Все отзывы посетителя O.K.
Отзывы (всего: 280 шт.)
Рейтинг отзыва
O.K., 29 сентября 18:45
Давно я не чувствовала себя так дискомфортно применительно к литературе. В смысле, чтобы книга так категорически не заходила и никак не читалась при очень высоких ожиданиях (отзывам фантлаба я привыкла верить, а они поголовно восторженные). И вот я чувствую себя дурачком, который единственный в классе не понял урок. Ну что ж, возьму на себя неблагодарную обязанность пойти против большинства и добавить ложку дёгтя.
Не скажу, что книга плохая. Местами она великолепна. Но местами… Тогда как большинство книг имеют ярко выраженные сильные и слабые стороны, эта книга – качели: нет такого аспекта, который от главы к главе не колебался бы от совершенства до дна.
Герой поначалу симпатичен, но очень быстро теряет связь с реальностью и здравым смыслом: вместо того, чтобы пытаться выбраться из той круговерти, в которую угодил, он сам себя ввинчивает в неё ещё больше. Чтобы пробить себе дорогу в жизни, он должен обелить имя погибшего отца. А чтобы обелить имя отца, он губит и собственное имя, и множество людей. Для меня это, мягко говоря, нелогично.
Атмосфера. Есть в первых и последних главах. Быт, мироощущение, сплавщицкая профессия. А в середине провал. Нелогичные метания героя, абсурдные ситуации, оторванные от жизни цепи философских и религиозных рассуждений.
Мистика. Пока она сводилась к мистическому мироощущению и вере в шаманство — она была уместна, но когда начали оживать мертвецы – я ощутила нас с героем клиентами психбольницы.
Натуралистичность сцен – на любителя. Пока это был просто секс, пусть даже с насилием, было терпимо, даже любопытно, но в порыве страсти сношать любимую женщину заряженным ружьём? Простите, для меня это зашквар. От эпизодов типа избиения бесноватых хотелось отложить книгу пойти вымыться, и никогда больше эту книгу не открывать.
Сюжет. Есть отличная детективная завязка и есть отличный финал (предсказуемый и банальный, что не мешает ему быть отличным). А между завязкой и финалом – много-много текста, не связанного ни с тем, ни с другим. Динамика завидная, но бесплодная: событий уйма, а развития нет. Были сплавы, драки, неволя, скит, пожар, погоня, перестрелки, похищение, девки, воспоминания, снова драки, проникновения со взломом, подземные ходы, снова девки, снова неволя, бабы, снова погони, землетрясение… И весь этот калейдоскоп событий ни на шаг не приблизит героя к разгадке. И каждое новое головокружительное приключение будет заканчиваться тем, что герой с кем-то будет долго беседовать за жизнь или вести религиозные диспуты. И для меня этих религиозных диспутов было слишком много, мне скучно (ну вот просто скучно!) вникать в те крупицы, которыми один толк отличается от другого. Признаю, что для раскольника XVIII века это жизненноважные вопросы, автор – умничка, что написал роман про XVIII век про проблемы, актуальные именно для XVIII века, но мне в моём XXI веке про это было читать скучно, неинтересно и непонятно.
Именно что непонятно. Это стало для меня самой большой проблемой. Лексика. Да, язык живой, он постоянно меняется, мы все понимаем, что три века назад люди говорили совсем не на том языке, на каком говорят сейчас. И при написании исторического романа автор ходит по грани: с одной стороны, он должен окрасить свой язык под соответствующую историческую эпоху, с другой – оставить его понятным. Навскидку могу вспомнить десяток книг с яркой стилизацией речи, от «Богатырского поля» до «Тихого Дона»; первые станицы давались тяжело, но потом притыкалось. А здесь язык для меня оказался Неподъемно стилизован. Я постоянно выпадала из текста. Я не могла проникнуться ни красотой описаний, ни глубиной дискуссий – потому что от меня банально ускользали смыслы фраз. Ближе к концу вдруг в интернете натолкнулась на «толковый словарь» к этому произведению. Первая мысль была: «эх, где же ты (словарь) был раньше?», вторая: «да что ж это за книга такая, которую без словаря не понять?». Полистала ради интереса. «Подгубщик» – должность на барке, объяснил мне словарь. Ну, под конец я и сама это сообразила! А поконкретнее? Да что ж это за книга такая, которую даже со специально для неё созданным словарём всё равно не понять?
Вывод: в книге было много хорошего, и я не зарекаюсь, что однажды, когда забудется плохое, я не захочу почитать у этого автора что-то ещё. Но случится это, думаю, не скоро.
O.K., 17 сентября 22:24
Сначала всё было хорошо. На семёрочку… Всё-таки, это тот самый Быков, один из двух моих любимых писателей-фронтовиков. Но другая тема, другое время. Девяностые, о которых сложно написать с душой, потому что не было у этого времени души… Души не было, но была атмосфера, которую Быков (мастер, ничего не попишешь!) передал отлично. Безнадёга.
Только безнадёга этой книги была наполнена не поиском выхода, не тоской по старому доброму добезнадёжному времени, и даже не бесплодной философией. А агрессией. Ненавистью. Звериной ненастью! Звериной ненавистью не к страшному настоящему, что хотя бы было бы понятно и оправдано, а ко всему абсолютно: к прошлому, к будущему. Основная точка фокусировки этой ненависти – силовые службы. До кучи попадает и народу, и власти (прошлого, настоящего и будущего). И – нет, это ненависть не героя, а самого автора. Меня буквально трясло от того, с каким упоением автор топил в ненависти всё то, о чём сам же когда-то написал столько замечательных книг! Нет, руководящую роль партии, в отличие от большинства своих коллег, он никогда не превозносил (за это его и любили больше, чем большинство его коллег), но он был удивительно чуток к простому человеку, простому солдату. И вдруг нате: ненависть к человеку на каждой странице. Все люди в форме маньяки, все люди без формы – быдло, третьего не дано.
Стоило мне понять это со всей очевидностью, и оценка рухнула куда-то к двойке. «Не просто плохо, а очень плохо, но мастерство Быкова вытаскивает с единицы».
Читаю дальше. Ненависть автора к разномастным службам и спецслужбам становится наваждением. Раздражают высокомерие и никчёмность героя. Потом герой сходит с ума. Потом автор по маковку увязает в политике, начиная смешивать с дерьмом реального политического деятеля (который к тому моменту, собственно, ещё даже наследить не успел). Политзаказ или сведение личных стариковских счётов? Скорее второе, ибо повесть была опубликована не сразу. Потом автор, не жалея яда, начинает описывать ненавистные ему спецслужбы. Внешне это набор штампов-страшилок: квадратные челюсти, тонированные стёкла, средь бела дня автоматы наперевес. Внутренне это секта молчаливых тупых зомбированных ублюдков. Организация сказочная: любой бомж может устроиться в личную охрану главы государства, повышение звания каждый месяц, рекрут-новобранец зарабатывает как олигарх. Я читала и думала: а автор вообще понимает, о чём пишет? Такую чернушную фантастику я могла ждать от иностранных русофобов, но от Быкова?
С момента последней корректировки оценки книга стал объективно ещё хуже, и по-хорошему нужно было снова снижать оценку, но…
…Но мне уже было смешно. Повесть скатилась к такой чуши, что её уже невозможно было воспринимать всерьёз. Последнюю треть меня не покидало ощущение, что я читаю какую-то недоделанную антиутопию. Это было настолько карикатурно плохо, что просто не заслуживало серьёзной экспрессивной оценки, вроде единицы или двойки. Поэтому тройка. Твёрдая тройка по моей личной десятибалльной шкале. «Плохо. Просто плохо».
Меня пугает другое. После такого фееричного быковского каминг-аута, смогу ли я снова читать его ранние произведения?
Сергей Григорьевич Козлов «Про Ёжика и его друзей»
O.K., 1 августа 18:00
Мне очень повезло со школьным Учителем физики. Из всех учителей, которых я тогда делила по принципу «люблю» – «не люблю», о ней о единственной я могла сказать «уважаю». Она меня научила, например, тому, что физикам и лирикам не обязательно находится в вечной конфронтации. Они могут сосуществовать. Вместе. В одном человеке. В ней. И однажды она вместо того чтобы учить нас очередной формуле, читала нам-десятиклассникам сказки. Прямо на уроке. Строгий учитель точной науки, завуч, между прочим! Конечно, она отдавала себе отчёт в том, что перед ней не изысканное общество любителей словесности, а банда пятнадцатилетних балбесов, которая, если что-то пойдёт не так, будет зубоскалить до выпуска. Но оно того стоило, если бы она достучалась хоть до одного из класса. Вырастить нас людьми, способными оценить детскую сказку, ей, учителю физики, было важнее, чем вдолбить в нас очередную формулу. И я слушала, затаив дыхание. Потом я осторожно поспрашивала одноклассников об их впечатлениях. И, кажется, никто, кроме меня, не понял и не оценил. Да и я сама в те свои 15 лет оценила Поступок, но сказку не поняла. Много лет я помнила сам Поступок, но сказку не запомнила совсем.
Это был «Ёжик в тумане». Я знаю это только потому, что любила поговорить со своим Учителем во внеурочное время, и среди прочего мы разговаривали и о книгах. Сама я тогда читала очень мало. Она говорила, что я должна почитать Стругацких, она уверяла, что мне понравится, а я отнекивалась. Она оказалась права. Я доросла до Стругацких лет через десять после выпуска. До «Ёжика в тумане» я дорастала почти четверть века.
Однажды я оказалась наедине с целым днём свободного времени и шкафом детских книжонок под рукой. Взяла первую попавшуюся. Про Ёжика и Медвежонка. Нет, название ни о чём не напомнило. Я начала читать от скуки.
Господи, это было волшебство! Я улыбалась, потом плакала, потом опять улыбалась. Я просто наслаждалась этим абстрактным волшебством, никаких ассоциаций и воспоминаний до поры не было. А потом вдруг, как вспышка узнавания, вспомнился тот урок. Кабинет физики на втором этаже, окна на стадион, берёзы за окном. Да это же оно! Она читала нам про этого самого Ёжика и этого самого Медвежонка! Нет, сказка была другая, но волшебство то же! Она делилась с нами этим волшебством, а мы… Какие же глухие и слепые люди в пятнадцать лет!
…Моя учительница литературы вряд ли поставила бы положительную оценку за такой отзыв. Сплошная вода, одни эмоции, ни слова по теме. И я бы на автомате начала оправдываться: как это «ни слова по теме»? Ведь если взрослый мудрый человек именно эту сказку выбирает, чтобы достучаться до подростков, – ведь это же качественная характеристика! Думаю, учительнице литературы этой отговорки хватило бы. Но это была бы лишь отговорка. Потому что невозможно описать волшебство. Разобрать по пунктам, проанализировать достоинства и недостатки. Можно только попробовать описать состояние своей души, когда это волшебство вдруг накрывает тебя. Думаю, Учитель физики меня бы поняла.
Григорий Федосеев «Злой дух Ямбуя»
O.K., 17 марта 19:37
Примерно тогда же, когда писалась эта книга, другой геодезист – мой молодой дед – тоже ходил по тайге с теодолитом. Поэтому для меня эта книга очень личная. И мне очень хочется, чтобы она была совершенна.
И она почти совершенна.
Сначала была детективная завязка. Полкниги держалась интрига: а что же происходит, второю половину держалось напряжение: как герои справятся с вызовом. Даже когда основной сюжет подошёл к концу, последняя глава не казалась скучным подведением итогов, даже она держала за душу до самого последнего абзаца.
Описания природы тайги и людей тайги просто удивительные. Они детальные и яркие, чувствуется, что написано со знанием и с уважением.
Отрицательных героев вроде бы и нет, но нет и ощущения слащавости в людях и в отношениях между людьми.
То, что с первых страниц казалось недостатком, в конце концов обернулось достоинствами. Я не люблю повествования от первого лица, но здесь оно уместно. Я не верю городским интеллигентам, которые пишут: «Я пират 17 века. Я поставил парус». Какой ты пират, ты хоть видел парус? Но я верю геодезисту, который пишет «Я геодезист. Я поставил палатку». Да, он действительно поставил эту палатку! Главный герой никак не описывается внешне, мы не знаем его имени и только догадываемся о возрасте – ну так мы же и не видим самого героя, мы видим мир его глазами. На первых страницах, когда герой тосковал по абстрактному дому, абстрактным друзьям и абстрактной семье, эта условность обижала, хотелось раскрасить её, добавить деталей и имен. Но очень скоро это желание прошло. Всё, что осталось за пределами тайги – условно. Реальна только тайга, она ярка и детальна, а всё, что осталось за её пределами, – семья, дом, друзья – абстракция.
Пожалуй, единственная вещь, которая была неприятна, − это то, с какой безжалостностью герой доказывает эвенкам, что их богов не существует. Даже если делать скидку на то, что герой и по воспитанию, и по складу характера материалист, такое упрямство никак не вяжется с огромным уважением, которое герой испытывает к чужой культуре.
Будь я мужчиной, я бы поставила десятку. Но я всё-таки девочка. И мне, как девочке, не хватило в книге женского начала. Не хватило героини. Эвенкийская старуха не в счёт – это обезличенное природное начало, мудрость времён, с тем же успехом она могла быть эвенкийским стариком.
O.K., 17 февраля 18:04
Читать легко. Местами интересно. Местами забавно и местами умно. Где-то в одном проценте текста. Остальные 99 % вызвали раздражение. Потому что аллегории слишком прямолинейны, и я принимаю их на счёт своей Родины, а значит на свой персональный счёт.
Скотный Двор – это Советский Союз. Т.е., советские люди – скоты. Все эти наглые свиньи, ломовые лошади и тупые овцы – это всё мой народ, мои прабабушки и прадедушки.
Я прекрасно понимаю, за что эту книгу любят в других странах. Там эти параллели либо не замечают, либо одобряют. Но почему в нашей стране эта книга так положительно популярна? Я не призываю её запретить (боже упаси!), наоборот, её надо читать, но не с одобрением, а с негодованием, как пример хамства и высокомерия, которые западная «культура» так легко позволяют себе в отношении всего, что не является западом. Представляю, что какой-нибудь русский (или азиатский, или африканский) писатель написал бы такой же «Скотный двор» по мотивам истории Англии. Мало ли неоднозначных страниц в истории любой страны? Индюшка королева Виктория, ослик адмирал Нельсон и хряк Черчиль… И овцы подданные. Где надо – гротескно высветить, где надо – додумать, где надо – замолчать… Кто-нибудь сомневается в том, какая судьба была бы у этой книги в Англии? Входила бы она в списки нетленной классики, издавали бы её миллионными тиражами, восхищались бы на форумах изящностью словесности?
Обидней всего, что я ждала другого. Ведь это не прямая антиутопия, это сказка-притча, про животных, и я ждала чего-то более тонкого и умного, более абстрактного и универсального. Подсознательно я хотела вторых «Кроликов и удавов». А вышел «1984», только другими словами. Я никак не думала, что большой писатель опустится до такого откровенного самоповтора. (Да, да, я знаю, что сначала был именно «Скотный двор» и только потом «1984», но последовательность не важна, важно, что автор, зацикленный на своей ненависти к чуждой идеологии, повторяется.)
Да и вообще. Я не воспринимаю антиутопии. Я их не просто не люблю, я не считаю их литературой. Для меня это социальная пропаганда посредством литературы, так же как агитационный плакат – пропаганда посредством живописи. Качество искусства вторично, на первый план выходит степень воздействия. Пропаганда этой книги талантлива, она имеет успех. Даже среди тех, против кого направлена. Снимаю шляпу, мистер Оруэлл.
O.K., 21 января 22:19
Сама идея замечательна. Есть русский поп, обиженный советской властью, но, тем не менее, продолжающий (с позволения, кстати, власти) служение. Начинается война. Оккупация. И поп в своём служении людям вынужден подстраиваться под новую власть. И желает победы Красной Армии, хотя и понимает, что́ его ждёт за сотрудничество с немцами. Драма? Драма. В которой могло бы быть поровну и человеческого, и церковного, и патриотического.
А на выходе получился лютый лубок вперемешку с лютой антисоветчиной.
В чём антисоветчина?
Ну, вот пришли фашисты. Попы в проповедях стали обязаны хвалить новую власть. Иначе их расстреляют. Логично? Логично. Но есть маленькое «Но». До прихода немцев, при советской власти, эти же самые попы советскую власть не просто не хвалили, а осуждали прямо с амвона. Т.е. попы понимают, что если тявкнуть на немцев, то немцы их расстреляют, но возмущаются, почему их репрессируют Советы, если тявкать на Советы. И потом ещё хватало совести удивляться, почему большевики им не доверяют! Я не отрицаю, что в реальности многие пострадали безвинно; это отрицает сам автор! Строго по тексту его духовенство само напрашивалось на все возможные советские репрессии!
Фашисты лучше краснопузых. Это общая мысль и для немцев (что, в принципе, логично), и для духовенства, и для местного населения. И для автора. И на каждой станице, каждым эпизодом автор старается внушить эту мысль и читателю. Вона, сколько раз немцы могли (должны были!) расстрелять героя, но в итоге раз за разом всепонимающе прощали. Зато как вернулись красные....
В чём лубок?
В самом богоподобном образе отца Александра. Он обладает всеми возможными добродетелями, при этим лишён каких бы то ни было пороков. Сила его проповеди даже руку убийцы останавливает. Что ни служба – так со слезами умиления на глазах. Он свят! И в награду бог посылает ему дар видений. Нет, серьёзно, это уже был, как нынче говорят, зашквар. Образ безгрешного праведника – это малоправдоподобно, но всё-таки возможно, а вот видения наяву – это уже за гранью реальности! Если и не ЗА, то на самой-самой грани и «подвиг» матушки. А ведь это был единственный персонаж с прописанным живым характером. Но автор уничтожил его во имя усиления идеи мученичества.
Как пропаганда во славу Православной церкви книга великолепна. Но несостоятельна ни как художественное произведение в жанре реализма, ни как (боже упаси!) патриотическое произведение. Герой искренне заботится о сиротах, раненых и военнопленных не потому, что они русские (или хотя бы православные), а потому что в его обязанности входит забота о страдающих. Если предположить, что действия разворачивались бы там и тогда, где Красная Армия громила бы Вермахт, а не наоборот, поп с тем же пылом укрывал бы раненых эсэсовцев. С религиозной точки зрения, милосердие – добродетель, но в контексте патриотизма оно неуместно в отношении тех, кто пришёл на мою землю истреблять мой народ.
Самое сильное (лично для меня) впечатление – это финал, в котором рассказывается, как сложатся судьбы внуков и правнуков героя, как «переосмыслят» они прошлое. Мне было горько. И, как мне показалось, автору тоже. Но снова есть маленькое «Но». Обыватели переосмысляют прошлое, потому что находятся деятели, которые его переписывают. Не будем показывать пальцами на автора...
Советские книги о войне, которые сейчас называют пропагандой, учили нас, что фашизм был побеждён советским солдатом, которого в бой вёл коммунист-комиссар, а в руках у них были собранные руками трудового народа винтовки. О том, что у половины красноармейцев под гимнастёркой был крест, советская пропаганда молчала. А эта книга, хоть претендует на истину, а на поверку та же пропаганда, только с обратным вектором: отрицает всё, кроме креста под гимнастёркой. Фашизм был побеждён не красноармейцем, не трудовым подвигом и не идеологией. А молитвой. С черенками от лопат взяли бы Берлин, ибо в годину испытаний весь советский народ, от партизана Лёши до самого Иосифа Виссарионыча, снова развернулся к богу. Ну, и мороз-батюшка в победе подсобил, так на то, опять же, промысел божий.
Василий Гроссман «В городе Бердичеве»
O.K., 8 января 19:23
Мыслей и вопросов много. Так много, что я боюсь в итоге написать отзыв, который окажется длиннее самого произведения. Поэтому постараюсь разделить все свои мысли и вопросы на два условных блока.
Первый блок. Почему такой микро формат? Десять страниц для такой истории – ведь это же ни о чём! Описание времени действия и места действия на нуле. Характеры персонажей и их внутренний мир – на нуле. Только завязка сюжета размытыми мазками и несколько установочных диалогов. Просто эта завязка настолько интригующа и многообещающа, ждёшь так много, что, в итоге ничего не получив, разочаровываешься втройне. Ведь такую драму можно вывести! Борьбу человека с обстоятельствами, борьбу с самим собой, с окружающими… Ведь это удивительная тема: как в героине уживаются женщина и комиссар. Но вместо того, чтобы раскрывать эту сложную двойственность, по тексту героиня просто с лёгкостью прыгает из одной своей ипостаси с другую.
Этот рассказ вообще больше похож не на законченное произведение, а на недоведённый до ума набросок. Пришёл писателю в голову отличный сюжетец, но заниматься им прямо сейчас некогда – сроки по другой работе горят. И писатель тезисно накидывает в записную книжку основные моменты с перспективой когда-нибудь к этим заметкам вернуться. Но что-то не срослось… Я много отдала бы, чтобы прочитать эту же историю от того же очень уважаемого мной Гроссмана, но в формате хотя бы повести!
Второй блок недоумений относится к экранизации. Как у съёмочной группы получилось то, что получилось? Евреи пляшут, лошади скачут, красноармейцы косами косят пустыню, голые дети мутузят друг друга и оператор раз за разом старательно фокусируется ни их гениталиях. Да, рассказ-первоисточник зиял пустотами, которые по каким-то причинам писатель оставил зияющими, а режиссёр, вместо того, чтобы заполнить эти пустоты смыслом, заполнил их сюром! Живописцев за такое «творчество» бульдозерами разгоняли, но кто-то ещё удивляется, что в стране победившего соцреализма этот фильм 20 лет пролежал на полке. А ведь у режиссёра перспектив на шедевр было даже больше, чему у писателя: у него была Мордюкова. Нет, я не её поклонник, но она была создана для этой роли, она была бы чудо как в этой роли хороша, если бы ей дали что играть! Но нет, детские гениталии и покос барханов были сюжетно и художественно важней…
Словом, имела бы я свой личный топ со своими личными книжными (и киношными) разочарованиями – эта история был бы в первых строках. Из-за заложенного в ней, но разбазаренного потенциала.
Юлиан Семёнов «ТАСС уполномочен заявить…»
O.K., 4 декабря 2024 г. 22:04
Читать было интересно, но сложно. Сразу же с первых же страниц – слишком много фамилий, фактов, информации, ведущих в разные стороны ниточек. С какого-то подозреваемого уже сняли все подозрения, а я с трудом вспоминаю, кто он такой и как связан с делом. Признаю, что это моя вина, а не недостаток книги – её надо читать внимательно и вдумчиво, более того, её лучше читать залпом: стоит сделать перерыв хоть на день, и снова теряешься во всём происходящем.
Доставляли неудобства и диалоги. Длинные, с множеством отвлечений, но без единого слова от автора. Чуть ли не в каждом диалоге я рано или поздно терялась, кому же какая реплика принадлежит. Признаю, что в такой подаче есть свой шарм, она задаёт динамику, только ведь сама концепция книги в том, что это не динамичный боевик, а вдумчивая аналитика. Скоропальность диалогов сильно мешала мне этой самой вдумчивостью насладиться.
Как минимум один большой вопрос у меня по сюжету. Провал шпиона был зашит в саму его легенду.
Но при всех недостатках, читать тянуло. Не могла дождаться, когда же выдастся следующий сеанс чтения.
И вот, наконец, книга закончена. И я ретроспективно оглядываю весь сюжет. Это было похоже на поединок фехтовальщиков. Один (советская сторона) в изящном трико и с тонкой шпажкой, второй (американская сторона) в рыцарских латах и с пудовым двуручником. Резидентура США вербует советского агента – резидентура СССР анализирует. Они убивают одного свидетеля, потом другого, мы анализируем. Они топят наш корабль – мы анализируем. Они вмешиваются во внутренние дела третьего государства, потому что имеют там геополитические и экономические интересы, мы – исключительно из желания счастья африканцам. Они посылают в третью страну танки и военспецов, мы, в ответ, медикаменты и агрономов. Я понимаю желание советского писателя изобразить собственную страну мягкой и пушистой, а врагов беспринципными и жестокими, но Семёнов перегнул палку. По сумме всех эпизодов я, конечно, гордилась интеллектуальностью нашей разведки, но за её беззубость мне было стыдно. Очень надеюсь, что в реальности методы примерно сопоставимы. Потому что, каким бы гениальным гроссмейстером ты не был, но невозможно на равных вести партию с оппонентом, если у тебя в руках шахматные фигуры, а у него ломик. Против лома нет приёма. Уж точно не в шахматах.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
O.K., 2 декабря 2024 г. 20:44
Есть такой стереотип в литературе: если про любовь и с хэппи эндом – то книга женская, если не только про любовь или про любовь, но без хэппи энда, – значит, это серьёзная мировая классика. Но хоть эта книга и не только про любовь, и без хэппи энда, она всё равно очень женская. Потому что она строго про чувства женщин и только женщин. Дочери, матери, жены, сестры, девочки, девушки, женщины, старухи… Их мир, их желания, их чувства, переход из одного статуса в другой – всё раскрыто прекрасно. Мне, как женщине, читать до поры были интересно. Пока я не взялась за анализ. И не обнаружила, что в противовес сложным и насыщенным женским характерам, мужские персонажи пусты, как болванчики, они существуют только для того, чтобы женщинам было на кого изливать своим эмоции. Желания, интересы и характеры мужчин преподносятся лишь в том контексте, дают ли мужчины своим женщинам то, чего женщины от них хотят. Так что если оценивать общий психологизм книги, то я бы сказала, что половина работы похерена, но другая половина выполнена настолько блестяще, что книга, несмотря на все свои недостатки, умудрилась стать мировой классикой.
Описания великолепны. Как будто при каждой мизансцене ты присутствуешь лично, ты точно знаешь, во что одеты персонажи, как обставлена комната, и какая погода за окном. Причём эти описания так умело распределены по тексту, вплетены в диалоги и действия, что не утомляют. Описания природы вообще выше всяких похвал. Наводнение, зазеленевшие после него пастбища, высокие травы, сначала сочные, потом высыхающие, потом пожар, пожирающий сухостой, потом засуха, от которой трескается земля, и снова долгожданный живительный дождь… Всё это страшно, дико, и прекрасно.
Обидно, что в таких великолепных декорациях происходят не всегда адекватные события. Многие сцены и поступки (и их отсутствие) проистекают не из логики событий, а из сюжетной необходимости (или её отсутствия). Эпизод с обнажением священника – в реальности совершенно невозможный, в книге был нужен для якобы лучшего раскрытия персонажа. А из семи (!) братьев (здоровых, не бомжей и без противоестественных наклонностей) не женился ни один! И вроде как ни автор, ни её герои ничего странного в этом не видят. Ситуация, возможная в реальности с вероятностью один к тысяче, в книге получилась сама собой, просто потому, что автору не досуг было отвлекаться от главной сюжетной линии.
Стилистически у автора два слабых места. Первое – корявость любовных сцен. Несколько раз автор скатывалась в порнуху, несколько раз – едва не скатывалась, и я прям кожей ощущала, как нелегко ей удалось удержаться на грани. Второе – тяга автора к обороту «в те времена». «В те времена автомобили были такие-то», «В те времена было принято так-то и так-то», «В те времена книжки писались так-то и так-то». Своими описаниями автор и так прекрасно создавала атмосферу каждого из взятых исторических периодов, а этим топорным оборотом сравнения только портила волшебство.
Но всё эти достоинства и недостатки, которые я так старательно расписывала, – разговоры в пользу бедных. Потому что есть одна вещь, которая переплёвывает все недостатки и сводит на нет все достоинства.
Любовная линия.
Нет, я не отрицаю возможность искренней любви между девушкой и человеком, который ей в отцы годится. Дело не возрасте! Дело в том, что данном случае мужчина не просто годиться ей в отцы – он и есть ЕЕ ОТЕЦ! На момент знакомства он уже был взрослым мужчиной, а она была ребёнком, он искренне, всей душой полюбил по-отечески! А прикрытие сутаны позволило ему получить такой доступ к душе и телу девочки, какой не имел даже родной отец. Он переодевал её перед сном! И вот девочка выросла… Для нормального отца дочь всегда останется дочерью. Извините за грубость, но у нормального отца не должен вставать на дочь, какой бы красавицей она не выросла, потому что ОНА ЕГО ДОЧЬ!
Я понимаю влечение многих девушек к мужчинам, старше на поколение, я понимаю желание девушек, чтобы муж был похож на отца. Я понимаю желание спать с похожим на отца, но не с самим отцом! Как (КАК?) женщина может физически захотеть мужчину, которому по-детски признавалась в первых месячных?
Даже «Лолита» в своё время не вызвала такого отвращения. Секс мужчины с подростком (чуть недозревшим физически и очень даже созревшем эмоционально) был не так гадок, как секс бывшего отца с бывшей дочерью. В редкой культуре не практиковались браки с очень-очень юными девушками, в том числе и для Европы, и для России это было если и не нормой, то небольшим от неё отклонением, но секс родителя с ребёнком – это удел совсем диких племён в совсем диких джунглях. К тому же отношения Лолиты и Гумберта обществом откровенно осуждаются, а отношения Мэгги и Ральфа преподносятся как некий идеал любви. И я должна им сочувствовать: ах, они не могут быть вместе… Тьфу!.. Да пусть она хоть чёрту отдаётся, лишь бы не тому, кто был её отцом!
По мере развития сюжета хотелось забыть, с чего начиналась эта связь. Но не давали сами же герои. Чувство Мэгги к Ральфу относительно понято: девочка привязалась к взрослому дяде платонически, потом выросла, узала о том, что кроме платонического между мужчиной и женщиной существует ещё и плотское, и решила, что между ней и Ральфом во что бы то стало это плотское должно произойти. Ральф всю книгу статичен, тот, кто укладывал спать ребёнка, и тот, который лёг потом с этим ребёнком в постель, – один и тот же человек. Но Мэгги ребёнок и Мэгги взрослая – это два разных человека. И эту взрослую женщину Ральф не знает, а значит, любит не её, а ту девочку. В постели любит!
Но к тому времени, как нарисовалась постель, я уже вроде даже начала смиряться с дикостью этой любви, даже начала чуточку сочувствовать героям, и думалось, что ну вот ещё один шаг, ещё один эпизод, и они сблизятся по-настоящему, и Ральф перестанет обманываться, узнает наконец настоящую Мэгги и полюбит её такой, какая она есть, и наконец-то сексуальные отношения отца и дочери превратятся в любовь взрослых мужчины и женщины. Но тут все резко постарели, и последняя треть книги превратилась в затянутый эпилог-эпитафию.
Герои. Он. Карикатурно хорош. Настолько хорош, что вызывает отвращение. А ещё автор искусственно сделала его мазахистом. Он раз за разом совершает ошибки, чтобы потом можно было наслаждаться своим страданием. Почему мазахистом стал не он сам, а именно «автор его сделала»? Потому что только на его утрированно неправильных поступках и держится весь сюжет. В реальности так, как поступает он, может поступить или очень большой негодяй или очень большой дурак. И то и другое не про него. Значит свои поступки выбирает не он, а автор за него, иначе дальше второй главы писать было бы не о чем. Она. Упряма. Упряма до упёртости. Она очень рано упёрлась в своё желание обладать тем, чем обладать невозможно, буквально сразу же осознала всю невозможность и буквально сразу же озлобились за это на весь мир. В итоге уже к двадцати от героини не остаётся ничего, кроме неудовлетворённости и озлобленности. Словом оба главных героя получились отталкивающими. Она своей до ужаса реалистичной озлобленностью, он своей ужасной нереалистичностью. Кроме него и её были другие персонажи, прописанные и не прописанные, симпатичные и не очень, но автор слишком сильно фокусировалась на двух главных героях, задвигая оставшихся на десятый план.
И всё же я рада, что прочитала. Во-первых, теперь я имею собственное представление о книге, так или иначе причисленной к мировой классике. В-вторых, я снова «побывала» в Австралии (пойду пересмотрю «Дочерей Маклеода»). И в-третьих, мне понравилось, как написано. С удовольствием буду читать Колин Маккэлоу дальше. Не все же у неё книги вертятся вокруг инцеста.
O.K., 29 октября 2024 г. 22:27
Очередной случай, когда хочется употребить парадоксальное утверждение: книга хорошая, но мне не понравилась.
Почему же книга хорошая? Она добрая. Она атмосферная. Она информативная. Быт и образ мысли царского юнкерства. Будни и праздники молодёжи конца двадцатого века. Москва времён Владимира Долгорукова.
Условный недостаток – бессюжетность. Условный он потому, что не мешал. Бессюжетность вообще характерна для Куприна и потому не стала неожиданностью, и в какой-то момент даже перестаешь ждать сюжета, а просто наслаждаешься буднями ГГ, которые ты проживаешь вместе с ним.
Тогда почему же книга мне не понравилась?
Потому что атмосфера, которую я вроде бы поставила в плюс, в данном контексте не просто неправдоподобна, а даже противоестественна.
ГГ поначалу раздражает своей «прозрачностью», он нужен только для того, чтобы у книги был ПОВ. Только где-то с середины герой начинает обретать собственное лицо, и это не лицо двадцатилетнего парня. Это лицо шестидесятилетнего старика, который вспоминает себя двадцатилетним, смотрит на мир с высоты своей старости и обращает внимание на те вещи, которые теперь, много лет спустя, важны для старика, а не на те, на которые обратил бы внимание тогда. Герой смотрит на мир не с ненасытностью юноши, а с сентиментальностью старца, счастливого уже тем, что у него ничего не болит. Разве может юноша по настоящему оценить отсутствие одышки? Старик, завладевший телом юноши, наслаждается воспоминаниями о пятикопеечных пирожках, то ли забыв, то ли притворяясь, что забыл, что не о пирожках думы, не в пирожках счастье двадцатилетнего парня!
Речь о двадцатилетних лбах с фельдфебельскими усищами – и без намёка на половой вопрос? И это от автора «Ямы»? В той же «Яме» у того же Куприна те же юнкера как само собой разумеющееся ходят по борделям и жадно следят за старшими братьями, зажимающими по углам горничных! Поэтому то, как подчёркнуто автор обходит взрослые темы здесь, и удивляет, и обижает. Какому-нибудь детскому Маршаку я бы это простила, но не Куприну. Не переношу, когда писатель в разных своих книгах сам себе противоречит.
Если ли мне чего добавить к сказанному? Вроде, нет. Но заканчивать отзыв на таком негативе почему-то всё-таки не хочется. Потому что книга всё-таки светлая. А светлым книгам хочется многое простить. Видать, с возрастом я, как и автор, становлюсь сентиментальной.
O.K., 25 октября 2024 г. 23:29
На эмоциях вполне можно было бы охарактеризовать данный сборник каким-нибудь одним не вполне печатным, но ёмким словом. Но я позанудствую и подведу под свою характеристику научный базис.
Итак. Любая работа начинается с целеуказания. Оно же позволяет объективно оценивать результаты. Достигнуты поставленные цели – работа удалась, не достигнуты – садись, двойка.
Какие цели лежали в основе этой работы? Если собрать кассу – то, не сомневаюсь, задача выполнена. Может быть, целью был сам процесс творчества. Несколько коллег-товарищей сговариваются на тусовочку-междусобойчик. «А давайте-ка мы с вами все попытаемся написать рассказы где-то вокруг саги о Ведьмаке! – а давайте! – а что такое ведьмак? – ну, это книжка такая фэнтези, поляк написал, – окей, напишу что-нибудь про Польшу». Вот здесь сложно сказать однозначно, получили ли авторы от своей работы удовольствие. Но от тусовочки-междусобойчика получили. Так что будем считать, что и тут результат положительный.
Проблема в том, что первая задача удовлетворяла интересы издателя, вторая – авторов. А книга должна удовлетворять интересы читателей. Как минимум целевой аудитории. Целевая аудитория этого сборника? – поклонники саги о Ведьмаке. Об этом говорит название, об этом подсказывают аннотации, сам здравый смысл кричит об этом. Каковы ожидания целевой аудитории от сборника, названного «Ведьмачьи Легенды»? Стимпан? Постапокалипсис? Юмореска? Политический опус?
Нет. Фанаты Ведьмака от сборника про Ведьмака будут ждать, как ни парадоксально… Ведьмака. Того самого. Хотя бы атмосферы того мира. Недостаточно одного из героев средневзвешенной фантастики назвать Лютиком, чтобы можно было считать получившийся рассказ рассказом из мира Ведьмака
Если авторы этого не понимали, тогда «садись, двойка». Полная профнепригодность. Только они, скорее всего, понимали. И вопреки логике и профессионализму они сляпали этот сборник из стимпанка, постапоклаипсиса и так далее. Под определение «Мир Ведьмака» попали только «Лютня и всё такое» и (с большими оговорками) «Весёлый, простодушный, бессердечный». Остальное… нет, не бред сивой кабалы, другим читателям других тематических сборников оно вполне могло зайти. Давайте смотреть правде в глаза: оно могло зайти кому угодно, КРОМЕ ФАНАТОВ ВЕДЬМАКА!
Так как же оценить сие творение? Как коммерческий проект оно удалось на славу. Мыши знали, что будут плакать и колоться, но продолжали исправно покупать кактусы. Состоятелен ли сборник как литературное событие? Отчасти, потому что сочетание несочетаемого всегда по-своему любопытно. Но стал ли сборник тем, чем так громко себя рекламировала – частью мира Ведьмака? Порадовал ли он тех, для кого якобы создавался, – фанатов Ведьмака? Нет, даже близко нет.
Пытаюсь представить себе, какие бы оценки поставила нашему классу наша литераторша, если бы вместо сочинения по «Войне и миру» один бы написал рассказ о том, как сосед Ростовых в своём имени девок портил, другой описал приключения троюродного прадедушки Безухова в Ливонской войне, третий – детство инженера Гарина (связь между «Войной и миром» и инженером Гариным очевидна, ведь инженера Гарина тоже написал Толстой, даром что другой).
Алексей Пехов, Елена Бычкова «Страж»
O.K., 10 сентября 2024 г. 14:11
Если попросить меня охарактеризовать этот цикл двумя словами, первым будет «Вторичность». Герой-одиночка, странствующий по миру и за плату уничтожающий нечисть, с целой организацией себе подобных где-то за спиной, со своим кодексом чести, с магическим оружием, Знаками, иммунитетом и очень долгой жизнью, влюблённый в чародейку и так далее, и тому подобное… Совпадений слишком много, чтобы можно было предположить, что автор не опирался на Ведьмака. Нет, я не склонна любые заимствования считать плагиатом. Весь вопрос в количестве и качестве. Количества много. Думается мне, что в те времена, когда Пехов создавал своего Стража, Ведьмак ещё не так гремел по миру, а раз никто не знает про Геральта из Ривии, Пехов не увидел ничего зазорного в том, чтобы копирнуть его почти полностью. Со временем Ведьмак оброс франшизой и фан-базой, заимствования Пехова стали очевидны и неприятны. Но, повторюсь, дело не в самих заимствованиях. А в том, что количественно списав своего героя и весь цикл с Ведьмака, Пехов не смог выдержать уровень качества.
Второе слово, которым я охарактеризовала бы цикл, есть «Недоработанность». Ведь потенциал был. До поры читать было интересно, всё казалось, что вот-вот закрутится вокруг Людвига круговерть, не уступающая той, что завертелась вокруг Геральта… И простится вторичность… Но, страницы перелистывались, всё ближе маячил финал, а история так и не блеснула. В тех местах, где в перспективе можно было вывести её на пик, автор спускал себя на тормозах, шёл по накатанной. Недорабатывал. Чуть-чуть здесь чуть-чуть там… Вот огромная недоработка, жутко резавшая с самого начала глаз: по классификации фантлаба место действие этого цикла – «мир, не связанный с нашим». И в этом мире, не связанном с нашим, прекрасно себе существуют вполне наши цыгане. А господствующая религия есть христианство, и существовал Иисус, и было он сыном божиим и девы Марии, и Пётр с Павлом на месте, и Адам с Евой прородили человечество… Как можно было махнуть рукой на целый пласт уникальности мира? Уж если выдумывать от начала до конца – то выдумывать ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА, тем более что автора сложно упрекнуть в неумении изобретать новые названия для старых велосипедов. Т.е, где было совершенно необходимо придумать хотя бы новые названия для старых истин, автор утруждать себя не стал, зато где не надо – не сдерживал себя. Географических названий очень много, но за названиями нет проработки, не возникает ощущения целостности карты мира, и даже под самый конец в этом мире невозможно ориентироваться, он так и не становится родным.
Если бы я не читала Ведьмака, т.е не было бы у меня стойких ассоциаций с оригиналом, до которого копия не дотянула, общее впечатление было бы иным. Симпатичный ГГ, приятные второстепенные персонажи, динамичные магические битвы, нетривиальные сюжеты, непредсказуемые развязки, мораль, умелое обозначение эпизодов для взрослых. Беда в том, что все эти достоинства – уровня одного рассказа, каждого конкретного эпизода, а в разрезе всего цикла в целом эти достоинства не суммируются. Да, о старых событиях подкидываются новые факты, и приходится переосмыслять целые главы, да, обнаруживаются взаимосвязи там, где их, казалось, не было, и всё это исполнено достаточно тонко, но… вялотекущее. Ни сюжет, ни эмоции не переходят на новый уровень, как это было в Ведьмаке (ну никак у меня не получается удержаться от аналогий!). Ведь там тоже всё начиналась с маленьких рассказов, но потом не единожды поднималась на качественно новые уровни – уровень романа, уровень эпопеи. А здесь… Сквозной сюжет так и не пересилил целей и задач каждого конкретного эпизода. Начинается новая глава, история вроде бы новая, а типажи старые, атмосфера старая, темп повествования старый. Сюжеты повторяются, всё больше раздражает нелогичность мира, ГГ начинает бесить своей невозмутимостью, а Проповедник своими истериками; интрига, казалось бы, завязывается всё острее, но ты уже знаешь, что она вяло свернется в конце главы, так и не достигнув пика. Признаю, что в этом могла бы быть своя прелесть, если бы произведение изначально было оригинальным. Но от книги, так откровенно скроенной по чужому очень известному рецепту, ждёшь соответствия заявленному оригиналу. Словом, у меня такое чувство, будто я увидела в витрине кондитерской точно такой же торт со взбитыми сливками, как я уже однажды пробовала. Купила его, разрезала, а под взбитыми сливками… начинка из квашеной капусты… Я очень люблю квашеную капусту, и она была бы уместна в другом изделии, но здесь и сейчас при стопроцентном внешнем сходстве ждёшь и наполнения соответсвующего. И по факту выходит, что мои ожидания бессовестно обмануты недобросовестным производителем, который под видом одного подсунул мне совсем другое.
Ирина Левченко «Хозяйка танка»
O.K., 10 сентября 2024 г. 14:00
Очерк – это всё-таки не совсем художественная литература, поэтому не совсем справедливо мерить его художественнолитературными мерками. Да, чуточку пафосно, да, сюжетно путано, да, во имя усиления эмоционального эффекта пришлось поиграть с реальными датами… Историческая достоверность во всём, кроме краеугольных фактов, условна, поскольку автор не была знакома со своей героиней. И героиня вышла условной, больше похожей на образцово-показательную советскую икону, чем на живого человека.
Словом, по критериям харАктерной художественной литератур этот очерк, мягко говоря, не образец высокого искусства.
Его ценность в другом. В самом историческом факте: в Советском Союзе женщины воевали на танках. Не массово, но и далеко не единично. Две из них даже стали Героями Советского Союза. Одна – посмертно, другая выжила. И та, которая выжила, годы спустя написала очерк о той, которая погибла. Очерк об одной женщине танкисте Герое Советского Союза написала другая женщина танкист Герой Советского Союза. Разве можно ординарными мерками мерить это неординарный факт?
Артём Драбкин «Я дрался на ПО-2»
O.K., 4 сентября 2024 г. 22:25
Я бесконечно благодарна Драбкину за его работу: воспоминания фронтовиков бесценны. Вообще говорить о достоинствах этой серии книг – дело неблагодарное, само её существование – это уже феномен. Живые воспоминания (при необходимости уточнённые примечаниями), наши эмоции, связь времён… Восхитило то, как сохранена индивидуальность каждого из ветеранов: один – любитель прихвастнуть, другой – спокойный интеллигент, третий – суровый вояка, четвёртый – фаталист, и так далее.
И велик соблазн на эмоциях поставить десятку, но оценивать я буду именно работу, а не фронтовые воспоминания и не своих от них впечатления.
Я прочитала с десяток разных книг серии: всё об авиации и несколько общих работ. Поэтому в одном отзыве подведу итог под всем прочитанным. Ведь вместе с достоинствами, недостатки у всех книг тоже общие.
Первое. Опечатки. Причём, что совершенно недопустимо, – опечатки в датах. Да, нечастые, но и пары раз хватило, чтобы можно было говорить о небрежности, а небрежность в таком деле недопустима. Эти опечатки не бросаются в глаза, ведь воспоминания хаотичны, часто фронтовики сначала говорят о 44-м годе, а потом возвращаются в 43-й, но выходит, что брат Степана Микояна сначала окончил училище в 43-м, а потом в 42-м погиб.
Второе. Интервью с однополчанами. Даже в лишённых строгих рамок сборниках, вроде «На войне как на войне». Не выдерживают критики отговорки, что ветеранов осталось мало: в выходящих параллельно книгах десятки и сотни других фамилий. И создаётся впечатление, что проще было найти одного фронтовика и по его наводке заглянуть к его однополчанину в соседний дом, чем пилить на другой конец страны за новой историей нового полка нового фронта нового рода войск. Ни в коем случае нельзя сказать, что главы однополчан не интересные, просто они противоречат задумке: показать масштаб. Сборник «А зори здесь громкие. Женское лицо войны» позиционируется как сборник воспоминаний женщин-фронтовичек, а по факту это воспоминания исключительно ленинградок, защитниц Ленинграда же. Для серьёзной научной работу такое расхождение темы и содержания недопустимы, неужели нельзя было хотя бы в аннотации обозначить рамки?
Ещё очень бросалась в глаза однотипность вопросов к лётчикам: о суевериях, о том, что делали с вещами погибших, ну и (куда ж без этого!) об отношении к комиссарам и особистам. Т.е., всё это те вопросы, которые могут быть заданы лётчику любого рода авиации, с любого фронта, любого звания. Не хватало индивидуально подхода к каждому собеседнику, казалось, что интервьюер недостаточно подготовился. Особенно это стало бросаться в глаза, когда среди большинства однотипных интервью (самого Драбкина?) мелькали редкие интервью с очень индивидуальными вопросами.
Да, сначала это особенность порядком раздражала, но в итоге она же и привела к самому главному глобальному выводу, который был для меня очень важен: не было никакой универсальности, всё везде было индивидуально. Применительно хотя бы к ночникам: у одних были парашюты, пулемёты у штурмана, ордена и документы во время вылетов, 100 грамм, САБы, фотоконтроль, бортпаёк или даже дневные вылеты – а у других не было.
Есть у меня претензии и к качеству издаваемых книг. Разномастные форматы, через раз ужасное качество бумаги. Само по себе это не проблема, но в сумме со всеми предыдущими недостатками создаётся впечатление, что второпях издавалась эта серия, делалась на коленке, не выкладывались создатели на все 100%. Ух, что бы мы тогда получили на выходе!
А, всё равно, даже при нестопроцентном КПД, мы имеем огромную, бесценную работу. Спасибо Артёму Драбкину за то, что у нас теперь есть эти книги. Они не только поучительны и познавательны, они просто интересны!
Василий Шукшин «Я пришёл дать вам волю»
O.K., 3 сентября 2024 г. 23:35
Войны не начинаются просто так. Они бывают разные: внутренние гражданские, вялотекущие соседские, маленькие победоносные, крупные конфликты равных по силе держав. Но ни одна из войн не начнётся только потому, что предводителю шлея попала под хвост! До самого последнего момента мне верилось, что Шукшин не дурак и тоже это понимает. Я даже начала загадывать, как он подступится к причинам восстания: будет ли это цепь роковых совпадений, агрессия припёртого в угол, или уверенность одной из сторон в своём превосходстве. Ну а к чему всё свелось? Да, да, Степан условно изобрёл условную машину времени, метнулся в будущее, в революционной Франции нахватался идей про свободу-равенство-братство, потом скакнул ещё на век вперёд и догнался романтикой большевизма.
И пошёл казак за волю воевать, а то мало у казаков воли… И положил в этой войне тысячи других казаков, но это ж за правое дело! И занялись русские убивать русских – а что, национальная забава у нас такая! До кучи ещё попов пощекочем – мы же были в будущем, мы знаем, что религия – это опиум для народа! Напившись, а то и вовсе от плохого настроения, Степан будет убивать своих друзей за дурную весть, а то вовсе за непонравившийся взгляд – но нет, вы не думайте, он не маньяк, просто нрав у него такой необузданный!
Я не знаю, чем руководствовался реальный Степан Разин, но уверена, что свои разумные (в историческом контексте) мотивы у него были. А у шукшинского Степана их нет. Вернее Шукшин их помещает где-то между потребностью силушку богатырскую порастратить и совершенно невозможными для того места и того времени утопическими идеями. Я рада уже тому, что здоровый голос рассудка в книге хотя бы существует, что многие приближенные Степана рассуждают разумно. Но позиция автора непреклонна: это Степан в своём безумии прав, а все пытающиеся его образумить – меньшевики проклятые, контра недобитая, Феликса Эдмундовича на вас не хватает!
Не спорю, что Степан харизматичен, только эта харизматичность пришита к персонажу белыми нитками. Ничего, что он бандит, клятвопреступник, самодур и маньяк-убийца, главное – что он простой русский мужик. На каких Русь от века в век стояла. Такой же простой, как например… ну, как сам Шукшин… Да ведь даже без бутафорской бороды портретное сходство налицо! Шукшин писал не роман, Шукшин писал сценарий для фильма, в котором главную роль отводил себе-любимому! Ну никак у меня не стыкуется образ простого мужика из народа, какой Шукшин себе создал, с барскими замашками этого «мужика».
Алексей Николаевич Толстой «Хождение по мукам»
O.K., 23 августа 2024 г. 00:17
Я: А ведь с тех пор как я читала «Хождение по мукам», прошло 19 лет. Полжизни!
Я: Чего это ты вдруг вспомнила?
Я: Да так… Услышала от некого либерального журналиста рассуждения о Толстом. Дескать, негодяй: перекрасился, продался. И это отчётливо видно в «Хождении по мукам». Начало очень реакционное, конец – насквозь прокоммунистический. Когда я читала девятнадцать лет назад, я биографии автора не знала, и все перипетии сюжета мне казались естественными. Интересно, как бы я сейчас оценила сюжет?
Я: Уж не собралась ли ты перечитывать? Ты же всегда считала, что в мире слишком много хороших книг и невозможно прочитать их все хотя бы по разу, чтобы тратить при этом время на перечитывание. А это не рассказик на ночь, это трёхтомник!
Я: Знаю. И уже несколько лет разрываюсь между «это трёхтомник!» и «уж не перечитать ли?». Пожалуй, хватит разрываться. Лучший способ бороться с желанием – поддаться ему.
Месяц спустя.
Я: Ну, судя по тому, что оценка изменилась с девятки на десятку, в этот раз тебе понравилось даже больше.
Я: На самом деле, восприятие почти не изменилось. Просто по юности я старалась быть до болезненного объективной. И итоговую девятку выводила как среднеарифметическое между великолепным первым романом и более слабыми последующими. А сейчас я могу позволить себе чуточку необъективности и поставить оценку по наивысшей точке. В конце концов, если книга так хороша (или так плоха), что хочется завысить (или занизить) ей оценку сверх объективного, то это тоже много говорит о произведении.
Я: Чем же так хорош первый роман и чем хуже последующие?
Я: Первый роман, да и весь цикл в целом, замечателен своими героями. Они светлые, но не приторные, и им хочется сопереживать. Заметь: книги, где все герои строго положительные в основном не выходят за уровень беллетристики, а большинство героев большинства книг, признанных гениальной мировой классикой, – люди не положительные. От Онегина до Скарлетт. Выбирая книги, похожие на «Хождение по мукам», я собственноручно ставила галочку напротив «Тихого Дона», но похожи они лишь исторической эпохой, а отношения между людьми – небо и земля. Основные эмоции там – похоть, презрение и непонимание. А здесь – любовь. Во всех своих проявлениях. Сестринская, материнская, братская, влюблённость юности и зрелая нежность. И эта книга о том, что даже в тёмные времена люди могут сохранять в себе эту любовь. За то, что главной движущей силой произведения автор сделал свет человеческой души, а не её мрак, я готова простить любые недостатки. А недостаток, по мне, всего один: избыток побочных линий. Во втором и третьем романах автор отходит от концепции семейной саги и уходит в эпопею, действующими лицами становятся реальные исторические персонажи, вроде Корнилова, Деникина или Махно. И если Махно введён в сюжет органично, через линию Кати, то Корнилов и Деникин появляются из воздуха.
Я: То есть, эпопея удалась меньше, чем семейная сага?
Я: Автор просто перестарался. Лично мне про всех этих героев третьего плана читать было скучно, всё моё существо тянулось к главным героям… Как Даша, что с Катей? Оттого, что я узнала подробности взаимоотношений красного командарма и его начштаба, эпопея не стала эпичней, а ситуация в стране не стала понятней. Всё-таки все эти стрелочки на карте, какой атаман какую станицу занял – это наполнение не для романа, а для учебника истории. Учебник у Толстого получился – так себе. То красные громят белых, то белые красных, а переход инициативы полностью за скобками. Раскол казачества, место в этом бардаке чехов, немцев и анархистов – всё не понятно. К тому же автор как будто намеренно непоследователен в плане хронологии: в одной главе он пишет об августе, а в следующей вдруг возвращается в июнь. А из текста это не всегда очевидно. Так что я бы сказала, что общий план фронтов гражданской войны, за который и должны были отвечать все эти исторические фигуры, достаточно путанный. А вот частности великолепны. Четверо главных героев, простых рядовых современников той страшной поры. И каждый из них видит свою гражданскую. Сначала один её осколок, потом другой. И по сумме всего того, что собственными глазами видели четыре человека и что они перечувствовали, картина эпохи оказывается исчерпывающей. До жути. Есть у нас в обществе штамп, мол, самая страшная страница в нашей истории – это Великая Отечественная. Вот хоть режьте меня, а я думаю, что нет на свете ничего страшней гражданской войны! Тем более русской: бессмысленной и беспощадной.
Я: Скажи: с высоты прожитых лет, приобретённого опыта и знания истории, через призму событий современности – сильно ли изменилось твоё отношение к прочитанному?
Я: Раньше это был для меня роман о прошлом, о том, что случилось в моей стране однажды, случилось и прошло. Теперь я читала его как методичку о цикличности истории. Если дать произойти событию А, и не случится событие В, то следствием будет событие С. Мне страшно оттого, что где угодно и когда угодно эта цепь событий случайно или с умыслом может повториться, и кому-то придётся пройти те же муки, что и героям этой книги.
Я: Нет желания предостеречь героев, дескать, не той дорогой идёте, товарищи?
Я: Был по молодости такой грех. Обидно было за героев, ведь всё то, за что они борются, будет разрушено. Но при чтении «Трёх мушкетёров» или «Острова сокровищ» никого же из нас эти мысли не посещают! Да, времена сменяются, империи разрушаются. Но герои не пророки, они не знают, что произойдёт через десять и через сто лет, а тогда в своём 18-м они поступают именно так, как и должны были поступать в 18-м. Люди и эпоха отражаются друг в друге. Герои своего времени. Без сарказма и кавычек. Любо-дорого посмотреть на таких людей, попытаться их понять и увидеть Их время ИХ глазами.
Я: Это всё задачки для ума. А как же сердце?
Я: Я заново влюбилась в Дашу.
Я: Ну а с Толстым-то что? Перекрасился? Продался?
Я: Надо понимать, что первый роман был написан в 1921-м (гражданская ещё даже не закончена!), а последний – в 1941-м. Естественно, изменились и автор, и страна, и исторические оценки. Сложно сказать, каким Толстой представлял себе финал в 21-м. И представлял ли вообще. Но то, что все события всей трилогии логичны и последовательны – факт. Эволюция ситуации в стране, эволюция взглядов автора, взглядов его героев, самого жанра (от классической русской прозы к соцреализму) – всё очень строго увязано между собой. Первый роман о последних предреволюционных годах. Где-то далеко уже гремит война, но она ещё где-то далеко. Конечно, в романе есть (её не может не быть) тоска по миру, который уже никогда не вернётся, но вместе с тоской и понимание (уже тогда, в 21-м!), что этот мир был обречён. Второй роман – руины старого мира. Полный хаос. Герои осторожно пробуют почву вокруг себя. Третий роман – становление нового мира. Испытания меняют героев, они уже не просто понимают, что по-старому жить не получится – они-новые уже и не хотят по-старому. И люди поступают единственным возможным способом – ищут своё место в новом мире. И находят его. Да, огромную роль в судьбе каждого играет случайность, но все эти случайности логичны и естественны. Могли ли другие случайности привести героев к другому финалу? Могли. Мог ли Толстой остаться в эмиграции? Мог. И итоговый его выбор легко объясняется элементарными законами психологии, он сам прошёл все стадии принятия неизбежного и провёл этой же дорогой своих героев. Отрицание, гнев, торг, депрессия и… принятие нового мира. Не слишком ли сладким для такой серьёзной книги получился конец? Возможно. Но если бы на последней странице кого-то из героев убило молнией (после всех мук, на пороге выстраданного счастья!) я бы возненавидела и автора, и весь мир в целом. Одна из лучших черт соцреализма – после него хочется жить, а не вешаться. Слагает ли «перекрасившийся» Толстой оду большевикам? Пожалуй, ближе к финалу. Но образ большевиков от романа к роману эволюционирует строго в рамках исторического контекста и сюжета. Сначала это непонятная сила, пугающая, как и всё непонятное. Потом это одна из сторон, не хуже и не лучше белых; и звери, и дураки, и идеалисты есть и среди тех, и среди этих. И наконец, когда герои окончательно выбирают сторону, эта сторона, естественно, начинает видеться уже с лучшего ракурса. В одном из отзывов отмечено, что в третьем томе герои начинают разговаривать лозунгами. Увы, не могу не согласиться. Но хочу вступиться за Толстого и его героев. Это мы, выросшие вне большевистской пропаганды, глядя на нее со стороны, очень к этим лозунгам чувствительны, большинству моих ровесников само слово «товарищ» режет слух. А герои существуют внутри этой системы, и то, что для нас — лозунг, для них — норма общения. Случайно ли подробно описываются бои именно под Царицыном? Конечно нет. Сильно ли испортила роман эта «вопиющая пропаганда», был бы роман лучше, если бы местом действия случился Орёл или Омск? Да ничего бы не изменилось! Как по мне, так умение вписывать пропаганду в текст, при этом текст не портя, лишний раз подчёркивает талант Толстого. А пропаганда была бы в любом случае, при заданной теме её невозможно обойти. Просто, останься Толстой в эмиграции, пиши второй и третий том на французском или немецком, избери для героев другие дороги, – пропаганда была бы обратной, антисоветской. Я рада тому, что пути Толстого и его страны не разошлись.
Я: Стоп. Я же знаю, что соцреализм ты уважаешь больше, чем классическую русскую прозу. А из твоего комментария выходит, что классическое начало ты оцениваешь выше, чем соцреалистический финал. Объяснись.
Я: Легко. У обоих жанров есть свои плюсы и минусы, причём плюсы одного – это минусы другого. Толстой комбинирует их так, что от каждого берёт лучшее, а худшее отсекает. Думаю, эта одна из причин, почему цикл получился таким сильным. В первом романе мы видим типичных русских интеллигентов, которые не столько живут, сколько рассуждают о том, как жить. Если бы автор и герои продолжали в том же духе, к финалу все эти размышления, не нашедшие практического применения, не стоили бы и выеденного яйца. (Это даже если не брать в расчёт большой вероятности того, что к финалу, будь он классическим, кто-нибудь слетел бы с катушек.) В соцреалистическом финале мы видим людей, которые нашли своё место в жизни, людей действия. Но, не имея под собой классического базиса, эти действия были бы лишены духовности. Да, первая часть трилогии, сама по себе, читается приятней третей, но хороша-то она не сама по себе, а как часть целого, она хороша только в перспективе всего того, основой чего станет.
P.S.
Я: С книгами всё ясно. Но не могу не спросить про экранизации.
Я: Первая, 57-го года, очень близка к первоисточнику. Главный недостаток: по моде того времени актёры слишком по-театральному переигрывают. Во второй, 77-го, недостаток диаметрально противоположный: слишком сухо, слишком сдержанно. В книге эмоциональная сцена между сёстрами со слезами и объятиями – на экране диалог через стол. Даша по книге строгая и пылкая, на экране – только строгая. К Рощину вопросов нет. При всём уважении к Соломину, ему в его за сорок поздновато играть юношу, рядом с Алферовой он смотрится её папой. Катя. Мимо. Совсем мимо. Книжная Катя была кроткой, но не варёной! Словом, две советские экранизации получились двумя крайностями. И я очень ждала третью, которая учтёт ошибки предыдущих. И я дождалась… Я что-то плохое говорила про советские экранизации? – забудьте! Они идеальны! На фоне того, что наворотили в 2017… Главные героини – две истерички-анарексички, глупые, плохо воспитанные, эгоистичные и озабоченные… Достоинства ни на грош. У одной взгляд недоколотой наркоманки, у другой – недо@ной шлюхи. Друг к другу ни капли ни теплоты, ни уважения. И это Катя с Дашей? Чур меня!
O.K., 27 мая 2024 г. 17:25
Не думаю, что мне раньше не везло с фантастами. Признанные гении, проверенные временем шедевры. А мне всё равно казалось, что 99 книг из 100 были наполнены либо детским бредом, либо мучительными потугами взрослого изобразить что-то эдакое. И в том, и в другом случае авторы подмигивали мне со страниц: «Ну? Классно я придумал? Ай да я, ай да молодец!» Я верила, что Олди под силу обойтись без этого, и они не подвели. Их фантастика не кажется фантастикой, их космос реален настолько, насколько это возможно, и ты понимаешь все постулаты, на которых построен этот мир.
Первая трилогия прошла с интересом, но без восторга. Стала читать дальше из любопытства, чем ещё можно наполнить мир Ойкумены. И с каждой частью захватывало всё больше. Не сами истории героев, а то, как новыми гранями играл всё тот же мир, то, как каждый раз авторы умели создать новую атмосферу для каждого нового мира, не изменив при этом общей атмосфере.
Есть, конечно, вопросы к логичности некоторых вещей. Например, гуманойдность всех рас ойкумены, или то, что каждая планета представляет собой фактические единое государство, а не как на нашей планете – многообразие и противоборство государств. В плане логики это, пожалуй, недостатки, но в плане эстетики – наоборот. Ничто не отпугнуло бы меня больше, чем монстры с щупальцами, а если бы каждая из сотен планет ещё и делилась бы на сотни государств – мозг взорвался бы и у меня, и у авторов (мой-то ладно!).
Условным недостатком я бы ещё назвала малую эмоциональность книг. Слишком много холодного мужского рацио, слишком мало эмоциональной женской душевности. Условным это недостаток считаю даже не потому, что он на любителя, а потому, что это одна из особенностей Олди. Другого от них ожидать и не стоит.
«Кукольник». Трилогия, закладывающая основы и задающая тон. Её сложно оценивать, потому что пока не с чем сравнивать. Ещё не слишком разобравшись в том, как устроен мир, остаётся много непонятного, особенного из того, что происходит «под шелухой». Сразу влюбила в себя идея профессии Лючано. Жаль, что ей в общем итоге было уделено слишком мало времени.
«Городу и миру». Часть, максимально непохожая на все остальные. И не потому, что ГГ – женщина, в плане рацио Регина любому мужчине даст фору. А по построению сюжета. Все остальные части – приключения, внезапно свалившиеся на уже взрослых людей. Здесь – жизнеописание от момента знакомства родителей. Как следствие – везде были зубодробительные завязки, с последующим неизбежным спадом накала, а здесь – нудная и длинная завязка, и только под конец вся предыдущая жизнь привела героиню туда, куда привела. Конец вышел мощный.
«Дикари Ойкумены». Не скажу, что эта часть самая слабая, но как минимум самая несбалансированная. Сначала герой оказывается в гуще событий, а потом… потом Марк будет целый том сидеть в сторонке и только наблюдать, как кипит заваренная им каша.
«Побег на рывок». Оригинальная концепция: сделать главным героем варвара, чуждого всем чудесам Ойкумены. Читатель где-то узнаёт себя, а где-то и посмеивается, ведь он (читатель) в отличие от Диего уже осваивался на просторах Ойкумены. И вовсе не главный герой будет главным движителем сюжета. Он – лишь точка, от которой центробежной силой разбегутся загадки и интриги.
«Двадцать лет спустя». Надеюсь, что эта часть станет последней. Не потому что она плоха, а как раз наоборот: она отлично объединила все начатые сюжетные линии, дополнила мир Ойкумены теми деталями, которых я давно ждала, вроде героев-энергетов. Правда, совсем не понравился конец, ну да ладно. Олди – те авторы, которых читаешь не чтобы узнать развязку, а чтобы получить удовольствие от процесса. Но даже лучшие циклы нужно заканчивать: заканчивать на высокой ноте, заканчивать раньше, чем они изживут себя.
Василий Шукшин «Печки-лавочки»
O.K., 6 мая 2024 г. 22:39
Каюсь, я не объективна. Я не люблю творчество Шукшина. Но если есть авторы, знакомство с которыми я сворачиваю на первом же неудачном опыте, то Шукшину я давала шанс.
Мне всё казалось, что я просто не с того начала его читать. «Калина красная» и «Я пришёл дать вам волю» — книги, может, и известные, но не совсем для него характерные. Первую я не приняла, потому что не желаю жалеть бандитов, даже близких к раскаянью. От того, что он один раз в жизни задумался, а не раскаяться ли, не станет легче ни тем людям, которым он уже сломал жизнь, ни тем, кому ещё сломает. К роману про Разина у меня ещё более субъективная претензия: слишком уж проецировал автор себя на Степана, а Степана на себя; то ли его с себя писал, толи в себе его видел.
Словом, никак я не могла оценить шукшинское творчество объективно, потому что спотыкалась уже на субъективном. Наверное, я не про то читаю, решила я. Надо про деревню. Говорят, что в этом Шукшин мастер. Про простых людей. Вот и взялась я за «Печки-лавочки». Я надеялась, что наконец откроется для меня признанный гений так, что я проникнусь. Я ждала чего-то искреннего, доброго, светлого. А что получила?
В первой же главе рассуждения об особенностях употребления тройного одеколона внутрь. Потом был испанский стыд за поведение героя в поезде. Он ведёт себя не просто как Дунька, которую пустили в Европу, а как клинический идиот, а ведь он далеко не идиот! Вообще я всегда считал Шукшина мастером реализма, но эта книга, особенно эпизоды в поезде, ближе к театральному гротеску, чем к реализму.
К культуре и искусству есть два подхода. Первый: они должны быть чуточку выше и лучше окружающей действительности, чтобы простой обыватель тянулся к ним и сам становился лучше. И второй подход, противоположный: культура и искусство должны опускаться до уровня среднестатистического обывателя, чтобы он чувствовал себя среди них комфортно, как свинья в грязи (зачеркнуть, а то как-то слишком грубо). Я за первый подход, а Шукшин – яркий пример второго. Он фокусируется не на светлом, а на приземлённом. У человека понос – ха-ха – как смешно!
Из той же темы нарочитая безграмотность, все эти «слышь» и «ехай». Да, она создаёт атмосферу, но вместе с тем, она же культивирует саму себя, создаёт у читателя ошибочное ощущение, что говорить неграмотно – не просто допустимо, а даже по-своему стильно. Книга (в данном случае Книга — с большой буквы) вместо того, чтобы бороться с безграмотностью, распространяет её!
А в финале автор подводит нас к выводу, что такие вот иваны – есть соль земли Русской. И я согласна с самим этим постулатом, но от того, как топорно автор вбросил в текст эту мысль, просто завыть хотелось.
Видит небо, я давала Шукшину шанс. Вернее, учитывая то, кто он, и кто я, – я давала шанс себе. Понять этого автора. Трижды. Но так и не срослось.
O.K., 23 февраля 2024 г. 00:46
Как сказала бы моя начальница: «Ох, ну вечно это О.К. свои пять копеек вставит!»
У меня нет никакой ненависти к повести «Алые паруса», наоборот, я воспринимаю её как неотъемлемую часть своего культурного кода, как одно из главных произведений Русской литературы. И всё дальнейшее я прошу воспринимать не как критику на без сомнения великое произведение, а как сочинение на тему, просто упражнение в абстрактном мышлении. Ну или как шутку.
И не нужно думать, что я не люблю или не ценю сказки. Очень даже люблю! Милый Маленький Принц, он каждое утро убирал свою планету... А ещё дружил с Лисом и заботился о Розе...
Ну да речь сейчас не о нём...
С детства помню присказку: «сказка ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок». Так что с детства я приучена думать, что в сказке должны быть и намёк, и урок. Вроде как «люди получают то, что заслуживают, поэтому трудолюбивые получают больше, чем лентяи», ну или «люби сам и полюбят тебя», ну или «не желай больше, чем можешь проглотить, иначе окажешься у разбитого корыта».
Если считать «Алые паруса» сказкой, то это плохая сказка, потому что ни намёка, ни урока в ней нет. Эту повесть можно воспринимать разве что как притчу, и то с изрядной долей абстрагирования: «мечтай, и твои мечты сбудутся». Но тут вспоминается другая присказка: на бога надейся, а сам не плошай. Если ты рассчитываешь, чтобы однажды всё волшебство мира свалилось тебе на голову, нужно даже в причте как минимум что-то из себя представлять. Каким бы расчудесным ты не рисовался самому себе в придуманном тобой мире, но и в реальном мире тоже нужно уметь жить. Ассоль умеет? Нет. Она идёт навстречу своей мечте? Нет. Заслуживает она выпавшее ей счастье? Ой ли… Все помним сказку о Золушке? Золушка была трудолюбива, поэтому вполне заслужила визит доброй фей. Но фея ведь не устроила всю дальнейшую жизнь Золушки, она лишь дала ей возможность попасть на бал. А дальше Золушка всё сделала сама – нашла своего принца.
И вот он, наш «принц». Грей. Воплощение мечты любой девушки: незнакомец, который готов исполнить все твои мечты, просто потому, что ты сама себя считаешь идеалом всех незнакомцев. И он вполне мог исполнить роль доброй феи: одарить бы чем-то Ассоль, дать ей инструмент к исполнению её мечты, а сам бы тем временем пошёл дальше. Но, нет! Он сам себя делает и инструментом, и целью, сам себя назначает прекрасным принцем! Он приносит себя в жертву мечте незнакомого человека – связывает себя на всю жизнь с девушкой, о которой не знает вообще ничего. (Если бы это был критический отзыв, фразу «о которой не знает вообще ничего» я бы выделила заглавными буквами, но мы же помним, что я просто рассуждаю вслух.)
На выходе мы имеем: девушку, которая не заслуживает своего счастья, и не факт, что в итоге будет счастлива, потому что, абстрактно выражаясь, не прошла нужную дорогу для принятия своего счастья. И мы имеем мужчину, который из неприемлемых для реальной жизни соображений женится на совершенно чужой ему женщине, а значит, едва ли будет счастлив сам. Либо он разочаруется и будет страдать, либо… Он окажется таким деспотом, что ему на самом деле было пофиг на ком жениться, лишь бы личико было красивым. А значит, не такой уж он прекрасный принц. (Но этот вариант развития событий всё-таки даже с моей вывернутой наизнанку точки зрения весьма маловероятен.)
Итак: если в каждой сказке обязан быть урок, то такой урок можно извлечь из этой сказки? Девочки извлекут, что ты можешь быть какой угодно, а прекрасный принц всё равно рано или поздно сам тебя найдёт, тебе не обязательно работать над собой ни для того, чтоб встретить его, ни для того, чтобы сделать счастливым. А мальчики в свою очередь извлекут идею о том, что жениться можно на ком попало, совершенно необязательно узнавать девушку и заранее убеждаться, что вы с ней родственные души. Девушка радостно прыгнула на твой корабль? – всё, она твоя, а ты её пока смерть на разлучит вас.
Закончить хочу тем же, чем и начинала. Цитатой моей начальницы. «Ой, О.К., не романтичная ты…»
Василь Быков «Мёртвым не больно»
O.K., 21 февраля 2024 г. 22:52
Не впервые замечаю, насколько хорош Быков в жанре соцреализма: зарисовки из шестидесятых атмосфернее и психологически глубже, чем картины из сороковых.
Очередной привет нынешним «правдооткрывателям» от советского классика: «в каждую новую историю о войне мы впихиваем по злобному особисту, потому что раньше о злобных особистах говорить было нельзя». Оказывается, все эти «правдооткрыватели» — просто неучи, не знакомые даже с программной литературой. Но если фронтовик-Быков имел право обличать систему, то вы, гламурные режиссёры «Ржева» – не имеете! Повестью «Мёртвым не больно» тема негодяя, обличённого властью, исчерпана.
Но если само существование этой повести уже тогда стало для меня откровением, то по содержанию всё-таки возникают вопросы.
Вопрос первый. Сюжетный. Вот есть у нас главный антигерой – конченый негодяй – абсолютно всесильный в своём кабинете и… абсолютно беззащитный перед шальной пулей на улице. Это не мои измышления – доводилось мне читать в мемуарах фронтовиков о том, что зарвавшиеся командиры, которые вели себя даже не в половину так по-скотски, как наш герой, гибли очень быстро. Перед нами десятки отчаянных вооружённых мужиков, которые привыкли этим самым оружием защищать свои жизни, – почему они с такой апатичной готовностью не просто идут на убой сами, а наблюдают, как на убой гонят товарищей?
Вопрос второй. Оценочный. Слишком уж карикатурно-отвратительны отрицательные герои; в девяти случаях из десяти они говорят и делают подлости, и невольно выходит, что в том одном-единственном случае из десяти, когда они правы, их правота окрашивается такой чернотой, что хочется пойти наперекор, отречься от правды только назло этим негодяям. И тут же другая сторона медали: положительные герои, которые считаются положительными только потому, что противостоят отрицательным. Не важно почему, не важно насколько успешно, важно – что они не согласны с плохими, значит, они хорошие. В сухом остатке получаем, что правые правы не потому, что они правы, а потому что они хорошие, а неправые неправы не потому, что они неправы, а потому что они плохие.
Странно обнаружить все эти огрехи у такого мастера, как Быков. Но я допускаю, что он утрировал сознательно: он поднял такую сложную тему – тему негодяя, обличённого властью, – и одним ударом, в одном произведении должен был поставить окончательную точку. Жаль, что не получилось. Вернее, у него-то получилось, да вот нынешние деятели, так жаждущее сказать своё «новое» слово в искусстве и истории, к сожалению, не знают, что всё уже давно сказано до них.
Михаил Елизаров «Библиотекарь»
O.K., 13 февраля 2024 г. 23:02
Начало раздосадовало. Обидно мне стало за жанр соцреализма и за всех тех многочисленных абстрактных громовых, о которых с таким пренебрежением говорит автор. Дескать, без щепоти магии невозможно эту скучную литературу полюбить. А мне вот не нужно проваливаться в магическую суб-реальность и выполнять ритуальные условия, чтобы ценить этих громовых!
Затянувшийся пролог с хронологическим перечислением событий без единой мизансцены нагнал скуку и испугал. Казалось, что вся книга будет построена так: нудно, безэмоционально. Слава богу, автор исправился.
Потом, наконец, проснулся интерес. Я смогла переломить себя и смириться с сеттингом, и мне стало интересно, что же можно выжать из этакой задумки? Ответ: боевик. Достаточно атмосферный, с побоищами стенка на стенку, с морей кровищи, с бойцами, упакованными в латы а-ля «оч.умелые ручки»… И всё. Только боевик. Какие бы неожиданные повороты не случались в сюжете, всё всегда закончится побоищем. Люди будут исчезать и калечиться сотнями, но ни милиция, ни медики ничего не заметят. Вырежут целый дом престарелых с полтыщей сотрудников и обитателей, но НИКТО НИЧЕГО не ЗАМЕТИТ, и учреждение будет продолжать фиктивно функционировать десятилетиями. Я не знаю, насколько магическим должен быть реализм, чтобы поверить в это!
Удалась ли автору атмосфера? Да. Сначала это было мрачное сектантство маньяков, тыщами режущих друг друга за возможность прочитать книгу и получить кайф. А потом, читатель поближе знакомится с одной из сект, и радостно выясняется, что вокруг чудесные люди, взаимопонимание безгранично, а цель благородна – сектантство вдруг даже становится привлекательным. Я порадовалась за автора и испугалась за себя.
А удался ли автору главный герой? Нет. Литература штампует таких героев миллионами: ничем не приметный, не очень умный, не очень успешный и не очень смелый статист вдруг получает отметину избранности и мигом превращается в образец ловкости, силы, ума и благородства.
Как-то исподволь вдруг обнаружилось, что этот герой, кстати, очень много испражняется. И вроде каждый очередной акт дефекации относительно уместен по сюжету, но в сумме уж как-то очень много набежало фекалий!
А развязка вынесла мне мозг. Нет, она не плоха, просто финал с образной притчей о силе книг слишком не вяжется со всем предыдущим наполнением – с конкретным морем конкретной кровищи.
В сухом остатке, книга не вызвала у меня ни негатива, ни восторга. Интересные задумки перемежались с банальностями, атмосферность сменялась абсурдом. И так по кругу. Наверное, лучше бы я прочитала одну из книг Громова!
Павел Бляхин «Красные дьяволята»
O.K., 6 февраля 2024 г. 21:38
Наверное из-за того, что моё детство, тот его период, когда ребёнок начинает воспринимать книги, пришлось на распад СССР, в моей детской библиотеке были нейтральные братья Гримм и Пеппи Длинныйчулок, но не было ни Тимура с его командой, ни «Кортика», ни «Красных дьяволят». А жаль… Прочти я эту книгу в детстве, она стала бы одной из любимых. Прекрасный образный, но не занудный язык, завидная динамика, девочка среди главных героев, юмор, а главное – смысл. Приключения не ради приключений, а потому что была глобальная цель, объединяющая героев как между собой, так и с посторонними людьми. Причём в отличие от «Кортика», созданного много поздней гражданской войны и лишь удачно вписавшегося в её романтику, эта книга писалась по горячим следам, она сама и создавала оную романтику.
Взрослому человеку, кончено, бросаются в глаза и лёгкость, с которой юным героям удаются все их замыслы, и карикатурность врага. Но ведь в том и был замысел! Не просто развлечь маленького читателя, но воспитать в нём чёткое понимание, кто свои, а кто враги, и убедить его, что смелым и честным всё по плечу.
Пожалуй, единственный момент, показавшийся мне спорным, — это не контексту инфантильные герои. Они уже не дети, а подростки, к тому же подростки тяжелого времени, сызмальства приученные к труду, знающие нужду и смерть близких, но вместо того, чтобы подражать взрослым в их серьёзности, они, как благополучнее младшеклассники, играются в индейцев.
O.K., 2 февраля 2024 г. 16:37
Книга хороша. Но я ждала чего-то большего, чем просто хороша, чего-то выдающегося. Чего-то очень умного, очень тонкого и очень сложного. А всё это тонкое, умное и сложное было без «очень». А где-то и вовсе не тонко и не умно. Чуть ли не каждую страницу возникает конфликт в логике: на словах «бизнес отдельно, личное – отдельно», на деле – «плевать мне, как это отразится на бизнесе, но я не могу поступить иначе». Враг залёг на дно и вынырнет только ради встречи с Майклом. Поэтому именно Майкл должен его убить. Пока логично. Но весь расчёт держится на том, чтобы заблаговременно узнать, где будет встреча. А если знать заблаговременно, почему бы не подослать киллера, почему всё ещё нужно ставить под удар Майкла?
Герои. Их много, они яркие, среди них легко найти симпатичного именно тебе. Но насчёт этой симпатичности тоже возникают вопросы. Чувствуется, что автор романтизирует мафию Карлеоне. Да, их бизнес криминальный, но не аморальный. Азартные игры – что может быть невинней? Даже проституции они сторонятся, не говоря о наркотиках. А Майкл не при делах и даже герой войны. То есть он американский патриот? Сицилиец добровольцем идёт воевать за страну-мачеху, против союзницы своей прародины?
Сюжет. Если бы я в детстве не смотрела фильм, и не всплывали бы в памяти обрывочные эпизоды, читать было бы интересней. И всё равно местами сердце замирало. А местами я не понимала, что и для чего я читаю. Некоторые линии откровенно лишние. Джонни Фонтейн и Люси Манчини были уместны в первой части, где их история была частью историю семьи Карлеоне, но зачем автор подробно описывал их свободное плавание, я не поняла. А вот некоторые линии наоборот не дораскрыты. Клеменца, Тессио и особенно Фредди.
Да и сама тема мафии затронута как-то поверхностно. Нам постоянно твердят о том, как велика империя дона Карлеоне и как тонко он управляется со всеми своими многочисленными делами. Но на деле этот размах совершенно не показан. Мафиозное величие сводится либо к подбору слов в переговорах с оппонентом, либо к убийству оппонента, в лучшем случае, к планированию этого убийства. Ну, и между прочим к удовлетворению мелких просьб мелких просителей. Да, эти моменты показаны великолепно, но они – лишь верхушка айсберга. Мне кажется, настоящие мафиози, читая книгу, только посмеиваются.
Чересчур откровенные сцены секса – для меня это скорее минус. Не потому, что я ханжа, а потому что я гурман. Секс – это допинг, дающий книге неспортивное преимущество, слишком многие читатели (да и я в том числе) будут покупать и любить книгу не за литературную составляющую, а за откровенные сцены. Я же воспринимаю этот вопрос как вызов писателю: а слабо, не прибегая к сексу, сделать книгу интересной?
Да, я ясно видела многочисленные недостатки, и всё равно читала с интересом и удовольствием. Задаюсь вопросом: как эта книга при всех своих недостатках стала такой культовой? И нахожу объяснение не в литературном качестве, а в социальном посыле. «Американская мечта» окончательно покорила западный мир, главной ценностью жизни становятся шмотки, а мерилом всего становятся бабки. Человек на человека смотрит волком, выросшие дети сдают родителей в дома престарелых. И вдруг: мир, в котором главная ценность – семья, а мерило всего – уважение. Мир, в котором люди платят по долгам, а не бегут к законникам, чтобы те аннулировали все долги. Суровая справедливость привлекательней ласковой несправедливости.
Кормак Маккарти «Старикам тут не место»
O.K., 18 января 2024 г. 16:30
Что, чёрт возьми, это было? И не пытайтесь меня убедить, что это была литература! Литература подразумевает, нет, не запятые, как таковые, а интонацию, которую эти запятые обозначают. А здесь невоспринимаемый набор слов!
А главное – зачем? Я могу принять многие новаторства, но только если они имеют художественную ценность или практический смысл. Вот в «Цветах для Элжернона» коверканья языка были уместными, а тут? Как сей «гениальный» выверт помог донести до читателя основную мысль? И в чём была основная мысль? В динамике, брутальности и натурализме погони? О, настигнуть свою жертву, навести на неё пушку и долго-долго говорить по душам, прежде чем нажать на спуск, – очень брутально, динамично и натуралистично! Или главными были стариковские брюзжания шерифа из серии «раньше было лучше»? О, революционная мысль, до которой никто никогда прежде не додумывался!
Говорят, по этой книге снят неплохой фильм. Не знаю, не смотрела. Но не удивлюсь. Текст книги – готовый сценарий с отличной визуализацией. Ноль внимания на движения мысли, зато подробно каждое движение тела. Часто бывает, что удачная экранизация бессмертит проходную книжонку.
Но помимо экранизации, чем запомнится книга сама по себе? Отсутствием, мать их, запятых! Да, да, кто о чём, а вшивый о бане! Ладно, в англоязычном тексте это может прокатить, там одна запятая на десять предложений, но в русском, где на одно предложение десять запятых? Понятно, что автор в последнюю очередь думал об особенностях русской пунктуации, но о чём думали те, кто отвечал за русский перевод? Причастия, деепричастия, сложносочинённые и сложноподчинённые предложения, вводные слова – сплошным текстом? Почему нельзя было хотя бы разбить сложные конструкции на простые – это гораздо лучше передало бы «уникальный авторский стиль», нежели отсутствие запятых. Покойся с миром, русская школа перевода… И не надо прикрываться уважением к первоисточнику. Почему ради того, чтобы уважить забугорного писателя, переводчик, корректор и редактор так легко выказывают неуважение к родному языку и собственному читателю?
Есть книги как литературные события (удачные или неудачные). А есть книги как перформансы (эпатаж неудачным не бывает). Геростратов комплекс налицо: очень уж хотелось выделиться, но всё хорошее, нужное, правильное (знаки препинания в том числе) уже изобретено, теперь в историю можно войти лишь от обратного – отменить запятые! А я традиционалистка, я против перформансов, я за то, чтобы человек входил в историю, умением творить в строгих рамках своего искусства, а не тем, что к чертям разносил все эти рамки… Как однажды сказал один мой приятель (цитата): «Художники, которые умею писать картины, пишут картины, а которые не умеют – прибивают яйца к брусчатке Красной площади».
Фэнни Флэгг «Стоя под радугой»
O.K., 17 января 2024 г. 22:09
Ирония и домашняя атмосфера маленького городка старого доброго юга, конечно, в лучших традициях Флэгг. Это плюсы. Минусы – неправдоподобность многих героев и ситуаций. Герои – чересчур чудаковаты, ситуации – возможные только в добрых историях Флэгг, а не в всамделешней Америке. Но самой большой проблемой книги мне казалась её бессюжетность. Ну, маленький городок, ну, горстка героев. Которые просто проживают свои жизни. Процентов девяносто текста меня эта бессюжетность мучила, и только под конец я поняла, что в этой неторопливости и была главная ценность: рассказ о том, как важно прожить свою жизнь в искренности, и насколько светлее будет мир, если ты сам будешь нести в себе свет. А финал стал откровением. Сначала личные эмоции зрелого мужчины, вернувшегося в места детства. А потом вызвавший восхищение и слезу своей прямотой и неполиткорректностью взгляд одного из героев прошедших времён на мир современный. О норме гомосексуализма, об изъятии Гека Финна из библиотек, о заменивших живое общение машинах, и о том, как порядочного человека, всю жизнь прожившего в гармонии со своей совестью и с окружающим миром, современное поколение начало упрекать в том, что он жил неправильно, и мир, в котором он жил, был неправильным. Как будто во всех пороках своего времени виноват лично он: от расизма и сексизма до разжигания мировых войн. И тут я задумалась: а можно ли вообще печатать в самих Штатах эту книгу? Книгу, которая ставит под сомнение современную мораль, и ностальгирует по старым добрым временам, потому что, как ни крути, а то, что они были добрее нынешних – факт. Но всё это происходит без стариковского брюзжания, а с тихой нежностью; закрыв последнюю страницу хочется улыбнуться, а не застрелиться.
Не буду писать банальности, вроде того, что это одна из лучших книг автора. Фэнни Флэгг удивительно стабильна в плане качества, каждая из её книг (за редким исключением) – маленький шедевр.
Владимир Дудинцев «Белые одежды»
O.K., 21 декабря 2023 г. 00:08
Читала я мемуары фронтовой лётчицы Ирины Дрягиной. Большая часть, понятно, о военной юности, но последние главы о мирном послевоенье. А в мирной жизни Ирина Викторовна посвятила себя сельскохозяйственной науке. Мне эта тема нисколько не интересна, я заскучала и встрепенулась только когда наткнулась на упоминание книги «Белые одежды», книги, со всех сторон мне рекомендуемой, но упорно откладываемой в долгий ящик. И говорит доктор сельскохозяйственных наук об этой книге не лестно. Нюансы я, конечно, не поняла, но смысл претензий в однобокости преподнесения сторон, в карикатурности прорисовки оппонентов. Среди литературных отзывов об этой книге впервые я встретилась с комментарием научным. И у меня нет оснований сомневаться ни в квалификации, ни в порядочности этого человека. Нет, предвзятости к книге у меня не появилось. Зато появился повод достать её из долго ящика.
Первые страницы не сказать, чтоб радовали. Я потерялась во множестве героев и утонула в неизвестной мне науке (хотя мысленный плюсик автору за проработку темы я поставила). И ужасно не понравился эпизод, когда для того, чтобы подчеркнуть ум главного героя, автор изображает полными профанами кандидатов и докторов.
Сразу бросилось в глаза количество философских разговоров. Я их люблю, но в меру, а здесь их было больше, чем нужно. И их вели все поголовно: разномастные учёные, завзятые алкоголики, строгие службисты и старушки-домохозяйки. Признаю, порой высказанные мысли были гениальны. «Страх – это область физиологии. А трусость – область нравственности». Или про спящую почку в человеке, которая раскрывается, только если наступают подходящие условия. Но большей частью эти философии были жутко неуместны. Потрепаться «за жизнь» на квартире знакомого поэта под хороший стол – да. На шпионском ночном свидании после ареста товарищей – нет! На неформальном заседании кафедры накануне судьбоносных событий (говорю как человек, работавший в своё время в вузе) люди будут говорить либо строго о работе, либо прямым текстом интриговать, а не пикироваться абстрактными аллегориями! Без оговорок относительно эпохи и научной сферы.
Словом, первые страницы не предвещали ничего хорошего. Но тут случилось чудо.
Вершина романа – эмоциональный и сюжетный пик произошёл на первом всеинститутском собрании. Эмоции через край, уместная здесь и сейчас диалектика, трусость одних, упрямство других и безволие третьих, верность науке против верности Родине. Но самое главное было то, что обе стороны имеют в своих рядах как талантов, так и дураков, как людей порядочных, так и негодяев. Обе стороны уверены в своей правоте и искренне стремятся к истине. А на правых и неправых эти стороны делит не наука, а идеология. На все лады склоняли сталинские времена, пугали ужастиками с упыреподобными особистами, но никогда меня так до мурашек не пробирал ужас того времени, как под эту будничную зарисовку. Человеку отказывают в праве быть правым!
Да, это было гениально. И это была сотая страница из шестисот. Но вместо того, чтобы идти по восходящей, дальше книга скатилась к банальности.
Вдруг случается прозрение. Герой разочаровывается в Учителе после единственного разговора с малознакомым человеком. (Как можно так легко отказать от научного руководителя? – недоумевает во мне бывший аспирант, готовый за своим научруком и в огонь, и в воду, и в зубы к декану.) Герой, очень умный и очень опытный учёный, отдавший жизнь своей научной теории, вдруг разочаровывается в ней после единственного успешного опыта из арсенала оппонентов. Если правота Мендаля так очевидна, и так очевидна неправота Лысенко, почему наш умный-умный герой не осознал истину раньше? Почему так много людей следовало теории Лысенко? А просто в те времена, о которых идёт речь, истина была не так очевидна, как в те времена, когда создавался роман. Да, история расставила всё на свои места, но произошло это после многих десятилетий борьбы и научных исканий. А автор выносит приговор истории заблаговременно, уже здесь и сейчас. И по вынесении герои торопливо занимают свои места согласно купленным билетам: положительные – с правильной стороны истории, отрицательные – с неправильной. И те, которые с правильной, заранее знают все выводы, к которым ещё только предстоит прийти учёным, историками и обществу: и про науку, и про политическую систему. А те, которые с неправильной, они тоже ведь всё понимают, и смысл их жизнь в том, чтобы во всех сферах уничтожать правых только за то, что они правы, иначе окружающие сразу поймут, как неправы неправые. Ну не карикатура ли? Многогранный мир оборачивается пропогандистской утопией в духе Горького: тайная организация чистых сердцем противостоит бесчеловечной системе, Благородные Герои Жертвуют Жизнями за Истину. Но став Героями, люди перестали быть людьми, их судьбам уже не хочется сопереживать.
Здесь можно упомянуть и об идеологии. Вот рассуждает автор о том, что исподволь внутренние враги подменили идеалы революции, обернув их тоталитаризмом. Ну так и он сам, исподволь, в какой-то момент поменял тему своей книги! Из исторического рассказа об одном из эпизодов развития науки (страшном эпизоде, согласна с этим), роман превратился в историю борьбы с системой. Да, она не была злой, но она была такой… навязчивой и малоправдоподобной… что чтение в итоге превратилось в пытку. А все недостатки ощущаются вдвойне горше после того, как роман уже показал, каким он мог бы быть.
Вот вроде и мелькнёт эпизод, над которым хочется задуматься и ужаснуться, но не успеваешь проникнуться, как какая-нибудь неуместность или неправдоподобность рушит всю картину. Яркий запавший в душу момент – это трагедия общества, которое изначально учит своих студентов неправильно. И трагедия этих студентов, когда они начинают это понимать. Это был второй и едва ли не последний момент книги, который по-настоящему восхитил. А вот из того, что раздражало, всего и не упомнишь. Раздражало прогрессирующее совершенство положительных героев. Раздражала лёгкость, с которой герой у всех на виду ведёт двойную игру. Раздражала идеальность выведенного сорта: и вкусный, и под машинную чистку, и морозостойкий, и фитофторы не боится — эх, где ж теперь этот сорт? Раздражали органы, которые обычных сограждан на обычных беседах уморить готовы, но при побеге опасного преступника даже не пытаются его искать. А на следующий же день после смерти Сталина вся госбезопасность стала вдруг мягкой и пушистой. Раздражал идиллический конец хотя бы уже тем, что сорокапятилетняя женщина, мать семейства, прошедшая лагеря, не может выглядеть на 35! Раздражал эпизод интима, как будто автору захотелось отдохнуть от научной тарабарщины будуарными фантазиями, а потом и редактор похвалил: ой, какой ты молодец, что перчинку вставил, нынче пипл это хавает…
Есть у меня такая привычка: оценивать книгу исходя не из конечного результата, а из потенциала. Книги хорошие, но с упущенным потенциалом я сужу строже, чем посредственности, изначально ни на что не претендовавшие. Эта книга могла стать гениальной, трагедия могла глубоко тронуть, а борьба могла восхитить. Если бы трагедия и борьба выпали живым людям, а не картонным монументам.
Анатолий Рыбаков «Тяжёлый песок»
O.K., 21 октября 2023 г. 19:37
Часть первая. Роман «Тяжелый песок» как таковой.
Если бы я ничего не читала у А.Рыбакова, или хотя бы если бы этот роман я прочитала первым... Да, я была бы впечатлена. История большой страны и история одной семьи, по которым прошлась война. Благородство людей, которые погибают друг за друга и за свою Родину. Включить бы эту книгу в школьную программу, воспитывать детей, как надо ненавидеть войну и любить Родину. И как надо умирать за свою Родину, если война на неё всё-таки пришла.
Да, мне понравилось, да, тронуло, да, пробило на слезу. Но я вообще сентиментальная, выжать у меня слезу не сложно. Множество героев как будто для того и созданы, чтобы погибать один героичней другого. И каждому эпитафия: Слава павшим за Родину. Эпитафия заслуженная, но от того, как часто она повторяется веет натужным пафосом, кажется, что автор насильно выжимает у меня слёзы. Нет, правда, всё равно трогает. Так ведь тема благодатная. Не представляю, каким бездушным чурбаном надо быть, чтобы не тронула история о любви и страдании, о самопожертвовании и силе воли.
Упрекнуть роман я могу лишь за одно: плохо раскрытое еврейство. Какой бы нерелигиозной не была семья, но совсем выпасть из своей культурной парадигмы она не может: лексика и говорок, семейные традиции, община, предрассудки и мелкий бытовой антисемитизм. Здесь же ничего. Стерильная советская семья в стерильном советском обществе. Не приди фашисты, ни я, ни, кажется, сами герои, так и не вспомнили бы, что они евреи.
Но причислить книгу к шедеврам, ставшим для меня откровением, я не могу не из-за мелкой придирки к национальному вопросу. А потому что я не верю этому автору.
Часть вторая. Место романа «Тяжелый песок» в творчестве А.Рыбакова.
Прочитав у одного писателя четыре романа из четырёх разных времён («Кортик», «Екатерина Воронина», «Тяжёлый песок» и «Дети Арбата»), очень сложно удержаться от сравнений и попыток вывести какие-то закономерности. Оставляя в стороне подростковый «Кортик», первое, что отмечешь, это то, насколько все взрослые романы непохожи. Не зная наверняка, ни за что не скажешь, что их писал один человек. И объединяет их только одно – конъюнктурность. В принципе, нет ничего плохого в том, чтобы соответствовать запросам времени, плохо, когда писатель ужом на сковородке вертится, флюгером крутит свои тексты, лишь бы ни одной буковкой не вылезти за те рамки, в переделах которых именно сегодня принято гладить по головке. Герой хрущёвской оттепели устремлён в будущее, он силён, всегда прав и беззаветно предан обществу. А ещё за плечами героя обязательно маячат производство и ненавязчивое поругивание предыдущего правителя. Нате, пожалуйста: «Екатерина Воронина». В застойные семидесятые с фронтовиком Брежневым у власти на подъёме книги о войне, но не про богатырей-суперменов, а про людей, страдающих во имя Родины. Немцы – звери о рогах и копытах, а единственный случайный особист окажется человеком умным и порядочным. «Тяжёлый песок» как идеальный образчик. А перестройка нам подарит «Детей Арбата». Заметьте: это то же самое поколение, о котором шла речь и в двух предыдущих случаях. Но теперь все порядочные герои обязаны быть в конфликте со своей Родиной; немцы всё ещё враги, но рога и копыта у них поотваливались; зато комиссары и особисты теперь вездесущи и все как один подонки-дураки-пьяницы. Я не верю, что взгляды на литературу и политику могут меняться так кардинально и так часто. Библиографичность «Тяжелого песка» и «Детей Арбата» никакой роли не играет – важен не факт, а то, как его преподнести. И когда.
Никто не мешал автору писать о растерзанных еврейских гетто уже в пятидесятых. Но он вместе с мейнстримом предпочитает прославлять трудовые подвиги екатерин ворониных. Мода диктует бравуру, а не скорбь. Только когда поднимется спрос на скорбь, автор позволит себе говорить о жертвах. О жертвах войны, об абрамах рахленко. Но ведь к тому моменту он прекрасно знал и о сашах панктратовых – о жертвах репрессий. Нет, ругать Родину пока не модно, автор не решается ни то чтобы вполголоса поднять сложную тему, но даже излить душу «в стол». Зато когда, наконец, становится модно ругать свою страну на чём свет стоит, автор делает вид, что не было ни в истории, ни в его собственном творчестве ни екатерин ворониных, ни абрамов рахленко – остаются только озлобленные на всё и вся вари ивановы.
В один ряд со взрослыми книгами не совсем правомерно ставить детский «Кортик», но нельзя не заметить, что и он на все 100 % укладывается в систему. Я говорю даже не об идеолгизированности, ведь для детской литературы это особая статья, а о тенденции до мелочей держаться мэйнстрима. Даже что-то выдумывать не было нужды: всего три года, как закончилась ВОв, сюжет легко можно было бы вписать в современность. Но ВОв пока ещё воспринимается слишком буднично, о ней ещё не пишут. В отличие от превращённой в легенду гражданской. На дворе сороковые. В Кремле Сталин. Во главе угла лозунг «Слава Революции». И мы видим те же самые три года, только уже не от войны, а от революции. Совпадение?
Подводя итоги.
Потому я так сдержана с оценкой романа «Тяжёлый песок». Оторванный от личности автора, он почти гениален. Сам по себе он заслуживает оценки более высокой, чем я поставила, сам по себе он всё равно заслуживает включения в школьную программу. Только не нужно рассказывать детям о творческом пути того, кто это роман написал. Дети чувствуют фальшь острее взрослых, они не просто не проникнуться благородной историей, она примут её в штыки. Потому что другие произведения автора отбрасывают тень и на роман. Я не верю в искренность Рыбакова. Он всего лишь угождал мне и моим предпочтениям «а-ля семидесятые», так же как он до этого угождал идеалистам-пятидесятникам бравурной «Екатериной Ворониной» и как после будет угождать советоневистникам «Детьми Арбата». Это не эволюция одного общества, это совсем разные аудитории, в разное время оказывающиеся у власти. И автор торопился потрафить каждой из эпох. Сойти за своего для каждого можно; сойти – можно, быть – нельзя. В каком-то из своих романов (или во всех?) он кривил душой, кому-то из нас он врал. Кому?
O.K., 19 сентября 2023 г. 20:43
Неблагодарное это дело: во взрослом возрасте добирать книги, не прочитанные в детстве. Вот и приходится учиться видеть их глазами ребёнка. Но и взгляда взрослого это, конечно, не отменяет.
Взрослому во мне, например, не понравился годовой провал в сюжете, который чудесным образом совпал с учебным годом. Как будто приключения могут случиться только на каникулах, как будто судьбоносные события послушно обождут, пока мальчик расквитается с учёбой, чтобы полностью отдаться более важным делам. Неправдоподобно и непедагогично. Потом школа всё-таки появится, но лишь потому, что учителя станут сюжетно необходимы.
Ребёнок во мне этого не заменил. Ребёнок был расстроен тем, что вместо разгадки тайны кортика пришлось следить за Мишкиными буднями: драмкружок, пионерский актив. Как раз то, что понравилось взрослому – бытовые зарисовки эпохи.
Местами взрослому казалось, что сюжет слишком часто разруливали боги из машин. Благо, ни о каких богах, тем более из машин, ребёнок не слыхивал.
Ребёнок радовался лёгкости чтения, ведь автор не нагружал его сложными конструкциями и длинными описаниями или рассуждениями. Зато взрослого возмутило созвучие фамилии главных героев: Полевой-Поляков. Если бы хотя бы как-то его обыграть…
И взрослый, и ребёнок были разочарованы, когда герои взяли да вывалили незнакомым людям результаты кропотливого расследования, о котором мы, читатели, ни сном, ни духом! А ведь так хотелось изучать историю кортика вместе с Мишкой и его друзьями!
Что понравилось и взрослому, и ребёнку – так это герои. Они обычные мальчишки, а не мини-супермены: они и ленятся, и привирают, и где-то трусят, и, случается, хулиганят. Но всегда в меру. Бескорыстного благородства в их мотивации столько же, сколько любопытства и здорового детского тщеславия. А совершив что-то неблагопристойное, юные герои всегда это признают и находят силы извиниться. Особенно взрослый оценил эпизод, когда герои продают дорогие для себя вещи, чтобы исполнить мечту друга. Прекрасный пример бескорыстия в наш век эгоизма и потребления.
Словом, если взрослый закроет глаза на недостатки, свойственные детским книгам, перед нами будет отличная книга школьной библиотеки. Родителю не страшно, что она научит его ребёнка чему-то вредному, а ребёнку будут интересны приключения. С одной оговоркой. Советскому родителю и советскому ребёнку. Навязчивая идеология бьёт фонтаном. И если для советского взрослого это было в порядке вещей, то нынешнему режет глаз. Кто-то ностальгически улыбнётся, кто-то криво похихикает, а кто-то и матом покроет «клятую совдепию». Лишь те, кто ностальгически улыбнулся, дадут эту книгу своим детям. Но даже если современный ребенок и вынырнет из мира гаджетов и осилит печатную книгу, станет ли она для него наслаждением? По нынешним меркам, заданными блокбастерами и компьютерными играми, где каждую секунду что-то происходит, сюжет «Кортика» вялотекущ. А даже если ребёнку зайдёт ритм и понравится сам детективный рисунок, то он уж точно не поймёт канву повествования. Потенциальное удовольствие от детективного сюжета потонет в море вопросов. Почему мальчишки так ненавидят буржуев, почему так благоговеют перед пионерами, почему красный моряк, да ещё и комиссар – величайший из героев? Да кто вообще такие буржуи, пионеры и комиссары? Можно, конечно, перед прочтением провести с ребёнком ликбез, но это всё равно, что заранее разъяснить суть анекдота: вроде, и станет понятней, но от души уже не посмеешься. К сожалению, «Остров сокровищ» среднестатистический современный ребёнок поймёт быстрее, потому что, к сожалению, эстетика Карибского пиратства хрен-знает-какого-века в масскультуре популярней и доступней, чем романтика зари Советского Союза — собственная история всего лишь столетней давности. Когда ребёнок наконец дорастёт до того кругозора и знания истории, чтобы понять не только сюжет, но и фон, он уже вырастет из этой книги. А ностальгических улыбок от этой молодёжи ждать будет трудно – это не их ностальгия.
Предлагаю порассуждать вот на какую тему: ставя этой книге нашу общую высокую оценку, что именно мы оцениваем? Свои воспоминания о счастливом детстве, частью которого была эта книга, или книгу, какая она есть, книгу со всеми её достоинствами и недостатками, книгу, увы, пережившую своё время?
Василь Быков «Пойти и не вернуться»
O.K., 19 августа 2023 г. 23:09
Сложно осуждать человека за наличие чувства самосохранения. Он честно воевал, но вдруг понимает, что его война проиграна; это рушит его мир, он по осколочкам собирает нового себя и этот новый «я» хочет покоя. Он хочет выжить. Он хочет жить. Ведь живут же десятки, сотни, тысячи других людей.
Если бы автор остановился на этой драме человеческого выбора, повесть бы уже состоялась. Но он пошёл дальше. И я не знаю, выиграла от этого повесть и проиграла. Сложный и многоцветный мир превратился в чёрно-белый: герой – антигерой, прав – не прав, хороший – плохой. Зато появилась динамика, и в школьную программу уже можно включить, как наглядное пособие, что такое хорошо, и что такое плохо.
Автор мастерски прописывает, как хороший, просто очень уставший человек на глазах деградирует, превращаясь в подонка, насильника, убийцу. И этот насильник и убийца будет убивать и насиловать даже не случайных незнакомцев, а тех, кого минуту назад любил. Потому, что достаточно один раз из-за какой-нибудь мелочи перешагнуть через совесть, и уже не будет такой черты, через которую со временем не переступишь.
Есть-таки разница между «выжить» и «выжить любой ценой». Мораль очевидна и незыблема, но…
… но я всё равно не могу отделаться от мысли, что сбереги автор своего героя от перейдённой черты, повесть была бы сильнее.
Наверное, так было нельзя. Может, и к лучшему. Повесть всё равно отличная, одно из лучших произведений о войне. Быков по-другому и не умеет.
И ведь сколько пошло и не вернулось таких зосек, и сколько таких антонов выжило…
Патрик Зюскинд «Парфюмер. История одного убийцы»
O.K., 13 августа 2023 г. 22:03
Занимать место в пространстве – не значит существовать.
С точки зрения разума книга хороша. Грани и оттенки запахов, нюансы обоняния, переплетение воней и ароматов – всё это почти безупречно. Пожалуй, только два момента смутили мой разум. Первый: если герой воспринимает запахи не так, как простой человек, то как он может создать аромат, идеальный для людей? Для всех разом? С первой же попытки? И второй: если надушиться (только) запахом невинной девушки, как можно (одновременно) внушать и отеческие чувства, и похоть, выглядеть (одновременно) и невинно, и брутально? Сцена оргии настолько не к месту, что испортила всё положительное впечатление от книги в плане разума.
Но главная сущность художественной литературы – это не разум. А человеческие эмоции. Здесь же нет ни то что эмоции, здесь вообще ничего человеческого нет! Герой – монстр. Нет, не в переносном смысле, а в самом прямом: это потусторонняя сущность, не обладающая ни биологическими, ни психическими признаками живого существа. А персонажи второго плана – лишь вешки на пути героя, кособокие бездушные деревянные чурбанчики. Кому сопереживать? Герой убивает, но повествование скроено так, как будто это что-то обыденное: не возникает ни жалости к убитым, ни осуждения убийце. Чтение инструкции к аспирину волнительней, чем эта книга! Автор доказал, что человек, не имеющий человеческого запаха, не может считаться человеком, я доказываю, что роман, не имеющий эмоциональной ауры, не может считаться романом. Он вроде и есть, но его нет. Он занимает место на полке, но не отбрасывает тени, он занимает место в памяти, но ты не ощущаешь его присутствия, как люди воспринимали пустоту на месте Гренуя, даже если видели его собственными глазами.
Занимать место в пространстве – не значит существовать.
Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»
O.K., 28 июня 2023 г. 11:50
Соцреализм. Не знаю другого жанра с такой необъятной палитрой качества. От глубокого и тонкого социально-психологического шедевра «Тени исчезают в полдень», через добротную, но забывшуюся на следующий же день «Оттепель», и до откровенной пародии на литературу в лице «Дела, которому ты служишь». От «Екатерины Ворониной» я ждала середнячковых показателей. Как-никак существует экранизация! Увы, книга оказалась ближе к дну.
Атмосфера не создана от слова «совсем»: если бы не мелькающие даты, я бы так и не поняла, родилась Екатерина Воронина в начале девятнадцатого века, или в начале двадцать первого. Даже Великая Отечественная война – важнейшая веха в истории страны – прошла незначительным эпизодом на 15 страниц текста. Это могла бы быть любая война в истории Российской Империи – СССР – России, хоть Русско-Турецкая, хоть Советско-Афганская.
Краткий пересказ двух первых глав (а это около десятой части всего романа): Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил… Имена, правда, были другие, но смысл тот же: автор долго, нудно и бессмысленно излагает родословную будущей главной героини вплоть до прапрадедушки. В итоге в романе, озаглавленном «Екатерина Воронина», собственно до Екатерины Ворониной дело доходит только к третьей главе. При таком подробном описании предков, детства и семейных обстоятельств героини, я рассчитывала увидеть становление её личности, но и этот момент автор благополучно сжевал: характер предъявлен как данность, он монолитный, скучный и неживой. Дальше текст напоминал не столько роман, сколько пересказ романа: фразы общие, скупые, скорые. Ближе к концу пришло понимание, что роман изначально задумывался именно о послевоенном времени и о зрелых годах героини, но тогда общими фразами накиданное вступление не должно занимать полкниги! На фоне этой тезисности какие-то пространные отвлечённые описания, при других обстоятельствах очень даже приятные, своей подробностью только раздражали. Вокруг монолитной героини муравьями суетятся какие-то другие персонажи – для чего, зачем?
В какой-то момент героиня вообще уходит на второй план. А на первый выходит пароходство. Вот если бы роман на самом деле оказался производственным, то судьбу и характер героини достаточно было бы накидать общими мазками. Но как тогда объяснить, что о производстве автор тоже говорит только общими словами: пространно, но так же поверхностно, как и обо всём остальном? Нельзя не отметить филологические способности человека, который ни бельмеса не понимая в работе грузового порта, может одними расхожими шаблонами об этой работе накидать за сотню страниц, но не это делает писателя писателем!
Автор видит мир черно-белым, так же воспринимают мир и персонажи. Хороший-плохой. «Хорошие» люди и поступки ставятся в пример, «плохие» жестоко порицаются. Только стоит автору хоть чуть-чуть углубить свою поверхностность, ясно видится, что мир не так монохромен, что «хорошие» – далеко не так хороши, а «плохие» – вовсе и не так плохи. Это ясно видно мне, но не автору, даже закадровым текстом он не одёргивает «хорошего» персонажа, поступающего неправильно, и не вступается за «плохого», даже если у того море смягчающих обстоятельств.
По сумме всех огрехов, автор запорол всё, что только можно было запороть: картонные герои, чёрно-белые тона, рваная манера изложения, отсутствие атмосферы, непродуманная структура, неознакомление с производственной стороной. Только идеологическая линия выдержана. И этого, увы, оказалось достаточно, чтобы роман не просто пропустили, но ещё и экранизировали. Талант можно наверстать опытом (которого к тому моменту автор, видимо, ещё не накопил) или хотя бы компенсировать старанием. Но даже минимума – даже старания – в книге нет. Халтура. Первый раз встречаю такую откровенную неумелость от якобы профессионального писателя. Нет, добрым словом помянуть роман не за что. Разве что за красавицу Хитяеву в главной роли… Но это уже совсем другая история.
Мэри Стюарт «Цикл о короле Артуре»
O.K., 27 июня 2023 г. 11:17
Язык приятен, приключения интересны, а погружение в классическую Артуриану всегда приятно. Но главная изюминка основной трилогии стала её главным проклятием. Мерлин. Все плюсы книги сводит на «нет» и даже уводит в минус его провидческий дар. Он всё знает наперёд, ничто его не выводит из равновесия, он всегда знает, и что произойдёт, и как сам будет действовать. Поэтому начисто лишён психологических переживаний и эмоциональной искренности – главного, что должно трогать в любой книге.
Мерлин же мешал автору уйти от штампов и предать легенде правдоподобности.
А в «Дне Гнева» не мешало ничего. Именно поэтому продолжение мне показалось сильнее оригинальной трилогии. Магии стало меньше, герои стали реалистичней. Ими движут их собственные поступки или случайности, но не повеления седого мудрец. И в каждом персонаже открываются их собственные характеры — не чёрно-белые, а по-человечески сложные. И Артур уже и не такой рыцарь в сверкающих доспехах, а Мордред — уже вовсе и не негодяй-предатель.
Но вот последний роман разочаровал. Он уже не часть Артурианы, а паразитирование на ней. Дескать, ну не пустовать же созданному миру! Заранее я этого не знала, и всё ждала, что вот-вот из-за кустов вынырнет какой-нибудь Ланселот Но он так и не обозначился. Этот роман мог бы стать началом для нового цикла – Артурианы-без-Артура – и тогда, как относительно самостоятельная история, он смотрелся бы достойно, но как завершающая часть Артурианы-с-Артуром он не выдерживает критики.
Алексей Пехов, Елена Бычкова «Пересмешник»
O.K., 15 июня 2023 г. 11:50
Подростком я читала только классику. Потому что после сверхцентрализованного литературного рынка Советского Союза девяностые взорвались таким количеством литературного мусора, что мне было страшно: а вдруг я потрачу время не на настоящую литературу, а не конвейерное чтиво? Прилавки были завалены пёстрой макулатурой от детективно-фантастических боевиков до вольных продолжений Санта-Барбары. Этот ширпотреб клепался ради барыша, минутной славы или самоудовлетвоерия, а «писатели» не владели ни русским языком, ни выбранными темами. Хорошие книги хороших писателей как ложка мёда растворялись в этой бочке дёгтя… С годами я всё же научилась читать и современные книги, полностью избавившись от предубеждения. Если и оставался страх, то бытовой: а вдруг не понравится? Экзистенциальный – а вдруг передо мной не литература на века, а чтиво на вечерок? – исчез. Я и забыла, что был когда-то такой страх и что когда-то я так делила книги. Почему вспомнила? Не знаю… Как-то само вспомнилось. На первой же главе «Пересмешника».
Да нет, я не скажу, что книга плохая, даже наоборот, вполне приятная. Просто она какая-то… обычная. Скроенная по шаблону, с шаблонными достоинствами и недостатками. Если бы я эту книгу так и не прочитала – я бы ничего в жизни не упустила. Парадокс в том, что воистину отвратительные книги, вроде «Лолиты» или «Москва – Петушки» именно своей отвратительностью вошли в историю, их до сих пор читают и спорят о них, а эта книга забудется уже завтра, у меня даже не возникло желания обсудить её с подругой, которая тоже недавно её прочитала.
С самых первых страниц автор закидал читателя ненужными непонятными терминами, именами и названиями, зато о нужных вещах либо замолкал на полуслове, нагоняя таинственности, либо вообще молчал, чтобы в нужный момент преподнести нежданчиком. Герой симпатичен, но непонятно безынициативен: у него есть цель и у него очень мало времени, но при этом оставшееся время он не тратит на достижение цели, а ждёт, чтоб разгадка сама свалилась на голову. Сюжет интересен, но не захватывающ, он не проседает, но и от динамики далёк, а половина «неожиданных поворотов» заточены на то, что автор, как фокусник из рукава вытряхивает какие-то особенности мира, о которых «забыл» сообщить читателю заблаговременно. Лишь под самый конец, когда праздношатание героя наконец-то приводит к разгадке, становится интересно – но сквозит искусственностью в том, как совершенное разные линии оказываются вдруг сплетены. Созданный мир оригинален (по крайней мере для меня, всегда предпочитавшей антураж средневековья; из любопытства я и взялась за эту книгу), но плохо продуман. Да, этот мир разнообразен, но ненужно разнообразен, половина из терминов, имён и названий созданы лишь для галочки, в дальнейшем они никакой роли не сыграют. Описывает свои фантазии автор на детсадовском уровне: перед героем появилось нечто, что тебе, дорогой читатель, напомнило бы то-то и то-то. И слишком часто под каким-нибудь заковыристым названием вдруг угадывалась какая-нибудь банальнейшая вещь… Да и с русским языком беда: предложения перегружены самыми разнообразными конструкциями, они тяжелы и сложно воспринимаемы, а количество чередующихся причастий и деепричастий переходит все рамки приличия.
Словом, это книга многократного «но». Недостатков у неё гораздо больше, чем достоинств. Но! Несмотря на все её недостатки читать было приятно. Но! Несмотря на то, что читать было приятно, всё равно жаль потраченного времени. Как будто я потратила его не на Литературу, а на случайный штампованный Ширпотреб.
Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота»
O.K., 11 июня 2023 г. 22:13
Сюрреализм, постмодернизм, психоделика, дзен-буддизм… Как по мне, так термин «шизофрения» гораздо проще и точнее. Но признаю, что эта шизофрения наслаивается сама на себя с определённой долей изящества. Я оценила. Спасибо опыту с «Москва-Петушки». Там тоже был бред, но тот бред был мерзким, а этот абстрактный, элегантный, многослойный, с примесью поэзии, юмора, философии и религиозного мистицизма. Отсюда и такая высокая оценка – максимально возможно высокая для полной чуши.
Потому что при всей многослойности и оригинальности, чушь не перестаёт быть чушью. Каждый конкретный эпизод выглядит ярким и осмысленным, но всё вместе – бред. Который, увы, нужно понять и простить, учитывая время написания: вся страна жила в этом умопомешательстве разрушения прежнего – классического – и поиска нового – пусть даже и абсурдного, но если не похожего на прежнее – значит, хорошего. Но не надо обманываться: ничего принципиально нового автор не придумал, он всего лишь вовремя разглядел запрос рынка и откликнулся на него. Вернее, пошёл на поводу. Есть запрос на брезгливую ненависть к прошлому – получите! Есть запрос на называние половых органов именами собственными – получите! Есть запрос на побег от реальности – получите! Есть запрос на филосовствование под кайфом, когда несёшь ахинею, но сам себе кажешься очень умным? – получите! Нет запроса на здравый смысл – не будет здравого смысла! Получите, распишитесь…
P.S. Принято в отзывах отзываться и про Шварценеггера с Просто Марией. А мне вот они как-то к слову не пришлись. Но подтверждаю: они присутствовали.
Анатолий Иванов «Тени исчезают в полдень»
O.K., 27 апреля 2023 г. 22:34
Моя нелюбовь к телевизору иногда ставит меня в неловкое положение. «Как, ты не смотрела ”Тени исчезают в полдень”? Да это же шедевр советского кино!» А вот не смотрела. Зато как с чистого листа прочитала книгу, не подпортив себе интригу. А теперь и смотреть не хочу: каким бы шедевром не был фильм, а лучше книги он быть не может.
Хотя ожидания всё-таки были. Пусть и не смотрела я фильма, но знала, что повествование там относительно последовательное, поэтому сначала книга немного сбила с толку. После дореволюционного пролога мы сразу перенеслись в 60-й год. Не удивлюсь, если кому-то дальнейший рассказ показался нудноватым, но меня монотонный колхозный быт не напрягал, наоборот, дал возможность почувствовать атмосферу и легко познакомиться с многочисленными героями, не запутавшись в них. И только когда я втянулась, через воспоминания героев начала разворачиваться основная картина. И именно такая ретроспективная подача понравилась больше всего. Получилось, что сюжет развивается не линейно, как в большинстве книг, а одновременно и вперёд, и вглубь. Я с одинаковым интересом ждала и того, что герой сделает завтра, и рассказа о том, что он сделал вчера. Это чередование ракурсов порой открывало героев с самой неожиданной стороны, а когда вокруг одного и того же события как витки спирали накручивались воспоминания разных людей, бывало, приходилось и полностью менять своё представление о случившемся. К тому же, я не раз ловила себя на том, что описывайся бурные события прошедшего полувека в реальном времени, история казалась бы неправдоподобной: местами вестерн, местами триллер, местами детектив, местами мелодрама, местами военный боевик… Мне, родившейся в относительно спокойное время, постранично казалось бы, что ну не может одна человеческая жизнь вместить в себя столько невероятного! Но через неторопливый ритм стариковских воспоминаний понимаешь: а ведь действительно было такое время, и были такие люди, и могли быть такие истории. Вместе с тем хаотичное повествование острее передаёт связь времён. Например, вот перед нами двадцатилетняя девушка, чья бабушка умерла 40 лет назад. Что такое сорок лет для двадцатилетнего? – глубокая древность. Но вот рядом с девушкой её дед, который помнит бабушку и всё ещё – 40 лет спустя! – любит её. А вот, в его воспоминаниях, и сама бабушка. И она – живая и молодая – с нами здесь и сейчас, а не позабытая, как пролистанная глава, где-то пятьсот страниц назад.
Ни разу самые невероятные сюжетные ходы не казались придуманными, ни разу не возникло чувства, что автор где-то преувеличивает, привирает, придумывает или передёргивает. Эта книга – соцреализм в самом хорошем смысле слова. Он не выглядит слащавой сказкой, в него веришь. Колхозная форма хозяйствования здесь дана как нечто обыденное, без постраничного восхваления. Наоборот – не единожды автор проехался по колхозной бесхозяйственности. Ну и, естественно, все положительные персонажи – сторонники Советской власти и красные партизаны, а отрицательные – кулаки и колчаковцы. Но не возникает ощущения, что автор выводит универсальный постулат о том, что вообще все красные – хорошие, а все вообще белые – плохие. Просто конкретно в этой истории конкретно эти люди – такие. У каждой стороны своя правда и каждой есть за что ненавидеть врага. И религиозная тема не кажется очернением церкви, как таковой: просто здесь и сейчас, в данном контексте – религия играет такую страшную роль, потому что руководят ею страшные люди. Лишь ближе к концу промелькнул какой-то всплеск политических рассуждений, но автор словно сам понял всю их неуместность и быстро свернул.
Главное, что запомнилось из книги – люди. Да, можно сказать, что герои чёрно-белые, но автору удалось почти невозможное: у него всего по одному беспросветно-отрицательному и приторно-положительному герою, все остальные вызывают целую палитру эмоций. Каждый герой – это живой человек со своей судьбой. Не помню, когда в последний раз приходилось пустить слезу над художественной книгой. А вот тут пришлось… У людей и так судьбы не лёгкие, так их ещё и специально через колено ломают…
Фрол. Считает себя виновным в гибели любимой женщины и всю жизнь сам себя за это наказывает.
Наталья Меньшикова. Слабая запуганная женщина. У которой, однако, хватает мужества на самое главное: сказать негодяю «нет».
Анисим. Плохая компания и разгульная молодость должны были сделать из него сволочь. Но всё меняет женщина.
Егор Кузьмин. Тоже в молодости бедокурил. Но повзрослел. Причем сам.
Клавдия. Свою нелёгкую судьбу она несла с достоинством. И есть только одно «но»: занятая собственной ношей, она раз за разом не замечала, как попадала в беду младшая сестрёнка.
Зина. Бедная девочка… (Не самая объёмная, то самая тяжелая линия романа. А при экранизации её выкинули вообще! Чтобы жизнеутверждающему концу не мешала? И кто-то ещё удивляется, что я не хочу фильм смотреть!)
Пестимия. Внешность бывает очень обманчива… Вот тут один из немногих моментов, за которых хочется укорить автора: мне очень не хватило глав воспоминаний от лица самой Пестимии.
Устин. Да, он негодяй, положивший всю жизнь на то, чтобы гадить людям. Но можно позавидовать его убеждённости в своей правоте. А под конец, когда он вдруг начинает сомневаться, его даже пожалеть хочется.
Как часть мы обманываемся в ожиданиях! Только обычно в мы ждём от книги слишком многого, а потом разочаровываемся. А тут всё было наоборот: у меня было полно работы и я взяла с полки книгу, которая, как мне казалось, должна оказаться наиболее нудной. Вроде, и чтиво под рукой есть, и от работы не отвлечёт. В итоге работа пошла по боку, а я не могла оторваться от книги. И я не просто проглатывала текст в погоне за сюжетом, как часто бывает даже с лучшими книгами, – я получала удовольствие от каждой страницы! И я с ужасом наблюдала, что этих страниц становилось всё меньше – я не хотела, чтобы книга заканчивалась! А такое со мной бывает не часто.
Владимир Короленко «Дети подземелья»
O.K., 26 апреля 2023 г. 23:16
Рисуется такая картина:
Ночь. Лес. На полянке горит костер. Вокруг костра дети: мальчики и девочки, дошколята и подростки. И они по очереди, подсвечивая себе лица фонариками, рассказывают страшилки. Очередь доходит до рассказчика, который понимает, что для мальчиков и для девочек, для малышей и для подростков страшными кажутся совершенно разные вещи. И он начинает лепить свой рассказ так, чтобы угодить всем.
Я живу рядом с замком, построенном на костях (охают мальчики) – меня не любит даже родной папа (вздыхают девочки) – ночью мне часто приходится ходить мимо кладбища (завывают все разом) – однажды мы с друзьями влезли в заброшенную церковь (загораются глаза у мальчиков) – там я встречаюсь с детьми, которых тоже никто не любит (наворачиваются слёзы на глаза девочек) – вместо родителей у них нищие бродяги (взвизгивает малышня)… Ну и так далее, по всем законам жанра: подземелье – тьма – меня-никто-не-любит – нищие – холод – голод – сырость – кладбище – обездоленные детишки.
Этот рассказ у ночного костра не имеет глубоко смысла. Просто игра, чтобы убить время, поупражняться в ораторском искусстве и впечатлить товарищей. У истории нет ни сюжета, ни морали. Данный рассказ отличают от других научный подход и образность, которых не ожидаешь от бессмысленной страшилки, рассказанной ночью у костра. Половина слушателей наутро ничего и не вспомнят. Но при этом найдутся и особо впечатлительные, которые на всю жизнь запомнят историю об обделённых детишках. Даже философский базис разглядят: ну, что порой в чужом доме чувствуешь себя лучше, чем в собственном, или что не всякую любовь можно выразить словами, или… что лучше быть добрым, нежели злым. Ну, с этим не поспоришь. Только думается мне, что осознание сей мысли должно прийти к человеку как-то по-другому, а не посредством этой книги…
P.S. Я не говорю, что мне не жалко больных бездомных детей. Жалко, конечно. Но отторжение вызывает сама форма рассказа, с её нагнетанием черноты и назидательным обличением пороков общества.
O.K., 16 апреля 2023 г. 20:59
Как мы боимся, что нас поймут неправильно! И чем важнее для нас тема, тем выше этот страх. И, боясь увидеть непонимание в лицах посторонних, мы предпочитаем вообще не говорить о самом важном. А если приходиться – прячемся за словами. За казненными фразами. Но казенные фразы тем более путь к чужому сердцу не пробьют! Оттого и пустота в глазах у тех, кого силком сгоняют слушать эту казёнщину…
Сама себе задаю страшный вопрос: как смею я осуждать героиню-ветерана? А вот смею! Ведь она человек старше, опытней, мудрее, сильнее, ЛУЧШЕ меня, но отказывает мне в том единственном, что на самом деле важно, именно в том, что и должна мне передать!
Нет, женщина-ветеран не виновата. Есть в истории подлинный антигерой – муж! Он подавил свою жену, он внушил ей, что он умный, а она дура, и на этом основании он лучше неё знает, что в её жизни было важное, а что нет, о чём вспоминать, а что воспоминаний не стоит; это он выбирает для неё слова, которыми она должна говорить о себе. Нет, конечно, он делает это не со зла, и она так безоглядно верит в него не по глупости своей, а потому что… потому что… Просто так сложилось… И это хорошо, что сложилось именно так – ведь они счастливы друг с другом!
Господи, как же всё сложно…
Глубокий рассказ с тяжёлым послевкусием.
Фэнни Флэгг «Дейзи Фэй и чудеса»
O.K., 28 марта 2023 г. 23:17
Книга написана в форме дневника от лица девочки-девушки. Приём не новый, но не простой, даже классики не всегда справляются с ним. Вот хоть режьте меня, а Харпер Ли в «Убить пересмешника» не справилась. А у Флэгг, у тогда ещё никому не известной писательницы в её дебютной книге, получилось. Получилась и одиннадцатилетняя девочка, и пятнадцатилетний подросток, и семнадцатилетняя девушка. Я верю во все эмоции Дэйзи Фэй и я вижу, как она взрослеет, но при этом остаётся собой. Вместо с ней я переживаю всё волшебство её детства и посмеиваюсь над тем, что глупые взрослые воспринимают слишком серьёзно. Вместе с ней я сама всё больше и больше прорастаю в мир взрослых, начинаю видеть то, чего раньше не замечала, познаю утраты, принимаю их близко к сердцу, но не теряю веру в жизнь. Фирменный позитив Флэгг в одном из лучших своих проявлений.
К моей досаде большая часть очарования книги прошла мимо меня. Она наполнена именами и названиями из американской истории, которые понятны и дороги американцам, мне же ни о чём не говорят. Но даже если я где-то не понимаю книгу умом, то сердцем я всё равно не могу не восхититься (снова!), как Флэгг умеет любить свою родину и дарить эту любовь своему читателю.
Единственная лишняя линия – это, пожалуй, криминал. В контексте одного романа он не сильно бросается в глаза, но у Флэгг редкая книга обходится без загадочного убийства. Она же пишет об обычных жизнях обычных людей, а насколько часто обычные люди оказываются замешаны в убийствах?
Снова думаю о том, что передо мной дебютный и далеко не самый известный роман Фэнни Флэгг. Но уверена, что даже если бы ничего, кроме «Дэйзи Фэй» она не написала, она всё равно вошла бы в анналы мировой литературы. Если и будет в этом жанре написано что-то лучше, то только самой же Флэгг. В следующих романах она разовьёт и продолжит всё самое лучшее, что зародилось уже здесь. Юмор, позитив, лиричность, доступность. Первый блин не вышел комом. Моё счастье. Когда мне плохо и я хочу прочитать книгу, от которой гарантированно получу удовольствие, я беру Фэнни Флэгг.
Джордж Оруэлл «Памяти Каталонии»
O.K., 27 марта 2023 г. 21:08
Мысленно вспоминаю все самые прославленные антивоенные произведения: «Прощай, оружие», «На западном фронте без перемен», «Уловка-22». Я не оценила ни одно из них. Вот такая я, значит, милитаристка, с грустью подумала я. Ну не ложатся мне на душу истории типа «я против войны, потому что на войне много вшей, мало еды и могут убить». С моей («милитаристской») точки зрения, это эгоизм – дезертирство с поля боя из соображений комфорта и собственной безопасности.
О книге «Памяти Каталонии» я узнала случайно. И была поражена тем, что, оказывается, существуют-таки антивоенные книги, способные вызвать у меня не раздражение, а понимание.
На первых страницах мы видим человека, добровольцем ушедшего на войну воевать за свои убеждения. На последних страницах тот же самый человек бежит от этой войны. Не потому, что он едва не погиб от вражеской пули, не потому что ему надоели вши, и не потому что он вдруг испугался загубить свою душу убийством врага. Нет. Он бежит, потому что политиканы растоптали то, за что сражались простые люди. Мелкая внутрипартийная грызня оказалась важнее борьбы с фашизмом, захватившие людей идеалы были незаметно подменены, и народный порыв, который мог перевернуть всю землю, стал медленно затухать, пока не умер вовсе.
Словом, автор в начале книги и в конце – это два разных человека. Его война закончена. Но его отношение к войне не изменилось, он всё ещё верит, что в войне был глубокий смысл, и она могла (должна была!) закончиться по-другому. Изменилось то, что автору открылось слишком много всего подковёрного, того, что и не позволило войне до конца остаться справедливой. И так происходит слишком часто.
Не всегда и не во всём можно доверять автору на 100 %. Он говорит, что партия, к который он случайно примкнул, не вела такой грязной борьбы, как оппоненты… Ой, не верю! Находясь внутри одной из систем, собственная пропаганда всегда кажется справедливой, а точно такая же пропаганда противника – лживой. Но общий вывод автора правилен – все хороши. И в поражении в этой войне виноват не противник, а собственные распри. И в плане военных действий тоже стопроцентного доверия нет: автор и сам соглашается, что видел только свою маленькую часть войны. Если фронт был таким вялым, откуда сотни тысяч жертв?
Но в чём я поверила автору до слёз – так это в том, как он передал общую атмосферу. Революционные надежды, фронтовые тяготы, непонимание политических дрязг, растерянность, разочарование… Война глазами идеалиста, война глазами человека, который уже всё про эту войну понял, Испания глазами солдата и глазами туриста, испанцы глазами англичанина… За это, кстати, отдельное спасибо. Иностранцы легко подмечают все национальные недостатки, но редко принимают их с такой лёгкостью и симпатией.
Это чистое совпадение, что в течение двух месяцев я сначала прочитала «1984», а потом «Памяти Каталонии». Знаменитая антиутопия мне тогда ни капельки не понравилась. Да и сейчас она не стала нравиться мне больше. Но теперь я поняла, откуда та книга взяла свои истоки, и это многое оправдывает.
Валерий Владимиров «Гардарика — земля русская»
O.K., 11 февраля 2023 г. 16:06
Не помню, чувствовала ли я когда-нибудь такую тяжесть ответственности при написании отзыва. Потому что когда пишешь отзыв на известное произведение, твоё мнение – всего лишь одно из многих, ты имеешь право на субъективность, а оппоненты тебя всегда поправят и дополнят. Здесь же… Никому не известный автор, никому не известная книга, провинциальное издательство, мизерный тираж. Ох, не много нас на Руси, тех, кто прочитал эту книгу, боюсь, долго моему отзыву оставаться единственным. Но я беру на себя эту ответственность.
Итак…
Это книга в первую очередь о войне. Во вторую тоже о войне, и в третью тоже. На самом деле кроме войны и в этой книге почти ничего нет. Нет интриг и приключений; сюжет будет нехотя ветвиться вокруг немногочисленных героев, но каждая из этих линий будет всё о том же – о войне. Герои будут легко погибать (порой, кстати, за кадром), но большинство смертей не тронут, потому что гибель ратника на поле боя не трагедия, а обыденность, а герои (даже старики, женщины и дети) будут раскрываться с единственного аспекта – как ратники. Такая узкая тематическая направленность не хороша и не плоха, это сознательная задумка автора, просто нужно быть к ней готовым. Я не была, я ждала не батального полотна, а эпопеи. Но эпопеи не вышло.
Погружение в эпоху есть, но слишком узконаправленное, как и вся книга. Мы видим Русь сугубо ратную, но невозможно представить, как жила эта земля до нашествия варягов и как будет жить после. Это вдвойне обидно, ведь автор — историк, он наверняка знает материальную культуру своей эпохи, но почему-то не захотел выходить за строгие рамки своей темы.
Лишь чуть-чуть ратную тему автор разбавил любовной лирикой, но любовь послушно отходит на второй план. Она всегда взаимна, девушки всегда юны, а варяги, щедро насилующие безымянных женщин массовки, ни разу и пальцем не тронули ни одну из героинь. Ведь в таком случае книга ушла бы в эмоции и другие нравственные дерби, которым не место в книге о суровых временах и суровых русских мужиках.
Самый атмосферный момент – конечно, язык. Но сначала, пока не привыкнешь, читать было сложно.
Что не понравилось? Совершенство главных героев. И он, и она и самые физически развитые, и самые мастеровитые, и во всём-то лучшие. И если с этим ещё можно смириться, то лёгкость, с которой рыбарь или кузнец буквально за неделю становятся лучшими и опытнейшими на Руси воеводами – вот это мне претит.
Есть у меня и исторические вопросы, вроде рогатых шлемов, лёгкости в общении с иноземцами на их родном языке или зашкаливающей численности войск. Но я знаю, что книгу писал историк, который знает об эпохе гораздо больше меня, и если он где-то и отступил от истины, то не по глупости, а потому что знал, что делал.
Наиглавнейший исторический нюанс книги в том, что она не дублирует «Повесть временных лет». И для меня это плюс. Реконструкция современного историка мне гораздо ближе, чем былина, записанная средневековым монахом. Нестор ведь тоже не был современником событий, и его версия попала в учебники истории лишь за неимением иных. Но принимать её за аксиому можно с тем же успехом, как изучать историю древней Греции исключительно по Илиаде. Мне версия Владимирова нравится. Те же Рюрик, Синеус, Трувор и Олег, но вписанные во вполне правдоподобные обстоятельства. И уже нет того вакуума, который остаётся после ПВЛ, словно до варягов ничего не было, а как они появились – никого кроме них не осталось.
Чуть не забыла отметить непроходящую актуальность книги. На девизах «в единстве сила» и «кто к нам с мечом…» испокон держалась Русь-матушка.
Вердикт.
Добротная историческая повесть, вполне заслуживающая большего тиража, чем жалкие 1000 экземпляров. Недостатки есть, но не критичные и вполне объяснимые самой концепцией книги. А учитывая то, что качественных книг по русскому средневековью (тем более такому раннему) мягко говоря не много, эта книга займёт достойное место в библиотеке любого неравнодушного читателя.
O.K., 19 января 2023 г. 21:52
Многие романы можно упрекнуть в том, что они слишком затянуты. Этот откровенно слишком короток. Не в плане количества страниц, а в плане плавности перехода от мысли к мысли. Например, между двумя абзацами прямой речи мог быть один коротенький абзац от автора, переносящий в другой место и к другим героям. Малейшая потеря концентрации – и дезориентация, и приходится возвращаться и искать, что и когда увело в сторону.
Героев много и у каждого есть характер. Характер есть, а души нет. Потому что автор описывает, как герои себя ведут, но не что они при этом чувствуют. Пустые разговоры, пустые поступки. Мелькают психологически сильные эпизоды – мелькают, но не трогают. Это умом я понимаю, что они должны быть сильными, но душа над строчками не дрожит. Отряд – что-то аморфное с вычлененными героями и антигероями, противники же отряда – вообще что-то эфемерное. Мелькает слово «японцы», мелькает слово «колчаковцы», мелькает слово «казаки», но всё это лишь слова. Когда же дело доходит до дела (просите за тавтологию), я не могу уразуметь, кто же с кем и за что дерётся. Не уверена, что сами герои это понимают. Ну, разве что, кроме до мозга костей такого командира Левинсона – главного (единственного) проводника линии партии в романе. И до поры до времени этот герой нравился. Пока он не пришёл к выводу, что никчёмные люди рождаются в нашей стране потому, что в ней есть церковь, но нет тракторов.
Что хотел сказать автор, какова главная мысль, идея, стержень? Как быстро умирают храбрецы, и как тяготятся своей подлостью трусы? Да вроде нет. Или о том, как тяжко жилось в то время? Тоже не то. Так о чём же? Ни о чём. Нет ни сюжета, ни идеи, ни сильных эмоций. Ставить отрицательную оценку? – так вроде ругать роман не за что. Но и хвалить тоже. Роман есть, но он пустой, я так и не поняла из чего и зачем он сколочен.
Nota bene. В юности, ещё не научившись толком анализировать книги, я читала «Молодую Гвардию» и до недавнего времени не могла избавиться от чувства вины за то, что мне это роман не понравился. Такая сильная тема, а роман по этой теме не тронул. Прочитав другую книгу того же автора, я поняла, почему так вышло.
Борис Васильев «Завтра была война»
O.K., 26 декабря 2022 г. 23:58
Ну, вот и всё. Из нокаута, в который отправила меня эта повесть, возвращаюсь к жизни. Я снова могу спать по ночам (правда, снится пока только Искра), того и гляди скоро смогу читать другие книги. И значит можно попытаться написать более-менее внятный отзыв. Но я этому не рада. Если уже не так остро – значит, потеряла я что-то и истончилась та ниточка, которая связала на миг мою прожженную циничную душу с чистыми душами ребят из этой книги…
«Спасибо» фильму. В кавычках. Он отрезвил и снова заставил мыслить критически. Вместо новенькой — с иголочки! — школы какие-то руины с осыпающейся штукатуркой. Почему? Потому что не положено то время представлять с иголочки, а не в руинах? Странное дело: вот, вроде бы и почти дословно, а всё с ног на голову. Потому что дело не в словах, а в том, что человек в них вкладывает. Герои Васильева вкладывали душу, а что могли вложить перестроечные детишки, науськанные перестроечными режиссёрами? Слова, сказанные в книге, казались необъемлемой частью времени и самих людей, но те же самые слова, произнесённые в фильме, звучат глумливым передразниванием.
Поэтому, впервые в жизни, закрыв последнюю страницу книги и по привычке тут же посмотрев фильм, начинаю книгу с начала. Чтобы стереть фильм из памяти, чтобы только образы книги остались в душе.
Удивительно, но в книге совсем нет политики! Идеология – да, но не в плане насаждения коммунистической идеи, а в плане воспитания лучшего в молодых людях. И это сработало! Ведь кого мы видим в конце? – не озлобившийся и возненавидевших «кровавый режим» волчат, которые с радостью примкнут к Власову, а взрослых личностей, знавших, что они сильны и их совесть чиста, героев, отдававших жизнь за Родину. И стали они такими не вопреки [суровому времени и комсомольскому воспитанию], а благодаря [им].
Мальчики не боятся потерять зубы в драке за правое дело, но не смеют даже посмотреть прямо на понравившуюся девочку, а взрослеющие девочки стесняются собственного тела и стыдятся заговорить об этом даже с ближайшей подружкой. Когда дети сталкиваются с несправедливостью, они не бояться встать против обладающего властью человека и в лицо ему сказать, что он неправ. Когда у друга случается беда – они поддерживают его, даже не задаваясь вопросом, что им может за это быть. (Так же, к слову, ведут себя и взрослые, поэтому об атмосфере тотального страха говорить смешно.)
И это не художественная выдумка – они действительно были такими. Целое поколение! Не сказочные Данко с аллегорическими сердцами в руках – а настоящие, с живыми сердцами, бившимися не за себя, а за истину, за совесть, за справедливость. Тем страшнее, что война выкосила это поколение… Но придись война не на них, а на других: не таких искренних, не таких бескорыстных, не таких дружных, – смогли бы мы победить? (Да, да, именно МЫ! Не безликие «они», или «Красная Армия», или «Советский Союз»! Потому что те, кто пеняет нам на это наше «мы», того и хотят, чтобы мы перестали понимать себя частью собственной страны и её истории!)
Герои получились очень живыми и очень противоречивыми, а отношения между ними – правдивыми. Любовь Вики и Искры, в которой они так и не посмели друг другу признаться (да, не дружба, а именно любовь, не нужно опошлять это слово). Или эволюция взаимоотношений Искры и Саши:
Искра…
Улыбнись мне, товарищ…
Юрий Герман «Дело, которому ты служишь»
O.K., 25 декабря 2022 г. 13:43
Эта книга – памятник тому, каким должен быть советский гражданин: умным, порядочным, трудолюбивым, целеустремлённым и так далее по списку. На этой книге можно воспитывать юношество, по ней можно снять неплохое кино, но принимать её за серьёзную литературу нельзя.
Вот вроде и рисует автор острые конфликты: мировоззренческий, семейный, отцов и детей, личной жизни и дела, которому ты служишь, но всё это обесценивается, потому что одна сторона конфликта всегда абсолютно совершенна, а другая абсолютна порочна.
Все герои чётко либо хорошие, либо плохие. Все хорошие обязательно трудоголики и зануды, а плохие… Есть никем не уважаемый профессор, есть горсть Володиных сокурсников-коллег. Все бездари. Минуточку! Эти люди как минимум самостоятельно отучились в меде (вызубрили мудрёные латинские термины, резали мёртвые и живые тела!), они могут быть негодяями, но не бесхарактерными дураками! Таким обилием дураков в медицине автор медицину просто дискредитирует, хотя, думаю, задача была обратная.
Центральный герой весь насквозь правильный, что особо подчёркивается наличием его антипода, всего насквозь гнилого. Куда бы ни сунулся наш герой – обязательно найдутся негодяи, тормозящие его исключительно из вредности, и благородные рыцари, проникающиеся к нему симпатией вопреки тому, что наш герой ведёт себя то как мизантроп с завышенной самооценкой, то как бездушное бревно.
Да, хоть Устименко через страницу и рассуждает о пользе обществу, но жить в обществе не умеет. Он может забыть помыться или побриться (много уважения вызывает потный небритый врач?), у него нет друзей (только коллеги), он не умеет любить (хоть требует, чтобы любили и понимали его), он вечно находится в скорлупе своей одержимости, а если приходится из неё вылезать, то брюзжит и учит жить других. Да, Устименко предан своей профессии, но при этом он глубоко презирает другие профессии; его интерес свят, тогда как интересы других людей – чушь. Разве так надо жить, разве правильно так относиться к людям; автор, вы серьёзно делаете из этого персонажа пример для подражания?
Подлинными героями могли бы быть тётка Аглая или Устименко и Степанов старшие. Это тоже железобетонные характеры, но они не вызывают негатива и не кажутся искусственными. Вот только автор сделал их всего лишь эпизодами. Варя, потенциальная главная героиня, не раскрыта от слова совсем. Ганичев, Полунин и Постников вызывают сочувстивие: они за ручку привели волчонка-Устименко в профессию, а он, даже не успев толком заматереть, уже смеет их осуждать за то, что они не такие идеальные, как ему бы хотелось. Евгений, вместо того, чтобы отталкивать, наоборот притягивает: да, он приспособленец, но он честен перед собой и перед окружающими в этом своём грехе и, надо отдать ему должное, немало трудится для того, чтобы заработать себе место потеплее. Вот и получилось, что персонажи второго и даже третьего плана симпатичней главного героя.
Хорошо, монолитный характер главного героя и монохромные характеры остальных можно списать на излишне назидательную направленность книги. Но есть один недостаток, который нельзя списать ни на что. Невладение автором темой.
О медицине только общие слова: немного истории и много рассуждений о том, каким должен быть и каким не должен быть доктор. Никаких деталей. Профессиональная терминология, нет, она не отсутствует полностью, но она примитивна, на уровне обывателя, а не медика. Кроме скальпеля автор не знает других хирургических инструментов, преподаватели читают абстрактные лекции по неназванным дисциплинам, больных мучают общеупотребительные симптомы условных болезней. В одном единственном эпизоде операции рядом с писателем сидел настоящий врач, подсказывавший нужные словечки. Но на фоне этого суперпрофессионального эпизода остальное повествование выглядит ещё халтурней. Очевидно, что автор, а значит и его герой, знают о медицине не больше, чем я, — как же я могу поверить, что герой – гениальный доктор? Не верю.
Как не верю и в то, что профессора со своими студентами могут лепить пельмени, пить водку и ругать других профессоров.
На фоне всех этих недостатков меркнут даже слепые взахлёбные восторги по поводу советского строя и слепые взахлёбные хуления всех иных строев, окромя советского.
К тому же, конец не просто открыт, а оборван. Продолжение следует… Но (о, чудо!) это «продолжение следует» не недостаток, а едва ли не единственное оправдание книги: в начавшейся войне именно такие люди, как Володя Устименко, будут воевать и побеждать. Вот только читать это продолжение уже нет ни малейшего желания, как и вообще дальше связываться с этим автором. А ведь были планы на «Россию молодую»...
Вывод. Задумка книги была интересной и общественнополезной, но исполнение карикатурно. Самое обидное, что все эти карикатурные недостатки многими сейчас воспринимаются как лицо жанра соцреализма. А ведь это не так! Очень горько…
O.K., 22 декабря 2022 г. 11:45
Первые страницы очаровали. Молодая взрослая жизнь, простая дружба, нехитрый быт, Василеостровские линии… Позже появится и романтический мотив, но я так и не смогу отделаться от ощущения, что герой влюбляется не потому, что перед нами лучшая девушка на свете, а потому, что этого требовал сюжет. …А развязка началась с многоточия. Нельзя, ну нельзя писать о 41-м годе, перепрыгивая из апреля в июль! Это можно простить автору, не владеющему ни словом, ни образом, но Шефнер показал себя истинным мастером.
Да, написано великолепно. Автор легко находит самые нужные и незаезженные слова. Герои просты и понятны, диалоги живые, Ленинградские улицы – не просто фон, а участники событий, переданная через мелочи атмосфера оживает. Но чего-то не хватило… Чем живёт герой, помимо повседневного быта? Что он любит и что не любит, к чему стремиться? Он учится – для чего? Он мечтает о карьере или влюблён в профессию? Или поступил за компанию с товарищами и теперь тяготится чужим выбором? Мы не знаем. Кажется, не знает и сам герой. А ещё он влюбился – но что дальше? Ничего. Есть только сегодняшние любовные треволнения, без планов, без надежд, без Поступков – всё будет, как будет.
Образно и точно подмечены детали, отлично переданы сиюминутные мысли и настроение, но за этим сиюминутным не оказалось чего-то большого. Большой мечты, большого дела, большого горя, большого счастья, большой дружбы, большой любви, большой ненависти. Автором были созданы все предпосылки, чтобы герой всё это испытал, но он всё принял как само собой разумеющееся, и я в одиночку, не вместе с героем, а вместо него любила и ненавидела, дружила и теряла, мечтала и хоронила свои мечты.
Конечно, учить и судить автора не мне. Книга написана так, как написана и написана талантливо. Если бы автор ко всему прочему добавил в неё и те мотивы, на отсутствие которых сетую я, книга стала бы другой, но не обязательно лучше. Как раз-таки именно это настроение лёгкой меланхолии и сделало книгу уникальной. Но оно же и не позволило ей добиться всенародного признания. Во всевозможных топах и антологиях эта повесть почти не замечена, о ней не говорят в школе, режиссёры не встают в очередь за правом на экранизацию, а тиражи редки и не велики. Жаль. Хотя... Может, оно и к лучшему. Иной режиссёр и иной учитель литературы так могут «переосмыслить», что без мата не взглянешь. Лучше читать самому.
Нора Галь «Слово живое и мёртвое»
O.K., 24 ноября 2022 г. 12:39
Хоть книга и адресована в первую очередь переводчикам, но бОльшая её часть универсальна и говорит не только о том, как нужно переводить, но и о том, как в целом строить фразу, какие использовать и какие не использовать обороты и слова. Так что книга обязательна к прочтению всем, кто так или иначе работает со словом. Но не чтобы прочитать, согласиться и впредь всегда поступать согласно этим установкам, а чтобы задуматься, спорить с автором, соглашаться и не соглашаться.
За 50 лет, прошедших с момента изданий книги, язык изменился, и то, что тогда отдавало канцелярщиной и иностранщиной, сегодня абсолютная норма языка. Автор рекомендует словосочетание «в этот роковой момент» заменить на «в эту роковую минуту». Я же при таком обороте всегда представляю себе циферблат. Какая конкретно минута явилась роковой? 11.43? А 11.42 и 11.44 уже не роковые? Мне кажется, что для промежутка времени, не привязанного к часам, абстрактный «момент» гораздо уместнее конкретной «минуты». Я не вижу принципиальной разницы между «доводом» и «аргументом». А вот «водитель» и «шофёр» — термины не тождественные. Было время, когда под «шофёром» понималась профессия человека, который сам водит и сам же обслуживает свою машину, а «водитель» — всего лишь человек, сидящий за рулём. Обезьяна, накручивающая на детской машинке круги по цирковой арене – водитель, но не шофёр. Всё зависит от контекста.
Контекст – один из столпов философии Норы Галь. Слово, уместное в одном контексте, недопустимо в другом. Второй столп – мера. Русский язык очень богат, но все его возможность нужно использовать с большой осторожностью. Перебарщивая со сложными оборотами, легко сделать текст вовсе невоспринимаемым. Но это не значит, что нужно стремиться к примитиву, автор сама признаёт, что ТОЛЬКО простыми предложениями невозможно написать «Войну и мир». Хочу заступиться за причастия и деепричастия. Приведенные автором примеры, конечно, ужасны, но это не значит, что, обжегшись на молоке, нужно дуть на воду и вообще отказаться от этих оборотов. К тому же, как альтернативу автор почти всегда предлагает сложноподчинённые предложения, т.е. лишние запятые, союзы, местоимения и иже с ними. А если предложение и без того уже сложное? Так что для меня большой вопрос, что звучит более громоздко: «приведённые автором примеры» или «примеры, которые привёл автор».
Нет, я ни в коем случае не говорю, что автор неправа. Она права! Но чисто теоретически. Практически же нужно каждый случай разбирать отдельно. Сколько раз приходилось использовать не самые очевидные построения только чтобы избежать повтора. Да и авторский стиль никто не отменял.
… уф, даже как-то неловко. Я, полный дилетант, спорю с уважаемым профессионалом, перед чьими мастерством и опытом я сама же и преклоняюсь. Но спорю — не значит ругаю, наоборот! Просто похвала вышла несколько замысловатой… Такой уж я человек: для меня истина рождается не в соглашательстве, а в дискуссии. И я очень благодарна автору за её труд. Отныне каждый раз, работая с текстом, я буду задумываться над всеми теми моментами, о которых говорит Нора Галь. Да, где-то я упрямо пойду своим путём, но где-то и прислушаюсь к её дельным рассуждениям. Спасибо.
Виктор Астафьев «Пастух и пастушка»
O.K., 23 ноября 2022 г. 19:22
До «Горячего снега» или «А зори здесь тихие» эта повесть, конечно, не дотягивает. Она объективно хороша, но не шедевр.
По содержанию недостаток, я бы сказала, один: финал.
Здесь молодой взводный, уже знающий войну, но пока не знающий женщину. Здесь бывалый старшина с сожжённой душой. Здесь женщина прифронтовой полосы, вблизи повидавшая немцев, и теперь так же вблизи глядящая на своих. Здесь беспомощный мальчишка, угодивший на фронт из-за приписанных лет. Здесь домовитые мужики из русской глубинки. Здесь измученная девушка-санинструктор без возраста. Здесь задиристые штабные офицеришки, опасливо поглядывающие на окопников. Здесь до смерти уставший командующий. Здесь пронырливый собиратель трофеев, старательно держащийся подальше от опасности. Здесь презираемая ранеными за высокомерие медсестра — пэпэжэ. Здесь обезумевший от потерь солдат, расстреливающий пленных немцев. Здесь двое живущих на войне стариков, для которых бомбёжка стала обыденностью; так, обыденно, под бомбёжкой, они и погибнут…
Здесь нет руководящей роли партии. Здесь нет приторно-совершенных героев. Здесь нет ура-патриотизма. Здесь нет антивоенных философствований.
Без антисоветчины, без мата, без фокусировки на фекалиях автору удалось показать войну не абстрактно трагичной, а грязной, подлой, пошлой, сводящей с ума. Уж куда честнее?
Есть несогласные? Есть. Сам же автор. «Мало грязи!» — решил он. Если, несмотря на всю это «честную» грязь, военные страницы нашей истории всё равно вызывают у читателя гордость и боль, а не брезгливость и стыд, значит без антисоветчины, мата и фекалий не обойтись. И будут написаны «Прокляты и убиты». И больше не придётся Астафьеву прозябать на втором месте после Бондарева и Васильева. Он станет главным! С другого конца, но первым!
По отношению собственно к повести «Пастух и пастушка» это, конечно, несправедливо, но главная её беда в том, что много лет спустя автор напишет другую книгу, в которой признается в глубоком презрении ко всему тому, о чём писал здесь. Как я могу проникнуться искренностью книги, если в неё не верил сам автор?
O.K., 15 ноября 2022 г. 15:02
Тот случай, когда я признаю, что книга отличная, хотя лично мне она и не понравилась.
Язык прекрасен. Местный говорок, коверканные термины, построение предложений усложняют чтение, зато дают эффект погружения в атмосферу. Описания яркие, картины сами встают перед глазами, как будто не книгу читаешь, а кино смотришь. Революционные мотивы хоть и присутствуют, но остаются лишь историческим фоном, не претендуя на глобальность и не заслоняя собой сюжет.
И всё равно чтение приносило не удовольствие, а раздражение. С первой же главы я никак не мгла уловить мотивацию героев и их поступков. Куда и зачем послал отец Прохора? Налаживать торговые связи? Зачем? — не тот Громов-старший человек, чтобы так радеть за предприятие. Куда – в тайгу непролазную, где разве что с медведями торговать! И я категорически не понимаю, какого дьявола Прохор упирается и продолжает путь, когда все вокруг ему говорят, что дальше пути нет, дальше — смерть.
Потом сюжет чуть продвинулся, перейдя на простой быт семейства Громовых и его окружения. И быт этот свёлся к тому, что каждые две-три страницы кто-нибудь валяется у кого-нибудь в ногах, слюнями и соплями вымаливая романтическую благосклонность. Читать было откровенно противно.
Потом…
Потом случилось самое главное, но случилось почему-то между строк. Меж двух глав промелькнул с десяток лет, и Прохор из молодого и «хорошего» в одночасье превращается в немолодого и «плохого». И снова встал для меня вопрос мотивации, только теперь моей собственной: зачем я это читаю, если самое важное – становление характера – опущено за скобки. Ближе к последней трети вдруг открылся ответ: я читаю, чтобы увидеть падение Прохора. Я жаждала падения заслеженного и справедливого, сопровождаемого борьбой человека за самого себя.
Все персонажи (даже положительные) гротескны, гротескны поступки героев и ситуации, в которые они попадают. Герои продолжают валяться друг у друга в ногах, а, напившись до поросячьего визга, могут и нос прохожему откусить. Среди всего этого театрализованного действа только фигура самого Прохора Громова казалась чем-то живым и настоящим. И этим он нравился. Человек умный и волевой. И во многих своих упрямствах он прав. Просто в какой-то момент для него становится важнее не сама правота, а именно упрямство. И тогда он теряет берега. Он – Прохор? Нет, скорее автор. Прохор вдруг начнет вести себя так, как сам поступить бы не мог. Да, Прохор с юности был полон противоречий, но не таких же! Смелый трус, умный дурак, щедрый скупердяй… Талантливый коммерсант, для которого прибыль – смысл жизнь, вдруг просто перестаёт понимать, где его выгода (задолго, кстати, до того, как кокаин выжрал мозг). Создаётся впечатление, что автор специально и искусственно ломает своего персонажа через колено, просто потому, что прохоры громовы не должны вызывать симпатии читателя!
Вывод. Книгу можно оценивать с двух позиций: формы и содержания. Форма великолепна, даже гениальна. А содержание? Гротескная реальность, чередующаяся с бредом во сне и наяву. А ещё отсутствие сюжетной линии и героев, за которыми приятно и интересно было бы следить. И повисший вопрос:
Мария Семёнова «Тот, кого я всегда жду»
O.K., 9 октября 2022 г. 17:43
Лексика очень сложная, и первое время, пока не привыкнешь, чтение идёт тяжело. Но стоит вчитаться, и приходит удовольствие.
Завязка и нравилась, и не нравилась одновременно. Всегда любила истории о сильных женщинах, тем более девах-воительницах, но слишком уж часто в последнее время судьбы мира вершат Супер-гёрлы, причём слишком уж они супер. Как минимум не по времени. Девушка-воин там и тогда? Возможно ли, или автору просто нужная завязка для романа? Ладно, предположим, что возможно… Тем более, что общий посыл мне, всё-таки, был приятен: даже если девушка хочет быть воином, а не домохозяйкой, она всё равно оставалась девушкой. Грёзы о Том, кого она всегда ждала – это ли не суть любой женщины? Разве что поминает она его порой не в дело.
Но вот конец оставил недоумение. Прекрасно, конечно, что любовь восторжествовала, только какой тогда был смысл во всём предыдущем повествовании, если свелось всё к тому, от чего героиня и убегала. Она не хотела быть придатком мужа, она искала свой путь, как будто нашла его и шла по нему с честью, и вот она перечёркивает всё это, и становится-таки мужниной рабой. Потому что он – Тот, кого она всегда ждала… А только чем ЭТОТ лучше ТОГО, первого, от которого она сбежала? Он её в кику нарядить хочет – значит, понимает её не лучше того, первого… А ему какой резон её в кику обряжать? – он узнал и полюбил её именно такой, сильной и гордой, это первая в его жизни женщина-личность, а не безликий придаток к кухне, какими тогда женщины и были. Что же за натура такая людская: овладеть и переделать?
Словом, в какой-то момент прекрасный атмосферный исторический роман скатился к слюнявой и предсказуемой лав-стори. Но, вспоминая книгу, я буду помнить первое. Атмосферу, красивых героев, уважение к деталям. И это будут приятные воспоминания.
Николай Чуковский «Балтийское небо»
O.K., 7 октября 2022 г. 21:46
Поразительно, насколько много хороших фильмов о лётчиках и самолётах, и насколько мало книг. Да, фактически, только эта!
Единственная литературная претензия к книге – это несвязанность сюжетных линий. Они (линия Лунина, линия Сони, линия Марии Сергеевны) существуют сами по себе, они не переплетаются и даже не пересекаются, а поверхностно соприкасаются и снова разлетаются. Лишь под конец все линии сошлись (и сошлись чуть более хэппи-эндно, чем следовало бы для такой серьёзной книги).
Во всём остальном – только положительные оценки. Отсутствует пафос, которым грешат многие книги этого времени. Характеры яркие и разные, а взаимоотношения между людьми – человеческие, а не книжные. Описание и фронта, и блокады очень живые, до мурашек. Какие-то мелочи, вроде запаха гари от подожженных бомбами лесов, или могилы на холме, потом снились ночами.
И в авиации автор разобрался. Термины, жаргон, быт, техническая сторона, воздушные бои. Всё на уровне. Кроме одного. Уж слишком наши хороши… Шестёрка Ишачков раз за разом ведёт бой против сотни Юнкерсов без потерь, вчерашние курсанты совершают свою первую победу в перовом же бою и через неделю становятся асами, да и вообще вылета не обходится без сбитых Мессершмиттов. Не спорю, что всё это возможно, но в единичных случаях. А здесь это система. Сам Кожедуб чуть ли не четыре месяца летал до своей первой победы, сам Покрышкин сбивал реже, чем в каждом десятом бою… Факты упрямая вещь: в первые годы войны наша авиация тотально уступала фашистской и количественно, и качественно, и технически, и тактически. Нет, я не приуменьшаю подвиг Красной Армии, наоборот, я обвиняю в этом автора: если бы наши были так хороши, а немцы так плохи, как показал Чуковский, победа стала бы не подвигом, а закономерностью. Я же подчёркиваю: в том и величие подвига, что к 45-му году мы сумели добиться тотального превосходства там, где в 41-м тотально уступали.
Наверное, я ждала от книги слишком многого. И она действительно хороша (очень хороша!), а чем выше общий уровень, тем больнее режут глаз недостатки. Но так уж получилось, что каждый отдельный эпизод глубоко трогает, а общая картина (по крайней мере в отношении авиации) вышла неправдоподобной и оттого скучной.
Марк Твен «Приключения Тома Сойера»
O.K., 8 сентября 2022 г. 14:35
Осторожно, спойлеры!
Детские книги нужно читать в детстве. Потому что то, что смешно и безобидно для ребёнка, для взрослого ой как несмешно и небезобидно. Кончено, Тому было весело поприсутствовать но собственной панихиде, а весело ли было тетушке Полли?
Эпизод с покраской заборов. Даже человек, ни разу не читавший книгу и не видевший фильма, знает Тома Сойера именно по этому каноническому эпизоду. И, признаю, он хорош. Из таких вот малолетних манипуляторов (это не уничижение и не оскорбление, это констатация факта) вырастают воротилы большого бизнеса. Для Америки это комплимент. Но я выросла в стране, в которой всегда ценилось собственное трудолюбие, а не способность пожинать плоды работы других. Признаю: это вкусовщина с оттенком мировоззренческой дифференциации. Поехали дальше…
Любовная линия. Хорошо, конечно, что Том не глух к женским чарам. Хорошо для самого Тома, но не для выбранной им девочки, которую наш герой подкараулит в одиночестве и, не принимая отказа, будет принуждать к поцелую. Благо мальчик достаточно мал и пока не знает, к чему ещё, кроме поцелуев, можно принудить девочку. Да, потом он благородно заступится за Бэкки, взяв на себя её вину, но и этот поступок далёк от бескорыстия: он хотел впечатлить её и добился своего. Поехали дальше…
Мальчишки сбегают из дома. Бывает. Вдруг они понимают, что их считают утонувшими. До поры это даже может считаться ещё забавнее, чем просто сбежать. До того самого момента, как видишь безутешное горе близких. Но нет! Даже тётушкины слёзы не разбудили в Томе Сойере ни совести, на жалости. Или я слишком многого хочу от ребёнка? – эмпатии?
Сначала я прочитала книгу. Потом начала читать отзывы. За что же люди так эту книгу любят? В отзывах пишут, что книга смешная. Не спорю. Но смех бывает разный. Том желает смерти соседу только для того, чтобы на его похоронах покрасоваться в новом шарфике – сосед не умирает – отчаявшийся Том избавляется от шарфика – сосед умирает – Том на него обижается, дескать, не мог умереть вовремя. Вам смешно? Мне нет. В отзывах пишут, мол, да, Том озорник, но умный, смелый и добрый. Только ведь дальше того, как увильнуть от работы, ум Тома не распространяется. Смелости хватает только случайно где-то кого-то подслушать и дать дёру. А доброта существует в глубине души, не выражаясь в поступках. Единственный за всю книгу поступок Тома, заслуживающий похвалы, это выступление в суде, вся же остальная книга состоит из недобрых шалостей. Да, Том искренне дружит с бродяжкой Геком Финном, но он не менее искренне избивает незнакомого мальчика только за то, что тот хорошо одет.
Но я была терпелива. До последней страницы я ждала от Тома Сойера чего-то героического, выдающегося, благородного. Чтобы он кого-то спас, рискуя своей жизнью… Нет. Даже из пещеры он вышел не благодаря уму или смелости, а исключительно по воле везения. Я ждала, чтобы находчивостью и отвагой был побеждён заклятый враг – Индеец Джо, – но он устранился сам по себе, без участия Тома. Я ждала, чтобы в благородном порыве Том пожертвовал золото кому-то, кому оно нужнее, но нуждающихся не обнаружилось. Я верила, что каким-то героическим поступком Том Сойер под конец сумеет искупить свои злонамеренные хулиганства, лень, наглость, эгоизм, самолюбование и бессердечность. Не случилось.
Да, я виновата, что не прочитала эту книгу в детстве. Но ведь Эмиля из Лённеберги я тоже читала будучи взрослой, и Эмиль восхитил. Он умел работать, он искренне стремился помогать людям, и даже не шалил специально: просто ну кто же знал, что, если засунуть голову в супницу, голова не вылезет обратно? Или вспомним Нильса, который летал с дикими гусями: изначально не меньший хулиган и лентяй, нежели Том, в итоге Нильс перевоспитался. А что же Том Сойер? Он не просто остался прежним, а даже был за это вознаграждён. Отличный пример для подражания детям, ничего не скажешь! Назовите меня занудой, но детские книги должны не только развлекать, но и воспитывать. Хотя бы чуть-чуть.
Гузель Яхина «Зулейха открывает глаза»
O.K., 5 сентября 2022 г. 16:41
Не прошла мимо меня шумиха вокруг «Зулейхи». Бралась я за книгу из литературного любопытства: какова она, современная русская проза, которую щедро осыпают премиями и жадно переводят на все языки мира? И в то же время бралась не без страха, что слава обрушилась на роман только за его антисоветский посыл. Увы, да. В литературном плане я ждала большего, но в плане идеологическом – худшего. Так что мы с моими ожиданиями квиты…
В центре повествования жизнь депортированной татарки Зулейхи. Но я не обнаружила сколь-нибудь внятного национального колорита, которым так восхищалось предисловие. Да, автор впихивает в русский текст какие-то нерусские слова. И всё. К тому же, добротный (и не более того) русский язык искусственно ухудшен постановкой фраз в настоящем времени. Не важно, что для рядового читателя это усложняет восприятие, важно, что для литературного жюри это выделяет книгу.
В центре повествования жизнь депортированной татарки Зулейхи. И более безликого, более пресного персонажа я в литературе не помню. Честная, работящая, скоромная и так далее по списку. И при этом несправедливо страдает от советской власти. Не спорю – страдает. Этот персонаж просто создан для того, чтобы страдать! В семье мужа ведь она страдала не меньше, просто её мозг был запрограммирован считать жизнь с мужем счастьем. Но и даже будучи царской фрейлиной, она была бы самой большой страдалицей при дворе. Таков уж персонаж. Я пойму, когда стоически страдают за идею; я пойму, когда страдают во искупление; я пойму, когда страдают безвинно и жаждут справедливости. Зулейха же просто покорно страдает ради самого страдания.
В центре повествования жизнь депортированной татарки Зулейхи. Но то ли автор сама понимала, насколько безлика главная героиня, то ли захотелось замахнуться на эпопею, но вокруг Зулейхи нагромождена толпа второстепенных персонажей разного идеологического толка. Порадовал Игнатов. Живое олицетворение эпохи (страшное олицетворение!): для того, чтобы сделать счастливыми одних, он делает несчастными других. Это мучает его, но он продолжает это делать. Честно хотелось поблагодарить Яхину за такой объективный баланс просоветского и антисоветского начал. Пока не стало очевидно: никакого баланса нет, Игнатов такой же страдалец, как и любой из переселенцев. Лишь поэтому он показан Человеком, остальные же просоветские души вышли настолько звериными, что, ей-богу, лучше бы Яхина их вообще бездушными оставила. И лучше бы не было приговоров истории курсивом – в роли судьи слишком ясно видится сама Яхина, а суд слишком смахивает на судилище.
В центре повествования жизнь депортированной татарки Зулейхи. И я не отрицаю ни сам факт депортации, ни то, что она проходила с определённой долей бардака. Бардака – но не бреда! А первая зимовка – это именно бред. «Не верю!». Весь роман насквозь пронизан разнообразной степени недостоверностью: сюжетной, исторической, логической. Депортация крымских татар – это 44-й, а не 42-й год, об этом знает любая энциклопедия, но только не Яхина. Режут глаз логические ляпы. Ах, какой Муртаза хороший хозяин! – и тут же этот «хороший хозяин» прётся по зимней метели в лес за дровами; всех крепких переселенцев (включая бабу на сносях) в трюм, всех хилых (включая сытого урку) на катер; таёжным охотником-следопытом становится женщина, не знающая ни леса, ни зверя, ни природы, ни оружия. Но самый главный парадокс книги в том, что какое-то подобие собственной личности в Зулейхе просыпается только в ссылке – в доме мужа она до конца своих дней просуществовала бы мебелью, не умеющей пользоваться ни сердцем, ни душой, ни мозгом. То же с Иконниковым. То же с Лейбе. Кстати, чудесное исцеление Лейбе и видения самой Зулейхи – это тема для психиатра. Профессионал может и найдет объяснение, а я «не верю!».
Итак, по всем статьям книга должна была вызвать у меня острый негатив. Но почему-то не вызвала – прошла ровно и не глубоко. Может, это заслуга книги, сумевшей обойти защитные механизмы моих убеждений (образ Игнатова всё-таки зацепил). А может, это душа подсознательно закрылась, не желая впускать в себя очередную антисоветчину. Я не хочу этого знать.
Борис Васильев «Были и небыли»
O.K., 23 августа 2022 г. 11:18
На старости лет Васильев решил обратиться к несвойственному для себя жанру. Для того чтобы показать себя с новой стороны. Показать себя историком и философом. И это честолюбивое желание сильно навредило роману. Здесь мы видим совсем не того Васильева, которого мы любим, который без пафоса и без надрыва умел рвать душу так, что выть хотелось. Над этим романом выть не хочется, и герои вызывают не сочувствие, а раздражение. Почему? Потому что они ничего не делают, а если и делают, то сами не понимают, зачем. На одну страницу хоть каких-то событий приходится пять-десять страниц философствований. С некоторыми размышлениям хочется поспорить, некоторым хочется аплодировать стоя, но и те, и другие обесценивает их полная оторванность от прикладного действия.
Первую часть герои только и делают, что наносят друг другу визиты и при этом философствуют. Очень хотелось их встряхнуть, чтобы они перестали рассуждать о жизни и начали жить. И они попытались. Во второй части герои дружно отправляются на войну, но даже в перерывах меж атаками продолжают философствовать, а не жить.
С исторической точки зрения главы о войне интересны и достаточно подробны, но в контексте данного романа этих подробностей переизбыток. Поясню: в романе «В списках не значился» герой обороняет Брестскую крепость. И речь в романе о Брестской крепости. Автор не описывает бои под Киевом или Смоленском, потому что они не касаются сюжета и героя. А здесь автор описывает в том числе и те бои, в которых не принимает участия ни один из героев. Война – и есть сам по себе герой романа? Если так, то просто уже перебор… Два десятка главных героев, сотня эпизодических, плюс философия, плюс война, плюс история…
Кстати об истории. Для того чтобы написать качественной исторический роман, мало изучить учебник военной истории с названиями полков и фамилиями полковников. Есть такая историческая дисциплина: история материальной культуры. Грубо говоря, это история вещей и быта. Васильев более-менее разобрался в том, что касается военной стороны, но в отношении мирного быта он заметно «плавает». Только общие слова. Когда Васильев писал о ХХ веке, он понимал, о чём пишет, он знал, чем живут его герои и чем их занять. А здесь герои не заняты ничем, кроме разговоров, как будто Васильев просто не знает, чем мог быть наполнен день тогдашнего офицера, или юнкера, или студента, или барина; автор буквально не знает, чем занять руки героев. И тогда он занимает их войной. Всех. Мужчин и женщин, дворян и крестьян, молодых и стариков, идейных и безыдейных…
Что в сухом остатке? Интересный сюжет потонул в отвлечённых материях, а из массы героев достойны симпатии только единицы (Тая, Захар). Остальные же разделилась на три части: тех, кто равномерно отталкивал от себя всю книгу (Василий, Беневоленский), тех, кто всю книгу бесил, но под конец исправился (Федор, Варя), и тех, кто всю книгу вёл себя более-менее адекватно, но кончил по-идиотски (Гавриил, Маша).
Подводя итоги, оценку ставлю невысокую. Но оценка моя субъективна. Напиши эту книгу какой-нибудь неизвестный мне Иван Иванов, может быть, мне и понравилось бы. Но написал её высоко ценимый мною Борис Васильев. И я ожидала от этого романа встречи с любимым автором, только в новой исторической эпохе. А это совсем другой Васильев. Те, кто любят, когда старые знакомые (авторы) открываются новыми гранями, могут быть в восторге. Я же люблю, когда старые знакомые (авторы) верны себе.
P.S. Думаю, найдётся немало желающих провести аналогии между тогдашней геополитической ситуацией и нынешней. Для одних это будет поводом истерически кричать о невыученных уроках, для других – поводом с гордостью измышляться об исторической миссии России. А дело в том, что история нашей страны слишком длинна и ничего нового в ней произойти уже не может. Всё повторяется лишь с поправкой на прогресс. История идёт по спирали. Это не хорошо и не плохо. Это закон истории.
Марина и Сергей Дяченко «Бродячая Искра»
O.K., 12 августа 2022 г. 14:19
Трудно дать одну общую оценку циклу, состоящему из двух совершенно разных романов. Истории не пересекаются, мир условно один, но разные концы этого мира настолько непохожи, что миры вполне могли быть и разными. Объединяет два романа общий лейтмотив – погоня за недостижимым. Но если Варан гонится за чем-то светлым, то Развияр за чем-то тёмным.
В «Варане» один Герой, все остальные и всё остальное – лишь штрихи, в «Медном короле» рядом с Главным Героем есть другие Герои, и стержень повествования – психология взаимоотношения между ними.
И разнится финал, точнее удельный вес финала в повествовании. В «Варане» финал – это всё, роман каждым словом тёк к нему, и каждая новая глава имеет смысл только в контексте того, чем же закончатся поиски. В «Медном короле» финал – это просто финал, роман запомнится не им, а всем тем, что ему предшествовало. В первом случае финал глобально философский, во втором – узко психологический.
Много вопросов к самому названию цикла: оно на 100% отражает содержание первого романа, и на 0% – второго. Странно, что авторов, с их трепетным вниманием к мелочам, это устроило.
Валентин Катаев «Время, вперёд!»
O.K., 8 июля 2022 г. 22:28
Часто возникает желание исключить какие-то книги из школьной программы. По здравому рассуждению. «Мёртвые души» мне, взрослой, понравились, но это чтение не для школьника. А вот эту книгу хочется в школьную программу внести. По здравому рассуждению, хотя она и не без недостатков. Но она бесценна с точки зрения истории, любопытна лексически, поучительна и динамична.
Двигаться по тексту легко, но не сказать, чтоб приятно. Слог рубленый, как у поэтов-футуристов. Примета времени. И это время передано на «отлично». Слом старого мира и строительство нового на его руинах. Снос Храма Христа Спасителя? Сейчас, почти век спустя, я как историк и консерватор, конечно, сожалею и осуждаю, но тогда для современников это был радостный символ желанного перелома.
Но нет, это не брехливая агитка. И не утопия. Есть в книге антигерои. Пусть и немного карикатурные, но автор не замалчивает их существование. Положительные герои, признаюсь, похожи друг на друга, и всё равно не возникает ощущения, что это безликие роботы. Автор насколько мог прописал как личность характер каждого. Просто здесь сама художественная задумка отодвигала личное на второй план, чтобы на первый выходило производство.
Снимаю шляпу перед автором: он прекрасно раскрыл техническую сторону. В эренбурговской «оттепели», к примеру, всё вертится вокруг производства, но о самом производстве там только общими словами. А здесь мелочи и детали. Да, путано, но как раз эта путанность лучше всего передаёт хаос большой стройки. И главный герой романа – именно стройка, именно рекорд!
И вот здесь есть над чем задуматься. С одной стороны, под постановку рекорда подведена теоретическая база. Не проблема сделать столько-то замесов бетона – проблема распределить их так, чтобы ни капли не пропало, проблема не потерять в качестве при изменении технических условий, проблема не убить механизм при увеличении нагрузки на него. Но с другой стороны, в итоге всё равно получилась авантюра. С бухты-барахты, без подготовки, без планирования, да ещё и с риском брака! Но победителей не судят. Очень даже наоборот.
Вот читает среднестатистический советский гражданин такую книгу и узнаёт пусть и не себя, нет, но того, каким он мог бы быть. И ему стыдно за то, что он не такой трудолюбивый, не такой мастеровитый и не такой бескорыстный, как герои. Дореволюционная литература от Печорина до Раскольникова была о людях, в лучшем случае «лишних» в обществе, а то и откровенно вредных для общества; однодневная постсоветская беллетристика – о прожигателях жизни и бандитах или, в лучшем случае, о философствующих созерцателях. А советские книги – о людях обществу нужных! О тех, кто строит!
И они построили! Ведь это не художественный приём, что в чистом поле за год завод отгрохали. Это быль. Десятки и сотни заводов, гигантские ГЭС, целые города там, где ещё вчера даже Макаром с его телятами не пахло! За 15 лет аграрная страна отстроилась в страну тяжелопромышленную. На голом энтузиазме!
Как жаль, что этот энтузиазм разбазарили всего за пару десятилетий… Эх, комсомол, комсомол… В тридцатые это была сила, состоявшая из самых активных, самых идейных. А потом погнались за количеством в ущерб качеству, начали принимать автоматом…
А на дворе 1932-й год… Какая историческая перспектива! Ещё жив Киров, аппарат госбезопасности ещё не превращён Яго́дой в машину репрессий… И Гитлер ещё не фюрер всея Германии, и вся европейская промышленность ещё не работает на производство пушек и бомбардировщиков, которые будут равнять с землёй всё то, что сейчас строит Советский Союз…
Георгий Жуков «Воспоминания и размышления»
O.K., 2 июня 2022 г. 23:36
Сначала немного предыстории… Сами эти мемуары я прочитала давно и поставила им мою чисто субъективную оценку. И оценивала я книгу, а не автора. А вот отзыв оставлять не стала, ибо он вышел слишком длинным и таким же путаным, как и само произведение. И вот, получаю я в личку письмо возмущённого согражданина, негодующего на то, как я могла такую низкую оценку мемуарам самого Жукова поставить! К слову сказать, сам этот гражданин собственной оценки не поставил, из чего я сделала вывод, что он вообще, скорее всего, не читал («не читал, но одобряю» – как это по-нашему!). И едва ли не в предательстве Родины меня обвинили исходя из моей оценки мемуаров Жукова. Было обидно. Очень. Потому что Родину я люблю. И всё же, долю вины за собой признаю. Кидаться такими оценками, не объясняя их, не правильно. Так что попытаюсь объяснить. И ещё раз подчеркну, что оцениваю не саму личность, а книгу, которую эта личность написала, и оцениваю сугубо субъективно.
***
Итак, даже не знаю, с чего начать, ведь труд такой объёмный. Вот с объёма и начну. Проблема не в самом объёме, а в его наполнении. Некоторые люди с возрастом становятся очень многословными. Тем более, Жуков долгое время был в опале и как будто обрадовался, что наконец-то может излить всё, что накопилось. Бумага стерпит. В итоге очень много пустых разглагольствований. Если в плане оглавления книга хоть как-то структурирована, то внутри глав мысль постоянно прыгает и возвращается к одному и тому же. (Возможно, дело в том, что я читала постсоветское издание с восстановленными и впиханными абы куда купюрами.) А желание дать свою оценку всему, даже тому, о чём Жуков судить не может, выглядит беспомощно и опять же раздувает объём за счет того, чему в мемуарах не место. Что он говорит о гражданской войне? Ни слова о себе на войне, а чисто энциклопедические данные: СНК постановил, фронт наступал… Только в те годы Жукову ещё далеко до власти, и движения фронтов и постановления СНК лично к нему никакого отношения не имеют. А как Жуков объясняет победу красных над превосходящими себя во всём белыми? — «грамотным политическим руководством» и «своевременными оперативными решениями». Без единой подробности, в чём могли бы заключаться грамотность и своевременность. Это не аналитика, это разглагольствования. 80% «размышлений» книги того же уровня.
А рассуждая о путях страны, Жуков почти не говорит о собственной жизни. Особенно в период Первой мировой – Гражданской. Воспоминаний настолько минимум, что невольно задумываешься, почему Жуков так старательно умалчивает об этом периоде. Там же, где Жуков наконец переходит к собственному опыту, читать вроде бы и интересно, но чувствуешь себя как на минном поле: чему верить, а что есть лишь идеологическая трактовка, позёрство и правка цензуры? Слишком часто и слишком кардинально написанное в этих мемуарах расходится с тем, что о Жукове говорили современники и говорят историки. В мемуарах всячески восхваляется образование и самообразование, а мне доводилось, и не раз, слышать о презрении Жукова к академическому образованию. От главы к главе разнится отношение к Сталину: то он некомпетентный самодур, то энергичная натура и «твердая рука». Или притча во языцех эпизод, как маршал (Жуков) ехал советоваться с полковником (Брежневым). А сколько других таких откровенно не достоверных эпизодов? Не важно, сколько: пойман один раз – нельзя верить уже ничему. Желание опубликоваться «любой ценой», подстраиваясь под сиюминутную конъюнктуру, погубило всю суть мемуаров. Грустно: герой войны, боевой маршал, немцев не боялся, а перед цензорами юлит…
Трактовка фактов тоже вызывает много вопросов. Из детских воспоминаний запомнился папа Георгия Константиновича. С ремесла он зарабатывал мало, на заработки в город ходил не часто, но допустил, что в родном доме рухнула крыша. Как по мне, так это значит, что и сапожник он был не шибко хороший, и к хозяйству смолоду руку прикладывал не часто, но в том, что семья жила в бедности, виноват, конечно, царь.
Воспоминания о войне. И цифры, цифры, цифры, цифры… Как будто перед нами не мемуары живого человека, а выкладка статистического бюро. А за массой цифр, за общим ворохом общей информации легко не обратить внимания на какую-то по-настоящему любопытную деталь. Снова очень много общих слов: одни дивизии на одних направлениях проявили себя хорошо, другие дивизии на других направлениях плохо. Слишком часто без анализа ситуации. Понятно, конечно, что анализ действий каждой дивизии в каждом бою в каждой операции – задача для других исследований, но и бросаться тогда словами тоже не стоит. Вообще взгляд Жукова на войну – взгляд большого командующего – очень непривычен для тех, кто привык видеть войну посредством «лейтенантской прозы» и её производных. Жуков видел войну не лицом к лицу из окопа, а видом сверху, через стрелочки и флажки на карте. Такой он её и описывает. А за сухими сводками о движении армий не видна трагедия войны. Одна смерть – это трагедия, тысячи – статистика. Для Жукова война – статистика. Более того – профессия. И он говорит о ней как любой специалист о своём деле – с гордостью, с упоением. Не в укор Жукову это говорю, даже наоборот, не стать бы ему иначе Маршалом Победы, просто для меня это дико.
Самое яркое эмоциональное впечатление – 20-30 годы. Страна строится с нуля, и руководят этим строительством во всех сферах не чинуши, не чьи-то сынки, не карьеристы, а молодые, энергичные, смелые мужики. Не за денежку и не за страх – а за совесть. Идейные… Верю, что и Жуков был таким же… И тут 37-й год… И половина этих молодых и сильных канула в Лету… Чисто по человечески живой ужас до костей пробирает. Но от слов Жукова воротит. «При сталинизме» был «оклеветан» и «трагически погиб»… такой во всех отношениях замечательный гражданин… А скажи мне, мил-человек, разве в 37-м ты сам не ходил на митинги, вместе со всеми не клеймил «врагов народа» и не требовал предателям суровой кары? Не выжил бы, карьеры бы не построил, кабы в первых рядах не обличал! Нет, я не виню в этом ни Жукова, ни кого другого. Такое было время. Просто противно, когда люди вдруг смелеют защищать расстрелянных годы спустя, когда мода на овации Сталину сменяется модой на овации расстрелянным. Людей нужно судить не по ошибкам, а по тому, как они эти ошибки исправляют, но Жуков собственных ошибок даже не признаёт, всё сваливая на единственную личность и её культ.
Очень часто Жуков собирается «виниться» в допущенных ошибках, но каждый раз всё сводится к: «во всём плохом участия не принимал», или «всё неправильное было сделано предшественниками», или «я велел, а они не сделали», или «хотел, да вот по объективным причинам»… Не спорю, что каждое из этих объяснений могло иметь место, но по сумме выходит, что Жуков вообще ни разу в жизни не ошибся. Все отданные приказы были правильными: остановить, удержать, нанести контрудар, а вот бездари-подчинённые почему-то летом 41-го эти такие правильные приказы выполнить не смогли…
Всё познаётся в сравнении. Поначалу было велико желание списать все недостатки на звание Жукова: дескать, маршалы так и пишут. Но тут в руки попали мемуары Рокоссовского. Всё чётко, объективно, по делу. Если он командует армией, то говорит о делах своей армии, если фронтом, то о фронте. Он не даёт комментарии к тому, к чему не имеет отношения. Если кого-то ругает или хвалит, то по пунктам объясняет свою позицию. А вырезанные цензурой тексты не противоречат тому, что цензура пропустила. Углубляют, порой чрезмерно, но не противоречат, как у Жукова. Мемуары маршала Вершинина тоже оставили только положительные эмоции.
Подводя итоги. Я росла в то время, когда Жукова принято было называть мясником. И это первое детское не всегда справедливое впечатление порой остаётся с нами на всю жизнь. Бывало, что после прочтения чьих-то мемуаров, я в корне меняла своё мнение о человеке (к хорошему или к плохому), но отношение к Жукову как было неоднозначным, так и осталось. Личной симпатией я к нему не прониклась, скорее наоборот, что ни в коей мере для меня не отменяет того, что он – Маршал Победы. Почему-то очень хочется верить, что доведший Красную Армию до Берлина молодой Жуков из сороковых и взявшийся за мемуары побитый жизнью старик из шестидесятых – это два разных человека.
Борис Васильев «А зори здесь тихие…»
O.K., 1 июня 2022 г. 13:49
Помню, как в 13 лет ошеломил меня фильм, и как потом сразу же побежала в библиотеку. Купить было и негде, и не на что, и я от руки переписала библиотечный экземпляр от корки до корки; многие эпизоды до сих пор помню наизусть. Долго считала книгу Любимой. Потом, конечно, появились другие Любимые, но эта оставалась Главной. За годы эмоции сгладились, а рана на душе затянулась, но остался шрам, напоминавший о тех эмоциях. А недавно, задумавшись, я с удивлением обнаружила, что то потрясение, та запавшая в душу история до сих пор во многом руководят моей жизнью.
Перечитывать боялась: боялась, что по взрослым оценкам та чистота детского восприятия померкнет, опошлится. Нет. Всё оказалось даже сильнее, чем я помню.
Тогда, в 13, я вынесла из этой книги, что в тяжёлое время женщины тоже становятся солдатами и не уступают по стойкости мужчинам. Тогда мне это казалось главным: если понадобиться – смочь так же. Хоть умом я и понимала, что автор совсем обратное имел в виду – что женщине на войне не место. Но понимать умом и чувствовать сердцем – не одно и то же. Теперь я ясно вижу, что это и имел в виду Васильев – да, женщины на войне не должны умирать. И чтобы донести до читателя эту мысль – что женщины не должны погибать! – должны были погибнуть его героини. По второму прочтению уже к середине книги стало очевидно, что все девушки погибнут – у них не было ни единого шанса выжить! И, чёрт возьми, я не прощу этого Васильеву! Я не прощу ему слёз себя-тринадцатилетней, так беззаветно влюбившейся в Женьку и не понимавшей, что она была создана дядей автором только для того, чтобы погибнуть и разбить мне сердце…
O.K., 19 мая 2022 г. 20:20
Нет, это не военная проза, это соцреализм. Молодёжь, которой подавай приключений с автоматом наперевес, будет разочарована. Но я понимаю, зачем автор подменил жанры. Описывай он историю в реальном времени, вышло бы куцее подобие «молодой гвардии» местного разлива, бесславное и совсем не героическое. А поместив повествование в семидесятые, автор не столько рассказывал историю имен на обелиске, сколько поднимал философские и социальные вопросы, которых ещё не было в сороковые, но которые остро встали через 30 лет после победы. Почему поиском героев занимаются энтузиасты-пионеры, а не взрослые дяди из военкоматов? Почему, славя героев, славят одних и тех же? Что есть поступок Мороза: героизм в высшей степени или глупость? Что вообще есть героизм? Не заставший войну молодой человек и фронтовик по-разному смотрят на эти вещи. Даже сам фронтовик теперь, 30 лет спустя, переоценивает многое из того, что случилось тогда.
Мэри Маргарет Кайе «Далёкие Шатры»
O.K., 23 апреля 2022 г. 22:30
Объём. Замечаю, что если в книге под 1000 страниц, она как-то автоматически начинает считаться грандиозной эпопеей на грани шедевра. Увы. Нет. Здесь объём – всего лишь возможность залипнуть с одной историей не на вечер, а не недельку.
Композиция. Замечаю, что если в книге под 1000 страниц, львиная их доля уделяется детству героя. Признаю, что это вкусовщина, может кому-то и нравятся истории про дошколят-суперменов. Только я почему-то не помню ни одной книги мирового уровня, где автор фокусировался бы на детстве героя. Ох, какими-то были в три года Скарлетт, Дантес, Болконский или Фродо?
Приключения. Замечаю, что если в книге под 1000 страниц, она битком набита приключениями. В каждой главе они уникальные и неповторимые. А здесь герой умудряется геройствовать даже между главами: он проваливается в «кроличью нору» и там абстрактно геройствует так, что потом об этом начнут слагать легенды. Автор в один роман, в одного героя впихивает события и приключения, которых хватило бы на пять жизней и самостоятельных романов. Но ведь одна книга под 1000 страниц – это гораздо круче, чем 5 по 200!
Язык. Одна мысль может разными фразами обсасываться по несколько страниц кряду. И слишком часто мелькают по тексту слова, по историческому контексту недопустимые. Режет глаз. В остальном придираться не буду – возможно, во многих корявостях виноват переводчик.
Текст. Автор слишком много говорит. Автор говорит вместо того, чтобы позволить говорить героям самим за себя, автор говорит о том, как действуют герои, вместо того, чтобы позволить действовать самим героям. Автор рассуждает о том, что происходит вокруг героев, не сплетая одно с другим: герои существуют сами по себе, а рассуждения автора – сами по себе. Когда же (изредка) дело доходит до прямой речи, то герои разговаривают не как живые люди, а как книжные персонажи: говорят там, где следовало бы промолчать, а речь строится не из слов, необходимых в конкретной ситуации, а из модулей, нужных для развития сюжета.
Интрига. Отсутствует. Негодяи на виду. А все «неожиданности» логично вытекают из предыдущих событий. Правоверная индуска после смерти мужа должна взойти на его погребальный костёр, а если офицер на год уходит в самоволку – у него будут проблемы по службе. Удивительно, что герой этого не понимает.
Атмосфера. Создаётся собственным воображением, а не авторским текстом. Слов много, описаний мало. Офицер – он просто офицер, а не Британский офицер, толпа – она просто толпа, а не толпа индусов, женщина – она просто эфемерно женщина, без единой этнической нотки.
Герои. Есть герой, героиня, и несколько их близких друзей. И всё. За пределами этого круга пустота. Офицер на поле боя командует фантомными солдатами, безликие и безымянные слуги составляют придворную свиту. Отдельно промелькнувшие персонажи стереотипны: министры жадны, девушки прекрасны, враги беспринципны. А главный герой всегда во всём прав, благороден и глуп. Он щадит врагов только для того, чтобы потом хоронить друзей. Он не понимает врагов, хотя их мотивация на поверхности. Но и друзей он тоже не понимает. Потому что, зная внешние проявления ВСЕХ культур, глубинно не понимает ни одну.
Понимание культуры. На нуле. Со второй половины ХХ века начали появляться люди, заменяющие свою принадлежность к какой-то национальной культуре на принадлежность культуре общемировой. Согласно моде, автор сделала своего героя таким вот «Человеком мира». А героиню этаким продобием эмансипе. Только не то время, не то место и не тот контекст. И герой, и героиня меряют сегодняшними мерками и исконную Индию, и колониальную Англию. Они впадают в ступоры и истерики от тех вещей, которые должны быть частью их мироощущения, т.е. на индусские обычаи они реагируют не как индусы, а как попаданцы. И Индия, и Англия, и Афганистан показаны в своих крайностях: все англичане – снобы, все индусы – невежды, все афганцы – головорезы. Не оспариваю самих характеристик, но не согласна с их эмоциональной трактовкой. «Снобами» автор считает людей, верящих в величие своей Родины, «невеждами» – людей, берегущих свои традиции, «головорезами» – людей, встречающих незваных гостей не хлебом-солью, а ножами. Автор сделала героя не по времени либеральным и начала виноватить окружающий героя мир за то, что он ещё не дорос до героя.
Новизна. Её нет. Я уже много раз читала это. Том под 1000 страниц. Идеальный герой: умный, сильный, справедливый, смелый и т.д. и т.п. Он начинает геройствовать уже с детства. Он «сделает себя сам» из безродного одиночки. Во всём, за что ни возьмётся, он станет лучшим. Он обязательно встретит девушку, такую же совершенную, как он сам, но до того, как связать с ней жизнь, успеет разбить себе сердце с какой-нибудь дрянью. Он будет круто менять свою жизнь, и каждый новый период его жизни – увлекателен и захватывающ. Сюжет будет двигаться совпадениями, случайностями и томящимися в кустах ролями. Да, я много раз читала это. «Ацтек», «Лекарь», «Когда пируют львы»… Главная изюминка каждого романа – экзотическое место действия, и в этом они тоже похожи. Сам по себе каждый роман интересен, одни удачные, другие нет, но в целом скроены они по одному лекалу: старые герои, эмоции, оценки и истории в новых декорациях. С «Далёким шатрами» мне просто не повезло, именно на них накопилась критическая масса.
Вывод. В какой-то момент, вчитавшись, даже начало нравится. И можно было простить автору многие недостатки. Кроме одного: Главный герой с каждой страницей вёл себя всё совершенней и всё глупее. Так что сравнения с «Унесёнными ветром» смешны. Там был исторический шедевр, здесь лубочно-стилизованная «эпопея на грани шедевра».
O.K., 20 марта 2022 г. 16:44
Сама идея Кона оригинальная и многообещающая. Пан или пропал. С одного бока – волшебство, с другого – раз попробовав это волшебство уже не найти себя в реальном мире. Жаль авторам не хватило смелости остановиться на этой недосказанности. Они зачем-то начали раскрывать мотивацию Кона. Он, дескать, любит традиции и классику. И он в этом не прав. Не прав? А вот мне поперёк горла нынешние театральные новшества: Гамлет-гей, Ленский-бомж, Кармен-наркоманка. Все постановки Кона похожи друг на друга? – так вообще все театральные постановки похожи: сцена, актеры, занавес… Согласна, что нельзя считать новое плохим только потому, что оно новое. Но что если оно, и в самом деле, плохое? Почему я не имею права отвергать плохое только потому, что оно новое?
Дж. М. Кутзее «В ожидании варваров»
O.K., 13 марта 2022 г. 22:59
С самых первых страниц не могла отделаться от мысли, что некоторые книги пишутся для читателя, для того, чтобы он получил удовольствие, а некоторые для критиков, чтобы они оценили и дали награду. Никакой предвзятости ни к книге, ни к автору у меня не было, и я корила себя за несправедливость: откуда такой негатив? И начала разбирать по камешкам…
Итак.
Книга веет меланхолией. Нет жизнеутверждающего начала, нет даже проблесков позитива. Только тоска, переливание философских мыслей из пустого в порожнее и полная безысходность. Герой из тех, кто за всё хорошее против всего плохого.
Тоской наполнены и описания природы, хотя, не могу не признать, порой в этой тоске есть красота. А вот описание человека вызывает у меня гадливость. Понимаю, что когда хочется показать весь ужас, например, пыточной, автору приходится констатировать запах экскрементов, но слишком уж любит (именно любит!) автор заострять внимание на грязи. Даже там, где это неуместно. Т.е. не свету и красоте человек открыт, а куда он не посмотрит — он фокусируется на грязи. Автор смакует унизительные пытки и заостряет внимание на каждом непорожнем ночном горшке. А от линии судья – девушка вообще тошнило: сначала уважаемый мужчина моет ноги грязной нищенке, потом голый дряболокожий старик поглаживает во всех местах голую молодую женщину, не совокупляясь с ней, а потом философствует о совокуплении, желании и ментальной импотенции.
К тому же перед нами судья. Пусть и порядком уставший от жизни, но всё-таки судья. Который почему-то рассуждает и ведёт себя как адвокат. Хуже – как правозащитник. Защита порядка и жалость к его нарушителям – несовместимы. Да, да, я слышала и про презумпцию невиновности, и про то, что даже у преступников есть права… в том мире, в котором живу я. Но судья живёт в другом мире! Это в нашем мире все люди равны и все культуры ценны, а противопоставлять себя, как цивилизацию, и всех остальных, как варваров, – и есть верх некультурия. Но мир, в котором живёт судья, существует по своим законам, не по нашим. И в том мире, живя в процветающей империи, отгороженной от варваров крепостной стеной, судья просто не может воспринимать себя и варваров как равных! В том обществе, которое нарисовал автор, противостояние «свой-чужой» (офицер Третьего отдела – безродный варвар) не подразумевает выбора. Отсюда и ощущение неестественности чувств, испытываемых главным героем. Автор хирургическим путём вкладывает в него собственные взгляды и философию, которые герой путём естественным никак разделять не может.
(И вообще, когда западные «человеколюбцы» начинают истерить по поводу «палачей» из органов госбезопасности, мне всё время кажется, что они имеют в виду какое-то конкретное государство и конкретные органы. Это у меня мания преследования или у них паранойя?)
Вывод. Если герой вызывает жалость и брезгливость, созданный мир неуютен и грязен, а изложенная философия неприменима к данным обстоятельствах — о каком удовольствии для читателя может идти речь? Вот отсюда и чувство, что книга написана для жюри всевозможных премий, а не для читателя. По крайней мере, не для меня. Есть такое понятие: кино не для всех – фестивальное кино. Считается, что такое кино смотрят гурманы, что его не понимаю ширпотребщики. Вот то же и с этой книгой. Она не для всех. Уж точно не для меня. Пусть гурманы её хвалят. А я, значит, ширпотребщик. Мне она не зашла. Совсем. Совсем-совсем.
Александра Маринина «Иллюзия греха»
O.K., 18 января 2022 г. 23:46
Ах, пахнуло девяностыми! Нет, это ни в коем случае не ностальгия, это восхищение автором, сумевшим в произведении сохранить дух времени. Периодически проглядывающую ненависть ко всему советскому отношу на тот же счёт – дух времени…
Удивительно, с каким упорством следаки тянут призрачную до невидимости линию. С одной стороны, восхищаешься ими за то, что в итоге они вышли на преступника, с другой – остаётся только материться: они столько сил и времени убили, разрабатывая версию, которая на 99,9% должна была завести в тупик; за это время столько бы полезного успели сделать! Повезло сладакам, ах как повезло! Только в книжках так бывает…
Многовато совпадений для такого мегаполиса, как Москва. Многие можно списать всё на то же пресловутое везение, многие в процессе расследования оказывались вовсе не совпадения, и всё же…
Хоть и не знаток я жанра, но мне понравилось. Даже с учётом смутных воспоминаний от фильма. Понравились герои – всегда приятно читать про хороших людей. Понравилась та тонкая ниточка, которую вытягивают, как пряжу. Понравилось аналитика ситуации исходя из имеющихся в наличии улик, и как оценка сразу меняется, как только появляются новые улики. Хотя немного подвёл конец – триллер-боевик вместо детектива.
Виктор Некрасов «В окопах Сталинграда»
O.K., 16 января 2022 г. 13:32
Профессиональные писатели (само собой, я имею в виду фронтовиков), такие как Быков, Бондарев или Васильев, в своих книгах от третьего лица прекрасно описывали внутренний мир человека, оказавшегося на войне. А в этой книге внутреннего мира как бы и нет. Пустота. Душа человека выжжена. Это по-своему страшно и очень честно. Если нормальный человек с нормальной психикой попадёт, например, в окопы Сталинграда, он сойдёт с ума. Нужно законопатить душу от всего лишнего. Потом, после победы, можно будет снова начать думать, чувствовать, философствовать и ужасаться тому, как страшно ТАМ всё было. Но пока можно жить только настоящем временем, от вдоха до выдоха, от приказа до его исполнения. И поскольку душа человека закрыта от эмоциональной оценки, мы видим окружающее объективно, без прикрас. Вся правда войны, включая тот бардак, из-за которого к лету 42-го наша армия откатилась аж до самого Сталинграда. Эпизод с судом над Абросимовым – лучшая иллюстрация.
И тем не менее, ничего антисоветского в книге я не увидела. И цензура не увидела. Издание 1946 года, Сталинская премия. За такую тяжёлую правду о войне. Так что, поклонники постперестроечной чернухи, орущие во всё горло, что в СССР правду (о войне) говорить было запрещено, добро пожаловать в реальность.
Астрид Линдгрен «Эмиль из Лённеберги»
O.K., 15 января 2022 г. 19:37
Смешно, поучительно и очень искренне. Поймала себя на том, что это – первая книга за всю мою жизнь, которую я даже про себя читала с выражением.
И ещё. О чём я думала, читая книгу? Вот перед нами пятилетний мальчик, имеющий уйму обязанностей по дому, способный запрячь лошадь и в одиночку уехать в соседний город, умеющий обращаться и с огнеопасным, и с колюще-режущим, самостоятельно принимающий решения и отвечающий за них. Нынешние тридцатилетние не все на это способны. Ладно, предположим, неспокойно на улицах – страшно родителям отпускать детишек одних из дома до совершеннолетия. Но остальные навыки? Была свидетелем как в обувном магазине двадцатилетний детина мерил незашнурованные кроссовки. И пытался их зашнуровать сам. Когда он ушёл, оставив продавцам сплетённую паутину – ржал весь магазин. Эмиль острым ножом резал по дереву, и никому и в голову не приходило, что он может с этим ножом не справиться, а здесь лось, который мог бы быть Эмилю папой, не в состоянии шнурки завязать!
«Эмиль» — одна из тех детских книг, от которых, чем старше становишься, тем больше получаешь удовольствия. Побольше бы таких книг. И таких Эмилей.
O.K., 11 января 2022 г. 18:46
Не скажу, что написано как-то особо талантливо. Даже наоборот – нудно и путано. На одно мимолётное действие приходятся десятки страниц дум о случившемся. Да, люди слишком много рассуждают и слишком мало действуют – это недостаток для книги, но ведь в жизни так и происходит, разве нет? Мыслящий человек изводит себя бесплодными размышлениями вместо того, чтобы один раз решиться на Поступок. Персонажи, хоть звёзд с неба и не хватают, но достойны. В каждом есть и хорошее, и плохое. Но чужая душа – потёмки, и автор это отлично показал. Между людьми возникают симпатия и антипатия или взаимное чувство, о котором герои ещё не знают, что оно взаимное; в одном и том же человеке разные люди выделяют разные качества; сознательно и неосознанно люди редко говорят то, что на самом деле думают; со временем люди и чувства меняются; война, катком прошедшаяся по судьбе страны, сильно повлияла на формирование людей и всё ещё остро жива в душах. Но на фоне детальности описания души и социума, бросается в глаза, что о производстве автор говорит только общими словами; осуждая халтуру, халтурит сам. Читая, ясно видишь героев, живо переживаешь сам каждую их мысль, но стоит закрыть книгу и всё тут же стирается из памяти.
И всё равно читать было приятно. Потому что на достоинства и недостатки конкретной книги всегда наслаиваются достоинства и недостатки жанра в целом. На этом, собственно комментарий к конкретной книге и закончится, дальше будет комментарий к жанру.
Не понимаю людей, клеймящих соцреализм. Да, он может показаться скучноватым, ну так ведь это не приключения и не детектив, а реализм! А, – понимаю! – люди клеймят его за то, что реализм этот совсем не реалистичный. Действительность излишне приукрашена. Честно? – я не замечаю. Есть общество со своими достоинствами и недостатками, и недостатки показаны настолько откровенно, насколько ясно их видели современники. Казёнщина, формализм, карьеризм, отголоски репрессий… Но как противовес выдвигаются порядочность, человеколюбие, высокая планка морали. Мои бабушка и дедушка, чья молодость пришлась как раз на «оттепель», вспоминают то время именно в тонах этой повести. Уже слышу хор несогласных. Ну, сколько людей – столько мнений, каждый жил как умел. Наверняка, для кого-то уже тогда главной ценностью были не мирный труд и крепкая семья, а пламенное диссидентство. Только не надо, ради бога, всех мерить по себе! Огромная часть страны жила именно как герои Эренбурга и жила счастливо.
Кто-то упрекнёт, и отчасти справедливо, что мы, молодые, родившиеся позже, идеализировали то время. И ни без помощи таких вот книжонок. Что ж, не вижу ничего дурного в том, чтобы немного идеализировать доброту. Ведь у соцреализма есть как минимум одно неоспоримое достоинство: он несёт позитив.
И ещё. Для того, чтобы истинно понять душу человека (литературного персонажа), нужно знать его мир: быт, нравы. А мир середины прошлого века мне, как ни крути, ближе и понятней мира начала позапрошлого века. Поэтому к Лене Журавлёвой у меня эмпатии, а значит и симпатии, больше, чем к Наташе Ростовой. ИМХО.
Михаил Водопьянов «Путь лётчика»
O.K., 28 ноября 2021 г. 21:55
Книга писалась или изначально с прицелом на детскую аудиторию, или по принципу: ты – Герой Советского Союза, с тебя к понедельнику мемуары. Неискренность и штампы. Вот только что клеймит автор иностранные державы за их стремление быть первыми без практической пользы, и тут же: как здорово, что Советский Союз всегда и во всём первый! Несчастное дореволюционное детство, лёгкое лётное пижонство… Все люди, встречающиеся на пути автора – прекрасные специалисты и верные товарищи, все ведомые разговоры – сердечные. Притом совсем нет личных переживаний и личной жизни. Информативность условная: тот, кто вообще никак не представлял себе полярную авиации тех лет (я, в том числе), конечно, узнает много нового, но всё равно далеко не всё, что могло заинтересовать. Даже модели машин автор приводит в одном случае из десяти! Мне, как человеку, авиацией интересующемуся, маловато описания «мой оранжевый самолёт». Ещё бросается в глаза сознательное умалчивание того, что не вписывается в заявленную героику жанра. Например, с бомбардировками Берлина. Описано красиво – полетели, разбомбили, с приключениями вернулись. А то, что Водопьянов был тогда не простым лётчиком, а командиром дивизии, и дивизия в целом операцию провалила – молчок. Тридцать раз вспомнишь Покрышкина, которые о своих неудачах говорит детальней, чем об успехах: ему важно было проанализировать ошибку, а не похвалиться победой.
Словом, не сказать, чтобы скучно, но сухо. И не надо мне в сотый раз говорить, что тогда по-другому не писали: я не один десяток лётных автобиографий прочитала, и мне есть с чем сравнивать. «Записки штурмана» Расковой читаются как увлекательное приключение, а «Курс на восток» Коккинаки как серьёзное исследование. В принципе, не отвергаю того факта, что я слишком придирчива к каждой новой автобиографии именно потому, что уже много что прочитала и мне есть с чем сравнивать. Но косвенно мою оценку подтверждает и то, что книга такого интересного автора о таких интересных событиях не выдержала ни одного переиздания.
Не хочу показаться диванным экспертом, судящим заслеженного человека. Нет. Водопьянов – личность, его лётное мастерство неоспоримо, его имя вписано в историю моей страны. Но быть талантливым лётчиком никаким образом не связано с тем, чтобы быть хорошим писателем и интересно описать собственный путь, Путь лётчика. Талантливый человек не обязан быть талантливым во всём.
O.K., 4 ноября 2021 г. 20:24
Поэт в России больше, чем поэт. Писатель, соответственно, тоже. Он обязан быть ещё и общественным деятелем, и если он хотя бы дважды в неделю не будет светить лицом в политических шоу – его книги упадут в цене. Замечено: книги писателей, «которые просто писатели», не политики, а мастера слова, стоят 300-400 рублей, а книги того же объёма писателей, «которые больше чем писатели», – в два раза дороже при худшем качестве полиграфии. Оно и понятно: помимо текста в стоимость входят политические взгляды автора. Оговорюсь: моя язвительность в равной степени относится и к тем писателям, чьи взгляды я разделяю, и к тем, кому оппонирую.
Быкову я оппонирую. Поэтому браться за книгу было страшно. Но я рада, что взялась. Во-первых потому, что теперь могу оценивать Быкова не только как общественного деятеля, но и, так сказать, по прямой профессии. И во-вторых, книга подтолкнула кое-что самостоятельно «погуглить» и восполнить некоторые пробелы. Было интересно.
Итак. Роман не совсем художественный, потому что автор лишь перетасовал и переозвучил реальные очень известные истории из жизни реальных очень известных людей (отдельный респект за анаграмму Волчак). Где-то получилось вполне канонично, где-то фантазия разыгралась через край. Штука в том, что при таком прямом отсыле к реальным людям малейшее отклонение уже уводит роман из жанра «история» в жанр «альтернативная история».
Сама атмосфера именно авиации той эпохи передана отлично. Стремление к рекордам, зависимость от славы, высокомерие людей, которым позволено много больше, чем всем остальным. Да, там, где автор просто пересказывает, как было и как могло быть, – там читать интересно, но, к сожалению, автор не отказывает себе в удовольствии язвить, ехидничать и обличать. Эпизодичный персонаж Маргарита Степанян – комичен и колоритен, и я с удовольствием посмеялась бы, если бы не понимала, что это всего лишь аллюзия.
Но нет, дело даже не в политическом подтексте, который продавался вместе с текстом — разочаровал и сам текст. Например, просторечные, едва ли не жаргонные выражения используются не только в прямой речи, что оправдано, но и в речи от автора – что (ИМХО) допустимо для сочинения десятиклассника, но не для «большого романа» «большого писателя». Но что больше всего повергло в уныние, это неопрятность логического построения мысли. Это касается как отдельных предложений, так и целых абзацев. Сама люблю длинные и сложные конструкции, но у Быкова они НЕНУЖНО длинные и сложные, и каждый следующий оборот далеко не обязательно связан с предыдущим. Мысль хаотично мечется, получается каша, за которой очень сложно следить. Да и само построение сюжета, разбивка по главам и их содержание не сложились для меня в единое целое. Центральные линии не связаны друг с другом, временные сдвиги между этими линиями вносят путаницу, множество ненужных линий, упирающихся в тупики, какая-то потусторонщина, а линия с маньяком и его жертвой – вообще полный сюр.
Осталось два вопроса к автору: «почему» и «зачем». Почему выбран именно такой недодокументальный-недохудожественный формат? Почему автор предпочёл играться с реальными историческими характерами, а не придумал своих героев? Не хотелось тратить душу на то, что так презираешь? Так зачем вообще было писать этот роман? Явно не для популяризации истории советской авиации. А для того, чтобы подвести всё под вывод жирными буквами: «Ненавижу всё советское, чего и вам советую». Но автор манипулирует фактами, подгоняя их под нужный себе вывод: если в своей альтернативной истории Быков перебил всех «своих» героев, даже Раскову превратил в Осипенко, лишь бы поскорее стукнуть её о землю, то в реальности на горстку погибших знаковых имён мы имеем армию других, не менее знаковых, прекрасно переживших столь ненавидимые автором тридцатые. Я в принципе не понимаю, зачем писать о времени, которое ненавидишь, о людях, которых не понимаешь и презираешь. Человек должен заниматься тем, от чего получает удовольствие, а писатель – счастливый человек, он сам задаёт себе рамки и может работать с темой, соприкосновение с которой будет доставлять ему удовольствие. А не раздражение. Или автор только от того и получает удовольствие, что имеет неограниченную свободу транслировать свою язвительную ненависть в общество?
Эдуард Зорин «Богатырское поле»
O.K., 19 октября 2021 г. 22:42
С чего начинается Родина? Златоглавой Владимир, господин Суздаль, красавец Муром, величественное Боголюбовское предместье, тихие берега Ворши, Колокши и Нерли… Да, сентиментальная составляющая в процессе чтения была для меня однозначно главной. Милый провинциальный Владимир, когда-то ты был центром славянского мира!
Эта книга обладает всеми достоинствами, чтобы понравиться.
Язык. Он просто выше любых похвал. Отличное знание материальной культуры и традиций, органичное употребление старинных, но всё равно понятных терминов.
Героев много, и они разные: положительные, отрицательные и те, кто на глазах читателя эволюционирует или деградирует.
Сюжет динамичен, и события перетекают друг в друга естественно.
Мир суров и даже жесток, но автор не смакует грязь и насилие.
Недостаток всего один. Зато такой, который свёл для меня на нет все достоинства книги. Это зубодробительное, в худших традициях соцреализма понимание свободы и социальной справедливости. Ну нечем больше заняться боярам, как притеснять своих холопов; ну нет других интересов у холопов, кроме как ненавидеть своих бояр! Не житейскими мелочами и даже не производством заняты головы «пролетариата», а страданиями за классовое неравенство; а «буржуи» жаждут богатства не для того, чтобы использовать его хотя бы к собственной выгоде, а просто ради того, чтобы было, превращаясь в карикатурных коллекционеров денег. Самое обидное, что вся эта навязчивая классовая борьба никакого влияния на сюжет не имеет, и без этих постоянных мелких уколов книга ничего не потеряла бы. Увы, автор перенёс свои воспитание и мироощущение советского человека на русичей XII века, безбожно тем самым загубив мир, который так кропотливо и так талантливо воссоздавал.
Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Андрей Валентинов «Пентакль»
O.K., 30 сентября 2021 г. 16:33
Я ценитель авторов, чьи имена стоят на обложке, но не поклонник гоголевских мёртвых панночек, поэтому параллели с «Миргородом» меня не прельщают. Но парадокс в том, что если бы я дала книгу маме – ценительнице Гоголя, но не поклоннице современной фантастики – она бы наверняка не приняла её, сочтя пародией (ну, куда вам до Николая нашего Василевича!). В идеале, чтобы по-настоящему оценить книгу, должны совпасть любовь и к Олди-Дяченко-Валентинову, и к Гоголю. Мимо меня. Да и малые формы мимо меня – не успеваешь вникнуть в сюжет, прочувствовать героя, как уже занавес и новые сюжет и герои. Поэтому после первого пентакля было желание бросить, не лопатить десятки страниц того, что «не моё», в надежде, авось, что-то промелькнёт… Только из привычки всё всегда дочитывать в итоге продолжила.
И не пожалела.
Да, были десятки страниц того, что «не моё», что оставляло после себя недопонятость, досаду, а то и явное неприятие. Но среди унылой вереницы того, что «не моё», были несколько рассказов, после которых я почувствовала себя богаче. Не буду их называть. Потому что, перечисляя свои любимые и нелюбимые рассказы цикла, каждый назовёт свои. Все рассказы разные, как разные и мы, читатели, и каждый найдет своё. Нужно просто читать. А вот чего делать не нужно – так играться в викторину и пытаться угадывать авторов.
«Пентакль» – это целостное произведение, созданное сообща несколькими талантливыми авторами из множества разных идей. Молодцы, ребята, что дерзнули.
O.K., 20 сентября 2021 г. 21:42
Единственный вид детектива, который я принимаю, это когда читатель двигается по сюжету вместе с сыщиком. Не переношу, когда всё сводится к «я собрал вас здесь», и сыщик, как фокусник, начинает вытряхивать из рукавов улики, о которых читатель и не подозревал. Слава богу, здесь этого нет!
Этап первый: сбор улик. Тут все отлично. Может, чуть затянуто, но норм. Множество информации, порой противоречивой. И пока ещё не понятно – какая из деталей важна, а какая – лишь фон. Этап второй: анализ информации. И вот тут начались проблемы. Да, скрытых от читателя улик вроде и нет, но логика следствия всё равно недоступна. Сыщик уже что-то понял, а ты сидишь и не втыкаешь. Особенно не втыкаешь, когда сыщик уже знает, кто из фигурантов маньяк, уже понял, как тот опасен для окружающих, но продолжает держать этих самых окружающих в полном неведенье о грозящей им опасности. Хотя только о том на словах и заботиться: «будьте осторожны, вам грозит опасность», «не делай этого – это слишком опасно», «полиция, почему вы не чешитесь, ведь люди в опасности?»
Слишком многое свелось к тому, что сыщик просто догадался – не основываясь при этом на конкретных уликах и не раскрывая читателю хотя бы ход мыслей, как он пришёл к этому.
И уже когда имя преступника открылось, постфактум бросилось в глаза, как автор этого преступника «выгораживала». В какой-то момент мелькнуло подозрение на этого персонажа, но Страйк (а он уже несомненно обо всём догадался!) подчёркнуто использует в его отношении такие обороты речи и даже мысли, чтобы оставалось полное ощущение, что речь не о маньяке, а о рядовом фигуранте, жертве обстоятельств.
В целом читать было интересно, финал достаточно непредсказуем (в том числе благодаря чуть показному «выгораживанию» злодея), атмосфера Лондона прекрасна, ситуация действительно запутанная. Что больше всего понравилось – живые люди. Как тандем сыщиков, так и фигуранты. Вот идёт вроде речь о банальном актёришке – тусовщике и наркомане. Десятки людей описывают его так, как видят со стороны, исходя из собственных симпатий, антипатий и тараканов в голове. И вот он появляется в фокусе – живой, настоящий. Хороший или плохой – но настоящий. То же можно сказать о каждом персонаже.
Венедикт Ерофеев «Москва — Петушки»
O.K., 28 августа 2021 г. 22:14
Вспоминается недавний скандал в мире искусства: обмотали ветку скотчем, повесили на стену, разместили в Третьяковке и назвали это шедевром. Сама ветка была заурядной. Но феномен ситуации в том, что никому и никогда до этого не приходило в голову просто обмотать ветку скотчем, чтобы назвать получившееся произведением искусства.
И никому и никогда не приходило в голову написать книгу, состоящую из воспоминаний напившегося наконец до белочки непросыхающего алкаша о том, как он бухал, икал и блевал, перемежающуюся с мечтами о том, как он будет бухать, икать и блевать. Да, додумавшись до этого, Ерофеев вписал своё имя в историю. Но сколько чёрное не называй белым, а чёрное белым не обернётся, проза не превратиться в поэму только потому, что её так озаглавили. Только оттого, что автору хочется считать алкогольный бред высокой литературой, алкогольный бред высокой литературой не станет.
Нет, я не заметила красоты русского языка. Наверное потому, что если блевотиной на асфальте написать слово «блевотина», последнее, на что ты обратишь внимание — это на изящность каллиграфии. Нельзя из букв «П», «О», «Ж», «А» сложить слово «Вечность».
Читая, я прямо-таки физически ощущала липкую гадливость: герой – скот, он осознаёт это и получает удовольствие от осознания того, что он скот. Из всего яркого и многообразного мира вокруг себя герой воспринимает лишь близкое себе алкоскотство, но не страдает от убогости окружающего мира, а радуется этой убогости – приятно не чувствовать себя одиноким. Если в классической русской литературе дурные стороны человека и общества выискивались для того, чтобы порицаться, а писатель сожалел об их существовании, то Ерофеев всё дурное, что есть в себе и в окружающем мире, выставляет напоказ, дабы упиваться этим. Мне горько, что в какой-то момент истории наша либералистическая «интеллигенция» ввела моду на соревнование «как можно более убого изобразить себя и свою страну». Весь шум вокруг книги сводится к тому, что она как раз попала под эту моду «кто из нас-русских громче крикнет, какие мы все-русские скоты».
Я не желаю спорить с белогорячечным о том, что мир состоит не только из той блевотины, в которой он привык жить. Поэтому не поставлю единицы – больно много чести.
Закончить хочу цитатой из самого произведения. «Вы Ерофеев? Я одну вашу вещицу читала. А знаете: я бы никогда не подумала, что на полсотне страницы можно столько нести околесицы». В точку, Веня, в самую точку!
P.S. Полностью согласна с предыдущим комментарием: наши оценки характеризуют нас самих, а не качество произведения. Что ж, когда передо мной оказывается куча фекалий с некими вкраплениями, я вижу перед собой в первую очередь кучу фекалий и не желаю выковыривать вкрапления: мало ли, а вдруг это жемчужины? Но если кто-то сразу видит жемчужины — я рада за вас. Значит, вы богаче меня. Только не нужно меня стыдить моей брезгливостью к фекалиям. Мне не стыдно. Совсем.
Аркадий и Борис Стругацкие «За миллиард лет до конца света»
O.K., 28 августа 2021 г. 00:18
Хорошая завязка – половина успеха книги. А завязка здесь интригующая… Представляю, какой экшн можно было вывести из такой завязки, нынешние писатели не преминули бы: герои вступают в схватку с судьбой и выходят победителями! Ведь они же Герои! Супер-пупер такие-растакие Герои с непробиваемыми лбами наперевес ринутся навстречу всем опасностям этого мира и спасут этот мир!!!
Да, можно было бы развить мысль и сочинить что-то зубодробительное… Только зачем? Если сама по себе даже просто такая постановка вопроса – уже сюжет. Авторы сделали это открытие и смогли мастерски его оформить: они заняли читателя не нескончаемой вереницей сюжетных поворотов, а размышлением над всем тем, чего так и не произошло…
Браво, мэтры!
O.K., 26 августа 2021 г. 23:34
Для меня это не фэнтези, а сказка. Во-первых, из-за того, что в основе мира не магия, как система, а волшебство, как стихия. Во-вторых, из-за стилизованной манеры повествования, как у былин или саг. В-третьих, из-за наивности самого содержания, которое не «серьёзнят» ни кровавые битвы с разлетающимися во все стороны головами, ни плотские отношения пары главных героев: и то, и другое поверхностно, без деталей.
Хорошая недетская сказка для тех, кто любит ахи-вздохи на фоне побоищ эльфов, троллей и гоблинов. Я не люблю. По сему – не моё. Хотя и сказать ничего плохо про книгу не могу.
Борис Васильев «В списках не значился»
O.K., 25 августа 2021 г. 11:56
Начало просто великолепное. По крайней мере, для меня с моей эмоциональностью. Девятнадцатилетний безусый лейтенант: он молод и полон сил, он счастлив и влюблён, а вокруг мир – такой прекрасный, каким может быть только для девятнадцатилетнего юноши. Он счастлив уже от того, что «хрустит», у него планы, у него вся жизнь впереди… И только я знаю, что этим планам не сбыться, что миру вокруг него осталось считанные недели, дни, часы…
Но вот дальше произошло странное. Я читала и не могла отделаться от ясного ощущения неправдоподобности. Будь это написано не тогда признанным гением лейтенантской прозы, а теперь … да, киношники бы сценарий с руками оторвали, а вот критики в пух бы и прах разнесли! Но что дозволено Юпитеру…
Соответственно, итоговое впечатление таково, что любовно-приключенческого романа в произведении больше, чем жестокого натурализма лейтенантской прозы. Это не плохо, просто непривычно и неожиданно. Возможно, лучший вариант для школьников: динамика, любовь, яркий героизм, и в то же время все ужасы войны. Но я из школьного возраста выросла и блокбастерами давно не увлекаюсь.
Не самое сильное произведение жанра. Не самое сильное произведение самого Васильева.
Борис Васильев «Неопалимая купина»
O.K., 24 августа 2021 г. 11:22
Сказки всегда заканчиваются хорошо. Нет, не так… Сказки всегда заканчиваются! Вот, жила-была Золушка. Тяжёлая история о тяжёлом Золушкином житье-бытье, и счастливый финал: Золушка вышла замуж. Занавес… Сказка закончилась – началась жизнь. Кто задумывается о том, что всё самое интересное и самое тяжёлое будет происходить уже после того, как отгремят свадебные колокола?
Мы мифологизировали Войну, начав воспринимать её сказкой. Тяжёлой, со слезами на глазах, но сказкой: будет май, будет победа! Опустится занавес… Много ли мы знаем о том, что было потом, после того, как занавес опустился, как после победы для бывших фронтовиков началась реальная жизнь? Помнят, конечно, внуки своих прошедших войну дедушек и бабушек, но ведь не все, ох, не все внуков после себя смогли оставить! Одинокие, войной себя сжегшие, так и не сумевшие после фронта душу на мирный лад вернуть…
Двадцатилетняя девочка, оставившая на войне своё здоровье, свою любовь, своё женское естество, будет медленно стареть, превращаясь из лихого комроты в парализованную бабку с тяжёлым характером. Никакой героической романтики – жестокая монотонность несложившейся жизни. Переломанная судьба человека, растратившего всего себя во имя жизни и счастья кого-то другого, себе ни кусочка от этого счастья не приберёгшего.
Аркадий Гайдар «Тимур и его команда»
O.K., 7 августа 2021 г. 00:17
Я никогда не поверю в порочность общества, в котором могла быть написана такая книга! Я хотела бы жить в обществе, чьи дети действительно воспитывались бы на этой книге!
O.K., 4 августа 2021 г. 20:17
Много, очень много грязи вылито на Советский Союз. Брызгают ядом и слюной страдальцы и «страдальцы». И в книгах этих «страдальцев» всё советское (и все советские) – зло в первой инстанции, а они – носящие в душе ненависть ко всему советскому – невинные мягкие и пушистые ангелочки. Любопытно встретить книгу о плохой стороне системы от человека, в душе которого не перебродил яд к этой системе. Он не делит мир на своих и чужих, на хороших и плохих. Все скоты. И в то же время все люди. За один только этот баланс я готова встать в ряды хвалителей романа.
Нередко всё происходящее казалось фантасмагорией. Но даже притом, много интересных рассуждений: политических, социальных, просто философских. Буквально на каждой станице возникает момент, когда отводишь глаза от теста и глубоко задумываешься, пробуя на вкус фразу, взвешивая её и разглядывая с разных сторон.
Героев много, но масштабом я, если честно, не прониклась, потому что все герои нам показаны лишь глазами одного человека. Главного героя. Артёма.
Его характер, его мысли описаны прекрасно. И поначалу он понравился. Это человек, открытый миру, не озлобившийся, умеющий радоваться мелочам, его душа не отягощена любовью или ненавистью, идеей или безыдейностью, заслоняющей всё целью, и поэтому он может относительно объективно видеть мир вокруг. Только в какой-то момент эта пустая душа, лишь катящаяся по волнам без любви, ненависти и цели перестаёт восхищать. Кусок Milkywaу в проруби! Ему улыбается соловецкая удача раз, другой, третий, но вместо того, чтобы держаться за своё счастье, он раз за разом дёргает беду за ус. Не из идейности или по стойкости характера, а из какого-то фиглярства!
Любовная линия… Гм…
Уильям Голдинг «Повелитель мух»
O.K., 3 августа 2021 г. 23:43
Гениальностью книги я не прониклась. Для меня не откровение, что кучка детей, предоставленных себе, – неорганизованны и безответственны, а люди (независимо от возраста), брошенные из упорядоченной цивилизации в первобытные законы джунглей, сами медленно звереют. Но вы когда-нибудь открывали решебник по математике на последней странице, где уже дан готовый ответ? Вы видите ответ, и подтягиваете решение к нему. Ура – подтянул, ну я молодец! Но учитель, проверяя задачку, смотрит на сам процесс решения, а не на результат. В итоге, ответ вроде бы и совпал, но пути к нему оказались бредовыми. Вот и в этой книге: вроде бы теоретически всё и должно было закончиться так, как закончилось, но практически – то, как всё происходило, ужасно неправдоподобно. Как будто автор подгонял сюжет под необходимый ему вывод. Даже не задаюсь вопросом, откуда вообще взялись все эти разношёрстные незнакомые друг с другом дети посреди океана без единого взрослого – ситуация, необходимая автору для его социально-психологического эксперимента, слишком невероятна и требует определённых условностей и допущений. Но то, что даже такая небольшая группа людей даже за несколько месяцев на крохотном острове не успела перезнакомиться или хотя бы сосчитаться – ни в какие ворота. А ещё если речь идёт о конфликтной ситуации на собрании детей, фраза «разрядка пришла как оргазм» – чудовищно неуместна! Неравномерное повествование (то много глав подробно описывается минута за минутой, то вдруг – бац! – и многомесячный провал между главами) сбивает с толку.
Ценность книги философская. Она говорит о том, как важно держаться за цивилизованность, даже когда это сложно и неудобно. Иначе превратишься в животное. И второй момент: сила диктатуры. Жестокий тиран, который за неповиновение бьёт, но и предлагает людям именно то, чего они хотят, в экстремальных условиях оказался более крепким правителем, чем мягкий мальчик, упирающий на силу слова и свободу собраний. Повернёт тиран свою власть для блага общины или для собственного удовольствия – как знать, но организация возможна только под тираном
O.K., 1 августа 2021 г. 16:57
Сама по себе, как один-в-поле-воин, книга не плоха. Но книга в поле не одна, а если вы читали хоть одну советскую книгу о начале ХХ века – все остальные на одно лицо. Я хотела прочитать про мужика и увидеть его глазами вехи эпохи, но на месте мужика оказался безлико-образцовый не по времени сознательный (и жену не бьёт, и водку не пьёт) революционер, а вехи истории (Русско-Японская война, Первая мировая, весь 17-й год) благополучно опущены за скобки.
Линия ГГ, с кочующими из книги в книгу взглядами, тезисами и поступками обезличила роман, зато я с удовольствием наблюдала за остальными героями и их линиями. Самое сильное впечатление – образ Анны. Противопоставление их с мужем взглядов на жизнь сделали для меня книгу. Представляю, как этот образ трактовался раньше: домостроевская баба тянет мужика, как камень на шее, олицетворяя мещанские взгляды, а он, революционер, устремлён в будущее. А я вижу ситуацию глазами именно Анны: она хочет выбиться в люди, жить хорошо, и не грабежом или жульничеством, а своим трудом. Она умная и работящая, она на своём горбу тянет хозяйство, но муж оказывается к хозяйству не способен, любую работу он считает хомутом. Вольный он, видите ли, человек – от плуга в тайгу его тянет, охотиться да клады искать. Итого: он работает мало, соответственно и живёт плохо, и, не занятый работой, он занимает себя размышлениями о том, отчего же он живёт так плохо. Само собой: царь виноват!
Nota bene. Есть на селе кулак-кровопийца. Перед каждым чёрным своим замыслом он от пуза кормит и до пьяна поит всё село. Сельчане, за глаза кляня кровопийцу, с удовольствием пьют, потом приключается сход, на котором коварные кулацкие планы открываются, и по толпе ползут пьяные выкрики: «Опять обманул (ик!), кровопивец! Мы горбатимся на него, рук (ик!) не покладая, а он, нехороший (ик!) человек!» И так – раз за разом. Ненавидят, вдрабадан напиваются за счёт того, кого ненавидят, потом обижаются, что напоил, а потом ждут, когда тот снова бочку вина на площадь выкатит. Вот честно, после таких эпизодов вся жалость к тяжкой крестьянской доле пропадает…
Под конец безликая, но серьёзная книга и вовсе оборачивается соц утопией в худшем проявлении: добрый дедушка-Ленин раздал каждой бабе по мужику, каждому мужику по земле и каждой земле по трактору; неурожаи отменились как класс, земля сама родить стала, а мужикам осталось только сидеть в тенёчке да советскую власть благословлять за правильно указанный путь…
Анатолий Рыбаков «Дети Арбата»
O.K., 3 июня 2021 г. 21:44
Художественная литература должна оставаться художественной, а писатель должен оставаться писателем и не принимать на себя роль судьи истории. Когда среди вымышленных персонажей начинают действовать реальные исторические (политические) фигуры, роман оборачивается политагиткой, а переломанная режимом судьба хорошего человека Саши Панкратова из трагедии, которой можно было ужаснуться, превращается в иллюстрацию к политическим аргументам одной из сторон. Вторая, как водится, право голоса не имеет… Писатель может сколько угодно препарировать души собственных вымышленных героев, но не имеет, ну просто не имеет права описывать и оценивать внутренний мир, мысли и воспоминания реальных исторических деятелей, тем более масштаба глав государства! Книга, которая после себя оставляет не человеческие эмоции или эстетическое послевкусие, а желание политической дискуссии – это не роман, а прокламация.
Да, главный герой романа – Сталин, и меня возмущает сам факт. Опиши его автор не дьяволом во плоти, а гением, я была бы возмущена не меньше. Тем более, что линия Сталина никакого отношения к линии детей Арбата не имеет – так зачем она нужна? Как противопоставление дум «великого человека» и судеб «маленьких людей»? Притянуто за уши.
Относительное удовольствие от книги можно получать только есть выкинуть главы о Сталине. Совсем. Лёгкие угрызения совести не стоят гарантированных мук.
Сюжета нет. Есть полдюжины бывших одноклассников, линии которых почти не пересекаются, а выливаются в описание того, как глубоко порядочные персонажи ведут себя глубоко порядочно, а глубоко порочные – глубоко порочно. Автор претендует на охват, развивая линии ссыльного, матери врага народа, глупого приспособленца, подлого энкавэдэшника, ресторанной девки, недовольного среднего класса, деятелей большой политики разного толка… Но одной линии явно не хватает. Линии рядового идейного гражданина, не попавшего в жернова репрессий. А ведь таких, как ни крути, было больше, чем валютных проституток, продажных чекистов и невинных ссыльных вместе взятых. Автор видимо из принципа эту линию даже рассматривать не захотел. Так о какой объективности, о какой «картине эпохи» может идти речь, если сознательно выкинут целый пласт?
Партийцы и энкаведешники – негодяи как класс, за редчайшими исключениями (редкие встреченные исключения тут же расстреливаются), автор отказывается даже допустить, что среди них могут быть и порядочные или хотя бы искренне верящие. Я не отрицаю репрессии. И с каждый отдельным эпизодом согласна: и так могло быть, и так, и вот так могло случиться… Но по сумме этих эпизодов выходит, что ни одного порядочного человека не должно было остаться! Каждую главу думаешь: вот, перестреляли всех порядочных, но начинается новая глава – и вдруг откуда ни возьмись – снова порядочные люди! Не обезлюдела Москва, страна не обезлюдела!
Атмосфера дырявая, хотя тут вопрос сугубо субъективный. Для меня атмосфера создаётся ненавязчиво, но постоянно мелькающими мелочами – приметами времени. Тут же текст какой-то «голый». «Голые» глаголы и диалоги: он пошёл, она сказала… Ситуации и разговоры, которые могли произойти и до революции, и в XXI веке. На 10-20 страниц можно выпасть из времени, пока не мелькнёт, скажем, какой-нибудь военный со шпалами.
Конец оборван. Доведя до финала две линии, автор просто бросил все остальные.
Зато понравился баланс откровенности и сдержанности. Кто, когда и с кем – прямым текстом, но без деталей и пошлости.
Да, характеры черно-белые, но их мысли и эмоции очень живые. Каждым двигают разные мотивы, у каждого свои ценности – и все эти разные мысли разных людей прописаны отлично. Больше всего меня зацепила Варя, хотя как-то неправдоподобно стремительно (буквально за год) она трансформировалась из личности абсолютно безмозглой в абсолютно цельную. Да и, откровенно говоря, кроме неё следить было больше не за кем (мама Саши – человек не моей возрастной категории, Шарок и Марасевичи – персонажи откровенно отрицательные, Саша какой-то слишком герой, а Нина, Макс и Лена – лишь статисты).
Очень любопытна любовная линия. То, как два человека влюбляются друг в друга уже после разлуки. Заочная любовь, которая родилась, крепла, умирала и воскресала без единой встречи влюблённых. Не знаю, насколько истинна такая любовь, ведь люди влюбляются не друг в друга, а в то, какими друг друга нарисовали себе в воображении… Но и идея, и её воплощение – маленький шедевр.
Вывод: политики в книге больше, чем живых людей, и политика эта совершенно лишняя: одних судеб героев хватило, чтобы прочувствовать весь ужас времени; ограничься автор судьбами героев, оценка была бы совсем другой. Но нет, автору мало быть созерцателем, он жаждет быть вершителем, и он без мыла лезет в головы Сталина и его окружения, топя в политике хорошую художественную задумку. Автор здорово передёргивает, но всё-таки не выходит за рамки здравого смысла: не все согласные дураки и подонки (большинство, но не все), не все несогласные невинные ангелочки (большинство, но не все). Персонажи хороши, но следить за большинством из них было неинтересно. То, через что пришлось пройти героям, их мир страха описан до жути искренне и правдоподобно. Но это мир героев, а не поголовно всех и каждого, как хочет изобразить автор. Или это политика? Вот мы и пришли к тому, с чего начали: книга, которая после себя оставляет не человеческие эмоции или эстетическое послевкусие, а желание политической дискуссии – это не роман, а прокламация.
Джон Леннон «Молитва Художника»
O.K., 2 июня 2021 г. 20:01
Аллегорично текст, конечно, восхитителен. Миру – мир и ребята, давайте жить дружно. Но если тезисно разбирать каждый их тех постулатов, на которых Леннон строит свой «дивный новый мир», становится жутковато.
Мир без государств и религий… А значит, без веры и корней. Леннону кажется, что государство и религия разделяют людей? Как по мне, так сила, объединяющая людей внутри веры или, скажем, нации, сильнее той, что делит по национальностям и конфессиям.
Нет частной собственности? Но собственность – это не только земельные угодья и нефтевышки, трусы и расчёски – тоже. И я хотела бы сохранить за собой единоличное право пользования ими, не делясь со всем племенем. Частная собственность – это не только гарантия ДЛЯ МЕНЯ, что никто не возьмёт МОЁ, это гарантия для всех окружающих, что Я не возьму ничьё ЧУЖОЕ.
Nothing to kill or die for? Но ведь не только же за нафтевышки люди убивают и умирают! За идею, за свободу, за науку, за родину, за любовь… Кто-то скажет, что слишком много разного можно вложить в эти понятия… Ну так каждый рассуждает в меру свое испорченности… Мой прадед погиб под Ленинградом за своих детей… Я сама никого никогда не убивала и ни разу не умирала, но я не хотела бы жить в мире, в котором нет ничего, за что стоило бы умереть или убить… Пустой это был бы мир…
Спасибо Леннону за попытку. Я представила. Должно быть, слишком живо. Так живо, что описанный рай был бы для меня адом. Но спасибо Леннону за попытку.
Галина Маркова «Девчонки на войне»
O.K., 23 апреля 2021 г. 13:52
Мне самой горько, что я не могу поставить высшую оценку. Для того, чтобы получить от меня десятку, нужно жизнь отдать шлифовке своего литературного таланта. А автор этой повести жизнь отдавала другому. Тому, что ВЫШЕ литературы. И ей не нужно было прибегать к услугам фантазии, чтобы представить, как горит над целью самолёт – она сама горела в самолёте на целью!
Да, повесть читается как художественное произведение. С одной оговоркой: это быль. Невыдуманные истории о невыдуманных героях. Души тех, чьи застывшие портреты есть в энциклопедиях, благодаря этой повести навсегда останутся живыми.
Спасибо, Чижик, за победу. И за память...
Наталья Кравцова «Из-за парты на войну»
O.K., 18 апреля 2021 г. 18:20
Если не знать, что это автобиография, а читать исключительно как художественную повесть – она будет скучной и рваной. Разве что советским пионерам в воспитательных целях. Но если понимать, что каждый персонаж – это живой человек со своей военной судьбой, то сердце разрывается.
Тяжёлая книга о солнечной полной жизни юности и о том, как на эту юность обрушилась война. Как по-разному в деталях, и как одинаково в общем сложились судьбы мальчишек и девчонок: они все бились за Родину, готовые отдать за неё жизнь. Ведь даже война не в силах сломать человека, если он крылат. Убить – да, победить – нет. И кто-то погибнет, кто-то останется инвалидом, кто-то пройдёт через плен, кто-то вернётся домой, увешанный орденами. Все они победители.
Не хватает в книге, пожалуй, одного. Фотографий. Хотя бы автора. Наташи Меклин образца 1940-го: детское личико, толстые косы, росточку – полтора метра в прыжке. И той же Наташи Меклин образца 1945-го: то же детское личико, тот же невыдающийся росточек, кудряшки вместо кос. А на форменном платье – 5 боевых орденов и Золотая Звезда. Та самая Птичка из этой повести…
Давным-давно один мужчина написал сказку о том, как гадкий утёнок вырос в прекрасного лебедя. А это история о том, как нескладный воробей превратился в лёгкую и смелую ласточку. И не она одна – целое поколение таких. Только это уже не сказка.
Наталья Образцова «Нормандская легенда»
O.K., 18 апреля 2021 г. 11:21
Дамских любовных романов сейчас навалом, а вот дамский любовно-приключенческий роман а-ля Анжелика – жанр на грани вымирания. Я благодарна автору за то, что она тянет этот жанр, для каждой новой книги подбирая новый антураж и поверхностно, но добросовестно вникая в выбранную тему. Но, к сожалению, как не тасуй декорации, а сюжетные повороты для жанра остаются традиционны: великий воин, юная красавица (причём оба принеприменно не просто голубых, а королевских кровей). Много ахов и вздохов, которые перевешивают море кровищи… Плюс лёгкий налёт мистики… Скаковые жеребцы и девушка, владеющая луком…
Я не верю, что автор не знает, что скаковые жеребцы, лучницы и рогатые шлемы – мягко говоря, преувеличение. Правда не должна испортить хорошего рассказа? Как-то обидно: автор считает свою аудиторию не просто необразованной, но и недостойной того, чтобы ей открыли глаза?
Но самый большой кошмар книги – это героиня. Нет такой клятвы, которую она не нарушила бы, такого добра, на которое она не ответила бы предательством. Похотливая, эгоистичная, взбалмошная, несамостоятельная неврастеничка, не понимающая ни своего места в мире, ни щедрости судьбы ей на подарки – мужчины штабелями падают ей в ноги, беременности наступают и не наступают фантастически уместно… Кроме божественной красоты у неё нет ни единого качества, что сделало бы её достойной быть главной героиней целого цикла.
Цикла переливания из пустого в порожнее. Происшествий много, событий – минимум. Единственное, что связывает влюблённых – это плотское влечение, а все препятствия, из-за которых влюблённые не могут быть вместе, ими же героически и городятся.
Жанр достоин лучшего. Сама автора способна на гораздо лучшее!
Словом, книга не моя. Просто сам жанр не мой. Может быть, для жанра в целом и достаточно, чтобы герой был мускулист, а героиня красива, но для меня нет.
O.K., 14 апреля 2021 г. 13:20
Представьте себе: мужчина (возможно, ваш прадед) уходит на фронт. Откуда он может и не вернуться, где его каждый день могут убить. А дома без родного человека остаётся семья, рискуя больше никогда его не увидеть. Мужчина с фронта пишет домой письмо: возможно, последний шанс для него сказать близким людям, как бесконечно они ему до́роги. Возможно, последняя весточка от любимого мужа, отца, сына. Приходит такое письмо, дрожащими руками женщина (возможно, ваша прабабушка) его разворачивает, а в нём… вымараны цензурой все глаголы. Или прилагательные. Или вообще всё, кроме предлогов вымарано. Почему? Потому что цензору стало скучно и это показалось ему забавным. Представили? Есть другое определение для этого цензора, кроме «выродок»?
А дальше нам предлагают окунуться в мир такого вот выродка и проникнуться его душевными терзаниями. А состоят они из того, что он не хочет воевать. Его-любимого и шлёпнуть могут… Он не идейный пацифист, он вполне согласен, чтобы вместо него воевали и умирали другие. Да, он не боится в этом признаться, но для меня это не повод начинать восхищаться смелостью и честностью этого труса и подлеца. И у меня нет ни малейшего желания сочувствовать людям, не излучающим в мир ничего, кроме желчи, офицерам, которые в борделе проводят больше времени, чем на службе (в военное-то время!).
Мужчина должен воевать за свою Родину! И это аксиома!!! И если этого не происходит, значит, либо А) перед нами не мужчина, а игрековый набор хромосом, либо Б) ведомая война для его Родины несёт не экзистенциальный смысл, а лишь политико-экономическую выгоду для власть имущих. Здесь: и то, и другое. И герой – не мужик, а глумливый эгоист, и война – та самая, что за 4 года вытолкнула США из праха Великой депрессии на ведущие роли в мире.
У меня масса претензий к отечественным постсоветским авторам, пишущим о Великой Отечественной и, на мой взгляд, ОЧЕРНЯЮЩИМ её. Но даже авторам самых грязных, подлых и злых книг не приходило в голову ВЫСМЕИВАТЬ войну. А для Штатов это, видимо, норма. Наши дети в школах читают трогательную и трагическую повесть «А зори здесь тихие», а их – абсурдную сатиру «Поправка-22». Наши сквозь слёзы задают себе вопрос: «А я бы так смог?», а их сквозь смешок думаю: «И нафиг это ваще надо?». Почувствуйте разницу... и задумайтесь, почему мы друг друга не понимаем… и можем ли понять…
Нет, сатира – не мой жанр. Так уж устроен мой убогий мозг, что я воспринимаю тест прямо, таким, какой он есть, а не аллегориями. Я вижу не абстрактные упражнения в философствовании, а жестокое презрение ко всему, кроме собственной шкуры: пренебрежение ко всему и вся, от чужих убеждений, до мук умирающего раненого. Если вы можете заставить себя не видеть всего этого, прикрывшись розовыми фильтрами подтекстов – читайте. Читайте, если вы получаете удовольствие от постранично повторяющихся диалогов, типа: «Это ты?» – «Да, это я». – «А я думал, это не ты». – «Нет, это я. А это ты?» – «Я». – «Это мог быть кто-то другой». – «Мог быть. Но это я». – «А ты уверен, что ты, это ты?» – «Ты псих». – «А кто из нас не псих?» – «Ты точно псих». – «Ты тоже». – «Хочешь поговорить об этом?..»
Василий Звягинцев «Одиссей покидает Итаку»
O.K., 22 февраля 2021 г. 18:39
Ненавижу писать длинные отзывы, но есть такие произведения, которые невозможно оценить односложно. Каждая фраза, каждый факт – есть повод для комментария.
Итак. Читала с большим интересом. Всё ждала, когда же начнётся то, за что у книги такие хвалебные отзывы… И, нет, дело не в том, что этот жанр – попаданцы и инопланетный разум – не мой жанр. Я и раньше читала книги не моих жанров и, заканчивая, признавала, что книга не плоха, просто не моя. Но тут…
Из плюсов – психологическая направленность книги. Вернее, мне нравился сам факт психологических изысканий героев, но не их результаты. Из-за полного игнора элементарных законов психологии и неспособности героев мыслить логически, люди патологически не понимали ни себя, ни окружающих, хотя времени на психоанализ уходило больше, чем на спасение мира. Из отсутствия логичности мысли следовало отсутствие логичности поступков. Герои ведут себя не так, как было бы единственно рационально в конкретной ситуации, а так, как удобно автору, чтобы развивать интригу и плести свои лирико-философские рассуждения. Попав в новое место и познакомившись с новыми людьми, герои вместо того, чтобы выяснять, куда они попали и с кем познакомились, начинаю читать друг другу стихи. А логика автора вообще абсурдна. «А что это у вас на поясе болтается? – Кобура. – А для чего это? – Для пистолета. – А, тогда понятно». По определению не глупый и эрудированный астронавт XXIII века знает, что такое пистолет, но не знает что такое кобура? Даже самый тупой неуч XX века, попав даже в X век, сообразит, что такое ножны! Люди XXII века знают о XX веке так же мало, как люди XX века о веке XVIII. Почему? — потому что и там и там промежуток по два столетия. Автор серьёзно не понимает, что уровень наших знаний об истории определяется не прошедшим временем, а количеством сохранившийся источников? Словом, даже двух страниц подряд не набиралось, чтобы, читая, не воскликнуть: «как?», или «зачем?», или «почему?». Если есть волшебный телепортёр – зачем колоть дрова в запас, опасаясь, что их может не хватить? Как в ситуации совершенно аналогичной Дефо, Пятница за два дня может бегло заговорить на языке Робинзона? Почему, строя тайное убежище, на вечеринку по поводу окончания строительства зовут кучу народа, включая незнакомцев?
Характеры созданы ходульно, но по всем правилам мужского эгоцентризма. Старозаветный рыцарь на необозримый срок покидает любимую девушку (даже не объяснив ей толком, что она любимая), а когда через годы ей надоедает его ждать и она желает устраивать свою жизнь – оказывается, что это единолично она виновата в том, что ничего у них не сложилось. Герои – ходячие энциклопедии, набитые цитатами из классики на языках оригиналов, и супермены вселенского масштаба (в одном флаконе). Все мужчины такие супер-пупер честные-умные-смелые-сильные-талантливые-нравственные, что остальные миллиарды мужчин планеты всех эпох – откровенный шлак под их ногами. Несмотря на это, до того, как им на головы свалились пришельцы, герои прозябали безвестными одинокими неудачниками. Но они по определению самого Звягинцева, существуют в собственной системе (нравственных) координат. Видимо поэтому в нормальном обществе эти самые супер-пупер разгерои, опьянённые безграничностью своих возможностей, ведут себя по-хамски. Оказываются в новых обстоятельствах, но продолжают вести себя всегда и везде одинаково откровенно по-сволочному, с брезгливым презрением поплёвывая на нормы времени и здравый смысл и с упоением эпатируя окружающих людей, всевластием не наделённых.
В сюжете нет естественной непринуждённости событий, которые случаются сами собой, а не волей автора – он вял, тянется неохотно и преимущественно за уши, а, прочитав очередную сотню страниц, понимаешь, что событий набежало с гулькин нос. Зато в избытке пустой трёп затянутых на десятки страниц разговоров. Фантастическая составляющая сводится к тому, чтобы связать в кучу кучу непонятных слов; манипуляции со временем и пространством даны как таковые: автор даже сам для себя не стал продумывать механизмы, торопясь перейти к тому, о чём ему писать приятнее. А приятно ему расшаркиваться в философствовании и смаковать, что может захотеть горстка одиноких мужиков, у которых вдруг откуда ни возьмись появятся скатерть-самобранка, телепортёр и машина времени (в одном флаконе).
Дальше безвкусный и фальшивый, уже изрядно затасканный тысячами плохих писателей поворот. Герой попадает в чужое время и оказывается супер крут. Только тут ситуация вовсе не безобидна: советских солдат 1941-го учит воевать настроенный антисоветски попаданец! Непонятно только, зачем: слишком отчётливо мелькает высокомерно-презрительное отношение автора и к войне (дескать, игрушечная она была), и к победе (дескать, ничего-то не принесла).
Но дальше – ещё больше! Дубль два прыжка в 41-й вообще предлагает нам пересмотреть, кто за что воевал и кто победил. Спойлер: это будут всё те же попаданцы, которые (с этим сложно спорить) лучше Жукова и Сталина знают, как нужно побеждать немцев, потому что Жуков и Сталин делали историю (неправильно, само собой) в реальном времени, а наши попаданцы только оценивали её, уже кем-то сделанную (и оценили, само собой, правильно). С одной стороны, я могу понять желание мальчишки-идеалиста переписать начисто черновик истории, когда полвека спустя становятся очевидны допущенные ошибки. С другой стороны, как-то претит, что мужчина-писатель, вместо того, чтобы создавать собственные истории и сюжеты, пыжиться доказать, как он крепок задним умом историю идеологически перелаживать. Ядовитая антисоветчина автора, маленькими дозами разлитая по всему роману, в главах о войне явно стремится к передозировке. А историческая оценка автора (и его героев) так же узколоба, как и линия партии эпохи «большого террора». Только с обратным вектором. Тухачевский – хороший, Будённый – дурак. Всё! Никаких оговорок, полутонов и архивных материалов. Только тезисы XX съезда и шепоток «Голоса Америки». Нет, я не отрицаю репрессий тридцатых и могу согласиться с разумной критикой «застоя», но субъективная ненависть к Сталину – это одно, а делать его маньяком и идиотом – это уже совсем другое. Вообще все вокруг умных-умных героев – сплошные идиоты. Немцы идиоты потому что в упор не видят внезапную подготовку к войне; русские идиоты, потому что любят Родину такой, какая она есть, а не такой, какой хотят её слепить наши попаданцы; а Сталин идиот… ну просто потому, что он идиот… Зато наши попаданцы настолько гениальны, что с такими дилетантски-некомпетентными распоряжениями точно ход войны изменят. А именно: Советы с треском продуют всю войну уже к зиме 41-го. НКВД разогнать, а все его функции похерить, авиации в любых обстоятельствах летать только полками… Что?
И мало что меня так бесит в книгах про попаданцев, как то, что люди начинают в чужом по сути мире наводить свои порядки – с высоты знаний и идеалов, которых ещё не существует. Со своим уставом в чужой монастырь – в любом случае некрасиво, но тут и «устав» откровенно чуждый, и «монастырь» слишком свой, чтобы такое неуважение к нему проявлять. Через годик-другой современный последователь автора напишет, как новые попаданцы, рухнув в 41-й, начнут там продвигать радости принадлежности к ЛГБТ. Смешно? Горько… Нельзя, ну нельзя нормальность своего мира автоматически считать благом для всех других миров и времён и везде её насаждать! Двое героев задаются вопросом: кто решил, что Сталинская система – это хорошо? Да всего лишь полстраны. Сколько процентов населения согласны с тем, что задуманные героями реформы – есть беспросветное благо? Да только они двое. А если люди поголовно эти реформы не принимают, значит, проблема в людях, а не в реформах. Особенно много проблем с врагами всего человечества – энкаведешниками, которые страшны тем, что продолжают выполнять приказы, которые для них никто не отменял. Давить без суда и следствия этих негодяев! И Берия нервно курит в сторонке от той «демократии», которую мутят в стране заместо его «террора»…
Из отзыва сугубо ИМХО вытекает такой же сугубо ИМХО вывод. С такими диаметрально противоположными взглядами на абсолютно всё нам с автором бескомпромиссно не по пути, и впредь я буду старательно избегать даже случайного контакта с его творчеством. Признаю, что автор при определённых оговорках мог бы считаться неплохим литератором, но он совершенно несостоятелен ни как психолог, ни как фантаст, способный к созданию целостной метафизической картины, ни, к сожалению, как наследник собственной истории. Но вместо того, чтобы раскрывать сильные свои стороны, автор с непробиваемой самоуверенностью ломится в те сферы, которые ему лучше обойти. Я слишком категорична? Не я первая начала: если автор позволяет себе односложно и безапелляционно трактовать сложные исторические фигуры (хороший – плохой), то обязан быть готов к такой же однозначной трактовке и в отношении себя.
Некоторые книги ценны только при прочтении в правильном возрасте. А эта имеет свою ценность строго в привязке ко времени создания. Тогда это могло быть оценено и оценено высоко. Железный занавес рухнул, уже можно писать не только соцреализм, но и… всякое такое-разэдакое… Достоевский ненавидим со школы, Семёнов обрыг, Дюма иностранец, Дж.Р.Мартина ещё не существует – там и тогда даже данные потуги к созданию чего-то диковинного заслуженно могли цениться. Там и тогда. Но откуда у книги такие хвалебные отзывы и по сей день? Потому что мир прекрасен в своём многообразии! Нет такого продукта, который не нашёл бы своего потребителя. То, что я считаю гениальным, для кого-то чушь чистой воды; то, что для меня дрянь, для кого-то шедевр. Так бывает. И это хорошо.
Марина и Сергей Дяченко «Казнь»
O.K., 5 февраля 2021 г. 20:23
Хотя от самого процесса чтения (удовольствия от лёгкости) сложно было оторваться, сюжет изначально не захватил, а ежестраничные кивки на тугодумность героини не добавляли симпатии ни к героине, ни к произведению. Но это не первое моё знакомство с Дяченко, и я всё ждала появление морали, хоть на последней станице, но такой, от которой захватит дух и простится неувлекательность книги. Но если мораль и ответы на повиснувшие в воздухе вопросы где-то себя и обозначили, то видимо я в этот момент куда-то отлучилась, и мы разминулись.
Не знай я доподлинно, что это книга Дяченко, тех самых, кого я считаю своими любимыми писателями, я бы ни за что не поверила. Так, добротная, но безликая квалификационная работа начинающего неизвестного автора, среднестатистическая МОДЕЛЬ мягкого фэнтези, грамотно написанная, но не очень грамотно продуманная. В лучшем случае – проба пера тех гениев, которые вечность спустя, отталкиваясь от этой МОДЕЛИ, напишут «Шрам», «Ритуал», и «Vita Nostra». Что, что? – и «Шрам», и «Ритуал» написаны раньше? Ну тогда это явно ниже уровня Дяченко. Будь эта книга моим первым знакомством с авторами – читать их дальше не стала бы. Мне повезло, что это не так.
O.K., 1 февраля 2021 г. 17:03
Для каждой книги – свой возраст. Некоторые надо читать в детстве. А некоторые, даже если на них каким-то образом стоит штамп «юношеская библиотека» – в возрасте сознательном. Животный ужас берёт при мысли, что я могла взяться за эту книгой парой лет раньше – и не оценила бы… Сколько, оказывается, надо перечитать, пересмотреть... столько всего передумать, перечувствовать и пропустить через себя, чтобы по-настоящему понять…
Хотя нет, не так, совсем не так… Чтобы книга запала в душу, нужен взаимный порыв: и души, и книги. То, что я так оголёно эту тему теперь на душу принимаю – это одно, но и книга выше всяких похвал.
Вот ведь на чём зиждутся девять из десяти книг лейтенантской прозы? – на глаголе. Танк выстрелил, лейтенант подскочил, добежал до орудия, взглянул на немцев, прицелился, выстрелил, попал, что-то закричал, припал к земле, поднялся, снова выстрелил… И эта книга, вроде бы, тоже и того же состоит, но главное в ней – не глаголы, а то, что происходит между ними. Не действия человека, а его мысли и чувства. То, как реагирует душа человека и солдата на окружающее: на чужое слово (доброе и злое), чужой поступок, атаку и затишье в ней, собственные мысли, воспоминания и поступки. И вся эта бесконечная палитра живых обнажённых эмоций описана с психологической точностью и филологической безупречностью.
И вообще, я раньше думала, что эта книга о Сталинградской битве. Нет. Не совсем. Эта книга о том, что происходит с человеческими душой и телом среди битвы. И не важно, Сталинград за спиной или безымянная высота – важно что и мужик-красноармеец, и молодой лейтенант, и суровый генерал готовы на всё, даже на невозможное, потому что их дело правое.
К вопросу о современной манере изложения военной темы. Сейчас принято в неё пихать столько секса, испражнений и антисоветчины, сколько впихнётся. Дескать, новое слово в литературе: раньше такого не было. Да где же не было? У кого повернётся язык назвать эту книгу цензурированной? Здесь вся, до омерзения, горькая правда войны: и пошлость отношения к женщинам давно не знавшего женщины мужского контингента, и чрезмерная жестокость командования, порой до некомпетентности, и ненакормленные завшивевшие бойцы в окопах, и визгливая трусость, и задающий неудобные вопросы контрразведчик. Но даже при наличистве всего этого люди остаются людьми (даже контрразведчик), а война, показанная Бондаревым, не перестаёт быть священной. Этим-то и отличается классика советской военной прозы от нынешней манеры. Это глубинное. Самое важное. Любовь к Родине.
O.K., 13 января 2021 г. 20:46
У этой книги просто потрясающая ретроспектива.
Эпизод 2. Они женаты, порядочны и трудолюбивы, воспитывают детей, твёрдо стоят на ногах, скромно и ладно живут, успевают что-то откладывать и планируют собственное дело. Вызывают уважение и зависть соседей.
Эпизод 3. Два алкоголика, пропившие дело, дом и всё, кроме пыли по углам свой конуры. Дети разбежались, единственные их спутники – грязь, драки, ненависть друг друга и презрение соседей. Последнее бельё закладывается ради бутылки в день, но неделями могут не съесть и сухаря – не на что.
И это одни и те же люди. Которые опускались шаг за шагом. И до боли правдоподобно прописана каждая новая морщинка, и на лице, и в душе.
Вы всё ещё считаете истории про зомби страшными? Да ладно, почитайте «Западню»! Вот где мне действительно было страшно.
Михаил Лермонтов «Герой нашего времени»
O.K., 12 января 2021 г. 22:55
Удивительно. Лермонтов ненавидел Россию с её порядками и традициями и скрывался от неё, немытой, за стеной Кавказа. Но и Кавказ он презирал не менее. Его (Кавказ) презирает Печорин, его презирает Максим Максимыч, который рассказывает о Печорине, его презирает протагонист, который пересказывает рассказ Максима Максимовича, его презирает автор, о чём не стесняясь поведал в предисловии. Серьёзно? Автор с таким презрением к людям, особенно инородцам, считается Героем литературы нашей с вами многонациональной страны?
Что же касается самого Печорина, то характеристика «герой нашего времени» применима к нему только в кавычках. Он играет чувствами людей. Просто делает это с такими печальными глазами, что девятиклассницы влюбляются. Глупые девочки, однажды вы всё поймёте, только не было бы поздно…
O.K., 12 января 2021 г. 22:27
Из всех книг лейтенантской прозы, рекомендованных когда-то в школе к самостоятельному прочтению, прочитала почти все и уже во взрослом возрасте — о чём не жалею. Одни прошли ровно, но не запали в душу (Бакланов и Ананьев), кто-то зацепил и потряс (Быков и Бондарев)... И лишь эта книга вызвала эмоции скорее негативные.
Всегда сетовала на то, что в книгах о войне не вижу за солдатами живых людей. Это было скучно, зато в голову не приходила мысль о неправдоподобности. В этой же книге вообще нет солдата – есть человек. И только. Даже бесфамильный. Он среди войны, но даже в пылу боя продолжает воспринимать войну исключительно мирными глазами – и до такой степени это неправдоподобно, что читала через силу. И оттого, кстати, что ГГ не солдат, а человек — не стало менее скучно.
И человек этот, Сашка, ну прям такой весь из себя человечище, что опять же тошно. И смелый, и умный, и честный, и находчивый, и человечный, и всё-всё-всё понимающий. (И вот только любимую девушку понять не захотел...) Словом, не живой человек, а прям «икона русского солдата». Зато все остальные герои – топорные и фанерные. В остальных героях нет сложности и многогранности, и каждый из них, такой однозначный, а все вместе такие разные, нужны как будто только для того, чтобы Сашка, весь такой понимающий, понял каждого. Странно: атмосфера в целом – и передовой, и госпиталя, и прифронтовых деревень – выписана отлично, как батальное полотно издали смотрится, но приглядываясь к деталям, глядя на каждого конкретного человека, кривишься.
Но сильнее всего кривишься от зачатков антисоветского посыла, уже здесь проступивших, а на волне перестройки вообще загнавших автора в первые ряды либералов. Тогда будет написан полный грязи и антисоветчины «Искупить кровью», но зачатки этой грязи уже ясно видны в этой повести. Уже здесь глупое командование, сытые тыловики, злые особисты, доступные фронтовички, и главное – солдаты, которые не понимают, за что воюют. Даже Сашка, всё и всех на свете понимающий, а самого главного — не понимает.
Как-то так...
Павел Далецкий «На сопках Маньчжурии»
O.K., 8 января 2021 г. 14:04
Автор попытался впихнуть в одно произведение идеи, которых хватило бы на три-четыре самостоятельные книги. И на пользу это не пошло. Получился эпос со множеством героев и постоянными временными скачками. И вроде и не сказать, что какая-то линия лишняя, но всего так много и всё так перепутано, что получилось…
… нечитабельно. Есть такое понятие…
Напряжение от необходимости помнить сотню персонажей (подчас с весьма созвучными фамилиями) и разбираться в их взаимоотношениях в какой-то момент перевешивает удовольствие от чтения. А когда романтика и экзотика собственно Манчжурии сменяется на столичные революционные кружки – обидно и горько. Вместо глобальной картины русского (китайского, японского, маньчжурского, таёжного) быта – стремление к соц утопии, все до единого не бедняки – подлецы, все до единого положительные персонажи – социалисты, которые хотят революции даже не ради народного блага, а ради революции как таковой. Как же это узколобо, при том-то замахе, на который решился автор! Даже в системных «Хождениях по мукам» и «Как закалялась сталь» персонажи были разноплановей.
А при такой ангажированности закономерен вывод, к которому пришёл автор: царские генералы проиграли войну только потому, что они царские. И ведь при этом прекрасно описано, что в изменившемся мире изменились и правила войны, но командование, от поручика до генерала, всё ещё, как говорится, «готовилось в предыдущей войне» — не по грязи на брюхе, а под пулями на коне, ни в коем случае не пригибаясь, потому что это будет бесчестием. Не о победе думали, а о чести! Даже лучшие мыслили так, что говорить о худших, для которых армия – это балы и парады? Да и сложно думать о победе, когда речь идёт о столь далёких от Петербурга и столь чуждых землях. И не нашлось генерала, дерзнувшего дерзнуть и не побояться взять на себя за свою дерзость ответственность. И во всём, конечно, виновато самодержавие, а вот будет революция и… Как будто не самодержавие родило Скобелева и Кутузова, как будто в Красной Армии наряду с гениями не было бездарей.
Да и просто тяжело читать, как офицеры радуются собственным поражениям, потому что они близят конец самодержавия. Противно читать, как герои радуются чужой, и даже собственной гибели, потому что она кому-то на что-то должна открыть глаза. А в ситуации, когда «притесняемый представитель прогрессивного рабочего класса» раз за разом начинает буянить, не внемля вежливым просьбам кабатчика / дворника / кондуктора, не слушая вежливого обращения полиции, сам первый лезет в драку с жандармами, нередко с оружием, за что законно получает по морде – как можно раз за разом трактовать эту ситуацию как беспричинную агрессию царского режима к простому невинному прохожему?
Что удалось – так это взаимоотношения людей, простые бытовые ситуации. Как люди реагируют на поступки других людей. Влюблённость, любовь, доверие, обида, ревность, прощение, понимание и непонимание – ситуации и психология поведения людей в них описаны отлично.
Ещё у книги есть один важный исторический момент: выросло целое поколение (уже даже не одно!), которое воспринимает японцев мирным тихим народом, трудолюбиво собирающим лучшие в мире телевизоры в тени сакуры… Но таким тихим этот народ сделала атомная бомба, этому миролюбию всего семь десятков лет! А до того многие века Япония была милитаристской державой, жадной до чужих земель и по-звериному на чужих землях жестокой, а японцы – фанатиками (и хорошем, и в плохом смысле), умеющими воевать и умирать. (Не в обиду Японии и японцам это будет сказано, но у каждой страны есть своя роль в историческом процессе, и из песни слов не выкинешь.)
Словом, впечатление двоякое. Хотелось прочитать о русско-японской войне, а пришлось читать о разборках большевиков с меньшевиками. Хотелось исторической оценки, а она свелась к тому, что всё большевики – хорошие, а все не большевики – плохие. Хотелось целостной картины о мало мне известной страничке истории, а получились прыжки от героя к герою, за которыми терялась суть. Хотелось интересных человеческих судеб, и отчасти они прозвучали, но подчёркнуто интересными эти судьбы автор сделал только потому, что это судьбы революционеров. Под конец и вовсе окрепла уверенность, что книга была не о судьбах людей, а о судьбе революции.
Хотелось другого. Хотелось большего. Обидно, что получилось то, что получилось...
Клэр Элиза Бартлетт «Мы правим ночью»
O.K., 3 января 2021 г. 22:54
Не стесняясь, а даже кичась этим, автор подчёркивает, что на сие творение её вдохновила история «Ночных ведьм». И я искренне благодарна американке за её искреннее восхищение нашими лётчицами, но те формы, в которые оно вытекло, вызывают оторопь, обиду, брезгливость и море других не положительных эмоций. Потому что на выходе получился не просто ожидаемый мною дешёвый комикс в декорациях красивой магии, а реальные очень злые аллюзии к той стране, о которой писательница ничего не знает и знать не хочет, даже взявшись о ней писать.
Уже после двух абзацев хотелось плеваться от отвращения. И пошло-поехало… Во всей красе читателю живописуется тоталитарное государство, всеми силами гнобящее собственных граждан и поголовно всеми своими гражданами ненавидимое, злобные особисты с янтарными глазами рыскают по улицам в поисках жертв, а та, в ком ясно читается Раскова, спит с тем, в ком ясно читается Сталин (чему я была даже рада – спасибо, что не лесбиянка!). А государство это, кстати, так и называется: Союз. Даже не потрудилась писательница прикрыть свою русофобию другим названием, даже мысли у неё не возникло, что она оскорбляет этим чувства живых и память павших…
Но нет, я не буду уходить в эмоции, потому что тогда меня понесёт… Я критикую литературную часть, но и она не выдерживает критики!
Весь созданный мир – это нелогичная и примитивная система магии в реалиях Советского Союза, какими они представляются тому, кто в третьем поколении воспитан в ненависти ко всему советскому. А уровень проработки сюжета и характеров таков, словно писала трёхлетняя девочка, услышавшая взрослую легенду, та показалась ей слишком сложной, и она решила эту легенду адаптировать в сказочку, понятную ясельным подружкам. Которым не придёт в голову поинтересоваться, почему член экипажа, управляющий машиной, упорно именуется штурманом, или как в стране, в которой вообще нет авиации, могут быть 77 воздушных армий. Про корявость славянских имён вообще говорить не хочется…
Может, проблема не в книге, а во мне: уж слишком хорошо я знаю оригинальную историю женских авиаполков, так что в каждом эпизоде книги мне видится лишь глумливая пародия. Хотя допускаю, что «за бугром» это может зайти – именно так они всё себе и представляют. Но у нас-то самих есть оригинальная история, у нас есть свои настоящие ГЕРОИ; их реальные жизни и боевой путь интересней, живей и неожиданней любых фантазий «по мотивам». Так что пусть будет у этой книги единственное достоинство – пусть она пробудит интерес с настоящей истории советских лётчиц. А сразу после этого – в топку!
O.K., 3 января 2021 г. 00:06
Есть такие писатели, одно только имя которых заставляет замирать в благоговении, хотя ты не только не читал ни одной книги, до даже на память ни одного названия не приходит. Таково было для меня имя Стивена Кинга. И захотев наконец познакомиться с его творчеством, я решила опереться на оценку фантлаба и выбрала книгу с наибольшим рейтингом. «Зелёная миля»? – удивилась я. Фильм я в свое время смотрела, но не шибко внимательно, впечатления он не произвёл и стёрся из памяти. И я решила последовать рейтингу фантлаба – тем более, что книга всегда лучше фильма, в книге можно описать такое, что не сможет увидеть камера…
И… вот…
Очень скоро выяснилось, что фильм я, оказывается, помню отлично, и это тот редкий случай, когда фильм снят полностью передавая дух книги, и в книге нет по сути таких образов и мыслей, которые не были бы воплощены в фильме. Я расстроилась – ведь отлично помню, что фильм не понравился. Но книги я читаю внимательней и обдумываю глубже, так что след свой книга, всё-таки, оставила.
Нет, она не вызвала бурю эмоций, но родила много мыслей, причём разнонаправленных. С одной стороны, эта книга наполнена добром и дышит человеколюбием. Разве отношение охранников к заключенным – не вершина христианской добродетели? Вот только на кого эта добродетель направлена? На маньяков и убийц! Ладно, Коффи – исключение, но все остальные? И это здесь и сейчас они смирные и тихие, но они убийцы! И радуясь, что книга наполнена человеколюбием, я одновременна и негодовала: неужели не нашлось лучшего объекта для этого человеколюбия?
И ещё бросилось в глаза манера изложения. Книга написана от лица старика через полвека после событий. И этот старик постоянно повторяется и путается во времени. Это гениально! Но то, что может быть оценено критиками, для простого читателя становится едва ли не пыткой.
В целом, я рада, то прочитала. Книга мне понравилась. В том числе (в первую очередь!) теми противоречиями, которые она во мне вызвала. Но желания продолжать знакомство с магическим именем Стивена Кинга не возникло.
Ной Гордон «Лекарь. Ученик Авиценны»
O.K., 9 сентября 2020 г. 23:44
Да-с… После долгого перерыва и серьёзных теоретических изысканий снова возвращаюсь к исторической литературе и… я в шоке… В шоке от поверхностности владения автора собственной темой и безразличия к мелочам, которые это выдают. Бутерброд в Англии ХI века? Уже не говоря о полном неведении тогдашней геополитики.
Верная своему человеколюбию, я уже была готова простить автору то, что он плохой историк, ведь он написал интересную книгу! Но чем дальше я читала, тем менее книга соответствовала этому определению. В итоге она оказалась просто феноменально нудна для заявленного жанра. Есть главный герой, и есть его мечта, к которой он механически всю книгу двигается, каждую главу равномерно прокачиваясь. Близкие оставляют его ровно тогда, когда это удобно по сюжету, новые знакомства завязываются именно тогда, когда он в них нуждается, все немногочисленные случайности книги очень удобно складываются лесенкой в стремлении героя к своей мечте. Нет ни неожиданностей, ни динамики, ни особой симпатии к роботизированному ГГ.
Подробные описания иноземцев (относительно средневековой Англии) тоже восторга не вызвали. Учитывая и то, что автор разбрасывается иностранными словечками там, где в этом не было никакой необходимости, но вот лучшего слово, чем «вуаль» для покрова лица восточной женщины не подобрал. Хотя допускаю, что англичанин одиннадцатого века, ни разу в жизни не видевший еврея и не слышавший даже слово «Персия», мог бы быть в восторге и от этого. Но я ждала от книги большего, чем описаний типа: герой пошёл туда-то, увидел то-то, и это то-то выглядело так-то. Мимоходом при этом кого-то во всех подробностях трахнув… Да-да, снова пошлый, уродующий любую хорошую книгу физиологизм. Тем более неуместный, что ТАМ и ТОГДА подобная половая распущенность и современные сексуальные техники в принципе не могли существовать.
Да, читалось легко, но с лёгкостью перевернув последнюю страницу и оглянувшись назад, все впечатления от книги свелись к пустоте. Это надо было здорово постараться, что в таких-то декорациях и при таком-то размахе географии и не суметь создать ничего мало-мальски внятного. Так что, безжалостно срезаю ещё балл за обман в ожиданиях.
Да, я не объективна. Да, я оцениваю книгу не такой, какая она есть на самом деле, а такой, какой я хотела бы её видеть. Моё право. И моё право быть разочарованной и жалеть о потраченном времени. Но, всё-таки оговорюсь: допускаю, что у книги могут быть и поклонники. Просто я к их числу ни с одного боку. Моё право...
Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома»
O.K., 13 августа 2020 г. 16:59
Хорошо, не буду строга к манере изложения, хотя она и невыносима. Нудно и пафосно. Дань времени. Тогда так писали. Смиряюсь.
Неприятно то, как обрываются многообещающие сюжетные линии, под конец вспомнившиеся парой фраз. Зато радует, что не все рабовладельцы негодяи, и не все негры мягкие и пушистые. Люди есть люди, и они разные. Богоподобные герои, карикатурные антигерои, нечеловеческая мудрость маленькой девочки… Ага, помню, помню – тогда так писали, и я с этим смирилась...
Но несколько вещей прямо взбесили.
Перове. Основополагающая часть сюжета. Один негр стоит столько же, сколько все остальные негры хозяйства, потому что он честный и умный и отличный управляющий. Как можно переживать за то, что его продадут на плантацию? Он слишком дорог для грубого физического труда!
Второе. Имена. Каждый пятый герой книги — Сэм, каждый четвёртый – Джордж, ну а Том – вообще каждый третий, плюс пачка Элиз и Эмилий. Верю, что в жизни вполне могли сойтись в одном поместье десять Томов, но это же художественная книга! И нежелание автора разбавить имена, просто чтобы читатель не путался в этом лесе – это просто неуважение к читателю!
И третье. То, что все мало-мальски молодые и красивые рабы – т.е. все, кроме дяди Тома – они же... Твою мать, да они же белые! Белокожие мулаты и квартеронки. Это просто гадко: автор стенает о судьбе несчастных негров, но не готова даже героями «красивой» части своей книги сделать негров, а лепит персонажей по образу и подобию белого человека, чтобы они, белые рабы, услаждали глаз и душу белого читателя.
Хотя, может именно этой маленькой подленькой хитростью и добилась писательница такого резонанса. «Эта маленькая леди начала великую войну». Бесспорно, положение негров тогда было несправедливым, а зачастую нечеловечным – не все же относились к ним, как к членам семьи, — но к благу ли привела устроенная этой маленькой леди война? От открытого бандитизма, учинённого не знавшими что делать со своей свободой бывшими рабами, через неблагодарный но честный труд эпохи Мартина Лютера Кинга с его мечтой, и к нынешнему чёрному расизму...
Но каждый раз, когда какой-нибудь герой книги (белый или почти белый) через страницу кричит, как он ненавидит эту страну, мне всё равно кажется, что герой отворачивается, и тихо перекрестись, шепчет: «God bless America»…
Виктор Астафьев «Прокляты и убиты»
O.K., 26 июля 2020 г. 23:11
Некоторые книги я дочитываю только для того, чтобы иметь право потом вступить в спор: это шедевр, или подлое злобное антисоветское брызганье слюной на ту власть, при которой, обласканный которой, автор счастливо и негонимо прожил полную наград жизнь. Второе, однозначно второе. И дело не в том, что мне неприятны постраничные любования автора фекалиями – это лишь неприятная форма, но содержание под стать своей форме. Всё: человек, его образ жизни, его чувства, его стремления – всё есть дерьмо. А я не знаю, до какой степени мне нужно сломать свою психику, чтобы научиться видеть в дерьме прекрасное и извлекать из него философию. Причем книга написана с зашкаливающем презрением ко всем и вся: к человеку, к государству, к армии, к порядку и бардаку. Только бог среди презрения и фекалий мелькает чистыми и белым, но так часто автор вопрошает бога, как тот мог допустить столько грязи в этот мир, что даже сам бог становится таким же никчёмным, как всё окружающее.
Две части чётко разделены и очень мало похожи друг на друга. Первая часть – учебка – наполнена дерьмом и скотством, и ничего общего с окопной правдой не имеет. Она о том, как звереют и опускаются люди в тяжёлых бытовых условиях. А когда и где бытовые условия рабочего, крестьянина и солдата были царскими и праздными? Но люди умели оставаться людьми. И только скот всегда останется скотом: и в окопе, и на балу, и в собственном доме (зачеркнуть) хлеву. Сам автор упирает на то, что убогость казармы есть лишь квинтэссенция общей советской убогости. Рука об руку со скотом даже вручение гос премий в Кремлёвском дворце будет пыткой (несчастный автор, как же часто он этой пыткой мучился), рядом с человеком сильным духом и осознающим, что он человек, а не скот, даже грязь военного быта стерпится, заслонённая главным. Но что для каждого человека главное? Ведь если кто-то начнёт писать автобиографическую книгу, он будет писать о том, что близко, понятно и дорого ему. Кто-то будет писать о добре и красоте – даже на войне её можно увидеть, если глаза открыты для неё. А если глаза видят скотство и дерьмо – о том и будет повесть. Маниакально измажется в дерьме всё чистое и светлое: не важно, что девочки-санинструкторы друг за друга и за своих раненых умереть готовы – важно, что нечёсаные они. Всё, скотством не обезображенное, будет отодвигаться на второй план, а на первый план выйдет разномастное отребье. В реальной жизни абсолютное меньшинство, которое почему-то здесь представляется автором основой общества. Герои все как один урки, недолюбленные родителями в детстве и обиженные советской властью. Все командиры – тупицы и подлецы, все женщины – шлюхи, все солдаты – опустившиеся животные, у которых две мысли на мозг: отнять у более слабого его пайку и насрать потом под собственными нарами. Все до единого, независимо он пола, положения и возраста – воры.
С гадливостью продравшись через всю эту грязь, наконец перешла к части два. Слава богу, грязи стало меньше. Осталась кровь. Вполне на войне уместная и очевидная. Окопная правда, о который никто никогда до сего момента не писал? Прошу прошения, а вы читали хотя бы того же Василя Быкова? У него не меньше крови, грязи, лишений и смерти. У него тоже вечные проблемы со снабжением, ошибки и просчёты командования, тяжкая солдатская доля. Только среди всего этого страшного и грязного он старается видеть лучшее в людях. Как и Василий Гроссман, описывавший маховик репрессий, тоже упор делавший не на то, как люди опускались, а на то, как они тянулись остаться людьми. А Астафьев смакует мат-перемат, анатомические подробности процесса мочеиспускания и при всех удобных и неудобных случаях впихивает в текст неприкрытые детородные органы. Что, – если человек в фокусе не срёт, правда считается не такой правдивой? Нет, я не буду бить себя пяткой в грудь, утверждая, что всё было не так. Я вполне допускаю, что именно такой увидел свою войну Астафьев. Только ведь правда у каждого своя, и каждый видит её через призму собственной личности, фокусируя взгляд на то, что ближе и понятней. Автор увидел только скотство. Его право. Только давайте называть вещи своими именами: это «правда Астафьева», а не «окопная правда», и не «правда войны».
«Астафьев описывает войну глазами простого солдата»… А есть ли это хорошо, если дальше носа простого солдата автор видеть не желает? Офицер утром выгоняет бойца на плац на занятия? – о, изверг! Напившегося красноармейца, ввалившегося в помещение для него не предназначенное, давшего в морду офицеру и потом хамившего трибуналу, сослали в штрафбат? – за что? Бойцов, самовольно на много дней оставивших часть, признали не соскучившимися по мамочке детишками, а дезертирами? – а с чего бы это? Никчёмный приспособленец вступает в партию, чтобы сладко жить, и сладко живёт полжизни, проводя в жизнь идеалы партии, собственными идеалами так и не обзаведясь, а погибая на фронте начинает клясть и обличать партию, за то, что его, верного, не уберегла… Ах, смотрите, вот она, какая партия: двуличная, бессердечная, подлая и так далее по списку. Серьёзно? И подлая философия подлой гниды толкается за истину в последней инстанции? Роль партии (кто бы как к ней не относился) мы должны оценивать с точки зрения этой мрази? Серьёзно??? Солдат не накормлен – исключительно потому, что командир получает удовольствие от голода подчинённого. Боеприпасы не доставили: а почему комполка самолично, перекрестясь, не прошёл по воде аки посуху, отбивая нимбом немецкие пули, и не принёс в руках ящик с патронами? Злобные бездарные командиры на плацдарме, грозя оружием, гонят несчастных мальчиков в атаку? Ну, так это война, вообще-то, на то командиры и существуют! Чем для России закончилась Первая Мировая война, когда в армии не стало командиров, все помнят? Но нет, дело не в этом. А в том, что когда милый сердцу автора постой гонимый палками на врага уже опытный солдатик вдруг сам получает небольшую долю командирской власти над ленивым и трусящим молодым бойцом, как он начинает вести себя? Точно так же грозит оружием и гонит на врага. Потому что такова ПРАВДА войны: без встряски, без чужой воли, по природе своей ленивый и желающий выжить человек никогда не сделает то, что он должен сделать: в бой за родину! С каких пор эта фраза из священной стала тем, чем сделал её Астафьев? И когда тот, кто призывает солдата к порядку, даёт очередь над его головой – солдат на деле почему-то не начинает ненавидеть родину и не бросается на того, кто эту очередь над ним дал, а вдруг вспоминает о том, где он, и что он должен делать, хотя сотней страниц раньше Астафьев уверял читателя, что произойдёт обратное, ни на грош не добавив сознательности. Как так?
На словах все командиры – трусы, отсиживающиеся за спинами в тепле, сытости и безопасности, на деле – первые идут в бой со своими солдатам, и если не гибнут, то даже раненые продолжают своё дело, и все лишения делят наравне с бойцами. Хотя нет! – ведь ни один командир за все 800 страниц при этом не упал грудью на ДОТ! Ну, самой собой – трусы! А с какой чёрной ненавистью описываются все политработники, чьё преступление уже только в одном названии их должности? И ведь ни один из них, если вчитаться, по сути, не сказал и не сделал ни одной подлости, наоборот, они деятельны, единственные из героев крепки духом, и ангельски терпеливы к солдатской лени, своеволию и скотству, несмотря на которые добросовестно выписывают ордена на эту солдатню. У каждого на войне своё место. Автор почему-то понимает это применительно к рядовому, но отрицает место отца-командира, штабного стратега или полит работника. Но по его же собственной, по астафьевской логике, без побудительной силы, солдат, дай ему волю, только бы жрал, спал и срал! Потому что согласно астафьевскому описанию – русский человек, из которого лепится русский солдат – есть скот. Автор получает удовольствие от того, что так видит целое поколение, получает удовольствие от живописания извечного русского бардака, от утверждения, что вплоть до 45-го года заградотряды с пулемётами гнали безоружных солдат на танки… Ненавидящие свою родину тупые, голые и голодные безоружные скоты, у которых в армии полный бардак, победили умных, рациональных, умеющих организовываться и воевать немцев. Да уж, новое слово не только в литературе, но и в военном деле, и в истории. Правда? Ну, конечно! Нет логики, зато есть говно – значит, правда. Вот книги других писателей-фронтовиков, в которых есть и логика, и душа, и вера, но зато нет говна – вот там никакой правды быть не может по определению, там – только пропаганда.
Я вот на что обращаю внимание: на личность «правдоподателя». Он врал тогда, когда благодарно принимал от тоталитарного государства награды и звания, или врёт в этой книге, искусно вымачивая в моче столь благосклонную к себе бесчеловечную и безбожную систему? А есть ли разница? – человек откровенно пойман на двуличии. Каждый судит по себе, и я скажу по себе: я не готова верить в «правду» от человека, откровенно пойманном на двуличии.
Кто не согласен – прошу кидаться камнями.
Наталья Кравцова «От заката до рассвета»
O.K., 16 июня 2020 г. 23:12
Повесть? Да нет же! Это документальное произведение, автобиография женщины, девятнадцатилетней девочкой ушедшей на войну, а к двадцати четырём ставшей Героем Советского Союза. Это боевой путь её легендарного полка, это живой взгляд на настоящую войну глазами женщины-поэта. Повесть? Это мемуары в чистом виде, просто написанные на таком высоком художественном уровне, что читаются и оцениваются как художественное произведение. И оценка эта может быть только наивысшей. Даже с точки зрения литературной критики, не говоря о восхищении подвигом. И за то и за другое низкий Вам поклон, Наталия Фёдоровна...
O.K., 16 апреля 2020 г. 01:36
Олди всегда читать приятно, но обычно тяжело. Здесь читалось на удивление легко: гладко, как по маслу. После нескольких очень неудачных книг, этот роман напомнил мне, почему я люблю читать.
Был единственный неприятный момент: когда слишком очевидна стала привязка ГГ к узнаваемой исторической фигуре. Но стоило вспомнить первую страницу: «Всъ персонажи являются вымышленными. Любое совпаденiе...» и т.д. — и снова всё стало легко и приятно. Скорее всего, уже через неделю и не вспомню содержания, но удовольствие от самого процесса запомню надолго.
Владимир Осипович Богомолов «Момент истины (В августе сорок четвёртого…)»
O.K., 16 апреля 2020 г. 00:37
Эта книга замечательная с нескольких позиций.
Во-первых, прекрасные характеры, даже эпизодические, прописанные до последней буквы, включая довоенные эпизоды. Люди живые и разные. Столкновение характеров и подходов, желание выслужиться против желания сделать дело, и то, как по-разному это дело понимают разные люди. А все эти люди вместе, вписанные в умело подчёркнутые детали окружения, создают довольно масштабную картину.
Во-вторых, любопытный детектив. Любопытный, в принципе, не нитью расследования, потому что она всё время рвалась и улики друг за друга, вроде, и не цеплялись, а самим ходом, всеми теми мелкими деталями, из которых состоит расследование, и которые не видны со стороны.
В-третьих, что я часто отмечала: книги о войне похожи одна на другую. Потому что одни на другие похожи боевые действий – лицо войны, и самая главная её часть. И книги, вроде этой, где описывается та же самая война, только совсем другая её часть, совершенно специфическая изнанка, одна из изнанок – выделяются среди других.
И в-четвёртых, что лично для меня было важнейшим: идеологическая точка зрения. В послесталинском Союзе, и тем более в постсоветской России принято хаять органы госбезопасности, выставлять их если и не кровожадными маньяками, то как минимум, глупыми, не в меру подозрительными, а на самом деле, ничего не делающими. Данный роман – ответ всем так думающим. Эта кропотливая, ответственная работа, требующая огромные умственных и физических затрат, посложнее, чем махать автоматом. И подозрительность – неприятная, но необходимая база этой работы. Конечно, ни в одном деле не обойдётся без перегибов, но основа основ – смысл существования и сложнейшая служба СМЕРШа – прекрасно раскрыты в этой книге.
Вениамин Каверин «Два капитана»
O.K., 28 марта 2020 г. 23:14
Часто, читая отзыв даже на приключенческие книги, приходится видеть презрительный комментарий, мол, чувствуется, что писала женщина. И «чувствуется» это в основном по излишне частным и подробным описанием, например, одежды. (Почему-то Льва Николаевича, когда он описывал эполеты, в этом не обвиняли!) Так вот: читая эту книгу, и даже зная, что на обложке стоит мужская фамилия, я не могла отделаться от мысли, что писала женщина. Потому что единственная внятна тема − это любовь главных героев, и все связанные с ней мысли, чувства, обиды и прочие сопли. Словом – «женская» стихия. (Правда, с поправкой на чисто мужской эгоизм: мальчики встречаются с девочками, когда им по семнадцать, потом исчезают чуть ли не на 10 лет, а когда, наконец, созревают для серьёзных отношений – радостно выясняется, что девочки все эти годы только того и ждали…). Всё же «мужское» − путешествия, учёба, суровый мужской быт, авиация − условно. Как автор описывает работу героини? Никак. Общими словами, типа «она работала» или «она задумалась о новом методе работы». А как описывается работа героя? Тоже никак. На всю довоенную часть книги два эпизода, где радом с Саней эпизодично промелькнул самолёт, зато постранично нам напоминают, что Саня — летчик. А ведь автор говорит о таком интересном времени, о таких интересных событиях − говорит, не описывая их. Эта поверхностность обижает: такое чувство, что автор просто взял такие романтичные профессии, как полярник, геолог, летчик − в надежде, что они одним своим названием должны восхитить, не удосужившись хоть что-то за названиями поставить.
Атмосферность не просто нулевая − а минусовая: заменить периодически встречающиеся в тексте даты, и можно с лёгкими корректировками касательно прогресса писать и о начале 19-го века и о шестидесятых годах века 20-го. Зато в деталях ненужное детство и дошкольные страхи детёныша, который однажды, через пару сотен страниц, станет ГГ − зачем столько лишнего, столько несущественного, столько, как говорила моя литераторша в школе, «воды»? Чтобы было, где дрейфовать… Ведь само расследование − загадка, которая должна быть движущей силой романа − не движет его, а бессмысленно дрейфует: вроде бы и интересно, но вяло и предсказуемо. О том, что 75% разгадки сами как по волшебству свалились на главного героя, даже говорить не хочется.
Отдельная тема – война. Однозначно, автору стоило остановиться на первой, довоенной версии. Во-первых, лично для меня эта тема слишком всеобъемлюща, чтобы быть всего лишь частью истории, всего лишь фоном. Во-вторых, фон оказался противоречивым. С одной стороны, в главах о войне наконец изредка начала проявляться атмосфера, чем не блистала остальная книга, с другой стороны — море неправдоподобностей.
Что в итоге? Не хочу клеймить книгу, и говорить, что она безапелляционно плоха, потому что читать не было неприятно. Каждая отдельная страница читается нормально, но всё вместе так и не смогло сложиться во что-то увлекательное. Думаю, просто по нынешнем временам, на фоне чётких традиций разных жанров и множества отличных книг на стыке жанров − сей роман «плавает». Для приключений он слишком скучен, для реализма − слишком много невероятных совпадений и подразумеваемого, но не раскрытого «экстрима». Так что − нет, на приключения не тянет. Ни на что не тянет. Эта книга могла стать бестселлером только во времена, когда людей, желающих читать, было много, а хороших книг − мало.
Светлана Алексиевич «У войны — не женское лицо»
O.K., 27 февраля 2020 г. 13:09
… и получила «великая писательница» Алексиевич Нобелевскую премию, и все мы понимаем, за что: за правду о СССР. И все мы понимаем, что правда об СССР тем считается правдивей, чем большей в ней грязи. А что, грудью на ДОТы не бросались, своим телом раненых от обстрела не прикрывали? Упирает, много-много раз повторяясь, Алексиевич, что пишет про другую войну, не про ту, про которую до неё книги писали и кино снимали. Только ведь война всё-таки одна. Просто она из разного состоит. И из воспетого в советском искусстве подвига за Родину, и из «очеловеченных» российским искусством любовных историй, и из вшей, грязи и насилия, столь милых Алексиевич. Всё было: и то, и то, и то было. Но если раньше только с одной стороны войну преподносили – с геройской, старательно умалчивая про ужасы, то здесь «великая писательница» наоборот старательно умалчивает геройскую, фокусируясь только на грязи и страхе. Весь вопрос в фокусе и балансе.
Нет, спасибо, конечно, «великой писательнице», что она собрала и записала все эти воспоминания, но тоже не без оговорок. Уж слишком любовно она из всего рассказанного выделяла только самое-самое пикантное. А ведь во всех рассказах, которым она уделила больше пары абзацев, чётко мелькает, что девушки сами шли на эту войну, сами счастливы были быть нужными своей Родине, и все тяготы, которые пришлось пережить, были для них второстепенны, а главное — их вера и их цель — то, что сама Алексиевич упорно отодвигает на десятый план. И даже не стесняется высказываться в том духе, мол, не ужасно ли это, что девушки сами добровольно хотят на войну за Родину идти? Родину, которая их даже женским нательным бельём обеспечить не может...
И всё-таки, я рада, что прочитала. Очень рада. Зацепило. Многое запомнилось и очень глубоко запало в душу. И, как не ужасны некоторые эпизоды, всему написанному я верю. Только надо чётко отгораживать чистые воспоминания фронтовичек от позиции «великой писательницы», неизменно окрашивающей в свою собственную мутную эмоциональную окраску чужие прожитые жизни. И чётко понимать, что эта книга – тоже не есть правда в последней инстанции, мол, всё было так, только так, и ничего кроме этого не было. Было! Всё остальное: и подвиг, и вера, и молодость — тоже были!
Есть замечательная повесть Героя Советского Союза Наталии Федоровны Кравцовой «Госпитальная палата». Вот в ней нет проблем с балансом. Там есть и страшные увечия, и домогательства; и, вместе с тем, женщины остаются женщинами, и не сомневаются в том, за что воюют.
Так в чём же заслуга «великой писательницы» Алексиевич? В том, что она записала чужие воспоминания? Причём, настолько выборочно, что кроме грязи ничего не осталось? Ну да, Нобелевка обеспечена.
O.K., 5 декабря 2019 г. 18:40
Что у нас там с хронологией? Пишет в 60-х Борис Васильев пьесу под названием «Танкисты». Пьеса не заходит, зато ложится в основу сценария снятого в 71-м году фильма. Фильма, ставшего легендой, который наизусть знают миллионы людей, в том числе и я. А данная повесть (на первой странице чётко стоит именно это слово «повесть» !) с киношным названием, издаётся через 24 года после съёмок, хотя на последней странице и стоят цифры «1970».
И я в непонятках.
Очень похоже на то, что через 24 года автор решил написать книгу по фильму, причём настолько близко по диалогам и настолько сухо по описаниям, что создаётся впечатление, что он просто отнёс в издательство киносценарий. Из нового – только смакуемые репрессии, много детальней всех остальных эпизодов.
Но даже если предположить, что повесть действительно написана ДО фильма, то зачем было так долго ждать для публикации? Не год, не два, а четверть века. Не верю, что не пускали: с его именем, если бы захотел – напечатался бы и раньше. Но за 24 года – всё – время ушло.
И вот я искренне не понимаю – зачем? Чтобы напомнить о себе, потому что фамилию сценариста в титрах помнят не все? Или чтобы на волне обругивания почившего СССР и своё слово вставить о страшных тридцатых?
Нет, слова из песни выкинуть можно, а вот вставить новый эпизод в старый фильм – нельзя. Он снят раз и навсегда, и в отличие от многих экранизаций, которые живут наряду с книгами-первоисточниками, этот фильм сам стал первоисточником. А любой интересовавшийся человек и без данной приписочки знает, что по изначальному сценарию должно было быть 2 серии, включавшие и репрессии, но пришлось резать, и вовсе не потому, что худсовет не устроили репрессии, а потому что не позволял хронометраж.
Да, я плакала над многими эпизодами, но только потому, что в глазах стояли кадры из фильма. Трогали они, а не бумажные рубленые фразы.
Чего я ждала от повести, изначально зная хронологию? Сама не знаю. Как минимум, чего-то нового. Я ошиблась. Изначально хотела приписать, что рекомендовать могу только тем, кто не знает фильма (если такие найдутся), но понимаю, что те, кто не знает фильма, не имея перед глазами живой игры Ланового, вряд ли этим топорным текстом впечатлятся. Увы. Жаль.
Нина Соротокина «Трое из навигацкой школы»
O.K., 15 ноября 2019 г. 20:16
В меру остросюжетно, в меру наивно. Взрослому будет пресновато, но отличный вариант для юношества. Тем более отличный, что 99 из 100 приключенческих книг имеют своими героями французских мушкетёров, американских индейцев, английских путешественников, голландских пиратов и т.д. и т.п. Не говоря о том, что 99 из 100 классических книг приключений написаны слишком давно и слишком тяжеловесно, чтобы получать от них удовольствие.
Но не могу не оговориться: Соротокина, конечно, не единственная, кому удалось написать добротный приключенческий роман на русской почве. Но прогремела именно эта книга благодаря случаю: экранизации. Отличной, кстати сказать, экранизации, более динамичной и менее невинной, чем оригинал, за единственным вечным киношным недостатком: возраст героев: 25-27-летние мужики играют 16-летних мальчишек. Преимущество книги над фильмом разве что в глубже раскрытых характерах.
Вердикт: если вы смотрели и хорошо помните фильм, и если вам перевалило за 25, тогда тратить время на книгу не стоит. Но подсунуть её 13-летнему подростку, если он вдруг изъявит желаний что-нибудь почитать – однозначно.
Джо Аберкромби «Красная страна»
O.K., 3 ноября 2019 г. 20:55
Как всегда после Аберкромби, впечатления приятные. Заново перетасованные старые знакомые; интрига не велика, но герои и их поступки радуют. Но три мелочи с самого начала здорово мешали.
Первая: говорящие имена. Спасибо переводчику, он их хотя бы не переводит, но я достаточно знаю английский, чтобы совершенно неуместные в творимых обстоятельствах имена резали слух.
Вторая – это обман ожиданий относительно атмосферы. Рецензии и отзывы в один голос кричали о Диком Западе, но у меня ассоциации были нулевые. Это все тот же мир «меча и магии» (зачеркнуть) «ножа и говна», это всё тот же Аберкомби; золотой лихорадки, фургонного способа передвижения и местного аналога индейцев для меня недостаточно для вестерна. Хотя, конечно, это больше косяк рецензентов, чем Джо.
Но вот третий недостаток полностью на его совести. Вот за что я, женщина, всегда любила его книги? За сильные женские характеры. Ферро, Монца, Колючка Бату… А здесь Шай. И только на четвёртый раз я ясно увидела, что характер-то на самом деле один, просто втиснутый в разную внешность. Обидно.
Бернард Корнуэлл «Сага о короле Артуре»
O.K., 31 августа 2019 г. 23:57
Стрелок Шарп остается одним из любимых циклов. Но другие книги автора такого восторга не вызывают…
Первое неприятное обстоятельство: автор использует пару приемов, которые — кому как — а меня бесят. Это изложение от первого лица, причём лица вымышленной сошки при великом деятеле. И это повествование от лица старика, много лет спустя вспоминающего давно минувшие события. Рассказ сразу теряет половину красок и огня, начиная отдавать неухоженной пыльной сединой.
Ещё автор постоянно повторяется. Вспоминая каждые полсотни страниц какого-нибудь короля Тевдрика, он пренеприменно напомнит читателю, о ком речь. После первого десятка раз начинает подбешивать.
Но самой большой проблемой для меня стала атмосфера, к которой я более-менее попритёрлась лишь к середине цикла. Просто при попытке вписать легенду в реальный исторический контекст второе может оттенить первое. Здесь от легенды вовсе остались только десяток имен. Да, атмосфера на редкость живая — религиозные войны и феодальные разборки жестокого и грязного очень раннего средневековья северной Европы — но эта не та атмосфера, которая питает Артуриану. Смысл ведь не в том, что главных героев зовут Артур, Мерлин и Ланселот, а в особом духе, который здесь полностью затоптан «историческими реалиями». Порой кстати, совсем нереальными. Ну какой «культ прекрасной дамы» в те вонючие века? А образ самого Артура? Блаженный очаровашка, мыслящий и действующий в полную противоположность времени, в котором живет. Он прощает врагов, предает друзей и не понимает, как окружающие могут обижаться на него, когда он оскорбляет их честь во имя своих непонятных никому идеалов. Он талдычит профессиональным воякам о прелестях мира, через день зовёт всех на войну, но отказывается пожинать иные плоды победы кроме «миру — мир», а суровые воины, через раз оказывающиеся без добычи, продолжают таять перед его щенячьим взглядом и утопическими мечтами. Наёмники воюют за мир? А мистер Корнуэлл ничего не напутал?
Напутал. Много. Только перед боем воин подстригся, а празднует победу уже заплетая вновь длинные волосы. Или у шестнадцатилетнего юнца вдруг обнаруживается шестилетний бастард. Уже не говоря о первой встрече Дерфеля и Артура в начале повествования. Дерфелю 15, Артуру 25. Проходит какое-то время, и Артуру уже около тридцати. А Дерфелю под тридцать. Приплыли...
В заключение: пишись книга в реальном времени, но самое главное — будь она основана на самостоятельном сюжете, а не на впихнутой в реальность сказке — оценка была бы совсем другой. Как не нужно было раскрашивать Штирлица, так и некоторым легендам лучше оставаться легендами.
Эрих Мария Ремарк «На Западном фронте без перемен»
O.K., 28 августа 2019 г. 14:34
Долго книга не нравилась. И только под конец я заставила себя проникнуться. Всем тем, что пришлось видеть и делать этим мальчикам. Спору нет: война — это ужасно, и всем было бы лучше, если бы её не было. И есть только один пунктик. Рассуждать так, как герой книги, может только человек, осознающий, что война, которую он ведёт — не его война, его родине она не нужна, и чужие родины от неё только страдают. Ведь не от голода, холода, гноя, поноса и страха смерти страдают эти мальчики. А от осознания, что смерть их будет напрасной, а если повезёт выжить — жить им с нечистой совестью после всего увиденного и сделанного. Мог бы так философствовать красноармеец на полях Великой Отечественной или вьетнамец в сайгонских джунглях? — словом, солдат, воюющий за свою жизнь и существование своей Родины. Нет. Такая философия — удел маленького человечка армии агрессора, великодушно желающего мира для себя и для всех тех, кто в него стреляет.
Война... слово одно — понятия разные.
Марина и Сергей Дяченко «Цифровой, или Brevis est»
O.K., 26 августа 2019 г. 22:39
Странно. Вроде всё красиво и точно, как всегда. Чувствуешь себя частью книги, ясно представляешь и виртуальный мир, и реальный. Глаза и мозг радуются. Но сердце не принимает. И тому как минимум 2 причины.
Первая. Герой. Подросток 14 лет. Он очень хорош. Даже слишком. Слишком он мудр для своего возраста. Настолько мудр уже с первых страниц, что почти нет развития – на последних страницах он всё тот же. Так что одна из самых сильных сторон авторов – становление и поиски личности – здесь в полной мере не раскрывается.
Вторая. Сюжетная линия. Слишком долго затянулось появление собственно фэнтезийной составляющей; слишком не связаны между собой главы; и очень, ну прям очень не принимает сердце момент манипуляции.
Про бессмысленный конец не говорю – книга начала мне не нравиться задолго до него.
P.S. Как и во всех книгах Дяченко, оцененных мной ниже девятки, хочется оговориться: книга не настолько плоха, как я её оцениваю и критикую. Просто от любимых авторов всегда ждёшь совершенства.
Владимир Паутов «Шестой прокуратор Иудеи»
O.K., 6 июля 2019 г. 13:33
Расхвалил себя автор в предисловии — я губу и раскатала… Тем обидней было столкнуться с реальностью.
Единственное достоинство книги: взгляд с обратной стороны. Мы привыкли все эти события рассматривать с точки зрения христианства: вот идёт Бог, и все его гонят. А с точки зрения власти и общества? Вот идёт нищий проповедник, один из множества, не работает, а только речи говорит, и речами оными мутит народ против власти и ломает общественные устои. И мы возмущаемся, что его казнили?
А дальше сплошь недостатки.
Владение языком на уровне старшеклассника-хорошиста: про сложноподчинённые и сложносочинённые предложения автор, вроде бы, и знает, и, дабы показаться искусным, стремится использовать их почаще, но весьма неумело. Получились ненужно длинные предложения, слишком часто несогласованные. Неспособность к чёткому изложению мысли ведёт к многостраничным попыткам всё-таки хоть как-то её донести, постоянно повторяясь. Атмосфера нулевая, мистика неуместна, интриги детские, скачки во времени путают.
Хотя повествование от первого лица, большая часть действия — подробное описание действий, разговоров и мыслей других людей, к Пилату никакого отношения не имеющие. Причём от его лица они описываются!
Автор в предисловии специально оговаривался, что его работа — историческая, но... Мистический искуситель и итоговое воскрешение совершенно в «историчность» не вписываются. А герои вышли не живыми людьми, а совершенно библейско-каноническими иконами: Иисус сам жаждет собственных мук дабы через них преподать урок миру, первосвященник — коварный жадный злодей, Иуда отвратительный подлец. Настолько отъявленный, что неизбежно снова возникает мысль, как Иисус его вообще к себе подпустил. Нет. А первосвященник? Ясно, что он первым повинен в казни Христа, но лепить из него монстра, который этой казни хотел исключительно по вредности и подлости натуры? Нет, он стремился к благу для своего народа и своего дела, уверена в этом. И он видел это благо в смерти человека, который его делу угрожал. Где историчность и живая психология живых людей? Штампы. Пардон, применительно к теме — иконы.
Итоговая оценка: «отлично» за желание разобрать тему, «хорошо с минусом» за старание и «неудовлетворительно» за исполнение.
Андрей Валентинов «Ангел Спартака»
O.K., 6 июля 2019 г. 13:19
Давно я так долго не мучила книгу. Хотя, кто кого мучил — ещё вопрос. Невнятно, мутно, бессистемно. Сюжет, если и был, искусно прятался за фантазиями, воспоминаниями, эмоциями и шизофреническим бредом наяву главной героини. О восстании гладиаторов — ноль. О личностях — того меньше. Атмосфера Рима — лишь в наляпывании на текст звучных терминов. Всё содержание — уйма психоделических бесед Учителя / Бога / Антихриста с ученицей — существом женского пола и 17 лет, существом, в котором нет ничего ни от женского пола, ни от 17 лет. (Почему-то среди некоторых писателей-мужчин существует поверье, мол, напиши книгу от лица женщины — прослывешь гением, и чем путаней будет книга, тем гениальней тебя признают. Но на деле всё несколько наоборот. Такая каша в голове, какой обычно писатели-мужчины наделяют своих героинь, может твориться только в головах мужчин, считающих себя гениальными писателями).
Единственный стоящий момент (хотя многие, наоборот, проклянут за него автора) — здоровый скептицизм в отношении принципиально не терпящего никакого скептицизма христианства.
Роберт Штильмарк «Наследник из Калькутты»
O.K., 6 июля 2019 г. 13:16
Да, пожалуй, книга если и не детская, то подростковая. По крайней мере, мне, взрослой, опытной и циничной, некоторый вещи сильно резали глаз, как то: стирильно-приторные романтические линии, утопические идеи, тотальное обличение религии, капитала и власти, скучность большинства положительных героев, из-за которой невольно начинала симпатизировать энергичному и умному главному злодею... Были и другие, в основном мелкие недостатки, например слишком часто повторяющийся приём с переодеванием. НО все недостатки с избытком искупались лихо закрученным сюжетом. Множество героев и сюжетных линий, органично и оригинально сходились и расходились, десятки мест действия по всему свету, всегда непредсказуемые повороты и завидная динамика. Отличный язык: грамотный и образный, но не нудный, как у иных классиков приключений. Образцово-показательная приключенческая книга, для меня ставшая однозначным эталоном жанра.
Агата Кристи «Убийство Роджера Экройда»
O.K., 3 июля 2019 г. 12:43
Контрольный. После двух совершенно провальных книг Кристи взялась за третью — решить, просто не повезло ли мне с первыми двумя, или у неё всё творчество того же пошиба. Отчасти и то и то. Да, в этой книге нет таких чудовищных недомолвок и косяков, как в предыдущих, но логика расследования Пуаро всё равно от нас скрыта, а когда открывается — большей частью сводится к интуиции. Вот, подбирает сыщик какой-то мусор, скажем, стержень от пера. Вещь, которая может быть просто выброшенным мусором, а может принадлежать любому из подозреваемых и использоваться десятками способов: от очевидных, до маловероятных. Но гений Пуаро безошибочно угадывает истинный в самом невероятном. Множа подобным образом собранные и истолкованные косвенные улики, связывая их, Пуаро, наконец, приходит к разгадке. Серьёзно?
Нет, я не знаток детективов, но, по-моему, расследование должно отталкиваться от правильного истолкования фактов, а не от связанных воедино безумных толкований косвенных улик. Ведь так можно до любых зелёных человечков нафантазироваться.
Плюс книги — приятное изложение и неожиданная развязка. Хотя, хочется похвалиться — у меня мелькнуло подозрение. Убийца — тот, кого меньше всего подозреваешь, а кто вызывал меньше подозрения?
Минус — помимо вышесказанного — извечная тупость полиции и прям патологическая необходимость в «Ватсоне», без которого сыщик ну никуда.
Мишель Роуэн «Обречённые королевства»
O.K., 3 июля 2019 г. 12:36
Думаю, главная проблема цикла — его незавершённость. На русский переведено 2 книги из 7-и (!) написанных, а сколько их будет — не знает, наверное, даже автор. Не чувствуя приближения развязки, сюжет начинает казаться высасыванием соплей из пальца. Особенно это обидно на фоне неожиданно сильного первого романа с прекрасными характерными героями, неожиданными поворотами и логичностью происходящего. Да, была наивность, но ведь все герои – молодёжь от 15 до 20, и вели себя они соотвественно. А вот продолжение – мир в руках всех этих подростков – уже выгляедло нелепо. Всё скатилось к предсказуемости, штампам и туманной сказочности. Интересно, конечно, было бы знать, чем всё кончится, но думаю: переживу. Если третий роман настолько же слабее второго, как второй — первого, — лучше не портить впечатления.
Харпер Ли «Убить пересмешника…»
O.K., 21 марта 2019 г. 00:11
Не сказать, чтобы совсем впечатления не произвело, но ждала я большего. Атмосфера старого доброго юга не впечатлила (не в последнюю очередь потому, насколько она сильнее у той же Флэгг), «доброго» в этом старом добром юге оказалось не так уж и много, повествование от лица ребёнка вовсе не удалось (почти теми же словами и с теми же эмоциями могла бы написать и тридцатилетняя женщина, при условии, что она не зла и изъясняется доступно).
Но ведь не за вышеперечисленное книга вошла в анналы мировой литературы. А за историю сегрегации в старушке-Америке тридцатых. А издана книга, на минуточку, в шестидесятых. Прогремела тогда, через четверть века после описываемых событий, и читается и гремит до сих пор в веке уже двадцать первом. А нет ничего проще, чем обличать прошлые эпохи с высоты сегодняшних знаний и морали. Вот де осуждают герои Гитлера, плачут над нецивилизованными папуасами, а сами с собственными неграми ведут себя так ай-ай-ай. И даже этого не замечают. Легко было писать об этом, когда у тебя за спиной целое движение за гражданские права и сам Мартин Лютер Кинг. Легко нам сейчас осуждать персонажей-«расистов», когда мы сами выросли в другом мире. Но могли ли они, выросшие там и тогда, думать по-другому? Это СЕЙЧАС мы знаем, что негры – такие же люди, просто другого цвета, то ведь ТОГДА белые вполне серьёзно были убеждены, что негры БУКВАЛЬНО заразны и генетически неполноценны! И они делали всё, чтобы уберечь себя, своих детей и свой маленький мирок от этой заразы. При этом, даже не нападая первыми – лишь защищаясь от чужеродности. Людей поставили перед простым выбором: свой – чужой; кто из нас сделал бы иной выбор? Конечно, негры ни в чём тогда не были виноваты. Их жалко. Но заслуживают ли такого тотального обличения тогдашние белые? Если они просто жили по правилам, написанным до них; по правилам своего мира, а не нашего с вами?
P.S. На самом-то деле, с момента описываемых событий и до момента написания мало что изменилось в старушке-Америке в плане сегрегации. Вот если бы автору хватило смелости написать свой роман о настоящем, а не о прошлом – ведь и менять-то почти ничего не пришлось бы! – тогда, думаю, мировой резонанс был бы более оправдан.
Наталья Образцова «Анна Невиль»
O.K., 19 марта 2019 г. 14:51
Благодаря таким книгам особенно ярко понимаю, за что люблю фэнтези. Потому что когда речь о реальных исторических сюжетах, а ты историю хоть немного знаешь, всегда всё сводится к двум противоположностям: с одной стороны, в мелочах, ты знаешь, что всё было совсем не так, с другой стороны, в целом, ты знаешь, что и как должно закончиться. А ведь возьми почти тех же действующих лиц, почти ту же атмосферу, почти те же события, но придумай для страны своё название, за морем пусть живут не норманны, а, скажем, эльфы, и сделай советником короля какого-нибудь завалящего мага — и вуаля! В любой момент можешь подкинуть сюжетный сюрприз, и ни у кого не возникнет вопроса, почему герои 14 века ведут себя точь-в-точь как твои современники.
Словом, эта книга содержит все особенности своего жанра, как сильные так и слабые. Дамский, даже домохозяйский романчик в красивых исторических декорациях. Из внежанровых недостатков: наивность интриг и непонятные качели в любовных делах: то излишне невинно, но ненужно пошло.
Все четыре романа, достаточно разные по сюжету, органично сливаются в единую историю. Первый роман — наивный, но искренний. Традиционные приёмы: юная дева, прекрасный рыцарь и дорога, которая их сблизит, почти без привязки к реальному историческому контексту. Второй роман — придворные интриги и тонкая романтическая нить. Третий роман — самый душевный, но и самый предсказуемый: даже не зная историю, а только зная, что будет ещё и четверная книга — заранее понимаешь, к чему всё идёт. И четвёртый роман — полнейший провал. Если со скидкой на лёгкость жанра первые три было приятно читать, то четвёртый всё перечеркнул, превратив сильную, умную, смелую и верную героиню в истеричную, безмозглую, похотливую, бесцельную бабу.
O.K., 18 марта 2019 г. 10:42
Ждала всего, но только не этого. Сопливая мелодрама на фоне безумия «злого гения», жаждущего разлучить влюблённых и присвоить девушку. Оригинально! Половина всего сюжетного развития строится но том, что кто-то за кем-то подсмотрел или подслушал. Блеск! Автор постоянно забегает вперёд, делая неуместные отступления и разбавляя своё повествование чужими письмами и рассказами, которые герои в будущем напишут / расскажут. Добавляет интриги, ничего не скажешь!
Да, интрига – единственное, на чём худо-бедно держалась книга. И я ждала, что она достойно объясниться. Но половина загадочных явлений так и не объяснилась, а другая половина свелась к тому, что загадочный Призрак – гениальный музыкант, композитор, певец, учитель, строитель, архитектор, палач, иллюзионист, чревовещатель и т.д. и т.п. Даже закрыв глаза на совершенно фантастические описания подземелий оперы – то только на прокачку всех навыков Призрака до совершенства ушла бы не одна сотня лет! Так что, здравого рацио, пусть даже сопливого, в книге ни на грамм. Лишь мистика, лёгшая на прекрасную почву нездоровой психики почти всех героев.
Вердикт: мутный романтико-мистический триллер, заслуживающий безвестности, но получивший бессмертие благодаря гению композитора Эндрю Ллойда Вэбера.
Владимир Обручев «Земля Санникова»
O.K., 17 марта 2019 г. 18:18
Началось всё с экспедиции а-ля Капитан Немо к месту, которого на самом деле нет. Продолжилось описанием загадочного острова а-ля тот же Жюль Верн, и свелось к общению белых с заполярными туземцами а-ля Фенимор Купер. Всё то же самое, только на русской почве, где не обошлось без прогрессивных революционеров, сосланных злым режимом в Сибирь за свободомыслие. Из минусов – лёгкость, с которой герои попали на З.С. – если всё было так просто, почему ни у кого раньше не получалось? Но главный вопрос – почему вдруг сибиряки выглядят и ведут себя как заправские Чингачкуки? Ну, неужели нельзя было что-то более правдоподобное сообразить? Думаю, это главный минус романа. Сам загадочный (неправдоподобный) климат сего Таинственного острова в расчёт не беру: автор искренне пытался вписать его в известную ему научную картину мира.
O.K., 16 марта 2019 г. 13:10
Пожалуй, не стоило много ждать от цикла, где на первой же странице первого романа герой любуется своим членом. Секс, кстати, станет основным стержнем цикла, и всё бы ничего, вот только действие-то разворачивается значительно ДО сексуальной революции, а из дюжины героинь разных эпох, наций, статуса, достатка, веры и крепости морали отыскалась только одна, довольно второплановая, ухитрившаяся сохранить невинность до свадьбы. Такая поголовная распущенность могла бы стать главным минусом книги, но, увы, истинная катастрофа подкралась с неожиданной стороны.
Но сначала о плюсах, благо их не много. Точнее, один. Эпичность. Весь европейский континент (два самые главные его нации), плюс североамериканский (на примере Совсем главной нации) на протяжении почти шестидесяти лет. Круто! (казалось бы на первый взгляд). Но, дьявол, как говорится, в деталях. Всё было бы ничего, если бы среди четырёх описываемых наций, наряду с несчастными немцами, прогрессирующими в своём благородстве англичанами и идеалистами-американцами, не было бы русских. Злобных, тупых, подлых, вечно пьяных и т.д. и т.п. Такова царская Россия, такова революция, таковы Советы на всех стадиях развития. Все, обличённые властью (члены царской фамилии, офицерство, аристократия, промышленники, творцы революции, и конечно, спецслужбы) – все тупы, подлы, продажны, кровожадны и некомпетентны, и только тем и живут, что унижают всех вокруг. Тем временем, все, властью не обличённые (крестьяне, рабочие, простые прохожие, одетые не в кожанки) – вечно норовят собраться в стаю и кого-нибудь растерзать средь бела дня. Все русские женщины – проститутки; все русские священники – педофилы и мошенники, все русские офицеры – алчные продажные подонки, все русские солдаты – дезертиры, насильники и убийцы. Все — и бедняки и богачи – живут в грязи и убогости, и всё, что ни делают (кроме водки) — ничего-то они сделать не умеют. Это всё — прямым текстом, в каждой главе о России.
Первая мировая война, при всесильном миротворствовании англичан и американцев началась исключительно из-за невежественной агрессии русских, вторая мировая – как американцы и англичане не старались – по той же причине. Вы спросите, а где была в это время немецкая нация? – ну, у неё просто другого выхода не было, как развязать обе эти войны, раз Россия (СССР) такая агрессивная. Да, да. А во вторую мировую, кстати, русские вообще ввязались исключительно для того, что бы рано или поздно прийти на немецкие земли и начать насиловать немок. А вы не знали? – оказывается, на всю Германию не найдётся ни одной женщины от 10 до 70, которую не изнасиловали бы русские, и ни одной немки, которая (упаси бог!) пережила бы насилие от союзников.
Но не поголовно все русские звери. В некоторых всё-таки есть зачатки добра. И те, в ком они есть, обязаны ненавидеть свою родину, мечтать из неё сбежать, продавать государственные секреты за границу, или разлагать общество диссидентством. И не может не восхитить тот щенячий восторг, который испытывают все русские, волей судеб попавшие не запад! Особенно запал в душу тот случай, когда русский восхитился прекрасными и разнообразными реками и равнинами Штатов, ведь в его родном СССР нет другой природы, кроме вечной мерзлоты и хвойных лесов (не считая Украины). Нет, на полном серьёзе! Тупость и подлость всех поголовно русских — это эмоции, но когда такие глупости преподносятся как факты — становится смешно. Животный ужас западного человека перед советским спецслужбами трансформируется в то, что все чекисты и зимой и летом ходят в кожанках с угрюмыми лицами с пистолетами и дубинками в руках, при первом удобном и неудобном случае начиная избивать случайных прохожих. И — нет, это шедевр! — автор на полном серьёзе описывает Нью-Йорское отделение НКВД! Он не удосужился хотя бы узнать, как НКВД хотя бы расшифровывается! И чем отличаются НКВД, КГБ, и ГРУ! И на подобных «фактах» строится вся книга: автор даже поверхностно не познакомился с описываемой темой, а лепит её из всех штампов-ужастиков про злых русских, которыми пичкают «их» про «нас». Они – хорошие, мы – плохие, и это – аксиома. Косность английской аристократии, американская сегрегация, повсеместное бесправие женщин – это временные мелкие недочётики, которые прогрессивное западное общество посильно стремится искоренить, но вот то, что в СССР трудящемуся недоступно заказать по каталогу понравившуюся тряпку – конечно, говорит о полнейшей и необратимой убогости всего русского.
…Но это всё эмоции. А есть факты. Помните, как в плюсы цикла я занесла его масштабность? О быте и нравах разных народов в разные исторические эпохи? Так вот: если автор так небрежен и даже откровенно лжив со всеми фактами, которые касаются России, то кто поручится за достоверность фактов об англичанах, американцах и немцах? Вот и вытекают из трёх тысяч страниц цикла только две непреложные истины. Первая: они нас не знают и знать не хотят, и ненавидят нас за сам факт нашего существования. И вторая: идеология запада — это: Счастье = Свобода = Кока-Кола (т.е.: человек может быть счастлив, только если он свободен приобрести желаемое материальное благо), и благородные английские и американские политики будут из кожи вон лезть во имя этого всеобщего счастья для масс.
На этой книге воспитывать юных американцев – какие они благородные и демократичные, и насколько они правы, борясь с русской угрозой по всему миру: посмотрите, какие они – русские! Но попробуй кто-нибудь из «наших» так написать про «них» — скандал на весь мир, митинги, санкции, бойкот, обвинения в разжигании межнациональной розни, угрозы автору, запрет на издание... Ведь защита чести и достоинства, о которых так любит печься запад, должны работать только если затронуты ИХ честь и достоинство. А вы, русские скоты, читайте и утирайтесь. Даёшь свободу слова! Хамство, ложь и оскорбления в адрес целой нации? Так это же художественное произведение – автор так видит! Вот и издаётся себе мирно и даже без скандала в нашей тоталитарной стране этот эпос, и даже умудряется восхитить прогрессивных читателей тем, как масштабно замечательный автор облил нас всех дерьмом...
От «Столпов земли» я в своё время была в восторге. Даже представить не могла, что можно с таким треском разочароваться в ком-то, кто однажды так восхитил...
Джо Аберкромби «Море Осколков»
O.K., 31 января 2019 г. 18:11
У цикла есть три, нет, четыре главные характеристики, не плохие и не хорошие, кому что нравится:
1. Почти нет магии. Только в последней трети последней книги и весьма… гм… своеобразная…
2. Сомнительное единство сюжета. Да, общий мир, да, есть сквозные линии, но в каждой книге – новый (новые) главные герои.
3. Все эти главные герои достаточно юны. Мальчики и девочки 17+/-
4. Хотя эти мальчики и девочки иногда занимаются сексом и выражаются нецензурно, все эти действа описаны весьма сдержанно.
Теперь, собственно, о плюсах и минусах. Минус – глобальный – по сути, всего один: совершенно провальный первый роман. Не вызывающий симпатии ГГ, бутафорские герои второго плана, абсолютно вторичный сюжет, сплавленный из всего понемножку, без единой оригинальной задумки. «Я его слепила из того, что было…» Плюс цикла – глобальный – по сути, тоже один: прекрасно раскрытые и очень разные главные герои, даже Ярви из первой части, и не его беда, что он мне не приглянулся. Всё остальное: динамика, интрига, атмосфера, оригинальность мысли – средненько. Без звёзд с неба, но добротно.
Первый роман постранично хотелось бросить.
Второй роман порадовал двумя очень симпатичными (лично мне) героями.
Третий роман – тоже не плохие герои. И интриги.
Итог: немного жалко потраченных денег (из-за первой части) и совершенно не жалко потраченного времени (из-за двух последующих). Без восторга, но с удовольствием.
Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер «Эра милосердия»
O.K., 14 января 2019 г. 22:31
Много лет держалась: не смотрела экранизацию, чтобы не замутнять впечатления от оригинала, который давно собиралась прочитать. И вот, свершилось!
Первое, что бросилась в глаза: неприязнь к Жеглову: нахальному, самоуверенному и самовлюблённому. И в противоположность ему – симпатия к Шарапову: смелому, но скромному и честному, идеалисту до мозга костей. Парадокс: методы работы Жеглова, конечно, эффективней, и в то тяжёлое время они были во многом оправданы, но времена – они всегда тяжёлые, и именно потому что в обществе (не в МУРе, а в обществе в целом) таких, как Жеглов, циничных и наглых, – больше, чем таких совестливых, как Шарапов.
Сама детективная линия почти не запомнилась, возможно, своей натянутостью. Слишком неправдоподобно оказались переплетены обычая бытовая мокруха (убийство Груздевой) и ограбление склада (оргпреступность в лице банды «Чёрная кошка»), и слишком случайно вышли с одного на другое:
Зато что запомнилось и запало в душу – это быт первых послевоенных месяцев. И боль за Шарапова: вот воевал он 4 года, друзей терял, сам умирал – за мир. И вот он – мир, в который он вернулся. Не светлое советское коммунистическое завтра, а уголовная малина, воры, убийцы, шлюхи, алкаши и все остальные прелести. И вот ещё что поразило: вполне официально государство организовывает рестораны, в которых одна чашечка кофе стоит в пол месячной зарплаты. И если даже предположить, что такие доходы могут быть не криминальными, то сам факт подобной расточительности (в голодной-то стране!) – уже явление аморальное и антисоветское. И ничего – процветаю себе эти заведения!
Лучшее и самое сильное впечатление – любовная линия:
Рувим Фраерман «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви»
O.K., 14 января 2019 г. 22:26
Добрая прямодушия книга о добром прямодушном советском детстве: о первых взрослых чувствах и первых взрослых проблемах.
Прекрасно раскрыт внутренний мир девочки-подростка: она не понимает, что она чувствует, это пугает её, и она ведёт себя внешне в полную противоположность тому, как чувствует на самом деле: грубит тому, кого любит, ласкается к тому, с кем конфликтует, перестаёт замечать того, кем дорожит.
O.K., 11 января 2019 г. 20:05
Пора обедать. А значит: отложить книгу, которую я сейчас читаю, и идти на кухню. С гримасой отвращения закрываю обложку и шепчу про себя: «какая мерзость»… Пытаюсь вспомнить: читала ли я в своей жизни что-то настолько же мерзкое. Да, читала. Бывало и хуже, правда, не часто. Но если те, другие книги, которые хуже, вызывали прям-таки бурю эмоций, то эта – лишь апатичную брезгливость. Наверное, именно поэтому и не хочется ставить книге единицу, хотя она, пожалуй, её и заслуживает.
Я читаю Лолиту.
Само имя героини стало синонимом слова «нимфетка», получившим широкое распространение опять же благодаря этому роману. И одного я не понимаю: почему нарицательным не стало имя героя? Ведь не будь таких, как он – сытых лысеющих мужчин среднего возраста, испытывающих нездоровую страсть к ещё не оформившимся девочкам – тогда не было бы и девочек, которые вполне естественно хотят повзрослеть как можно быстрее. А герой, хоть и понимает всю противоестественность своих влечений – всячески им потворствует. И презирает всё и вся вокруг себя, кроме объектов своего сексуального влечения.
Но как не прискорбно, а к этим разочарованиям (разве что в меньшей степени) я была готова. А к чему я была не готова – так это к качеству русского языка. Человек, научившийся читать, писать и думать по-американски, взялся переводить на уже утерянный собой язык самого себя. На выходе получаем орфографические ошибки, неуместный французский, совершенно нечитаемое для русского человека построение прямой речи. А при попытке фонетически перевести слово «girl», автор даёт целых три варианта транскрипции. Единственный плюс стиля автора – смелость с эпитетами.
И конец. Да, ещё одна причина, почему не ставлю единицу.
O.K., 4 ноября 2018 г. 20:29
Как любит западная «демократия» называть нас «немытой Россией». Мы можем в ответ тихо обижаться или громко возмущаться, а задумываемся ли мы, что прилипло к нам это определение с лёгкой руки Лермонтова – нашего же соотечественника? Я вот, злючка такая, обижаюсь, когда западные авторы, случись им писать о нашей стране, выставляют всех русских дураками, вечно хлещущими водку, живущими в грязи, чуждыми доброты и красоты, жадными, подлыми, злыми, вечно рукпоприкладствующими. А чего я, собственно, на иностранцев-то обижаюсь, когда наши доморощенные литераторы, в данном случае Горький, именно такими нас и видит. И изображает. На весь мир. А мы ему памятники ставим, города в его честь переименовываем, в школах проходим. Браво, дескать, мастер! Как это ты самую суть ухватил? Да, все мы быдло (аплодисменты в зале); грязное, озлобленное, тупое, вечно пьяное быдло (в зале аплодисменты и одобрительные выкрики с задних рядов).
Дальше немного научной теории. Среди быдла вдруг откуда ни возьмись вспыхивает искра революции. И сразу преображает всех, кого ни касается. И кого не касается – тоже преображает! Злобные тупые и вечно пьяные массы русских ведь не виноваты же ни в своей злобе, ни в пьянстве, ни в тупости; они же просто не знают, что можно мечтать о революции, а значит – не быть злобными, тупыми и пьяными! А вот когда узнают… Когда революция произойдёт, и всем на руки выдадут по коммунизму – вот тогда русские в одночасье перестанут пить, бить и тупить, а станут образцом гуманности для всего человечества. («Я почему вредный был – потому что у меня велосипеда не было. А теперь я сразу добреть начну.» ©)
А я, всё-таки, верю, что всё зависит от человека. Если он хочет видеть вокруг грязь, пьянство и подлость – он всегда будет видеть только их. А если хочет видеть светлое в людях – даже в самые тяжкие времена он будет видеть это – светлое. Нужно всего лишь захотеть увидеть не толпу народа, а личностей, из которой эта толпа состоит: людей со своими эмоциями, думами, страхами и стремлениями – они есть у каждого. Горький хотел увидеть немытое стадо, и среди этого стада создал своих искусственных супергероев: чистых сердцем революционеров… Выхватил, раскрасил души… И чем больше красок уходило на этих «выхваченных» героев, тем мрачнее, тупее и ненужней оказывалось оставшееся стадо статистов. Поэтому богоподобные горьковские герои так и не тронули. Именно своей искусственной одушевлённостью на фоне отрицания всего человеческого в окружающих.
Да и, чего греха таить, неправдоподобностью. Серое быдло вокруг, тупые забитые люди. И вдруг – нате! – одна из этого быдла, полуграмотная домостроевская домохозяйка проникается идеями революции. Проникшись, начинает любить идеи сына больше самого сына, всё больше пьянея от своей значимости в мире «умных» людей. И в данной книге словом «мать» – не более чем партийная кличка активистки, но никак не социальный статус женщины, налагающий на неё обязанность слепо любить своё чадо и страдать за него. Здесь: ни любви, ни страдания. Какой-то дурман. Если не сказать – угар.
Единственный плюс книги — то, что когда-то она обладала мощным воспитательным моментом.
Яков Голосовкер «Сказания о титанах»
O.K., 4 ноября 2018 г. 20:22
Кто из нас в детстве не зачитывался мифами и легендами древней Греции? Вот только сводились ни в основном к Гераклу, аргонавтам или Одиссею. А мне всегда до боли хотелось знать, откуда взялись те чудища, которые им мешали геройствовать: Горгона, Сирены и т.д. и т.п. Или в честь каких героев или историй названы созвездия… Или легенды о рождении (происхождении) тех или иных богов и богинь…
Вот она: та сторона мифа, которой мне всегда не хватало.
Но читать было сложно. Слишком много мелких, но интересных деталей порой мимолётно проскальзывало, и приходилось по несколько раз перечитывать один и тот же абзац, чтобы усвоить, кто же кого от кого породил.
Достаточно любопытные истории. Большая часть привычных нам античных мифов разворачивается в статичном привычном нам мире, населённом героями, чудовищами и зверолюдями, в котором одни боги противостоят другим. Из этой книги мы узнаём динамичную предысторию этого мира, как он менялся и в итоге пришёл к привычному нам состоянию, кто и откуда в этом мире взялся.
O.K., 19 октября 2018 г. 20:17
Вопрос для меня не в том, хороша или плоха книга, а в том, хорош или нет для конкретного читателя данный жанр. Лично для меня – однозначно не мой. Но поклонников у него много. Каждому своё… И раз уж я по настоянию лучшего друга взялась за эту книгу, пытаюсь сейчас переварить свои впечатления…
Мой идеал фантастической книги – это полностью выдуманный мир, возможно, с аллегориями или, в крайнем случае, с призрачной ненавязчивой связью с нашим миром. И не менее. А когда автор наш мир и наших героев разбавляет кучей-малой инопланетных сюжетов и фантастических сверхспособностей – я считаю, что это банально. Инопланетные миры мне кажутся бутафорскими, расы — нелепыми. Ах, да, я забыла: это требование жанра.
Уже с названием возникли вопросы: причём здесь вообще спектр? Главы названы по цветам, но содержание либо не соответствует вообще, либо сильно притянуто за уши. А кулинарные отступления – живописны, конечно, но не просто за уши притянуты, а как корове седло в этой книге нужны.
У книги был один плюс: интриги.
… но вот читаю я сейчас свой собственный отзыв и думаю: то не так, это не так… При ближайшем рассмотрении каждую деталь можно раскритиковать. Но если без детального препарирования, а так, по-простому: все книги можно разделить на скучные и те, которые читать было интересно. Со всеми мелкими недочётами, крупными промахами и штампами конкретного (не моего) жанра, а ведь в целом-то книгу читать было интересно! А это – главный критерий.
Дэвид Г. Лоуренс «Любовник леди Чаттерли»
O.K., 19 октября 2018 г. 19:52
Что мы имеем по сюжету: молодую женщину, вышедшую замуж относительно по любви, и её мужа, сразу же после свадьбы сделавшегося инвалидом ниже пояса. Таким образом, женщина лишена супружеских радостей, материнства, и даже элементарной свободы передвижения на двадцать метров в сторону от затворника-мужа. Имея долю способностей, можно эту ситуацию превратить в изрядную драму. Но кроме способностей нужно ещё и желание. Коего автор явно не имел. Не ради душевных страданий и философских поисков создана им была данная ситуация. А ради, для и во имя единственной вещи. Секса.
Множество эпизодов с невиданной для своего времени откровенностью в физиологических подробностях, множество разговоров, якобы философских, но все только об одном – о сексе.
Читать откровенно неприятно. Не потому что написано плохо, а именно из-за баланса: чувствуется, что здесь не секс – приложение к истории, а история – приложение к сексу.
Другие были времена, не то, что нынешние. В литературе веками царило пуританство. Не хватало откровенности. Свобода нравов начала ХХ века сделал возможной эту мини-сексуальную революцию в литературе – и автор за эту возможность ухватился. Для своего времени смело. Для современников, привыкшим к «кастрированным» книгам – это был глоток свежего воздуха. Будь я современником, я сама, пожалуй, была бы в восхищении. Но сейчас, когда порнографии во всех сферах жизни хватает, а в классической литературе ищешь убежища от неё – такое «новаторство» автора воспринимается как оскорбление в лучших чувствах.
Дэниел Киз «Цветы для Элджернона»
O.K., 7 октября 2018 г. 13:45
Ожидала немного другого, но всё равно под впечатлением. Ждала поэтапной интеллектуальной трансформации, но весь этот процесс, как таковой, занял страниц пять и большим образом свёлся к внезапной грамотности. Зато эмоциональное развитие, трансформация одной личности в другую и связь между этими личностями – просто гениально. Как одни и те же вещи один и тот же человек воспринимает по-разному в зависимости от своего IQ, а значит – понимания мира. Как по-разному люди воспринимают человека в зависимости от того, умнее он их, глупее, равен ли им, и насколько они готовы принять перемены в нём. Мысль о том, что даже до своего умственного совершенствования Чарли был личностью, может быть даже более цельной и по-своему счастливой, нежели после.
Парадокс: книга печальная, но очень гуманистическая.
В глазах так и стоит картина, от которой наворачиваются слёзы: человек, который не в состоянии сам позаботится о себе, заботится о том, чтобы на могилке его друга – белой мыши, такой же подопытной, как и он сам, — были цветы.
Марина и Сергей Дяченко «Бастард»
O.K., 4 октября 2018 г. 22:13
Неприятное разочарование от любимых авторов. Язык, как всегда, изящный, напевный, пробирающий до восторга. Но помимо того, КАК писать, ещё важнее – О ЧЁМ писать. А здесь пустота. Тривиальный квест с предсказуемой развязкой. Но беда даже не в тривиальности и предсказуемости. А в том, как завязался и сложился сюжет: легко до невозможности. И авторы – обычно мастера на подобные обороты – не объяснили (не смогли достойно преподнести) ни лёгкости, ни невозможности.
По сути, повесть не настолько плоха, как моя оценка. Но просто от Дяченко всегда жду шедевров. И такая странно повиснувшая в воздухе вещь – явно ниже их уровня. Неплохие идеи есть, но им не за что зацепиться, потому что не цепляет сюжет. Красивый фантик, в который забыли завернуть конфетку.
Фазиль Искандер «Созвездие Козлотура»
O.K., 17 сентября 2018 г. 14:44
Соцреализм с лирическими отступлениями. С иронией и кавказским колоритом, и всё равно, как ни странно, соцреализм. И я поспорю с теми, кто считаем книгу сатирической. Сатира – это жестокое обличение зла. А в этой книге нет ни жестокости, ни зла, как такового. Есть «советские перегибы», не больше. Есть главный герой, честно зарабатывающий на хлеб, оказывающийся со своей честностью в нелёгкой ситуации, но продолжающий быть открытым этому миру. И есть люди, добрые и не глупые по сути люди, которые искренне верят в то, что все их старания принесут благо; но жизнь всё расставит на свои места.
Нет, это не сатира. Это ирония. И даже самоирония, в самом глобальном смысле: не только над собой, но и над действительностью, в которой живешь, и которую, несмотря на все её перегибы, любишь, без желания эту действительность (боже упаси!) как-то унизить. Наоборот: с уважением к миру и с любовью к жизни. Поразительно, но в этой «сатире» больше любви к родине, чем в том пафосном ура-патриотизме, который порой так нелеп, но которого так часто в нашей стане больше, чем нужно.
O.K., 12 августа 2018 г. 13:17
Помня впечатление после «Лондона», бралась за книгу как за одушевлённый учебник истории с позитивно-умеренными ожиданиями. Сама не ожидала того, что получила в итоге. Восторг, полный восторг!
Не могу сосчитать, сколько раз на глаза наворачивались слёзы: так ярко прописаны события, так живо сопереживаешь героям, так непредсказуемы и порой трагичны повороты. Чувствуешь себя в самом центре повествования, с одним маленьким нюансом: ты-то знаешь, как сложатся те или иные события и умоляешь про себя героев не делать ошибок!
Очень порадовала сюжетная линия: не прыжки (как в Лондоне) от одного семейства к другому, а один клан непрерывно от отца к сыну, и параллельно ему несколько других семей, появляющихся и исчезающих: индейцы, негры, немцы, ирландцы, итальянцы, евреи. Те нации, что творили историю города в конкретный период истории.
Да, дух времени – лучшее во всей книге. И то, как люди принимают события, современниками которых становятся.
Единственная деталь, где книга не дотянула до высшей оценки: лицо собственно города Нью-Йорка. Упоминаются достопримечательности: там, где стояло одно знания, построили другое. Но сложно представить общую панораму. Огромное внимание в книге на политическую ситуацию в целом по стране, на нравы большого города, но не локально на Нью-Йорк.
Алексей Константинович Толстой «Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного»
O.K., 9 августа 2018 г. 13:45
В плане соотношения названия к содержанию, весьма напоминает «Айвенго». ГГ вечно то сидит в тюрьме, то ещё в какой-нибудь опале, и локомотивом действия является почти всегда кто-то другой, но не он. :-) Но это так, для смеха. А вообще, книга серьёзная. Книга не о герое, а об эпохе.
Язык, конечно, искусственно стилизованный, но в самом духе произведения столько истинной былинной сказочности, которую невозможно подделать, что создаётся полное впечатление, что книга писана не во второй половине 19 века, а как минимум в допетровской Руси.
Герои, все, что ни на есть, богатыри, благородные, даже если душегоубы, опричники, все, что ни на есть подлецы, свою подлость прекрасно осознающие.
Но это и не плохо и не хорошо. Это требование жанра. Ведь если попытаться охарактеризовать книгу одним словом, это слово будет «славянофильство». А уваровская триада «за веру, царя и отечество» могла бы быть, как ныне модно говорить, слоганом. Всякое дело делается только перекрестясь, плюс вера в царя-батюшку, даже если он не праведен, плюс добрая сеча с внешним врагом рука об руку со своим «домашним» недругом, в которой забываются все внутренние разногласия.
И проникнувшись духом того времени, уже даже вроде и не раздражает высокомерие боярина по отношению к тем, кто ниже него. Нельзя требовать, чтобы герои тогдашних времён обладали благодетелями времён сегодняшних.
И эта исконность, изначальность подкупает, даже если с исторической точки зрения трактовку некоторых фактов, событий и личностей можно и оспорить.
Эмили Бронте «Грозовой перевал»
O.K., 7 августа 2018 г. 23:16
Возьмись я за эту книгу десятью годами раньше, еще не приобретя привычку дочитывать всё, что начинаю, вряд ли я осилила бы её. Нет, я не бросила бы её в камин, и не зашвырнула бы в сугроб со второго этажа: просто отложила бы и мирно забыла. Потому что ярких чувств, даже негативных, она не вызвала; просто читать было нудно и неприятно.
Первой неприятностью (стилистической) было повествование от первого лица, возведённое в куб. Мистер Локвуд рассказывает нам, как миссис Дин рассказывает ему, как кто-то третий рассказывает ей. И всё от первого лица! В какой-то момент полностью теряешься, к кому относятся многочисленные «я» текста: протагонисту, Эллен или, например, Изабелле. В принципе, не критично было бы, даже если бы через 8-е руки нам рассказывали о ком-то достойном. Но герои один отвратительней другого! Они не просто разумно отрицательны: они глубоко порочны и на грани безумия. 1,5 симпатичных персонажа на книгу, но так неудачно и так слепо влюблённых, что в их здравом рассудке тоже начинаешь сомневаться. Сложно положительно оценивать книгу, герои которой вызываю ненависть, негодование, презрение, недоумение, или, в лучше случае, жалость.
А ещё у меня возникла стойкая ассоциация с Санта-Барбарой на необитаемом острове: 2 дома, совершенно отгороженные от всего мира, с ограниченным количеством жильцов, которые все друг другу являются братьями / сёстрами / мужьями / жёнами / возлюбленными / злейшими врагами (нужное подчеркнуть, возможны несколько вариантов). Исключительно друг в друга герои и влюбляются, как будто действительно на необитаемом острове живут, а полная отгороженность от большого «нормального» мира позволяет им всем сходить с ума в своё удовольствие. И в своё удовольствие на протяжении поколений делать жизнь окружающих изощрённым адом во имя ненависти к их давно покойным родителям.
Поучительно? Развлекательно? Развивает эстетику? Нет. Так в чём же был смысл? И только под конец, когда по мановению волшебной палочки вдруг наступает всеобщее счастье, вспоминаешь, что это же Бронте!, это же женский роман, значит, смысл был в том, что хэппи-энд должен был восторжествовать! Ага.
Словом, не понравилась мне книга. Сильно. Поэтому положительную оценку поставить не могу. Но и отрицательную не буду. Потому что даже отрицательная оценка подразумевает эмоции. А их не было. Никаких. Пустота.
O.K., 5 августа 2018 г. 17:49
Чтобы высоко оценить цикл, мало высоко оценить каждую из его составляющих. Они должны сложиться во что-то единое. Но два гроссмановских романа, оба по-своему замечательные, совершенно друг с другом не стыкуются. Такое ощущение, что их писал не один и тот же человек. Два автора двух разных книг – одинаково талантливые, с одинаковой философией, с равными знаниями, взяли за основу сюжетной линии судьбы одних и тех же героев. Но два этих автора друг от друга отличаются тем, что, фигурально выражаясь, для одного стакан наполовину полон, а для другого – наполовину пуст.
Первая часть – «За правое дело» – почти совершенна. Страна, поднявшаяся на смертный бой, разные люди в общем порыве, мирная жизнь, на которую надвигается сама страшная битва в истории человечества. Но это не бравада и не агитпроп — это глубоко реалистичное произведение, в котором много неудобных вопросов и неудобных ответов — просто фокус не на них. Исчерпывающая картина, грандиозный охват. Недостаток только один – брошенность многих героев на середине книги. Дескать, продолжение следует. И оно последовало, да такое, что его не публиковали четверть века. Автор, словно сам на себя обидевшись за то, какой «мэйнстримовской» получилась первая часть, вложил в «Жизнь и судьбу» слишком много, неоправданно много антирежимного. Брошенные в первом романе линии продолжаются, но героями книги второй стали исключительно те, чьи судьбы могли бы проиллюстрировать ужасы тоталитаризма. Количество героев почти не пострадало, но вот разнообразие рухнуло. Осталась только идейно верная интеллигенция всех толков. Больше не стало образов русской молодёжи, русского рабочего, русского солдата, русского мужика. Психологические моменты всё так же остры, только не о том вдруг стали все эти моменты. Увлёкся автор, слишком далеко ушёл от им самим же заданной темы. Он забыл, что пишет роман о Сталинграде 42-го, а не о Лубянке 37-го. Не то время и не то место, чтобы сводить роман к «мыканью по кабинетам» всех своих оставшихся героев.
Вот и сложился парадокс: первый роман почти гениален. Второй – не менее гениален, просто расфокуссирован. Два разных романа об одном месте, об одном времени, об одних людях, только почему-то о разных проблемах и на разные темы. По отдельности они друг без друга оборваны, а вместе получается как в той присказке: «летят две утки: одна серая, а другая на юг».
O.K., 1 августа 2018 г. 21:48
Умом понимаю, что чем дальше вглубь веков, тем раньше взрослели, и, тем не менее, такой философский склад, такая воля и такая всесторонняя эрудиция у двадцатилетней девушки, особенно учитывая её род занятий, воспринимается с трудом.
Кстати, о роде занятий: обидно становится за человечество в контексте его исторического развития. Служение гетеры – искусство радовать мужчин не только и не столько физически, сколько услаждать глаз и занимать ум, за что мужчины платили самую высокую цену – не только и не столько деньгами, сколько искренним восхищением и почтением. Обидно, что это взаимное искусство любви нынче деградировало до взаимоунижающего, механического и безыскусного процесса тупого физического удовлетворения одной из сторон, при полнейшем взаимопрезрении.
Что в книге понравилось: герои. Очень неправдоподобные, потому что слишком положительные; но, видно, стосковалась душа по светлым и чистым образам среди современной жестокой и характерной литературы. Зацепили и порадовали мужское благородство и женская дружба.
Что не понравилось: на самом деле, многое. 1) Отношение героини к рабыням, как к равным, так согревшее душу в плане человечности, кажется неправдоподобным в контексте историчности. То, что похвально сейчас, тогда не просто было бы зазорным, а даже в голову вряд ли пришло. 2) Много бесплодной наготы, при стыдливом умалчивании истинно эротических моментов, которые бесстыдно подразумеваются. 3) А по сюжету был неприятен многостраничный эпизод, в котором тайное закрытое общество мудрствующих философов решает с бухты-барахты посвятить в свои тайны Таис, а Таис с бухты-барахты решает пройти мутный ритуал посвящения в члены общества, о котором она вообще ничегошеньки не знает. 4) Преклонение перед физической красотой Таис, принимаемой за образец женственности. Я не имею ничего против её красоты, но восхваляется она таким образом, что женщины с чуть иными пропорциями вроде уже как и не совершенны. Очень похоже на диктат современной модной индустрии. 5) Философские отступления автора и постоянные попытки проводить какие-то исторические параллели наталкивают на мысль, что основная цель его работы – не о Таис нам рассказать, а вывести какую-то универсальную схожесть всех культур.
На выходе имеем: глубокое погружение в античность времён Александра Великого, немного приторную из-за совершенных героев, красивых, но скучноватых, и вялотекущий со всплесками сюжет без вектора. Но все эти «недостатки» не раздражали, а воспринимались характерной особенностю. До определённого момента. До последних пяти страниц.
O.K., 7 июля 2018 г. 13:28
Рассказы на 95% очень предсказуемы. Ведь даже если главные герои, казалось бы, мужчины, обязательно жди, что вот-вот из-под куста выпрыгнет «шерше-ля-фам». И какой бы очаровательной не была очередная «шерше-ля-фам» очередного рассказа, жди, что в 95% случаев она окажется ох как небезобидна! Да, это соответствует замыслу цикла, но здорово вредит интриге и разнообразию.
Но ещё больше, просто катастрофически, вредит разнообразию цикла его «американскость». По пальцам одной руки можно пересчитать рассказы, где действие происходит не в Штатах (прошлого, настоящего, будущего, или альтернативы). Особенно это бросается в глаза после многоплановости аналогичной антологии «Воины».
Словом, ждала не много, но получила ещё меньше.
Генри Лайон Олди «Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж»
O.K., 2 июня 2018 г. 10:20
Я люблю литературу больше, чем кинематограф. Одна из причин в том, что кино всегда требует визуализации, а в литературе может присутствовать образность, недоступная визуализации. За эту образность я и люблю Стругацких, Дяченко, Олди. Но в кино тоже есть свои достоинства; то, чего нет в литературе. В кино есть такие жанры, которых нет или почти нет в литературе. Например, жанр пародии. Пародии на самое себя, когда снимается фильм, пародирующий другой фильм. В литературе это не возможно! Не возможно? За это я и люблю Олди: они делают невозможное возможным. Они написали пародию на самих себя, на всю свою братию. Да, это не «Путь меча» и не «Бездна голодных глаз», философские и сложные. Но и здесь те же самые новые горизонты, открытие невозможного. Первая часть динамичней, проще и юморнее, вторая, в которой авторы не смогли отказать себе в небольшой психоделике, воспринимается сложнее. Да, может быть, в целом, не очень интеллектуально, но, как всегда стилистически безупречно, а плотоядная ухмылка не сходила с губ. Что ж, даже интеллектуалам иногда хочется расслабиться и просто немного поржать и потупить. Олди хватило смелости в этом признаться и немного отдохнуть от серьёзного; поиздеваться и над собой и над читателями.
O.K., 8 мая 2018 г. 13:34
Красиво написано? Красиво. Образно? Образно. Страшно от таких образов? Страшно. И противно. 200 страниц сплошных жалоб. Не по-мужицки. Мужик должен взять шашку и рубать в капусту, а не ныть о собственной судьбе; а чтобы жалостливей было – ещё и о судьбах соседских детишек.
Было? Было. Но нытья столько, что начинаешь сомневаться, а всё ли было настолько ужасно? И как только могло из этого ужаса мощнейшее Советское государство родиться? Красные – поголовно звери с рогами и копытами, герой, и все, разделяющие его взгляды – поголовно невинные ангелочки и страдальцы. А ведь отчётливо мелькает мысль, что эти же самые невинные ангелочки восхищались террористами, убившими царя, Чернышевским, Герценом и иже с ними. Вот она, проклятущая русская интеллигенция в самом чёрном смысле слова. Они сами подготовили революцию, сами расшатали государство, а как дело до резни дошло – хвать за перо и чернильницу – обличать творящиеся вокруг ужасы. Был царь – были ужасы. Пришли красные – опять ужасы. А вы чего хотите? А вы пробовали бороться за то, чего вы хотите, не словами, а делами? Может быть, именно твой отец ходил в народничество, пробуждать сознательность в отцах тех самых красноармейцев, которые тебя теперь так обижают? Может быть, именно твоего штыка не хватило белым, чтобы побить этих самых красноармейцев? Ответственность? Да бросьте, батенька! Ничем грязнее чернил отродясь руки не морали-с. Зачем сражаться за добро, если гораздо безопасней, эстетичней и почётней обличать зло? Сидеть, вздыхать, жалеть всех вокруг – и ничего не делать!
Созерцание собственной беспомощности перерастает в упоение своей созерцательностью. А ты пробовал сделать хоть что-нибудь, кроме как жалеть себя? Да, что вы, зачем же? Ведь растеряют-с! А примеры поколений, когда люди на крест, на костёр, на каторгу шли за свои убеждения – не наш метод. Ладно, не всем быть мучениками, не все согласны погибать за идею. Но тогда, будь добр, живи! А автор и его герой зависли в летаргии между жизнью и смертью. Ведь и на то и на другое нужно решиться. Но решительности мы не обучены – только бумагомаранию.
Больно за человеческие страдания вокруг героя? Больно. Но не за то больно, что невинных обижают (всегда найдётся тот, кто норовит обидеть), а за то, что не нашлось рядом способного защитить. Семью в охапку – и в эмиграцию! Не получилось – на службу к красным иди! Не хочешь – на большую дорогу резать и грабить! А что, какое время – такие и методы… Но мужчины оказались неспособны к поступкам. А террор, оказывается, хорош только когда ты вино в Ялте на веранде попиваешь, а где-то там кто-то другой в царя бомбу кидает; а когда одобряемый тобой террор до тебя самого дотягивается, это, оказывается, уже не так и приятно.
Вот откуда ноги растут у раскола в обществе. Одна часть вечно недовольной «интеллигенции» заваривает кашу, потом долго ноет, что до «заваривания», оказывается, было лучше, потом линяет в сытый Париж номинироваться на Нобелевку, а потом ещё и фашистам, выжигающим Россию, оды слагает (ах, какой трепетный восторг перед втаптыванием соотечественников в грязь; что-то ему не очень нравилось, когда в грязь втаптывали его!). А тем же временем вторая часть той же Русской интеллигенции гонит первые пятилетки, потом мыкается по лагерям, потом идёт добровольцами на фронт, потом поднимает страну и запускает ракеты в космос… Вот здесь-то и становится действительно страшно: что те, слинявшие в загранку, способные только умы баламутить да ныть, а ответственность на себя брать не способные – вот они-то из сытой своей загранки и рассказывают нам что такое хорошо, а что такое плохо. И пытаются оттуда писать для нас нашу историю. Гнать из своих умов такую «интеллигенцию» надо. А той, другой интеллигенции, которая не только рассуждает, но и работает, которая со своей страной и в горе, и в радости – низкий поклон.
P.S.Тянулась, ох тянулась рука к единице! Но, справедливости ради не могу не отметить: язык, действительно, великолепен. Обладать бы этим талантом тому, кто мог бы его употребить во благо...
Фазиль Искандер «Кролики и удавы»
O.K., 22 апреля 2018 г. 14:24
Как ни старалась, я не смогла увидеть прямых аналогий и целей высмеивания. А значит, для меня это была не злая и беспомощная сатира, а тонная ирония. На общечеловеческие пороки конкретных людей и целых государств; на принципы развития общества и на этапы жизненного пути отдельно взятого человека; на систему ценностей и методы управления массовым сознанием.
Чего стоят одни цитаты? «Если мудрость бессильна творить добро, она делает единственное, что может – она удлиняет путь зла». Иронично, но ведь как точно!
И что ещё меня зацепило, так это ирония даже больше над кроликами, нежели удавами. Люди, почему-то склонны жалеть кроликов, потому что они травоядные, и их едят, и осуждать удавов, потому что они хищники и едят кроликов. Но ни те, ни другие не являются добром или злом в чистом виде, ни те ни другие не заслуживают ни жалости, ни осуждения. Они – и кролики, и удавы, и мартышки, и туземцы, и «мудрый крот» – просто такие, какие они есть по своей природе. Разные, но похожи друг на друга больше, чем хотят признавать, и существование одних невозможно без других. Хрупкий баланс, основанный на закольцованности основ бытия, как бы их не расшатывал прогресс.
Я не люблю перечитывать книги. Считаю, что в мире слишком много хороших книг, которые все не успеть прочитать и по одному разу, что бы трать своё время на то, что уже прочитано. Но эта книга, настолько тонкая и забавная, однозначно возвращается на книжную полку с пометкой «время от времени перечитывать».
O.K., 19 апреля 2018 г. 23:14
Основа сюжета большинства книг жанра – путь ГГ наверх (к цели) и становление его характера на этом пути. Своеобразие данной книги в том, что ГГ уже на вершине, и его цели – удержаться на ней, сохранив верность себе. Сам ГГ порадовал. Остальные персонажи вышли запоминающимися и разнообразными. Среди них нет однозначно хороших или однозначно плохих – все живые, со своими сильными и слабыми сторонами.
Атмосфера достойная. Столкновение цивилизаций. И опять же, автор не отдаёт предпочтения одной: в чём-то выигрывают европейцы, в чём-то мудрее азиаты, в чём-то они очень похожи.
Сюжет преисполнен интриг. Но слишком часто интрига воплощалась не в действии, а не в бесконечных теоретических размышлениях, кто с кем какими бумагами за какой товар расплатился, и как и какого чиновника подмаслить, что бы не обанкротиться. За этими шахматами ума порой было сложно следить; а прозорливость героев, их умение просчитывать свои и чужие ходы на 10 шагов вперёд граничит с мистическим предвиденьем.
«Русская тема» (ну как же без вездесущих русских!) – очередная вариация на почти апокалипсическую тему «русские идут», а на нас-англичан богом возложена святая обязанность спасти от них мир. Спасибо за то, что русские, хотя бы, не пьяницы и дураки, и что свет не сходится клином на остановлении русских: и без них дел по горло.
К развитию сюжета: начало было очень затянуто, но потом раскачегарилось. В так тщательно просчитанные и спланированные действия героев частенько вмешивались всевозможные неожиданные, но вполне реалистичные форс-мажоры, и всю цепочку построения дальнейших планов приходилось начинать сначала. Немало восхитило бесстрашие автора убивать своих героев.
Конец удивил, но порадовал. Пришлось многие события книги перевернуть под другую точку зрения – как будто заново её перечитала.
Михаил Булгаков «Собачье сердце (Чудовищная история)»
O.K., 10 апреля 2018 г. 10:47
Сначала была история про Шарика, который с улицы попал в дом профессора Преображенского. Мысли и чувства собаки и мир её глазами; и тот же самый мир глазами человека. Сволочной, откровенного говоря, мир, с обеих точек зрения. Портрет эпохи – картина разрухи. Просто потрясающе! Герои ярки, картины времени прямо оживают перед глазами, хотя специально вроде даже не описываются. Философия профессора о том, что разруха в головах, и каждый должен заниматься своим делом – маленький шедевр.
Потом было совсем немного магии о превращении собаки в человека, и – история про Шарикова. Отчасти – сатира, едкая и злая, на уже представленную нам окружающую действительность. Но, что для меня было важнее – иллюстрация к вечному общефилософскому постулату о том, что из хорошей собаки Шарика совершенно необязательно должен выйти хороший человек Шариков (независимо от того, чей мозг пересаживать).
Конец напомнил «Сказку о золотой рыбке». И всё вернулось на круги своя… И это правильно.
Джеймс Фенимор Купер «Следопыт, или На берегах Онтарио»
O.K., 7 апреля 2018 г. 00:25
Все страницы, свободные от однообразных драчек тратятся на а) восхваление героями самих себя; б) восхваление героями друг друга; в) восхваление автором своих героев. На каждой странице одни и те же монологи, типа: «Я человек немногословный, и очень скромный, но не могу не отметить, что в этой части света нет никого талантливей меня в областях таких-то и таких-то, и никого талантливей тебя в неких других областях». Уже через 20-30 страниц эти обороты вызвали желание выбросить книгу в окно и поставить 3 из 10. Но нет, я же мазохистка! Я упрямо читала дальше, стараясь не обращать внимания на форму. Может быть, за ней крылось возвышенное содержание?
И вот ту-то я поняла, что правильно сделала, что продолжала: нет, содержание таково, что 3 из 10 – это невообразимо высокая оценка для сего творения.
Книгу просто распирает от расизма, шовинизма и женоненавистничества. Все французы негодяи, просто потому, что они французы. Они не могут быть не негодяями. Они люди второго сорта на фоне англичан, даже глупых и подлых, людей первого сорта. Всё, что ни делают англичане (например, подкуп индейцев) – не просто допустимо, а хорошо, потому что их намеренья всегда благородны; но если тем же самым занимаются французы – это отвратительно и аморально. Да, да: нам можно всё, потому что мы хорошие, но то же самое нельзя больше никому, потому что все остальные плохие. Ничего не напоминает?
Но если французы – второй сорт, но всё же люди, то индейцы предстают существами вообще вне сортировочной градации. О них говорят как о служебных собаках: если свои – то надёжные и умные, если врага – то такие же подлые, как и сам враг. Но какую бы искреннюю привязанность не испытывал хозяин к своей верной псине (индейцу), и как бы не восхищался лучшими служебными качествами его породы, даже у самого мега-благородного и гипер-справедливого представителя человечества – Следопыта – не возникает мысли, что его «друг» Чингачкук – тоже человек с такими же правами.
Нет, Чингачкук слишком благоразумен и горд, чтобы заглядываться на белую девушку, но то, с какой гадливостью рассуждает Следопыт о возможной симпатии краснокожего к белой – унижение человеческого достоинства!
Ох, воображение не к месту разыгралось: зайди речь о спаривании, да Следопыт первым же без тени сожаления и пристрел бы «друга», как взбесившуюся собаку. А потом и женщину бы пристрелил, но не за то, что она спаривается с собакой, а за то, что смеет распоряжаться собой без соизволения собственного хозяина. Потому что женщина – это, нет, не животное, как индеец, – это вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению, не стесняясь при ней обсуждать её безмозглость, отвлекаясь время от времени на напыщенные комплименты. Просто потому, что белые мужчины – люди благородные и справедливые, и умалчивать о том, как их услаждает физическая красота – ниже их достоинства.
Право, это невозможно читать! Да, понимаю, в те времена было нормой подобное отношение белых мужчин к людям иного цвета кожи и пола, но такая навязчивая пропаганда всех форм неравенства сегодня – это ужас, от которого волосы на загривке шевелятся!
От других книг Купера я тоже была не в восторге, но такого удара по психике не было ни в «Зверобое», ни в «Последнем из Могикан» – а ведь я их тоже совсем недавно читала. Они были нудными, но не злыми. Там были дружба разных, но равных людей, без идеи расового превосходства, там была любовь, примитивная, но всепобеждающая. В первой книге был любопытный женский образ, во второй – достаточно сбалансированный мужской характер самого ГГ, здесь – на словах однообразный бесконечный трёп о том, как все друг другом восхищаются, а на деле – возможность дружбы только в рамках расы, равенства – только в рамках пола, любви – только в рамках социально класса. Отношение к тем, кто не принадлежит к твоей расе/нации/полу/профессии/классу варьируется между высокомерием, пренебрежением и презрением.
С позиции сегодняшнего взрослого, перечитав многое из того, что 20-50-80 лет назад считалось литературой для детей, пришла к выводу, что очень многое детям противопоказано. Но эта книга противопоказана не только детям – всему человечеству! И без этого бессмертного «шедевра» в мире достаточно несправедливости, предрассудков и двойных стандартов, прикрытых самыми искусными самовосхвалениями.
P.S. Мне самой неловко за то, каким злым получился отзыв. Да, я люблю покритиковать, но всегда стараюсь держать себя в рамках. Только очень-очень сильные эмоции могут так выбить меня из равновесия. А эмоции были сильными! Как? Ну как можно в наши дни эту книгу издавать, рекомендовать и положительно оценивать? Только потому, что это — классика, что этим когда-то зачитывались дедушки, да и мы сами, ещё будучи детишками, не замечавшими всей этой подлости? Ну так «Mein Kampf» на сегодняшний день тоже классика, и немецкие дедушки тоже зачитывались. И когда-то это было нормально. Но мир изменился и осудил национал-социализм. А англо-саксонские высокомерие и расизм не просто не осуждаются — пропагандируются. Этой книгой в том числе. Поэтому — да, у меня возникли аналогии между двумя книгами. Хотя и понимаю, что многие, очень многие, со мной не согласятся. Только хочется верить, что несогласные имеют более весомую аргументацию, нежели: «а я в детстве любил книжки про индейцев и мне понравилось».
Сельма Лагерлёф «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции»
O.K., 13 марта 2018 г. 15:28
Красивый и добрый, один из любимейших мультиков детства. Поэтому, когда случайно в руки попала книга, долго боялась её открывать. Но уже после первых десяти страниц не хотелось выпускать из рук. Нет, я не почувствовала себя снова ребёнком: я почувствовала себя счастливым взрослым, который читает светлую книгу о дружбе и верности, о смелости и мудрости. Все приключения Нильса динамичны, а его новые знакомые – колоритны. Из эпизодов, которых нет в мультике, запомнился гордый орёл, воспитанный старой Аккой, и долго считающий себя диким гусем. Сама Акка Кебнекайсе – просто чудо.
Зато есть в мультике один момент, намного превзошедший оригинал. Это гномье заклятие и то, каким образом оно могло быть снято. В мультике этот момент и забавней, и мудрее, и, главное, – поучительней.
Детская сказка? Пожалуй. Ведь она непременно понравится ребёнку и наглядно и незанудно объяснит ему, что такое хорошо, а что такое плохо. Но взрослый получит от неё не меньшее удовольствие. Поэтому — нет, это сказка не детская! И если вы не успели прочитать её, когда вам было 10 — даже в 80 она обязательно порадует.
O.K., 9 марта 2018 г. 21:08
Читая в свои далеко за двадцать такие книги, как «Остров Сокровищ», например, понимала, что опоздала с их прочтением на молодость. Но с этой книгой я опоздала поколений, этак, на пять. Как не прискорбно, но даже классика может устареть.
Да, книга не могла не вызвать уважения. Потому что она – родоначальник целого огромного жанра в искусстве: постапокалиптическая катастрофа после вторжения «чужих». И, несмотря на явную устаревшесть книги и мою не особую любовь к жанру, всё равно кое-то восхитило. Просто великолепно была прописана атмосфера первых дней паники. Но всё хорошее впечатление рухнуло в тартарары, когда устрашившись невиданной мощи марсиан, некоторые военные корабли напросто дезертировали на безопасное расстояние. А когда первые дни, когда паника допустима, остались позади – ничего не изменилось. Правительство сбежало, люди зверели и сходили с ума всё больше; никому даже в голову не пришла мысль о борьбе. Человечество не само себя спасло – спасло его нежданно-негаданно свалившееся на голову чудо.
Пожалуй, стоило бы принять это за особенности жанра, и не придавать глубокого значения, но просто накануне я как раз закончила книгу о Великой Отечественной. Причём не художественную, а военные мемуары (Марина Павловна Чечнева, «Небо остаётся нашим»). В том числе о том, как в первые дни войны 18-летние девушки осаждали военкоматы с требованием послать их на фронт, сражаться с в ту пору казавшимся неуязвимым врагом, и если нужно погибнуть. У нас девочки-студентки рвались в бой и на смерть, а у них – мужчины-профессионалы с оружием бежали. Я далеко ушла от темы? Но именно этим мне и запомнится навсегда книга «Война миров»: мне кажется, я ещё никогда так остро не понимала, почему Европу фашисты смяли за считанные месяцы, а нас, со всей своей мощью, так и не смогли. И впредь не удастся сделать это даже марсианам, имей они такое желание.
O.K., 1 марта 2018 г. 13:23
Сарансен, Бартлетт, теперь Вон... Как-то теплеет на душе от осознания того, что даже американки не могут скрыть своего восхищения советскими лётчицами. Когда на их родине женщинам доверяли разве что с аэродрома на аэродром машины гонять, наши в реальных боевых условиях пилотировали и бомбардировщики, и штурмовики, и истребители. К слову, наши женщины ещё и в танках воевали (но это другая история)!
Но сколько же можно при этом скалиться на «античеловечность» системы? Да, девочки-лётчицы, конечно, молодцы, но власть всех уровней глупа, некомпетентна и аморальна... Сколько можно? Дорогие американки, вы сами себе противоречите: американское правительство ещё долгие десятилетия будет видеть в женщинах лишь кухарок, но оно (правительство) всё равно безапелляционно хорошее, а советское, давшее женщинам такие права, какие ни одной феминистке не снились, всё равно безапелляционно плохое.
Хотя, чего я жду от нации, верящей, что это она в одиночку выиграла Вторую Мировую? Уверяю Вас, мисс Вон, это не так. Ни одну из тех кампаний, что Штаты вели в 43-м, нельзя назвать Вторым Фронтом; боевой СОВЕТСКОЙ лётчице в 43-м не за что быть так благоговейно благодарной Штатам, как Вы, американцы, хотите верить.
Леонид Андреев «Иуда Искариот»
O.K., 26 февраля 2018 г. 00:08
Я никогда не понимала, кто такой Иуда. Вернее, наоборот, понимала это слишком ясно: отъявленный негодяй и предатель. Но меня удивляло то, как при всей своей отъявленности он вошёл в число двенадцати. Иисус ошибся в нём? А как же тогда вся его нечеловеческая мудрость? Или изначально пригревал его на груди с единственной целью – чтобы было кем быть преданным? Но тогда сама суть «предательства» сводится на нет, и половина терзаний Иисуса меркнет.
Не помню, когда мне впервые пришла в голову мысль, что если все события Нового Завета действительно имели место, то всё должно было быть совсем не так, как описано в моей детской библии. Иуда не стал бы учеником, не будь достоин этого, просто в какой-то момент официальная версия потребовала «козла отпущения», и он оказался в кандидатах. И либо предательство ему вовсе приписали, либо… Вспомним: ведь Петр тоже по-своему предал. Слишком многими способами можно предать: по-крупному и по-мелкому, совершенно не обязательно с умыслом; и как много зависит не собственно от действий виновника, а от субъективных трактовок, предвзятых мнений и неинформированности окружающих, которые потом напишут книги. Ах, как интересно было бы именно с этой точки зрения взглянуть на историю Иуды!
Повесть Андреева – есть попытка ответа на все мои вопросы. Но попытка половинчатая: автор ставит под сомнение лишь трактовку факта предательства, но не оспаривает ни сам факт, ни отвратительный образ Иуды. Я думаю, что этого недостаточно.
Но всё это диспуты околорелигиозные. А в плане чисто литературном налицо оригинальная задумка и прекрасный язык подачи. И что немаловажно для людей глубокорелигиозных: версия Андреева достаточно канонична и ничьих чувств оскорбить не должна.
P.S. Лично для меня образцовой трактовкой противоречивости образа Искариота, видимо, навсегда так и останется песня Йовин «Иуда».
O.K., 22 февраля 2018 г. 12:26
Гимн мужественности, как её понимает Джек Лондон. Изнеженный интеллектуал попадает на корабль, где становится настоящим мужчиной и находит любовь.
Условно роман можно разделить на 2 части:
Да, я рада за героя: он сумел в этом кромешно-неправдоподобном аду выжить и прокачаться, да ещё и женщину отхватить. Но снова у Лондона мелькает удручающая мысль о том, что, мол, всем бы так, мол, кто паруса не ставил, в тайге не выживал и клады не отыскивал – тот вовсе не мужик. Да, да, все поклонники Джека Лондон, если вы сидите в городских офисах в рубашечках и брючках, ваш кумир счёл бы вам недомужчинами.
И вся моя критика данного конкретного романа и нелюбовь моя к автору вообще сводится к тому, что я с ним В ЭТОМ соглашаться не собираюсь.
Анатолий Ананьев «Танки идут ромбом»
O.K., 6 февраля 2018 г. 19:37
Ставлю невысокую оценку не потому, что роман плох сам по себе, а потому что я не увидела в нём индивидуальности. Уж слишком он похож на все остальные многочисленные романы и повести «лейтенантской прозы»; настолько похож, что не имей я многолетней привычки вести читательский дневник, сейчас и не вспомнила бы, читала ли его вообще, и чем он отличался от всех остальных.
Спасибо дневнику, он напомнил. Напомнил, что единственное, чем роман запомнился, так это отступлениями, в которых говорится о том, какими героями будут много лет спустя. Это убивало интригу. Время от времени возникало ощущение, что нащупываешь смысл, дескать, вот какими люди должны быть без войны, каким мир должен быть, и как с высоты мирного времени война видится, но это ощущение быстро проходило – не смог его выписать автор.
Бернард Корнуэлл «Загадка Грааля»
O.K., 1 февраля 2018 г. 14:36
Я с большим уважением отношусь к мастеру Корнуэллу и обожаю стрелка Шарпа, но стрелок Томас несколько разочаровал.
В основном эмоциональной убогостью. Стоит рядом с ГГ появиться женщине, и она автоматически становится его любовницей. Ни момента зарождения и поэтапного развития чувства, ни диалогов и действий к сближению. Глубокое чувство как будто подразумевается, но подразумеванием всё и ограничивается.
Не считая этой скудости на эмоции к своим женщинам, характер Томаса довольно неплох. Он любит жизнь и то, что делает в жизни. Он верен своему долгу и своему слову. Что не мешает ему относиться к жизни со свойственным юности легкомыслием. Товарищи Томаса тоже показаны более-менее реалистично. Но вот с отрицательными персонажами просто катастрофа. Мало того, что все они просто беспросветные негодяи, так ещё и какими бы разными не были, вечно норовят сбиться в стаю и начать творить зло сообща.
Все приключения достаточно сбалансированы. Действие не топчется на месте и не скачет галопом; оно достаточно непредсказуемо, но без фантастических невероятностей. Разве что движущие силы всех приключений – поиски священных реликвий во исполнение обетов и наложенных епитимий – несколько пасторальны.
Атмосфера создана и на удивление умеренная. Это уже не слюнявая эпоха с ахами и вздохами а-ля Вальтер Скотт, но и не тот вонючий и мрачный период, который современные авторы так любят «живописать», соревнуясь в количестве вываленных на читателя кишок. Учитывая то, что эротических эпизодов (как я уже упомянула) нет, даже солдатня выражается исключительно литературно, и даже в пылу битвы ничего страшнее раскроенного топором черепа (без подробностей) не показывается, я вполне могла бы рекомендовать этот цикл подростку.
В чём Корнуэлл как всегда на высоте, так это в батальных сценах. Даже многостраничные описания не кажутся занудными. А ещё автору удаётся показать битву как глазами героя, так и её общий стратегический план и малейший переход инициативы.
Итог: книга отличная, просто не моя. Мне не нравятся книги, которые я могла бы порекомендовать подросткам. Среди занятных приключений и великолепных битв, мне не хватило эмоциональной искренности, прямолинейности (хотя бы) в диалогах и более взвешенных антигероев.
Агата Кристи «Десять негритят»
O.K., 1 февраля 2018 г. 14:24
Господа! Я собрал вас здесь, чтобы объявить, что убийца – один из нас!
Ах, как же я люблю такие завязки! Когда смотришь на представленный набор героев и думаешь: «да никто из них не мог», или наоборот «да все они могли»! Потом выбираешь себе одного или несколько героев, кто «точно мог» или «точно не мог» и следишь за ними, в процессе расследования получая одинаковое удовольствия и если был прав, и если ошибся.
Но детектив – самый сложный из всех возможных жанров. Потому что не допускает полутонов и мелких недочётов. Он или получается или нет. Малейшая корявость, малейшая попытка манипуляции читателем – и провал.
Во-первых, автор достаточно часто переключает фокус с одного героя на другого, и рассказывает о том, как одному стало страшно, другой удивился, третий испугался, четвёртый был растерян и тому подобное. А значит, слишком быстро и слишком легко пополняется список тех, «кто точно не мог», оставляя двух-трёх возможных кандидатов в убийцы. Потом все они погибают и остаются только те, кто, вроде бы, «точно не мог». И тут же возникает убивающее всё удовольствие чувство, что чёрной кошки в тёмной комнате и вовсе нет. Но нет, господа, она была!
Мне, действительно жаль, что так у меня не сложилось с этой книгой. И я действительно признаю, что задумка очень неплоха. Но исполнение подкачало. Может быть, это вина переводчика, который мне достался, или может быть я просто слишком придираюсь к мелочам. Ведь стоило один-единственный эпизод описать более осторожно, и я ставила бы десятку. Но увы, или получилось – или нет.
O.K., 11 декабря 2017 г. 15:13
Впервые узнав о творчестве этой писательницы, была преисполнена скептицизма. Думала, что крупные издательства печатают её и даже хвалят лишь потому, что хвалить всё нетрадиционное сейчас модно, тогда как ругать – опасно. Увы, во многом (но не во всём) мои опасения оправдались. Да, это уже не беллетристика, это намёк на литературу, но убитый хотя бы уже порнографическими эпизодами розового секса. А ещё, это единственная известная мне книга, у которой нет конца. Он не оборван или открыт, его просто нет. Нам был представлен набор героев, буднично потом брошенный посреди эпизода, во имя попытки рассказать их предысторию. Идея, в принципе, хорошая, и предыстория увлекла, но это не отменяет необходимость хоть какой-то концовки. А эта «брошенность» добавила в и без того не весёлую книгу ещё большей депрессивности. Депрессивность, кстати, повсюду, но только не там, где надо. Я, например, так и не смогла прочувствовать атмосферу послевоенного мира и даже самой войны. Зато переживания героев иногда брали за живое. Они (герои) получились разные: одни более, другие менее симпатичные. Некоторые вовсе не вызывали эмоций, у третьих проглядывали прямо таки психиатрические диагнозы. Немного разозлило отсутствие среди героев мужского пола настоящих Мужчин. Все они либо слабохарактерные, либо убеждённые отказники, либо трусы. А речь, между прочим, о военном времени. Единственным Мужиком среди всех персонажей оказалась Кей. Никогда не думала, что скажу это, но мне обидно за мужчин!
Вывод. Из того набора идей, которыми располагала мисс Уотерс, можно было бы создать что-то поприличнее. Но с другой стороны, есть множество книг, в которых нет таких чудовищных недостатков, но нет и персонажей или эпизодов, которые бы трогали до глубины души. Поэтому, в целом, понравилось.
O.K., 30 ноября 2017 г. 11:11
В художественном плане книга откровенно слабая.
Одна из её слабостей — характеры. Они абсолютно однозначны, слеплены из традиционных штампов традиционной историографии (Ключевский, как же без него!). Екатерина – нечеловечески мудрый монарх, и притом нездорово похотливая женщина; Елизавета – добродушная весёлая баба, не имеющая представления, как управлять государством (и как только она умудрилась не развалить его, а приумножить славу?), Петр 3 – совершенно неуправляемый дурак и подлец (да, история любит дураков сажать на троны, но лишь когда ими можно манипулировать; такому глупому и неуправляемому человеку не то что поцарствовать, ему бы до 20-то дожить не дали!), Орловы – лихие, но безмозглые, мать Фике, Дашкова, Лизавета Воронцова, Мария Фёдоровна, Платон Зубов – просто карикатурны! Будь все они такими простыми, как 5 копеек, никому из них не править Россией. Да и не видятся за этими парадными портретами живые люди.
Эта карикатурность, к сожалению, распространяется не только на людей, но и на многие описываемые исторические события. Об историчности тоже говорить, увы, не приходится. Относительно достоверными могут быть факты, но не их трактовка. Да, любое государство должно отстаивать свои интересы; да, Россия должна отстаивать свои интересы, даже если это не нравится «западным партнёрам». Что тогда, что сейчас. Но книга написана так, как будто свои интересы (всегда благородные и гуманистические) есть только у России, а лидеры остальных держав – глупые, жадные и вредные мелкие пакостники, у которых лишь 2 интереса: услаждение себя-любимых и напакостить России. Ну, ребята, ну, это же смешно!
Многие события описаны подробно, но бестолково. Кто куда пошёл и что сказал – есть, а общей картины – нет. Переворот 1762 года преподнесён бесшабашным мятежом «на слабо»: никому не нравится император, а давайте скинем его? – а давайте! Некоторые битвы (Чесменское сражение, например) начинаются с того, что противник многократно превосходит русских, потом описывается рутина сражения (всадники поскакали, пушки выстрелили, корабли развернулись и т.д.) и вдруг русские уже празднуют победу. Каким образом? Ни стратегии, ни полководческого гения, ни единичного героизма, ни даже случайности, которая изменила бы расстановку сил – ничего не показано.
Введение ассигнаций тоже любопытно. В тексте упоминалось, что многие до Екатерины пробовали, но ни у кого не получалось. А у неё получилось. Почему?
А Павел? Ладно, все остальные персонажи даны нам уже сложившимися личностями, но почему так нелепо скудно описан он? Почему он вырос именно с такими взглядами и с ненавистью к матери? Единственный в книге мельком прозвучавший ответ – потому что его воспитывал Панин. Но это порождает следующие вопросы: а почему Панин воспитывал его именно так, почему Екатерина не помешала ему? Я знаю ответы на эти вопросы, но из других источников; почему Пикуль не удосужился оформить их здесь?
Вот и получился, по моему скромному мнению, не художественный опус и не детальное историческое исследование, а слегка оживлённый диалогами учебник истории, в котором одни эпизоды раздуваются, другие, которые могли бы их дополнить и разъяснить, выпускаются из виду вовсе. Что, в целом, к сожалению, хорошо. К сожалению – потому, что история собственного государства сейчас настолько отвратительно преподаётся, что подчас не знается вовсе. Поэтому такие книги, художественно слабые, но всё таки художественные, становятся едва ли не единственной возможностью немного узнать родную историю тем, кто не проникся одноимённым предметом в школе.
Вывод: актуальность этой книги значительно перевешивает её художественные недостатки, предвзятость и историческую несостоятельность. Отсюда и оценка – «выше среднего».
Шодерло де Лакло «Опасные связи»
O.K., 21 октября 2017 г. 20:36
Книга тяжёлая и увлекательная. Тяжёлая, потому что больно страница за страницей наблюдать, как ложь и подлость побеждают добродетель и невинность. И увлекательная, потому что это происходит с такой изысканной утончённостью, основываясь на таких тонких психологических материях, что становится сродни высокому искусству.
Порой персонажи казались немного гипертрофированы: гротескный негодяй-соблазнитель, образцовый влюбленный, беспринципная интриганка, наивная добродетельница или юная пансионерка. Но ведь книге 200 лет! Может быть, там и тогда, в рамках тех норм и той морали, люди света действительно так строго блюли своё амплуа.
И, тем не менее, к моему собственному удивлению, главным для меня оказалось не содержание, но форма.
Не ожидала. Очень захватил такой необычный способ раскрытия – письма. История не глазами автора откуда-то со стороны, и не от первого лица, всегда субъективного, а каждый шаг каждого из героев, его собственными глазами и так, как он воспринимается окружающими; то, каким разными ликами человек является к каждому своему собеседнику. И не перестаёт восхищать то, как действие всё закручивается и закручивается без единого слова «от автора».
Nota Bene: Владение речью. Я не о писателе, создавшем роман. Я об обществе в целом. Ведь люди действительно общались друг с другом, придавая значение изяществу своей речи и соревнуясь в нём. А за отсутствием телефона, интернета и т.д. писали письма, по 20 на дню, писали и читали, и достойными считались только письма, написанные безукоризненно грамотно, обстоятельно и образно. Не у всех конечно получались такие поэмы как у Татьяны к Онегину, но это была Речь. А что нынешний электронный язык чатов и эсэмэсок? Не больше пяти слов в предложении, два из которых сокращены, ещё два с опечатками, а из всех упущенных знаков препинания в конце слеплен смайлик. Да нет, смайлики – это здорово, я сама ими часто пользуюсь, но они должны венчать мысль, а не заменять её. Ведь сначала потеря навыка письменного изложения своей мысли, а потом и сама мысль отпадёт за ненадобностью. Или я путаю причины и следствия?
Грустно.
Вук Задунайский, Александр и Людмила Белаш «Балканcкий венец»
O.K., 12 октября 2017 г. 13:01
Сколько там согласно Гиннесу человек может не дышать под водой? Слабовато, слабовато… Мне кажется, я всю книгу на одном вздохе прочла, снова задышав только через часик-другой, как закрыла её.
Достоинства:
а) Всегда интересные повороты сюжета + мораль.
б) Стиль повествования, ассоциирующийся со старославянским, но легко воспринимаемый.
в) Для знакомых с историей Балкан – новые трактовки известных сюжетов, для не знакомых – много интересной исторической информации.
г) Балканы маленькие, но очень разные; и каждый рассказ показывает новую их сторону – новый народ – как новую грань Балканского Венца.
Недостатки:
а) К конкретным рассказам придраться можно, но цикл в целом почти совершенен.
«… О князе Милоше…» (оценка 10) Нет слов. Кроме: «Косово je срце Србиje».
«… О госпадаре Владе…» (оценка 8) Попытка напомнить, что герой сегодняшних сказок и легенд – всего лишь человек своего времени.
«… О сестре Софии…» (оценка 8) Подробно описываются последние дни Константинополя. Эта детальность (кто где во время службы стоял и о чём думал) на пользу атмосфере, но слегка в ущерб динамике.
«… Об ослеплённых королях…» (оценка 7) Если бы не обилие сцен секса с заведомо несовершеннолетними, было бы похоже на житие. Мистическая составляющая, ограниченно-религиозная, и откровенно слабая, этому способствует. А отсылки к современности душераздирающи, но притянуты за уши. Тем не менее, рассказ очень даже не плох, просто в рамках цикла в нём бросаются в глаза повторения (см. пп. а) и г) Достоинств): о Сербии мы читали в первом рассказе, а мораль – тяготы власти господаревой – уже отчасти прозвучала в рассказе о Владе.
«… О новых воинах…» (оценка 10) И мистика, и любовь, и воинская доблесть, и османские мотивы – всё органично и уместно.
«… О македонцах…» (оценка 6) Нет, не то. Совсем не то. Как территориально (больше об Азии и Египте, чем о Южной Европе), так и по времени (это пока не Балканская культура, это ещё Античность). И как следствие – из-за отсутствия славянской напевности получилось даже не Сказание, а просто рассказ.
Последнее время мне везёт на хорошие книги. Я их закрываю, ставлю на полку, и думаю: какая хорошая была книга. Но так, чтобы на одном дыхании целую повесть читать, от каждой фразы получая удовольствие — такое случается не часто.
Спасибо.
Жюли Маро «Синий — самый теплый цвет»
O.K., 29 сентября 2017 г. 13:46
В целом, общие впечатления не сказать что б плохие, и в жесткую критику ударяться не хочется, но самое точное определёние – это «слащаво». Лав-стори. «Я тебя люблю… я тебя люблю… я тебя люблю…» Намёки на психологизм есть, но он как-то растворяется за этой слащавостью. Не достаточно убить одного из героев, чтобы лав-стори превратилась в высокую трагедию.
Вот режиссёр экранизации никого не убивал. Но у него так получилось, что впору за корвалолом бежать. Потому что любовь, собственными руками порушенная – гораздо трагичнее, чем любовь, сбитая на взлёте таким художественным приёмом, как смерть. Ведь разве «пока смерть не разлучит нас» – не мечта всех влюблённых?
Да и вообще, сомнения меня терзают, насколько правомерно считать графический роман литературой. Ведь литература – это передача образа посредством слова. А графический роман (читай: комикс) – последовательность картинок. А художники должны становиться авторами картин, а не книг.
Астрид Линдгрен «Карлсон, который живёт на крыше»
O.K., 27 сентября 2017 г. 13:35
Давайте смотреть правде в глаза: не совсем Астрид Линдгрен мы обязаны этой книге. Да, она написала историю о толстеньком вредном человечке с моторчиком, но человечка этого сделала таким обаятельным, а историю такой смешной переводчик. Лилианна Лунгина.
Низкий поклон.
Потому что книга гениальная. Смешная и добрая. И взрослому человеку понравится даже больше, чем ребёнку. Не побоюсь утверждать, что взрослому она НУЖНЕЕ, чем ребёнку. И дело не в том, что Карлсон — не лучший пример для подражания. Просто в детстве и без того достаточно веселья, а вот искренний смех взрослого дорогого стоит.
А посему спасибо и автору, и переводчику. Они вдвоём, идея одной и интерпретация другой, подарили нам книгу, которой больше нет ни у кого в мире, даже у самих шведов.
Низкий поклон. Обеим.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Великий Гэтсби»
O.K., 26 сентября 2017 г. 12:31
Иногда всего какой-то один персонаж может раздражать так сильно, что смазывается впечатление от всей книги.
Хотя в целом книга и заслуживает самых высоких оценок.
Язык – мастерский. Что, в принципе, не удивительно: тогда другого до печати просто не допускали.
Сюжет интересен. Есть и интрига, и неожиданные повороты и всегда непредсказуемая реакция на них героев. Вернее сказать, непредсказуемая она только до того момента, пока автор её не опишет. И тогда понимаешь, что по-другому человек и не мог отреагировать. Автор показал себя отличным психологом.
Герои:
Ник – протагонист и рассказчик. Вполне здравомыслящий персонаж.
Джордан – его знакомая. Немного цинична, но тоже вполне адекватна.
Дейзи – подруга Джордан и дальняя родственница Ника. Легкомысленна. Что не отменяет трагичности. Типичный пример женщины, которая в своё время не смогла (из-за той самой легкомысленности) выйти замуж за любимого, и теперь разрывается между преданностью нелюбимому мужу и девичьими мечтами о большой и чистой любви.
Том – муж Дейзи. Вот он-то и бесил до умопомрачения. Самовлюблённый эгоист,
Сам Гэтсби. Вот его-то образ и оказался единственным моментом книги, не очень удавшимся автору. Он описывается противоречивым. Но всем противоречиям его характера не хватает целостности. То он искренний влюблённый мальчишка, то циничный честолюбивый авантюрист. Но слишком часто он циничен в любви и беспечен в бизнесе. И как эти две стороны одной медали уживаются в нём – прописано не достаточно ясно.
Это роман о любви? Да нет. Это роман о людях. Которые не всегда ведут себя достойно. Ведь обычные люди в обычной жизни чаще всего так себя и ведут. Именно эта правдоподобность человеческих эмоций и поступков мне и понравилась больше всего.
Итог: очень часто нудные и неправдоподобные книги имеют заоблачные рейтинги только на том основании, что кто-то когда-то причислил их к классике. Но эта книга полностью заслуживает и звание «классики» и высоких оценок.
Дж. Р. Р. Толкин «Властелин Колец»
O.K., 23 сентября 2017 г. 11:56
Фильм в своё время восхитил. Но чего-то я, кажется, тогда недопоняла, и решила восполнить упущенное прочтением книги. Оригинала. Первоисточника.
Очень затянуто. Непонятных и перезапутанных моментов с избытком. Герои скучноваты. Развитие сюжета – не лучше. Шли. Потом разделились. Одни пошли дальше. И другие пошли дальше, только в другую сторону. Потом те, которые шли, с кем-то подрались. А другие, которые шли, продолжают идти.
Не происходит ничего по-настоящему неожиданного, а описания чего-то этакого повторяются (эльфийские города похожи друг на друга, а про битвы я вообще молчу).
Может быть, когда-то это и было прорывом. Но с тех пор литература ушла далеко вперёд, и напиши кто-то из сегодняшних авторов нечто подобным слогом и с таким слабым сюжетом – да его бы живьём закопали!
Словом, тот крайне редкий случай, когда фильм – не в пример лучше книги. Да, это книга – «начала» фэнтэзи, но мы же не восхищается обезьянами только потому, что они стали предками человечества. Спасибо им, конечно, большое, но это не повод носить на руках. И Толкину безусловное спасибо за то, что он когда-то это написал. Я люблю созданный им жанр. И я сама готова носить его на руках, но именно за жанр, за всех его талантливых учеников и последователей. Но созданная им книга, сама по себе, была для меня пыткой.
Генри Лайон Олди «Я возьму сам»
O.K., 17 сентября 2017 г. 22:31
По большому счёту, кроме не всегда аутентичных вариаций Аладдина, я не помню других восточных сказок, и кроме пары строк Омара Хайяма с другими восточными мудрецами не сталкивалась. И, тем не менее, Восточные сказки и Восточная мудрость – для меня всегда были чем-то незыблемым. Авторитетным. Нечто таким, с чем никогда не встречался, но точно знаешь, какими оно должно быть.
Вот именно таким.
Витиеватая и изящная, волшебная и правдивая, атмосферная и мистическая книга.
Самая поэтичная вещь, которую я когда-либо читала.
И я ещё никогда так долго не колебалась, какую выставлять оценку. Сомневалась между двумя высшими. В итоге не ставлю десятку лишь за небольшой обман в ожиданиях: первые две части цикла были о разумном оружии, и от третьей я ждала его (оружия) предыстории. Ведь художественный цикл должен быть объединён идеей?
(Отдельное спасибо за Магрибинца, явившегося к Ала-ад-Дину, и за Айвана ибн-Сасана.)
O.K., 1 сентября 2017 г. 23:24
Когда последняя страница была закрыта, моему восторгу не было предела. Неужели этот ужас, летящий на крыльях ночи, наконец-то закончился?
С первых страниц, когда нить собственно повествования ещё не была раскрыта, поражали ляпы, ошибки и повторы. После первой сотни страниц выяснилось, что два наиболее часто встречающихся в первой книге слова – это хлеб и сыр. Никогда бы не подумала, что в нежелании прорабатывать материальную культуру можно обвинить автора фэнтези. И даже не знаю, что задело больше: нежелание автора хотя бы подумать о чём-то другом (вся пища мира без привязки к истории и географии в её распоряжении) или её безразличие к тому, что она всё время повторяется.
Повторялась же она и в предисловиях к главам: поначалу их, как историю страны, было интересно читать, но уже к концу первой книги они свелись к бесконечному пересказыванию одних и тех же фактов разными словами.
А можно ли услышать стук в дверь во дворце, в котором вместо дверей – занавеси?
А жену принца нормально повсеместно именовать королевой?
А после полутора тысяч страниц и десятилетий дружбы, нормально так и не понять, к какому полу принадлежит один из ближайших сподвижников?
А говорящие имена – это что, вообще, шутка такая? Если мы уже с первых страниц знаем, кто главный негодяй, а кто им ни при каких обстоятельствах не будет?
И если такие проблемы уже с формой, то что можно говорить о содержании? Нет, я вовсе не против постоянного самокопания героев, мне они даже нравились, но подбешивает то, что кроме самокопания они не способны ни на принятие решений, ни на совершение поступков. А только всегда и везде продолжать безвольно качаться на волнах, следовать течению и, барахтаясь за выживание в тех местах, куда течение порой прибивало к берегу, спасать мир.
Мир и герои просто чудовищно чёрно-белые. Полтора негодяя на цикл (которых мы узнаём с первого же знакомства по имени и плохому поведению) и выводок их прихвостней, из всех же остальных героев каждый являет собой воплощение какой-то добродетели: проницательный, рыцарственный, правдивый (здесь даже придумывать ничего не надо, у них просто имена такие); а остальные – преданный, загадочный, заботливая, исполнительный, надёжный, нежная и т.д. и т.п. Всем известно, кто негодяй, и все его козни принепременно раскрываются, но никому даже в голову не приходит ни то что избавить королевство от вечно висящей над ним угрозы (хотя все только и твердят каждую страницу о благе королевства), но даже пожурить его. Не могут или не хотят сделать это ни суровый король, ни бескомпромиссный принц, ни имеющая личные счёты королева (ну, та, которая жена принца), ни профессиональные убийцы, которые ради этого, собственно, и едят свой казенный сыр с хлебом.
Кстати, о роде занятий главного героя. Он (герой) получился полным профессиональным… девственником. Он не убивает врагов: они сами друг друга режут и травят; немногочисленные его жертвы – либо самозащита, либо убийство в состоянии аффекта; горы трупов за ним – неизменно лишённые души зомби или честное поле боя; за весь цикл я помню единственныё раз, когда он действительно убил живого человека по заданию, но тот был таким карикатурным подлецом, что убийца явил себя прям-таки ангелом мщения.
Да и вообще, устала я от жизнеописаний. Это не проблема книги, это проблема лично моя, но мне надоели (спасибо Дженнингсу) одинокие старики (телом либо духом), ведущие от первого лица рассказ о своей невероятной жизни, начиная с отрочества, и как они спасали мир будучи подростками.
Книга первая – отрочество. Маленьким мальчик, которого никто не любит, растёт и учится тому, не знаю, чему.
Книга вторая – дворцовые интриги придворного мужа. Похоже на шахматы. «Белые» (плохой персонаж) ходят первыми. И вторыми. И третьими. Потому что «чёрные» (хороший персонаж) возмущаясь каждым новым ходом «белых», отказываются ходить вообще.
Книга третья – смена поднадоевших декораций, толпы промелькнувших единожды персонажей и попытки наконец-то описать ту сущность, из-за которой книга причисляется к фэнтези – т.е. магию. Несколько сказочных локаций, драконы... Не ново, но и не плохо. Но в целом вся магическая система саги – телепатия разных видов и уровней. Чтение мыслей людей и животных, внушение мыслей, перемещение сознания между телами, передача и забор энергии через установившуюся связь и т.д. и т.п.. Чудненько.
Вот только если всё так просто: если два человека, ненавидящие друг друга, легко устанавливающие друг с другом связь через полмира и могущие этой связью убить друг друга – почему они этого не делают? Тем более что силы, как на весах, всегда сильно перевешивают то в одну то в другую сторону, сильнейший на данную минуту легко пробьёт защиту слабейшего, и ничья невозможна? Ответ: потому что автору удобно, что связь устанавливалась только тогда, когда ей удобно. И только так, как удобно ей. И чтобы героям ни в коем случае в голову не приходила мысль поступить самым логичнейшим из вариантов, пока «сюжет не будет к этому готов». И только на краю погибели героя вдруг осенит. А автор так и не удосужится объяснить, почему то или иное невозможно было сделать раньше, или, наоборот, почему то, что раньше не раз делалось, больше не применяется.
И, что в принципе не стало для меня неожиданностью, многие вопросы так и остались без ответа. Из самых крупных интересовавших меня — родителя героя. Кем была его мать и как именно погиб отец (по-моему, объяснения типа «это не может быть совпадением, потому что всё плохое, что делается в мире, делается только Регалом» — недостаточно).
Странно то, что я не ставлю циклу единицу. Почему? Потому что, всё-таки, что-то в нём есть. Хотя бы те же так непривычные в фэнтези самокопания. Некоторые персонажи симпатичны. (Ночной Волк. Да. Это просто чудо. Лучшее воспоминание со всей саги.) Нетривиальное и в какой-то мере непредсказуемое завершение любовной линии порадовало. Думаю, вычитать бы текст, чтобы убрать бесконечные повторы, убрать «говорящие» имена, заставить героев хотя бы изредка действовать, и прям хоть чуточку расширить магическую систему – и могло получиться что-то симпатичное. Но увы, увы…
O.K., 1 сентября 2017 г. 22:36
Талантливо. И очень старательно (по нынешнем времена, когда многие пишут по принципу «тяп-ляп, абы как» — это уже достойно уважения). Ясно, что была проделана немалая исследовательская работа.
Отлично прописано, как меняется город, упомянута политическая ситуация. Но чего мне не хватало, так это деталей: как одевались, как выглядели улица и дом. Эта информация присутствует не во всех рассказах, а там где присутствует – очень мимолётна.
При всей серьёзности и даже трагичности многих историй, слишком много хэппи-эндов. Можно было бы во имя реалистичности трагически убить пару героев, чтобы хоть в этом сохранить интригу, раз уж мы и так знаем, что династия, безвариантно, будет продолжена.
Охват событий получился неравномерным. В первой половине книги между главами пробегали века, далее – рамки сузились до десятилетий. Отчасти это понятно: в более поздние эпохи перемены города и страны разительней; но если для города 300 лет – лишь миг, то для людей – это такая смена поколений, что напрочь теряются корни. Это и стало для меня самым большим вопросом книги. Наследственность и наследие. Потомки через 100-500-1000 лет до неправдоподобия похожи на своих предков и физически и по характеру, но порой совсем отсутствует связь поколений. За временные провалы между главами город успевал измениться слишком сильно, а генеалогия уйти так далеко вперёд, что переставала прощупываться вовсе. Но, понимаю, что при 2000-летнем охвате мои желания вряд ли возможны для осуществления.
Любимые рассказы: «Лондонский мост» (картина эпохи, почти на век и красивые герои) и «Кристал-Палас» (бытовая зарисовка одного обеда: нравы общества, характеры людей, неожиданная развязка).
Вывод: цель была интересна, задача трудна, и автор сумел с ней справиться настолько, насколько это вообще было возможно. На выходе получилась очень любопытная как в художественном, так и в историческом плане вещь, пёстрая, не скучная, хоть и немного камерная.
Генри Лайон Олди «Восставшие из рая»
O.K., 5 августа 2017 г. 22:03
Сама Зверь-Книга, как идея, так и воплощение, достойны авторов. Но всё остальное выглядит слишком… дёшево? Начиная с попаданцев, рушащих всё устройство параллельного мира благодаря свалившимся на них способностям, и заканчивая сборищем персонажей всех предыдущих частей, в котором не было никакой смысловой необходимости, и который был вставлен исключительно ради эффектной финальной точки. Самая противоречива часть, т.к. именно здесь сошлись рядом и самая гениальная находка, и самый посредственный сюжетный ход.
Генри Лайон Олди «Ожидающий на Перекрёстках»
O.K., 5 августа 2017 г. 22:02
Лень – двигатель прогресса. Чтобы облегчить себе жизнь, человек создаёт нечто, что потом его же и уничтожает. Важно вовремя понять, что ты теряешь больше, чем приобретаешь, решиться на безумное восстание против своего же детища, и если ещё не поздно, попытаться вернуться к тому, каким ты был «до». Пожертвовать собой во имя общей цели и суметь принять чужую жертву. И стать тем, кем ты до конца своих дней и останешься. Самая сильная часть цикла.
O.K., 5 августа 2017 г. 22:01
Повесть, легко воспринимающаяся и самостоятельно, без привязки к циклу, затрагивающая вечные вопросы и дающая тонкие философские ответы. Всегда найдётся истина, готовая бороться даже с самым ужасным злом, и сила, способная его победить.
Генри Лайон Олди «Живущий в последний раз»
O.K., 5 августа 2017 г. 22:01
Начало захватило. Смертный в мире бессмертных; тот, у кого лишь одна жизнь, против тех, для кого жизнь – лишь разменная монета, но он должен стать среди них своим. Когда никто не знает, как высоки твои риски, только ты можешь оценить цену победы. Но дальнейшее разочаровало: любовь, которая вместо того, чтобы возвысить, заставляет предать свою сущность, превратив в итоге героя во что-то очень расчётливое и даже мудрое, но совершенно безэмоциональное.
Генри Лайон Олди «Войти в образ»
O.K., 5 августа 2017 г. 22:00
Единственная часть цикла, оставившая неприятные впечатления. Две первые главы: один и тот же сюжет, произошедший в разных декорациях. Третья глава, которая должна была бы пояснить их сходство или различия, даёт разрозненный набор сцен и возникающих из ниоткуда и уходящих в никуда действующих лиц.
Генри Лайон Олди «Витражи патриархов»
O.K., 5 августа 2017 г. 21:59
Всё время казалось, что вот-вот поймаю мысль, но она к моему разочарованию, смогла ускользнуть. Но удивительно то, что когда я чего-то не понимаю в книге, обычно хочется обвинить в этом книгу. «Витражи патриархов» — тот редкий случай, когда обижаешься не на книгу, а на себя, что ты сам чего-то недопонял, сам себя чего-то этим лишив.
Генри Лайон Олди «Сумерки мира»
O.K., 5 августа 2017 г. 21:58
Воспринимается исключительно продолжением первого романа.
Казалось бы, избитые приёмы: неуязвимые охотники на чудовищ + оборотни + вампиры. Но преподнесено так, что кажется не банальностью, а откровением.
O.K., 5 августа 2017 г. 21:57
Люди всегда мечтали о бессмертии, уязвимость (и смерть) всегда воспринимались проклятием. Создать мир, где смерть – дар, а бессмертие – проклятие – само по себе чудо. И то, что этот мир оказывается не с неба взятым, а прямым наследником нашего, да ещё и так стройно – выше всяких позвал. Да и не будь всего этого, за один контракт по «продажи души» авторы достойны бессмертия.
Анджей Сапковский «Ведьмак Геральт»
O.K., 12 июля 2017 г. 23:35
Много лет назад «Ведьмак» стал одной из первых прочитанных мной фэнтези-саг, и настолько восхитил, что долго потом не хотела читать фэнтези, боясь, что он померкнет. Конечно, потом всё равно начала, но с каждой новой книгой «Ведьмак» становился всё более недосягаем. А я, сколько не пыталась, никак не могла написать отзыв, потому что никак не могла даже сама для себя понять, чем же именно цикл так меня зацепил.
Только сейчас поняла.
Баланс.
Все остальные книги, даже самые лучшие, хоть в чём-то, но всегда были «слишком». Одни слишком сложные, другие, наоборот, пустые. Слишком жестокие, слишком неправдоподобные, слишком традиционные, слишком предсказуемые, слишком длинные, слишком целомудренные, или наоборот, слишком пошлые. И только в «Ведьмаке» абсолютно всё и абсолютно всегда было в меру.
Баланс между мечом и магией, между действием и размышлением, между мужским и женским началом, между ясностью и недосказанностью. При всём юморе и даже сарказме Сапковского, он никогда не позволял себе высмеивать серьёзные вещи. Эротические эпизоды достаточно откровенны и неизменно чувственны, но без опошляющих физиологических подробностей. А герои каких книг вызывали такие яркие и такие противоречивые эмоции, как Цири, или Геральт, или Лютик, или пёстрые ряды чародеек во главе с Трисс? Уже не говоря о Йеннефер, такой сложной и такой восхитительной, что она навсегда стала моим любимым литературным персонажем.
Рассказы, из которых состоят первые две книги, обладают такой глубиной, философией и психологией, какие сложно ожидать от двадцатистраничных историй.
Дальнейшее повествование – тонкий сплав интриг, битв, магии, социальных проблем общества и личных взаимоотношений.
«Ведьмак» – это мир, продуманный от «а» до «я»; каждый персонаж, даже второстепенный – личность; сюжет, который держит в напряжении на каждой странице, постоянно развивается и не утыкается в забитые роялями кусты.
Но я пристрастна, поэтому мне ни в коем случае нельзя верить на слово. «Ведьмак» — эта та книга, которую обязательно надо прочитать самому. Согласиться со мной, или не согласиться – это уже дело третье, но этот цикл стал классикой, а значит всем любителям фэнтези – обязателен к прочтению.
Герман Мелвилл «Моби Дик, или Белый кит»
O.K., 12 июля 2017 г. 12:53
Поначалу всё было достойно. Описания сочные, живые, со здоровой долей юмора и оттенком философии. Но вдруг откуда ни возьмись, начали появляться подробные описания эпизодов, при которых ГГ не присутствовал (а книга от первого лица!), потом герои второго плана начали в одиночестве разговаривать сами с собой, выдавая достойные Овидия монологи, а потом и вовсе случилась пьеса! Это повторялось снова, всё разрастаясь, и этого хватило, чтобы балладу превратить в гротеск.
К тому же Измаил слишком часто перебарщивает с рассуждениями. Он пускается в длинные цепи рассуждений чтобы доказать читателю какую-то мысль. А в умении чётко излагать ему не откажешь – мысль становится понятна и даже очевидна уже в первом абзаце. Но это не останавливает Измаила: ещё 10 – 20 страниц он может говорить о том же самом. Да, я понимаю, что иногда ценность не в доказательной базе, а в Слове, как таковом, но тогда и подать его нужно немного иначе…
По форме напоминает «Старика и Море». Оба произведения лишены динамики и построены на созерцании. Но Хемингуэй созерцал природу, её красоту, мощь, и человек находился в гармонии с природой, даже борясь с ней. А Мелвилл созерцает одержимость, безумие и ненависть. Причём не обоснованную ненависть, скажем, Монте-Кристо к сознательно погубившему его негодяю, но ненависть к естеству, к стихии, к року. Ненависти на грани безумия, толкающей человека к собственной гибели и к тому, чтобы похоронить десятки людей во имя своей ненависти. Это то, что касается капитана, и лежит на поверхности. То же, что заметно чуть менее – одержимость китами самого Измаила. В отличие от капитана, не конкретной особью, а всем родом, не кровожадная, как у Ахава, а относительно научная, только ведь он не учёный! Откуда вдруг такой неожиданный и такой глубокий интерес? Он и китобоем-то стал исключительно потому, что «так фишка легла», но погружается в тему он глубже, чем любому китобою для промысла необходимо, и с занудностью, на которую не всякий профессор способен.
И не всякий мясник способен с таким смаком описывать детали охоты, а потом расчленения кита. Пиршество акул и подробное описания оставленных ими шрамов на мёртвой туше. Каким образом в подробностях отделяется от туши тот или иной шмат жира. Постоянно хлещущая фонтаном кровь млекопитающего, которое убивается порой даже не ради промысла – а ради забавы, суеверия и азарта.
Кит – этот гигант и исполин, эту чудо природы, если и вызывает у героя чувство трепета, то лишь для того, чтобы ещё большее благоговение и трепет вызвал Человек, готовый бросить ему вызов и надругаться над этим исполином. То, что собственно Моби Дик не позволил этому надругательству состояться, ситуацию не спасает.
Нет, безумная одержимость и смак расчленения – это не те мотивы, что достойны стать стержнем романа. Поэтому, какими бы расчудесными изяществами не был облеплен этот недостойный скелет, для меня ценность книги весьма сомнительна и заключается лишь в подробном описании китобойного промысла.
Марина и Сергей Дяченко «Ритуал»
O.K., 12 июля 2017 г. 12:45
Прежде всего, это история о том, чем может обернуться несоответствие традиционным штампам. Ведь принцессе положено быть красивой, принцу – благородным, а дракону – решительным. Что может случиться, если никто из них не соответствует традиционным представлениям?
Всегда интересно читать, когда не знаешь, чем книга кончится. И тем удивительней то, что даже вроде с первой страницы зная, чем должна кончиться эта история – она всё равно держит в напряжении. Не непредсказуемостью развязки, а красотой и неисповедисмотью тех путей, которые к ней приведут.
Ничего лишнего. Нет случайных эпизодов, длинных рассуждений или подробных описаний. Героев минимум, и каждый из второплановых нужен только для лучшего раскрытия основных характеров. Мир схематично-упрощён (огромный замок без слуг, о котором до поры никто не подозревает, но в час «икс» каждый рыцарь безошибочно отыщет дорогу и т.д.). Но всё это не минус – всё сделано для того, чтобы сфокусироваться на главном.
В итоге получилась совсем не сказочная сказка, трогательная притча о любви и предательстве, о свободе и узах; пронзительная, образная, мягкая; наивная и глубокая одновременно.
P.S. Прочитав книгу, ставишь ей вроде бы объективную оценку. В случае с «Ритуалом» это была девятка. Но проходит время, месяцы, годы, а ты понимаешь, что книга не отпускает. И вспоминая лучшие прочитанные тобой когда-либо книги, ты вспоминаешь её, девятибалльную, а о некоторых десятибалльных уже и забыл напрочь. Сидишь и думаешь: как ни неприятно, а ты, сестрица, была не права. Чертовски не права! Иди и исправляй ошибку. Десять, только десять!
Николай Островский «Как закалялась сталь»
O.K., 19 июня 2017 г. 15:14
Чувствуется дух времени. Язык не блещет: очень заметно, что литературная составляющая ушла на второй план за «правильностью» содержания.
И тем не менее, спасибо автору за объективность. Не все большевики святые, не все их противники негодяи. Поменялось время: и те, кто был плох или хорош априори, просто по политическим взглядам, уже оцениваются по-другому.
Осуждать парня за идеализм – язык не поворачивается. Он хотел всемирного счастья, и сам добровольно положил свою жизнь во имя этой мечты. Многие бы смогли ли? Поэтому жалко парня. И себя угробил, и рай на земле так и не построил… Только в одном на мой взгляд, он был не прав, единственный раз в жизни сменив альтруизм на эгоизм (истоки которого мне так и остались не понятны):
Чарльз Диккенс «Большие надежды»
O.K., 19 июня 2017 г. 15:01
Повествование от первого лица заставляет сочувствовать главному герою больше, чем он порой того заслуживает.
При таком временном охвате сложно ориентироваться без хронологических рамок: не поймешь, вырос герой или нет, и если вырос, то насколько.
Местами сюжету не хватает правдоподобия, и под конец уж очень по-сказочному оказались переплетены судьбы героев.
Но в целом, очень даже не плохо. Идеальный открытый конец.
O.K., 19 июня 2017 г. 14:52
По поводу Марии Магдалины и Христа – ему виднее. Поскольку достоверных сведений нет, только минимум фактов, в рамки которых можно вложить бесконечное количество теорий – любая теория оказывается жизнеспособной.
Но остальное, весь ворох информации, мелкие факты, просто обязаны быть достоверными. А это далеко не всегда так. Их можно принимать на веру, только досконально всё перепроверив, а читать книгу, обложившись энциклопедиями, и каждые полстраницы что-то уточнять и перепроверять – глупо. Тем более что этих фактов слишком много, они засоряют мозг, все их держать в уме просто невозможно, а хочется!
Но если отвлечься от споров о достоверности и информативности, очень захватывающий детектив.
…Если Дэн Браун не сам все это придумал, а только подвел черту под многовековыми легендами, высказал точку зрения многих, начиная с Да Винчи, – в чем тогда крамола? Ведь все идеи, логичны и обоснованы, я даже, наверно, верю. Но религия и история – вещи разные. Неужели невозможно верить и в Христа – сына Божьего в религиозном плане, и в Христа – пророка и реального человека в плане историческом?
Александр Дюма, Огюст Маке «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя»
O.K., 19 июня 2017 г. 14:46
Очень-очень растянуто.
Сложно понять, для чего же, собственно, писалась книга: нет ни единой главной мысли, ни главного события, вокруг которого строился бы роман. Нагромождение перетекающих друг в друга исторических домыслов, в котором четыре мушкетера лишь принимают участие. Не как в первой книге, вместе творя свою судьбу, а по отдельности, лишь играя роль на полотне истории.
С каждой новой книгой Арамис становится все более отрицательным персонажем, что приводит к неприятному переосмыслению много из предыдущих книг.
Грустно оттого, что у этих четырех великих людей был всего один наследник, которого они пережили. Что останется после них? Ну, хоть бы женился Д’Артаньян в послесловии и заделал ребятенка. Всё бы какой-то смысл в существовании, а значит во всех трех книгах…
Александр Дюма, Огюст Маке «Двадцать лет спустя»
O.K., 19 июня 2017 г. 14:44
Увы,всего лишь тень оригинальной книги о мушкетерах. Возраст героев их только красит, но их титулы… Это уже не единая четверка, а четверо разных героев.
Гражданская война напрягает.
Приключения в Англии занятны, но слишком уж выбиваются из общего фона повествования.
Плюс – характеры героев раскрыты еще ярче.
Читается все так же легко, но начинает напрягать объем.
O.K., 31 мая 2017 г. 22:54
До недавних пор считала, что люблю книги о войне. Читала книгу за книгой, всякий раз непонятно почему разочаровываясь, но всё равно бралась за новую в искренней вере, что неудача случайна и единична, а в следующий раз всё будет отлично. Но отлично случилось пока всего раз, в «Живых и мёртвых». Как вдруг меня озарило: ведь книги о войне можно разделить в свою очередь на два вида: о фронте, прямых боевых действиях и – в противоположность – о тыле, оккупации, разведке. Я всегда читала книги первого вида, второй, почему-то игнорировала. Только сейчас, прочитав «Спутники» Веры Пановой и «Войну под крышами» Алеся Адамовича, книги ко второму виду относящиеся, я поняла, что в них-то и есть весь смысл военной прозы. Они не в пример глубже.
Начиная с того, что в них действующими лицами являются люди, а не звания.
А ещё все военные действия везде если и не одинаковы, то как минимум очень похожи: «ударил взрыв, из леса донёсся гул танков, капитан Иванов крепче сжал приклад автомата, и мы с Петровым, оскальзываясь на мокрой глине окопа, пригибаясь, пошли в атаку…»
Но самое главное – что пребывание в действующей армии в значительной степени лишает человека свободного самостоятельного выбора. Когда одну политинформацию слушаешь, из одного котелка ешь, одной лопатой по очереди окопы роешь… Если весь батальон пойдёт в атаку, (все побежали – и я побежал) – не оставаться же в окопе одному – вместе со своими товарищами, за ними, и самый трусоватый пойдёт, если он в придачу, кончено, не подлец. И храбрец и трус вместе в одну атаку пойдут, вся разница – что храбрец на 10 секунд раньше из окопа высунется. А когда бой будет закончен, уже не важны будут эти 10 секунд, кто храбрее, кто трусливей, потому что оба – Герои. Но ведь ни у того ни у другого по большому счёту не было выбора, идти в атаку или нет, становиться героями, или нет.
А здесь в оккупации, когда нельзя подпитаться отвагой от общевойскового братства и положиться на решение командования, собственный выбор встаёт перед человеком во всей своей ужасающей простоте: плыть по течению, принять новую жизнь, молча тосковать по старой или бороться.
Автор не останавливается на выборе протагониста и его семьи: он охватывает десятки, если не сотню людей, друзей, знакомых, соседей, людей разного возраста, социального положения, отношения к Советской власти. И каждый делает свой выбор. Иногда завуалированный, иногда вопреки всему, что ты знал о человеке. И вопреки тому делению на «своих» и «чужих», которое долго превалировало в советской литературе: раскулаченные уходят в подполье, а бывшие секретари и комиссары с удовольствием идут на службу к немцам. Потому что поступки человека определяет не происхождение и былые заслуги, а его каждодневный выбор.
И очень важно, что выбор даётся не просто как данность (один пошёл в полицаи, потому что он плохой, а другой в партизаны, потому что он хороший) – великолепно раскрыты характеры, мысли людей, как и почему они приходят именно к этому решению. Как полицай, которого ты ненавидел всей душой, оказывается героем, а друг – предателем. Ведь он совсем не хотел предавать, и не меньше твоего удивлён, что вышло именно так. Просто удивительно, насколько тонко показана эта психология, восприятие разными людьми одних и тех же событий с первых дней войны: от поселкового собрании до сводок с ушедшего к самой Москве фронта.
Невольно всплывают ассоциации с «Молодой Гвардией». Но широко раскрученный роман Фадеева я бы даже в тень «Войны под крышами» не поставила. Там всё пропитано идеологией, там если ты не с нами, то против нас, там мальчишкам и девчонками нечего терять, кроме своего юношеского максимализма. А здесь живые люди. Каждый из которых хочет выжить. И чтобы дети не голодали. И невольно задумаешься, а так ли уж заслуживают ненависти те, кто не идёт на конфликт с оккупантами просто чтобы спасти своих детей. А мать троих детей, активно помогающая партизанам, каждую минуту в страхе за то, что этим может своих детей погубить, но всё равно борющаяся за свою Родину – это истинное лицо подпольного и партизанского движения.
Вторая часть дилогии несколько проседает из-за того, о чём я уже упоминала: партизанское братство уравнивает людей, подтягивая до общего уровня даже не самых стойких. Психология человека, тяжёлый выбор и страх остались позади, в первой части, впереди же монотонные будни и похожие друг на друга бои. Из этой отшлифованной героики роман будет вытягивать образ матери, которая каждый день видит, как её сыновья уходят в бой. Как любая мать, она боится за них, но никогда не станет задействовать своё влияние, дабы отправить их на менее опасные задания. Она не станет даже просить сыновей быть осторожнее, потому что они уже мужчины. И потому что они уходят в бой за Родину.
O.K., 31 мая 2017 г. 22:34
«Война и мир» — общепризнанная вершина русской литературы. Не буду спорить с тем, что размах грандиозен (размах количества томов, временные же рамки – всего скромные 7 лет, если кто не помнит, а послесловие — это только послесловие). И достойной преклонения я эту книгу, да простят меня все несогласные, не считаю.
Потому что книга написана человеком, считающим себя непререкаемым авторитетом во всём и постоянно тыкающим этим в читателя. Я не могу отделить личность творца от его творения. Вспомните, каким лихим и разгульным он был в молодости, требуя той же лихость от всех остальных. Вспомните, как к старости он прозрел и одухотворился, требуя той же духовности от друзей, семьи и крепостных, не позволяя никому жить по-своему и сурово карая, когда не получалось жить по-его. Но даже если бы я не знала этих деталей биографии, та же самая авторитарность (самодурство по-русски), что Толстой проявлял к близким, смотрит с каждой страницы всех четырёх томов; к читателю он относится так же, как к своей домашней челяди. Он не позволяет читателю самому мыслить и рассуждать, давать оценки людям и поступкам, расставлять акценты и делать выводы. Он сам всё за всех решил. Разделив героев на хороших и плохих. В соответствии не с их поступками, а с собственным к ним отношением. Любимчикам прощаются все подлости, в нелюбимчиках не признаётся и искорки добра.
Платон Каратаев, обожаемый Толстым, на самом деле оборачивается неприятной, скользкой личностью. Со всеми дружелюбен, но ни к кому не привязывается. Я как-то всю жизнь считала, что ласковым надо быть только с близкими, первому встречному-поперечному в ноги не стелиться, но уж если человек заслуживает твоё доверие – держаться за него.
Князь Андрей и Пьер в целом хороши. Но как-то коробит меня, когда двое взрослых тридцатилетних мужиков влюбляются в тринадцатилетнюю девочку. За её «свежесть». Всю жизнь считала, что любовь на чём-то более глубоком должна основываться. А на «свежести» — только педофилия.
Долохов, Толстым ненавидимый, у любого другого автора был бы героем, красавцем офицером, полностью соответствующим нормам времени и дамским предпочтениям. Сам Толстой не таким ли был в молодости? Не за это ли он ненавидит своего героя, очерняя всем, что под руку попадётся?
Соня, презрительно называемая Толстым через Наташу пустоцветом. Что, простите? Она всю жизнь любила (бескорыстно и жертвенно) одного человека, и только ради счастья не называться старой девой не захотела изменить своей душе и выходить за другого.
Сама Наташа, абсолютный толстовский идеал (который так легко злословит о подруге) – такая же самодурша, как автор. Особенно это хорошо в послесловии проявилось. Но даже до него, все 7 лет всех четырёх томов вела себя как… Простите, литературных слов не достаточно. Сила не в том, чтобы набедокурить, а потом искренне раскаяться, а в том, чтобы отдавать отчет в своих действиях и предвидеть последствия. Возвращаясь к бесприданнице Соне: сама Наташа – девушка с именем и, каким-никаким, приданным, влюбилась снова, едва успев похоронить предыдущего возлюбленного, которому тоже, к слову, верностью не отличилась.
Старый князь. Любовь к близким не должна проявляться в жестокости к ним. Если Толстой видит проявление любви в этом – Бог ему судья.
Но отношение к собственным персонажам – полдела. Вторая половина – отношение к истории. Толстой постоянно каждой исторической личности и каждому её поступку, каждому событию даёт свою не терпящую возражения оценку. Причём делает это таким тоном, будто все величайшие мыслители и историки до него – бестолковые первоклассники, а пришёл Толстой – и во всём разобрался. И в причинах и в следствиях.
Нет, для меня загадка, как писатель с таким непомерным Эго мог быть признан одним из величайших писателей мира, а России – уж точно. Это Эго прямо выплёскивается со всех страниц всех его романов, а со страниц «Войны и Мира» – льётся всемирным потопом, превращая книгу, могущую стать великой, в «назидание современникам и потомках святого старца». Будь написано тоже самое, почти точно так же, но хотя бы с минимумом объективности… Чуть-чуть поменьше самолюбования, Лев Николаевич, и даже я, такая вредная, не смогла бы не признать «Войну и мир» вершиной русской литературы.
Константин Симонов «Жди меня, и я вернусь…»
O.K., 26 мая 2017 г. 22:33
Есть такая чудесная американская песенка «tie a yellow ribbon round the old oak tree». На последней фразе я неизменно плачу, хотя знаю песню наизусть, и всё равно каждый раз сердце замирает. Ага, я уже слышу, как культурное сообщество клеймит меня за любовь к чему-то американскому... Да, каюсь. Но уверена, не любила бы я так эту вражескую песню, если бы не было бессмертного стихотворения «Жди меня». Потому что если патриотический отечественный вариант ничего кроме негодования не вызывает...
Начало «Жди меня, и я вернусь...» — замечательное. Конец «Ожидание своим...» и т.д. — почти гениален. Но, кроме начала и конца в стихотворении есть ещё и середина. Люди, те, кто за образец любви и человечности этот «шедевр» ставит, вы середину вообще читали?
«Жди, когда из дальних мест писем не придет» или, ещё круче, «Пусть поверят сын и мать в то, что нет меня»... Это о чём? О том, что когда от мужчины годами нет вестей, когда приходит похоронка и даже родители отпускают душу погибшего сына — женщина должна ждать. И не сметь не ждать. Год. Десть лет. Всю жизнь. И не сметь жить дальше. И не сметь быть счастливой. Ни одной, ни — боже упаси! — с другим. А всю долгую оставшуюся жизнь положить на ожидание у окошка того, кто уже никогда не вернётся.
Я не знаю, каким эгоистом надо быть, чтобы требовать это от женщины, уходя на смертную битву. И это не просто легкомыслие, когда солдат не задумывается о том, что он может не вернуться. Нет, он прекрасно отдаёт себе в этом отчёт, и именно поэтому отказывает покидаемой женщине в жизни после себя, без себя-любимого.
Конечно, любящая женщина будет ждать любимого мужчину. Но она будет это делать по воле сердца, а не по требованию. А тот, кто, уходя, будет требовать похоронить себя заживо, если что, будет ли он достоин такого ожидания?
Когда мой прадед уходил из Вятской глубинки на фронт в 41-м, он, конечно, как и любой мужчина, хотел, чтобы его жена его ждала. И, конечно, она ждала. До разумного срока. И когда разумный срок вышел, мой прадед, лёжа в братской могиле под Ленинградом мог только порадоваться тому, что двое осиротевших без него детей не умирают с голоду, что чужой дядя стал им родным и вырастил, что жизнь любимой женщины продолжалась, даже когда не стало его. Ведь разве не за этим он уходил на войну?
P.S. Я даже рада, что согласных со со мной не так много, как согласных с коллегой Black ermine. Значит, искренних романтиков среди наших людей всё-таки больше, нежели прямолинейных циников, вроде меня. И, пожалуй, уйдя в крайность, я была не права с оценкой, я оценивала произведение только с одной стороны, с той, которой оно предстало мне. Но литература — не физика, где формула не может иметь несколько трактовок, в литературе одно и то же произведение для каждого человека открывается по-разному. Я полностью согласна, что для солдата на передовой «Жди меня» — заклинание-оберег. Но для вдовы, которая даже своим ожиданием не смогла оградить любимого от беды, «Жди меня» — приговор.
O.K., 22 мая 2017 г. 23:47
Первые страницы порадовали динамикой и романтикой. С 17-летней капитаншей тоже по-началу смирилась — это же романтика, а не исторический хардкор. С художественной точки зрения интересны два моменты: идея писать три книги от лиц трёх главных героев, и то, как каждая новая книга является новой ступенью, новым витком в развитии сюжета, точнее того, как постепенно сюжет является читателю. Но на этом плюсы и заканчиваются. Конечно, мистика и путешествия во времени – это просто не моя тема, но даже если не считать этого, уж слишком-слишком по сути неплохая, лёгкая изначальная идея оказывается накручена под конец.
Э. Л. Джеймс «Пятьдесят оттенков»
O.K., 22 мая 2017 г. 23:30
Реклама книги эксплуатирует и животные и социальные инстинкты человека одновременно. Эротическая литература – ведь это так… экспрессивно, так… элегантно… Люди, до сих пор развлекавшие себя только порнофильмами вдруг почувствовали себя приобщёнными к высокому искусству литературы. Но существует разница между искусством в чистом виде и порнографией от конкретного вида искусства. В данном случае эта тонкая грань безбожно перейдена. Это не литература – это порнография. Назови порнуху порнухой – и ни у кого вопросов не возникнет. Возникают вопросы, когда чёрное называют белым. В итоге и получается нечто аморфно-серое, размазанное на аж 50 оттенков.
Даже если попытаться оценить литературную часть, она не выдержит критики. Язык современный, и это не комплимент. Когда впервые прочитала подобное у Майер, было любопытно. Но второй раз – явный перебор.
Кстати, о Майер. Слишком похоже на неё. Герои (героическая героиня, красавец герой, шумная семья) и манера изложения просто слизаны с Сумерек, но втиснуты в собственные сексуальные фантазии писательницы, не всегда, кстати, правдоподобные.
Как же упивалась писательница своей работой, как легко у неё получалось – как просто писать об идеальной любви идеальных людей. Он и оглушительно сексуален, и потрясающе умён, и сказочно богат, и невероятно добр, и т.д. и т.п. И по уши влюблён, и при этом всё своё время посвящает исключительно любимой. А вокруг: злые призлые злодеи, в борьбе с которыми можно геройствовать всласть, и добрые придобрые друзья, так удобно разбившиеся по парам. Как просто, как идеально! Попробуй напиши о сложных людях, неоднозначных ситуациях, о том, как заедает быт, как два человека любят друг друга не потому, что они такие красивые и сексуальные, а вопреки всем проблемам друг друга.
И вообще, все 2000 страниц трилогии можно свести к одной фразе: «он такой сексуальный, я так его хочу». Ну зачем, зачем было столько лишних слов?
Пора избавляться от привычки читать в транспорте. Ведь сидящие рядом люди могли случайно скосить глаза в то, что я читаю. До сих пор мурашки стыда по всему телу; не от того, что я такую дрянь у всех на виду читала, а от того, что чтение этой дряни заставляло меня постыдно желать близорукости всем окружающим. Так было мерзко. И ощущение этой мерзости не прошло даже когда книга была закончена и поставлена на самую дальнюю полку. Постояла она там, постояла, и сбагрила я её в добрые руки. Единственный раз, когда я избавилась от книги из своей так любовно подбираемой библиотеки. Потому от одной мысли о том, что где-то у меня в доме находится такая дрянь, накатывала брезгливость.
Да, понимаю, что издатели честно хотят навариться. Но каким образом на обложку попадали комментарии о том, что книга может разжечь увядшую страсть между старыми супругами? Да мужчина это в жизни не прочитает, и не всякая женщина в стабильных сексуальных отношениях потянется к этой порнухе. А та которая потянется – прочитает про божественно сексуального и неприлично богатого Кристиана, переведёт взгляд на толстого потного жрущего дешёвое пиво перед телеком мужа и… Воскрешение былой страсти? Ой ли?
И всё же, я не думаю, что книга стоит того, чтобы её сжечь. В конце концов, это история про любовь, а любовь — это хорошо. Да, книга не для меня, но я не посмею осудить того, кому она понравится. Каждому — своё. Я просто против навязчивого «втюхивания» массам этой порнографии в качестве высокого искусства. Пусть порнография остаётся порнографией, и оказавшись в доме, встаёт на полку с соответствующими старыми немецкими кассетами, а не в книжный шкаф рядом с мастерами Слова.
O.K., 21 мая 2017 г. 12:12
Во имя любви женщина способна на всё.
Только в основу этой книги явно положена какая-то другая истина. Во-первых потому, что любовь в ней низведена к похоти. Ну хорошо, к страсти. Но сути это не меняет. Страсть и любовь — не одно и тоже. Просто светская женщина, у которой есть всё, однажды пресыщается этим всем и ищет приключений. И находит их. Да, страсть налицо, но никаких примет любви за этой страстью.
И да, женщина может быть опьянена страстью. Но у каждой женщины есть такая струнка, стоит задеть за которую — и вмиг слетает любое опьянение. Это её дети. Если уж угроза разлуки с ребёнком, и тем более перспектива оставить его сиротой не смогли заставить её очнуться — тут уж, как говориться, медицина бессильна.
Делать центральным персонажем книги женщину, которой бессильная помочь даже медицина — на мой взгляд как минимум спорно.
P.S. Этот же отзыв, слово в слово, применим к «госпоже Бовари» мьсе Флобера. Разве что у Толстого, кроме Анны, есть хотя бы другие, более достойные внимания персонажи. А там только Анна. То есть... как её там звали... А, никакой разницы. Сути это не меняет.
Эрнест Хемингуэй «Старик и море»
O.K., 21 мая 2017 г. 12:00
Я из тех людей, кто никогда не читает аннотации. Часто, особенно если это касается известной всему миру классики, я берусь за книгу, не имея ни малейшего представления, о чём она. Порой это играет со мной злую шутку. И лучший тому пример — «Старик и море».
Я читала. Читала. Опять читала. Ещё читала. В ожидании того, что бы хоть что-то произошло, я начала перелистывать страницы. Но ничего так и не произошло. В итоге все впечатления свелись к тому, что очень захотелось сушёных морепродуктов, а вся красота книги прошла мимо меня. А с другой стороны, ведь если бы действительно зацепило, я бы не стала перелистывать страницы? хотя ответственности с себя за свою неподготовленность не снимаю.
Уже потом, решившись перечитать, и зная, что меня ждёт, восхитилась описанием и монотонностью того, что ничего не происходит.
Вывод: браться за эту книгу можно только точно зная, что ты читаешь. И неприменимо находиться в правильном для этой книги настроении. Тогда откроешь для себя целое море. Иначе — море проплывёт мимо тебя.
Дэвид Моррелл «Имя мне Легион»
O.K., 21 мая 2017 г. 11:43
Средневзвешенная оценка этого рассказа — 6,5, вышла как среднеарифметическое между четвёркой, которую поставила я как таковая, и девяткой, которую я поставила БЫ, будь я мужчиной.
Будь я мужчиной, я бы восхитилась идеей воинского братства, чести и доблести, тому, как должны вести себя на поле боя настоящие мужчины.
Но штука в том, что я женщина. И те категории, которыми пропитан рассказ, я отказываюсь принимать. Я не пацифист, я верю, что мужчина, помимо строительства домов, выращивания деревьев и воспитания детей, должен ещё и воевать. За этих самых детей, за этот самый дом и деревья, за Родину, словом. За свои идеалы, в конце концов. Но я не понимаю желание мужчин воевать и умирать за идеалы чужих родин или даже во имя искупления. Если человек совершает ошибку и желает её исправить, он должен пытаться творить добро взамен причинённого зла. А не приносить себя в бессмысленную жертву в бессмысленной, зато в соответствии со всеми законами чести, бойне.
Рассказ, правда, очень хороший, объективно хороший, но чисто мой субъективный женский взгляд его не принимает.
Александр Фадеев «Молодая гвардия»
O.K., 17 мая 2017 г. 20:08
Только прочитав, была в шоке и восторге. Много чего на эмоциях всколыхнулось. И детский героизм, и контраст с теми, кто фашистов цветами встречал. Но как только эмоции ушли, начала оценивать беспристрастно. Пустые, непрописанные герои, неправдоподобная патетика, невнятный язык смеси французского с нижегородским, бессюжетность, проистекающая из отсутствия литературного замысла как такового: просто спустили разнарядку задокументировать факт. Вообще не хочется называть это литературой. Это всеобъемлющее советское искусство создавать народных героев, чтобы подкрепить веру людей в то, что они живут в лучшей стране мира. Я рада, что это искусство существовало в СССР, и я считаю что Великая страна распалась не в последнюю очередь потому, что это искусство утратили. Я восхищаюсь этим искусством, но это НЕ литература.
Марк Твен «Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря»
O.K., 17 мая 2017 г. 19:41
Не перестаю удивляться, насколько яркими, живыми и правдоподобными могут получиться характеры в от начала до конца выдуманных фэнтези-вселенных, и насколько однобоки и худосочны выходят якобы портреты реальных исторических лиц в некоторых исторических псевдо-реалистических романах. Или я просто не могу смириться с тем, что Марк Твен – всё-таки детский писатель?
Потому что книга совершенно детская, разве что для дошкольников, которые впервые узнают имя Жанны Д’Арк, едва научившись выговаривать слово «рыцарь» не через «Л». Потому что такая романтизация одной из самых кровавых исторических эпох даже у шестиклассника вызовет вопросы.
Такое ощущение, что образ Жанны писался толи с её иконы, толи с её жития. Автор даже не пытается приблизить образ к реальности. Она святая, местами даже блаженная. Скучно. И прямо по Станиславскому: не верю! Тому, что за ней могли пойти. Ладно, предположим, тёмное религиозное крестьянство, которое только слышало о какой-то там Деве во главе войска, могло воспринимать её посланницей неба. Но святая вера в неё рыцарства? А как мог поставить её военачальником дофин; уж его-то никак нельзя назвать ни глупым, ни религиозным фанатиком, ни почитателем культа прекрасной дамы.
Нет, какими бы праведными не были помыслы и души, но невозможно участвовать в войне, и тем более победить в ней, этой войной не испачкавшись. Её, победительницу на поле боя, в разводах грязи, крови и ненависти, могли столетия спустя обелить историки, церковники и романтики, но вовсе не запачкаться грязью, кровью и ненавистью, если она на поле боя действительно была, она не могла. А будь она на самом деле такой, какой её представил глубоко уважаемый мной Марк Твен (ну, сплоховал, ну, со всяким бывает!) – обелять столетия спустя было бы просто некого.
O.K., 17 мая 2017 г. 19:16
Эта книга Смита (которая уже по счёту?) натолкнула на мысль, что литература, отчасти, сродни высокой кулинарии, где важно не только вкусно приготовить, но и вкусно подать. Изумительнейший бифштекс можно так размазать по школьной тарелке, что весь аппетит пропадёт, а безвкусную подошву так преподнести можно, что добавки запросишь. Смит для меня – яркий пример второго варианта. Мне нравится его подача, внешняя форма – приключения + секс в почти оптимальной пропорции. И хотя по внутреннему содержанию всегда возникают большие вопросы (особенно в плане логичности событий), я всё равно, под настроение, рано или поздно к нему с удовольствием возвращаюсь. А эта книга порадовала даже больше всех предыдущих, потому что впервые у Смита мне попалась книга с женщиной в главной роли. Да, её образ, образы её мужчин и сам сюжет снова вызвал много вопросов (к которым я, зная Смита, была готова), зато неожиданно порадовал майор Зуга Баллантайн. На редкость сбалансированный персонаж вообще для литературы, а для Смита – просто прыжок выше головы: он смелый, но не безрассудный, верный, но не сентиментальный, умный, но не зануда, романтик, но прагматичный, решительный, но не порывистый; и честолюбие и высокомерие и многие другие (не всегда положительные) черты характера присутствуют в здравом количестве и строго в рамках исторического контекста. К тому же он не так любимый автором подросток-супермен, а взрослый состоявшийся мужчина.
O.K., 17 мая 2017 г. 19:08
Этот рассказ не идёт у меня из головы. Я не люблю малые жанры. И это – единственный рассказ в моей жизни, который много лет держит за душу.
История ни о чём и обо всём. История о том, как идёт время, и что оно идёт только в одну сторону. О том, как наш выбор определяет нашу жизнь, и о тех жизнях, которые мы могли бы прожить, сделав когда-то иной выбор. О тоске, когда ты осознаёшь, что, возможно, сделал не тот выбор. Как пронзает сердце, когда вдруг из потайных уголков памяти, которые ты сам от себя прятал, вдруг перед тобой снова она, и ещё прекрасней, чем была тридцать лет назад, а тебя-дурака не было рядом, когда она расцветала, и ты сам сейчас выберешь не быть с ней, когда она начнёт отцветать.
Можно расписаться на четыре тома и не создать ничего вразумительного, а здесь на четырех страницах – целая жизнь. Его. Её. И та, которая могла бы быть их общей.
O.K., 17 мая 2017 г. 15:25
Согласна с общей оценкой, что это, пожалуй, одни из самых сильных рассказов в антологии. Тонкая психология, сломанная психика и душа на распутье, звериный инстинкт и человеческая привязанность, борьба с врагами и с собой, и неизвестно, победа над кем далась тяжелей. Поднятые вопросы нельзя переоценить, и их раскрытие великолепно. Если бы не одно «Но». Если бы речь не шла о собаке.
Я сама собачница, я очень люблю этих зверей и то лопоухое чудо, которое сопит сейчас рядом со мной в кресле. И именно поэтому я отказываюсь ставить знак равенства между людьми и собаками. Собаки — не люди. Они не хуже. И не лучше. Они просто другие. И приравнивать одних к другим, наделяя собаку человеческим разумом и эмоциями — неуважение. И к человеку, и к собаке.
O.K., 17 мая 2017 г. 15:17
Эта книга для меня – образец романа-эпопеи. Хотя читала в те далёкие годы, когда заставляла себя читать силой. Поэтому долго книга казалась (впрочем, как всегда в те времена) нудной, неинтересной, мрачной. Не могла дождаться, когда же дочитаю. Но, приближаясь к концу, даже стало жаль расставаться с так великолепно раскрытым образом Кристофа, с которым успела сродниться за те месяцы, что мусолила том за томом.
С тех далёких времён изменилось моё отношение к книгам, и многое было прочитано в этом и смежном жанрах. Но вдруг, случайно вспомнив Кристофа, я поняла, что ничего лучше с тех пор в этом жанре так и не прочитала.
Главы, посвященные Антуанетте (не содержание, а эмоции) до сих пор больше 10 лет спустя ярче и живее в памяти, чем многое из прошлогоднего.
Нет, это не семейная сага. Это портрет в чистом виде. В котором историческая эпоха, как фон, играет свою немаловажную роль, но остаётся при этом всего лишь фоном, не оттеняя и не загораживая героя: его страсти, талант, любовь. И его одиночество.
Григорий Бакланов «Июль 41 года»
O.K., 28 апреля 2017 г. 12:20
Все-таки, это не совсем роман, больше повесть.
Воспоминания героев – главное и лучшее во всей книге. Психология разных людей; мир, история, современниками которой они стали, одни и те же события показаны через призму их восприятий; маленький человек со своими взглядами, принципами, со своим пониманием окружающего мира и этот самый окружающий мир, большой и жестокий, живущий по своим законам, измельчающий в своих жерновах тех маленьких людей, которые будут с чем-то не согласны.
O.K., 28 апреля 2017 г. 12:11
В массовом сознании, Тихий Дон – это, пусть и на фоне войны, революции и т.д., но всё-таки, прежде всего, история любви. На самом же деле, всё наоборот – это летопись войны, революции, гражданской и быта, а беспорядочные половые связи героя – лишь фон к этой летописи.
Дух времени передан великолепно. Ощущаешь всю безысходность творящегося вокруг и полное непонимание, что же будет дальше, и как поступить. Ну как было красным не победить? Вся безземельная неимущая и оттого агрессивная Россия за них, против – только тонюсенькая прослойка мыслящего офицерства, бездеятельная интеллигенция и казачество, трудовое и служивое, но им-то, в отличие от мужиков, есть что защищать и терять – их землю. Но хотят ли они этого? Затуманила мозги революция. Стали за красных – получили разбой в своих куренях от пришлых неимущих – метнулись к белым. Поиграли в казаки-разбойники, и надоело. Не перевели бы всё способное держать ситуацию в кулаке начальство, довели бы войну до победы. Да поизвили таковых. Человек слаб, солдат ненавидит войну, и даже на священнейшую из них без должного руководства у него не хватит запала. И снова легли под красных. Получили расстрелы. Взбунтовались. И всё повторяется. Не хочется воевать. Как, оказывается, страшно, когда солдат сам решает, хочет ли он воевать, или к своей бабе в постель хочет. Ну как было красным не победить, когда они и начальников над собой ещё более лютых, чем скинутые офицеры, возвели, да и своих постелей нет, а бабы все твои, которых завоюешь.
Живо, ярко, сочно описано. Язык великолепен, но красивым языком хочется читать о красивых вещах, а не о вечной грязи войны и быта. Не о вшах, потнючей вони, расстёгнутых мотнях и волосатых бабьих подмышках. Да и местный диалект не всегда во благо. Особенно поначалу, ещё не привыкнув к говору, целые страницы выпадали из понимания. Так же пониманию мешало приогромное количество действующих лиц, из ниоткуда появляющихся, составляющих невероятную путаницу, кто есть кто и кто за кого. Полегчало, лишь когда на середине половину этих лиц поизвели, как и не было их.
Зато были и остались в памяти народа Григорий да Аксинья. Строго по книге, она – немолодая, толстая, бесстыдная, похотливая, едва муж за ворота – только и мечтает, как перед другим подол задрать. Он – не менее бесстыдный, лихой, не признающий авторитетов, только и мечтающий в отсутствии соседа забраться на соседку, и не чувствующий ответственности ни за взятую в дом жену, ни за обесчещенную любовницу. Несколько раз по сюжету он, под предлогом таковой заботы совершал определённые поступки, но истинно же им руководили первый раз гордость (когда ушел от жены с Аксиньей в Ягодное), а второй раз наличием семьи он оправдал свой неуход к красным сразу после революции, потому что не мог решиться. А вся лихая смелость его в том, что он не боится мужа любовницы. Ни сам не боится, ни за её. И вся его последующая воинская доблесть не оттого, что он защищает любимую женщину, семью и дом, а от безразличия как к собственной жизни, так и к тому, что станется без него с осиротевшей семьёй. Он не знает, ни за что воюет, ни стоит ли оно вообще того.
Да, книга серьёзная и стающая. Она просто бесценна на уроках истории, материальной культуры, быта и традиций, этнографии. На уроках литературы можно восхититься прекрасными эпитетами, но ни в коем случае не характерами и повествованием. Потому что восхищаться нечем. Нет в книге главного – доброго начала. Как нет любви – только похоть, переросшая в непреодолимую тягу к друг другу, но эта тяга так и не стала нежностью. И если безыдейность, ненависть и грязь войны понятны, то с таким смаком описываемая грязь мирного быта вызывает отвращение. Не помню, чтобы где-то ещё встречала столько зависти, похоти, стяжательства, злых языков, словом, всего самого мерзкого, при отсутствии даже элементарной порядочности, не говоря о благородстве. Наверное, в этих местах, этими злыми языками и была придумана поговорка о том, что «баба на передок слаба».
Маленькое лирическое отступление: вся любовная составляющая романа – лучший аргумент за добрачный секс. Муж бил Аксинью за то, что хотел её девственницей; Григорию не полюбилась жена, потому что хотел сладострастницу, а не скромницу. Оба поняли, как жизнь их обманула, лишь в первую брачную ночь, когда уже ничего не изменить. Один единственный раз до похода в церковь расставил бы всё по местам.
Уилбур Смит «Голубой горизонт»
O.K., 28 апреля 2017 г. 11:55
Набора героев нет. Есть клан. В этом своя интрига — очень хочется, чтобы сага продолжалась, чтобы проследить историю семьи от отца к сыну сквозь 3-4 столетия. Но мечты о продолжении остаются мечтами, а в руках остаётся книга, чётко невидимой линией поделена на две части, и главные герои первой части становятся эпизодами части второй и наоборот.
1. Иначе я представляла себе несчастных беглецов. Обычно, бедными, голодными, всё имущество в одном кармане, хорошо, если на лошади. Никак ни с обозом из полудюжины телег и дюжиной слуг.
3. Любовь с первого взгляда в силуэт девушки на палубе далёкого корабля — дважды повторённый в одной книге сюжет — и любовь до гроба. Можно было бы и по-оригинальней.
4. Поражает малодетность героев при их здоровье и сексуальной активности.
5. Все герои умницы и красавцы, а все злодеи ущербные извращенцы. Матери неизменно остаются так же красивы, гибки, стройны и похотливы, какими были двадцатилетними девочками. Семнадцатилетние мальчики неизменно являются профи абсолютно во всём, чем только не занимаются: от фехтования и стрельбы до навигации и верховой езды. Тем, чем же они не занимались в жизни, они в совершенстве овладевают уже после одно-двух разового опыта. И ещё: из книги в книгу кочует один и тот же сюжет: семнадцатилетний мальчишка становится мудрым лидером, чьё лидерство беспрекословно принимают все окружающие, даже самые опытные и спесивые. Или просто было такое время? — даже лучший из слуг всегда гнёт спину перед господским сыном?
Словом, всё как всегда. Из плюсов — нетривиальные декорации и мастерское владение терминологией. Минусы тоже не новы. Читать легко и приятно, но не затягивает. Чтиво для людей, которые не любят глубоко задумываться над разумностью происходящего, но любят непритязательный экшн с брызгами крови и спермы. Типажных героев и злодеев. И хэппи-энды.
O.K., 28 апреля 2017 г. 11:52
На первых же страницах скомкивается многое из биографии героя предыдущей книги, отца героев книги нынешней. Да, картонность и условность исчезли, но другие недостатки не менее остры, да и новые появились. К новым добавляется повсеместная трусость и неумелость врагов, вечно растерянно остолбеневших, неумело обороняющихся или бегущих. Из старых недостатков ещё сильнее не хватает благородства. Истинного, душевного, а не диктуемого нормами времени. И снова: пошлость и разврат. И если я могу понять и простить это семнадцатилетнему мальчишке, то подобное поведение семнадцатилетних девушек, не компенсированное иными добродетелями, ранит. Да и что это за братская любовь, если она разбивается об раздвинутые женские ноги? И как финал всем недостаткам – абсурдность некоторых ходов.
O.K., 28 апреля 2017 г. 11:50
Неожиданное разочарование. На фоне других книг серии эта выглядит неубедительно.
Во первых из-за неприлично затянувшегося появления сюжетной линии, которая так по большому счёту и не переросла в настоящую интригу.
Во-вторых из-за отсутствия светлых женских образов.
В третьих из-за вульгарной подчёркнутой реалистичности. Я не ханжа, я не против секса и упоминания половых органов в книге, но только там и тогда, где это уместно.
В четвёртых из-за неожиданной условности пейзажа, антуража, временных промежутков и т.д.
В пятых из-за сказочности
В шестых – из-за картонности персонажей вокруг жирно обведённого героя: у него всего восемь друзей, но по именам упорно упоминается лишь двое-трое.
И в-седьмых – из-за чёткого деления персонажей на карикатурно хороших, карикатурно плохих и карикатурно никаких.
Виктор Гюго «Девяносто третий год»
O.K., 24 апреля 2017 г. 20:44
Ведь читала же я Гюго и раньше. В строгом смысле слова реалистичной не назвала бы ни одну его книгу, но такого бреда даже от него не ждала.
А из того, что замечала за автором и раньше, и что расцвело в данной книге буйным цветом – так это любовь автора к лирическим отступлениям. Он может дать полсотни страниц описательного текста без единой привязки к героям, которые можно перелистнуть и ничего не потерять. Зачем? Ради информативности и создания атмосферы? Так вот: без привязки к конкретному художественному сюжету всё это нагромождение имён, названий, дат и фактов просто не осядут в голове (уже не говоря об их элементарной неуместности в данном жанре). Истинный мастер должен умерь вплетать подобные рассуждения в текст так, чтобы он не напрягал читателя, а становился частью истории и запоминался.
Хочется сравнивать. С «Тихим Доном» и нашей революцией. Очень похожа. Местами. А местами совсем нет. Теми местами, где у нас: революция это разброд и шатание в умах и душах, а у них – идейные до мозга костей распоследние крестьяне и нищие. И с Толстым тоже хочется сравнить. Потому что как и свой русский коллега, Гюго не стесняется открыто принимать чью-то сторону, осуждая оппонентов. И хотя и признаёт террор за обеими сторонами, в отношении своих считает его печальной необходимостью, а те же самые действия другой стороны объявляет варварским перегибом.
Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев»
O.K., 24 апреля 2017 г. 20:35
Находчивостью и смелостью Остапа невозможно не восхищаться. Владение языком и юмор – мастерские. Даже эпизодические персонажи – шедевральны. Выраженьица, разлетевшиеся на цитаты и ставшие народными. И тем не менее, всего 8. Во-первых потому, что финальная сцена убийства для сатирической литературы – явный перебор. Но это не главное. Главное, что никаким мастерством нельзя заменить душу. А откуда душа в произведении, которое пишется в сильной привязке к политической ситуации?
Слишком, ну слишком бросается в глаза высмеивание основных классовых врагов молодой советской власти: асоциального элемента, гражданина «из бывших» и попа – на фоне ненавязчивых, но постоянных кивков на достижение этой самой власти. И даже самые яркие и самые талантливые нейтральные образы и эпизоды так и не смогли оттенить в моих глазах эту предвзятость.
Искромётно. Ярко. Живо. Талантливо. Даже Гениально! Но, увы, слишком политизировано…
O.K., 24 апреля 2017 г. 20:31
Другая, обратная, грань того же кошмарного сна, что был в «Алисе в стране чудес». Нормальный человек, попавший в мир, в котором не действуют законы физики, логики и социума. Только если там пространство вокруг героини непредсказуемо менялось, то здесь оно предсказуемо не меняется. Прямой путь, оборачивающийся замкнутым кругом; кричишь, но не слышно ни звука; бежишь, но не можешь сдвинуться с места; на любую логическую мысль тебя сочувственно гладят по головке и говорят, что ты маленький дурачок и ничего не понимаешь.
И я не могу, не хочу и не имею права рассуждать о глубоком философском подтексте. Потому что сама форма – кошмарного сна – испугала меня настолько, что я меньше всего задумывалась о толковании. Единственным желанием было скорее проснуться.
O.K., 20 апреля 2017 г. 12:32
Эта антология будет интересна критикам: сравнивать, анализировать... Простому читателю радости мало.
Слишком разные жанры и темы (историческая проза, мистика, психоделика, триллер и т.д.). Одни жанры и темы просто не мои, другие — те, которые мои, — настолько эпизодичны, что не успевают тронуть. Вообще, рассказ — слишком малый жанр, чтобы успеть тронуть.
Да и название «Воины» слишком условно и не отражает сути. Не стала бы я именовать этим гордым словом не сумевшего откосить от службы аспиранта, маньячку-убийцу или пса (пусть и бойцового), и ставить на одну доску с римским центурионом, могучим викингом или офицером армии Британской короны. Не будь в книге первых (псевдо-вояк и воинственных инопланетян), а только вторые (реальные солдаты разных армий и эпох) — мне бы понравилось. Если и не сами рассказы, то ретроспектива.
А так, жаль даже не столько потраченных времени и денег, сколько неоправданных ожиданий.
O.K., 15 апреля 2017 г. 22:28
Как я недавно поняла, книгу можно оценивать с трёх позиций:
Первая – литературная: насколько интересно, правильно, красиво написано, язык.
Вторая – насколько интересен конкретный сюжет с конкретными действующими лицами.
Третья – глобальный смысл, подтекст, который хотел вложить автор, философия.
Итак, по порядку:
1. Первая половина читается удивительно легко, не успеваешь нарадоваться. Но перевалив за середину, понимаешь, что это из-за невероятного количества прямой речи. Если на страницу наберётся абзац из двух-трёх строк не прямой речи – считай повезло. Пьеса!
2. Сюжет неплох. Единственная претензия, так это то, что ситуация, когда молодой человек, влюблённый и одухотворённый, вдруг оказывается жестоко предан, потом исчезает, потом снова объявляется да в таком виде, что даже любящая женщина не узнаёт, и начинает всем мстить – идея не такая и уж оригинальная. Она, кажется, одному почтенному французу принадлежит (он про это даже книжку написал — «Граф-Монте-Кристо» называется). И не совсем понятна ненависть Овода к падре.
3. Самая большая претензия. Вопрос даже не в том, что раньше идеология была другая, и мы любили революционеров, нет, просто так уж устроен человек, что он автоматически принимает точки зрения главного героя, и в книгах, и в фильмах, и т.д. Тогда всё замечательно, но для объективной оценки необходимо поставить себя на место его оппонентов. Или простых людей. Да, конечно, не всё благополучно в государстве, но идеальных стран нет, всегда кто-то чем-то будет недоволен. Но все остальные-то живут себе тихо и спокойно. Они не слепы, они тоже всё понимают, но находят свои маленькие радости в своём маленьком мире. Они счастливы! И вдруг появляется некто, который считает, что всё знает и понимает лучше всех. (Почему человек так устроен, что считает только свою точку зрения единственно верной и уверен, что он знает, что будет для другого человека лучше, а что хуже?) И он начинает революцию: памфлеты, прокламации, петиции, открытое восстание… Еще больше обостряет отношения, и совершенно сознательно рушит мир многих и многих людей, которые были в этом своём мире счастливы, которые не хотели никаких перемен, и тем более – революций. Но, конечно, этот некто знает, что нужно другим людям лучше, чем сами эти люди!
А данный случай ещё более вопиющ, ведь революцию в Италии собирается устраивать не итальянец! Залез в чужую страну, осмотрелся, решил, что всё плохо, и давай наводить свой порядок!
Вот какая некрасивая картина получается, если посмотреть на ситуацию немного под другим углом.
Джонатан Литтелл «Благоволительницы»
O.K., 15 апреля 2017 г. 22:19
Давно не было такого, что не хочется откладывать книгу, а отложив, ждёшь – не дождёшься, когда же снова её откроешь.
Любая война это не битва добра со злом. Это битва двух миров с разнонаправленными векторами. Каждый из них со своей идеологией, системой и верой. В итоге победивший мир признаётся добром, а побеждённый – злом. Эта книга – попытка описать идеологию, систему и веру того мира, который ещё не побеждён и ещё не признан злом. Без желания этот мир оправдать.
Многие мысли и идеи, о которых никогда не задумывался, убийственны в своей строгой логичности. Иные мысли, которые всегда чувствовал, но не знал, как сформулировать, легко изложены и прилеплены буквами к бумаге, будто неуловимая жар-птица наконец-то поймана за хвост. И всё это, повторяюсь и делаю на этом ударение, без попытки оправдать нацизм. В конце концов, мы, действительно, можем только радоваться, что живём в мире, в котором нам не нужно убивать. А если два соседа любят свою страну, верят мудрости её руководства и желают служить ей, тот, кого направили охранником в лагерь не преступнее того, кого определили водителем трамвая.
Потрясающий охват. В советских книгах очень многое намеренно или нет умалчивалось. Не было идеологических споров – идеология не ставилась под сомнение; не было естественных потребностей и отправлений человеческого организма – не комильфо упоминать о поносе при героическом описании; не было многих элементарных бытовых описаний – что их описывать, если они по умолчанию должны были быть понятны всем русским современникам. Но материальная культура имеет свойство меняться со временем и страной – иностранцы или те же русские 70 лет после победы впервые только в этой книге увидели многие аспекты войны.
Обижает, конечно, что все русские – пьяницы, насильники и убийцы, вечно спящие в караулах. Но немцы не лучше (видимо, в понимании автора, для достоверности, насилие должно исходить от обеих сторон). Но радует уже то, что немцев разбили и взяли Берлин именно русские (хотя и при неоценимой помощи союзников).
Портят книгу сексуальные извращения ГГ. Причём не реальные (и гомосексуализм и инцест до определённой степени вполне безобидны и даже соответствуют замыслу), а именно фантазии, описываемые слишком часто, слишком глубоко, сами по себе всегда грязные и не всегда здоровые. Убрать ненависть к матери, проявлявшуюся почему-то в мастурбации на её фотографию, убрать поедание фекалий и желание быть женщиной, и получился бы герой, образцово влюблённый в сестру, и не боящийся признать, что мужское тело его заводит больше женского. В итоге вышел бы шикарный конфликт: истинный ариец и идеальный СС-овец на службе, порядочнейший человек в быту, но гей в гомофобной системе. Ну и под конец можно было бы ввести пару эпизодов «за гранью», чтобы показать, как сломали человека служба и ранение. Но герой ещё до войны был явно не здоров психически, и война лишь обострила его проблемы.
Действительно, жаль. Что психоз героя убил книгу. Только из-за него никому ее не порекомендуешь, а очень хотелось бы – она того заслуживает.
Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов «Крепость души моей»
O.K., 15 апреля 2017 г. 22:07
Чтобы по достоинству оценить эту вещь, не помешало бы более близкое знакомство с первоисточником. Но получаю неизменное удовольствие от языка, даже когда речь не о мечах и рыцарях, а о депутатах и Лексусах.
«Право первородства» (оценка 6). Слишком поздно стало очевидно вмешательство библейских сил, до коего всё казалось то диким совпадением, то расстройством психики.
«Девять дней» (оценка 8). Красиво и чётко. Много тонко сплетённых человеческих линий и прекрасная подача божественных сил.
«Заря над Содомом» (оценка 10). Множество микроэпизодов разных личностей и целых социальных групп, индивидуальная трагедия и всеобщее помешательство – все вместе создаёт до боли правдоподобную траги-фантазию на тему «а если?».
O.K., 15 апреля 2017 г. 12:42
Помню, какая мощная рекламная компания была вокруг этой книги. И помню, как я радовалась, купив её. Потому что это была первая (или, максимум, вторая) книга, которую я буду читать «из-под пера», а не спустя 50-100 лет после смерти автора. Но на осознании того, что я читаю современника, к тому же модного, моя радость и закончилась. Потому что сама книга оставила только недоумения. Может быть, лет через 50-100 после смерти автора для моих правнуков этак книга будет вечно-живой классикой и откровением, для меня же сейчас это... Бессмыслица? Да нет, смысл, вроде бы и есть, только он мне не нравится. Нашими жизнями управляем не мы сами, не случай, и даже не предназначение, а некие знаки. И если следовать им — найдёшь аллегорический клад, а если нет... проживешь так, как проживешь. Даже сама идея была неприятной, а то, как эти знаки воплощались, вовсе повергло в уныние. Вот, птичка какнула. Причём ровно в двенадцати шагах от тебя. И это добрый знак. Вот если бы в тринадцати — это было бы плохо. Потому что 12 — число хорошее, в 13- плохое. (Утрирую, конечно, но смысл именно таков).
В итоге, долгие годы я не могла избавиться от чувства вины перед будущими правнуками за то, что не смогла проникнуться гениальностью «Алхимика». Пока вдруг не натолкнулась на эту страницу. «Ух-ты!» — вырвалось у меня, когда я увидела разброс оценок и низкий рейтинг. Видно я не одна такая... непонятливая. Может быть пора простить себя за то, что я этот шедевр не оценила? А может быть, это был не шедевр?
Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих»
O.K., 12 апреля 2017 г. 20:21
От книги с подобным названием ожидала куда большего. Скучно.
Само собой возникает сравнение с Жаном-Кристофом Ромена Роллана, и Филип, несомненно, проигрывает. Характер не такой яркий (в смысле, он вообще бесхарактерный какой-то), охват совсем не тот. Жизнь Кристофа круто менялась, порой переворачивалась, но все это происходило органично, а здесь он просто бросается из одной стороны в другую, а автор подробно описывает каждую его новую блажь. События жизни диаметрально противоположны, никак не связаны и не проистекают одно из другого; если книгу хотя бы разделить на несколько «книг», это выглядело бы естественней. Поскольку это не сделано, постоянно кажется, что всё уже прочитанное только вступление, и вот-вот начнется основная часть. Но основная часть так и не началась.
Конец – единственный позитив всей книги.
O.K., 12 апреля 2017 г. 20:08
Читается сложно. Очень тяжеловесно, хотя, может быть так кажется только на фоне современных авторов. Много батальных подробностей, при этом почти не уделяется внимание эмоциональной стороне. Читала давно, поэтому деталей не помню, что что врезалось тогда в подростковый мозг и привило стойкое неприятие к этой книге — то, что мужчины всё время плакали.
Генри Лайон Олди «Бездна Голодных глаз»
O.K., 11 апреля 2017 г. 23:01
Олди читать очень сложно. Потому что первые главы их книг – полное ошеломление. Ты не понимаешь, что происходит, где ты, что ты, что с тобой делают эти демоны. Но потом, стоит вчитаться, перейти незримый рубеж, и ребус начинает складываться. И на смену ошеломлению приходит восторг.
Самое сложное – это не отчаяться на первых главах и не бросить. Двое моих друзей не смогли. Я их понимаю: действительно, сложно.
Особенность этого цикла – то, что он состоит из самостоятельных очень разных произведений – неизбежно ведёт к тому, что в нём слишком много Первых Глав. А значит слишком много ошеломления. Не успеваешь порадоваться тому, что ребус сложился, насладиться едва ставшей понятной мыслью, как тебя снова кидают во что-то новое и непонятное.
И второе. Увы, ребус не всегда складывался. Вот в «Витражах Патриархов», например, не сложился. Лично у меня. К моему большому сожалению.
Остальные вещи складывались и цепляли – одни больше, другие меньше.
P.S. Иногда недоумеваю, как можно дешёвые книжонки при вурдалаков и попаданцев определять тем же жанром, в котором работают Олди. При всём-то богатстве русского языка. Это совсем другая Литература. Та, которая с Большой Буквы. И Эта Книга – такая сложная и такая разная – тоже Книга с Большой Буквы.
O.K., 7 апреля 2017 г. 22:58
Позаботься заранее узнать, о чём книга, я бы вряд ли взяла её в руки. Потому что я никак не поклонник батальных полотен. К битве я всегда относилась как необходимости для раскрытия характеров, одному из приключений, частью истории (не самой интересной, но неотъемлемой частью). Но эта книга многое перевернула. Показав, что битва – не просто маленькая часть жизни. Битва – сама по себе маленькая жизнь.
И показана эта битва не глазами одной из участвующих сторон, и не всевидящем оком откуда-то сверху, а из самого нутра, с разных точек обзора, глазами десятка людей, принимавших участие в этой битве с обеих сторон, на всех флангах, с разным отношением к тому месиву, что происходит вокруг.
Книга идеальна. Почти. Настолько почти идеальна, что очень остро чувствуются её недостатки: ну вот убери вот это и вот это – и выйдет абсолютный шедевр. Увы, 4 недостатка (2 из которых вовсе не критичные) не позволили дотянуть до шедевра.
1. Конец битвы.
2. Предсказуемость непредсказуемости.
3. Женщины. Автор понимает, что большим дядям и тётям кроме кровищи нужен ещё и секс. Или хотя бы намёк на него через разнополых персонажей. Но офицерские жёны на передовой – это абсурд! Неужели нельзя было придумать что-то более логичное: санитарки, переодетые кавалер-девицы, шлюхи, наконец.
4. Несостыковки с «Первым законом». Их две и обе в характерах. Чётный Доу уже не отпетый негодяй, а грамотный вождь, а Байаз всё такой же интриган, вот только не в состоянии даже одного единственного маршала образумить. Всесильный, да?
Плюсы же можно описывать бесконечно. Но особо остановиться хочу на одном: развитие персонажей. Это особенно бросилось в глаза в сравнении с «первым законом», где под конец трилогии герои (пожалуй, кроме Джезаля) остаются точно такими же, какими мы познакомились с ними в начале. Здесь же каждый что-то сам о себе понял и сам в себе что-то изменил.
Урсула К. Ле Гуин «Земноморье»
O.K., 3 апреля 2017 г. 23:52
Начав читать, не могла понять, что же мне не нравиться… Вроде, всё очень даже красиво, легко, а не нравиться… Поняла: слишком чёткое деление добра и зла во-первых, и во-вторых, особенно в первой книге, не хватало трагизма и психологизма. Притча-сказка, пусть и очень хорошая, но не более того. С появлением женского образа во второй книге атмосфера теплеет. Но не успела я порадоваться, как уже в третьей книге снова всё сводится к геройству и спасению мира. Нет, я не против ни того, ни другого, но хотелось бы, что герой при этом кроме внешних приключений переживал ещё и внутренние бури. К сожалению, в первой трилогии я их не заметила.
Они появились только в следующих двух романах, стоящих несколько обособленно. И вот только ради удовольствия понять и прочитать их и стоило читать первые три книги.
Бернард Корнуэлл «Приключения Ричарда Шарпа»
O.K., 27 марта 2017 г. 14:37
Первые 3 тома проглотила залпом, не успев понять ничего, кроме восторга. И лишь после начала растягивать удовольствие.
Сам Шарп, по крайней мере на фоне традиционных книжных героев, прописан ярко и живо. Он не супермен и не благородный рыцарь. Да, везунчик, да, смельчак. Но при этом он обычный солдат: не брезгует мародёрством, не боится испачкать руки, не дурак до выпивки, драки и юбки.
Атмосфера великолепна: и солдатский быт и батальные сцены. И книга за книгой ничего не повторяется и не успевает наскучить, возможно, благодаря разным локациям: Индия, Испания, Франция, Дания, Трафальгар... И каждый раз я действительно ощущаю себя именно в этой стране, в этом городе или деревне, в это время года.
Да, цикл не надоедает. Автор умеет находить для каждого нового романа новые сюжеты и радовать новыми поворотами.
Цикл можно читать с любой книги; особенно учитывая, что и писались они далеко не по хронологическому порядку. И для меня в этом скорее минус: каждую новую книгу автор заново представляет нам уже хорошо знакомых героев, пытаясь в пару фраз вместить и сложный характер и весь жизненный путь.
Ещё из минусов — женщины. В каждой книге обязательно присутствует по одной, и Шарп, как правило, образцово в неё влюбляется, как первый и последний раз.
Крик души: за какие такие грехи издательство Эксмо карает меня и мне подобных, остановившись на середине? Издатели, милые, одумайтесь! Выпустите серию до конца! Вспомните, как быстро разлетелись первые тиражи и присмотритесь, сколько они сейчас стоят на бэушном рынке. Кассовый успех и благодарность миллионов читателей будут гарантированы.....
Наталья О'Шей, Максим Хорсун «Ангелофрения»
O.K., 26 марта 2017 г. 16:07
Я отношусь к тому подавляющему большинству, кто бросился читать, едва увидев фамилию О’Шей на обложке, смутно осознавая какой-то подвох, но отмахиваясь от него, и уже к середине 1-й главы поняла, что Хелависе здесь не принадлежит ни слова. Не может принадлежать! Уровень её мысли и её поэтичности просто не сопоставим с этим поверхностным ширпотребом. И она достаточно обеспеченный человек, чтобы не гнаться за гонораром, особенно в ущерб репутации. Нет, она не может быть более чем просто вдохновителем, вот только вдохновителей обычно упоминают в эпиграфе, а не на обложке…
Если пытаться разбирать удавшиеся и неудавшиеся моменты по пунктам, то опять же всё сведётся к тому, что истинный автор не смог приблизиться к той планке, которую установила перед ним личность воображаемого соавтора.
1. 17-летняя героиня, мгновенно трансформирующаяся из романтичной барышни в супергёрл – это для фанатов «Сумерек», а не ценителей «Мельницы».
2. Детское понятие «волшебство», завуалированное ещё более детским «особая энергия», различимое только особыми людьми. (В число которых, естественно, входит супергёрл.)
3. Очень часто автор пользуется всевозможными фигурами речи. Но мне показалось, что топорно. Все эти метафоры, образы, сравнения не сами собой рождаются, вплетаясь в текст, а автор, пытаясь хоть в чём-то соответствовать, долго обстругивает каждую свою изящность и как фонарные столбы расставляет их по тексту на равном удалении друг от друга.
4. А иногда эти изящества вовсе не удаются, словно автор, заканчивая предложение, забыл, с чего его начинал. Не часто, но несколько раз в глаза бросилось. В лучшем случае это заканчивается просто несогласованностью, в худшем – стилистическими ошибками. Да-да, у меня тоже сложилось впечатление, что текст не вычитывался.
Из того, что более-менее удалось – атмосфера. Но поскольку сам мир мне показался немного притянутым за уши (моё субъективное мнение), то и погружение в эту атмосферу доставило не столько удовольствия, сколько хотелось бы.
P.S. На автограф-сессии после концерта даже как-то неловко было протягивать Наталье Андреевне на подпись эту книгу. Но я себя героически переборола.
Николай Гоголь «Мёртвые души. Том первый»
O.K., 2 марта 2017 г. 23:04
Всякий раз читая что-то из школьной программы, задаюсь вопросом: за какие такие заслуги оно туда вошло?
За актуальность сюжета? Он на редкость устарел. Просто сам механизм существования «мёртвых душ» непонятен современному человеку, а значит непонятна и вся шумиха и возможная выгода, и цель. А значит, неинтересно и скучно было не то что современным школьникам, но даже их дедушки уже не понимали, о чём, собственно, книга.
За актуальность высмеиваемых характеров? Ну да, и подлецы, и хитрецы, и глупцы и скупцы были и будут всегда. Но детей надо воспитывать не примерах положительных, а не отрицательных. 1 герой принесёт больше пользы, чем 10 антигероев.
За поэтичный язык? Ну да, он не плох. Но тоже устарел. Не так безнадёжно, как сюжет, и всё же. И хорош он только на фоне современного ширпотреба, а мастера языка, что нынешние, что классические, могут и фору дать.
Уже не говоря о том, что произведение, мягко говоря, не закончено. И мы пытаемся заставить детей верить выводам двухсотлетних критиков, которые они вывели из незаконченного произведения, и соответственно, из нераскрывшегося образа? Персонально мой вывод из прочитанного таков: Чичиков – сообразительный, деятельный человек с железной волей. И, по сути, с доброй душой. Да, он жулик. Но не душегуб, не вор, не подлец. А иные виды жульничества вызывают только восхищение.
Но ещё безобразнее школьная программа впечатывала в детские души образы помещиков. Зачем? Мы даже сюжет не проходили, а только осуждали тех, кто жил в то время, о котором ничего не знаем. Манилов – оторванный от жизни идеалист, положительный и восхищённый, влюблённый в мир, окружающих его людей и собственный розовые очки. В любом другом произведении считался бы прекрасным принцем. Коробочка – ограниченная тугодумная старуха, во всём ищущая выгоду, а нашедши, боящаяся, что в другом месте может найти и повыгоднее. Такие старухи были и будут всегда, не заслуживают ни внимания, ни тем более изучения. Их существование – факт, учащий терпению. Ноздрёв – из тех, что запанибрата после двухминутного знакомства, чей смысл жизни в общении, и в том, чтобы всегда оставаться в центре этого общения, байками ли, кутежом. Тоже вполне типичный персонаж, и тоже не отрицательный, а его драка с Чичиковым просто гротескна. Плюшкин – человек откровенно больной. А смеяться над больными грешно. Собакевич – называет разбойника не «милейшим человеком», а разбойником, имеет здоровый аппетит и завидное здоровье, с первых же слов Чичикова его понял и сориентировался, крепкий хозяйственник, знающий всех своих людей и по имени и по заслугам. Да я от него в восторге!
Вывод: своеобразный автор написал очень своеобразную книгу, когда-то остросатирическую, ныне устаревшую. Любители этого автора и периода, ценители и знатоки книгу оценить могут. Книгу может оценить взрослый, сложившийся человек, уже умеющий и любящий читать. (К моему собственному удивлению, её по-своему оценила даже я.) Но пытаться заставлять «это» читать школьника – преступно. И мы ещё удивляемся, почему молодёжь, которую в школе пичкают «этим», потом вовсе отказывается читать!
Александр Беляев «Остров Погибших Кораблей»
O.K., 2 марта 2017 г. 22:39
Прекрасная книга для среднего школьного возраста.
Антураж для робинзонады – не традиционный остров, а кладбище кораблей – отличная находка. Во-первых, привносит новизну в избитый жанр, во-вторых, снимает вопросы, откуда у робинзонов взялось то-то и то-то. А раз так, можно упустить технические и бытовые детали, которыми перекормили Дефо и Жюль Верн, и сосредоточиться на взаимоотношениях и попытках спасения.
Конечно, эти взаимоотношения получились наивными, упрощёнными, чёрно-белыми, такими, какими и должны быть в детской книге. А вот с борьбой за возвращение в цивилизацию автор явно напортачил.
Иногда жаль, что литература, в отличие от кино, почти не знает ремейков и «нового прочтения» «старых сюжетов». С удовольствие прочитала бы эту же историю в интерпретации для взрослых от Сапковского, Корнуэлла или Аберкромби.
Михаил Булгаков «Белая гвардия»
O.K., 27 февраля 2017 г. 18:47
Язык трудный, очень сложно за ним воспринимать содержание. Но в отличия от языка других классиков, здесь чувствуется как раз талант автора, столь легко меняющего до основания свои стили, а не наоборот, кочующее из книги в книгу неумение преподнести свои мысли яснее.
Атмосфера создана великолепно, герои — люди своего времени; их страхи, желания и надежды — страхи, желания и надежды их времени.
Неприятно было только то, что книга оказалась совсем не тем, чем должна была бы быть исходя из названия. Где белая гвардия? Это гражданская, не больше, не меньше. Полная анархия, много-много сторон и все друг против друга. И не поймешь, кто за кого. И семья Турбинных, как лист на осеннем ветру, носимая между этими сторонами. Киношнное название «Дни Турбиных» гораздо ближе к истине.
Гарри Гаррисон, Том Шиппи «Молот и Крест»
O.K., 27 февраля 2017 г. 18:36
Мой первый опыт с жанром альтернативной истории. И не проходит ощущение, что меня обманули. Мир не просто не такой, каким кажется, он не таков, каким должен быть. Мне одной претит та лёгкость, с которой 99% персонажей отказывается от своей веры? Это объясняется поверхностью всех религий (кроме «Пути»), и тем, что вся Церковь (кроме «Пути) просто осознаваемое всеми воплощение зла на земле. Но Церковь и вера – не одно и то же; можно ненавидеть церковь, и под страхом смерти отказываться отречься от веры. Да и на осознание порочности Церкви, в лоне которой, в страхе и любви к которой воспитывалось не одно поколение предков, требуются десятилетия и много-много закрытой информации.
От этой неправильности, поверхностности, упрощённости кружится голова. Благо для этого произведения она не особо нужно. Событий так много, действие настолько динамично, что не успеваешь ни перевести дух, ни элементарно задуматься.
Местами очень по-детски. Почти раб, превосходящий своими талантами и прозорливостью всех и вся; любовь и страсть, охватывающие ГГ исключительно тогда, когда это удобно по сюжету; добряки, проникающиеся заботой о незнакомцах, хотя по всем писанным и неписанным законам своего времени должны были прибить не месте; неограниченный запас камней на ладье, и без того несущей катапульту; логика всех военных действий: построй машину и будешь непобедим, а если враг сильнее – построй другую машину. В этом детском мире разве что похищенных девиц не запирают в башнях, а насилуют. Но так безэмоционально походя, что не возникает ни жалости к девицам, ни ненависти к насильникам.
Словом, всё это выглядит попыткой детского писателя написать книгу для взрослых. Но сколько не было предпринято попыток описать жестокость этого мира, все они остаются невнятными. «Детскому» писателю просто не хватает ни эмоциональной остроты, ни, банально, словарного запаса.
В книге не обнаружилось ни интересных битв, ни достойных историй любви, ни сносной атмосферы, ни, элементарно, героя, которому хотелось бы сопереживать. Ни неожиданностей сюжета. Том за томом – один и тот же алгоритм развития сюжета, по пунктам: ГГ получает новое знание, строит новую машину, отправляется в новую локацию, разносит к едрене-фене половину врагов, а вторая половина выстраивается в очередь чтобы принять его религию, засвидетельствовать, что он самый умный, и расширить его владения. И снова пункт первый, по кругу.
P.S., как просто ещё одно стороннее наблюдение. Мне достались подержанные книги от не очень заботливого хозяина. Обложки первых двух томов порваны, третий том слегка потёрт, в четвёртом, девственно-чистом, даже типографские страницы не разъединены. Видимо, мой предшественник оказался умнее меня.
Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы»
O.K., 27 февраля 2017 г. 17:50
Человек сложен и многогранен, им руководят множество противоречий; невозможно предсказать ни все неожиданности, которые могут встретиться человеку, ни его собственную на них реакцию. И дело не в том, что чужая душа — потёмки. Сам себя человек может удивить так, что ни одной чужой душе не снилось. А герои этой книги не удивляют...
Достоевский считается знатоком человеческой души и мастером её описания. Не спорю: характеры трёх братьев описаны мастерски. Подмечен и обличён в слова каждый, самый неуловимый аспект личности. Настолько скрупулёзно, что живой человек со всей своей противоречивостью предстаёт открытой книгой, а не загадкой, а каждое действие или слово — просчитываемый на 100% ожидаемый алгоритм, а не магическое переплетение чувств, разума и характера.
Если так и было задумано — браво. Если нет — значит и с мастерством можно переборщить.
Александр Дюма, Огюст Маке «Три мушкетёра»
O.K., 27 февраля 2017 г. 17:38
Заранее хочу извиниться, что в моём отзыве о книге будет слишком много о фильме, но в понимании многих одно без другого немыслимо.
Обычно советские и постсоветские дети раньше знакомятся с нашей знаменитой экранизацией с Боярским, наизусть выучивают её, и только потом, может быть, добираются до первоисточника. Так случилось и со мной. И это тот случай, когда постановка не просто уступает оригиналу – она его полностью извращает, превращая серьёзную историю о серьёзных временах, людях и проблемах в легкомысленный водевильчик. И может быть из-за этого водевильчика классику приключенческой (но не детской!) литературы разжаловали в библиотеку юношества. От юношества в книге, разве что, молодость героев, все мы из песенки помним, что Д’Артаньяну было 18; а сколько, прошу прощения, было Боярскому? Так, благодаря бессмертной киношке многие потенциальные читатели и поклонники до сих пор считают, что эта книга ни то для детей, ни то для великовозрастных балбесов, и отказываются читать.
Не ставлю перед собой задачу чернить фильм. Он не плох. Даже хорош. Для своего жанра. Отличная игра актёров, потрясающая музыка. Да и сама лёгкая игривость тоже привносит свой шарм. Если бы фильм был самостоятельным авторским произведением — цены бы ему не было. Но это ЭКРАНИЗАЦИЯ! И те, кто переложил оригинальную книгу на свой сценарий должны нести ответственность перед первоисточником. О которой, увы, никто не подумал.
Вот так, попытка пропиарить себя за счёт чужого шедевра может обернуться этому шедевру надгробием. Обидно, и за всех четырех мушкетёров, и за Дюма.
Рафаэль Сабатини «Капитан Блад»
O.K., 20 февраля 2017 г. 22:20
Из разряда обязательного чтения для подростков. Всего в меру — и приключений, и любовных переживаний, и долга, и удачи, и всего-всего, что может заинтересовать подростка. И ничего из того, что могло бы его оттолкнуть: ни затянутости, ни запредельной философии, ни соплей.
Может быть на фоне новых талантливых авторов эти книги покажутся тяжеловесными, может быть с точки зрения взрослых людей с широкими познаниями и большим багажом из прочитанных книг за спиной они и померкнут. Может быть. Пожалуй. Но!
Мне повезло прочитать Блада когда он был мне по возрасту!
Владимир Сорокин «Тридцатая любовь Марины»
O.K., 20 февраля 2017 г. 21:43
Книга состоит из двух частей.
Часть первая: грязь; часть первая: бред. Некоторые писатели определённого периода прямо таки жить без них не могут. В советское время они даже в малых долях был немыслимы, конечно, порой этого не хватало, и теперь, на волне перестройки, некоторые личности навёрстывают: семимильными шагами, в одну книгу пытаясь впихнуть накопившуюся за 70 лет тоску по бреду и грязи.
Грязь и бред во всём: в том, как автор и его персонажи видят и воспринимают окружающее, в тексте от автора, в речах самих персонажей. В сексуальных похождениях героини нет ни эмоций, ни страстей, ни чувств, только похоть как таковая, похоть ради самой похоти, даже не ради удовольствия (ну не получала она удовольствия с мужчинами, а всё равно трахалась с ними, с разными, по несколько раз на дню!).
Бред – то, как героиня переходит из части первой в часть вторую.
Грязь и бред, плавно перерастающие друг в друга. Совершенно неправдоподобные и невозможные действия и эмоции героини, и последовавшие за этим повороты сюжета. Чувствуется, что писал мужик. И не просто мужик, а мужик, претендующий на то, что его творение гениально. И в погоне за гениальностью, он делает за своих персонажей такие сюжетные повороты, какие человек сам, не в книге, претендующей на гениальность, не сделал бы никогда. Он не имеет ни малейшего понятия ни о женской душе, ни о женской влюблённости, ни о природе сексуальности и гомосексуальности. И как итог, не верю! Получился не человек, а пустой сосуд, наполненный извращённым пониманием автора о собственной гениальности.
О чём книга? О том, как не очень положительная, но всё же имеющая индивидуальность Марина превращается в очень положительную, но безликою Алексееву? Как одурманенность диссидентством перетекает в одурманенность совпропагандой? Ну да, нашим правозащитникам-либералам идея может показаться актуальной, но зачем столько бреда и грязи? Сдаётся мне, Толстого за меньшее отлучили от церкви, Солженицына за меньшее из страны выгнали, а маркиза де Сада за меньшее приговорили к смерти.
Фэнни Флэгг «Чудесное рождество»
O.K., 20 февраля 2017 г. 21:33
На этот раз с нравоучениям Флэгг переборщила: Идеалистический уголок на природе vs. Промозглый город, как добро против зла, как жизнь против смерти. В «Помидорах» это понималось не менее ясно, но не было специально подчёркнуто, было естественней.
Не самое традиционное для Флэгг произведение. Она всё-таки женская писательница, и значит её аудитории, на мой взгляд, интересней читать о молодых женщинах, а не о немолодых мужчинах. Поэтому, из всех персонажей кроме Джека, пожалуй, никто и не запомнился. Но он — симпатяга.
Уж больно по сказочному всё разрулилось на последней странице – не правдоподобно. Книга – не столько роман: где-то до предпоследней страницы она воспринимается повестью, на последних двух – как откровенная сказка.
Фэнни Флэгг «На бензоколонке только девушки»
O.K., 20 февраля 2017 г. 21:28
И вроде бы не пристало прыгать как девочке, хлопая от восторга в ладоши, но именно это и хочется делать, беря в руки новую книгу Флэгг.
Свет, добро, тепло, позитив.
Читается легко, не успеваешь замечать перелистанные страницы. И: бац! – последняя страница.
На третий книге замечаю похожесть многих характеров из разных книг: есть несколько типажей, которые мисс Флэгг просто помещает в новые обстоятельства. Но, – о чудо! – это не минус. Наоборот: беря новую книгу, чувствуешь, что снова встречаешься с уже родными и такими близкими, всё время при этом новыми, людьми. Чувствуешь, как будто возвращаешься домой.
Сюжет прекрасен. Игра со временем – мастерская. С первых страниц вроде бы имеешь какое-то представление о связи этих времён, но в какой-то момент даже появляется интрига:
Флэгг мастер пробуждать великие чувства обычными словами, без патетики и нравоучений. Эта книга дышит патриотизмом и любовью к стране, людям. Тому поколению. Это поколение сделало Америку великой страной. И то, как потомки этим величием распорядились не должно приуменьшать преклонение перед этим поколением. Может, если провести параллель с нашими сороковыми, то Америка и померкнет, но эта параллель не нужна. Каждый, переживший войну, ждущий родных с фронта, трудившийся, и рисковавший собственной жизнью ради победы – каждый герой. И эти девочки-лётчицы, тоже. И то, как их выкинули потом – трагедия. То, что их собственные дети не имели понятия об их вкладе, об их порывах – это ужасно. Кстати, здесь Флэгг очень тактично выразила восхищение американцами и как минимум лёгкое недовольство американским правительством.
Единственное, что действительно неприятно, так это очередные дифирамбы критики на обложке, о том, что перед нами очередные «Жареные зелёные помидоры».
Аркадий и Борис Стругацкие «Трудно быть богом»
O.K., 20 февраля 2017 г. 21:21
Чем больше читаешь, тем сложнее оценивать книгу беспристрастно; как бы оригинально не было написано, неизбежно возникают ассоциации с уже прочитанным. Но, когда подковавшись классиками принимаешься за новинки – это одно, а наглотавшись продолжателей и подражателей вдруг открывать для себя основоположников – это совсем другое.
Итак, перед нами продвинутые земляне, оказывающиеся на далёкой планете, и преследующие там свои интересы. Заключающиеся в том, чтобы с высоты своего интеллекта, гуманизма и науки принести в этот мир столько добра, сколько он смог бы на данном этапе своего развития выдержать, не разрушившись и не перевернувшись.
Это некий мостик между космо-футиристической НФ и современными фэнтези-пападанцами. Описываемый мир похож на традиционные фэнтези-вселенные. Но очевидно, что этот мир создан не для того, чтобы увлечь читателя науками о космосе (как раньше), или исторической реконструкцией (как сейчас), а в задачи героев не входит порадовать нас зубодробительными приключениями. И мир, и герои – лишь средство выражения философской мысли – как трудно быть богом. И я могу восхититься тем количеством красок, оттенков и полутонов, затраченных не на то, чтобы развлечь или завлечь, а чтобы задуматься.
Но, видимо, задумываются не многие. Как часто люди или даже целые народы объявляют себя богами, основываясь на праве силы. Не понимая, что дело не в силе. И что быть богом – не право. А страшная ответственность и перед окружающими и перед собой. И как тяжко, пропуская через себя, нести эту ответственность.
Стефани Майер «Сумеречная сага»
O.K., 17 февраля 2017 г. 19:27
Сюжет увлекателен ровно настолько, насколько может быть увлекательным женский (даже девчачий) любовный романчик. Есть она, есть он, и есть набор проблем и противоречий, внешних и внутренних, которые не позволяют им быть вместе. И вся сага — история о преодолении этих проблем. Наивно. И тривиально.
Язык скуден. Таким языком обычно старшеклассницы пишут сочинение «как я провела лето». Доступно и без изысков.
Но ведь фанатам книга нравится именно за то, за что не приглянулась мне. Для целевой аудитории эта книга стала шедевром, и то, что я к этой целевой аудитории не отношусь — проблемы исключительно мои; просто не нужно лезть не в свой жанр.
Ничего из того, за что книгу можно счесть недостойной существования и отправить в костёр я в ней не обнаружила. В ней нет ни пошлости, ни глупости, ни сатанизма, ни ненависти.Только порядочность и человеколюбие, любовь и дружба, которые победят всё.
Вердикт: книге однозначно быть!
Просто прежде, чем взяться её читать, и тем паче судить, убедитесь, что вы любите молодёжные любовные романы. И не ждите от книги этого жанра того, чего в ней быть не может.
O.K., 26 января 2017 г. 19:39
Автор поставил перед собой амбициозную задачу: написать портрет эпохи. И справился с нею на отлично.
Всё романы разные. В них разные герои, разные декорации, разные проблемы. И именно этот охват восхищает. Мы как под микроскопом видим жизнь самых разных слоёв населения: и больших чиновников, и духовенства, и крупных промышленников, и мелких лавочников, и творческой интеллигенции, и подзаборных алкоголиков.
Каждый роман цикла — самостоятельное произведение, и можно начинать чтение с любого тома, но все они нанизаны но тонкую нить генеалогии.
Ни один роман сам по себе шедевром не назвала бы. Одни увлекли и вызывали море эмоций, но были и такие, которые хотелось поскорее поставить на полку и забыть. Ценность и уникальность именно в том, что много таких разных, казалось бы не имеющих ничего общего, произведений, все вместе, соединяясь, дают такую исчерпывающую картину Франции XIX века, что просто дух захватывает...
O.K., 26 января 2017 г. 19:07
Я отношусь к тому минимальному кругу людей, которые не в восторге от этого шедевра. Далеко не в восторге.
Когда книга мне инстинктивно не нравится , я разбиваю её на составляющие и анализирую каждую из них. В чём именно автор оказался (на мой субъективный взгляд) не на высоте, и насколько мой взгляд субъективен.
Началось всё с детективной завязки. Мм, любопытно... Но уж очень с первых же страниц повеяло аллегорией к Шерлоку Холмсу. И мне это было неприятно. Уже при последующем анализе я выяснила, что это было одной из «пасхалок», так что смиряюсь. Дальше встал вопрос мотивации. Чего? Да-да, того, ради чего нормальный человек может пойти на преступление. Но вот незадача: нормальных людей (кроме самого «Шерлока») я не увидела. Монахи из книги, все как один, мыслят совершенно запредельными категориями, абсолютно непонятными мне, как человеку мирскому. Ну как вообще может прийти в голову действовать именно так и только ради этого? Тогда-то и возникает платформа для философских диспутов. Но проблема в том, что духовенство, особенно монашество, особенно в те тёмные времена на дискуссию способно не было. Каждый насмерть готов был стоять на своём мнении, возводя его в ранг аксиомы, не принимая и не слыша ни чужих доводов, ни логики и разума. И на фоне упрямства разных партий автор филосовствует о природе религии и ереси. И, как мне показалось, пытается доказать, что особой разницы не существует. Судьба любого учения зависит не от того, насколько оно человеколюбиво или благородно, а от прихоти или выгоды власть имущих. Сегодняшние еретики и оплоты церкви завтра могут поменяться местами. Как историк подтверждаю: истинно. Ну наконец-то мы с автором хоть в чём-то сошлись...
Да вот только не то время, чтобы носить писателя на руках за смелость назвать вещи своими именами. А иных достоинств я не обнаружила. Хотя, честно, очень-очень старалась...
O.K., 26 января 2017 г. 18:31
Роль личности в истории — тема неисчерпаемая. И вот, посмотрев фильм и начитавшись документальных статей об очередной Личности в истории мировых цивилизаций, об Ипатии Александрийской, мне захотелось узнать эту женщину получше. Ведь она, несомненно этого заслуживает. Так в мои руки попала эта книга.........
И в итоге... ...отвратительно театрально. Речи и действия героев, декорации к местам действия, типажность в разнообразии самих героев. Заговор против Ипатии — почти шекспировский заговор на фоне ненависти одних и безумия других. Сама Ипатия — не живой человек, а языческий идол, воспринимаемая так окружающими, и воспринимающая так сама себя. Она вообще не учёный: религиозной борьбой она занимается гораздо активней науки; и ненависть к ней церковников кажется очень даже обоснованной. Её же собственная ненависть к церкви не объясняется ни личным опытом (счёты появились значительно позже), ни какими-либо философскими размышлениям. Она так же фанатично верит в то, что христианство — это плохо, как её убийцы в обратное. И получается, что она не учёный, растерзанный толпой во имя идеи, а мученица одной религии против другой.
Отношение к христианству вообще парадоксально. Относительным благородством и психическим здоровьем наделена лишь малая часть, ныне официально считающаяся сектой раскольников. Другая часть (которая в итоге и победила) представлена подонкам и сумасшедшими. Но плохие они вроде даже не поэтому, а потому что убили Ипатию, хотя она и сама напросилась. Где логика? В очередной раз поднимается вопрос о противостоянии разных течений внутри христианства и то, что в итоге побеждает не лучшая. Но не это заботит автора. А что? Трагическая гибель великой женщины-учёного? Не трагическая — закономерная. Не женщины — безэмоциональной статуи. Не учёного — активного антихристианского проповедника. Не великой — разве что в упрямстве и глупости.
Возможно, проблема в том, что книге больше сотни лет, и сегодня то, что должно было восхитить тогда, вызывает противоположные чувства. Но, как бы то ни было, вместо того, чтобы воспеть Ипатию, книга её чернит. Обидно. И за неё, и за своё разочарование.
O.K., 18 января 2017 г. 13:43
Желание автора сделать своего героя затычкой в каждой бочке очень надоедает. Нет таких сфер деятельности, которую бы он не перепробовал (и не добился в ней успеха). Притом, что в любые времена в любом обществе было не просто даже раз вырваться из своей касты. Но даже на этом автор не останавливается: он вкладывает в голову и руки героя просто невероятные для своего времени открытия и находки. Которыми наш герой очень гордится, понимая, что открыл что-то наиизумительнейшее, но автор постоянно кружит вокруг мысли, что даже гордый собой герой не понимает всей глобальности своего невероятного открытия.
Во многих языках есть слова-паразиты. В этой книге бросаются в глаза действия-паразиты. Когда автор не знает, как связать главы и плавно перевести героя от одного этапа жизни к другому – автор отправляет героя странствовать. Из этих странствий читатель поверхностно знакомится с соседями мешико. О каждом племени упоминается одна деталь – то татуировки, то жвачка, то волосы ни интимных местах – исключительно для того, что бы восхитить читателя разнообразием. Тем временем сам ГГ успевает овладеть очередным языком. Он попадает в деревню, язык которой слышит впервые, и никто из жителей не знает ни слова на его языке. И уже скоро легко поддерживает разговор. Ну-ну…
Непонятно вольное обращение автора с именами: одних он именует традиционными для индейцев именами, имена других переводит на европейский. Странно, и ещё больше вредит и без того дырявой атмосфере.
Культура индейцев изложена достаточно интересно. Но урывками. Религиозный обряд (к которому индеец не питает ни почтения, ни понимания), потом много секса, потом другой религиозный обряд. Не ощущается непрерывность того уникального миропонимания, которое, как утверждается, было свойственно ацтекам. Так что все рассказы данного носителя культуры интересны не более, чем если бы их пересказывал талантливый университетский профессор. Культура и история есть, атмосферы нет. Автор рассуждает о письменности, не показывая самого индейца. Ни как он выглядел, ни что ел, ни чем, как и где жил. Замени «ацтек» на «франк», «Теночтитлан» на «Париж», а «Тлалок» на «Святой Дени», и почти без редакции можно писать роман о Франции. Или Германии. Или Сирии. Или Удмуртии. Собственно, что Дженнингс и сделал в «Путешественнике». Но если «Путешественник» был вещью чисто кассовой, то «Ацтек», согласно аннотациям, результат многолетних исследований.
Ну, так поговорим об индейских ритуалах и человеческих жертвоприношениях. Участие в них было честью. И для того, кто танцевал, изображая божество, и для того, кого убивали. Вот только убивали либо пленников, либо добровольцев. Автор сам, рассказывая об одном из подобных ритуалов, подчёркивает, что в нужный момент девушку, танцующую ритуальный танец, заменяли на пленника, жизнь которого ничего не стоила и его не жалко было принести в жертву. Но уже в другом ритуале, очень похожем (сначала ритуальная часть, потом смерть) – никакая замена не предполагается, а желание жертвы не учитывается. И автор не объясняет в чём принципиальная разница. Либо он просто забыл упомянуть столь важную деталь, либо не так уж и сведущ, либо откровенно манипулирует фактами ради сюжетных неожиданностей. Ни один из вариантов автора не красит.
И вообще, рассказ от лица старика – идея не лучшая. Во-первых, знаешь, что он из всех приключений выйдёт живым и здоровым и что покорится испанцам; и по мелочи, он постоянно забегает вперёд, намекая на скорые концы многих своих близких. И во-вторых, не может старик так детально и так связно описывать события полувековой давности. И не может 70-летний дряхлый старик с таким смаком и такими деталями описывать каждый свой секс. Его опять слишком много, слишком натуралистичного и порой потрясающе неуместного даже для юноши. И если 70-летний старик всё ещё так упивается рассказами о своих сексуальных опытах, то у этого старика, явно, проблемы.
O.K., 18 января 2017 г. 13:27
О достоинствах и недостатках уже много сказано и копий переломано. Поэтому буду говорить не о книге, а о себе.
В детстве читала мало. К школьной программе не прикасалась принципиально, а кроме неё — ну, пара случайных книжечек в год. Ведь все культурные люди должны читать, а я хотела быть культурным человеком. Сейчас читать люблю. Читаю много. Стараюсь делать это осмысленно, серьёзно подходя и к выбору литературы, и к её анализу. Получаю удовольствие и от самого процесса чтения, и от сюжетов, и от того, что с каждой прочитанной книгой я становлюсь богаче на эту самую книгу.
Я изменилась, но что же именно стало причиной моего взросления от «тогда» к «сейчас»?
Гарри Поттер.
Первая книга, которую я читала запоем. Первая книга, от которой я получала удовольствие.
Каждый имеет право на своё мнение; нравится — не нравится — вопрос субъективный. Но то, что благодаря этой книге я (и уверена, не только я) полюбила читать — факт.
O.K., 10 января 2017 г. 11:17
Прекрасный язык и очень сильные истории. Пусть и не все, но большая часть; а многие на годы западали в душу.
Пытаюсь объяснить себе скандальность и общественные порицания. И не могу. И дело не в том, что я принадлежу другому времени и другой литературе – даже по тому времени не вижу крамолы. И у Толстого и у Достоевского встречались не менее яркие любовные линии и не менее откровенные эпизоды. Прихожу к выводу, что дело не в качестве, а в количестве. Если у Тургенева и Гончарова одна – максимум две – пары и один – максимум два – эпизода на 500 страниц, обязательно разбавленные политикой, философией и иными конфликтами, то здесь – каждые 5 страниц новые герои и новые истории. И всё об одном. Перебор? Видимо, по тем временам – да.
С другой стороны, почти все эпизоды основаны на ничем не подкреплённой страсти и сиюминутной похоти, в лучшем случае – трагедии расставания. Как итог – все истории заканчиваются трагедиями, разбитыми сердцами и смертями. Ни одна не привела к счастью душа в душу до самой старости. Но разве Пушкин с Лермонтовым баловали нас хэппи-эндами? И разве их герои являлись образцами непорочной нравственности?
Марина и Сергей Дяченко «Стократ»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:35
Роман можно воспринимать как единую нить повествования. Не скажу, что в ней понравилось всё: намёк на неземные цивилизации в созданном мире немного выбивается из общего фона. И немного обескуражил конец. Ожидала, что всё вернётся к первой главе. Предсказуемо? Зато логично.
А можно воспринимать отдельными новеллами. И тогда каждый маленький рассказ сам по себе – шедевр мысли и пера.
Для любых других авторов нечто подобное было бы потолком и вершиной творчества, но Дяченко, черти, способны на большее.
Дяченко, черти, способны на большее. И тем не менее, аплодисменты в студию!
Генри Райдер Хаггард «Копи царя Соломона»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:34
На удивление легко читается для 19 века. Интересна идея сделать главным героем совсем не молодого мужчину с очень хорошо развитым чувством самосохранения. Из неприятных моментов – вечное добровольно желание героев пуститься в путешествие, из которого ни один из них не рассчитывает выбраться живым. И много ляпов (начиная с охотившегося льва), половину которых ни автор, ни его читатели могли в те годы не знать, а другу половину автору прощали за легкий жанр. В целом же очень прилично.
Артуро Перес-Реверте «Осада, или Шахматы со смертью»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:33
Настоящее время, так часто используемое автором, мешает плавности повествования. Любого. А такое неспешное, тянучее, как данное, просто калечит.
Детективная часть ни на что не годна. Во-первых, мотивы преступника, а следовательно и логика его поиска – предчувствие. (Ну, вот предчувствовал он, что именно в этом месте должна упасть бомба и это обстоятельство неизвестно почему тянуло его убивать.)
Да и любовная линия,
Харуки Мураками «Норвежский лес»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:30
Только дитя сытой западной цивилизации могло написать подобную книгу, и только сытая западная цивилизация может ею восхищаться.
Я не критик и не историк литературы, и наверняка у термина «декаданс» есть своё неведомое мне значение, но я ввожу его для себя применительно к этой книге и ей подобным. Упадок и тоска. Это обязательно книги от первого лица (у гениального автора даже не хватило ума придумать героя). Это обязательно человек среднего класса (побогаче или победнее – смысл в том, что человеку гарантированно удовлетворение минимальных потребностей, и он лишён необходимости бороться хоть за что бы то ни было). Уже имеющий всё необходимое, человек просто не знает, что ещё желать и чем заниматься. Ничего не желая и ничем не занимаясь, он начинает разбрасываться и при этом философствовать. Он в деталях вспоминает людей и события из своей пустой жизни, пытаясь увидеть хоть в чём-то хоть какой-то смысл. И, конечно, находит его, ведь он признанный гений мировой литературы! Единственная же идея, которую вижу я, это то, как человек измельчал и опустился. От нечего делать одни кончают с собой, другие рвут с миром и уходят в себя, третьи коротают жизнь с единственных желанием: захотеть хоть что-то. Мудрость гласит: отсутствие информации – тоже информация. Но стоит ли искать смысл в отсутствии оного?
Нет, ну, правда, о чём книга? О повальном беспричинном суициде (который даже не особо осуждается, а преподносится автором как вполне допустимый выбор, а смерть – естественная часть жизни, вполне заслуживающая того, чтобы не желать её отдалить). Может быть, где-то в книге затесалась жизнеутверждающая основа? Ну, в том, что все друзья героя выбрали смерть, а он жизнь? Ну, так он сам не понимает ни почему сделал этот выбор, ни что с этой жизнью, собственно, делать. И хотя он говорит, что дело в его ответственности перед живыми, но я прежде всего вижу просто привычку к жизни. Как привычка к чистоте, которую ему когда-то привил сосед.
Чему учит книга? Тому, что секс с посторонними – это так же нормально, как по-товарищески помочь минетом кончить лучшему другу, и это даже за секс считаться не будет.
Нет, серьёзно, что-то неладно с разумом западной цивилизации. Восхищать книгой, которая пропагандирует суицид, и героем, который не способен действовать, а только философствовать (и трахать всё, что движется). И это не юный автор, прогремевший сейчас, а завтра о нём могут и не вспомнить. Это признанный классик, проверенный временем.
Джером К. Джером «Трое в лодке, не считая собаки»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:29
Отвратительно.
После первых приятных улыбок над непринуждёнными шутками, очень скоро наступает состояние, близкое к бешенству. Потому что это не юмор. Это пародия. В особенности тупая и бестолковая, потому что она вроде бы ничего конкретного и не пародирует. Юмор – это когда разного рода обыденности автор описывает смешными словами и рассуждениями. Или когда герои, в приподнятом, расположенном к шутке настроении, пикируются, и всеми прекрасно осознаётся юмористический уклон разговора. Но здесь же – и это пошло до невыносимости – так называемый юмор в самих делах, которые никаким образом шутки не подразумевают. К примеру, машинист, не знающий по какому маршруту идёт его поезд, и за мизерную мзду едущий туда, куда его вежливо попросили мздадатели. Бред! А все остальные курьёзные и якобы смешные случаи, произошедшие с друзьями во время их путешествия, а так же в их чересчур многочисленных воспоминаниях (большую часть текста занимают именно воспоминания, а не текущее путешествие), сводится к тому, что чем бы персонаж со всей серьезностью не занимался: готовил еду, упаковывал чемодан или правил лодкой – заканчивается тем, что он садится задницей в торт. И лично мне это не кажется смешным.
Роджер Желязны «Хроники Амбера»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:27
Если пятикнижье Корвина, изначально не понравившееся, в какой-то момент смогло вызвать уважение, то пятикнижье Мерлина, изначально захватившее, с каждой главой бесило всё сильней. Под конец читала механически проглатывая строки, даже не понимая их.
Во-первых. Предполагается, что в книге под названием «Хроники Амбера» речь должна идти об Амбере. На деле же постоянно мелькают Тени, перенося нас то в Камелот, то в парк юрского периода, то в безымянные неотличимые друг от друга безудержные фантазии. Но чаще всего почему-то Земля, где встречаются все герои и происходят все события. Так где центр мироздания?
Во-вторых. Атмосфера интриг, и т.д. однозначно 18+. Присутствует даже невинное описание всякий раз случайного секса. Но нет ни глубины чувств, ни даже желания. Так, незапланированный безэмоциолнальный перепих.
В-третьих. Основа всей оригинальной магической системы – геометрия Лобачевского замешанная на Алисе в стране чудес. Пространство искажается, а за равнозначную альтернативную реальность принимаются сказки и легенды, а когда и они заканчиваются, появляется трудновообразимое нечто.
В-четвёртых. В первой части Хаос был только обозначен как антогонист известного Порядка, поэтому воспринимался соответствующе. Но потом, когда Хаос начал описываться подробно и конкретно, я вообще перестала понимать, чем он от Порядка отличается. Разве что тем, что на него нельзя сделать карту.
В-пятых. Карты. Идея классная. Изначально, когда они представляли собой оригинальный набор искусных артефактов. Но до тех пор, пока их не начали рисовать все кому ни лень на коленке грифелем. А потом и вовсе стали носиться по всем Теням одной лишь силой своей или чужой мысли, вообще перестав в картах нуждаться.
И всё же, первое пятикнижье понравилось. Промелькнувшей интригой. И тем, что идея именно так перетасовать уже известные реальности всё-таки на момент написания казалась оригинальной. Но во второй части, создав героя мага и описывая его манипуляции с силой, автор явно заигрался.
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:24
Непрерывная линия повествования о тех или иных событиях гораздо эффективней разрозненного пересказа статей, случаев и историй из третьих уст о чём-то там непонятном. И чем это непонятное оказалось?
От прочтения осталось только недоумение: неужели когда-то это могло считаться страшным?
Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:23
Двойственное чувство. С одной стороны, очень поэтичный язык и удивительные, полные жизни и надежд новые открытия отрочества. И тут же однообразный быт женщины средних лет, которая не смеет мечтать, потому что знает, что её мечты не осуществятся; старушка, которая перестаёт верить в то, что была когда-то молодой… Да, в них нет тоски, но я тоскую за них.
Книга добрая. Да. Но мешает опыт уже прочитанного об этой эпохе. Стэйнбек, Селлинджер и т.д. наводят на мысль, что не всё было так радужно, как у детей, и так стабильно, как у стариков – для людей средних лет это лето должно было быть очень тяжёлым. И с Флэгг постоянно хочется сравнивать: у неё на том же количестве страниц с тем же количеством героев меньше философии, но больше реальной жизни. Больше охват событий и масштаб проблем. И добра, и тепла больше. Хотя, несомненно, её «Помидоры» — прямой потомок этих «Одуванчиков».
Если же абстрагироваться от всё-таки неуместных сравнений, то лишь в одном хотелось бы пожурить автора: слишком много стариков (что само по себе не проблема, но) при отсутствии молодёжи и людей средних лет (они лишь изредка мелькают, не оставляя глубины) и маленьких детей (вообще никого моложе главных героев – братьев 10 и 12 лет). Я насчитала аж 3 смерти за лето (не считая жертв маньяка-убийцы) и ни одного рождения. Для баланса философии и тем более для позитива, явный перекос.
Джо Аберкромби «Лучше подавать холодным»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:23
За отсутствием всех недостатков, переполнявших первую трилогию, и при сохранении всех её достоинств, вышла замечательно. Некоторые моменты всё ещё слегка нелогичны, некоторые довольно предсказуемы; но и то и другое не настолько безобразно, что бы хотелось бросить. Наоборот, хотелось продолжать.
Трудности с новыми типажами; они всё те же, только немного перетасованы: Ферро + Глокта = Монца, Логен – характер и самостоятельность = Трясучка. Героиня оказалась настолько близка к моему собственному идеалу, что даже кажется нереальной. А появление мимолётно промелькнувших раньше персонажей уместно и интересно.
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:21
1. Очень уж долго выхваченные с разных концов линии и герои сходились в одну точку. Предпочитаю, что бы наоборот.
2. Поди тот, не знаю кто, туда, не знаю куда, за тем, не знаю зачем.
3. Архитипичность основных персонажей и карикатурность второстепенных. Причём не только в отношении людей, но и с географией тоже: варварски-могучий север, бескрайние жаркие пустыни на юге, напыщенно-изнеженно-высокомерная столица.
4. Само существование инквизиции, как единственного органа правопорядка, пытки, как единственного метода следствия, под пыткой вырванного признания, как единственной улики, и необратимых увечий с первой же минуты допроса.
5. Неизвестно каким образом сохранившиеся от «сотворения мира» (равно бессмертные и богоподобные) маги, сакумулировавшие в себе магию невиданной мощи, при полном отсутствии магии в окружающем мире.
6. Из-за строгого повествования «от лица» разбросанных по всему свету героев теряется масштабность и целостность картины. Каждый видит только свою часть своей части мира.
7. Все три книги подводили к тому, что маг использует артефакт страшной силы. Забыв о том, как этот артефакт был найден, так и не ясно, что же именно произошло при активации… Много шуму из… чего?
8. Нытьё почти всех главных героев. И если кому-то его можно простить (Глокта – калека, Джезаль – вертопрах, чья счастливая праздная жизнь резко заканчивается), то раз за разом читать о тонкой душевной организации Девяти Смертей – убийцы и берсерка – очень скоро надоедает.
9. Хэппи-энд. Да, именно он, потому что всё закончилось именно настолько замечательно, насколько только могло для данных героев.
Большая часть этих недостатков могла бы быть списана на особенности сюжета, если бы речь не шла о ТЁМНОЙ фэнтези, которая должна быть натуралистичной и логичной. Ну а королева, которая готова по слову отца выйти то за одного козла, то за другого, потому, что это её долг,
Халед Хоссейни «Тысяча сияющих солнц»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:18
Уже из аннотации поняла, что мужчина с запада будет пытаться писать о женщине с востока. Насколько же высоко ставит себя автор, если считает, что может с этим справиться?
Развитие сюжета строится по единственному известному автору приёму. Начало: идеалистически-утопический монархический Афганистан; не такой, каким был на самом деле, а каким хочется вспоминать места детства сытую жизнь спустя из благополучной Америки; приправленный сексом (иначе продаваться не будет). Середина – чёрная дыра советской оккупации. Без подробностей, просто всеобъемлющий кошмар, как таковой. Удивляешься, как только могло выжить в этом кошмаре хоть что-то живое не меньше, чем тому, что это выживание происходило при всех благах цивилизации и демократии, в мире и сытости. И, наконец развязка: хэппи-энд, каким он видится с диванов перед Американскими телевизорами, или с вышек американских военных баз. И до горизонта, насколько взгляд с этой вышки охватывает землю, повсюду мир и порядок.
На этот раз автор попытался представить постсоветский Афганистан (и спасибо ему хотя бы за попытку), но весьма неубедительно. Атмосфера в целом передана довольно скудно, только жизнь одного дома (именно жизнь, а не быт, так как упор делается на взаимоотношения, а быт весьма условен). Снова возникает устойчивое ощущение, что если автор и был в стране после своего детского бегства, то как турист, по заранее согласованным витринным кварталам демократии американского толка.
И с этой точки зрения, унижение женщины и самодурство мужчины (абсолютная норма для востока) – драма, достойная романа. Но чтобы читателю запада было ещё доступней, юная героиня
Захватывающе. Трагично. И совершенно не правдоподобно.
Отличный сюжет для третьесортного любовного романчика. Но не для гуманистической литературы мирового уровня.
Да, люди стали читать меньше. И пострадало не только количество, но и качество. Раньше была литература для тех, кто читает, и чтиво для всех остальных. Это даже литературой не считалось. Теперь же во всём считающем себя цивилизованном мире, автор – авторитет афгановед, а его книги – откровение. О, цивилизованный мир, как же низко ты пал!
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:17
От автора, пишущего с Олди и Дяченко, ждала большего. И не сказать, что плохо, но явно не дотягивает. Долго не могла понять, что же именно не удалось, пока не поняла, что хорошее произведение должно походить на туго заплетённую косу. И каждая сюжетная линия или герой, как ниточки-волоски в косе, должны либо аккуратно завершаться, не топорщась обрывками в разные стороны, либо продолжать вплетаться в сюжет. Здесь же автор явно не смог сплести косу даже из того небольшого количества героев и линий. И те и другие, раз появившись, скоро обрываются, повисая в пустоте вопросами и недоумениями. В этом смысле не хватило третьей части. Не той, которая была написана, а той, которая стала бы логическим развитием и завершением первых двух. А та, что была написана? Во-первых, ещё ощутимей показывает, насколько не завершены предыдущие линии, во-вторых, такими откровенными намёками на Древнюю Русь почти сводится на «нет» всё «славянство» предыдущих частей.
И еще, явно не на пользу атмосфере идёт периодическое появление в мире, очень похожем на десятый век, технологий, очень похожих на современные. И почти огнестрельное оружие, и нефтяные огнемёты, и воздушные шары.
Словом, потенциал был, но автор его безбожно разбазарил. Будь это начинающий провинциальный дилетант, сказала бы, что просто жаль. Но для автора, метящего в элиту, это непростительно.
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:14
Первые 30 страниц казались бредом сумасшедшего. Потом был не сказать, что б захватывающий экшн, лишь намёк на любовную линию, всего пара второстепенных женских образов, какой-то ничем не выдающийся герой. То есть по сути, отсутствовало всё то, что обычно делает книгу интересной. Обычно. Потому что это уникальная книга, в которой важным было всё, кроме вышеперечисленного.
Удивительно тонкая, философская, и в то же время захватывающая вещь. Бесконечные размышления «Возможно ли « и ««Что же делать»; тонкость вопроса, человек ли управляет вещью, или вещь человеком, насколько они похожи, насколько переплетены их разумы, всё это на фоне лиризма и колорита окружающего мира. Вопрос единства и различия ремесла и искусства, где заканчивается одно и начинается другое, может ли одно без другого существовать... И вопрос, жизнеспособен ли мир, не знающий насилия...
Целая вселенная, состоящая из вопросов, ответов на которые в нашем мире нет, которые в нашем мире даже возникнуть не могли бы, но которые нужно пропустить через себя. И в итоге, первая книга, которая понравилась не за сюжет, не за героев, и даже не за язык (хотя он и великолепен). А за эти самые вопросы.
Маргарет Митчелл «Унесённые ветром»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:09
Первое, что надо уяснить и смириться с этим — это то, что Скарлетт — персонаж далеко не положительный. Поэтому первая треть книги (вплоть до падения Атланты) читается ужасно. Бесит её эгоизм, глупость, самовлюблённость, вредность. Второй раз после Роксоланы встретила такую откровенно отрицательную героиню, но если та сражалась за жизнь, свою и своих детей, то эта идёт по головам, ломает чужие жизни просто ради собственного удовольствия. Она презирает всех вокруг, все же вокруг восхищаются ею. Восхищаются теми качествами, которые ещё не открылись в ней, и, если бы ни поражение в войне, не открылись бы никогда.
Всё изменилось именно когда война была проиграна. И все отрицательные стороны характера Скарлетт в новых условиях выживания открываются с другой стороны. И какое-то время даже можно восхищаться героиней, если бы не её привычка презирать всех вокруг. А потом она резко выскакивает за Батлера и снова становится спесивой тварью. Словом, редкая книга, когда герой просто потрясающе динамичен. Он развивается, прописана и понятна вся цепочка: событие — мысль — изменение. И в то же время, героиня, постоянно взрослея и меняясь, всегда остаётся собой. Это не делает чести Скарлетт, но потрясающий успех для Маргарет Митчел.
Ретт Батлер, как основа философии книги, бесподобен. В смысле не он сам (хотя он, конечно, тоже), но его философия: глубокая, хотя и лежащая на поверхности, правдивая, потому такая болезненная, и актуальная в любые времена.
Линия взаимоотношений Батлера и Скарлетт — тоже приятно удивила: не привычные для женского романа сопли, а вечные контры двух стоящих друг друга людей. И ещё, благодаря Ретту и его философии, открывается очень важная мысль: любовь — это нечто большее, что просто на пустом месте возникающее желание. Два человека должны быть похожи. Должны ценить и любить одно и то же. И только тогда они смогут быть счастливы. Если, конечно, сумеют вовремя понять своё счастье.
Да и всё остальное, здесь просто великолепно. Быт и нравы общества: старого патриархального юга, растерянности и веры военного времени и разрухи на улицах и в умах периода реставрации. Ярко, правдоподобно, искренне. Действительно трогает до глубины души. И, кажется, это единственное известное мне произведение, где главные герои южане. Да, историю пишут победители. Победили янки — они написали в анналах, что Юг — это плохо. И это воспринимается аксиомой, и никто не удосуживается задуматься ни о причинах, ни о следствиях войны. Только потому, что в ней победили янки. Ещё один большой плюс автору: она сумела пробиться через эту аксиому и показать противоположную точку зрения. Возможно, только благодаря этой книге, потомки конфедератов не стыдятся своих предков, и в США продолжает существовать Юг не как часть территории, а как особая общность. Конечно, совсем иная, но всё же особая.
Дж. К. Роулинг «Случайная вакансия»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:08
С самого начала слишком много героев, со слишком сложными взаимоотношениями. Поэтому первую половину книгу прибываешь в постоянном напряжении – не перепутать бы, кто есть кто, кто кому друг или враг, кто за что выступает. Но, ближе к середине книги разобравшись, начинает нравиться. То давление сюжета, ощущение нависающей грозы. То, как Роллинг смогла показать одни и те же вещи с разных точек зрения, ужас от того, как люди не желают понять друг друга, лишь приближая трагедию, которую можно было бы избежать, просто поговорив. И то, как разряжается атмосфера, когда доходит до пика, когда трагедия происходит. Одни сближаются, другие – расходятся, чтобы больше никогда друг друга не мучить. Ужасно, что для этого так необходимо довести ситуацию до пика – до трагедии.
Жюль Верн «Таинственный остров»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:07
И всё-таки Жюль Верн не романист. Он инженер-изобретатель. А его герои – винтики в его изобретениях, идеальные сами по себе и идеально подогнанные друг к другу в плане механического взаимодействия, лишённые человеческой эмоциональной ауры.
Если же всё же попытаться охарактеризовать его романы с точки зрения литературы – то это утопии. В которых мир сам собой организовывается благодаря идеальности всех населяющих его организмов. И не говорите мне, что все дело в том, что это детский писатель. Купера и Скотта тоже обвиняли в этом, но у них-то чувства присутствуют. По-детски наивные, но присутствуют! А тут ими не пахнет.
А если вчитываться внимательно, то утопия быстро превратится в фэнтези. Начиная с того, что не хило так воздушный шарик полглобуса пропахал. Всё из карманов до последней булавки выбросили, но в них всё равно завалялись и спичка, и хлебное зёрнышко, и увесистые хронометры и металлический ошейник. А чего не завалялось в карманах – есть на острове: все известные Жюлю Верну полезные ископаемые (соль, железо, уголь, глина, известняк, сера, и т.д.) не просто присутствуют, но весьма компактно валяются прямо под ногами. А когда фантазия на изобретения велосипеда истощилась, под ногами стали валяться ящики с готовыми орудиями и оружием. Логика отсутствует в принципе – герои подумали о том, как им освещать зимней ночью свою пещеру, а о том, что им элементарно, новые трусы не помешали бы, уже не говоря о тёплой, одежде, никто не подумал. На каждом шагу пропагандируется безнаказанное вмешательство человека в природу (прокладка новых реки и осушение старых озёр, уничтожение целых колоний различных животных), никаким образом не влияющее на хрупкую жизненную цепочку на столь маленьком островке.
Хотя, остров не меньше лодки капитана Немо напоминает палатку Гарри Поттера. На острове размером с Мальту и на широте Греции, затерянном в океане, есть все климатические зоны: тропики, скованные льдом зимой реки, бесплодная пустыня, болота, леса, и… пингвины с тюленями! Вообще фауне острова Пекинский зоопарк позавидовал бы, а флоре – ботанический сад МГУ. (И это, на минутку, вулканический остров, созданный не так давно активной вулканической деятельностью.) Осмотреть остров размером с Мальту островитяне смогли поднявшись на километровую гору, на которую с побережья по незнакомой дороге поднялись за полдня. И увидели не только целиком, но и наибескрайнеший океан вокруг. Испугавшись, герои бросились поднимать быт тем, что случайно всё-таки завалялось в кармане и нашлось под ногами. И если гончарное дело я могу как-то понять, но то, как меньше чем за неделю они едва ли не дамасскую сталь на коленке кулачком сковали – не всякому чародею под силу. Того и гляди, на острове обнаружатся нефтяные фонтаны и залежи урана и через пару месяцев у островитян будут химическая промышленность и мирный атом. А ещё через полгода – генная инженерия и долгожданное выведение в лабораторных условиях того, чего больше всего не хватает на острове – женщин!
Анджей Сапковский «Сезон гроз»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:06
Циклы бывают двух видов. Первый – бесконечные баллады в стиле Салваторе, заканчивающиеся и начинающиеся с ничего и ни о чём, без сюжетной линии, и без единой связи между книгами. И второй – продуманные от первого до последнего тома саги, в которых нельзя ни убавить, ни прибавить ни одной страницы, потому что нарушится стройная чёткая логика стремления к финалу.
До последней страницы верила, что Мастеру удастся сделать невозможное и создать новое произведение много позднее завершения цикла, но такое, которое сможет стать неотъемлемой его частью. Ни прибавить – ни убавить. Оказывается, даже Мастер не может невозможное. Увы… Получилась чисто кассовая вещь, вне великой саги, приятная возможность истинным поклонникам вновь прогуляться по полюбившемуся миру. Но не больше. В итоге вышел просто очень большой рассказ, наряду с «Осколком льда», «Последним желанием» и остальными. Так же мудро, саркастично, трогательно, жёстко. Не менее колоритные образы. Но всего лишь новый рассказ, только чуть объёмнее прежних. И не больше.
Гэри Дженнингс «Путешественник»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:05
Не интересно читать, зная конец. Зная, что в конце главы Марко Поло неизбежно снимется с места, расставаясь с людьми и местами, которые тронули и восхитили, и которые следовало бы беречь.
Но места не восхищают. Откровенно не хватает атмосферности. Приходится периодически заставить себя вспомнить, где же находится главный герой, потому что кроме поверхностного описания обстановки разница между странами и городами сводится к новым звучным именам и названиям половых органов на местных диалектах.
Вообще, слишком много подчёркнутой вульгарности. Местами неуместной – создаётся впечатление, что автор не ради сюжета их вставляет, а согласно правилу: «хлеба и секса». Побольше и понатуралистичней. Нет, целомудренные грёзы о поцелуях под луной – это, конечно, детский лепет, секс должен быть, но без подробностей, кто, что, куда вставил и сколько оттуда потом выплеснулось жидкости.
Только на второй половине, уже в Китае, появляются более-менее постоянные и симпатичные персонажи, более или менее чёткая атмосфера и более или менее герой взрослеет. Кстати, весьма неожиданно. Только что был мальчишкой, и вот уже государственный муж. Сильно не хватает описания временных интервалов.
Халед Хоссейни «И эхо летит по горам»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:04
Автор добился парадоксального эффекта: создал несколько пронзительных судеб, над которыми так и не дрогнула душа. Верно потому, что судьба трогает, только когда за ней видишь живого человека, который идёт сквозь эту судьбу, а не когда судьба дана как данность, а человек – лишь средство её создания. В итоге получалась красочная мозаика с парадоксально не соответствующими друг другу гранями.
Да, книга глубже и серьёзней «Бегущего за ветром». Но и претензии в ней больше. Претензии на всеобъемлющую гениальность. А её нет. Нет даже таланта. Даже везения. Лишь стечение обстоятельств. И отвращение. Как к калекам на паперти, выставляющим напоказ свои уродства и требующих за них почтения и денег. Так и автор, холёный, но посредственный, делает деньги и карьеру на том, что единственное выделяет его из его братии: «Ах, смотрите, я афганец». Да никакой ты не афганец! Американец до мозга костей. И через призму этого до мозга костей американского взгляда даже настоящие афганцы со страниц книг автора выглядят до обидного пошло.
Вот что действительно удалось автору, так это название. Обрывки звуков и фраз, сюжетов и судеб, которые могли бы быть гениальными в чёткости оригинала, но так и остались неясными искажёнными обрывками.
Анджей Сапковский «Сага о Рейневане»
O.K., 25 декабря 2016 г. 20:01
Магия плохо воспринимается в реальных исторических декорациях. А уж если и сами декорации (западнославянские имена и названия) воспринимаются плохо – то вообще жесть.
Плохие характеры. Герой, лишенный всех качеств, должных быть присущими герою, но при этом абсолютно идеальная героиня. И все герои статичны. Мы не видим их развития. В Ведьмаке они разговаривали, действовали, совершали Поступки. Раскрывались и менялись, оставаясь при этом собой. Здесь просто бессмысленно мечутся. И так и не увидела я такой невероятной полезности главного героя для всех партий. Единственный его дар – постоянно впутываться в неприятности и при этом живым из них выбираться. Гений шпионажа – это явно не про него. Хотя поднялся он именно потому, что все сильные мира сего так думали.
Перенасыщенная политическая линия, и призрачная, сильно притянутся за уши любовная. И слишком, слишком много событий и имён, калейдоскопично сменяющих друг друга. Каждые пару страниц обязательно появится кто-нибудь нам уже знакомый, но из-за перенасыщенности невоспринимающихся похожих имён и значительных и незначительных событий, почти невозможно вспомнить, когда мы с этим кем-то сталкивались. Как и вообще, друг он героям или враг.
Да, в какой-то момент становится интересно, что ж будет дальше, да, картина быта и мира превосходна, да, язык и ирония достойны автора, но всё равно, не тянет. И не только в сравнении с Ведьмаком. Вообще не тянет.
Как ни странно, порадовал конец:
Донна Вулфолк Кросс «Иоанна — женщина на папском престоле»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:59
Попытка написать житие женщины, которая вообще не факт, что жила. А если и жила, то достоверно известен о ней один единственный факт — то, что она стала Папой. И ничем иным не ограниченная фантазия автора за уши притягивает житие под этот факт абсолютно абсурдными ситуациями, персонажами и совпадениями. Мать, которая велит дочери никогда не отдаваться мужчине; греческий язык, который героиня узнает в совершенстве прочитав одну Илиаду; десятислишнимлетняя дочь у двадцатичетырёхлетнего мужчины, побег из монастыря, который монаху ничем не аукнулся; трёхнедельное заключение в темнице, и никому не показавшееся странным отсутствие намёка на щетину; уже не горя от том, что Папой выбрали нежданчиком человека, который вообще об этом не думал, не хотел этого и никаких шагов к этому не предпринимал. Всё слишком просто, гладко, сладко, как в женских романчиках, и чтобы хоть каким-то образом придать творению значимости, автор всовывает местами ситуации или диалоги 18+. Но даже они приторно сладки и ничего не исправляют. Если Иоанна и существовала, что должна была быть чрезвычайно неординарной личностью, а не героиней женского романа.
Грегори Дэвид Робертс «Шантарам»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:57
Тот случай, когда отсутствие чёткой сюжетной линии не идёт в минус. Множество мелких разрозненных событий соединяются в причудливый узор индийского ковра, где мельчайшие детали этого узора и есть основная ценность.
Марина и Сергей Дяченко «Vita nostra»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:56
Сложное, многогранное произведение, которое невозможно понять с наскока; это не чтение от нечего делать, эту вещь надо постичь.
А для этого нужно смотреть внимательней. Издалека, не на конкретную страницу, а на роман в целом. Как на батальное полотно: нельзя разглядывать по частям, можно увидеть только целиком, и понять, что каждая мельчайшая деталь является частью целого, и целое невозможно без даже самой мелкой из этих деталей. И тогда будет ясно, что нет вопросов, которые повисли в воздухе, кроме тех, на которые просто не должно было быть ответа.
Да, тема не моя. И тем ответственней подхожу к выводу: это гениально. Целостно, закончено, продумано. Браво!
Халед Хоссейни «Бегущий за ветром»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:51
Ждала большего, как по содержанию, так и стилистически. Готова была к прозападности и русофобии американского автора, но не к тому, что уже на четверти книги афганский колорит превратился в американскую мечту.
Повествование слишком разорвано: счастливое детство мгновенно сменяется страшной эвакуацией, которая в свою очередь сменяется уже готовой американской мечтой. А дальше – любимый американский сюжет: человек, за всю свою жизнь не совершивший ни одного благородного поступка, вдруг лезет в самое пекло и живёхонький выходит из него с нимбом супермена.
Роберт Джеймс Уоллер «Мосты округа Мэдисон»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:50
Несерьёзно. Как по объёму, так и по содержанию: два немолодых совершенных, но несчастных одиночества встретились и с первого взгляда поняли, что созданы друг для друга. «Где же ты был / была всю мою жизнь?». Хотелось увидеть болезненное перерождение, мучительное его осознание и борьбу, борьбу с собой. А получилась слащавая повестёнка, разве что без хэппи энда.
Да, книга не без достоинств. Драматично расставание, и дальнейшая жизнь в воспоминаниях о любви друг к другу, но слишком уж быстро герои прыгнули в постель (имею в виду не прошедшее время от знакомства до постели, а количество мыслей, чувств и переживаний, за это время прожитых.) Да и отказались друг от друга слишком быстро.
Язык скромный. Отступления и вставки – текст от автора, игра со временем, вставные рассказы, письма и интервью – лишь разрывают повествование.
Восторг и нежность детей после прочтения письма матери непростительно неправдоподобны. Вообще-то, они должны быть в шоке, что у их матери был другой мужчина, кроме их обожаемого отца.
И что совсем убило, так это то, как умный-умный главный герой говорит, что для Вселенной нет разницы: четыре дня или четыре световых года. Видимо, мистеру Уоллеру не повезло в школе с Учителем Физики так, как мне; видимо, ему никто не сказал, что световой год — единица измерения РАССТОЯНИЯ!
Может быть на контрасте с пустой книгой, но фильм потряс. В нём присутствовало именно то, чего можно было ждать, и что не оказалось в книге. В одном жесте фильма было больше эмоций и трагедии, чем во всей книге. Актёры, режиссура, сценарий, бесспорно, спасли идею, которую сам автор так и не сумел воплотить.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:49
Легенда, какой она могла бы быть в действительности. Без пафоса, жёстко, натуралистично. Конечно, из-за того, что повествование идёт от первого лица, к тому же, от лица подростка, не обходится без патетики и черно-белого восприятия некоторых событий и персонажей. «Остров сокровищ», только для взрослых: мальчишка, жаждущий приключений и на свой зад их нашедший.
Неприятная мелочь — так это отсутствие бытовой детализации. Кажется, что автор не удосужился познакомиться с реальной глубокой материальной культурой эпохи (кроме нескольких названий тогдашней одежды) и порет эпоху такой, как на пальцах себе её представляет. Хоть в целом атмосфера и создана, но от деталей автор раз за разом искусно уворачивается.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:48
С одной стороны заштамповано (двое попаданцев, противоположных как личности и в итоге противоположных по путям, пройденным в примитивно-магическом мире). С другой – постоянные неожиданные повороты не позволяют оторваться.
Минусов много: и не слишком выразительный язык (местами до пошлости), и излишняя фантасмагоричность мира, и слишком плохой отрицательный герой, и слишком много нудизма, и запредельно физико-философские цепи рассуждений… Но по сути главный минус, который очень сильно действовал на нервы – это постоянные промывания мозгов. Героини не сами до чего-то доходили, что-то понимали, что-то открывали в себе, а кто-то другой (то зелье, то заклятие, то демон, то маг, то какое-нибудь отражение) «пробуждали» в них какие-то до сих пор скрытые качества и открывали глаза на какие-то вещи, простые и сложные, но такие, до которых человек непременно должен дойти сам. И, как Самый главный минус –
Бернардо Гимараенс «Рабыня Изаура»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:45
Тяжело воспринимаются эти жанровые особенности: неприлично долгий авторский текст, изящный, даже слишком, а потом длиннейшие и скучнейшие диалоги, чересчур напыщенные. И герои: слишком однозначные, всегда или абсолютно хорошие или абсолютно плохие.
Читая такие книги, всегда думаю: идея-то ведь замечательная, будь она воплощена в менее патетичной манере, живее, реалистичней… Без розовых соплей, но со взрослой чувственностью; без глупой необоснованной эмоциональности, но с умом…
Александр Мазин «Спящий дракон»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:44
Да, очень самобытно. Лишено любых штампов. Но на этом, собственно, и все плюсы. Ни сюжет, ни интрига, ни действие, ни герои, ничего, кроме оригинального мира, не впечатляет (да и он, хоть и впечатляет, но не нравится). Особенно раздражает разобщённость героев: они идут вместе, но ничего не знают ни друг о друге, ни о целях друг друга. Да и читатель этого не знает. Много описания важных и не очень важных Происшествий, но ни малейшего намёка на Цель. Где-то за три страницы до конца из ниоткуда появляется Цель и заслоняет собой всё повествование, всех героев. Продолжаю стоять на том, что не так уж и важно, Что делают герои, важно – Почему они это делают.
И такая магия (захват души, неуязвимость) меня бесит. Бесит то, что магия одного уровня, или одного существа всегда сильнее магии другого уровня. Теряется состязательность и искусство.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:42
Во-первых, нудно.
Во-вторых, бросается в глаза детальность каждого шага на природе и условность мира большого бизнеса. Он «играл на повышение», он «сорвал куш», он «начал крупную игру», и т.д. Слишком очевидно, что автор даже в первом приближении сам не понимает механизмов того, о чём пишет.
В-третьих, не нравятся мне такие «герои». В чём героизм? В том, что он может ради спора пуститься в арктическую гонку, рискуя собственной жизнью, и откровенно не ставя в грош чужие? В том, что он может за одну партию в покер проиграть больше, чем заработал за 10 лет?
В-четвёртых, не согласна с откровенным делением мира на город как зло, и природу как добро. Добра нет ни в городе, ни в деревне. Носитель добра – человек. И если он хочет видеть и творить добро, то он будет делать это независимо от локации.
И в-пятых, утопически-идилический конец.
Фэнни Флэгг «Жареные зелёные помидоры в кафе "Полустанок"»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:41
Американская проза 20 века, Стэйнбэк, Сэлинджер, весьма своеобразна. И почти всегда она наполнена одиночеством и безысходностью. А здесь, на контрасте: вера, надежда, любовь… Добро. И продолжаешь верить в это добро, даже когда один за другим уходят герои книги – это грусть, но грусть светлая, чистая. Грусть самой жизни.
Ждала от этой книги так много, что боялась разочароваться. Но получила даже больше, чем могла мечтать. Есть книги, которые нравятся. Есть книги, которые очень нравятся. Есть книги, которые становятся откровением. А есть книги, которые переворачивают душу.
А жаль… Что такая замечательная книга никогда не войдёт в школьную программу, потому что это было бы пропагандой гомосексуализма среди несовершеннолетних. Но неужели нашим детям лучше воспитываться на ненависти и мрачности Раскольникова, а не на человеколюбии и искренности Иджи? Мне, всё-таки кажется, что мир стал бы чуточку лучше, если бы дети воспитывались на истории любви друг к другу двух женщин, а не на истории ненависти ко всему свету одного мужчины.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:34
Дело даже не в том, что за книгу я бралась после сериала и ожидала встретить Риццоли и Айлз, и не встретила. (Айлз нет даже в эпизодах, а Риццоли имеет со своей сериальным двойником разве что одно имя, в остальном же это две не имеющие ничего общего личности)
Нет, дело не в этом. А в самом детективе. Как не распиналась автор, я так и не поняла мотивации и патологии маньяка, чего он хотел и почему, что его возбуждало, и почему он так стремился уничтожить то, что его возбуждало. Да и выяснение личности нового маньяка свелось не к скрупулёзному сбору улик и тщательному их анализу, а к элементарной проверке элементарной биографии старого маньяка и опросу на последних страницах свидетелей, которых следовало опросить с самого начала.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:33
Если бы не знала наверняка, ни за что бы не подумала, что это Фоллет. Ну, на худой конец можно было бы подумать, что это пробы пера, но я же знаю, что этот роман на 20 лет моложе Столпов!
От Столпов только нудноватость да намек на эпический размах. Ни сюжетной интриги, ни яркой откровенности, ни чувственности. Содержание совсем потеряно, но при этом та же внешняя форма: гениальный мастеровой плюс хваткая и самостоятельная (не по годам и не по историческому контексту) женщина. Да и то, с натягом. Мерфин, в отличие от Джека, абсолютный неудачник по жизни, ни на что, кроме гениально конструировать мост не способен. Не имеет представления, как завоевать женщину, даже женщину, которая и так его любит, и вообще, стоит ли это делать. А Кэрис, в отличие от Алины, которая боролась с обстоятельствами, боролась и за себя и за того парня, боролась за жизнь и при этом успевала ухватить немного счастья и лично для себя, просто сама не знает чего хочет. И все её метания, вся её борьба связана с преодолением тех невзгод, которые она сама на себя своей взбалмошностью и накликала. Но, отдаю ей должное: из проблем, самой собой на пустом месте созданных, она всегда выходила красиво.
Да и целостности сюжета заметно не хватает. Повествование разбито на отдельные мелочные интрижки.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:31
Местами по-детски примитивно-наивно, местами философски запредельно непонятно. Обилие сцен насилия, в т.ч. и сексуального, однозначно характеризует книгу, как для взрослых, и то на особого любителя. Но наипримитивнейшее деление всех героев на хороших и плохих отдаёт ясельной сказочностью. Вообще продумано откровенно плохо, как глобальный философский посыл, так и конкретные мелочи мира.
Совсем нет эмоциональной интриги: сразу ясно, кто есть кто, и кто кем кому станет.
Штампы, штампы… До обидного хороший главный герой, который по началу вовсе не герой, в одночасье узнаёт, что он и только он может спасти мир от до обидного плохого главного злодея, и отправляется в полные опасности куда глаза глядят странствия на поиски жутко волшебных артефактов, подгоняемый невероятно важными пророчествами. Штампы, штампы…
Сильно растянуто. Не количество книг – при желании последнюю книгу можно было сделать такой же увлекательной как первую, но постоянные повторения одного и того же, многостраничные описание одного единственного мгновения, длиннейшие, постоянно повторяющие диалоги, типа, а ты уверен, что два плюс два – не пять? — во всём этом тонет сюжет. Хотя где-то книги до шестой искренне хотелось читать дальше.
В итоге всё же дочитала, убедившись в полном отсутствии у автора фантазии. Все книги всегда начинались и заканчивались одинаково (слащавым воркованием влюблённых). А все сюжетные ходы и невероятные повороты событий внутри книг всегда сводились либо к тому, что не все имеющие ранее место факты в своё время доводились до читателя, либо к тому, что невероятный дар Ричарда в самый последний момент сам по себе делает то, что не могли всю книгу сделать все главные герои вместе взятые, или что вообще считалось невозможным. И почти всегда то, что преподносилось как основа основ в конкретной книге, не оставляло от себя и следа в последующих.
Как Голым Королём, сумевшим убедить всех окружающих в великолепии своего платья, так можно восхититься и автором, сумевшим многие миллионы читателей убедить, что это его творение гениально. Но, — люди! – король-то голый! Местами примитивно, местами не продуманно, местами шаблонно, местами нудно, местами просто абсурдно! А всё немногое хорошее, доброе, вечное, с одной стороны слишком подчёркнуто раздуто, с другой стороны, теряется в море нехорошего, недоброго, и тоже вечного, и поэтому тоже начинает восприниматься негативно.
Терри Пратчетт «Творцы заклинаний»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:29
Если бы не юмор – ситуация могла бы лечь в основу и драматического произведения. (Девочка, обладающая силой, но которую высмеивают и не принимают в высокое общество, только потому, что ранее считалось, что девочки такой силой обладать не могут.) Немного грустно видеть, как высмеивается драма.
Марина и Сергей Дяченко «Авантюрист»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:28
Слабее Шрама, но сильнее Преемника, и конец мог бы быть попозитивней. Нет, я люблю такие философские концы, но конкретно здесь он слишком не вяжется с идеей всего цикла: изменись к лучшему и будешь прощён.
Марина и Сергей Дяченко «Преемник»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:27
Преемника я читала не как новую историю новых героев, а как продолжение истории Эгерта и Тории. И надо понимать, что это не рассказ о том, как они отказались от собственного сына, а как они переживали свалившееся горе. И в итоге, опомнились. Пусть в самом конце, пусть было уже поздно, но ведь опомнились! И странно звучит критика, мол, как они могли… Нет, ну а вы бы себя как чувствовали на месте отца, узнав, что не он отец своему сыну, а его злейший враг, на месте матери, на которую вдруг обрушилось тщательно забытое насилие молодости и отвращение к самой себе? Я их понимаю, кожей их боль чувствую, так мастерски авторы передают душевное состояние героев. Всех – кроме главного. Самого Преемника, Луара.
Марина и Сергей Дяченко «Шрам»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:25
Помню, кто-то из великих восхищался, как из разного сочетания всего семи нот могут рождаться великие произведения. Никогда не задумывалась об этом применительно к алфавиту и литературе. Всего 33 буквы да десяток знаков препинания – и такое чудо! Умное, красивое, образное, трогательное, серьёзное… Давно не получала такого удовольствия от чтения. Именно от самого процесса, от того, как легко те самые знакомые буквы и значки складываются во что-то прекрасное, чему даже слов не подобрать.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:24
Хроники – потрясающе удачное определение. Даже не придерёшься к отсутствию эмоциональности – это же хроники!
Никакой жести я так и не обнаружила. Сам мир написан серым и мрачным, но ничего конкретного. Иногда проскакивают бесящие своей цензурностью слова для взрослых. Иногда, наоборот, проскакивают взрослые эпизоды, но так скупо описанные, — стыдливо выплюнутые одним словом и проглоченные, — что ни единую душевную струнку не задевают. Ах, да, это же хроники!
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:22
Детектив в принципе, достаточно интересен. Хотя, сюжет развивается слишком неспешно, много ненужной детализации и отсылок к реальным брендам, уж очень напоминающих скрытую рекламу. То, как поступательно развитие сюжета от романа к роману, интригует. Остается только догадываться, какие ещё мимолётно проскользнувшие в этих трёх романах детали автор не успел раскрыть. Интересно, откуда взялся дракон? Последний роман я не совсем поняла. Шпионские игры, а не детектив. Любопытны взаимоотношения героев в рамках современной морали и шведской семьи. В главном герое ничего особого нет, но трактовка героини – это бомба!
Роберт Сальваторе «Дзирт До'Урден»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:21
Если честно, то даже легкость чтения не пересиливает пустоты содержания.
Приключения ради самих приключений – уже само по себе диагноз. Если герой геройствует не в одиночку, его сопровождает команда, подобранная по всем канонам: от каждого возраста, пола и расы по представителю. Раздражает. Бесит количество «гибелей» героев и их фантастических «воскрешений». И вообще, уже в основе первого романа парадокс: человек (и эльф) не может не быть продуктом среды, его породившей. В мире, где добра, как явления, в принципе не существует, человек (и эльф) просто не может оказаться носителем добра! Как не может в прайде львов в африканской саванне родиться белый медвежонок. Прекрасно при этом осознающий, что он белый медведь, а не лев. Это просто по законам природы невозможно!
Жюль Верн «Двадцать тысяч лье под водой»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:20
В его время это, наверное, было откровением. Уважаю. Но, увы, не нравится… Даже не потому, что его фантастика сегодня вполне реальна, и не потому, что я знаю некоторые законы физики и законы природы, и не потому, что описание анатомических подробностей водоплавающих меня не увлекает. А просто не нравится! Хотя бы потому, что идиллия Наутилуса – это диктатура, в котором капитан – царь и бог, а его якобые товарищи – ничто, безмолвные рабы, не смеющие высунуть нос из своих нор, к которым капитан относится как к машинам, обеспечивающим жизнедеятельность корабля, с которыми никогда не разговаривает, тогда как постороннего принимает в отдельной каюте и постоянно ведёт задушевные беседы.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:18
Помню, ещё в детстве тянуло на рыцарские романы. Но неизменно разочаровывалась. Все они были романтично-бессмысленными, какими-то фруктово-карамельными. Приятно, что всё-таки и реалистичное средневековье существует.
Данная книга в плане откровенности меня вполне устраивает, но очень долго не хватало эмоциональной остроты. И всё это оттого, что главное действующее лицо – впервые такое встречаю! – Собор! И из-за слишком эпичного охвата, в результате которого едва ли не треть книги главные герои, вокруг которых и развернутся главные страсти и действия, ещё дети. Когда, только начав, пробежала глазами оглавление и прикинула временной отрезок, очень боялась снова увидеть, как стареют герои. Но оказалось наоборот: было интересно наблюдать, как шестнадцатилетняя девочка превращается в пятидесятилетнюю женщину. Была в этом какая-то красота.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:17
Когда новую книгу заканчиваю, всегда, независимо от того, понравилось или нет, радуюсь, что открыла для себя новых людей, новые обстоятельства, новые эмоции. А тут, целый новый мир! Не придуманный, сказочный, фэтезийной магией напичканный, а настоящий! Мир, который должен по рождению быть родным, но до того он открывается ново, что стыд пробирает. Впервые вижу: оживают страницы учебника истории, не сухими непонятными параграфами, а людьми, судьбами, слезами. Слезами гордости за то, что это было, стыда за то, что мы это забыли, и боли за то, что мы это потеряли.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:16
Как и во всех повестях о войне, явно недостаёт сюжета. Но «Спутникам» это можно простить. Отчасти из-за новизны самих декораций: не повседневные боевые действия, везде как под копирку похожие, а санитарный поезд. Прекрасные образы, разнообразные и яркие, что достигается, в том числе, обилием женских образов, отсутствие которых сильно обедняет военную литературу.
Да и в целом, несмотря на отсутствие сюжета, всё равно возникает ощущение целостности и полноты: и всего хватает, и ничего лишнего. Каждый эпизод, каждая мысль, каждый характер бьёт в точку и по содержанию и по исполнению.
Фёдор Достоевский «Преступление и наказание»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:15
Достоевский очень чётко делит героев на хороших и плохих. Но не испытывает к ним никакого чувства. Даже Соня для него не более чем наглядное пособие к его извращённому пониманию несправедливости мироустройства. Он не то что бы тепла к ней не питает, но даже жалости.
Мерзко отношение Раскольникова к людям. Он начинает ненавидеть родную сестру, некогда горячо любимую, только за то, что понимает, что она выше его, насколько она выше его. Он тянется к Соне не потому, что она заслуживает уважения и любви, но потому только, что считает её такой же жалкой и падшей, как он сам.
И я никак не могу понять, в чём же был «бунт» Раскольникова. Против чего? – против собственной нищеты? Ну так только он же в ней и виноват. У него не было денег исключительно потому, что он целыми днями, не работая, валялся в своей ненавистной комнате, вынашивая мечты о наполеонстве. И раскаяние его вызвано вовсе не осознанием того, что он поступил дурно, а ежесекундным страхом, что всё откроется, что он на волоске. И в итоге осознанием того, что его преступление действительно раскрыто. Масло в огонь добавило и случайное убийство невинной «юродивой» Лизаветы. Да и не раскаялся он вовсе. Просто страхом перед разоблачением довёл себя до такого душевного опустошения, что больше не мог даже призирать, ни себя, ни окружающих. И только тогда, устав ненавидеть, он снова теплеет к сестре, матери и Соне. Но это не раскаяние, и не осознание. Это усталость. В лучшем случае, он просто ощутил себя слишком одиноким, понял, насколько необходима ему поддержка родных, и, что бы не лишаться её внешне согласился с их ужасом от содеянного и пошёл сдаваться, пошёл у них на поводу.
И весь роман словно написан через призму больного восприятия главного героя и всех тех, тоже не здоровых душевно людей, которые его окружают. В нём нет ни страницы реальности – каждое слово, каждое описание, каждое рассуждение – дымка полупьяного полушизофреничного угара, в который сам себя погрузил Раскольников. Даже Сонино сознание далеко от ясности. Единственный человек со здравым взглядом – Дуня – отстраняется автором через Раскольникова, как шарахался бы пьяный, извалявшийся в грязи, от мыла.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:12
Наверное, во времена Пушкина этот сюжет не был так заезжен и растиражирован бесчисленными мыльными операми.
А ведь какой роман можно было бы вывести из этой повестёнки! Какую философию, какую трагедию и его и её. Тут же всё как-то скомкано. Где-то она, эта грань, между аккуратной лаконичностью и скомканностью? В том, наверное, и талант, что бы понять. Но что бы удержаться и из такой истории не расписать четырёхтомник, тоже нужен, если и не талант, то не малая смелость.
Не могу удержаться от сравнения с Евгением Онегиным. Какими бы разными не были истории, но конец-то один! Конечно, женщинами двигали совершенно разные обстоятельства. Татьяна, пусть в глубине души и любила Онегина, но умом (а она была девушка умная) не могла не понимать, что он за человек. Так что её отказом был выбор между разумом и другим местом. Выбор был очевиден. А тут, выбор Маши гораздо более интересен и сложен. Она отказывается от любимого и любящего её человека, во всех отношениях достойного, с которым была бы счастлива, ради ненавистного старика, за которого её выдали замуж насильно, и с нарушением обряда («Да» она так и не сказала). Но чего в её решении больше: мужества или, наоборот, страха, безволия? Всё-таки нельзя забывать, что книга писалась двести лет назад. В тех обстоятельствах, при том воспитании, мировоззрении, общественных и собственных этических представлениях, морали, патриархальном домострое гораздо больше мужества требовалось, что бы уйти с Дубровским, чем отказаться от него. Так что, увы, девичья честь и благородство отходят на второй план, застилаясь страхом и неспособностью к принятию собственного решения. Прекрасный образ Маши это, конечно, не очерняет, но будь она чуть-чуть посмелей, она была бы достойна не только тихой нежности, но и уверенного восхищения.
Николай Чернышевский «Что делать?»
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:05
Ну, так в чём же утопия-то? В четвёртом сне Веры Павловны? Так всё это сбылось…
Может быть, в отношениях между людьми? Ну, так давайте теперь все книги, где главные герои – люди порядочные и не умирают называть утопиями.
Читается тяжело, а диалоги с «проницательным читателем» — вообще ......., мягко говоря…
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:04
На редкость неприятная книга, особенно первая часть со всем шутовством персонажа. Спасибо, что хоть не нудно.
Да и вообще, кто такой этот Уленшпигель, что бы легенду о нём слагать. Вот Спартак, или Робин Гуд, или Король Артур – лидеры, одним словом – вот о них можно легенду сложить, а этот – мелкий пакостник, и ничего больше. По крайне мере автор не смог, на мой взгляд, изобразить его нечто большим.
Интересны взаимоотношения двух религий, но явное противопоставление добра, в виде протестантизма, и зла, в виде католицизма – весьма примитивно.
O.K., 25 декабря 2016 г. 19:00
Ни малейшей интриги, сразу понятно, что это подстава. И слишком похоже на самого Дефо. Ничего нового в робинзонский быт не привнесено, единственная отличительная черта данного произведения — неописуемый восторг самого робинзона от того, что сбылась мечта детства и он стал робинзоном. Что кстати наталкивает на мысль о том, что он сам догадывается о постановочности происходящего. Иначе ну не может умный человек испытывать радость, а не испуг. Так что либо он, действительно, догадывается, либо он не умный человек. Выбирайте.
O.K., 25 декабря 2016 г. 18:56
Особенно по началу: слишком длинные главы, не связанные между собой; как в пьесе между актами: занавес меняется и бац! Уже другое место и время.
Слишком много вопросительных предложений и неоправданно часто упоминается Купер (словно автор сам понимает, что влез не в свою тему, и ищет моральной поддержки у имени авторитета в жанре).
Несколько чересчур патетично, но ведь в этом и был замысел?
Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
O.K., 25 декабря 2016 г. 18:48
Главная героиня книги – баба, которая повсюду шляется голая и совершенно этого не смущается; бросила мужа-умницу ради любовника-сумасшедшего; продала душу дьяволу и никакого неудобства по этому поводу не испытывает.
Центральный персонаж, дьявол – который показан даже с некоторой симпатией. Дьявол всесилен и ничто не может ему противостоять.
Бог, который должен уравновешивать зло, показан небуйным шизофреником.
Прошу прощения у поклонников, но я не понимаю, в каком именно месте я должна была начать восхищаться. Оценка «5», и то, исключительно за владение словом.
Виталий Зыков «Безымянный раб»
O.K., 25 декабря 2016 г. 18:44
От восторженных отзывов типа «это лучшее из того, что я читал» хочется схватиться за голову: если это лучшее, – о Боги! – что же тогда люди до этого читали?
Не проходит ощущение, что читаешь ширпотреб. Не понятно только, был ли автор старателен, чтобы преподнести нам свой «шедевр», или набросал на скорую руку – а, и так схавают! – и бодрым шагом полетел в издательство…
Вот из-за таких книг, к сожалению, и презирается весь жанр. Жуткие монстры, примитивное повествование и однобокий язык; необузданная фантазия автора, воплощающаяся в ослепляющей своей бессмысленностью магии, прямо таки прущей из всех естественных отверстий человеческого тела. И как финальная черта, бестолково разнообразный мир, который автор расписывает с неизлечимой глупостью школьника-двоечника: чем больше – тем, стало быть, круче.