1. Рассказ американского писателя Орсона Скотта Карда/Orson Scott Card, который называется в оригинале ”The Elefants of Poznan” (1999, ”Nowa Fantastyka”, May; 2001, “Galaxties”, № 2; 2008, авт. сб. “Keeper of Dreams”) перевел на польский язык под названием ”Poznańskie słonie/Познаньские слоны” АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik (стр. 3-13). Иллюстрации ПЕТРА КОВАЛЬСКОГО/Piotr Kowalski.
Это «мифологически-зоологическое видение Познани» (Мацей Паровский).
Разразившаяся эпидемия неведомой болезни в одночасье истребила большую часть людского населения земного шара. И стерилизовала почти всех выживших. Спустя четверть века на остатках бывшей цивилизации прозябают мелкие колонии, лишенные всякого будущего. В центре Познани, где живет рассказчик этой истории – едва полсотни обитателей. А вот животных беда почти не коснулась – за исключением, разумеется, тех, за которыми приглядывали люди. Самым удивительным образом повели себя слоны. Африканские слоны прошествовали вдоль Нила, форсировали вплавь Суэцкий канал, прошагали по Палестине, Сирии и Армении, перевалили через Кавказский хребет и теперь пасутся в степях Украины, плещутся в реках Белоруссии и трубят на побережье Эстонии и Поморья. И, похоже, внимательно следят за доживающими свой век людьми…
Вот что пишет автор в прилагаемом к рассказу обращении к польским читателям:
«В 1970-80-х годах Польша находилась в самом центре мировой цирковой арены, а поляки и польский Папа изумляли нас отвагой и решимостью канатоходцев, выступающих на этой арене без какой бы то ни было страховки. Мы полагали, что в Польше все закончится тем же, чем закончились более ранние события в Венгрии и Чехословакии. Нам казалось, что мы знаем будущее Центральной Европы, которое будет таким же, как и ее прошлое.
Однако же, в значительной мере именно благодаря Польше, будущее оказалось совершенно иным. Когда поляки наконец почувствовали себя хозяевами в стране, десятилетиями находившейся под влиянием чужого государства, они столкнулись с проблемами, лишь немногим отличавшимися от тех, которые двести лет назад пришлось решать американцам. Поскольку борьба за свободу увенчалась успехом, американские телестанции перешли к показу картинок из других частей мировой арены, но некоторые из нас по-прежнему внимательно следили за развитием событий над Вислой.
И мы вздохнули с облегчением, когда побежденный на выборах Лех Валенса мирно передал власть своему преемнику – это был первый важный экзамен для возрождавшейся демократии, экзамен, который многим из стран еще предстоит сдать. Этот факт сулил добро для будущего Польши.
“Валенса не мог покуситься на проведение государственного переворота, потому что его не поддержала бы армия”, – сказал мне позже один поляк, но это лишь утвердило меня в моем мнении. Ведь Лех Валенса, будучи президентом, мог посвятить гораздо больше времени на расстановку верных ему людей на ключевых государственных постах. Все, кто помнит примеры Фердинанда Маркоса и Фиделя Кастро, отдают себе отчет в том, как мало надо, чтобы пользовавшийся в свое время огромной популярностью предводитель борцов за свободу пришел к выводу, что стране гораздо больше требуется он, чем свобода. Как только такая мысль зародится в его голове, он делает все возможное для того, чтобы народу, сделавшему однажды выбор, уже никогда не пришлось выбирать.
Мое увлечение Польшей длилось гораздо дольше, чем период интереса американского телевидения к вашей стране. И, получив приглашение принять участие в съезде любителей фантастики в г. Катовице и встретиться с читателями в нескольких других польских городах, я не колебался и минуты. Я уже не езжу на американские НФ-конвенты, потому что в них участвуют одни и те же люди, которые говорят одно и то же, и я среди них -- самый нудный. Но если уж подвернулась возможность полететь в Польшу и увидеть эту страну своими глазами, я не мог ее упустить.
Я полагал, что увижу современный народ, живущий среди бесчисленных памятников чужого господства, и с удивлением обнаружил (поскольку раньше не имел об этом даже понятия), что поляки сами для себя создали великолепную культуру, что они обладают богатейшим языком и замечательными литературой, архитектурой и музыкой, что они, строя будущее, любят свое прошлое и гордятся им.
Меня удивило также то, что, несмотря на множество страданий, причиненных представителями иных народов, несмотря на длившиеся десятилетиями преследования и попытки денационализации, я не увидел никаких проявлений ненависти поляков к русским и немцам. Вероятно, к армиям оккупантов здесь относились так же, как мы, в Америке, относимся к ураганам: они ужасны, когда бушуют, но стоит им отбушевать, тут же превращаются в предмет для шуток… “Ты бы видел тот ураган, который накрыл нас в 1975-м!”
Мой друг и провожатый (а также, на радость мне, переводчик этого рассказа) Аркадиуш Наконечник повел меня на еженедельный концерт в Лазенки. День был довольно-таки холодным, и хотя озябшие пальцы пианиста время от времени нажимали не на те, что нужно, клавиши, у меня не возникало сомнения в том, что многочисленные слушатели настолько хорошо знают исполнявшиеся музыкальные произведения, что могут без особого труда скорректировать услышанное в уме. Публика складывалась не только из студентов и туристов, но и людей самого разного возраста – целых семей с детьми, пар молодых влюбленных и людей постарше, одетых с иголочки и таких, чья одежда носила следы долгого ношения. Все они не только гордились Шопеном, но и любили и понимали его музыку.
И я тогда подумал: как здорово было бы творить для такой публики, которая способна оценить не только внешний блеск, но также и само произведение! Но как мне, американцу, написать что-либо на языке, который, как бы мне этого ни хотелось, я не сумею изучить настолько, чтобы сочинять на нем? Ведь я – не Джозеф Конрад, а польский язык значительно сложнее английского. Поскольку сочинять на вашем языке мне не дано, я решил по крайней мере написать для вас о вашем народе.
Но это ведь еще бóльшая дерзость! Смогу ли я, после всего лишь одного короткого визита, сказать вам что-то, чего вы сами издавна не знаете? Самое большее, что я мог – это передать свои ощущения, рассказать о том, что видел, и о тех людях, с которыми встретился, о впечатлении, произведенном на меня вашей страной. Вы сами оцените, наделал ли я ошибок (и если ошибся, то в чем), сумел ли я в рассказе, который вы только что прочитали, передать хотя бы часть польской души, удалось ли мне показать упорство и решимость народа, способного обеспечить себе выживание наперекор истории, которая изничтожила столько народов и обрекла их на забвение. (Кто-нибудь видел гунна? Говорит ли кто-нибудь по-ламбардски? Или по-этрусски? До наших дней дожила едва горстка коптов и арамейцев. И жив ли еще последний айн?)
Я уверен в том, что полякам выпала на долю пропорционально равная часть банальных людских пороков. Меня не возили по образцовым селам, кишащим пухлыми смеющимися детьми, мне не демонстрировали тщательно ухоженных коров-рекордисток. Не все вопросы, которые мне задавали, были остроумными и лестными (хотя я не ожидал, что их уровень будет столь высок, это свидетельствует о том, что те поляки, которые читают и думают, не стесняются высказывать вслух свои мнения). Случалось, что на встречи с мной приходили особы, вид которых приводил меня (да и Аркадиуша тоже) в изумление, но решающее большинство составляли вежливые, милые и доброжелательные люди. Я горжусь тем, имею таких польских читателей. И не думайте, пожалуйста, что я написал только что прочитанное вами потому, что считаю Польшу сказочной страной, что я не знаю каково живется простым людям.
“Познаньские слоны” были вдохновлены тем благородством, с которым я встречался чуть ли не на каждом шагу в ходе этой поездки. За несколько тех дней я полюбил Польшу такой, какой во всей ее полноте увидел на познаньском Центральном рынке; мы, люди, идентичны в наших поражениях, в наших жестокости, грубости и трусости. И только тогда, когда взбираемся на вершины благородства, мы способны творить что-то новое и прекрасное. Именно такую новую, прекрасную Польшу я сохраню в своей памяти, и именно об этом, кроме всего прочего, идет речь в этом рассказе» (Орсон Скотт Кард).
И это пятая публикация писателя в нашем журнале (первые четыре см. “Nowa Fantastyka” №№ 5/1990, 1-5/1991, 3/1992, 2/1993). Рассказ номинировался на получение премии журнала “Locus” и вышел в голосовании на 5-е место. На русский язык он не переводился.
Карточка рассказа находится здесь Вот только датировка рассказа, получается, в карточке неправильная. Она почерпнута, судя по всему, из ISFDB, а там рассказ датирован лишь в приближении с пометкой: «Первая публикация в журнале “Fantastyka” (что тоже не точно – нужно “Nowa Fantastyka”), дата не установлена». Почитать же об авторе можно тут
2. Pассказ английской писательницы Гвинет Джонс/Gwyneth Jones, который называется в оригинале “Grazing the Long Acre” (1998, “Interzone”, № 127, January; 1998, ант. “The Mammoth Book of Best New Horror: Volume 9”; 2009, авт. сб. “Grazing the Long Acre”) перевела на польский язык под названием “Długie pastwisko/Длинное пастбище” АННА ДОРОТА КАМИНЬСКАЯ/Anna Dorota Kamińska (стр. 14-16; 25-27). Иллюстрации ЯКУБА ЩЕНСНОГО/Jakub Szczęsny.
Здесь мы «глазами иностранной писательницы смотрим на эротический фольклор трассы Варшава-Катовице» (Мацей Паровский).
А вот что сама Гвинет Джонс пишет о своем рассказе:
«Когда этот рассказ впервые отправлялся в печать, я сказала Полу Брейзеру, готовившему рождественский номер журнала “Interzone”, что он – о Божьей Матери, подозреваемой в совершении серийных убийств. Разумеется, это была шутка. Хотя в этом есть доля истины, рассказ совершенно о другом. Затем “Grazing the Long Acre” включили в состав ежегодной антологии Стивена Джонса “The Year’s Best New Horror”. Подозреваю, что именно эти слова – “серийное убийство” – повлияли на его выбор.
На самом деле было так: я посетила Польшу на Рождество 1997 года. Мы провели некоторое время в Варшаве, где моя свояченица работает в Британском консульстве, съездили на юг страны (где видели комету Хейла-Боппа, очень отчетливо, с паркинга нашего отеля в Миколайках), а затем, вместе с мужем и сыном, отправились в Краков. Туристам советуют обычно путешествовать самолетом или поездом, однако мы хотели увидеть как можно больше, поэтому наняли таксомотор. Как вы сами понимаете, дорогие читатели, в ходе этого путешествия мы видели прежде всего старую добрую трассу Е 75.
Я – католичка. И поскольку обращаюсь сейчас к людям, выросшим и воспитанным в католической культуре (не важно верите вы в Бога, дорогие Читатели, или не верите), мне, видимо, нет нужды объяснять, что при посещении Польши мои мысли естественным образом обратились к Божьей Матери. Как выглядело бы чудесное явление Девы Марии в 1997 году? И где Пречистая Дева явилась бы? И как себя вела бы? Если бы Она возвестила современной девушке: “Я есмь Непорочное Зачатие”, как прозвучало бы это необычное заявление? И как его восприняла бы современная девушка?
Вот об этом я и думала, когда мы ехали мимо вызывающе одетых молодых женщин, занимающихся своим ремеслом на обочинах шоссе между Ченстоховой и Петрковом Трибунальским. Мои раздумья о Деве Марии смешивались с мыслями о широкой, жестокой, искусительной четырехполосной дороге благосостояния и свободы, ведущей никуда и всюду. Вот так и появилось “Долгое пастбище”».
На русский язык рассказ “Grazing the Long Acre” не переводился. На карточку не переведенного рассказа можно глянуть здесь
И это вторая публикация писательницы в нашем журнале (первую см. “NF”, 9/1993). Биобиблиографии автора рассказа на сайте ФАНТЛАБ пока нет, однако кое-что о ней можно узнать, пройдя по тэгу «Джонс Г.» в этом блоге.
Грэм Свифт/Graham Colin Swift (род. 4 мая 1949 в Лондоне) – известный британский писатель.
Окончил Кембриджский университет, где изучал историю, и получил магистерскую степень в Йоркском университете, специализируясь на викторианской литературе, затем некоторое время работал в Греции школьным учителем – преподавал английский язык. В 1980 году опубликовал первый роман "The Sweet Shop Owner/ Владелец кондитерской”.
За ним последовали психологический триллер "Shuttlecock/Волан” (1981; премия имени Джеффри Фабера);
сборник рассказов "Learning to Swim/Уроки плавания” (1982);
романы "Waterland/Водоземье” (1983; премия газеты “Gardian”; премия Гринцане-Кавур; мемориальная премия Уинфред Холтби);
"Out of this World/ В мир иной” (1988);
"Ever After /С тех пор” (1992);
"Last Orders /Завещание”, (1996; Букеровская премия; мемориальная премия Джеймса Тейта Блэка; международная Дублинская премия IMPAC; премия Коста);
“The Light of Day/Дневной свет” (2003);
“Tomorrow/Завтра” (2007);
сборник рассказов “Chemistry/Химия” (2008); сборник публицистических произведений “Making an Elephant” (2009);
роман “Wish You Were Here/Хотелось бы, чтобы вы были здесь” (2011);
сборник рассказов “England and Other Stories/Англия и другие рассказы”; (2014; премия Фолио);
роман “Mothering Sunday/Материнское воскресенье” (2016; Готорнденская премия; премия Вальтера Скотта).
Некоторые из названных произведений экранизированы: фильмы “Волан/Shuttlecock” (1991, реж. Эндрю Пиддингтон); “Земноводье/Waterland” (1992, реж. Стивен Гилленхол); “Завещание/Last Orders” (2001; реж. Фред Скепси).
Свифт – член Королевского литературного общества и любимец критики; его романы переведены на 30 языков. «Это пример писателя до мозга костей — персонаж, которого в современной культуре представить невозможно и который, тем не менее, успешно в ней существует».
На русский язык переведены два рассказа писателя («Химия» и «Антилопа Хоффмейера»), а также романы:
“Waterland” (как «Земля воды»; 2004, 2016, 2017) – история Болотного края, «одно из лучших произведений постмодернизма».
«Роман <…> сочетает элементы готической семейной саги, детектива, философского размышления о смысле истории и природе. Причем история у Свифта предстает в многообразии ипостасей: “большая” история, которую преподает школьникам герой романа, “малая” местная история Фенленда – “Земли воды”, история человеческих отношений, романтических и жестоких. Биография учителя, которому грозит сокращение и “отходная” речь которого составляет внешний уровень романа, на многих уровнях перекликается с двухвековой историей его рода, также полной драматизма и кровавого безумия поистине фолкнеровских масштабов…»;
“Last Orders” (как «Последние распоряжения», 2000).
Это «исследование повседневности, в котором история персонифицирована больше, чем в предыдущих книгах автора… Четверо мужчин, близких друзей покойного Джека Доддса, лондонского мясника, встретились, чтобы выполнить его необычную последнюю волю – развеять над морем его прах. Несмотря на незамысловатый сюжет, это самое увлекательное произведение Грэма Свифта – трогательное, забавное и удивительно человечное».
“Light of Day” (как «Свет дня», 2003, 2017).
Это «пример игры в жанр, когда автор отказывается от всех правил. Джордж Уэбб, бывший полицейский, а ныне частный сыщик, получает с виду очень простое задание от клиентки — проследить за ее мужем и его любовницей. После такого детективного начала Грэм Свифт, виртуозный стилист и обаятельный рассказчик, нарушает все правила не только детектива, но романа о любви. В любовном треугольнике автор "отламывает" угол, а запутанную интригу умещает в события одного дня, хотя охватывает тайны прошлого и загадки настоящего».
“Mothering Sunday” (как «Материнское воскресенье», 2016).
«Последний на сегодняшний день роман Свифта — это странное произведение, описывающее один день из жизни юной сироты Джейн Фэйрчайлд, воспоминания о котором главная героиня пронесет через всю свою долгую жизнь. День закончится трагедией, но именно это поможет Джейн превратиться из простушки-горничной в знаменитую писательницу».
1. Рассказ британского писателя Грэма Свифта/Graham Swift, который называется в оригинале “The Watch” (1982, ”Firebird: Writing Today”, №1; 1988, ант. “Fiction 100: An Anthology of Short Stories”) перевел на польский язык под адекватным названием “Zegar/Часы” АНДЖЕЙ АППЕЛЬ/Andrzej Appel (стр. 3-13). Иллюстрации МАРЕКА АДАМИКА/Марек Adamik
Эта интересная новелла, в которой «Грэм Свифт философствует о жизни, смерти и сменяемости поколений» (Мацей Паровский), на русский язык не переводилась, карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет и об его авторе ФАНТЛАБ мало чего знает. Возможно потому, что этот рассказ, вероятно, был единственным отклонением писателя от избранной им творческой стези. А писатель, надо сказать, очень интересный…
2. Рассказ американского писателя Даниела Джефферса/Daniel H. Jeffers, который называется в оригинале “The Value of Objects” (1998, “Asimov’s Science Fiction”, Apr.), перевел на польский язык под адекватным названием “Wartość rzeczy/Ценность вещей” РАФАЛ ВИЛЬКОНЬСКИЙ/Rafał Wilkoński (стр. 14-16). Иллюстрации ПАТРИЦИИ МАРОН/Patrycja Maron.
Чем ценна для него та или иная вещь человек и сам не всегда понимает, где ж тут разобраться в этом искусственному разуму…
На русский язык рассказ не переводился, его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет и об ее авторе ФАНТЛАБ ничего не знает.
1. Рассказ английского писателя Стивена Бакстера/Stephen Baxter, который называется в оригинале “George and the Comet” (1991, “Interzone”, # 52, Okt.; 1997, ант. “The Best of Interzone”; 1998, авт. сб. “Traces”), перевел на польский язык под названием “George i kometa/Джордж и комета” АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik (стр. 3-8). Иллюстрации МАГДАЛЕНЫ ЕНДЖЕЙЧАК/Magdalena Jędrzejczak.
Жуткое это, наверное, ощущение – очнуться в неуклюжем теле некоего лемура-летяги, да через несколько миллиардов (!) лет после своей спокойной смерти, да на некоей маленькой планетке, да еще и под гигантским солнцем и громадной кометой, готовой рассыпаться на части…
Рассказ переводился на немецкий и французский языки, на русский язык не переводился. На его карточку можно глянуть тут А почитать об авторе можно здесь
И это первая наша встреча с писателем на страницах журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka”.
2. Рассказ американского писателя Алана Бреннерта/Alan Brennert, который называется в оригинале “Her Pilgrim Soul” (1990, 1992, авт. сб. “Her Pilgrim Soul and Other Stories”; 2002, ант. “The American Fantasy Tradition”) перевела на польский язык под адекватным названием “Jej dusza pielgrzymia/Ее душа бродяжья” АННА СЬЦИБËР-ГАЕВСКАЯ/Anna Ścibior-Gajewska (стр.9-16; 21-31). Название этого лирического и великолепного во многих отношениях рассказа почерпнуто из следующей строки стихотворения замечательного ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса: “But one man loved the Pilgrim Souls in You”, которая в переводе Григория Кружкова звучит так: “Но лишь один любил и понимал твою бродяжью душу”. Иллюстрации ЯКУБА ЩЕНСНОГО/Jakub Szczęsny.
Рассказ переводился на немецкий язык, на русский язык он не переводился. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет.
И таки да: писатель издавна примеривался к этой теме – в журнале “Rod Serling’s The Twilight Zone Magazine” еще в декабре 1986 года была напечатана его пьеса под этим же названием – “Her Pilgrim Soul”.
И это уже третья наша встреча с писателем (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” № 3/1993 и 10/1993). Среди материалов обсуждения первого из указанных номеров можно найти и кое-какую информацию о писателе, поскольку биобиблиографии Алана Бреннерта на сайте ФАНТЛАБ нет.
3. Рассказ британского писателя Нила Геймана/Neil Gaiman, который называется в оригинале “Chiwalry” (1992, ант. “Grails: Quests Vizitation and Other Occurrences”; 1993, авт. сб. “Angels & Visitation”; 1995, ант. “Grails: Quests of the Dawn”) перевела на польский язык под адекватным названием “Rycerskość/Рыцарство” УРСУЛА ГРАБОВСКАЯ/Ursula Grabowska (стр. 21-25). Некогда меня очаровало уже самое первое его предложение. Дело в том, что я, конечно же, читал "Смерть Артура" Мэлори, пересказы Грина, прослеживал вариации легенд артуровского цикла, оценивал окололитературные интерпретации самого понятия "Грааль", много чего еще. И вот тут вдруг читаю: «Миссис Уитакер нашла Святой Грааль: он лежал под шубой». Иллюстрации РОБЕРТА АДЛЕРА/Robert A. Adler.
Этот рассказ позже заново перевела на польский язык и опубликовала в составе авторского сборника писателя “Dym i lustra/Дым и зеркала” ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter. Впервые сборник был опубликован в Польше в 2002 году и с тех пор многократно (2004, 2012, 2015, 2018) переиздавался.
В этом же переводе он был напечатан также в составе авторского сборника рассказов Н. Геймана “M jak magia/М как магия” (2007).
Русскоязычные читатели впервые увидели его в 2003 году под названием «Рыцарь и дама» в переводе О. МОРОЗ (ж-л «Звездная дорога», № 7-8). Позже его заново перевела на русский язык А. КОМАРИНЕЦ, и этот перевод был впервые напечатан в 2005 году в составе авторского сборника рассказов Н. Геймана «Дым и зеркала».
Известен также перевод рассказа, выполненный Н. ИВАНОВЫМ. На карточку рассказа можно глянуть здесь А с биобиблиографией его автора можно ознакомиться тут И это вторая наша встреча с писателем на страницах журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka” (первую см. в предыдущем номере – 11/1998).
1. Рассказ канадского (живущего в Великобритании) писателя Джеффа Раймана/Geoff Ryman, который называется в оригинале “Warmth” (1995, “Interzone”, # 100, Okt.; 1997, ант. “The Best of Interzone”; 2011, авт. сб. “Paradise Tales”), перевел на польский язык под названием “Ciepło/Тепло” МАРЦИН ВАВЖИНЬЧАК/Marcin Wawrzyńczak (стр. 3-10). Иллюстрации АНДЖЕЯ ГЖЕХНИКА/Andrzej Grzechnik.
Душевное тепло – это нечто трудно поддающееся описанию, но явственно ощутимое и безусловно нужное человеку. Даже если оно исходит от чего-то такого, у чего и души-то нет…
Этот номинировавшийся на получение премии “BSFA” рассказ переводился на немецкий язык, на русский язык он не переводился. На его карточку можно глянуть тут А почитать о его авторе можно здесь
И это вторая встреча с писателем на страницах нашего журнала (первую см. “NF” № 12/1997).
2. Рассказ британского писателя Йена Макдональда/Ian McDonald, который называется в оригинале “Recording Angel” (1996, “Interzone”, # 104, Feb.; 1997, ант. “The Year’s Best Science Fiction: Fourteen Annual Collection”; 1998, ант. “Nanotech”), перевела под названием “Anioł zapisu/Ангел записи” АГНЕШКА ФУЛИНЬСКАЯ/Agnieszka Fulińska (стр. 11-16). Иллюстрации РОБЕРТА АДЛЕРА/Robiert H. Adler.
Это небольшой приквел к роману «Чага/Chaga» -- и там, и здесь героям произведений приходится встретиться лицом к лицу с некоей иноземной напастью, пожирающей все находящееся вокруг со скоростью 50 метров в день, превращая это все в нечто вроде сухого коралла.
Рассказ издавался в переводе на итальянский язык, на русский язык он не переводился. Карточка рассказа находится здесь А почитать об авторе можно тут
И это четвертая встреча с писателем на страницах нашего журнала (предыдущие три см. “NF” №№ 12/1997, 4/1998, 8/1998).
3. Рассказ британского писателя Нила Геймана/Neil Gaiman, который называется в оригинале “The Wedding Present” (1998, ант. “Dark Terrors 4: The Gollanch Book of Horror”; 1998, 1999, 2005, 2008, 20013, авт. сб. “Smoke and Mirrors”), перевела на польский язык под адекватным названием “Prezent ślubny/Свадебный подарок” УРСУЛЯ ГРАБОВСКАЯ/Ursula Grabowska (стр. 21-25). Иллюстрации ПЕТРА КОВАЛЬСКОГО/Piotr Kowalski.
Этот рассказ позже заново перевела на польский язык в составе авторского сборника писателя “Dym i lustra/Дым и зеркала” ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter. Впервые сборник был напечатан в 2002 году и с тех пор многократно (2004, 2012, 2015, 2018) переиздавался.
Рассказ переводился также на немецкий и нидерландский языки, на русский язык его впервые перевела под тем же названием «Свадебный подарок»
А. КОМАРИНЕЦ в 2005 году.
Позже рассказ был переведен заново Н. ИВАНОВЫМ, и в этом новом переводе переиздавался несколько раз. На карточку рассказа можно глянуть здесь А с биобиблиографией его автора можно ознакомиться тут И это первая наша встреча с писателем на страницах журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka”.
облако тэгов
