Решил немного подкорректировать последовательность обзоров отдельных повестей Белкина. Уже писал про странность: в 1960-е гг., когда в СССР рождалась современная графика, новые иллюстрации к "Повестям Белкина" не издавались. Наверное, этот пробел должен восполнить В.Милашевский. Его иллюстрации были изданы посмертно в 1983 году, но по духу вполне вписываются в волну книжной графики шестидесятников (к тому же, работу над иллюстрациями он начал в 1965 году).

Милашевский в Шестидесятые был представителем старшего поколения, он просто возродил свою манеру 1920-х гг. (как и Н.Кузьмин), но иллюстрации того поколения прекрасно вписались в движение по обновлению искусства оформления книги.

Цикл иллюстраций остался незаконченным, в "Метели" картинки только к самому началу относятся. Но, может, это и к лучшему: мы следили за тем, как предыдущие художники отражают метель-непогоду, так вот у Милашевского — только метель, и никакого хулигана Бурмина!

На заставке — метель с ураганным ветром (сучья летят). Чей возок — Маши или Бурмина — непонятно, скорее всего условный.

Это заставка к сказке — у Милашевского в "Повестях Белкина" сказочный антураж. В "Выстреле" он был приглушён, а здесь проявился сразу: виден столб с бюстом существа, похожего на Мефистофеля. Это вблизи русского Жадрина с православной церковью!

Вероятно, ассоциации со стихотворением про метель "Бесы", которое Пушкин написал первым в свою Болдинскую осень 1830 года.

Далее — Маша уходит из дома. Ни лица крупным планом, ни психологии — только стихия. Вороны вот ещё летают — они хорошие летуны, любят с ветром поспорить.

Переход к Владимиру. Знакомая сцена, которая многими художниками варьировалась: Владимир вылез из саней. Но только у Милашевского видно, насколько безнадежно положение Владимира.

А вот и настоящая зимняя сказка: "Вечор, ты помнишь вьюга злилась, на мутном небе мгла носилась... А нынче — погляди в окно:".

Вьюга утихла, Владимир добрался до Жадрина... Грустная сказка.

В эту минуту Милашевский оставляет героев "Метели".

Иду по накатанной для "Выстрела" дорожке: те же сборники, и те же художники послевоенной сталинской эпохи.

Цикл иллюстраций именитого художника Д.Шмаринова. Гравюры по его иллюстрациям были опубикованы в трёхтомнике 1949 года и — без изменений — в "Избранном" 1959 года.

В отдельных изданиях "Повестей Белкина" иллюстрации к "Метели" выходили: первый вариант в 1946 году (фактически был сделан в 1937 году: даты читаются в правом нижнем углу рисунков, и даже на гравюре по рисунку). Второй вариант вышел в 1977 году. Во втором варианте "Метель" подверглась серьёзной переработке (в отличие от "Выстрела", где была подправлена только заставка).

Основа сюиты — заставка и две страничных иллюстрации. Посмотрим их в разных изданиях.

Заставка в трёхтомнике вообще не различима (безобразное качество), рассмотреть её можно только в "Избранном" 1959 года. Нормальная чёткость и в отдельном издании 1946 года. На заставке — тема Маши, её побега из дома в метель.

В отдельном издании 1977 года заставка изменена полностью: Шмаринов понял, что блуждания Владимира он никак не отразил, а это центр всей повести — настоящая-то грозная метель именно Владимиру все планы разрушила, явилась предвозвестником его скорой гибели. Поэтому на новой заставке — бедный Владимир.

Первая страничная иллюстрация продолжает тему ухода Маши в метель. Маша намеревается обвенчаться, переждать гнев родителей (потому узлы с необходимыми вещами), а потом получить прощение.

Ранний вариант рисунка — в отдельном издании 1946 года, ужасная гравюра по этому рисунку в трёхтомнике 1949 года, обновлённый рисунок в отдельном издании 1977 года. Позднейший вариант — в лучших традициях Шмаринова: совершенная композиция и пленительный женский образ. Мастерства у Шмаринова с годами не убавлялось.

Вторая страничная иллюстрация — Бурмин после венчания с незнакомкой убегает из церкви. Шутка удалась. Имеется только в отдельных изданиях. В раннем варианте Бурмин от души забавляется, а в позднем варианте Бурмин прям-таки дьявольски хохочет. Не знаю, зачем Шмаринов так сделал.

А счастливой встречи влюблённых Шмаринов рисовать не стал.

Провинциальное издание 1949 года (г. Молотов — ныне Пермь).

Здесь иллюстрации — это силуэты на шмуцтитуле.

К сожалению, без сюрпризов: пока всё та же унылость и беспомощность.

Издание 1947 года (Ленинград). К "Метели" две страничных иллюстрации.

А вот Веселов меня удивил. До сих пор я считал, что в этом издании просто безобразное качество воспроизведения. Но вот изображение метели заставило задуматься о технике и замысле художника. Белые штрихи на чёрном, сани Владимира почти не видны. Сильное впечатление присутствует. Так позднейшие наши оригинальные художники нонконформисты рисовали (на Забирохина даже похоже). Может, что-то в этих рисунках авангардное есть, редкое для сталинской эпохи? Но воспроизведение всё равно хромает.

После впечатляющей метели мне и вторая страничная иллюстрация стала казаться очень атмосферной: глухая ночь, полупустой, слабо освещённый собор, непоправимая ошибка...

Иллюстрации Ванециана: первое издание 1950 года (подарочное, большого формата, рисунки вклеены вручную), второе издание 2018 года в составе сборника (уменьшенного формата, издательство "Речь").

Заставка и страничная иллюстрация. Ванециан избрал только тему Владимира. На заставке — метель уже утихла, Владимир наутро отъезжает от церкви, где ему сообщили поразительное известие.

Страничная иллюстрация изображает Владимира в метели — он вышел из саней, чтобы нащупать дорогу. Театрально подбоченился. Эта иллюстрация обнаружилась в альбоме иллюстрированной пушкинианы 1987 года. Вот она.

Это было воспроизведение оригинала: необрезанный рисунок, черты лица и усики можно разобрать. А вот сравнение с тем рисунком, который в издании 1950 года печатался отдельно способом цинкографии: черты лица смазаны.

У Ванециана, конечно, не графика, а "станковая" иллюстрация, но в лучших традициях живописи. Например, как нарисован снег! На оригинале видны его оттенки (другое дело, может ли быть розоватый отсвет в метель, без солнца). При воспроизведении этой картины цинкографией в книге, конечно, оттенки снега были потеряны: просто грязная колея.

Теперь сравним оригинал с современным изданием.

Видно, что современное переиздание не с оригиналов делалось. Подправили, что смогли компьютерной техникой — но ни черт лица, ни оттенков снега, конечно, не восстановили.

"Метель" — повесть, поставленная Пушкиным на второе место в белкинском цикле. "Метель" близка по времени действия к "Выстрелу": период 1812-1815 гг. (собственно Отечественная война остается за кадром). Если "Выстрел" — тягостная повесть о душе, истерзанной жаждой мести, то "Метель" считается светлой повестью со счастливым концом (такому восприятию много способствует знаменитый вальс Г.Свиридова из музыки к одноимённому кинофильму).

Сегодня — первые иллюстраторы "Метели" (по 1937 год).

Скелет сюжета. Барышня Маша любит бедного офицера Владимира. Родители против. Молодые решают тайком обвенчаться. В избранный для этого дела день разыгралась метель. Маша до церкви доехала. А Владимир сбился с дороги и в церковь попал только на следующее утро: "Какое известие ожидало его!". Через несколько дней он известил родителей Маши о разрыве и уехал в армию (потом умер от ран, полученных при Бородино). "Меж тем война со славою была кончена". Победоносный полковник Бурмин залечивает лёгкую контузию в поместье Маши. Новая взаимная любовь. Бурмин рассказывает, как перед войной в метель сбился с дороги, попал в неизвестную церковь и в шутку встал к аналою с чьей-то невестой. После произнесения сакральной формулы сбежал из церкви. Но считает, что женат-то он не в шутку. Поэтому с Машей у него будущего нет. Как он ошибся!

цитата

— Боже мой, боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня?

Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам...

Для иллюстраторов ключевые моменты — те, которые сам Пушкин описывает с большим напряжением. Знаменитый лингвист академик Виноградов акцентировал внимание на этих моментах в связи с метелью.

Во-первых, это Маша, выбегающая в метель, чтобы ехать на тайное венчание: ветер пытается остановить Машу, "метель воспринимается как предвестие несчастья". Машу метель не остановила.

Во-вторых, это Владимир, рвущийся к месту венчания: "метель как длительный и разрушительный процесс, как действие грозной и враждебной силы". Владимир не смог преодолеть воздвигнутое метелью препятствие.

В-третьих, это Бурмин, который метель не воспринимает как бедствие; напротив, Бурмина метель подталкивает в сторону Маши (т.е. к счастью).

Вот художники и любят рисовать Машу в метели и Владимира в метели. А Бурмина в метели не рисуют.

В русской графике я не считаю заслуживающим внимания ничего, что было до художников "Мира искусства". Но это несправедливо по отношению к старым мастерам: некоторых современных-то беспомощных художников приходится показывать. Пусть уж и Суриков будет.

Знаменитый живописец, который несколько раз пытался делать иллюстрации к Пушкину. Бывал за это жестоко бит искусствоведами. В альбоме "Пушкин в изобразительном искусстве" 1936 года суриковские иллюстрации к "Полтаве" были объявлены "скудными и слабого качества" (Э.Голлербах). К "Метели" суриковских иллюстраций не приводилось (видимо, считались ещё хуже, чем к "Полтаве").

Но уже в аналогичных альбомах 1961 г. и 1987 г. иллюстрации Сурикова к "Метели" поместили. К тому времени значение Сурикова как живописца стало уже бесспорным, это подняло в цене и его книжные иллюстрации.

У Сурикова первая картинка — метель, стихия. А вторая картинка — жанровая, сцена в церкви, когда раскрылась подмена жениха. Стихию наши живописцы всегда хорошо рисовали, а вот в жанровой сцене основательность Сурикова вошла в противоречие с лёгкостью Пушкина.

На самом деле суриковские картинки наглядно показывают разницу между живописью и книжной графикой. В обычной деятельности для гениального Сурикова это были бы наброски, которые года через два переросли бы в огромную картину маслом. А здесь приходится останавливаться.

Сборник 1929 года, отмеченный тем, что это первый пушкинский сборник, проиллюстрированный одним художником. Забытый ныне график Н.Алексеев.

А вот к этому художнику Голлербах в 1936 году сочувственно относился. Видимо, считалось, что для книги такие рисунки лучше суриковских набросков. Выбрана сцена в церкви — та же, что и у Сурикова. Рисунок плоский, кажется примитивным после суриковской штриховки.

Но бесспорно, что стремительность пушкинской сцены у Алексеева передана лучше, чем тяжеловесная массовка у Сурикова.

цитата

Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», — сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать... Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» — и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: «Пошел!»

"Повести Белкина" 1936 года из "ленинградской серии"

Очень стильная гравюра по дереву. Церковь (место встречи) в вихрях метели. Вроде бы, нейтральный пейзаж. А по существу — тема судьбы (кто-то встретился, а кто-то нет) как квинтэссенция пушкинской повести.

Книга, изданная в издательстве "Academia" в год пушкинского юбилея.

Гравюра Пискарева была высоко оценена искусствоведами и приводилась как образцовая графика в альбомах иллюстрированной пушкинианы как в 1961 году, так и в 1987 году. Владимир честно боролся с метелью, но в отчаянье признал своё бессилие.

Было две иллюстрации: заставка с метелью (которую воспроизводили потом) и жанровая концовка, когда Бурмин пал на колени перед Машей.

Этой книги у меня нет. Привожу сканы обеих гравюр, помещённых в текст повести.

Тоненькая книжка из серии пушкинских повестей, изданная большим тиражом "Детиздатом" в предюбилейный 1936 год. Отлично воспроизведённые для массового издания иллюстрации. Мы смотрели иллюстрации К.Рудакова к "Выстрелу" из этой серии. К "Метели" тоже иллюстрации Рудакова. Сканы — из Интернета, поскольку и этой книжки у меня нет.

Полностью отсканированная книга в свободном доступе выложена на сайте РГДБ: https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/1234567....

Рудаков сделал целый цикл из трёх страничных иллюстраций (плюс на обложке — тема бессилия перед метелью, как у Пискарева в дорогом издании).

Идеальная сюита, соответствующая пушкинской краткости и насыщенности. Отражены все три узловых момента: Маша в метели, Владимир в метели, Бурмин с Машей (без метели).

Последние в моей коллекции циклы иллюстраций к "Выстрелу" — современные издания, где опубликовали свои работы художники, сделавшие себе имя в советское время. Со всеми книгами и художниками мы уже встречались.

Иллюстрации старейшего художника А.Иткина к "Повестям Белкина" существуют в двух вариантах. Опубликованы оба варианта были с небольшим перерывом в XXI веке.

Первый (2008 года) сборник — издательства "Московские учебники". Второй (2013 года) и третий (2018 года) сборники — издательства "Махаон". Цветные иллюстрации были впервые опубликованы в сборнике 2013 года. Причём, это был бонус для любознательных — на переплёте значился только "Дубровский", а в книге к этому роману были добавлены три из пяти "Повестей Белкина". Иллюстрации к "Выстрелу" были без изменений перепечатаны в позднейшем сборнике 2018 года (где проиллюстрированы уже все пять повестей).

Вот для сравнения шмуцтитулы двух изданий, одинаковые по композиции, но разные по технике.

Вот цветная картинка из нового издания, не имеющая аналога в предыдущем издании.

Издательство "Московские учебники" на общем безрадостном фоне воспринимались в начале нового века как эстетское издательство, работавшее со старыми художниками (которых многие записали в "списанные") и поощрявшее творческие поиски. "Махаон" — очень хорошее издательство, но ориентированное на массовый вкус (добротный массовый вкус).

Для "Московских учебников" Иткин сделал не очень много чёрно-белых иллюстраций. А всего через пять лет нарисовал чуть побольше цветных иллюстраций для "Махаона". Казалось бы, они должны были быть интереснее скупых штрихованных картинок. Но цветные иллюстрации оказались в точности такими же, как иллюстрации Иткина пятидесятилетней давности к другим произведениям. А ранние чёрно-белые иллюстрации Иткина теперь смотрятся очень рафинированными, как гравюры Серебряного века.

Можно сравнить картинки на один сюжет из раннего (чёрно-белого) и позднего (цветного) циклов.

А.Рейпольский тоже относится к числу советских художников старшего поколения. В наши дни он оказался очень востребованным. Академическая школа рисунка теперь высоко ценится: мало кто из художников работает в классической манере, а потребителям цветные реалистические картинки, наверное, нравятся.

Очень правильный шмуцтитул как вводная иллюстрация: информатор Белкина в гостях у графа Б. на фоне простреленной картины. Акцентирует сложную структуру этой повести и не содержит спойлеров.

Чтобы составить представление о реальном цвете даю сравнение одной из иллюстраций в виде моей фотки и скана, предоставленного в интернет-магазины издательством.

Ну и обзор сюжетных иллюстраций. Рейпольский неконфликтный художник: спокойствием дышат его картинки.

Книга с такими иллюстрациями могла бы выйти сорок лет назад и до сих переиздаваться. Изданные в своё время, сорок лет назад, эти иллюстрации, наверное, произвели бы фурор.

Б.Забирохин относится к младшему поколению советских художников. Помещаю его в этой компании, поскольку прославившие его русские сказки вышли в советское время (вот тут в самом конце их показывал: https://fantlab.ru/blogarticle55018). Уникальная манера-фантасмагория сложилась тоже в советское время и не претерпела кардинальных изменений.

Конечно, Забирохин был нонконформистом для советского времени, но он был одним из многих нонконформистов-художников, которых в советское время издавали. Получается, что и самая смелая интерпретация "Выстрела" не является достижением современных графиков.

Концовки "Выстрела" наших художников. Тема одна, но очень по-разному подаваемая.

Сегодня представлен большой период иллюстрирования "Повестей Белкина" в современной, постсоветской, России (от 1992 до наших дней). Художников я отобрал тех, кто в советское время не очень засветился. Период большой, а книг немного. Почти со всеми книгами и художниками мы уже встречались.

Простодушный провинциальный художник Арсенин. Книжица-альбом графических опусов, привязанных к Пушкину.

Есть две картинки-портрета к "Выстрелу".

Картинки ничего не говорят ни о Пушкине, ни о "Выстреле", ни об эпохе их создания. Говорят только об уровне художника. Теперь подобного уровня художники в интернет-сообществах выставляются, надеясь на удачу. Арсенину в 1994 году подвернулся счастливый случай — ни в советское время, ни в наши дни ему бы не удалось издать свою книжечку. Ну а раз я эту книжицу приобрёл, теперь Арсенев непременный участник наших обзоров.

Книжка рубежа веков и пушкинского юбилея. Самый что ни на есть переломный период.

К "Выстрелу" — вводная страничная иллюстрация-заставка. Должна, видимо, создавать настроение.

Собственно к тексту — две страничных иллюстрации. Обе относятся ко второй дуэли.

Несмотря на завитые причёски, как будто нарисованы разборки братков из 1990-х гг. — тоже ведь цельные личности были. В этом и ценность рисунков — отражают время создания.

С этой книгой у нас первая встреча. Художник — П.Перевезенцев, тоже в первый раз.

Художник на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/art663. Книги на Фантлабе нет — подал заявку.

По традиции даю библиографическое описание описание по образцу каталога-справочника (т.е. с точки зрения иллюстрирования).

Повести Белкина. — М.: Август, 2019. — 254 с.; 17 см.

ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВ П. — 32 илл.: обложка, титульный лист; Выстрел: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Метель: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Гробовщик: шмуцтитульный разворот, 4 цв. илл. в тексте; Станционный смотритель: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Барышня-крестьянка: шмуцтитульный разворот, 2 цв. разворота, 1 цв. страничных илл., 6 цв. илл. в тексте.

Тираж 3 тыс. экз.

Очаровательная книжка, которая всё ещё, спустя 7 лет, лежит в магазинах (https://www.labirint.ru/books/327124/).

Не раскупили потому, что художник не подстраивается под общепринятые вкусы. Уже на обложке — детский рисунок цветными карандашами/мелками. У потребителей сразу срабатывает рефлекс: так и я могу (мой ребёнок лучше нарисует), платить не за что. Ну и напрасно.

Шмуцтитул — тоже детский рисунок: информатор Белкина в гостях у графа Б. стоит перед простреленной картиной. Это и есть тот самый "выстрел".

Далее художник, избегая театральных страстей, рисует подчёркнуто мирные картинки: Сильвио в канцелярии получает письмо; молодой граф Б. аппетитно поедает черешню (и не поймёшь, что под дулом пистолета).

Но театральная поза всё же нарисована в сцене прибытия Сильвио к графу Б. за должком. На фоне античных колонн, закутанный в античную тогу, явился древнегреческий Рок (Судьба). Но надетая на голову Рока треуголка выдавала Сильвио.

Верная интерпретация напыщенного персонажа. Усмешка постмодернизма. Художник показал себя творческой личностью с широким кругозором. Большая редкость — незаурядное прочтение классики с лёгким юмором.

Новейшая книга с прелестной обложкой.

Иллюстрации вроде бы и хорошо нарисованы, а какие-то неживые. Вот первый разворот: вечеринка у Сильвио. В карты особо и не играют, пьяные армейские офицеры стихи читают — как в советском кинофильме по повести Пушкина (предположительно: пересматривать фильм не хочется, его сценарист совершенно глух к Пушкину и своей отсебятиной изуродовал стройную повесть)

Следующая картинка: офицеры навещают молодого буяна после его выходки у Сильвио и удивляются, что он ещё жив. И эта сцена напомнила советский кинофильм. Круглолицый офицер в фуражке — это Олег Табаков (Белкина он играет). К тому же, молодой буян здесь с пистолетом — он тренируется в стрельбе. У Пушкина этого нет, а есть, по-моему, в фильме: буянить-то он буянил, а стреляет очень плохо. И вот в этот момент и заходят к нему приятели. Не поручусь, что перерисован кадр из фильма, но сомнения в оригинальности художника уже закрались.

Следущая картинка: и подозрения укрепляются. Справа — персонаж, очень похожий на Ю.Яковлева (в фильме он играет графа Б.). Совсем художнику скучно над Пушкиным было, искал источник вдохновения на стороне. А ещё и макет халтурно сделан: две разных картинки, которые не соприкасаются и не должны были составить разворот (и вряд ли в этом виноват редактор).

Сейчас, конечно, можно это всё на приёмы постмодернизма списать. Но постмодернизм — это остроумно и весело. Здесь этого нет.

В общем, всё как всегда: и халявщики, и неумехи, и концептуалисты в одно время бок-о-бок живут.

А если уж выискивать общую черту в приведённых сюитах, то в трёх случаях из четырёх Сильвио с листа бумаги целится в зрителя (исключение — Перевезенцев). Начало такой традиции было положено раньше, но именно в наше время приём почему-то стал массовым.