Далее «фантастика ближнего прицела» (в терминологии Невядовского «теория границы»): В. Немцов, В. Охотников, А. Казанцев.
О-о, этого было сколько хотите. Это маршировало стройными рядами. Первая книга В. Немцова«Золотое дно» была издана еще в 1949 году, к ним надо добавить еще 5 – 7, изданных в 1950 – 1956 годах.
Первая книга В. Охотникова«Подземные дороги» попала в руки польских читателей в 1951 году, в этом же году ее догнал сборник «В мире исканий». За ними последовала «История одного взрыва» (1955).
Что касается А. Казанцева, то, как это ни удивительно, но на польском языке опубликованы лишь два его рассказа. Зато вышли книги Г. Адамова«Изгнание владыки» (1950, 1952); В. Сапарина«Таинственное исчезновение инженера Боброва» (1949) и «Новая планета» (1953); А. Студитского«Ущелье Батырлар-Джол» (Wąwóz Batyrłar-Dżoł», 1950); И. Луковского«Тайна вечной ночи» (1952); Л. Лагина«Патент АВ» (1949, 1955), «Остров разочарования» (1954), а также «Старик Хоттабыч» (как «Staruszek Hassan/Старичок Гассан»), 1954).
К ним следует добавить книги В. Иванова«Энергия подвластна нам» (как «Wladcy energii/Властелины энергии», 1951), Ф. Кандыбы «Горячая земля» (1951).
И книги Л. Платова«Архипелаг исчезающих островов» (1951, 1952, 1953), «Каменный холм» (1955), «Страна Семи Трав» (1956, 1963), Болдырева«Игла 2» (вместе с «Невидимкой»Долгушина, 1952); Н. Томана«По следу луча» («Promiennym śladem», 1953); Н. Дашкиева«Торжество жизни» (1954), Б. Фрадкина«Пленники пылающей бездны» (1961), а также некоторые другие.
И более смелая: И. Варшавский, Д.Биленкин, Г. Гуревич, С. Гансовский.
Рассказы И. Варшавского, Д. Биленкина, С. Гансовского – в газетах и журналах, сборниках и антологиях. Первая книга Г. Гуревича«Погонщики туч» была издана в 1949 году, за нею последовала книга «Иней на пальмах» (1954) – все это, разумеется, еще «ближний прицел». Публиковались также рассказы в антологиях и сборниках.
1. На внутренней стороне передней обложки размещено эссе А. Н. (Анджея Невядовского)/А. N., в котором он описывает состояние дел в фантастическом литературном цехе в соседних с Польшей государствах – CCCР и т.н. странах народной демократии. Эссе так и называется -- «Fantastyka naszych sąsiadów/Фантастика наших соседей». Стран много, места мало, поэтому пан Анджей вынужден обозревать это самое состояние дел по шаблону: предтечи/отцы-основатели/история развития жанра/настоящее. Ну а поскольку ровно половина эссе отведена русской (русскоязычной) фантастике, с остальными он вынужден разделываться на протяжении пары абзацев, в которые удается втиснуть разве что только список авторов.
Поначалу я не собирался на этом материале останавливаться, но потом мне показалось любопытным взглянуть на то, насколько к этому времени знакомы были польские читатели с теми именами и произведениями, о которых говорит пан Анджей. Так что я буду его как бы комментировать курсивом.
Итак, РОССИЯ и СССР. В предтечи Невядовский записывает Ф. Булгарина«Правдоподобные небылицы…» (1824) и «Путешествие к средоточию Земли» (1928), В. Oдоевского«Петербургские письма» (1840), Н. Чернышевского«Что делать?» (1863).
Не знаю как насчет современных (XIX века) изданий указанных произведений, а в послевоенное время «Что делать?» Н.Чернышевского было впервые издано в 1951 году. До более поздних переизданий я что-то пока не докопался. Кое-какие произведения В. Одоевского можно найти в антологиях русской и советской фантастики, о которых разговор еще впереди. О Ф. Булгарине в польских переводах ничего не знаю.
Дальше пан Анджей ведет разговор о К. Циолковском«На Луне» (1893), «Грезы о Земле и небе» (1895), «Вне Земли» (1903 – 1920); A. Куприне«Жидкое солнце» (1912), «Тост» (1907), «Королевский парк» (1911), В. Брюсове сборник «Земная ось»(1907).
Ничего из Циолковского на польском языке мне найти не удалось. Кое-что из Куприна и Брюсова можно опять же отыскать в антологиях.
Дальше А. Богданов-Малиновский«Красная Звезда» (1908), «Инженер Мэнни» (1913); В. Обручев«Плутония» (1924), «Земля Санникова» (1926), А. Толстой«Аэлита» (1922), «Гиперболоид инженера Гарина» (1925).
Послевоенных изданий Богданова не было. «Плутония» В. Обручева вышла двумя изданиями (1953 и 1959), и других изданий я не знаю. «Земля Санникова» вышла в 1954 году и, похоже, не переиздавалась. «Аэлита» А. Толстого – единственное издание в 1956 году. «Гиперболоид инженера Гарина» (как «Eksperyment inż. Garina») – 1946 год, единственное издание.
В 20-е годы – В. Катаев«Остров Эрендорф» (1924); В. Шкловский«Иприт» (1926); Е. Замятин«Мы» (1920).
Эти вещи Катаева и Шкловского вроде бы не переводились. А вот с Замятиным интересно. Напомню, что на календаре еще только 1984 год, однако Невядовский спокойно отмечает: «Антиутопию “Мы” (1920), переведенную на немецкий, английский, чешский и французский языки, публикует Евгений Замятин, выступая предтечей тем, которые появятся в творчестве Хаксли и Оруэлла».
И никакой ритуальной ругани. И еще одно опасное имя – Оруэлл. Кстати говоря, тертый волк Холлянек бдительно вымарывал его из всех материалов, в каком бы контексте оно ни появлялось, хотя сам был проговорился об Оруэлле в самом первом номере журнала, в первой же своей редакторской статье. Здесь он, похоже, его просто-напросто прошляпил. А «Мы» опубликовали в польском переводе в 1985 году – в самое махровое наше застойное время. Всего лишь на год с юбилеем опоздали.
В 30-е – А. Беляев«Голова профессора Доуэля» (1925), [/u]«Человек-амфибия»[/u] (1928). И ошибка: Невядовский приписывает Александру Беляеву роман другого Беляева – Сергея «Приключения Самюэля Пингля» (1945)
«Голова профессора Доуэля» вместе с «Ариэлем» была напечатана в польском переводе только в 1984 году (см. рецензию в этом журнальном номере). В эти же времена был переведен роман «Человек-амфибия» (как «Czlowiek-ryba», 1985).
А вот «Приключения Самюэля Пингля»С. Беляева были изданы за два с лишним десятка лет до этого – в 1961 году. Была переведена и вторая книжка С. Беляева – «Десятая планета», еще в 1951 году.
В 1940-х годах дебютирует И. Ефремов, автор невероятно популярных книг «Туманность Андромеды» (1957), «Сердце Змеи» (1959), «Час Быка» (1968).
Раннего И. Ефремова в Польше издавали более чем охотно. Уже в 1949 году публикуются «Звездные корабли». В 1951 – «Атолл Факаофо» (под одной обложкой с Соболевым). В том же 1951 году – сборник рассказов «Белый Рог», который будет семикратно переиздан на протяжении шести лет, в 1952 году -- сборник рассказов «Księżycowa skała/Лунная скала», тут же (1953) переизданный.
«Путешествие Баурджеда» тоже издали, но первую часть дилогии «На краю Ойкумены» и поныне не перевели. Разумеется, была переведена «Туманность Андромеды» (1961), троекратно затем переизданная (1963, 1965, 1968). Но до сих пор в польском переводе нет ни «Лезвия бритвы», ни «Часа Быка», ни «Таис Афинской».
Грань 1960-х и 1970-х годов принесла также новые достижения польской критики жанра. В 1969 году издается докторская диссертация Ришарда Хандке/Ryszard Handke «Польская научная фантастика. Проблемы поэтики/ Polska proza fantastyczno-naukowa. Problemy poetyki», а годом позже – двухтомная «Фантастика и футурология/Fantastyka i futurologia»Станислава Лема (и, кстати, вон та вон ленточка посередке -- вроде бы отгибалась...).
Почти одновременно с этим публикуются статьи Яна Тшинадлëвского/Jan Trzynadlowski и Витольда Островского/Witold Ostrowski. О Жулавском пишут Хелена Карвацкая/Helena Karwacka и Анна Горенëва/Anna Goreniowa, об Адаме Мицкевиче – Стефания Скварчиньская/Stefania Skwarzyńska, о Стефане Грабиньском – Артур Хутникевич/Artur Hutikiewicz. Судьбы послевоенной фантастики обсуждают Юлиуш Гажтецкий/Juliusz Garztecki и Тадеуш Госк/Tadeusz Gosk. Научной фантастикой интересуются критики высокого ранга (Я. З. Уханьский/J.Z. Uchański, П. Кунцевич/P. Kuncewicz, В. Садковский/W. Sadkowski) и даже автор «Zmiana warty» Ян Блоньский/Jan Błoński и варшавский историк литературы, преподаватель университета Анджей Лам/Andrzej Lam. Следует, однако, помнить, что суждения этих критиков были чрезвычайно суровыми: доброй памяти заслуживают лишь тексты А. Лама, а о рецензиях популярных антологий в таких газетах и журналах как «Nurt», «Kultura», «Życie Literackie», тогда не стоило даже и мечтать. Успешная индустриализация, преобразования в общественном сознании стимулировали конфронтацию грëз и мечтаний со status quo, потребовали новых литературных дебютов. Научная фантастика стала обретать институционные формы: основывались первые клубы, объединяющие писателей и любителей фантастики (однако лишь в 1981 году возникло PSMF). Проза молодых писателей не избегала описания действительности, но была очень далека от интеллектуального и языкового углубления проблем, которое в основном русле современной польской литературы вскоре привело к «художественной революции» (Я. Андерман/J. Anderman, Я. Лозиньский/J.Łozinski, Р.Шуберт/R. Schubert). На страницах познаньского журнала «Nurt» дебютировал Мечислав Курпиш/Mieczysław Kurpisz, сооснователь группы «Fikcje»(1975), а в варшавском журнале «Nowy wyraz» (1977) начали печататься сооснователи OKMFiSF: Марек Орамус/Marek Oramus, Яцек Родек/Jacek Rodek, Дарослав Торунь/Darosław Toruń, Анджей Вуйцик/Anrzej Wójcik, Анджей Кжепковский/Andrzej Krzepkowski и Ян Мащишин/Jan Maszczyszyn.
Наиболее известными представителями этого «поколения –75» станут Марек Орамус/Marek Oramus, автор «Сонных победителей/Senni zwyciężcy» (1982) и Анджей Кшепковский/Andrzej Krzepkowski, имеющий на своем счету несколько изданных книг («Равнодушные планеты/Obojętne planety», 1978; «Песня кристалла/Spiew kryształu», 1978; «Крекс/Kreks», 1982). Тем временем варшавский ученый-социолог Эдмунд Bнук-Липиньский/Edmund Wnuk-Lipiński публикует свой первый роман «Круговорот памяти/Wir pamięci» (1979), ставший одним из краеугольных камней здания социолого-политической фантастики. Главным же архитектором этого здания становится Януш Зайдель/Janusz A. Zajdel («Цилиндр ван Троффа/Cylinder van Troffa», 1980; «Limes inferior», 1982; «Wyjście z cienia/Выход из тени», 1983; «Cala prawda o planiecie Ksi/Вся правда о планете Кси», 1983). В это же время научная фантастика внедряется на страницы научно-популярных и общественно-культурных периодических изданий («Problemy», «Perspektywy», «Nowy Wyraz», «Przegląd Techniczny», «Tygodnik Demokratyczny», «Argumenty»). Увеличивается количество антологий и издательских серий (к важнейшим относятся антология «Шаги в неизвестное/Kroki w nieznane», редактировавшаяся Лехом Енчмыком/Lech Jęczmyk).
Фантастику с большим успехом издают Wydawnictwo Poznańskie, Wydawnictwo Literackie, Czytelnik, Nasza Księgarnia, Śląsk, MON, а также KAW (в этом последнем с 1982 года издается антология молодых писателей «Встреча на просторах/Spotkanie w przesworzach»). За рубежом издали свои книги Кшиштоф Борунь/Krzysztof Boruń, Адам Холлянек/Adam Hollanek, Конрад Фиалковский/Konrad Fiałkowski, Януш Зайдель/Janusz Zajdel и Адам Висьневский-Снерг/Adam Wiśniewski-Snerg.
Критическими исследованиями занимаются литературоведы университетской школы: Анджей Згожельский/Andrzej Zgorzelski, автор фундаментального труда «Фантастика – утопия – сайенс фикшен/Fantastyka – utopia – science fiction» (1980); Антоний Смушкевич/Antoni Smuszkiewicz, автор популярного очерка истории польской НФ «Волшебная игра/Zaczarowana gra» (1982);Ева Бальцежак/Ewa Balcerzak – биограф С. Лема, Пëтр Крывак/Piotr Krywak, Анджей Стофф/Andrzej Stoff, а также автор этих строк, занимающийся теорией и историей жанра с середины 1970-х годов.
Статьи и очерки по тематике НФ появляются на страницах журналов «Przegląd Humanistyczny», «Ruch Literacki», «Nurt», «Odra», «Miesięcznik Literacki», а некоторые понятия НФ отражаются в словарях, энциклопедиях и университетских учебниках. Растет число профессиональных критиков НФ, среди которых следует особо отметить Лешека Бугайского/Leszek Bugajski («Встречи второго уровня/Spotkania drugego stopnia» (1983), Марека Энглендера/Marek Englender, Анджея Зембицкого/Andrzej Zembicki, Збигнева Лекевича/Zbigniew Lekiewicz, Анну Пурскую/Anna Purska, Ежи Северского/Jerzy Siewierski, Барбару Окульскую/Barbara Okólska, Дороту Валасек/Dorota Walasek.
Качественно новая ситуация возникла с основанием «Фантастыки/Fantastyka» (1982) -- первого специализированного ежемесячника, целиком посвященного научно-фантастической беллетристике. Оценка его деятельности, разумеется, не входит в мою задачу, хотя не подлежит сомнению то, что с помощью этого общепольского литературного форума уже было выявлено немало талантов, популяризирована история польской НФ, наведены мосты между прошлым и настоящим. Если я в этом кратком очерке, подводящем итог сорокалетию, пропустил имена некоторых писателей и критиков – пусть они меня за это простят. Профессиональных писателей у нас сегодня уже около пятидесяти человек, а количество ежегодно издаваемых книг (оригинальных и переводов) трудно даже сосчитать (что-то около 70 титульных наименований). Эта статистика выразительно свидетельствует о небывалом росте интереса к фантастике польского читателя и позволяет с оправданным оптимизмом вглядываться в будущее.
Конец 60-х годов вместе с новой ситуацией в польской литературе (дебюты Я. Корнхаузера/J. Kornhausera, В. Яворского/W. Jaworski и др.), кризисом прежних ценностей и углублением взгляда на мир приносит литературные выступления авторов «Новой волны/Nowa Fala»: Анджея Чеховского/Andrzej Czechowski, Мацея Паровского/Maciej Parowski, Анджея Стоффа/Andrzej Stoff и Збигнева Дворака/Zbigniew Dworak. Чуть позже к ним присоединятся Виктор Жвикевич/Wiktor Żwikiewicz, Чеслав Бялчиньский/Czesław Białczyński и Яцек Савашкевич/Jacek Sawaszkiewicz.
Физик-теоретик Анджей Чеховский/Andrzej Czechowski доведет до совершенства гротескное направление НФ («Пришельцы/Przybysze», 1967); торуньский преподаватель высшей школы Анджей Стофф/Andrzej Stoff весьма осторожно рассмотрит этические последствия форсированного технического развития; журналист и кинокритик Мацей Паровский/Maciej Parowski, дебютировавший на страницах общественно-культурных еженедельников, вскоре окажется одним из интереснейших прозаиков своего поколения, а его книга («Лицом к земле/Twarza ku ziemi», 1981) станет явным подведением итогов характерных для его поколения переживаний, мифов и разочарований.
Виктор Жвикевич/Wiktor Żwikiewicz – быдгощский техник-геодезист, очень зрелый и в то же время трудный для критического оценивания автор, резко выделяется из круга популярной литературы присущими ему свежестью видения, гибкой пластикой образов, барокковым нагромождением форм и, что самое важное, самобытными размышлениями («Другая осень/Druga jesień», 1982).
В 1968 году, опять же с опозданием, дебютировал Адам Висьневский-Снерг/Adam Wiśniewski-Snerg, который через пять лет вошел в польскую фантастику как автор «Робота/Robot» (1973), романа «о проклятых философских проблемах», принятого с восхищением и критиками, и читателями. О степени этой эйфории может свидетельствовать тот факт, что в одном из отечественных плебисцитов НФ книгу Висьневского-Снерга назвали самой ценной за 30-летнюю историю, а о «наследнике Лема» восторженно отзывались Л. Мазярский/L. Maziarski, Л. Бугайский/L. Bugajski и Л. Баерович/L. Bajerowicz. Следующие романы («От разбойника/Wedlug łotra», 1978; «Голая цель /Nagi cel», 1980) критики приняли несколько холоднее, но они были написаны на не менее высоком литературном уровне и ничего не утратили из своей актуальности.
В 1971 году вышла в свет первая книга катовицкого востоковеда Богдана Петецкого/Bogdan Petecki («На половине пути/W połowie drogi») – одного из самых популярных авторов сорокалетия (в сумме 16 романов, в том числе «Нулевые зоны/ Strefy zerowe», 1972; «Только тишина/Tylko cisza», 1974; «Операция “Вечность”/Operacja Wieczność», 1975).
В «Юном технике/Mlody Technik» радушно привечали также Януша Зайделя/Janusz Zajdel, демонстрировавшего значительные писательские способности. Зайдель начинал с легких, юмористических текстов на социологические темы, с тем чтобы через несколько лет разбудить читательские страсти отважной аллегорией из-под знака «Limes inferior» (1982).
На грани 50-х и 60-х годов дебютировали также – с изрядным опозданием – Стефан Вейнфельд/Stefan Wejnfeld, Анджей Остоя/Andrzej Ostoja и Хенрик Гаевский/Henryk Gajewski. В 1960 году появляются также первые произведения Чеслава Хрущевского/Czesław Chruszczewski – познаньского деятеля культуры и популяризатора НФ, автора нескольких сотен рассказов, повестей, романов, кино- и телесценариев («Очень странный мир/Bardzo dziwny swiat», 1960; «Год 10000/Rok 10000», 1973; «Феномен Космоса/Fenomen Kosmosu», 1975).
Некоторые критики утверждают, что автор «Магической лестницы/Magiczne schody» (1965) создал поэтическое ответвление НФ, другие заметно холоднее воспринимают его литературные эксперименты, но следует помнить о том, что некоторое время назад Хрущевского считали одним из ведущих прозаиков НФ.
В это же самое время стартовали писатели объединения «Orientacja Hybrydy» (К. Гонсëровский/K. Gąsiorowski, Э. Стахура/E. Stachura, З. Ежина/Z. Jerzyna, З. Бордович/Z. Bordowicz), а во флирт с фантастикой втянулись авторы старшего поколения: Я. Добрачиньский/J. Dobraczyński, С. Мрожек/S. Mrożek, Е. Есëновский/J. Jesionowski, Х. Малевская/H. Malewska, К. Гжибовская/K. Grzybowska, К. Трухановский/K. Truchanowski и Т. Парницкий/T. Parnicki (этот последний как создатель интеллектуального историко-фантастического романа).
облако тэгов
