В этот вечер осенний, мир — в коконе отпуска замер.
Всё у нас получалось, и всё было стройно и в лад:
Среди сотен прохожих, меж вспышек айфонов и камер,
Мы — к фонтану спиной, замирая, бросали назад,

С тонким звоном монеток, своё ожидание встречи,
Через год? Через пять? Впрочем, это неважно — когда.
Мягкий сумрак Италии молча ложился на плечи,
И бездумно, как жизнь, утекала, сверкая, вода.

Только фото в альбоме... Шутливо простившихся с Римом,
В невозвратную даль нас с тобою судьба увела.
Колесница Нептуна летит, мимо памяти, мимо.
Наши облики гаснут. Так зыбки — воды зеркала!..

Мелкой меди на дне не сыскать. Утонувшее счастье -
Отраженьем незримым в светлеющем небе ночном.
Тонкий мрамор скульптуры, темнеет, дробится на части.
Ностальгия о мире — далёком, прошедшем, ином.

...я не знаю, сколько из своих девяти жизней отдал он, выцарапываясь, выкарабкиваясь из своей беды, своей тяжкой болезни.
Подозреваю, что много.
А может быть, и все.

Но он старается.

Понимает, что его лечат, его любят.
Часами неподвижно лежит под капельницей.
Даёт удалить больные зубы — без наркоза; наркоз в 18 лет — это гарантированная смерть.
Что-то говорит мне, жалуясь...
Беззубым ртом пытается ругаться на докторов.

Просто — счастье...

О чём, о каком счастье может идти речь?

Я разворачиваю колесницу времени, памяти — вспять.
И опять оказываюсь там, где всё начиналось.
___________ ______________________________

Наверное, у каждого есть эти дни.

Их не может быть много: хорошего много не бывает.
Действительно хорошего.
И тем они ценнее, ярче, памятнее — на всю оставшуюся жизнь.

Один из дней сентября, хмурый и холодный.
В прямом и в переносном смысле этих слов — ещё несколько шагов, и будущее изменится.
В какую сторону?
Если бы знать... Но надежда ведь — всегда с нами.

Сердце заходится.
Последние сто метров — и домик сторожа.
Крыльцо. Дверь. Стол.
В первый миг всё похолодело внутри. Его — НЕТ.
Но тут, из-за шторки, сумасшедшим блошиным скоком, тощий, с длиннющими тонкими лапами, с огромными ушами, с жёлтыми глазищами филина — выскакивает ОН.
Меньшой мой брат...
И прежде чем он оказывается у меня на руках, и вопреки логике замирает, глядя в глаза — работающий генератор, живая ртуть, горящий бенгальский огонь, юла — тут и накатывает, накрывает.
Огромное, невероятное удовольствие, ощущение счастья, радости.
Он. МОЙ. И я. ЕГО.
Потом будет долгая жизнь, наполненная радостью любви и общения, много счастливых дней.
Даже не дней — лет.

Но это будет потом.
И мы с ним об этом ещё не знаем.

А тогда, в тот хмурый сентябрьский день — было просто счастье, радость, удовольствие и вера.
И любовь.
Всё это — в одном, едином, слитном.


Наверное, у каждого есть эти дни.

А если нет, то пусть они будут.
У каждого.
Обязательно будут!
__________ ______________________

Просто — счастье.

Эта зима не похожа на самоё себя.
Осени хмарь — по коже, тучи — в лужах рябят.

Эта зима встречает лишним днём февраля
Год високосный. Начало. Фатума кренделя:

Азия отхлебнула призрака пандемий.
Русской рулетки дуло. Господи, сохрани!

Рожа эрзац-рекламы — лживый тоски оскал.
Вместо дороги к храму — лежбище бардака.

Вместо любви и веры — золота гнусь и грязь.
Запах горящей серы — к жизни, что "удалась"!

Чёрной беды трясина втягивает в провал.
Тягостная картина. Матерные слова.

Это — конца начало. В частностях и — вообще...
Это февраль качает Землю — снаряд в праще.


февраль 2020г.

***
В этом доме напротив — бездонная тьма за окном.
На балконе пустом — та, кто вечно уходит последней.
Но любовь стороною обходит заброшенный дом,
Хоть и вера еще (там, у входа) стоит на коленях.

А надежде и вере не в силах тепло очага
Сохранить и спасти: третий, главный — не с ними. Не с нами...
Дальше, дальше расходятся — души, сердца, берега.
На оконном стекле догорает закатное пламя.

___________________________________

***
Увлеку, распалю, заморочу
Старой сказкой о вечной любви.
Расскажу о неслыханной ночи —
Той, в которой умрут соловьи,

Нашей страсти услышав биенье,
Позавидовав песне сердец;
Той, где сгинут сомнения тени;
Той, где есть лишь счастливый конец.

И, поверившую безоглядно,
Вдруг насмешкой своей окачу:
Бессердечной и горькой тирадой
Погашу я надежды свечу.

Шуткой злой потрясённая, слепо
Станет бедная нежность твоя
Средоточьем холодного склепа,
Обиталищем для воронья.

Я же — новую жертву намечу,
Для глумленья, для будущих ран...
Неизвестной идущий навстречу.
Лицемер. Ловелас. Хулиган.