"Никогда не пытайся убить время. Можешь получить в ответ. Но тянуть время иногда полезно."

Козьма Прутков, аспирант.

"Никто пока не нашёл ясного, фундаментального определения времени, но, несомненно, часть роли времени в структуре космоса заключается в том, что оно является счетоводом изменений."

Б. Грин "Ткань космоса: Пространство, время и текстура реальности". М, 2009

"Мир это длинный коридор, от начала своего существования до конца. А все события — это скульптурные барельефы, которые тянутся вдоль бесконечных стен. А время — это луч от фонарика, он медленно движется по коридору и высвечивает один барельеф за другим. Это свет знания, субъективного мироощущения.

Раз за разом этот коридор ветвится, ведь он есть музей всего, что только может быть. Фонарик может осветить один путь или другой. И всегда множество комнат, барельефы которых так и не стали реальностью, навечно остаются в темноте."

Джек Уильямсон "Легион времени" (цитата приведена по книге А. Паншин, К. Паншин "Мир за холмом").

Что-то общее с приведённым довольно заумным, но и не претендующим на понимание описанием устройства мироздания, имеет концепция Василия Звягинцева, у которого масса реальностей существует практически одновременно, и герои без особых заморочек по этим реальностям путешествуют, сражаются и живут в них. Ключом к пониманию устройства мироздания в целом, по-моему является понимание сущности времени. Можно ли определить время, как скорость передачи информации? И можно ли понятие времени определять через понятие скорости? Для начала ничего другого не остаётся, впоследствии можно будет навести порядок в терминологии.

Мир меняется, в каждое следующее мгновение он другой. Это называют развитием. Происходит оно плавно с какой-то скоростью. Информация о меняющемся мире в каждое следующее мгновение немного отличается от только что бывшей. Для упрощения рассуждений можно ограничиться какой-то небольшой частью мира, например, человеческим организмом, и вспомнить о парадоксе близнецов. У того из них, кто, пройдя стадию ускорения (или продолжая двигаться с ускорением) летит с большой скоростью, индивидуальное время замедляется. Человек медленнее развивается, т. е. стареет медленнее. Это означает, что информация в системе ракета-организм медленнее передаётся от предыдущего момента к следующему (ещё раз: уменьшается скорость передачи информации — замедляется время). Мысленный эксперимент. Скорость системы достигла предельной скорости передачи информации, скорости света в вакууме (система и информация движутся одинаково быстро). Что произойдёт? Информация о состоянии системы в предшествующий момент, распространяющаяся с той же скоростью, что и вся система, не сможет её догнать. Развитие остановится, близнец вернётся обратно не постаревшим совершенно, т. к. для него остановилось время. Если отойти от недостижимого физически предела на исчезающе малую величину, то вернувшийся близнец попадёт в очень далёкое будущее, практически не изменившись.

Таким образом, чем медленнее передаётся информация внутри системы, тем медленнее идёт время внутри этой системы. Зависимость, конечно, нелинейная, скорость света может фигурировать в ней даже не в квадрате, а в кубе, т. к. информация распространяется в объёме пространства. У Сергея Павлова в "Лунной радуге" герой попадает в некое странное облако, несколько часов пытается выбраться из него, а когда это ему удаётся, узнаёт, что прошло восемь лет, и его давно считают погибшим. Это другой случай, когда не было ускорения, и это как раз ещё более ясно указывает на то, что время и информация неразрывно связанные сущности. Облако представляло из себя неизвестную науке субстанцию, препятствующую передаче информации и тем самым замедлявшую течение времени. Сходным образом действуют и чёрные дыры, и это тоже нашло отражение в научной фантастике (Михаил Пухов "Над бездной"). Фантасты нутром чуют, что время и информация очень тесно связаны, а то, о чём пишут фантасты сегодня, может стать завтра физической теорией.

То, что время это "счетовод изменений", бесспорно. Но понятие информации в современной науке гораздо более освоено, если можно так выразиться. Может быть, если к вопросу подойти с этой стороны, путь окажется короче.

Остаётся непрояснённым следующее — а какова природа замедления передачи информации? Что происходит на микроуровне? Можно предположить, что происходит замедление обмена кварками между элементарными частицами, что на более высоком уровне означает замедление химических и биохимических реакций, т. е. обмена веществ. Как сказал бы Льюис Кэрролл, частицы начинают реже кваркать и пояснил бы, что кварканье это язык элементарных частиц, или то, что можно назвать первичным шумом природы, а если совсем просто — кварканье это нечто среднее между карканьем и кваканьем. Не сложнее китайского.

Не исключаю и то, что высказанная выше идея уже давно отброшена учёными, как бесперспективная. Ни у Пенроуза, ни у Грина ничего нет о связи времени с информацией, вполне достаточно понятия энтропии, которая связана с информацией. Если так, то ... перечитаю вышенаписанное через несколько лет, посмеюсь и подумаю, что лучше бы откупорил шампанского бутылку и перечёл "Женитьбу Фигаро". Время потратил бы не напрасно.

антология Новые Опасные видения Издательство: Минск: КЛФ Подсолнечник, 2020 год, 30 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка + супер, 1072 стр. ISBN: не указан Серия: ШФ (продолжатели) Комментарий: Антология лучшей англоязычной фантастики 1970-х годов. Художник не указан.

Рассказ даже при втором чтении воспринимается, как набор мало или почти совсем не связанных между собой обрывков. И, пожалуйста, не говорите мне, что рассказ заслуживает принятия в трёх чтениях. Я его отклоняю после двух. Какая связь между знатной туристкой Лизой Штайнберг и выдающейся садисткой Эльзбет Циммерман? А Харча Авицеброн, сбежавший некогда из Испании (из Интербригады он сбежал, что ли?) и художник Перучо, путешествующий вместе с Лизой (вопрос Лизы, обращённый к Перучо: «Значит, вы с Эльзбет стали любовниками ...») — это не одно и то же лицо? Туман нагнетается не только этим, но и полубессмысленными фразами вроде «старый дом состояний, разбившихся о рифы» (какой дом?, какие состояния?, какие рифы?), или о туристке Лизе «учредительница Фонда по реставрации старого острова...» (какого острова? зачем его реставрировать?). Рассказ явно написан человеком, поверхностно знающим историю нацистских концлагерей, и полагающим, что перечисление восьми названий самых известных из них может служить основанием для выбора названия рассказа, кроме этих названий никакого намёка на «Книгу мёртвых» в тексте нет. Автор, не знакомый с воинскими званиями, принятыми в эсэсовских частях, берётся за тему концлагерей, да ещё определяет при этом рассказ, как антипорнографический. Удивительное смешение несопоставимых тем и искажение масштабов их общественной значимости.

Эллисон утверждает, что «Аль Парра — один из тех, кто брал уроки у Борхеса и прочих гениев из Латинской Америки», а его рассказ, представленный в антологии называет «настоящим сокровищем, открывающим то, что я считаю настоящей «Новой волной» литературы.» Где в этом сокровище хотя бы следы Борхеса, у которого я что-то не припомню подобной бессмыслицы, да и вообще Борхес и бессмыслица — две вещи несовместные (поэтому, наверно, и не припомню). И, ладно, пусть это новая волна литературы, но фантастика тут при чём? Лагерь Обервайлер он, видите ли, придумал, с полковником СС во главе! И этот позорный опус напечатан под одной обложкой с замечательным фантастическим рассказом Чеда Оливера «Царь горы«! Поистине неисповедимы пути разного рода составителей и редакторов, особенно тех, кто, как Эллисон, обладает (или обладал) несколько необычным чувством юмора.

антология Новые Опасные видения Издательство: Минск: КЛФ Подсолнечник, 2020 год, 30 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка + супер, 1072 стр. ISBN: не указан Серия: ШФ (продолжатели) Комментарий: Антология лучшей англоязычной фантастики 1970-х годов. Художник не указан.

В предисловии к этому рассказу, открывающему сборник, Эллисон даёт ему такую характеристику: «... сюрреалистическая миниатюра, которая неким образом совпала с намерением и целью всей книги, став её краеугольным камнем...». Из этого можно понять, почему в книге так много откровенно слабых произведений, но тогда как сюда попала повесть Ле Гуин «Слово для леса и мира одно»? Может быть, для сравнения, чтобы читатель не подумал, что американская фантастика дышит на ладан? Гадать бесполезно, но следует учесть то обстоятельство, что составитель сборника был большим шутником (одну из своих шуток, не слишком высокого уровня он учинил как раз в отношении Урсулы, в сборнике эта история изложена подробно).

Итак, «сюрреалистическая миниатюра», показавшаяся мне образцом наипустейшего словоблудия, причём ещё и совершенно не остроумного, скучного и серого, как осеннее небо в пасмурную погоду. Наукообразная болтовня, заполненная сверх меры именами знаменитых писателей и философов. Кого только тут нет! Энакреон (так в тексте), Набоков, По, Борхес, Юм, Беркли, Йейтс, Сервантес (представленный как Мигель Сааведра де Сервантес), Селин, Джойс, Кэрролл, неизвестный мне Неймс Бойс, «матомный остряк, расщепляющий слоги реальности» (чёрт знает, что это за словесный понос, чёрт и, возможно, переводчик Голикова). Упоминается даже Шерлок Холмс. И это всё на трёх страницах! Не обошёлся Хейденри (в содержании названный Хейдерни, что мне показалось вполне уместной сюрреалистической добавкой типографии) и без Шекспира. Это же их всё, поэтому куда же без? Отрывок о Шекспире заслуживает быть приведённым полностью, но ... надо же что-то оставить за рамками рецензии, чтобы заинтриговать читателя. Скажу лишь, что болтун Хейденри/Хейдерни приписывает древнегреческому поэту «Энакреону» любопытное открытие (это гипотеза, подкреплённая очень вескими доказательствами) в области шекспироведения (не следует верить аннотации*, в рассказе речь идёт не о написании Шекспиром 46-го псалма, а о его переводе). Но моё внимание куда больше привлекло значение вероятности, которое (уменьшенное почему-то её автором в тысячу раз, видимо, сбился при подсчёте нулей, даже и тут нельзя верить) можно увидеть в аннотации (литературоведческими мистификациями меня удивить трудно). Вопрос о происхождении глупостей такого рода не имеет однозначного ответа. Если переводчик видит в оригинале что-нибудь вроде 2 х 2 = 17 (даже не 5, а 17), то он может сделать сноску и написать в примечании, что здесь у автора очевидная ошибка. В данном случае переводчик либо сам сделал ошибку при переводе, либо не видит здесь предмета для спора с автором, и, следовательно, столько же понимает в теории вероятности, сколько понимает в ней автор. Тот самый случай, когда автор и переводчик подходят друг другу, как два сапога, т. е. составляют идеальную пару, а вина за ляп ложится на них поровну, чтобы никому не было обидно. Мне могут возразить, что эта вероятность тоже элемент сюрреализма. Но, это не так, поскольку автор преподносит это значение вероятности в качестве доказательства гипотезы «Энакреона», полученного на компьютере из Тлёна (это, по-видимому, место жил и работал «Энакреон»).

Эллисон, как мне кажется, всё-таки не воспринимает Хейденри всерьёз, иначе он бы не привёл в своём предисловии издевательскую фразу редакторов какого-то журнала об этом «писателе». Вот эту — «в настоящий момент Джон Хейденри работает над знаменитым романом».

*) Привожу копию аннотации — «Мог ли Шекспир написать псалм 46 Библии? Вероятность 4600000 к 1»

антология Новые Опасные видения Издательство: Минск: КЛФ Подсолнечник, 2020 год, 30 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка + супер, 1072 стр. ISBN: не указан Серия: ШФ (продолжатели) Комментарий: Антология лучшей англоязычной фантастики 1970-х годов. Художник не указан.

То, что этот рассказ не что иное, как политический памфлет, сомнений не вызывает. Но какой же он вымученный! Всё можно довести до абсурда, но пример выбран автором очень уж неудачно — доведены до абсурда (помимо всего прочего) правила и условия автомобильного движения (этим содержание практически исчерпывается, есть ещё небольшая бытовая зарисовка и описание демонстрации протеста). А дорожная полиция (она действует, «никуда от них не денешься») тоже, как водители, не имеет права пользоваться тёмными очками или любыми другими светофильтрами? В рассказе эта полиция появляется в сумерки, может быть, подразумевается, что днём они не работают? А светофоры на перекрёстках имеют три белых сигнала? И дорожные знаки, очевидно (!), теперь белого цвета на белом фоне. Наверняка, если уж все дороги белые, все машины белые, все здания белые ... В рассказе не говорится только об одном, немаловажном для Америки обстоятельстве — о цвете кожи чернокожих, краснокожих и прочих не белых американских граждан. Автор до того замучилась с сочинением чего угодно назло очень строгому руководителю семинара*, что забыла о расовом составе населения собственной страны. Надо было для полноты картины сообщить между делом, что согласно «Белым Законам» (так называется источник царящего кругом абсурда) всех небелых перекрасили, кроме полиции, где масса чёрных, которым в виде исключения разрешено ношение белых масок.

Задумка была неплохая и верная, так как абсурд это оружие памфлета, но история написания рассказа и он сам приводят к простейшему, как мычание, выводу — ничего хорошего нельзя написать просто кому-то назло, да ещё и наспех, за одну ночь. Итог — рассказ выглядит недописанным, местами глупым. При более тщательной проработке сюжета абсурдность происходящего в рассказе могла бы стать гораздо более многообразной, яркой (хотя и белой) и остроумной. Будь я руководителем того семинара, Эвелин помучилась бы ещё неделю-другую.

*) Цитата из послесловия Эвелин Лиф — « ... сначала я взяла простой лист белой бумаги и написала себе указание. Оно было таким: БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ХАРЛАН ЭЛЛИСОН. Каждый раз, когда я готова была сдаться, я смотрела на эти слова и решительно возвращалась к пишущей машинке. Посреди ночи я добавила строчными буквами: «Я собираюсь сделать это». И следующим утром я закончила «Все простыни белые». Эллисон в предисловии приводит эту записку (указание) в таком виде, что процитировать её здесь невозможно, т. к. цензура на ФЛ гораздо злее, чем в издательстве «Подсолнечник».

PS. Сообщаю подписчикам, что мои статьи теперь будут появляться только в АК, до тех пор, пока она у меня будет. Если жанр произведения сайтическое начальство определяет по обложке сборника, в котором оно напечатано, на таком сайте возможны любые чудеса. Хорошо, что хоть права писать отзывы здесь не отбирают. Читайте их; как я уже говорил не один раз, я стараюсь писать то, что до меня никем написано не было, даже в случае Чехова, Пушкина, Толстого Л.Н., Саймака, Азимова, Брэдбери и т. д. и т. п., а среди автографов под многими статьями в АК не раз замечал аватарки весьма достойных и уважаемых на сайте людей и мне даже стало казаться, что статьи эти не так уж и плохи. Надеюсь, это и на самом деле так.

антология Новые Опасные видения Издательство: Минск: КЛФ Подсолнечник, 2020 год, 30 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка + супер, 1072 стр. ISBN: не указан Серия: ШФ (продолжатели) Комментарий: Антология лучшей англоязычной фантастики 1970-х годов. Художник не указан.

Совершенно мерзкий, если говорить о сюжете, никчёмный рассказ, написанный в очень живой, раскованной манере, очевидно, с целью хоть как-то прикрыть, приукрасить дебилизм происходящего. Описано специфическое развлечение учеников медицинского колледжа — откармливание клеща (кликуха Чак Берри, сокращённо Чакбер), снятого с собачьего уха, до размеров арбуза. Никакого отношения к фантастике рассказ не имеет, это «чистейший» реализм*. Сам Маккалоу называет историю клеща правдивой, и это заявление кажется серьёзным, как вообще всё авторское послесловие. Составитель пытается объяснить в предисловии свой выбор этого автора для антологии: «...У него есть литературное чутьё, отточенное до поэтического совершенства ...». Но тут же следует плохо скрытое извинение перед читателями: «Поскольку это будет первая публикация Маккалоу в издании для широкой публики, то я наверное, проявляю чрезмерную самонадеянность, объявляя его таким уж чудесным и поразительным.» Эллисон даёт Маккалоу следующую краткую характеристику: «Поэт, разнорабочий, эстет, музыковед, писатель, безцемц**.» Прочитав рассказ, читатель вне всяких сомнений согласится с последним определением, а прочитав прилагаемую к предисловию автобиографию Маккалоу, все остальные определения сочтёт неоправданными преувеличениями, кроме, разве только, слова «эстет». Вот пример (с сохранением, естественно, особенностей перевода).

«... я никак не мог найти пару для Чакбера — достаточно большую или хотя бы приличную; я по два раза на дню осматривал всех собак. Весна — это как раз период размножения хорошо, и Чакбер, казалось, был довольно похотлив, но его давления никто выдержать не мог. Мы собрали и откармливали для него десяток подходящих особей, но время подходило к концу."

Ещё пример (предыдущая цитата испорчена цензором, но пусть остаётся).

"В 5:00 июньским утром Орфей вспрыгивает на кровать с воем и стуком — а я всё ещё пьян и на манер Ли По мочусь из заднего окна на головы прожорливым болванам. Милая Кейт и ложный рассвет. Позади Морфей ("Толстяк") — сплошная грязь, зловоние и гора жира."

Это начало рассказа. Пояснений ноль. Кто такая Кейт (в дальнейшем никакой Кейт нет), что такое ложный рассвет, почему Морфей переводится (?) словом Толстяк, кто такой Ли По, о каких прожорливых болванах идёт речь... А ведь прочитано только 4 строки. Позже выясняется, что Орфей и Морфей — собаки. Подводит автора эта деланая слишком раскованная манера повествования. А составителю сборника она импонирует. Чем?

Тут спорить трудно — эстет он и в Африке эстет, а уж в Америке тем более. Если бы таких рассказов в антологии было хотя бы два а не один, я бы усомнился в справедливости её премирования Хьюго в 1972-м году и Локусом в 1973-м. А кому-то ведь и одного может хватить.

*) Слово чистейший пишу в кавычках, т. к. история в буквальном смысле довольно грязная.

**) Это слово — вклад работников (разнорабочих) типографии издательства «Подсолнечник», вклад достойный рассказа. Из предыдущего и последующего текста можно догадаться, что это означает «безумец».