Мартин Оутон/Martin Owton (род. 1958) – английский ученый-химик, писатель фэнтези и НФ.
Родился в г. Саутгемптоне (графство Хэмпшир). В возрасте 13 лет получил окружную стипендию для учебы в Винчестерском колледже (1972—1976). Затем учился в колледже Святой Екатерины в Кембридже (1977—1980) и окончил Саутгемптонский университет, защитив докторскую диссертацию по специальности «синтетическая химия». Два года провел в постдокторантуре в Медицинской школе больницы Святого Георгия (южный Лондон), в настоящее время живет неподалеку от г. Кэмберли (графство Суррей) и работает в научно-исследовательском подразделении крупной международной фармацевтической компании.
Дебютировал в жанре рассказом “The Pond in the Woods”, напечатанным в фэнзине “Kimota” летом 1996 года.
С тех пор опубликовал около трех десятков рассказов в этом же фэнзине, а также фэнзинах и журналах “Fortress”, “Scheherazade”, “Stygian Articles”, “Roadworks”, “Xenos”, “Legend: Worlds of Possibility”, Sackcloth’s and Ashes”, “Enigmatic Tales”, “Marion Zimmer Bradley’s Fantasy”, “Beyond the Rose”, “Andromeda Spaceways Inflight”, “Hub Magazine”, “Hec & Wow”, “Black Gate”, “Midnight Street”, “Kzine” и жанровых антологиях:
“Gravity’s Angels” (1998), “The Age of Wonders: Tale from Near Future” (2000), “Deep Ten: Anthology for the T Party Writers Group” (2004),
“Help” (2008), “Black Dragon, White Dragon” (2008), “The Kimota Anthology" (2011),
“Мind Seed” (2014), “Blackest Knights” (2018),
“Blackest Spells” (2019), “Sword and Sorceries: Tales of Heroic Fantasy”, vol. 2 (2021, ebook).
Некоторые из этих рассказов были написаны в соавторстве с Мириам Робертсон, Гайе Сиболд, Дэвидом Галленом и Гэри Кузенсом.
В последнее время писатель занят сочинением фэнтезийно-приключенческих романов серии “The Nandor Tales”, из которых опубликованы романы “Exile” (2016) и “Nandor” (2019, ebook).
На русский язык произведения писателя не переводились.
9. В рубрике «Иностранный рассказ» размещены три текста.
9.1. Рассказ британского писателя Нила Геймана/Neil Gaiman, который называется в оригинале “A Study in Emerald” (2003, ант. “Shadows over Baker Street”; 2004, ант. “The Year’s Best Fantasy and Horror: Seventeenth Annual Collection”; 2006, авт. сб. “Fragile Things”) перевела на польский язык под названием “Studium w szmaragdzie/Этюд в изумрудных тонах” ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter (стр. 13—21). Иллюстрации МАРИУША ЗАБДЫРА/Mariusz Zabdyr.
И это отнюдь не первое появление писателя на страницах нашего журнала (см. тэг “Гейман Н.”).
Этот «пастиш Шерлока Холмса, перенесенный во вселенную Ктулху Г.Ф. Лавкрафта» был отмечен премиями “Hugo” и “Locus”, переводился на итальянский, немецкий, голландский, португальский, украинский, болгарский языки. На русский язык переводился трижды: Е. ЛИХТЕНШТЕЙНОМ (2005), Н. ГОРЕЛОВЫМ (2005) и Н. ГОРДЕЕВОЙ (2008) и многократно переиздавался.
Заглянуть в карточку рассказ можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
9.2. Рассказ американской писательницы Нэнси Кресс/Nancy Kress, который называется в оригинале “Nano Comes to Clifford Falls” (2006, “Asimov’s SF”, July; 2007, ант. “Year’s Best SF 12”; 2008, авт. сб. “Nano Comes to Clifford Falls and Other Stories”) в переводе МАЦЕЙКИ МАЗАН/Maciejka Mazan на польский язык под названием “Nano przybywa do Clifford Falls/Нано приходит в Клиффорд Фаллс” печатается на стр. 22—29. Иллюстрации МАРЦИНА НОВАКОВСКОГО/Marcin Nowakowski.
«В американский провинциальный городок пришла нанотехнология. Четыре машины – одна для изготовления продовольствия, вторая – производит одежду, две остальные работают по заказу: изготавливают все, чего душа ни попросит, хоть, правда, можно воспользоваться каталогом. Ну и кто же с таким раем на земле будет ходить в учреждения на работу, нести полицейскую и иную службу, копаться-ковыряться в огороде, пасти скот?.. Что такое нанотехнология – благо или проклятие – решать приходится каждому из жителей городка…»
И это уже восьмое появление писательницы на страницах нашего журнала (предыдущие см. “NF” №№ 3/1987, 6/1990, 5/1995, 11/1997, 2/1998, 2-3/1999, 7/1999).
Рассказ номинировался на получение премий “Asimov Reader’s” и “Locus”, переводился на румынский язык, на русский язык не переводился.
Заглянуть в его карточку можно ЗДЕСЬ А почитать о писательнице можно ТУТ
9.3. Рассказ британских писателей Мартина Оутона/Martin Owton и Гайе Сиболд/Gaie Sebold, который называется в оригинале “A Touch of Crystal” (2005, ”Black Gate”, Iss. 9, Fall), перевела на польский язык под названием “Magia krzystału/Магия кристалла” МАЛГОЖАТА СТШЕЛЕЦ/Małgorzata Strzelec (стр. 30—36). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.
Родниковая Песня Дерева Уоткинс (настоящее имя Дениз) – продавщица в лавке «магических предметов», таких, например, как «эльфийские оздоровляющие кристаллы» (на самом деле кристаллы тривиального кварца) — не думала и не гадала, что когда-нибудь перед ее прилавком вырастет такой покупа… э-э-э… посетитель: за два метра ростом, кожанка на широких плечах и нагом, с татуировками, торсе, стальной шлем вермахта на голове с туго закрученными дредами, с запахом моторного масла на полметра и тремя такими же парнями за спиной, у одного из которых заметны остроконечные уши… «Откуда камушки берете?» — звучит вопрос…
И это первое появление писателей на страницах нашего журнала.
Рассказ не переводился на другие языки (на русский в том числе), в его карточку можно заглянуть ЗДЕСЬ Биобиблиографий его авторов на сайте ФАНТЛАБ нет.
10. Напечатанная на страницах 4—5 статья Марека Гумковского/Marek Gumkowski называется:
ИНKЛИНГ – ХРИСТИАНИН из ОКСФОРДА
(Inkling shrześcijanin z Oksfordu)
«В Англии 60 различных религиозных сект и только один соус» — жаловался итальянский дипломат XIX века Доменико Каррачидо. В последовавшие две сотни лет британская кухня несомненно расширила ассортимент соусов. Но даже если количество сект за это время уменьшилось, то не настолько, чтобы среди друзей, которые в сороковых годах прошлого века встречались по четвергам в квартире Джека Льюиса в оксфордском колледже Магдалины, можно было бы выделить двоих, которые пришли к христианству одной дорогой (и в одно и то же место).
Интересная компания
Джон Р.Р. Толкин (John R.R. Tolkien) был ортодоксальным римским католиком, у которого глубокая набожность сочеталась с культом любимой матери. Поскольку Мейбл Толкин после перехода в католицизм встретилась с остракизмом со стороны протестантской семьи и вскоре после этого умерла, сын видел в ней мученицу за веру, а к протестантизму и его приверженцам относился с некоторой неприязнью, в которой не всегда отдавал себе отчет.
Оуэн Барфилд (Owen Barfield) родился в семье вольнодумцев, а в возрасте двадцати с лишним лет заинтересовался антропософией Рудольфа Штейнера – сложной смесью взглядов Вольфганга Гете на естествознание, теософии Елены Блаватской, элементов обряда посвящения розенкрейцеров и “альтернативных” педагогических теорий – в центре которой находилась, однако, личность Христа. Он, хоть и считал себя христианином, в то время не был воцерковленным ни в одной из церквей, и лишь спустя несколько лет после войны стал практиковать англиканство.
Барфилд был автором книги “Poetic Diction” (1928), в которой он доказывал, что миф и слово являются двумя аспектами одного и того же явления: поэтический язык, и более того – язык вообще, происходит из мифологического видения мира. Эта концепция произвела впечатление на агностика Льюиса и оказала значительное влияние на Толкина, автора сказаний, где использовались изобретенные им эльфийские языки, которые затем были собраны в «Силмариллионе».
Несколькими годами старший от них Чарльз Уильямс (Charles Williams) был, правда, глубоко верующим англиканином всю свою не слишком долгую жизнь (умер в 1945 году в возрасте 58 лет), но также интересовался белой магией и некоторое время участвовал в работе одной из “лож”, возникших в результате распада Герметического Ордена Золотого Рассвета (Hermetic Order of Golden Dawn) – эзотерической тайной организации, использующей ритуалы масонов и розенкрейцеров, интерпретирующих христианские символы (вроде святого Грааля) в оккультных категориях. В поэмах и драмах Уильямса христианские идеи и символика смешивались с элементами артурианских легенд, а все это приправлялось византийским или дальневосточным соусом; в то же время в его романах конвенции фантастической или приключенческой литературы служили выражению сложных философских, религиозных или оккультных смыслов.
В творчестве Уильямса нашла отражение также его довольно запутанная чувственная жизнь: после десяти лет супружества (предварявшегося десятью годами помолвки) он вдруг влюбился в библиотекаршу Oxford University Press, где работал редактором. Это не было любовным романом в общепринятом значении этого понятия (личные моральные принципы и христианские начала исключали как «чужеложество», так и развод), а единственным материальным свидетельством чувств Уильямса были каждодневно появляющиеся на столе возлюбленной листки со стихами. Однако накал этих чувств был настолько сильным, что когда его избранница, поначалу разделявшая его чувства, вышла замуж за коллегу по работе и уехала из страны, Уильямс с трудом пережил это разочарование и включил его в качестве одного из неустанно повторявшихся мотивов в свое дальнейшее творчество.
К.С. Льюис – возвращение к вере
Хозяин квартиры, где собирались эти люди, Джек Льюис (Jack Lewis) (согласно метрике Клайв Стейплз, но ни он сам и никто из близких не называли его этими именами), родился в Белфасте, в Северной Ирландии, в семье ольстерских – то есть радикальных – англикан, но в молодости отошел от веры и какое-то время считал себя атеистом, а позже – агностиком. Его возвращение к христианству происходило поэтапно: отказавшись около 1929 года от атеизма, он в последовавшие 6–7 лет постепенно мирился с существованием трансценденции в мире и элемента иррациональности в человеческом разуме (Льюис называл связанное с этим переживание «Радостью», англ. Joy). Затем он признал существование Бога, и наконец – после знаменитой, многократно описанной позже дискуссии, состоявшейся во время вечерней прогулки с Толкином и Хьюго Дайсоном в сентябре 1931 года – стал настоящим христианином. Однако, к разочарованию своего друга Толкина, он не принял единственно правильной (по мнению последнего) католической веры, но вернулся в лоно англиканской церкви. К единоверцам Толкина – «папистам» — Льюис относился временами с характерным для ольстерских протестантов недоверием, хотя, с другой стороны, в литературном творчестве сближался с католицизмом настолько, что сегодня некоторые либеральные англикане отвергают его как слишком «римского» и консервативного мыслителя.
В это же самое время, что и Джек Льюис, к практикованию англиканства вернулся его старший брат Уоррен Льюис, отставной майор и автор исторических книг, часто посещавший четверговые собрания в колледже Магдалины. Оба братья Льюис были холостяками (что среди оксфордских преподавателей, от которых еще несколько лет назад требовалось соблюдение целибата, не было ничем удивительным), причем автор «Нарнии» с 1918 года состоял в довольно странной чувственной (не любовно-сексуальной) связью с Джейн Кинг Мур – матерью погибшего на войне друга, которая была старше его на 23 года. Спустя несколько лет после смерти миссис Мур (в 1951 году) Джек познакомился с американкой Джой Грешем (Дэвидман), разведенной, в прошлом коммунисткой, на которой, к изумлению друзей (а в случае Толкина даже некоторому возмущению), в 1956 году женился.
История этой поздней любви в тени надвигавшейся смерти (Джой, хоть и была на 17 лет моложе Джека, вскоре после свадьбы тяжело заболела и в 1960 году умерла от рака костной ткани) была несколько лет назад прославлена – в слегка модифицированной и мелодраматизированной версии – в фильме Ричарда Аттенборо “Shadowlands” (1993), где роль Льюиса прекрасно сыграл Энтони Хопкинс.
Воображаемая жизнь
Этих участников четверговых собраний, которые сами себя называли несколько шутливо «инклингами», а позже получили определение как «оксфордские христиане», многое отличало друг от друга. Отличались эти люди и взглядами на проблемы религии. Однако они, хоть и относились к христианству очень серьезно, считая его наиважнейшим аспектом как их жизни, так и творчества, умели дискутировать о нем и даже спорить, избегая столкновений и конфликтов, которые могли бы испортить существующие между ними дружеские отношения.
«Хроники Нарнии»Льюиса выросли именно в такой атмосфере – атмосфере внимания, с которым инклинги рассматривали вопросы веры, традиционализма в политических и социальных ситуациях, интеллектуально блестящих дискуссий и в то же время некоторой незрелости в понимании определенных аспектов жизни. Не подлежит сомнению, что обращаясь к детскому или подростковому читателю, автор трактовал свою миссию христианского апологета столь же серьезно, как и тогда, когда в радиопередачах, статьях, эссе и романах адресовал свои размышления взрослому потребителю. Но если в последнем случае Льюис пользовался аргументами, которые умел преподнести, как кем-то было сказано, «с захватывающей дух ясностью», в романах для молодежного читателя он больше доверял поэтической силе мифа. Хроники Нарнии, в которых мы находим все элементы христианской истории Творения и Падения, Смертных Мучений и Воскресения, и, наконец, окончательной битвы сил Добра и Зла и прихода Нового Царствия, были представлены не в форме простой аллегории, но в виде романного цикла, где объединялись традиции рыцарского романа с условностями детской литературы в духе Эдит Несбит.
Льюис написал в письме к одному из детей, восторгавшихся «Нарнией», что характерное для рыцарского романа «чувство давнего прошлого, нарастающей опасности, богатырских заданий, выполняющихся негероическими особами, отдаленности и обширности, чуждости и свойскости, смешанных между собой, это аккурат то, чем является для меня жизнь». То-есть, по его мнению, обращаясь к мифу в мире героического романа, следовало также показывать и решать проблемы реальной жизни. Результатом такого убеждения является наличие в «Хрониках Нарнии» изрядного количества концепций, которые ныне не будят нашего восхищения (например, взглядов на тему естества и роли женщины). Но также из этого же источника родилось видение Нарнии, искрящееся чудесностью, восхитительное и порождающее желание вечного пребывания в этой сказочной действительности.
Грэм Мастертон (род. 16 января 1946) – британский писатель, автор «ужасных» и детективных романов, а также многих пособий по сексу, журналист. Подробнее о нем можно почитать на сайте ФАНТЛАБ ЗДЕСЬ (хотя биографическая статья заметно нуждается в актуализации. Да и раздел "Издания на иностранных языках" — это просто стыдобища какая-то...).
Дебютировал в 1975 году романом “The Manitou/Маниту” и с тех пор написал около 100 романов и около 80 рассказов в основном в жанре horror. Жил в г. Корк (Ирландия), некоторое время – в Польше, в настоящее время живет в Англии в графстве Сассекс.
Приглядитесь к опубликованной на сайте библиографии – из 100 романов переведены на русский язык едва 8 романов (официальные переводы) и из 80 рассказов едва 8 позиций. Ну так вот в Польше статистика обратная – НЕ ПЕРЕВЕДЕНЫ едва 8 романов и примерно столько же рассказов.
Полагаю, что в этом польском успехе важную роль сыграла супруга Мастертона – пани Весцка (Веслава) Мастертон, в девичестве Валах (Wiescka [Wiesława] Walach) (род. 1946). Ее мать – украинка, отец – поляк. Грэм женился на ней в 1976 году, здесь ниже фотография примерно того времени и фотография, сделанная на их свадьбе.
И еще несколько фотографий – 1989 года:
1992 года:
Одна из последних:
И, возможно, последняя – от 11 апреля 2011 года.
Пани Весцка (“Vicky”) родила Грэму трех сыновей и наладила для него связь с ее исторической родиной, работая в качестве литературного агента.
Вот некоторые намеки на результаты ее работы:
К сожалению, пани Весцка Мастертон умерла 27 апреля 2011 года.
После смерти супруги Грэм Мастертон не прервал свои связи с Польшей – он часто бывает в стране, его книги переиздаются, новые быстро переводятся. Вот серия фотографий, сделанных во Вроцлаве летом 2022 года, где поклонники его творчества преподнесли ему необычный подарок… Да, собственно, смотрите сами:
Обратите внимание на прозвище монумента. "Mastertonek/Мастертонек" — мне нравится. И я бы предложил еще одно прозвище: "Мастертонятко"... Надеюсь, Мастер не обидится... А вот то, которое напрашивается (собственно, аналог польскому) — лучше не надо.
7. Роман “Ritual/Ритуал” впервые издан в 1988 году. Переиздан дважды.
В том же 1988 году издавался также под названием “Feast/Праздник”.
Переводился на французский язык (пять изданий).
На польский язык его перевела под названием “Rytual/Ритуал” (1992, 2000, 2016) ДАНУТА ГУРСКАЯ.
На русский язык роман не переводился.
8. Роман “A Terrible Beauty/Жуткая красота” – детективный, который можно отнести также к подгруппе «анатомический horror», первый роман изрядного по величине цикла “Katie Maguire” – впервые издан в 2003 году.
Переиздан под названием “White Bones” в 2013 году (несколько переизданий).
Переводился на французский язык под названием “Katie Macguire” (два издания).
Издан на польском языке под названием “Katie Maguire/Кэти Магвайр” в 2003 году и под названием “Biale kości/Белые кости” (в переводе ПЕТРА КУСЯ/Piotr Kuś) в 2016 и 2020 годах.
На русский язык не переводился.
9. Роман “Touchy and Feely” впервые издан в 2006 году. Дважды переиздавался.
Издан на польском языке в переводе ПЕТРА КУСЯ/Piotr Kuś под названием “Zła przepowiednia/Дурное предсказание” в 2005 году и “Sissy Sawyer. Przepowiednia/Сисси Сойер. Предсказание” – в 2015 году.
На русский язык не переводился.
10. Рассказ “Egg” входит в состав авторского сборника писателя “Flights of Fear”, впервые изданного в 1995 году.
Сборник переводился на французский язык.
На польском языке опубликован в составе данного авторского сборника писателя (изданного как “Czternaście oblicze strahu/Четырнадцать обличий страха”, 1995 и 2000) под названием “Jajko/Яйцо” в переводе ЗЫГМУНДА ХАЛЬКА/Zygmund Halk.
На русский язык ни рассказ, ни сборник в целом не переводились.
облако тэгов
