6. В рубрике «Из польской фантастики» размещен новый рассказ из цикла о ведьмаке Геральте Анджея Сапковского/Andrzej Sapkowski «Ziarno prawdy». Три рисунка (ох, страшненьких…W.) ЕЖИ ДОМИНО/Jerzy Domino.
Вот что сам Сапковский пишет о рассказе в сопроводительном письме в редакцию: «Подобие сюжета <моего рассказа> сюжету рассказа «Straszny potwór/Страшное чудовище» Романа Зморского/Roman Zmorski, равно как и сюжетам других известных во всей Европе сказок, которых, вероятно, сопливый Ромек Зморский наслушался в детстве от няни, не случайно. Однако, в отличие от предыдущих, «Ziarno prawdy» представляет истинную версию событий, происходивших где-то “in another galaxy, another time”».
Позже этот третий рассказ писателя о ведьмаке Геральте вошел во многие авторские сборники Сапковского на польском языке (“Wiedźmin/Ведьмак”, 1990; "Ostatnie życzenie/Последнее желание" (1993, 1997, 2003, 2007, 2010, 2014); “Opowieści o wiedźminie. T. 1/Рассказы о ведьмаке. Т. 1”, 2002). Рассказ переводился на английский, французский, немецкий, испанский, чешский, болгарский, литовский и другие языки.
На русский язык рассказ под адекватным названием «Зерно истины» впервые перевел в 1990 году В. ЛОСЬ. Карточку рассказа можно посмотреть здесь а об его авторе почитать – тут
7. Публикацию рассказа сопровождает небольшое интервью, которое у Анджея Сапковского взял Рафал Земкевич/Rafał A. Ziemkiewicz в сентябре 1987 года. Оно носит название:
«Rozpędzam się…/Я РАЗГОНЯЮСЬ…»
Рафал Земкевич: Ваш рассказ произвел настоящий фурор. Премия на конкурсе, первое место в нашем читательском опросе и в плебисците «Полкона». Даже не верится, что «Ведьмак» был вашим дебютом.
Анджей Сапковский: И был, и не был. Мне случалось зарабатывать пером еще в студенческие времена, я получил даже несколько премий. Только вот <те> мои писания не имели с фантастикой ничего общего. В этом жанре «Ведьмак» действительно был дебютом.
Рафал Земкевич: А как вам вообще пришла в голову мысль о том, чтобы написать рассказ на наш конкурс?
Анджей Сапковский: Откровенно говоря: хотел сделать приятное сыну. Он страстный любитель литературы такого рода и постоянный читатель вашего журнала. И вот он спросил как-то у меня: «А почему бы тебе не написать что нибудь такое?» «Нет проблем, -- ответил я, -- напишу». Ну вот так и появился «Ведьмак». И о конкурсе, и об его условиях я узнал от сына.
Рафал Земкевич: Обычно фантастику начинают писать те, кто много ее читают.
Анджей Сапковский: И я в этом не исключение, я читаю очень много и издавна. Может, это мое утверждение покажется нескромным, но я знаю фантастику очень хорошо и главным образом по оригиналам. Из каждой поездки, а я много езжу, я привожу новейшие книги этого жанра. Сочетаю таким образом приятное с полезным. Моя работа требует беглого владения тремя языками, и чтение книг на иностранных языках предоставляет мне великолепную возможность для тренировки. Кроме того, чтение для меня – не хобби или, там, другое какое-то развлечение, это попросту необходимость, как необходимость есть или спать. Меня, наверное, можно назвать «книжным алкоголиком».
Рафал Земкевич: Насколько я понимаю, фэнтези вы в особенности любите читать?
Анджей Сапковский: Верно. Среди книг, которые я привожу домой из всех частей света, фэнтези решительно преобладает. Кроме того, в том, что я читаю, мне всегда не хватало фэнтези, которое я назвал бы «классическим», без элементов научной фантастики и каких бы то ни было отнесений к современности. На Западе мало такой литературы пишут. Говорю об этом потому, что, берясь за написание рассказа, я хотел создать то, чего мне не хватает: «классическое» фэнтези.
Рафал Земкевич: У нас мало знают западное фэнтези…
Анджей Сапковский: Это относится ко всей заграничной фантастике. Хотя, положив руку на сердце, могу сказать, что со времен моей молодости – а в моем мафусаиловом сорокалетнем возрасте можно так говорить – я далеко продвинулся, и ваш журнал очень мне в этом помог.
Рафал Земкевич: Спасибо. А вот польское фэнтези только еще рождается. Что вы об этом думаете?
Анджей Сапковский: Нельзя сказать, что я внимательно слежу за деятельностью наших авторов. Читаю главным образом написанное на других языках. И не потому, что считаю ценной только западную фантастику. У нас интересные книги появляются редко и за ними нужно охотиться. А у меня попросту нет ни времени на то, чтобы гоняться за книжками, ни знакомых, которые откладывали бы для меня что-то под прилавок.
Рафал Земкевич: И все же, не могли бы вы попытаться оценить перспективы польского фэнтези?
Анджей Сапковский: Они великолепны! Ведь на фэнтези сейчас большой спрос, людям оно нравится, они хотят именно такое читать. Наши сказки, наша демонология – это прекрасный материал для фэнтези. Вы представляете себе, какой интересный рассказ можно было бы сочинить хотя бы по сказке о вавельском драконе? О том, с каким презрением отнеслись бы во времена культа святого Георгия и рыцарских идеалов к подмастерью сапожника, который столь бесчестно расправился с драконом? К этому отравителю, этому браконьеру?
Рафал Земкевич: Вот как раз <давайте поговорим> об этом. Вы <в поисках вдохновения> обратились к старой народной сказке, на что до вас никто не решился, по крайней мере в печати.
Анджей Сапковский: Это было моим сознательным намерением. Как я уже сказал, мы располагаем материалом, не худшим, чем кельтская или норманнская мифология.
Рафал Земкевич: И навлекли на себя обвинение в плагиате.
Анджей Сапковский: Это несерьезно. На Западе как минимум сто пятьдесят книг используют «легенду о короле Артуре», некоторые из них относятся к классике жанра. Сказки попросту принадлежат всем.
Рафал Земкевич: Вернемся к перспективам польского фэнтези.
Анджей Сапковский: Этот жанр предоставляет автору намного большие возможности, чем, скажем, классическая НФ. Я, например, не взялся бы за сочинение лучшей НФ, чем «A case of conscience» Блиша или романов Желязного. В НФ уже все сделано.
Рафал Земкевич: В фэнтези тоже уже многое сделано. Толкин, Говард…
Анджей Сапковский: Но и для других многое осталось. У нас в настоящее время бушует бум Конана, и это может сильно повредить польскому фэнтези. Я вообще-то Говарда терпеть не могу, его стиль невыносим, и будет просто ужасно, если наши авторы станут равняться именно на него. В фэнтези действительно еще многое можно придумать. Как я уже сказал, у фэнтези сейчас самая благоприятная конъюнктура. Я и не скрываю, впрочем, что писал «Ведьмака» именно так, чтобы попасть в эту конъюнктуру.
Рафал Земкевич: Что вам более чем удалось…
Анджей Сапковский: Почему «более чем»?
Рафал Земкевич: Вы этим рассказом завоевали себе столь большую популярность, что вам трудно будет писать следующие произведения. То, что у других авторов читателей восхитило бы или что они, во всяком случае, легко простили бы, у вас может их разочаровать.
Анджей Сапковский: Это верно. Мне предстоит решить трудную задачу. Наверняка я не стану пытаться печатать то, что, по-моему, не будет лучшим от «Ведьмака». Я не могу пока исключить такой возможности, что не сумею перепрыгнуть через самого себя. Да я и не собираюсь все бросить и заниматься исключительно написанием фэнтези. Помимо всего прочего, боюсь, что даже если я буду писать сплошь шедевры, мне за счет этого не удастся прокормиться…
Рафал Земкевич: К сожалению, вы правы.
Анджей Сапковский: …поэтому если окажется, что я торгую лучше, чем пишу, это вовсе не станет для меня жизненным крахом.
Рафал Земкевич: Во всяком случае, тот барьер, через который вам нужно перескочить, создает для вас весьма стрессовую ситуацию.
Анджей Сапковский: Моя работа как раз и заключается в неустанном перескакивании через барьеры. Через два-три барьера в день. Она требует от меня неустанного труда – как интеллектуального, так и физического. Так что, вообще говоря, я не боюсь никаких трудных заданий. Привык к ним.
Рафал Земкевич: Раз уж мы об этом заговорили… Думаю, что наши читатели очень хотели бы узнать, кто вы вообще такой и чем, собственно, занимаетесь.
Анджей Сапковский: Мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Я окончил факультет зарубежной торговли Лодзинского университета и вот уже пятнадцать лет работаю в этой области. В настоящий момент занимаюсь экспортом польских меховых изделий.
Рафал Земкевич: Трудоемкое занятие.
Анджей Сапковский: Как и писательство. Для меня во всяком случае. Я «Ведьмака» написал вчерне за ночь, не знал только чем его закончить. Но работа над готовой уже машинописью заняла у меня три месяца, и я вовсе не считаю, что ее надлежащим образом завершил. Теперь, когда рассказ уже напечатан, я все еще охотно многое в нем изменил бы.
Рафал Земкевич: Может быть именно ваша учеба и профессия обусловили ваш подход к писательству. У нас ведь все еще имеет хождение модель писателя-пророка или богемного младополяка. А вы без малейшего смущения говорите о конъюнктуре и о том, как старались к ней приспособиться.
Анджей Сапковский: Я хотел написать так, чтобы читателям это понравилось, чтобы они нашли в моем рассказе именно то, чего искали. Конечно, можно по этому поводу делать мне упреки. Только я не вижу в них смысла. Впрочем, я вовсе не считаю, что ношу в себе некие великие истины, которые обязательно нужно преподнести народам мира. Так зачем мне выдавать себя за кого-то другого? Я хочу писать хорошую развлекательную прозу – и только.
Рафал Земкевич: Во всяком случае, вы собираетесь писать дальше?
Анджей Сапковский: Конечно, <ведь> успех «Ведьмака» дает достаточный тому толчок. Я пишу очередной рассказ, думаю над следующими. Разгоняюсь. Надеюсь, не напрасно. Но, конечно же, я не могу пока ничего гарантировать. Кроме одного: новый рассказ будет написан уже не на конкурс.
Рафал Земкевич: Мне вот еще что интересно: как приняли «Ведьмака» ваши знакомые?
Анджей Сапковский: Большинству он понравился, что никак не меняет того факта, что я снискал себе у них славу безобидного чудака. Пришлось мне также встретиться и с другим мнением: «Ну вот не может человек удержаться от того, чтобы где-нибудь на стороне да не подработать».
Рафал Земкевич: К счастью, как я вижу, это вас не обескуражило. Нам остается лишь ждать ваших новых текстов. Спасибо за интервью.
6. В рубрике «Из польской фантастики» размещен второй рассказ из цикла произведений о ведьмаке Геральте Анджея Сапковского/Andrzej Sapkowski «Droga, z której się nie wraca/Дорога, с которой не возвращаются».
Вообще-то точнее сказать -- рассказ из мира Геральта: первоначально Сапковский не собирался связывать действие этого рассказа с ведьмаком Геральтом. Да в нем и не говорится ничего о ведьмаке. И лишь гораздо позже Сапковский дал понять в одном из своих произведений, что главная героиня рассказа, друидка Висенна -- мать Геральта. Но о том, кто его отец – так никогда и слова даже не сказал. Это уже Мацей Паровский, работая над сценарием комикса по мотивам цикла о ведьмаке, сотворил Геральту отца из второго героя рассказа – наемника Корина.
О перипетиях книжной публикации рассказа уже шла речь в материале, посвященном обсуждению дебюта Сапковского в журнале «Fantastyka» (см. № 12/1986). Позже этот второй рассказ писателя вошел в юбилейную антологию журнала «Fantastyka»«Co większe muchy/Мухи, что побольше» (1992) и во многие авторские сборники Сапковского на польском языке (“Wiedźmin/Ведьмак”, 1990; “Coś sie kończy, coś sie zaczyna/Что-то кончается, что-то начинается”, 2000; “Opowieści o wiedźminie. T. 1/Рассказы о ведьмаке. Т. 1”, 2002 и др.) и на иностранных языках.
На русский язык под названием «Дорога, откуда не возвращаются» его впервые перевел А. БУШКОВ в 1990 году. Карточку рассказа можно посмотреть здесь а об его авторе почитать – тут
5. В рубрике «Из польской фантастики» напечатан рассказ, присланный на конкурс. Автор – некий Анджей Сапковский/Andrzej Sapkowski, называется рассказ «Wiedźmin», что с некоторой натяжкой можно перевести как «Ведьмак».
«Летом 1986 года пришел ко мне Марек Залейский, который читал часть конкурсной почты, -- вспоминает Мацей Паровский. – Вот стоило тогда ему в него не влюбиться, и Сапковский-писатель родился бы позже или и вовсе не родился бы. И вот он и говорит мне: “Послушай, Мацусь, я в этом совершенно не разбираюсь, но оно мне нравится”. И дает мне рассказ «Wiedźmin». Я прочитал и говорю ему: “Марек, можешь во всем полагаться на свой вкус, превосходный рассказ – будем печатать”.
И направил рассказ в декабрьский номер. Но приходят ко мне редакционные секретари и говорят: “Мацусь, там концы с концами не сходятся, заграничная проза чуточку длиннее, чем рассчитывали, надо этот польский рассказ сократить на десять страниц”. “И только-то?” -- спрашиваю. Ну вот, значит, притащил я рукопись домой. Взял карандаш, прочитал рассказ по первому разу и вычеркнул 7-8 строк. Это была сцена, в которой кто-то там идет к кузнецу. Ничего такого, просто люди перемещаются с места на место, по дороге шагают. Сапек так никогда эту сцену и не восстановил.
“Хорошо идет, -- думаю, -- еще несколько таких местечек, и дело в шляпе”. Читаю рассказ во второй раз – и не нахожу ни единой строчки, которую можно было бы вымарать. Еще раз перечитал – и опять ничего не нашел. Прихожу в редакцию и говорю: “Не буду я больше этот рассказ сокращать”. “Как это не будешь сокращать? Должен!” “Ничего я не должен, сокращайте заграничный рассказ”. Иностранный рассказ заменили, Сапек пошел целиком…»
Здесь, пожалуй, следует напомнить, что «Wiedźmin» отнюдь не лидировал в конкурсе, итоги которого были подведены в журнале «Фантастыка» девять месяцев спустя. Он занял лишь третье место (уступив первые места рассказам Хуберата и Мащишина), на и это третье получил не в одиночку, а разделив его с еще двумя конкурсантами (Буковецким и Дышлевским). Члены редакционной коллегии пребывали в некоторой растерянности и искали истину в жарких спорах. Да что там говорить, никто не понимал даже, как визуально подать главного героя будущей саги – в номере с «Ведьмаком» размещена единственная черно-белая иллюстрация ГЖЕГОЖА КОМОРОВСКОГО, на ней красуется некий тощий тип с копьем, сидящий на мерине и показанный зрителю со спины(!). И вообще, путь Сапковского к вершинам славы был отнюдь не столь прямым и простым, как это сейчас может показаться. Его второй рассказ «Droga, z której sie nie wraca/Дорога без возврата» был опубликован в журнале «Фантастыка» в 1988 году, но когда М. Паровский попытался пристроить его в антологию, которую готовило издательство «Księżka i Wiedza», ему сказали: «Да что ты, Мацей, Сапковский – это ведь типичный автор одного рассказа». В 1990 году издательство «Reporter» напечатало небольшой томик из пяти первых рассказов Сапковского («Wiedźmin», под редакцией Паровского), но так и не сумело (а может, и не захотело) его продать.
В 1992 году вышла книжка рассказов «Miecz Przeznaczenia/Меч предназначения» c обложкой работы Богуслава Польха, и Сапковский места себе не находил, пытаясь решить: продолжать ли ему заниматься столь приглянувшимся ему новым делом или плюнуть на все и вернуться всеми мыслями к пусть опостылевшей, но хорошо оплачиваемой службе. И понятия не имел, что как раз в тот момент вершит революцию не только в польской фантастике, но и в умах польских книгоиздателей, которые до тех пор отечественных авторов-фантастов можно считать в упор не видели.
О Сапковском столько понаписано и понарассказано (в том числе и им самим), что тем, кому это покажется любопытным, удастся углубиться в тему без малейшего труда.
Здесь же я добавлю лишь, что в рейтинговом списке «Эссенции», о котором не раз уже шла речь в этом блоге и который называется «100 лучших польских фантастических рассказов», рассказ «Wiedźmin» стоит лишь на 84 месте со следующей формулировкой: «Самый главный дебют 80-х годов и начало одного из знаменитейших фантастических циклов – уже поэтому в списке без него никак не обойтись. Однако следует признать, что последующие рассказы цикла были лучше первого».
И в самом деле, в списке на 47-месте находится «Miecz Przeznaczenia/Меч Предназначения», на 22-м месте – «Troche poświęcienia/Немного жертвенности», на 13-м месте – «Granica możliwości/Грань возможности», на 4-м (!) – «Mniesze zlo/Меньшее зло». О писателе можно почитать здесь Карточка рассказа, который впервые перевел в 1990 году под названием «Ведун» А. БУШКОВ, находится тут Ну и еще пара фотографий на прощание.
Ну что ж, попраздновали и будет, размениваем следующую полусотню...
1. Рассказ Сирила Корнблата/Cyryl M. Kornbluth «Słowa Guru/Слова Гуру» в оригинале называется «The Words of Guru» (1941). Хороший писатель, замечательный рассказ, да и переводчик не из последних. Это первое появление в журнале АНДЖЕЯ САПКОВСКОГО/Andrzej Sapkowski – пока в качестве переводчика с английского. Перевод сопровождает черно-белая иллюстрация работы РУДОЛЬФА ХАНСНЕРА/Rudolf Hansner.
До этой публикации С.Корнблат отметился в Польше только двумя рассказами. На русском языке рассказ появился лишь 11 лет спустя – в 1994 году, в переводе П.Вязникова («Слова гуру») в сборнике «Багряная игра». О писателе можно узнать здесь Карточка рассказа тут
2. Рассказ Сомтоу Сухариткула/Somtow Sucharitkul (S.P. Somtow), который в оригинале называется «A Day in Mallworld/День в Мэлуорлде» (1979), перевела под адекватным названием «Dzień w Mallworld/День в Мэлуорлде» АННА МИКЛИНЬСКАЯ/Anna Miklińska.
Этим рассказом писатель открыл цикл «Mallworld», в который ныне входит около десятка произведений. «Mallworld» -- огромный торговый центр, расположенный где-то в космическом пространстве внутри Солнечной системы, в котором в принципе можно найти что угодно. Герои этого рассказа, например, ищут (и находят) смысл жизни. Есть цветная иллюстрация АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki. Это первая публикация писателя в Польше. Рассматриваемый рассказ на русский язык не переводился (как, впрочем, и другие произведения цикла), хотя этот американский писатель таиландского происхождения хорошо известен русскоязычному читателю. О писателе можно узнать здесь Карточка непереведенного рассказа тут
3. Рассказ Бориса Никольского/Borys Nikolski «Риск» перевел как «Ryzyko/Риск» ДАРОСЛАВ Е. ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń. Оригинал почерпнут из журнала «Аврора», это первая и единственная публикация фантастики ленинградского писателя в Польше.
Публикации перевода сопутствуют черно-белая и цветная иллюстрации АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki и черно-белая иллюстрация РОБЕРТА ХОРНИКА/Robert Hornik. Биобиблиография Бориса Николаевича Никольского (1931—2011) на ФАНТЛАБЕ пока не открыта. Писатель работал в журналах «Костер» и «Аврора», в 1984 – 2006 годах был главным редактором журнала «Нева». Издал более 20 книг, часть из них относится к фантастике (социология, проблемы морали)…
4. Роман Андрэ Нортон/Andre Norton, который в оригинале называется «Witch World/Мир колдуний (ведьм)» (1963), перевела как «Świat czarownic/Мир волшебниц (колдуний)» АНЕЛЯ ТОМАШЕК/Aniela Tomaszek. В этом номере журнала публикуется первая часть перевода. И публикуется с опаской – это как бы не первое знакомство широкого круга польских читателей с «fantasy», кто ж знает, как воспримется. Главред признается: «Читал (роман) быстро и жадно. И с некоторым страхом – как же далеко отсюда до обычной научной фантастики, как далеко до науки…» И просит читателей откликнуться на публикацию, поделиться впечатлениями от прочитанного. И, в общем, предчувствует, что получит, поскольку уже в этом номере печатает в блоке «Читатели и “Фантастыка”» выдержку из письма рассерженного читателя: «Мы ждали (мы – рядовые читатели литературы такого рода) в представляемых журналом произведениях рассмотрения проблем, связанных с покорением космоса, с научными исследованиями. К сожалению, Вы предлагаете нам (простите, если резко выражусь) бредни интеллигентных шизофреников…»
Это была первая публикация писательницы в Польше, но, разумеется, не последняя – к настоящему времени на польском языке опубликовано более 90 ее книг. У русскоязычного, со стажем, читателя имя писательницы ассоциируется прежде всего с замечательным переводом романа «Саргассы в космосе», выполненным А.Н.Стругацким (1969), а вот перевода «Witch world» ему пришлось ждать аж до 1990 года, когда роман был издан как «Колдовской мир» в переводе Д.Арсеньева и под тем же названием в переводе М.Гуткиной. Кстати сказать, польский перевод названия ближе к первоисточнику и правильнее по смыслу. В Эсткарпе колдуют женщины, у мужчин лишь зачатки колдовских умений (по крайней мере в первой книге цикла).
У меня к этому роману самое трепетное отношение – впервые я прочел его именно здесь, затем, парой лет позже, перечитал в ФЛП и лишь где-то в начале следующего века набрел-таки на оригинальный текст. И читал и перечитывал с неизменным интересом – в отличие от продолжений, которые, надо сказать, изрядно меня разочаровали. В память об этом я выставлю здесь несколько обложек книжных изданий романа.
Вообще-то, если говорить о книжных изданиях произведений А. Нортон, есть в Сети помимо всяких прочих (их множество) один весьма даже привлекательный сайт, который можно найти
здесь На ФАНТЛАБЕ об авторе можно почитать здесь Карточка романа тут
облако тэгов
