Вдохновившись исследования творчества Роберта Хайнлайна, которые провёл swgold (С.В. Голд) и великолепным разбором переводов романа "Академия", выполненным JimR (Дмитрий Ручко), я решил полистать журналы Astounding Science-Fiction, чтобы посмотреть, как первые иллюстраторы произведений Азимова изображали его героев.
Как известно, роман "Академия" (1951) был сложен из кусочков повестей-пазлов, которые публиковались на протяжении нескольких лет в журнале Astounding у руля которого стоял, ныне презираемый многими американскими критиками и фанатами, Джон В. Кэмпбелл-мл, но не будем о грустном.
Сюжет романа я пересказывать не буду, потому что надеюсь, что читатели Азимова и так помнят о чём идёт речь.
Впервые повесть под названием Foundation (в романе это часть 2 — Энциклопедисты) появилась в майском номере за 1942 год.
В ней имелось всего две иллюстрации, выполненные Мануэлем Реем Айсипом (Manuel Rey Isip).
Ансельм хоут Родрик и Сэлвор Хардин
Ансельм хоут Родрик («хоут» означает благородное происхождение), помощник префекта Племы и Чрезвычайный Посол Его Величества Короля Анакреона, а также обладатель еще полудюжины других титулов, был встречен на космодроме Сэлвором Хардином со всеми необходимыми и пышными церемониями, приличествующими визиту государственного деятеля.
Сдержанно улыбаясь и низко кланяясь, помощник префекта расстегнул кобуру и подал Хардину свой бластер, рукояткой вперед. Хардин поступил точно так же — он специально одолжил бластер на этот случай. Таким образом, дружба и добрые намерения были подтверждены, а если Хардин и заметил выпуклость под мышкой у хоута Родрика, то благоразумно промолчал.
Обратите внимание на парадный наряд Родрика, лично мне он напоминает кайзера Вильгельма, а одна из наград, украшающих грудь мужчины похожа на стилизованный Железный крест. Хотя может быть это игра моего воображения и не стоит привязываться к тому, что повести выходили во время Второй мировой войны. С другой стороны костюм Хардина довольно простой, даже скромный. Интересно, что люди будущего носят плащи, как супермен из комиксов.
Первое изображение Хэри Селдон и его "пророчества"
Лампы стали тусклыми!
Они не выключились, но свет их как-то пожелтел, причем так неожиданно, что Хардин вскочил на ноги. Он удивленно посмотрел на потолок, а когда опустил глаза, то обнаружил, что стеклянный куб уже не пуст.
В нем появился человек, человек в кресле-каталке! В течение нескольких секунд незнакомец сохранял молчание; он закрыл книгу, лежавшую у него на коленях, и рассеянно ее поглаживал. Затем улыбнулся, лицо его оживилось.
— Я Хэри Селдон, — сказал он тихим голосом очень пожилого человека.
Не знаю, как вам, а мне здесь Селдон напоминает Профессора Икс (Чарльза Ксавье), такой же лысый дед на кресле-каталке.
Продолжение, вторая часть "Академии" под названием Bridle and Saddle (Мэры) появилась в июньском номере журнала за 1942 год.
Теперь иллюстратором был Чарльз Шниман (Charles Schneeman) и в повести имелось уже четыре рисунка, а не два, как в предыдущей части.
По всей видимости, на первом рисунке показан Терминус и его жители, спешащие в космопорт, здание с колоннами, возможно, Ратуша.
На втором изображении мы видим постаревшего Сэлвора Хардина (он стоит) и Поля Веризофа, посла Академии на Анакреоне. В повести Азимова они курят сигары, а не выпивают.
В бальном зале наступила тишина. Придворные далеко отступили от трона. Лепольд сидел неподвижно, с каменным выражением лица, сложив руки на коленях ... трон тем временем тронулся с места, бесшумно оторвался от пола и поплыл в воздухе.
Может быть у меня снова возникают странные ассоциации, но люди на картинке, как мне кажется, не просто машут руками, приветствуя короля Анакреона, похоже что они выкидывают руки в жесте нацистского приветствия. Тем более, что королевство Анакреона явный антагонист Академии.
Последняя иллюстрация к повести "Мэры" изображает флагманский космический корабль «Уайнис», который Тео Апорат, агент Академии и, по совместительству, высокопоставленный жрец Анакреона, просто отключит гиперволновым реле, когда крейсер обратит пушки против Академии.
Следующая часть будущего романа под названием The Wedge (Торговцы) появилась в октябрьском номере журнала за 1944 год.
Снова сменился художник, на этот раз им стал Фрэнк Крамер (Frank George Kramer). В повести всего три рисунка и они довольно скупы на детали.
Нет, на картинке не фотопринтер Instax, а микрокинокамера, которая выдаёт цветной объемный фильм.
На втором рисунке изображён Великий Магистр Аскона, у которого в застенках томится Эскел Горов.
Ну, и заключительная картинка показывает нам космические корабли торговцев.
Вслед за "Торговцами" в августе 1944 года последовала повесть The Big and the Little (Торговые магнаты).
Её проиллюстрировал замечательный художник Пол Орбан (Paul Orban), забегая вперёд скажу, что он же станет автором иллюстраций для двух журнальных повестей, которые станут романом "Академия и Империя".
Повесть The Big and the Little удостоилась шести изображений.
Первая же картинка раскрывает один из поворотов сюжета повести, хотя читатель поймёт это, когда почти прочтёт произведение до конца.
Здесь изображен Публий Манлио — худощавый старик с седыми волосами, который изучает голографическое изображение Джейма Твера, которого секретарь Манлио — Джоран Сутт использовал для слежки за первым торговым магнатом — Хобером Мэллоу.
Джейм Твер и Хобер Мэллоу ведут беседу на борту «Далекой Звезды», разглядывая обветшалый и пришедший в упадок космодром Корелла.
— Ладно. — Мэллоу помахал ручным бластером, который он так и не вложил в кобуру. — Грун и Апшур, выведите его из корабля.
Миссионер испустил вопль. Он поднял руки вверх, и широкие рукава откатились далеко назад, обнажив тонкие жилистые руки. Вспыхнул какой-то крохотный огонек и тут же погас. Мэллоу моргнул и опять взмахнул бластером.
Мужчина со вскинутыми руками это миссионер Джорд Парма с Анакреона, который якобы обучался в Академии.
Вот так Пол Орбан представлял «Далекую Звезду», корабль Хобера Мэллоу.
Только тут Техник заметил тусклое свечение, исходившее от посетителя, словно тот купался в лунном свете. Он поднял бластер и, выпучив глаза от страха и удивления, нажал на кнопку.
Молекулы воздуха, попавшие в зону радиоактивного излучения, распались на сверкающие ионы и, соединив бластер и сердце Мэллоу слепяще-яркой полоской, разлетелись брызгами.
Мэллоу все так же спокойно смотрел перед собой, а направленная против него ядерная энергия, наткнувшись на это прозрачное, еле заметное свечение, отдала ему свою силу, а затем растворилась в воздухе.
И тут же миссионер стал увеличиваться в размерах, превращаясь в гиганта, затем от него осталась одна рука, а потом напряженно мерцающая кисть руки заполнила собой все.
И стало понятно, что свет этот исходит от трех светящихся, написанных с затейливыми росчерками букв — «КТП».
— Это, — загрохотал Мэллоу, — любопытный образец татуировки, господа. Она не видна при обычном освещении, но заметна в ультрафиолетовых лучах, и поэтому мне удалось снять эти буквы на видеокамеру. Следует признать, что такой вид тайнописи довольно наивен, но он вполне оправдан в Корелле, где ультрафиолетовые лучи практически не встречаются. Даже мы заметили эту татуировку чисто случайно.
Вероятно, некоторые из вас уже догадались, что означает «КТП». Джорд Парма превосходно овладел жаргоном, на котором разговаривают жрецы, и талантливо сыграл свою роль. Где он учился этому, я не знаю, но «КТП» означает «Кореллианская Тайная Полиция».
Таким образом, в сердцах граждан Фонда рядом с Хэри Селдоном и Сэлвором Хардином нашлось место и для Хобера Мэллоу.
В следующей части мы посмотрим журнальные иллюстрации к следующим повестям, которые станут романом "Академия и Империя".
Первые строки книг, которые мы открываем, чаще всего являются посвящением.
Айзек Азимов, как известно, написал очень много книг, и эти книги часто содержали посвящения. Ниже приводится список произведений (я проанализировал только художественные романы) и людей, которым знаменитый писатель-фантаст выражал признательность и почтение.
При составление данного списка я столкнулся с неприятной практикой, когда издатели и/или переводчики не переводили и/или не издавали в русскоязычных изданиях посвящения, поэтому посвящения помеченные (*) были взяты из англоязычных изданий.
1. Камешек в небе (1950) – Моему отцу, который познакомил меня с научной фантастикой*.
Иуда Азимов после эмиграции в Соединённые Штаты, брался за любую работу и очень много трудился, чтобы обеспечить образование и жизнь своим детям. Не удивительной, что одна из первых книг Айзека посвящена именно отцу.
Анна и Иуда Азимовы, родители Айзека
* не большое дополнение: более поздние издания книги Академия (1951) имеют такое посвящение – Памяти моей матери (1895–1973)
2. Дэвид Старр, космический рейнджер (1952) – Уолтеру Брэдбери, без которого эта книга не была бы написана
Уолтер Брэдбери был редактором в издательстве «Doubleday», который несколько лет работал с Азимовым над его книгами.
3. Космические течения (1952) — Посвящается Дэвиду, который не торопился прийти в этот мир, но чьего появления стоило ждать
Дэвид — сын Айзека и Гертруды Азимовых, он родился в 1951 году. Роды были довольно трудными, поэтому Айзек косвенно отразил данный факт в посвящение.
Фредерик Пол — знаменитый писатель-фантаст, редактор НФ-журналов, и агент.
Фредерик Пол
5. Конец Вечности (1955) – Горацию Л. Голду*
Гораций Л. Голд редактор знаменитого НФ-журнала «Galaxy» («Галактика/Гэлакси»), в котором своими рассказами отметился и Азимов.
Гораций Л. Голд, фото 1980 года
6. Лакки Старр и большое солнце Меркурия (1956) – Робин Джоан, самому лучшему препятствию
Робин Джоан — дочь Айзека и Гертруды Азимовых, которая родилась в 1955 году. Под препятствием Айзек имеет в виду, то что дети всегда отвлекали его от писательского ремесла, им надо уделять внимание и гулять в "хорошую погоду", хотя Азимов и любил своих детей, особенно дочь, писать он обожал не меньше.
Айзек и Робин, 1989 год
7. Лаки Старр и кольца Сатурна (1958) – Посвящается памяти Генри Каттнера и Сирила Корнблата
Генри Каттнер и Сирил Корнблат — американские писатели-фантасты, которые довольно рано умерли, первый в 43 года, второй в 35 лет.
8. Сами боги (1972) – Посвящается Человечеству в надежде, что война с безрассудством все-таки будет выиграна
Самый лучший свой роман Азимов посвятил всем нам.
9. Убийство в Эй-Би-Эй (1976) — Харлану Эллисону, чья яркая индивидуальность превосходит только высоту его таланта*
Эпатажный Харлан Эллисон, наверное, не нуждается в представлении, поэтому приведём цитату из мемуаров Азимова о нём:
Самым колоритным персонажем, которого я когда-либо встречал на конференциях по научной фантастике в 1950-х годах, был Харлан Эллисон, который в то время едва вышел из подросткового возраста. Он утверждает, что его рост пять футов четыре дюйма[162,5 см.] , но это не имеет значения. В таланте, энергии и храбрости он достигает восьми футов[244 см.].
10. Роботы зари (1983) — Посвящается Марвину Мински и Джозефу Ф. Энгельбергеру, которые кратко изложили, собственно, теорию и практику роботехники.
Марвин Ли Мински — американский учёный и исследователь в области искусственного интеллекта, сооснователь Лаборатории искусственного интеллекта в Массачусетском технологическом институте.
Джозеф Энгельбергер — американский инженер, изобретатель, предприниматель и публицист, занимавшийся созданием промышленных роботов.
11. Академия и Земля (1986) — Памяти Джуди-Линн дель Рей (1943—1986) – гиганта мысли и духа
Джуди-Линн Бенджамин была помощником редактора журнала «Galaxy», потом стала полноправным редактором, вышла замуж за друга Азимова — писателя-фантаста Лестера дель Рея, работала в конгломерате «Random House», в котором появился новый лэйбл «Del Rey Books», который достиг под её руководством небывалых высот, потому что их книги почти непрерывно попадали в списки бестселлеров, как в твёрдом переплёте, так и в мягкой обложке. Азимову очень нравилось работать с Джуди-Линн, они стали хорошими друзьями.
На ЛунаКоне-71, с лева на право — неопознанная женщина, Джуди-Линн дель Рей, Лестер Дель Рей, Джон В. Кэмпбелл, Джанет Джеппсон и Айзек
12. Прелюдия к Академии (1988) — Дженифер Брехл, «Зеленому карандашу», самому лучшему и работоспособному редактору в мире…
13. Немезида (1989) — Марку Херсту, моему незаменимому редактору, который, как мне кажется, работает над моими рукописями больше, чем я
14. Приход ночи (1990) в соавторстве с Робертом Силвербергом — Памяти любимого и почитаемого Джона В. Кэмпбелла мл., – и двух перепуганных бруклинских мальчишек, которые в страхе и трепете переступили порог его кабинета – один в 1938 г., другой в 1952 г.
Азимов на научно-фантастическом конвенте с Робертом Сильвербергом и юным фанатом
"Великий и ужасный" редактор журнала «Astounding» Джон В. Кэмпбелл с наградой "Хьюго"
.
15. Безобразный малыш (1991) в соавторстве с Робертом Силвербергом — Мартину Гарри Гринбергу с двойной любовью.
Мартин Гарри Гринберг — составитель огромного числа аналогий лучших НФ рассказов и повестей.
Айзек с Джанет и давним соавтором Мартином Гринбергом
16. Позитронный человек (1992) в соавторстве с Робертом Силвербергом — Для Джанет и Карен, с большой любовью*
Книга посвящена вторым жёнам фантастов — Джанет Азимовой и Карен Силверберг.
17. На пути к Академии (1993) — Для всех моих преданных читателей *
После разрыва с первой женой и до развода, как мы упоминали ранее, Азимов жил в отеле "Оливер Кромвель". В это время он часто встречался и общался с Джанет Опал Джеппсон, которая станет его будущей спутницей жизни. Они вместе ходили гулять в Центральный парк.
Азимов в Центральном парке
Айзек Азимов являлся участником многих клубов и организаций, таких как "Менса", "Голландский клуб" (The Dutch Treat Club), "Пауки затворники", "Общество Гилберта и Салливана" и т.д.
В 1971 году Азимов присоединился к группе под названием The Dutch Treat Club, которая собиралась каждый вторник на обед в отеле "Regency". В 1985 году Азимов стал президентом клуба. Членами The Dutch Treat Club были многие известные писатели, артисты и политики.
Отель "Regency"
В костюме члена общества Гилберта и Салливана. Фото Джанет Азимовой
С апреля 1975 года до своей смерти в 1992 году Айзекк Азимов жил на 33 этаже Апартаментов Park Ten с Джанет Опал Джеппсон. Это была единственная совместная резиденция пары. Из квартиры открывался вид на Центральный парк. Там, Азимов написал последние свои научно-фантастические и научно-популярные книги.
Апартаменты Park Ten
В 1977 году Азимов перенес сердечный приступ. В декабре 1983 года ему сделали операцию тройного шунтирования в Медицинском центре Нью-Йоркского университета, во время которой он заразился ВИЧ в результате переливания крови.
Медицинский центр Нью-Йоркского университета
6 апреля 1992 г. в возрасте 72 лет Айзек Азимов умер в Нью-Йорке.
Чуть позже его тело было кремировано, а прах развеян.
Чтобы почтить память Азимова, Американский музей естественной истории на Верхнем Вест-Сайде ежегодно с 2001 года проводил дебаты в честь покойного автора и ученого.
После окончания работы на экспериментальной исследовательской станции ВМС в Филадельфии и службы в армии (уже после окончания Второй мировой войны) Айзек Азимов вернулся домой — в Нью-Йорк, где в августе 1946 года приобрёл (или точнее взял в годовую аренду) свою первую квартиру в Нью-Йорке, располагавшуюся по адресу 213 Дин-стрит.
213 Дин-стрит
Родители Азимова "процветали", кондитерская приносила приличный доход, и они купили второй дом по адресу 1618 Десятая Авеню за 9 500 долларов.
1618 Десятая Авеню
Спустя год Азимов с женой решили не продлять аренду, а временно поселиться в одном из домов, принадлежащих его родителям — 192 Уиндзор-Плейс. Правда до переезда Айзек отправил запрос на аренду квартиры в Стайвесант Таун (огромном комплексе на Истсайде в Манхэттене между 14 и 23 улицами), но просьбу очень долго рассматривали. Азимов успел получить степень "доктора философии" в 1948 году, когда, наконец, был подписан договор аренды.
Они получили квартиру 9-С по адресу 273 Первая авеню. Это была современная, чистая квартира с ванной и кухней на 9 этаже, "всего три комнаты", указывает Азимов в своих воспоминаниях, но не уточняет считать ли кухню и ванную за комнаты или нет.
План Стайвесант Тауна, 1934-1945 гг.
Макет застройки Стайвесант Тауна, 1934-1945 гг.
Вид на Стайвесант Таун со стороны Ист-ривер
Дом по адресу 273 Первая авеню
В августе 1948 года Нью-Йорк изнывал от жары, кондиционеров в Стайвесант Тауне не было, поэтому Айзек и Гертруда спасаясь от пекла ходили в ближайший кинотеатр "Джефферсон", где однажды провели пять часов. Здание кинотеатра было снесено в 2010-е годы.
Кинотеатр "Джефферсон"
Кинотеатр "Джефферсон", 1986 г.
Несмотря на получение докторской степени у Азимова были проблемы с работой, средства с продаж рассказов пока что не могли позволить Айзеку содержать семью. В 1949 году Азимов случайно познакомился с Уильямом Бойдом, профессором иммунохимии Бостонской Медицинской школы, который был поклонником научной фантастики, и Уильям, узнав о проблеме Айзека, пригласил того на работу в Медицинскую школу Бостонского университета. Азимов согласился, хотя и очень сильно не хотел уезжать из любимого Нью-Йорка. Таким образом, Айзек покидает "большое яблоко" до 1970 года, если не считать посещение родственников на праздники и издательств в будни.
Азимов пока жил в Нью-Йорке любил гулять по береговому настилу Кони Айленда.
Береговой настил Кони Айленда
Береговой настил Кони Айленда, сегодня
С 1957 года у Азимова стали появляться свободные деньги, и он часто останавливался в отеле «Вестбери», на углу Шестьдесят девятой улицы и Мэдисон-авеню, когда посещал Нью-Йорк в одиночку, чтобы побегать по издателям. До этого Айзек в основном ночевал у родителей Гертруды на Брайтон-Бич.
Типичные дома на Брайтон-Бич
В возрасте 30 лет Азимов сдал на права и купил подержанный автомобиль марки "Plymouth", чтобы проще было ездить из Бостона в Нью-Йорк или на лекции в Массачусетский технологический институт.
"Plymouth" модели 1949-52 годов
16 апреля 1961 года Азимов обедал с Хьюго Гернсбеком в Нью-Йорском ресторане «Longchamp». Гернсбек встретился с Айзеком, потому что собрался издавать новый научно-фантастический журнал и хотел, чтобы Азимов его редактировал, но писатель отказался.
Ресторан «Longchamp»
6 июля 1961 года Азимов снова посещал издательства в Нью-Йорке и остановился в отеле «Stanhope», как раз напротив музея искусств «Метрополитен». Здесь он остановился впервые, и ему понравилось, потому что было время сходить в музей.
Отель «Stanhope»
Великолепный музей "Метрополитен"
В течение 1960-х гг. жизнь шла своим чередом, Азимов выпускал по несколько книг ежегодно, ездил с семьёй в Канаду и осматривал окрестности Бостона.
Но по мере кого как дети взрослели, росло и охлаждение отношений между Айзеком и Гертрудой. И в 1970 году состоялся разрыв, развод произойдёт чуть позже. Азимов вернулся в Нью-Йорк, раз и навсегда.
12 июня 1970 года писатель поселился в отеле «Оливер Кромвель», где прожил три года, прежде чем переехать к своей второй жене, Джанет Опал Азимова (урождённая Джеппсон). За это время Азимов написал многие книги, в том числе «Сами боги».
С 1938 года Азимов начал посещать офис "великого и ужасного" редактора журнала «Astounding» Дж. В. Кэмпбелла, который располагался в шестиэтажном здании № 79 на Седьмой авеню Манхэттена.
79 7th Ave
2-4 июля 1939 года состоялась "Первая всемирная научно-фантастическая конвенция", которая проходила в зале "Caravan Hall" на 59 улице между Парк-Авеню и Мэдисон-авеню. Азимов, как и многие писатели-фантасты и фэны, был её участником.
Улыбающийся Форрест Аккерман в одежде будущего на "Первой всемирной научно-фантастической конвенции"
В 1940 году Айзек встречался с однокурсницей Ирен, они вместе ходили в кино, а 22 февраля посетили планетарий "Хейдена".
Планетарий "Хейдена" примерно в 1935-1945 гг.
Планетарий "Хейдена" на открытке, примерно в те же годы
На этом посещение культурных мест не закончилось, 4 июля 1940 года Айзек вместе с сестрой Машей ходили в Брайтонский театр, где посмотрели "Границы ошибок" с Клэр Бут.
Брайтонский театр
19 июля 1940 г. Айзек отправился с Пенсильванского ж/д вокзала на поезде в Вилмингтон, чтобы повидаться с Ирен.
Пенн-стейшн — железнодорожный вокзал в Нью-Йорке, начала 40-х гг.
Пенсильванский ж/д вокзал 1935-1941 гг.
Жизнь шла своим чередом, Вторая мировая война катилась по Европе, а Азимов начал сочинять повести и рассказы, которые станут циклом "Основание". В октябре 1941 года Айзек писал вторую повесть "Bridle and Saddle" ("Уздечка и седло" или "Мэр") из цикла, когда на него неожиданно обрушился писательский ступор, Азимов не знал, как выйти из тупика и тут ему на помощь пришёл Фред Пол. Они гуляли по Бруклинскому мосту, и Фред предложил решение проблемы, Айзек бросился домой и завершил работу.
Бруклинский мост, 1940 г.
14 февраля 1942 года Айзек встретил свою будущую жену Гертруду Блюджерман во время двойного свидания, на которое Азимова затянул его друг Джозеф Голдбергер. Двойное свидание было назначено у гостиницы "Астор" на углу Седьмой авеню и Сорок девятой улицы.
Гостиница "Астор", 1937 г.
Айзек влюбился в Гертруду и начал активно за ней ухаживать. Его настойчивость и уверенность в себе помогли завоевать девушку. 26 июля 1942 года, менее чем через полгода после их первой встречи, Гертруда вышла замуж за Айзека. Свадебный обед состоялся в отеле "Хаф Мун" на Кони-Айленде, а брачная ночь в отеле "Дикси" на Манхэттене.
Отель "Хаф Мун" на открытке
Отель "Дикси" на Манхэттене, открытка
Чуть раньше Роберт Хайнлайн завербовал Азимова для работы на экспериментальной исследовательской станции ВМС в Филадельфии, поэтому Азимов на некоторое время покидает Нью-Йорк. Он будет наведываться в "большое яблоко" на выходные.
В 1944 году дела у родителей Айзека пошли в гору и они купили новый дом по адресу Уиндзор-Плейс 192, располагавшийся в 100 ярдах от кондитерской.
Дом № 192 Уиндзор-Плейс
Кстати, большое спасибо муниципальному архиву г. Нью-Йорка и налоговому управлению за фотографии 1930-40-х гг., которые я добавил и в предыдущие части об Азимове.
облако тэгов
