В сети можно найти интересную статью о цензуре в ПНР, изрядный фрагмент которой приводится ниже. Это статья Януша Дунина/Janusz Dunin “Smak ksążki zakazanej/Вкус запрещенной книги”, опубликованная 17 марта 2007 года в газете “Polityka”:
«1945–1948 годы — период террора и начальных действий цензуры — запомнились как время относительной свободы чтения. В польских домах и появлявшихся платных библиотеках все еще были довоенные книги, волна реэмигрантов принесла много эмиграционных печатных изданий, было создано много частных издательств, возобновивших выпуск бестселлеров и печатание текстов, написанных во время войны, например в Англии. Ситуация изменилась с провозглашением программы обязательного творческого метода, получившего название соцреализм. Перед цензурой, национализированным издательским и книготорговым аппаратом стояла задача навязывания единственного вида литературы и трудная проблема устранения чтений, несовместимых с продвигаемой программой.
Социалистический реализм не был новой литературной идеей, он дублировал сюжетные схемы патриотической, церковной и политической литературы, которая изначально была зарезервирована для народа и молодежи. В эти литературные схемы вставлялось текущее партийное и политическое содержание, например о передовой Стране Советов. В идеале было бы запретить все остальное чтение, но на это власти не смогли решиться.
В 1951 году Центральное управление библиотек Министерства культуры и искусства выпустило «Список книг, подлежащих немедленному изъятию No 1». Этот список («Только для служебного пользования») был передан доверенным сотрудникам, информируя о 1682 наименованиях книг, которые должны были быть изъяты из фондов публичных библиотек.
Вскоре появились новые списки, в которые вошли многие тысячи самых популярных книжных названий и их авторов. При этом иногда рекомендовалось уничтожать тиражи только этих произведений, иногда — всех произведений конкретных авторов. Запрещались тексты как тех авторов, которые, подобно Чеславу Милошу, не оправдали ожиданий,
так и тех, кто мог составить слишком жесткую конкуренцию авторам продвигаемой литературы.
Нужно было прощаться не только с произведениями Хелены Мнишек,
но и со всеми произведениями Агаты Кристи и авторов вестернов, действие которых разворачивается на Диком Западе.
Первые три секретных списка опубликовало после 2000 года вроцлавское издательство “Nortom”. Особенно яростному гонению подвергались религиозная литература и популярные исторические труды, связанные с восточными окраинами (“кресами”), Армией Крайовой, харцерством и польскими силами на Западе. К уничтожению были приговорены произведения Александра Каминьского/Aleksander Kamiński, автора «Камней для окопа/Kamieni na szaniec»,
и Аркадия Фидлера/Arkady Fiedler, автора «303-й эскадрильи/Dywizjon 303».
Рядом с работами создателя польской военно-морской мощи Эугенюша Квятковского/Eugeniusz Kwiatkowski
фигурировал Ван де Вельде/Van de Velde, автор «Идеального супружества/Małżeństwo doskonale».
Политика по отношению к польской книге в Польской Народной Республике может показаться непоследовательной. Книги изымались из публичных библиотек и книжных магазинов, а через несколько лет, в слегка изменившейся внутренней или частной ситуации, переиздавались, как, например, романы вышеупомянутой Агаты Кристи
или произведения Мельхиора Ваньковича, вернувшегося на родину.
Однако можно предположить, что за почти полвека существования цензуры Польской Народной Республики таковой цензуре так или иначе подвергалось большинство книжных изданий в читательском обороте, а с изменениями моды и литературно-идеологических тенденций постоянными были только важнейшие идеологические основы системы, такие как существующие творческие и прочие союзы или принцип партийного руководства.
Чистки в книжных магазинах и публичных библиотеках в меньшей степени коснулись научных библиотек, которым было рекомендовано прятать стигматизированные произведения в так называемых отделах специального хранения с ограниченным доступом по специальному разрешению, выдававшемуся индивидуально деятелям и ученым. Служба Безопасности (SB) крайне трепетно относилась к попыткам ввоза в страну эмигрантской литературы и остро реагировала на попытки размножения текстов без цензуры и одно время даже контролировала использовавшиеся в учреждениях и на промышленных предприятиях пишущие машинки, которые в принципе могли быть использованы для изготовления опасных копий. Однако не слышно было, чтобы производились обыски домашних библиотек в поисках запрещенных книжных изданий. По сути дела, также оставались в покое и букинистические магазины, которые продавали книги, изъятые из публичных библиотек, резервируя некоторые из них для избранных покупателей.
Осознание существования проскрипционных списков и цензуры, изменившийся и в то же время довольно односторонний книжный рынок породили в ПНР новое движение читателей запрещенных книг, направленное на неприятие официально продвигаемой литературы. Образовывались круги нетерпеливых, зрелых читателей, искавших книгу, которая воспринималась ими как запретная. Они не только приобретали давно не переиздававшиеся книги, такие как стихи Чеслава Милоша,
но и выстраивались в очереди в книжных магазинах, чтобы купить книги, которые, по слухам, были плохо приняты властями. Студенты, которых спросили в Польской Народной Республике о том, что такое бестселлер, ответили, что это книга, изданная слишком маленьким тиражом! Иногда возникала угроза, что уже выпущенный тираж книги будет изъят с рынка, как это случилось с первым изданием «Сатиры в подполье. 1939 — 1944/Satyra w konspiracji»Гжегожа Залеского/Grzegorz Zaleski.
Эмигрантские книги, проникшие через границу, переходили из рук в руки. В этих изданиях жадно читались и те тексты, которые иначе никого бы не заинтересовали и которые сегодня доступны в букинистических магазинах буквально за гроши. Позже аналогичным образом трактовались и перепечатки таких текстов. Такие книги зачастую читали тайком, в условиях цейтнота, с осознанием того, что кто-то ждет очереди на их прочтение и что пойманному за таким чтением может не поздоровиться.
В Польской Народной Республике существовало и менее изощренное читательское подполье. В стране хватало как старых, так и новых читателей приключенческих романов, эротической литературы, криминальных и ковбойских романов, детективов и даже бульварных брошюр. Они чувствовали себя брошенными издательским рынком и библиотеками. Правда, после 1956 года стали появляться более остросюжетные книги, но, например, только в 1972 году “Wydawnictwo Literackie” добилось разрешения на массовое переиздание романа “Прокаженная/Trędowata”Хелены Мнишек/Helena Mniszek.
Еще раньше зародилось неформальное движение, собирающее преданных читателей и собирателей этого типа литературы. Изучая этот рынок, я встретил богатого частного сапожника, который утверждал, что никогда не брал в руки ни одной книги, опубликованной после 1939 года. Также родилась отдельная торговля, сосредоточенная в основном вокруг рыночных букинистов, выкладывавших свои товары на коврик. Рядом с продавцом обычно лежал чемодан или стоял портфель, где прятались различные раритеты. Это могли быть романтические произведения Ирены Зажицкой/Irena Zarzycka,
детективы Эдгара Уоллеса/Edgar Wallace,
Антония Марчиньского/Antoni Marczyński
или бульварные брошюры, такие как: «Материнское сердце», «Тернистый путь благородной женщины», «Барбара Убрик, или Тайны монастыря», «40 раз женатый», «Долорес, проданная невеста», «Эльвира, или Кровавые тайны Пекина», «Лидья, дочь графини-нищенки», «Проклятая дочь, эпопея любви и ненависти» ("Serce matki", "Ciernista droga szlachetnej kobiety", "Barbara Ubryk, czyli tajemnice klasztoru", "40 razy żonaty", "Dolores, sprzedana narzeczona", "Elwira, czyli krwawe tajemnice Pekinu", "Lidja, córka hrabini żebraczki", "Wyklęta córka, epopeja miłości i nienawiści") и др. (…)
К счастью, борьба цензоров и различных служб против производства и ввоза не прошедших цензуру печатных изделий не превратилась в преследование читателей, занимавшихся неподобающим чтением. Чтение запрещенных произведений оставалась одной из важных областей свободы в Польской Народной Республике.
История добавила еще одну главу. В 1989 году Ассоциация польских библиотекарей и Институт книги и чтения Национальной библиотеки опубликовали еще один, 14-й, «Список устаревших книг в публичных библиотеках». Автор «Введения» Ядвига Колодзейская писала, что список «окончательно закрывает нынешнюю практику централизованного контроля отбора в публичных библиотеках». Он не содержал художественной литературы, а был ориентирован на общественно-политическую литературу. Среди 5617 послевоенных текстов, рекомендованных к удалению, имеются произведения Пшимановского/Przymanowski, Путрамента/Putrament, Раковского/Rakowski, Шаффа/Schaff и Жукровского/Żukrowski. В список также вошли старые работы Лешека Мочульского/Leszek Moczulski и Рышарда Капуcьциньского/Ryszard Kapuściński.
Сегодня мы все больше и больше осознаем, что цензура была деструктивным мероприятием, и ее конституционный запрет не вызывает возражений. Однако 17 лет без него породили к жизни тысячи издательств и сотни тысяч польских книг, и все согласятся, что среди них есть хорошие и глупые, красивые и китчевые, порочащие святыни, возбуждающие ксенофобию или убивающие патриотизм, клеветнические или идолопоклоннические. Следовательно, возвращаются идеи, чтобы что-то запретить, что-то осудить. Однако установить критерии – кто станет это делать, что и кому запрещать — будет очень трудно».
«…Он автор многих приключенческих и криминальных (детективных) книг, в т.ч. “Aloha/Алоха” (1929); “Czarci jar/Чертов яр (овраг) (1932); “Iperyt zwycięzca/Иприт-победитель” (1936); “Miłość szejka/Любовь шейха” (1932); “Mścicielka/Мстительница (1928); “Niewolnice z Long Island/Рабыни из Лонг-Айленда” (1930); “Przygoda w Biarritz/Приключение в Биаррице” (1934); “Skarb Garimpeira/Сокровище гаримпейра” (1938).
Написал несколько научно-фантастических романов: “Wyspa nieznana/Неизвестный остров” (часть 3 – “Królowa Othe”. Фантастический роман, “Wydawnictwo K. Rzepecki”, Poznań, 1929); “Upiory Atlantyku/Призраки Атлантики” (первая публикация в: "”Ilustrowany Kurier Codzienny"». 1928, № 260-361; 1929, № 2-215; отдельное издание -– "«Renaissance”. Warszawa, 1929; часть 2 – “Lot nad oceanem/Полет над океаном”. Warszawa, 1930); “Świat w płomieniach. Powieść z niedalekiej przyszłości/Мир в языках пламени. Роман из недалекого будущего” (“Rój”, Warszawa, 1928), “Nowa Atlantyda/Новая Атлантида” (роман для юношества, “Wydawnictwo S.A. Krzyżanowski”. Kraków, 1932), “Gaz 303/Газ 303” (первая публикация в: “Głos Narodu”, 1931, № 197-287; отдельное издание Poznań, 1932); “Jutro/Завтра” (“Wydawnictwo G. Wolff”, Kraków, 1934); “Byczy sen. Humoreski/Бычий сон. Юморески” (“Wydawnictwo Gebethner i Wolff”. Kraków, 1933, здесь, среди прочего, “Odgadywacz płci/Угадыватель пола”, “Genialny wynalazek/Гениальное изобретение”); “Bezgłośny piorun/Бесшумная молния” (“Drukarnia Bankowa”. Warszawa, 1937).
В популярных коммерческих приключенческо-фантастических романах Марчиньский прибегает к условности «чудесного изобретения», использует научно-фантастический реквизит, но в его произведениях много отсылок к польским делам, это намек на текущие социальные и политические проблемы.
Марчиньский — один из популярнейших авторов межвоенной фантастики, предсказывающий в огромных военных фресках борьбу на фронтах будущей мировой войны, столкновения между немцами и русскими, диверсионную деятельность агентов, желающих применить секретное оружие (изобретенное поляками и имеющее решающее значение для исхода войны; см. «Мир в языках пламени») Из нашумевших романов Марчиньского книга «Завтра» кажется наиболее интересной – написана в красочном, живом стиле, с большой проницательностью показывая истоки начала Второй мировой войны. Для молодежи предназначена «Новая Атлантида» , в которой появляется еще один миф независимой межвоенной Польши — мечта о заморской колонии, далеком острове, открытом экипажем корабля “Chrobry”. Марчиньский также является автором юморесок, в которых он высмеивает сумасшедших изобретателей и их безумные достижения, что как бы указывает на скептический подход к предмету и осознание своей литературной ограниченности».
Ну вот такая информация. Критики обвиняли Марчиньского в поверхностности, слабой работе над собственным языком, пристрастии к штампам, спешке и пр. и пр. И правда, кто-то из них подсчитал, что как-то он написал за два года 16 романов объемом в среднем 250 страниц каждый, то есть творил со средней скоростью 10-11 страниц в день…
А насчет поверхностности, мелкотемья? Он сам писал об этом так: “Слабее всего в кассовом отношении пошли те мои книги, в которых я — под плащиком приключенческого, как обычно, сюжета — протаскивал пацифизм, либерализм, гуманизм и ненависть к фашизму, готовившему тогда трагедию для Абиссинии, Испании и Польши. Как только мой роман казался властям либеральным, они использовали простой прием: его не разрешали продавать к книжных киосках на территории железнодорожных романов – и 40% тиража шли в переработку”. То есть писатель в Марчиньском неустанно сражался с издателем (напомню, что с 1931 года он сам издавал свои книги), и нетрудно догадаться, кто обычно побеждал.
И еще – это Марчиньский сотворил в своих книгах первого польского литературного частного детектива. В нескольких его книгах Рафал Крулик – репортер, легкий на подъем, симпатичный, ироничный, умный, влюбчивый, физически крепкий – «приключается» и расследует преступления на французских пляжах, в испанских замках, в резиденциях польских нефтяных магнатов.
И, как сообщает все та же «Википедия»: «Все его произведения были в 1951 году запрещены цензурой и подлежали немедленному изъятию из библиотек». Вот об этом, о цензуре в ПНР, мы и поговорим в следующей части этого поста.
“Zegar śmierci/Часы смерти” (1934; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 4.3);
“Iperyt zwycięzca/Иприт-победитель” (1935/1936; = Abisyńska Mata Hari/Абиссинская Мата Хари; Цикл «Таиту». Кн. 2. Окончание романа «Тайны абиссинских властителей»);
“Radża Bahadur Pagan/Раджа Бахадур Паган” (1935/1937; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.1. Начало индокитайской трилогии);
“Tajemnice władców Abisynii/Тайны властителей Абиссинии” (1935/1936; Цикл «Таиту». Кн. 1. Нападение Италии на Абиссинию);
“W dżunglach Birmy/В джунглях Бирмы” (1935/1936; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.2);
“Pieniądze zdobyć łatwo, ale.../Деньги легко добыть, но…” (1936; Жуткое убийство на крыше);
“Bezgłośny piorun/Бесшумная молния” (1937; Нечто вроде лазерного оружия );
“Cenna biała krew/Ценная белая кровь” (1937; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.3);
“Krwawy taniec hiszpański/Кровавый испанский танец” (1937, небольшая повесть и четыре рассказа, где действие происходит в Испании);
“Jedna szalona noc/Одна шальная ночь” (1938, рассказы, в т.ч. “Piranie lubią zapach krwi/Пираньи любят запах крови”);
“Pokolenie Kaina/Поколение Каина” (<1938; Три рассказа на тему о бремени белого человека);
“Serce matki/Сердце матери” (< 1938); “Życie na wulkanie/Жизнь на вулкане” (1938); “Syjon podminowany/Взбудораженный Сион” (1939; Палестина перед Второй мировой войной; вариант романа “Życie na wulkanie”);
“Zemsta Hiszpana/Месть испанца” (1939/1939, рассказ); “Największa sensacja w dziejach Sleepyvil/Величайшая сенсация в истории Слипвиля” (1947, только в газете); “Burza nad Nowym Jorkiem/Буря над Нью-Йорком” (1957/1991; Нью-Йорк в 50-х годах XX века);
“Kłopoty ze spadkiem/Хлопоты с наследством” (1957/1958);
“Tam gdzie szalał KKK/Там, где неистовствовал Ку-клус-клан” (1959, только в газете; Цикл «Рафал Крулик». Кн. 5; Расследование похищения сына американского миллионера); “Pokusy/Искушения” (1960, только в газете); “Krętą drogą do Hollywood/Извилистая дорога в Голливуд” (1957, не издана).
Такова информация из «Вики» — не без «дыр», правда, вот, например, не учтенная книга-репортаж: “Sir Bazyli Zacharow (Król armat)/Сэр Бэзил Захаров (Пушечный король)” (1934).
В его наследие следует также включить несколько сотен рассказов, юморесок, репортажей, множество статей, более десятка киносценариев, из которых пять реализовано.
“Czarny ląd/Черный материк” (1930; Цикл «К. Пулаский». Приключения в Африке);
“Gdy bestia budzi się/Когда пробуждается чудовище” (1930; Драматические приключения пассажиров океанского лайнера, потерпевшего кораблекрушение на острове, населенном прокаженными);
“Lot nad oceanem/Полет над океаном” (1930; Цикл «Ральф Бронсон». Кн. 2. Попытка авиаперелета через Атлантический океан);
“Szlakiem hańby/Дорогою бесчестья” (1930; = Kobiety nad przepaścią/Женщины над пропастью; Драматические приключения женщин, попавших в лапы торговцев женских телом);
“Cztery "R"/Четыре буквы R ” (1931, только в газете); "Gaz 303/Газ 303" (1931/1932; Цикл «Рафал Крулик». Кн. 2);
“Nowa Atlantyda/Новая Атлантида” (1931/1932);
“Czarci Jar/Чертов Яр” (1932; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 1);
“Miłość szejka/Любовь шейха” (1932; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 3);
“Byczy sen/Замечательный сон” (1933, юморески) (вообще-то название надо бы было перевести как "Охрененный сон" — ну вот такой уж он просто запредельный, такой мировой (а это последнее уже словарное значение), а если дословно, то бычий сон — см. последнюю обложку. В общем, словесная игра);
Стало быть Антоний Марчиньский… Я уже писал о нем в этом блоге 8 (восемь! да еще и с лишним!) лет назад (Божечка ж ты мой, как бежит время!) ЗДЕСЬ И, должен заметить, там было сказано все основное. Но уж раз подворачивается такая оказия – вернуться к теме на несколько более высоком уровне, почему бы ею не воспользоваться?
АНТОНИЙ МАРЧИНЬСКИЙ
Антоний Марчиньский/Antoni Marczyński (1 июня 1899–17 ноября 1968) – польский писатель поп-литературы (детектив, криминал, фантастика, экзотические приключения), книгоиздатель, журналист.
Родился в г. Познань, сын Романа Марчиньского и Хелены Марчиньской (в девичестве Густовской), брат художника Адама Марчиньского. Был женат на Марии Ласиньской. Окончил Научно-воспитательное учреждение отцов-иезуитов в г. Хырове (Zakład Naukowo-Wychowawczy Ojców Jezuitów w Chyrowie) в 1917 году, затем юридический факультет Ягеллонского университета в г. Кракове, где в 1924 году защитил докторскую диссертацию. Участник обороны Львова в 1918 году. Доброволец Войска Польского в 1920 году. В 1922–1926 годах работал в промышленности, в 1926–1928 годах — в Польском сельскохозяйственном банке Познань-Варшава. В 1926 году путешествовал по Европе, Африке и Америке. В 1931 году основал издательство “Rój”, в котором издавал в основном собственные произведения. С 1938 года жил в США, где основал польский сатирико-юмористический ежемесячник "Оsа" (1940–1945), а также редактировал журналы „Jedność-Polonia” (Балтимор), „Czas” (Бруклин), „Przewodnik Katolicki” (Новая Британия). Умер в Нью-Йорке 17 ноября 1968 года.
(Такова информация из «Вики» с небольшими дополнениями из других источников. И вот несколько деталей, на которые стоит обратить внимание: воспитывался отцами-иезуитами (и я не о том, что вот, дескать, церковники исковеркали мировоззрение мальчишки, я, напротив, считаю, что именно там в его голову заложили основы диалектического восприятия жизни, умения трезво ориентироваться в самых противоречивых событиях). Защитил диссертацию, затем работал, похоже, на отцовских предприятиях. Предпочел самостоятельность – работа в банке. Да, мечтал о путешествиях – отсюда поездки 1926 года. И вот не знаю, откуда у Хаски и Стаховича сведения о финансировании сего предприятия «папенькой»… Парень вполне мог накопить собственные средства. И да, правильно, вернулся он домой из этих поездок с вполне оформившимся намерением изменить свою жизнь – в дальнейшем много путешествовать, зарабатывая на эти самые путешествия гонорарами за литературные произведения и привозя домой затравочную тематику следующих произведений. С путешествиями как-то дело не пошло, а вот с книгами… Как Марчиньский писал в своих воспоминаниях, вернувшись в Польшу, он первым делом обошел несколько книжных магазинов и платных библиотек и попытался определить, какие книги в них пользуются наивысшим спросом. И вскоре у него в руках уже была машинопись первого романа. Он послал ее редактору Александру Блажеëвскому, тот отослал ее обратно с известной просьбой. Но парня было уже не удержать, романы сыпались из него как мука из сита. И таки да – он был гением маркетинга, например первый его роман, прежде чем вышел в книжном оформлении, был обкатан в 12 периодических изданиях по формуле «Продолжение следует».
Здесь далее следует список романов и повестей, почерпнутый из все той же «Википедии», в котором указаны две даты: первая – первая публикация в периодике, вторая – первая книжная, если одна – только первая книжная).
“Czarna Pani/Черная госпожа” (1926/1928; Польская действительность изобилует бессовестными людьми);
“Rok 1947/1947 год” (1926/1928; Японо-американская война); “Siostra Carmen/Сестра Кармен” (1926/1930; Восстание рифийцев в Северном Марокко против испанского владычества в 1926 году);
“W podziemiach Kartaginy/В подземельях Карфагена” (1926/1928; Приключения в Тунисе и Алжире);
“Książę Wа-Tunga/Принц Ва-Туна (1927/1929; О современном корсаре с острова Борнео);
“Perła Szanghaju/Жемчужина Шанхая” (1927/1928; Цикл «Анджей Н.», кн. 1. Любовный роман поляка и англичанки в азиатских (китайских) реалиях);
“Świat w płomieniach/Мир в языках пламени” (1927/1928; Всемирная война будущего, основа фильма, бившего некогда рекорды популярности);
“Wyspa nieznana I/Неизвестный остров 1” (1927/1928; Часть 1. “Olbrzymy/Гиганты”. На отдаленном океанском острове живут почитатели богини Астарты);
“Wyspa nieznana II/Неизвестный остров” (1927/1928; Часть 2. “Mścicielka/Мстительница”)
“Wyspa nieznana III/Неизвестный остров” (1927/1929; Часть 3. “Królowa Othe/Королева Отхе”)
“Aloha/Алоха” (1928/1929; Любовь и месть гавайской принцессы);
“Mississippi/Миссисипи” (1928/1929; Цикл «Анджей Н.». Кн. 2. Powódz);
“Niewolnice z Long Island/Рабыни из Лонг-Айленда” (1928/1929; Цикл «К. Пулаский». Кн. 1; Дом терпимости в Нью-Йорке);
“Pieczeń z antylopy/Жаркое из антилопы” (1928; повесть и рассказы “Mr J. Smith zabił człowieka/Мистер Смит Убил человека”, “Biały jacht/Белая яхта”);
облако тэгов
