Три могильных червя повстречались весной на погосте.
Поделились друг с другом, что делали, кто и где был.
Первый молвил: "Вчера я к банкиру отправился в гости.
Видел гроб золотой. Но не спрятаться там от судьбы."

А второй толковал: "У бомжа я хотел поживиться.
Говорят, что доступнее блюда вовек не сыскать.
Чем журавль в облаках, лучше пусть без изысков — синица.
Но и там — оказалось — всё те же гнильё и тоска."

Третий червь, помолчав, рассказал: " Я проведал поэта.
Да, там всё как у всех. Но, пусть черти его заберут -
Мне бессонница — мукой, и в голову лезут сонеты,
И волнуют цветы, что под солнцем дрожат на ветру!..."

"Ну ты, братец, попал! Это дело — заразней проказы!
Позабудь о покое! Теперь твоя кличка — "Поэт"!
Лучше с жизнью покончить.. Решил ужЕ? Только — не сразу:
Напиши нам, пожалуй, на память, хороший сонет!"

В небе кружит стая сизарей,
Майским солнцем залитая в золото.
Тополиных листьев на заре
Полотно зелёное распорото:

Тёплый ветер с криками ворон
По верхам рассыпал гнёзд, что родинок.
И летит, звенит со всех сторон
Песнь любви вернувшихся на родину.

Скоро прибавление в миру
Птичьего бесчисленного воинства!
...воробьи без умолку орут,
Растеряв привычное достоинство.

Самый звонкий месяц. Месяц май.
Торжествует жизнь и к лету тянется.
В поднебесье, росчерками стай
Гимн любви написанный, останется.


03.05.20178г.

Получившийся гомункул — не идеал, но — опыт. ))


Четырежды три


Двенадцать месяцев из четырёх времён.
В одном строю, единый эшелон,
Безудержно и неостановимо -
Дорогой в вечность, солнцу в унисон:

Декабрьской стужей полнится земля.
Идёт январь, позёмкою пыля,
Но вскоре и его поставят к стенке
Коротким приговором февраля.

Март убежит ручьями талых вод,
Апрель весёлый зеленью взойдёт,
Май, утопая в яблочном цветеньи,
Весну проводит в лета хоровод.

Июнь раскрутит звёздный небосвод,
Июль асфальт растопит,словно лёд,
И август, с благодатью урожая,
К нам осень незаметно приведёт.

Разноцветной палитрой сентябрь разукрасит пейзажи,
Что размоет октябрь поминальным ноктюрном дождя,
И ноябрь замирает у двери предзимним миражем,
Белым пеплом забвенья на хмурую землю сходя.

И неизменен сей круговорот.
Вот только жаль, что каждый новый год
Для нас с тобою время всё быстрее -
По собственному графику — идёт...

"..Жители многих городов мира заметили,
что на их улицах стало мало домовых воробьев."
из газет

За окном непривычно тихо,
Лишь сосульки на солнце тают.
Где ты, старая воробьиха,
И птенцы твои — где летают?

На кормушке, как на качелях,
Две синицы с физкультприветом.
Воробьиных не слышно трелей,
Много их отправилось в гетто,

Где ещё остались природы
Островки, без скальпов газонов,
Где пока прозрачные воды
Родников журчат упоённо.

Стал чужим и враждебным город.
Старых крыш почти не осталось,
На траве пластмассовой — голод.
И авто бесчисленных ярость.

Мне приснится в ромашках лето,
Гомонящая в кроне стая...
Март. Москва — человечья клетка.
Лишь сосульки бесшумно тают.


16.03.2018г.

«На дне Бермудского треугольника в хрустальной гробнице
спит Кукулькан, дабы в урочный час повелеть Нибиру
уничтожить человеческий род, отомстив за гибель майя»


В плену пирамиды скрывается тайна веков.
Здесь ветры пустыни не лижут подножье её,
Здесь кариатиды не держат прозрачный альков -
Лишь холодно стынет в глубинах вершина-копьё.

Здесь бог позабытый, бездвижен, не мёртв и не жив,
В последних мгновеньях перед пробужденьем своим
Откроет, что скрыто, ломая всесилие лжи,
И наша орбита на звёздных путях задрожит:

Идущий из бездны восстанет, сердца леденя
(Глаза Кукулькана — безжалостность, ярость и гнёт)
И время исчезнет: Нибиру потоком огня,
Покорный тирану, земную судьбу зачеркнёт.

И тьмы нерождённых в своём невозвратном плену
Склонятся пред тем, кто в хрустальной гробнице незрим,
Чья сила – бездонна; кто мёртвую дна тишину –
Осталось немного – нарушит сигналом своим.


05.03.2018г.