5. Блок «Из польской фантастики» состоит из дебютного рассказа «Wszystkie twarze szatana/Все лики сатаны» свежеиспеченного выпускника общеобразовательного лицея Яцека Пекары/Jacek Piekara (род. 1964) – ныне известного писателя и журналиста. Публикации сопутствуют три черно-белые иллюстрации АНДЖЕЯ ГРУНА/Andrzej Grun.
«В тексте выпускника лицея,-- пишет М. Паровский,-- скрывающего свое лицо за сценическим оформлением Борхеса и По, за теологическими решениями, за мотивами приключенческого кинематографа, за поэтикой horror-а – чувствуется что-то собственное, пережитое на самом деле. Костюм – с чужого плеча, заимствованный из массовой культуры, эмоции – экзистенциональные колебания, эсхатологические сомнения, аксиологические поиски – кажутся аутентичными. Примем же эти юношеские признания с надлежащим вниманием, несмотря на то, что о «боли, проникающей до мельчайшей клетки», повествует автор, которого судьба пока, вероятно, уберегла даже от зубной боли». А главный редактор с некоторым недоумением дополняет: «Дебют. Наш руководитель отдела польской прозы утверждает – многообещающий. И уж наверняка свидетельствующий о буйной фантазии». О Пекаре можно почитать здесь Карточка непереведенного рассказа тут
6. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется персоналией прозаика, журналиста и публициста Юзефа Дзешковского/Dzierzkowski Jósef (1807 -- 1865). Здесь же публикуются фрагменты из его новеллы «Магнетический лекарь» («Lekarz magnetyczny» (w) «Dziennik Mód Paryskich», Wilno, 1844).
7. В отделе рецензий Барбара Окульская/Barbara Okólska рецензирует роман «Транзит» французского писателя Пьера Пело (P.Pelot «Tranzyt», Warzawa, Czytelnik, 1983), A.K./А.К (надо полагать, Andrzej Krzepkowski) пишет о романе «Миллиарды белых лепестков» Чеслава Бялчиньского (Czesław Białczyński «Miliardy bialych płatków, Warszawa, KAW, 1982), а Мацей Паровский/Macej Parowski разбирает по косточкам сборник «Игра в живую мишень» Анджея Джевиньского (Andrzey Drzewiński «Zabawa w strzelanego», Rzeszów, KAW, 1983). Небольшая черно-белая иллюстрация МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
8. В статье «Inwazja: projekcja lęków i niepokojów/Вторжение: проекция страхов и беспокойств» Анджей Невядовский анализирует отражение тематики вторжения инопланетян на Землю в произведениях польских писателей: Богдана Петецкого, Адама Холлянека, Мацея Кучиньского, Дариуша Филяра, Збигнева Простака, Анджея Чеховского, Антония Оссендовского («Zbuntowane i zwyciężone», 1925), Анджея Матеошека, Станислава Лема. Здесь же небольшая иллюстрация ЯЦЕКА ЯНАКА/Jacek Janak.
9. В статье «Przedwczorajsze I dzisiejsze mitotwórstwo/Позавчерашнее и сегодняшнее мифотворчество» Лешек Бугайский/Leszek Bugajski доказывает, что нынешняя научная фантастика в современном обществе исполняет ту же роль, что исполняли мифы в обществах прошлого – визуализирует мечты, заполняет лакуны в существующем образе мира.
10. Блок «Наука и НФ» открывается статьей «Nieuchronny koniec/Неизбежный конец». Это фрагмент книги профессора математики лондонского King’s College Джона Тейлора/John Taylor «Черные дыры: конец Вселенной?» в переводе МАРЕКА КАЛИНОВСКОГО/Marek Kalinowski и ЯРОСЛАВА ПЕЛЕСЯКА/Jaroslaw Pielesiak. Тематика понятна из названий статьи и книги.
11. А продолжает блок «Наука и НФ» статья уже хорошо знакомого нам Арнольда Мостовича/Arnold Mostowicz под названием «Na początku była panspermia/В начале была панспермия», в которой он популяризирует гипотезу Фрэнсиса Крика и Лайонела Оргела о внеземном происхождении жизни на Земле.
12. Как обычно, присутствует небольшой (на полстранички) блок научно-популярных заметок «Космос начинается на Земле».
13. В рубрике «Парад издателей» Мацей Паровский беседует с Яниной Зелёнко/Janina Zielonko, руководителем редакторского отдела переводов в варшавском издательстве «Iskry». В этом издательстве выходила самая «долгоиграющая» (1966 – 1994) и, пожалуй, самая любимая польскими читателями серия НФ, которая называлась «Fantastyka – Przygoda/Фантастика – Приключение».
К тому времени, когда она стартовала, у поляков совместными издательскими усилиями начало формироваться впечатление, что во всем мире фантастику пишут только поляки (такие как Борунь, Трепка, да вот еще Лем) и россияне (такие как Немцов и Охотников, Платов и Сапарин). И тут вдруг трах-бабах в этой самой серии «FP» выходит «Krzysztalowy sześcan Wenus/Хрустальный куб Венеры» (1966) -- замечательная антология произведений американских авторов. Ну и пошло-поехало.
За все время своего существования серия шесть (!) раз меняла графическое оформление. Вообще-то «FP» -- это, безусловно, тема, достойная отдельного поста, каковой я, возможно, когда-нибудь и составлю. Здесь только хочу отметить, что в этом же издательстве выходили первые тома великолепной антологии «Кroki w nieznane/Шаги в неизвестное», которые неизменно составлял и редактировал Лех Енчмык (который вообще-то занимался в редакции в основном советской литературой и который в конце концов настолько эволюционировал в направлении англосакской литературы, что его из редакции ушли… Тоже, кстати, тема отдельного поста).
14. В заметке «Wieczór w Zaułku/Вечер в “Переулке”» -- информация о КЛФ при краковском клубе по интересам «Zaułek».
15. В разделе «Читатели и “Фантастыка”» -- седьмая «посадка» (Lądowanie siódme). Снова подборка читательских писем. Здесь же очень даже симпатичная небольшая черно-белая иллюстрация за таинственной (для меня по крайней мере) подписью Elsingre.
16. «Операция “Хаос”» -- новый эпизод приключений Фанки Коваля на страницах раздела «Комикс».
17. В информации к «Списку бестселлеров» сообщается о выходе в свет ряда новых книг НФ, но отражения в списках это, понятно, пока не находит. Нововведение – указывается количество голосов по каждой из позиций для читателей (всего за майский список проголосовал 3321 читатель).
1. На внутренней стороне передней обложки публикуется подборка разных интересных фактов из области развития НФ в стране и за рубежом. Отсюда можно узнать, например, о том,
-- что целых три польских издательства анонсируют издание новых серий НФ («Alfa», «Iskry» и «KAW»);
-- что некоторые произведения польской фантастики издали недавно в Болгарии, Франции, ГДР, ФРГ;
-- что «Wilhelm Heyne Ferlag» празднует свой 25-летний юбилей помимо всякого прочего изданием 1000-ной книги в своей фантастической серии;
-- что, судя по данным «SF Jaresband 1983», журнал «Fantastyka» среди всех прочих специализированных журналов НФ стоит по величине тиража на втором месте в мире и на первом – в Европе.
2. Рассказ американского писателя Харлана Эллисона/Harlan Ellison, который в оригинале называется «Worlds to Kill» (1967), перевел на польский язык как «Zabójca światów/Убийца миров» ДАРОСЛАВ Е. ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń. Сопутствует цветная иллюстрация ИВОНЫ ПИЛЬХ/Iwona Pilch с очень плохим цветоделением. Прекрасно написанный рассказ, вот только мне лично противна сама его идея, из которой следует, что во имя исполнения неких далеко идущих планов можно истреблять миллионы людей и население многих планет. Слишком свежо еще в памяти то, что натворили такие «планировщики» в нашей стране, в Германии, в Камбодже… И, боюсь, что это уже общее место для нового поколения читателей, поднаторевшего в компьютерных играх, для которого такие решения -- всего лишь элемент стратегии или, даже, тактики.
К моменту появления в «Фантастыке» великий и ужасный Харлан Эллисон отметился в Польше переводом единственного рассказа (но, правда, тоже хорошего). Впервые на русский язык рассказ под названием «Убийцы миров» перевел в 1993 году Н.Гузнинов. Об авторе можно узнать здесь Карточка рассказа тут
2. Рассказ американского писателя Уолтера М. Миллера-младшего/Walter M. Miller, Jr, который в оригинале называется «Big Joe and The Nth Generation» (1952) перевел на польский язык под адекватным названием «Wielki Joe i N-te pokolenie» ЯЦЕК МАНИЦКИЙ/Jacek Manicki. Цветная иллюстрация КШИШТОФА ДЕМЯНЮКА/Krzysztof Demianiuk.
Пришедшая в изрядный упадок колония землян на Марсе. Главную ценность для колонистов представляют фрагменты из священных книг, написанных Эйнштейном и прочими древними пророками. Имеющий несколько таких фрагментов – уже богач. Но вот засада: именно поэтому целиком собрать книгу невозможно, нечем платить. Значит, купить нельзя. Ну а как насчет украсть? Это первое явление замечательного писателя польской читательской публике. На русский язык рассказ под названием «Большой Джо и энное поколение» перевел в 1993 году Н.Гузнинов. Об авторе можно узнать здесь Карточка рассказа тут
3. Рассказ Ильи Варшавского/Ilia Warszawski, который в оригинале называется «Сумма достижений» (1978), перевела на польский язык под адекватным названием «Suma osiągnięć» ИРEНА ЛЕВАНДОВСКАЯ/Irena Lewandowska. До этой публикации Варшавский уже стал для польских читателей хорошо знакомым и даже, возможно, любимым писателем. Об авторе можно узнать здесь Карточка рассказа тут
4. В номере публикуется также первая часть романа американского писателя Альфреда Бестера/Alfred Bester, который в оригинале называется «The Stars My Destination» (1956) и который ЯЦЕК МАНИЦКИЙ/Jacek Manicki перевел на польский язык под адекватным названием «Gwiazdy – moje przeznaczenie/Звезды – мое предназначение (моя цель)». Это уже вторая встреча с писателем в журнале. О первой – смотрите в предыдущих постах. На русский язык роман перевел в 1989 году В.Баканов (под названием «Тигр! Тигр!»). Об авторе можно узнать здесь Карточка романа тут
Последний летний номер делает все та же команда; тираж, объем, бумага, типография – все те же. На первой странице обложки – иллюстрация ИВОНЫ ПИЛЬХ/Iwona Pilch к рассказу Х. Эллисона, на последней – подборка репродукций картин КРИСА АХИЛЛЕОСА/Chris Achilleos. Художественное оформление номера МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО и АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО.
Содержание номера следующее.
Opowidania
Harlan Ellison Zabójca ćwiatów 3
Walter M. Miller, Jr Wielki Joe i N-te pokolenie 10
13. Надо сказать, что Мацей Паровский и Януш Анджей Зайдель были знакомы довольно давно. Еще в Варшавском политехническом институте, где Паровский учился вместе с братом Януша, Веславом, тот рассказывал ему о брате-физике, который пишет рассказы. «Не гуманитарий, а пишет, -- вспоминает об этом Паровский. – Это давало мне хоть какую-то надежду». В 1973 году они уже вместе получали премии – Януш главную, Мацей поощрительную – за победу в конкурсе на рассказ, объявленном журналом «Mlody Technik». Вероятно именно тогда, в редакции журнала, Зайдель познакомился также со Жвикевичем, Простаком, Чеховским… К сожалению, знакомство Паровского с Зайделем продолжения не получило, на протяжении всех 70-х годов они едва лишь обменивались поклонами при немногочисленных встречах. В 1982 году, когда в книжных магазинах появилось несколько книг социологической фантастики и стало понятно, что тех людей, которые думают одинаково, не так уж и мало, Паровский и Зайдель встретились. Паровский искал Зайделя в связи с подготовкой к изданию нового журнала, «Фантастыки», но до Зайделя эта новость уже дошла, и он позвонил первым. Встреча состоялась где-то на стороне, и они очень быстро выяснили, что у них одинаковые вкусы и одинаковые взгляды. Зайдель дал Паровскому гранки «Limes inferior», и тот, как он вспоминает, уже во время чтения горько пожалел о том, что Орамус, Жвикевич, Енчмык, Нидецкая, Внук-Липиньский, Гловацкий открыли вот это вот единство своих взглядов со взглядами Зайделя гораздо раньше его. Вскоре после этого Паровский поехал на квартиру к Зайделю и с удивлением обнаружил, что они с ним близкие соседи. И вот уже после этого они встречались часто – то у одного дома, то у другого, иногда по несколько раз в неделю. А потом пришел день 19 июля 1985 года…
Так что я не думаю, что это интервью было взято у Зайделя обычным образом: журналист что-то спросил, собеседник что-то ответил, пожали руки и разъехались. Скорее оно складывалось как результат многих разговоров на интересные для обеих темы.
«ДВА КОНЦА ПОДЗОРНОЙ ТРУБЫ»
Мацей Паровский: Радиологическая защита, которой ты занимался много лет, должна была в конце концов тебе здорово надоесть, превратиться в нудное занятие. Единственным выходом оказался побег в литературу. Тем более, что он увенчался такими романами, как «Цилиндр ван Троффа» и «Limes inferior».
Януш А. Зайдель: Вообще-то современная наука имеет мало общего с тем, что думают о ней профаны, поглощающие популяризаторские шедевры. Нет людей, обладающих полнотой современных знаний в области ядерной физики, молекулярной биологии или хотя бы радиологической защиты. Человек всегда работает над малым фрагментом – например, занимается метеорологическими аспектами, изучает поведение струи загрязненного воздуха, истекающей из дымовой трубы, и распространение соответствующего загрязнения в атмосфере. С другой стороны, тот, кто руководит работой научных коллективов, не может видеть деталей, совокупность его знаний сводится к курсу университетской программы. Ну и, кроме того, количество знаний, требующих усвоения, молниеносно растет.
Мацей Паровский: Относительно современной науки еще более мрачно высказался Маслоу. «Это, -- по его словам, -- техника, которая предоставляет возможность заниматься творчеством нетворческим людям»
Януш А. Зайдель: Согласен с этим. Не нужно быть изобретателем или мыслителем, чтобы обслужить выделенный тебе кусочек науки. Для этого не требуется ни сверхвыдающихся умений, ни исключительной находчивости.
Мацей Паровский: Так почему ты не сбежал из науки и не сделал ставку исключительно на литературу? Почему ты скачешь на двух конях?
Януш А. Зайдель: По паре причин. Во-первых, я изучал физику, потому что действительно ее любил. А во-вторых, я с трудом расстаюсь с чем бы то ни было из области накопленных знаний, с людьми, с которыми сжился, с окружающей средой, которую понимаю и к которой чувствую расположение. Работа в штате обеспечивает меня контактами, поездками туда-сюда. Благодаря радиологической защите я повидал другое полушарие нашей планеты, чего, подозреваю, никогда бы со мной не случилось, если бы я рассчитывал лишь на грант от ZLP (Союза польских писателей). Да и само писательство означало бы замыкание в кругу собственного «я» и принуждение организации себе творческой жизни. Нет, я предпочитаю то, что сейчас имею. Тем более, что, придерживаясь физики, я удовлетворяю не только свой инстинкт верности, но и дух противоречия. Есть пара человек, которые считают, что мне надо распрощаться с нуклеоникой, стараются даже облегчить мне такое расставание разными способами. В этой ситуации… ну ты сам понимаешь.
Мацей Паровский: А ты не думал о том, чтобы заняться журналистикой, социологией, историей?
Януш А. Зайдель: Ой, нет. Журналистика – гораздо более рискованное профессиональное занятие, чем радиологическая защита. Кроме того, я не жалею и никогда не жалел, что выбрал физику. Учеба позволила мне сформировать понятия о структурах и методах науки, научила меня точности мышления, чего я наверняка не получил бы от изучения гуманитарных наук. Я лизнул много математики, химии, астрономии – словом, того, что человек не может изучить самостоятельно, не впадая в дилетантизм типа дэникеновского. В то же время, такие области человеческого знания, как история и общественные науки, значительно легче изучить самостоятельно. Меня именно вот это вот усвоенное знание точных наук подвигло на поиски в области социологии, политики, философии. Я считаю, что каждый гуманитарий должен разбираться в точных науках, хотя бы поверхностно.
Мацей Паровский: И затем это знание точных наук безотчетно переносится в прозу. В твоих рассказах, например, повторяется мотив подзорной трубы. Два конца микроскопа или, там, телескопа – по обеим сторонам мыслящие существа – одно существо смотрит на второе, не зная того, что само находится под наблюдением. Эта мысль вынесена тобой из лаборатории… или, может, астрономической обсерватории?
Януш А. Зайдель: Может быть – из обсерватории, а может быть, и из истории философии. Я попросту указываю на ненадежность, рыхлость наших знаний о мире. Ставлю их под сомнение. Экспериментируем, подглядываем… не так ли? А может быть, и сами являемся объектом эксперимента. Разумеется, я считаю, что мир познаваем через аппроксимацию с довольно большим приближением. Однако относится это к миру материальному, доступному физическим измерениям. А тот второй?.. Вот черт, то, о чем я говорю – это, наверное, агностицизм. Но заражение физикой, логикой точных наук подсказывает мне, что субъективные наблюдения всегда можно подвергнуть сомнению. Сомнения с точки зрения логики совершенно справедливы. Трудно их оспорить.
Мацей Паровский: Да не буду я их оспаривать. Дело в том, что за твоей прозой вообще не стоят те эсхатологические сомнения, которые ты тут развиваешь. Тебя не интересуют проблемы теологов, тебе интересны политические проблемы. Ты не выслеживаешь, особенно в романах, неясности, возникающие из метафизической прерывистости мира, ты ищешь ту неопределенность, которая родилась из-за того, что кто-то что-то держит под спудом.
Януш А. Зайдель: Результаты моей научной практики приводят к тому, что я не люблю ни сказок, ни иррациональности. Я делю мир на то, что познаваемо путем научного эксперимента (дающего повторяющиеся результаты), и на то, что непознаваемо по определению, находится вне области материи. В этой второй области решает не эксперимент, а вера; не чувство, а сознание. Одни верят, что Бог и духовный мир существуют, другие верят, что их нет. Я стою на стороне этих первых и действительно не имею солипсистических сомнений относительно существования мира. Мир слишком болезненно клеймит мою шкуру.
Мацей Паровский: И ты как писатель строишь модели, выделяешь определенные тенденции, конструируешь собственные миры с опознаваемыми элементами, взятыми из действительности. Чудес в этом мало, фактов и метафор – много.
Януш А. Зайдель: Я делю фантастику на ФР – фантастику рациональную и на ФИ – фантастику иррациональную. И позиционирую себя как сторонник ФР, в то время как чары, телепатия, привидения, неистощимые кошельки и дубинки-самобои, продукты галлюцинаций или воображения – меня не интересуют. Я предпочитаю, как ты говоришь, моделируя, боксировать с миром. Тем более, что склонен к этому по двум причинам. Во-первых, дает о себе знать физик-экспериментатор, а во-вторых, побывав на протяжении тридцати с лишним лет объектом социальных экспериментов, я, как писатель НФ, могу наконец отыграться на действительности. Хотя, впрочем, я никогда не заблуждался на тот счет, что мне удастся построить синтетический и законченный образ человеческой судьбы в нашем времени. Я надеюсь на творческое сотрудничество читателя.
Мацей Паровский: Мне тоже показалось, что ты чего-то не договариваешь. Из-за твоих романов выглядывает не сформулированная явно, но все же заметная, программа построения счастливого общества. В «Limes inferior» ты показываешь духовно раздробленную Землю, обустроенную Надзирателями под диктовку Космитов, но между строк этой мрачной презентации просачивается послание о том, что существуют иные миры, лучшие – не навязанные и не фальшивые. У тебя есть их проект?
Януш А. Зайдель: Детально разработанного проекта у меня нет. Вместо такого проекта я хочу убедить читателя в том, что ему необходима вера в возможность существования на Земле более добросовестно организованного мира. Цивилизации, общества, семьи – тоже. Нужно пестовать веру в существование добра как такового. Парадоксально то, и об этом я хотел бы когда-нибудь написать, что такие же люди, как и искатели добра, препятствуют его возникновению. А ведь люди потенциально способны на создание условий, которые уже много веков описываются в утопиях. К сожалению зло, даже малое, очень сильно. Небольшое в процентном отношении количество слуг Сатаны способно отравить людское творение.
Мацей Паровский: А Сатана существует?
Януш А. Зайдель: Наверное должен существовать. Это интуитивное понятие – символ, воображение движителя того, что мы называем злом.
Мацей Паровский: И во что в таком случае играет Сатана?
Януш А. Зайдель: Точно не знаю. Над этим стоит подумать при написании очередного литературного произведения. В «Limes» Сатана играет в гордыню и эгоизм Надзирателей, в их подлость, позволяющую им обманывать соотечественников, в их лень, сибаритство, готовность обеспечения себе хорошей жизни за счет других людей. Наверное в книге не получилось показать это настолько острым, но Снерг нападает на этот след, когда, подводя жизненные итоги, спрашивает сам себя – а, может, меня избрали не потому, что я умнее, лучше, а потому, что морально ниже?.. Вот именно в это и играет Сатана. В фальсификацию ценностей, в представление худшего лучшим.
Мацей Паровский: Такие важные, как этот, мотивы ты развиваешь в своих романах. А вот рассказы – это уже продукт стандартной продукции, в них меньше индивидуальности, меньше боксирования с абсолютом.
Януш А. Зайдель: Я не согласен с тем, что это относится ко всем рассказам. В каждом сборнике моих рассказов, начиная с «Яда Мантезии», были несколько текстов, не соответствующих главному стандарту. Вот и в последний сборник, «Чертов хвост», я включил рассказ об Иисусе Христе, за который получил выволочку от своих верующих друзей. А ведь я написал рассказ, положив в его основу библейскую притчу, только адресовал ее не пастухам, которым Христос рассказывал о виноградниках, а людям XX-го века, которым можно то же самое изложить, используя категории кибернетики. И так всегда и происходит с этими оригинальными рассказами. Их труднее писать, и, вот же диво, они нравятся читателям меньше других. Рассказы предоставляют больше возможностей для выражения отдельных мыслей; романы, когда им не хватает этих мыслей, обычно подбивают так называемой «литературой». Я люблю писать романы, когда располагаю мясистым сюжетным действием; впрочем, я пишу их так же, как и рассказы, не люблю оставлять «пустых страниц», которые можно пропустить при чтении.
Мацей Паровский: В последнее время у тебя все очень удачно складывалось именно с романами. Вот-вот выйдут из печати «Вся правда о планете Кси» и «Выход из тени», в одном из издательств уже лежит «Парадизия», которую очень хвалили рецензенты…
Януш А. Зайдель: Но писать рассказы я тоже не брошу. В моей голове бродит, например, мысль о рассказе этак страниц на 10, в стиле «Звездных войн», о вторжении на Землю космитов-каннибалов, которым их потери совершенно не важны. Чем больше их накрошат земляне, тем лучше накормленной и тем более боеспособной будет армия космитов; им ведь нет нужды заботиться о снабжении продовольствием, знай лишь войско привози.
Мацей Паровский: Очень хорошо. И в то же время жуть берет. Спасибо за беседу.
14. В завершение описания номера журнала сообщим, что в разделе «Читатели и “Фантастыка”» состоялась уже шестая «посадка» (Lądowanie szóste). Интересна выдержка из письма Вольфганга Ешке, который написал: «Спасибо за <присланные> номера “Фантастыки”. Удивительно то, чего вы, поляки, можете достичь. В наших больших журналах гораздо лучшая бумага, но содержание, бывает, вдвое менее интересное». И еще, из письма читателя: «…ваша «Фантастыка» -- первый журнал, который я прочитал от корки до корки, хотя журналов хватает и отнюдь не безынтересных».
15. К приключениям Фанки Коваля добавлен эпизод под названием «W gnieździe węża/В змеином гнезде»
16. «Список бестселлеров». Ну что тут скажешь… «список бестселлеров».
5. На литературный конкурс, объявленный «Фантастыкой» десяток месяцев назад, пришло несколько сотен рукописей. Однако «их чтение приносит сущие мучения, – жалуется М.Паровский.-- Начинающие писатели пишут, мы читаем – и на наших головах волосы встают дыбом». Выглядит присланное примерно так: «…повключал компьютеры, взял кровь и подсоединил множество проводков к конечностям тела»… Или: «…исследовав господина Боракса, я заметил, что у него не хватает 1/2 половых органов внутри организма»… "Создается впечатление, -- констатирует Паровский, -- что несколько сотен книг НФ, поглощенных как никак рынком, совершенно не подействовали на представление <массового читателя> о НФ, как о побасенке, неизменно повествующей о компьютерах, ракетах, космических агрессорах и полицейских, вооруженных бластерами. И что интересно: между трезвыми мнениями о «Фантастыке», содержащимися в письмах в наш журнал, и уровнем присылаемых на конкурс рукописей лежит воистину пропасть. Наверное письма и рассказы пишут совершенно разные люди…" Тем не менее, что-то более или менее приемлемое Паровскому иногда удается из этого потока выловить… Как, например, рассказ Зигмунта Язукевича/Zygmunt Jazukiewicz «Опасные связи/Niebiezpieczne sprzężenia». Здесь интересна игра слов – название рассказа, конечно, ассоциируется с названием другого знаменитого произведения, но второе слово в нем имеет также значения «сцепление», «сопряжение», более отдаленно «спаривание», что способствует нагнетанию комического эффекта, поскольку напечатанный текст -- это забавный фривольный (!) рассказ из жизни роботов, оформленный в виде писем (!), написанных языком, стилизованным под старопольский (!). Зигмунт Язукевич/Zygmunt Jazukiewicz (род. 1953) был к моменту публикации его конкурсного рассказа выпускником факультета строительства и архитектуры Щечинского политехнического института и студентом факультета журналистики Варшавского университета. В дальнейшем «Фантастыка» напечатает еще один его рассказ…
6. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется еще двумя персоналиями: Збигнева Дворака/Dworak Zbigniew (род. 1942) – физика, астронома, популяризатора науки, автора НФ, и Юзефа Богдана Дзеконьского/Dziekoński Józef Bohdan (1816 -- 1855) – литератора, критика, художника. Здесь же публикуется отрывок из трехтомного романа Ю.Б.Дзеконьского «Сендзивой» («Sędziwoj», Warszawa, druk. J.Jaworski, 1845, fragm. rozdz.IX).Тут же размещена небольшая цветная иллюстрация МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
7. В статье «Научная фантастика – фантастика – сказка/Science fiction – fantastyka – baśń» критик и переводчик с французского языка Барбара Окульская/Barbara Okólska пытается дать определения указанным понятиям. Это фрагмент ее диссертации «Жанр научной фантастики и его формирование во французской литературе под конец XIX и в начале XX века», подготовленной к защите в 1982 году.
8. В разделе рецензий Анджей Невядовский/Andrzej Niewiadowski обсуждает книгу мексиканского писателя Сержо Галиндо «Грибоед» (Sergio Galindo «Grzybojad/El hombre de los hondos», przełożyla Barbara Stawicka, Кraków, Wydawnictwo Literackie, 1982), а Славомир Кендзерский/Sławomir Kędzierski пишет о сборнике Кира Булычева «Ретрогенетика» (Kirył Bułyczow «Retrogenetyka», przełozył Tadeusz Gosk, Warszawa, Iskry, 1983). Здесь же размещена небольшая черно-белая иллюстрация МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
9. В разделе «Наука и НФ» Хельга Рейтер/Helga Reuter пишет о не существующей пока науке, начала которой закладываются как раз в настоящее время. «Социология космоса/Socjologia kosmosu» -- перевод статьи из специального номера парижского ежемесячника «Futuribles 2000», целиком посвященного экономическим, политическим и социологическим последствиям завоевания космоса. Статью перевела с французского МАГДАЛЕНА ХЕН/Magdalena Hen.
10. Статью «Наблюдатели/Obserwatorzy» Мацей Иловецкий/Maciej Iłowecki посвятил крысам. Эти очень умные и зловредные и крайне плодовитые существа, по его мнению, способны вытеснить людей с планеты Земля. Здесь же размещена небольшая цветная иллюстрация МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО/Marek Zalejski.
11. Блок научно-популярных заметок «Космос начинается на Земле» занимает половину журнальной страницы.
12. Адам Холлянек/Adam Hollanek и Яцек Родек/Jacek Rodek наведались в Советский Союз по линии ВААП и отчитались репортажем о пребывании там под названием «Около 100 книг в год, миллионные тиражи!». Главред и его зам побывали в редакциях издательств «Мир» и «Молодая гвардия», журналов «Знание – сила», «Техника молодежи», «Искатель», встретились с руководством ВААП и с группой товарищей, среди которых засветились Еремей Парнов (ответственный за сие мероприятие), Дмитрий Биленкин, Эдуард Геворкян, Георгий Гуревич, Владимир Михайлов, Александр Силецкий, Владимир Гопман, Владимир Покровский и Борис Руденко. Гидами в прогулках по Москве выступали Светлана Михайлова и Наталья Гремячкина. Договорились об обмене книжными и журнальными новинками, рекомендациями произведений для перевода. Ну а впечатления – вон они, в заголовке. Один из вопросов: «Есть ли у вас кроме многочисленных и даже весьма многочисленных разделов НФ в специальных журналах и приложениях к ним некий центральный орган НФ, некий журнал вроде нашей “Фaнтастыки”?». Ответ: «В качестве такого журнала выступает “Наука и Фантастика/Nauka i Fantastyka”, издаваемая и редактируемая совместно с группой писателей, членов Союза советских писателей. Там публикуются оригинальные тексты, переводы заграничных произведений, публицистика, критика, научно-популярные статьи. Для дебютантов предназначена специальная рубрика “Слово молодым авторам”. Там же печатаются сообщения о работе клубов любителей научной фантастики…» И ведь почти не соврали… Правда, завершающая фраза все ставит по своим местам: «Выходит два-три раза в год».
облако тэгов
