Мы ехали шагом, мы мчались в боях…

Было время, когда всерьёз интересовался творчеством Жюля Верна и охотно читал его замечательные романы. Даже думал методично прочитать всё, что написано этим плодовитым популярным автором — святая подростковая самонадеянность. Интерес этот, помимо самих наполненных приключениями книг автора, подогревался великолепной художественно-биографической книгой Леонида Борисова с незамысловатым и не имеющим двойных толкований названием «Жюль Верн». Тем не менее, этим великим читательским мечтам не было суждено воплотиться в реальность, и хотя какое-то количество книг Жюля Верна были прочитаны, однако же их было явное меньшинство в сравнении со всем многочисленным библиографическим списком (63 романа и 20 повестей и рассказов — по официальной статистике).

Роман «Михаил Строгов» как раз относится к непрочитанной части творчества знаменитого литературного француза; хотя название книги запомнилось и какое-то время было желание её прочитать, но то ли в библиотеке в бумажном варианте не оказалось (а её там и быть не могло!), то ли ещё какая-то мутная спираль образовалась, но книга так и осталась ждать своего часа.

Час пробил.

Как бы это ощущение половчее сформулировать-то… В общем, по мере чтения так и кажется, что эта книга не принадлежит перу великого фантаста (не предполагаешь это, а просто такое ощущение приходит на ум). Скорее это приключенческий роман в стиле Дюма. Наверное просто потому, что никакой фантастики в этой книге нет. Разве что сама ситуация бунта и вооружённого выступления «татар» из Бухары (где та Бухара, и где татары!). Перед нами добротно выполненный приключенческий квест, осенённый к тому же романтическими и лирическими ореолами, накрученный траги-драматизмом и сдобренный изрядной простоты и банальности хэппи-эндом.

Т.е., для своего времени (последняя четверть века XIX) это, наверное, было и интересно, и на злобу дня, и немного познавательно (как же, таинственная и страшная Сибирь). А вот для сейчас и теперь… наверное, интерес и ценность представляет только для любителей жанра и автора. Ну, вот мой особенный интерес заключался, например, в том, что часть этого квеста проходила практически по местам моей малой родины — начиная от Красноярска и к востоку, к Байкалу, к Иркутску (из-под Тайшета я родом, так что места знакомые и потому волнующие).

Однако, в любом случае это было интересно и приятно — вновь вернулся в творчество когда-то более-менее знакомого, читаемого и почитаемого автора. И, заодно, почувствовал, что хочу перечитать давно мною любимый роман «Ченслер», а может ещё и «Гектор Сервадак» в придачу…

Нет мира под звёздами

С Иэном Бэнксом я познакомился семь лет назад и тоже в январе — был прочитан и в целом положительно оценен его роман «Шаги по стеклу». Однако никаких дальнейших шагов по сближению с его творчеством мною предпринято не было, всегда находились какие-то другие выборы.

На сей раз мы имеем дело с фантастикой. Космической, приключенческой, боевой и отчасти футуристической, с незначительными оттенками социальности — фантастикой. И, в принципе, это было совсем неплохо. А может быть, даже и хорошо. Во всяком случае не скучно и не уныло, не натужно и не напряжно. Далёкое-предалёкое будущее, иные сверхцивилизации как гуманоидного типа, так и негуманоидного, войнушка — масштабная всегалактическая и даже выходящая за пределы оныя, и длящаяся года и столетия. И всего лишь один эпизод в этой войне.

С воображением у автора вообще всё в порядке и картины миров и всякого рода катаклизмов как естественного, так и искусственного происхождения Бэнкс рисует красочные и впечатляющие.

Но вот мне, выросшему на фантастике Стругацких и Лема, для полного погружения в мир Бэнкса чего-то всё-таки не хватило. Возможно, какой-то умности, что ли… Ну, т. е. если вы хотите поразвлекаться и поприключаться, то эта книга точно для вас. Но если вы ждёте каких-то умных проблем и глубоких личностных драм, ситуаций нравственного выбора — вот этого тут вы не найдёте.

Но, наверное, так и должно быть — здание мировой фантастики состоит из множества строительных блоков и творчество Иэна Бэнкса с полным правом занимает свою нишу в этих чертогах.

Любовь без прикрас

Бывает, начитаешься всякого разного «этакого» и хочется уйти куда-нибудь в чистое и светлое, чуточку щемящее, но непременно красивое и притягательное. И тогда берёшь очередную книжку «понаехавшей» Наринэ Абгарян и буквально проваливаешься в неторопливый, однако наполненный событиями и происшествиями мир небольшого армянского городка Берд и его жителей.

Смерть одного из жителей этого города каменщика Симона для Наринэ Абгарян послужила только лишь поводом, чтобы рассказать читателям наполненные глубокими драмами истории жизней нескольких женщин. Всех их связывает в одно целое связь с этим самым любвеобильным Симоном, каждая из них в те или иные годы была с ним в любовных отношениях и в отношениях любви (согласитесь, это два разных оттенка одних и тех же отношений между мужчиной и женщиной). А до этих отношений и после них была и ещё просто жизнь — счастливая и не очень, трагичная и трагикомедийная, удачная и не без потерь, забот и хлопот.

Вообще, многие авторы пытаются описать именно просто жизнь во всём её реализме — начиная от любимого и почитаемого мной Эмиля Золя и заканчивая… да никем не заканчивая, ибо число им миллион. И если Эмиль Золя славится мастерским владением литературного богатейшего языка, который не могут испортить даже переводы на языки других народов мира (это не наезд на переводчиков, просто наверняка не так-то просто сохранить красоты родного языка автора, которым тот излагал своё видение картины мира), то таких как он мастеров единицы, и потому зачастую попытки реального изображения скатываются в разного рода литературные реалити-шоу разной степени как привлекательности, так и отвратности. И дарование Наринэ Абгарян как раз и состоит в том, что у неё мы видим как раз не неловкие попытки и покушения на изображение действительности, а как раз именно саму эту действительность. Причём как-то так у неё ловко всё получается, что казалось бы даже не самые привлекательные и одобряемые, и далеко не безупречно-красивые моменты жизни героев и персонажей воспринимаются читателем без явных осуждений. Ведь на самом деле нет чисто белых (и пушистых), равно как нет в реальности откровенно угольно-чёрных негодяев (за редкими штучными исключениями) — все мы серо-буро-малиновые в крапинку и в полосочку, все мы в многоцветный горошек как драже M&M’s.

Почитайте. И подумайте. Оно того стоит...

У Лукоморья дуб зелёный...

Что может быть лучше великолепной, смешной и ироничной, развлекательно-увлекательной, фантастично-фэнтезийной, славянско-мифологической, школьно-подростковой книжки для чтения в новогодние каникулярные денёчки и рождественско-святочные вечера!

Ну, разве что в стопитцотый раз перечесть своего любимого Николая Васильевича с его Ночью перед Рождеством…

Однако всё-таки отложим свидание с Гоголем и отправимся на встречу с тоже уже проверенными и потому находящимися в доверии авторами.

Ибо время такое — хочется и волшебства, и сказки, и романтики немножко.

И авторский дуэт Пастернак-Жвалевский не обманул ожиданий.

Получилось и сказочно и романтично, и волшебно и фантастично, и не без пантеона славянских богов, полубогов и прочих полусказочных существ.

Такая оригинальная смесь получилась, что и уму и сердцу.

А про содержание писать ничего не буду.

Зачем раскрывать тайну — куда катился Колобок и кто такая Кащей...

Это Колумбия, добро пожаловать!

Совсем непросто писать какой-то более-менее внятный отзыв (упаси боже называть это рецензией!) на книгу маститого всемирно известного сотни тысячи и миллионы раз читанного-перечитанного многажды рецензированного сверху донизу проанализированного всякими умными и сведущими в литературоведении людьми!

Вообще-то я не сильный любитель магического реализма. Однако некоторые книги из этого жанрового ряда прочитал с удовольствием и до сих пор вспоминаю с ощущением внутреннего тепла (например, Мариам Петросян «Дом, в котором...»). И потому брался за чтение романа Г.Г. Маркеса с некоторой опаской, но, всё-таки, без предубеждения.

Но маститый колумбиец никак меня не разочаровал и снял всякие опасения уже при чтении первой главы. Никакого магического, один сплошной реализм. Да, в несколько своеобразной форме поданный, но всё-таки это был вполне реалистичный и во многом бытописательный реализм. А хитрость замысла была в том, что весь магизм встречался в романе только лишь в виде совсем отдельных эпизодов и проявлений, никак не мешавших восприятию книги, но только лишь придававших ей некие оттенки, полутени, приправы и детальки, от которых книга становилась более наливной и объёмной.

В принципе, автор написал вековую историю семейства. Вплетённую в историю небольшого вымышленного городка. Увязанную с историей Колумбии. Представляющей часть истории Латинской Америки.

Вот и всё. И было и интересно и нисколечко не страшно.

На далёкой Амазонке не бывал я никогда...

В принципе, для того, чтобы как следует понять, прочувствовать и оценить всю значимость и все значения этой повести Маркеса, нужно как следует изучить реалии исторического периода, о котором в ней идёт речь. Потому что если брать чисто сам текст, то перед нами будут описания ежедневного голодного и нищего быта уже довольно старых людей — полковника и его супруги. И все остальные моменты в повести размещены автором либо в коротеньких репликах и упоминаниях, либо за кадром, в качестве фона, а то и вовсе в междустрочии. И конечно сила литературного мастерства автора такова, что не оставляет читателю никаких других вариантов, кроме как безграничного сочувствия главным героям повести. Наверное для колумбийцев и для латиноамериканцев, знающих реалии жизни на своей родине, эта повесть была (и остаётся) весьма сильным литературным творением. Хотя… людям свойственно забывать...

Пароль — Владимиров. Отзыв — Исаев

В отличие от книги первой, описывающей, в принципе, одно совершенно конкретное дело, а все остальные события и персонажи так или иначе были просто связаны с ним, книга вторая уже гораздо шире и глубже и по сюжетным линиям, и по временному периоду, который она охватывает. И Максим Исаев, хотя вроде как и является в книге одним из главных действующих лиц, тем не менее совсем не центр повествования.

А в центре событийно-сюжетного ряда находятся события в ДВР 1921-22 годов — захват власти правительством братьев Меркуловых и противостояние пробольшевистского правительства и всех прочих белых, японцев и остальных оккупантов и их союзников. И вот эти совершенно исторические события и являются центром всего повествования и его красной нитью. А разведывательная деятельность Максима Исаева и всего дальневосточного подполья являются только частью и сюжета и истории. Потому что не меньшую, а может быть даже и большую роль в нашем романе выполняет красный командир Блюхер.

По форме подачи литературного материала мы встречаемся, в принципе, с готовым сценарием — весь текст разбит на отдельные эпизоды, с прописанными диалогами и действиями персонажей — просто бери и сразу снимай всё на камеру. И такая подача придаёт читаемой книге некую документальность, что ли, тем более, что в текст романа вкраплены в нужных местах телефонограммы, газетные заметки и официальные документы той поры.

Очень тонко прописана история несостоявшейся любви Максима Исаева и Сашеньки, и сцена их расставания оставляет читателя в неведении, что ждёт дальше этих двух симпатичных молодых людей...

На старт. Внимание… МАРШ!

Эта книга была в домашней родительской библиотеке — мать в начале 70-х работала в книжном магазине и, наверное, воспользовалась этим обстоятельством и приобрела интересную приключенческую книгу. Так что первое моё знакомство и с автором цикла Юлианом Семёновым, и с будущим Штирлицем состоялось тогда, почти полвека тому назад.

После того были прочитаны какие-то отдельные романы Семёнова (про фильмы я уже просто не говорю), однако в целом весь цикл так и остался за пределами моего внимания — когда он был моден, мне было не до системного чтения (такие были времена и обстоятельства). Но вот теперь уже примерно с год как вдруг понял, что хочу и перечитать уже читанное, и вообще пройти вдоль всего творчества этого оригинального и когда-то популярного автора.

Самое начало всей штрилицианы.

При перечтении обратил внимание на обилие сносок под многочисленными фамилиями вполне реальных сотрудников ЧК и работников других наркоматов РСФСР — в каждой сноске почти под каждой упоминаемой в романе фамилией указана дата ареста и расстрела в тридцатые годы. Такой вот холодный душ для излишне романтично настроенных читателей, чтобы попытались реально представить последующие не самые цветистые времена в существовании СССР.

Однако с точки зрения чисто читательской к книге (и к автору) претензий нет — написано живо, динамично, приключабельно, для своего времени так даже и смело, читается легко и даже запойно — сутки чтения с перерывами, т. е. всего несколько часов. И желание продолжать, так что «Пароль не нужен» ждёт своей очереди.

Увидеть Париж и не умереть, или Баллада о тонущем Корабле

Роман, по своей структуре являющийся скорее сборником разного рода эссе, новелл, рассказов, зарисовок, воспоминаний и размышлений, сюжетов и всего прочего, из чего состоит литература вообще. Однако объединённых несколькими сквозными темами и общими персонажами, пересекающимися и взаимодополняющими смыслами, перекрещивающимися картинками, когда на одно и то же событие вдруг оказывается несколько взглядов и ракурсов. Ну и одним общим местом действия — Парижем (хотя в воспоминаниях конечно же присутствуют и другие города и веси).

Поскольку тем довольно много, то, конечно же, какие-то из них были просто проходными и малоинтересными, но были и те, которые зацепились сами и зацепили читателя — конечно же речь идёт в данном случае не об обобщённом понятии «читатель», а о совершенно конкретном мне.

Очень сильными и глубокими показались мне рассуждения о новостях вообще и о значительном, а может и радикальном и кардинальном изменении их значения в жизни как отдельных людей, так и всего социума. И тут книга пересекается и резонирует и с Пелевиным, и с Минаевым, и с некоторыми другими, менее заметными, но не менее умными и понимающими в информации и законах её жизни и распространения писателями. И минаевское Media sapiens явно имеет значение «разумных медиа» — информация не только постепенно приобретает черты полной самостоятельности и независимости от Homo, но и начинает диктовать и поведение и деятельность не только отдельных людей и их групп и страт, но и всего социума в целом, причём уже не только внутри той или иной страны (объединённой какой-то общей культурой, идеологией и языком), но и в масштабах всего социобиологического вида Homo sapiens, превращая нас в Homo media.

Были какие-то и другие интересные сюжеты и сюжетики — касающиеся литературы вообще и литературного труда и тенденций в признании тех или иных авторов (автор намеренно или нет, но подколол современные высокие официальные литературно-премиальные структуры, которые зачастую вытаскивают в зону мирового внимания того или иного автора, написавшего книгу на ту или иную остро злободневную тему — чаще всего диссидентскую и антирежимную, а затем имя такого автора прочно и порой навсегда забывается — ибо отработанный материал), описывающие какие-то вполне конкретные порой даже чисто бытовые или личностно-интимные ситуации и моменты, но это уже оставило у меня меньший след.

Делай что должен и никогда не сдавайся!

Отличная фэнтезийно-фантастическая трилогия получилась у Марины Ясинской! Для той ЦА, которая обозначена — на пять баллов. Да и для людей более старшего и уже совсем нешкольного возраста, но любящих хорошую приключенческую умную фантастику и красивый образный литературный слог — тоже на пять баллов.

Вся трилогия представляет собой одно длящееся сквозное действие (хотя, конечно же, действия), и потому и читаться должна в определённой последовательности, и, вероятно, оцениваться не как каждая отдельная книга, а как одно целое произведение.

Однако помимо приключений чисто военных и шпионско-разведческих Марина Ясинская заложила в сюжетную основу ещё и довольно оригинальные принципиальные смысловые мины, который в своё время срабатывают поочерёдно и меняют и оценку происходящего и поясняют какие-то до того непонятные и необъяснённые моменты. Причём всё это не только в случаях, касающихся личных судеб героев и персонажей, но и всего арамантидского социума, да и всего этого мира — становится понятным, как образовалась такая причудливая социальная организация общества, и появились варианты, куда всё это дело можно развивать далее.

Развязались практически все завязанные узелки противостояний и конфликтов, разрешились все треугольные любовно-романтические страсти, однако кое-какие моменты так и остались на взводе — то ли додумывайте сами, что там будет с Мией и ей подобными, то ли… ждите продолжения?

Потому, потому что мы пилоты...

Прямое и непосредственное продолжение книги первой цикла — настолько непосредственное и прямое, что если бы в первой книге Ника подняла ногу, чтобы сделать шаг (что, в принципе, и произошло), то опустила бы она её уже в этом томике — разорванное действие продолжилось так, как продолжается эпизод в многосерийном фильме, с того же кадра. Знать это важно хотя бы для того, чтобы понимать, что читать цикл «Авионеры» вперемешку или задом наперёд никак нельзя, ибо развалится вся логика повествования, следствие будет опережать причину, ну и прочие читательские неприятности.

Если книга первая стала завязкой сразу для нескольких интриг по самым разным направлениям — авиационно-приключенческому, шпионско-разведчицкому, любовно-романтическим (их несколько), ну и т. д., то в нашем томике все эти линии раскручиваются, закручиваются и перекручиваются, сливаются и разветвляются с ещё большей силой, отчего заметно нарастает напряжение. Конечно, в большей степени читатель отслеживает разного рода романтические и любовно-лирические треугольники и многоугольники, число которых растёт и множится. Однако при этом Марина Ясинская не ограничивается банальными влюблённостями и связями, а готовит для читателя совсем неожиданные выкрутасы от нескольких взаимно-перекрестно-параллельно влюблённых людей.

Однако не будем забывать, что в основе книги лежит совсем необычное социально организованное общество-государство, и автор вовсю раскручивает и это направление тоже, погружая этот оригинальный социум в массовые волнения и предреволюционные состояния.

Ну и военная тема совсем не позабыта, тем более, что к концу книги именно по этой линии нас ждёт новый разрыв событий — что ж, автор не оставляет выбора, приглашая в томик третий.

«Перегородки, разделяющие православных и католиков на земле, не достигают Неба» (митрополит Платон Киевский)

Вот казалось бы, что если подназвание романа — «Сергий Радонежский», то и главным героем его должна быть эта историческая персона. Ан нет, не в этом случае. Т.е. не то, что Сергия в этой книге нет вообще — он, конечно же, есть, и даже в отдельной главе только о нём и про него. Но всё-таки основным и главным персонажем этого романа стали совсем другие люди. Наверное, это княжич Василий, старший и потому наследный сын Димитрия Донского, ну и польско-литовские весомые люди и исторические персоны: литовские князья Витовт и Ягайло, ну и польская королева Ядвига.

Причём линия польско-литовская в повествовании по значимости явно выходит на первый план, просто потому, что происшедшее в связи с этим династическим браком объединение Польши и Литвы и последующее католическое крещение литвинов и окатоличивание всех прочих граждан Литвы имело всеевропейские последствия.

Да и по сию пору сказывается. И поневоле и правда начинаешь думать о том, что основным многовековым соперничеством и противостоянием между Западом и Русью было и есть и, видимо, долго ещё будет, именно разномирье в вере и в ценностях, ведь все эти века Запад и римская католическая церковь пыталась привести Русь в католичество. И именно по вере мы разошлись со своими западно-славянскими родичами…

Жил да был чёрный кот за углом…

Я не большой специалист по творчеству Чарлза Буковски. Т.е. вообще не специалист. И даже не читатель, ибо до сих пор ничего из написанного им не читал. Не довелось. Однако имя автора было знакомо — весьма расплывчато и неопределённо, но если где-то как-то кто-то упоминал, то в голове сразу вспыхивало — «ага, знаю». Но что «знаю», как «знаю» — с этим ноль. Без палочки.

В общем, когда 4 января открылась районная библиотека, то сразу побежал туда, ибо подошёл срок обмена уже прочитанного на что-то свеженькое, и на столике беглым взглядом заметил тоненький томик Ч. Буковски. С интересной обложкой и не менее заманчивым названием. Поскольку сам являюсь напарником и, надеюсь, другом по жизни большого рыжего кота (с оригинальным именем Иннокентий Рамзесович Люськин, в просторечьи Кеша), то руки книжицу сразу ухватили — почему бы и не начать своё знакомство с новым для меня автором с этого привлекательного по всем статьям томика.

Что сказать… То ли не очень эта книга подходит для первого знакомства, то ли автор не слишком сильно «мой»… В общем, было неинтересно. Сами представьте — переведённые на русяз и совсем нерифмованные обрывки стихов Буковски, в которых так или иначе, сквозной темой или походя простым упоминанием проходят коты и кошки. Не все подряд, а в основном те, которые жили у Ч. Буковски или с которыми он так или иначе пересекался в жизни.

Однако вот эти упоминания представителей кошачьего племени наполнены (для меня) весьма незначительным содержанием и не особо значимыми смыслами. Понятно, что для представителя литературного анархизма коты и кошки являются символами полной и, наверное, абсолютной свободы. Но читать про то, как кот вылизывает яйца и дерёт кошек и других котов — как-то скучно.

Нет, не моё!

Куклы и люди, или Люди-куклы?

Лица стёрты, краски тусклы, То ли люди, то ли куклы… («Машина времени»)

Как известно, игра — дело серьёзное. А игра в куклы вообще порой находится за гранью. В различных смысловых наполнениях слова «грань».

Куклы как предметы человеческой культуры известны с самых незапамятных времён. И у самых разных народов. И предназначение кукол было самым разным — от самого глубоко мистического до обыденного игрового. Ну вот навскидку — кто не знает о культе вуду и, соответственно, о куклах, используемых в этих мрачных обрядах. Причём культ этот имеет самое широкое распространение, начинался бог знает где и когда и имел целью оказать то или иное воздействие на то существо (животное или человека), которое изображала кукла. И наверное, обычные детские куколки, в которые играли дети, тоже происходили из отголосков этих культов и обрядов — дети не только учились обращению с предметами, но ещё и отрабатывали самые разные социальные роли…

В общем, что там говорить, поскольку у меня супруга — мастерица русских народных промыслов и попутно вместе с лоскутным шитьём занимается ещё и русскими обрядовыми куклами, то волей или неволей, но часть кукольной культуры доходит и до меня.

Однако помимо вот этих кукол имеются ещё и куклы игровые, используемые актёрами-кукольниками в разного рода балаганчиках, и далее варианты ширятся вплоть до Театра кукол Сергея Образцова (у нас в стране) и других серьёзных кукольных театров и трупп. И конечно же есть те, кто занимается изготовлением, созданием, рождением кукол. И иногда все эти функции сходятся в одном человеке. Так, как это произошло в романе.

Дина Рубина постаралась посвятить читателя во многие секреты кукольного мастерства. Однако не столько с целью некоего своеобразного просвещения, сколько для того, чтобы читатель максимально полно и точно понял и прочувствовал всю глубину и сложность той проблемы, о которой нам поведали в этом романе. Попытка... да что там попытка — успешная замена временно вышедшей из роли своей супруги ростовой куклой привела затем к таким глубоким и серьёзным конфликтам, с которыми эта семья пыталась справиться долгие годы. И сложность взаимоотношений в этом треугольнике — Мартын – Лиза – Элис (кукла) — собственно говоря и послужила отправной точкой для всего многопланового сюжета.

Конечно же основной темой романа стала вот эта всё поглощающая и почти что всё замещающая любовь двух людей: главного героя к своей супруге, и её любовь к нему. Ну, а чем сильнее и всепоглощающей любовь, чем она страстней, тем сильнее и сами страсти внутри этой любви и вокруг неё. Однако и инварианты любовных и чувственных отношений и связей в романе можно уловить и проследить и на примере некоторых других персонажей — тоже, кстати, небезынтересные варианты.

Ну, а на литературное дарование Дины Рубиной сетовать не приходится, роман получился сложным, ветвистым, многополюсным и многовекторным, с вариантами интриг. Так что свою толику удовольствия я получил.

Однако книге Дины Рубиной не очень повезло с соседством: поскольку «Синдром Петрушки» я слушал в аудиоформате, то параллельно обычным путём читал две повести Веры Пановой (рецензии на которые уже выложены на сайте). И волей-неволей, но образовалась ситуация сравнивания двух литературных стилей. И Вера Панова, с её невероятной простотой и чистотой изложения смыслов и содержаний сюжетов, на мой взгляд, всё-таки оказалась вне конкуренции по сравнению с более сложной, насыщенной вязью словесных изяществ и литературных орнаментов книгой Дины Рубиной.

Основной тег к этой книге обозначен как русское фэнтези. Однако на самом деле это ближе к фэнтези этническому (что и отражено в названии подборки). Ибо, как ни крути, но в центре всей интриги становятся итилитские легенды и мифы, итилитский фольклор.

Сразу оговоримся, что итилиты — народность вымышленная (на всякий случай пошарился в разных источниках и все упоминания в сети ведут нас к имени Ирины Богатырёвой и к её роману «Ведяна» — круг замкнулся). Что ж, тем больше чести и почёта (респекта и уважухи) Ирине Богатырёвой, которая не только соорудила новый древний исконный народ, но придумала и целую мифологию, и даже сотворила оригинальный неведомый нам язык, которым вовсю пользуются в романе персонажи (но для удобства читателей в конце книги имеется краткий словарик).

Вообще, когда мы стали погружаться во все эти легенды о ведяне и о всём прочем, то как-то сразу припомнились индейские мифы, в которых тоже речь идёт об обожествлении природы в целом и о каких-то вполне конкретных магических мифических существах —собственно говоря, на заре человечества, наверное, все племена и народы прошли эту стадию познания мира, наделяя всё и вся высшей волей и могуществом. И многие из этих мифов и легенд живы и посейчас, превратившись то в сказки, то в сказания, то в ещё какие-то формы изустного и письменного народного творчества — в домашней библиотеке есть некоторое количество книг такого наполнения.

Но тут же сразу вспомнился и какой-никакой личный опыт, когда точно в ситуациях внутреннего раздрая и разлада приходил к совершенно конкретной берёзе (древо живо и сейчас) и стоял, обнявшись с могучим деревом, утишая свои скорби и страсти, приводя свой внутренний мир в состояние гармонии. И потому совершенно внятно понимаешь главного героя романа Романа (тавтология оставлена намеренно), настойчиво ищущего то и дело прячущуюся от него заветную поляну — после всех америк и заокеанской жизни вернувшегося на родную землю, к своим корням и истокам, потому что почувствовал, наверное, вот этот самый «зов», который срывает с места и отправляет с насиженных и прикормленных мест не только простого и молодого, лёгкого на подъём парня, но и умудрённых опытом и иной раз уже убелённых власами мужей, заставляя их бросать налаженный бизнес и уходить в замкадье, в глубинку, на землю.

А дальше в книге проявился профиль любимого мною Николая Васильевича Гоголя — нет, не буквально возник он сам или упоминания о нём или его персонажах, но проявился сам мистический, таинственный и слегка пугающий ожиданием неведомого гоголевский дух. И когда Роман уже совершенно точно попал в круг внимания ведяны, то тут уже появилось то самое напряжённое гоголевское ожидание — что же будет дальше, куда Ирина Богатырёва поведёт и Романа и читателя — вариант панночки из «Вия» или русалка из «Майской ночи...»? Однако тут на помощь пришли… супруги Дяченко — повествование обрело все признаки романтической и даже лирической фэнтезийной прозы (оставаясь при этом и напряжённым и динамичным по разным другим линиям).

Театрально-драматическая линия тоже вдруг наполнилась и объёмом и натяжением, и конечно же мы начали и здесь ожидать какого-то невероятия и чудесатия, тем более, что

Тут кстати будет вспомнить свой собственный театральный опыт — пару-тройку лет ваш покорный слуга обитался в закулисье и на сцене маленького народного театра в своём небольшом городке и потому может подтвердить, что вот эту закулисно-театральную атмосферу Ирина Богатырёва передала весьма достоверно, никаких гнилых помидоров, тухлых яиц и прочих недоброкачественных продуктов точно не понадобилось.

Слегка отдельной в романе стала тема погружения Ромы в состояние неразрывного соединения с миром — тот «дар», который он обрёл по воле Ведяны, с одной стороны вроде как и в самом деле оказался «даром», но с другого ракурса, стал жёстким испытанием и тяжёлой нагрузкой — тащить на себе многие горести мира и живых существ, его населяющих — с катушек слетишь. И я подспудно волновался, что вдруг Ирина Богатырёва потащит тему если не нового «христа», то всё равно какого-то нового высшего существа, что из Ромы постепенно вырастет, прорастёт в нём какой-то новый полубог или нечто подобное полубогу. Однако автор, к вящему облегчению, сюда не пошла — браво!

И опять отступление от книги: был в своё время знаком с женщиной, которая имела свой особый дар — как теперь говорят, она умела «шептать», причём «шептала» она качественно, о чём знали многие в нашем городе и то и дело шли к ней кто с младенцами, кто со своими хворями, и никогда ни от кого я в её адрес не слышал хулительного. Хорошая была «ведунья», низкий поклон тебе, тётка Нина!

А дальше в ход пошла тяжёлая фэнтезийная артиллерия — тема экологии и сохранения природы в первозданности тут же подняла из памяти совсем недавно перечитанную «Слово для «леса» и «мира» одно» от Урсулы Ле Гуин, ну и приснопамятный «Аватар» присоединился к более глубокой проработке этой вполне актуальной и вряд ли скоро разрешимой (если разрешимой вообще) проблемы. Как легко и просто мы теперь выравниваем ландшафт своими бульдозерами и скреперами, роем пруды и зарываем другие природные водоёмы, срываем дочиста целые рощи и купы деревьев и устраиваем свалки...

И финал романа оказался совсем неожиданным. И тут можно порассуждать, что ведь, с одной стороны, исполнилось предостережение-легенда о ведяне,

Ну и подаренная новой гостьей, другой ведяной дудочка приносит ощущение, что история на этом не кончается. А значит в конце мы ставим многоточие…

Непридуманный сюжет

Оригинальная форма у этого рассказа (повести? — в разных библиографиях по разному обозначено). И от этой обозначенной и вынесенной в заголовок конспективности содержание очень похоже на готовый киносценарий — вся жизнь и весь событийный ряд нарезан Верой Пановой на практически готовые мизансцены и эпизоды. К которым требуется разве что голос за кадром, который будет читать авторские вставки, комментирующие демонстрируемые картины или озвучивающий внутренние монологи персонажей.

А в центре внимания, как мне кажется, такое явление, как мещанство. Причём не просто потребительское мещанство, а мещанство ещё и воинствующее.

Это в одной сюжетной линии. А в другой — родительская гиперопека и вмешательство в личную жизнь своего собственного любимого ребёнка — как будто то, что это твой ребёнок, да к тому же ещё и горячо любимый, является смягчающим обстоятельством. И тут уже явная бесхребетной со стороны молодого человека, который просто сетовал на постоянное вмешательство в его жизнь, но ничего не делал, чтобы стать взрослым и самостоятельным.

Обе истории, тесно переплетённые Верой Пановой в один общий сюжет, настолько обыденны и не надуманны, что, в принципе, рассказ/повесть можно брать и читать здесь и сейчас, спустя более полувека с момента написания, не боясь, что всё давно не актуально и устарело.

Жила-была женщина...

Про сюжет, во избежание спойлеров, писать практически ничего нельзя. И потому коснусь только литературного стиля Веры Пановой. Для меня она — прежде всего, автор «Серёжи». Причём даже не повести, а один из соавторов сценария к одноимённому фильму. Просто потому, что читать ничего не читал, а фильм смотрел пару раз и фамилия автора запомнилась (равно как и запомнились навсегда яркие киношные фразочки «Дядя Петя, ты дурак?» и «Какое счастье, мы едем в Холмогоры!», ставшие едва ли не мемами).

Так вот, о литературном стиле автора. Знаете, вот зачастую бывает, что читаешь современного автора и вроде как и наслаждаешься, и радуешься литературным достоинствам, словесным изыскам и изяществам, оригинальным гиперболам/параболам и прочим финтифлюшкам, и даже иногда имя такого яркого автора запоминается надолго или навсегда. А потом вдруг бац! — Вера Панова… и ты понимаешь, что вот это и есть настоящая ненадуманная ненатужная свободная русская художественная литература, когда совсем не видна работа мастера над текстом, не заметны старания писателя, и когда кажется, что и самому так и такое написать — раз плюнуть.

Подите, попробуйте! Рискнёте?

А саму повесть конечно надо читать всем и вся, потому что она, как говорят словесные штампы, написана для всех времён и народов.

Листая страницы истории

Вообще, последние месяцы целенаправленно читаю балашовский цикл «Государи московские», и сейчас остановился на сожжении Москвы Тохтамышем. Но тут понял, что хочу перекинуться на столетие позже и прочитать роман о Марфе Борецкой и о подчинении Господина Великого Новгорода Москве в княжение/царствование Ивана Третьего

Эта преамбула была нужна для того, чтобы было понятно, как причудливы мысли и эмоции человеческие. Поясняю: когда читаешь цикл о государях московских и о процессе воссоединения Руси с центром в Москве, то понимаешь государственно строительную важность и историческую необходимость этого процесса. И потому, хотя и сочувствуешь каждый раз непокорной Твери или Великому Новагороду, когда рати московлян и их союзников приходят с огнём и мечом и силой заставляют покориться воле того или иного великого князя московского, но всё-таки в целом находишься на стороне Москвы — как будущей столицы государства русского и российского.

Однако при чтении этого романа волей-неволей ты оказываешься в рядах новгородичей, проникаешься духом вольного города и начинаешь ловить себя на том, что если не стремишься вместе с боярами новгородскими под руку Казимира, то как минимум понимаешь все опасения новгородцев перед властной рукой Москвы и великого князя московского. И уж точно вовсю сочувствуешь людям новгородским, которые в течение вот этого десятилетия несколько раз оказывались беспощадно биты и казнимы москвичами, моримы голодом и принуждены к крестному целованию всех и вся к подчинению Москве и службе князю московскому как государю. Просто чисто по человечески жаль. Хотя вроде как понимаешь, что не подчинись Новгород Москве, то и продолжилась бы вековая пря и раздор среди городов и земель русских.

Смотреть на события глазами учёного-историка — одно дело, но быть в гуще событий — совсем другая песня...

Жизнь — это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы (Джон Леннон)

На сегодняшний день прочитаны 11 книг авторства Захара Прилепина (из 28) и две книги, в составлении которых он принимал непосредственное участие (из 7). Казалось бы, вполне достаточно, чтобы представлять себе и авторский стиль Прилепина-писателя, и систему мыслей и ценностных ориентиров Прилепина-публициста и эссеиста. Но на самом деле каждый раз как будто наново открываешь для себя этого незаурядного человека.

Талантливый писатель? Безусловно. Принципиальный и порядочный человек? Думаю, что именно так. Смелый и решительный мужчина? Хороший семьянин? Отец? Политик?.. Список при желании можно продолжать (но я на этом закончу, а то уж больно напоминает партийную характеристику из известного многосерийного советского художественного разведчицого фильма). Дело не в списке, а в том, что каждый раз с каждой новой книгой вместе с теми новыми персонажами и героями, о которых написана эта книга, мы ещё раз знакомимся с самим Захаром Прилепиным — на мой взгляд, безусловно явлением в современной отечественной литературе.

Сборник коротких эссе и рассказов самого разного содержания и свойства. В принципе, в аннотации всё об этом сборнике сказано, в том числе сказано самим автором. А попытки пересказать какие-то конкретные мысли и чувства и смыслы, о которых пишет и говорит Захар — значит появятся и обострятся непременные риски исказить сказанное, выпятить своё понимание и отношение к прочитанному. А мне кажется, что в случае этой книги (как и многих других его нехудожественных книг) важно не пытаться придать какие-то свои смыслы услышанному и прочитанному, а вдуматься в то, о чём с нами разговаривает автор. Да-да, именно разговаривает. И не потому, что я слушал аудиокнигу и потому имел дело именно с голосом чтеца. А потому, что в каждом своём эссе Захар Прилепин старается не просто поведать нам о самом себе или о каких-то событиях и явлениях нашей общей жизни, а вызвать читателя/слушателя на диалог, на разговор, причём даже не с ним, с Захаром Прилепиным, а с самим собой, с читателем и слушателем. Именно стремление вызвать читателя на разговор с самим собой — по тем ли конкретным моментам, о которых упоминает Прилепин в книге, или по разным общим вопросам бытия, или просто путём некоей внутренней исповеди и, возможно, переосмысления и перечувствования сутей жизни — вот именно это и является главным моментом в этой книге. По крайней мере именно к такому передумыванию и перечувствованию пришёл я сам.

Талант — это способность верить в успех. Полный бред, когда кто-то говорит, что вдруг открыл в себе дарование. Нет. Он просто работал. Много работал. (Джон Леннон)

И об этом у Захара Прилепина тут тоже есть.

Спасибо автору. За честность и искренность. И за убеждённость.

PS А эссе о семье и детях просто великолепны!

Истоки и корни...

В этой повести (первой в творчестве писателя-историка Д. Балашова) отчётливо просматривается стремление автора не столько рассказать нам о Раковорской битве новгородичей с орденскими рыцарями, сколько погрузить читателя в быт жителей древнего русского города середины XIII века. И именно поэтому автор так неспешно и так детально описывает нам бытовые и деловые подробности жизни на примере вернувшегося из длительной торговой поездки купца — в центре нашего внимания оказываются такие нюансы быта, которые можно только узнать из каких-то письменных источников и оригинально вставить в текст — например, что последует за незаконную охоту на землях князя, или за неуплату долга, за причинённую умышленную или невольную смерть, ну и прочее. И, как мне кажется, автор прежде всего писал именно об этом — о жизни новгородичей и всех прочих, находившихся в городе и как-то связанных с ним — торговых людей, корелы, простых горожан и знатных богатых бояр. А к битве мы начинаем подходить только во второй половине повести, при этом сама битва занимает не так и много места в тексте — опять же, примета того, что Балашов не ставит в центр внимания именно саму битву и её значение (о котором он упоминает лишь однажды и вскользь — с тех пор немцы и орден на Новгород с войском не ходили, вот и всё).

Конечно же эта повесть отчасти перекликается с романом «Младший сын», но только лишь тем временным периодом, о котором повествует и повести и роман — середина века XIII от РХ. И потому частично дополняет впечатления от романа, делает их шире и глубже.

Мы сидели и курили — начинался новый день (из песни)

Sapiens media? А просто Homo media без всякого sapiens не хотите?

Моё знакомство с творчеством Сергея Минаева состоялось восемь лет назад с его знаменитого романа «Духless», затем почти сразу последовали«The Телки» и годом позже «Р.А.Б», и все три прочитанные книги получили от меня высший оценочный балл. Просто потому, что хотя критично отношусь к употреблению ненормативной лексики в литературе (и стараюсь избегать её же в реальном общении), однако когда отчётливо понимаешь отчего и почему автор выбрал именно такую литературную форму для своего труда и применил именно такой способ донести свои мысли до читателя, то не то, что прощаешь ему — автору — эти вольности, но и принимаешь на Ура! и готов и дальше охотно читать что-то ещё, выходящее из под пера понравившегося писателя.

Конечно, вот эта, только теперь прочитанная книга, должна была быть прочитана именно тогда, в конце первого десятилетия текущего столетия, когда ещё не осела пыль от всех тех политических страстей и социальных событий, о которых в ней речь. Но всё-таки книга нисколько не устарела (разве что чуть-чуть) и вполне современна, и я бы даже добавил — своевременна — и сейчас. Просто потому, что те принципы медийной работы/жизни, о которых пишет Сергей Минаев, не то, что просто живы-здоровы, но и вовсю применяются и поныне, причём не только в газетно-печатном информационном пространстве, и не только на прямоугольниках ТВ-экранов, но и на мониторах ПК и экранах айфонов, смартфоном, планшетов и прочих мобильных интернет устройствах — т. е. аудитория неимоверно выросла и круг вовлекаемых во все эти медийно-информационно-шумовые игры бесконечно расширился.

Описываемый Минаевым технологический процесс изготовления информационно-шумовой бомбы настолько убедителен, что поневоле начинаешь искать признаки таковых во всех или во многих современных и актуальных информационных поводах и событиях — надеюсь, перечислять эти инфоповоды здесь надобности нет. Впрочем, просто обозначу самые последние и яркие: «отравление некоего оппозиционера», «арест некоего губернатора», «выборы в некоей республике» — далее список можете продолжить сами. Сразу поясню, что кавычки поставлены здесь только для того, чтобы не оформлять этот список нумерацией или маркерами, и применение кавычек не является способом показать своё отношение к реалистичности той или иной трактовки любого из этих событий (хотя таковое отношение безусловно есть).

Для меня в этой книге важно было то, что Минаев (как и Пелевин в одной и даже нескольких своих книг) показал нам работу вот такого принципа: хорошо сидеть на трубе и крутить кран туда-сюда по своему усмотрению, даже если эта труба информационная, а не с углеводородами и прочими ценностями. И любой прочитавший эту книгу человек может сам пытаться разобраться, с какой долей информационной достоверности и истинности проливаются на нас новостные строки и картинки/движухи — вне зависимости от того, в каком формате они к нам приходят — посредством ТВ, дворовых слухов и уличных сплетен, радиопрограмм или строк с новостных интернет-порталов. Как говорится, предупреждён — значит вооружён!

Ну, а личная судьба главного героя романа, матёрого медийщика и опытного политтехнолога к концу романа остаётся непрояснённой, а значит нужно будет читать следующий роман.

Стойка, выпад, батман, мулине, пируэт, финт, атака, туше…

Седьмая (последняя?) книга цикла историко-приключенческих авантюрных романов, главных героем которых является некий испанский идальго, гордый рыцарь и одновременно наёмник капитан Алатристе.

Первая треть XVII столетия, Европа нарезана на лоскуты государств, княжеств и независимых и соперничающих городов-республик. Соперничающих и воюющих (история человечества есть история правителей и войн). Видимо так мы устроены, что можем решать все спорные вопросы только методом шпаги и кинжала. Причём в нашем романе буквально шпагой и буквально же кинжалом. Которые почти всегда оказывались и более надёжными, и более верными, нежели всякие огнестрельные изделия тех лет.

Капризы политических игр приводят нас вместе с героями романа в славный торговый город Венецию. Однако вовсе не по торговым делам, а по причине более важной — заговор с целью убийства высшего руководства и смены власти. И наш капитан, о котором мы знаем, что он является одним из самых надёжных мастеров кинжала и шпаги, приглашён в эту катавасию.

Как там пойдут дела непосредственно со смертоубийственными планами — это вопрос второй, ибо для нас важно, что в качестве одного из членов этой группы заговорщиков-исполнителей имеется и ещё некий старинный враг капитана, человек, с которым судьба уже скрещивала шпагу капитана, и взаимные претензии которых друг к другу так и не удовлетворены и потому следует ожидать… Чего? Дуэли? Предательства? Подлости и коварства? Или рыцарского благородства?

Снятся людям иногда голубые города...

ГО́РОД — крупный населённый пункт, жители которого заняты, как правило, не сельским хозяйством. Имеет развитый комплекс хозяйства и экономики. Является скоплением архитектурных и инженерных сооружений, обеспечивающих жизнедеятельность постоянного и временного населения города (Вики)

Один из лучший романов одного из самых лучших американских писателей-фантастов своего времени. По крайней мере примерно так я подумал об этой книге Клиффорда Саймака, когда впервые её прочитал (лет этак сорок тому назад), и точно так я думаю и сейчас, перечитав роман наново. Хотя в творчестве Саймака так много великолепных творений, что на самом деле трудно сравнивать и тем более выбирать лучшее — всё равно, что в звёздном скоплении Плеяд определять самую красивую звезду (разве что по названию, однако каждая звезда носит такое романтическое имя, что никак не определишься, что звучнее — Майя, Электра, Альциона…).

Тем не менее, по изящности и интересности на первом месте для меня всё-таки стоит «Заповедник гоблинов» — шикарное совмещение научной и космической фантастики с фэнтези — для своего времени это просто было сказочное явление в мире НФ. Но ведь «Город» и «Заповедник...» разделяют более чем полтора десятилетия — целая эпоха и в мире и в литературе и в жанре тем более.

Роман «Город» входит в длинный список книг апокалиптического направления. Однако в отличие от множества произведений, повествующих о каком-то внезапном и чаще всего катастрофическом апокалипсисе, и о жизни после него, этот роман нам рассказывает об апокалипсисе длящемся, растянутом на годы, десятилетия, столетия и даже тысячелетия. Причём сотворённом землянами собственноручно. По мнению Саймака, таким триггером стало умирание городов, т. е. мест, где сосредотачивалась вся общественная, культурная, машинно-производственная и хозяйственно-деловая жизнь и деятельность человечества. А с умиранием городов стала затухать и вся социальная жизнь, стали сокращаться все связи между людьми, человек стал одиночкой. Затем по мере развития роботизации человек перестал что-то значить вообще в мире изготовления материальных благ. Далее последовали некие перемены в социософии и произошли некие мутации, и в конце-концов (не хочу раскрывать тайны сюжета для тех, кто ещё не читал эту книгу) на Земле остались считанные тысячи людей из всего многомиллиардного её населения.

Роман состоит из отдельных восьми глав. Однако назвать эту книгу сборником рассказов, связанных одной общей темой (как это сделано в одной из аннотаций) я бы не рискнул. Хотя бы потому, что все главы последовательно, и хронологически и сюжетно увязаны, и читать их нужно в определённом порядке. И развитие содержание происходит от номера первого и до последнего, восьмого (имеется ещё и позже написанный Саймаком «Эпилог», который я пока что не читал, но непременно прочитаю), и потому попытки читать всё вперемешку запутает всё дело и собьёт с толку.

Так что перед нами именно роман, со стройной логикой, с многочисленными важными (подчёркиваю — важными) идеями и смыслами в каждой главе. И я бы, опираясь на эти смыслы, определил эту книгу как роман-предостережение. Потому что многое из того, о чём предостерегал и что предугадывал Саймак в сороковых годах прошлого столетия, стало предметом обсуждения для видных современных политологов и социологов (например, автоматизация и роботизация производства и исключение человека из этой деятельности, т. е. высвобождение занятого трудом человека и превращение его в бездействующее существо; или то, что талантливо показано нам в трилогии «Матрица»: переход человечества на псевдожизнь в питающих коконах и «смотрение» снов; параллельные миры и вселенные, и опасности, могущие оттуда проистекать; появление на Земле других, конкурирующих с человеком разумных видов — какие из всего этого следуют риски, говорить не нужно!).

В романе довольно много философического и социософического содержания — там хватает и внутренних монологов персонажей, и диалогов на эти темы, и каких-то иных размышлительных абзацев и страниц. Однако от этого чтение книги не становится скучным, потому что и всякого рода незаурядным событийным рядом она начинена в достаточной степени, чтобы быть привлекательной и интересной для любителей экшена.

И эта книга по-прежнему остаётся актуальной, как ни странно. Книга, написанная ещё в докосмические и докомпьютерные времена, актуальна и сейчас — вот таков один из лучших американских писателей фантастов Клиффорд Саймак.

Кровь, пот и слёзы

Почти полтора столетия прошло с тех времён, с которых Дмитрий Балашов начал свой цикл о государях московских. Считая по четверть века на поколение — шесть поколений русичей прошло по земле, оставляя свои следы или уходя в вечность безымянными.

Великолепный роман в череде отличных — могу использовать только превосходные степени, не боясь при этом приукрасить своё отношение к уже прочитанному и к читаемому, и надеясь, что и до конца всё и сохранится и приумножится.

Что же здесь такого особенного, чем этот роман выпирает из остального великолепия? Для меня — прежде всего тем системным историко-научным социально-аналитическим подходом автора к раскрытию описываемых событий и к осмыслению движущих сил, которыми все эти события приводились в движение. Ведь понятно, что не только прихоть хана Мамая подняла Орду на конь и направила на битву с московлянами — так редко бывает, когда по воле одного единственного, пусть даже самого великого, человека поворачивается весь массив маховика истории человечества. Как правило, одновременно действую в одной точке пространства-времени многочисленные силы, и историческое движение является всего лишь равнодействующей. И именно в этом романе Дмитрий Балашов наиболее отчётливо и формулирует этот принцип, и пытается сам осмыслить всю причинно-следственную кухню 70-х годов века XIV на всём европейском пространстве. При этом в ход идут как досконально известные факты и документы, так и основанные на закономерностях историко-социального развития гипотезы и предположения.

Ну и помимо вот этого всего, изложенного выше, это ещё и просто великолепный историко-художественный роман. С яркими героями-персонажами, с трагедиями и драмами, с интригами и любовями, рождениями и смертями, с военными действиями и со всем прочим, что делает читаемую историческую книгу интересной и захватывающей.

Примечание: Мамай не Чингизид и ханом быть не мог! И не мог и не был им. И я это знаю, и тем более знал Балашов и не раз об этом в романе упоминал. Однако то, как Мамай менял по своей воле этих самых ханов, и то, какие мысли его обуревали в период перед походом на Москву (понятно, что тут автор уже просто допускал и предполагал все эти мысли, мечты, а может быть и планы покорения Москвы, затем победную войну с Тохтамышем и с Тимуром, а там и возрождение великой Золотой Орды...) по сути сделало его если не юридическим ханом, то фактическим. И в этом смысле он у меня в рецензии так и назван — в условных кавычках, если угодно.

Страсти-мордасти по-американски

Когда читаешь книги подобного рода, то довольно часто в голову приходят понимание, что наши культуры изрядно далеки друг от друга, и мысль/облегчение — как хорошо, что мы не такие. Хотя это я может наивно обольщаюсь, и современные «мы» уже гораздо ближе к тем, какими показаны простые американские саваннчане в этом романе.

Понятно, что простые, обычные, что называется, нормальные люди ни в книжку, ни в кино скорее всего не попадают — просто в силу своей обычности и потому прозаичности и скучности их повседневной жизни. Чтобы захватывающе интересно описать (или показать) простую жизнь простых людей нужен литературный талантище! То ли дело герои этого романа: трансвеститы и педерасты (пардон, гомосексуалисты или люди нетрадиционной сексуальной ориентации), алкоголики и прожигатели жизни, игроки и игрокини, чудаки и просто ненормальные, преступники и правонарушители — перечислять можно ещё и ещё. Полдела сделано уже одним только набором персонажей.

Ясен пень, что и у нас всё это дело есть (масштабов не знаю и потому судить о распространённости описываемых явлений не могу), но главное различие между нами и ними, как мне кажется, состоит в том, что мы всё-таки стараемся прятать свои соромные прегрешения и интимные нюансы личной жизни, в отличие от их напоказности. У нас принято на кухне душу нараспашку, а про интимные детали жизни молчок. А у них — внешняя жизнь на виду, а про душевные дела — к семейному психологу или психотерапевту. А то и к психиатру.

Однако всё не совсем плохо, и в этой книге есть довольно много интересного и любопытного. И это, прежде всего, погружение в образ жизни небольшого (по американским меркам) города Саванна, штат Джорджия. Начиная с его истории — при этом даже не важно, насколько вариант, предлагаемый нам автором романа, соответствует действительности. И вот это описание и истории, и самого города, с его необычной географией и столь же необычными людьми, и всей саваннской атмосферы мне безусловно понравилось. С некоторыми оговорками (см. абзац выше), но понравилось.

А вот вся вторая часть, посвящённая перипетиям судебного разбирательства, была гораздо скучнее. Конечно, можно было бы попытаться проникнуться нюансами американского судопроизводства, и заодно погадать об истинных обстоятельствах смерти Дэнни, но как-то вся эта околосудебная возня не впечатлила. И потому было просто дочитывание. До точки. Вот. Можно сказать — дошёл до точки. Потому что конечно можно было бы порассуждать о трагедии человека, устроенного не так, как скучное большинство, и который на социальной лестнице находится в самом низу, потрепаться о нравах в отношениях цветных и белых, ну и всякое такое прочее, изображая потуги анализа проблематики книги, но вот никак не хочется.

А вот просмотренные в порядке личного бонуса фотографии города Саванна доставили несказанное удовольствие — в таком городе и я хотел бы если не пожить, то хотя бы просто побывать.

Часть вторая

В принципе, на этом рецензия должна была закончиться. Однако в воскресенье (13.12.20) после five o’clock супруга предложила посмотреть какой-нибудь фильм. Ну, сами знаете, что если женщина чего-то просит, то отказывать никак нельзя, и тут я весьма кстати вспомнил, что вполне можно было бы посмотреть экранизацию только что прочитанной неоднозначной книги.

Что сказать. Фильм понравился. Наверное даже больше, чем книга. Хотя какие-то моменты в фильме, естественно, упущены и пропущены, а что-то чуть изменено под режиссёрское видение. Однако и подбор актёров был хорош, и киношная логика событий, и сначала намёки, а потом уже и прямая подводка к тому, как обстояло дело на самом деле.

Но не это важно. Важно, что режиссёру удалось передать вот это ощущение, что наш людской мир устроен странным образом. Пока ты делаешь вид, что всё в рамках приличий, и пока всё прочие делают тот же самый вид — всё остаётся в порядке. Но как только что-то как-то проговаривается вслух, то тут же становится предметом обсуждения и осуждения. Двуличие и лицемерие — вот что стоит в центре так называемых норм приличия. И хотя многие мужчины города пользуются услугами «самой отличной задницы» Саванны (а практически всё приличное благовоспитанное общество это знает, но помалкивает), однако пока это делается под покровом ночи и втихую, всё остаётся вне осуждения горожанами. И наверняка то же самое происходит на рынке всех прочих сексуальных услуг и утех, да и не только их. Однако как только что-то произносится вслух, так тут же становится неприличным (недаром один из главных героев романа (и фильма) сокрушается, что не может открыто признать свою гомосексуальную связь с убитым, потому что мама узнает и расстроится, а когда ему резонно возражают, что мама на суде была и слышала об этом из показаний других людей, то тот говорит, что знает она это не от него самого). Двуличие и лицемерие — вот основа благополучия и всего социума, и места того или иного человека в нём…

И в этом смысле у нас, скорее всего, картина не многим отличается от американской. Все всё знают, но помалкивают. А при случае — дружно накидываются всем порядочным обществом. И получается, что самая честная и открытая в этом клубке — леди Шабли (слушайте, ну и «красотку» они подобрали для исполнительницы этой роли!), которая открыто заявляет, что «инструмент у меня мужской, а всё остальное от женщины». И ведёт себя соответствующим образом.

Ну, а говорить здесь что-то о лжесвидетельстве и утаивании части правды на суде я здесь не буду — на мой взгляд, обвиняемый не может свидетельствовать против себя самого, и доказывание его виновности лежит на органах следствия и судопроизводства. И свершившийся и в книге, и в фильме высший суд и так всё расставил по своим местам.

Ну вот теперь и в самом деле — всем пока-пока!

Караул! Украли! Держите вора!

Классическая подростковая фантастика тех лет, с пришельцами, с загадками и тайнами, с необычными приборами и устройствами, с поступками и происшествиями. Подростковость, если не пионерская детскость повести настолько очевидна, что по-сути является решающей для определения целевой аудитории — ребята 12-14 лет. А фабула весьма проста и незамысловата:

Впрочем, если решительно и умело действовать, то всякому чужому недоброму умыслу и замыслу можно противостоять.

Анискина сюда бы в пару!

Деревенский детектив. Для детей и подростков. Впрочем, для взрослых тоже вполне пригодно — тряхнуть, так сказать, стариной.

По стилю и по воображаемой картинке это чем-то как-то напоминает мультсериал про Простоквашино. Пёс имеется (даже не в единственном числе). бычок на верёвочке. Мальчик тут как тут… впрочем, девочка тоже. Толика взрослых — куда ж без них (без нас, то есть) денешься. Ну и стандартные сказочно-басенные лесные злодеи — волк, лиса, и примкнувший к ним филин.

Поскольку в аннотации сразу сказано, что пропал бычок, то вот всё сразу и обрисовалось. И это не страшно, что обрисовалось, потому что повесть эта сильна не тайнами расследования и загадками преследования, а всей той атмосферой детского радиотеатра, которую талантливо создали актёры у микрофона. Так прикольно было вновь почувствовать себя ребёнком и, затаив дыхание, слушать голоса исполнителей, ощущая, что всё это волшебство детской современной детективной сказки сделано для тебя.

Вендетта — яд долгодействующий...

Кто из любителей чтения книг детективного жанра не знаком с Рексом Стаутом и его постоянными героями — частными сыщиками Ниро Вульфом и Арчи Гудвиным! Вот и у меня был период чтения повестей и романов этого оригинального классического детективного писателя (мало того — просто собирал книжки Стаута).

Однако было это пару десятков лет тому назад, всё изрядно подзабылось, и потому просто пришло время освежить в памяти образы известных американских сыщиков, приобщиться к оригинальным дедуктивным методам Ниро Вульфа, порыскать вместе с Арчи Гудвиным по улицам и заведениям Нью-Йорка, посетовать на наглость и бесцеремонность полиции и поковыряться в судьбах подозреваемых и обвиняемых.

На этот раз речь идёт об убийстве. Потом оказывается, что

А ты не лётчик, а я была так рада…

Хотя этот рассказ был написан Павлом Корневым когда Андрей Круз был ещё вполне жив, тем не менее сейчас, когда его нет с нами вот уже скоро три года, так и думается, что это посвящение ему, одному из самых ярких представителей, а может и зачинателей многочисленных постапокалиптических книг и циклов с одним общим тегом «Эпоха мёртвых». По крайней мере мне эту тему открыл именно он, Андрей Круз.

И для читателей и почитателей Круза, и для тех, кто читал романы, повести и рассказы из Эпохи мёртвых, из предыдущего абзаца сразу всё должно стать ясным и понятным: мы вместе с героями рассказа оказываемся в городе, пережившим (вместе со всей страной, а может и миром?) внезапную катастрофу — массовую гибель людей и перевод их из состояния «просто покойник» в состояние зомби. А что делают зомби? Правильно — непрерывно хотят жрать, причём жрать лучше всего (и вкуснее всего) живое. И ещё лучше, если это будет человечинка. А что хотят немногие выжившие? Коню ясно — просто выжить.

Вот, в принципе, и всё — чтобы не раскрыть нечаянно суть интриги.

Приятного чтения! И да минует нас всех чаша сия...

Театр начинается с вешалки, а гостиницы — с романа Артура Хейли

Нужно сразу сказать, что при повторном чтении уже начинаешь относиться к книге чуть иначе, нежели когда это было первое знакомство и с книгой и с автором. Да и сам ты уже изрядно повзрослел и видишь теперь некоторые другие моменты в романе и в творчестве Артура Хейли.

Нужно отдать должное мастерству Хейли как специалиста по интригам. Потому что в этом романе интрига на интриге сидит, интригой погоняет и интригу догоняет. Ну, вот сами посудите (просто навскидку): отношения между Питером и Кэтрин, происшествия, связанные с деятельностью гостиничного вора, автопроисшествие и всё, что с ним связано, включая попытку сокрытия вины герцога и его супруги, судьба больного старика — завсегдатая отеля и перекруты сюжета, связанные с его именем, историй Маши со всеми её нюансами и подробностями, происшествие на фоне расовой сегрегации и описание всей этой возни вокруг этого дела, судьба самого отеля и его владельца, судьба молодой любовницы конкурента мистера Трента, происшествие с лифтом, просто будни отеля — всё это только то, что само приходило в голову без усилий вспомнить. А ведь в каждой этой интриге были ещё удвоения и разветвления происшественных ходов. И всё это автор постепенно продвигал и развивал далее, и переходил от интриги к интриге и от одних событий к другим событиям, постепенно нагнетая градус напряжённости и неопределённости и заставляя читателя нетерпеливо ждать развязок по всем линиям и плоскостям. Т.е. роман ещё и очень богат в событийно-приключенческом плане, что конечно же делает его весьма привлекательным для многих поколений читателей.

Тем не менее эта книга настолько американская, что с трудом пытаешься накладывать её смыслы и сути на нашу отечественную действительность и ментальность. И потому явно чувствуешь некоторое отчуждение, вернее не отчуждение, а просто отстранение, т. е. вроде как и переживаешь за судьбы героев, но как-то по киношному, что ли, как бы извне.

И от этого ещё и создаётся некоторое ощущение искусности описываемых ситуаций и характеров героев. И если отрицательные или нейтральные персонажи ещё более-менее реалистичны, т. е. герои положительные выписаны положительными явно старательно и чуть более выпукло, нежели это было бы в реалиях.

Тем не менее, перед нами отлично сделанная хорошая развлекательная книга с качественным социальным подкладом и высокой общественной значимостью. Как-то так...

Там, в высоте Облака Магеллановы... (Анна Салема)

Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме (Н.С. Хрущёв)

Мы строили, строили, и наконец построили (Чебурашка)

Этот роман молодого на тот момент польского писателя-фантаста по духу очень близок ефремовской «Туманности Андромеды» — да что там по духу, даже по принципу озаглавливания: и там и тут нас отсылают в далёкий космос. Да ведь и написаны обе книги буквально в одно и то же время — время предстартовой готовности к штурму космоса. Наверное в умах и сердцах людей зрело ощущение вот этого скорого (во всех смыслах скорого — и которых был уже на пороге, и мечталось, что покорение космоса будет быстрым) штурма космических далей и просторов.

И конечно молодой польский писатель-фантаст был на тот момент ещё сторонником и проводником идей коммунизма, и хотя прямой коммунистической пропаганды в книге очень мало, тем не менее своё общество будущего (а на улице XXXI-XXXII века) Лем прямо называет коммунистическим. Однако всё-таки коммунистической политагиткой эту книгу не назовёшь, всё-таки пан Станислав постарался не петь дифирамбы коммунистическим идеям, а попросту представил на суд читателей коммунистические идеалы. Которые у него буквально равны общечеловеческим.

Если возвращаться к темпам, которыми земляне осваивают космос, то тут Лем весьма осторожен в своих оценках — за прошедшие тысячу с гаком лет человечество впервые отправляет межзвёздную экспедицию, да и ту совсем недалеко, к звёздам Проксимы Центавра и двойной Альфа того же созвездия. Маленький шажок на карте даже ближайших окрестностей Солнца (вот ТУТ можно посмотреть масштабы описываемого Лемом события). Чем занималось в космонавтическом и звездоплавательном смысле человечество всё это время — Лем нам не рассказывает, хотя пару раз упоминает о каких-то неудачных вариантах построения ракет. Впрочем, всё-таки Солнечная система на тот момент видимо уже в достаточной степени людьми освоена.

Роман практически лишён какой-либо героизации и романтизма, а также в приключенческом смысле сильно проигрывает многим космическим фантастическим произведениям (тем же «Звездоплавателям» Георгия Мартынова», правда Мартынов написал свою трилогию уже в космическую эпоху). Зато наполнен размышлениями и рассуждениями самого философического и социософического свойства. И потому читается с некоторым ощущением затянутости и монотонности. Разве что к концу книги, когда суперкорабль «Гея» прибывает в пункт назначения, события начинают идти и побыстрее, и поразнообразнее — и какие-то космические объекты искусственного происхождения попадаются, и некоторые планеты оказываются населёнными, и метеориты, оказывается, летают роями такой невероятной плотности, что скорее напоминают уже заряд шрапнели.

Сейчас уже многое из написанного кажется и скучноватым, и чрезмерно романтическим, и откровенно устаревшим и наивным. Однако для своего времени это была великолепная умная книга. Да, собственно говоря, такой она и осталась — неторопливой и задумчивой, это мы куда-то побежали безоглядно...

Первым делом, первым делом самолёты, ну а …

С творчеством автора я знаком не слишком плотно (по чтению двух сборников серии «Зеркало» и одного рассказа в книге «Мир Стругацких. Рассвет и Полдень» ), однако фамилия запомнилась сходу — все три подхода к творчеству этого автора были весьма результативными и качественными. Впрочем, не исключаю, что свою роль в закреплении чувства симпатии сыграла женская красота и обаяние улыбки Марины (мужчины поймут) :-)

При чтении книги довольно быстро возникло ощущение лёгкости и полёта, причём вовсе не от авиотемы, а от того литературного стиля, которым пишет Марина Ясинская. И ещё подспудно выплыло из закромов имя Урсулы Ле Гуин — совсем недурной и никак не обидный ассоциативный ряд.

Марина Ясинская предлагает читателю погрузится в совсем новый и довольно необычный мир. Необычна, прежде всего, социальная организация общества и то распределение социально-половых ролей, которое здесь господствует — перед нами своеобразный матриархат. Т.е. ведущую роль в социуме занимают именно женщины, а мужчины остаются на вторых, подчинённых и гораздо менее значимых ролях. Причины такого распределения в романе объясняются совершенно определённо, но упоминать мы о них здесь не будем, чтобы оставить возможность автору сделать это самостоятельно — интрига должна быть сохранена. Кстати сказать, такая социально-половая организация общества господствует в этом мире не везде, а только лишь в нашем царстве-государстве, а у воинственных и недружественных соседей всё как обычно и привычно (привет!).

Весьма интересна и придуманная (созданная!) Мариной Ясинской и модель организации авионики, авиации и всего прочего, касающегося процесса полёта — поскольку мы имеем дело с двигательными установками совершенно особого свойства, то и эти, казалось, совершенно авиационные моменты, увязывают между собой и то, что написано выше и судьбы героев романа.

Однако, помимо вот этого оригинального существования мужчин и женщин, в нашем мирке есть ещё одна особенность, касающаяся форм наказания людей, преступающих закон; подневольный принудительный труд на благо государства всегда являлся одним из приёмов «исправительно-трудового» воздействия, однако здесь власти пошли чуть дальше — опять же, как поступают с преступниками можно узнать из текста романа, я же детали и подробности оставляю нераскрытыми, ибо всё это составляет часть завязки и суть интриги.

Хотя на самом деле, если говорить о интриге, то нужно применять множественное число — просто потому, что Марина Ясинская развесила на задниках нашего «театрального занавеса» сразу несколько интрижных «ружей», причём все они тщательно заряжены и ждут своего времени, чтобы выстрелить с нужным эффектом. Эти начавшиеся в первой книге цикла интриги касаются совершенно разных областей: тут вам сразу несколько любовно-романтических и сентиментально-лирических линий, здесь же военно-политическое напряжение между соседствующими государствами; шпиономания и разведческие дела, и конечно же, это и частные судьбы главных и второстепенных героев и персонажей романа — автор многих из них оставила на перепутье судеб и перекрёстках фортуны.

А ещё эта книга оставила ясное ощущение радостности и оптимистичного романтизма (хотя в романе казалось бы много и драм, и трагедий, и мир в начале войны — а вот поди ж ты!). И потому для своей целевой читательской аудитории (подростки и юношество обеих гендерных зон) эта книга может стать не только хорошим подарком, но и отличным стартом для читательской любви к качественной и красивой фантастике.

Не хвались идучи на рать, хвались идучи съ рати (русская пословица)

На этот раз действие более чем пятисот страничного романа займёт всего десятка полтора лет. А значит происходившие тогда события будут нам изложены методично и неспешно. Как, собственно говоря, и следует им происходить в реальной жизни и в добротной исторической книге. Тем более, что времена по-прежнему «интересные» — княжество Московское в течение всего описываемого периода испытывает жесточайшее давление практически со всех сторон.

На юге вот уже более столетия раскинулась упырём Орда, и хотя там совсем не мирно и суетливо, и ханы ордынские меняются со скоростью метропоездов, однако для Руси в целом и для княжества Московского все эти перемены каждый раз чреваты новыми визитами в Орду за новым ярлыком на великое княжение.

И Тверское княжество по-прежнему настроено совсем не мирно и тоже претендует на великий стол, и потому постоянно происходят с Тверью разные столкновения, как на дипломатическом уровне, так и посредством периодических набегов друг на друга — то Михайла Тверской на Москву идёт ратиться, то Москва на Тверь отправляется с войском.

А тут ещё и Суздальское княжество поперечиной торчит, и с ним тоже нужно держать ухо востро.

Да и Господин Великий Новый Город тоже не всегда мирен и спокоен.

А с запада напирает Литва, то и дело вторгаясь в пределы Московской земли, да ещё при этом расшатывая и основы православия, и митрополитской московской власти.

И с Константинополем всё не так уж гладко, как хотелось бы, и митрополиту Алексию постоянно приходится делать реверансы и ловчить как только возможно для сохранения единства православия на пределах Руси.

А тут ещё то мор, то глад, то хлад…

В общем, интересное было время. Да что говорить — когда всё как на весах качается, то и всегда непонятно, куда кривая вывезет. И хорошо, хоть московский князь Димитрий потихоньку вырастает и набирается и ратных сил, и ума государственного — впереди ведь Поле Куликово! Правда, он пока об этом не знает...

Месть, месть и только месть — а вы что хотели!

Предыдущие три книги этого цикла по сути являются трилогией — с одними и теми же героями и с действием, развивающимся и продолжающимся из тома в том. А вот книге четвёртая, хотя и является частью цикла и хотя весь событийный ряд происходит в том же самом мире «Земного Круга», в принципе, может быть прочитана как совершенно отдельное повествование. Ибо и место действий перемещается за море-океан, и речь идёт уже о новых героях. А из старых вживую мы встретимся только с несколькими — с довольно второстепенным персонажем предыдущих книг Трясучкой (это погоняло такое у человека), с сиятельным герцогом Орсо (который в предшествующих книгах тоже хоть и был в тексте, но не на первых ролях), с одним из романтиков с большой дороги, который храбро бился в последней книге трилогии на стороне Девяти Смертей, да ещё с одной коварной красоткой на стадии увядания, с которой мы встретились в книге первой и потом так надолго расстались, ну и конечно же Витари — Витари никак нельзя упускать из виду ввиду её чрезвычайной опасности. Все прочие действующие лица либо совсем новенькие с иголочки, либо не с иголочки, но тоже не изношенные. Ну, и ещё пару раз упоминаются (только упоминаются) Калека — один из главных героев начальных томов и парочка других, не столь значимых.

А поскольку столь значительно меняется и место действия, и время и персонажи, то и сутью новой порции кровавых и смертоносных приключений становится совсем другая история. Месть! Всегда, когда вольно или невольно кому-то причиняешь какое-то зло, рискуешь получить обраточку. А если ты обидел (вернее, попросту недобил) одну из самых опасных воительниц своего времени и мира, то тут уж мстя прибудет непременно — самая решительная, самая кровавая, никем и ничем не остановимая.

В книге довольно много жестоких и кровавых сцен стычек на мечах, булавах, ножах и всяких прочих предметах из списка холодного оружия и просто подручных средств. Для любителей крови-кишок-доброты будет в самый раз, чтобы насладиться кровавостями, расчленительствами и прочими анатомическими подробностями. Впрочем, немногочисленные сцены секса Аберкромби тоже описывает достаточно подробно и не всегда изящно, так что потные ёрзающие друг по другу тела тоже несколько раз встретятся нам на этом пути.

Однако у этого цикла от Аберкромби есть занятная особенность — никакого отторжения от всего описываемого во время чтения книги не происходит. А вот вовлечение в приключенческие события тут как тут. И желание продолжить знакомство с миром Земного Круга тоже остаётся. Так что скоро встретимся, в книге пятой — интересно, что там припас автор на этот раз?

Из грязи да в князи

Эта книга попала в разряд читаемые совершенно случайно — в свободном доступе в аудиоформате она оказалась под названием «Возвращение со звёзд» авторства Станислава Лема и потому без всяких сомнений была перекинута в аудиоплеер и включена. А уж коли включена, то и прослушана.

Ну что ж, перед нами образец космической боевой фантастики, альтернативный вариант развития современной истории. Качество и количество русофильства и ура-патриотизма явно зашкаливает — понятное дело, что наши нигде не сдаются и везде побеждают. И конечно же, именно нашим, русским выпала честь овладения некими инопланетными технологиями и потому удалось совершить невиданный и неслыханный технологический рывок и военно-политический прорыв. Россия становится мировым лидером и все прочие съёживаются и тускнеют, хотя вовсю продолжается оголтелый и хорошо знакомый по современным соцсетям и «свободной мировой» прессе вой и лай.

Чтобы было понятно — сам я не примыкаю ни к каким крайним вариантам политических взглядов. И потому мне не сильно интересны ни умилительное русофильство, ни оскорбительное русофобство. Мне кажется, что патриот — это тот, кто любит свою родину и всё делает для её благополучия, а не тот, кто ненавидит и поливает грязью другие страны и народы. И в этом смысле я — да, патриот. Но всё это не имеет отношения к прочитанной/прослушанной книге. Почти не имеет. Потому что, конечно, как-то сказалось и на восприятии и на оценке.

Но вот что действительно важно — это то, что это был первый опыт прослушивания аудиокниги, озвученной искусственным интеллектом. И это был довольно забавный опыт. Явно мужской голос, стилизованный под чтеца молодого возраста, слегка механистический, с покушениями на интонирование. Но было смешно, когда этот чтец не мог разделить разные по смыслу слова, которые пишутся одинаково (например, множ. число сущ. домА и отвечающее на вопрос «где» слово дОма), и потому при чтении возникали забавные варианты. Что, однако, не слишком сильно мешало воспринимать всю книгу.

Думаю, что оценка книги как литературного произведения вряд ли может быть очень высокой — слишком всё простенько и слишком политизировано. Однако в качестве развлекательного чтива вполне можно и употребить. А можно и не читать. Ни выигрышей, ни потерь ваш выбор не сулит.

Ну, а я отправляюсь, всё-таки, к Станиславу Лему.

Гиперболоид*? Или что-то другое?..

Криминально-попаданческая детективно-фантастическая история. Причём по мере чтения возникло стойкое ощущение, что книга написана в соавторстве — один из авторов является неплохо знающим розыскное дело детективщиком, а другой не менее отпетым фантастом. Однако при знакомстве с личной карточкой кадрового учёта кратким курсом биографии Михаила Тырина мы узнаём, что он и в самом деле имел прямое и непосредственное отношение к органам внутренних дел, и потому службу более-менее представляет (хотя сам розыскной работой не занимался, а являлся представителем пресс-центра). Таким образом, наше предположение о соавторстве подтвердилось лишь отчасти — всё-таки в одном месте сошлись две ипостаси одного человека — кадровый офицер милиции и писатель-фантаст.

Прочитанная повесть вышла из под пера автора в 1996 году, т. е. в начале его творческой карьеры. Однако качеств, присущих добротной остросюжетной развлекательной детективной и фантастической литературе, у неё вполне хватает. Сюжет занятен и интересен, причём как чисто детективно-криминальная его составляющая, так и фантастико-попаданческая. Вполне приличные герои повести — и опытный со стажем сыщик майор, и новичок — следователь прокуратуры. Понятно, что никакими особенно глубокими психологическими нагрузками Тырин своих героев не снабдил, однако же и плоско-картонными их назвать тоже вовсе не хватит духу — нормальные живые люди. Конечно, один слегка смахивает на Рэмбо Крепкого орешка, однако по сюжету был нужен именно такой герой.

Ну, и сама фабула тоже довольно занятна — не буду открывать все карты, однако вот этот приём, когда чел из Будущего пытается в Прошлом организовать своё собственное будущее материальное благополучие, пока ещё не сильно набил оскомину, хотя, безусловно, и не оригинален. Однако это совсем не мешает вовсю приключаться вместе с нашими напарниками и геройствовать вместе с ними, как с переносками*, так и без оных.

* Гиперболоид — фантастическое изобретение, оружие из романа А. Толстого

* Переноска — некий артефакт специфического назначения.

Россия на перепутье и у развилки своей истории

Эта книга как никакая другая (из числа художественных) является прекрасной иллюстрацией к теме «О роли личности в истории». Потому что именно персональная и индивидуальная заслуга митрополита владимирской Руси Алексия в том, что Русь при всех прочих политических потерях и утратах, лишениях и невзгодах, случившихся в ней и с нею после смерти Симеона Гордого, сохранила в конце-концов свою государственную и религиозную (а значит и идейную, культурную, языковую) самобытность и независимость. Впрочем, говорить о наличии государственности в те времена не приходилось, но хотя бы просто сохранилась независимость от иноземных вторжений разного рода и уровня. А риски были громадные. Тут вам и раздоры между князьями и княжествами. Тут и сепаратистские тенденции Великого Новгорода, Пскова, Твери и прочих земель Руси. Тут и конкуренция между князьями за право называться великим князем. Тут и немирная соседняя Великая Литва, с её планами завоевания городов и земель русских (и не только русских). Тут же и в Орде всяческие государственные перевороты, а значит и каждый раз нужно было вновь получать ярлык на великое княжение, рискуя при этом в том числе и жизнями. Тут же и отношения с Византией и с конкурентами на всерусский митрополичий престол — и опять Литва с её далеко идущими планами. И вероятность постепенного и вкрадчивого окатоличивания.

А поскольку севший на московское княжество Иван Иванович Красный вовсе не отличался ни мудростями государственными, ни решительностью и волей, то именно митрополиту Алексию довелось помимо горних духовных задач решать ещё и все высшие мирские, все актуальные и чрезвычайно важные вопросы и проблемы. И тут уже где его волей и талантом, а где отчасти и везением, но Москва не только в конце-концов сохранила центральные позиции, но и стала объединяющим центром для всех прочих русских княжеств. И именно при Алексие Русь Владимирская превратилась в Русь Московскую — колесо истории повернулось именно в эту сторону и Русь пошла тем путём, который привёл два десятилетия спустя к Полю Куликову.

Однако, помимо вот всего этого, это ещё и просто великолепный беллетристический исторический роман, в котором мы с интересом следим за жизненными путями и простых людей, за их личными судьбами, любовями, подвигами и слабостями. И эта составляющая книги не менее интересна, чем её большие темы и смыслы.

Мы-то думали, что оно вон как, а оказалось вон оно чё!

Хорошо сидеть на трубе и крутить вентиль по своему желанию. Даже если это труба информационная...

Этот уже довольно старый фантастический роман прославленного польского писателя-фантаста и футуролога Станислава Лема при новом нынешнем прочтении/перечтении вдруг заиграл новыми современными и актуальными смысловыми красками. Понятное дело, что когда было мне полтора десятка лет отроду (т. е. что-то около 1972 года), то и воспринял я эту книгу, прежде всего, как чистую космическую фантастику, ну и про контакт с внеземными разумными существами. Да, наверное, так оно тогда и было, и писал Лем свою книгу про трудности контакта и про величайшие трудности взаимопонимания. Ну и, конечно, про право любой цивилизации на самостоятельное развитие без всякого внешнего вмешательства, тем более вооружённого и силового — так сказать, проблема прогрессорства, миссионерства и прочего насильственного цивилизаторства. И конечно же, тема искусственного вторжения в естественную природную биологию своего вида и попыток евгеники — тоже тема чрезвычайно интересная. Все эти смыслы и сейчас явно в романе заметны и не менее важны, нежели тогда, шесть десятков лет тому назад, когда Лем писал эту книгу (1959 г.).

Однако Лем затронул и ещё одну весьма важную тему — управление обществом и государством при масштабном использовании методов искажения и сокрытия всей или части информации. И тогда эта тема воспринималась просто как признак тоталитарного общества со своеобразным механизмом государственного и общественного управления. Но вот мы теперь живём в эпоху глобального интернета и практически полной свободы информации. Однако же вместо ожидаемой полноты и объективности информации мы имеем на сегодняшний день широко развитые приёмы и способы ведения информационной (и, соответственно, идеологической, ментальной, эмоциональной и всякой прочей) войны, ведущейся как раз в общем информационном пространстве, и то, что с полным осуждением описывал Станислав Лем в этом своём уже стареньком романе, теперь красочно и могуче расцветает на нашей маленькой старушке Земле.

Вот вам и Эдем. И вот вам и писатель-фантаст — тут уж точно не обошлось без дара футуролога! В общем, Лем по-прежнему велик, любим и почитаем.

История альтернативы не имеет

Как мне кажется, это самый трагичный роман из всех четырёх прочитанных в этом цикле. И это ощущение трагичности исходит не только от некоторых и в самом деле драматичных и трагичных событий, описываемых в книге. Но ещё и от самого московского великого князя Симеона Гордого. Уж больно извилистая у него была судьба. Уж слишком много выпало на его долю крайних испытаний, прежде всего личных и семейных, но и политических тоже.

Конечно, Дмитрий Балашов явно благоволит к персоне этого полузабытого русского великого князя. И в тексте романа он то и дело поясняет эту свою симпатию — симпатию как автора книги, так и просто человека и гражданина. Конечно, делает он это не своей авторской речью (хотя несколько раз мы встречаемся в тексте романа и с репликами самого автора, с его собственными суждениями и рассуждениями), а прежде всего, погружаясь сам и погружая нас, читателей, во внутренний мир своего героя. Страницы с описаниями всякого рода внутренних переживаний и размышлений Симеона занимают довольно значительный объём текста. Впрочем, такими и похожими местами роман вообще довольно полон (и тут любители чистого экшена, пожалуй, скептически сморщатся) — значимых и ярких персонажей в книге много, причём многие из них являются вполне известными историческими фигурами, и потому Балашов старается раскрыть суть и смысл происходящего в те времена на Руси и в её сопредельи, показывая нам и сами события, и отношение к ним тех или иных лиц посредством как раз внутренних монологов, а также диалогов с другими персонажами книги.

В результате читатель имеет возможность не только проследить за ходом исторических событий периода княжения Симеона Гордого, но ещё и прочувствовать саму жизнь людей самого разного уровня, от князя к боярину и от воина-кметя к простому селянину.

Довольно много внимания уделяет автор и религиозной жизни тех времён. И не потому, что сам тяготеет к религии, а просто время это как раз отличается и разного рода наступлениями на православную Русь как со стороны католических орденов и держав, так и магометан-исламистов. И потому религиозные мотивы начинают играть в романе уже не только боговерческие смыслы и сути, но ещё и выступают как государство-формирующие и народо-сохраняющие и объединяющие принципы. И конечно, крайне интересна фигура молодого монаха Варфоломея, в иночестве Сергия, который вскорости станет известен всей Руси на многие века как Сергий Радонежский.

Вообще книга (как и весь цикл) настолько мощно написаны, что при чтении просто ощущаешь себя жителем тех времён и тех мест. Тем более, что весьма специфический стилизованный литературный стиль цикла буквально заставляет читателя с головкой окунаться в те времена и в те нравы...

Хотя вот эта повесть более светлая и позитивная, тем не менее полностью детской её назвать можно довольно условно. Ну сами судите: речь идёт и похищении учёного-изобретателя и его ребёнка, т. е. о промышленном шпионаже и плюсом ещё и киднеппинге. Причём изобретает этот похищаемый учёный ничто иное, как сверхпрочную и лёгкую броню, т. е. материал явно военного назначения. И хотя Астрид Линдгрен старается не нагнетать жути, однако ясен пень, что и папе-учёному и его малолетнему ребёнку предстоят нелёгкие испытания — чертежи-то нужно заполучить. И тут наша сыщицкая подростковая гвардия ничтоже сумняше без спросу хватает мотоцикл и срывается на поиски и спасение похищенных, причём вся спецоперация занимает несколько суток. Не поставив в известность своих родителей. Такой… шикарный антипример для читателей соответствующего возраста.

Блин, что-то я разбухтелся. Понятно, что всё это в шутку, и что, возможно, ребёнок при чтении этой повести вовсе не обратит своё внимание на вот эти совсем взрослые аспекты её содержания, а просто с удовольствием прочитает о подвигах Калле и его приятелей. Но всё-таки я бы постарался эту книгу обсудить со своим внуком, если бы он её прочитал...

Какая мрачная сказка. Что-то вроде тёмного фэнтези. Мрачность заключается прежде всего в том, что оба героя умирают. В самом начале. Весело? Мне нет. И все прочие приключения мальчишек происходят в послесмертии, в той стране, куда они попадают. И казалось бы, раз души детские и потому безгрешные, они должны попасть в так называемый «рай». Однако на самом деле и в этой стране им приходится участвовать с освободительной войне населяющих эту страну людей (видимо тоже для нашего мира мёртвых) против тирана. И тут начинаются предательства и прочие весёленькие истории, а под занавес знаете что ждёт наших героев? Господи, да конечно же снова и опять смерть. Ага, веселуха. А дальше новый уровень послесмертия...

Сказочность повести придаёт не только вот это фантдопущение о жизни после смерти, но и присутствие в ней в качестве одного из персонажей древнего дракона. Но на этом вся сказочность заканчивается. Просто потому, что никакого ощущения, что ты находишься в сказке, у читателя нет. Хотя, может и ребят и будет, кто знает…

Но вот я тут буквально на днях прочитал крапивинскую повесть «Дело о ртутной бомбе», и там один из героев, побывав в больнице для больных онкологией детей, как раз и вспоминает о братьях Львиное Сердце и говорит, что эта книжка была любима больными детьми, просто потому, что снимала страх смерти и давала надежду на жизнь даже в послесмертии… Может оно и так, может и правда Крапивин это лучше прочувствовал и понял, нежели я.

Повесть носит на себе отчётливый отпечаток того времени, в которое она написана — конец 90-х. И читать её по прошествии двух десятков лет уже слегка… занятно. Однако если отбросить все эти незримо присутствующие в повести чеченские войны и бандитские разборки и наезды, то всё остальное вполне крапивинское. Начинающаяся дружба двух мальчишек и девчонки, общее дело и взаимопомощь, принципиальность и честность, доверие друг другу. Но и тут же чёрствые равнодушные учителя и даже некоторые попросту подлые. И описываемый мир вокруг — мир начинающегося чистогана, прибыли и прочего купи-продая. И нужно или противостоять этому миру, или осваиваться в нём. Что выберут наши друзья?..

Наука — очень интересное увлечение!

Давно не читал нон-фикшн с таким удовольствием.

Эта книга вобрала в себя достоинства сразу нескольких жанров.

Весьма оригинально поданная биография крайне интересного человека от науки.

Популяризация физики как таковой, оптической и волновой физики в частности, и вообще науки.

Весьма художественно изложенные всякие занимательные факты из жизни Роберта Вуда, многочисленные происшественные случаи и не случайные происшествия с ним самим, или с другими, но не без участия этого весьма изобретательного человека.

Довольно большой объём текста составляют всякого рода цитирования героя этой книги, причём цитирования не как какие-то фрагменты в подтверждение его научно-физических и спектрально-оптических заслуг, а как рассказы самого участника и зачастую и виновника каких-то курьезных случаев, событий и происшествий.

И всё это совсем не лишено описаний каких-то опытов, разных опытных установок (собранных изобретательным Вудом порой буквально на коленке при помощи подручных материалов), каких-то чисто научных гипотез, наблюдений и выводов.

В общем, если вы любите научно-популярные и биографические книги об интересных людях, то вам сюда.

А если вы не имеете пока опыта чтения такого рода литературы, но хотели бы попробовать всё это на вкус, то вам, опять-таки, сюда.

А если имеете не очень удачный опыт такого рода чтения, то у вас великолепная возможность попробовать исправить ситуацию и определиться с отношением к чтению такого рода книг — т. е. опять-же, нужно взять и прочитать.

А список научных публикаций Роберта Вуда составляет 268 наименований!

Жили-были. Живут и существуют. И дальше будут и жить, и быть...

Сборник небольших по объёму рассказов. Из реала и о реале. И хотя рассказы небольшие по объёму, однако назвать их маленькими по содержащимся в них крупицам бытия никак нельзя. При этом вот это слово «крупицам» вовсе не уничижает и не умаляет» значимость этих крупиц, ибо ведь в крупице радиоактивного вещества заключена громадная энергия. Которая может быть направлена как на созидание, так и на разрушение.

Те крупицы бытия, о которых повествует нам Полина Клюкина, вовсе не являются тайнами за семью печатями. Скорее наоборот, это та повседневность и обыденность, которая нас окружает и в которой мы варимся. Пусть не все, но вот самые простые не «рублёвские» люди точно всё это видят и всё это знают. Просто обо всём этом не очень-то принято говорить.

В рассказах Полины Клюкиной живут обыкновенные ничем не примечательные люди. Самые разные. Но всех их объединяет, пожалуй, одна общая особенность — это всё люди не слишком сильно удачливые. Не гламурные. Не отмеченные везением и не поцелованные талантами. Рядовая серая масса. Народонаселение. Статистические единицы. Которые надо учитывать, но с которыми не очень-то принято считаться. Вот и не считают. А то и не особо и учитывают. Списать можно, если что. И списывают. Снимают, так сказать, с учёта.

Читать (равно как и слушать в аудиоформате) все эти истории не слишком приятное дело. Не неприятное, т. е. не отвратное, но просто болезненное и чувствительное. Ну, вот как в кабинете хирурга на перевязке — вроде и больно, и порой подвываешь, когда чистят и скребут по живому, но ведь и надо, и никуда не денешься, да ещё и радуешься, что скребут-то по живому, а не отчекрыживают омертвелые куски плоти (из личного опыта как раз во время чтения книги).

Вот и в этом сборнике — вроде и больно, и не слишком радужно для глаз, и без особой перспективы, а надо и потерпеть и поискать светлое и доброе, что, безусловно, тут есть. Просто спрятанное. И порой не где-то там, а здесь, внутри. В каждом из нас.

А ещё не могу не упомянуть пару ассоциаций с именами признанных авторов — это Василий Шукшин, это Людмила Улицкая, это Дина Рубина. Причём вот эти ассоциации нисколько не обидны ни для Полины Клюкиной, ни для мэтров.

Целью любой Игры всегда является сам её процесс, результат — дело второстепенное

Слушайте, ну какое же это удовольствие — читать качественное героическое мужское фэнтези. Мощные харизматичные герои, оригинальный сложный многополюсный мир. Запутанная вязь политической и военной ситуации, все воюют со всеми, и потому для группы наёмников всегда есть работёнка. Кровавая и мясницкая, но приносящая своё удовольствие и удовлетворение. Причём, наверное, для этих парней война и бой являются, скорее, их естественными состояниями, и они без всего этого или впадут в спячку, или сами начнут провоцировать всё окружающее на кровавую смертоубийственную схватку.

Впрочем, другие главные герои романа мало чем отличаются от Логена Девятипалого и его со_ратников. Разве что специализацией. Взять, к примеру, Наставника инквизиции Глокту. Способность самому проводить пристрастные допросы с применением всего богатого арсенала технических средств и приспособлений для получения от допрашиваемого максимально полной и точной информации об интересующих инквизицию людях и событиях — это совсем немало. Тем более, что Глокта не только способен спокойно отдавать команды на пытки и при сём присутствовать, но и сам, так сказать, брать процесс в свою руки. И умело действовать, хоть острым ножом, хоть кувалдой-молотом. А всё для достижения не только тех целей, которые ему ставит его высшее руководство, но ещё и для того, чтобы выиграть в той собственной рискованной Игре, которую он вынужден вести.

Другой наш старый знакомец, Джезаль дан Луфар и вовсе внезапно и стремительно взлетает на самый верх местной социальной лестницы. И оказывается в самом центре великой Интриги, которую ведёт первый маг Байяз вот уже в течение не то, что лет или десятилетий — столетий и тысячелетий. И как тут суметь оказаться между громадными жерновами и не быть растёртым в муку и пыль! А ведь ещё и война, вторжение давнего и могучего безжалостного врага…

И мы ещё не вспомнили майора Веста — ах, майор, Вас тоже ждут новые неожиданные назначения и новые невероятные по сложности задачи. Военное дело — оно такое непростое.

В общем, это было великолепное увлекательное чтение. И хотя трилогия о наших героях вроде бы закончилась, однако сам мир автором на этом не брошен, и потому остаётся возможность посмотреть, что же тут делается в других странах и государствах, что творят другие твари и чудят другие чудаки.

Карты, деньги, два ствола

Сатана там правит бал! Люди гибнут за металл» (куплеты Мефистофеля)

Мне роман показался скучным. Даже не показался, а просто было скучно. И дело даже не в минимализме экшена и не в скупости динамики. А просто то, что можно было искусно спрятать в тело книги и постепенно выдавать читателю маленькими порциями, да ещё и делать это так незаметно, чтобы читателю казалось, что он сам до всего умного и значащего додумывается, Стейнбек просто диктует вслух, и при этом ещё и менторским тоном. И потому и возникает ощущение, что вместо красивой умной басни с глубокой моралью ты получаешь только одну мораль, а сама басня куда-то задевалась, а точнее — просто отброшена автором за ненадобностью (по его мнению).

В результате мы имеем роман с нравоучениями и морализаторством.

Однако актуальность романа на сей день нисколько не померкла. Потому что то, о чём писал Стейнбек в конце 50-х — начале 60-х, не только не исчезло, но наоборот, расширилось и вошло в повседневную жизнь не только стран Запада, но и всего остального мира. По крайней мере примеры такого рода встречаются и в современной литературе самых разных народов и культур, да и в реальной жизни тоже. Поманипулировать кем-то для достижения своей выгоды, подтасовать факты и фактики, прикупить-припродать, поставить личное выше общественного и государственного, словчить и слицемерить, предать при случае и совершить ещё сотню разных неблаговидных поступков под благовидным предлогом, а то и просто без предлога, но только лишь во имя и славу себя родимого — разве тут есть какие-то надуманности?

А во главе всего возвышается его величество Золотой Телец и его спутник — Власть.

Убей — или сам убит будешь!

Бывший в предыдущем романе едва ли не на третьих ролях Иван вдруг стал фигурой первого плана: он занял и княжеский московский престол, и превратился из скупого и рачительного хозяйственника в Ивана Калиту — собирателя русских земель. Конечно, процесс этот был вовсе не героическим — никаких победительных битв с Ордой или с другими внешними врагами и соперниками. Скорее наоборот, подкупы и наговоры, оговоры и лесть, татьба и разор тех русских городов, какие не хотели добровольно отдаваться во власть Москвы, доносительство на тех князей, которые мешали Ивану Калите быть Великим князем, мешали собирательству Руси под одну властную могучую руку, сами мечтали о Великом княжении и сами ратились с Москвой. И конечно, это, прежде всего, Тверь, недобитая и недосожжёная, восстанавливающаяся и стремящаяся к былой славе самого могучего и богатого города на Руси. И это Господин Великий Новгород, не желавший идти под руку князей московских и порой даже тяготевший к союзу с Великим княжеством Литовским. И кто знает, как повернулась бы история всея Руси, коли не вышло бы у Ивана Калиты уничтожить руками ордынцев всех своих врагов и соперников, и вместо него Великим князем стал бы тот же Александр Тверской…

Однако история не имеет сослагательного наклонения и потому симпатии автора (и в общем-то, и читателя) находятся на стороне Ивана Калиты — просто потому, что вроде бы так всё привело к будущему полю Куликову, и к образованию вновь государства с названием Русь, только уже не Владимирская, а Московская. Вроде как историческая правда за ним. Хотя сами способы и методы решения междоусобных споров и ссор, конечно же, отвратные и нелицеприятные. И мало добавляющие симпатии и Ивану Калите, и всем прочим сторонам этих коллизий. Впрочем, судя по тем историческим документам, которыми пользовался при написании своих книг Дмитрий Балашов, практически все правители земель русских вели себя точно так же. Просто кто-то оказался сильнее.

Мне кажется, что Дмитрий Балашов слегка высветляет образ Ивана Калиты. Каким образом? А просто описывая думы князя Ивана и мечтания его о единой могучей Руси и о грядущей свободе её от ордынской зависимости. В то время, как другие его соперники в своих мечтах просто хотят Великого княжения без далеко идущих патриотических и всероссийских планов. И получается, что все прочие князья просто рвутся к власти ради самой власти, а Иван Калита тянется к ней с далеко идущими патриотическими целями и планами. Так ли это на самом деле или это всё-таки автор цикла так выводит образ Ивана Калиты — наверное документальных свидетельств не сохранилось и это только авторская версия...

Жуткая жизненная философия — или ты убьёшь, или ты убит будешь, и других выборов нет. И вот на таком распутье оставляет князь московский Иван Калита своего наследника, Симеона.

Множественные миры Джима Айренхарта

Если друг оказался вдруг и не Друг и не Враг… (В. Высоцкий)

Практически случайным образом открытый автор. Присоветованная в 2019 книга «Ангелы-хранители» полтора года тому назад была прослушана в аудиоформате, и не только получила положительную оценку, но и впечатала фамилию автора в сознание. И потому, встретив имя Дина Кунца в сети с предложением прочитать/прослушать что-то ещё из его многочисленного мистического и ужасающего семейства, не удержался от соблазна.

Ясновидение и экстрасенсорика. Телепатические и телекинетические способности. Способность заглянуть в будущее и предсказать тот или иной вариант развития событий. И суметь вмешаться и максимально смягчить негативный вариант или же вовсе отменить его и спасти одного или нескольких человек от неминуемой смерти. Казалось бы, явное благо. И для людей, и для самого носителя такого дара.

Однако при более тесном знакомстве с героем романа Джимом и при более полном погружении в ситуацию оказывается, что такой дар и «даром не нужен». Потому что развился он в результате чрезвычайного трагического происшествия, случившегося с Джимом в его детском возрасте. Да ещё и не единственного происшествия.

Страшно жить с ощущением неизгладимой вины в смерти своих близких и любимых тобой родственников. И человеческое сознание всячески стремится залакировать и саму картину трагических событий, и смягчить переживания их участника. Вплоть до частичной или полной блокировки памяти. Но ведь подсознание-то не обманешь, подсознание-то не дремлет и выдаёт на гора то ту, то иную порцию психологической реакции. И для мощного телекинетика и телепортанта такие выбросы чреваты…

В общем, вот примерно такое содержание романа и такие примерно ассоциации и мысли крутятся в голове после окончания чтения. А в процессе чтения Дин Кунц несколько раз менял информационно-содержательные версии, от мистики до чистой фантастики и психологического триллера. И всё это на фоне устрашающих картинок и событий. Так что книга может понравиться как любителям мистики и ужастиков, так и почитателям любовных романов — без любви здесь тоже не обошлось.

Нормальные герои всегда идут…

Хохочу в голос! Потому что перечитал свой восторженный отзыв на книгу первую. Прочитанную ещё три с половиной года назад. И в этом отзыве не единожды утверждалось, что «без промедления продолжу», что «вернусь в цикл как только — так сразу», ну и т. д. Нормально так поторопился, всего-то несколько лет и прошло :-)

Ну, да ладно, чё уш теперь. Потому что сути не меняет. И отношение к прочитанному продолжению почти такое же. Ну, т. е. не восторженно-щенячье, а просто на пятёрочку. Потому что всё, что ожидал от второго тома — «всё, что мне нравится в книгах этого направления. Герои-одиночки есть. Маги имеются. Войны не на жизнь, а на смерть. Красавицы и «чудовища». Любовь и «голуби». Отвратительно симпатичные персонажи. Закрученная лентой Мёбиуса «сукрутина в три четверти» сюжета. Квесты — и не один, но несколько, да ещё и точно, что и дальше будут. Выверенный авторский слог. Вкусный перевод без всякого «спотыкача»...» — и в самом деле нашлось.

Т.е. мы имеем три основные линии сюжета и три основные группы главных героев. Наставник инквизиции Глокта и оборона одного из городов Империи — великолепно прописанные персонажи, шикарно проработанные детали, лихо закрученные повороты сюжета. Квест №1: путешествие Первого мага Срединного мира в сопровождении группы своеобразных оригинальных людей к окраинам мира в поисках некоего артефакта — тоже не без лихости наворочено всяческих событий и происшествий, а выведенные герои один одного лучше. Квест №2: приключения группы северян, являющихся наёмниками-убийцами и специалистами по быстрым кровавым смертям — тут тоже хватает всяких боестолкновений как лично-индивидуальных, так и в составе армий и других воинских соединений. Сюда же примыкает и линия майора/полковника Веста — тоже весьма оригинального героя.

Понятно, что повествование поочерёдно движется по каждой обозначенной линии, и ни в каком случае читающему не приходится ни томиться скучностью, ни стремиться бросить быстрее чтение, ни зевать и вздыхать — всё везде динамично и круто.

А отсутствие хэппи-энда говорит только о том, что в томе третьем Аберкромби припас для читателей новую порцию приключений; надеюсь, что в этот раз между чтениями пройдёт гораздо меньше времени :-)

На перекрёстке исторических путей

В отличие от, к примеру, цикла романов Эмиля Золя «Ругон Маккары», в каждом из которых содержание практически не зависит друг от друга и сквозные персонажи просто то и дело упоминаются, в цикле Дмитрия Балашова читать романы всё-таки следует по порядку. Хотя бы потому, что каждый последующий роман начинается ровно в той точке, в которой была закончена книга предыдущая, каждый последующий роман подхватывает и продолжает действие, развивает сюжет.

Книга вторая «Великий стол» начинается как раз со смертью двух сыновей Александра Ярославовича Невского — Дмитрия и Андрея (см. роман «Младший сын») и в центре повествования оказывается уже борьба за Великий княжеский всероссийский стол между Михайлой Тверским и сыном московского князя Данилы — Юрием.

В ходе этого открытого противостояний двух князей ярлык на великое княжение переходил от одного князя к другому, причём всё это зачастую происходило при помощи прямого подкупа хана Золотой Орды, а также оговоров, откровенной лжи и прочих инструментов обмана и введения в заблуждение. Поскольку симпатии автора находятся на стороне Михайлы Тверского (и читательские тоже), то понятно, что в основном обманщиком и носителем всяких прочих неприятных черт характера и поведения является Юрий.

Хотя по ходу чтения мы узнаём, что вообще в те времена князья русские постоянно спорили друг с другом и то и дело совершали грабительские набеги на земли других княжеств, а то и вовсе ходили со своим ополчением друг на дружку — при этом совершая и грабежи с разбоями, и угоняя в полон людей и затем отдавая их в выкуп (если находился тот, кто выкупал своих). Такие были времена, такие царили нравы!

Тем не менее, князь Михайла Тверской в историческом смысле нам более симпатичен просто потому, что ратовал за единение земель русских под единым началом, за прекращение непокорства великому князю и за усиление Владимирской (на тот момент ещё Владимирской) Руси. И хотя в конце-концов князь Михайла погибает, казнимый в Орде по прямому оговору князя Юрия, а затем Тверь подлежит полному разграблению и фактическому уничтожению, переставая быть одним из могучих центров Руси, однако это событие как раз в историческом смысле и способствовало дальнейшему укреплению Москвы и превращения этого маленького городка в будущий центр будущей России.

В книге помимо этих исторических персон действуют также и все те, с кем мы познакомились на страницах книги первой, и потому читатель может не только проследить за линиями исторических персон, но и непосредственно их первых рук узнать о жизни простых русичей, горожан и селян Руси, а также и просто узнать о судьбах полюбившихся героев первого романа.

Кроме всего этого в романе чётко прослеживается историческая версия, что до воцарения хана Узбека Русь и Орда имели все возможности для постепенного превращения в единое союзное государство, и что только хан Узбек с его нетерпимостью к другим религиям, кроме мусульманской, превратил Орду именно в ту зловещую разрушительную и поработительную силу, какой мы её обычно и представляем себе. Версия эта для нас слегка непривычная, однако же вполне, с точки зрения научно-исторической, рабочая и потому интересная.

Ну, а теперь посмотрим, куда будут развиваться события дальше, отправимся в роман «Бремя власти».