12a. В рубрике «Felieton» размещена статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz, которая носит название:
КАК НЕ БУКСИРОВАТЬ БУРОВУЮ ВЫШКУ И НЕ НАДЕВАТЬ ЧАПРАК НА ГОЛОВУ
(Jak nie holować wieży wiertniczej I nie zakładać czepraka na głowę)
Я охотно соглашусь с тем, что магия в книгах служит очень многому. Возможно я не ярый любитель стандартных историй, чье действие разворачивается в псевдосредневековых мирах, населенных несколькими враждующими друг с другом расами и оснащенных магией, но часть этих наработок я высоко ценю и люблю. Я знаю, что сверхъестественные элементы в них необходимы для разных целей. Кроме одной. Оправдания анахронизмов.
На этом этапе моих выводов у читателя должен складываться на устах вопрос: неужто у уважаемого автора нет более серьезных озабоченностей? Кто, будучи в здравом уме, будет над этим ломать голову? Между тем объяснения тривиальны – это пляж и провал во времени. Я отдаю себе отчет в том, что напоминания о теплом песочке, шезлонгах и видам на море в декабре звучат более чем раздражающе. Однако вследствие различных будничных причин на такую отпускную поездку, которая у меня вот-вот закончится, я смог позволить себе только в октябре. А провал во времени возникает из производственного процесса печатания журнала, чем можно объяснить, что относительно недавно я не имел возможности заняться ничем другим, как лечь в тенечке на песочке и почитать множество плохих и самую малость хороших книг.
Это приводит к абсурдным и схоластическим размышлениям над ролью магии в фантастическом сюжете. Появляется, например, сцена, в которой автор вынуждает монструальные армии сражаться зимой. И ни слова не молвит о том, что эти люди способны питаться проростками из-под снега или что их народ изобрел некие консервы и снегоступы для лошадей. Сомнения гасятся пожиманием плеч и аргументом: «Ну это ведь фантастика». Магия. Другие, в свою очередь, рисуют нам плавающий остров, составленный из тысяч стянутых канатами и сбитых досками кораблей. Плавающий морской город. Ладно, живописно. Но что произойдет, когда случится буря? А вы видели когда-нибудь шторм? И что бывает со стоящими у причала кораблями, когда на них обрушиваются волны? Но нет. Ведь это Фэнтези и Магия.
Ну так, может быть, заставим наши корабли тащить за собой буровую вышку. А почему нет, ведь такие вышки могут плавать, и прежде, чем заякорить на стоянке, их туда буксируют. Только вот вышка, о которой мы говорим, пока ее тащат корабли, неустанно добывает нечто из-под морского дна. Не нефть, а магическое топливо, которое в этом мире является полезным ископаемым. Буксируют вышку с буром, вонзенным в дно? А может быть бур вспахивает дно подобно плугу? Неважно. Магия. Конец дискуссии. А вот тут еще раб, которому в наказание за провинность отрезали ноги и усадили в повозку на паровой тяге. Да, знаю – магия. Допустим. Забудем о лютой жаре в такой повозке. Но скажите на милость, на кой ляд нужен такой раб, который не может въехать на корабль по сходням да вдобавок еще вынужден что-то подбрасывать себе в топку? Ну да чего там! Фантастика. Фэнтези.
Обращаю ваше внимание на то, что меня не интересуют такие мелочи как то, что человек весом около девяноста килограммов превращается из четырехтонного дракона или в едва килограммового сокола. Понимаю, слышал. Магия. Но было бы приятно, если бы в результате такого процесса исчезло или появилось бы стадо овец или дерево. Или хоть что-то, наводящее на мысль, что автор худо-бедно понимает природу собственного мира.
Понятно, что бывают разные условности. Фэнтези может быть мистической притчей или юмореской. В одном случае магия будет мрачной и окутанной непроницаемой тайной, в другом — сказочной чертой мира. Подступаться к ней с плоскогубцами в руке не имеет смысла. Однако даже когда я сижу с книгой в руке на пляже, а это делает меня самым понимающим и терпеливым читателем на свете, я терпеть не могу, когда магия залатывает все прорехи, возникающие из-за незнания. Допустим, герой ищет трупы, закопанные двумя неделями ранее, и приходит к выводу, что они там, где растет свежая трава. Он начинает копать голыми руками, смотрит – скелеты. Такие как в анатомическом кабинете. Ну и начинает складывать ребро к ребру, позвонок к позвонку, чтобы сориентироваться – сколько же человек здесь похоронено. А сколько времени растет трава? И сколько времени требуется на то, чтобы человек превратился в скелет? И не лучше ли посчитать черепа? Магия. Фантастика. Фэнтези.
Соль всей штучки в том, что если уж мы имеем фэнтезийный мир, в котором магия является чем-то естественным, то следовало бы знать, насколько она распространена и обыденна. Магия может объяснить, почему меч в руках героя сам рвется в бой или почему он беседует с птицами, но не объясняет, почему сырные лепешки месяцами не черствеют, если заранее не оговорено, что они выпекались магическим способом.
Трудное дело. Если все на свете нафаршируем магией, сюжет утратит смысл. Никуда не денешься, даже придуманный псевдосредневековый мир должен управляться законами природы, распространяющимися на воробьев, свечи и творожные сырки. Магия — это явление, которое по определению нарушает естественный порядок. Обработанный магией камень может парить, но это имеет смысл только в том случае, если в этом мире камни обычно падают. Иначе это не магия, а состояние невесомости или геологический объект легче воздуха. Речь идет об уравновешивании определенно неизбежного реализма мира, который помогает читателю поверить в невозможное, с фантастическими элементами, которые не согласуются с механикой или законами природы. Пребывание на острове между крайностями – дело опасное и неудобное, но к нему можно привыкнуть.
Хуже всего, когда магии применяется a posteriori. Не как элемент истории, а как замазка для дыр, возникших из-за того, что автор не знает, что такое каплун, как разжечь очаг, как делается сыр, сколько весит меч или что требуется, чтобы натянуть тетиву на похожем на стальную рессору луке арбалета и, в связи с этим, кто может пользоваться таким устройством. Если кто-то утверждает, что коню наложили чапрак на голову, то это значит, что он либо рехнулся, либо с чем-то эту вещь перепутал. Хотя чего уж там, фэнтези.
Трудное это занятие — обходиться с этим, ибо магию и реализм надо дозировать по каплям, в зависимости от принимаемой условности. Одно дело, когда нечто происходит в совершенно ином мире, лишь отдаленно похожем на наш, и другое – когда автор приглашает нас в Пацаново, в XII век. Один из моих друзей взялся за морскую фэнтези, действие которой, правда, происходит в нашем мире. Ну так за время нашей с ним поездки на поезде я узнал от него столько реальных подробностей, что мог бы занять капитанское место на галеоне. Этот человек настолько погрузился в источники, что способен был назвать не только любой канат на борту корабля, но и перечислить продукты, входящие в матросский паек или перечислить содержимое карманов боцмана. Все, что мне оставалось, это выразить ему свое восхищение. Вот он-то не станет замазывать дыры на борту своего корабля магией. Их там у него попросту не появится.
Все, что пришло мне в мою перегретую на песке голову, в равной степени относится и к тому, что я сам делаю. Я вовсе не считаю себя лучшим всех остальных. Это всего лишь отпускное впечатление человека, который может забыть о своей работе, поваляться на пляже и заняться беззаботным чтением. Пляж, однако, особое место, которое навевает странные ассоциации и провоцирует на глупости не хуже трибуны сейма. Тем более, что приведенные выше примеры не почерпнуты из каких-то конкретных книг. Они лишь иллюстрируют общее явление.
И тем более, что, будучи высказанными в таком состоянии и месте, они, конечно, представляют собой продукт магии. Фэнтези одним словом.
(Подпись к рисунку: «Это единственное место, где существует нечто более сильное, чем магия»)
9. В рубрике «Из польской фантастики» размещены два текста.
9.1. Рассказ под названием “Diabłu ogarek/Черту огарок” написал Конрад Левандовский/Konrad T. Lewandowski (стр. 41—59). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.
Название рассказа – часть польской поговорки: “Panu Bogu świeczka I (a) diabłu ogarek” – “Господу Богу свечка, и (а) черту огарок” или, иными словами, “Помни о Боге, но и о черте не забывай”.
«Драматический языческий horror, порывающий с ортодоксией польской klerykal fiction первого героического этапа» (Мацей Паровский)
В дальнейшем этот текст в качестве рассказа не перепечатывался. Судя по некоторым сведениям – это отрывок из одного из романов писателя.
На русский язык этот текст не переводился. Его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет. Нет на сайте и биобиблиографии писателя.
Это отнюдь не первая публикация писателя в нашем журнале. Пан Конрад часто печатает в нашем журнале свои рассказы (см. тэг «Левандовский К.») и статьи. Больше о писателе можно узнать, пройдя по указанному тэгу.
9.2. Рассказ под названием “Prędziej czy pózniej…/Раньше или позже…” написал Себастьян Щепан/Sebasnian Szczepan (стр. 60—64). Иллюстрация ТОМАША ЕНДЖЕËВСКОГО/Tomasz Jędrzejowski.
Шайка подростков зверски замучила пса Таро — единственного друга хромого нелюдимого Горбуна, которого местные считали колдуном. Просто так взяли да и поизмывались вволю над бедным животным. Почему? А потому что могли. Но… за все надо платить. Раньше или позже.
В дальнейшем рассказ не перепечатывался, на другие языки (в том числе на русский) не переводился. Ни карточки рассказа, ни биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБ нет. О писателе, впрочем, известно мало.
СЕБАСТЬЯН ЩЕПАН
Себастьян Щепан/Sebastian Szczepan (род. 1973) – польский писатель, автор рассказов НФ.
Живет в г. Варшаве. В момент публикации рассказа “Prędziej czy pózniej…/Раньше или позже…” в журнале “Nowa Fantastyka” (декабрь 2007) работал в частной фирме. Указанный рассказ был направлен на конкурс журнала под названием «Напугай себя и нас”, где был замечен, хоть и не получил премии. Известна еще одна публикация писателя – рассказ “Mt 8,17” в антологии “Białe szepty” (2008). И это, к сожалению, пока все.
56. “Książe Józef Poniatowski/Князь Юзеф Понятовский” (1933);
57. “Jan III Sobieski/Ян III Собеский” (1933);
58. “Pilsudski/Пилсудский” (1933);
59. “Jadwiga i Jagello/Ядвига и Ягелло” (1934);
60. “Stefan Batory/Стефан Баторий” (1934).
Эдмунд Крюгер был ярким и убежденным пропагандистом скаутского движения в Польше. Некоторые из cоставленных и отредактированных им книг на эту тему изданы в современной Польше в виде репринтов.
1. “Stac murem, nie dac sie ruszyć: Słów kilkoro w kwestji niemieckiej/Стать стеной, не дать себя сдвинуть. Несколько слов по немецкой проблеме” (2010);
2. “Ofiary. Opowiаdania historyczne z roku 1846/Жертвы. Исторические рассказы из 1846 года ” (1910, 1921);
3. “Gwiazdy Polski: Jan Dekart, Stanisław Małachowski/Польские звезды: Ян Декарт, Станислав Малаховский” (1910);
4. “Witoldowi synowie. Opowieść historyczna/Витольдовы сыновья. Исторический роман” (1911);
5. “Ze świata czarów/Из мира волшебства” (1911; переизд. “Świat czarów”);
6. “Kwiat paproci: Komedyjka w 2 aktach/Цветок папоротника: комедия в 2-х актах” (1911);
7. “Potomek hetmański. Opowieść historyczna/Потомок гетмана. Исторический роман” (1912);
8. “W obronie bogów/В защиту богов” (1912);
9. “Aż do zgonu/Аж до смерти” (1913);
10. “Przed wiekami/Предвечное” (1914);
11. “W roku Grunwaldu. Opowiadanie historyczne/В год Грюнвальда. Исторический рассказ” (1914);
В только что выложенном эссе Агнешки Хаски и Ежи Стаховича шла речь о романах Эдмунда Езерского и Януша Крука. А в иллюстративном материале проскочили фотографии, на которых роман «Электрические люди» приписан то Я. Круку, то Эдмунду Езерскому, а то и вовсе некоему Эдмунду Яну Крюгеру. Ошибочка вышла? Ан нет! Alles ist in Ordnung – дело в том, что Эдмунд Езерский, Януш Крук и Эдмунд Ян Крюгер – это один и тот же человек, точнее первые два — это литературные ипостаси третьего. Поговорим о нем подробнее…
ЭДМУНД КРЮГЕР
Эдмунд Крюгер/Edmund Jan Krüger (ноябрь 1881–11 июля 1935) польский журналист и прозаик, автор исторических, фантастических и реалистических повестей и романов, составитель сборников сказок и легенд, переводчик с английского и русского языков.
Родился в ноябре 1881 года в Варшаве в семье варшавского печатника Юзефа Крюгера и Людвики Крюгер (до замужества Езерской). После окончания гимназии работал помощником печатника. В возрасте 17 лет дебютировал в журнале “Bluszcz”, где публиковал новеллы и рассказы. В 1904 --1905 годах сотрудничал с газетами "Kurier Poranny" и "Przyjaciel Dzieci", позже работал конторщиком. С 1922 по 1935 год работал в отделе печати Варшавского правительственного комиссариата. Дружил с моряком и основателем Татранской горноспасательной службы Мариушем Заруским, художником ЮЗЕФОМ МЕХОФФЕРОМ и книжным иллюстратором ЭДМУНДОМ БАРТЛОМЕЙЧИКОМ.
Автор нескольких десятков исторических романов (в т.ч. «Przygody młodego ułana/Приключения молодого улана», 1911;
и современных романов военной тематики («W odmęcie wojny/В гуще войны», 1915; «Dla ciebie, Polska/Для тебя, Польша», 1922).
Писал под псевдонимами Эдмунд Езерский/Edmund Jezierski и Януш Крук/Janusz Kruk. Умер 11 июля 1935 года в Варшаве.
В межвоенный период Крюгер был одним из самых читаемых авторов книг для молодежи, особенно на научно-фантастические темы: «Władca przestworzy/Властелин просторов» (Wyd. М. Arct, 1912, приложение к журналу “Nowy Świat”, 1911; изд. 2 – в серии “Biblioteka Książek Błękitnych”, E. Wende, 1930);
«Zwyciężcy bieguna/Покорители полюса» (Wyd.M. Arct i “Nasz Świat”, приложение к журналу “Nasz Świat”, 1912);
«Cuda wyspy tajemniczej/Чудеса таинственного острова» (Wyd. М. Arct, “Nasz Świat” и приложение к журналу “Nasz Świat”, 1912; изд. 2 – M. Arct, 1913);
«Wyspa elektryczna/Электрический остров» (E. Wende, серия “Biblioteka Książek Błękitnych”, 1925);
Романы Эдмунда Крюгера (Езерского) отсылали к научно-популярной прозе Жюля Верна, творчеству Владислава Уминьского и Эразма Маевского. Они рассказывали о необычайных изобретениях и приключениях ученых, создавших эти изобретения – свидетельства владычества человека над миром и необузданной стихией природы. Специфика фантастических произведений Крюгера заключается в их типично польском характере, заметном как в творениях персонажей, так и в исторических реалиях. Гениальные изобретатели следуют идеальному, в чем-то рыцарскому, романтическому кодексу чести, жертвуя жизнями, чтобы защитить свою страну. Воспитательные предпосылки романов Крюгера (Езерского) не ограничиваются универсальными, популяризаторскими описаниями природы, достижений знаний и техники – они показывают эмоции персонажей, действующих в конкретных социально-политических условиях. «Чудодейственное изобретение» — символ могучей силы, результат знаний и изобретательности инженера, борющегося за независимость Польши, поднимающего страну из руин и пепла войны. Фигура инженера выполняет важные дидактические функции: он становится образцом героя будущего, идеалом для молодого поколения.
Эдмунд Крюгер также является автором нескольких антиутопий, где действие разворачивается в будущем, в которых он полемизирует с общественно-политическими программами того времени, представляя театрализованное и тенденциозно преувеличенное видение пролетарской революции. Полемикой против романа Бруно Ясеньского «Я жгу Париж» является роман «Palę Moskwę/Я жгу Москву» (Wyd. S. Cukrowski, 1930), в котором критикуются предпосылки коммунистической системы.
Аналогичная тема исследуется в антиутопиях «A gdy komunizm zapanuje. Powieść przyszłości/И когда коммунизм победит. Роман будущего» (Wyd. S. Cykrowski, 1927)
и «Wyspa Lenina/Остров Ленина» (Wyd. S. Cukrowski, 1931),
в которых описываются политические условия системы, фракционная борьба и психика людей, вовлеченных в нее. В следующих двух книгах: «Andrzej Żarycz. Powieść — niestety fantazja/Анджей Жарич. Роман – к сожалению, фантазия» (Wyd. S. Cukrowski, 1930)
и «Precz z kryzisem. Powieść – niestety utopia/Долой кризис. Роман — к сожалению, утопия» (Wyd. S. Cukrowski, 1934)
Крюгер подвергает сомнению сущность экономических, политических и экономических шагов Санации и предлагает реформу системы Второй Жечи Посполитой, основанную на предпосылках кооперативной системы. Утопии Эдмунда Крюгера – крайне редкая в Польше форма трактата, рекомендующего метод постепенного социального прогресса – и являются выражением несбывшихся мечтаний автора, сознававшего нереальность своих намерений (см. подзаголовки его последних романов).
Согласно подсчетам «Википедии», литературное наследие писателя составлено 80 романами, повестями и рассказами, 11 переводами с английского и русского языков, а также 16 книгами, в подготовке которых Крюгер участвовал в качестве составителя и редактора.
В Польской народной республике (ПНР) из-за антисоветской направленности некоторых произведений писателя его книги не переиздавались (цензурный запрет), в современной Польше некоторые из них (в том числе фантастические) доступны в электронном виде.
Примечание. При подготовке биобиблиографического очерка широко использовалась соответствующая справка, опубликованная Анджеем Невядовским/Andrzej Niewidowski в апрельском номере журнала “Fantastyka” за 1986 год.