Маартен Троост — капитан корабля «Нимрод» прибывает на планету Килима с целью пополнить коллекцию Венерианского зоопарка, крупнейшего в Солнечной системе. планета Килима открыта относительно давно, но земной колонии на ней нет, есть только исследовательская станция. Особенно Троосту как зверолову интересны четыре недавно открытых вида, среди них и волкоглавы.

Рассказ, открывающий сборник «Зверолов». Суть угадывается задолго до конца, примерно когда Маартен удивляется, что

В отзывах на рудазовского «Властелина» дважды упомянут роман «Убить некроманта». Решил ознакомиться. Что хочу сказать? В глаза бросаются два момента:

1.Текст по-самиздатовски беспомощен (понимаю, не весь самиздат такой, но тем не менее). Нет, отвращения не вызывает, но всерьёз описываемые страсти с вытекшими глазами и уходящей по капле жизнью воспринимать не получается. При этом персонажи выписаны даже не небрежно, а как-то неказисто. Время от времени их жизнь прерывается, что читателем воспринимается с облегчением.

2. Текст очень женский (опять же понимаю, что текст написанный женщиной может и не быть «женским»). Женщине сложно написать текст от лица мужчины, чтобы авторская принадлежность к прекрасному полу не лезла из каждой строки. Тут этого не получилось. Зачем вообще брать мужской псевдоним, но при этом писать абсолютно женскую книгу, полную пустых, скажем так, страданий, прекрасных восторженных вампиров и подростковых комплексов?

Ну и никакая это не пародия само собой. В пародии юмор должен быть, а тут всё просто тонет в серьёзности. Для полного ощущения винегрета текст как майонезом залит темой борьбы с коррупцией и донельзя толерантными сексуальными практиками.

Однажды жители деревни Озёрные Ключи выловили из реки человека, которого поначалу даже приняли за мёртвого, ибо плыл тот по течению лицом вниз и не двигался. Однако, молодой человек оказался жив и здоров, но абсолютно ничего не помнил о своём прошлом. Память к нему вернётся очень не скоро.

Я читал «Властелина» лет 6 назад и тогда он не произвёл на меня особого впечатления, казался этакой проходной игрой ума автора с не самыми удачными шутками, хотя и с ударной концовкой, но тоже наполненной туманом недоговорённости по самую макушку. Затем Рудазов вернулся на Парифат в «Арифмомане» (как вернулся — это уже другой вопрос) и стало ясно, что мир Парифата совсем не проходной и Властелина Бельзедора мы ещё встретим. Наконец, вышедший недавно «Криабал» подтвердил все догадки, оказавшись при этом и смешным и интересным. Вот поэтому я решил перечитать «Властелина» ещё раз. Основное впечатление осталось прежним, но оценку на балл я всё же поднял, ибо оказалось, что многочисленные забавные наименования местных рас и стран совсем не бессмысленны. Просто автор во «Властелине» только приоткрыл дверь в огромный мир Парифата, который держит в своей голове и изначальная задумка гораздо грандиознее, чем кажется. Сразу появились догадки, кто же такой Бельзедор и откуда он взялся, финальный финт восхищает ещё больше, а ожидание грядущего «Апофеоза» становится ещё сильнее.

Ну и про Фекалия.

Креативщик Борис зашел в парк почитать Байрона в оригинале, но тут, откуда ни возьмись, появился социос Иван, у которого тоже нашлось дело в том же парке.

Как же быстро бежит время. Казалось бы, рассказ 2013 года, но как же он устарел. Тема там, конечно, не одна. Попробую изложить в порядке очереди.

1. Креативный класс и «быдло» из соцсетей. Тут всё просто, человеку свойственно искать общества себе подобных и соцсети всего лишь инструмент, в том помогающий. Сами по себе они не могут ни отупить ни образовать. Значит и относиться к ним надо соответственно.

2. Изменения, привносимые Сетью в русский язык. Тут тоже бояться нечего, язык у нас сильный, легко набирается чего-то модного в данный момент и столь же легко отбрасывает, кое-что переварив и усвоив.

3. Книга против экрана. Тут вообще не вижу проблемы. Много есть книг, что полны вырвиглазных глупостей, космической бездарности и убивающего всякую мыслительную деятельность языка. А в Сети есть много текстов, никогда не встречавшихся с бумагой — полезных и развивающих.

4. Ну и надо сказать спасибо великой русской литературе, которая несмотря ни на что прошивает в каждом из нас культурный код, что позволяет вопреки всем различиям ощущать себя частью единого целого.

Криабал. Антикатисто. Апофеоз. Многие на Парифате думали, что это только легенды. И вот они вернулись из глубины веков, чтобы взбурлить течение Истории.

Продолжаются приключения героев, что берут начало в первом томе романа. Искатели Криабала встречают необычную попутчицу, брат Массено нуждается в помощи своего ордена, магистр Танзен стремится восстановить свои способности, а везучий кобольд Фердуз по-прежнему старается выжить в безжалостной подземной войне.

По сути роман «Криабал» разбит на две части исключительно издательской волей. Сам Александр Рудазов задумал его как единую книгу. Поэтому всё. что я написал про «Тьму у ворот» в полной мере относится и к «Свету в глазах». Рудазов, безусловно, читал «Гарри Поттера». В Антикатисто много от Лорда Волдеморта, Тёмного Властелина воскрешают с помощью «плоти слуги, крови врага и ещё какой-то лабуды». При этом идея Рудазова о том, что распределение по факультетам магического Университета зависит от выбора направления магической специализации, а не от воли головного убора, представляется всё же гораздо более реалистичным. Есть отсылка и к «Хоббиту». Кобольд в маскирующем костюме крадёт у дракона артефакт. Но при всём при этом мир «Криабала» — родной, рудазовский. Перед чтением книги стоит ознакомиться если и не с «Архимагом», то уж точно с «Властелином» и, простите, с «Арифмоманом», это сильно облегчит понимание сюжета.

Есть и ложка дёгтя — создалось впечатление, что роман просто оборван в случайном месте, примерно так же его можно было завершить и за пару глав до того и за пять глав и так далее. А ведь «Апофеоз», судя по авторским планам, ждать ещё очень и очень долго.

Четверо странников ищут великую книгу Криабал, которая даст любому такое знание магии, что с ним не сравнится ни один из ныне живущих волшебников. Монах-солнцепоклонник брат Массено оказался свидетелем прибытия на Парифат загадочной тёмной сущности, возможно, что и легендарного тёмного мага Антикатисто. Кобольд Фырдуз сумел сбежать со страшной каторги, на которую его отправили захватчики Кобольдаланда — слепые, но агрессивные хобии, что стремятся захватить весь Нижний мир Парифата. Маг-метаморф Танзен едва не погиб в результате применения артефакта чакровзрывателя группой антимагов, задумавших истребить всех волшебников на Парифате с помощью загадочного Апофеоза.

Поздравляю всех поклонников, Александр Рудазов вернулся! Уже никто и не чаял, после снулого «Арифмомана» и слегка тоскливого «Призрака» (понятно, что посмертье — это не самая весёлая тема) можно смело написать — от создателя «Архимага«! Классическая партия приключенцев — волшебница, вор-полугоблин, варвар и жрец ищут Криабал. Маг спасает волшебников, монах спасает мир, а кобольд спасает сам себя и ещё немножко королевство цвергов. Все четыре сюжетных линии так и не пересеклись в первой книге, но похоже, в продолжении цикла, а он, вероятно, будет долгим, герои ещё не раз встретятся. Вернулся рудазовский юмор, пусть не самый тонкий, но читать действительно смешно и очень интересно. Собственно, в русском юмористическом фэнтези не так уж много авторов, которых можно читать без зевоты, а то и отвращения — Громыко, Голотвина и сам Рудазов. Все остальные мои попытки подружиться с жанром оканчивались фиаско.

Единственное, что огорчает — не стоило книгу резать на две части. По сути эти два тома есть единая история, надеюсь со временем их и выпустят под одной обложкой.

Сержант Шон Мэлони служит в Гарде в графстве Голуэй. Однажды местные браконьеры братья Класки обнаружили тело женщины среди холмов, у Трёх Столпов. А на следующий день уже сам Шон там же встретил девочку лет десяти. Необычную девочку. И эта встреча определила всю дальнейшую судьбу сержанта Шона Мэлони.

Антологию «Затерянный дозор» я взял почитать из-за Дивова, Лукина и Лукьяненко. Но не мог не прочитать рассказ из этого сборника, получивший на Фантлабе едва ли не самые высокие оценки. Написано атмосферно, этнографично и с должным драматизмом, при этом текст читается легко и с возрастающим интересом, хотя с определённого момента и понятно, чем же всё кончится. Это, конечно, не тот Зелёный остров с туристических открыток, но тоже весьма стереотипный взгляд — шельта, боевики-республиканцы, приюты с жестокими монахинями, гэльские легенды, любящий выпить ирландец-полицейский, местная полуведьма-полуведунья и даже беспринципный манкурт-янки, у которого в святых только блеск золота. Разве что никто не танцует ирландские танцы, так это из других стереотипов — радостно-туристических.

В некоем Лесничестве роботы охраняют и заботятся о зверях — лосях, волках, медведях и енотовидных собаках. На ту беду в Лесничество наведывается тигр с охранником и злой голодный медведь-шатун.

Поначалу очень весело, вот прямо смех в голос, комедия положений как она есть. А потом приходит осознание, что что-то случилось. Случилось так, что

Сотрудники «Издательства», которое давно уже ничего не печатает, ибо денег нет и не предвидится, просиживают время своей жизни на рабочем месте, ругая начальство всех уровней. В парке на лавочке тем временем сидит некий Ростислав Игнатьич, всегда готовый выслушать жалобу на ближнего, иногда после бесед с ним проблема снимается...

Человеку всегда нужны две вещи — смысл жизни и виноватый. Лучшего кандидата в виноватые, чем начальство просто не бывает, бессмысленная работа убивает остатки человеческого в ком-угодно. А старичок? Старичок, похоже, просто даёт излить наболевшее.

Виктор Егорович Петров, прораб-строитель из 2017 года, попадает в тело пионера Вити Солнышкина из года 1940-го. Ничто не помешало пионеру попасть на приём к товарищу Сталину и доложить обо всех известных фактах касательно мировой истории. Вот только не всё так просто в хронопутешествиях...

В жанре о «попаданцах» существует целый поджанр о многочисленных «попаданцах» в 40-е годы XX века. Сергею Лукьяненко удалось с юмором припечатать их всех. Собственно «Витя Солнышкин» может легко и с пользой заменить целую полку подобной литературы.

Все сказки возникли не на пустом месте. И только Иные знают что же было на самом деле. Антон Городецкий читает Наде «Снежную королеву», а Сергей Лукьяненко занимается деконструкцией старой сказки, играя в постмодернизм. Так в андерсеновский сюжет попадают вампиры, оборотни, ведьмы, прочие Иные и даже, внезапно, Грегор Иоганн Мендель.

Понятно, что это не сказка и вообще не для детей и не о детях. Перед нами литературная игра, не самая, впрочем, изящная. Сергей Лукьяненко может намного лучше, с коротышками Носова он это доказал.

В любом случае ему стоит заняться циклом «сказочная классика в мире «Дозоров». Едва ли подойдёт детям, но взрослые, что не забыли сказки, имеют все шансы позабавиться.

Небольшой рассказ, ловкая игра ума про сон и явь, границу между ними, реальность сна и призрачность яви. У каждого свои сны. Ну и никакого СОН-ТВ само собой нету.

Вот с одним таки товарищем на интересной службе и столкнула судьба нашего героя на ничем не примечательной вечеринке. При этом в тексте разлито отчётливое ощущение опасности происходящего, как в разговоре Штирлица с Мюллером на предмет отпечатков на чемодане русской радистки.

Не такой уж, выходит, незамысловатый рассказ получился у Евгения Лукина.

P.S. Ну а причин приглашать в гости человека, раздражающего местами своими закидонами, может быть воз и маленькая тележка.

Экипаж космического корабля «Союз» неожиданно оказывается в Приднепровье, в 233 году нашей эры. Изумлённые готы не могут поверить своему счастью — к ним спустились небесные гости, возможно даже боги. Вот только кузнец Травстила несколько сомневается...

«Римский цикл» стабилен в одном — от романа к роману качество снижалось, но при этом ниже определённой планки не падало, за что спасибо автору. Пишет он бойко и достаточно увлекательно. Описываемая эпоха практически неизвестна массовому читателю, «кризис III века» для него пустой звук. Империя уже серьёзно больна, но внешне ещё держится бодрячком.

Описания боёв, штурмов и даже отдельных драк очень наглядны и впечатляющи, но вот всё остальное действие зачастую выглядит как необходимое заполнение книг текстом как раз между этими боями. С мотивацией главных персонажей тоже всё смутно и если от физика в нестандартных условиях сложно ожидать последовательности, его жизнь к этому не готовила, то подполковник и его метания несколько удивляют. Чего от физика ждёшь, так это хоть какого-то технического прогресса по заветам Сайруса Смита — массового производства подзорных труб, того же пороха или же воздушных шаров, да хотя бы самогонных аппаратов, но ничего подобного нет и близко.

Отдельно стоит отметить, что автор не поддался соблазну стричь деньги с приключений космонавтов год за годом (для этого есть другие циклы), собрался с силами и завершил эпопею, правда так и не объяснив механизм и происхождение темпоральных фокусов.

P.S. Не знаю сознательно ли закладывал автор параллели между Pax Romana и Pax Americana, но они так и напрашиваются. Тут и центр цивилизации, утонувший в роскоши и, скажем так, засилье сексуальных свобод, легионы по всему миру, готовые вмиг искоренить любую крамолу, союзные варвары, которым приходится платить за лояльность и просто варвары, что не хотят становиться квиритами, но хотят быть такими же. Осталось только поверить в современный культ Митры, последователи которого тайно правят миром, умело дёргая за ниточки.

Геннадий Черепанов, сирийский наместник, не испугался полчищ персидского царя Ардашира. А вот чума — это другое дело. Собрав своих готов, Черепанов с Коршуновым отправляются в Рим, чтобы предстать перед императором.

После прочтения книги остаются двойственные ощущения. С одной стороны понимаешь, что всё это какой-то «сумбур вместо музыки», картинки сменяют друг друга как в калейдоскопе, а в конце — бац и белый экран. Героям сложно сочувствовать, ведь абсолютно не понять чего же они действительно хотят и ради чего весь сыр-бор. Да и концовка выглядит откровенно приклеенной, что-то вроде второго сезона сериала «Обратная сторона Луны».

С другой стороны у автора хватило воли завершить этот цикл, а это что-то значит в наш циничный век.

Поход варваров на Рим во главе с Алексеем Коршуновым закончился разгромом, мало кто выжил. Но нет худа без добра. Геннадий Черепанов проснулся вовремя, увидел «буратину». И вот уже экипаж корабля «Союз» снова в сборе и готов покорять...,нет, не просторы космоса, а лестницу власти Римской империи.

Пока Александр Мазин пишет что-то от себя, всё прекрасно. Штурм Питиунда — отлично. Но вот только речь заходит о новеллизации хроник, вот тут-то и начинаются проблемы. Максимин полез в болото... Зачем полез, почему в болото? Надо, ведь так гласят хроники. Плюс ко всему, сюжет, что медленно тянулся в первых двух частях, начинает совершать прямо таки гигантские скачки. Вот вам Александр Север, вот его уже нет, вот Максимин Фракиец и вот его тоже уже нет, убит не пойми кем на заднем плане.

Логика действий Черепанова тоже не отличается стройностью. Сначала он вовсю бросается спасать Рим, ради этого готов зарезать лично ему симпатичного Севера. А потом запросто сдаёт Максимина, ибо у того не всё в порядке с головой, а то он этого не видел изначально. Неубедительно.

В первой книге цикла читатель довольно быстро расстаётся с одним из российских космонавтов-«попаданцев». Зато во второй Геннадию Черепанову отводится основная роль, вся книга посвящена его стремительной карьере в рядах ВС Римской империи, среди всего прочего показана аудиенция у императора нынешнего и знакомство с будущими императорами.

Жизнеописание быта легионеров и политические реалии Вечного города, битвы с варварами и несколько неловкая любовная линия — всё это в книге есть, но по сравнению с первой частью цикла всё же чего-то не хватает, там повествование заметно оживляет детективно-шпионская интрига, тут такого нет, всё довольно гладко и предсказуемо. В конце романа есть намёки на то, что космонавт-исследователь и командир экипажа скоро встретятся, впрочем в этом и не было никаких сомнений. Опять же героя отличает невиданное везение, что уже стало неотъемлемой особенностью мазинской прозы. Впрочем, учитывая, что нам никак не объяснили появление друзей в прошлом, подобную везучесть вполне можно списать на вмешательство свыше, как и само перемещение во времени.

Два российских космонавта вместо МКС попадают прямиком в в III век нашей эры, спускаемый аппарат тонет в болоте, вокруг далёкие от цивилизации во всех смыслах племена готов. Надо как-то выживать и адаптироваться. Благо, таких берут в космонавты или абы кого в космонавты не берут.

Как только не отправляли «попаданцев» в прошлое и данный способ даёт автору сразу два преимущества — оригинальность и отсутствие необходимости объяснять то, почему же пришельцы по-быстрому не отправились в вечность с небольшой остановкой в прошлом.

В отличие от жизни Руси времён «Варяга» про жизнь готов пару тысяч лет назад известно мало и у автора есть простор, где можно дать разыграться фантазии. Разыграться у той получилось, читается роман увлекательно, вопросов типа «Как такое вообще может быть???» задавать просто не успеваешь. Разве что, у автора несколько смутное представление о возможностях и навыках кристаллографов. Допустим, знание греческого алфавита не предполагает знания греческой же фонетики, а тем более фонетики койне. Опять же шпионские интриги, гетеры, походы, вожди и жрецы — всё это не даёт заскучать и по ходу чтения чувствуется, что и автор получает удовольствие от своей книги. Жаль, что в поздних романах Александра Мазина это ощущение пропадает.

Опять же стоит сказать, что данная книга ощущается обломком чего-то большего, линия Черепанова обрублена, тема таинственных радиосигналов повисла в воздухе, да и из жизни Коршунова в прошлом фактически показана только первая главка — закрепление в готском обществе.

P.S. Спустя какое-то время задумался, что же мне напоминает этот роман сюжетом и общей атмосферой и вспомнил — акунинскую повесть «Огненный перст», там тоже агенты Римской империи в Приднепровье действуют во славу императора, а попытки воссоздания эпохи принесены в жертву увлекательности повествования.

Данила Молодцов попадает во времена князя Владимира. Сначала Данила предсказуемо становится холопом, но затем начинает резво карабкаться по социальной лестнице, ведь именно так себя вёл Серёга Духарев, именно этого ждут читатели, купившие «Обережника». И вот тут-то и начинаются проблемы.

Если читатель просто хочет познакомиться с приключениями «попаданца» в мире Киевской Руси, то логичнее взяться за книги самого Мазина, при всех недостатках, пишет тот гораздо увлекательнее. При этом и Александр Мазин — это такой себе крепкий мастер-ремесленник, что держит уровень своих произведений не ниже некоторой планки, но шедевров там нет. А тут книга откровенно ученическая, сработанная подмастерьем, никак этого факта не скрывающим. Герой довольно «картонный», стоит ли удивляться, что он никак не переживает разрыв с нашим временем, а ведь в прошлое он попал отнюдь не по своей воле, никаких тебе рефлексий. Остальные, правда, ещё хуже. Тем более, что их легко и непринуждённо пускают в расход по ходу действия.

Опять же, что такое «Варяг Александра Мазина»? Это просто мир Киевской Руси, но с боярином Серегеем. Это не «Тайный город» Панова, не «Дозоры» Лукьяненко и даже не «Пограничье» последнего. К чему тут псевдосоавторство, вообще непонятно.

Про соответствие эпохе реалий, языка и психологии лучше даже не упоминать, ведь не для того читают подобного рода литературу. Читать подцикл дальше не вижу никакого смысла.

Такой вот себе литературный памятник эпохи перестройки. Борьба с культом личности, плановой экономикой и номенклатурными привилегиями. Сплошь сиюминутная конъюнктура, но читается по-прежнему легко, хотя и воспринимаются посылы повести со снисходительностью знающего будущее.

Вообще весь цикл о Великом Гусляре довольно чётко делится на эпохи по дате написания тех или иных рассказов и повестей. «Перпендикулярный мир» — повесть эпохи перестройки и этим всё сказано. Распалённому сказочными перспективами грядущего изобилия обществу казалось, что до счастья-то рукой подать и бывший первый секретарь Свердловского обкома только спит и видит как бы народ к этому счастью привести.

Джулио Фератерра обожает оперную музыку и готов на всё, чтобы попасть на концерт в замок графа Буодельмонте. После концерта к нему подошёл человек, представившийся доктором Алляром из Бельгии. Алляр готов даровать Джулио голос посредством хирургической операции на мозге...

После прочтения сразу возникает множество мыслей и все на разные темы. Сейчас попробую высказать по порядку.

1. Форма повествования в виде монолога старого итальянского парикмахера. От его речи просто невозможно оторваться. Так и представляешь его — в возрасте, загоревшего под щедрым солнцем родной Италии, слегка сгорбленного от характера работы, но при этом по-южному говорливого и словоохотливого, жадного до новых лиц и впечатлений.

2. Весь этот итальянский колорит, словечки, восклицания, поступки, лица. Точное попадание в мои представления об этой стране.

3. Музыка, опера, bel canto. Написано со знанием и восхищением предметом. Не мог удержаться и прерывал чтение ради того, чтобы послушать упомянутые в тексте арии и мелодии.

4. Столкновение лёгкого итальянского мира и северного сумрачного гения в лице Аллюра, которому не интересна музыка, да и наука — только инструмент для получения денег, о чём прямо пишет автор.

5. Не могу не отметить полную бездарность бизнес-плана доктора Аллюра. Ведь это основы маркетинга — исходить надо из потребностей целевой группы.

6. А ещё это рассказ про настоящую любовь, которой не важны титулы и поклонение окружающих.

Финал рассказа дарит надежду на то, что не переведутся таланты в народе итальянском и мы ещё не раз услышим чарующие южные голоса, звучащие на всю планету.

Чисон читал книгу об истории Второй мировой войны, думал о том, что хорошо бы было уничтожить её главного вдохновителя заранее и тогда бы не было всего того кошмарного пожара, что охватил Европу и пылал несколько лет. И тут в комнате возник незнакомец...

Концептуальный рассказ, сводящий роль личности в истории к косметическим моментам. Человек встраивается в поток Истории и, влекомый им, несётся вперёд во времени. Тех, кто оказался на поверхности этого потока, мы знаем как исторических деятелей. Но они на него влияют не намного сильнее тех, кто оказался на глубине. В целом, можно соглашаться или нет. Но, в любом случае, рассказ стоит прочитать всем молодым и талантливым, что заваливают прилавки книжных историями о рассекающих ткань времени попаданцах.

В более мягком виде те же мысли автор отразил в повести «Винсент Ван Гог».

1960 год. В аэропорту Джакарты встретились советский биолог из Москвы и французский кинодокументалист. И француз рассказал историю, произошедшую за десять лет до этого на Новой Гвинее, где, как оказалось, живут не только папуасы и райские птицы.

1. Вода сама по себе стихия враждебная человеку и горе тому, кто об этом забудет. А тут еще Гансовский мастерски разлил в тексте то, что называется модным словечком «саспенс». Тревожное напряжение так и окутывает при чтении. И хоть в конце всё более-менее объяснено, но интрига сохранена. Что там с пальцем бедового Мишеля?

2. Идея рассказа для своего времени просто отличная, балл можно смело накинуть только за неё. Да и исполнение не подкачало.

3. Рассказ опубликован в 1962 году и звучащие в нём антирасистские мотивы были весьма и весьма актуальны. Они и сейчас-то актуальны, а тогда Мартин Лютер Кинг даже не успел произнести своё: «I have a dream».

Двое идут по заснеженной равнине, им предстоит принять важное решение, но они об этом пока ещё не знают. Их задача проста и сложна одновременно — выжить, чтобы мог родиться новый человек. И пошёл дальше. И так из века в век, от начала времён.

Цепочка людей, каждый из которых отец следующего. Все они жили, любили, работали, принимали решения — важные и не очень. Всё для того, чтобы не оборвалась эта нить Жизни, связывающая прошлое и будущее через каждого из нас. Рассказ звучит гимном Человеку, его воле к жизни и силе разума. А ещё он о памяти, памяти о всех тех людях, что жили до нас и без которых нас бы не было. И память эта помогает двигаться вперёд, занять достойное место в этой цепочке поколений, даёт силы и веру в себя.

1995 год. Уже открыты путешествия во времени, законодательно они весьма ограничены. Но ведь всегда найдутся ловкачи, что захотят обойти закон к своей выгоде. Так и здесь — парочка мелких мошенников решила сорвать куш, вытащив из прошлого полотна Винсента Ван Гога. Но не всё так просто со временем, этим художником и его наследием.

Север Гансовский написал три портрета Винсента Ван Гога в разные периоды жизни последнего. На каждом из них мы видим художника в разные стадии жизни и творчества. Никому не известного автора «Едоков картофеля», мастера в расцвете творческих сил и отчаявшегося измождённого человека перед закатом. Даже если вы абсолютно равнодушны к живописи, а про Ван Гога знаете только в связи с отрезанным ухом и из всех его картин смутно слышали про «Подсолнухи» и то из-за рекордной цены на аукционе, то даже и в этом случае невозможно удержаться от того, чтобы не начать лихорадочно искать в Сети полотна живописца и его биографию. Пронзительно-грустная повесть о непризнанном современниками гении поначалу маскируется под авантюрно-приключенческую, что несколько сбивает с толку. Но потом автор уверенно всё ставит на свои места. Финальные строки повести звучали актуально во времена Ван Гога, во времена Гансовского, в наше время и не утратят своей своевременности никогда!

«Так что вы не спрашивайте, каким будет завтрашний день. Хотите, чтобы он был великолепным и блестящим, делайте его таким. Пожалуйста!»

Журналист Дональд Бетли в сопровождении проводника — лесничего Меллера отправляется в лесистую местность, чтобы написать статью об отарках — результате эксперимента учёного Фидлера. Интеллект отарков превосходит человеческий, но людьми их не делает, скорее наоборот...

Всё началось с того, что в 1985 году я посмотрел в кинотеатре фильм «День гнева» и он произвёл на меня сильнейшее впечатление, особенно финальный финт. Что объяснимо, мне было 11 лет. Рассказ я прочитал гораздо позже и теперь-то понимаю, что тот самый финт только всё опошлил, враз сведя весь фильм к балагану.

1.В рассказе затрагиваются две темы.

Научная этика. Что можно и чего нельзя делать учёному, удовлетворяя свою природную, абсолютно человеческую, жажду знания? Мера ответственности учёного за результаты своих экспериментов. Наука на службе обществу, а не наоборот.

Суть человечности. Что именно делает человека человеком? Большой мозг? Способности к абстрактному мышлению? И все ли люди действительно люди?

2. Претензии к рассказу по поводу вторичности несколько даже удивительны. Кир Булычев в своё время написал, что «Похищение чародея» не хотели издавать именно потому, что Уэллс уже закрыл тему в своей «Машине времени». Рассуждая таким образом, можно дойти до того, что тема любви между мужчиной и женщиной раз и навсегда закрыта ещё в Древней Греции. Притом неоднократно.

3. При этом, зная людей, хочу сказать, что в реальности отарков этих переловили бы, конечно, и заисследовали бы в всех смыслах. Учитывая отарковский интеллект, их бы ещё чего доброго и в отарковскую «шарашку» загнали бы, чтобы одни отарки резали других не для гастрономических целей, а во славу науки.

4. А ещё рассказ мастерски наполнен жутью. Настолько, что даже сейчас, хоть я и перечитывал его, отлично зная сюжет, но всё равно пробрало, как когда-то в далёком детстве в тёмном зале кинотеатра «Сатурн».

Райский остров в Атлантике, бурление жизни в омывающих его водах, живущие в единении с природой туземцы. Но однажды к острову подошёл корабль и какие-то люди стали выгружать на берег строительную технику, материалы и нечто крупное в чехле. Туземцам же было приказано очистить остров...

Небольшой, но абсолютно шедевральный рассказ. Мультфильм смотрел в детстве неоднократно. Сейчас, после прочтения повести Шефнера «Рай на взрывчатке» (там тоже остров, аборигены и антивоенные мотивы), решил прочитать первоисточник.

1. Положительные герои в рассказе есть. Это индейцы, что с философским спокойствием воспринимают окружающее, в том числе этих «странных белых», что сами плохо понимают, что делают.

2. Рассказ о мести, но при этом гибнет и мститель, что представляется высшей справедливостью. В конце концов, он сам воспитал своего сына и в решениях последнего есть и его, отцовская, вина. К тому же, он сам привёл Смерть в это царство Жизни. Насыщенное красками и сочное описание изобилия Жизни в толще океанских вод — всех этих рыб, крабов, червей, моллюсков, в конце первой главы служит сильнейшим контрастом последующим событиям. И в то же время, после учений природа быстро берёт своё, стирая все следы Полигона.

3. Поставил бы 10, но мультфильм завершается логичнее и сильнее.

Два советских моряка трудной судьбы оказываются на острове, название которого с местного языка можно перевести как Рай. Туземцы живут не зная горя, болезней и вражды в гармонии с природой в радости и благополучии. Пока однажды к острову течение не принесло странный корабль...

Можно долго удивляться, почему на острове не случилось перенаселения, вырождения или ресурсного коллапса (см. о.Пасхи) или же почему Шурик не продемонстрировал действие «адского огня», а Кузьма совсем съехал с катушек от любви. Вот только Вадим Шефнер написал сказку. Сказку для умных. Поэтому не всё в лоб нужно понимать. Повесть написана в 1983 году. В это время каждый школьник знал, где находится бомбоубежище и в каком порядке происходит эвакуация в случае ядерной атаки. Рай — это наша Земля. И взрывчатки, чтоб этот Рай взорвать на ней ещё хватает.

Валериан Тимофеевич — это такой советский собрат по несчастью героя Пьера Ришара из фильма «Невезучие». Если что-то плохое с ним может произойти, то произойдёт всенепременно. Миллионеры на него не выходят с выгодными предложениями — приходится полагаться на себя. Так Валериан Тимофеевич приходит к идее разработки ОН — Отметателя Невзгод, что денно и нощно будет хранить покой своего создателя и при этом приносить пользу домашнему цветоводству.

Очень «шефнеровская» повесть, наполненная мягким авторским юмором с элементами сатиры. Тут есть все персонажи, что так или иначе встречались ранее в «Сказках для умных» — поэт-графоман, псевдоучёный на зарплате у государства, более того — таких тут целый НИИ, гений-изобретатель и даже противные дачевладельцы наличествуют.

А повесть эта всё же не про несчастья и даже не про счастье, она про свободу. Ведь попав в зависимость от машины, которая диктует распорядок жизни, способ заработка и даже ограничивает круг общения довольно мерзкими типами вплоть до уголовников, человек никогда не сможет стать счастливым. И ведь всё это написано задолго до эры сотовых телефонов и прочих гаджетов.

Зубная боль, Нева и ночной Ленинград навсегда изменили судьбы двух молодых людей, не обошлось и без вмешательства свыше, совсем впрочем не божественного.

На литературной карте нашей страны выделяются две ярких звезды — Москва и Санкт-Петербург, и если в количестве жителей столица давно и уверенно превосходит Северную Пальмиру, то в литературном качестве — не факт. К трудам Пушкина, Достоевского, Гоголя и многих другим писателей и поэтов огонь своего таланта добавил и Вадим Шефнер, с любовью вписывая своих героев в судьбу родного города на Неве. «Записки зубовладельца» — это гимн Ленинграду, Неве, разводным мостам, островам и проспектам, а также людям прошлого, настоящего и будущего этого прекрасного города.

Однажды на дачу к создателю Теории Хвостоглавия явилась гостья из космоса, точнее с планеты Каракатида и оставила тому в подарок ценный прибор, что может исполнить два любых желания в глобальном масштабе. А так как Афедрон (именно так) Митрофанович Опенешев сильно страдал от проезжающих мимо граждан, точнее от производимого ими шума, то решено было сделать негорючими нефтепродукты. И тут наступила Великая пауза...

Уже не впервые Вадим Шефнер жжёт глаголом горе-изобретателей и псевдоучёных. Вот и в этом рассказе, напоминающем один анекдот про семью и Золотую Рыбку, досталось парочке узколобых банщиков и их льстивому соседу по даче. Остаётся только надеяться, что каракатидцы никогда не прилетят.

Благодаря Евгению Евтушенко мы знаем, что поэт в России — больше, чем поэт. Они собирали стадионы, стихи их знали наизусть миллионы. Но у медали есть и обратная сторона. Кажущаяся лёгкость стихосложения и высокий престиж в глазах общественности зажигали огонь графомании в тысячах сердец, а преградой между мозгами читателей и этим огнём становились мало кому известные люди — редакторы, которым и приходилось держать оборону. Однако первыми принимали бой литконсультанты, что должны были твёрдо и тактично отваживать «гениальных творцов», руководствуясь принципом: «Не всех можно печатать, но никого нельзя обижать!». В рассказе «Когда я был русалкой» на должность литконсультанта издательства временно заступает «гениальный творец» (заодно и «гениальный изобретатель») и даёт показательный бой собратьям по перу.

Очень смешной рассказ без фантастики вообще, а «Собака сторожила гладиолусы...» теперь крутится в голове и никак не хочет её покидать.

Однажды Валентина летела на самолёте, тот попал в воздушную яму, и от ужаса девушка утратила дар речи. Ей повезло встретить любящего тишину парня, который стал её мужем. Но в один прекрасный день история повторилась с обратным знаком — самолёт, падение и — речь вернулась. Речь вернулась, а семейная идиллия рухнула.

Создаётся ощущение, что Вадим Шефнер предсказал сегодняшние завалы всей той заполненной словами макулатуры, что лежат на прилавках — романтическое фэнтези, иронические детективы и прочие магические академии.

Николай Дормидонтович Непарный с детства мечтал осчастливить человечество посредством выведения породы четырёхногих кур, однако был не принят современниками. Сочинение на вольную тему «Четырёхногая кура — будущий друг человечества» привело к отчислению из гимназии. Соседи не хотели жить в одной квартире с курятником, и даже на лоне природы Непарный получал косые взгляды от дачевладельцев округи. Но однажды всё изменилось — в окрестностях дачного посёлка Нехвойное высадился инопланетный десант...

Можно, конечно, рассматривать Непарного как трагический образ одержимого учёного, которого не смогли понять современники. Может и Выбегалло — жертва интриг и завистников? Вот только мне кажется, что «Курфюрст Курляндии» — это сатира. Ведь такой вот непарный дослужился до директора Института генетики АН СССР и весь этот бред по воспитанию кур и превращению видов торпедировал советскую науку десятилетиями, принеся неисчислимый вред и покалечив немало судеб настоящих учёных.

Молодой, но при этом ужасный, журналист Юрий Лесовалов находит на загородной дороге портфель с десятью тысячами рублей (реформа уже произошла). Но к огромным деньгам прилагается небольшая, но тяжёлая нагрузка в виде разумного шара, что неотступно теперь следует за Юрием.

Если во «Дворце на троих» речь шла о гордыне, то здесь об алчности. И нельзя сказать, что Анаконда-Лесовалов помешан на деньгах, тратил он их вообще бестолково, но вот дал единожды слабину и стал жертвой эксперимента чуждого нам разума. И только любовь прекрасной Тани-Леонковаллы смогла вернуть в жизнь практически потерянного для общества Юрия.

Не забыть мне теперь и лесоваловского соседа Вавилона, персонаж мерзок до восхитительности, но «в мире прекрасного свои законы». Хорошо получился «благородный возвращатель», к сожалению читал повесть в варианте, где Древесного совсем мало, а Туси — так одно упоминание.

Удивлён тому факту, что Юрия с Константином вообще выпустили из Института необъяснённых проблем, как-то это не по-научному. Не так ведут себя настоящие учёные с попавшим к ним в руки артефактом иного мира.

Бывший беспризорник Вася цепью обстоятельств оказался вовлечён в чужую тайну. Попадание в подземный дворец Творителя навсегда изменило его, и не только его, жизнь.

Я весьма и весьма далёк от религиозного образа мыслей. Но, читая Шефнера, постоянно ловишь библейские аллюзии. История эта совсем не о беспризорнике Васе, хотя повествование и ведётся от его лица. История эта о грехе, смертном грехе гордыни. Конечно, Творитель никакой не Дьявол, просто человек, наделённый могущественным даром. И вместо того, чтобы использовать его во благо людей, он наслаждается собственным всемогуществом в земных глубинах, не умея предвидеть собственного бесславного конца.

Во-вторых, это история Снегурочки (само собой не той, что с дедом Морозом) времён НЭПа, в сердце которой попал огонь любви и после этого она была обречена.

И наконец, нельзя не отметить, что текст здорово стилизован, реалии начала века переданы так отчётливо и достоверно, что кажется, будто повесть и написана была в те годы.

Алексей Возможный, молодой изобретатель из далёкого сибирского села, изобрёл крылья, чтобы письма доходили до адресата, чтобы влюблённые вместе парили в небесах, чтоб сбылась вековая мечта всех людей. Но не всё так просто в жизни, труден путь крыльев к людям и за мечту приходится платить иной раз цену непосильную.

Очередное многослойное произведение Вадима Шефнера. Впрочем, мотивы «Запоздалого стрелка» уже звучали и в «Девушке у обрыва» и в «Скромном гении» и в «Человеке с пятью «не».

Во-первых, это повесть о жизни и любви гениального изобретателя, что не ищет высоких постов, а просто хочет поделиться своим даром с другими людьми,чтобы сделать их жизнь в чём-то лучше и легче.

Во-вторых, это острая сатира на многочисленные заведения, занимающиеся чем-то определённо бессмысленным, но при этом расходующие реальные средства государства, прямо паразитируя на обществе. Досталось и работнику культуры Переменному, что как флюгер готов трудиться на благо любой власти, обильно умащивая словесным елеем головы и не только. Много таких товарищей вскрылось в годы перестройки или после XX съезда.

В-третьих, это философская притча о той цене, что приходится платить за исполнение мечты. Старая дружба, зачастую становится первой жертвой людского успеха.

Ну и в-четвёртых, оптимистичный эпилог говорит нам, что нельзя предугадать судьбу того или иного настоящего изобретения. Внеся вклад в копилку знаний, будь готов к тому, что использован он будет через много лет после твоей смерти. Нет «запоздалых стрелков», есть опередившие время.

С детства Стефан знал, что ничего хорошего с ним никогда не произойдёт, ничего он в жизни не добьётся, ведь он родился человеком сразу с пятью «не» — неуклюжий, несообразительный, не выдающийся, невезучий и некрасивый. А раз так сказал родной отец, то значит так оно и есть. То ли дело старший брат Стефана Виктор — знаток иррациональности метаболических алгоритмов и синуоидальности физикотерапевтических диэлектриков.

Третье прочитанное произведение Вадима Шефнера просто насыщено гениями, признанными и не очень и даже псевдогений имеется в наличии. Опять нельзя свести повесть к какой-то одной мысли, возможны разные трактовки.

Первое, что пришло в голову — повесть в формате притчи рассказывает о Народе, Власти и Науке, точнее разных её гранях и представителях. В роли Народа выступает Стефан — открытый, простодушный и добрый, всегда готовый помочь ближнему и не раз на этом обжигавшийся. Фигуру Власти олицетворяет отец Стефана, не сильно ценящий сына и при этом любящий преувеличить свою значительность, рассказывая довольно бредовые истории про собственные подвиги. А вот представителей Науки в повести целый букет — от весьма учёного пса Абракадабра до посланника иных миров Васи (выведен реально мощно, его забыть будет трудно). Тут вам и псевдоучёный Виктор, ловко бросающийся бессмысленными фразами из сложных слов и скромная, но гениальная Антонина Антоновна, которая в наш век была бы на вес золота и нацеленный на добро математик Алексей Алексеевич. И это ещё не все персонажи, с которыми села Стефана судьба. Заметьте, все настоящие учёные никак не встроены в официальную науку, тогда как проходимец — отец Сосны! и Дуба! весьма преуспел.

Есть ещё и второе толкование. Стефан не «из грязи в князи» попал. А прожил долгую праведную жизнь, в том числе побывал на войне, где был дважды ранен и о чём предпочёл не распространяться. А в конце жизни пожертвовал собой, умер и воскрес перерождённым, получив в награду сбывшуюся мечту. Причём я даже не удивлён, что цензура такое пропустила. Ведь советские цензоры — это тоже плод советской системы образования, где религия рассматривалась исключительно ка «опиум для народа», соответственно и держаться надо от неё подальше как от настоящего опиума.

Перед нами разворачивается история жизни гениального изобретателя аквалида Андрея Светочева, описанная его другом с детских лет Матвеем Ковригиным. Далёкий от технических наук Матвей описывает изобретение аквалида и историю любви Андрея и Нины, пропуская все события через фильтр своего сознания весьма далёкого от объективности. Тем не менее, читатель «Записок Ковригина» едва ли избежит чувства тихой тоски и щемящей сердце грусти. Хотя, казалось бы, автор описывает события с эмоциональностью какого-нибудь ЭОЛа или САВАОФа.

Второе прочитанное произведение Шефнера и опять про скромного гения, опять довольно сложное и многослойное. Первое, что бросается в глаза, это, конечно, полная нереальность описываемого мира даже по меркам советской фантастики. Не сказал бы, что речь о пародии, скорее о некоторой иронии и лёгком подтрунивании. Все эти роботы с именами от Поэтов, вплоть до самых бесполезных. Чего стоит утешитель родственников покойного АВГУР или сообщающий отцам о рождении ребёнка ГОНОРАРУС с соответствующим полу новорожденного букетом. Отмена денег и марок с сопутствующим бунтом филателистов. Универсальный материал из воды. Полагаю, всерьёз воспринимать такой вариант будущего было сложно ещё в 60-е годы прошлого века. Но на то она и сказка.

История Андрея Светочева — это история Прометея XXII века, одарившего Человечество (в случае данной книги только так, с большой буквы), удовлетворившего свою жажду познания и выгоревшего дотла, потеряв Цель жизни и Любовь этой самой жизни.

Хочу написать пару слов в защиту Матвея Ковригина. Да, он мелкомасштабен и узколоб, о чём прямо пишет автор и что особенно ярко бросается в глаза на фоне Андрея. Но при этом он целеустремлён (все свои проекты на 5 тысяч экземпляров довёл до конца), скромен (убрал ветку в тайге, чтоб не пугать Надю), смел (остался на острове для проведения эксперимента и спас друга на реке), в чём-то даже благороден (принял выбор Нины без истерик и с достоинством).

Немного удивило, что при всеобщем коллективизме (двери не запираются, каждый может вселиться куда-угодно без стука даже, коммунализация опять же) планета спокойно смотрела, как открывший ей путь к звёздам, медленно изводит себя в одиночестве. Я уж не говорю, что единственным средством борьбы с депрессией в XXII веке оказался самогон старого Чепьювина (тоже очень колоритный и запоминающийся персонаж).

Особо понравился жизнеутверждающий эпилог повести. Чувствуется вера автора в то, что раз за разом новые Прометеи будут дарить людям огонь знания. При этом, чтобы расцвёл гений, нужны и простые, не хватающие звёзд с неба трудяги от науки.

Гениальный, но при этом скромный, изобретатель Сергей Кладезев придумал массу интересных устройств. Вот только настоящим изобретателем его никто не признаёт, даже собственная жена Тамара. Ведь, как известно, настоящий — это тот, у которого в трудовой так и написано — «изобретатель», лучше, конечно, если — «старший изобретатель». У Сергея ничего этого нет, поэтому и гениальность его известна исключительно соседям по коммуналке. Давным давно Сергей допустил судьбоносную ошибку и вот пришло время её исправить.

Этим рассказом открыл для себя Вадима Шефнера. Небольшой такой рассказ, а как много в нём слоёв и мыслей. Судьба и любовь, острая сатира и счастливый финал, основной мыслью звучит — ничего не откладывайте, живите здесь и сейчас, живите с теми, кому дороги вы и кто дорог вам, ведь ОСЭПСОНа нет, а и был бы, то не для всех.

Одна фраза заставила долго смеяться

Небольшое эссе, предваряющее повесть Роберта Хайнлайна «Если это будет продолжаться...», переведённую самим Киром Булычевым. Эссе состоит из двух частей. В первой рассказывается о собственно англо-американской фантастике, проводится её сравнение с фантастикой советской. Во второй части речь идёт непосредственно о Роберте Хайнлайне, приводятся факты биографии и творческого пути.

Небольшая статья читается на одном дыхании, благо и Булычева и Хайнлайна весьма ценю. Вот только некоторые моменты несколько ковыряют сознание. И речь не о том, что Хайнлайн называется Хейнлейном.

Во-первых, проводя сравнение двух фантастических традиций, Булычев пишет: «Для советского писателя, за малыми исключениями, все, что относится к завтрашнему дню, иным планетам и галактикам, мирам параллельным, перпендикулярным и диагональным, любое чудо и любая небыль являются продолжением и развитием нашего сегодняшнего дня. Замятин и Алексей Толстой, Булгаков и Александр Беляев, Эренбург и братья Стругацкие, Айтматов и Аксенов писали и пишут, в конечном счете, о судьбе Ивана Ивановича и наших с вами судьбах. Американцы, начиная со славного Берроуза, все более воспринимают фантастику в первую очередь как литературу эскапистскую, литературу ухода от действительности, а для этого они строят альтернативную действительность.» Тут, как мне кажется, имеет место заметное упрощение картины, к тому же упускается такой момент как наличие советской цензуры, что едва ли дала бы эскапистам сильно развернуться, теперь вот от них негде спрятаться.

Во-вторых, когда автор пишет о различии между читателем советским и читателем американским:« А каково американскому читателю переварить советскую фантастическую книгу Стругацких или Аксенова, столь переполненную живыми аллюзиями и аналогиями с нашей проклятой действительностью, требующую понимания российских реалий, российской географии и истории — ведь авторы, обращаясь к читателю русскому, не намерены проявлять к нему неуважения и разжевывать то, до чего он должен дойти своим умом.», он несколько упрощает картину. Дело ведь не в том, что американцы не знают каких-то реалий. Им это просто неинтересно. Англоязычная литература вообще и фантастика в частности самодостаточны. Я уже не говорю о том, что последнее, что улучшит действительность — это именование её «проклятой».

В-третьих, с высоты пройденных после публикации лет довольно забавно читалась фраза:«После нескольких лет соперничества в исследовании космоса США сначала догнали нас, а затем и обошли. С годами это преимущество стало весьма очевидным, и, в то время как американцы оставляли на Луне следы своих башмаков, мы браво утверждали в газетах, что беспилотные полеты куда прогрессивнее и вообще непонятно, что там американцы делают на этой самой Луне. Потом появился «Шаттл», на который мы отважно ответили превращением космической программы в извоз для дружественных иностранцев...» Всё-таки не может даже гениальный писатель прекрасно разбираться заодно и в деталях космических программ, да и «башмаки на Луне» оказались скорее дорогостоящим способом почесать тщеславие нации, чем реальным достижением.

Володенька Турухин попал в неприятности. Непутёвый шурин его крепко подставил, на хвосте бандиты, жена бросила, жизнь не удалась, в общем. Однажды на улице его догнала дорогая машина и оттуда он услышал... нет, не «Идём со мной, если хочешь жить!», но тоже приглашение. И вот уже наш герой неизвестно где занимается неизвестно чем...

«Андроиды сраму не имут» написаны сразу после «Приблудных» и читать их стоит в комплекте. Это истории про безвольных людей, которые не вызывают ни капли сочувствия, только раздражение и то, не то чтобы сильное. Тут уместно будет вспомнить и «Гения кувалды», уж больно завязки похожи у сюжетов.

Действительно, существуют люди, которые предпочитают, чтобы за них всё решал кто-то ещё. Так это вопрос к их воспитателям, едва ли стоит переходить к общечеловеческим обобщениям. Турухин и остальные уже оказались на свалке жизни до встречи с Обмылком, а из Мути Турухин вышел таким себе продуктом вторичной переработки, коллеги же его — Вадим, Лёха, Лера всего лишь пошли на следующий цикл.

Есть в повести ещё момент привития толерантности, мол не стоит уничтожать кого-то только лишь потому, что он на тебя не похож. И что в любой ситуации нужно досконально разобраться и только потом действовать. Всё это в таком киселе авторской мизантропии, что фирменному юмору места просто не нашлось.

Дачное товарищество «Орошенец» подверглось нашествию чуждого разума. Враз пропали все последствия человеческой деятельности — дома, времянки, колодцы, качели и т.д. В выигрыше остались только потерпевшие крушение на волнах общественной жизни Сергей Арсентьевич Мурыгин и его старый друг Костик Стоеростин. По каким-то им одним ведомым причинам Дачники решили их приручить...

1. С одной стороны — печальный, несколько отстранённый, взгляд на собственный вид. Тут видимо постарались консультанты Моська и Запятая. С другой стороны — и Стоеростин и Мурыгин остались ни с чем к середине жизни — без работы, без жилья, без денег, без семьи наконец. «Лишние люди» XXI века. Умирать не пожелали, это отдельно проговаривается и подались на прокорм к чуждому разуму, но не настолько чуждому, чтоб не понять его мотивов.

2. Другое дело, что после закрытия базовых потребностей людям, кроме совсем уж крайних случаев, захочется большего — пирамида потребностей направлена вверх. И тут, как мне думается, у героев Лукина начнутся проблемы, люди они достаточно сложные.

3. Взгляд автора на военных тоже весьма специфичен до анекдотичности. Военные не ищут возможности начать войну, скорее они ищут способы сохранить мир. Все хотят жить, все люди.

Грустная с нотками язвительности повесть о контакте без Контакта.

За гладью каждого зеркала скрывается целый мир Зазеркалья, в котором многочисленные персоналии и невидимый глазу технический персонал отчаянно трудятся, чтобы мы с вами могли видеть наш мир во всей его сложности, просто заглянув в ближайшее зеркало. И, как оказалось, у персоналий этих тоже есть чувства...

Причудливая фантазия Евгения Лукина весьма и весьма достоверно населила мир Зазеркалья. И всё это было бы просто любопытной игрой ума, если бы не финальная сцена, исполненная неподдельного драматизма. Хоть я её и предугадал, но всё же испытал сильнейшие эмоции — восхищение авторской фантазией и отчётливую жуть от происходящего на страницах книги.

В результате скоротечной, но бодрой ночной погони, оба — и преследователь и убегавший оказываются во чреве летающей тарелки, которая так оперативненько переносит их в место, которого не может быть. Так наши герои оказываются в небольшой русской колонии, занятой важным делом — раскалыванием булыжников за еду в прямом смысле этого слова.

Первым делом не могу не отметить, как же быстро летит время. Когда в тексте встретилась фраза про «убегающего хулигана с телефонной трубкой в руке», то я конечно же представил себе мобильник. Это хотя бы имело какой-то смысл. Ведь что делать с трубкой от телефона-автомата совершенно непонятно.

Читается «Гений кувалды» как отличный детектив, версии сменяют друг друга как картинки в калейдоскопе. Поначалу я думал, что Ромка с Василием умерли и попали то ли в рай то ли в ад. Но когда похожую мысль высказал вновь прибывший Никита, стало ясно, что не всё так просто. Затем версии сменяли одна другую, благо действие развивалось, да и Платон Сократович в меру сил помогал. Автор предпочёл интригу сохранить. А вот так детективщики не поступают!

После прочтения книги остаются два вопроса — «Что хотел сказать автор?» и «Чего же хотели Хозяева?». Понятно, что каждый ответит на них по-своему. Предложу и я свои варианты.

Хозяева просто собирали людей в коллекцию, разбивание камней исключительно, чтобы дать людям хоть какую-то мотивацию плюсом защита от помешательства, ведь бесцельное существование даром для психики никак не проходит. В маленьком мирке закрутилась своя небольшая экономика, произошло разделение труда, местные таланты нашли способ их реализовать, я про Машу Однорукую и Пузырька. Вот только мятежный дух Ромки не смог вписаться в идиллию.

А вот Евгений Лукин описал как мог мир развитого социализма — все работают, хоть работа слегка бессмысленна, безопасность обеспечивается, здравоохранение на высоте, с жильём опять же никаких проблем. Ну а если кого-то сей парадиз не устраивает, то добро пожаловать в реальный мир войны и разрухи. Все против всех, каждый за себя. Тут не заскучаешь, конечно. Желание выполнено, но с дьявольской усмешкой. Понятно, что всё далеко не так просто, но в 97 году вполне могло так показаться.

Бывает, прочитаешь рассказ, а уже через неделю не можешь вспомнить о чём он. Тут не тот случай. «Твоя Рашель...» запоминается надолго. Рассказ совершенно не соответствует общему настрою Гуслярского цикла, даже в поздней его части. Разве что вопросы научной этики, а «Рашель» именно об этом, Булычевым уже поднимались неоднократно, да ещё «Лёнечка-Леонардо» был как раз о том, что всему своё время.

Фактически повесть состоит из трёх частей. Первая — про мальчика Васю довольно бредова, там и раздетые женщины и бен Ладен на вертолёте и негр из ФСБ. Вторая — про братьев Лаубазанцев и мышей уже лучше, на стандартном для Гусляра в XXI веке уровне. Ну а третья — про кошек и Ксению даже довольно умилительна.

Судя по всему, это довольно злая пародия, причем не на Шарля Перро, а на Аркадия Гайдара с его Мальчишом-Кибальчишом. Юная, но убеждённая пионерка Карина Пионерова разоблачает дьявольски хитрый план немецкого диверсанта Мессершмидта, но в результате гибнет пионер-герой Миша Каганович.

Простой лыцкий домовой Анчутка вынужден покинуть родные пенаты и отправиться на чужбину — в Баклужино, что управляется колдунами-демократами во главе с Президентом Глебом Портнягиным, которого все отлично знают по циклу «Юность кудесника». Если кто не знает, то от всей души рекомендую познакомиться. Так вот, по дороге на своё счастье Анчутка встречает Африкана — протопарторга и теперь тоже беженца, скрывающегося от околовластных интриг. Африкан — личность занятная и народом любимая, но никак не желающая умирать даже во имя высших интересов государства. Перейдя реку Чумахлинку по воде аки посуху, наши герои окзываются на негостеприимной баклужинской земле, которой вот-вот суждено принять высокую ооновскую делегацию...

По правде сказать, читая аннотацию на «Алую ауру», начинаешь сомневаться как в адекватности автора, так и в адекватности его читателей. Но вот добравшись до самого романа, проглатываешь его практически безотрывно и все эти комсобогомольцы, Лига колдунов и нарком инквизиции выглядят абсолютно логично и читать про них жутко интересно. Тут, конечно, нужно поблагодарить Евгения Лукина. Так, как пишет он, больше никто не умеет. Или не хочет, уж я не знаю. Все эти колоритные персонажи от домового до президента с партиархом предстают перед читателем настолько естественно и зримо, каждый из них штучно и тщательно выписан отличным литературным языком. В тексте рассыпаны словесные сокровища, натыкаясь на которые невольно поражаешься цепкости авторского взгляда. Больше всего понравилась фраза: «По той стороне проспекта шла девушка выше человеческого роста и с таким надменным лицом, что её невольно хотелось назвать красавицей.» И таких там множество. Отдельное спасибо за Нику Невыразинову — женщину-«кабриолет»(очень красивая, но без крыши).

В целом же, роман рассказывает об историческом мифотворчестве. Под каждым событием прячутся невидимые пружины, сверху же сидят и дёргают за незримые нити хитро спрятанные кукловоды, и не всегда узнаешь правду даже через 50, или сколько там лет действует режим пресловутой секретности.

Это не космонавтов уменьшили. Это страну уменьшили и унизили таким вот, понимаешь, президентом. Горькая сатира конца 90-х. Светлым пятном авторской надежды на лучшее будущее в сюжете промелькнул мальчик Серёжа, нашедший общий язык с Минцем — язык науки и жажды познания.

Так и хочется написать — «эротический шедевр от Кира Булычева». Но не напишу. Не шедевр потому что. Ксения и Маргарита Удаловы, прямо скажем, не самые приятные обитательницы Великого Гусляра, но столь жестокого обращения от творца явно не заслужили. Да и мальчика Максимку жалко, каково ему потом будет учиться в этой школе? А вот профессор Минц в своём репертуаре — при всей гениальности его изобретений существуют огромные проблемы с их апробацией перед выпуском в свет и предварительным просчётом последствий как для гуслярцев, так и для землян в целом.