Вернемся, однако, к нашему герою – Мериану Куперу. Итак, в середине июля 1920 года его самолет был подбит. Агентство «Ассошиэйтед Пресс» сообщило, что Купера 13 июля 1920 года в Галиции, в расположении противника, «сбили казаки». По словам местных крестьян, на Купера «набросились всадники из кавалерии Буденного», и его зарубили бы на месте, если бы за него не заступился «неизвестный большевик, знавший английский». А на следующий день, 14 июля, в дневнике Исаака Бабеля (“Конармейский дневник 1920 года”, послуживший исходной заготовкой для знаменитых рассказов цикла «Конармия» и впервые опубликованный в наиболее полном виде в 1990 году) появляется следующая запись.
«Франк Мошер. Сбитый летчик американец, босой, но элегантен, шея, как колонна, ослепительно белые зубы, костюм в масле и грязи. С тревогой спрашивает меня, неужели я совершил преступление, воюя с советской Россией. Сильно наше дело. Ах, как запахло Европой, кафе, цивилизацией, силой, старой культурой, много мыслей, смотрю, не отпускаю. Письмо майора Фонт-Ле-Ро — в Польше плохо, нет конституции, большевики сильны, социалисты в центре внимания, но не у власти. Надо учиться новым способам войны. Что говорят западноевропейским солдатам? Русский империализм, хотят уничтожить национальности, обычаи — вот главное, захватить все славянские земли, какие старые слова. Нескончаемый разговор с Мошером, погружаюсь в старое, растрясут тебя, Мошер, эх, Конан-Дойль, письма в Нью-Йорк. Лукавит Мошер или нет — судорожно добивается, что такое большевизм. Грустное и сладостное впечатление. Сводка — взят Минск, Бобруйск, Молодечно, Проскуров, Свенцяны, Сарны, Старо-Константинов, подходят к Галиции, где будет к. маневр — на Стыри или Буге. Ковель эвакуируется, большие силы во Львове, показание Мошера. Будет удар. Благодарность начдива за бои перед Ровно. Привести приказ.
Деревня, глухо, огонь в штабе, арестованные евреи. Буденновцы несут коммунизм, бабка плачет. Эх, тускло живут россияне. Где украинская
веселость? Начинается жатва. Поспевает мак, где бы взять зерно для лошадей
и вареники с вишнями. Какие дивизии левее? Мошер босой, полдень, тупой Лепин».
С Мошером та еще история. Обыскивая Купера, буденновцы обнаружили, что на его фуфайке (нательной рубашке) пришита бирка с надписью «капрал Франк Мошер» (corporal Frank Moisher). Американская миссия Красного Креста снабжала летчиков эскадрильи поношенным бельем, так что ничего странного в этом не было, а вот Купера это и точно спасло. «Да, парни, это я и есть – капрал Франк Мошер. Трудяга я, из простых рабочих – видите руки какие. Ну да, летаю. А куда денешься, мобилизовали, прислали сюда – вот и летаю. А китель, ну а что китель – прихватил со стула у начальника, когда бежал к самолету…». Тут надо сказать, что про китель спрашивали не просто так – в его кармане нашли два документа. Первый – письмо Фаунтлероя полковнику Б. Кастлу, в котором помимо прочего сообщалось о ходе изучения и отработки новых способов применения авиации в полевой войне, а также отмечался тот факт, что американский мобильный авиаотряд оказался более действенной силой против пехоты и конницы, чем любая часть какого-либо другого рода войск. О этом-то письме и идет речь в дневниковой записи Бабеля. Вторым документом, попавшим в руки конармейцев, оказалось боевое предписание, адресованное Куперу. В нем ставилась задача в ходе перелета из Львова провести разведку дороги Дубно — Броды и нанести удар наиболее эффективным способом по красной кавалерии, ведущей наступление на юго-запад от Дубно. Отметим, что за голову Купера (как, впрочем, и голову Фаунтлероя) уже была в конармии назначена немалая награда. И тем не менее, Куперу поверили.
От Купера у Бабеля осталось «грустное и сладостное впечатление», а вот Бабель на Купера, похоже, никакого впечатления не произвел, поскольку в его записях воспоминаний нет ничего о «нескончаемом разговоре». Там он написал лишь о допросе у Буденного, который приглашал его «в большевистскую армию в качестве инструктора по авиации». Отказавшись стать инструктором (а может, и согласившись – чтобы протянуть время), он пять дней прожил «в гостях» у большевистской эскадрильи. «Я сбежал, но через два дня меня снова арестовали и под усиленной охраной отправили в Москву». Всю зиму он убирал снег с железнодорожных путей, а весной сбежал из лагеря «Владыкино» вместе с двумя польскими лейтенантами Соколовским и Салевским и через 11 дней и 700 км, подъезжая кое-где на товарных поездах, добрался до латвийской границы («Мы адаптировали методы американских бродяг к нашим обстоятельствам»). На границе потребовалось подкупить пограничников. Купер отдал им свои сапоги и в Ригу вошел опять босиком.
Приехав в Варшаву в мае 1921 года, Купер (как оказалось, уже подполковник Войска Польского) попросился обратно в эскадрилью, но Пилсудский принял иное решение – он наградил 10 мая 1921 года всех американских летчиков высшим польским орденом “Virtuti Militari”, поблагодарил за службу и отправил домой.
На снимке ниже – американские пилоты 7-й эскадрильи перед демобилизацией.
30 мая 1925 года на Лычаковском кладбище (точнее на той его части, которая называется Кладбищем Защитников Львова или Кладбищем Львовских Орлят) во Львове был открыт памятник погибшим пилотам 7-й эскадрильи (авторы Ю. Ружиньский и Ю. Стажиньский) с высеченной надписью на двух языках – английском и польском – “Американским героям, отдавшим свою жизнь за Польшу в 1919 – 1920 гг. “ (англ.)/Американцам, погибшим, защищая Польшу в 1919 – 1920 гг. “ (пол.).
А здесь на снимке запечатлено возложение венков к памятнику представителями американского посольства в День памяти в мае 1936 года.
25 августа 1971 года памятник был разрушен с помощью танка, на его месте построили гаражи и другие хозяйственные здания. Вот здесь памятник до и после разрушения.
В настоящее время памятник восстановлен -- правда, лишь с одной надписью: на польском языке.
В 1930 году в польский прокат вышел фильм “Gwiazdzista eskadra/Звездная эскадрилья” режиссера Леонарда Бучковского – о приключениях (и любви к польской девушке) американского пилота-добровольца Бонда, прототипом которого послужил Мериан Купер. Фильм снимался при содействии польской армии и был самым высокобюжетным из польских междувоенных фильмов. После Второй мировой войны все копии фильма были уничтожены (хотя малая часть их, возможно, была увезена в СССР после 1945 года).
В Польше не забывают ни об этой войне, ни о 7-й эскадрилье.
Даже «настолки» выпускают с соответствующими фигурками.
Помнят о них и польские военные летчики.
И, «на закуску», -- отрывок из бабелевской «Конармии» (рассказ «Эскадронный Трунов»),
в котором идет речь о столкновении буденновцев с аэропланами 7-й эскадрильи:
«— В штабе через несчастную нашу жизнь посмотрят, — ответил Трунов и стал подвигаться ко мне, весь разодранный, охрипший и в дыму, но потом остановился, поднял к небесам окровавленную голову и сказал с горьким упреком: — Гуди, гуди, — сказал он, — эвон еще и другой гудит...
И эскадронный показал нам четыре точки в небе, четыре бомбовоза, заплывавшие за сияющие лебединые облака. Это были машины из воздушной эскадрильи майора Фаунт-Ле-Ро, просторные бронированные машины.
— По коням! — закричали взводные, увидев их, и на рысях отвели эскадрон к лесу, но Трунов не поехал со своим эскадроном. Он остался у станционного здания, прижался к стене и затих. Андрюшка Восьмилетов и два пулеметчика, два босых парня в малиновых рейтузах, стояли возле него и тревожились.
— Нарезай винты, ребята, — сказал им Трунов, и кровь стала уходить из его лица, — вот донесение Пугачеву от меня...
И гигантскими мужицкими буквами Трунов написал на косо выдранном листке бумаги:
"Имея погибнуть сего числа, — написал он, — нахожу долгом приставить двух номеров к возможному сбитию неприятеля и в то же время отдаю командование Семену Голову, взводному..."
Он запечатал письмо, сел на землю и, понатужившись, стянул с себя сапоги.
— Пользовайся, — сказал он, отдавая пулеметчикам донесение и сапоги, — пользовайся, сапоги новые...
— Счастливо вам, командир, — пробормотали ему в ответ пулеметчики, переступили с ноги на ногу и мешкали уходить.
— И вам счастливо, — сказал Трунов, — как-нибудь, ребята... — и пошел к пулемету, стоявшему на холмике у станционной будки. Там ждал его Андрюшка Восьмилетов, барахольщик.
— Как-нибудь, — сказал ему Трунов и взялся наводить пулемет. — Ты со мной, што ль, побудешь, Андрей?..
Машины залетали над станцией все круче, они хлопотливо трещали в вышине, снижались, описывали дуги, и солнце розовым лучом ложилось на блеск их крыльев.
В это время мы, четвертый эскадрон, сидели в лесу. Там, в лесу, мы дождались неравного боя между Пашкой Труновым и майором американской службы Реджинальдом Фаунт-Ле-Ро. Майор и три его бомбометчика выказали уменье в этом бою. Они снизились на триста метров и расстреляли из пулеметов сначала Андрюшку, потом Трунова. Все ленты, выпущенные нашими, не причинили американцам вреда; аэропланы улетели в сторону, не заметив эскадрона, спрятанного в лесу. И поэтому, выждав с полчаса, мы смогли поехать за трупами. Тело Андрюшки Восьмилетова забрали два его родича, служившие в нашем эскадроне, а Трунова, покойного нашего командира, мы отвезли в готический Сокаль и похоронили его там на торжественном месте — в общественном саду, в цветнике, посредине города».
То, что я собираюсь сейчас сделать, уже, пусть немного иначе, но сделано другими людьми, и сделано многократно, однако неизменно действует на воображение. Дело в том, что эта (как, впрочем, и любая другая) война велась не только на полях сражений, но и в душах людей, или, скорее, за души людей. В том числе средствами наглядной агитации. Поэтому назовем эту заметку так:
ВОЙНА ПЛАКАТОВ
Прежде всего нужно было показать, что на Родину движется жуткая орда, несущая смерть и порабощение гражданам и разрушения городам и селам. И что нужно дать ей отпор.
Вот как это было у поляков: большевики, воистину варвары-азиаты (и, разумеется, евреи – как же без них?),
наваливаются на Польшу, чтобы захватывать ее земли, насиловать и убивать польских женщин,
глумиться над всем святым и всех жителей загонять в могилу.
Время не ждет, враг приближается
и несет всем нам такую вот большевистскую «свободу».
И если ты не поможешь родной армии, то истечешь кровью под большевистской плетью, а жилище твое увидишь только в развалинах.
Ибо большевики идут!
Поэтому прислушайтесь к словам Начальника государства:
вступайте в ряды Войска Польского, беритесь за оружие и отправляйтесь на фронт.
Помни, поляк: только твоя родная армия защитит тебя.
Только ты сам защитишь себя и своих родных.
Только ты сам! Не медли, берись за оружие!
Бей большевиков!
А вот так у их советских противников:
Науськанные подлым Западом, на нас наваливаются польские паны.
А за польскими панами плетутся русские помещики, а дезертиры помогают их возвращению.
Они хотят сделать нас их рабами, а если это не удастся, разрушить у нас все, что поддается разрушению.
Они зарятся на наш украинский хлеб, а наймит Петлюра им помогает.
Родина в опасности! Беритесь за оружие и отправляйтесь на польский фронт!
У нас теперь клич один!
Не будет пан над нами господин!
Вперед, герои! На Варшаву! Преподнесем шляхте подарочек!
Польша станет советской!
"Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесём счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад! К решительным битвам, к громозвучным победам!"
Работая над текстом (а это в основном компиляция из сетевых источников), я не ставил себе целью изложить все перипетии советско-польской войны (поляки называют ее российско-польской или польско-большевистской). Это давно уже сделано, и с ее историей можно ближе познакомиться, заглянув, например, в такие книги на русском языке:
И (или) такие книги на польском языке:
Разумеется, это лишь малая толика того, что можно отнести к теме и с той, и с другой точки зрения.
Меня, напоминаю, эти события заинтересовали с несколько необычной стороны – участия американских летчиков (и особенно одного из них – Мериана Купера) в этой войне. Этой теме посвящено, надо сказать, гораздо меньше книг и статей. Некоторую более или менее объективную картину можно нарисовать, проработав следующие источники:
1. Merian C. Cooper. “Faunt-le-Roy i jego Eskadra w Polsce: dzeje Eskadry Kościuszki” (Мериан Купер “Фаунтлерой и его эскадрилья в Польше: история эскадрильи Костюшко”). Wydawnictwo Pism Związkowych, Chicago, 1922; Reprinted Warszawa, 2005.
2. Kenneth Malсolm Murrey “Wings over Poland: The Story of the 7th (Kosciuszko) Squadron of the Polisz Air Service 1919, 1920, 1921” (Кеннет Малькольм Мюррей “Крылья над Польшей: история 7-й (имени Костюшко) эскадрильи Польских воздушных сил, 1919, 1920, 1921”). “D.Appleton and Co”, 1932.
3. Robert F. Karolewitz, Ross S. Fenn “Flight of Eagles: The Story of American Kosciuszko Squadron in the Polish-Russian War 1919 – 1920 (Роберт Каролевитц, Росс Фенн “Полет орлов. История американской эскадрильи имени Костюшко в польско-советской войне 1919 – 1920 годов)”, 1927.
4. Janusz Cisek “Kościuszko: We Are Here: American Pilots of the Kosciuszko Scuadron in Defense of Poland, 1919-1021” (Януш Цисек “Костюшко: мы здесь. Американские пилоты эскадрильи имени Костюшко в обороне Польши”), “McFarland and Company”, 2002.
И, пожалуй, вот эти – о польской авиации в целом в годы советско-польской войны.
5. Krzysztof A. Tarkowski “Lotnictwo polskie w wojnie z Rosją Sowiecką. 1919 – 1920/Польская авиация в войне с Советской Россией. 1919 — 1920” (1991).
И таки да: уже в первых частных откликах читаю: "Да кого ты прославляешь -- наемники, они и есть наемники! Они же за лишний доллар мать родную убьют и не поморщатся". Интересно, что по воспоминаниям Купера, Пилсудский поначалу и принял его за такого наемника, решившего подзашибить деньжат на крови перед отъездом на родину, и уже отправлял его с презрением восвояси, когда тот сказал ему следующее: "Клянусь, что не приму никакой награды, пока ее не заслужу в битве, и что не возьму ни цента больше, чем жалование польским летчикам". Ну, мало ли что он мог навспоминать -- скажете вы, но вот цитата из его письма, адресованного некоему "Dear Coruell": "In fact figuring it from the financial side the odds were greatly in favor of the action as I drew about 7 dollars a month as Capitan". (Письмо опубликовано в ж. "Militaria" (Wars.) v. 3, 1/1997, p. 11).
И еще -- награждение "Virtuti Militari" сопровождалось по статуту отведению кавалеру ордена некоторого земельного надела. Американские летчики попросили выделить им вместо нескольких индивидуальных один общий надел с тем, чтобы на нем был построен дом отдыха для выздоравливающих польских солдат...
У каждого из американских летчиков, летавших в украинском небе, были свои причины для участия в советско-польской войне. Кто-то считал, что "болам" (большевикам то есть) надо дать по зубам, пока еще можно; кто-то, вероятно, "адреналинил"; кто-то хотел помочь полякам. Об этом последнем как раз и говорил Купер: "Мой дед сражался рядом с генералом Казимиром Пулавским/Kazimierz Pułaski, "отцом американской кавалерии", приехавшим к нам, чтобы помочь США завоевать свободу, а вот теперь я хочу отдать долг -- помочь Польше в ее борьбе с угнетателями". Деньги в случае летчиков 7-й эскадрильи были, вероятно, последним из того, что стояло на кону.
И поляки, и американцы понимали, конечно, что мирная передышка долго не продлится и война разгорится вновь, к ней следовало тщательно подготовиться, и американское командование посчитало целесообразным поручить Куперу организацию в Польше военной авиации, поскольку состояние польского воздушного флота в это время было трудно назвать иначе, чем плачевным. Так, например, в Ковеле из 15 имеющихся аэропланов лишь один способен был летать. После встречи с Пилсудским и тщательного обсуждения проблемы в штабе польской авиации, испытывавшей острую нехватку собственных летчиков, был согласован план действий. Куперу предложили отправиться в Париж и завербовать там опытных пилотов. Американское командование после двух суток оживленных переговоров с поляками одобрило план, и Мериан Купер прямым экспрессом отправился в столицу Франции. Здесь следует отметить, что с точки зрения американцев речь шла не только о помощи полякам, но и о приобретении нового фронтового опыта, а также об испытаниях в реальной боевой обстановке летательных аппаратов новейших марок, появившихся в различных странах лишь к концу мировой войны.
В середине августа 1919 года статус американских военных пилотов на польской службе был окончательно утвержден. Согласно документу, летный состав новой военной части должны были составить американские летчики, а состав обслуживающего персонала — поляки. Кроме того, положение четко оговаривало, что эскадрилья создается исключительно для ведения боевых операций на фронте, и ее пилотов нельзя привлекать для инструкторской, учебной или иной работы.
В середине сентября формирование эскадрильи практически завершилось. Первоначально транспортировку летчиков брало на себя польское правительство. Однако американское командование предпочло не предавать широкой гласности посылку своих военных летчиков на польско-советский фронт. Ее организовывал представитель США во Франции полковник Г. Хоулэнд. Переодетые в форму рядовых армии США летчики проследовали в Кобленц в поезде американского Красного Креста, оттуда — до Варшавы с американской миссией по борьбе с тифом, которая пропускалась беспрепятственно, и где о подлинном назначении мнимых рядовых знали лишь два высших члена медицинского корпуса США.
Пропутешествовав неделю, летчики 23 сентября 1919 года прибыли в Польшу (где их уже поджидал майор Фаунтлерой, приехавший в Варшаву раньше) и расположились на столичном аэродроме Мокотов. На фото ниже эту «великолепную восьмерку» мы видим уже в польской военной форме -- в первом ряду слева направо: Шресбери, Ноубл, Кроуфорд, Келли, во втором (тоже слева направо) Кларк, Фаунтлерой, Купер, Корси. Следующий снимок -- капитан Купер во всей его красе.
Командиром эскадрильи был назначен майор ВВС США Седрик Эррол Фаунтлерой/Cedric Errol Fauntleroy, хороший знакомый Купера, помогавший ему с вербовкой пилотов во Франции. Здесь ниже он красуется в отечественной, а затем и в польской военной форме.
Пилотов эскадрильи 14 октября 1919 года принял в Бельведере сам Ю. Пилсудский. Заявив, что он кавалерист и авиация для него дело новое, он, тем не менее, дал свое «добро»: уже 15-го утром американцам официально сообщили, что они направляются во Львов, где, как «эскадрилья имени Костюшко», будут действовать в составе 2-й авиагруппы польской армии. Это означало, что Пилсудский размещал американскую эскадрилью на главном направлении готовившегося «похода на Киев». На фото ниже Купер и Фаунтлерой снялись на фоне самолета, на корпус которого уже нанесена эмблема 7-й эскадрильи имени Костюшки, вид которой можно рассмотреть на нижеследующих иллюстрациях.
Прибыв утром 17 октября к месту назначения, американцы занялись подготовкой самолетов для будущих боевых действий. Приводились в порядок и переоснащались оставшиеся от германской и австро-венгерской авиации «альбатросы» и «фоккеры». На «альбатросы» ставилось по два пулемета и усовершенствованные бомбометательные устройства. Однако главные расчеты были на военные самолеты союзных армий. Здесь ниже показана модель самолета “Albatros D-3”, пилотировавшегося Купером. Его номер в эскадрилье был пятым. Еще ниже можно видеть и самого Купера верхом на «пятерке». А еще ниже расположен снимок аэроплана «Fokker D7».
Фаунтлерой беспрерывно курсировал между Львовом и Варшавой, засыпая находившиеся в Варшаве военные и дипломатические миссии просьбами поскорее направить в распоряжение американских летчиков новейшие типы военных летательных аппаратов.
Эти просьбы быстро и с готовностью удовлетворялись. В эскадрилье появились французские «брегеты», итальянские «балиллы», с избытком поставлялось вооружение, тщательно подбирались сорта бензина. На следующих снимках самолет “Breguet 14” на земле и в полете.
А на этих снимках видим аэроплан “Ansaldo-A1-Balilla” (часто, кстати, попадавший в аварии).
Эскадрилья была разделена на два звена. Одним командовал капитан Корси, другим — Купер. Вот здесь они на снимке перед «альбатросом».
После перевода аэродрома на новую базу под Гусятин американцы перешли к активным военным полетам. Первой массированной бомбардировкой стал удар по красным частям под Баром. По мере продвижения польской армии сдвигались на восток и базы американских летчиков. Они побывали в Микулинце под Тернополем и в Полонном под Ровно. Парижская газета «Тан» и берлинская «Абенд» сообщали, что в ходе боев за Киев американская эскадрилья совершила 79 боевых вылетов к местам расположения войск Красной Армии.
Янки бомбили и обстреливали Житомир, Радомышль и Бердичев. Крупной авиационной атакой отметились американцы под Чудновым. 26 апреля лейтенант Шресбери прикрывал с воздуха выехавшего на фронт Пилсудского.
После взятия поляками Киева американцы перебазировались в Белую Церковь. Их эскадрилью изрядно потрепали. В бою с кораблями Днепровской флотилии были подбиты Брукс и Рорисон, едва не погиб сам Купер.
Американцы попросили у «почетного члена эскадрильи» посланника США в Польше Хью Гибсона помощи. В Киев прислали некоторое количество авиаторов, прибыли новые «балиллы» и французские «брегеты».
После кровопролитных боев советское командование решило перебросить «на борьбу с панской Польшей» Первую Конную армию под командованием Семена Буденного.
Пилоты США регулярно совершали вылеты в сторону Черкасс, Корсуня, проводили воздушную разведку над Днепром и переправами. И все же появление красных кавалеристов явилось неожиданным. Под Фастовом отряды Буденного едва не захватили всю базу вместе с самолетами. Тогда американцы недосчитались лейтенанта Вебера.
Под Казатином американцы вновь едва не попали в мешок, когда к аэродрому прорвались эскадроны буденовцев, и Фаунтлерой чудом увез летчиков и аппараты на железнодорожных платформах под обстрелом. Но все же активность американских авиаторов была большой. Они сбрасывали оружие и боеприпасы окруженным польским частям, вывозили офицеров, вели разведку и бомбардировки. Самыми бессмысленными были «акции возмездия», когда под Липовцем и Ружиным на Винничине летчики просто расстреливали мирных крестьян и бомбили села.
Здесь ниже показан аэроплан “Offlag DIII”, в котором летал Седрик Фаунтлерой, а еще ниже и сам Фаунтлерой за штурвалом.
Летом 1920 года к американцам прибыли новые двухместные французские самолеты «роланд»,
но разведку они предпочитали все же вести на скоростных немецких «фоккерах».
Постепенно и красные освоили тактику борьбы с летчиками. Во-первых, появились и советские аэропланы, а во-вторых, конники применяли особые приемы, когда одна часть с пулеметами скрывалась в засаде, а вторая клубами пыли, имитируя передвижение крупной группы войск, привлекала внимание летчиков и выводила их на засаду. Американцы стали нести большие потери. Только за два месяца погибли Цицерски, Келли, был подбит Фаунтлерой, сбит Кроуфорд. Последнему, правда, удалось сбежать от буденовцев (интересная ситуация -- был прострелен бак с горючим, Кроуфорд посадил самолет, кое-как заделал дыру, ему уже дышали в спину скакавшие в самолету буденовцы, и в этот миг мотор завелся, самолет покатился по полю, Кроуфорд едва успел запрыгнуть в него и улетел из-под носа у всадников), а вот капитану Куперу (ставшему к этому времени уже майором) в аналогичной ситуации не повезло – он попал к конармейцам в плен.
Апогея деятельность американских пилотов достигла на рубеже августа-сентября, при обороне Львова. Фаунтлерою передали под начало всю авиацию 6-й польской армии. Прибыли новые летчики-американцы, которыми усилили польские эскадрильи. Каждый пилот вылетал в день от 4 до 5 раз. Буденный докладывал, что его части подвергаются атакам с воздуха не менее 3 раз в сутки. Только 6-я кавалерийская дивизия в течение 17-го августа от воздушных атак потеряла убитыми и ранеными около 100 бойцов и столько же лошадей. Из-за сильного противодействия авиации наступление дивизий было прекращено.
А по другую сторону фронта высказывался генерал Пахуцкий: «Если бы не американские летчики, нам бы всем уже давно пришел конец». В течение 16-17 августа летчики совершили 127 вылетов, сбросили 7700 кг бомб, расстреляли 25.000 патронов. Это громадные цифры для тех времен.
Вечером 18 августа Буденный получил приказ прекратить атаки на Львов и идти выручать Тухачевского. 21 августа Буденный выполнил приказ. Битва за Львов закончилась, началась катастрофа Западного фронта.
Мериaн Купер/Merian Caldwell Cooper (24 октября 1893 – 21 апреля 1973) – американский военный летчик, ветеран Первой мировой, Советско-польской и Второй мировой войн, подполковник Войска Польского, бригадный генерал ВВС США, один из основателей авиакомпании «Pan American Airways», киносценарист, кинорежиссер, кинопродюсер, кинодокументалист, журналист, кавалер многих орденов, лауреат премии “Оскар”.
Родился в г. Джексонвилл (штат Флорида) в семье юриста Джона Купера и его супруги Мери (в девичестве Колдуэлл). Был младшим из трех детей семейства Куперов. Уже в шесть лет решил, что станет путешественником и географическим исследователем, наслушавшись историй, прочитанных ему из книги американского (французского происхождения) зоолога, антрополога, этнолога и путешественника Пола дю Шайю/Paul du Chaillu (31 июля 1831 – 29 апреля 1903) “Explorations and Adventures in Equatorial Africa/Путешествия и приключения в Экваториальной Африке” (первое издание 1861). (Точное название: "«Explorations and Adventures in Equatorial Africa; with Accounts of the Manners and Customs of the People, and of the Chace of the Gorilla, Crocodile, and other Animals»)
Учился в Лоуренсвиллской школе в Нью-Джерси и окончил ее в 1911 году. После окончания школы получил престижное приглашение в Военно-морскую академию Соединенных Штатов (U.S. Naval Academy), откуда был исключен с выпускного курса за “hellraising and championing airpower”. Работал в “Minneapolis Daily News” в качестве репортера, где познакомился с Делосом Лавлейсом/Delos Lovelase (отметим этот факт, он сыграет в дальнейшем определенную роль). Сотрудничал также с газетами “Des Moines Register-Leader” и “St. Louis Post-Dispatch”.
В 1916 году вступил в Национальную гвардию штата Джорджия, чтобы сражаться с р-революционными силами Панчо Вильи на границе с Мексикой. В 1917 году был отозван домой, где на протяжении 30-дневного отпуска работал для “El Paso Herald”. Вернувшись на службу в Национальную гвардию, узнал, что ему присвоено звание лейтенанта, но принять назначение отказался (хотелось острых ощущений, каковых на американо-мексиканской границе, по его мнению, ему не хватало) и поступил вместо этого на учебу в Военную школу аэронавтики в Атланте.
Школу закончил с отличием и в октябре 1917 года отправился во Францию в составе 201 эскадрильи американского экспедиционного корпуса. Проходя дальнейшую учебу в Исудëне/Issoudun, получил травму (рухнул с самолетом с 60-метровой высоты и расшиб голову) и после испытанного шока вынужден был учиться летать заново. По собственной просьбе был переведен в Клермон-Ферран/Clermont-Ferrand, где прошел подготовку в качестве пилота бомбардировщика и вошел в состав 20-й авиационной эскадрильи, которая позже получила новое название – Группа бомбардировщиков 1-го дня (1stDay Bombardment Group). Летал на двухместном бомбардировщике AIRCO DH-4,
успешно воевал, дослужился до командира эскадрильи (и до капитана в звании) и был представлен к воинской награде, от которой отказался, заявив, что не имеет морального права ее принять, в то время, когда шестеро его товарищей, погибших в боях, забыты и ничем не отмечены.
Его аэроплан 26 сентября 1918 года был подбит и загорелся. Купер попытался сбить пламя, развернув самолет, и совершил вынужденную посадку на территории Германии в расположении немецких войск. При этом, вытаскивая напарника-наблюдателя Эдмунда Леонарда из горевшего самолета, он изрядно обжег руки, но остался в живых, поскольку был вовремя отправлен немецкими солдатами в госпиталь, где долго лечился. Американское командование, не имея иных известий, посчитало его погибшим и выписало на него “похоронку”. Тем временем он пребывал в плену, где, по его словам, “познакомился с русскими и на всю жизнь приобрел стойкое отвращение к большевизму”. Своих обожженных и покрытых шрамами рук он стеснялся и c с тех пор обычно по привычке прятал кисти в карманах.
.
11 ноября 1918 года неподалеку от французского города Компьена представители стран Антанты и Германии подписали соглашение о прекращении военных действий. Первая мировая война заканчивалась, и 18 ноября 1918 года Купер приехал во Францию. Он остался на военной службе, в Америку его пока что не тянуло, тянуло скорее на приключения, а в Европе было где «приключаться».
В особенности интересные события развивались в Польше. До Первой мировой войны большая часть Польши была русской территорией, другие ее части принадлежали Германии и Австрии — самостоятельное Польское государство не существовало почти полтора века. Примечательно, что с началом мировой войны и царское правительство, и немцы с австрийцами официально обещали полякам после победы воссоздать самостоятельную польскую монархию. В итоге тысячи поляков в 1914–1918 годах воевали по обе стороны фронта.
Политическую судьбу Польши предопределило то, что в 1915 году русская армия под давлением противника вынуждена была отступить от Вислы на восток. Вся польская территория оказалась под контролем немцев, и в ноябре 1918 года, после капитуляции Германии, власть над Польшей автоматически перешла к бригадиру австро-венгерской армии (позже первому польскому маршалу) Юзефу Пилсудскому.
Этот талантливый и решительный польский политик-националист, который четверть века занимался антирусской борьбой, с началом Первой мировой войны формировал «польские легионы» — отряды добровольцев в составе войск Австро-Венгрии. После капитуляции Германии и Австрии «легионеры» стали основой новой польской власти, а Пилсудский официально получил титул «Начальника государства Польского», то есть фактически диктатора. При этом новую Польшу во главе с военным диктатором поддержали победители в Первой мировой войне, прежде всего Франция и США.
Париж рассчитывал сделать из Польши противовес как побежденной, но не смирившейся Германии, так и России, в которой появилась непонятная и опасная для западноевропейских элит власть большевиков. США, впервые осознав свою выросшую мощь, видели в новой Польше удобный повод распространить свое влияние на самый центр Европы.
Пилсудский же ставил себе следующие задачи:
очистить страну от немецких оккупантов;
организовать жесткое противостояние большевизму;
возродить былое польское величие и создать вторую Речь Посполитую в границах 1772 года (то есть, включить в состав государства западные части Украины и Белоруссии).
С исторической точки зрения, польское национально-патриотическое движение зародилось в очень подходящий момент: и Россия, и Германия, и Австро-Венгрия были крайне истощены мировой войной.
Между тем, на территории центральной России бушевала ещё и Гражданская война. К 1919 году большевики стали одерживать верх над белым движением. Основные очаги сопротивления новой власти, такие как Омская директория, были сломлены. Теперь, когда старый режим не представлял для большевиков серьёзной угрозы, они решили начать восстановление территориальной целостности государства и советизировать близлежащие страны — Белоруссию и Украину, где ещё оставались белогвардейские соединения, а также действовали группировки атаманов-анархистов. Самой заветной и грандиозной целью советского руководства было установление коммунистического режима в Германии, как вехи на пути к мировой революции. Польша же лежала между двумя державами, к тому же Пилсудский был ярым противником большевизма и русского господства. Таким образом, целями большевистского руководства были:
-- ликвидация антисоветских группировок на Украине и Белоруссии;
-- установление своего доминирующего влияния в Восточной Европе;
-- недопущение расширения пределов Польши до границ 1772 года;
-- устранение всех возможных помех советизации Германии.
4 января 1919 года в Варшаву прибыла миссия АРА (Американская администрация помощи странам Центральной и Восточной Европы). Эта организация только что была создана и возглавлялась будущим (1929 – 1933) президентом США Г. Гувером. Заявленная ею цель заключалась в оказании продовольственной, а также иной помощи разоренным Первой мировой войной странам. Не декларированной целью являлось создание противовеса большевизму, расширявшему в Европе свое влияние. На состоявшемся в тот же день совещании у Пилсудского было определено одно из главных направлений действий миссионеров: им стали земли Западной Украины, где разгорался польско-украинский вооруженный конфликт.
В начале февраля во Львове было открыто постоянное отделение миссии, которое в марте возглавил капитан Купер. Сообщение со Львовом, где удалось удержаться полякам, поддерживалось войсками. Вот как вспоминал сам Купер о том, как вез во Львов груз муки и продовольствия, собранный АРА: «Железнодорожная линия и другие пути сообщения были отрезаны украинцами. Но я продолжал продвигаться вперед, пробиваясь вместе с батальоном познаньских поляков. Мы открыли движение и по железной дороге, и по другим путям после жестокого двухдневного сражения...».
Сражались поляки и Купер с отрядами Западно-Украинской народной республики (ЗУНР), которая враждовала с Советской властью на Украине, но Купер не видел между ними и большевиками разницы. Тем временем польская армия заняла Вильно, Слоним, Пинск, Гродно, Минск, Бобруйск. Переброшенная из Франции армия Галлера обеспечила захват всей Восточной Галиции и Волыни польскими войсками. Красная Армия в этот момент была занята борьбой с Добровольческой армией Антона Деникина, и Пилсудский занял выжидательную позицию, поскольку считал, что реставрация монархии, которой добивался Деникин, ничего хорошего Польше не сулит, а победа большевиков в схватке с Деникиным, если им и достанется, то весьма дорогой ценой. Военные действия на польско-советском фронте практически прекратились. Купер посчитал свою миссию во Львове законченной и подал командованию американских экспедиционных сил в Европе рапорт, в котором просил назначения на должность в воздушных силах или пехоте в Архангельске, где американцы воевали с Красной Армией.
облако тэгов
