Увы, не могу похвалить этот цикл. Как уже говорилось и до меня, вся история, по сути — сплошное бегство. Периодически даже «по кругу». Нет, проблема не в самом бегстве как таковом, — Арагорн с Леголасом тоже много бегают и ни у кого это отторжения, вроде как, не вызывает. Беда в другом. В декорациях и в мотивациях.

Вот, скажем, самое начало. Карана бежит с Зеркалом, вельмы преследуют. А что вокруг? Вообще, конечно, фэнтези-миры в этом отношении бывают очень разнообразны. Где-то — лоскутная политическая карта. Тут не до приключений одиночек, тут идут игры престолов и битвы королей. Где-то — магический постапокалипсис. Повсюду — остатки древних реликтов и артефакты на радость сталкерам. Где-то — необъятные пустоши Диких Краёв. А что здесь? Ни то, ни другое, ни третье. Карана пробегает через города — но вельмы спокойно преследуют её и в городах. Местные обитатели крайне толерантны. Жуткие нелюди не вызывают вопросов. Всем наплевать. Герои — сами по себе, декорации — сами по себе. Люди, ау, тут есть вообще какие-то государства, какие-то границы, какие-то законы?

Впрочем, мне могут возразить. Мелкие полисы, при этом Карана — чужачка, а вельмы представляют могущественного Иггура... Хорошо, но тогда — а куда, собственно, бежит Карана? В своё «поместье». И вот это уже вызывает целый поток вопросов. Что за поместье? Откуда оно у неё? Она — рыцарь? Служилая дворянка? Вассал какого-то могущественного лорда или короля? Где он? Кто он? Почему он раздаёт поместья беззащитным девушкам? Понятно, вопросы глупые. Но сама ситуация ещё глупее. Если на дворе что-то вроде раннего феодализма — владельцем поместья должны быть не девушка с необъяснимой тягой к туризму, а крепкий мужик. Если ситуация ближе к феодализму позднему, когда монарх может позволить себе защищать права и таких вот «дворян» — покажите мне этого монарха! Желательно, со всей королевской конницей и всей королевской ратью. Или поместье — осколок исчезнувшей державы и Карана, по сути, сама себе королева? Но тогда кому она платит налоги? Нет, не понимаю...

Далее, градус «инфернальности», странно меняющийся по ходу действия. Полцикла нас стращают каронами в целом и Рульком в частности. Невольно представляешь себе эдакого Саурона в доспехах... А что в итоге? В итоге — обычный гуманоид. Да, не без магии, да, талантливый, да, умеющий быть жестоким... Но в качестве пугала для миров и эпох — ну извините!... Историю о захвате Аркана я даже комментировать не буду. Признать её реалистичной — это, простите, на сегодняшний день вроде как даже и уголовно наказуемо. Потому что по сути это история о том, как плохо стоящий на ногах террорист — без тротила и кашляющий кровью — подчинил технологически продвинутый мир на веки и веки путём захвата одного заложника, выбранного случайным образом.

Но шут с ним, с Арканом. Аркимы ведь не оставляют Рулька в покое и на Сатенааре. Изобретают специальные «антирульковые» заклинания, строят заговоры, заточают в ином измерении... А почему с правителем-самозванцем не работают проверенные классические методы? Яд в бокале, снайпер на крыше, фанатик-федайкин с кинжалом... Не думали? Не пробовали? Или не получилось, а посему и рассказывать не стоит?

Оставим в покое Рулька, кто там у нас ещё? Ялкара. «Демоническая королева обмана». Почему она демоническая? Нет, я серьёзно. Почему об этом написано даже в глоссарии? Среди её родителей затесался демон? Или она просто эдакая женщина-вамп? Или владеет особыми, берущими начало в Преисподней, магическими силами? Нет ответа.

Ну и на закуску — Катадза. Опустевшая столица погибшей империи. Которая погибла, само собой, мгновенно, так что вывезти оттуда ничего не успели, при этом за многие годы никто про это вообще не вспоминал — а вот наши герои вспомнили. Ура! Вот так почитаешь и задумаешься: Иван Грозный, помнится, Казань брал, Астрахань брал... Небось, так и стоят с той поры пустыми. Не съездить ли — вдруг чего ценного завалялось?

И ведь не сказать, что автор совсем лишён воображения. Есть у него и удачные, нешаблонные ходы, начиная со сворачивающегося в трубочку Зеркала и кончая неожиданным результатом великой миссии Феламоры. Но на общем фоне, увы, это как-то теряется...

На самом деле, мне кажется, что данное произведение похоже больше даже не на «Пересмешника» или «Сиятельного» — их герои всё-таки противостоят государственной системе, а оказываясь её частью — не слишком высокого о ней мнения. «Паук из Башни» больше похож на «Цепного пса империи» Гудкова, а ещё больше — на «Никакой магии» Уланова — главный герой как раз олицетворяет собой эту самую систему и стоит на страже её.

Слабое место, на мой взгляд, заключается в том, что очень поздно становится понятно, что же представляет собой пресловутый Мир-в-Темноте — страну, континент, иное измерение? Не призываю автора раскрывать тайны — но хотя бы в общих чертах... А то получается, что сказки об этом читателю известны, а известное главному герою — напротив, нет.

Зато одним из преимуществ «Паука» над, скажем, «Пересмешником» в том, что автор уделил время объяснениям процесса формирования не-расовых государств в своём мире. Ибо в мире Рапгара мне показалось странным именно это: множество рас в одном городе — а государства и нации отделяются друг от друга как-то иначе, по каким-то иным признакам. Хотя напрашиваются именно разные государства разных рас.

И низкий поклон за нешаблонный сюжетный ход. В самом деле, редко бывает, что положительный герой гоняется-гоняется за отрицательным, а отрицательный меж тем изо всех сил старается

Вот что интересно: в остальных рассказах этого цикла — «Тени не умеют говорить», «Двадцать второй день», «Одна тысячная», «Спасибо за покупку» — чётко прослеживается одна и та же тема: все беды покупателей связаны с тем, что они так или иначе пытаются нарушить условия игры. Не выполнять инструкций, использовать товар не по назначению, а то и вовсе замыслить что-то против продавца... И очень скоро следует наказание. Для кого — полегче, для кого — вплоть до. А вот в этом рассказе — единственном из всех — эта тема то ли не присутствует вовсе, то ли замаскирована. В самом деле, что же произошло? Покупка «пошла вразнос» НЕ по вине покупателя? Ай-яй-яй! Или же... или же именно так она должна была решить его (её) проблему — вызвав противостояние с собой?

Рассказ мне понравился — в целом, в принципе, на уровне общей концепции и персонажей. Поучительно, логично, но... Но. Очень хотелось бы, чтобы сюжетообразующее фантастические допущение было чуть более фантастичным. Что, по сути дела, предлагает своим клиенткам

В чём тут фантастика? В том, что

Или в том, что он почему-то

Разве что...

Посему — очень хотелось бы: с тем же самым сюжетом, с теми же самыми героями, с той же самой моралью, с той же самой аннотацией, что угодно, как угодно, от чего угодно, от рака, от СПИДа, от близорукости, от перхоти, от кариеса, от запаха пота и волосатости ног — но не вот так!

Долгое время эта книга классифицировалась как некий сам-в-себе-цикл. А я раздумывал: происходят ли события в той же Метавселенной, где живут Креол и Олег Бритва? С одной стороны — почему бы и нет? С другой — а почему да? С одной стороны — сам автор утверждает, что действие ВСЕХ его произведений происходит в одной Метавселенной. С другой — ну, это же он не серьёзно? Ибо у него есть и социальные, и гротескные, и откровенно юмористические произведения. Аргумент, согласно которому в бесконечной вселенной бесконечно может варьироваться наша Земля-матушка, хорош для «непрерывного» случая — скажем, «Янтарные хроники». А Метавселенная Рудазова, как ни крути, «дискретна». В общем, сложно думать в отсутствие фактов. И вдруг возникла вроде-бы-зацепка: упоминание в перечне великих умов прошлого некоего Гадюкина!

Я начал работать. Изучил всё, что у автора связано с этим персонажем — в «Яцхене», в рассказах и в «Зверолове» (вот человеку заняться было нечем — скажет сейчас кто-то!). Вынужден признать: это не один и тот же Гадюкин. Скорее всего, это три Аналога. В крайнем случае — два. Почему? Ну, например, потому, что Гадюкин-из-рассказов лично присутствует при контакте с высокоразвитой инопланетной цивилизацией. И я не вижу причин, по которым этот контакт должен остаться в тайне от столь далёких потомков. Да и в «Архимаге» подобный контакт имеет место быть (планета Мураран). Однако людям эпохи Трооста на момент начала «Зверолова» никакие высокоразвитые космические цивилизации настолько близко не известны.

P.S.: Вынужден отказаться от своей точки зрения в свете «вновь открывшихся обстоятельств». А именно — показанного мне интервью с Рудазовым (http://www.rudasov.ru/talks/showpost.php?p=65061&postcount=874) , где выясняется, что причины для такой тайны как раз-таки есть. Равно как и сама тайна.

Этот рассказ тематически тесно связан с «Сапфировым крестом» и «Проклятием золотого креста» — во всех трёх главному герою противостоит

И за исключением «Сапфирового креста», они содержат призыв к изучению родной культуры и родной истории. Но только — вот незадача! — для нас-то английская культура не является родной. И если англичанин, читая, скажем, «Проклятие золотого креста», может и устыдиться того, что некоторые вещи, упоминаемые отцом Брауном, ему неизвестны, то иностранец, напротив, может рассердиться на издателя. Ибо «Сельский вампир» явно рассчитан на читателя, который способен понять вот это:

«Англичанин и не обязан что-то знать о Римской церкви, знал бы хоть об английской! Вы не поверите, сколько народу понятия не имеет, чем отличается Высокая Церковь от Низкой даже в обряде, не говоря об истории и богословии.»

А поскольку я — не англичанин, то... При первом прочтении я был невнимателен и решил, что «Высокая Церковь» = «католицизм», «Низкая Церковь» = «протестантизм». При повторном увидел, что концы, грубо говоря, не сходятся. Пришёл к выводу о том, что это — две разные разновидности протестантизма. Но неужели нельзя было сделать пару сносок — хотя бы специально для людей, не имеющих возможности по каждому вопросу тревожить энциклопедические ресурсы?

А мне кажется, что я понял идею. Ибо сам бывал на грани подобного, даже не подозревая, как это называется. Украсть чудо... То есть приписать нечто случайное, непонятное, а то и чудесное себе, своему могуществу (силе магии, положения, знаний или обаяния), создавая таким образом себе ложный авторитет и ложную славу. Это искушение предстало во весь рост перед неуязвимым для соблазнов богатства восточным «Учителем», и бой с ним он проигрывает. Понятно, у Честертона — своеобразный антураж и атмосфера, непросто почувствовать себя загадочным азиатским мудрецом... А чем, скажем, отличается от него — в этой ситуации — наш российский Хлестаков? Случайным стечением обстоятельств — чудом! — ему приписывают чин, власть, могущество — и он не просто благосклонно принимает почести, но и сам энергично начинает умножать сияние своего ореола. Понимает, что не выдержит простейшей проверки — и резонно же рассуждает, что никакой проверки не будет. Не тот же ли это персонаж — но только с другого бока? Не с этим ли пороком борется здесь отец Браун?

А кто из нас полностью свободен от такого? Допустим, рыбак случайно выловил огромного сома в городском пруду. Можно честно сказать: чудеса. А можно наговорить с три короба о своём мастерстве рыбака восхищённым слушателям. Секреты прикормки, наживки, изготовления удилища... А мальчишка во дворе, вступив в драку с драчуном и забиякой сильнее и старше себя, чудом выходит из неё победителем, ибо противник случайно поскальзывается на арбузной корке. Расскажет ли он друзьям про корку? Или предстанет в своём повествовании могучим бойцом, знатоком ушу, каратэ, тэквондо и тэквонпосле?

А вот этот рассказ я бы сравнил со «Страшной местью» Гоголя. Причём не в пользу последней. Если вот эта фраза глубоко проникнута христианским миропониманием:

, то вот это — из области совсем иной:

Именно против такого мировоззрения и такого понимания «христианства» отец Браун в данном рассказе и борется. И выглядит оно настолько ужасным, что даже преступление в доме Дарнуэев приобретает, напротив, освобождающий и жизнеутверждающий характер.

Прекрасный рассказ!.. И наихудшая серия в старом сериале, увы. Нет, проблема не в смене пола Уэйна. А в том, что отца Брауна, последовательного противника всяческих суеверий, создатели сериала в этой серии превратили как раз-таки в суеверного мистика.

Помню, как-то в одном исследовании по библеистике вычитал: невозможно было бы убедить тысячи жителей Иудеи в подлинности Евангельской вести, если бы в Вифлееме не было стариков, помнящих приехавший караван волхвов. После некоторых рассказов Честертона начинает казаться, что это необязательно. И это — один из них.

В самом деле, вся история построена на двух «китах» — во-первых, рассказе старого библиотекаря молодому и полному доверию к словам обоих. И им приходится верить благодаря тому, что «во-вторых». А во-вторых — это полное отсутствие памяти о произошедших на самом деле событиях. А ведь всё это было не века назад и на глазах у всей округи. Я верю, что преступник может искусно загримироваться и провести незнакомца, встречающего его впервые. Я верю, что преступник может явиться под личиной мнимого родственника, которого вы не видели последние лет двадцать. Я верю, что преступник может переселиться в другое место и полностью сменить штат прислуги (подобно князю Сарадину). Но я не могу поверить в то, что преступник (в другом рассказе) долго и успешно изображает хозяина дома перед старыми слугами и перед всей округой только благодаря гриму — и не могу поверить в то, что история «восстановления» герцогства Эксмурского осталась незамеченной всеми вокруг. Хотя, может быть, именно на такую возможность и намекает Честертон, кто знает?

А вот этот рассказ, увы, мне кажется полным натяжек. Нет, я, возможно, принял бы версию Фламбо — согласно которой

Но «истинное» развитие событий...

Девушка хватает монету, поддавшись минутному иррациональному порыву. Она настолько предсказуема? Или настолько управляема? Далее, шантажист не просто знает то, чего он знать никак не может — он появляется ещё до совершения самого «преступления». Явная натяжка. Всё равно как если попытаться арестовать Раскольникова в момент приобретения топора. На что расчёт? На страх героини. А если вдруг страх не подавит умение связно мыслить? И, наконец, самое главное: шантажист нагло действует при Филипе. Если тот не его сообщник — зачем оставлять монету у себя? Верните её на место, да и дело с концом! Вряд ли брат придёт в ярость, узнав, что сестра носила просто показать интересный экземпляр коллекции жениху. Вывод? Фламбо его озвучил и я, в кои-то веки, склонен согласиться с ним, а не с его всеведущим другом.

Посмотрев фильм, увидел на месте Арона Армстронга какого-то мономаньяка. Человека, который не просто считает, что всё, связанное с алкоголем, плохо, но и что, напротив, всё плохое в жизни и в мире связано именно с алкоголем. Так сказать: «где бы что ни говорили — всё одно сведёт на баб», то есть, виноват, в данном случае — на выпивку. У Честертона есть такой персонаж, но он — герой совершенно другого произведения. Армстронг книги, я полагаю, несколько сложнее... впрочем, если я скажу об этом больше, рискую выдать тайну. Вместо этого, пожалуй, для поднятия настроения просто процитирую самое забавное из логических рассуждений отца Брауна в данном рассказе:

«Но самое явное свидетельство — это бутылка с виски. По-вашему, выходит, что алкоголик дрался за бутылку, одержал верх, а потом швырнул ее в угол, причем половину пролил, а ко второй половине даже не притронулся. Смею заверить, никакой алкоголик так не поступит.»

Русскому уху это очень напомнило вот это:

«Штирлиц не может быть русским шпионом. Никакой русский, никогда, — вы слышите, никогда! — ни при каких обстоятельствах не смог бы разбить целую поллитру!»

В не очень длинном рассказе от автора сполна досталось очень многим: и шарлатанам, и неоязычникам, и феминисткам... Да и в принципе, всем тем, кто начинает с криков: «Товарищи, вас эксплуатируют!», а заканчивают тем, что вместо порванных цепей одевают на «товарищей» новые. Потеснее, пожёстче и покрепче. Отец Браун объясняет, что перед нами — столкновение интересов и сплетение планов двух разных преступников. Но точно ли только двух? Так ли невинна сама жертва? Бывают ситуации, когда приходится бить людей по головам палкой. Но не мной подмечено, что нельзя вколотить палкой в их головы тезис о том, что битьё людей по голове палкой — запретно, вредно и унизительно. Полина хочет свободы для женщин и людей вообще? Так почему же её сестра становится практически её рабыней?..

А вот здесь хочу согласиться с bubnov1959 на все 100: «что толку от ночных бдений сектанта-кузнеца когда его жена от недостатка любви вводится в соблазн прелюбодеяния?» Собственно, рассказ этот читал после просмотра соответствующего фильма (из старого сериала, с более-менее аутентичным сюжетом) — там отношениям в семье кузнеца уделено больше времени. Но даже и в книге бросается в глаза: кузнец совершенно не удивлён не только способом наказания полковника (это как раз логично вытекает из контекста), но и причиной этого. Он прекрасно знает, что у него в семье не всё ладно. Знает — и всё равно ничего не делает (точнее, делает всё, чтобы ситуация, так сказать, накалялась). Сложно судить, что именно творится в душе у его жены и какая именно помощь её нужна. Пытается ли она возместить на стороне то, что недополучает дома? Или просто нуждается в защите от неуместных домогательств властного хама? Но кузнецу это не важно, он предпочитает возлюбить не ближнего, а дальнего своего.

Может быть, во мне говорит сейчас гордыня, но... хочу согласиться со Стронцием 88. Автор чуть-чуть, но перегнул палку. Ну, в одинокую Лауру я ещё худо-бедно поверю. В швейцара, утверждающего, что никто не входил — поверю. Но вот в шок от цепочки следов на снегу — извините, нет. Я готов поверить в другое: швейцар утверждает, что никого не было, ему указывают на следы, он говорит: а, ну так это же!..

А с другой стороны, образ-то подобного невидимки на сегодняшний день уже распространён в литературе. И Джефферсона Хоупа можно вспомнить, и вот это:

«Дэниел Оливо кивнул.

- Она почему-то не сказала про робота, — задумчиво произнес Бейли.

- Вы не так поставили вопрос, — заметил Дэниел. — Вы спросили, не присутствовал ли кто-нибудь в комнате, где она обнаружила тело. А робот вовсе не «кто-нибудь».

Бейли кивнул. Если бы он сам был на месте обвиняемого и его спросили бы, кто находился на месте преступления, он вряд ли упомянул бы неодушевленные предметы.»

Пожалуй, я не могу назвать другого рассказа в этом цикле, на окраску которого так бы влиял перевод. Причём всего нескольких слов. А по-русски — так и вовсе одного. Вот один из переводов:

«Люди утратили здравый смысл и не видят мир таким, каков он есть. Теперь стоит сказать «О, это не так просто!» — и фантазия развертывается без предела, словно в страшном сне. Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, а кошка — беду, и жук — не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма, — и пес Анубис, и зеленоглазая Пахт, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям, и все лишь потому, что вас пугает слово «человек».»

Красиво, не так ли? Хоть на знамя марксизма-ленинизма поднимай. Человек — царь природы, человек — это звучит гордо, главный герой, несмотря на свой классово-сословный статус, прогрессивно выступает против предрассудков и борется с мракобесием... А вот ещё один перевод этого же места:

«Люди утратили здравый смысл и не видят мир таким, какой он есть. Теперь стоит сказать: «О, это не так просто!» — и фантазия разыгрывается без предела, словно в страшном сне. Тут и собака что-то предвещает, и свинья приносит счастье, а кошка — беду, и жук — не просто жук, а скарабей. Словом, возродился весь зверинец древнего политеизма — и пёс Анубис, и зеленоглазая Баст, и тельцы васанские. Так вы катитесь назад, к обожествлению животных, обращаясь к священным слонам, крокодилам и змеям; и всё лишь потому, что вас пугает слово «вочеловечился».»

Так мало различий — и тем более существенно их значение. Особенно учитывая, что в оригинале стоит: «You are frightened of four words: `He was made Man.'»

Рассказ этот носит гораздо более комический характер, нежели большинство других рассказов об отце Брауне. Это подтверждает даже его собственное поведение в финале. Есть рассказы, где он нахмурен и задумчив. Есть — где приходит в гнев. Есть — где выглядит одухотворённым и возвышенным. А кое-где — так напротив, неуверенным и нерешительным. А что он делает в финале «Отсутствия мистера Канна»? Смеется! Радует не только то, что все живы, что преступления не было, но и то, что не было даже риска судебной ошибки. Я позволю себе возразить bubnov1959: тюрьма несчастному влюблённому вряд ли грозила за отсутствием возможности доказать событие преступления. Нет тела — нет дела. Что он сам прекрасно понимал. Да и доктор Гуд вовсе не «горе-учёный» — своё дело он знает крепко, проблема лишь в некоторой зашоренности. Просто чудовище, против которого в этот раз приходится выступить, — не маньяк-убийца, не хладнокровный шантажист и не двуличный интриган, а общественное мнение, предубеждения и сплетни. Тодхантеру опасна не тюрьма как таковая, а клеймо опасного ловкача, чудом избежавшего тюрьмы, но по которому она всё же плачет. И этого дракона в зародыше Браун и Гуд побеждают именно совместными усилиями. Что было бы, если бы отец Браун не озвучил истинную подоплеку событий до освобождения Тодхантера? Он сделал бы это сам через пару минут... но выглядело бы это не столь эффектно. По сути, получилось бы, что человек оправдывается. А раз оправдывается — значит, виноват, разве не так кажется очень и очень многим? А что было бы, если бы доктор Гуд не дал своего заключения по узлам? Отец Браун не понял бы картину до конца и опять-таки Тодхантеру пришлось бы оправдываться. А так всё получилось идеально: Тодхантер молчит, Гуд обвиняет, Браун оправдывает, и в итоге все смеются.

Лучше всего можно охарактеризовать этот рассказ словами испанского «коллеги» Монтано — дона Сезара де Базана:

«Сурова правосудия десница.

Увы, закон наивен, хоть свиреп!

Он мнит: в лесной глуши разбой таится,

Тогда как всякий видит, кто не слеп,

Что наша просвещённая столица —

Огромнейший разбойничий вертеп!»

Разве что, в отличие от дона Сезара, Честертон не критикует закон, а высмеивает стереотипы общественного мнения.

Весьма неоднозначная книга. Очень хороша, если воспринимать в сугубо эстетическом ключе — что-то вроде Путеводителя по Амберу. Демоны, их быт и нравы, привычки и пристрастия, проблемы и развлечения... Если в динамике — то ситуация несколько хуже. Вырезанный кусок действий — без начала (если воспринимать книгу как биографию Саргатана) и без конца (если воспринимать её не только как статичное, но и как историческое описание ада).

Понравилась концепция абиссалей. Как-то обычно в фэнтези говорим «демоны» — подразумеваем «преисподняя», говорим «преисподняя» — подразумеваем «демоны». А у Барлоу демоны — эдакие

Отдельный плюс за психомантию. Впечатлила месть Ганнибала. Ну а в финальной сцене по щеке поползла скупая мужская слеза...

Однако...

Во-первых, полностью согласен с ALLEGORY: хотелось бы хоть какой-то предыстории главного героя.

Во-вторых, а что, собственно говоря, с Люцифером? Тот же вопрос задаёт и Dragn, но я чуть-чуть смещу фокус. Было бы логично, если бы его судьба в итоге выяснилась. Было бы нормально, если бы про причины его исчезновения вообще никто ничего не знал. А вот когда концепция сводится к «чукча знает, но никому не скажет» (в роли чукчи — Лилит) — это либо ляп, либо... задел на продолжение?

В-третьих, был разочарован Люцифагом. Ассоциации примерно как у уже упомянутого Dragn: разборки-криминалки. Встретились два пахана, не смогли договориться, «хозяин поля» в итоге «посадил» гостя «на перо». Нет, кабы всё повернулось наоборот, и у дерзкого гостя оказалось достаточное основание для уверенности в себе... А так всё слишком просто: Люцифаг почему-то зарвался, Муха закономерно показал ему, кто тут главный. Всё.

И наконец, в-последних. Стряхнув ту самую мужскую слезу и закрыв книгу, задал себе главный вопрос: а зачем, собственно, было всё это? Битвы, смерти, спецоперации, походы и заговоры? Саргатан призвал своих сподвижников к возвращению. А вернулся в итоге только сам вождь. А остальные? Элигор и другие? За что они сражались? За личное счастье своего вождя? За новый режим в аду? Получается, что Саргатан — весь из себя такой возвышенный — их банально кинул. Так же, как до этого Люцифер. Забавно, что Саргатан сам проводит эту аналогию, сам очень этого боится, но вот только он связывает обман своих сторонников с поражением в войне, а не с победой. Что даст Элигору окончательное переустройство ада? И каким он будет — новый ад? Как-то невольно вспоминаются слова одного юмориста: «Для тех, кого всю жизнь обманывали, сегодня в бане в двадцать два ноль-ноль состоится оргия...» А здесь «те, кого всю жизнь обманывали», похоже, даже ещё и не поняли, как незаметно средство подменило собой цель.

Вот уж сколько раз приходило на ум: отче Илуватаре! Ad majorem fantastica gloriam! Ведь придёт же когда-нибудь такое время, когда можно будет купить в магазине хороший цикл целиком и прочитать его — с той скоростью, с какой захочется. Ну ведь будет же такое, а? Не ждать продолжения, пока не поседеешь (а первую часть читал, когда ещё под стол пешком ходил!), не искать в букинистических развалах самый первый том (ибо на полках-то только сороковой, сорок первый и почему-то восьмой), не скрещивать пальцы в надежде, что текст электронной версии будет хоть чуть-чуть совпадать с текстом печатной... Может, и нет. Может, книгоиздание пойдёт именно по электронному пути. А «неправильные» версии будут только на «неправильных» ресурсах. Но вот от такой ситуации, как с «Записками Чёрного Властелина», нас это не спасёт. Ибо нельзя найти чёрную кошку в тёмной комнате, если её нет.

Насколько можно судить по отзывам, сообщество читателей разделилось: одни (как и я) считают, что автор не дописал вторую (или, скажем, вторые-плюс) части цикла. Другие уверены, что книга завершена. Не могу доказать свою правоту (хотя и полагаю, что по законам жанра смертный приговор, высказанный властителем наедине с самим собой, ещё не предполагает приведения его в исполнение; вот если бы нам показали головы всех героев на пиках...), но если принять это для примера за аксиому: вот сейчас весьма дискуссионным вопросом являются те самые авторские права. А кое-кто даже смеет заикаться, что права, вообще-то, подразумевают обязанности (по крайней мере, в сфере видеоигр слышал такие разговоры). Оно, конечно, технической связи тут нет. Но по совести-то? Вот скачал книгу с пиратского ресурса. Вот заклеймило высокое собранье этот поступок позором. Ну кто же поверит, что я и в самом деле куплю потом печатную версию — если понравится? А если не понравится? Что тогда? Ха-ха... Но если мне не понравится как раз печатная? Принести в издательство, попросить деньги назад? Не подходит по размеру, цвет обложки не тот, мысли неправильные, логика сомнительная, персонажи скучные, действие провисает, кульминация не там... Смешно. Необъективно. А если иначе? Если перевод плохой? Если оригинал принести и ткнуть пальцем: у автора он грустно упал, а у переводчика — радостно вскочил?

К чему я это всё? А к тому, что подобные «Запискам» фокусы — хуже любого перевода. По сути, перед нами не законченное произведение, а начальные главы. И ничего с этим не поделаешь. И никто не виноват. И никто никому ничего не обязан. Я же не проплачивал пять томов вперёд, правильно? Оплата по факту. Видели глазки, что покупали... Грустно. Нет, денег не жалко. Но грустно потому, что могла получиться действительно очень хорошая книга.

Книга интересная. По сути, одно из её отличительных свойств является одновременно и сильной, и слабой её стороной. Сила — в том, что попытка заставить читателя взглянуть на космос глазами мистиков-кваев автору удалась. Звездолёты-драконы, клонирование-некромантия, божества на цифровом носителе с резервным копированием... И это не подлог, не мистификация, не выдающие себя за колдунов носители технологий; это именно особый взгляд на вещи. А слабость в том, что неприятные вопросы, которые как-то неуместны для сказки или саги, увы, возникают при чтении произведения такого жанра. Как известно, «главное в войнах — это снабженье». И чем дальше развивается технический прогресс — тем главнее. Как-то кощунственно спрашивать, чем питался дракон Смог до прихода Торина с Компанией к Горе или почему Гэндальф так стремился его уничтожить, если за Серыми горами этих драконов ещё немало. А вот про звездолёты — извините, не могу удержаться. Что за организация власти, собственно, в Каноне? Кто правитель? Каковы ветви? Какой режим? Аннотация уверяет, что Стражи несли закон Великих Домов — а мне кажется, что Стражи чихать хотели на все Дома вместе взятые, которые по сути — не более чем играющие в аристократов корпорации. Есть какое-то Президентство — но упоминается оно мимоходом. А Военачальник одного Стража начинает глобальные войны сам, уведомительным порядком. Есть Звёздная База — но кто правит ею? Кто повелевает Стражами? Складывается впечатление, что никто. Эдакая милитаристская демократия, периодически опасно подходящая к грани анархии, когда у Стражей едет крыша.

И ещё одно: есть такая поговорка: «Лучшее противотанковое средство — это танк». Обитателям фэнтези-мира применить её на практике сложновато. Ну вот нет в окрестностях доброго дракона, готового поддержать нас против злого! Ну не родился ещё белый волшебник, способный на равных схлестнуться в поединке чар с Тёмным Властелином! Ну нет в мире второго такого чудо-артефакта!... А вот в мире научно-техническом — в чём сила, брат? Почему Стражи непобедимы? Уникальные сплавы? Неповторимые технологии двигателей? Непревзойдённая конструкция оружия? Тысячелетиями они бороздят космос — и до сих пор их пытаются победить только числом, а отнюдь не уменьем? За многие века не нашлось ни гения, способного придумать что-то посильнее хеллспиннера, ни Джеймса Бонда, который мог бы банально выкрасть чертежи типового Стража для последующего производства? Только и остаётся всем недоброжелателям завистливо глядеть на проплывающие по Паутине хищные силуэты, да вздыхать: да, были люди в оно время! Богатыри, не мы!

Вот один из немногих рассказов об отце Брауне, который мне, увы, не понравился. Возможно, я чего-то в нём не понял. То есть интрига хороша, персонажи хороши, философские проблемы поднимаются интересные, отец Браун говорит любопытные вещи, но вот самый, так сказать, финал финала:

«Как может любой человек быть судьёй для других людей? — спросил он. — Эти трое были бродягами, которые некогда предстали перед ним и которых он быстро раскидал в разные стороны, будто для них не существовало ни правил учтивости, ни права на личную жизнь, ни свободы воли в дружеских отношениях»

Возможно, мне не дано до конца понять душевный настрой человека, оказавшегося в подобной ситуации. Но я задаюсь вопросом: а что значит «предстали»? И что значит «раскидал»? Они просили подаяния. Это уже само по себе предполагает некоторое «вручение» себя в чужие руки. Во всяком случае, реальные попрошайки, пытающиеся не просто просить, но и ставить условия (а таких я видел много), выглядят крайне отталкивающе. Они не хотят просто помощи, они хотят помощи именно по своему сценарию — и горе доброхоту, посмевшему от него отклониться (предложить сумму меньше запрошенной или натуральную помощь вместо денежной)! Но допустим, я не прав. Уж ежели один человек просит другого о помощи, так сказать, по-братски, то нужно либо выполнить просьбу, либо отказаться и ни в коем случае не лезть с непрошеной инициативой. Но какую же именно инициативу проявил Уинд?

«Без малейшего колебания он отправил одного из них в специализированную клинику для лечения нервных расстройств, рекомендовал второго в приют для алкоголиков, а третьему положил щедрое жалованье в должности своего личного помощника.»

Прошу прощения, а какой конкретно из этих процессов сопровождался грубым насилием над личностью? Трудоустройство личного помощника произошло вопреки его отчаянному сопротивлению и крикам о помощи? «Рекомендация» в приют сопровождалась визитом полиции с наручниками (если да — значит, у меня претензии не к автору, но к переводчику; я не воспринимаю слово «рекомендовал» в подобном ключе)? Уинд предложил — бродяги согласились. Им не понравился приговор? Можно было тут же, в лицо высказать самозванному судье своё мнение о нём и пойти дальше своей дорогой, вместо того, чтобы принять всё безропотно, затаив злобу. Приведу аналогию: если я, гуляя по лесу или по горам, вдруг, сам того не зная, приблизился к государственной границе, что со мной нужно сделать? Окликнуть и потребовать, чтобы я удалился. Или задержать для выяснения моих мотивов и намерений. Но явно не позволять мне забрести на чужую территорию километров на десять, чтобы потом арестовать за незаконный переход.

Разве что отправление в клинику — возможно, тут и были санитары со смирительной рубашкой. Но едва ли клиника принимает пациентов на основании одного слова человека, вообще не являющегося медиком. Значит, был осмотр, подтвердивший «диагноз» Уинда. И если так — разве не было его долгом по отношению к обществу принять меры к изоляции душевнобольного? Не понимаю, не понимаю...

Поводом к написанию данного отзыва стала фраза Альфреда о том, что его силы, мол, «очень велики». Фальшивое это какое-то утверждение. Ненастоящее. Или... или слишком настоящее, если уж на то пошло.

Если рассматривать сканка как очередного Тёмного Властелина (а предпосылки к тому есть), то напрашивается одно интересное обобщение: у любого приличного Тёмного Властелина есть цель, есть стремление к эпической битве и (не всегда, но очень часто) — непреодолимая тяга к терраформингу. И ведь что любопытно: цели могут быть разные: политическая власть, духовная власть, месть, свобода, всеобщее счастье каждому и насильно, глобальное переустройство физических законов мироздания, свержение всевышнего... а эпическая битва и терраформинг всё равно маячат на горизонте. Иногда — логично (скажем, Саурон: цель — политическая власть над Среднеземьем, битва — инструмент для достижения цели, нагнетание тьмы — подспорье для плохо сражающихся на свету орков); иногда — менее логично (ну вот штурмуют эльфийские рати, Алчущие Звёзды и полчища Лишённых Тел Хединсей... а зачем? Хедин, перефразируя классика, «ваапче могёт оттуда улететь в любой момент»); иногда логика и вовсе скрыта где-то в глубине (допустим, безо всяких кавычек нежно любимое мною «Колесо Времени»: с одной стороны, люди тридцать веков бьются с троллоками. С другой — стоит троллокам завоевать Малкири, как на него тут же наползает Запустение. Как? Почему? Отчего? Что за странный биологический выверт? Вот Порубежники пытаются отбить Малкири обратно. Ну, допустим, выбьете вы оттуда всех троллоков — и что дальше? Искажённая Запустением природа восстановится сама собой? Это уже какой-то Disciples с втыканием жезлов получается, товарищи! А самое главное — зачем вообще вся эта Последняя Битва? Ну, отлупят люди троллоков. Как это помешает Тёмному освободиться? Ну, победят троллоки людей. Чем это поможет Тёмному в переделке мира? Ответ если и есть, то запрятан глубоко...). Оно, конечно, по-человечески понятно: без битвы — скучно и неэпично, а вот без терраформинга... без терраформинга противников Тёмного Властелина начинают одолевать пораженческие настроения. Просыпается герой с утра, готовится идти в бой, и вдруг мысль: а чего это я, собственно? Какое небо голубое... Не всё ли равно проплывающим в вышине облакам, прыгающим по деревьям белочкам, порхающим над цветами бабочкам, кто из сильных мира сего завтра назовёт эти поле лес и луг своими владениями? Ах, это важно людям, а не белочкам? Но вот в чём проблема, нас-то (как и положено «нашим» !) — мало. А полчища тёмных воинств — неисчислимы. И мягко говоря, не все сплошь состоят исключительно из мерзкой нелюди. Так может, в кои-то веки, большинство право? В общем, до измены делу Света уже рукой подать. Поэтому настоящий хрестоматийный Тёмный Властелин обязательно должен быть против и белочек, и бабочек. С любой мотивацией (а хоть бы и вовсе без оной).

Альфред сначала выглядит умнее. Он не против белочек и бабочек. Собственно, именно в этом и заключается его сила. Именно потому, что он не «выпячивает» свою нехорошую природу, в Клубе и заводятся постоянно то инакомыслящие, а то и откровенные предатели. Но финал, финал!... Теоретически финал должен расставить всё по своим местам. Всю книгу читатель должен думать, что Альфреду нужно и в чём его уязвимое место. Учитывая, что в итоге ответ на эти два вопроса один, можно даже спросить вслед за Стампом: «где же у него кнопка?». И вот ответ дан, читатель восхищённо-облегчённо выдыхает, занавес падает, все тайны логично разрешились, всем спасибо, все свободны.

А если не присоединяться к этому выдоху, а тут же начать читать снова, держа в голове как знание о «кнопке», так и хвастовство Альфреда, с которого я начал этот отзыв? А тогда получается всё очень странно и интересно. Вот, скажем, какой-нибудь классический детектив. Пробуем перечитать, зная убийцу с самого начала — и с самого же начала видим множество рассеянных по тексту подозрительных подробностей: и вот в этот момент его никто не видел, и вот тут он как-то странно себя повёл, и вот ещё один повод его заподозрить... А что у нас с «Рагнаради»? Итак, первое. Альфреду

Второе. Допустим,

Какими путями почти всемогущий сканк может обрести желаемое? Очень и очень многими. Как известно, «человека можно напоить, усыпить, оглушить...» и так далее. Ну уж если я такой могущественный, напрашиваются два очевидных сценария. Первый — открыто объявить о своём интересе. Как тот же Саурон Даину. Хочу купить. Или с другой интонацией — «подари лошадку атаману!». Почему нет? В чём риск?

Хорошо, допустим, Альфред не просто боится, а боится до истерики. Никому, никогда и ни за что он не то что не откроет своей тайны — даже не намекнёт. Что же делать? Включаем план «Б»: сканк же, кажется, умеет телепортироваться? Чего сложного:

Альфред — комсомолец? Это не его метод? Или неумолимый Закон Вселенского Равновесия запрещает ему подобные фокусы? Ну хорошо, попробуем переквалифицировать

Но все эти схемы не используются. Что же делается вместо этого? А вместо этого грядёт битва за Эгрис. Зачем, спрашивается? Нет, я серьёзно.

Пусть кто угодно судит, как хочет, а мой вывод таков: либо Рагнар в чём-то (пусть и не в самом главном) ошибся, а сканк моментально сориентировался и ему подыграл (что маловероятно, ибо если нелогичным выглядит поведение Альфреда, то нелогичен и вывод Рагнара), либо Альфред, фигурально выражаясь, беспорядочно нажимает на все кнопки, на которые он способен нажать. То ли в силу слабости (что вернее), то ли в силу какого-то аналога уже упомянутого Закона Равновесия. Видя армию великанов, читатель думает, что уж если сканку по силам такое, то его арсенал крайне велик. А на самом деле — истина, я думаю, уже давно прозвучала у другого автора и по другому поводу:

Едва ли то, что я напишу, может претендовать на полноценный отзыв — но, коль скоро и без меня тут уже написано больше четырёх страниц, рискну просто высказать некоторые свои впечатления и соображения — вдруг да покажутся кому-то небезынтересными.

Сказка эта действительно нетривиальна и нешаблонна, пусть в ней и присутствуют аллюзии на ту же «Алису». Но для Алисы-то её путешествие было, так сказать, вещью в себе: спонтанно началось и спонтанно закончилось. «Ведь догадалась я, что сплю, а вы — мой сон, и только!» А вот Коралина вполне чётко осознаёт себя на грани двух разных миров. И понимает стоящий перед ней выбор. Даже начинается это путешествие по её воле, а не из-за некоего белого кролика... Впрочем, оговорюсь, я сначала посмотрел мультфильм, а уже потом прочитал книгу. И вот в мультфильме-то связи с Алисой гораздо больше: первый раз Коралина путешествует «на ту сторону» именно следуя за... ну, пусть не кроликом, пусть мышью. Но обо всём по порядку:

Итак, начало знакомства Коралины с «прекрасным новым миром». Вот как-то не показался он мне в книге прекрасным. Нет у настоящей, «книжной» Коралины того восторга, который был у «мультипликационной». Вселенная другой мамы, безусловно, привлекает её необычностью, будит её интерес в противовес домашней скуке. Но из текста становится вполне ясно, что вызывает он у Коралины не только положительные эмоции.

Далее — предложение остаться навсегда (на условиях другой мамы). Ах, как разочарованно воскликнул гурман во мне! Какой интересный ход событий мог бы получиться, если бы предложение это было озвучено безо всяких условий (хотя бы сначала) и без давления некоторое время после. Понятно, что перспектива противоестественной операции должна отпугнуть Коралину — как и любого другого на её месте. Понятно, что лишение её родителей должно дать ей понять, что, с точки зрения другой мамы, Коралина получила предложение, от которого нельзя отказаться. А когда человеку говорят, что «из нашего казино так просто не уходят», тут уже в дело вмешивается хотя бы дух противоречия. А вот если бы ей предложили выбирать по-настоящему свободно: остаться там, где ей хорошо и где её любят, или вернуться домой (только потому, что там истинные мама и папа) — каков был бы её выбор? Хотя бы до тех пор, пока она не услышала про пуговицы? Поддалась бы искушению или нет? Так и не узнаю, жаль...

Конечно, книга и в самом деле гораздо глубже раскрывает эту тему. На «Я не хочу получать все, что захочу. Никто этого не хочет. Какая радость в том, что я получу все, что мне хочется? Вот так, ни за что ни про что? А как же дальше?» в мультфильме есть лишь намёки, и я бы от души поаплодировал «книжной» Коралине (тезис небесспорный, с ним можно не соглашаться, но сначала до него нужно дорасти; а для человека её возраста это весьма солидное достижение!), если бы не одно «но»: когда она об этом говорит? Уже после беседы с призраками. Маски сброшены, игра идёт в открытую. Образно говоря, сложно соблазнить человека горой фальшивых денег, если он знает, что они фальшивые. Однако это указывает на то, каким бы мог быть её ответ и раньше...

А вот наличие чего книгу не просто украшает, а улучшает существенно — так это флэшбек, о котором пишет martinthegod9. То, что позволяет нам лучше понять отношения Коралины и её настоящих родителей. Потому что зрелище не только откровенно скучающей, но и откровенно голодающей девочки в мультфильме навело меня вначале даже на мысль о другой маме как аллегории ювенальной юстиции (А почему нет? Вот нам с вами казалось, что эта сказка для детей: мол, не лезьте, куда не надо, и не верьте плохим тётям, притворяющимся хорошими, а не то можете потом очень пожалеть... а вдруг эта сказка для родителей: вот не будете интересоваться жизнью своего ребёнка — найдётся другая мама, которая ей заинтересуется! Как там в ролике социальной рекламы: «Ваши дети дома?»).

Но вот после финала я Коралине-таки аплодирую. Вообще в детских сказках очень любят проводить чёткую грань: тут чудеса, а тут — обычная жизнь. Вспомним другую девочку — Элли из Канзаса. И волшебные башмачки-то при путешествии в Канзас с неё спадают, и свисток не работает, и ворона не говорит... «Спектакль окончен. Гаснет свет». А вот Коралина словно бы зависает «между»: родители вернулись, возобновилась нормальная жизнь, зловещая дверь заперта... и в то же самое время по окрестностям продолжает ползать рука. И кому же решать эту проблему, как не храброй исследовательнице? И решает она её очень красиво, изящно и тонко, мультфильм и рядом не стоял.

Отдельное спасибо книге — за отсутствие сцены застольной молитвы в исполнении другого папы. Довольно странно было от сюжета, не претендующего на религиозный подтекст, получить такой намёк непонятно на что: единственное обращение к Богу идёт от персонажа даже не отрицательного, а от практически полуголема. И я рад, что это было лишь вольностью создателей мультфильма.

Позволю себе отчасти возразить автору предыдущего отзыва: проблема не в том, что автор вспоминает, что пишет историю для детей; проблема как раз в том, что она на некоторое время это забывает. А ведь так нешаблонно всё начиналось...

Уж сколько раз это было: за главным героем приходит некто ОТТУДА, чья задача — вовлечь, провести и объяснить базовые реалии нового мира. Сыграть роль Гэндальфа (Кэлен, Хагрида, Тэль, Алланона, Морейн, Кортеса, Атрейо, Гесера, Кикахи, Бьорна Скитальца, кота из «Коралины», нужное подчеркнуть, недостающее вписать, лишнее вычеркнуть). И самое главное — образно выражаясь, дать герою те очки, через которые он впоследствии будет различать добро и зло. Да, конечно, в перспективе герою предстоят непростые испытания, он приобретёт свой собственный взгляд, свой собственный опыт и сможет удивить былого наставника. Но на первое время очки необходимы. Потому что на подходе эмиссары и противоположной стороны. И ладно ещё, если сразу начнут убивать. А если — соблазнять? На основе чего герой им откажет? Только на основе того, что от «Гэндальфа» он знает: это — плохие. Бяки. Но... собственно, почему? Только потому, что «Гэндальфы» обычно успевают первыми. Достаточно пальцев одной руки, чтобы перечислить известные лично мне истории, где «Гэндальф» оказывается «засланным казачком» «Тёмной стороны Силы». При этом я говорю не об банальном искусителе-соблазнителе, который расскажет герою об относительности добра и зла. А о том, кто заставит творить зло под лозунгом самых высоких идеалов. И «Королевство семи озёр» принадлежит к числу именно таких историй.

Но вот история Седого Короля становится ложкой дёгтя в бочке мёда. Ибо послевкусие остаётся примерно как после телепередачи про трюки мошенников и аферистов. Вот представьте себе: вам показывают два сюжета. В одном у героини выманивают немалую сумму как-бы-на-оплату комиссионного взноса за выигрыш в лотерее. И тут же даётся дельный совет: не бывает таких лотерей, где комиссия оплачивается сегодня и в палатке, а выигрыш даётся завтра и в офисе. Вас пытаются убедить в обратном? Перед вами либо жертва мошенника, либо он сам. Во втором — героиня приходит в гости к потенциальному жениху, с которым познакомилась по переписке. А там её уже ждут крепкие мужики, в полной власти которых она и оказывается. Жутко, страшно... а каков совет? Что делать, чтобы не оказаться в такой ситуации? Не знакомиться по переписке? Не ходить ни к кому домой? Носить в сумочке газовый баллончик, в кармане — электрошокер, а за пазухой — смазанный ядом кураре топор? Так уж устроена наша жизнь, что приходится иногда проявлять доверие к людям. Даже допуская, что им могут злоупотребить. Альтернатива — жизнь «премудрого пискаря».

Для чего всё это «криминальное» отступление? А вот для чего. На протяжении всей сказки перед Алёшкой постоянно встаёт выбор: полностью довериться своей спутнице и проводнику или всё-таки соотносить её пожелания с собственными представлениями о добре и зле. Вот Елена просит присягнуть ей на верность... даже не так: на абсолютное повиновение. Девочка, а с какой, собственно, стати? А каку на совочке не хочешь? Вот настаивает на убийстве беззащитного: он нам мешает и вообще плохой. Вот злорадствует по поводу собаки, приглашая Алёшку если не к совместному злорадству, то хотя бы к безразличию. В каждой ситуации ему нужно делать выбор. И сказочность обстановки, неизвестность контекста только усложняют его задачу. Так просто довериться проводнику, плыть, так сказать, по течению... Собственно, по течению они и плывут! И сказка очень хорошо показывает, что может случиться с тем, кто в жизни ведёт себя именно так: просто плывёт по течению, направляемый неизвестно кем. Когда читатель станет старше, ему уже гораздо проще будет понять, скажем, эти мудрые слова другого автора:

«Высокий поднял суровое лицо к усеянному звездами небу.

— Кто может знать, есть ли в безграничной Вселенной... — снова начал он.

— У нее нет пространственных границ, — сказал маленький и резко повернулся к нему, — но за границы нравственных законов она не выходит.

Валантэн сидел за деревом и молча грыз ногти. Ему казалось, что английские сыщики хихикают над ним — ведь это он затащил их в такую даль, чтобы послушать философскую чушь двух тихих пожилых священников. От злости он пропустил ответ высокого и услышал только отца Брауна.

— Истина и разум царят на самой далекой, самой пустынной звезде. Посмотрите на звезды. Правда, они как алмазы и сапфиры? Так вот, представьте себе любые растения и камни. Представьте алмазные леса с бриллиантовыми листьями. Представьте, что луна — синяя, сплошной огромный сапфир. Но не думайте, что все это хоть на йоту изменит закон разума и справедливости. На опаловых равнинах, среди жемчужных утесов вы найдете все ту же заповедь: «Не укради».»

И вот как на этом фоне выглядит история Седого Короля:

«Вдруг длинные ресницы красавицы слабо затрепетали.

— Поцелуй меня, король, — еле слышно прошептала она. — Только это может спасти меня. Я — Елена Прекрасная. Мой сон вот-вот перейдёт в вечный холод и смерть. Молю тебя, не дай мне умереть. Ведь вместе со мной умрёт вся красота мира!»

Вот как должен поступить в данной ситуации нормальный сказочный герой? Как бы вы поступили, мой читатель?

«Вдруг я очнулся. Передо мной стоял святой отшельник. Это он много лет назад своими руками заложил первый камень, когда я начал строить мой замок Эвидентис. Заложил первый камень и освятил его молитвой… Печально и сурово смотрел на меня святой старец.

— Ты согрешил, сын мой, ты поддался дьявольскому обольщению, — с глубокой скорбью сказал он.»

В чём грех Седого Короля? Как объяснить это ребёнку? Я уже молчу о том, что за его грех наказываются его жена и его королевство. Взрослого человека это может навести на определённые небесплодные размышления. А ребёнок, я боюсь, сделает неприятный вывод: «развела его колдунья, как лоха», а милосердный Господь ещё и от себя прибавил «на орехи». Не будь лохом. Нет, не «доверяй, но проверяй», а скорее «не верь, не бойся, не проси». Не этого я ждал от детской сказки, совсем не этого...

Очень неоднозначные чувства оставил этот цикл. И в детстве, и позже. С одной стороны — чего-чего, а фантазии автору не занимать. Яркие образы, оригинальный мир, нетривиальные философские идеи, и много... нет, очень много... нет-нет, очень-очень-очень много самых разнообразных и жутко уникальных магических существ. Кто-то, понимаете ли, и одного Тёмного Властелина прописывает кое-как, на «отвяжись» — а здесь их целых трое, по одному на книгу, выбирай на вкус. Тут же — поясной поклон автору за крайне редкое употребление религиозной терминологии. Только к третьему тому монстры и артефакты получают не очень уместные эпитеты вроде «дьявольский». Нет-нет, я не иронизирую, я действительно хвалю. Ибо многие и многие авторы рассыпают подобные термины по тексту щедро и вовсе не заботясь, существует ли в культуре созданного ими мира понятие дьявола как такового. И — земной поклон иллюстратору. На фоне той фэнтези, которая взрослая не без пяти минут, а целиком и полностью, это смотрится очень выигрышно. Ибо абсолютное большинство фэнтезийных книг в те времена издавалось, похоже, по принципу «налепить чего-нибудь героическое на обложку, и неважно как это относится к сюжету и у кого из великих позаимствовано». А тут — у уникального монстра присутствует качественная уникальная иллюстрация. Глоток свежего воздуха!

Но есть у всей этой красоты и обратная сторона. Всё-таки я никак не могу понять, для кого написан этот цикл: для детей или для взрослых? Если для детей — к чему эти постоянные авторские «игры в загадки»? Нет, Рюби и Ториль вправе так играть с Чани и Хани, но вот автор с читателем... Тайны должны раскрываться — по крайней мере, в финале и, по крайней мере, сюжетообразующие. А что у нас? Сплошное: «- Наверное, мне теперь нужно... — Не нужно. — Так может, стоит?.. — Не стоит. — Ну разрешите хотя бы... — А вот это попробуйте!» Да, не так важно, как именно был заколдован Железный Замок или что именно узнал в шахте король Анталанандура. Это тайны, нужные именно в этом качестве. А вот когда в финале весь коллектив героев разводит руками над тайной наших братьев — это нехорошо. В чём причина тайных знаний Чани? Откуда магия у Хани? А что было с Хани после встречи с великаном? Как он смог отпереть изнутри Ледяной Дворец? «Милый мой, хороший, догадайся сам!»

Зато во взрослом фэнтези такие фокусы могут быть и в порядке вещей. Ну как же: некоторая недоговорённость создаёт объём мира, даёт читателю понять, что с завершением истории сам мир не умирает, там ещё много интересного и неизведанного... Вот только взрослый читатель требовательнее к логике событий. Он, например, знает, что такое баланс сил. Он не умиляется над сюжетом, где могучая злобная империя вдруг решила завоевать маленький городок, где жили весёлые, добрые и работящие люди. Потому что не прилагает к действиям могучих империй слова «вдруг» и прекрасно понимает, что, раз городок при всей своей беззащитности до сих пор не завоёван, на то есть серьёзная причина. Более серьёзная, чем проживающий в нём в данный момент герой — Робин Гуд, Рембо и Александр Невский в одном флаконе.

И вот если подойти с подобной меркой к тексту книги — начинает вырисовываться очень странная картина. Живут-живут себе люди, Тёмные Властелины и представители Светлых Сил (в данном случае — Радужники и создания природы) в некотором балансе сил. Вдруг — ох уж это вдруг — добрые моряки Тан-Хореза высаживаются во владениях Морского Короля и проводят радикальные изменения в интерьере. Ради счастья всех людей. На самого Морского Короля плевать — он же злой и не человек, с чего вдруг мы будем уважать его права? А мы — добрые, нам всё можно. Мотивация Морского Короля — тоже на грани диагноза. Сначала он предъявляет претензии Тан-Хорезу. Начинается вооружённое (магией, само собой) противостояние. Вырождающееся в пат. Стороны стоят друг друга. Морской Король начинает изыскивать дополнительные средства и дополнительные силы, ему это блестяще удаётся, он получает радикальный перевес над Тан-Хорезом... и что он делает дальше? Отправляет наглецов на корм рыбам? Отнюдь, он начинает мстить всему человечеству разом. Причём первыми под его удары, как я понимаю, попадают малонаселённые, а то и вовсе необитаемые земли. Я понимаю, зачем это нужно автору — чтобы принцесса успела выполнить свою миссию. Но вот зачем это нужно Королю?...

Хорошо. Дальше. Великий поход ледяной армии. Зачем он, кому он нужен и почему организован из рук вон плохо? Официальная цель похода — Акантон. Город должен быть наказан за то... Кстати, за что? По сути, за то, что капитан стражи не смог задержать Ториль с братьями. Ну ладно, допустим, Морской Король настолько мстителен, что готов ради такой цели втоптать в землю людей, по сути, уже ему присягнувших. Но Акантон ведь — приморский город. Почему ледяная армия по воле владыки морей не может выйти прямо на пирсы аки дядька Черномор со своими витязями? Зачем нужно переходить Радужное Ущелье? И неужели за 600 лет Король, вовсе не сидевший сиднем в своём подводном дворце, так и не удосужился изучить географию и нуждается в проводнике? И неужели лучше Хани никого на эту роль не нашлось? Вообще, кстати, не совсем понятно, за чьё счастье воюют главные герои. Из более-менее нормальных государств представлены только Тан-Хорез и Найклост. Ну плюс к тому ещё пара-тройка полисов вроде Акантона или Келхоупа. Всё остальное, похоже, давно в руинах и в разрухе. И какие могут быть претензии к Хани как к проводнику, если другой дороги он не знает и знать не может?

Впрочем, оставим в покое бедного экс-монарха, перейдём к остальным. Хозяин Тумана вдруг — опять вдруг — отправляет стаю за Соболёнком именно тогда, когда поблизости проходят наши герои. Раньше, очевидно, быто недосуг. Пользуясь аналогией аббатисы Аннелины у Гудкайнда, «салфетку подвязывал». Потом грозится Мёртвым Туманом, Безумным Туманом — но даже не пытается их применить. Потом трясётся от страха, наблюдая за продвижением героев через Зерцало Мира — но упрямо отвергает любые предложения по простому силовому решению проблемы. И армию отправляет не против реальной и известной ему угрозы, а против каких-то восставших (интересно, сколько там одновременных восстаний? Эвигезайс отправился сражаться с одними восставшими, а к стенам Ледяного Дворца пришли другие? вот ещё одна загадка: какое волшебство позволяет северянам координировать свои действия лучше, чем обладателю всевидящего Зерцала и крылатых Туманных Нетопырей?).

Может, хоть Двухголовый порадует? Увы. О его откровенной глупости говорю уже не я, говорит Дьярв. Иметь такие ресурсы и так бездарно ими пользоваться... Впрочем, если бы не Найклост... кстати, а что он там забыл? Как там говорили герольды: покоритесь и убирайтесь с дороги? А если бы Дьярв сказал бы — да, убираюсь? Куда бы направилась армия Вечного и Неизменного? На какую битву? И ещё эта замечательная речь о необходимости разъединения своих врагов, об игре на их страстях и пороках... Браво-браво, прямо план Даллеса! Хоть что-то в этом направлении было сделано? Засылались агенты влияния? Разбрасывалась наглядная агитация с нетопырей? Производились, я не знаю, попытки подкупа кого-нибудь из воевод Дьярва? Странная какая-то идеологическая борьба, без единой акции. Солдаты — были, диверсанты — были, колдовские инновации — были, а вот на незримом фронте всё очень незримо.

Ну хорошо, злу, вроде бы, и положено быть иррациональным. С добром-то как? Добрые Радужники веками терпят силы зла, но вдруг ( ;-) ) чего-то проснулись, встрепенулись — и вот Рюби практически в одиночку сокрушает всё и вся на своём пути к Башне Ветров. Ещё и беспокоится — мол, ещё пара веков, и мы бы опоздали. А отчего же только сейчас? Тоже салфетку долго подвязывали?

Ну, на мелочи вроде избирательного склероза Рюби, когда она то помнит, то не помнит название Фаггена, или непонятно с чего умирающего Орка, время и внимание читателей тратить не хочу. Но вот пройти мимо апогея всех и всяческих логических нестыковок не могу. Я имею в виду эволюцию Чани. Итак, сначала — неведомо откуда берутся знания об Анталанандуре. Да, конечно, братья и мечи на помойке находят (как зажрались, однако, обитатели несчастного Акантона!), и манускрипты древние читают (вот, значит, куда у купцов Акантона последние сбережения ушли — в публичную библиотеку!). Только вот Чани, похоже, читал больше. И это-то как раз не странно, странно другое: любителю тайн и загадок Хани это совершенно не интересно. Потом — симпатии к погибшей тысячи лет назад мегадержаве. Само по себе не предосудительно. Мёртвых вообще легко любить. Потом — любовь к золоту. Уже странно. Что, дорогой мой, ты будешь на него покупать? Где? У кого? У северян? В Келхоупе? Эмигрируешь в Тан-Хорез? Попросишь вид на жительство в Найклосте? Потом — претензии на королевский статус. Нет, это не странно. Странно другое: и Рюби, и Хани только отмалчиваются, позволяя этой мании величия расти. Почему никто из них ни разу не попробовал поговорить с Чани серьёзно: что древняя история — это, конечно, очень круто, но ты-то лично здесь с какого боку? Расскажи, может, я поверю и проникнусь! Очевидно, чем-то очень важным заняты. Вот так и представляю: сидят себе на привале, каждый уткнулся в планшет или смартфон, до других дела нет... Слова Хани о том, что он любит брата и сделает всё, чтобы тот вернулся, очевидно, предполагают только призывы опомниться, да шаманские пляски с волшебными мечами.

А события меж тем продолжают развиваться. Хозяин Тумана повержен, у Чани (даже сам он не знает, откуда) в руках не синий, а Чёрный Меч, Ториль уходит с ним, предлагая услуги своего флота, он соглашается... Но вот закончился второй том и начался третий. Чани одиноко (волки не в счёт) бредёт по дороге непонятно куда, в руках опять синий меч, Ториль испарилась, Чёрный Меч — тоже. И дальше — встреча с Морским Королём, на которой Чани ведёт себя предельно (для его состояния) адекватно и даже как-бы-удивляется, когда Король сообщает о его высоком происхождении. Чудеса!..

Открывал эту книгу с определённым трепетом. Читать цикл начал ещё в прошлом тысячелетии, первые четыре тома получал удовольствие, стремясь прятать возникающие вопросы в глубину подсознания, после пятого осознал, что сюжет зашёл куда-то не туда, к шестому и седьмому накопилась масса претензий, вкратце изложенных в отзыве на «Возлюбившего зло». И вот — продолжение. Что день грядущий мне готовит? Получу ли я объяснения и ответы?

На поверку оказалось — и не то, чтобы да, и не так, чтобы нет. Не буду пересказывать сюжет (благо его первая часть достаточно адекватно изложена в аннотации, вторая — известна читателю по предыдущим книгам, а финал, сами понимаете, разглашению не подлежит), скажу лишь, что тема мести занимает в нём значительно меньше места, чем я ожидал. В отличие от Орб, легко уничтожившей Землю в порыве иррационального гнева, Керина хладнокровна и действует более обдуманно (решение

я не учитываю). Сначала нужно подготовиться, накопить сил, а потом... а потом оказывается, что замены персонификаций всех Воплощений вполне достаточно. Даже если не собственной рукой. Месть исполнена, возмездие свершилось, претензий не имею. Дата, подпись, печать. Некоторые тайны стало легче объяснить, когда автор лишил Хроноса монополии на путешествия во времени, даровав таковую Керине. Наконец-то разрешилось (не без помощи фанатского сообщества, как я понимаю) противоречие о добреньком сатане, отпускающем души в Рай, и честном компьютере Чистилища, заявляющем, что таких прецедентов не было. Есть и попытка разрешить другое — о Боге, который то ли инкарнация, то ли создатель вселенной. К сожалению, не сделано попытки разрешить ещё одно противоречие: между важностью действий инкарнаций для судьбы мира и наличием альтернативных богов и демонов из других религий. Ну и, наконец, концепция альтернативных реальностей... Я до последнего надеялся, что это термины, которыми описывается феномен путешествий во времени. Оказалось — всё-таки многочисленные параллельные миры. Бр-р. Не люблю. Еще со времён прочтения «Конца Вечности». Неужели мне одному кажется, что это не только создаёт проблемы с законом сохранения энергии, но и привносит в действие этический релятивизм?

Ну и последнее. Маркировка 18+ на книге. Да, меня честно предупреждали и помимо маркировки. Но поскольку впервые подобную маркировку я увидел на книгах совершенно другого рода, как-то не придал значения и не отнёсся серьёзно. Мало ли... В конце концов, тема секса и до этого занимала в цикле немалое место. Нет, господа, позвольте со своей стороны вас заверить, что маркировка эта в данном случае как нельзя уместна. Не столько даже вследствие «качества», сколько вследствие «количества». Нередко на улице приходится встречать людей, разговаривающих на матерном сленге примерно в таком ключе: «И тогда [цензура] я [цензура] прихожу [цензура] в этот [цензура] магазин, а там [цензура] оказывается, что [цензура] оно уже [цензура] закончилось, [цензура] [цензура] [цензура]! Вот многие приключения Керины протекают именно так. Только [цензура] прикрывает не матерщину, а постельные сцены. Даже финал-апофеоз грозил скатиться к тотальной оргии, если бы не прямое вмешательство Орлин (чем многие заинтересованные лица остались очень недовольны).

Вставлю и свои пять копеек. На этот раз не для того, чтобы поспорить с предыдущими авторами, а чтобы аргументированно согласиться...

Есть в экономической науке такое понятие: «бесприбыльное производство». Студенты, бывает, уходят в ступор, когда им на полном серьёзе объясняют, что бесприбыльное производство — пусть и в виртуальной, рафинированной экономике — это, оказывается, норма и идеал. Производить, не получая прибыли, это идеал? Зачем? К чему?.. А потом всё оказывается очень просто: речь идёт не об отсутствии прибыли как таковой. Прибыль там есть — как некое «справедливое» вознаграждение предпринимательской инициативы и плата за риск. Только вот, будучи справедливой платой, она... проходит как компонент издержек на производство. И весь смысл «бесприбыльности» — в отсутствии какой-то другой, дополнительной, сверхнормативной прибыли: за счёт уникальной технологии, хорошей репутации среди клиентов или связей в мэрии. То есть проблема всего лишь в неудачном слове. Не «бесприбыльное», а «без-сверх-прибыльное» — и всё становится на свои места...

К чему весь этот разговор? А вот к чему: все эти «отмазки» про отсутствие души, на мой взгляд, — точно такая же игра словами. Что у Бушкова, что у других авторов (он в этом отношении не одинок). Душа — это то, что болит, когда всё тело здорово. А уж в этом токеретам не откажешь. Чего же у них нет? А нет у них, надо полагать, БЕССМЕРТНОЙ души. Того, что продолжает жизнь после смерти тела и является предметом интереса... кхм, Великого Мастера. А дальше уже каждый может сам ответить для себя на вопрос, что страшнее и злее: убить обладателя бессмертной души или же лишить жизни того, кто смертен во всех отношениях. Кто-то скажет, что последний поступок ужасен, ибо жизнь тем более драгоценна, чем более хрупка. Кто-то — махнёт рукой, ибо двум смертям не бывать, а одной — не миновать. Как там говорил Трандуил в «Битве Пяти Воинств»? Они всё равно умрут. Сегодня, завтра или через сто лет — какая разница?

И да, господа, Сварог и в самом деле «демонизируется». Если раньше королевства сами падали ему в руки и он их принимал в виду вполне конкретной негативной альтернативы, то теперь он одержим идеей захапать весь Харум себе. Ибо так будет лучше. Я знаю, как надо. И неважно, что Глан и Ронеро приглашали сами, что Снольдер нуждался в спасении от кризиса, а в Лоране, напротив, всё в порядке. Я всё равно сделаю лучше. Наверное. Потом.

Отдельно хочется сказать по поводу «физики» процесса. То, что в Хелльстаде, оказывается, отсутствует апейрон, но Сварог спокойно создаёт себе бифштексы, а Яна — исцеляет раны на... кхм, пониже спины — это ладно, к этому мы уже привыкли. Но вот то, что Сварог, с одной стороны, до последнего пытается скрыть, что способен колдовать в Токеранге, а с другой — первым делом, оставшись в одиночестве, глушит следящие камеры, ставит в тупик. Что-то, понимаете, выдавало в Штирлице советского разведчика. И уж не парашют ли, волочившийся за спиной?..

И последнее. Изо всех сил старался закрывать на это глаза, но наболело. Стили речи персонажей в последних книгах всё больше и больше дрейфуют к одному, общему. Я не очень чувствителен к подобным вещам — тем неприятнее их всё же чувствовать. В самых последних книгах словно бы слышишь один голос из-под десятка масок. Одинаковые выражения используют все: сам Сварог, Яна, Канцлер, Брашеро, Вингельт, члены дэнго... Как в одной школе учились, право слово... А тут ещё и местный колорит. То есть я понимаю, что другой мир, возможна игра слов с использованием экзотических идиоматических выражений. Но вот странно, когда возникают они ниоткуда. Скажем, у Фрая: с самого начала обитатели Ехо поминают Тёмных Магистров и проклинают «дыркой в небе». А на Таларе... Кто в первых книгах упоминал про, простите меня, «игру на флейте»? Вдруг ближе к концу цикла данное выражение появилось — и уж так появилось! Теперь чуть ли не в каждой главе упоминаются эта самая игра и эти самые «флейтистки». А Хитрые Мастера? Возможно, я не прав. Но склероз в подобных случаях тоже может быть аргументом. Я не помню, кто, где и когда решил называть Вингельта со товарищи именно так. Просто полцикла их не называли никак — а потом автор изобрёл им название. И внедрил. И все сразу начали понимать. Как у Энде в «Бесконечной Истории», честное слово: я-де тут существую вечно. С того самого момента, как ты меня придумал...

Почему-то захотелось написать про один из кульминационных моментов книги — встречу Креола и Инанны в Кадафе.

Когда-то Александр Валентинович не стал писать «Академию Деорга». Ибо решил, что получающееся произведение слишком похоже на «Гарри Поттера». Забавно, но у меня ассоциации с «Гарри Поттером» вызвала именно эта книга. Только если «Академия Деорга», наверное, напоминала бы в завершённом варианте первый том поттерианы, то «Заря» кидает мостик к последнему: а что было бы, если бы... Вот Гарри читает «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Старается не верить и оставаться верным. А вот Креол получает представление о масштабах и способах деятельности Прекраснейшей. Те же, по сути, увёртки и полуправда, но в тех же жёстких рамках допустимого для Светлого. Оно, конечно, трудно быть богом... но Креол не впечатляется. Точнее, впечатляется совсем «в другую сторону» — в негативную. И оказывается, что Дамблдор заигрался и доигрался. То есть Прекраснейшая теряет контроль над ситуацией. Рассчитывая на наилучший исход, она идёт на невероятный риск: ведь Креол, оказывается,

Можно ли было ей продолжать игры? Да, конечно. Ей просто-напросто нужно было дать конкретный ответ на вопрос Креола: А Инанна этого не делает. Ей принципиально важно, чтобы Креол действовал не по принципу «ты — мне, я — тебе», а проявил добрую волю. Когда же она, наконец, делает это своё предложение, Креол уже дошёл до такой «кондиции», что к спокойному диалогу не способен. И Дамблдор падает с башни... то есть Прекраснейшая терпит фиаско.

Но — вот в чём парадокс: то, чего не смогла сделать абстрактная любовь, делает разум. Да, именно Инанна находит замечательный повод этому качеству Креола проявить себя. Но это, как мне кажется, именно повод. А настоящая причина в том, что у Креола даже в том состоянии, в котором он на тот момент пребывал, хватило ума понять: в стандартной рекламной схеме Тёмных Сил: «Делай всё, как я скажу, и тогда я буду твоим рабом» большие проблемы с логикой. И в итоге Креол обретает, что заслужил:

а заодно и новую цель в жизни: Может, что и получится. Кто его знает?

Вот, кажется, в предшествующих отзывах сказано уже всё: и сюжет освещён, и персонажи, и взгляды автора... И хвалят, и ругают... Но не могу остаться равнодушным, брошу и свою песчинку на весы. И поскольку решил прочитать эту книгу под воздействием отзывов именно восторженных и хвалебных — буду ругать, а не хвалить.

Начну вот с чего: уж такой я глупый и нехороший человек, но не научился за свою жизнь до конца понимать важности привязки движимого исторического памятника к стране происхождения. То есть, что это за страшное такое зло, когда культурно-историческая реликвия одной страны оседает в коллекции в другой стране. Нет, есть, конечно, контекст: вещь будет потеряна для науки и широких масс, плюс государственные интересы, плюс борьба с откровенным криминалом, плюс ещё что-то... Но каждый раз, как в очередном фильме очередной расхититель музейных фондов начинает рвать на себе рубаху и объяснять арестовавшим его стражам правопорядка, что в запасниках музея проданный им артефакт просто сгниёт через несколько лет, а иностранец-коллекционер, хотя и «прокльятый капитальист», но хотя бы сохранит его в целости и сохранности, невольно сочувствую этому персонажу. Ну что ж, вот здесь мы с главным героем книги и не совпадаем. Одна только беда: если бы Даниила заставили начать сопротивляться конкретные принципы — но ведь нет! Автор здесь решил воспользоваться сюжетным ходом с иррациональным, но мощным наитием. Пусть каждый судит, как хочет, но как по мне — это рояль в кустах (если, конечно, не прямое божественное вмешательство): когда герой вдруг резко меняет свои планы, посещает не свойственные его жизненному распорядку места или элементарно снимает трубку звонящего телефона, оказавшись в чужом доме. В данном случае — отказывается отдавать страницу. Просто потому, что что-то такое почувствовал. И даже тот факт, что страница, по идее, должна бы вернуться в книгу, дела не меняет. И в итоге — он весь из себя молодец, положительный, белый и пушистый. Пусть даже сама эта страница ничегошеньки им с компанией не даёт, а просто служит катализатором приключения. Так и подмывает спросить голосом вредной учительницы: а если завтра мы все так начнём? Да, договорился, обещал, но не буду. Вот просто чувствую я: нельзя. Безо всяких логических аргументов.

Впрочем, я, конечно, не говорю о том, что ощущениям и предчувствиям вообще нельзя верить. Вот всю книгу меня не отпускало нехорошее предчувствие: чему-то не тому ребят учат. Какой-то неправильный это бог. Вроде, полная благодать и благорастворение воздухов, но религия — очень тонкая штука. Измени одну йоту в догматике — и симпатичное учение легко превращается в тоталитарную секту. Посему после прочтения стал искать те самые логические аргументы своему ощущению, стал думать и сравнивать. С чем? Ну, понятно, что лекала для бога, проповедуемого Ратибором, нужно искать не в Ведах, не в старшей Эдде, не в Велесовой Книге и не в Коране, а в Библии. Искал-искал — и нашёл!

Во-первых, для затравочки: в занятиях Ратибора подозрительно мало места занимает онтология. Этика, этика, этика, этика... Резкий контраст с Новым Заветом, где делается именно онтологический упор, а этика уже идёт «прицепом». Нет, я сомневался, в конце концов, я с героями книги у одного костра не сидел, Ратибор может им говорить о чём угодно, а автор описывает то, что хочет... Все сомнения развеялись, когда я прочитал «Испытание». Повзрослевшие герои пытаются испить из любой духовной лужи, чтобы вновь ощутить знакомый вкус, не боясь, так сказать, стать козлёночком. Почему? Да потому, что про Бога, чьё присутствие и прикосновение некогда ощущали, не знают, по существу, вообще ничего. Только — «как верно жить». Этика, этика, этика, этика...

Ну хорошо, может, это и не страшно? Передо мной фантастический роман, а не философский трактат. Но тут заканчивается «во-первых» и появляется «во-вторых». Сцена, где герои впервые ощущают эффект телепатии. И Ратибор, спокойно объясняющий, что если ты не стесняешься всевидящего и всезнающего Бога, постоянно читающего твои мысли, то стесняться своих единоверцев глупо и бессмысленно. Логично, убедительно... Возможно, я поддался бы. Но совершенно случайно в это время посмотрел двухсерийный итальянский фильм «Святой Пётр» и вот там...

Итак, всем известные события. Иисус уже воскрес. Пётр, раскаивающийся в своём отречении, признаётся в этом другим апостолам. Они вместе отправляются на рыбалку. Вдруг на берегу появляется Иисус, апостолы «на всех парусах» плывут ему навстречу, а Пётр почему-то прыгает за борт и плывёт сам под крики остальных: «Пётр, что ты делаешь?» И в самом деле, подумал я, что он делает? Хочет обогнать судно? Хочет встретиться с Иисусом быстрее всех? На целых (!) минуты две, мокрым, грязным и дрожащим от холода? Чушь какая — подумал я. Что-то режиссёр со сценаристом напридумывали... Сверился с Евангелием... Там это есть! Тогда я задумался уже по-настоящему: чего хочет Пётр? Зачем ему эта пара минут? А похоже, затем же, зачем Иисус не обличил его отречение перед всеми в первое явление по воскресении: он хочет поговорить с ним наедине. Пусть недолго. Но их отношения должны разрешиться именно так, один на один, а не во время показательного товарищеского суда в комсомольском стиле. И Иисус фильма (вместе с Иисусом Евангелия) идёт ему навстречу — во всех смыслах. Он уважает его желание уединения и право на тайну покаяния. Едва ли на это способен всепроникающий и всё обнажающий Бог Ратибора.

Ну а уж история Ратибора о будущем добила меня окончательно (это в-третьих). Добренькие монахи, лечащие людей... О вы, которых ожидает отечество от недр своих! Лечите безнадёжно больных детей, от которых отказались клиники Израиля и Германии. Вам скажут спасибо все. А делать бесплатные аналоги дорогостоящих косметологических процедур для богатых дамочек — это, извините, или наивность, или саботаж. Что там сказал Рат? Господь велел помогать ближнему, если это в твоих силах? Так Господь много чего велел. В том числе — не заграждать рта волу молотящему. «О волах ли печётся Бог?» (1 Кор.9:9). И, наконец, разве не прозвучали некогда эти, на первый взгляд, жестокие слова: «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина.» (Лк. 4:25-27). Так что неумеренное рвение в причинении добра и нанесении сиюминутной пользы — это либо всего лишь маска последователей Пути, либо как раз демонстрирует, что едва ли они имеют право считаться духовными наследниками Автора используемой ими молитвы. Нет, есть, конечно, и третий вариант: масштабная целительная акция проводилась по прямому указанию Самого. Но тогда и речи не может быть о её дидактическом значении и характере прецедента. А Ратибор подаёт её именно так!

Так что — друзья! Вы рановато сделали вывод о том, что вам «впаривают» именно христианские догмы. Более адекватно, на мой взгляд, определение уважаемого vad: «кодекс самурая на русский лад». И только. Пусть даже я — «маленький придирчивый ребёнок» ; )

Попробую написать свой отзыв, отталкиваясь от заглавия книги. Итак, «Хаосовершенство». Название фотоальбома из тысячи снимков, который по заказу анонимной персоны делает путешествующий по миру фотограф. Тысяча снимков для описания мира... Я же попробую обойтись тремя — для описания книги.

Итак, кадр первый. Центр обложки. Воздевшая руки Патриция. Избранная... Я не знаю, что именно видят иерархи вокруг неё. Должно быть, им многое открылось, когда она начала цитировать Милостивого Владыку. Жаль, я не владею соответствующим языком. Ибо я вижу... Я вижу девушку, у которой настолько «сильная» воля и «железный» самоконтроль, что она неспособна отказаться от сигарет даже во время беременности (авось магия всё уладит?). Я вижу девушку, торгующую телом и честью лучшей подруги ради... нет, не спасения мира. Ради прихоти, самоутверждения и получения урока. Очень напоминает ещё одного героя «без страха и упрёка» — Атоса. Того самого, что проиграл перстень д'Артаньяна. Но вот ведь что замечательно: у д'Артаньяна во всей этой истории был хоть какой-то выбор. Мог он высказать Атосу, что он думает по поводу друзей, позволяющих себе такие вольности, и порвать с ним навсегда? Мог. Не стал. Мудро. Одобряю. Не разрушил дружбу ради цацки. А есть ли выбор у Матильды? На самом-то деле? Увы. Ибо, строго говоря, она не подруга, она компаньонка. Патриция может выделывать с ней всё, что угодно, но та должна быть рядом с Избранной. «Не ради славы — ради жизни на земле».

Кадр второй. Восторженные иерархи, узревшие предмет религиозного обожания... Вообще автора не назовёшь профаном в отношении религии. Мне действительно интересны созданные им образы христианских священников. Да и от «иноверцев» в его исполнении зачастую можно услышать весьма глубокие мысли. Но — да простит он меня, не хочу ни обидеть, ни оскорбить — он замахнулся на невозможное. Можно придумать героя сильнее себя. Можно — выдержаннее. Можно наделить его спецспособностями. Но нельзя сделать его умнее и мудрее. Нельзя создать в книге новую философию, если ты сам не являешься создателем оной. Нельзя синтезировать все религии реального мира и надеяться получить жизнеспособный гибрид. В эту ловушку угодил уважаемый автор и в упаковке онтологической истины преподнёс нам самый обычный шаманизм, местами подкрашенный, подлакированный и приправленный субъективизмом. Жаль... И, кстати, совершенно непонятный стержень рекламной кампании книги, уверявшей почтеннейшую публику, что речь идёт о нашем с вами р-е-а-л-ь-н-о-м будущем. Это к пятому-то тому! Ну, если вы приверженец Милостивого Владыки, если шаманизм близок вам в качестве мировоззрения — то да. Но монотеисту и атеисту остаётся синхронно покрутить пальцами у висков и надеяться, что это была не авторская идея.

Кадр третий. Жёлтый кружок в углу обложки. «Выход здесь». И заголовок. «Хаосовершенство»... Хаоса много, это да. Совершенство где? Путь в новые миры? Господа присяжные заседатели, неужели вы и в самом деле верите, что «спасённое» таким образом человечество, переселившись туда, не исчерпает и не загадит их в мгновение ока (по вселенским масштабам)? Ведь перед нами общество потребления, где духовно «просветлённых» всех мастей раз, два — и обчёлся. Что изменится после переселения? Боюсь, ничего. Мальтузианство, увы, неумолимо.

Впрочем, возможно, я слишком строг к Кауфману и компании? Они спасали людей — и спасли, ёлки-палки! Не всех, кого смогли... но спасли! А я тут ворчу, что это спасение — всего лишь краткая передышка и вообще, мы все там будем... Но давайте зададим себе вопрос (да, собственно говоря, господа присяжные заседатели, судя по отзывам, вы этот вопрос уже себе задавали и ответ уже получили): а от кого они их спасали? Что за «бяка-закоряка страшная» обрушила на головы землян весь этот хаос? Да те же Кауфман и К (ну, и внутренние страсти человечества, которые оно понесёт с собой дальше...)! Как это «возвышенно»: устроить всеземную лотерею, в ходе которой кто-то мучительно погибнет, кто-то останется ни с чем, а кто-то сорвёт приз и переселится в новые миры. Как «красиво», как «эффектно«! А главное — об... кхм, обчихаться, как благородно! Великое Колесо... Ха! Скажите точнее: Великая Русская Рулетка! Где дуло к вашему виску приставляет кто-то другой. Крутите барабан, господа!?

Нередко приходится удивляться одному распространённому приёму в фантастике: человек из «обычного» мира соприкасается с миром другим, откуда появляется некто и начинает его преследовать с нехорошими целями уже здесь, у нас. Причём, что характерно, далеко не всегда этот самый некто обладает какими-либо экстраординарными суперспособностями. Посему погоня и последующая схватка между ними затягиваются на нужный автору срок. И что интересно: оба участника, словно договорившись, предпочитают никого в этот «поединок» не впутывать. Ну, «гость» — понятно, он тут чужой, ничего не знает, не хочет светиться... «Абориген» же, как правило, ссылается на извечный аргумент: «всё равно мне никто не поверит!». Даже если «весовая категория» «гостя», повторюсь, такова, что даже встреча с полицейским патрулём на предмет проверки документов способна поставить его миссию под угрозу.

Так вот, в подобных случаях хочется спросить «аборигена»: парень, ты у себя дома или где? Да, рассказу о путешествии в параллельный мир и в самом деле вряд ли кто поверит. Но почему не выдать тем же правоохранительным органам «отредактированную» версию событий (а-ля бабушка Юли Грибковой)? Или просто: меня преследует злоумышленник; не знаю, почему; выглядит так-то? Вряд ли у гостя «волосатая лапа» в соответствующих структурах. Но нет, это не наш метод...

К чему я это всё написал? А к тому, что герои рассказа угодили именно в эту психологическую ловушку. Мы не можем никому ничего рассказать, нам никто не поверит... А почему? Солидный профессор, которого знает лично президент, работающий в закрытом, но, я полагаю, весомом в узких кругах учреждении. Прибор, который он не выпросил у джинна из бутылки и не украл в будущем, а изобрёл самостоятельно и вполне легально (пусть пока что и не объявил об этом мировому научному сообществу). Чего мы боимся-то? Да, суд сон в качестве доказательства не примет. Да, сейчас обыск ничего не дал. Сажать маньяка и в самом деле пока рано. А взять под наблюдение на основании конфиденциальной информации от серьёзных и авторитетных людей с высоким уровнем полномочий — это тоже невозможно? Но — нормальные герои всегда идут в обход. Терзаются душевно, принимают на себя тяжесть непростого морально-этического выбора, и гордо несут это бремя в одиночку. Такая у них судьба геройская...

С одной стороны, и в самом деле заставляет задуматься о себе: что, собственно говоря, ты собой представляешь вне своей привычной среды, как таковой... С другой — всё-таки жёсткий прагматизм представителей волшебного мира разбавлен абсурдностью самой постановки задачи: занимать время и силы могущественного и опытного мага, тратить какие-то ресурсы на ритуалы, а в итоге — что в итоге? Несколько неквалифицированных рабов? Подозреваю, что из-за таких авантюрных прожектов они и проигрывают свою войну. И полагаю, что, если они и дождутся своего Избранного, это будет не маг с жезлом и не паладин с мечом, а рационально мыслящий трикстер...

После прочтения задумался в первую очередь вот о чём: в разнообразных литературных, игровых и кинематографических фэнтези-мирах многочисленные Тёмные властелины очень часто одержимы одной мыслью: создать себе «идеальных» солдат. Кто только этим не занимался — от Сарумана до Урфина Джюса! Представления об идеале у всех, конечно, разные: кому-то нужен боец, превосходящий человека силой и стойкостью, кто-то нуждается в неутомимом и неуязвимом, а для кого-то главный критерий — верность и отсутствие инициативы. Объединяет эти проекты, за редкими исключениями, одно: они с треском проваливаются. Герой-воин из числа самых обыкновенных людей крушит хвалёных «сверхсилачей» десятками, в броне «неуязвимцев» обнаруживается ахиллесова пята, а верные и преданные демонстрируют чудеса в области извращённо-самоубийственного понимания приказов. Так и хочется пожелать несчастным претендентам на роль Повелителя мира: с людьми нужно работать, с людьми! Навскидку вспоминается, пожалуй, только один по-настоящему удачный проект подобного рода: троллоки из «Колеса Времени». И то — удачный исключительно потому, что реально армия этих «замечательных» существ превосходит человеческую только по одному параметру: они всеядны и, следовательно, в гораздо меньшей степени зависят от качества снабжения...

Архизлодеи Терри Гудкайнда, будучи личностями хоть и извращёнными, но тактически прагматичными, доселе в эту ловушку не попадали. У Даркена Рала были шкатулки, у Джеганя — армия, пропаганда и личный талант, даже у Каина, насколько можно понять, в ходу сочетание обычного политиканства и откровенного терроризма. Но вот появился Ханнис Арк, воскресил Сулакана... и мечту последнего об идеальном солдате (и, похоже, гражданине). Почему я пишу об этом в отзыве именно на данную книгу, а не на «Первую Исповедницу», когда читатель впервые слышит о полулюдях? Потому что в «Первой Исповеднице» складывается впечатление, что полулюди оказались мертворожденным проектом даже в глазах собственных создателей. Но, выходит, не всё так просто и, если бы Сулакана вдруг посетило странное желание подпеть героям известного мультфильма на мотив «Ах, если бы сбылась моя мечта! Какая жизнь настала бы тогда!..», полулюдям было бы посвящено немало строк его песни. Однако постараемся взглянуть на этих существ непредвзято. Стоит ли строить свою армию на основе таких монстров начинающему, но подающему надежды Тёмному властелину?

Итак, каковы же их боевые качества? Да ничего особенного. Ни сверхсилы, ни суперскорости, ни каких-нибудь, не знаю, ядовитых рогов на спине. Что они могут противопоставить обычному солдату? Численность и ярость. Ну, что до численности — тут не могу дать комментариев. Понятно, что для Ханниса Арка создать армию с нуля сложнее, чем получить уже готовую. Но ведь третье царство не резиновое, когда-нибудь полулюди там закончатся (и Ричард со товарищи неуклонно приближают этот светлый миг). Что тогда? Они размножаются? Легко создаются при помощи заклинаний? Ой, боюсь, что нет...

Ярость? Смешно. В их конкретном случае ярость не помогает, а мешает. Отказ от пользования оружием, попытки съесть врага не до убийства, а вместо него — всё это до добра не доводит. Это хорошо, когда солдат рвётся в бой... но не тогда, когда рвётся он туда поистине самоубийственно. Итог? Два здоровых мужика проигрывают одному связанному. Стыд и позор для воинов Тьмы!

Что у нас с неуязвимостью? Не наблюдается. Единственный элемент «оптимизма» заключается в том, что они, похоже, не стареют (раз не вымерли за 30 веков) и, возможно, не нуждаются в еде. Хотя последнее и не факт — воду они всё-таки пьют.

С верностью — темна вода во облацех. То есть, с одной стороны, сейчас они боготворят Сулакана. А с другой — все-таки не стоит забывать текст «Первой Исповедницы», это не солдаты, это толпа агрессивных безумцев.

Что там ещё? Высокий боевой дух, это да. Эти бойцы не будут роптать из-за тухлого мяса и не подвергнутся влиянию идей пацифизма. Однако... всё то же самое можно сказать и об их противниках. То есть если люди, сражающиеся с людьми, могут и новогодние братания в окопах устроить, то при виде такого противника у армии людей вопросов не возникнет. Или мы — или нас. А жалование, кормёжка и темперамент сержанта — это всё отходит на второй план.

И вот такое вот воинство идёт сейчас (то есть на момент окончания книги) на Народный Дворец. Надеюсь, что Сулакан и Ханнис Арк всё-таки припрятали в рукаве что-нибудь ещё (Ибо, повторюсь, при всём безумии в стратегическом смысле, тактики из архизлодеев Терри Гудкайнда обычно получаются хорошие. И Сулакан впечатления слабоумного на меня лично не производит). Иначе зрелище будет поистине жалкое. А начинающим Тёмным властелинам хочется посоветовать: господа! Если уж простые люди к вам не тянутся, создавайте армию Ночи на основе какого-нибудь более проверенного рецепта. Поверьте, вампиры, орки, големы, призванные демоны или с любовью выращенные кауллы послужат вам гораздо лучше, чем подобная «инновационная» нежить!

Раньше как-то не задумывался: а возможен ли теологический диалог между богословами разных религий? Не межконфессиональный, где все глядят в одну и ту же Книгу, только читают по-разному, а именно межрелигиозный? Вот, скажем, какой-нибудь древнескандинавский скальд или славянский волхв вдруг задался целью обратить в свою веру ацтеков, для чего предпринял полное опасностей путешествие в Новый Свет. Приехал, получил возможность выступить, рассказал про Одина или Сварога, выслушал про местных богов... А что будет — или может быть дальше? Как можно доказывать, что моя вера хороша — или чужая плоха — без общего культурного базиса?

На самом деле — отчасти можно. По крайней мере, второе. Для этого в чужой вере ищутся внутренние слабые места. Неочевидные посылки, сомнительные аргументы... И в итоге почтеннейшей публике демонстрируются выводы, доведённые до абсурда. Например: если верно вот это и вот то, чему учат вас жрецы, то смысла вот в этом обряде нет, а вот в этом случае нужно поступать совсем по-другому, ибо...

К чему я всё это говорю? Сильмариллион по-своему внутренне логичен. Да, это правда победителей. Но Чёрная Книга «не тянет» на «правду побеждённых». И даже не потому, что заставляет задавать ехидные вопросы вроде: если Мелькор весь такой из себя положительный и тоже воюет с дикими орками, открыв что-то вроде второго фронта, почему, во первых, об этом никто не знает и как, во-вторых, они, бедные, столько лет держались? А потому, что единственный логичный вывод из предпосылок, положенных в основу Чёрной Книги, делают сами её герои: творец — Илуватар — безумен! Ничем иным его действия и поступки верных ему айнуров, описанные в Книге, объяснить нельзя. Простите меня, но это сразу обесценивает полемическую ценность произведения. «Правоверные» уже победили, ибо единственный для них способ проиграть — это найти в Сильмариллионе что-то ещё более вопиющее. Красота стиля — да, остаётся...

И — сразу, к слову: я тоже считаю, что «Моргот — это не сатана». Но не в смысле «хороший». А в смысле — цели у них разные (я имею в виду классического, исходного Моргота). По крайней мере, проекция этих целей на мир людей. Чего хочет Моргот? Культа имени себя? Любви к себе во имя вседозволенного свинства? Возможно, но не заметно. На виду у него и целой шеренги его преемников — Тёмных Властелинов в фэнтези-мирах — совсем другое. Не религия, а политическая власть (да, я помню, храм в Нуменоре; но это как раз — не цель, а средство). Пусть не любят, лишь бы боялись. Построить сверхтоталитарное общество-машину, где рабами будут и подданные, и воины, и надсмотрщики, и даже элита. Вместо пирамиды — ровный блин и Владыка над ним. Ну, и ещё игрушку — Сильмариллы. Как говорит в Чёрной Книге Саурон — «кусок эльфийского стекла». Да, эта цель плоха и не богоугодна. Но она не ориентирована на прямое богоборчество и противостояние Илуватару, она просто безразлична по отношению к нему. Так что Моргот гораздо больше напоминает очередного невольного слугу лукавого, обольщённого идеей Абсолютной Власти, чем его самого...

Прочитал книгу, прочитал комментарии и задумался... Мир Серого домена, по большому счёту, устроен достаточно просто: стандартное как-бы-средневековое (хотя автор даёт понять, что не всё в этом отношении так просто) фэнтези, плюс схема с Мечом, Духом и Драконом, плюс замечательные орбитальные излучатели, работающие по принципу «Make love, not war», которые, я уверен, в конце концов главный герой с большим удовольствием разломает. Но почему-то самое большое впечатление после прочтения на меня оказал не результат этого излучения и не «обилие пролитой крови», а тот факт, что в описанной в книге империи Фофар ещё существует некий аналог полицейских сил. Который лично я на месте императора первым делом разогнал бы. За абсолютной ненадобностью.

В самом деле, давайте для простоты рассмотрим две возможных крайних модели этих самых полиций (милиций, страж — нужное подчеркнуть): «условно-хорошая» и «условно-плохая». Условно-хорошая — это стройные ряды Аниськиных и Дядь Стёп Милиционеров. И рядом не стояло. И в задачу автора не входило — по его собственным словам. Представляю себе «условно-плохую», где на рядовых граждан наплевать, где сотрудники погрязли в коррупции и лени, где полиция — это игрушка противостоящих политических сил и кормушка для тех, кому удалось оттеснить локтями конкурентов... Неприятная картинка. Но в этой бочке дёгтя должна быть ложка мёда, а именно: когда сверху приходит властный окрик, когда «министр в городе», когда происходит что-то из ряда вон — эти люди мобилизуются, вспоминают азы профессии и начинают рыть землю носом с ненулевыми результатами. То есть играть роль того же Дяди Стёпы Милиционера, но для элиты. А иначе зачем выделять финансирование на структуру, которая ничего не может, ничего не умеет и рейтинг которой среди населения даже не нулевой, а отрицательный? Всё логично. Вот только я так и не смог понять одного: а кто в Сером домене, собственно, играет роль этой элиты?

Нет, сиволапое крестьянство и городских мещан отметаем сразу. Интеллигенция? О нет! Вот одна из многочисленных показанных автором сломанных судеб героев: девушка, дочь не самого последнего в городе человека, среди бела дня выходит на рынок за покупками. На её беду, на неё обращает внимание — в дурном смысле — местная гопота. Среди бела же дня на улице начинается преследование девушки, ей удаётся добежать до дома... Всё кончается тем, что дом сгорает. Городской дом, не деревенский! Негодяев, «естественно», никто даже не ищет. У стражников, очевидно, дома либо за городом, либо несгораемые.

Может быть, элита — бизнесмены... то есть, купечество? Нет, автор наглядно демонстрирует и его бесправие перед творящимся в стране произволом. Кто тогда? Ах, ну конечно, вконец зажравшиеся аристократы-феодалы (я, конечно, с трудом верю в феодальную аристократию в мире общедоступной магии, но таковы уж традиции современной фэнтези)! Вот они, хозяева жизни, с чьего молчаливого попустительства творится в стране и мире бардак! Однако... Вот в город приезжает девушка теперь уже из дворянской семьи. Между прочим, отец — на хорошем счету у императора. Девушка тоже идёт на рынок — да не одна, а с охраной из отцовских дружинников. Налетает отряд работорговцев, дружинники мертвы (ой, как я люблю и обожаю эти «логичные» повороты сюжета в огромном числе книг: положить десяток своих лучших людей, чтобы убить/похитить одного, да и то сугубо в утилитарных целях: съесть или продать в рабство), девушка похищена, отец рвёт на себе волосы, император бессильно скрежещет зубами. Нет, это не хозяева жизни, искать нужно где-то в ином месте...

Так кто же тут «самый главный»? Маги, конечно же. Эти могут ходить на рынок спокойно. Да вот беда — маги защищают свои честь, жизнь и имущество сами, благо законы в случае чего на их стороне. Магам полиция просто не нужна — как ветерану войны не нужен в качестве телохранителя десятилетний мальчишка с рогаткой. Тем не менее, общество империи продолжает балансировать в заведомо неравновесной ситуации. Полиция продолжает существовать, девушки — ходить на рынки без оружия и в одиночку, бандиты — разбойничать, а вигилантов почему-то не наблюдается.

Да, я знаю, что автор хотел показать нам суровый и жестокий мир. При этом ещё и в жанре фантастики. Но хотелось бы, чтобы при своей жестокости и фантастичности он был бы ещё и логичен. Возможно, это противоречие — кажущееся и разрешится в продолжении цикла?..

Хотелось бы дополнить кое-какие из предыдущих отзывов. She_cat права, Джегань и в самом деле «достаточно непростой душевной организации человек, правда психически больной». Беспризорник, найденный на улице лидером тоталитарной секты, очищенный от очистков, осыпанный материальными благами и превращённый в сокрушительное оружие... И этот герой, похоже, выходит у автора из-под контроля. Возможно, это сложно заметить в процессе чтения всего цикла — но прочтите описание самой первой сцены с его участием — в «Защитниках Паствы» — и сразу же самой последней, в этой книге. Неужели тот хамоватый умный циник, стремящийся встать вровень с Создателем и верящий в безграничные способности человека, практически коммунист, и этот изнывающий от желания стать мучеником фанатик — одно лицо?...

До самого финала ждал, но так и не дождался: интересно, а куда подевалась вся могучая пропагандистская машина Даркена Рала? Вроде, Ричард не особо занимался кадровыми перестановками в Народном Дворце. Деммин Насс погиб, силовики подняли мятеж, а куда делись все те замечательные Геббельсы, которые бросили к ногам Даркена Рала все Срединные Земли? Можно было бы переориентировать на контрпропаганду против Имперского Ордена. То ли Ричарду это не пришло в голову, то ли брезгует...

«Немножко расстроила работа переводчика: то, что Рал из Магистра превратился в Лорда еще можно пережить» — самое смешное, что эта проблема сложнее, чем может показаться. Читая русский текст, я тоже негодовал на редактора, не удосужившегося привести термины в цикле в порядок. А меж тем в английском тексте так и есть: Master и Lord. Просто, скажем, в «Первом Правиле» обращение Lord используется только в одной сцене: диалог Даркена Рала с Деммином Нассом. Второй называет первого именно Lord Rahl, и переводчик, должно быть, почёл за благо не ломать стиль и перевести это как «мой господин». Лично моё мнение — учитывая специфику культуры мира, его атмосферу и уникальное положение главы дома Ралов, если мы переводим Master Rahl как «Магистр Рал», а Father Rahl — как «Отец Рал», наиболее адекватный перевод Lord Rahl — «государь Рал».

Действительно, всю предыдущую книгу (и добрую половину этой) задаёшься вопросом: что, собственно говоря, мешает нашим богам пообщаться напрямую вместо малопонятного выяснения отношений через посредников? Но вот по прочтении ответ как раз на этот вопрос более-менее вырисовывается. Итак, почему не выходит на связь Хедин? Вариант «не может» отвергаю сразу. Если он даже этого не может, то... Кстати, в «Земле без радости» — прекрасно смог. Значит — не хочет. Почему не хочет? Потому что ничего нового (так ему кажется) не узнает. Для него ответ на вопрос, предатель ли Хрофт, решён однозначно. И думаю, что звучит он в конце «1000 лет Хрофта». Просто перед нами

Другое дело, что это порождает следующий вопрос: а почему этой тайной нельзя делиться вообще ни с кем? То есть, абсолютно? В частности, с чересчур разнервничавшейся Сигрлинн? Можно на ушко, чтобы даже читатели не слышали. Напрашиваются два ответа. Ну, то есть один, но в двух вариациях. Хедин боится, что подслушают. И страх этот либо на чём-то основан, либо носит иррациональный характер. Если первое — это любопытно. Неужели всего могущества Бога Равновесия недостаточно, чтобы тайно передать что-то любимой женщине? Если второе — тогда приходится признать, что маг-комбинатор превратился в бога-перестраховщика. С одной стороны, это печально. С другой — лично я нахожу определённое извращённое удовольствие от наблюдения за тем, как в книгах рушатся планы именно перестраховщиков. А план-таки разрушился. Ибо если

Отвык, похоже, за века Хедин от того, что кто-то воспринимает его не как многомудрого Аэтэроса и Учителя, даже не как умного брата-Рейстлина, а как равного — не могуществом, а разумом. Равного, способного ошибаться и заблуждаться.

Теперь что касается Хрофта. Почему не выходит на связь он? И вот тут приходится спросить: а что мы, собственно, о нём знаем? Нет, не об Одине скандинавских саг, а именно о Хрофте Хъёрварда, о его личности, мыслях, ценностях? У меня вдруг возникло ощущение: до «Пепла Асгарда» — да практически ничего! Книги полны внутренними монологами Хедина. А Хрофт? Он видится нам, в основном, либо глазами того же Хедина со товарищи, либо через призму «1000 лет» — книги, которой априори нельзя верить буквально. Просто литературный персонаж находится в тени мифологического прототипа — точно так же, как Спаситель — вот и не бросается это в глаза. Уже ставший современной классикой шаблон: двое-трое друзей начинают совместный бизнес, годы идут, романтические настроения молодости уступают своё место иным настроениям и вдруг выясняется, что они совсем разные люди с разными целями в жизни. Взять, скажем, ту же «Дверь в лето». Не из-за «бабла» возник спор, а именно из-за жизненных позиций. Что есть высшая цель маленькой фирмы? Превратиться в филиал мегаконцерна? Или дать своим основателям свободу жить для себя и по своим правилам? Но в «Двери» этот конфликт разрешается в правовом поле. А в Упорядоченном? «Вы с Ракотом и Хрофтом теперь владеете Упорядоченным». Никакой иерархии, никаких паёв. Только вот Хедин-то никогда на тронах не сиживал, в лучшем случае — был тенью за троном. А Хрофт — напротив, никогда не скрывал желания, чтобы «всё стало как раньше». Так, собственно, зачем ему говорить с Хедином? Спрашивать разрешения? А что, есть возможность, что Хедин ему что-то запретит — это ему-то, древнейшему из древних и, как ни крути, собственному учителю? Ну то есть объективно-то есть. Но признавать это неприятно. И даже если Хедин скажет, мол, воскресить асов — прекрасная мысль, дерзай, старый друг, может, помочь чем? — осадок останется. Ибо опять же получается, что Отец Дружин у кого-то просит разрешения. Причём не на курение в такси, а на исполнение заветной мечты. И где тут правовое поле? Хедин и Сигрлинн рассуждают о том, любой ли может предать... да вот только чтобы предать, нужно сначала присягнуть. В прямом или переносном смысле. Учителю, Родине, владыке. Кто Хедин Хрофту? Господин? Сюзерен? Родная мама? Друг — да. Но в чём тогда предательство именно друга? Тем более, пока Хедин самолично не предъявил каких-либо претензий? А подмастерья не в счёт. В самом деле, вы поссоритесь со своим другом, если вам ненароком нагадит в ботинок его кот? Так лучше не связываться и не говорить. Если Хедин спросит сам — ответим. Диапазон широк. От «как, разве я нарушил какой-то твой план? Ну извини старика, не подумал...» до «ты что, против? Серьёзно? А ничего, что я тебя об этом ещё до первой ГБ предупреждал? Ну и сам дурак, что забыл. Я каждые пять минут напоминать всяким сопливым не нанимался.»

А вот Скъелд, такое впечатление, Хрофта попросту смущает. Ибо боги непривычны к фамильярности. Как поступать с врагами — это мы знаем. А вот когда тебе набиваются в союзники, при этом то чуть ли не падают в ноги, то ведут себя на равных... Гюстав Флобер когда-то сказал: «Не прикасайтесь к идолам... Их позолота остается у вас на пальцах.» И вот складывается такое впечатление, что Скъелд активно хочет «прикоснуться», а Хрофт ведёт себя именно как идол — то есть никак. Хотя и понимает, что что-то такое в результате у Скъелда на пальцах точно останется. Но он не гордая девушка, поклонников отшивать не умеет. Даже теологический диспут в начале «Пепла» явно не по нему. Обычному богу при общении с неадекватным поклонником можно просто, но многозначительно исчезнуть (до сих пор не понимаю, к слову, почему так не поступил Брюс Всемогущий при попытке его соблазнить) — пусть поклонник сам рвёт на себе волосы и думает, чем прогневал Самого. А Хрофт и этого не может — ситуация не та. Так что вроде и понимает, что парень крутится вокруг него, как аферист вокруг жертвы, а как выйти из положения, не бросая ничем не подкреплённые обвинения в лицо — не знает.

Активизация линии Ракота меня также порадовала. В кои-то веки я вижу не тупого качка с мечом и в «знаменитом» плаще, а разработчика небывалых и великих заклинаний.

И ещё хотелось бы сказать: «Асгард», как мне кажется, окончательно переводит в разряд фанфиков «Свечу Хрофта». Ибо не может так быть, чтобы Хрофт и Хедин так лихо зашли в ту же, по сути, реку второй раз, и при этом ни один из них об этом не вспомнил! Да я бы на месте Хедина историю со свечой упомянул хотя бы ради успокоения Сигрлинн: «Знаешь, Си, пока ты... ну, в общем, пока тебя с нами не было, нам один раз уже показалось, вот как сейчас, что Хрофт нас предал. Ракот с Хагеном даже отправились взять его в плен. А потом выяснилось, что...»

Идея насчёт фляг понравилась. И ведь ещё со времён «Наложниц Ненависти» лежала на поверхности. И кто его знает, может, многие сосуды якобы со злыми джиннами на самом деле — как раз нечто в этом роде?

С другой стороны — насчёт метаморфов как-то натянуто. Судя по Анне, метаморфу требуется прорва магической энергии. Неужели они её просто покупают у Зелёного Дома? И Тайный Город, веками мечтавший заполучить живого метаморфа, ничего не знает о целой их династии?

Насчёт Красных Шапок — тоже надеялся на какой-нибудь комментарий. Ведь и в самом деле интересно: вот попадается такой «правонарушитель» в руки закона. Что дальше? Его вытягивают любой ценой (а уж после, в тесном семейном кругу объясняют, что воровать можно, а попадаться нельзя)? Кто? Свои? Служба утилизации? И Газон — досадное единичное исключение? Или, напротив, по всей России зоны полны таких вот лысых «сидельцев», авось да ничего лишнего никому не расскажут и от тюремных врачей будут держаться подальше.

На протяжении всей книги пытался понять: а на что, собственно говоря, Долинский рассчитывает? Он так наивен? Или настолько отчаялся? Он пытается продать информацию о секретных экспериментах КГБ, которая, по сути, заключена в рассказе о двух эпизодах его жизни. Он ведь не Монастырев, без которого не разобраться в технологии производства модифицированного Золотого Корня, и не Ярга, чья голова битком набита секретами древних эпох. Он очень боится, что ему не поверят... А если поверят? Поверят, выслушают, запишут и вежливо попрощаются? Или просто убьют? Именно поэтому мне его судьба показалась трагической — не потому, что кто-то отнял у него бизнес или предала жена. А потому, что тысячи, миллионы людей с удовольствием оказались бы на его месте — а для него это вообще, оказывается, не жизнь, и ради перемены в судьбе он готов ввязаться в совершенно безнадёжную для него авантюру.

А я уж было размечтался, вообразил себя криптографом... Что, по сути, представляет собой этот загадочный «монструз»? «Монстр святого Иакова»... Святой Иаков... Сайнт Яго... Сантьяга!? Неужели... Но чёрной кошки в тёмной комнате не оказалось.

Кстати, если серьёзно, достаточно странно, что чуды (как минимум), у которых есть резиденция в Петербурге, позволяют кунсткамере хранить столь опасный экспонат. Возможно, до описанных в книге событий они о его местоположении не знали? Ну вот теперь знают. И думаю, что очень скоро под благовидным предлогом он окажется списан и перемещён куда-нибудь подальше от рук «предприимчивых слесарей».

Прочитал предыдущий отзыв и захотелось добавить: мне тоже в течение всего цикла казалось странным, что сравнительно немногочисленные вампиры вместо того, чтобы рассеяться по миру и контролировать целые страны, сгрудились в кучу в одном городе и считают такое положение совершенно нормальным. И даже вриколакосы вместо того, чтобы затеряться на бескрайних просторах Сибири, ищут своё единство с природой где-то в столичных пригородах. Понимание причины этого, как мне кажется, пришло во время чтения описания полёта Миклоша в Скандинавию и обратно. Похоже, наши всемогущие маги просто боятся путешествовать! Ибо в пути каждого может внезапно застать солнце. В древности были более тесные контакты с Нософорос и, как следствие, была телепортация. А потом они оказались поставлены перед выбором: либо рассеяться по миру и не следить друг за другом, либо следить — но тогда жить рядом. Возможно, свою роль сыграло и противостояние гин-чи-най и духа Основателя. Что полезнее для каждой из сил? Разве не выгоднее Основателю, чтобы обладатели всех видов магии были тут, под рукой? А гин-чи-най, в свою очередь, может оказаться не выгодна ситуация, когда большинство киндрэт окажется недосягаемо для их секретного оружия. А вот сейчас уже можно и рассеяться. Как бы под предлогом кризиса в Столице, а на самом деле, рискну предположить, потому что современные средства коммуникации, по большому счёту, уже не требуют для поддержания контакта между кланами столь компактного проживания, а игры «верховных манипуляторов» окончились.

А что касается объяснения произошедшего в Столице мировому сообществу и того, как это спрятать — а зачем, собственно, это прятать-то? Не нужно промывать мозги всей планете — достаточно только обработать обитателей Северной резиденции. А дальше — разве чудом спасшиеся уважаемые бизнесмены и известные художники должны кому-то что-то объяснять? Началось светопреставление, мы бежали, нашли убежище... Нет, не знаем, что тут было. Нет, не знаем, почему началось и отчего закончилось. И вообще, у нас шок, не приставайте, нам срочно нужна психологическая помощь! Пусть ломают голову ведущие учёные и главы государств, что это было — предвестие Апокалипсиса, атака инопланетян или новый вариант Чернобыля.

Аннотации, как и названия, бывают разные. Редко когда незнакомую книгу можно полностью «угадать наперёд» (пусть не сюжет, но хотя бы атмосферу) только по ним и по её внешнему виду. Но всё-таки в большей или меньшей степени какое-то соответствие прослеживается. Но если вы попробуете подойти с подобной меркой к этой книге — вас ожидает разочарование. Итак: «Отважное сердце», герой — оруженосец рыцаря, издательская аннотация в героическом же духе... Не верьте глазам своим. Гален — вовсе не витязь без страха и упрёка, это не его типаж. Он трикстер, чья участь зависит не от чести и отваги, а от смекалки и удачи. Если же вы открываете эту книгу, уже будучи знакомым с миром Кринна и в надежде «погрузиться» в него ещё раз — тоже не стоит. Я не могу утверждать однозначно, но моё личное мнение — этот роман (Darinella права, в эпизоде с турниром его очень хочется назвать именно «рыцарским романом») лучше бы смотрелся, происходи действие в собственном уникальном мире. Что связывает его с Кринном? То, что в замках живут не просто рыцари, а Соламнийские? Тем, что главный злодей получил силу по непонятному капризу Такхизис? Тем, что всех спасает жрец светлых богов? С тем же успехом они могли бы быть рыцарями какого-нибудь Дол-Амрота, злодей — найти артефакт из наследства Саурона, а чудеса творил бы некий Синий Маг. Реальной привязки к миру Кринна, его истории и культуре я не почувствовал. Приведу только пару примеров. Вот рыцарь рассказывает о своём путешествии в Палантас. Казалось бы... но что это? Он говорит о том, как прекрасна Палантасская Башня Высшего Волшебства! Сэр рыцарь, вы там действительно были? Или пересказываете нам старинную легенду? Палантасская Башня Высшего Волшебства была проклята ещё до Катаклизма, о чём вообще идёт речь? А вот мы встречаем нелюдей. Да, Кринн полон представителей различных разумных народов. Итак, кто же нам встретился? Кентавры и... эльфы? овражные гномы? драконы? кобольды? эрды? дракониды? орки? Нет. Как ни странно, это — сатиры, более никем на Кринне не замеченные. И так далее, господа, и так далее. Так что — читать не отговариваю, книга не плоха, но не верьте ложным ожиданиям. )

Редко бывает, что одна и та же книга может и настолько порадовать, и настолько разочаровать. Тайна могущества Отца Лжи, источник его власти в трактовке автора — впечатлил. Очень изящно само по себе и в духе построенной вселенной. Но вот та самая симпатия, о которой писал предыдущий комментатор... Нет, возможно, существуют позитивные произведения, где дьявол подан в положительном ключе, которые можно любить и при этом не числить себя в рядах сатанистов. Но в «Воплощениях бессмертия» автор начал «обелять» своего сатану только в конце пятого тома, продолжил здесь и, признаться, выглядит это довольно неуклюже. И дело не в стилистике и не в языке, а в самой композиции. Враг может становиться другом, стороны могут не единожды меняться местами (как, например, в «Янтарных Хрониках»), но это должно выглядеть логично. А в «Возлюбившем зло» просто оказывается, что

И в чём тогда, простите, смысл всего глобального противостояния Ада и пятёрки инкарнаций, если сатана — такой замечательный парень, тоже стремящийся к вселенской справедливости? Тем более, что ещё в первом томе он пытался это объяснить (экскурсия Зейна в Ад)? Зачем спасать от него мир? А уж когда этот радикальный авторский поворот получил логическое завершение в последней книге, где выясняется, что

я лично стал называть весь цикл «Сказом о том, как

Отдельный минус — появление Яхве. Нет, автор с самого начала честно предупреждал, что наряду с нашими как-бы-христианскими инкарнациями в описываемом им мире существуют и персонажи других религий и мифологий. Но в первых томах этот факт был как бы за кадром и не бросался в глаза. Миму, напротив, жизнь приложила лицом об стол: ты можешь сколько угодно кричать, что ты индуист и не веришь в существование дьявола, но он-то тебя в покое не оставит. А с выходом на сцену Яхве заданный мною раньше вопрос встаёт ещё острее: в чём смысл противостояния пятёрки и сатаны? Не становится ли оно похоже на детскую возню в песочнице, когда разрушенный куличик становится трагедией вселенского масштаба? Если вдруг наши герои дадут слабину — дадут ли миру рухнуть Один, Зевс, Индра, Мардук, Амон, Ормузд и Аллах? А если сатана в очередной раз окажется повержен, не окажется ли вдруг, что, пока инкарнации обмывают свою победу в уютном Чистилище, в мире разразился Рагнарёк или пришёл Калки? Непонятно...

Не совсем понятно, почему «Место действия: Другой мир, не связанный с нашим». Формально в книге описывается эдакая «магическая изнанка» самого что ни на есть нашего мира. В смысле, планеты Земля, XIX век от Рождества Христова. Это не в большей степени чужой мир, чем мир «Ночного дозора» или «Гарри Поттера». Или ответ на этот вопрос содержится в последующих — непереведённых — книгах цикла?