Продолжаю рассматривать картинки к "Царевне-лягушке" на контрасте. Сегодня планировался обзор из двух книг:

Слева — отдельное издание советских времён: "Царевна-лягушка" — М.: Советская Россия, 1987. Худ. Л.Виноградова.

Справа — современный сборник "Большая книга русских сказок". — М.: Махаон, 2017. В книге три раздела, которые иллюстрировали разные художники: Елисеев, Демидова и Петелина. Мне нужна была только Н.Демидова, но пришлось купить весь сборник. "Царевна-лягушка" как раз с её картинками.

А тут на днях "Вита-Нова" объявила, что закончился тираж выпущенных в 2008 году "Русских сказок" с иллюстрациями Забирохина. Так и не собрался купить. Но вспомнил про имеющиеся сканы (сама "Вита-Нова" и выкладывала). А там — парочка рисунков к "Царевне-лягушке". Надо было их в обзор одиночных иллюстраций поместить (тут), но тогда не вспомнил. Пусть здесь будут. На контрасте. Забирохина на контрасте к чему угодно можно помещать.

Рисунки Л.Виноградовой можно счесть типовыми для советской иллюстрации: хорошая школа, в меру яркая цветовая гамма, никаких крайностей. Но меня удивил макет: вот где настоящая гармония, ни один завиток на полях не случаен. Значит, посмотрим всю книжку как конструкцию.

1) На титульном развороте — портрет Кащея на сундуке с его смертью. И философская виньетка: два зайца, две утки. Воины света зеркально отражаются в силах зла.

2) Небольшие картинки достаточно изолированы, чтобы создать связную нить изложения равноценных эпизодов.

3) На двух сторонах разворота — разные фрагменты. Картинки на полях смысловые и акцентируют соответствующий фрагмент, не дают им слиться.

4) А здесь другой разворот. Справа — страничная иллюстрация, а слева ей предшествует пышная орнаментальная виньетка, которая усиливает пышность страничной иллюстрации, но не отвлекает от её смысла.

5) Ещё одна разновидность разворота. Единый фрагмент сверху, а на полях снизу — то, что остаётся за скобками: слева Иван-царевич пешком спешит на пир (по времени фрагмент предшествует верхней панораме), справа зеваки любуются необычным выездом (долго ещё будут стоять, обсуждать).

6) Новый приём. Разворот вроде такой уже был: на одной стороне страничная иллюстрация, а на полях другой стороны — мелкий рисунок. Но здесь другое — на полях смысловое продолжение страничной иллюстрации. Мы читаем слева направо, значит и картинки смотрим в том же порядке. Поэтому большая разница, на какой половине разворота находится страничная иллюстрация: на левой или на правой.

7) Опять новый приём: непрерывная иллюстрация внизу — это путь Ивана-царевича. Здесь все звери в последовательности их встречи (кроме щуки — у неё особая роль). На полях левой стороны — старичок с клубочком, это начало пути. На полях правой стороны — избушка на курьих ножках, это конец пути. Читаем слева направо и по кругу, против часовой стрелки. В книге на арабском языке такие картинки не сделаешь.

8) Эх, а тут очерёдность нарушена: сначала дуб валить, а потом зеркальные близнецы должны друг друга поубивать. Разве что виньетка имеет значение символа, а не иллюстрирования фрагмента. Тогда конечно: битва добра и зла (слева), а вот и её практическое начало (справа).

9) Читаем последнюю страницу слева направо сверху вниз: щука-спасительница и поездка до дому. Но в спину счастливой парочке смотрит Кащей.

Совсем другая манера у художницы Н.Демидовой. Всё думал, что она — единственная продолжательница Л.Филипповой (с которой ассоциируются "Весёлые картинки"). Но посмотрел современный российский мультсериал "Приключения Пети и волка" и понял, что теперь манера Филипповой стала общепринятой для нашей детской иллюстрации. Дело не в схематизме (западная иллюстрация давно в этой стилистике существует), а в доброте и юморе. Н.Демидова, думается, к этому руку приложила, поскольку много времени работала как раз в мультипликации.

1) Макет в современном издательском деле — только для авторских арт-объектов. Однако заставочку настоящий мастер всё равно сделает.

2) Добрые картинки с незатейливым юмором. В сказке-то для выполнения царского задания Василиса Премудрая

цитата

вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:

— Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я, кушала у родного моего батюшки.

Вот на картинке мамка-нянька под козырёк берёт: "будет исполнено".

Приготовили и хлеб как у батюшки. А родной батюшка-то у Василисы — Кащей. Накормили царя-свёкра хлебом бессмертия.

3) Весёлые картинки продолжаются: медведь застигнут врасплох — мёдом обжирался. Как такого застрелишь?

4) Щука — для концовки.

"Царевна-лягушка" — это повесть о вселенской печали.

Забирохин весёлых сказок не знает.

Сегодня иллюстрации к "Царевне-лягушке", которые представлены в этих двух сборниках.

1) Морозко. — М.: Детская литература, 1984. Художник Ю.Коровин.

2) Сказки. — М.: Андерсен, 2017. Художник Мирко Ханак.

Художники разные, посмотрим на контрасте.

Очень известный советский иллюстратор Ю.Коровин отличался этаким есенинским лиризмом. Картинки очень яркие, но мягкие — гамма золотой осени. И спокойно, и немного грустно.

На шмуцтитуле — традиционная сцена стрельбы в разные стороны, но на заставке — необычная композиция. Три брата-царевича мирно сидят за столом. Из сказки складывается впечатление об антагонизме братьев (но это, скорее, из-за конкуренции их жён). Коровин рисует холостяцкую идиллию братьев.

Коровин избежал уже штампованной сцены встречи Ивана-царевича с лягушкой на болоте. Но саму лягушку, с нетерпением поджидающую стрелка, нарисовал.

В узорчатом тереме беседуют супруги.

Царь вот не самодур, а такой утончённый ценитель домашней кухни и трикотажа.

Приезд Василисы Премудрой на пир. Развороты все залиты цветом, акварель расплывается, в сцене явления на пир — зыбкость как при свечах (как оно и было).

Достаточно подробно рисуются эпизоды потери и поисков Василисы Премудрой:

а) отлёт лягушки,

б) встреча с неким старичком и следование за подаренным им путеводным клубочком,

в) попытки убить хоть какую живность и выход к избушке на курьих ножках.

И вот неожиданность: разбитная Баба-Яга. Ну да, в этой сказке она не фурия. Но такой шебутной Бабы-Яги ещё не было.

Медведь ломает дуб, выскакивает заяц... Остальное художник не рисует — и так все помнят.

Самого Кащея художник тоже не обошёл вниманием: вон его ноги торчат под крыльцом.

М.Ханак — знаменитый чешский художник преимущественно эпохи социалистической Чехословакии. Испытал влияние японской живописи. Известная история: и мирискусники в начале ХХ века под её обаянием находились, и современник Ханака — наш Май Митурич — японствовал. Но у всех европейских художников преломление японщины, конечно, разное. У Ханака рисунок имитирует росчерки палочки с тушью, а цвета густые, вплоть до ядовитости.

1) На заставке — три принца в европейской поздне-средневековой одежде. Жаль, что тема дальше не развилась. Было бы очень необычно посмотреть на персонажей в европейских декорациях.

2) Европейская лягуха, скорее жаба. Какая разница со скромной лягушкой у Коровина! Задумываешься поневоле: была бы у Ивана-царевича с европейской жабой такая же счастливая жизнь, как с русской лягушкой?

3) Типичный пейзаж из "Царевны-лягушки".

4) И на этом всё. Подумал сначала, что наше издательство купило только несколько иллюстраций из сюиты. Но нет. Нашёл в Интернете сканы с англоязычного издания — там к "Царевне-лягушке" именно эти иллюстрации показаны. Наше издательство от себя вот такую завершающую картинку поместило:

Типа счастливая пара. В какой сказке такой концовки нет? В иностранном издании, судя по порядку сканов, эта картинка относилась не к "Царевне-лягушке", а к сказке "Красавица и чудовище".

Издание на английском языке вышло в 1971 году, сведений о более ранних изданиях не нашёл. Возможно, это было посмертное издание (Ханак умер в 1970 году). Бывает, в этом случае печатают незавершённые сюиты. А, может, чех просто не заинтересовался нашей сказкой.

Рассматривая панораму картинок к сказке "Царевна-лягушка", я удивился однообразию композиционных решений. Потом понял, почему эта сказка считается чтением для самых маленьких: она очень спокойная. Вроде, и Баба-Яга с Кащеем есть. Но Баба-Яга не фурия, а помощница. Как её Иван-царевич кроет:

цитата А.Афанасьев

— Ах ты, старая хрычовка! Ты бы прежде меня, доброго мо́лодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда б и спрашивала.

И ничего, Баба-Яга его кормит-поит-в бане моет. Секрет Кащея выдаёт. Убийств в сказке нет (Кащей не в счёт, да к тому же устранили его программно-дистанционно, руки Ивана-царевича не в крови). Страстей даже нет: все только печалятся да совершают глупые поступки. Развязка предсказуема: пожалей зверушку, и она тебе добром отплатит.

В общем, из содержания сказки оригинальной концепции не вывести, художники сосредоточились на форме подачи материала. Много причудливо-декоративных иллюстраций в стиле расписных пряников. Это ассоциируется, никуда не денешься, с русским стилем. Посмотрим сегодня подлинный русский стиль и его вариации.

Будем сравнивать следующие иллюстрации:

1) "Царевна-лягушка". Набор открыток (М.: Изобразительное искусство, 1987). Художник К.Бокарев (Палех).

2) The Fire-bird (М.: Прогресс, 1981. 3-е изд.). Художники — Игорь Ершов и Ксения Ершова. Первое издание было в 1973 году.

3) "Царевна-лягушка" (М.: Малыш, 1969). Художница Н.Орлова.

4) "Царевна-лягушка" (Петрозаводск: Карелия, 1973). Художница Т.Юфа.

1) Палех. 16 открыток позволяют иллюстрировать сказку очень подробно. Бокарев — художник второго, а то и третьего поколения иллюстраторов книги в стиле Палеха. У него уже сглажены первоначальные иконописные приёмы. У мастеров-то, которых в 1930-е гг. подбили на пушкинские сказки, прям тёмные авакуумовские лики на картинках бумагу глазами прожигали. А здесь повеселее картинки.

2) Ершовы соединяют мультяшность Семидесятых с русскими народными мотивами. А, может, с восточно-украинскими? И дело не только в манере подвязвания платочка у одной из невесток.

3) Совсем "пряничный" стиль у Н.Орловой. Но всё-таки мягче и роднее диснеевского стиля.

4) А вот и Т.Юфа. Все пишут, что у неё в иллюстрациях "северный модерн". Может, в карельских сказках это и чувствуется (там одежда персонажей подталкивает к такой идентификации). В этой сказке поначалу никакого модерна не видно. Бесцветные фигуры, контуры и отделка которых, как будто выложенные из бисера, намекают больше на народные мотивы вышивки, причём не обязательно европейской.

Такой важный и ожидаемый фрагмент. Но только два художника вступили в состязание с Билибиным.

Зато все художники подробно остановились на выполнении невестками царских заданий. Ключевой фрагмент здесь — танец Василисы Премудрой.

1) Светская палехская живопись. Красиво. Правда, при таком отходе от иконописного канона идёт сближение с какой-нибудь жостовской росписью подносов. Но на этом уровне пока ещё сохраняется баланс между никонианским неистовством и картинками для советских детей.

2) Мило.

3) Мило.

4) Мило.

Бокарев подробно отображает этот эпизод, Юфа рисует плачущего Ивана-царевича.

1-2) И здесь палехская школа даёт насыщенное изложение эпизода, в том числе благодаря старинным приёмам (на одной картинке допускается одновременно присутствие одного персонажа в разное время). У Орловой на этом фоне очень скромно композиция смотрится.

3) А вот у Юфы динамичный момент: Иван-царевич беседует с изгибающейся щукой. И всё-таки северный модерн пробился через "вышивку"!

1) И Баба-Яга, и Кащей на открытках Бокарева. И борьба в виде разновременных эпизодов в одной картинке. А интересно было бы битву со злом посмотреть в исполнении первого поколения палехских иллюстраторов.

2) Ершовы дают эпизоды битвы за кащееву смерть в виде отдельных картинок в общей рамке: современный приём объединения времён.

3) Неожиданно жуткие Баба-Яга и кащеево логово у милейшей Орловой.

Ну как тут не признать торжество палехского русского стиля над имитациями!

Сталинский период в книжной иллюстрации был временем принуждения к одному стилю. В целом, сталинский стиль был унылым. Но творческие поиски были и в рамках этого стиля: появились выдающиеся достижения в детской иллюстрации (Кочергин и Рачёв). Это было красиво, но иногда слишком помпезно. Была и альтернатива "сталинскому сказочному реализму" (Ю.Васнецов). С конца 1950-х гг. принуждение исчезло. Детских книжек выходило много, манера художников была разной. В иллюстрациях к сказкам практически исчез чистый реализм. В рисунках приветствовалась условность. Условность была и реалистичной, и декоративной. Посмотрим общую панораму иллюстраций к "Царевне-лягушке" на примере одиночных рисунков разных художников. Все книжки нам знакомы, ограничусь только ссылками.

Позже вернёмся к полноценным сюитам второй половины XX века.

Картинки замечательной Т.Колюшевой из журнала "Весёлые картинки". Аудиторией Колюшевой были малыши. Тёплое чувство и сейчас не покидает. Два разворота из журнала с одной композицией: первый из номера 9 за 1973 год, второй — из номера 6 за 1986 год.

Ещё одна картинка из журнала "Весёлые картинки". Если Колюшева относилась относилась к старшему поколению художников журнала, то здесь рисунок художника нового поколения — С.Денисова. Он, видимо, мог бы причислять себя к концептуалистам — работа серьёзная, игра красок, зыбкие фигуры. Это журнал номер 7 за 2000 год, но манера художника сложилась уже в Семидесятые. Нравились в детстве его картинки к "Маленькому водяному" из "Мурзилки" и другие.

Ну придётся и эту картинку поместить из журнала "Весёлые картинки" с новым художником — Д.Бурусовым. 1994 год (номер первый), журнал уже не советский, и художник тоже. Картинка не к самой сказке, а к задачке Г.Остера про полёт стрелы.

К сожалению, у В.Перцова нет сюиты иллюстраций к "Лягушке-царевне". Только открытка из набора "В.В.Перцов. Иллюстрации к русским народным сказкам" (М.: Советский художник, 1988). Открытки слишком засвечены, сканер их совсем бы убил. Сфоткал на планшет, порегулировал контрастность и яркость. Но контуры лошадей всё равно только угадываются. Это Василиса в коробчонке едет на пир. Форейторы в зелёном, и у одного морда прям лягушачья. Хорошие художники сами в игру включались.

Рисунок в стиле русской миниатюры из книги: "Русские сказки: Книга для чтения с комментарием на английском языке". Иллюстрации М.О.Тесаржиковой. — М.: "Русский язык", 1984.

Книга ещё советских времён: "Русские сказки". — Л.: Художник РСФСР, 1991. Художник Б.Михайлов. Манера — сугубо реалистичная. После стольких лет забвения возрождался, видимо, интерес, к приглушённому по цвету реализму в сказке.

Иллюстрации художника Г.Бедарева из журнала "Колобок" (1990, № 2 и 1989, № 8). Для "Колобка" иллюстрации простоватые. Сменилась концепция журнала к Девяностым.

В сборнике наших дней ("Кот Баюн". — М.: Стрекоза, 2018) имеется дополнительная картинка Бедарева:

Суровый уральский стиль. Свердловские художники. 1) "Русские народные сказки". — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1976. Худ. Г.Мосин и 2) "Финист — ясный сокол". — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1981. Худ. Н.Моос. Посмотрим рядом чёрно-белую и цветную картинки на контрасте.

1) "Сивка-бурка". — Минск: Юнацтва, 1989. Худ. В.Шатунов. 2) "Диво дивное. Русские народные сказки". — М.: Современник, 1988. Художник В.Вагин. Этих художников ничего не связывает. Просто продолжим контраст.

1) Азбука Т.Мавриной: "Сказочная азбука". — СПб.-М.: Речь, 2016 и 2) азбука из книги "Чудо чудное". — М.: Эксмо, 2021 с иллюстрациями С.Ковалёва.

Художник Г.Новожилов. Переиначенные сказки: Г.Новожилов. Русские сказки для детей и взрослых / рисунки автора. — М.: НорВэй-Си, 2007. Видимо, переиначенная сказка является сатирической.

Продолжаю обзор иллюстраций к сказке "Царевна-лягушка". Сегодня — два художника-сказочника, сформировавшиеся во времена сталинского канона. Но канону соответствовавшие в разной мере.

Ю.Васнецов был в советской иллюстрации осколком авангарда. Но об этом никто не знал, думали — просто деревенщина. Читал его биографию про то, с каким трудом ему удавалось пристраивать первые иллюстрации в начале 1930-х, и всё казалось, что редакторы его просто жалели, не давали умереть с голоду. В 1940-е гг. он оставался всё тем же исключением. Вероятно, у Васнецова действительно была крестьянская негибкость, эмоциональная тупость — он не мог перестроиться, рисовал как умел. Это спасло для нас любимого художника.

Иллюстрации к "Царевне-лягушке" у Васнецова только в этом сборнике "Русские сказки".

Это переиздание 2008 года. Но первое издание было в 1947 году в Ленинграде (сборник был под другим названием "Чудодейное колечко"). Так что сталинский период, из наиболее унылых для искусства. Картинки в голубой гамме — не только у Пикассо был "голубой период". Просто у Васнецова был "сталинский голубой период". Из картинок: заставка и концовка.

На заставке: Иван-царевич пробирается на ладье по полноводному болоту. А лягушка ждёт его в огромной короне.

И та же самая композиция на цветной открытке 1960 года. Васнецов, конечно, менялся со временем. Но на этой открытке он просто раскрасил старый рисунок. Наступал "цветной период", который закончится в 1964-1969 гг. красочными "Ладушками" и "Радугой-дугой".

А крупным планом лягушка из этих рисунков была представлена на этой картине (насколько могу судить по фото, картина масляными красками) 1947 года.

Концовка из книги "голубого периода": щука достаёт яйцо с кощеевой смертью, которое выпало из утки после героической атаки селезня (селезень тоже присутствует).

Е.Рачёв был художником несколько иного плана. В книжную иллюстрацию со своим фирменным стилем он вошёл в конце 1940-х гг. (до войны у него была просто правдивая анималистика). И, вообще-то, сталинскому канону "сказочного реализма" он вполне соответствовал: его рисунки персонажей-людей из сказок можно спутать с рисунками Кочергина. Но фирменный стиль — это одетые звери. Вот эту нишу Рачёв занял и до конца жизни её занимал.

Иллюстрации к "Царевне-лягушке" я взял из этого современного сборника (М.: Детская литература, 2020). Когда картинки были опубликованы впервые — не знаю.

1) Зачин традиционный. Три царевича пускают стрелы наугад. Только большой знаток опознает кисть Рачёва на этой картинке.

2) А вот здесь Рачёва ни с кем не спутать. Плотная одежда для лягушки — это смерть. Но Рачёву надо было продемонстрировать свой фирменный стиль. Без этого его рисунки остались бы неузнанными. И он одел лягушку. Другие художники тоже рисовали лягушку в одежде (Спирин, например), но у них это не было обязательным пунктиком, получалось чаще забавно. А у Рачёва его лягушка в кокошнике смотрится не очень гармонично.

3) Но не зря Рачёв рисовал стольких животных в одежде. Он смог тонко передать и черты животных в человеке. Настоящая удача — это образ Василисы Премудрой в человеческом облике. В её одежде (в головном уборе, особенно) и фигуре есть что-то лягушачье.

4) А вот, наконец, и сцена охоты на зайца, которого пощадили. Заяц без одежды. Зато Иван-царевич бродит в тяжёлых воинских доспехах. Даже Фаворского упрекали, что он в "Слове о полку Игореве" войско на марше в шлемах и кольчугах изобразил (это всё в обозе везлось). Ничего, пережили.

5) Животные без одежды, но всё равно очеловечены: мимика человечья (кажется, даже у щуки), медведь с палочкой. Рачёв рисует традиционную для 1940-х — 1950-х гг. сцену братства зверей и человека. Тогда на советских плакатах всеобщее братство было.