«Любезный мой Аристид! Нас постигло ужасное несчастье. М-ль Эрминия, внучка г.герцога, ангел красоты и добродетели, тайно отлучилась куда-то сегодня и до сих пор ещё не возвращалась...».

Эх, какие строчки, какой изысканный стиль... Да, иногда бывает познавательно стряхнуть антикварную пыль с каких-нибудь неизвестных произведений, ибо среди них могут затеряться настоящие жемчужины авантюрного жанра. О романе Анри Тесье «La Marée Rouge» достоверно известно то, что существуют, по крайней мере, два его дореволюционных перевода на русский язык. Причем один из них, А.Богородской, вышедший под названием «Кровавое болото» является чрезвычайно редким. Также известно, что в обоих доживших до наших дней переводах сокращены, а точнее -исключены «экзотические», или «яванские» части, где сюжет принимает наиболее экстремальные и необычные формы. Если вкратце, из русскоязычных переводов бесцеремонно выпущено следующее. Кровавый граф-мститель прибывает в Батавию и по наводке своего агента узнает, что его недруг-креол женился на очаровательной белой женщине. Выясняется, что при госпоже ван Линден находится молодой слуга из мозамбикского племени. Негра подкупают и снабжают каким-то сильнодействующим средством, после чего «черному как уголь» мерзавцу удается несколько раз воспользоваться бессознательным положением своей госпожи. Однако, хозяин застает его на месте, и затем... Как вы думаете, что он сделает с этим негром? И ведь это я далеко не всё рассказываю, ибо бедная женщина потом ещё и ребеночком разрешится, и ...впрочем, ладно, хватит, что ни говори — план по задумке и исполнению прямо-таки звероподобный. Но как знать, возможно, когда-нибудь книгу все-таки выпустят и в полном переводе -ведь примерно треть оригинального текста в русских изданиях была нещадно вырезана...

Что касается романа в целом, это довольно-таки запутанная история — Тесье мастерски соединяет две линии, отстающие друга от друга на четверть века, и образующие общий ключ к единой тайне. Начинается всё в Сен-Мартенском предместье, в канун 1875-го года. Инспектора Дени ждёт рождественский ужин, о котором он мечтал целый год. И вот незадача — его тихий семейный вечер нарушает записка от родителя -управляющего старого герцога, чья шестнадцатилетняя внучка исчезает из отчего дома в неизвестном направлении. Бесстрашный «полициант», вздохнув, немедленно отправляется на поиски. «Палка его перешла уже в правую руку, а левая ощупывала в кармане пальмерстона так кстати захваченный револьвер»...Да уж, знал бы он, что юная красавица Эрминия — это лишь кончик щупальца «спрута» из того самого «кровавого болота», куда теперь придется с головой окунуться.

Одно могу сказать, роман этот предназначен для внимательного чтения, а никак не вполглаза — иногда даже происходит лёгкое «закипание» от обилия различных персон и их скоропалительных поступков. Как оно часто бывает, связующую нить поначалу ухватить непросто, но где-то по окончании первой трети, когда вводятся американский доктор Петрус Вебер и старый больной отшельник, чёрствый себялюбец, граф де Кольмар * с острова Сен Луи — интуитивно становится ясно, что пред нами, наконец-то, появились два главных негодяя, являющиеся объединенным мозговым центром происходящего. Что связывает между собой этих странных субъектов разного возраста? Какой союзный пакт они заключили? Непонятно? Но месье Тесье и не думает останавливаться. Заведение госпожи Шабуассо, куда «публика явилась покушать каштанов и выпить сидру...». Мулат и его подруга, отравившиеся мадерой **, а наверху -благородный старик с аналогичными симптомами... Дени понимает, в какой переплет он попал, «всякий за себя, а Бог за всех», думает он про себя -и полицейский опыт подсказывает ему, что все эти эпизоды тесно связаны...

«Где я и кто вы такой? — спросила она скорее удивлённым, чем испуганным голосом. — Вы находитесь у искренно и глубоко преданного вам человека, -ответил американец». Вот так цинизм, вот так притворство!..

Присутствуют и периферийные элементы по фантастике — полицейскому расследованию помогает ясновидящая, способная указать местоположение исчезнувшего человека, будучи погруженной в сон...

«Я провела неважную ночь, Петрус, и потому, понятно, слишком неавантажна сегодня».

По примеру некоторых других старых романистов, Тесье сочленяет в романе «городские легенды» и экзотические всплески, временно перенося действие в дальние края. И, повторюсь, в центре истории — настоящая Тайна, горькая и давняя. Есть все основания полагать, что это книга о Мести -о том, как способен человек мстить -злопамятно, долго, пронося нерастраченную боль сквозь годы; и одновременно о том, почему к оному вопросу стоит подходить обдуманно и взвешенно: человек смертен и способен ошибаться, причём коренным образом ошибаться. Можно, конечно, придраться к целому ряду обстоятельств (особенно, к чудесным «воскрешениям») и временным нестыковкам, но, к чести автора, многочисленные сюжетные «хвосты» в концовке сходятся в цельный круг и образуют удавку, которая затягивается на шее главного негодяя.

* с этой фамилией (Кольмар) месье Тесье способен уделать читателя и застать врасплох, ибо выбрана она с палиндромическим подвохом.

** упомянут достаточно редкий яд «упас». Применение и симптоматика описываются наивно, но тема заморских отрав для тех лет модная, а потому простительно.

Итого: скажу так — во Франции приключенческие книги на потоке писали многие, но этот роман, пользуясь боксерской терминологией, один из «тяжеловесов» по степени жестоких ударов: приключения -это не всегда одни лишь паруса и романтика, ведь, как показывает автор, бывает и обратная сторона «медали», приносящая горе и страдания.

Старый и скучный роман Алексея Михайловича Пазухина (он же однажды маскировался как «князь Мадатов»). Рассказывает о соперничестве двух молодых людей за сердце молоденькой дочери тульского помещика — Анечки Пичугиной. «Прехорошенькая девочка, препикантная и совсем еще юная...Изящно и со вкусом, хотя и скромно одета и держит себя совершенной институткой...» Вражда московского красавца Конрада Конрадовича Баронека и г-на Лавинова, учителя музыки в аристократических домах, сопровождается дуэлью и многочисленными выяснениями отношений. Саму Анечку (ввиду того, что ее отец опускается до непотребного пьянства и разорения) оберегает грозная родственница — полковница. Она может и розгами высечь, и на путь истинный наставить, и мозги вправить. Хотя мы-то понимаем, что предприимчивая полковница скорее рассматривает девушку как выгодный коммерческий товар -если удасться ее пристроить кому следует.

Взаимоотношения в любовном треугольнике описываются, что называются, без искры, но зато временами герои выражают свои мысли прямо и честно:«...но полюбите ли вы меня настолько, чтобы отдаться мне ?...Знайте только заранее, что женой моей быть нельзя!». И, можете себе представить — сказавший фразу сию деве юной не то что не удостоился пощечины, но даже ещё и заработал дополнительные очки на будущее...

Вообщем, заслуженно забытое произведение, мне же оно слегка запомнилось лишь описанием партии, как там сказано, в «биллиард». Я набрел на дивное слово («подставка»), не встречавшееся с юности, но мигом воскресшее в памяти — с тех пор, как сам наблюдал за партией взрослых на втором этаже загородного дома в К-цах. Какое старое словечко-то оказывается —оно показывает, сколь крепки традиции и терминология русских игр (роман-то аж 1895-го года): «Вот он дождался «подставки» и жадно прицелился в крупного шара, висевшего над лузой»...

«Недавно я получил весточку от моего корреспондента и коллеги по писательскому цеху Г.Ф. Лавкрафта. Его последнее письмо из Провиденса, Род-Айленд, принесло мрачные новости. Р'льех вновь поднялся над волнами, причем в тех же координатах, где мы его и нашли. Первооткрывателями, по словам Лавкрафта, стали члены команды яхты «Алерт»...Доктор Дж.Уотсон, 1910 г.

Да, вероятно, существует некая виртуальная реальность, где одни и те же, ранее упокоенные образы оживают и появляются в различных параллельных мирах. Писатели скрещивают их друг с другом, заставляют страдать, улыбаться, вспоминать прошлое... Хотя кто же станет отрицать, что очередная встреча со старыми друзьями, к коим я, безусловно, отношу Великого детектива и доктора Уотсона, будучи оформленной воображением писателя, понимающим толк в том, что он пишет — событие скорее положительное...

Ну что ж, значит, «Шерлок Холмс и Морские дьяволы Суссекса» *. Поначалу кажется, что Лавгроув покусился на святое для каждого шерлокомана -книга начинается с серии смертей среди членов клуба «Диоген». Да-да, тот самый клуб, где, как мы помним, нельзя разговаривать (за исключением специально отведенной комнаты). Как можно было допустить такое -массовых убийств его членов? Читая Конан-Дойля всякий раз посещала мысль, что «Диоген» — самое спокойное и чинное место во всем Лондоне, а уж учитывая, что одним из видных членов его являлся брат Великого детектива, застать их врасплох — нечто невероятное. Однако, факты таковы, что семь членов Диогена кончают жизнь самоубийствами, получив таинственные посылки от неизвестного отправителя. Увы, старина Майкрофт** также в их числе — брат Холмса совершает прощальный прыжок с балюстрады своего дома на Пэлл-Мэлл, успев перед тем сделать последний звонок...

Кошмар, одним словом. Дальнейший сюжет состоит в поиске Холмсом отправителя смертоносных посылок, выслеживания подводных Морских Дьяволов, похитивших трех юных дев, и, наконец, будучи в плену, совершить подводное путешествие на немецкой лодке SM U-19 в поисках древнего города Р'льеха, где, напомню, дремлет великий Ктулху...

Что могу сказать — авторский перегиб чувствуется, и чувствуется значительно. Нельзя писать о Ктулху в чересчур активном стиле — в противном случае исчезает та стена ужаса и безысходности, которую строил отец-основатель этого образа. Тем не менее, у Лавгроува есть в книге совершенно блестящая глава — она называется «Что находилось в коробке». В ней он не только ухватил дух произведений Конан-Дойла, но и создал подлинную атмосферу старых палповых weird tales. Вообщем, жук-оборотень Coleoptera Mostellaria, обитающий близ озера Квазипо в Восточной Африке. При всасывании под человеческую кожу носитель жука обречен (привет Ричарду Маршу...). Автор уловил в этой главе обычную простодушность доктора Уотсона, не заметившего насекомое, примостившееся на плечо его пиджака. Здесь же пристальный взгляд серых глаз великого детектива, демонстрирует, как всегда, абсолютную невозмутимость даже в безысходных ситуациях. Холмс мгновенно и без паники понимает, с чем столкнулся его друг, равно как видит и то, насколько опрометчивы могут быть его поспешные действия.: «Уотсон. Не двигайтесь. Вы находитесь, возможно, в самой серьезной опасности, с какой вам когда-либо приходилось сталкиваться». /Маленький спойлер — к чести доктора, он проявил себя в высшей степени достойно в этой ситуации, и даже задал потом Холмсу пару здравых вопросов — почему он поступил именно так, как случилось, а не иначе../

И вот,  в дополнение еще пара цитат из уст лавгроувского Холмса.

»- Мед, -просто ответил мой друг. -мед, который я собираю со своих ульев. Это замечательное вещество, полное полезных ферментов и сахара. Ваши древние предшественники из медицинского братства использовали его для лечения ран. Сам я нашел его эффективным для повышения уровня энергии, полезным веществом, и гораздо менее вредным, чем кокаин.»

«Музыка очаровывает. В Париже есть старый немецкий скрипач Эрих Цанн, чья мелодии способны открывать порталы в другие измерения..»

* Напомним, Суссекс -графство, куда в 1903-м году Холмс уехал заниматься пчеловодством.

** У меня всегда двоякое ощущение, когда продолжатели и стилисты уничтожают культовых персонажей. Помню свое негодование, когда один блеклый автор посмел изуродовать Джона Сильвера... В данном случае стремление Лавгроува оправданно и не несет ничего предосудительного. Для немолодого уже Холмса смерть брата — повод отомстить, что придает ему дополнительную решимость.

А напоследок, вместо привычного «итого», слегка взгрустнем. Цитата от лица доброго доктора Уотсона (и, к сожалению, цитата эта универсальна, ибо применима ко всему, над чем не властно время — ведь годы не щадят никого из нас):

«Я наблюдал за ним из окна, когда он ухаживал за своими ульями, и замечал, насколько неустойчивыми и до ужаса медлительными стали его движения. Иногда он не мог подобрать определенное слово или даже запомнить текст книги которую читал. И тогда я вспоминал, каким остроумным и крепким человеком он был, и мне хотелось плакать...»

Конечно, первое из трёх имён  на обложке (говорю только про первое, ибо оно худо-бедно у кого-то ещё пока на слуху, а вот два других точно никому неизвестны..) способно вызвать праведный гнев пуристов— спрашивается, а где же тут фантастика? Однако, позволю себе напомнить, что артистический образ Эйса (Пола) Фрейли состоял из костюма Космического Летчика, а группа, где он долгие годы добросовестно нарабатывал свой трудовой стаж, появлялась на страницах комиксов Marvel под руководством Стэна Ли (создателя Человека-Паука). Наконец, одна из самых популярных песен, переработанных Эйсом («2000 Man») повествует о будущем, а одним из своих любимых фильмов он называет «Захватчиков с Марса». Как говорится, это всё же лучше, чем ничего...

Мемуары ведущего гитариста группы «Kiss» начинаются с сакраментального эпизода из детства — с истории его отца, работавшего электриком на стройке и однажды вытянувшего короткую спичку. Это означало, что в тот роковой день выпала очередь Фрейли-старшего идти за сандвичами. И именно в тот раз кто-то случайно повернул рубильник. Когда отец будущего музыканта вернулся, уже безжизненные тела его коллег снимали с проводов высокого напряжения. Очевидно, история приведена не просто так. Она показывает, как много решает в жизни случай...

Перед чтением этой биографии может возникнуть резонный вопрос -а правильно ли вообще полагаться на память возрастного человека, всю сознательную жизнь дружившего с алкоголем и пагубными веществами? Однако, у мистера Фрейли имеются два козыря — соавторы (редакторы), которые поправят и проверят всё, что требуется; да и к тому же, как мы знаем, возможности человеческой памяти воистину неисчерпаемы — потому  будем смело надеяться, что участки коры его головного мозга, ответственные за хранение информации, успешно каталогизировали воспоминания…

Начальный эпизод, видимо, выбран автором неспроста — угрозы жизни различного рода возникали  с периодическим постоянством в его карьере. Но, за что мне нравятся рокерские биографии (а прочел я их ох как немало...), так это за невероятные истории, создающие впечатление о некогда существовавшей жизни в какой-то другой вселенной. И Фрейли здесь, конечно, не исключение — он несомненный участник топа самых отвязных представителей поп-культуры 70-80-х. Но, разумеется, не стоит повторять и брать в пример всё, что он описывает. Ведь далеко не все могут оказаться столь же везучими, как этот паренек из Бронкса, не говоря уже о наносимом вреде здоровью...Про то, что Эйс Фрейли пришел на первое прослушивание к  Стэнли Айзену и Джину Кляйну в кроссовках разного цвета, возможно, многие слышали (единственно что стоит добавить — сделал он это отнюдь не нарочно...), а вот о том, что...

- Эйс жёстко отвергал принадлежность группы к сатанинским кругам: сам он воспитывался лютеранином, Питер Крисс — католик, а Джин и Пол — чистокровные евреи;

- Джин вообще не пил никогда*, Пол не пил почти, а Эйс и Питер пили много...и почти всегда — очень много; любимым напитком Эйса было пиво — редкая страница данной книги обходится без упоминания пенного напитка, а во время концерта, чтобы настроиться как следует, он мог выпить до десятка бутылок;

- Фрейли утверждал, что ещё до того, как он накрасился в гримм группы «Кисс» у него были физические контакты с пятьюдесятью женщинами; дальше, он, видимо, решил, что считать уже бесполезно;

- Фрейли не мог дождаться пока «Касабланка» вышлет ему копию, и свою первую пластинку (она так и называлась — «Kiss») купил в родном магазине Бронкса «Alexander's». Что он с ней сделал? Сразу побежал домой слушать, конечно **;

- несмотря на тесную дружбу с Питером Криссом, Фрейли нередко селили на гастролях  с Джином Симмонсом  -закадычным  другом Стэнли. Объяснение здесь простое -Симмонс являлся эпическим неряхой и имел привычку плевать прямо на пол, застилая ковры слизью, из-за чего терпеть его было трудно. «Горло меня убивает» говорил он при этом хриплым голосом;

- на одном из альбомов Фрейли позирует в профиль. Этому есть объяснение -накануне ночью набравшемуся музыканту наложили швы на лицо после того, как он неудачно возомнил себя гонщиком Формулы I, печально разогнавшись на бульваре Сансет;

-с тяжёлым сердцем Фрейли признаётся, что гитарное соло на «Detroit Rock City» (а на мой скромный взгляд -это самое лучшее соло в арсенале группы...) придумал не он, а продюсер Боб Эзрин, обратившийся на записи диска «Destroyer» в пятого  участника группы. Как пишет Фрейли,  Эзрин тот ещё был любитель «кока-колы»...хотя и очень талантливый;

- Фрейли не любил исполнять на сцене популярную «I Was Made Fir Loving You» — его запястье выбивалось из сил от её монотонного ритма;

- Джин Симмонс спасал жизнь Фрейли как минимум дважды. Однажды Эйс ключом пошел ко дну в бассейне Атланты, и лишь оперативное вмешательство нырнувшего вслед за ним (и как всегда трезвого) Симмонса уберегло его от смерти. Второй раз Фрейли уснул  в ванне под воздействием транквилизаторов, причем прямо при включенной горячей воде. Спасатель Джин почувствовал неладное и ворвался к нему, когда вода уже достигла губ крепко спящего  гитариста;

- в 1982-м, уже после ухода из группы, Эйс сел в Порше и уехал на рыбалку со своим другом-барабанщиком Антоном Фигом. На обратом пути друзья врезались в каменную стену и влетели головами в раскидистый дуб. Как пишет автор, автомобиль был смят «до половины  своего обычного размера», но переносной холодильник с форелью остался цел. Фиг и Фрейли отделались относительно легко (была бы машина подешевле, все могло бы быть более прискорбно...), а «благодаря пиву и яблочному вину» они почти не почувствовали боли...

И т .д. и т.п. разнообразных (и неплохо изложенных) историй в книге множество, что говорит о том, что литературный дебют Эйсу удался. И ещё — он не пытался как-то выгородить себя или обелить — а просто пытался рассказывать то, что с ним было. Море девчонок, выпивки, шабашей, беззаботного времяпрепровождения, шумный успех и неудачи -это и есть костяк книги. Присутствует и неизменная для подобных биографий лечебница. А то, что Фрейли дожил до своих лет -настоящее маленькое чудо.

* Со стороны Симмонса это в высшей степени благоразумное качество, ибо ему приходилось бегать по сцене с ртом, наполненным керосином -ведь он вызывал огонь. А так того и гляди могло и самовозгорание произойти в случае неосторожности.

** Специально для тех, кто слушает музыку  в бездушном цифровом варианте с телефона или ноутбука, и не имеет понятия о том, как дивно хороши были старые аналоговые носители воспроизведения звука, даю цитату старины Эйса: «Нет ничего лучше, чем держать в руках свой первый альбом, разрывать термоусадочную пленку и вдыхать запах свежеотпечатанного винила...»

Ну что ж, подытожу словами рок-легенды (к старости Фрейли все же сумел побороть дурные привычки): «все ошибки и обходные пути являлись для меня тем, через что потребовалось пройти чтобы достичь того, чем я занимаюсь сегодня...»; и включим его  фирменную «Into the Night» из тех самых славных восьмидесятых — как ни крути, умели же раньше делать хорошие вещи (в широком смысле слова), которые и сейчас неплохо вспомнить...

«Каждый из нас пятерых живёт духом приключений. Нас объединяет общая любовь к дальним уголкам земли, странствиям вне дома, к тем, кто предпочитает вырываться из клетки обстоятельств..». Это слова редакции журнала «Adventure» за декабрь 1921 года из статьи, где рассказывается об истории создания романа «Barehanded Castaways». Вообще, стоить отметить, поиски этого текста оказались более интересными, чем сам текст. Дж. Аллан Данн издавался на русском языке чрезвычайно мало. Фантлаб выдает только  «Знак черепа», выходивший в «Вече» и ещё где-то, а недавно перепечатанный и микротиражниками. Ну а что же многочисленные другие книги этого автора? Наваял-то Данн будь здоров сколько — ведь он был настоящим агрегатором довоенной целлюлозной приключенческой литературы, вестернов и даже коснулся детективов с фантастикой... Да кому они у нас нужны, другие его книги, зачем заморачиваться  — глядя на скудное издательское однообразие, видимо, стоит рассуждать в подобном ключе. Тем не менее, из спортивного интереса, я не оставлял попыток найти именно текст «Обездоленных потерпевших крушение» — романа, сделавшего Данну имя  — для своей, мифически существующей,  «коллекции»  Робинзонад (люблю про острова, что ж поделать...), спросив о его наличии у двух или трёх знакомых и разносторонне сведущих книголюбов. И, надо же как бывает —  у одного из них он и нашелся примерно год спустя...

По всей видимости, редакция журнала «Adventure», упомянутая мной выше, по заказу которой Данн и написал настоящий роман, к любовным утехам и эротике была совершенно равнодушна. Оные направления, равно как поиски сокровищ и социальные элементы Данну  строжайше было велено из книги исключить. В редакции соригинальничать решили? Палповыми приключенцами себя возомнили?...В результате, после шквала, на остров (где-то по пути к Гонолулу) попадают девять  уставших и голодных мужиков. А остров -не обитаемый: нет там вам ни смуглых обнаженных туземок с кольцами в пупках, ни выпивки, ни скорых перспектив выбраться... Стюард, два нефтяника, клерк, книжный редактор, спортсмен, киноартист, старый профессор и один рабочий. К сожалению (или к счастью), Джозеф Аллан Эльфинстоун Данн -это отнюдь не Жюль Верн, и научной базой (несмотря на полвека века прогресса) он не пользовался, да и некогда ему было туда заглядывать, потому и «Сайреса Смита» с инженерным мышлением среди его парней нет. Никаких подручных приспособлений  и соответствующих знаний у них тоже нет. Верхом удачи для этих людей является забить дикую свинью или поймать угря...

А вот дальше самое тяжёлое (Данн так и сказал в послесловии, что роман шел совсем не гладко и не быстро). На чем строить сюжет? Как выяснилось, «в семье не без урода». Среди девяти человек находится один сумасшедший мистер Вольф — поджигатель, ворюга и потенциальный убийца * (надо ж чего придумать — на необитаемом острове у  старика бумажник стащил). Так что помимо схваток с животными, человеческие боксерские и кулачные поединки в книге наличествуют. Однако, как выяснилось, изловить сбежавшего паскудника не так-то и просто -даже будучи в значительном численном превосходстве..

Художник журнала «Adventure», видимо, так и не смог определиться, рисовать ли ему кого-то из девятерых «каставеев», и потому обошёлся лишь заставкой и ...картой. Настоящей цветной  картой этого выдуманного острова (напоминающей по очертанием покореженного ската). Такой вот сувенир для коллекционеров...

Вообще, после затянутого психоделичного вступления экшн сцены в романе даже несколько удивляют. Концовку раскрывать, конечно, не буду, но интересно то, что коллективу так и не удается сплотиться — и в том-то и состоит особенность окончания романа. Кому-то пребывание на острове пошло на пользу, на ком-то из «последних героев» эта вынужденная командировка отражается крайне негативно. Поэтому о каком-либо детерминированном характере течения событий и речи нет. Одним словом, автор  компенсирует собственный дефицит углубленных знаний реалистичным подходом к изложению и полным отсутствием приторности в описании взаимоотношений между героями.

* Вряд ли, конечно, но как знать, не попал ли этот роман Данна в 30-х годах в руки одной благонравной английской леди? А далее вполне могло произойти следующее. Быстро пробежавшись по страницам, она задумчиво отвела голову в сторону и, хитро прищурившись, предалась размышлениям : «Дело ясное — сюжет у этого американского ремесленника решительно никуда не годится. Кроме острова и бродячего убийцы. И почему их было девять? Что за число такое странное? Пожалуй, добавлю ещё одного «негритенка» и покажу им всем, как надо делать настоящую нетленку...».

В связи с тем, что Симада-сан через пару деньков где-то далеко отсюда справит очередной день рождения, я решил переработать два своих устаревших отзыва о его произведениях. Ведь всегда приятно отмечать, что пишешь о живом человеке, и прожившем уже достаточно долго...И вот, первый из них — посвященный одной, получившей культовый и чуть ли не фольклорный статус персоне в книжном и кино- мирах (и, к слову, совершавшей свои злодеяния как раз в осенние денёчки, только было это в конце XIX века...). Роман вышел в юбилейный, 1988-й год, и автор был просто обязан написать книгу о Джеке Потрошителе по заданию своего редактора (хотя и говорит, что долго отнекивался..).

切り裂きジャック・百年の孤独 («Джек Потрошитель: Сто лет одиночества») -роману я поставил высокую оценку, поскольку убийства, совершенные знаменитым риппером Джеком (он же -«кирисакиякку»), здесь трактуются с точки зрения мотива, а не психического безумства. Но, как я уже где то отмечал, основная беда отзывов на детективные произведения состоит в том, что самое интересное, кульминационное обсуждать в них нельзя....Что ж, ограничусь намеками. Если кто надеется когда-нибудь увидеть полноценное издание данного романа на русском языке — далее лучше не смотреть... Так вот, в рассматриваемой книге пятеро убитых проституток были знакомы друг с другом. А теперь задумаемся, как женщины вовлекались в это ремесло? Не могло ли быть так, что однажды более опытные «работницы» принудили к проституции девушку благородную и чистую, как слеза, насильно втянув ее в этот греховный омут? О причинах их проступка умолчим, но видимо они были. А что, если одна из этих непорочных дев, брошенных волею судьбы, на грязную кровать вонючих вертепов Ист-Энда под проходящих клиентов и есть мстительница? Представим, что Потрошителем являлась молодая женщина, потерявшая тщательно оберегаемую девственность в ожидании жениха из далёкой страны, и потому решившая после добраться до тех, кто вверг ее в пучину бедствия и разврата...И, касательно, причины распоротых внутренностей. Во всех версиях оный факт приписывается больному разуму убийцы, а что если предположить здесь рациональное зерно?...Далее,чтоб не спойлерить чересчур, я все же оставлю наводку на грани дозволенного -в качестве аналогии вспомним славный трактир «Гарский мост» из романа французского классика, особенно глаза малоприятной женщины Карконты, и то, как алчно смотрела она на алмаз аббата Бузони... Вообщем, история преподносится любопытно -но главное, в книге выдерживается строгая логика причин и следствий убийств. При том, что мы знаем — Симада-сан и сам не чужд расчлененки в сюжетах собственных книг — но здесь он играет на другом поле, и это отнюдь не «слэшер», а от «токийского зодиака» история и вовсе отделена десятками океанских миль... Получается не так, как у других авторов, писавших о Потрошителе, и у которых акцент ставился только на личности и вопросе «Кто?» У Симады как раз таки вопрос «Кто?» во главе угла и не ставится, выше порядком идёт вопрос «Почему?», и даются вполне достоверные разъяснения в рамках художественного чтива...В послесловии автор пишет: «... я думаю, рассуждения, изложенные в моей скромной работе, имеют больше смысла, чем выводы, сделанные предыдущими исследователями». Ну что ж, может с его стороны оно и не скромно, но по части выводов он здесь оторвался...

Из авторских находок -зеркальные события с убийствами происходят сто лет спустя в Берлине, отмечая некоторое сходство с деяниями в Уайтчапеле. Помимо прочего, этот ход позволяет автору ввести в сюжет таинственного мистера Клинга под которым некоторые фэны видят «астролога» Митараи. Не знаю, как правильно называется такой авторский ход -трактовать оное можно и так, и так. Хотя чего бы ему делать в Берлине? Думаю, здесь речь идёт скорее о некоем художественном двойнике того самого «астролога»....Кстати, примерно также поступил сэр Бэзил Коппер в книге о Лестрейде — на финальных строчках мы видим у него грустные силуэты людей, замечательно похожих на Великого Детектива и доктора Уотсона, но имена незнакомцев не называются.

Из элементов по фантастике: демонстрация цикличности времени. Мистер Клинг считает, что рецепты разгадки убийств столетней давности и нашего времени носят идентичный характер.

Итого: по-моему, получилось несколько лучше, чем очередная реинкарнация «врача-масона», действующего по прямому указу Королевы, или «психопата -эмигранта».

«Секрет стихотворению, равно как и удачно исполненной шутке, придает лишь слух того, кто слушает *...», — примерно с этих слов начинается предисловие Эдмунда Кларенса Стедмана к нью-йоркскому изданию «Ворона» 1884-го года. (Тот случай, когда не стоит сожалеть о том, что небольшое произведение занимает отдельную книгу -велика вероятность, что любое другое творение, будучи размещенным рядом, неминуемо поблекнет).... Меня же перечитать стихотворение сподвиг попавший под руку фильм Роджера Кормана 1963-го года по сценарию Ричарда Матесона (вот каково было и мастерство кинопродюсеров тех лет — сюжет поэмы аналогично растянут на целый фильм!). И, несмотря на чрезмерные кривляния Винсента Прайса (он явно старался переиграть в тот раз Питера Лорре и преклонного Бориса Карлоффа), видеоряд удался — особенно в сценах где появляется живая Птица... А чтоб было интереснее перечитывать, я вставил в найденный скан упомянутого старинного издания Harper & Brothers с иллюстрациями Густава Доре ** (от кончины По до его выхода отделяло тогда всего-то тридцать пять лет -меньше числа лет, прожитых поэтом из Балтимора...) перевод К. Бальмонта — параллельно английскому тексту. Кстати, малоизвестный факт (из того же предисловия Стедмана) — у стихотворения есть разные редакции, и книжная от журнальной отличается одиннадцатью (!) правками...

Мужчина, птица, и ... вместо живой женщины лишь призрачное воспоминание о ней — вот три компонента, и шедевр готов. И еще по поводу иллюстратора Доре — символично, что «Ворон» стал его последней работой — явно что-то с По у них было общее в подходе к работе и фантазии...

О влиянии «Ворона» на иные произведения массовой культуры тоже много всего сказано. И как тут соригинальничать, сказать что-то новое? Хотя вот, вспомнились строчки от некого эльфийца Рональда Падавоны. И если это не влияние По, то чье же?

«Ад и пламя впереди горят

Доступно стало мне, что будет после.

Часы идут, пока я зряч

Мой смех затих навеки

Never more...» (©) R.Dio & Walles.

* Явно с Вильяма Шекспира содрали.

** А вот русскоязычного аналога такому изданию — чтоб был только «Ворон», и только с Доре, без «винегрета» из надерганных отовсюду картинок, похоже что и нет. Не считая «подарочных» штучных экземпляров по восемьдесят тысяч рублей...

Итого: тот случай, когда растекаться в дифирамбах совершенно излишне, все уже давно сказано.

С этим рассказом, которому я поставил высший балл из-за давних воспоминаний, у меня была связана небольшая история. Разгадка растянулась на много лет. Дело в том, что в истрепанной книжке, где я его впервые начал читать, были вырваны страницы, предвосхищающие финал рассказа. Помню, я тогда замер от следующих строчек, после чего рассказ у меня и обрывался (кто вообще не читал, дальше лучше не смотреть):

«Мгновением позже загадка разрешилась. Холмс со смехом провел за ухом девочки, маска соскочила, и угольно-черная негритяночка засверкала всеми своими белыми зубами, весело смеясь над нашим удивлённым видом...».

Вот она, настоящая магия в действии -сцена, вызывающая мурашки по спине: помню, как я ожидал чего угодно, но не того, что случилось в книге — кошмарного, ужасного, разложившийся труп или убийцу в засаде, а на деле....великий детектив и маленькая черная девочка. Кстати, не удивлюсь, если для тогдашних первых читателей Конан-Дойля такой ход оказался большим нокаутом, чем перечисленные предположения. И, ещё, почему на самом деле юная негритянка засмеялась? По идее, должна была испугаться вторжения двух незнакомых взрослых белых мужчин и завизжать, даже несмотря на инстинктивно внушаемое, на уровне подсознания, доверие к мистеру Холмсу и кажущееся обаяние доктора Уотсона -сдается, ответ прост -наверняка автор хотел усилить обратный эффект неожиданности.

ドアX («Дверь Х») -полумистический рассказ о девушке, уехавшей из префектуры Иватэ в Токио, чтобы исполнить мечту — стать актрисой. Гадалка в фесской шляпе, сидящая перед витриной магазина, предрекает, что человек, который поможет осуществить эту мечту, ждёт ее за дверью с буквой «Х»...

На самом деле, случившееся в этом ретро рассказе отчасти похоже на давнюю историю 1939-го года с писателем Евгением Петровым (ту, что раньше так часто любили тиражировать в дешёвой периодике -хотя, когда читал в первый раз, так хотелось в нее поверить -уж больно она красиво звучала...). Напомню, хобби Петрова состояло в отправке писем в различные далёкие страны на несуществующие адреса. И вдруг, однажды, соавтор Ильфа получает проникновенный ответ из Новой Зеландии от некого Меррилла Оджина Уэйзли -т.е. своего адресата. То-то было удивление Евгения Петровича .. Ну так вот, а что касается героини этой книги, она точно также отправляла письма за океан -различным знаменитостям уровня Коула Портера или Гершвина, самостоятельно пыталась писать сценарии. А однажды ей ответил сам мистер Кэгни, спрогнозировав героине достойное будущее....

Я уже не помню, какова была разгадка переписки Петрова, но у героини этого рассказа Симады секрет успеха раскрывается замечательно. Да, нашелся, добрый человек, решивший исполнить ее желания. Существовало такое кафе в Токио — «Астер клуб». Можно только догадываться, по какой причине многочисленные письма приходили именно туда, и почему однажды пришёл ответ...

Однако, главные секреты рассказа ещё впереди, да и сама девушка окажется с особенностями...По поводу таинственной «Двери Х» — это пример, когда изначально представляешь одно, а на деле другое: финальная Х-образная дверь, за которой герои увидят «божественное спасение» демонстрирует нестандартность мышления автора.

Итого: добрый рассказ, написанный для взрослых, и показывающий, как могут сбываться мечты. В любом возрасте.

«Для меня всегда было что-то неопределенно фальшивое в обстоятельствах, которые можно доказать с помощью цифр. Я не доверяю им». Доктор Стеклов * из романа «Fatal Descent» («Drop to His Death») Дж.Д.Карра, Дж. Роуда.

Я давно не читал, что называется «чистых» детективов (и тем более скроенных по старому английскому рецепту), предпочитая произведения, состряпанные на стыке разных направлений и, желательно, не загнанные в строгие рамки. Потому, исключительно по некогда доброй памяти в отношении Джона Диксона Карра, в данном случае хочу воспользоваться правом, которое даётся любому отзывисту — придать такую окраску прочитанному произведению, какую душе угодно. Ведь можно выделить, несмотря на замеченные глупости и несуразности, выжимку только из самого интересного и создать впечатление, будто перед нами если не шедевр, то, по крайней мере, нечто занимательное. А можно, напротив, коснуться исключительно того, что вызвало раздражение и изжогу, словно мстя автору за старые огрехи или неудачные творения... Потому я попробую «раздвоиться», в двух абзацах описав собственные, совершенно полярные ощущения, не ставя ни одно из них во главе угла...

Абзац первый -«Интрига». Приблизительно 1938-й год. Лондон, переулок Святого Мартина. В издательском здании «Tallant Publications» шесть этажей, на самом верхнем из которых расположен кабинет руководителя — Эрнеста Даровитого. Доктор Стеклов приближается к этому зданию, имея в уме предстоящую беседу с кем-то из персонала. Предварительно его убеждают, что в издательстве творятся странные дела, ибо неизвестным лицом похищены предметы разного рода, принадлежащие редакции — книга, статуэтка, дорожные часы (пусть и маловероятно, но если вдруг, кто будет читать, — скажу сразу — друзья, обратим на эти часы особенное внимание, хотя и вряд ли вам это поможет..), и что-то еще, включая револьвер, принесённый мистером Лейнстером. Теперь внимание к лифту с электромотором Райса-Синглтона, функционирующим в здании. Все шесть этажей он преодолевает ровно за одну минуту, при том, что без остановки на этажах открыть двери можно лишь отключив электричество. Это важно, поскольку вскоре после прибытия доктора Стеклова в здании произойдет убийство. Убийство с виду совершенно необъяснимое, осуществленное в «запертых» традициях Джона Диксона Карра, в каковых он был способен обставить кого угодно -прямо как международный гроссмейстер по русским шашкам. Думаю, не будет большим спойлером сказать, что жертвой окажется хозяин — Эрнест Даровитый, зато гораздо запутаннее выглядит постановка задачи — лифт, куда он зашёл, спускался с верхнего вниз, когда и раздался выстрел. Найденная пуля принадлежала револьверу 45-го калибра ** (оружие, разумеется, отсутствует на месте преступления), и выпущена она была вертикально — будто бы сверху вниз, через стеклянную крышу кабины (о чем говорят осколки разбитого стекла). Примерная экспертиза показывает близость расположения огнестрельного оружия к потолку лифта во время выстрела — но случайные свидетели уверяют, что утверждать оное — невозможно. Более углубляться в завязку у меня нет желания, приведу лишь несколько завораживающих реплик, от которых истинный старый любитель классического детектива начнет одобрительно кивать головой и нетерпеливо потирать руки (и ещё — пришло время звать в помощь старшего инспектора — Давида Грабового):

«Мисс Триша: « с ним рядом никого не было», — объяснила она. «Я видела, как он спускался».

«Доктор говорит, что выстрел, должно быть, был произведен кем-то, кто стоял у дверей лифта. В шахте лифта никого не могло быть.»

«На крыше лифта если кто и был, то только призрак»;

«Но в том-то и беда. Видите ли, этот лифт нигде не останавливался».

«Верхняя часть этой шахты забетонирована. Единственные отверстия в ней — для прохода стальных тросов»;

«Его первый двоюродный брат умер от гомицидомании», — сказал он.»

«Следовательно, сэр Эрнест Даровитый был убит устройством — адской машиной — механическим устройством, состоящим из револьвера, установленным в шахте лифта. Поэтому очевидный подозреваемый и, вероятно, настоящий убийца — наш друг механик»

«Но вы клянетесь, что лифт не останавливался между выстрелом и спуском на первый этаж? Клянусь. И все остальные тоже».

«Это означает, что оружие держали очень близко к световому люку, когда стреляли — не более чем в четырех дюймах, во всяком случае. Разве вы не согласны с этим?»

«Сэр Эрнест пользовался этим лифтом несколько раз, прежде чем его застрелили. Если в лифте было какое-то устройство, оно не могло само по себе выбирать, когда сработать. И это не могла быть машина времени, как бомба, заведенная по часам..».

Абзац второй -«Реализация». Ну что ж, а теперь я с удовольствием перейду ко второй части отзыва, не столь радужной, как загадка, описанная выше. Совершенно очевидно, что для обоих авторов этот роман — вариант этакой запущенной литературной ипсации, закрученной строго и только в рамках любимого ими жанра, и способной ублажить лишь точно таких же преданных поклонников детектива, каковыми являлись они сами. Целый роман (и достаточно продолжительный) разбирается с разных сторон, по сути, всего один-единственный эпизод -этого самого убийства в лифте. Не чересчур ли? Чувствуется, что авторы очень подкованы в создании ловушек и ложных ходов — но интересно ли читать их бесконечную пикировку?...Далее. Обилие имен- персонажей. Это давняя беда так называемых классических детективов, принадлежащих перу англоязычных авторов. Чтобы втянуться в повествование поначалу приходится сильно напрягаться, чтобы более-менее связно запомнить всех лиц , появляющихся на первых страницах без всяких на то весомых причин. Однако, к числу плюсов отнесу то, что, казалось бы, картонный образ доктора Стеклова имеет способность постепенно усиливаться — к концу текста к нему испытываешь даже некоторое определенное уважение... По разгадке. Мне виделся более простой вариант -вспомним, как раньше, да и сейчас иногда закладывают нечто меж дверей вагона в электричке... (хотя я и понимал, что такая постановка будет никому не интересна..). Но беда романов, построенных на одном трюке в том, что в открытую обсуждать достоинства и недостатки этого самого трюка нельзя, а перемигиваться с невидимым собеседником -мол, ты помнишь, как дело было у товарища *** в его охренительной книге под названием «****» я как-то не настроен..... И также, не умаляя достоинств Джона Диксона Карра — мотив он с коллегой придумал скучнейший, прямо как в книгах Рекса Тодхантера Стаута, а что касается способа убийства....«The scientific mind» и больше ни слова — сомневаюсь, что он бы сработал на самом деле (да и при том эти опытнейшие авторы благоразумно так крепко усилили ложные ходы, чтобы уж точно никто не догадался)...

* Здесь и далее...Так-то его звали доктор Glass, но недавнее обсуждение в теме «Северо-Запада» утвердило меня в мысли, что с этими фамилиями можно не церемониться — в тех случаях, ежели перевода нет, и сам (пусть и в отзыве) являешься первооткрывателем в том, как именно всех их обозвать. Эрнест Даровитый — в оригинале Tallent, Давид Грабовой — Hornbeam. Триша — Патриция Таллент.

** к слову — отмеченный в романе револьвер Webley, по мнению писателя Дж. Лавгроува состоял на вооружении у доброго доктора Уотсона. Упоминался он или нет у Конан-Дойля — увы, не помню....

Итого: я уделил данному роману и так уже излишне приличное число строк, поэтому просто- 6.0 из 10.0.

«Зеркальный мир имеет только два измерения, но всё отображаемое в нём обладает глубиной пространства трехмерного...»

黄金の刃 («Золотое лезвие»: о том, что иероглиф 金 «кин» значит «золото»/«деньги», наверное, многие знают...). Рассказ, сочетающий в себе идеи научной фантастики применительно к детективной фабуле и ... здесь же необычным образом используется книга Ф.М. Достоевского из собрания сочинений в специальном переплете. Нет, никто ее читать не собирается, том используется исключительно в качестве реквизита, скрывающего за собой нечто важное (см.на название, являющееся прямым ключом к разгадке)... Почему же из всего наследия мировой литературы выбран именно том Федора Михайловича, а не какого нибудь другого писателя? «Преступление и наказание» *, однако... Вообще, применительно к событиям в рассказе логичнее было бы избрать для этой цели книгу Герберта Уэллса, но, полагаю, в данном случае сыграли личные предпочтения самого Такаги Акимицу...

Кесуке Камидзу и рассказчик пьют пиво на Гинзе. Неожиданно к ним подходит знакомый, видный член компании «Никко Сеики», и утверждает ...что побывал в четвертом измерении, уверяя что совершит с его помощью преступление в ближайшем будущем. Не ручаюсь в данном случае за точность его пересказа -но суть поданного им примера приблизительно в том, что если перенестись в очень далёкое прошлое и подойти к месту, где в настоящее время находится крупный банк, и вернуться по временной шкале обратно вверх, то можно совершить нечто нехорошее; после чего возвратиться таким же путем в прошлое и настоящее -используя время как то самое оное -четвертое измерение...

Действительно, то, что происходит, является аналогом вышесказанного -сначала побывать в «прошлом», в некотором месте, и подготовить то, что позволит совершить деяние, сработающее несколько позже, когда автор задумки уже окажется перемещенным на безопасное расстояние... Друг замужней женщины убит (заколот) с помощью чего-то острого, снабжённым ядом кураре, в запертой комнате, заставленной книгами от пола до самого потолка. Тот самый знакомый Косуке и рассказчика находился в момент преступления далеко от Токио...

* На самом деле, содержание тома Федора Михайловича автор не сообщает (равно как и на каком языке было собрание), что в некотором роде можно счесть за неуважение к труду классика.

Что ж, рассказ достаточно архаичный (и вообщем-то малоубедительный с технической точки зрения), потому вряд ли когда-нибудь всплывёт в антологиях, но, как пример раннего творчества Такаги — сойдет. Дополнительно: рассказ можно использовать как неберущийся вопрос (на который никто не ответит) в викторине «Федор Михайлович и японский детектив»... И, конечно, заметно сочетание идей старой западной беллетристики с местным колоритом.

Название книги будто бы призывает к мысли о предстоящей запутанной загадочной истории, вот только так ли это окажется на самом деле -та ещё дилемма, ибо ухватить нить, в чем именно здесь будет заключаться «тайна» не так уж и просто...

В свое время добавляла таинственности и публикация романа под странноватым псевдонимом «Искра», в котором, правда, без труда распознавался частый гость дореволюционных периодических изданий -Николай Ракшанин -писатель, мало кому сейчас известный. /Знаю ещё про трех человек, знакомых с сочинениями Ракшанина -собственно, от одного из них я сам и узнал о существовании этого писателя.../. Правда, мне интереснее читать петербургские «нуары», но в исполнении г.Ракшанина неплохо читаются и «нуары» московские... Наконец, отметим ещё такой момент -роман вышел спустя два года после состоявшейся лондонской серии убийств, совершенных Джеком Потрошителем. Резонанс тех деяний оказался настолько силен, что долетел и до умов российских писателей, решивших в какой-то мере использовать образ Потрошителя в своих произведениях. Ну и не будем забывать, что в отличие от множества последовавших в будущем «вольных продолжений», книга Николая Осиповича появилась, фактически, при жизни того самого «Джэка»...

«Ларису Михайловну бесила давно уже чистота Клавдии Петровны, не знавшей до сих пор нарушения долга и верности мужу»...В первую очередь замечу — компоновка этого небольшого романчика отличается некоторым своеобразием, что является скорее фактором положительным. Автор вроде бы ведёт читателей по одному пути (смотреть, опять же, на заглавие...) ибо многие наверняка решат, что впереди ожидается простодушный детектив (ну как же, ведь «маэстро» и прочие корифеи «золотого века» ещё только собирались появиться на свет божий, а до них ведь «ничего не было»...) с поисками убийцы или насильника. Автор временами всячески потворствует этому, описывая в середине достаточно жёсткую (но в основном закадровую...) сцену с обезглавливанием молодой женщины и последующим выносом головы из номера с использованием одного повседневного средства для ручной клади... Только вот интересен ли автору ход обычного детектива, подобно копеечным книжкам Габорио? Совсем не уверен. И Николай Осипович увлеченно докажет, что разобраться в душевных терзаниях человека для него важнее, чем вести читателя по цепочке «убийца-сыщик». В этом, можно сказать, и просматривалось литературное кредо Ракшанина...

Начинается же книга прямо как перенесенный в далёкое прошлое сценарий фильма от какой-нибудь «Альфа Франс» (к слову, французские словечки в тексте не редкость, да и некие номера Фальц-Фейна часто встречаются...): Василий Бронский *, брюнет с бородкой a-la Henri IV, работник бухгалтерии московского банка, проснувшийся в плохом расположении духа, западает в кабинке «подъемной машины» пассажа Попова на блондинку в коротком платье (коротком, разумеется, по тем временам...), и позволяет себе в образовавшиеся у них три минуты обозначить достаточно дерзкие намерения по отношению к внезапной попутчице... Вот вопрос. Что будет дальше? Сбежит ли Клавдия Петровна Кармина? (Так звали замужнюю блондинку). Или будет некое продолжение «общения» у счастливых (?) знакомых?... Вообщем, Николай Осипович с удовольствием займётся препариванием тайных (или, возможно, дремавших -как насчёт того, чтобы проявить настойчивость?..) желаний Клавдии Петровны. Стоит добавить, что у нее и подруга имеется- Лариса Николаевна, с довольно-таки свободными жизненными взглядами, тайно встречающаяся с неким «Максом»...

Из диалогов. «- С утра я переродился, я места не могу себе найти, я полон вами! Если позволите, я представлюсь вам. — Здесь?... На улице? Это очень мило! /...- Василий Гаврилович Бронский. — Имя у вас не из звучных. Впрочем...вас можно называть Базилем..»

Также, для собирателей сочинений, имеющих отношение к Джеку Потрошителю, приведу следующую цитату, позволяющую сполна прочувствовать тревожную атмосферу произведения: «Горничная Паша подала ей небольшой конвертик, лежавший на маленьком плюшевом столике. — Вам письмо, барыня./.../Лариса Михайловна быстро вскрыла конверт. В нем заключалась большая визитная карточка с золотым обрезом. На карточке крупными буквами было напечатано на английском и русском языках:«Джэкъ-потрошитель», а внутри приписка: «я приехал — берегитесь». Карточка выпала из рук Ларисы Михайловны, холодный пот крупными каплями выступил на лбу...»

И да, добавлю насчёт «Джэка». Несомненно, автор располагал информацией об увлечении Потрошителя письмами-угрозами, а вот о характере его действий имел, вероятно смутное представление (иначе при чем здесь отрубленная голова?). Но есть вопрос. А точно ли вы уверены, что хотите читать про него, про Потрошителя?..

* Просматривается фамильная аналогия с Вронским, персонажем «Анны Карениной».

Итого: наиболее примечательной чертой романа осталась непредсказуемость сюжетных линий (при том, что их отнюдь нельзя назвать чересчур витиеватыми); откровенная открытость (во всех смыслах) изображённых характеров, и, конечно, со вкусом выписанная атмосферность уютных ресторанов («Эрмитаж», однако..) и старых московских улиц.

«Не задерживайтесь надолго в комнате, где обитают призраки умерших...».

鏡の部屋 («Комната с зеркалом» — о том, что «кагами» значит «зеркало», наверное, многие знают...) -ранний, и слегка халтурный рассказ Такаги Акимицу. Будь автором кто другой, я бы и не стал отмечаться на таком рассказе, но, учитывая определенную обаятельность первых послевоенных японских детективов и добрую память о самом Такаги, напишу пару абзацев..

Резиденция токийского коммерсанта. Усадьба площадью десять цубо. В доме ранее жила волшебница, а ее благодетель погиб во время бомбардировки. После войны в дом заселяются новые хозяева и меняют всю обстановку, кроме большого зеркала, вмонтированного в стену гостиной. Зеркало старинное, и автор зачем-то указывает, что оно принадлежало одной из «императриц династии Романовых». Видимо, решил, что так будет загадочнее, либо где-то вычитал про роскошные царские зеркала....Ключевые события: труп новой хозяйки в той самой комнате, откуда единственный выход -через прихожую, где были гости. Но убийцы нигде нету... В бытовом смысле здесь ничего интересного, косвенно затрагивается проблема внебрачной беременности. А в плане детективных загадок — стоит задуматься, почему акцент именно на зеркале, а не на картине или , например, не на гобелене, и все станет понятно. Вообщем, учебная загадка на тему «слепой зоны» в помещении, где определенным образом установлено зеркало, точнее два зеркала, и каким образом можно спрятаться при имеющейся конфигурации комнаты. Единственная проблема -автору приходится верить вслепую (т.е. стать таким же, как и присутствующие в рассказе действующие лица) поскольку проверить его выводы без макетирования возможным не представляется.

Итого: не знаю как сам автор относился к подобным рассказам -слишком далеки они от его основного творчества. Не иначе как проба пера, либо сварганено по «просьбам трудящихся».

«В кино или театре я редко когда умирал с первого раза. Однажды я пришел в зрительный зал на свой фильм и незаметно сел в ряд позади двух девочек- подростков. После ужасной сцены, где мне довелось окунуться в чан с расплавленным воском, я неожиданно наклонился вперёд к ним и спросил: «Вам понравилось?». Услышав эти слова, они улетели на орбиту...».

Да, это Винсент Леонард Прайс -тот ещё шутник-с и комедиант, и примерные строчки из биографии, написанной его дочерью *... В моем личном рейтинге среди актеров не близкого прошлого, специализирующихся на фильмах ужасов, Прайс занимает место номер «3», а потому определенный (умеренный) интерес данная, случайно найденная книга и вызвала. И, несмотря на несколько гламурные обложки изданий «дочерней биографии», говорить об этом человеке хочется именно как о мастере ужасов... Но сначала о минусах. Дочурка актера (Виктория) родилась, когда папа разменял уже шестой десяток, и значит, в сознательный возраст она вступила, когда тот уже далеко перешагнул за пик карьеры, (несомненно, прошедший вместе с восемью фильмами времён сотрудничества с Роджером Корманом). Мисс Прайс собрала приличное количество материала об отце, однако, это не позволило ей сделать биографию живой — напротив, книга стала похожа на пухлый реферат с отметками по ключевым пунктам. К тому же, она уж очень долго добирается до самой интересной части — начала отцовской кинокарьеры. В результате и получается, что каких-либо «историй из жизни» знаменитого актера здесь на удивление мало. Точнее, я бы даже сказал не актёра — Актёрища. Ни запоминающихся ссор с коллегами по площадке, ни описаний пьяных гулянок и вечеринок, ни безумных розыгрышей -ничего этого в книге нет (а разве кто нибудь поверит в отсутствие всего оного у артиста такой величины, проживавшего одно время по соседству с Мэрилин Монро...) -но в данном случае это дочь пишет об отце, у которой сформированы свои взгляды на жизнь.

Некоторые факты из книжки. Вспомним мистера Винсента.

- дипломная работа Прайса посвящена Альбрехту Дюреру и Дунайской школе искусств;

- в молодые годы Прайс однажды был приглашен на ужин к вдове Абрахама Стокера -г-же Флоренс. Увы, никаких подробностей мероприятия автор по понятным причинам не приводит;

-первым фильмом ужасов, где снялся актер, являлся «Дом восковых фигур» (1953), сделанный под управлением одноглазого режиссера Андре де Тота (однако, трезвый взгляд для оценки новаторских 3D -эффектов). Говорят, девушка на студийной кассе едва не упала в обморок от чудесного грима Винсента Прайса. Там же в небольшой роли снялся некий Чарлз Бучински, который в будущем станет известен как «Чарльз Бронсон»;

-в 1958-м году вышел фильм «Муха». (Между прочим литературный источник -научно-фантастическая новелла Ланжелона -был выбран рассказом года по версии журнала «Плейбой»). Почему-то говорящая муха (особенно ее финальные словечки) показалась очень смешной актерам, и режиссеру приходилось делать много дублей;

-в юности отец водил Вику на запись шоу «Сонни и Шер». Но популярная в то время певица впечатление на девочку не произвела, чего не скажешь о свежеиспеченном чернокожем чемпионе по боксу Джордже Формане. Он был огромен -дочери артиста показалось, что Форман раздавит ее руку во время приветствия;

- Прайс обладал способностью заснуть на десять-пятнадцать минут в любом месте и в любое время, и однажды вогнал в шок экскурсовода, уснув прямо на полу трейлера: она решила, что перед ней самый натуральный труп Короля Ужасов;

- во время съёмок фильма «Охотник на ведьм» у Прайса совсем не сложились отношения с нагловатым 24-летним режиссером Майклом Ривзом. Тот изначально хотел взять на роль Мэтью Хопкинса другого жанрового специалиста — Дональда Плезенса. В первый же день Прайс упал с лошади, ушибся, а Ривз не посчитал нужным даже навестить его. Но все же Прайс ещё отдаст режиссеру должное и признает его талант — после ранней смерти Ривза;

-в октябре 1968-го Прайс вернулся из США в Англию для съёмок в «Продолговатом ящике», где впервые оказался с Кристофером Ли на одной съёмочной площадке. Говорят, они много шутили вместе. Забавный факт -у Прайса и Ли день рождения в один день (27 мая). Их чуть-чуть опередил третий брат-единомышленник/собутыльник — Питер Кушинг (у него 26-е мая);

-журналисты принялись пускать разного рода слухи об артисте после отменно исполненной им роли Оскара Уайльда и третьего брака с Корал Браун (женщиной с не совсем гладкой личной биографией) в пожилом возрасте. Ох уж эти сплетники;

- Прайс считал Джина Симмонса из группы «Кисс» своим другом, чего никак не мог сказать о Майкле Джексоне. Мистер Винсент познакомился с ним, когда Майкл был ещё маленьким негритёночком в «Джексонс Файв», выступая на ТВ в 60-х... Виктория считает, что разбогатевший «Джека» заплатил отцу сущие копейки за озвучку фрагментов из «Триллера». Однако, узнав о недовольстве артиста, свита певца позже принесла ему издевательский (как он посчитал) подарок -благодарственное письмо и постер в рамке с изображением Майкла **. Отцовскую шутку ниже пояса в адрес «Джеки», приведенную девушкой в книге, из цензурных соображений цитировать не буду... К сожалению, Виктория ничего не сообщает о сотрудничестве отца с Элисом Купером -а ведь без голоса Прайса пластинку «Welcome to my Nightmare» трудно представить.

* Надо же как бывает, вводя в поиск, был почти уверен, что этой книги нет на сайте, и мысленно уже готовил новое партийное задание-заявку по внесению — но, как выяснилось, иногда встречаются и исключения из правил: нашлась....В отзыве я называю автора с приставкой «мисс», несмотря на то, что даме уже около шестидесяти лет -но для того имеются весомые основания, каковые желающие могут почерпнуть из англоязычной Википедии, с удовольствием подобные сведения собирающей -здесь же засорять специфической информацией (пусть и просочившейся в книгу) комментарий не буду.

** Майклу припомнить разное горазды многие были. То рассказывали, как он на званый ужин со своей едой пришёл; то вспомнят, как в гостях в отходы жизнедеятельности его любимой ламы наступили и т. д. А мистер Винсент вошёл с его пластинкой в музыкальную историю -вообще-то грех жаловаться...

Итого: пока писал эти строчки, в голове всплыла относительно «свежая» мелодия вокально-инструментального ансамбля «Deep Purple» -всего-то девять годков ей, которая так и называется -«Vincent Price» — с пронзительным старческим вокалом Яна Гиллана и громыхающей, как в молодые годы, бас-гитарой Роджера Гловера. «It feels so good to be afraid -Vincent Price is back again..» А кто был продюсером трека? Ну конечно же Боб Эзрин, работавший в 1975-м над «Кошмаром» сразу с двумя Винсентами — Фурье и Прайсом. Старые друзья они всегда возвращаются. Как-то так. А я, пожалуй, пересмотрю вечером «Охотника на ведьм» или, вторым номером, «Дом длинных теней» — благо мисс Прайс напомнила.

... В светлый полдень раннего лета 1928-го года двое прилично одетых и неуловимо похожих друг на друга людей лет двадцати, встретились за обедом в итальянском ресторанчике на Манхэттене. Их оживленные взоры привлек заголовок о литературном конкурсе в журнале «McClure». Если быть точнее, Эммануила Леповски * и Давида Натана (таковы были имена молодых людей — двоюродных братьев) привлек не сам конкурс, а предлагаемая сумма выигрыша -7500 долларов. Кузены быстро расправились со spicy antipasto и ... в течение следующих месяцев забыли обо всём, чтобы успеть сдать рукопись с романом «Тайна римской шляпы» ровно к 31 декабря... Поскольку это все-так отзыв на книгу, а не пересказ, я не буду говорить что было дальше, и каким образом в судьбу шустрых кузенов (вскоре выбравших звучные псевдонимы Манфред Б. Ли и Фредерик Дэнней, прикрытые, в свою очередь, для надежности, еще и общим псевдонимом — «Ellery Queen»...) вероломным образом вмешалась писательница Изабель Бриггс -Майерс... А так, на самом деле приятно читать книгу (особенно если герои давно знакомы), написанную профессионалом — профессор Френсис М. Невинс был лично знаком с обоими братьями, да и сам публиковался в их журнале — здесь содержится масса биографических сведений и очень трезвых комментариев (среди которых минимальное число льстивых) почти ко всем произведениям Эллери Куина.

Вообще, Ли и Дэнней- это в некотором роде, «Стругацкие» детектива, если рассматривать их по вкладу в свой жанр, не говоря уже об особенностях работы в братском дуэте. (Также обращу внимание и на следующее полумистическое родительское сходство обоих тандемов- «Натан» в одном случае, и «Натановичи» — в другом...). И, раз мы на сайте по фантастике, начну с конца — отмечу указанных в книге Невинса тех мастеров этого жанра, которые позднее подключились к работе над брендом «Эллери Куин». Да, как говорится, « с деньгами не так хорошо, как без них плохо...».

# Пол У. Фэйрман. Написал «Неизвестную рукопись доктора Уотсона» / «Шерлок Холмс против Джека Потрошителя» (1966) по мотивам сценария теленовеллы. Первоначально работа была предложена Джону Диксону Карру, но «маэстро» отказался по причине плохого здоровья. Ли и Дэнней дописали лишь последние (!) главы. /Эх, а я то в юности наивно считал, что это их полноценная книга. Скорее всего, «Наука и Жизнь», где впервые печатался роман на русском языке, и слыхом ни слыхивала ни про какого Фэйрмана. С другой стороны, у Фэйрмана получилось весьма и весьма неплохо, а кузены наверняка сэкономили рубликов на гонораре, чем ежели бы на его месте оказался более именитый автор — ранга того же «маэстро»./

# Джек Вэнс. Этот специалист по научной фантастике написал несколько книг для бренда, но никогда не признавался в своих деяниях публично. Слово Невинсу: «Чем меньше о его детективных способностях будет сказано, тем лучше». Тем не менее, он своеобразно отмечает книгу Вэнса «Комната чтобы умереть»: «Запертая комната и умная головоломка. Но написана книга плоско и сюжет построен на удивление по-дилетантски»... И о «Теории безумца»: «Придуманная уловка требует, чтобы Бог восседал на коленях у убийцы, но чудесная, хотя и совершенно неуместная модель железнодорожной репродукции страны Оз является ярким пятном в этой заурядной работе...».

# Теодор Старджон. Невинс считает книгу этого корифея фантастики лучшей среди тех, где подключались «писатели-призраки» (речь о работе «Игрок на другой стороне»), сделанной Старджоном по наброскам Фреда. Невинс также утверждает, что сам Хичкок был вдохновлен этой книгой (хотя как раз в этом можно усомниться — «Психоз» то раньше вышел).

# Аврам Дэвидсон. К «Восьмому дню» у обозревателя неоднозначное отношение («вдохновлен его чтением о свитках Мертвого моря. Зная Дэвидсона, я подозреваю, что источником послужила серия статей Эдмунда Уилсона в «The New Yorker»...); но пишет, что «Латунный дом» — это да, действительно его книга.

# Фрэнк Белнап Лонг. «Тайна Зелёной Черепахи» опять же, писалась под контролем Фреда.

Вообще, читая книгу Невинса, понимаешь, насколько велики были талант и тяга этих двух простых парней, Леповски и Натана, делать деньги. Ведь они не только усердно и без устали работали над книгами, но и крапали сценарии, розыгрыши, делали радиопередачи, редактировали книги других авторов, наконец, создали знаменитый журнал «Ellery Queen Mystery Magazine»...

И вот еще несколько примечательных фактов из книги Невинса, на сей раз обычных, без фантастики:

- всю жизнь братьям приходилось оправдываться, что вторая часть псевдонима «Куин» — «Королева» не имеет отношения к сексуальным меньшинствам, а родилась во время карточной игры;

- персонаж «Джуна» из ювенильной серии назван так в честь авангардистки Джуны Барнс;

- долгие годы (до 10 октября 1936-го года) псевдоним «Эллери Куин» являлся тайной -на людях оба кузена появлялись в масках — раздельно, никто не знал что книги пишут два автора. Соответственно, один изображал Эллери, а другой -Барнеби Росса (другой псевдоним для серии о глухом актёре театра Шекспира -Друри Лейне). Самый фарс происходил, когда они одновременно появлялись на публичных мероприятиях в масках и начинали показательно спорить друг с другом, разыгрывая из себя авторов -конкурентов;

- по мнению писателя Энтони Баучера, развязка «Тайны французского порошка» — «самая восхитительная в истории жанра»;

- в «Тайне греческого гроба» Эллери неверно цитирует латынь («ne quis nimus»), и потом столь же неточно озвучивает ее как совсем другую пословицу;

- Невинс в пух и прах разносит «Тайну китайского апельсина» (одна из самых популярных и рейтинговых книг дуэта у читателей): «запредельные физические манипуляции, которые невозможно представить. И почему жертва так много болтала о своих планах первому встречному, когда, по идее, должна была помалкивать. Наконец, где экспертиза копий?»;

- мало кто знает, как расстроились Ли и Дэнней летом 1939-го года, прочитав в «Saturday Evening Post» роман Кристи «Десять негритят». Дело в том, что они работали тогда... точно над таким же сюжетом. Братья сильно огочились и на следующий год остались без романа. /Прямо хочется спросить — таки чем докажете?/;

- к нескольким ранним эпизодам телесериала «EQ» написал музыку легендарный 'хичкоковский' композитор Бернард Херрманн;

- идея журнала возникла у Дэннея после серьезной автомобильной аварии в ноябре 1940-го года.

* Мать Леповски — Ревека, являлась дочерью еврейских иммигрантов российского происхождения Леопольда и Рахили Валлерштейн.

Итого: информативная работа и, несмотря на массу достойных критических замечаний со стороны Невинса в сторону объектов его повествования, завершить хочется доброй цитатой к великолепной повести братьев, «Светильник Божий» (1935) : «возможно, это лучшая атмосферная загадка, когда-либо написанная в таком формате./.../Куин показывает ужас вселенной, брошенной на демонический произвол, а затем изгоняет его с помощью строгого использования инструмента, подаренного нам случайностью, космосом, или Богом -как бы вы его ни называли: благодаря просвещенному человеческому разуму...».

«Абдулла Хан. Мохаммед Сингх. Дост Акбар *. Каждое из этих имён отдавалось кислотным привкусом на языке, когда я перечислял их в литании ненависти...».

Сперва, вопреки своим традициям, вынужден обратить внимание на аннотацию, приведенную здесь выше, которую иначе как бредовой и не назовешь, ибо там переврано почти всё. Да, это вторая часть кроссовера Джеймса Лавгроува -«шерлокианы» и лавкрафтовских «мифов», но, разумеется, ни в какую «Америку» -как там написано, Холмс и Уотсон ** не поедут. И, тем более, их цель гораздо элементарнее, нежели остановить «ад на земле» -для начала свои бы шкуры спасти. Остальное в аннотации даже комментировать не хочется -«Герберта Уэста» там и в помине нет, а про Мориарти и говорить не стоит (вообще-то это неразумная подсказка тем, кто не читал книгу)...

Что ж, в плане читательского интереса эта часть смотрится хуже , чем предыдущая «Тени Шедвелла», но зато в литературном смысле она посильнее. Здесь уже более четко выглядят границы жанров, а дневниковая часть Захарии Конроя, посвященная плаванию по реке Мискатоник (они нашли шоггота -представляете, настоящего шоггота!..) стилистически образует лучший фрагмент книги (при том, что она обходится без участия знаменитой парочки). Да и когда ещё прочтешь о Холмсе, говорящем по-р'льехиански, или про доктора Уотсона, пытающегося совладать с «нерегулярной армией» людей-змей во главе с жутким Вгнн'сом. И, для затравки: добрый доктор Уотсон произносит здесь эпичную фразу (совершенно непонятную вне контекста): «Я лучше убью Холмса, чем соглашусь исполнить поручение, о котором вы говорите»... Вдобавок ко всему, автор позволяет себе более углубленно пройтись по станицам книги безумного араба Альхазреда -вплоть до подробного описания некоторых гравюр из «Некромикона» (чего не рискнул бы сделать и сам Г.Ф. Лавкрафт, проложивший путь всем этим бесчинствам)...

События происходят в 1895-м году (текст восстановлен по рукописи Уотсона 1928-го года)...Нервная система Холмса истощена кокаиновой зависимостью, и выглядит он на десяток лет старше своих сорока с небольшим.Тем не менее, через секретное отделение закрытого клуба «Диоген» до него доходит информация об американском учёном из аркхэмского университета Мискатоник по имени Nathaniel Whateley. Великий детектив в компании с доктором навещают неизвестного пациента в Бетлеме (Бедламе), беспрестанно шепчущего имя «R' luhlloig», и который, по идее, должен вывести их на след коварного Уайтли.***

Замечу, что едва ли не половину книгу составляют дневники Захарии Конроя, соратника Уайтли, описывающие путешествие небольшой экспедиции по Мискатонику в поисках аномальных существ, указанных в «Некрономиконе». Ужасы и водный маршрут, что может быть лучше?... Особенно здесь доставляет находка в яме старого лесного города в виде «луковичного свёртка» — спящего шоггота, чье сердце бьётся «одним ударом в год». Довольно -таки ленивая тварь на самом деле, не реагирует вообще ни на что. А вот представим-ка, что произойдет, ежели разбудить его с помощью магического заклинания...Но главное, это, конечно, опыты по «межчерепному когнитивному переносу» сознания, каковые пользуют в пути оба практиканта. Суть в следующем. Допустим, есть умирающий человек (пожилой, либо молодой -смертельно раненый), чей разум требуется сохранить. Для этого Уайтли способен выделить из внутричерепной жидкости умирающего вещество, называемое «омниретикулум», и пересадить его в иной череп (мозг сумасшедшего вполне подойдёт...). Вообщем, идея из грошовой фантастики (сознание , или душа, человека оживает в другом теле..), но описанная на качественном уровне. Хотя в целом общая фабула книги стара и проста -найти негодяя-экспериментатора, проводящего свои дьявольские эксперименты...

Диалоги в основном серьезные, но кое-где проскальзывают и ухмылки (типично британские, между прочим). «Я слышала о вас, мистер Холмс, да и есть разве, кто о вас не слышал? Только я думала, вы умерли в Швейцарии». «Уотсон допустил художественную ошибку. Я всего лишь находился на пешем отдыхе, когда упал со скалы..»

Что же по итогу. На мой взгляд, опять удачно исполнена стилизация и под Конан Дойла, и под Лавкрафта (особенно упомянутое выше путешествие на «Белле» по Мискатонику, где автор достойно играет языками мастеров прошлого). Диалоги от лица Холмса выглядят неотличимо от оригинала, с Уотсоном чуть хуже. Правда, на сей раз слегка раздражала теперь уже чрезмерная тяга Лавгроува подтянуть как можно больше книг Канона к Мифам. Иногда это у него выходило удачно, а иногда не очень. На культовую «Собаку Баскервилей» покушаться всё же рискованно... Главное -базовая идея недурно смотрится, ведь там нашлось даже место логическим выводам Холмса. Однако, порция грубоватого финального «палп фикшена» не впечатляет. Отдадим должное неплохому языку автора и бережному (отнюдь не глумливому) отношению к знаковым персонам.

* Я не мог не отметить отрывок, где автор между делом выдергивает троих сикхов из «Знака Четырех», вкладывая эти страшные имена в уста доктора Уотсона, ибо вспомнил, как когда-то в юные годы они врезались в память и мне — после первого прочтения книги Конан Дойла. Фраза, где эти индийские мистики перечисляются один за другим, сопоставима по силе восприятия со строчкой из «Графа»- когда в конце первой части, воспрявший духом Дантес, произносит имена Вильфора, Данглара и Фернана с полыхающей внутри него жаждой мести, предвещающей будущие события.

** Терпеть не могу вариант написания «Ватсон».

*** Здесь и правда аллюзия на «Реаниматор», но, разумеется, никакой Герберт Уэст в данной книге не упомянут -его время ещё не пришло.

Итого: в конце я подумал — вот не зная год на обложке, удалось бы мне самостоятельно угадать год выпуска книги? Вопрос интересный, вероятно, скорее отнес бы её к середине добрых 1980-ых или к началу 90-х. И в данном случае -это похвала автору.

«Некрасивой женщине трудно превратиться в прекрасную, тогда как красавица легко способна сказаться безобразной...».高木彬光, 1949.

月世界の女 (примерно «Хозяйка Луны») -рассказ о выборе жениха по-японски. Героиня книги, внебрачная дочь знатного дворянина, прибывает на озеро Сихо. Там же останавливается г-н Мацушита, известный летописец приключений своего излишне сообразительного друга Кесуке Камидзу. Рассказчик очарован белолицей гостьей -она настолько же прекрасна, насколько уродлива сопровождающая ее повсюду верная подруга. «Поэт говорил, что у таких женщин столь тонкий аромат, что его невозможно ощутить»... Женщина из мира Луны была зачата в лунную ночь, и в полнолуние же она собирается покинуть этот мир. Для чего? Для того, чтобы трое вероятных сердечных претендента отыскали ее снова на Земле, в земном обличье. Тот, кто сумеет это сделать, станет ее избранником...

Вообщем, рассказ -еще одна ранняя классика от Такаги Акимицу, ибо исчезновение проведено хрестоматийно. И правда, яркая лунная ночь, дама исчезает, как и обещала, из поля зрения наблюдателей -прямо с лужайки, бросив кимоно и сандалии на траве. И, к счастью, это рассказ не про скалолазку — через высокую ограду она точно не перебралась (да и куда бы ушла в таком виде...). Также забавно, что волоокую красавицу в итоге разыскал тот, кого женитьба не интересовала в принципе, а именно -Кесуке Камидзу, которого друг таки вынудил приехать, дабы не создавать панику отдыхающим.

Итого: 6.5 из 10. Красиво, но просто.

«Тайна Золотого Орла» -это одна из частей сериала о Джуне, юном нахлебнике, проживающем у мисс Энни Эллери в Эденборо.(Книги связаны родственными узами с основными героями, порождёнными единым острым умом Манфреда Бернарда Ли и Фредерика Дэннея). Согласно проверенным источникам, Фрэнк Белнап Лонг написал три книги для этого сериала *, и две из них, о которых он сообщал в письмах Огюсту Дерлету, вполне доступны. /Вот они, ползучие и переплетенные, как щупальца Йог-Сотота, ветви ужасов и детектива, наблюдаемые воочию/..

О сюжете. Вероятно, мисс Эллери ** было в тягость терпеть непоседливого Джуну дома, поэтому она отправляет мальчишку на все лето к тете Патти в Стоуни-Харбор. А там -красота. Яхты, лодки, Орлиная скала и остров Шестипенсовик. Наконец, зелёные омары, превращающиеся за ужином в ярко-красных. И да, роль старого хромого моряка «Чарли Блека» здесь исполняет все та же, вполне активная и прыгучая, тетя Патти, славно управляющая «Патагонией» (название для судна — блеск). Вообщем, «ты водила отцовский баркас по бушующим волнам бесстрашно...».(©).

Джуна знакомится с соседским мальчиком, Биллом Безбашенным. И его ничуть настораживает, что новый друг постоянно разговаривает с невидимым псом Альберто, и даже учит прыгать его через обруч. Но главная интрига сюжета -в яйцах. Яйца повсюду. У тети Патти пропадает фарфоровое яйцо для штопки, потом исчезает орлиная лапа с когтями (также обхватывающая яйцо, вопрос только, от какой детали она откололась...). Наконец, не ясно, как относиться к рассказу пожилого капитана Аттенборо (и здесь мы вспомним, что автор книги у нас — «specialist in pulp horror fiction»): покойный муж тети Патти был сшиблен с дерева орлом когда полез в гнездо за яйцами, после чего и разбился насмерть.

Так что есть от чего поломать голову, и некоторое напряжение создают посторонние лица, охотники всё за теми же яйцами. Стоит отметить, что в концовке Джуна демонстрирует дедукцию (пусть и небезгрешную -любое его суждение можно ставить под сомнение..), но достаточно сложную для своего возраста. А как он ловко нагрел аферистов с отпечатками пальцев на фонаре, которых там на самом деле не было. Явно школа старого инспектора Куина.***

* Соответственно, собрания Лонга, ежели они где-то выходят, не могут считаться полными без оных частей.

** Кто это дамочка, «мисс Энн Эллери», и в какой близкой связи с Куинами она состоит, мне неведомо, а искать ответ в интернете неохота.

*** Терпеть не могу вариант написания «Квин».

Итого: как и ожидалось, «Марка Твена» из Белкнапиуса не получилось, но как вариант / альтернатива «Хичкоку и трем сыщикам» из более раннего временного слоя — легко.

«Мы с Уотсоном найдем этого господина и, если «Некрономикон» действительно у него, заставим вернуть книгу. Как, вы говорите, его звали?./.../«Ах да, сейчас...», -мисс Таскер провела пальчиком по бухгалтерской колонке, пока не добралась до нужной записи. «Мориарти. Точно так. Профессор Джеймс Мориарти...»

Нет, это отнюдь не «Девятые врата», хотя сюжет чем-то похож. Как говорит Джеймс Лавгроув в предисловии: «Называйте это кроссовером. Считайте, что это mash-up. Можете называть это наживой. А можете назвать откровением...».

Ну, автор просто красавчик. Одно из лучших предисловий, что я видел за последние месяцы — ещё бы, так ловко причислить себя к родственникам Г.Ф. Лавкрафта (Lovegrove ~ Lovecraft: и то, и другое немецких корней, фамилия происходит от семьи фон Люфтграфтов -Luftgraft, некогда разбежавшейся по континентам..). Вообще очень аккуратно используется старый прием (очередная «неизвестная» рукопись доктора Уотсона), но в новой огранке.

Так что же это за «Тени Шедвелла» * такие. Забегая вперед сразу скажу, что несмотря на весь мой скепсис к новодельным продолжениям шерлокианы, данная книга британского писателя Лавгроува произвела впечатление положительное. А уж от второго предисловия (на сей раз излагаемого от лица пожилого доктора Уотсона, где тот сообщает о планах передать текст писателю Лавкрафту...) и вовсе прослезиться можно. « Он, как никто другой, хорошо знаком с эзотерической территорией, обозначенной в настоящих записках; хотя некоторые из его ровесников, а именно Роберт Э. Говард и Кларк Эштон Смит, почти столь же искусны. Мы с ним — родственные души и идём по одному пути, его труды выявляют столь же глубокое понимание сверхъестественных сил, витающих на самом краю реальности...». И разве можно равнодушно читать воспоминания Уотсона, написанные в «безумии самоотречения» о битве в афганской провинции Кандагар, когда странная гибель настигает одного за другим солдатов 5-го Нортумберлендского полка, а когтистая лапа вырывает из плеча доктора добрый фунт живого мяса... Второй раз фэны могут прослезиться, когда два друга навещают в клетке Ярда истощенного и измученного бывшего коллегу Уотсона по Бартсу — Валентина Стэмфорда, подозреваемого в серии нападений на территории Шедвелла. И вместо связного рассказа добрый доктор слышит из уст старого знакомого, за сутки преобразившегося так, словно тот сбежал из Бедлама, лишь непонятные слова, причиняющие Уотсону невыразимую душевную боль: «Фхтагн! Эбумна Фхтагн!»... Но это только начало. Наконец, третий раз во вступлении, ностальгирующие поклонники-шерлокоманы прослезятся, когда дело дойдет до драки в опиумном притоне «Золотой Лотос»: «Китаец в совершенстве обладал восточными боевыми искусствами, но он немало был удивлен тем, что западный человек оказался столь же искусным. Баритсу Холмса представляло другой стиль борьбы, отличный от его собственного, но тем не менее, стиль был эффективен настолько, что Чжан Ли осознал — он впервые столкнулся с мастером, равным ему по силе...».

Итак, на дворе осень 1880-го года. Недавно познакомившиеся Холмс и Уотсон идут по следам озлобленного на англичан китайского эмигранта Гун Фен Шу. Великий детектив подозревает его в таинственных экспериментах на людях, истощающих здоровье несчастных малообеспеченных граждан до крайней степени. Столь же быстро проницательный Холмс понимает, что за спиной у опиумного китайца стоит некий более могущественный покровитель, поклоняющийся великим Древним...

Из повествовательных плюсов: Лавгроув не пытается, как подавляющее большинство прочих стилистов, блеснуть познаниями и вставить, будто наперегонки с тенью, максимальное число отсылок к классическим рассказам (хотя кочерга, согнутая Великим детективом в «омегу», конечно, доставила...). Гораздо правильнее, как он и сделал, использовать выгодные стороны культовых образов, а не играть на старом материале. И вот в этом он как раз и преуспел. Как выяснилось, в Каноне, можно отыскать великое множество пересечений с Мифами (про то, что клуб «Диоген» = клуб «Дагон» пока умолчу...). Кто-то может возразить, что при желании и выдумке взаимосвязь творчества Лавкрафта отыщется с чем угодно, хоть с книгами Льва Николаевича Толстого. Однако, стоит признать, что Лавгроув произвел эти литературные манипуляции достаточно ловко. И особенно много всего он вытряс из биографий главных героев (узловой момент здесь, безусловная находка, военное прошлое Уотсона в Афганистане, побывавшего в подземном городе Та'а, среди людей-ящеров, поклоняющихся Ктулху)... Присутствует также еще один персонаж, тесно связанный с мифами, но чье имя называть, наверное, не стоит: «Я изучал астероиды, их орбиты, траектории, элементный состав.. Я созерцал звезды и бесконечные пропасти космоса...Я обратился от науки к древним дисциплинам, от новой ортодоксии к долговечным традициям...». Ну а что же Холмс. Его рациональный интеллект, аналитические способности, и несгибаемая сила духа позволяют одерживать верх там, где другие были бы сломлены. И правда, кто еще, если не он? См. ниже о главе 11-й...

Вообщем, первая часть книги хороша, особенно две главы, которые можно выделить отдельно и перечитывать, как рассказы. Это одиннадцатая («The Dream-Quest of Sherlock Holmes «) о странном опыте, пережитом Холмсом в Суррее среди курганов Бокс-Хилла, на самой высокой точке Норт-Даунса. Азиат Гун Фен Шу помогает ему постичь «поиск сомнамбулического Кадата» используя китайские травы вперемежку с другими ингредиентами, хорошо знакомыми Великому детективу. Отмечу интересный экскурс в языческий Лондон (aka Лондиниум, или древняя река Lowonida «слишком широкая для брода», и видение бога Лобона...). Ну и другая заметная глава — это, собственно, более подробно изложенные воспоминания славного доктора о пребывании в темном городе Та'а афганской долины Аргандаб (#12 — The Lost City of Ta’aa»)... Наконец, предположение, что Сервантес некогда сделал перевод на испанский язык «Некрономикона» — книги безумного араба Альхазреда — так красиво, что прям хочется в него поверить....

Вторая половина романа, где появляется главный адепт Ктулху, на мой взгляд, менее удачна (что, правда, не умаляет общей эпичной концовки...). Дело в том, что, Лавгроув постепенно начинает грешить в ней там тем же самым, в чём и большинство прочих стилистов -он стремится добавить в сюжет побольше знакомых лиц из Канона. С одной стороны это вроде и неплохо, но с другой -производит ощущение разыгранной праздничной «вечеринки». Разумеется, без толстого Майкрофта вновь не обойдется (как я уже давно заметил, многие продолжатели по какой-то странной причине жить без него не могут, всякий раз выманивая того из стен уютного и теплого «Диогена»...). Зато чуть большая роль образовалась у миссис Хадсон (не две-три строчки- около десятка...), а инспектор Грегсон и вовсе раскрывается шире, чем в оригинале. Жаль, правда, что моему любимцу Лестрейду (я солидарен с М.Дж.Троу и сэром Бэзилом Коппером в том, что этот персонаж недооценен в Каноне более, чем кто-либо..) снова выпадает роль на задворках.

* Шэдвелл (Shadwell)- район Восточного Лондона, расположенный в 3-х милях к востоку от Чаринг-Кросса на северном берегу Темзы между Уоппингом и Рэтклиффом. Известен морской торговлей.

Итого: Лавгроуву удалось то, чего добиваются далеко не все и не всегда -на этих страницах оживают настоящие Холмс и Уотсон. Его книга лучше не только творений бессребреников Питера Кэннона и Рона Вайгелла; но и даже, на мой субъективный взгляд, посильнее шерлокоманских новоделов от таких всесторонне обласканных критиками авторов, как Э.Горовиц, Д. Симмонс и Х.-К. Сомоса (хотя обойти их в данной области представляется вряд ли такой уж сверхзадачей)... И, главное, спустя многие годы мы, наконец, узнаем правду о том, что произошло у Рейхенбахского водопада — поймём, какую горькую историю на самом деле имел ввиду доктор Уотсон. Историю, содержание которой было вымышленным, а вот эмоции — настоящими...

«Такова человеская натура: чем больше богатств у человека, тем больше ощущается жажда приобретения». Г.А. Хрущовъ-Сокольниковъ, 1889.

Да, это «Месть и Золото», приключенческий роман (думаю, с некоторыми оговорками можно назвать его и так..), содержащий также детективную и амурные линии...Как оно у меня часто бывает -после череды книг иностранных авторов, хочется разбавить этот ряд чем-нибудь отечественным, желательно старинным, с хорошим слогом, и не особо нравоучительным. Гавриил Александрович Хрущов-Сокольников относится к плеяде ныне забытых авторов, и он как раз отлично держит баланс, сочетая в своих книгах элементы разных жанров. Впрочем, я уже хвалил его в прошлых отзывах и повторяться не собираюсь... О романе «Месть и золото» мне известно, что издавался он трижды (давно, правда это было...) — в газетном, книжном и журнальном вариантах. Ну, а уже в наши дни видел я анонс о планируемом выходе этого произведения у одного микроиздателя — любителя многотомных изданий. Правда, в данном случае обсуждать и делать предположения о его грядущих работах мне скучно и малоинтересно, ибо информацией, кроме скупой строчки в какой-то из авторских колонок, как говорится, не владею. Поэтому лучше о самом произведении, о котором пробегусь ниже, по возможности, кратко...

Тема настоящей книги вполне достойно смотрится на фоне многочисленной приключенческой литературы конца XIX века -золото, золото, и ещё раз золото. Так много золота, что российские «старатели» покупают замки в Италии, позволяя себе с легкой вальяжностью в голосе отзываться о работах европейских мастеров («...замок Pietro Rosso, между Бовено и Аароной, а фрески какого-то итальянского пачкуна»...). Помимо прочего -«амуретки» и ...беспрерывные вендетты. Вендетты суровые, беспощадные, и неизгладимые из памяти у тех, кто годами хранил их в себе. Красивые женщины, дающие фору мужчинам в бесстрашии и решительности. И мерзавцы, сполна расплачивающиеся за грехи молодости...

1859-й год. Дворянин Валериан Николаевич Быстров разжалован и отправлен в сибирский острог по обвинению в убийстве отставного корнета Бахрушина. Труп найден в поселке Марьин Луг при обстоятельствах, указывающих на личность преступника.* Да, как говорится, сорок лет — и ты уже старик. Супруга Быстрова сопровождает Валериана Николаевича в Сибирь, но ... до того ещё одна тайна -сорвавшееся ночное покушение на ее добродетель со стороны неизвестного ухажёра. Верный Аттила, перед тем как погибнуть, успевает откусить палец с золотым кольцом, на которое нанесена гравировка с инициалом владельца...

Ну а далее Гавриил Александрович использует прием, который, пожалуй, мне не всегда приходится по вкусу -он на долгие страницы забывает об одних героях, и переходит к следующим, нанизывая одну линию на другую, будто упиваясь очередными предательством и изменами со стороны неверных жён и их полюбовников. («Мельничиха не устояла./.../Грохот жерновов заглушал его шаги»). Зато радует, как этот автор иной раз в двух кратких строчках способен передавать драматизм происходящего.

Другая сюжетная линия -о кропотливой и тяжёлой работе двух друзей, Рудакова и Землина на урочище Суукъ-Су. Заслуживает внимания и старый пестун Клавдии Иван Михайлович, трогательно помогающий дочери ушедшего в иной мир друга добиться справедливости.

Для любителей старорусской фантастики: как таковой нету, но зато используется популярная некогда тема поверий и гаданий (и ведь сбылось всё предсказанное старой цыганкой — аки трижды написанное на клочке бумажки слово «руда»). Ну и плюс невероятное везение в игре, сродни чуду...

Об ужасах. Вот где надо брать вдохновение современным авторам, которые тужатся придумать что-нибудь помимо очередного серого «ктулхианского» подражания. Достаточно заглянуть в отечественные таёжные топи: «...стоит только вырезать этот мягкий, зелёный ковер, который колыхается под ногами путника, прорезать в нём отверстие и в открывшуюся дыру спустить или труп или просто связанного человека, и он пойдет как ключ ко дну, в темную глубину неведомой пучины, а вырезанный кусок мохового ковра опускается на прежнее место, -нет ни следа, ни улик, ни возможности разыскать убитого..».

Ну и читатель остается перед непростым выбором -кто же из двух героинь, Дарья или Клавдия (думаю, эти имена выбраны автором неспроста...) заслуживает большого внимания и появления на последующих страницах.

* «На книжке сей, которая оказалась стихотворениями господина Пушкина, томом III издания книгопродавца Смирдина»... Жесть какая. Наконец-то Александр Сергеевич, бесспорное наше всё, хоть таким вот образом, да вплетён в детектив -ибо именно его книга с владельческой подписью найдена возле трупа...

Итого: как и в «Джеке» и «Робинзонах» у того же автора — много сюжетных переплетающихся линий (иногда даже, чего уж там говорить, чересчур «невероятных» по стечению обстоятельств) но в целом вполне достойная вещь от Г.А. Хрущова-Сокольникова, успевшего за свою недолгую писательскую карьеру создать немало исторических и авантюрных произведений.

«В тот день я наблюдал за рыбами, вылетающими из водопада, и чувствовал, что для того, чтобы счастливо провести здесь всю жизнь, мне не хватает только жены, ружья с удочкой, сада и яхты...».

Ну, мистер Спик немного лукавит -за время путешествия африканские вожди предлагали ему выбрать жён не раз и не два, и даже, не десяток раз. Ума не приложу, по какой причине все они его не устроили. А так у него, конечно, как говорится, «губа не дура»..

Да, Джон Хеннинг Спик (1827-1864) ещё один путешественник-легенда, первооткрыватель истока Нила (что ему никогда не простит капитан Ричард Бёртон..), чья жизнь странным образом прервалась в расцвете сил. Накануне дебатов всё с тем же сэром Бертоном, бывшим другом своим, он случайно застрелился во время охоты на куропаток (вот только случайно ли..). Надо же как бывает -и смертельную битву с сомалийскими дикарями выдержал; и африканские дебри с жесточайшей лихорадкой перенес; и через приключения в Александрии прошёл, а вот обычную охоту на птиц -нет. В результате ушел в тридцать семь лет...

К эпистолярному наследию Спика относятся две книги, и настоящая, о путешествии, подтверждающим местоположение истока Нила -одна из них. Рассказ начинается в мае 1859-го, когда Спик получает благословение от сэра Мерчисона в Англии, и Королевское географическое общество даёт добро на третью экспедицию к озеру Виктория Ньянза...

А что, ведь приятно, снова увидеть в книге строчки, как кто-то обогнул знаменитый мыс Доброй Надежды, некогда столь часто описываемый в книгах старых приключенцев... Классический маршрут через Занзибар (или Унгуджу на языке васуахили), Гондокоро *, и далее в глубь континента в компании верного капитана Гранта **. Спик неплохо снарядился -2500 фунтов стерлингов от Общества (хотя просил в два раза больше) паровой корвет, мулы для багажа, негры -рабы, козы, ослы. Винтовки и карабины. И вот идёт караван. Готтентоты, вагуаны, белуджи в числе сопровождающих.

...Уж не знаю, обрабатывал ли кто текст мистера Спика, но впечатление, что это работа опытного автора -путешествие излагается информативно, последовательно и грамотно. Что интересно, нет никаких показных расистских выпадов в сторону коренного населения, не припомню даже использования слова «дикари»... И я все ждал, когда же будет упомянут Ричард Бартон, боевой товарищ Спика по прошлым африканским экспедициям. Ан нет. Был друг, и нет его...

Спик подробно описывает каждую встреченную народность, вымогавшую «дань» у его экспедиции. Во многих описаниях можно узнать стилистику, из которой позже черпали вдохновение авторы -беллетристы, те же Ф.И. Фармер и Э.Берроуз... Местные колдуны, хозяева земель, вассалы и приспешники. Украшения головы из гривы зебры, короны из морских раковин и рогов антилопы сальтиана, одежды из кусков коры, сшитых вместе...Или причудливые названия животных. Это ведь Берроуз не сам их в «Тарзане» придумал. Здесь тоже есть леопард Кара, дикобраз Ндези и проч...

Порадовало гостевание у абиссинского вождя Руманика. Многочисленных жен короля и принцев откармливают так, чтобы они не могли стоять прямо, до неумеренного ожирения. Им даже ходить не рекомендуется. Молочные горшки подвешены прямо напротив рта...

А вождь Уганды? Там такой красавец, что фурор бы произвел, появись он вдруг в лондонском ночном клубе в таком виде:

»...на голове у него был зачесан высокий гребень, идущий от «стебля к корме», как петушиный. На плечах накинут шелковый платок с золотой вышивкой и кусками коры. На всех пальцах рук и ног у него виднелись поочередно вдетые медные и латунные кольца. На одной руке- украшение из бусин с узорами, на другой -деревянный амулет на шнурке из змеиной кожи...Он постоянно пил вино из маленьких тыквенных чашечек, которые подавали ему фрейлины, являвшиеся одновременно его женами и сестрами. Рядом находились белая собака, копьё и щит...».

Ну а что же сам Спик? Постоянно охотился, стрелял по носорогам, антилопам. Развлекал негров ватута, вахума, показывая альбом птиц с иллюстрациями Вольфа; рисовал, вел географические наблюдения. Болел долго -кашель развился до боли в сердце при вдохе, отдаваясь в левой лопатке. За это время капитан Грант ушел вперед и попал в плен... Однажды Спик даже выступил третейским судьей для двух мужчин, женившихся на одной женщине. Как определить, чей сын?...Ну, а король Уганды предложил самому путешественнику черную девственницу в жены с тем, чтобы узнать какого цвета будет потомство. Спик приходит в ужас от такого предложения, на что сопровождающие советуют ему немедленно согласиться, рассчитывая, в случае чего, забрать неугодную невесту себе. Только при этом говорят, что девушку необходимо подержать на цепи пару дней, пока не привыкнет, иначе она может сбежать...

Наконец, касаемо цели путешествия. «Это было зрелище, способное часами увлечь наблюдателя. Рев воды, тысячи рыб, прыгающих в водопаде; рыбаки васога и ваганда, занявшие посты на скалах; крокодилы и бегемоты, сонно нежившиеся у берегов...Теперь экспедиция выполнила свою функцию. Я увидел, что старый отец Нил, без сомнения, берет начало в озере Виктория Н'янза, и, как я и предсказывал, это озеро является великим источником священной реки...». Молодец, короче. Под финал двадцативосьмимесячного путешествия описывается очень трогательная и неожиданная встреча в Судане с другим англичанином, Бейкером, который был» известен спортивными достижениями на Цейлоне». К сожалению, Спик не успел рассказать, как они далее покуролесили со старым другом в Александрии -оный маршрут уже не входил в задачу и цели данной работы.

* Применительно к беллетристике: точно такой же маршрут задействован в «Подземелье Фармера» у этих самых фантастов.

** Привет Ж.Верну. Спустя три года после выхода настоящей работы у него была издана книга , где одного из главных героев звали капитан Грант. Совпадение?

Итого/рекомендации: для тех, кто хочет узнать, как по-настоящему жили африканские народы, не испорченные цивилизацией. Ну а исток Нила... Мне кажется, мистер Джон Хеннинг Спик опять лукавил -для него это было совсем не главное; просто этому бородатому здоровяку было тесно в английских пустошах, он не мог и трёх суток просидеть на одном месте -без охоты, без диких маршрутов и свежего воздуха...

Согласен с предыдущим рецензентом. Автор был не в себе, когда сочинял этот рассказ. Пустопорожние изыскания в области киноискусства вперемежку как бы с клаустрофобией (либо со смежными комплексами), изложенные в типичной немудреной для англоязычных авторов манере. И при чем здесь упомянутые Джордж Харрисон и Рави Шанкар? Между прочим, заросший бородатый битл в то время думал о том, как исхудавших до дистрофии детей Бангладеша накормить, а не посещать мероприятия, упомянутые в этой писанине. «Ситааар играл» (©)...

Единственное, по ходу вспомнилось, как я сам однажды был в маленькой гостинице в тёплом городе С. и попросил у знойной женщины за стойкой дополнительные два часа сверх отчётного времени, рассчитывая выспаться. Но уборщица этого не знала, подергала ручку двери, и, решив, что там никого нет, нежданно-негаданно и без стеснения вломилась в номер со своим ключом, издав при этом какой-то странный (отчасти возмущенный, отчасти испуганный) звук.

«Хорошо исполненный старый знакомый трюк всегда лучше, чем новый, не дающий должного эффекта...». (©), Эрих Вайс.

О Гарри Гудини написана масса книг, но среди этого множества вряд ли представляют интерес современные «исследования», где в лучшем случае будет исковерканная перепечатка старого материала, а в худшем -досужие домыслы и «разоблачения». Чем ценна эта книга, 1953-го года: в создании принимал участие человек, лично знавший Гудини -писатель (и тоже иллюзионист) Уолтер Браун Гибсон, вживую видевший его выступления и общавшийся с ним на Шестой авеню. И характерные вставки Гибсона, подписанные как «WBG», очень хорошо связывают части текста.

«Houdini on Magic» частично состоит из материала двух предыдущих книг Гибсона о Гудини 30-х годов. При этом Бернард Эрнст, юрист покойного артиста, предоставил писателю частичный доступ к черновым записям Гудини. Дело в том, что Гудини нередко раскрывал секреты собственных трюков (особенно когда их начинали повторять прыткие конкуренты — заодно ломая им ощущение приобретенной тайны), и охотно придумывал что-то новое, либо совершенствовал старое. Поэтому кое-что здесь раскрыто исходя из комментариев самого Эриха Вайса...

Да уж, прыгнуть с моста в Гудзон в наручниках -это не шуточки, но, как говорили древние, «жизнь коротка, искусство вечно». Чем и примечателен Гудини — если читать описания его трюков, многие из них покажутся чересчур рискованными, чуть ли не легендами. Хотя не он был в этом отношении первым, но многое переработал и усложнил. Особенно если смотреть на некоторые старые фотоснимки, где перевязанного по рукам и ногам сосредоточенного, с измученным лицом, иллюзиониста, сопровождающие лица готовятся бросить в воду... Книга разделена на несколько частей. Самая интересная, на мой взгляд -о замках, наручниках и верёвочных узлах, ибо она демонстрирует феноменальную подготовку и усердие этого человека. Другие части касаются обзора Гудини творчества магов прошлого, материал о которых он собирал *, а также его полемику со спиритическими медиумами. Да, человек он был не простой, самолюбивый, кого-то нещадно критиковал (в т.ч.фокусника Гудена, что никак не помешало ему позаимствовать его псевдоним, добавив одну букву), о ком-то говорил более снисходительно.. Ещё в книге есть раздел, где разбираются сценические фокусы, криптография и карточные трюки.

«В 1901 году граф Шверин, в то время начальник полиции Ганновера, приказал своим надзирателям поместить меня в смирительную рубашку, для освобождения из которой мне потребовался один час и двадцать девять минут. Боль, пытки, агония и страдания той борьбы навсегда останутся в моей памяти»... Во как! Между тем, Гудини рассказывает, что идея освобождения из смирительной рубашки зародилась у него во время посещения лечебницы для умалишённых доктора Стивса в Сент-Джонсе. Гудини пишет, что завороженно смотрел на больного, который катался по полу, обливаясь потом, и представил, что если бы тот вывихнул руку в плечевом суставе, то смог бы ослабить ремни. Повторить самому? Начались недели изнурительных тренировок...Но ещё большее впечатление производят рассказы о французских, английских и немецких замках, которые он досконально изучил, чтобы суметь открыть любой замок, принесённый из зала во время сценических представлений; либо во время своих знаменитых демонстрационных побегов.

«Четыре отмычки, помеченные на рисунке Х, это те, что я использовал на процессе в Кельне, и с помощью которых я взломал сотни трёх- и четырех сувальдных замков почти так же быстро, как если бы открывал их ключом — я тренировался на этих замках день и ночь в течение трёх месяцев..». Да уж, только вдуматься — молодой человек, в расцвете сил, тратит дни и ночи на подобные тренировки, требующие постоянной концентрации и внутреннего напряжения. Но, очевидно, миссис Гудини с пониманием относилась к профессии супруга... Здесь же — настоящая криминальная история о французском убийце Ольшанском, мастер-ключами которого удалось завладеть Гудини. Ольшанский отправил самому себе сто марок, дабы встретить почтальона дома и ограбить его, но позже убийца был пойман благодаря системе регистрации в гостиницах. (С почтальоном он расправился совершенно изуверским способом....). Так вот, у Ольшанского были какие-то продвинутые ключи, подходящие к замкам Bramah, секрет которых был недоступен даже самому Гудини. После казни Ольшанского артисту любезно разрешили на эти ключи посмотреть ...

Про узлы и веревки тоже интересно (на одном из фото в качестве «перевязчика» выступает русский танцор Козлов...), хотя этим описаниям не хватает визуализации. Или вот, казалось, простой старый фокус — освободить руки, крепко связанные за спиной. Гудини расскажет, как протащить сцепленные запястья под коленями чтоб дотянуться к узлам зубами ...

К сожалению, в книге толком не описывается, каким образом, 5 августа 1926-го года в бассейне нью-йоркского отеля «Шелтон» эскапист провел 1 час и 31 минуту в подводном гробу, и при этом умудрился не задохнуться. (До того рекордом владел египетский факир Рахман Бей, но тот провел под водой с помощью своих практик всего лишь жалкие девятнадцать минут).

О крестовом походе иллюзиониста против салонных медиумов и экстрасенсов **, что грелись в лучах одобрения создателя детективного гения Холмса — раздобревшего сэра Конан Дойла, наверное, многие знают. (Гудини был на сеансе у четы Дойлов в 1922-м году, в отеле «Атлантик -сити», и его очень задело то, что в качестве «доказательства» был вызван дух его покойной матушки)....Но некоторые расколотые трюки « телепатов» довольно-таки изощрённые. Вроде чтения мыслей из запечатанного конверта с использованием помощника, спрятанного в шифоньере с поддельными ящиками... Ну и пару слов о сценических фокусах (безопасных, в основном). Удивило использование в качестве тайного реквизита в одном из трюков светлых женских локонов -что только не идёт в ход у волшебников... Также меня интересовало, остались ли в арсенале Гарри Гудини какие-либо неразгаданные номера. Гибсон об этом не пишет, но, в принципе, нет полной ясности по поводу «Полета Венеры». Два ассистента-индуса держат в руках кусок толстого прозрачного стекла. Волхв вводит девушку в лёгком костюме, и она ложится на этот лист, после чего ее ненадолго покрывают тканью. Сбежать некуда, кулисы просматриваются со сцены. Однако, красавица испаряется.... Ну что ж, предполагаемое объяснение выглядит прямо-таки в духе «невозможных» детективных историй от какого-нибудь «маэстро»...Гибсон предполагает, что передний индус -не человек, а манекен с темной тканью на спине, внутрь которого и забирается девушка, а потом она уходит вместо него, т.е «в нём же», неся переднюю часть листа. Но не слишком ли опасно доверить манекену внушительный вес стекла в начале представления? И неужто зрители не разглядят в первые минуты поддельного человека?

* Очень примечательно написано им о маге по имени Филадельфус Филадельфия (да, Филадельфия -это не только сорт популярных дешёвых суши, а ещё и псевдоним такой был у волшебника XVIII века...). Тут трудно удержаться от ухмылки, читая описания его представлений:

«...он берет три унции мышьяка, кипятит его в галлоне молока и даёт испить дамам. Им становится плохо, затем он даёт им две или три ложки расплавленного свинца, после чего они немедленно выздоравливают, и выходят довольные и явно в приподнятом настроении...// Он берет топор и бьёт им подошедшего джентльмена по голове, да так сильно, что тот падает замертво на пол. После чего он наносит второй удар. Джентльмен сразу встаёт, как ни в чём ни бывало, и обычно спрашивает, что за музыку он сейчас слышал...». Ай да Филадельфус Филадельфия, ай да выдумщик был...

** Судя по приведенным в книге рисункам, у Гудини могла быть и другая причина интереса к оным сеансам -уж больно активно он прижимал к себе обнаженную лодыжку миссис Крэндон, одновременно держа ее и за руку.

Итого: это, конечно, не биография знаменитого артиста, а скорее рассказ-компиляция о некоторых фрагментах его деятельности. Но книга позволяет оценить масштаб потраченных усилий для воссоздания ряда рискованных демонстраций, ведь трудился он отнюдь не всегда в комфортных условиях. Гудини вспоминает, как однажды во время высотного освобождения запутался в верёвках и провисел восемнадцать минут на верхотуре вниз головой, показавшихся вечностью, до тех пор, пока не подоспела помощь. Оттого, как знать, может быть, рассказ Лавкрафта «Узник фараонов» был не такой уж и неправдой...

«Спустя год после появления в «Weird Tales» у меня до сих пор мурашки по коже при воспоминании об этой истории. Фрагмент в конце, где пять заросших монстров оказываются.../.../». «Вы слишком добры, Гудини», — сказал ГФЛ, — «признаюсь, в первой части я превзошел все границы художественного реализма, а потом, когда взялся за пирамиды, дал себе волю и создал нечто из безымянного, скользящего, не поддающегося описанию ужаса, поднявшегося на копытах из сумрачной некрофагической бездны ..».

Да, это примерный фрагмент диалога Гудини и Лавкрафта из книжки американского редактора Питера Кэннона *, который и сподвиг вернуться к замечательному рассказу. Кстати, этот исследователь, Кэннон, никоим образом не сообщает о якобы имевшем дело авторстве Гудини к «Узнику фараонов» /из русскоязычных вариантов названий рассказа мне как-то только это приглянулось -уж всяко лучше того, что выведено здесь как основное/. Напротив, звучит всё так, будто Гудини впервые ознакомился в журнале с тем, что случилось с ним на земле фараонов.. Так вот, Египет, фараоны, составные мумии из людей и зверей, да и ладно, Анубис с ними. Всё это, конечно, увлекательно и занимательно, но главное, что есть в рассказе — это то, что перед нами на некоторое время оживает Легенда великого иллюзиониста, заговорившего вдруг высокопарными речами Лавкрафта. ** Да еще и с использованием его по профильной профессии — но в несколько экзотическом антураже. И, конечно, это случай, когда Гудини должен сбросить маску сценического артиста — здесь уже не до улыбок и не до заигрывания с публикой; мол, посмотрим-ка на что ты в самом деле способен, дружище...

«...бедуины бросились на меня всей толпой, и вскоре я был связан по рукам и ногам, да так крепко, как меня не связывали ни разу в жизни -ни на сцене, ни вне ее....Мне связали руки за спиной, согнали до предела ноги в коленях и намертво скрепили между собой запястья и лодыжки...» ***. Ну и, наконец, что может быть эпичнее картины Гудини, спускаемого на верёвке в египетский ад?.. «С каждой секундой весь ужас переживаемого мною становился острее. Что за абсурд -так бесконечно долго опускаться в дыру, проделанную в сплошной вертикальной скале, и до сих пор не достигнуть центра земли...».

К правдивой части истории относится то, что илллюзионист-эскапист Эрих Вайс**** на самом деле путешествовал по Египту с супругой. Драгоман Абдул и храм Хефрена, используемый как темница... Так вот, не хочется растекаться в лирике, но без продолжительной описательной части рассказ бы просто не смотрелся. Необходимо для начала вникнуть в глубь истории, хранящей в себе потаённый ужас. И, конечно, при чтении не хватает полноценных иллюстраций — хорошо бы увидеть визуальный ряд от какого-нибудь опытного декоратора, чтобы сравнить с собственными впечатлениями.

* Так и хочется назвать Кэннона нехорошим словом. Весь Лавкрафт в бумаге у меня давно был собран, но рассказ «Узник фаранов» как раз был пропущен и не прочитан. В своей же книжке «Pulptime» Кэннон втупую проспойлерил финал этого рассказа. Я отнюдь не спойлерофоб (ведь глупо полагать, что все, о чем видишь открытые комментарии в сети, собирался читать сам...), но во всём надо знать меру. Говорить развязку самого последнего абзаца — всё же чересчур.

** Если верить Роберту Блоху, написать художественную книгу Гудини никак не мог. В послесловии к той же «Pulptime» Блох отмечает, что Гудини отнюдь не являлся отточенным оратором, и все его сценические диалоги заучивались наизусть.

*** Эта и следующая цитата из перевода «Эксмо», 2010 г.

**** Настоящее имя Гудини. Помнится, с большим интересом узнал о биографии фокусника в найденной в глубинах шкафа книге Вадимова А. А и Триваса М. А. «От магов древности до иллюзионистов наших дней»...

Итого: присоединяюсь к мнениям (в т.ч. и самого Гарри Гудини), что рассказ должен входить в число лучших у Лавкрафта (в пятёрку — точно).

«Всегда приятно читать заметки о старых друзьях. Несмотря на то, что с Фрэнком Лонгом я встречался всего несколько раз, с Г.Ф.Лавкрафтом знаком только по переписке, а Шерлока Холмса и вовсе не видел уже много лет; всё равно, безусловно — они мои друзья...» /Роберт Альберт Блох, из послесловия к «Pulptime «, 1984/.

Да уж, шанс узнать, как мистер Холмс лазает по лабиринтам туннелей вдоль убогой набережной Ред Хука, пропитанной затхлым рыбным запахом, продираясь к цели среди сирийских, европейских и негритянских беженцев, выпадает не часто...

По всей видимости, чем ближе подходило дело к 80-90-м годам прошлого века *, тем чаще многочисленные стилисты и продолжатели начали сшибать лбами бедолагу Холмса с различными знаменитостями, жившими примерно в его время. В «Pulptime» семидесятилетнего Холмса ** попутным ветром заносит в Америку, где он должен выкрасть секретные британские документы у голландского выходца, бутлегера и контрабандиста Яна Мартенса, засевшего (разумеется, где же ещё!) — в Ред Хуке (на дворе апрель 1925-го года). Ну а кто может оказать ему первейшую помощь? Кто лучше всех разбирается в зловонной атмосфере этой разношерстой клоаки? Конечно, писатель Г.Ф. Лавкрафт. А в роли «Уотсона»-рассказчика выступит другой писатель -Фрэнк Белнап Лонг (самый молодой из образовавшейся троицы)...

Видно навязчивое стремление автора при любом удобном и неудобном случае покозырять биографическими сведениями о своих героях (конечно, в особенности о Лавкрафте), типа вставки про заседания Калемского клуба. Это закономерно, поскольку Кэннон в первую очередь публицист-эссеист, и уже во вторую --автор художественной прозы.

«Как нам повезло, мой дорогой Лавкрафт, что мы с вами примерно равного сложения», сказал Холмс, роясь в сундуке..». Ну, на самом деле, с точки зрения детектива -рассказ никакой. Как можно поверить, что столь блестящие умы, как Лавкрафт и Холмс разрабатывают совершенно примитивный план -сначала проникнуть в дом к Мартенсу, а потом, если не выйдет, то к его подруге-медиуму и тайком забрать необходимые документы. Что это за документы, и для чего они так нужны Холмсу, что он готов рисковать за них жизнью *** -сюжет не раскрывает данного обстоятельства. Наконец, откуда у них такая уверенность, что искомые письма где-то рядом с голландцем, а не, к примеру, в закрытой банковской ячейке или в руках его неизвестного приспешника? Либо уже не отправлены куда-нибудь на сторону?...Сам Лавкрафт показан вполне компанейским парнем (и это даже странно...), хотя и брезгливым, а деликатный Лонг Belknapius, пожалуй, справляется с ролью рассказчика. Наконец, появляющийся детектив Томас Ф.Махони -это, конечно, памятный персонаж из оригинальной истории Лавкрафта (если слегка фамилию поменять).

Наконец, ещё одно приметное камео (правда, критически осмысленное Блохом в послесловии к роману). Дом 278 по западной 113-й улице. «Невысокий широкоплечий мужчина с поседевшиии волосами и головой, слово переставленной с плеч римского военачальника, пожал нам руки по очереди. Железной хваткой, надо сказать, пожал...». Да, введение легендарного фокусника и обладателя обширной оккультной библиотеки Гарри Гудини выглядит искусственно, но... а) с Лавкрафтом он и правда общался; б) в тексте пойдет речь о спиритизме, ярым разоблачителем которого он являлся.

* Попутно я вспомнил о некотором совпадении. В том же 1984-м (год выхода настоящего произведения) Содзи Симада также выпустил книгу о Холмсе. В его книге «Сосэки и Лондонская Мумия» великий детектив объединяется с реально существовавшим писателем с родины автора (Нацумэ Сосэки, из Японии, соответственно) в борьбе за общее дело. То же самое происходит и здесь -американец Кэннон сводит Холмса со своим земляком (и тоже известным писателем) Говардом Лавкрафтом.

** Я как то скептически отношусь к вольным стилизациям, где продолжатели используют культового персонажа в возрасте, в котором он не проявлялся у оригинального автора. Так и здесь, Кэннону не удается показать разницу -в чем же, собственно, старый Холмс будет отличаться от себя самого молодого. Да ни чем. Его Холмс все такой же сноровистый любитель переодеваний как и в конце XIX века, и лёгких импровизации...Зато узнали, по мнению здешнего Холмса, что «Крысы в стенах» — лучший рассказ о сверхъестественном со времён По. А вот Гудини чуть позже назовет лучшей вещью Лавкрафта «Узника фараонов» (и это естественно, если знать историю рассказа).

*** Холмса как следует нахлобучивают местные хулиганы, что вызовет у Лавкрафта поток брани и негодования («азиатские отбросы»).

Итого: можно повторить ещё неожиданно прозвучавшую в книге цитату шахматиста Капабланки (ну да, до матча с Алёхиным оставалось целых два года..): «хорошему игроку везёт всегда «. Этот принцип Кэннон и перенес на бумагу. Хотя выдернуть престарелого Холмса из Европы -решение вряд ли оптимальное, но немеркнущая популярность дело такое. К тому же показалось, что как писатель Кэннон многое упустил в этой книге. Почему было бы не побаловать читателей и не придумать небольшое пари-состязание между Холмсом и Гудини (раз уж они встретились)? Лавкрафт связывает им руки, после чего ждём, кто быстрее освободится... Вообщем, тоже уже далеко не молодой в 84-м году Блох был прав -это в первую очередь встреча с друзьями, а все остальное -вторично.

«Всё таинственное признается нами за невозможное только потому, что оно для нас непостижимо». /Мистер Бартельсъ, иностранец- «человек, много путешествовавший»/.

Рассказ графа Апраксина «Страшный призракъ», снабженный курсивной припиской «автор смеет уверить, что такой случай был», это мистическая история от писателя, работавшего в основном по другим направлениям.

Петербург, улицы Литейной части *, уютная квартира Афанасия Сергеевича Подбельского. Компания из шести человек. Вечерний разговор намечается о таинственных видениях «по историческим преданиям» — о посещении духами дворцов и замков, принадлежащих прусской королевской династии. Но здесь кроется интересный момент, когда автор отнимает инициативу от того персонажа, в котором видится ведущая роль, к другому. Дело в том, что с самого начала он выделяет одного человека — странного гостя, одетого в черное, мистера Бартельса («...когда я вошел и нас с ним познакомили, он привстал, глубоко наклонился, склоняя как-то особенно низко все туловище вперед, не улыбнулся, не издал ни единого звука, не выказал поползновения пожать мне руку...») и, разумеется, именно от него все ждут какой-то мрачной истории, но он...(«... потер только своими одну о другую, и снова углубился в кресло»)... Вообщем, вместо демонического гостя рассказ берет на себя другой человек. И вот тут тоже интересно. То, что он рассказывает (история одиночества и неудачной любовной связи с некой выживающей из ума барышней Эрнестиной), казалось бы, мало соответствует вступлению. Словно мелодрама какая-то. Где же призраки? Но, как выяснится, впереди нас ждет явление спирита самым неожиданным образом...

Рассказ написан бодрым художественным языком. Фразы автор строит хорошо, речь богатая (не в плане неизвестных слов — а в смысле их использования и разнообразия). «Вышел я из клуба «Cercle de la presse» с солидным выигрышем в кармане: мне удалось сорвать в бакарра банк на двадцать с чем-то тысяч франков... За ужином я дурачился, сыпал анекдотами и кончил тем, что выпив на свою долю три бутылки шампанского, испытал то крайнее возбуждение, которому мы подвергаемся после безумной, азартной игры...». Единственное, не совсем понятно, что же хотел сказать граф Апраксин. Подвести к какому-то выводу или просто постращать на потребу охочей до развлечений публики.

* Литейная часть — городские кварталы, окружавшие Литейный проспект и ограниченные Невой с севера, Фонтанкой с запада. Следуя традициям бульварных классиков, Апраксин предусмотрительно предпочитает указать такое вот размытое местоположение, чем назвать точную улицу, где собралась славная компания.

Итого/рекомендации: вполне сгодится в антологию дореволюционного петербургского хоррора (если бы такая появилась когда-нибудь). А любителям старинных словечек придется напрячься и вспомнить что означает «табль-о-дотъ».

Рассказ вошел в сборник с говорящим названием «Time Travelers» (1998), снабженный предисловием маститого редактора Питера Хайнинга. А имя человека, благодаря которому составитель взялся за эту работу — Стивен Хокинг — в октябре 1995-го года признавший, что мнение, которого он придерживался в течение многих лет — о невозможности путешествий во времени — в конце концов, может являться ошибочным...

Также в небольшом вступлении У. Нолан сообщает, что «О Времени и Кэти Бенедикт» — одно из его любимых произведений, и, возможно, единственная история романтического плана (героиня Катя найдет свою любовь сразу в двух мирах — вот как бывает ...). И правда, никаких зазубренных моментов или ужасных эпизодов здесь нет (ну разве что можно счесть оным кошмаром постельное признание одного из катиных современных ухажеров, раскрывающее его истинные половые предпочтения)...

А так, рассказ действительно хороший, добрый, разве что слегка простоватый, и в качестве реального фона (1902-го года) на сцене появляются исторические персонажи — Генри Форд и два гонщика — Том Купер и Барни Олдфилд из команды Ford 999 Race Car (прямо «зверь-машина» — пятьдесят миль в час выдаёт!...).

С точки зрения идейности перемещения во времени (с озера Сент-Клер в 1982-м году — на то же место восемьюдесятью годами ранее), умненькая Катя в рассказе Нолана вполне способна влиять на ход местной истории (т.е. она совершит один памятный жест, и потом вспомнит подшивки газет из своего времени, сообразив, что к чему...). Выходит, не исполнено условие, о котором Хайнинг предупреждал в общем предисловии к сборнику: природа не должна позволить путешественнику во времени появиться рядом с тем местом, которое он покинул. Здесь-то как раз достигнут прямо противоположный эффект.

Итого: не могу сказать, что шибко захватывающе (особенно если по давней привычке ждешь какого-нибудь финального выверта...), но всё равно интересно.

«Лучше воскресить к вечной жизни одну мертвую душу, чем дать жизнь тысяче мертвых тел». /Сказано Саидом Мохаммедом Хосайном. Год неизвестен. Повторено леди Бёртон в 1893-м в качестве одного из любимых изречений её покойного супруга, капитана Ричарда Френсиса Бёртона./

Ну что ж, думаю, на сайте по фантастике нет необходимости сообщать, героем какой книжной серии и чьего авторства стал Ричард Бертон. Возможно, ошибаюсь, но за без малого полтора века на русском языке не вышло ни одной биографической книги об этом путешественнике и писателе *. И я уж скромно умолчу о собственных сочинениях мистера Бертона, коих у него около восьми десятков. Меня же со времён знакомства с «Риверворлдом» волновал вопрос -почему Ф.И. Фармер из всех людей, когда либо живших на Земле, выбрал главным героем «Речного мира» именно его, Бартона. Не Колумба, не Магеллана, не Галилея, не Коперника, ни кого-то другого и т .д. вариантов сколь угодно много. Да, уж молчу о тех личностях, что жили две тысячи и более лет назад...

И вот ещё одна цитата из книги леди Бёртон, после чего (если связать ее с первой, мной приведенной), наверное, отчасти станет понятным выбор этой кандидатуры Фармером для своей саги: «Доктор Ливингстон, несомненно, открыл истоки, и ему должно принадлежать первое место, но никто не вправе оспаривать тот факт, что капитан Бёртон являлся тем, кто вскрыл устрицу, чтобы другие смогли добраться до жемчужины...». Вот оно, два ключевых момента — бессмертие и поиски... поиски истоков большой Реки. Теперь всё видно как на ладони.... Единственное, добавлю, в книгах Ф.И.Фармера (ну уж насколько я их помню -уже много воды утекло с тех пор, как прочел весь цикл подряд, не прерываясь ни на что другое...) Бёртон изображен весьма приземлённым существом, в основном действующим на первичных инстинктах с сохранением лидерских качеств. Не припомню чтоб он где-то в «Мире Реки» проявлял глубины красноречия (а ведь его настоящие дневники написаны очень богатым, образным языком), ну да ладно...

Конечно, полностью вникнуть во все нюансы настоящего сочинения «The Life of Captain Sir Richard F. Burton» вряд ли возможно без наличия полноценного переводного издания с обширной редактурой и комплексом примечаний, но сильно сомневаюсь, что оно у нас появится — ни в ближайшие десять лет, ни в сто. Поэтому коснусь хотя бы кратко из того, что привлекло внимание в первом томе... Вдова Бёртона поступила не вполне корректно. На обложку книги ей следовало вписать свое имя только после запятой -пропустив на первое место законного супруга. Дело в том, что процентов восемьдесят содержания -это и есть записки самого Ричарда Бёртона. Могу предположить, что редактура вдовы касалась, в основном, лишь в вырезании каких-либо недостойных (на ее взгляд) или слишком откровенных вещей из путевых заметок, вроде похождений будущего супруга с бронзовыми туземками, обнаженными по пояс (или может даже более, чем по пояс...). А так, что сказать, какая-то феноменальная насыщенность и плотность каждого часа, проведенного этим человеком на Земле. Богатая родословная -родственники его знали Наполеона; уверяет он и о дальнем родстве с Бурбонами... И ещё, вот словесное описание этого страшного человека, оставленное г-жой Изабель на страницах книги: «... самой примечательной деталью его внешности являлись два больших черных, немигающих глаза с длинными ресницами, которые пронзали вас насквозь. У него было свирепое, гордое, меланхоличное выражение лица, а когда он улыбался, то улыбался так, словно это причиняло ему боль, и смотрел на всё с нетерпеливым презрением. Одевался он всегда в чёрное лохматое пальто, а в руках у него постоянно была короткая толстая палка, словно он находился на страже...».

Про знание языков — известный биографический факт. Не будучи в пути он постоянно загружал голову языками, написанием книг и переводами. За два месяца Бёртон мог выучить почти любой язык. Сначала -основы грамматики и триста слов, выученных за неделю. Затем он мог уже читать на этом языке Евангелие, автоматически воспринимая и запоминая незнакомые слова. Правда, там же сказано, что языками хиндостани и гуджарати он занимался по двенадцать часов в день...

В апреле 1853-го года Бертон становится «Мирзой Абдуллой эль Бушири» и покидает Саутгемптон на судне «Бенгал», совершив паломничество в Мекку **. Здесь Изабель ограничивается лишь скудным синопсисом...

Тридцать шесть часов без воды в сомалийской пустыне. Кто бы мог подумать, что спасение путешественнику принесет... катта, песчаная куропатка. Бертон знал, что она носит воду в клюве птенцам, а значит — вода где-то поблизости. «С тех пор я больше никогда не стрелял в куропаток «... 1855-й год. Наверное, один из самых эпичных эпизодов. Вчетвером против трехсот пятидесяти бедави. Строян мертв, а Бертону пронзили обе щеки насквозь — маленьким копьём. Джону Хеннингу Спику *** пришлось ещё хуже. Одиннадцать колющих ран. С ним всё происходило прямо как в кино — лежа на спине Спик перехватывает рукой самый опасный, смертельный удар копья, направленный в грудь. Как Спик удрал-уму непостижимо. Но через месяц этот здоровяк уже полностью оправился. А Бертона полихорадило примерно столько же, после чего он отправился добровольцем в Крым -«поправить здоровье». «... Если рассматривать внешние дела, эта катастрофическая ошибка навсегда лишила нас привязанности России, нашего старейшего и часто единственного друга среди стран континентальной Европы...».

Наконец, в октябре 1856-го года Бертон вновь оставляет супругу в одиночестве и отправляется открывать Танганьику всё с тем же Спиком. Слово полуослепшему капитану Ричарду: «...ничто не могло быть более живописным, чем тот первый вид на озеро Танганьика, расположенное в лоне гор, словно греясь в лучах великолепного тропического солнца. ..». Следом поддакивает его верная супруга: «...если бы у Ричарда Бертона были деньги мистера Стэнли, эскорт, роскошь и белые влиятельные товарищи, то уже тогда на всей карте африканского континента не осталось бы ни одного не заполненного белого пятна...»

Открытие озера Виктория приписали Спику, но существует альтернативное мнение, что открытие было совершено по расчетам и теориям Бертона -он направил товарища на поиски, валяясь больным в африканском лазарете. Но Спик решил вдруг стать хозяином своего озера...

Только под конец тома жена путешественника начинает писать что-то самостоятельное. Тут и сеансы гипноза, которым подвергал ее Дик, и жизнь в Бразилии, где они ели полуторадюймовых черных муравьев (девушка говорит, на вкус особенно хороши были их кисловатые тельца...), и прочие заметки.

* Трудночитаемый опус «Собиратель миров» выходца из Болгарии Ильи Троянова не в счёт. Несколько лет назад пробовал читать, но так и не смог продраться сквозь его страницы.

** Почти не сомневаюсь, что известный и популярный среди старшего поколения немецкий писатель Карл Май взял сюжет для своего Восточного цикла о Кара-бен-Немси, содрав эпизод о европейце, проникнувшем в Мекку, именно из книги Бартона (у которого есть отдельное сочинение по данному путешествию). На тот момент этого больше не смог сделать никто...

*** Знаю, что есть американский фильм 90-х годов «Лунные горы» о Бертоне и Спике. Смотреть такое никак не хочется (из-за аннотации в первую очередь). А вот найти книгу -биографию Спика -вот это было бы интересно.

Итого: осталось разобраться, кому Бёртон передал после смерти эстафету самого безумного путешественника. К кому отлетела его душа? К Уильяму Сибруку, конечно (действительно, странно если б я предположил кого-то другого..). Но их обоюдный интерес к религиям, Востоку, многочисленным испытаниям души и тела, а также общие скандальные факты в личных биографиях наталкивают на эту мысль. Вот ещё одна цитата Бертона: «Самый радостный момент в жизни человека — это путь в далекое путешествие к неизвестным землям. Сбросив одним усилием оковы привычек, свинцовый груз рутины, тягость забот и рабство цивилизации, человек вновь чувствует себя счастливым...». Хотя, предполагаю, даже у Сибрука (писавшего нечто подобное, и глубже проникшего в тему потусторонних миров...) кишка была бы тонка полностью повторить бертоновские маршруты. Правда, в защиту Вилли скажу, что и время тогда уже наступило другое, поэтому, кто знает.... Любое подобное сравнение вряд ли будет справедливо. Вообщем, пока без оценки — поскольку на этом я не прощаюсь с неоднозначным капитаном Бертоном — впереди (но, правда, не скоро) ещё том Второй.

«Иван Иваныч был поражен: перед ним стояла молодая и красивая женщина, насмешливо и сострадательно улыбаясь. Она повернулась и пошла в следующее купэ...».

Рассказ опубликован Эвальдом под псевдонимом «Арлекинъ», и примечателен он тем, что здесь состоится перформанс знаменитой авантюристки Золотой Ручки. Сыщика Путилина нет, а значит, то будет не последняя её поездка по железной дороге... Вечерний поезд отходит из Варшавы в Петербург *. Уставший Иван Иванович просит выделить ему отдельное «купэ», где и сталкивается с обаятельной, но чересчур подвижной дамочкой, у которой с собой какие-то флакончики, чемоданчики, и даже...что-то похожее на маленький револьвер. Неужель та самая разбойница? Вообщем, становится ясно, какой же трус этот господин Иван Иваныч..

Несмотря на малый формат, современный читатель встретит немало позабытых или незнакомых словечек: «обер-кондуктор», «дебаркадер», «пепермент»...Или же не совсем поймет реплики насчёт «Муромского леса»...

* Видимо, маршрут выбран неспроста. Эвальд жил в Гатчине, где и по сей день существует железнодорожная станция «Гатчина-Варшавская». Правда, сейчас там толпятся в основном дачники с набитыми сумками и тележками, торопящиеся побыстрее забраться в электричку...

Итого: довольно-таки забавная и легко читаемая история с, увы, уже не актуальным подзаголовком — «из недавнего прошлого». Ну а Золотая Ручка здесь никак не тянет на разбойницу -скорее всего девушке просто скучно было...

Господин Монтепен приглашает: «величественный «Особняк Дьявола» ждёт Вас». Только случайному путнику следует помнить одну важную вещь -редко кому из гостей удаётся живым и невредимым покинуть роскошные, изысканные покои этого заведения после общения с леди Гилфорт...

«Маркиз» * де Монтепен -один из самых загадочных европейских беллетристов второй половины XIX века. Библиографические данные о нем собираются знатоками по крупицам, а доступной официальной информации о жизни писателя, прямо скажем, немного. В русской дореволюционной периодике его произведения занимают видное место, и, как я знаю, опытные коллекционеры и по сей день вылавливают ранее неизвестные труднодоступные творения Ксавье де Монтепена из газетных публикаций. Однако, и в этом ряду роман «La Syrene» стоит особняком. На сайте Российской национальной библиотеки экземпляр романа 1875-го года (заслуживший в переводе название «Адская женщина») числится утерянным, что автоматически переводит его в ранг раритета из раритетов. Тем не менее, данный роман один из бриллиантов в монтепеновской коллекции. Некоторая, будто преднамеренно допущенная, небрежность в фактологии и почти «джазовые» сыроватые импровизации в повествовании, которые сменяются драматическими сценами, чередуясь с выверенными эпизодами, где чувствуется рука не по годам опытного мастера (роман считается ранним в творчестве автора). И это несмотря на то, что роман написан почти сто семьдесят лет назад! А кому нужны чересчур вышколенные и целомудренные, нравоучительные книги — будьте любезны, к другим авторам...Знаю, что есть небольшая (но стойкая и терпеливая) группа поклонников творчества Монтепена и на Фантлабе. Что ж, это похвально, особенно ежели учитывать разницу во времени (пусть незначительную для вечности, но большую для общей истории...) и отделяющую всех нас от тех далёких лет...

Однако, необходимо вернуться к настоящему роману, которому первые российские издатели преподнесли подзаголовок «Последнее блестящее дело известного сыщика Андре Лекока». Простодушная хитрость отечественных издателей-первопроходцев не должна вводить в заблуждение -роман Монтепена написан за десять лет до появления одноименного персонажа книг Габорио. Только вот, Андре Лекок из настоящего романа не имеет никакого отношения к габориевскому Лекоку. Это секретный агент полиции**, некогда избежавший казни и пожизненной каторги за убийство, и ныне успешно работающий под началом генерал-лейтенанта де ла Рейни (историческая личность, между прочим).

167...й год.*** Времена царствования Людовика Великого ****. С ним рядом фаворитка — госпожа де Монтеспан....И отмечу такую вещь -в отличие от многих других романов автора, где часто примерно угадывается основная линия, в «Адской женщине» совсем не очевидно, как будут развиваться события...Трактир «Крестный Лебедь» . Молодая дама (англичанка, вестимо...) снимает апартаменты из двенадцати (!) комнат, заселяясь туда со старухой-камеристкой. Кто такая? Откуда столько наличных ливров? Что за надменная красотка? И, наконец, почему, закрыв засовы, девушка упивается вусмерть, отхлебывая прямо из горла от каждой из дюжины лучших бутылок, отобранных трактирщиком. И при том, встаёт на следующий день утром, выглядя ещё краше и соблазнительнее, будто и не было никаких вакханалий... Хитрый Монтепен ничего не спешит говорить читателям ни о прошлом красавицы, ни о том, какие легкомысленные мотивы, или, может быть, недобрые помыслы, ей движут...

Кстати, попутно отмечу мистический элемент в книге, позволяющий отнести часть сюжетной линии к фантастике. Поместье маркиза де Карнака, к которому много лет по пятницам приезжал человек в черном, и, по слухам, водившего дела с Сатаной в загадочной комнате со стеклянным куполом. Для чего нам столь подробно излагается биография Карнака (наполненная, опять же, мистическими подробностями) — тот ещё вопрос, относящийся к характеру авторских приемов. Могу лишь подтвердить, что «история в истории» получилась никак не хуже среднестатистических опусов авторов старинного хоррора. Попутно замечу, что «маркиз» применил в повествовании загадку «запертой комнаты» -объяснение которой будет преподнесено на самых последних страницах.**** Как же так, колдун исчезает бесследно, закрывшись в комнате, где кроме него никого не было. Учитывая различные алхимические опыты в серной кислоте, наверное, можно предположить какие-либо способы (не считая, собственно, магического варианта решения..) самоуничтожения, однако, не буду сообщать, что же в итоге придумал господин Монтепен ...

Также добавлю имеющуюся в романе тонкую аллюзию на книгу «Граф Монте-Кристо». Одна из глав называется «Отец и сын». Точно такая же глава имеется и в шедевре А.Дюма. Кто-то может возразить, что название оное не самое заковыристое, и ничего в нем особенного нет, могло и так просто совпасть. Отнюдь. Есть нюанс -в предисловии Монтепен ссылается на «Графа Монте-Кристо», ставя собственную книгу как пример произведения, аналогично родившегося из полицейских архивов. Вот поэтому я думаю, что вышеуказанное совпадение может быть и неспроста...

Лучшей частью книги я считаю духовный эпизод, в ходе которого Андре Лекок принимает знак свыше (наверное, можно и так сказать...), получая нить для поимки бандитского сообщества- охотников за молодыми людьми с преступными целями. Так вот, эпизод этот автором обыгран очень тонко (имеется ввиду библейский фрагмент об Аврааме, которому Господь велит принести «во всесожжение» -отдать в жертву собственного сына)... Вообщем, возможно, одним этим чувствительным моментом Монтепен перевешивает все ранее допущенные в повествовании неточности и небрежности. Сильный ход, что тут скажешь....

* Вспомнилось, что как-то раз на форуме, во время редкого обсуждения творчества Ксавье де Монтепена, один из пользователей приписал наличие мнимого титула «маркиз» самоуправству издателей 90-х, дескать, по аналогии с модным тогда у нас маркизом де Садом. Но это не так. «Маркизом» писателя назвали составители словаря «Брокгаузъ и Ефронъ», произошло это ещё аж в конце XIX века.

** Между прочим, непревзойденный мастер маскировки -у здешнего Лекока целая костюмерная была отведена под одежды. А вы говорите про каких-то Холмса, Пинкертона, использующих всего по два-три образа...

*** К слову, абсолютно непонятно, для чего Монтепен шифрует точную дату. В самом романе он неоднократно «попалился» на временных расхождениях, поэтому данная мера предосторожности кажется излишней, и выглядит данью старомодным традициям.

**** Удивительным образом в романе появится и «Месье» -брат короля Филип Орлеанский («столь несправедливый к женщинам»), но ещё большую роль сыграет его близкий друг, шевалье де Лоррен (в литературных текстах этого шаловливого господина можно встретить на страницах книги «Виконт де Бражелон» А.Дюма). По версии автора, несмотря на тесную дружбу с Месье, де Лоррен и по девочкам был совсем не дурак -способен был приударить, да ещё как приударить, особенно ежели избранная особа окажется не из простых доморощенных барышень...

**** Учитывая год написания, данный случай можно считать одной из ранних (и малоизвестных) загадок, связанных с закрытыми изнутри комнатами. Ведь каменотесы целых три часа взламывали эту самую дверь....

Подводя итог. Более всего отмечу своеобычный способ компоновки произведения и мягкую (несмотря на время создания произведения) подачу материала. Автор не ведёт слишком долго текст по одному персонажу, и не позволяет привыкать к кому-то одному из героев. Сначала появляется одна фигура, потом вторая, потом, третья, и ... между ними мистический нырок в прошлое... Как «апперкот» смотрится и неожиданный замес с особами «голубых» кровей (правда, автор умывает руки, заявляя, что в тот момент превращается в «переписчика» хроники) и философичный финал. Про хождение по грани -подробное описание женских возлияний (оные оргии и сейчас-то не приветствуются, а уж тогда и вовсе являлись вопиющим порывом...) вкупе с прочими бесчинствами я уже отчасти сообщил выше.

Наверное, приключенческая беллетристика такой и должна быть — дерзкой, стремительной, слегка грубоватой, грязноватой и... непременно таящей в себе ностальгические черты ушедшей эпохи.

В рассказе есть любопытный эпизод, когда заблудший путешественник (Джонатан Харкер, надо полагать), подходит к склепу с надписями на немецком и русском языках. Далее процитирую имеющийся под рукой источник (Книжный клуб «Клуб семейного досуга», 2008 г):«Отойдя чуть назад, я прочитал надпись, сделанную большими русскими буквами: «Смерть ходит быстро». (В оригинале Стокера звучит как “On going to the back I saw, graven in great Russian letters: “The dead travel fast.”)

Текст первоисточника, откуда эта немецкая цитата «Denn die todten reiten schnell « (поэма «Ленора» Готфрида Бюргера), появился в России в переводе В.А. Жуковского в 1831-м году. Так вот, Брэм Стокер явно схалтурил — вместо настоящей кириллицы подставил привычные ему английские буквы. Возможно, не успел (рассказ вышел после его смерти). А вдова Флоренс, видно, не стала ничего править. Если бы у них была книга с переводом Василия Андреевича, они бы нашли, как написать цитату по-русски.

У Жуковского эта фраза звучит так: «Гладка дорога мертвецам!»

P.S.дописано 23.07.22.

Оказывается, невзначай, своим путём, я практически повторил примечание к изданию «Ладомира» 2020-го года, где они, не мудрствуя лукаво, прямо так и вставили в использованный перевод Красавченко вышеуказанную строчку Жуковского. Но, на мой взгляд , это ошибочное решение. Смысл в том, что этой строчки там как раз и нет (что я и подчеркнул). У автора надпись сделана по-английски, и ее стоило перевести как есть -«Мертвые путешествуют быстро» (заметим разницу с переводом «Клуба семейного досуга», где можно решить, будто речь идёт о какой то падучей болезни...), поскольку эта фраза отражает вольную, англоязычную трактовку оригинала Бюргера от самого Абрахама Стокера. Ну и если уж совсем дотошно подходить к вопросу -по тексту гробница 1801-го года, когда перевод Жуковского ещё не существовал (но, конечно, уже существовал в год написания романа). Зато я согласен с автором примечания, что русские буквы — это скорее всего стремление приблизить повествование к славянским поверьям, именно так я вчера и подумал, перечитывая этот замечательный рассказ. С другой стороны, причем тогда здесь немецкая поэма?

Возможны только догадки, секрет навсегда останется в могиле, где вот уже более ста десяти лет покоится с миром (на всякий случай, поправлюсь: надеюсь, что покоится...) мистер Абрахам Стокер.

«Далеко в глуши немецких земель Люси в страхе жмётся к груди... Одной ей по силам спасти и разрушить стену — с чистым сердцем, невинной душой, отдаётся она Носферату...» (©) Joe Bouchard -Helen Wheels -Walles 1977, 2022.

Не буду скрывать, к творчеству Бэзила Коппера я отношусь с симпатией, а потому критиковать ни одно из его произведений не намерен, какую бы посредственность он не представил. А пусть, для начала, хотя бы малая часть схожих авторов, «имя которым — легион», научится, пусть отдаленно, писать так же вдумчиво и рассудительно в жанре ужасов, как он... Поясню. У него нет никакой бесючей бытовухи, чрезмерной кровищи или вывороченных кишок. Все делается исключительно на классе и эрудиции, да и в целом он знает об истоках хоррора всё, что только можно знать. К тому же этот старик ещё и отменный стилист по классической детективной прозе. Правда, сотворить собственный шедевр в этом направлении он вряд ли мог, но написать рассказ- сиамский близнец по мотивам Конан Дойла, и не отличимый от его стиля — это запросто.

И, как выяснилось, в данном случае Коппер проявляет ещё и редкое для него чувство юмора. Вот что он пишет в предисловии своего вампирического исследования: «Благодарности./.../и моей жене, столь долго прожившей с вампирами в доме./.../ За Вас. Пусть Ваша кровь свернётся, и пусть Вы получите столько же удовольствия от чтения этой книги, сколько получил я от ее написания».

Польша, XVIII век. Умирает дочь крестьянки Марфы. От рук неизвестного лекаря. Классический сюжетный ход, выводящий на героя повествования... Но когда читаешь строчки этой книги, всплывают старинные верования и легенды, о которых уже мало кто помнит, и имевшие ранее обширное толкование. Это истории о ведьмовских шабашах, духах неупокоенных, ходоках с кладбища и т.д. Между прочим, до 1882-го года в Англии самоубийц хоронили на перекрестке дорог *, вбивая кол в сердце трупа (очевидно, чтобы призрак, выбравшийся из могилы, не знал, в какую сторону ему идти...). Или вот ещё замечательный пример: на крыше дома рассыпали горчичные зерна. Считалось, что вампир остановится, чтобы пересчитать зерна, и рассвет застанет его задолго до того, как он исполнит свою задачу...

В книге отмечается, что Носферату ** — это обозначение вампира, пришедшее в массовую культуру из Восточной Европы. Автор считает, что в природе существует только два вида настоящих кровососущих летучих мышей — Diphylla ecaudata *** и Desmodus rufus, и обе они из Южной Америки; но зато упоминает о неких мотыльках-кровопийцах (необычайно опасных, кстати).

Как обычно, автор показательно анализирует истоки рассматриваемого направления, сообщая, что вампирическая литература стоит на трёх китах -книгах Полидори, Томаса Преста и Брэма Стокера. С лордом Рутвеном Полидори все понятно -романтический ореол эпохи, мнимая связь с Байроном и т д. Интересно, что в начале 1820-х гг с аншлагом шла пьеса, на которой присутствовал молодой Александр Дюма, спустя тридцать лет написавший вместе с Маке собственную пьесу «Вампир». Остается сожалеть, что данному жанру прославленный романист уделил столь мало внимания... А вот следующий автор, Томас Прест, автор «Вампира Варги» менее известен. Коппер вспоминает, как с трудом пытался разыскать его книгу через своего старого друга, редактора Питер Хейнинга, заметившего, что переиздание таких объемных древних книг обойдется непомерно дорого. Самое смешное, на русском языке относительно недавно эта книга выходила -по крайней мере так подсказывает база Фантлаба. Случилось это в начале нулевых, когда книги Преста вышли с чудовищными обложками в одном известном издательстве.

И теперь об Абрахаме Стокере -бонвиване и добропорядочном семьянине одновременно. Коппер считает «Дракулу» «плохо написанным романом», где автору не всегда удавалось «обуздать излишества, слишком распространенные среди викторианских романистов». Звучит спорно, но с тем, как он разобрал этот роман здесь, я абсолютно согласен. Гениальные по выразительности начальные главы, «утомительная до крайности» переписка Люси и Мины, да и в целом «засушливый» дневниковый стиль, а концовку вытягивает только появление Ван Хелсинга. И, кстати, сэр Бэзил обратил внимание на невероятный ход -после своего выступления граф исчезает аж на двести страниц. И это ведь ключевой персонаж...Но все же, вот фраза из рецензии Коппера, которой он себя полностью реабилитировал (с которой я, как давний поклонник романа «Дракула», также полностью согласен): «Чтобы ощутить уникальный вкус этого романа, необходимо принимать отбросы вместе с золотом...».

Коппер перечислил немало других книг, и большинство из них хорошо известны русскоязычным читателям ввиду популярности у нас рассматриваемой темы. Это Ги де Мопассан — «Орля», Ле Фаню «Камилла», Теофиль Готье «Любовь мертвой красавицы», Теодор Старджон «Немного твоей крови».. Кстати, очень высоко он ставит рассказ «Миссис Эмворт» Эдварда Фредерика Бенсона... Два рассказа Огюста Дерлета -«Метель» и «Башня летучей мыши» упомянуты, скорее, «по блату».... Наконец, и у самого Коппера есть вампирический рассказ -«Доктор Портос», написанный для сборника Хейнинга «Люди полуночи» (1968).

В разделе кино автор вновь погружается слишком далеко и черно-бело, но порадовала следующая реплика: «Большинство фильмов студии «Хаммер» сняты с участием первоклассных британских актеров, что даёт им большое преимущество перед американскими аналогами, которые вынуждены довольствоваться обрезками с задних рядов для пополнения актерского состава».

Ну и в последней части автор рассматривает «случаи из жизни», представляя таких ужасных людей, как сержант Бертран, Фриц Хаарман, Жиль Ле Раис и Джон Джордж Хей.

* Интересно, кого же имела ввиду певица Аида Ведищева, пропевшая (к слову, как раз приблизительно в год выхода настоящей книги): «Я буду ждать тебя возле пальм у трех дорог. Знаю я, вернешься ты, как бы ни был путь далёк...». Уж не мертвеца ли ждала (следуя логике сэра Бэзила) из «далёкого пути» девушка?

Также вспомним великолепный рассказ Абрахама Стокера «Гость Дракулы», где извозчик, с которым путешествует Харкер в Вальпургиеву ночь, начинает креститься на перекрестке. Думается, не случайно Коппер начинает книгу именно с этого примера.

** В эпиграф я вынес строчку из одной из своих любимых песен группы «Blue Öyster Cult» (она так и называется «Nosferatu»), пластинка «Spectres» 1977-го года, несколько вольно переложив ее на русский язык. Разумеется, никаких упоминаний об этой песне в книге нет. Почему рассказчик решил, что слово «Носферату» восточнославянских корней, в принципе, понятно. В литературу его ввел в широком смысле всё тот же Стокер, но он, в свою очередь, позаимствовал этимологию этого слова из румынского фольклора.

*** судя по фото в интернете, очень симпатичный зверек (Мохноногий вампир), пишут, он даже позволяет брать себя в руки...

Итого: как ни странно, несмотря на избитость темы, читается с интересом. Вероятно, потому, что автор всесторонне подходит к вопросу, не зацикливаясь на чем-то одном. И, наконец, самое главное -существуют ли вампиры? У автора точного ответа на этот вопрос нет. Зато он мудро переводит стрелки на самого Шекспира, сказавшего, что «есть вещи и поважнее». В любом случае, легенда это или факт, вампиры -сила с которой приходится считаться. Технически вампиры не отбрасывают тени, но тень графа из далёких Карпатских гор Трансильвании до сих пор с нами....Получилась добротная документалистика. А добавил бы ты, сэр Бэзил, собственных неспешных художественных зарисовок-микрорассказов (как сделал это позднее в схожей книге о ликантропии), было бы совсем хорошо.

«Я вспоминаю, тебя вспоминаю, та pадость шальная взошла как заpя...» (©)

Да, внезапно снова пожаловал астроном Арчи Рой, и вроде бы это вторая его художественная книга — «Сон под занавесом». / А ведь, действительно, явно не от бедности он начал писать все эти ужасы.../ В конце книги приводятся цитаты комментаторов. Питер Филипс сравнил Роя с Бакеном *, а Эдмунд Криспин обозначил роман как «смесь криминала, научной фантастики и ***психологии»... Но, наверное, лучше всего роман описывает следующая известная из классики строчка: «мир становится сном, а сон -миром». Ну и синдром ложной памяти используется здесь с большим подвохом -с намеком на солипсизм...

Действие происходит в выдуманном городке Порт-Мин шотландского полуострова Малл-оф-Кинтайр (Mull of Kintyre **). Алан Рэмзи просыпается в неврологической больнице. Известно, что он как-то связан с космосом через университет в Глазго, сотрудничающий с NASA. У Рэмзи ретроградная амнезия после автомобильной авари -случай половинчатый («что-то помню, что-то не помню...), и, честно говоря, раздражающий. Мне нравится, когда пациент вообще ни хрена о прошлом не помнит -ведь так загадочней... Но сразу становится ясно, что так задумано неспроста, ибо тут и важно было, чтобы часть воспоминаний сохранилась. Гипноз с методом электроиндукции, пентатол натрия, L.S.D, ещё какие-то препараты -и вот вам ложная память готова. Вершина сфабрикованных воспоминаний, это, пожалуй, когда Рэмзи видит в зеркале не себя, родного, а своего школьного друга, Кэмпбелла. Вообщем, становится не очевидным, кто есть этот больной пациент на самом деле -Рэмзи или Кэмпбелл, и что в его памяти происходило наяву, а что ему привиделось (в т.ч. девушка из клиники с волнистыми волосами, к которой он начал близко подбираться -вот живёт она в реальности или нет ?....).

Рой вставил в книгу спиритический сеанс в Borgadel House ***(вроде не розыгрыш, всё по-настоящему там было..) и даже слегка свернул на профильную для себя тему, описывая скрытую станцию с установкой Wild BC-4 и камерой Хьюитта для фотографирования спутников, а также сорокапятифутовую радиотарелку. Я то думал, что в этот момент он развернётся по полной, но оказалось, то был лишь эпизод...

* Или всё-таки с «Бьюкеном « -как было у славного малотиражного издательства?

** В голове все крутилось, откуда мне знакомо название этого шотландского мыса. Наконец, вспомнил, что есть песня Пола Маккартни с альбома «London Town» (1978) с аналогичным названием. Причина столь трудного вспоминания проста — данную пластинку я знаю, но мне всегда нравилась на ней только одна-единственная вещь — «Deliver Your Children» (та самая, которую богатый битл милостиво разрешил спеть Денни Лейну, собственно, и написавшему большую часть этой песни), остальное -как-то в тени...

*** Один из гостей рассказывает о церемониях , якобы похожих на обряды вуду Гаити. Здесь, скорее всего, следует намек на рассказы старины Сибрука (хотя он в тексте и не называется): «говорят, в отдаленных частях страны можно увидеть этих существ, работающих на полях, полуживых, полумертвых...». Но, по существу, главный герой здесь тоже «зомбируется», хотя и другим, отличным способом.

Что же в итоге. Очень показательный продукт для конца 60-х («Lucy in the Sky with Diamonds», как говорится...) Книга получилась специфичной (особенно непонятно поначалу, для чего громоздятся один за другим плохо связанные тягучие эпизоды...), и для чего введено так много поверхностно прописанных персонажей. Но всё же определенная концепция здесь присутствует (и не самая простая для литературного воплощения, надо отметить).

«Утром улицы умыты синим ветром, мы шагаем по бульварам и проспектам, утром каждого зовёт – институт или завод. Ждёт нас день больших забот...» (©)

Да, в этот раз неуёмный Моримура решил разобраться в промышленности, посмотреть, так сказать, чем дышит производство родной страны, и все ли там хорошо. Как оказалось, не очень — забот хватает....

1965-й год. Два друга, альпинисты-любители, Докия и Амемура штурмуют горные массивы Северных Альп /своих Альп.../. Один устроился в частном платном университете, второй поначалу трудился на кафедре атомной энергии факультета естественных наук, а позже поступил в лабораторию ЦНИИ, специализируясь на базовых экспериментах по обогащению урана... Провидению было угодно, чтоб два этих товарища явились спасателями одной девушки из богатого семейства. Фуюко застряла на горе с напарником -сводным братом. Её спасти удалось, его -нет. Рютаро Натори, член влиятельной правящей партии, устроил ужин для обоих молодцов, благодаря за спасение дочери. Встреча проходит результативно — в одном из них, у которого связи с бизнесом, он усмотрел перспективного зятя для Фуюко. А раз отец решил -значит свадьба не за горами... Циничные образы, во главу угла ставится материальное благополучие. Жизни не самых близких людей -вторичный вопрос.

«Губы жаркие целуют девичье лицо...Но темперамент её южный он не рассчитал...» (©).

И опять девочку не поделили...Напарник также успел проникнуться чувствами к спасённой барышне, но выступить против друга — рискованное предприятие, потому он спешно находит «замену» в лице чистосердечной и скромной сотрудницы института... Тем временем Натори желает прибрать к рукам частный сектор тяжелой химической промышленности в лице компании Shinwa *. Для этого ему необходимо инженерное заключение, которое мог бы написать Амемура — о том, что для строительства реактора наиболее подходящим является участок в Ниигате. Там бы сектор перешёл в руки хозяина территории Shinwa, интересы которой и лоббирует Натори, а далее уже его компания подрядилась бы стать для них основным поставщиком стали. Это и есть верхушка корпоративного айсберга в завязке произведения 腐蝕の構造 (~ «Системная коррозия»). Вот так замес, ай да цепочка...

Вновь в качестве сюжетного хода эксплуатируется авиакатастрофа — пассажирский лайнер YS11A, пролетая над северными Альпами терпит столкновение с самолётом Сил воздушной обороны. Здесь трактуется безумная мысль о том, что человек, взявший билет на рейс заранее, мог быть убит. А после дальнейшей катастрофы, вклинившейся в цепь событий, его могут считать погибшим среди пассажиров.**...Задумка интересная (хотя и книжная, насквозь, беллетристическая), но вся линия с самолётом оставляет ощущение, что Моримура ее придумал только для того, чтобы вновь коснуться темы ненадежных полетов.

Ну и немного о попутно раскрываемой «запертой комнате». Т-образный коридор пятого этажа гранд отеля «Акасака» ***. Как раз на пересечении трёх коридоров слышен выстрел. Падает труп. Слева — тупик. Охранник справа вбегает — никого не замечает. Случайный «гость» с оставшегося, длинного, коридора также не видит убегающего убийцы, который «улетучивается как дым»...Похоже, у автора все силы ушли на описание взаимоотношений между героями, поскольку здесь разгадка уж совсем вялая. Зато автор расскажет, как проходит так называемое «tripple-arriving» — дорогое свидание для обеспеченных любовников...

Остаётся добавить, что роман разделил самую престижную японскую награду -детективной Ассоциации-вместе с «Испарением» писательницы Сизуки Нацуки, благодаря чему у Моримуры появилась хорошая возможность прихватить сноровистую коллегу за талию на церемонии награждения. /А возможно и пригласить ее, пользуясь случаем, на горную прогулку к Фудзияме -отметить победу и продемонстрировать свои навыки в альпинизме и покорении вершин.../.

* Официально речь все же об атомной электростанции. Главный инженер категорически против внедрения своих разработок в военных целях.

** Автор информирует: «Когда пассажир садится в самолёт, количество корешков билетов, собранных на входе, принимается за число пассажиров на борту и сверяется с расчетным количеством. Однако, если пассажир А передаст свой билет пассажиру Б непосредственно перед посадкой, а Б пройдет на борт, не сообщив авиакомпании о смене имени, будет считаться, что А сел на самолёт под своим именем. Если бы никто, кроме А и Б, не знал об этом факте, и если бы А не объявился после аварии, то А мог бы навсегда исчезнуть из мира....»

*** Всех крупных дельцов в книгах Моримуры убивают исключительно в гостиничных номерах (но по-разному). Факт.

Итого: тот случай, когда автор явно работал на объем. Текст легко можно было сократить в два раза. Тем не менее, книга, видимо, насквозь пропитала сердца жюри членов Ассоциации горечью и безысходностью от затронутых вопросов. И ведь, наверное, сбылось многое.

«Не требуется большого воображения, чтобы представить мысли одинокого путника в ледяных пустошах России или Канады; когда он сидит возле скудного костра и слышит вдали яростное рычание волчьей стаи -там, где далёкие звёзды сверкают на холодном, безразличном небе..»

Да, это слова сэра Бэзила Коппера- коллекционера, любителя парусного спорта и автомобильных путешествий, сочинявшего свои мрачные книги преимущественно во Франции...

«Среди темных подворотен где гуляет оборотень...».(©).

В произведении автор рассматривает истоки легенд об оборотнях (в том числе и в географическом аспекте), приводит задокументированные случаи появления «людей-волков» (отдельно выделяя «детей-волков»), замечая, что в целом, оборотень известен гораздо меньше, чем его «брат-изверг « вампир.

Но начинается книга с художественной зарисовки о лесном нападении оборотня на торговца. Старик Коппер обладает способностью так одурманивающе и неспешно вести рассказ («вдоль изрезанных холмов, где ели набрасывают густую снежную мантию, а ветер заставляет безлистные деревья скрестись в полумраке....» и.т.д. и т.п.), что страшная развязка может застать врасплох...

Автор консультировался с доктором Иллисом, благодаря чему на страницах книги всплывает забытая болезнь с необычным названием — «порфирия». Объяснение заболевания подаётся просто и доступно: «порфирия вызывается рецессивным геном, который приводит к тяжёлой светочувствительности, при которой под действием света возникает везикулярная эритема...». И, наконец: «бледная, желтоватая, покрытая экскориациями кожа, может быть объяснена гемолитической анемией, желтухой и пруритом. Эти особенности, наряду с гипертрихозом и пигментацией, хорошо согласуются с описаниями оборотней в старой литературе»...Так вот оно что — «гипертрихоз«! Вот в чем дело было, теперь все встало на свои места...

Историю Каспара Хаузера интересно вспомнить, хотя таких случаев автор отмечает немало.... О книгах. Коппер пишет, что в литературе было не так уж много по-настоящему хороших художественных книг об оборотнях. На первое место он ставит роман Гая Эндора «Парижский оборотень», считая его в литературном смысле сильнее «Дракулы» (в котором «есть подлинные вершины ужасов, но также и образуются целые пустыни скуки...») *.Отмечая бессвязный «джазовый» пролог в современном Париже, больше напоминающем Хэмингуэя, чем готическую новеллу (сходство с известным римским праздником -луперкалии...), и называя Эндора мастером «эллиптического повествования» (как и Гюго до того)...

Вообще, если б кто из микроиздателей задумал составить антологию об оборотнях, и не поленился бы заглянуть в эту книгу, то нашел бы здесь десятки книжных наименований (известных и напрочь забытых), заботливо подобранных стариком Коппером. Оказывается, имеется малоизвестный маргинальный роман на эту тему и у Александра Дюма («Предводитель волков», 1857) о крестьянине, заключившем договор с дьяволом, явившимся пред ним в образе черного волка. А так, из того, что упомянул Коппер, вот лишь малая часть: Джеральд Блисс «The Door of the Unreal» (1905); «Мрачнее, чем вам кажется» (Джек Уильямсон, 1948); « The House of Fear» (Роберт Сервис, 1927); «Белый волк из долины Гарца»(Фредерик Марриет, 1841); «Олалья» (Р.Л. Стивенсон, 1887) /прямо захотелось прочитать -и не слышал про эту повесть.../; «Зловещий поцелуй (Каттнер/Блох, 1937), «Глаза пантеры» (Амброз Бирс, 1897) и т д. При этом из собственного творчества автор в контексте упоминает только один рассказ (его чудесный роман «Дом волка» к тому времени ещё не был написан).

Из кинофильмов по оборотням автор много сообщает про истоки -вроде лент с Лоном Чейни или творения «Хаммера». Но почему-то ни слова не упоминает о таком замечательном актёре, как Пол Нэши, много раз сыгравшего «веревольфа» Вальдемара Данинского. Хотя живя в Европе, по идее, должен был быть знаком с его фильмами.

«Ветер свежеет и колышет верхушки волчьей ягоды на низинах холмов. Начинается новый день, и крепнущий солнечный свет прогоняет страхи ночи...Два ястреба взмывают вверх, и ветер несёт их на сильных крыльях, пока они высматривают добычу на земле»...

* Удивительно слышать такое от писателя, в творчестве которого подобные «пустыни « встречаются сплошь и рядом. Весьма спорное сравнение с шедевром Абрахама Стокера.

Итого: сэр Бэзил провел объёмную работу, собрав вместе немало материала. Остается лишь сожалеть , что при своем таланте к макабрическим историям (которых у него, если по существу разобраться, не так уж и много...), Коппер растратил столько сил и времени на бессмысленные дедуктивные сериалы «Майк Фарадей» и «Солар Понс»...И сколь бы хорошо я не относился к детективам, в данном случае, как говорил Сократ — истина дороже: лучше бы ты, сэр Бэзил, побольше написал про оборотней и вампиров...

«Если я умру и узнаю, что не выжил, то буду весьма удивлён». Профессор Арчи Рой, доктор философии Университета Глазго, член Эдинбургского королевского общества, Королевского астрономического общества и Британского межпланетного общества.

Когда начинаешь читать художественную книгу, написанную маститым ученым — то первая мысль — ну, наверное, в литературном плане будет слабее, чем творения тренированных профессиональных писателей. А с другой стороны — наверняка сюжет будет избавлен от идиотских сцен и глупых поступков героев, требуемых, чтобы ужас продолжался. Да, редакция «Valancourt Books» называет роман Арчи Роя ужасами, что ж, спорить не буду, хотя я бы и не стал так горячиться. Здесь можно подобрать различные определения, ибо герои исповедуют расчетливый и серьезный подход к делу, изучая сверхъестественные явления в старинном шотландском доме. Т.е. на первом плане — интерес практический, а не эмоциональный. Они, действительно, не станут бегать по лестницам с криками (а здесь крови и трупов-то особо нет...); и, к примеру, когда появляется подозрение, что в доме может находиться еще один посторонний человек, сначала тщательно разрабатывают план обыска, запечатав и изолируя все участки, и лишь потом уже переходят к иным теориям... И, как водится в хорошем романе, образуется зловещая тайна, уходящая корнями в конец XIX века — её предстоит раскрыть (если получится)...

Арчи Рой являлся плодовитым ученым, опубликовавшим около 70 научных работ по астрономии. [В СССР в 1981-м выходила его книга «Движение по орбитам». Знали бы тогда советские читатели, с какими названиями у него еще есть книги...]. Работал бы он так и работал на благо науки, пока в конце 50-х с ним не произошел один злосчастный случай: он заблудился в старой университетской библиотеке и блуждал в коридорах, пока его усталый глаз на наткнулся на раздел книг по спиритизму. И так получилось, что с тех пор этот ученый оказался потерян для шотландского астрономического сообщества, ибо он начал активно изучать паранормальные явления. Кроме того, Рой написал шесть художественных книг (в основном — фантастики и ужасов), и «Devil In The Darkness» — последняя из них...

Как заставить людей удержаться в доме с привидениями? Арчи Рой использует всё тот же приём, который до сих пор иногда применяют и авторы герметичных детективов: необходимо создать несносные погодные условия и снежные завалы. Тогда они точно никуда не выберутся, даже если очень захотят. Обрезанные телефонные провода желательны, хотя и не обязательны (как в данном случае)... Молодожены Пол и Кэрол Уилсоны застревают на дороге за Эдинбургом, где-то поблизости от Форт-Уильяма. Из-за непогоды они вынуждены остаться на ночлег в старинном здании под названием Ардврек-Хаус. Дом временно населен, и Уилсонов встречает группа лиц, проводящая в Ардврек-Хаусе некие исследования. Во главе группы состоят директор института парапсихологии и доктор неврологии. Кроме них среди персонала числятся два технических сотрудника, пара военных и миловидная женщина по имени Энн... Из истории: Ардврек-хаус был построен в 1858-м году моряком из Глазго, потом дом несколько раз сдавался, и последним владельцем являлся мистер Артур Говард, дипломат в отставке /интересно, к чему выбрана такая знаковая фамилия.../. В свое время Говард был замешан в дурную историю с отравлением (чем-то напоминающую случай с доктором Криппеном...), но был оправдан...

Ну что ж, можно сказать, что книга автору отчасти удалась — особенно он начинает прогрессировать ближе к концовке, когда уже отчетливо вырисовывается «привет из прошлого» (финальное письмо — это прямо рассказ в стиле Уэллса...), даже жаль что так резко все кончилось. Известный писатель ужасов из штата Мэн развернул бы все это на длинный том с повторяющимися диалогами — здесь же всё компактно (при том и не сказать что уж совсем стремительно). Герои всеми силами пытаются разобраться в странных явлениях (стуки, перемещения вещей, видения и т д.). Сначала непонятно, а зачем, собственно, Рою потребовалась в книге эта застрявшая в дороге парочка молодоженов? Уж явно не для того, чтобы вставить лаконичные описания их постельного времяпрепровождения. [«Она почувствовала холодную руку сквозь тонкую ткань ночной рубашки...»]. Народу-то и так предостаточно. Чего стоит одна девица Энн, которую постоянно вводят в сеанс регрессивного гипноза (в этой теме Рой особенно поднаторел...) — тут вероятность реинкарнации (в тексте ссылка на книгу Яна Стивенсона), ибо она отождествляет себя с другой личностью; или ложных воспоминаний, криптомнезии. Однако, что понравилось, в финале, несмотря на то, что автор остается строго в рамках рассматриваемой темы, объяснение происшедшего подается под другим углом — на первый план выходят совсем другие люди. А те, чьи биографии казались первичными для понимания сюжета, отходят в сторону.

Итого: 6.5 из 10 (пол балла в общую оценку накину себе — за находку)- неплохой пример книги научных ужасов, вышедшей из-под пера ученого-астронома -по тематике, захватившей его больше, чем профессиональная карьера.

«В цветах нет печали, печаль хранится в сердце того, кто видит ее в цветке...». 高木彬光, 1949 (а до него -кто-то из поэтов...)

Завораживающая, меланхоличная безмолвная женщина — попутчица в поезде, что мчится к покрытому серебристым снегом краю Аомори. «Я слышал, что белизна кожи -непременное отличие женщин из снежной страны», — так думает про себя рассказчик; и лишь его друг, сидящий рядом Кесуке Камидзу, которого женская красота не трогает, остается «бесскровным»...

Ну, о том, что сам Акимицу Такаги — давний знаток и ценитель красоты женской кожи известно ещё с его первого большого произведения — легендарного романа о татуировке, заставившего содрогнуться всё японское детективное сообщество. 白雪姫 (примерно ~ «Принцесса белого снега») — ранняя новелла, построенная на характерных уловках (снова с примесью мистицизма), и написанная когда автор еще не касался в своих произведениях политики, экономических преступлений и юридических аспектов. /К слову, тот же Рампо к актуальным темам так и не перешёл, позволяя себе касаться насущного лишь в эссе и очерках.../.

В центре внимания — близнецы — тема, исконно таящая в себе мистику и загадочность для авторов самых разных мастей. А в японских романах два близнеца под одной крышей непременно притягивают к себе несчастье... Убит брат преуспевающего главы семейства. Задушен ночью в доме. И ни одного следа на снегу, кроме его собственных юкисецу*. Репатриированный из Китая, он недавно вернулся на родину с красавицей-женой Сатико. Разумеется, возможны варианты — такая женщина вряд ли останется без мужчины, и какой же близнец на самом деле умер?**

Интересная побочная версия касательно следов на снегу. Дело в том, что у одного современного даровитого автора А.А. она была взята за основную -это когда один человек переносит в стороннее место труп, а обратно несёт на себе пришедшую туда ранее сообщницу, ступая в свои же следы (здесь требуется тупая обувь большого размера). Правда, тот даровитый автор А.А. сделал на этих нюансах настоящую «конфэту», добавив...

Впрочем, ладно, ну их, уловки эти. Здесь основное внимание притягивает таинственная снежная принцесса -вот уж и впрямь загадочный образ. Кого из близнецов она любила? А может, никого, или кого-то третьего?...

* что-то вроде наших валенок, непонятно — где левый, где правый..

** автор то ли забыл, то ли специально ничего не сообщает насчет того, а как же быть с голосом? Ведь ежели бы один убил другого, голосовые интонации подделать невозможно. Но зато не забывает про «способ», которым воспользовалась Снежная Принцесса для определения различий между братьями...

Итого: конечно, у современных читателей такие истории уже не займут свое место. Ну какая сейчас подмена близнецов? А метод, с помощью которого убийца проник в дом не оставляя следов на снегу, и вовсе вызовет усмешку. Не говоря уже о куске льда для подпорки засова изнутри... Но, вспоминаю слова старшего товарища (речь, правда, тогда шла не о книгах -мы разошлись во мнениях, какой состав «Саббат» круче...); он сказал примерно так -«понимаешь, у тех, ранних песен, своеобразия было больше.» Вот нечто отдаленно похожее можно сказать и применительно к этим рассказам...

Нордический нуар для меня гость редкий, однако, как вчера выяснилось, выбранная книга для чтения пятничным вечером за городом, да после пары бокалов недорогого вина краснодарского разлива -оказалось самое то. Сочетание пошло на пользу и как для восприятия книги, так и для напитка (главное, не перебарщивать)...

Ну что ж, спасибо Андрэ Бьерке *, что не стал называть свой роман как-нибудь мелодраматично, вроде «Тайны Голубого озера». Избранное «Озеро Мертвых» верно и ёмко передает суть произведения. /Между прочим, по опросу местной газеты 2001-го года, роман занял первое место в списке криминальных книг Норвегии всех времён. Было это, правда, ещё до раскрутки всяческих Фоссумов и Несбё.../ И ещё, когда берешь в руки книгу незнакомого автора и сразу встречаешь намек на сверхъестественное, закрадывается мысль, действительно ли оно так и будет, или же все разрешится традиционным рациональным образом. Конкретно в данном случае я бы предпочел первый вариант, ибо, так уж повелось, обычные детективы попадаются мне гораздо чаще. Джеймс Дженкинс в предисловии от «Valancourt Books» (к слову -единственное полное зарубежное переиздание книги) скрывает этот момент, и в принципе, если кто-то вдруг по чистой случайности намерен прочитать роман и сохранить для себя интригу, скрывающуюся в данном обстоятельстве, нижеследующие комментарии лучше не читать. Но думаю, что поскольку мы всё-таки находимся на сайте по фантастике, здесь нет места для подобных сантиментов. Поэтому да, отвечу утвердительно, на мой взгляд, фантастический элемент присутствует, пусть и выбран он из пограничной области к некоторым явлениям психического свойства...

И все же сначала необходимо коснуться общих тем. Роман был написан в 1942-м году, во время оккупации Норвегии. Бьерке, принимавший участие в сопротивлении, воздерживался от публикации до 1945-го года. Считается, что в Норвегии литературы ужасов не существует, и данное произведение самое близкое к этому жанру. Автор -человек эрудированный, в книге много цитат из Библии, Данте и других, в том числе из малоизвестных источников. Если брать околодетективное направление, то в том же предисловии Дженкинс указывает как на одних из вдохновителей Бьерке Агату Кристи («Десять негритят») и Джона Диксона Карра («Burning Court») -обе эти книги вышли в конце 30-х. Также возможно, для сюжета был использован реальный случай -в 1934-м году мэр Бергена Даль утонул в озере, точно как ему перед тем предсказывал медиум; но были и те, что сомневались в истинной причине его смерти...

Итак, в самом начале небольшая компания из разнородных и неглупых людей собираются вместе поздним вечером, и все они начинают болтать о различной сверхъестественной чепухе -по опыту, такого статичного, но многообещающего вступления вполне достаточно, чтобы понять -история пойдет в нужном русле... В конце июня 1941-го года рассказчик (писатель -неудачник Бернхард Борге) празднует новоселье в Киркевее, куда он переезжает с молодой супругой (девушка носит эротичное имя Соня...). Среди приглашенных друзей -четверо мужчин: психоаналитик, литературный критик, адвокат и теолог. Присутствует также сестра одного из гостей. В ходе встречи выясняется, что теолог Вернер недавно приобрел фермерский домик в Остердалене, неподалеку от Голубого озера, дабы воплотить свою мечту пожить и поохотиться в уединенном месте. Место вот только досталось с недоброй историей. Сто десять лет назад дом построил богач по имени Торе Грувик. Этот мрачный человек жил отшельником и никого не любил кроме родной сестры. Однажды, когда девушка сбежала со своим любовником, Грувик пришел в дикую ярость. Целый час он точил топор в дровянике, после чего бросился следом за беглецами. Убил обоих, а на третий день, не пережив утраты, Грувик и сам бросился в Голубое озеро...И в таком жутком месте собирается провести август Вернер (добавим ещё истории о призраке с деревянной ногой, которые позже начали доноситься в округе...).Одним словом, жилище скорее напоминает дом ведьмы из сказки про Гензеля и Гретель.... К завязке стоит ещё прибавить, что недели через три после той встречи до компании доходят новости, что их верный друг Вернер, уехавший на озеро, утопился (кто бы мог подумать...): отправился по пути своего предшественника. Друзья быстро снаряжаются в дорогу и выезжают на Голубое озеро, дабы лично разобраться, что случилось с их товарищем, и верны ли слухи о древней легенде Торе Грувика. Но на этом, как водится, их несчастья не кончаются, а только начинаются...

Пару слов о замеченных ужасах. Дневники Бьерна Вернера -это прямо-таки норвежская реинкарнация «Паука» Г.Х. Эверса (и лилия, надо полагать, не просто цветок):

«10 августа...Когда лилия оказывается в тени дерева, прекрасные белые лепестки в форме короны скручиваются, вянут, и становятся грязно-серого цвета. Пока это происходит, я чувствую дикое и непреодолимое желание прыгнуть с берега, схватить цветок и погрузиться с ним на дно, совершить неистовый прыжок в мутную, голубоватую тьму...».

И только мне это вспомнилось, как через две страницы один из персонажей заявляет, что все это «напоминает рассказы По или Эверса.»

... Что же в общем. Детективно-сюрреалистичный микс из загадок, истории, сомнамбулизма и телепатии (!). Телепатию (причем с передачей визуальных образов) хотелось бы отметить отдельно, ибо это есть находка для автора. Замечу, что роль «сыщика» здесь, в силу обстоятельств, берет на себя психоаналитик Багге, что представляется хорошим ходом. Особенно отмечу, как он расшифровывает рисунки (вот так ключ!) на бумажной закладке (из тех, что мы выводим ручкой когда, допустим, параллельно говорим с кем то по телефону). Как говорит Багге, в этот момент человек может изобразить несколькими штрихами собственную автобиографию....О том, кто являлся виновником случившегося, удалось догадаться заранее (это как раз не сложно...), но вот мотив -странный и неоднозначный. Ну и представленный способ исполнения смертельных деяний здесь крайне необычен. Хотя, может быть, это мне в новинку, а вот знатоки скандинавских триллеров лишь снисходительно кивнут в этом месте головой -мол, у них и не такие извращения случаются...

Из интересных фактов. В 1949-м году книга выходила на немецком языке, а в 1961-м последовало первое издание на английском — крошечным тиражом. Один из героев по имени Бьёрн в их версии превратился в...Тедди. Секрет прост, «Бьёрн» значит «медведь» по-норвежски. Ещё более странно они поступили с адвокатом по фамилии Гран (что означает по норвежски -«ель»). Ему дали фамилию Танн (это слово вообще из немецкого языка , Tanne = пихта). Видимо, результат перевода с перевода, однако, потуги переводчиков объяснимы -выбор фамилий также является одной из зашифрованных «фишек» книги, читателю и на самом деле необходимо понимать, от каких слов они производятся.

«Тебя долго не было», сказала жена, оглядев меня с ног до головы и вздохнув. «Радуйся, что не дольше», пробормотал я...».

* Фамилия напомнила о некогда известной певице (правда, исландской, но все равно близко...), по имени Björk Guðmundsdóttir, и которую, помню, кто-то из остряков по радио обозвал «Бжорк». Но, конечно, будем применять общепринятое произношение. А «Бьерке» по-норвежски значит «берёза».

Рекомендации: любители детектива откроют для себя нечто новое. Любители фантастики вспомнят забытое старое. Поклонники ужасов просто благополучно останутся на том же месте...

Итого: интригующее путешествие по норвежским лесам и озёрам. В плане подачи текста -неплохо (хотя бывает и лучше), но возникающие пробелы автор компенсирует нетривиальным подходом к объяснению таинственных происшествий.

Рассказ У.Б. Сибрука, оформленный (предположительно !) как художественное произведение. Разыскать его удалось в компиляции «Handle With Care Frightening Stories» (1985), составленной «королевой детективных антологий» — писательницей и редактором Джоан Кан. Как всегда у нее незашоренный взгляд на подбор авторов, и на сей раз соседями Сибрука по сборнику стали такие небезызвестные личности, как Эллери Куин («Урок с наглядной демонстрацией»), М.Р. Джеймс («Погубленные сердца»), Джером К. Джером («Партнёр по танцам» -незаслуженно забытая вещь, между прочим!..), «маэстро» Дж. Д. Карр («The Black Cabinet») и др., включая «леди Агату», решившую после очередного выматывающего мытья посуды ударить по мистике в своей кошмарной истории «Кукла портнихи»... Думается, направленность чудной компании, куда попал рассматриваемый рассказ путешественника, понятна — мрачные истории, во многих из которых задействованы куклы...

«The Witch's Vengeance». Действие происходит в маленькой гостинице «Рено», расположенной в горном местечке Ле-Бо на юге Франции (то, что деревня горная — имеет для рассказа определенное значение...). Друг рассказчика, Филип Ард, влюблен в девятнадцатилетнюю Магеллону (ах какое имя....), опекаемую старухой Тирду, которая, в свою очередь, ненавидит молодого человека... В рассказе нет ни насилия, ни крови, но необходимый эффект легко достигается и без этих компонентов: рассказчик наблюдает в комнате старухи крестообразный лабиринт из хлопчатобумажных нитей, протянутых меж деревянных колышков, где в центре, словно насекомое, попавшее в паутину, покоится...stopped...stopped...дальше не стоит ...

Вообщем, что же получается — в несколько измененном виде этот рассказ присутствует в одной из других, более поздних книг Сибрука (только с измененными именами и строгой, документальной подачей...). Поэтому, зная чем всё кончится, читать уже не столь интересно. Сам автор выделяет эту историю как исключительный случай, предполагая наличие у Филипа «бессознательного» разума, генетически хранящего в себе атавистические, суеверные страхи. Ну и к словам автора могу добавить: рассказ пограничный, каждый сам решает, есть ли здесь «сверхъестественный» элемент или нет.

Рекомендации: для любителей раритетных коротких историй ужасов с антикварной пылью.

«The Wedding Guests» -ещё один найденный фрагмент из книги «Magic Island» (1929), опубликованный в виде самостоятельного текста. Найти его удалось в антологии Питера Хейнинга за 1977-й год. Подборка тоже, смотрю, разноплановая. Среди авторов — Гастон Леру, Федор Сологуб, Борхес («В кольце руин») и др. Венчает сборник эпилог от фантаста Бредбери, где он подвергает критике и спойлерит (правда, ссылаясь на общеизвестность...) развязку фильма «Ребенок Розмари»: «... не пересмотреть еще раз, не понять — это соизмеримо с тем, как если бы вы сказали мне несколько лет назад, что не читали Сэлинджера или Толкиена»...

Но речь сейчас не о Бредбери, а о тексте «The Wedding Guests». Вряд ли он может считаться сильно захватывающим (что-то вроде краеведческой истории из травелога, приправленной местным колоритом — из числа тех, что путешественник собирал в поездках, записывая в дорожный блокнот...). Юную Камиллу, в чьих жилах течет французская и гаитянская кровь, выдают замуж за богатого горца- кофемана Тусселя из Морн-де-л'Опиталя. Чернокожий плантатор увозит свою бледную невесту на гору и спустя год посреди ночи устраивает вечеринку во флигеле, на которой присутствуют четыре чрезвычайно сумрачных господина. Они не говорят ни слова и не шевелятся, просто молча присутствуют за столом. Черные пальцы того, что сидит рядом с девушкой, крепко сжимают бокал вина, но гость этот (как и другие) не пьет ни капли... Эх, ну ладно, концовку оставлю за кадром. Вообщем, итог такой — в той книге, где история вышла изначально, она смотрелась много лучше (в окружении других таких же историй..). В виде отдельного текста своеобразие гаитянской атмосферы вряд ли прочувствуется (хотя здесь может померещиться и нечто мексиканское — особенно если бы в тот вечер случились головокружительные свадебные танцы, вероломно обещанные бедной девушке, но, увы, так и не исполненные...).

«Её лицо казалось не только невыразительным, но и не способным к проявлению каких-либо чувств. Я много повидал на Гаити из того, что выходило за рамки обычного, повседневного опыта, но в этот раз в течение секунды испытал тошнотворный, почти панический приступ...».

«...Dead Men Working in the Cane Fields», значит... Начну с того, что никакая это, конечно, не статья, а лишь сокращенный отредактированный отрывок из книги путешественника под названием «The Magic Island» (1929), и если уж надобно подобрать соответствующее определение, то я бы назвал этот текст не иначе как «путевой очерк». Вырванный из контекста фрагмент из Википедии и размещенный здесь в качестве аннотации, также никак не соотносится с настоящим отрывком (за исключением половины последнего предложения)...

Чтобы ознакомиться с этим текстом, пришлось разыскать нью-йоркский сборник 1967-го года под названием «The Edge of the Chair». Между прочим, достаточно любопытная антология — составитель проявил изрядную фантазию в подборе авторов. Тут есть и «наше всё» Александр Сергеевич Пушкин («Пиковая Дама»), и советская писательница Валентина Журавлева (рассказ «Звездный камень»), и Джек Лондон («Кусок мяса»), и Рэй Бредбери («Завтра конец света»), и неувядаемая «леди Агата» («Случай с кухаркой из Клэпема») и многие другие...

Но всё же вернусь от увлекательного перечисления авторов антологии к искомому тексту Уильма Б.Сибрука на 380-й странице (и отмеченным многозначительным заголовком «Fact«! -вот она, где задумка составителя. Соединение в одном сборнике реальности и вымысла...). Как я уже заметил выше, отрывок сокращен по сравнению с оригиналом, и резко обрывается; но зато каковы начальные строчки, так и просятся в эпиграф:«They were zombies, and they toiled in the sun...»...С самого начала мистер Сибрук (первым в мире...) дает определение этому, уже вьевшемуся в массовую культуру термину, «зомби». Он поясняет, что это не призрак, и не человек, воскресший, как Лазарь, а мёртвое тело, «наделённое механическим признаком жизни», которое заставляют ходить, будто оно живое. Талант мистера Сибрука заключается в том, как органично он строит повествование — сначала идёт легенда из уст местного жителя, а потом уже следуют его собственные наблюдения -вживую, из первых уст. Причем делает он это ёмко, без лишнего красноречия, заставляя воспринимать рассказ как подлинный. Добавлю его умение выбирать нейтральную точку зрения в рассказе (пусть и склоняющуюся к скепсису...). Вот для чего даже самые бедные крестьяне Гаити хоронят своих родственников в прочных каменных гробницах? И как быть со свидетельствами людей о том, спустя какое-то время после похорон близких, они снова видят их работающими где-то в сторонке?.. А с другой стороны автор показывает «обратную сторону медали»: «мне пришло в голову, что зомби были никем иными, как бедными, слабоумными человеческими существами, идиотами, вынужденными трудиться на полях..». Да уж, как говорится, больше добавить нечего...

...И пока писал эти строчки, вспомнилась мелодия Фабио Фрицци из кинофильма Лучио Фульчи «Paura Nella Sitta Dei Morti Viventi» /«Город живых мертвецов» (1980) которая называется «Irrealta di Suoni». Думается, она отлично подошла бы фоном к тому, что путешественник Уильям Сибрук (увы, не доживший до распространения массового жанра в кинематографе, вдохновлённого, среди прочего, и его рассказами...) увидел однажды в те далёкие годы на той самой зловещей гаитянской плантации...

«Свет свечи озаряет только одну комнату. Но блуждающий во тьме путник способен уловить этот свет...». 高木彬光, 1951.

Повесть, относящаяся к циклу о Кесуке Камидзу и его летописце Мацусите (здесь он носит кличку «Ультра»)...1937-й год. Школа-общежитие Ичико. «Мы просто стояли на холме, чувствуя, как разражается буря...». Условия обучения и проживания суровые: никаких посетителей, никаких отклонений от принятого курса... У рассказчика четыре друга, один из которых использует трюк для того, чтобы прилюдно исчезнуть из учебного заведения (обычный уход или отчисление ему по некоторым причинам не подходят). Цумаки «испаряется» прямо с крыши башни с часами (а до земли не менее тридцати метров...) после небольшого самодеятельного конкурса с декламированием стихов с верхотуры; при том, что остальные сопровождающие ожидали его внизу лестницы. Ученики находят на месте исчезновения только черный плащ и свёрнутое в кольцо полотенце. И ещё песочные часы (видимо, для довершения легенды о Фаусте...).

На самом деле данный трюк не главная составляющая этого мрачноватого произведения (тем более, если прибавить, что по углам башни находились деревянные столбы, многое станет примерно понятным...). Тут основное, особенности мотивов по которым он совершил побег (см. на год действия -эпоху до Перл-Харбора..); а также, в продолжение, почему другой одаренный ученик (Кесуке Камидзу), быстро обо всем догадавшийся, решил свести поступок товарища в глазах окружающих к банальной любовной драме. Ну и слово «кемпейтай» в тексте не просто так...

Итого: как раз пример того, как жанр произведения используется автором только в качестве инструмента для передачи собственных соображений.

Даже у самого отъявленного бунтаря и автора грубых детективов долгие годы хранятся в сознании юношеские, мальчишеские мечты. У Фрэнка Моррисона Спиллейна, очевидно, такой мечтой было полазить на борту затонувшего судна с сокровищами (желательно погребенного после бунта, чтоб остались следы побоища...), осмотреть каюту мёртвого капитана и, возможно, даже унести что-нибудь с собой домой на память. А как это воплотить в детские годы? Кто ж отправит под воду подростка? Бинго! Автор брутальных зубодробительных детэктивов все же придумал выход...

«День, когда море отхлынуло» * — небольшой роман, написанный для детей, который как раз и позволил Спиллейну окунуться в подростковые грёзы. Действие происходит на острове карибского бассейна Peolle Island (видимо, выдуман автором...). Два мальчика, примерно лет двенадцати, разузнали, что в 1732-м году испанский галеон «San Simon» с золотыми слитками затонул где-то возле рифа островов Пеоль и Ара. Но юным авантюристам становится известен и другой факт — о том, что трехмачтовый барк «Nuntucket Belle» подобрал сокровища с погребенного в пучину «Сан Симона» и после сего также благополучно затонул где-то в окрестностях. Ну что ж, Ларри и Джошу этих сведений вполне хватает для поисков, тем более что их усилия направляет вперед стремительно открывшаяся перспектива (внимание, чудодейственный фантастический элемент!...). Вообщем, в один прекрасный день атлантические воды внезапно ... отступают. Далеко-далеко, на несколько миль, полностью обнажая морское дно. Выходит, это не обычный отлив-прилив, а нечто более глобальное. По дну стало можно ходить как по пляжу, и искать чего вздумается.[Интересно, встречалась ли схожая тема у кого-нибудь из профессиональных фантастов?]... Тут тебе и покоящаяся в песке немецкая подлодка времен первой мировой, и торчащие снасти многих других погибших судов. Однако, ребятам стоит держаться осторожнее — вот гигантская голодная черепаха крадется, а в кратере воронки бьется огромная, не успевшая уплыть, тигровая акула. Но самая большая опасность для детей предполагается не от них, а от двух старших балбесов-конкурентов, бегущих следом и надеющихся первыми найти сокровища....И потом — а что если море также внезапно вернётся обратно? Но об этом никто из авантюристов не парится...

«Череп покоился возле того, что когда-то являлось металлическим столом... На костлявом лбу капитана виднелась металлическая полоска, которая когда-то была частью фуражки, и на ней всё еще держался латунный знак отличия... Из одной пустой глазницы выполз маленький рачок, размахивая усиками в воздухе...»

Получилось ли у автора написать произведение для детей? На мой взгляд, как-то не очень (хотя всему своё время, конечно...). А вот на англоязычных ресурсах отзывы в основном положительные (видимо, от ностальгирующих американских читателей...). В диалогах Ларри и Джоша я не заметил ничего детского (кроме разве что излишне пытливой тяги к приключениям...), у автора они разговаривают между собой практически как и взрослые, задействованные в книге — также просто, короткими рублеными фразами. К тому же Спиллейн — есть Спиллейн, он и тут не смог полностью отстраниться от черт, присущих его криминальным произведениям — ребятам несколько раз угрожает реальная опасность. Главное же — особо захватывающих сюжетных сюрпризов здесь немного, хотя, может финальная неожиданная находка и заставит кого-нибудь похлопать в ладоши...

* Здесь почти как у Александра Сергеевича Пушкина:

«И послушалась волна: тут же на берег она бочку вынесла легонько и отхлынула тихонько...»

Итого: 6.0 из 10 скорее не за сам роман, а по большей части за попытку старины Спиллейна написать что-то отличное от Майка Хаммера.

Ну и, конечно, мистеру Микки похвала за то, что в своем возрасте он продолжал верить в сказки:

«Larry», he said, «that crazy rock of yours is one of the biggest uncut diamonds in the world...»

«Слабонервным читать не рекомендуется» -вот такая многообещаюшая надпись (и вполне себя оправдывающая...) подчёркнутым шрифтом присутствует на титульной странице книжечки «Паукъ» (1909-й год, Санкт-Петербург, типо-литография «Евг.Тиле пр.» Адмиралтейский канал,17. Книгоиздательство «Оригинальные новинки»).

Рассказ, конечно, построен мастерски, и в отличии от бесчисленных стандартных историй о привидениях или вампирах, здесь присутствует ещё и визуальная метафора. Особенно выделю два момента. Первый, когда рассказчик разглядывает в деталях занятие, которому придается Кларимонда. Смысл в том, что вроде как речь идёт об обыденном, но именно в этот момент у читателя должна закрадываться мысль об ужасной аналогии («...у нее три окна, но сидит она лишь у того, которое приходится напротив моего. Сидит она там и прядет на маленькой старинной прялке. Я однажды у бабушки видел подобную прялку, но бабушка ею никогда не пользовалась -она досталась ей в наследство от какой-то старой тетки....»). И второй «страшный» момент, когда Ричард Бракмон живописно описывает травлю паука, под влиянием любовных мечтаний угодившего в сети сильной самки крестовика на окне, и встретившего закономерную погибель.

Собственно, поэтому я и думаю, что дореволюционный переводчик был абсолютно прав, назвав рассказ именно «Паук», а не «Паучиха» (что, кстати, придает звучанию немного насмешливый оттенок). Ведь идея вполне может состоять в том, что «паук» -это сам рассказчик и есть, попавший в сети, т.к. с ним он и отождествляется (о чем автор недвусмысленно намекает в данном эпизоде).

Попутно замечу, что старинный перевод показался мне очень достойным. Более того, устаревшее словообразование играет антикварным рассказам ужасов только на руку, добавляя красок. Это тот случай, когда ветхую пыль не нужно стирать с поверхности -иначе можно подпортить ощущение. «Когда полицейский снимал с окна труп сержанта Карла-Марии Шомье, то из открытого рта покойника выполз большой черный паук. Дворник отбросил его щелчком и воскликнул: «Чортъ возьми, опять такая же скотина!».

Итог: классика жанра, ни отнять, ни прибавить.

«Я иду дорогой паука в некое такое никуда, это удивительнейший путь...».(©)

Ранней весной по побережью Хоккайдо стелется морской туман. Цветут лилии, наступает время собирать ламинарии...В местечке Ацуми тихо-спокойно доживает свой век гончарных дел мастер Мабучи, страдающий от паралича сгибательного нерва. И недалёк тот час, когда стареющий мастер достанет из керамической печи для обжига свою последнюю работу...

Ｍの悲劇 («Трагедия М») -остросюжетный роман Сизуко Нацуки с мистической (думаю, с осторожностью можно сказать и так...) концовкой, и входящий в небольшую психологическую подсерию писательницы (до того у неё была «Трагедия W», а впереди ещё и «Трагедия С»...). Все эти книги объединяет одна общая центральная тема: главные герои используют сложные приемы для контроля сознания и направления помыслов своих близких, действуя таким образом, чтобы чужими руками добиться необходимого для себя результата. В данном случае хозяин дома на протяжении двадцати лет ведёт дневник, а супруга находит тайник, где спрятаны эти личные записи. При этом, он знает, что его секреты, доверенные бумаге, тайно читаются; равно как и ей известно, что он об этом знает. Но никто ничего не говорит вслух друг другу, и получается так, что на бумаге можно создать обманчивое впечатление о своих намерениях в глазах подсматривающего...

Ух, как же всё закрутила эта кудесница детектива, госпожа Сизуко -горячая соперница Мисы Ямамуры. Но всё-таки придется вернуться к завязке...Мастер Мабучи давно принимает решение не брать новых учеников, однако, он не может отказать в просьбе раненому молодому человеку (Накадзаве), который ползёт по лесной дороге, измождённый и ограбленный, недалеко от дома. Практически сразу жена мастера (а она моложе его на двадцать лет с лишним..) влюбляется в незнакомца и между ними стремительно завязываются физические отношения. /Приютили гостя, называется./ И только найдя тайник в книжном шкафу (отменная работа плотника!...) и украдкой прочитав его, девушка понимает, что супруг давно уже обо всём догадался, а в его уставшей голове зреют не вполне миролюбивые мотивы мести... Да, к завязке надобно добавить, что Хаянами вместе с ним уже семь лет, и до того у женщины была связь с другом мастера, бесследно исчезнувшим как раз тоже ровно семь лет назад. И вроде был ещё у того человека сын внебрачный...

Так что же получается, не намекает ли на что-то коварное госпожа писательница -тут и печь, разогревающаяся до тысячи градусов, и некогда пропавший человек. Или специально ведёт по ложному следу?...Хм...По поводу дневника -я предположил другое объяснение, отличное от того, что случилось в книге. Посчитал, что дневников было два, и в том, который читала Хаянами, записи делал не её муж, а юноша-подмастерье, преследуя свои (вполне обозначенные) интересы. Благо, и разницу в почерке здесь можно было бы объяснить слабеющими парализованными пальцами мастера. Однако, объяснение писательницы оказалось круче -с синусоидальной (по скачку...) психологической мотивацией, возможной только в книжках авторов с родины Сизуко Нацуки...

Что же в итоге -неторопливое и вдумчивое повествование, с парочкой крепких приёмов (да ещё и сюрприз зловещий -автор с удовольствием расскажет о некоторых методах изготовления костяного фарфора...). Ставка не на трюковые или внешние эффекты (таких нет вообще), а на несколько иные сферы. И, что похвально, число основных действующих лиц ограничено всего тремя персонажами (ну разве что ещё одного, давно погибшего, нужно держать в уме...). Поэтому не менее семи баллов писательница точно заслуживает.

А ведь действительно, считается, акулы никогда не спят. Попутно мистер Нолан уточняет: всё зависит от того, как именно вы будете интерпретировать данное суждение- в техническом смысле, возможно, акулы и не спят, но определенно можно полагать, что они дремлют...

«Sharks Never Sleep» — заключительная книга трилогии Уильяма Ф. Нолана из цикла «Черная Маска», написанная в стилистике pulp fiction'а 30-х годов, где главным действующим лицом выступает известный писатель Эрл Гарднер. Хитросплетения в романе складываются таким образом, что на сей раз создатель Перри Мейсона оказывается «по ту сторону закона», и в блистательной финальной сцене он вынужден выступать в роли адвоката самого себя (!). Да, ради одного такого хода Нолану и стоило придумать весь этот, вообщем-то, немудрёный, сюжет.

Больше всех Нолан любит Хэмметта (события развиваются уже после выхода «Худого человека», приблизительно в 1937-м...), но, в принципе, и излагаемая здесь история от лица Гарднера выглядит вполне недурно.

«Положив чек на скатерть, официант замешкался. «Не хочу вмешиваться, но я могу ответить на вопрос этого джентльмена — кто убил мистера Томпсона»...Я пробормотал: «Вы что, знаете, кто убил Тинка Томпсона?». «О, да, сэр, знаю. Об этом вещали весь день по радио. Полиция нашла окровавленный нож в грузовике того парня». «Какого ещё парня?» — строго спросил Дэш. «Он писатель. Пишет книги про Перри Мейсона. И похоже, он сейчас в бегах...».

Итак, кратко о завязке. Писатель Эрл Гарднер в расцвете творческих сил. В его жизни мирно сосуществуют две любимые женщины. Супруга Натали, и бывшая секретарь Делла Стри...бррр... Эми Латимер, конечно. Понимая, что связан брачными узами, Гарднер не препятствует неожиданному браку Эми с голливудским миллионером Томпсоном, для которого женитьба носит формальный порядок. Вскоре брак Латимер и Томпсона начинает предсказуемо трещать по швам. После трагедии с их малышом несчастливая участь постигает и саму Эми, внезапно скончавшуюся без признаков заболевания. Эрл видит во всем коварный замысел Томпсона и собирается выяснять с ним отношения в суде. Однако, судьба играет злую шутку с Гарднером — буквально за сутки до кончины возлюбленная писателя сделала его основным бенефициаром своего состояния. Выходит, главным подозреваемым становится вовсе не прославленный муж покойной, а ее любовник- бульварный писатель Эрл Стэнли Гарднер, позарившийся на наследство. [Здесь никто не будет вникать в алиби и в прочие детали — кому выгодно, тот и убийца]. Далее произойдет кое-что ещё, после чего вероятность затягивания тугой петли на шее прыткого автора вымышленных детективов становится чрезвычайно великой...

Интересно, что значительная часть действия происходит в мексиканском Сан-Фелипе. Непонятно, чем это местечко приглянулось Нолану — он явно с содроганием описывает грязные гостиницы, проституцию и несъедобную пищу. Как детектив- история простецкая, но финальное заседание выглядит славным трибьютом произведениям самого Гарднера...Теперь что касается верных друганов Эрла — Хэммета и Чандлера. Нолану всё же следовало смелее отделять их от главного героя. Получается, что он старается писать так, чтобы в «кадре» постоянно были все трое, из-за чего часто не покидает ощущение, будто как минимум один из них (а то и двое) присутствуют формально. Ну например, после смерти Эми Латимер Гарднер обсуждает газетную статью (! -уже смешно) с Хэмметом, где говорится об отравлении женщины настоем из олеандра (кстати говоря, редкий выбор — чувствуется влияние солнечной Калифорнии...). После чего оба они мчатся за консультацией отнюдь не к профильному специалисту, а к Реймонду Чандлеру. Создатель Филипа Марлоу — великий знаток ядов?..

Из «смешного». Хэммет отвечает Гарднеру на реплику, осмелившемуся заявить, что Джонни Вайсмюллер смелый парень. /Нолан считает, что Дэш писал сценарии для фильмов о Тарзане/. «Ты шутишь? Нуму сыграл старый беззубый лев из зоопарка Гриффит-Парка. Он заснул прямо во время сцены смертельной схватки...».

Известных камео в этой части непривычно мало. Хоть бы Хэмингуэя еще разок привёл побоксировать, так нет же... Всплывают разве что две забытые сейчас актрисы черно-белого кино: Мэй Уэст («я потеряла приличие с тех пор, как у меня выпали молочные зубы») и Глория Свенсон. Гарднер встречает их в парной, куда он прибывает собирать материал для Перри Мейсона. Но эпизод проходит так себе — без искры...

Итого: при оценке книги следует отдельно отметить две составляющие: как детектив (вещь сильно усредненная, троица легенд хард-бойла демонстрирует по большей части активность передвижения по цепочке от одного действующего звена к другому, нежели яркие способности к размышлениям); и если смотреть на творчество мистера Нолана как на стилиста (в этом плане он способен дать фору очень многим, ибо в описываемой эпохе чувствует себя как рыба...или скорее как акула в воде)...Суммарно 6.5 из 10.

И снова Киото -город древних храмов, торий, святилищ, ботанических садов и пагод...

京都嵯峨野殺人事件 — внецикловый роман с нешуточными страстями. Правда, иногда здесь показывается инспектор Кария из соседнего сериала «Кэтрин Тёрнер» (что выглядит как если бы Лестрейд или Кремер появились на сцене без ведущих «сыщиков»)...По-видимому, сердце замечательной писательницы было особенно чувствительно к мужским изменам, поскольку завязка сюжета вновь начинается с характерного эпизода. Она (Аюко) -в Токио, он (Ходзё) -в Киото. Жить приходится на два города. Спустя некоторое время после вокзальных проводов на поезд- «пулю», девушка узнает, что ее любовник зачем-то вышел на станции Нагоя, пересел на следующий поезд, после чего благополучно отравился прямо в вагоне, отведав что-то несъедобное. Дальше-больше. Аюко в ужасе сталкивается с новым сюрпризом: оказывается, её ухажёра ожидала в Киото другая невеста, о которой она и знать не знала-причём не простых кровей, а из влиятельного семейства. Теперь получается, девушки готовы вступить между собой в бой за наследство, ибо они одновременно утверждают, что обе беременны от их общего, внезапно ушедшего из жизни, друга. Как же разрешить спор двух красавиц? Так ли они искренни и какие могут предъявить доказательства для подкрепления своих доводов?...

Что же в целом. Начало интересное, потом -немножко витиевато (учитывая как сюда вплетена клиника по трансплантации почек во главе с организатором данных медицинских услуг -тесно связанным с одной из вышеуказанных дам). Есть одна резко откровенная сцена (кто бы мог подумать..), сразу дающая рейтинг «только для взрослых». На выходе- сочетание разных стилей в одном... Ну а что же с фокусами? «Запертая комната» здесь скорее присутствует как дань традициям, и серьезно не рассматривается. Тем более госпожа Ямамура не сообщает, что в стекле, оказывается, было разбито отверстие, но то и понятно, потому как если бы писательница сказала об этом сразу, то примерный способ открытия двери стал бы очевиден. Поэтому простим ей это маленькое тактическое коварство... А вот трюк с бамбуковой вазой с нарциссами выглядит мило -прямо новое слово в дедуктивных уловках. /Конечно, имеется ввиду бамбук не того диаметра, как у лыжных палок, а более объемный -у которого в полость помещается продолговатая банка с водой/. Так вот, хитроумная писательница расскажет и нарисует, как в такой вазе можно спрятать секретное письмо -послание лучшему другу. Ведь внутри вазы — вода. Как сделать так, чтобы бумага не намокла? Наверное, сама тренировалась. Но для опытной мастерицы по икебане (да и не только по икебане...) такой трюк -сущий пустяк...

Итого: получилось симпатичное путешествие по Киото, хотя и попроще чем в паре прошлых романов.

Помню, читал где-то давно как Кит Ричардс высказался об альбоме «Their Satanic Majesties Request» (может, он шутил, а может и правда так думал...): «это просто куча разной дряни». Так вот, если бы Колин Вильсон владел хотя бы долей самоиронии, присущей его чуть более юному и задиристому британскому земляку, то он мог бы примерно то же самое заявить и про свое произведение (особенно с учётом вылезшей у него тематики, созвучной с названием альбома Stones). Чего здесь только нет: фетиш, магия, ритуалы, половые девиации различных сортов, распутные шведки-близняшки, расстройства личности, одержимые поэты и т д., даже Орден «Золотой Зари» и книгу Кроули зачем-то приплёл, и ещё кое-что... Основная беда состоит в том, что абсолютно те же самые мотивы этот автор уже использовал в других своих книгах криминального плана — «Ritual in the Dark», «Necessary Doubt « и «The Glass Cage» (единственный удачный пример из перечисленных). Все эти книги менее известны, нежели фантастические произведения Вилсона, но что-то подсказывает, что определенные составляющие у них явно общие...

Ну что ж, «The Schoolgirl Murder Case» — полицейский детектив, при создании которого автор консультировался с настоящими сотрудниками Скотланд-Ярда, докторами наук и патологоанатомами. /На титульном вкладыше Bantam Boooks автор громко назван не иначе как «brilliant master of the crime novel»/ ...Инспектор Ярда Грегори Солтфлит (предположу, Уилсон позаимствовал это имя — «Gregory Saltfleet» по созвучию с серийным персонажем «Gregory Sallust» из книг другого любителя оккультных приключений — Уитли...) вовлечен в расследование двойного убийства в Хэмпстеде. Что касается названия, выбранного под стать дешёвым detective fiction'ам, то ни о каких школьницах речь здесь не идёт, убитой является проститутка лет двадцати. Хотя определенная начальная загадка и правда присутствует — она, конечно, не такая изощренная, как у специалистов по «хонкаку», но уж какая есть... В закрытом изнутри доме найден труп некого Манфреда Литтона, избалованного племянника богатой леди Эджтон — крайне неоднозначного типа, любителя всяческих извращений. /Собственно, расследование Солтфлита и будет состоять по большей части не в искрометных выводах, а в тягостном изучении прошлой жизни оного персонажа, а также поиске его вдохновителей/. И вот тут-то начинается разная чертовщина. Зеленый воск на занавесках, исчезновение двух книг с богатым переплетом, сомнительный круг знакомств убитого. Наконец, самое непонятное, для чего убийца вытащил труп упомянутой выше молодой женщины в униформе, очевидно, приглашенной Литтоном, через окно дома, и бросил в растерзанной позе в отдалении. Забегая вперёд можно констатировать, что объяснение, преподнесенное этому обстоятельству Вилсоном, хромает на обе ноги, ибо случившееся в книге принесло ровно противоположный эффект, в отличие от того, которого добивался убийца. С другой стороны, учитывая сумасшедшие наклонности злоумышленника, автор может ловко маневрировать этим фактом, и спихивать какие угодно сюжетные несуразности на его больную психику....Создалось впечатление, что автором скорее двигало желание поковыряться в темной жизни Лондона, которую он преподносит с интересующих его сторон. Даже Бейкер-стрит вспоминается в контексте ограбления банка, а вовсе не в связи (как многие подумают) с якобы жившим там знаменитым человеком.

Поскольку это сайт по фантастике, необходимо по традиции отметить соответствующие элементы. Здесь есть женщина-медиум, способная по брошенной перчатке определить или воссоздать картину происшествия, что-то сказать о носителе предмета. Эти вставки несколько напоминают то, чем спустя пять лет после выхода настоящей книги займется хорошо известный кинговский Джонни из «Мертвой Зоны». Но в данном случае сравнение будет далеко не в пользу Уилсона — у него всё гораздо более однобоко.

Итого: 5.0 из 10

«Тот, кто не умеет остановиться и задуматься, тот подобен мертвецу: я считаю, что эти слова Эйнштейна относились к Олдосу Хаксли, но я также знаю, что они будут столь же справедливы и по отношению к Вилли Сибруку..». Марджори Уортингтон, 1965

Да, вот и настал финал моих путешествий по книгам Уильяма Б.Сибрука, и точку в них поможет поставить леди-романистка Марджори Уортингтон (вторая из вроде бы трёх официальных жён знаменитого приключенца). Она пишет, что Сибрук звал ее просто «Минк», но, конечно же, в своем комментарии я не могу вслед за ним позволить себе допустить столь же вольное обращение, поэтому пусть далее будет «миссис Уортингтон»...К слову, Сибрук называл ее «очень красивой», однако, приведенная в конце книги /first edition 1966-го года/ фотография писательницы никак не может служить прямым доказательством данного утверждения...«Мне было обидно, что меня называют просто «женой» Уильяма Сибрука, ведь я тоже была писательницей, а мой первый роман получил хорошие отзывы...»

Впрочем, ладно, книга у миссис Уортингтон и правда биографичная, начинающаяся с лазурных строк в Сан-Тропе, с вечеринки в доме московского корреспондента «Таймс» Уолтера Дюранти, первого западного журналиста, недавно взявшего интервью у Сталина. Это ненароком напоминает, что даже книги о приключениях необходимо воспринимать с оглядкой на год выпуска... Конечно, миссис Уортингтон пишет не столь захватывающе и выверенно, как ее супруг, у нее нет той интуиции, которая позволяет выбирать самое-самое. Но характерно, что достаточно объемный кусок о приключениях она включила. Это касается ее личного взгляда на то, что Сибрук описал в книге «Air Adventure» -поездке в Тимбукту. Поэтому, хоть настоящая книга и не относится к фантастике, но будем считать, что элементы активных жанров здесь наличествуют....Далее. Сам Сибрук предстает у нее относительно земным человеком, а я почему-то ожидал от миссис Уортингтон подтверждения каких-либо метафизических эпизодов или магических экспериментов. Или, может быть расшифровки некоторых рассказов из «Witchcraft». «Увы и Ах». Ничего подобного. Ну не называть же оными рассказ об обнаженной по пояс и подвешенной за запястье девчушке с лёгкой ответственностью...Только повторяющиеся, как мантра, заверения в любви, которые по частоте конкурируют у нее с упоминаниями о неких садистских половых увлечениях. Минки не говорит впрямую -в чем там корень проблемы, ибо девушка она деликатная и интеллигентная, в подробности не пускается, и ограничивается лишь речитативной констатацией сего факта...

Но не спорю -миссис Уортингтон красиво описывает Тулон, набережную Кронштадт, прибрежные кафе...Она, очевидно, придерживалась свободных нравов, и легко раскрывает секрет, что они с мистером Сибруком поменялись парнерами -Кэти Эдмондсон уехала с ее бывшим Лаймоном...Ну а мистер Сибрук был, конечно, крут — пришел на первое свидание с тяжёлой тростью и серебряным кольцом с большим черным камнем — подарок ибн Сауда из Аравийской пустыни...

Интересен эпизод о коктейльной вечеринке в Нью-Йорке куда заглянули Уильям Фолкнер и Дэшил Хэмметт (ну куда ж без этого ещё одного крутого парня...). «Мы с Вилли, заядлые любители Сименона, наслаждались его «Мальтийским Соколом» и «Худым человеком», хотя я не очень большая любительница школы хардбойла..». Так вот, Минки попыталась пригласить живую легенду к себе на чай в час ночи (Вилли тогда где-то отсутствовал...), но Дэш почему-то отказался. Странно, не так ли?...

«Вилли» в период активности писал с пяти утра до полудня, потом расслаблялся. После двенадцати он наливал доверху бокал коньяка, приносил очередную главу в гостиную и давал Марджори читать вслух -поправляя где считал нужным... И вот тут мы постепенно подходим к главной загадке жизни путешественника. Они с Мардж переехали из Тулона в двадцатикомнатную виллу Les Roseaux на берегу Средиземного моря, скорее «подходящую для русского князя в изгнании». Соседями у них были чета Хаксли — Олдос и Мария, с которыми они приятельствовали. Просторные пенаты, воздух, море, солнце, новые контракты и успешные продажи книг. Чего ещё нужно, казалось бы? Но именно в этот период мистер Сибрук начинает «бухать» по-черному, забрасывая книги. Все чаще миссис Уортингтон застаёт его в одиночестве, с печальным видом сидящим во дворе -ещё до обеда, с опустошенной бутылкой коньяка...Что произошло? Никаких объяснений не приводится....

Ну и, напоследок, осталось ретроспективно пройтись в компании миссис Уортингтон по книгам мистера Сибрука.

«Air Adventure»: о разнице восприятия. «Меня поражал его талант по своему преподносить факты. Вилли описал Тимбукту в пышных, багровых тонах, придав своей прозе цвет и величие. В то время как я, будучи с ним, увидела серый печальный мавзолей мертвой цивилизации...». То-то я думал, что книга вышла скучнее других — как выяснилось, Сибрук тогда был не в состоянии печатать самостоятельно, Минки оформила произведение под его диктовку.

«Пути джунглей»: Мардж отчасти развевает миф о том, как на самом деле Сибрук пробовал человеческое мясо (признаться, я тогда тоже попался в его повествовательную ловушку). Оказывается, в том скандальном эпизоде он лишь хитро вставил свои парижские ощущения... Миссис Уортингтон вырвало и сутки она с ним не разговаривала...

«Asylum» и в целом по поводу Блюмингдейловской больницы.«Он чувствовал себя в хорошей компании с Блейком и Достоевским, которым, по его мнению, эта обстановка пришлась бы по вкусу».Первые слова Вилли после прочтения авторского экземпляра: «Это хорошая книга. Интересная, почти как у Хэмметта»

«Witchcraft». «Это тоже была хорошо написанная книга, но нам не удавалось продать отдельные главы в журналы -редакторы боялись ее..»...Миссис Уортингтон играет в молчанку -хоть бы рассказала, кто такая юная Жюстина, с которой дядюшка Вилли играл в разные игры с черными повязками на глазах, о чем он так красочно живописал в книге...

«Волшебный остров». «До выхода этой книги никто и не слышал ни об уанге, ни о зомби -пока он не представил их литературному миру. Все оказались в таком восторге, что тут же был изобретен целый коктейль зомби. Вуду стало предметом экспорта Гаити, как сизаль, сахар, или любой другой предмет, приносящий деньги...».

«Роберт Вуд». Марджи подружилась с четой Вудов, пока Сибрук писал книгу об учёном. Но всё заслонили события по ту сторону океана -вести по радиоприемнику о падении Парижа... Да и мистер Сибрук быстро потерял интерес к этой работе. «Он был слишком эгоистичен, чтобы писать биографию о ком то другом».

Итого: обычно в подобных случаях говорят, что эта женщина была, дескать, «музой» такого-то человека. Справедлив ли данный эпитет по отношению к миссис Уортингтон? Вот никак не думаю. Все основные книги (включая самые кассовые «Приключения в Аравии» и «Волшебный остров») он написал ещё до сожительства с ней, а после их брака постепенно упал на дно. Да и сама миссис Уортингтон не скрывает, что также не гнушалась праздного времяпровождения. Но, наверное не стоит подходить к этому вопросу слишком строго -биография хоть и не выдающаяся, но отчасти познавательная, показывающая определенный слой жизни европейского общества в ключевые временные отрезки.

«Я не реформатор общественного мнения и не пропагандист. В некотором роде я -писатель-приключенец, и в первую очередь описываю эти события как историю странного приключения в странном месте...».W.B.S., 1935 г.

Да, так и есть -к зиме 1933-го года некие злые силы настолько овладели душой и сознанием писателя и путешественника Уильяма Сибрука, что он был вынужден провести семь месяцев в лечебнице с диагнозом «хронический алкоголизм». Был он к тому времени человеком обеспеченным, жил на два континента -с домами в США и во Франции... Настоящая книга -гамбит его ощущений в царстве «психиатрического вуду»... Если вспомнить биографии представителей поп-культуры, особенно из послевоенного поколения, известно, что в подобных заведениях оказывались многие из них. Но не у всех хватало смелости, как у мистера Сибрука, написать об этом книгу.

Исключительно чтобы понять масштаб бедствия: «в течение почти двух лет я ежедневно выпивал от одной до полутора кварт* виски, бренди, джина или Pernod, а теперь не пил уже около тридцати шести часов. /.../ чтобы подписать свое имя, я вынужден был прижимать запястье, локоть и всю руку к столу, а когда я поднимал стакан или что-то ещё, мне требовалось упираться локтями в ребра...».

Думается, в сравнении с такими внушительными цифрами любой обычный потребитель крепкого алкоголя может обманчиво решить про себя, что он вообще непьющий... Хотя Сибруку уже рукой было подать до полтинника, врачи при обследовании не нашли у него ни одного безнадежно поврежденного внутреннего органа, но сообщили, что только для того, чтобы выпрямить нервы и очистить ткани потребуется около трёх месяцев...

Итак, о чем же рассказывает мистер Сибрук. Классика жанра: жутко описываемая «египетская мумия» из простыней и одеял в первые дней пять, и непременно примечательные соседи: «у нас было три Наполеона, один Юлий Цезарь./.../,кинорежиссёр, считавший себя Понтием Пилатом, а также паренёк, который постоянно говорил: «Тинкль» -ему казалось, что он -звонок в телефоне...». Субботние танцы (отбой на полтора часа позже)- только с персоналом (т.е. с медсёстрами). Облом для автора. Он как раз заприметил привлекательную пациентку из женского отделения. «Кажется, я уже встречал ее раньше, в Париже.»...Надо же как бывает -где только не встретишь знакомых из Парижа. Хотя чему удивляться -клиника, куда он поступил -далеко не для бедных...Кинофильмы — не слишком захватывающие, желательно про животных...Из грустного. Пропал мистер Бьеманн. Нашли его за рождественской ёлкой, где тот поедал украшения с веток: « при работе челюстей раздавался слабый, хрустящий виноградно- ореховый треск...».

Ну а что же приключения? Увы для поклонников будоражащих воображение маршрутов здесь почти ничего нет. Лишь кусочек воспоминаний о том, кто, где и как необычно проводил Рождество. Снова слово автору: «Сравнивая наши рассказы, я смог превзойти их всех, кроме русского**. Я вспомнил сочельник, проведенный на борту голландского грузового судна у берегов Тринидада, когда мы пили джин и ели маленькие жёсткие сосиски всю ночь напролет; и другой сочельник, который я провел в попытках выехать на осле из леса Хабара; один, в обстрелянной деревне за Верденом, и ещё один, проведенный с племенем арабов..»

Общий вывод -характеры, конечно, не такие яркие, как в более поздней книге Кена Кизи по схожей тематике. К тому же автор скорее пытается разобраться в себе, чем в окружающих. Да и в целом, складывается впечатление, что это не лекция по воздержанию (хотя он и признаётся, что в «очищенном» состоянии ему вновь стали доступны многие утерянные увлечения). Однако, Сибрук по-прежнему считает виски великой вещью, оговариваясь, что гораздо опаснее слабости внутри самого себя, пока они не возьмут верх. «Я пил в течении двадцати лет, наслаждался этим и при том делал хорошую работу....».Что ещё добавить? Учитывая, что все описываемые события происходят в ограниченном пространстве, то если не подсмотреть заглавие, почти невозможно определить, в какие годы происходит действие. Жизнь в заведении почти замирает, знание технических новшеств не особо помогает. 30-е, 60-е, или 90-е годы прошлого века?...Уильям Сибрук сдержанно уверяет, что итоге он излечился от алкоголизма. И это при том, что в начале своей книги он приводит испанскую пословицу, которая гласит: «для пьяницы нет другого лекарства кроме смерти».

Одно точно -какой-то надлом в нём после этих событий произошел. Ибо, если посмотреть на библиографию, книг о новых путешествиях мистера Сибрука после 1935-го года читатели уже не увидят -только воспоминания..._____________

* Кварта ≈ 946.35 миллилитра

** Здесь автор иронизирует.