В первые послереволюционные десятилетия художники иллюстрировали "Выстрел" не отвлечённо-символически, как Гельмерсен, а в соответствии с сюжетом, выбирая выигрышные психологические сцены. При этом разнообразие и техники, и концепций было велико.

Иллюстрации из альбома "Пушкин в изобразительном искусстве" юбилейного 1937 года.

К "Выстрелу" даны две ксилографии нэповской поры (1926). Художник — Н.Чернышков. На Фантлабе его нет.

Как сообщает справка в альбоме, Н.Чернышков — рано умерший плодовитый ксилограф. Более никаких сведений об этом художнике в доинтернетную эпоху не сохранилось. Усугубляется ситуация с поисками тем, что встречаются упоминания о другом ксилографе из Грузии — Н.Н. Чернышкове. Но это только тёзка нашего (годы жизни поздние: 1903-1980). Может, сын?

Сами иллюстрации описывают завязку повести. Офицеры полка, стоящего в скучном местечке, ходили к Сильвио. Сильвио — человек гражданский (в отставке), знаменит своим мастерством пистолетной стрельбы. Молодой офицер во время игры в карты вспылил на Сильвио и швырнул в него подсвечник (шандал, если строго по тексту). Сильвио выгоняет буяна (первая иллюстрация, подсвечник на полу). Оскорбление страшное, все похоронили обидчика. Однако вызова на дуэль от Сильвио не последовало. Пошли полюбопытствовать, чем занимается. Тем же, чем всегда: во дворе всаживает пули в туз (вторая иллюстрация). Все в недоумении...

На этом иллюстрации обрываются. Судя по всему, был сделан или задумывался очень подробный цикл. Ксилографии (гравюры на дереве) у Чернышкова — традиционные. Чисто информативную функцию выполняют. В 1920-е гг. с типографской техникой в советской России было худо, ксилография была чуть ли не единственным достойным способом воспроизвести картинку в книге. А вот по содержанию — сцены выбираются не банальные. Это послезнание: пока предшественников нет, это мы потом узнаем, что никто таких сцен выбирать не будет (в начальной сцене все будут рисовать, например, момент замаха шандалом на Сильвио).

Тонкая книжка в мягкой обложке. Предюбилейный 1936 год. "Детгиз" издаёт массовую серию иллюстрированных книжек. Художник "Выстрела" — знаменитый К.Рудаков.

Библиографическое описание.

Добавление к библиографии. Тираж 300.000 экз. Цена 80 коп.

Полностью отсканированная книга в свободном доступе выложена на сайте РГДБ: https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/1234567....

Книги на Фантлабе нет (подал заявку). А с Рудаковым мы уже неоднократно встречались (по поводу "Онегина" особенно часто).

Перейдём к иллюстрациям. Не знаю, чей рисунок на обложке (предполагается Рудаков), но силуэт целящегося стрелка очень похож на силуэт Сильвио во второй дуэли из дореволюционных времён (худ. Гельмерсен). Подумал сначала, что просто перенесли на обложку советского издания зеркально перевёрнутый чужой рисунок, но, присмотревшись, понял, что это не точная копия. Наверное, сильно впечатлился в своё время Рудакова маленьким циклом Гельмерсена.

В книжке всего три страничных иллюстрации. По сути, это первый цикл сюжетных картинок, которые просто сопровождают текст, не навязывая формальные концепции художника.

Первая картинка — несдержанный игрок хватается за подсвечник. Вот она — картинка-родоначальница всех замахов шандалом на Сильвио.

Вторая илюстрация — рассказ в рассказе. Конец первой части. Сильвио уезжает. Рассказчик "Выстрела" не простил Сильвио то, что он не смысл кровью оскорбление шандалом. Сильвио хочет объясниться: да, он, действительно, не мог вызвать дурачка на дуэль, поскольку не мог рисковать жизнью. Жизнь ему нужна для мести — и всё рассказал про первую дуэль с поеданием черешни.

Третья картинка — кульминация всей повести. Эту сцену все художники до и после Рудакова изображали, мало кто из иллюстраторов смог обойтись без неё.

Сильвио уже заставил графа выстрелить, и теперь наслаждается своим доминированием. Здесь, конечно, нужна публика. Где молодая жена? Она отстала по дороге домой. Сильвио коварно тянет время, правильно рассчитывает, что графиня прибежит на звук выстрела — потому, видимо, и заставляет графа стрелять. Так и есть — прибежала и кинулась умолять Сильвио о пощаде. Да, удалась месть.

Интересно, что никто из наших сегодняшних художников первую дуэль с поеданием черешни не отобразил. Не ко двору эта сцена, видимо, была в 1937 году — храбрость золотопогонника как-никак пришлось бы пропагандировать. Но элегантные военные в эполетах у Рудакова уже появились.

1936 год. "Ленинградская юбилейная серия". Не чета "детгизовской". Переплёт, научный аппарат, солидная цена (за переплёт отдельно выделена). Но главное — иллюстрации с хорошим качеством воспроизведения.

Библиографическое описание.

Добавление к библиографии. Тираж 20.300 экз. Цена 2 руб. + переплёт 1 руб. 25 коп. (итого 3 руб. 25 коп.).

Книга на Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/edition111307). Художник на Фантлабе представлен (https://fantlab.ru/art6617).

К 1936 году ситуация с полиграфической базой в СССР выправилась, ксилографии вернулись в число эстетских видов иллюстрации. Можно играть контрастами белого и чёрного. Сопровождение текста здесь становится не главным — в одной-единственной иллюстрации художнику нужно себя выразить.

На картинке — кульминация. Вторая дуэль. Сильвио ещё целится в графа, но публика уже прибыла.

Давненько я не обращался к книгам, в которых иллюстрации отпечатаны напрямую с досок или камней. Уже отмечал неоднократно, что при таком способе воспроизведения иллюстрация становится очень глубокой (потому что буквально трёхмерность появляется за счет наложенных на бумагу слоёв краски). Такие картинки, как и полотна маслом, невозможно в цифру перевести.

1937 год. Знаменитое издательство "Academia". Доживает последние дни. Но книги всё ещё образцовые по полиграфии и оформлению. Тираж в два раза ниже, чем в "ленинградской юбилейной серии", зато цена — в два раза выше.

Библиографическое описание.

Добавление к библиографии. Тираж 10.300 экз. Цена 4 руб. + переплёт 2 руб. (итого 6 руб.).

Книга на Фантлабе представлена (https://fantlab.ru/edition258862). Художник Пискарев на Фантлвабе представлен (https://fantlab.ru/art3102).

Иллюстрации Пискарева — тоже ксилографии, и тоже эстетские. Но здесь насладиться трёхмерностью не смогу: у меня этой книги нет, сканы — из Интернета (полностью книга: https://imwerden.de/publ-1063.html).

Две иллюстрации: заставка и концовка. Заставка — сцена второй дуэли, когда жена графа уже прибежала на звук выстрела (и для начала "с визгом бросилась ему на шею"). Эта сцена становится обязательной для иллюстраторов.

Концовка шокирующая: труп Сильвио, поклёванный вороньём. Нет, конечно, по тексту Сильвио после второй дуэли уехал в Грецию, где погиб за свободу ("убит под Скулянами"). Но почему такой натурализм?

Очень уважаемый пушкинист В.Вацуро писал в 1980 году, что поступок Сильвио на второй дуэли (помилование графа) — не гуманизм, не отказ от мести, а как раз наоборот: осуществление мести и мести страшной.

цитата

...жизнь ему более и не нужна. Он осуществил свою маниакальную идею мести и в ней себя исчерпал

То есть после своей второй дуэли Сильвио — уже живой труп. Так вот, художник Пискарев за 40 лет до Вацуро эту идею графически выразил с абсолютной прямотой.

Получается, даже в последних изданиях "Академии" в иллюстрировании присутствовал высокий символизм (сейчас бы сказали — концептуализм, а в 1937 году обозвали бы формализмом).

Изданная за границей на немецком языке в 1922 году книга с рисунками Масютина. Книги у меня нет, использую сканы из Интернета.

Библиографическое описание из каталога-справочника.

Масютин превзошёл сам себя. Страничные иллюстрации (первая и вторая дуэль) построены по принципу парных картинок "Найди 10 отличий".

Концовка: Сильвио на прощание пуляет по картине.

Торжество хулиганствующего авангардизма.

Ещё одна пушкинская "Полтава" позднесоветского периода. На сей раз столичное издание 1983 года, художник Ф.Константинов. Предыдущие иллюстраторы "Полтавы" 1980-х гг. (В.Перцов и В.Лопата) в тот период были состоявшимися, но ещё молодыми художниками, их творчество всё пришлось на после-сталинский период. А Константинов в 1983 году был уже очень пожилым человеком (1910 года рождения). Интересно, какая у него трактовка поэмы вышла.

Даю библиографическое описание из каталога-справочника:

Дополнение к библиографии: тираж 100 тыс. экз., цена 2 руб.

Книги пока на "Фантлабе" нет, подал заявку.

Художник Ф.Константинов на Фантлабе присутствует (https://fantlab.ru/art3133); он — ученик и последователь Фаворского. С Константиновым мы встречались по поводу цикла гравюр к "Онегину" 1954 года (https://fantlab.ru/blogarticle53516).

Полтава — это и прелестный городок, и место кровавой битвы. Пушкин своим названием поэмы вообще-то вносит интригу (эпиграф интригу устраняет, но кто читает эпиграфы?). А вот художник с самого начала обрушивает на нас имперско-военную линию "Полтавы", устраняя двойственность названия поэмы.

Это у художника послезнание. У Пушкина в Первой части поэмы тема Петра и войны со шведами обрисована мощно, но пока ещё очень кратко. А художник эту тему непропорционально раздувает, раскрывает прежде времени замысел Пушкина. Впрочем, только в преждевременности Константинова и можно упрекнуть — он навязывает свою трактовку лишь тем, кто будет читать поэму в первый раз. А так-то классику иллюстрируют, не опасаясь спойлеров.

Но вот в числе вводных иллюстраций — гравюра к Посвящению. Портрет Марии Волконской (сам-то Пушкин имя адресата утаил, это пушкинисты большинством голосов назначили адресатом Волконскую, уже уехавшую к этому времени в Сибирь вслед за нелюбимым мужем-декабристом).

Резкий скачок через столетие (от Петра к пушкинским временам) и резкий переход на лирический тон (в Посвящении Пушкин говорит о своей "потаённой любви"). Это у Константинова мощно получилось. Мастер...

После бурного преддверия поэмы, Песнь первая у Константинова намеренно спокойная.

Константинов даёт много украинских пейзажей и бытовых сценок, иногда даже парадоксально. Вот заглавная иллюстрация ко всей Песни первой: "Богат и славен Кочубей..." — ладно, первым строкам соответствует. А вот место, где у Пушкина говорится о том, что "Украйна глухо волновалась" — но художник идиллически рисует бродячего бандуриста с мальчиком. Надо полагать, этим противопоставлением художник поясняет, что волновалась и требовала войны с Москвой верхушка казачества, а не бродячие бандуристы?

Линию Марии и Мазепы Константинов даёт посредством тех же эпизодов, что и украинский художник В.Лопата несколькими годами ранее. При этом у Константинова мотивов к очеловечиванию Мазепы не было. Видимо, Пушкин так эту линию и подавал: Константинов здесь бесстрастный наблюдатель. Ай да Пушкин! А художник опять даёт идиллические картины. Вот сцена побега Марии к Мазепе (вторая картинка): пруд, лунная ночь, рыбак. И только на заднем плане кто-то скачет. И ведь не придерёшься — у Пушкина сказано: "Лишь рыбак //Той ночью слышал конской топот...".

Традиционная сцена.

Тоже традиционная сцена

А вот сцены антипетровского заговора (с непременным иезуитом) у Константинова нет. Он предпочёл завершающей иллюстрацией в Первой части поэмы дать сцену семейного счастья Марии и Мазепы. Но дело в том, что Константинов искусный конструктор книги и, кроме того, как выясняется, любитель парадоксов и контрастов. Все грозовые предчувствия он вынес в маленькие картинки: заставку на шмуцтитуле и концовочку Песни первой. Орёл у него там парит, добычу выискивает, кровавый пир готовит.

Видимо, Константинов был очень уравновешенным человеком. Во второй части поэмы, где у многих художников кипят романтические или трагедийные страсти, у Константинова всё очень выдержано.

Очень спокойная беседа Мазепы с Марией. Вот как надо знамёна поднимать, по Константинову.

Застывший Кочубей.

Мазепа со своими романтическими метаниями — маленькая фигурка в правом нижнем углу, почти незаметная на фоне величественного пейзажа.

Константинов по полной отработал батальные сцены — завершил начатое в вводных иллюстрациях.

Удивительно, но художник не рисует традиционных Петра и Карла, обходящих перед сражением свои войска. Только Мазепа, ведущий своих казаков к шведскому королю.

Батальные сцены.

О, давненько мы в иллюстрациях этой сцены не видели.

Бандурист в концовке всей поэмы имеется, как и в советских иллюстрациях 1940-х гг. Но тема бандуриста не раздута до главного героя (до страничной иллюстрации), как у В.Лопаты. У Константинова (как и Пушкина) баланс: на предпоследней-то картинке памятник Петру Первому ("Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, // Огромный памятник себе").

Константинов — очень гармоничный и открытый человек. И он, конечно, прочёл "Полтаву" так, как её задумал Пушкин. Время создания сюиты художнику тоже помогло. Наверное, в 1940-е гг. пришлось бы Пушкина трактовать согласно линии партии. А тут стало посвободнее (в трактовке Пушкина). Диссидентством художник не занимался, так что создал вполне сбалансированный цикл иллюстраций.

В "Онегине" 1954 года мне Константинов показался устарелым, а вот через 30 лет в "Полтаве" — наоборот, очень современным.

В довоенное время с иллюстрированными сказками Пушкина в СССР было туго. Это потому, что их для детей мало издавали — при том, что это было золотое время для советской детской книжки-картинки. Где-то до 1936 года народные волшебные сказки для детей были в загоне (печатали в основном для взрослых сказки антирелигиозные и антидворянские, в том числе и с иллюстрациями — в издательстве Academia). Сказки Пушкина, конечно, не запрещали (тем более, что у него в большинстве случаев с социальной направленностью всё в порядке было), но вот долгое время с цветными картинками для детей ничего нового не издавали.

В 1930 году вышли во взрослом издательстве сказки Пушкина с чёрно-белыми гравюрными оттисками. Второе издание сборника вышло только в 1933 году, но уже в "Молодой гвардии". А потом прорвало — два года подряд выходили переиздания сборника в "Детгизе", а там и юбилейные книжки и сборники пошли.

У меня второе издание собрания пушкинских сказок 1933 года. На Алибе сейчас встречаю это издание только в [твёрдом] переплёте без рисунка, а у меня — в [мягкой] обложке с картинкой. Редкость, значит. Немного детских книжек той поры в мягкой обложке выжило. У меня — выжила, но в инвалидном состоянии, конечно. На Фантлабе этого сборника нет.

Добавления к библиографии. Тираж — 100.375 экз. Цена — 2 руб.

К "Золотому петушку" — только две гравюры. Художница — Наталья Фандерфлит (на титуле по тогдашним правилам — Фан-Дер-Флит), на Фантлабе не представлена.

Сцена перед шатром шамаханской царицы важна для сюжета, картинка с этой сценой недурна, но статичная. А первая гравюра — живенькая такая, карусель вокруг петушка. В общем, "Время — вперёд!". Не зря именно её на обложку всего сборника вынесли. И именно эта карусель художницы представляет все Тридцатые годы в альбомах иллюстрированной пушкинианы 1937 г. и 1987 г.

В альбоме 1961 г. решили соригинальничать и поместили как образец Тридцатых годов картинку К.Кузнецова — явно более низкого уровня, к тому же неопубликованную в то время.

В общем, и сам первый советский иллюстрированный сборник пушкинских сказок, и ксилографии Н.Фандерфлит считаются знаковыми событиями. Но их ценность скорее историческая, чем художественная.

В моей коллекции есть ещё один сборник пушкинских сказок Тридцатых годов — из "ленинградской серии".

Это "Сказки", изданные в 1936 году в иллюстрациях (литографиях) Е.Кибрика. На Фантлабе этого сборника нет.

Добавление к библиографии. Тираж — 20.300 экз. Цена — 3 руб. 50 коп. (в том числе переплёт 1 руб. 25 коп.).

К каждой сказке только по одной подсвеченной картинке. К "Золотому петушку" картинка такая.

Кибрик — художник легендарный. На Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art245. Кола Брюньон, Уленшпигель, Тарас Бульба, Борис Годунов... Про пушкинские сказки никто не вспоминает. В альбомах, посвящённых творчеству Кибрика, иллюстрации к этим сказкам тоже не приводят. Видимо, не считаются они у Кибрика чем-то особенным. Хотя на безрыбье 1930-х гг. эти литографии кажутся очень заметными.

Это всё, чем Тридцатые годы в моей коллекции представлены. Что ещё было тогда особенного? Несколько скромных книжек в массовых сериях для детей. А в качестве "подарочных" изданий — цветные иллюстрации художников Палеха. И отдельные книги в издательстве Academia (https://fantlab.ru/edition111403), и сборник сказок в "Детгизе" (https://fantlab.ru/edition111385). Но интересно, что ни в одном альбоме иллюстрированной пушкинианы палехские картины не приводятся как образцы эпохи. Вообще за авторские иллюстрации не считаются?

Пропустил я иллюстрации Б.Кустодиева к пушкинским сказкам. Сделаны они были в 1919 году, помещаю картинку сюда, в наиболее близкий период. Репродукция из альбома "Пушкин в изобразительном искусстве" (1961).

Стилизация книжной графики под древнерусскую (московитскую) манеру ведёт нас в Берлин, в 1922 год (в некоторых источниках — 1923 год). Русский эмигрант В.Масютин делает гравюры на дереве (ксилографии) к "Сказке о золотом петушке". Это набор офортов, выпущенных без текста.

Подлинное издание абсолютно недоступно. В наши дни (2012 г.) эта сюита воспроизведена издательством "Фортуна-Эл" в сборнике пушкинских произведений, проиллюстрированных Масютиным. Этот сборник у меня есть (его сейчас омнибусом принято называть?).

Тираж современного фортуновского сборника — 2.000 экз.

Высот полиграфии "Фортуна-Эл" не достигает, с подлинниками не работает. Но в ситуации с редчайшими изданиями — спасибо и на этом.

В.Масютин как художник на Фантлабе представлен: https://fantlab.ru/art5835. Масютинской пушкинианы (включая фортуновский сборник) на Фантлабе нет.

Масютин — редкое явление в графике последнего дореволюционного десятилетия. Для всех — "серебряный век", версальская галантность, а Масютин был этакой русской реинкарнацией через сто лет испанца Гойя. Вот образцы периода 1909-1913 гг. из альбома "Масютин" (М.: Галеев Галлерея, 2012):

А вот как Масютин отразил любимую "мирискусниками" тему XVIII века. Офорт называется "Фаворит" (1918). Был у Масютина нездоровый эротизм — но в пушкинскую тему он нездоровый эротизм не вводил (здоровый — да, было дело в "Бахчисарайском фонтане").

После революции Масютин осел в Германии и нахватался там немецкого экспрессионизма (в этом безумном стиле недобитых кайзеровцев он сделал пушкинского "Анчара"). В общем-то, эта непохожесть на других представителей русского модерна при дикой русскости сделала Масютина за границей желанным иллюстратором в 1920-е гг. (пока там был всплеск интереса к библиофильской книге). Для эпохи 1920-х гг. именно Масютин (как мне кажется) демонстрирует альтернативную советской линию развития русской книжной графики. Это большая ценность для истории.

Но "Золотой петушок" Масютин иллюстрировал уже после пика увлечения демонологией и разочарования в экспрессионизме. Так что это ещё для художника очень мягкий вариант. В графике времён эмиграции Масютин вообще стал мягче — понял, какими наивными были его довоенно-дореволюционные картинки со страшилками. Хотя эмигрантская печаль, конечно, залегла.

"Золотой петушок" у Масютина — это настоящий лубок, не облагороженный светской гравюрой и не умиротворённый церковной росписью. Если говорить об аналогиях с эпохой московитских царей, под которую идёт стилизация, то это, конечно, что-то бурное: видимо, похожее на времена Ивана Грозного.

1) Грозный царь, обессиливший со временем.

2) Вручение золотого петушка и новые тревоги.

Надо обратить внимание на полнейшее отсутствие какого-то юмора. Уж вроде все художники (начиная с Билибина) усмехнулись по поводу "царствуй, лёжа на боку". Но у Масютина и в этой сцене всё всерьёз: лицо спящего царя измученное. При этом царь в кои веки спит у художника без короны и даже сняв сапожищи.

3) Вой над телами сыновей.

4) Линия шамаханской царицы.

5) Финал.

Со знаменитым художником Н.Кочергиным мы уже встречались (https://fantlab.ru/blogarticle53385). Для многих его рисунки так и остались эталоном сказочной иллюстрации.

Несколько лет назад издательство "Амфора" выпускало различные серии иллюстрированных тонких книг в твёрдом переплёте. Это были воспроизведения изданий советского периода, в основном массовых. Качество иллюстраций у "Амфоры" средненькое, поэтому коллекционного интереса эти серии не имели (подлинники у букинистов встречались часто). Но было несколько книжек, оригиналы которых оставались труднодоступными. "Сказка о золотом петушке" в иллюстрациях Н.Кочергина оказалась в числе труднодоступных.

Кочергин издавался обильно — чаще всего у коллекционеров стоит проблема найти хорошо сохранившееся первое издание какой-нибудь сказки или былины, а так ознакомиться с циклами иллюстраций особых проблем нет. Но кочергинский "Золотой петушок", впервые изданный в 1951 году, мне не попадался, и, по-моему, даже не переиздавался. Поэтому недорогую книжку в массовой серии я приобрёл и оставил у себя.

Сказка о золотом петушке. — СПб.: Амфора, 2011 (в серии "Бабушкины сказки"). — 32 с.; 22 см.

Первоиздание иллюстраций Кочергина к "Золотому петушку" такое.

Количество иллюстраций в новом издании совпадает — будем считать, что общее представление о макете тоже имеется. Черно-белые (тонированные) картинки на разворот чередуются с цветными страничными.

Почему эти иллюстрации не переиздавались? Мне кажется, Кочергин не относил их к своим удачам. Он после войны активно работал над сказками (русскими и азиатскими) и, казалось бы, должен был легко справиться с "Золотым петушком". Но в том-то и дело, что легко не получилось (совсем разный настрой у народной и у пушкинской сказки), а заказ "Пушкинскому обществу" сдавать нужно было (может, это вообще должок был — может, к юбилею 1949 года хотели сделать, а знаменитый художник затянул). Наверное, сдал Кочергин эту обязалавку да и постарался забыть о ней.

Ну а для нас — чего лучшего-то? Классика иллюстрированной сказки. Но, конечно, ничего особенного не ждём, раз классика.

Посмотрим. Качество цветных иллюстраций приемлемое, качество черно-белых (тонированных) картинок в разворот посредственное. Не знаю, как в оригинале было. Издания "Пушкинского общества" рубежа 1940-х — 1950-х гг. были совсем не эталонными.

Знакомьтесь, царь за мирными и ратными деяниями.

Как царь познакомился с шамаханской царицей.

Царь Дадон и скопец спорят из-за девицы.

Удивительно, но царя, низвергнутого петушком, Кочергин не нарисовал. Редкий случай для полного цикла (может, в размеренный макет не влезла одна иллюстрация, и художник пожертвовал именно концовкой, которая уже всем приелась).

Кочергин при всём своём традиционализме — выдающийся художник. Есть возможность посмотреть другие картинки тех же лет из числа музейных экспонатов (альбом "Мир сказок Пушкина").

Это картинки к "Золотому петушку" стандартного, видимо, сталинского художника — Е.Плехана.

Тоскливо и мрачно. Но, может быть, здесь главное — демонстрация техники. Это ксилографии, и труда на такие картинки потрачено много, к чистоте линии не придраться.

Но есть в том же альбоме и образец радости другого сталинского художника — Браташевского (не сохранилось даже инициалов). Только радость натужная какая-то.

С каким изумлением рассматриваешь после этого "типичного" Кочергина: до чего свежо и непосредственно. Понимаешь, что Кочергин (не он один, конечно) перешагнул границы своего времени, а многие остались в рамках эстетики своего периода и устарели безнадёжно. Пытаешься угадать, а кто из современников сможет раздвинуть границы...