Всё происходит от любви и во имя неё

Очень неожиданно повёрнутый в конце книги сюжет. Т.е. всё начиналось как вполне юмористические биографические записки — карикатурно уморительные портреты персонажей, гротескно уморительные ситуации, афористично уморительные диалоги и фразочки из уст героев — этакая веселуха с развлекухой. Так и казалось, что Дина Рубина слегка поменяла амплуа и из драмы перешла в комедийный жанр. А на самом деле она просто отчётливо понимает, что жизнь и есть по своей сути трагикомедия, что в ней всегда сочетаются драма и цирк с конями. И что всегда в трагическом есть своя толика юмора, а в смешном зачастую сокрыта глубочайшая драма. И потому вот так, не меняя ёрнического и едва ли не фельетонно-«крокодильского» стиля, Дина Рубина подводит читателя к осознанию, что на самом деле от смешного до великого нет порой и половинки шага, и что вот так, в фейерверке карнавала и совершаются и великая подлость, и не менее великий подвиг.

Книга написана великолепным, образным, богатым и литературностями, и прозаическими обыденностями языком, персоналии книги, и ситуации, в которых они нам показаны, настолько просты, что безупречны в этой простоте. В очередной раз убедился, что не напрасно литератор Дина Ильинична Рубина, по моему личному мнению, входит в пятёрку лучших русскоязычных писательниц.

Служить бы рад...

С непринуждённой подачи Хойти Clickosoftsky нашёл и послушал радиопостановку по этому роману. Причём если я правильно опознал голоса актёров, сыгравших персонажей и героев этой книги, то спектаклем занимались такие известные в 70-е — 80-е (да и позже) мастера, как Михаил Державин и Спартак Мишулин, Зоя Зелинская и Александр Ширвиндт — т. е. в ход пошёл звёздный состав «Кабачка «13 стульев»» (Московский академический театр Сатиры).

Американский полицейский в благодарность от муниципалитета своего города получает семейную путёвку на поездку в Европу. И будучи человеком, облечённым властью (Барт Крамнэгел является руководителем отдела полиции) и отягощённым многолетним опытом службы в американской полиции, он тащит за собой весь свой полицейский опыт, но ещё и все свои американские привычки. И почти неизбежно попадает в ситуацию,

Понятное дело, что и вся фабула романа (а там помимо обозначенного конфликта имеется и другая сторона медали — продажность и покупаемость полиции, и зависимость её от сильных мира сего) автором и утрирована, и гиперболизирована, и всё преподано читателю в сатирическом, гротескном и юмористическом формате, и вся форма подачи материала соответствующая. Однако от этого суть вскрытых проблем не становится менее значимой. Перед нами трагедия человека, который старается хоть как-то бороться с организованной преступностью, но при этом и сохранить отношения с теми, кто правит бал и заказывает музыку. И хотя личность Крамнэгела изначально явно отталкивающая и неприятная для читателя, однако в конце книги понимаешь, что не всё так просто, и что иногда в попытке избавиться от незначительного зла мы призываем зло гораздо более сильное и страшное.

А радиоспектакль поставлен замечательно!

Спи, моя радость, усни...

Давно не читал с таким удовольствием отечественную фэнтезийную книгу. Оборотни, вампиры, час зверей, башня вампиров, кровная месть, погони и драки, секретные тайны и тайные секреты, сокровенные мечты и простые желания, страсти-мордасти и просто страсти, детективщина с уголовщиной и кусочки робинзонады, романтика и немножко секса, и даже любовь — всего здесь понамешано в разных пропорциях, однако в довольно гармоничном сочетании. Высокий градус приключабельности обеспечивает неугасающий по мере чтения интерес, а интрига не оставляет до конца, и хотя понимаешь, что эта книга обречена на хэппи-энд, однако не разочаровываешься, ибо не в этом вкус и соль романа. Как говорят искусные повара — всё удовольствие не в готовом блюде, а в процессе приготовления. Хотя ладно, повара вряд ли так говорят, но вот истовые музыканты почти наверняка — удовольствие в процессе игры, а не в аплодисментах.

Отличная отдыхательная развлекательная книга для чтения начиная с поздней осени и до начала весны.

PS Всё-таки совсем неслучайно бурый медведь является одним из символов России, ведь начиная с детства, со сказок про Три медведя и других у русских детишек вызревает особое, доброе и чуточку ласковое отношение к этому громадному и довольно опасному зверю. Которое закрепляется навсегда и чаще всего ещё и подкрепляется по мере накопления и возраста, и опыта, и читательства, конечно же тоже. И даже в моём домашнем фотоальбоме есть фотография двух медвежат, заснятых ещё в начале 60-х в Восточной Сибири.

«We're An American Band» — пели в 1973 «Grand Funk Railroad». We are an American gang — а такое «пение» напрашивается сейчас

Ещё один «пятёрочный» политико-детективный роман маститого мастера жанра.

Главный герой — журналист Степанов (не раз упоминался и даже присутствовал в криминальных романах о Костенко и Славине, альтер эго автора).

А предмет литературного исследования — механизмы и способы госпереворотов или, выражаясь современным языком, «цветных революций».

Понятно, что все эти вмешательства замышляются и осуществляются нашим заокеанским партнёром и его спецслужбами, а заказчиками музыки для этого мирового «танцпола» являются американские миллиардеры и прочие великие мира сего.

И в противовес этим сильнодействующим-злодействующим силам пытаются что-то делать несколько смелых журналистов из разных стран мира.

Однако силы явно неравны и потому и госпереворот проходит (это не раскрытие тайны сюжета, об этом напрямую написано в аннотации), и истинные цели, которые были поставлены перед его зачинщиками, достигнуты — штатовский флот на всех парах спешит на «помощь» молодому государству, хотя предлог — сохранить жизни американцев.

Казалось бы, Семёнов многое придумал и преувеличил, и что на самом деле всё совсем не так, и что книга эта заказная и чисто советская.

Однако пробирку Пауэлла все мы помним.

И мир, принесённый на крыльях американских военных самолётов в Югославию, тоже помним.

И другие более современные и свежие события тоже и помним, и понимаем.

Так что ничего Семёнов не придумал. Разве что название страны Гаривас...

Почто, мужичёк, котейку тираните?..

Впервые лицом к лицу с творчеством Бориса Шергина мне довелось столкнуться в середине 80-х. В семействе один за другим, в придачу к старшей сестре, появились ещё двое будущих читателей и слушателей сказок, потому в эти годы вообще занялся приобретением книг сказок разных народов. И однажды купил в книжном магазине сразу две новых книги: Борис Шергин «Повести и рассказы» и сборник Борис Шергин, Степан Писахов «Сказы и сказки». Понятно, что обе книги были с увлечением прочитаны, а имена северных писателей навсегда остались в памяти.

В общем, приятно повторно идти проторенным путем, в особенности если уверен, что путь этот лёгок и удовольственен. Обнаруженная в просторах Интернета аудиокнига была немедленно загружена в MP3-плеер, на голову надеты наушники и кнопка пуск нажата.

Слушайте, ну какое же это удовольствие слушать неспешный чуть надтреснутый голос профессионального актёра, читающего строка за строкой и абзац за абзацем эти и так симпатичные сказки. Конечно, первое время ищешь у чтеца интонации Евгения Леонова, который великолепно озвучил эти и другие сказки Шергина в мультипликации. Однако актёрского мастерства у Народного артиста России Андрея Леонидовича Мартынова ничуть не меньше, и его манера передачи поморских особенностей говорения, расстановки ударений и вообще произнесения уникальных поморских словечек забирает в плен не менее решительно и твёрдо. Да ты и не сопротивляешься, в плен так в плен, в плен — да не в неволю :-)

Так что решительно рекомендую всем любителям аудиокниг, возвращение в детство и попадание в мир сказки гарантированы.

Чонкины среди нас

О существовании книги о солдате Чонкине знаю, наверное, пару десятков лет. А может и больше. Но всегда параллельно с этим знанием плыла мысль о какой-то антисоветчине и книги, и её автора. И не то, что меня это обстоятельство отпугивало или напрягало, но всё равно руки до книги как-то не дотягивались, всё время чтение Чонкина откладывалось на потом, на когда-нибудь… пока однажды не увидел у Хаски (есть такой репер) выражение «никогда-нибудь» и не понял, что хватит уже откладывать, надо ведь когда-нибудь и прочитать эту книгу.

Однако представилась возможность пойти по более… лёгкому, наверное, пути, т. е. просто прослушать аудиоспектакль.

Сразу скажу, что постановка мне понравилась с качественным уточнением «весьма». Отлично подобранное музыкально-песенное сопровождение — т. е. как фоном что-то музыкальное звучало в нужных местах, так и сами актёры азартно пели весьма подходящие песни периода конца-30-х — начала 40-х (но ещё довоенных) годов. Отлично сыгранные роли действующих лиц, с характерными речевыми особенностями, со всеми нюансами звуков и интонаций, соответствующих записи самого спектакля — блестящей постановки Саратовского театра драмы по мотивам первой части знаменитой трилогии.

Ну, а что касаемо самого сюжета, то конечно ясно, за что именно в 80-м Владимира Войновича «попросили» из страны — за очернение советской действительности, за искажение реалий колхозной жизни и за кощунство в адрес Красной Армии и червоноармейцев (список подобных претензий можно продолжить). Но мы-то живём уже лет на 50 попозже и потому можем спокойно послушать всё, что хотел нам сказать автор книги о солдате Чонкине, и попытаться понять, почему он изобразил Чонкина и его дела именно в таком ключе. И не только Чонкина. Сатирико-комедийно, трагикомически и гротескно-соцреалистически. Понять и подумать. И о спектакле, и о книге, и вообще — подумать всегда полезно…

А если немного поднапрячь память и вспомнить годы срочной службы, то какие-то признаки чонковщины непременно придут на ум. Причём как в нашей, солдатской среде, так и вообще в армейской. Так что и Чонкины жив, и чонковщина, скорее всего, никуда не делась.

По уму или по сердцу?

Странным образом для меня основная мысль этой пьесы ассоциирует с калмыцкой сказкой, рассказанной Пугачёвым Гринёву (А.С. Пушкин «Капитанская дочка»). В сказке этой в центре находятся слова Орла, что лучше один раз напиться живой крови, чем питаться мертвечиной, чтобы жить три столетия.

Вот и у Пановой в этой пьесе происходит столкновение между образами жизни Надежды Миловановой и её двух братьев. Надежда сразу после войны сошлась с фотохудожником, сошлась вопреки воли братьев, и все эти годы жила, не имея своего собственного дома и разъезжая с мужем по городам и весям отстраивающейся после войны страны.

А братья живут осёдло в посёлке, который и называется Миловановка в честь их деда, возглавлявшего в этих местах партизанское движение. И вроде как правда жизни на стороне братьев — у них семьи, дома, хозяйства, достаток и сытость. А у Надежды ни кола, ни двора.

Но всё-таки в тексте возникают несколько раз ситуации, которые далеко не лучшим образом характеризуют братьев Миловановых: родительский дом продали и долю Надежде не выделили, прилагают все усилия, чтобы расстроить дружбу дочери-школьницы с местным пареньком, ибо он ей не пара, ну и другие вроде бы и незначительные, но показательные моменты.

А в пользу Надежды говорит то, что хотя двадцать лет она вот так живёт, но всё равно любит своего мужа и опять готова ехать с ним и за ним на любой край света. И мы, в общем-то, так и не получаем от Пановой ответа на вопрос — а как надо? Она просто формулирует этот незаданный вопрос и оставляет читателя/зрителя в поисках настоящего ответа.

Если он есть, единственный и настоящий ответ...

Меня сегодня Муза посетила — посетила, так, немного, посидела и ушла (В. Высоцкий)

Первую книгу Кундеры прочитал в мае 2014 года (угадайте с одного раза, что это была за книга), а потом были с некоторым перерывом ещё три. При этом все оценки были в зелёной зоне, а имя автора навсегда сохранилось в памяти как знак качества в сочетании с оригинальной кундерской неповторимостью. И не скажу, что так уж стал гоняться за книгами Милана Кундеры, однако имя его в подсознании хранилось близко к поверхности. И вот спустя четыре неполных года вновь вынырнуло на поверхность. А ведь хороших мощных, непростых авторов только так читать и можно — не подряд всё их творчество, а именно со смаком и с разрядкой, чтобы читательские вкусовые сосочки напитались готовностью восприятия.

Книга по сути является неким биографически оформленным материалом о жизни будущего поэта. Причём поскольку начинаем мы знакомиться с ним с его появления на свет и затем следуем по его жизненным вехам неторопливо и методично, делая остановки то в одном его возрасте, то в другом, то долгое время он так и остаётся в качестве будущего Поэта. И довольно оригинально, что годы Второй Мировой войны автор в книге пропускает мимо читателя — вот были тридцатые, а потом вдруг сразу уже послевоенное время, видимо, по авторской задумке всё происходившее с героем и около него в эти военные годы было неважно. И вот наш герой вступил в непростой возраст подростка и затем юноши. И постепенно парень начинает складывать слова в предложения, а предложения рифмовать, и столь же постепенно вырастает качество его рифмованных строк. Правда вместе с этим всё актуальнее встаёт перед героем сексуальная тема, и это возрастное обострение конечно же отражается и в книге. И потому читатель мается его неспособностью любить и любиться.

Однако рано или поздно, но почти с каждым это происходит, и возникает первый опыт близких отношений и отношений с близкими. И вот тут автор умело накручивает интригу, подстёгивает читательское нетерпение — когда же наконец в книге что-то серьёзное начнёт происходить! Ага, допекло, и автор делает решительный разворот сюжета, заставляя нашего героя делать непростой гражданский и патриотический выбор. И заодно выбор нравственный, гуманистический.

А затем Кундера вовсю демонстрирует свою способность повести линию повествования совсем уже в неожиданном направлении, изрядно удивляя читателя второй раз. И приводит нашего героя в закономерному финалу.

Книга завершается более поздним авторским послесловием, в котором Милан Кундера поясняет и смысл написанного в 1970 году романа, и закономерность финала рассказанной нам истории. Помните, кто-то из великих сказал — Поэтом можешь ты не быть но Гражданином быть обязан. В каком-то смысле роман Кундеры и об этом.

Понедельник — день тяжёлый...

Как бы в аннотации ни утверждали, что книга в том числе и для взрослых, всё-таки основной читательской аудиторией будут дети среднего школьного возраста, подростки 10-14 лет. Нет, конечно можно и взрослому прочитать — читаем же мы приключения Алисы Селезнёвой от Кира Булычова, да и про Хроники Нарнии тоже интересно (в моём случае только в кино, книгу не читал). Но всё же книга явно детская.

И в этом смысле и интересная, и неожиданная, и даже какая-никакая, но теория зарождения всего Мироздания в ней имеется. Т.е. читающий книгу ребёнок возможно впервые узнает, что как-то когда-то всё началось и затем продолжается в том или ином варианте (хотя мне ближе по духу и по сути теория Великого Кристалла от Крапивина).

Но однако же да, интересно, что каждый день недели подчиняется своему властителю, что есть слово сказанное, и есть написанное (слово произнесённое есть ложь, а что написано пером, то не вырубишь и топором), и вообще можно попробовать подумать о взаимосвязи предмета/явления и слова, которым это явление/предмет обозначается. Причём порой в разных языковых группах совсем уж по разному. Правда это уже за пределами этой книги.

А в книге всё идёт по приключенческо-героической линии, наш герой отважно пытается узнать как можно больше о том мире, в котором он оказался, а узнав — попробовать изменить казалось бы неизменный ход событий. Отвратить неотвратимое. Уничтожить неуничтожимое. Сломать тот чёрный сценарий, который в реале раскручивался со страшной силой.

Ну, а последнее предложение книги буквально зовёт в книгу следующую, ведь наступил Вторник…

Делай, что тебе по силам, но непременно делай...

Вся фабула пересказана в тексте аннотации, т. е. сформулирована буквально в трёх предложениях. Всё остальное — уже содержание пьесы. Т.е. те или иные поступки героинь и других персонажей, взаимоотношения друг к другу и к другим людям. Какие-то решения, принимаемые каждой из них в непростых ситуациях. Выбор между хочу и надо. Ситуации, требующие преодолевания самоё себя. И ещё ведь это просто жизнь в течение трёх с половиной военных лет (мы познакомились с нашими героинями в декабре 1941 и расстаёмся с ними 8 мая 1945). Самостоятельная жизнь двух молодых девушек…

Конечно, пьеса, написанная в последние месяцы той войны, не могла не нести на себе отпечаток того времени. Однако нужно отдать должное автору — имя Сталина упоминается только один раз, да и то вовсе не в восторженных тонах, а просто как имя руководителя страны. И всей остальной партийной и советской патетики в книге нет. Удивительно, но Вера Панова умела как-то без этого обходиться.

Забавный факт: в библиографии Пановой пьеса датируется 1944 годом, однако в том варианте аудиоспектакля, который слушал я, последнее действие происходит 8 мая 1945 года — видимо или автор дописала эту сцену, или режиссёр-постановщик спектакля так распорядился. Впрочем, Вики подсказывает, что пьеса была опубликована только в 1958, видимо за это время что-то и было изменено.

Трудно быть Человеком

Как ни крути, но в силу уже солидного возрастного стажа могу считать себя хомо советикус. Если не по убеждениям, то по происхождению. А в дремучие наши советские времена было принято в определённое время на определённых радиоволнах передавать разные радиоспектакли — что-то типа «Театр у микрофона» и прочие варианты. Радио передавало, а мы слушали. С интересом и удовольствием. И многие литературные и драматические произведения были знакомы в варианте радиоспектакля.

И потому то и дело ловлю себя на некотором ощущении своеобразного «голода» — как ни крути, но была определённая прелесть вот в таком формате приобщения к высокому искусству. Некоторые современные люди сейчас скептически поворчат, типа лучше по телику или вообще через комп, а ещё лучше вживую, на сцене. Кто бы спорил, да только… во времена моего сибирского детства не было ни теликов, ни тем паче живых спектаклей. А радио было. Вот и слушали.

Вся эта совершенно необязательная преамбула была нужна только для того, чтобы обозначить, что некоторое время назад началась у меня пора возвращения в эпоху радиопостановок и радиоспектаклей. Кои ищу и слушаю с превеликим удовольствием. Хоть в формате специально созданной на радио постановки, хоть в виде записи живого спектакля на плёнку и последующего воспроизведения. А вместе с этим возвращением к такому формату «чтения» с удовольствием возвращаюсь к литературе того времени, свободной от «порнокартинок» и всяких других извращений. Уточняю — именно извращений, потому что никакой погони за слащавыми приглаженными текстами и обтекаемыми темами нет — например, недавнее прослушивание аудиокниги Астафьева «Так хочется жить» или аудиозаписей военной прозы Фёдора Абрамова напрочь лишено красивостей и изяществ, там жизнь показана как она есть, с кровью и болью. А вот от современной литературной грязи порой и правда устаёшь.

Прослушанный радиоспектакль по относительно ранней повести Виктора Астафьева рассказывает нам о нескольких днях, может неделях из жизни десятилетнего сибирского мальчугана Ильи. Которого настолько заела мачеха, что он сбегает из дома и по счастливой случайности прибивается к плотогонам. Вот, собственно говоря, и весь сюжет. Но не все события, которые происходили с парнишкой и вокруг него.

А главным остаётся финальная фраза — «если в жизни будет когда-нибудь трудно, если случится беда, надо бежать не от людей, а к людям».

Если пружину слишком сильно сжимать, то она либо лопнет, либо распрямится со страшной силой

По-разному можно подходить к восприятию и оценке того, что написано в книге.

Мой заход будет вот таким.

В бытность свою молодым и весёлым учился в некоем весьма специальном ВУЗе, а спустя некоторое время учился в другом ВУЗе уже по другой специализации. Однако и в первом и во втором случае в рамках одной из учебных дисциплин (на самом деле в рамках нескольких, но для простоты напишем, что одной) рассматривались причины и условия возникновения преступности как таковой и ряда отдельных преступлений. Так сказать, насилие, агрессия, жестокость. И почти всегда всё сводилось к тому, что зачастую одним из основных компонентов влияния оказывалась внешняя среда, в которой находился то или иное время преступник.

Вот эта книга как раз была бы довольно ёмким и весомым иллюстративным материалом для тех, кто исследует взаимосвязь внешней среды и внутренних ценностных установок и морально-волевых качеств личности преступника. Потому что тут как раз подробно и даже детально показано, что и как делалось в отношении Неда Келли людьми из внешнего мира, в том числе и представителями закона, чтобы слепить из простого австралийского паренька грабителя и убийцу. Фактически, если судить только по содержанию книги, главного героя и одновременно рассказчика Неда Келли сделали преступником общество и государство. Методично и старательно вытравлявшие в нём всё нормальное и человеческое и загонявшие парня в угол безысходности.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и поведенческие установки матери Неда, и образ жизни в семье, и его собственные психохарактерологические характеристики. Безусловно, преступник, грабитель и убийца Нед Келли родился при взаимодействии всех факторов, однако при других внешних обстоятельствах он всё-таки вряд ли стал бы безжалостным и кровавым бушрейнджером. По крайней мере у меня сложилось именно такое мнение. Верно ли моё суждение, нет ли — трудно говорить определённо.

А мы с тобой, брат, из пехоты…

Повесть эта была написана Виктором Астафьевым параллельно с его большим и трудным романом «Прокляты и убиты», по крайней мере изданы они были в один год, спустя полвека после Победы. И по настроению своему обе книги не могут слишком сильно отличаться друг от друга, ведь и в той, и в другой Виктор Астафьев говорит о войне не победной и о войне не парадной, а о войне неромантической и негероической, некнижной и некиношной. О войне солдатской, простой как пропотелая портянка и как горбушка хлеба, как ботиночки с обмотками; да из нехитрой солдатской работы, состоящей из «левой-правой ать-два» пёха да из копания. Впрочем, из чего состоит эта астафьевская война, лучше всего прочитать как раз в книгах Виктора Петровича.

Если посмотреть на биографию Астафьева, то можно предположить, что в основу событийного ряда повести как раз и легли события его собственной жизни. Детдом и фронтовая шоферская работа, начал воевать солдатом, солдатом и закончил. И вот это неслучайное совпадение основных биографических вех интересно вдвойне, потому что понимание непридуманности всего написанного повышает градус доверия к писателю Астафьеву в разы. А отсутствие военной героики, показушной картинности и нарочитой выпяченности своего или чьего-либо другого участия в войне придаёт этой книге некую документальность. И сразу вспомнил некоторые короткие фразы своего деда-фронтовика (эх, сорокапяточка, чаще всего своими руками таскаемая артиллеристами!), которыми он осмеливался иногда делиться со своим подростком-внуком.

И конечно же эта книга до предела наполнена послевоенной горечью бывалого солдата и ветерана-фронтовика, вволю хлебнувшего и послепобедного житья-бытья, и всяких великих строек, и громких лозунгов. И как-то вот эта астафьевская горечь не воспринимается читателем как стариковское ворчание на всё и на вся, как-то это астафьевское «эх!» ощущается полнокровным солдатско-ветеранским недоумением тем, что происходило в нашей Державе в последние годы и десятилетия жизни автора. Автора… и всего нашего народа…

Нарьян-Мар, мой Нарьян-Мар, городок не велик и не мал…

Есть начало и конец у любой истории… (Олег Митяев «Самая любимая песня)

Этот роман умудрился активировать весь возможный оценочный арсенал, всё меню вероятных оценок было мною использовано в процессе чтения. Причём не в порядке снизу доверху или наоборот, а вразброс, бессистемно и спорадически, сообразно с особенностями читаемых глав.

Добрая половина первой части книги (Боро) просто вызывала неприятие и ощущение нудизма, так порой и хотелось воскликнуть «Эй, кто-нибудь, отберите у автора компьютер, клавиатуру или что там ещё у него ещё есть для писательства!». Однако незаметно, т.е. сам не понял в каком месте чтения этой самой первой части книги, отношение к читаемому поменялось. Вернее, просто почуял, что ощущение скученной скучности и неопрятной смятости куда-то делось, и что испытываю уже некоторое подобие интереса, и даже некую симпатию к книжным персонажам, ко всем этим «деревенским идиотам» (спасибо тому, кто подарил мне такую ёмкую, но неоднозначную формулировку), которыми населён центр английской земли — городок Нортгемптон. Чтобы была понятна такая перемена моего отношения: в голове ассоциативно всплыли имена Джона Стейнбека с его великолепной «Королевской ночлежкой» (эх, самая пора третий роман цикла зачесть!) и Юрия Буйды с его шикарной «Прусской невестой» — и тот и другой как раз и описывали нам в своих книгах примерно такого рода людей — деревенских и городских чудаков и простаков, маргиналов и аутсайдеров, простофиль и побродяжек, срань господню.

Небольшое отступление: ещё наш несравненный Лев Николаевич Толстой написал однажды, что «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Переводя с толстовского на современный получаем мысль, что чаще всего в центре внимания писателя находятся люди особенные или же с особенностями (что не совсем одно и то же). Потому что человек среднестатистический мало интересен для читателя, жизнь среднестатистического нормативного человека состоит из одного и того же общеизвестного набора событий и фактов, да и сам он ничем не выделяется из общей массы народонаселения. То ли дело деревенский дурачок или городская сумасшедшая — и ведут себя они на особинку, и ляпают вслух то, что человек нравственный будет держать в себе сокрыто и только где-нибудь среди своих самых доверенных будет втихомолку обсуждать и осуждать. В общем, о счастливых нормальных людях писать почти что нечего.

Вот в этой самой первой части романа мы как раз в основном и знакомимся со всеми теми его персонажами и героями, которые затем гуртом или россыпью, а и то и одиночной поступью отправляются вдоль повествования. И все они чохом, и каждый из них в отдельности предстаёт перед нами индивидуальностью, а то и личностью (т.е. когда кучкой, то значит и будет не толпа однообразных униформенных персонажей, а группа персон, каждый наособинку). И знакомство с этими людьми в конечном счёте и составило самый большой плюс этой книги.

А потом мы из реала перекинулись в астрал, в мир иллюзии, в мир потусторонний, в мир ангелов/демонов, в мир послесмертия, в мир полунощный, теневой, вневременной (или всевременной) и внепространственный (хотя скорее всепространственный), неевклидовый. И хотя автор вовсю старался разнообразить все эти послесмертные и псевдосмертные похождения наших павших (но не падших) героев по Душе (так называют это подпространственное надмирие его обитатели), хотя насыщал эти хождения разными темпорально-приключенческими событиями и пространственно-происшественными приключениями, однако у меня (говорю сейчас только о себе и о своём восприятии) оценка с почти отличной спрыгнула в район три, два с половиной — «скучно на этом свете, господа!», — воскликнул однажды знаток всякой мистики Николай Васильевич Гоголь, и мы повторим и продолжим за ним: «да и на том свете ничуть не интереснее».

А уv когда мы перескочили в главу абсурдистско-алитературную в которой смыслы написанного приходилось выковыривать не только глазами но и проговариванием вслух то тут оценочная планка опустилась до минимальных полбалла и балл в лучшем случае полутора я v говорю вся оценочная шкала в ход пошла объяснение сему оценочному произволу простое ничем иным кроме как попыткой выеbнуться я объяснить эти игры автора не могу типа смотрите люди я и так могу я и этак умею и в этом месте он долvен гулко постучать себя в могучую гориллообразную грудь продемонстрировать читателю свои писательские «кубики» и проделать весь цикл показательных телодвиvений от бодибилдеров *.

Зато знаете, в каком месте и кому я ставлю высший пятёрочный балл? Правильно — переводчику Сергею Карпову. Вот уж кому довелось хлебнуть английского лиха и хватить переводчицкого горюшка. Зато с полным правом он может горделиво заявить: «Иерусалим» читали? Я переводил…».

А ещё эта книга подвигла меня полюбопытствовать, где находится центр Евразии (чё нам Англия, нам суперконтинент подавай!) — по официальным сведениям центр нашего мира находится на территории Казахстана, а географический центр России и вовсе расположился в глухих малолюдных местах: Эвенкия, Красноярский край, в пределах плато Путорана и всего на 16 км южнее Северного полярного круга (такой вот щелчок по носу всей европейской России, кем-то и чем-то возомнившей себя по отношению ко всей остальной своей территории). Интересно же?

Конечно же в книге было огромное количество тем и смыслов, автор постарался вместить в свой роман всего и всякого — тут даже ассоциация с ирландским рагу или с тройной-четверной ухой не прокатит. Однако, как по мне, так вот это стремление создать нечто великое и лепное в великолепное не превратилось. Тем более, что многие темы в достаточной степени освещены и затронуты в книгах других авторов, творивших раньше Мура, и заслуга Мура в этом смысле является только лишь заслугой компилятора, ретранслятора, распространителя и популяризатора. Конечно, польза от этого тоже, несомненно, есть, кто-то ведь идеи многомерности мира почерпнёт как раз от Мура и далее отправится на поиски ответов к возникшим вопросам и удовлетворение возникшего интереса самостоятельно (хотя об Утгарде, Мидгарде, Асгарде и Хельхейме нам твердили ещё древние германцы и викинги). Равно как и мысли о том, что весь мир Майя, что всё сущее есть сон некоего Высшего существа, что нет ни прошлого, ни будущего, а есть только то, что Некто читает в данный момент времени, ну и т.д — тоже вовсе не от Мура, хотя и не мура. В общем, всё это уже было и есть у других, читанных ранее авторов, и потому для меня всё это только лишь перепевки, повторы.

Ещё одной особенностью книги стало постоянное возвращение к каким-то событиям/происшествиям, правда при этом каждый раз автор пытается показать/рассказать об уже сказанном/показанном с другого ракурса, устами другого рассказчика: то мы наблюдаем, как какую-то терпилу насильственно пользуют в автомобиле, то затем нам об этом же коитусе рассказывает сама терпила, затем мы встречаемся с этой ситуацией глазами умертвий-подростков, спустя какое-то время сталкиваемся с этой вознёй со свидетельско-наблюдательской стороны, в конечном счёте об этом акте насильственного соития нам не рассказал только сам автомобиль да рулевое колесо, в которое (возможно) упирались ноги насилуемой дамы. И таких повторюшек (ага, повторюша — дядя хрюша из помойного ведра — такая дразнилка из нашего детства сразу всплыла и угнездилась в этом тексте) не одна, и не две, а множество. Что в общем-то и утяжеляет восприятие, и слегка раздражает, — но зато и объём книге добавляет, скажет автор, и лукаво подмигнёт.

Жаль, что мысль поискать карту Боро пришла ко мне слишком поздно, когда книга уже была на финишной прямой, потому что периодическое заглядывание в карту мира могло бы сделать чтение более интересным занятием.

Итожа: большого удовольствия от чтения этой крупной книги я не получил, отчасти таковое чтение превратилось в некое полуспортивное соревнование-состязание: кто кого — я книгу, или она меня. Но нас объёмами не напугаешь («Жизнь Клима Самгина», к примеру, покрупнее будет [1400+], не говоря уже о четырёхтомном китайском «Путешествии на Запад» [2200+], да и с Музилем [1200+ и 1400+ и даже 1700+] мы знакомы не понаслышке). ;-)

* Радисты-маркони во время радиосвязи для скорости записи заменяли русскую Ж на «галочку», или на латинскую v (со слов моего родного брата, профессионального радиста-дальневосточника).

История страны и народа состоит в том числе и из историй жизни простых людей

Великолепный образец умной и тёплой книги для детей и юношества, написанной в советское время советским грузинским писателем. Содержание романа предельно простое — начинается война и из небольшого грузинского селения уходят все мужчины призывного возраста. И в селе остаются только женщины, старики и дети. И конечно же ситуация «всё для фронта, всё для победы», и потому и холодно и голодно.

Перед читателем вереницей день за днём проходят четыре военных года, рассказчиком является один из подростков этой деревни, Сосойа, а героями — простые жители, а также ровесники Сосо. Дружеские отношения и первые сильные чувства, ответственность за чужую жизнь и ситуации, когда ты должен быть мужественным и упорным, чувство человеческого сострадания и верности дружбе — всё это находится в центре повествования.

Однако автор умеет обойтись без громких фраз и пустых пафосных слов, и читатель всё формулирует сам внутри себя. И всё это литературное великолепие на фоне национального грузинского колорита, и это только помогает ощутить свою сопричастность и этим людям и этому народу. И конечно же великолепная работа Думбадзе с образами персонажей романа — все населяющие книгу люди живые и настоящие.

Огни большого города по санкт-петербужски

Тысячи читателей хорошо знают творчество Лескова по «Левше, по «Очарованному страннику» да по «Леди Макбет Мценского уезда», поменьше людей знакомы с его романами (тут счёт уже на десятки и в лучшем случае на сотни идёт), а всё остальное лесковское пользуется спросом лишь у единиц и порой десятков читателей. Хотя автор считался в определённые времена «самым русским писателем».

Прослушанный в формате аудиозаписи спектакля очерк, так же как и «Леди Макбет...», представляет собой своеобразный портрет определённого женского типа. По форме это рассказ главной героини очерка Домны Платоновны о каких-то примечательных событиях и происшествиях из своей собственной жизни, ну и о судьбах некоторых других женщин. В которых она принимала самое прямое и непосредственное участие. Знаете, есть такие дамочки, которых хлебом не корми, но дай возможность вмешаться в чью-то жизнь, изменить что-то в этой несвоей жизни так, как хотелось бы ей. А то и вовсе заняться элементарным сводничеством попавшей в непростую жизненную ситуацию женщины с богатеньким «папиком», который за услуги определённого рода готов взять её на тайное содержание.

Центральное место в первой части спектакля (пишу о спектакле, аудиозапись которого я слушал, ибо разыгранная пьеса могла претерпеть некоторые изменения и отклонения от авторского лесковского текста) как раз и занимает рассказ этой самой Домны П. О такого рода случае. Причём конечно же ситуация преподносится рассказчицей как пример покровительства по отношению к несчастной молодой женщине.

А затем автор и актёры рассказывают зрителям/читателям о том, как в дальнейшем сложилась судьба и этой дамы, и самой Домны Платоновны. Причём понятно, что концовка подводит нас к мысли, что всякое «добро» не остаётся без отплаты. Хотя не всё так однозначно и в судьбе самой Домны было всякой всячины.

Пара слов непосредственно о спектакле: в главной роли несравненная Вера Васильева (фильм «Девчата» и фильм-спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро» помнят наверняка многие) и одно ощущение присутствия этой великолепной актрисы придаёт атмосфере спектакля невыразимое очарование. Тем более, что аудиозапись велась непосредственно из зала и потому слышны все зрительские реакции на происходящее на сцене. Кстати сказать, вроде бы есть и видеозапись именно этой спектакля «Воительница» (1988), надо бы посмотреть...

У нас-то ерунда, а вот у них-то — ого-го!

Кто носит фирму Адидас, тому любая баба даст (пацанская «мудрость» совковых времён)

Для меня вся суть смыслов, заключённых в книге, обозначена в её названии. Всё-таки основной темой является американская оккупация. Конечно, назвать появление американских НАТОвских баз на территории Франции именно оккупацией будет явным преувеличением, а то и искажением смысла слова «оккупация» — всё-таки насильственного захвата территории Франции не происходило. Однако же какие-то оттенки именно оккупационного толка всё-таки были (тут можно самостоятельно почитать современные толкования термина «оккупация» и не менее самостоятельно порассуждать над примерами военных, послевоенных и мирных оккупаций).

Однако в книге речь в большей степени идёт о культурной оккупации, о невольной, а может и намеренной, эмиграции/иммиграции-трансляции американских материальных и культурных ценностей на весь остальной мир. Потому что мы читаем, что французские подростки с самого начала появления свалок всякого использованного американского барахла стали в них копаться и возиться, собирать и коллекционировать всякую американскую всячину, ерундовину и чепуховину. И параллельно с этим вползанием предметов американской материальной культуры порой невыясненного назначения (опять братья Стругацкие в ходу) в мир французских подростков и юношества происходит и заражение нематериальными вещами — музыкой, фильмами, американским образом жизни и взаимоотношениями между людьми, системой ценностей, наконец.

Всю опасность и возможно пагубность этих процессов французское руководство тех лет конечно же осознавало, не зря ведь Франция в 1966 году потребовала вывести со своей территории все иностранные войска и убрать все военные базы, а заодно а сама вышла из этого блока. Конечно, основной причиной такого решения вряд ли было только инфицирование французов «вирусами и бактериями» чужой культуры, но всё-таки и это обстоятельство скорее всего подразумевалось.

Но сам феномен вот такой культурной экспансии существует давным-давно и относится не только к Франции. Вспомним нашего баснописца И.А. Крылова и его басню «Лжец» — пусть косвенно, но ведь в том числе и вот об этом преклонении перед всяким заграничным в ней сказано. Ну и затем Михалков с его бессмертным

«… Мы знаем, есть ещё семейки, Где наше хают и бранят,

Где с умилением глядят На заграничные наклейки… А сало… русское едят!»

В романах многих наших писателей-классиков мы только и читаем о буквальном царствовании французского языка в высшем русском обществе XVIII-XIX вв. и о всякого рода превосходстве всего заграничного перед нашим отечественным.

А вспоминая свою собственную молодость, тоже ведь понимаешь, что и сам был подвержен этой застарелой болезни: те же самые джинсы, те же самые пласты (виниловые пластинки) и плакаты с рок-звёздами, та же самая жвачка, кока-кола и всё прочее, до чего могла дотянуться пацанская рука. Т.е. феномен этот, явление это широкомасштабное и вневременное. И существующее и сейчас. Вот просто попробуйте подсчитать статистику своих прочитанных книг за полгода хотя бы. Уверен, львиная доля будет загранично-иностранных авторов и в редких случаях проскочат наши отечественные. Про фильмы я уже и не говорю — Голливуд и голливудщина прочно захватили экраны разного формата и калибра…

В общем, для меня этот роман прежде всего вот об этом, о культурной экспансии и своеобразном «прогрессорстве», которое совершается кем-то в отношении нас, но не в наших интересах. В т.ч. теперь и посредством интернета…

Зверь — он тоже люди, только рубашка другой! (Дерсу Узала)

Вот за что люблю Олега Дивова, так именно за вот такого рода книги и именно за такой подход к определению темы книги и её раскрытию. Вот казалось бы простой фантдоп — мамонты не вымерли совсем, а в предпрошедшем столетии были обнаружены на одном из островов арктического бассейна Мирового океана. И дальше крути приключалово, наворачивай фантастические увлекательные ситуации и гони событийные эпизоды, пипл схавает.

Однако Олегу Дивову мало просто написать интересную и привлекательную книгу. Ему важно заставить читателя чувствовать и думать, размышлять и сопереживать, переосмысливать известное и предлагаемое автором, да ещё и самому переосмысливаться при этом. И потому он помимо чисто приключенческой составляющей закладывает фугасы вероятностей, минирует творческое поле поворотными эпизодами и краеугольными фактиками и допущениями. А заодно насыщает фантдоп всякими дополнительными функционалами — а вот попробуйте сами прикинуть вероятный спектр использования ментально-физических особенностей и способностей громадного, сильного и неглупого зверя. И конечно вся эта фантастическая каша обильно сдобрена литературными изысками и чисто дивовскими дивностями — Олег Дивов не то что умело, но вполне талантливо расставляет всякие разные русские слова в своих произведениях, так, чтобы читатель не только всё понял в смысловом плане, но ещё и повыделял слюну на литературный стиль.

Но самое главное — Олег Дивов не просто сам любит и этих своих мохнатых чудищ, и чукчей, и даже русских чукотинцев, но ещё и читателя приглашает в эти любовные отношения. И в самом деле, невозможно остаться равнодушным к этим симпатягам, весело и увлечённо работающим в условиях Чукотки тягачами и кранами, строителями и грейдерами, но самое главное — спасателями и друзьями. Причём в подоплёке так и кажется, что спасателями не только в прямом значении этого слова, но и в более широком и глубоком толковании, т. е. спасающими нас самих от себя же...

Прочитанная книга обозначена как часть целого цикла, что означает, что пойдём в тему дальше и глубже. Как хорошо, что на этом мы с русскими мамонтами не расстаёмся, а только на время прощаемся… нет, просто досвиданькаемся. Если, конечно, автор продолжит начатое и закончит написанное...

In vino veritas, in aqua sanitas

Роман, который стал приятным сюрпризом от ЛитРеса в новогодне-праздничные дни. Вполне современная, вполне эмоционально-событийно насыщенная, вполне романтическая и вполне изящная история. В основе которой лежит довольно стандартная (если не банальная) книжно-романная ситуация, когда рядовой бедняк (а наш герой в одночасье стал практически бедняком из-за обыкновенной человеческой непорядочности) вдруг становится наследником. Т.е. то ни копейки, а то вдруг сразу рубль. То ни поклёвки, а то внезапно сом.

И поскольку в родном отечестве нашего инглишменского мачо практически ничто не держало, то естественно он отправился вступать во владение, присматриваться к хозяйству и к людям, и всё остальное-прочее. И тут пошли картины ничем не примечательного французского сельского быта, вписывание в местный социум, какие-то дела-заботы, в общем, рутина. И конечно, автор припас нежданчика для этой обыденности, ибо выпустил на игровое поле молодую стройную симпатягу-американку, оказавшуюся не просто гостей поместья, но ещё и… В общем, хлопот и забот у парнишки прибавилось. А дальше пошли очередные (и внеочередные) информационно-событийные вбросы, проявилась оригинальная криминальная линия, возникли теневые фигуры Игроков, которые втёмную разыгрывали карту этого владения — запутанно пишу, но ведь нельзя же открыто раскрывать суть конфликта и противостояния, не говоря уже о назывании имён и раскупоривании всех прочих секретов.

В общем, по мере продвижения вдоль сюжета напряжение нарастало, возникали разные варианты разрешения всех кризисов, однако в конце-концов автор сумел найти концовку, которая не была столь очевидной, как ожидалось.

Вполне симпатичное получилось чтение для новогодних каникул. Идёшь в наушниках не спеша среди снеговых барханов, а в книге солнце печёт и виноград зреет, наливается.

Лепота!

Внутреннее диссидентство как состояние ума и души

Для меня феномен Людмилы Улицкой неоспорим. Т.е. с довольно давнего времени писатель Улицкая входит в мой личный топ-список женщин-писательниц. Ибо мастерство владения словом и управления темой, мастерство владения мыслями и чувствами читателя великолепное. Способность создавать яркие рельефные картины бытия, показывать людей в тех или иных условиях существования, сопереживать этим людям — всё это высочайшего класса. И даже просто процесс чтения книг Людмилы Евгеньевны Улицкой доставляет удовольствие.

И всё это при том, что я вовсе не всегда согласен с точкой зрения самой Улицкой на те или иные явления общественной жизни, не всегда разделяю её взгляды (и взгляды некоторых героев её книг) на тут или иную проблематику, не всегда соглашаюсь с теми выборами, которые делают отдельные персонажи, и с их поведением, ну и прочие варианты несогласия.

Ну, вот например, этот отлично написанный роман накручивает волну претензий к людям некоторой народности/национальности, проживавшей в СССР, и вообще разбросанной по всему миру. Потому что все те люди этого народа, попавшие в поле зрения автора и представленные ею (автором) на суд читателей, по мнению автора, всегда были противниками и внутренними диссидентами, всегда стояли в оппозиции властям и всегда занимались сопротивленчеством в разных формах. И уж не знаю почему так случилось, но все они изображены Людмилой Евгеньевной в каком-то чуточку инвалидном виде и состоянии, все они тем или иным страдают, все они не могут служить в армии (это про мужчин), все они чуть сумасшедшие и прочее, прочее, прочее.

Нет, понятно, что русскому народу близок такой герой русских народных сказок, как Ванька-дурак. И понятно, что чудаки украшают мир, чудаки искренние и непосредственные люди, иногда внезапные и порой попросту перпендикулярные (например, Вячеслав Полунин с его философией радостного простака).

Однако в этом романе Людмилы Евгеньевны эти люди вовсе не такие. Они нисколько не счастливы, редко веселы и зачастую терпят. В самом широком смысле слова «терпят».

Роман безусловно ярок и хорош. И своё отношение к творчеству Людмилы Евгеньевны Улицкой я не изменил. И книги её читать продолжу. Но вот попробовать передать особенности своей читательской любви к этому автору всё-таки было необходимо.

От судьбы не убежишь

Несмотря на всю свою подростковую девочковость, эта изрядно романтическая и лирическая история вполне годится для чтения и более возрастным читателям. В особенности, если на дворе предновогодье или сразу после — важно, чтобы совпадало внутреннее ощущение некоторой сказочности с тем, что имеется в романе. А в романе совсем ещё не новогодние события — академия магии плановым порядком обучает своих адептов и адепток всем магическим премудростям сообразно избранному факультету. И если ты принадлежишь к «попрыгунчикам», то значит умеешь перемещаться в некоторых пределах туда-сюда по своей воле. Именно по своей. А когда вдруг просыпаешься в постели чужого весьма взрослого и сурового на вид мужчины и не помнишь, как ты здесь оказалась — либо выпито было много, либо расстарался кто-то из сокурсников.

Вот с такого внезапного пробуждения всё и началось. «Да что началось-то?» — спросите вы. Ну, во первых началось вот это внезапное и совершенно противоестественное знакомство с тем, кто принадлежит к врагам Отечества. Начались некоторые другие странности и необычности как в учебном процессе, так и в личной жизни адептки непростого происхождения. Одним словом — начались Приключения!

Автор романа сумела привлечь на свою сторону не только свою собственную фантазию и некоторых сказочно-магических существ из разных мифологий, но ещё и затащила в сюжет романа некоторые вполне известные сказки, мифы и легенды. Называть их не буду, потому что угадывание-узнавание тех или иных знакомых с детства персонажей и их сказочных историй доставляет отдельное удовольствие.

Отдельные слова благодарности чтице книги Ирине Кокотеевой — уж очень здорово её манера чтения и тембр голоса совпали с энергетикой этой романтической фэнтийной истории и добавили и оттенили характер и героини, и других персонажей романа.

Ну и спасибо ЛитРес, который подарил эту книгу в новогодние дни! Добавили ощущение праздника!

Как поступить: по закону или по справедливости?

И вот в этом детективно-политическом романе Семёнов дал волю всему своему мастерству. Да и немудрено, ведь роман был написан в числе последних, вышедших из под пера мастера, и вобрал в себя все наработанные годами и десятилетиями авторские литературные приёмы, формы и методы. Да и центральным героем книги стал полюбившийся читателям полковник Костенко, фигура безусловно положительная и в читательском смысле максимально привлекательная.

Как и сказано в аннотации, предметом расследования стало убийство актрисы Зои Фёдоровой. Вышедший на пенсию Костенко в силу ряда обстоятельств возвращается к расследованию, которое ему в своё время не дали довести до конца прямыми запретами сверху. Ибо слишком громкие имена и фамилии возникали на заднем плане (Брежнев, Щёлоков, Чурбанов, Галина Брежнева…). И слишком скандальные факты прорисовывались.

Ситуация осложнилась тем, что в деле оказались замешаны бывшие сотрудники НКВД-МВД, в своё время осуждённые за применение недозволенных методов ведения допросов и других следственных действий (т. е. попросту во времена Сталина-Берия уродовавшие и калечившие людей, выбивая из них показания и самооговоры). Поскольку некоторые из них свои сроки уже отмотали и вышли на свободу, то Костенко столкнулся с их прямым и непосредственным противодействием. При этом риск смерти был максимально высоким, ибо пошла новая волна убийств для устранения былых свидетелей.

Параллельно вот с этими чисто детективными линиями автор то и дело рассуждает о состоянии правосудия в нашей стране в совсем недавние времена и сетует на актуальную обстановку конца 80-х — уже вовсю главенствовал сухой закон, и в ходу карточки были и дефицит товаров на полках, ну и прочие приметы перестройки. Ну и с общественным мнением было не всё так, как ожидалось кормчим перестройки.

К концу этого захватывающего в приключенческом смысле романа Костенко был поставлен в ситуацию жёсткого выбора между вариантами: поступить по закону или по совести? Нехилый такой выбор. Особенно для бывшего офицера милиции с высоким уровнем морально-этических параметров, человека совестливого и справедливого…

И двинулась Степь на запад, всё сметая, разрушая и сжигая на своём пути...

К великому моему сожалению до начала чтения не знал, что эта книга является второй в цикле «Князь из десантуры». Вот. И потому получилось, что только по прочтении примерно четверти объёма сообразил внимательно глянуть на авантитул книги, чтобы понять, что все те недоговорённости, полунамёки и отсылки к чему-то предыдущему, которые отметил в тексте романа, являются напоминаниями о книге первой. Ну, в общем придётся теперь читать задом наперёд.

В аннотации всё обозначено — и время действий, и суть событий. Состоялась битве на реке Калка и татаро-монголы расширяют границы своих владений, превращаясь в империю и постепенно приближаясь к границами русских княжеств. А поскольку наш ГГ оказался парнем не промах и отличился в упомянутой битве (это всё в книге первой, надо полагать), то получается, что причинно-следственные связи исказились и всё в мировой истории идёт не совсем так, как изучали мы в средней школе. Ну и ясен перец, что раз времена крутые и лихие, то книга состоит из множества самых разных приключений и стычек, конных набегов и всех прочих средневековостей.

Однако фишка задумки состоит в том, что такой попаданец здесь не один единственный, и что помимо князя Дмитрия здесь действуют и некие другие силы и люди, которые имеют свои собственные интересы и являются своего рода хронопрогрессорами, старающимися изменить ход событий таким образом, чтобы в будущем для них и их родины были максимальные преференции.

И вот всё это варево кипит и булькает, испускает пар и брызжет кипятком, обжигая и ошпаривая не только героев романа, но и читателя.

Агент 007 поневоле

История на первый взгляд совсем индивидуально-лирическая. Нестарого клерка отправили на ЭКСПО-58 представлять интересы компании и всей державы в целом. Т.е. типа контролировать работу английского паба. Однако содержание книги касается этого аспекта не так сильно, а скорее сосредоточено на тех событиях, которые происходят с ГГ во время этой его командировки. А это встречи с людьми, людьми разных стран и интересов, ну и разного пола, конечно же. Естественно возникают симпатии-антипатии, совершаются встречи и прочие трансакции.

А потом ракурс событий перемещается в другую плоскость

А в финале следует и вовсе неожиданный разворот сюжета — тут автор постарался крутнуть колесо сансары перпендикулярно оси вращения.

Всё это написано чуть ироничным слогом, без вычурностей и выкрутасничания, вот как будет сам персонаж нам пересказывает всё происходящее и происходившее. Событийный ряд достаточно насыщен событиями и вероятиями событий для того, чтобы держать читателя в лёгком ожидании — а что там будет дальше? Однако вряд ли угадаете…

Детективный триллер высокой пробы

Давно не читал детектива такой интрижной мощности. Автор фактически всё время как бы ведёт репортаж изнутри двух основных героев романа — его, Джека Харпера, главного инспектора полиции, и её — Анны Эндрюс, телеведущей из BBC, чередуя их один за другим и перемежая внутренним голосом убийцы (этот текст набран курсивом), причём вроде бы сразу понятно, что убийцей является женщина (если судить по родовым окончаниям слов). И потому уже с первых нескольких глав берёшь под подозрение любую упомянутую в тексте женщину, а далее по мере появления новых трупов и новых персонажей попадают под подозрение и эти новенькие. При этом в какой-то момент у меня даже возникла мысль, что убийца мужчина-трансгендер, т. е. переменившая пол женщина — не буду говорить, подтвердилось это предположение или нет, дабы сохранить интригу до самого конца. Так, как сохранила эту интригу сама автор: имя истинного убийцы раскрылось в самых последних абзацах и строчках, т. е. читательское напряжение держалось до последнего. Причём не то, что мы отбрасывали мысль о виновности предыдущего подозреваемого с появлением каждого нового, а просто метались в сомнениях то туда, то сюда, так как автор постоянно подбрасывала в топку читательского пытливого любопытства всё новые факты и фактики, детали и приметы, следы и отпечатки, улики и прочие доказательственные нюансы.

В общем, всячески рекомендую и советую.

История России, вариант «бис»...

В рамках советов к одной читательской игре была подсоветована книга первая цикла «Ермак», тут же в январе 2021 г. и прочитана, и как-то мне эта тема показалась зацепистой, своеобразной. В любом случае запомнившейся. И потому как только высвободилось время, то вернулся к Ермаку (спустя 11 месяцев) и с охотой продолжил погружение в реалии последнего десятилетия века XIX.

Книга продолжает повествование практически с того места, на котором закончилась книга первая, и сразу берёт с места в карьер аллюром в три креста. Т.е. тут же возникает огневой бой и всякие прочие боестолкновения — чтобы читатель сразу понял, что всё не в шутку и не для расслабухи.

А затем наш герой просто понемногу вживается в новый для себя мир и в новое своё молодое тело (для нечитавших книгу первую — не очень молодой офицер-спецназовец из нашего времени проваливается на век с гаком тому назад и оказывается в теле молодого казачонка Тимохи — вот такое попаданчество). Поскольку Тимофею удалось привлечь внимание самых высоких чинов России вплоть до уровня цесаревича Николая, то вся последующая череда событий связана с неким продвижением по служебной лестнице. При этом автор создаёт и ситуации с описаниями преследований и боевых столкновений с противниками разного уровня, т. е. адреналинит читателя старательно и успешно.

И тут наш ГГ сталкивается с осознанием, что ход истории немного изменился и кое-что происходит не так, как было в истории его мира — то ли история разветвилась, то ли ещё что-то? Ну, в общем-то для попаданчесткой фантастики такой вопрос вполне закономерен и встречается и в других книгах этого жанра.

Что ж, в конце романа автор получает новое назначение. И нам остаётся только последовать за ним и посмотреть, что там будет дальше...

Девятый класс, молчит звонок, апрельский луч упал на стены… (из песни)

Если идти по пути сравнивания схождений/расхождений между книгой и телесериалом, то рецензия/отзыв может превратиться в простыню с перечислениями. Однако совсем без этого всё же не обойтись.

Честно говоря при просмотре фильма как-то вообще не заморачивался вопросом, а где это происходит, т. е. для меня это был просто какой-то крупный университетский и промышленный город. В книге нас отправляют в Краснодар, и это было немного неожиданно.

Вообще повесть написана совсем неплохим, простым и лёгким в восприятии литературным стилем. От первого лица, коим является как раз наш ГГ. В романе он является центральной фигурой, вокруг которой и в связи с которой крутится-вертится всё действие и происходят все события. Поскольку рассказчиком является сам Нестор Петрович, то и рассказывает он всё происходящее в свойственном ему стиле — слегка академично и не без некоторого занудства, однако же и не без юмора, которым книжный Северов вполне напитан, в отличие от Северова киношного.

Ну, то, что автор распылил других главных персонажей по разным классам школы, а не собрал их всех в один 9 «а», на самом деле мало что меняет, просто для фильма было удобнее сконцентрировать все действия в один класс — кстати, именно поэтому в фильме не показаны уроки Северова в других классах, просто они там, в фильме, оказались не нужны, за сюжетом. И именно поэтому авторы фильма отчасти соединили события с прохождением практики Нестора Петровича в своём первом 9 «а» (в книге) с тем, что происходит с ним в вечерней школе. Ну, и что-то попросту убрали из сценария.

В принципе, можно и дальше следовать по фарватеру «кино-книга», разглядывая поочерёдно то киношные достопримечательности, то книжковые архитектурности. Но при чтении книги если не бросилось в глаза, то пришло на ум вот что — а ведь книга, при всей её юмористической весёлости, ещё и вполне реалистическая и умеренно сатирико-критическая. Автор ловко продёргивает нюансы получения вечернего восьмилетнего и среднего «образования» в описываемые времена — то умудрённая опытом бывалая учительша говорит Нестору, чтобы он не слишком увлекался гусями-лебедями (то бишь двойками), а то ведь могут обидеться и перестать ходить в школу вообще, то директриса вносит свою лепту в соблюдение основного принципа существования вечерней школы — посещаемости, буквально с первых слов открыто постулируя это требование. И хотя в тексте то и дело провозглашается, что в школе сидят рабочие после трудной смены и потому к ним должно проявляться снисхождение, однако автор всё же сумел показать реалии вечерней школы. И в этом контексте наш ГГ как раз выглядит не педантом-историком, а воистину новатором, привносящим в ШРМ новые формы и приёмы обучения (вспомните так талантливо сыгранную в фильме сцену лекции о Нероне), ищущим способы усилить заинтересованность учащегося-рабочего в получении именно образования, а не аттестата об окончании какого-то количества классов.

Как-то так… Всё остальное проговорим живой речью на клубе при обсуждении этой книги всем нашим читательским кагалом.

Прочитано в рамках будущего, январского заседания клуба КЛюЧ г. Валдай

Это вам не Шарм-эш-Шейх

История не имеет сослагательного наклонения. И потому всякие предположения и допущения типа «а что было бы, если бы...» допустимы либо в темпоральной и альтернативно-исторической фантастике, либо… в серьёзном, глубоком и масштабном историческом романе в исполнении маститого литератора. Например, Болеслава Пруса.

И в самом деле, польский автор ничтоже сумняшеся ввёл в канву совершенно реальных исторических событий и не менее реальных исторических личностей ни много ни мало, а целого фараона — Рамсеса XIII (на самом деле фараона с таким именем в истории Древнего Египта никогда не было, всё закончилось на номере XII). Казалось бы что роман от этого перестаёт быть историческим и превращается в вариант альтернативной истории. Ан нет. Ибо это допущение, равно как и некоторые описанные в романе события, на самом деле только лишь являются некоторой вольностью, однако при этом не меняют сути социально-политической картины Египта середины XI столетия до Р.Х. А наоборот, дают возможность автору подробно рассказать, а читателю — узнать всю политэкономию тех времён и народов. Погрузиться в гущу исторических событий, стать участниками борьбы между усиливающейся властью жрецов, с одной стороны, и молодого фараона, стремящегося узнать подлинную картину жизни народа и попытаться что-то изменить к лучшему. Такой вот вариант революции «сверху», когда сам правитель пытается реформировать систему власти и управления.

Объёмный и наполненный деталями роман разделён на три части. В первой мы знакомимся с молодым Рамсесом и вместе с ним участвуем во всех перипетиях жизни молодого, горячего кровью и жизнью молодого человека — влюбляемся, заводим роман и параллельно имеем шашни, играем в военные игры и пытаемся разобраться в мироустройстве, невольно ввязываемся в противостояние, которое затем перерастёт в противоборство. Затем мы отправляемся в военный поход и совершаем вместе с армией большой и тяжёлый марш, участвуем в сражении с ливийцами и параллельно со всем этим всё глубже погружаемся в истинную картину мира и государственного устройства Египта и Средиземноморья. А часть третья полностью посвящена финальным событиям — смерти Рамсеса XII и всем последующим происшествиям, о которых говорить не будем во имя сохранения интриги.

Болеслав Прус плотно насыщает книгу всякого рода фактологическими сведениями, которые он то и дело подкрепляет немногочисленными и оттого более ценными документальными подтверждениями. Конечно, за прошедшие с тех времён три тысячи лет мало сохранилось подлинного и потому историки XIX века (книга написана в 1895 г.) располагали только тем историческим материалом, который на тот момент был доступен — разного рода надписи и записи, «Книга мёртвых», ну и так далее. И Болеслав Прус максимально полно пользуется всеми этими сведениями, старательно (может быть даже иногда чрезмерно старательно) и подробно описывая все песнопения и похоронные обряды, и прочие ритуальные моменты. Однако такое цитирование позволяет ему воссоздать картины глубокой старины с максимально возможной достоверностью, а читателю почувствовать себя на эти несколько дней чтения (книга довольно объёмная) настоящим египтянином, современником Рамсеса.

Не губите, мужики, не губите! Не рубите дерева, не рубите! (Любэ)

Кондовая школьно-литературная классика. Помню, как проходили по «Вишнёвому саду» всем классом и при этом дружно в унисон с преподавателем (Людмила Петровна, искренне уважаю!) проходились по вялым и безвольным героям и героиням пьесы. Однако прошли ещё годы и десятилетия, изменилась страна и поменялись приоритеты. И захотелось заново посмотреть на людей из «Вишнёвого сада» уже из нынешнего прагматичного и циничного XXI века.

Знаете, а те характеристики, которые давали персонажам пьесы на уроках литературы в первой трети 70-х, мне показались верными и сейчас, спустя полвека. Романтичная и сентиментальная Раневская, безвольный Гаев, вечный студент-мечтатель Петя… Ведь Лопахин, будучи реалистом, смотрит на мир и видит его реальными глазами, видит ситуацию, в которой оказалась Раневская, без розовых очков, и предлагает той вполне реальный план спасения. Конечно, нужно поступиться сентиментальными воспоминаниями и романтическими представлениями, нужно переустроить вишнёвый сад и превратить усадьбу в такое место, где смогут отдыхать дачники — так предлагает Лопахин. И это вовсе не от его чёрствости и бездуховности, а просто он не видит другой возможности сохранить усадьбу за Раневской без продажи её на торгах, и при этом ещё и решить вопрос долгов. Однако ни Раневская, ни те, кто её окружает, не способны отрешиться от груза романтических и лирических воспоминаний и откладывают решение на «потом», на «позже», втайне надеясь, что всё образуется как-то… само собой… Это как избегать госпитализации и не давать согласия на операцию при подтверждённом онкологическом диагнозе, а потом уже оказывается поздно что-то делать. Вот и в пьесе, как ни тянули Раневская и прочие с решением вопроса, пришёл август и состоялись торги. И вишнёвый сад был продан.

Конечно, возникает вопрос о Лопахине, о вроде как некоторой его непорядочности, что ли, ведь сад купил именно он, и как раз ровно для исполнения своего проекта. Но это всё бла-бла-бла, потому что тогда купил бы кто-то другой и не стал бы сад вырубать (возможно) — для Раневской не изменилось бы ничего. Так что Лопахин в этой ситуации никакой нравственности не нарушил. Конечно, вряд ли он теперь будет гостем дома Раневской… да только ведь и дома у неё теперь нет, негде гостевать.

Про борьбу старого и нового и вовсе незачем упоминать, понятно, что диалектика такова, требует избавляться от старого для строительства нового. И в России начала XX века многое нужно было ломать и вырубать, чтобы поспевать за мировым развитием. И приходится поступаться и вишнёвыми садами, и прочим кондовым...

P.S. Я сам человек в сильной степени романтический и сентиментальный. Однако в этой ситуации всё-таки следовало действовать — просто предоставить возможность Лопахину решать деловые вопросы, тем более, что их союз всё-таки можно было бы укрепить посредством брака. А сад… сад можно новый посадить, поменьше, если что.

Просто мы с супругой столкнулись в 2017 году с похожей ситуацией, когда нам не разрешили купить землю, прилегающую к дому моих родителей (дом и земля были муниципальными) под предлогом что это место может быть использовано городом под строительство МКД (многоквартирного жилого дома). Казалось бы ох и ах! Ведь у супруги там уже был разведён маленький английский садик, были многолетники и вся прочая красота. Однако на самом деле я просто полез в интернет и быстро (за пару часов) нашёл неплохое предложение в пределах досягаемости. А дальше просто поехали, посмотрели, взяли в банке ссуду и выкупили участок. Оформили его под ИЖС, в 2018 поставили брусовой дом, в 2020 подвели газ и все коммуникации, и параллельно конечно осваивали землю. И теперь есть всё то, что мы потеряли на старом месте, но только новое и уже оформленное юридически. Т.е. никогда нельзя сдаваться, вот я к чему веду. Выбирать нужно между эмоцио и рацио.

Кто виноват? и Что делать?

Написанная в самом конце советского периода существования — т. е. в те самые времена, которые принято именовать застоем и которые сменились резким и решительным поворотом к трезвости всего населения, а также плюрализму мнений, демократизации и гласности, ну и ко всему прочему, что поставило точку вообще в существовании СССР — книга наполнена мучительными раздумьями и размышлениями автора и его героя отставного милиционера, инспектора угро Сошнина о самой сути жизни, об осмысленности её и о причудах судьбы, о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, о браке и любви, но более всего о том пагубном пороке, который именуется пьянством. И о той загадочной и труднообъяснимой русской душе, велениями которой русские люди всегда истово жалели убивцев и насильников, арестантов всех мастей и прочих сидельцев и «страдальцев». И поскольку сам Сошнин находился в самой гуще народной жизни и в силу служебного долга и положения имел дело как раз с этими самыми маргиналами, а заодно и с проявлениями этой зачастую неадекватной русской жалости, то в течение всей книги он вспоминает разные эпизоды, связанные с этими моментами.

В результате мы имеем дело не только с ярко прописанными эпизодами криминально-детективного содержания, но ещё и глубокое социально-психологическое и немного философское рассуждение — так сказать, смешение художественной остросюжетной литературы и публицистики на острые злободневные темы. Поскольку литературного мастерства Виктору Астафьеву не занимать (сам кому угодно мастер-классы даст), то книга читается (в моём случае — слушается) очень легко и с интересом, с эмоциональной реакцией на содержание, с ощущением сопричастности и к судьбам отдельных персонажей повести, и к нашей всеобщей единой русской судьбе.

И к великому сожалению всё то, о чём горестно размышлял и писал Виктор Астафьев, никуда не делось, не истрепалось и не ушло в забвение за прошедшую треть столетия — пьём и безобразим, куражимся и насильничаем, пинаем слабого, да ещё и в соцсети свои «геройства» теперь горделиво выкладываем...

Как велик океан...

Как сохранить мне в пути искренность?

Тебя не просто найти, истина,

Быстрыми реками странствий.

Мы затерялись в пространстве,

Была возможность остаться,

Но не по мне тихого берега братство.

Как велик океан. Велик океан...

(«Океан» Александр Гейнц, Сергей Данилов)

Эту книгу читал в далёком и относительно юном возрасте, лет этак в 12-13. И именно с чтения таких книг и происходит интерес к географии и истории великих географических открытий. Николай Чуковский сумел рассказать читателям наиболее яркие и значимые моменты и эпизоды из жизни английского морского… нет, океанского капитана. Который помимо серьёзных географических открытий (и закрытий) отмечен миролюбивым отношением к людям самых разных народностей и племён, причём даже самых варварских, в том числе каннибалов. Какие открытия в географическом плане сделал Кук? Наверное самым важным было исследование просторов Тихого океана, в ходе которого Кук закрасил голубым цветом, которым на картах обозначается вода, многочисленные белые пятна, тем самым практически закрыв вопрос существования Южного материка в этом регионе земного шара. В этой же экспедиции были произведены наблюдения прохождения Венеры по диску Солнца. Кроме того, Кук своей антарктической кругосветкой (а всего он обогнул земной шар трижды) обозначил возможные границы Антарктиды, которую затем открыли Лазарев и Беллинсгаузен. Наконец, был фактически закрыт вопрос существования Северо-Восточного прохода, открыты Гавайские острова, а также было определено близкое соседство Северной Америки и Евразии, что для этнографов послужило отправной точкой для новых гипотез о появлении человека как биологического вида в Америке. И вообще его путешествия дали пищу для многих научных специальностей и направлений.

Ну, а заложенные Куком принципы равноправия и неприменения насилия первыми и вообще заслуживают всякого признания. И пример благородства, когда он во время третьей экспедиции встречается с русскими моряками и получает от них карту Беринга — Кук не только копирует саму карту, но и переносит на свою все русские названия островов и других географических объектов, которым он сам до этого давал свои названия, признавая тем самым право первенства за Берингом. Наконец, Берингов пролив, названный так именно Куком, носит с тех пор имя этого предтечи.

История смерти Кука в варианте, рассказанном Чуковским, тоже весьма впечатляет. И было моряку и капитану всего пятьдесят лет...

Ох, уж этот мне Мураками!

С лёгкой руки начинающей журналистки (или в этом слове нет феминитива и правильно будет писать — журналиста? Заглянул в Вики — там термин «журналистка» упоминается) Даши это была уже третья книга Харуки Мураками. И уже можно с некоторой осторожностью говорить о состоявшемся знакомстве.

В принципе, аннотация довольно точно объясняет читателю, с чем ему придётся столкнуться при чтении книги. С реалом — на дворе компьютерный век и прочие признаки современности (однако почему-то нет мобильника у героев романа), а наш герой теряет работу, супругу и кота. И по мере поисков всех своих потеряшек вваливается уже и ирреальное, в мистическое и едва ли потустороннее. И в хронологическом плане события романа то происходят здесь и сейчас, то переносят нас в истории недавнего прошлого отдельных персонажей романа, а то и вовсе отправляют во времена событий на р. Халхин Гол (японцы называют этот военный конфликт Номонханским инцидентом) и затем в август 1945 года.

Литературный язык Мураками ярок и свеж, событийный ряд наполнен неожиданными поворотами, а некоторые картины оставляют сильный след впечатлений. Иногда автор прибегает к описанию довольно неприятных и жестоких моментов — сдирание кожи с живого человека (угадайте, кто это сделал? Да конечно же красный монгол под руководством безжалостного НКВДшника), расстрел хищных животных в зоопарке (и тут хотя убивали зверей японские солдаты Квантунской армии, но ведь они вынуждены были это сделать, ибо к городу приближались советские войска), казнь дезертиров (бейсбольной битой по голове впечатляет, верно?), ну и другие эпизоды. А между тем об атомной бомбардировке Хиросимы просто упоминается одной фразой о сброшенной супербомбе и гибели большого количества людей, а о Нагасаки вообще молчок — так закладывается предубеждение… Ладно, это его право, обозначать русских крайне жестокими и умалчивать о японских отрядах и спецподразделениях, производивших опыты на гражданскими пленными по бактериологической войне (отряд 731, Хабаровский процесс), но мы помним.

Вообще книга не скучная, я прослушал её в аудиоформате и потому потраченного времени не жаль. Но буду ли читать книги этого автора дальше — пока не знаю. В любом случае не вскорости. Слишком много было нарочитого и подтянутого непонятно зачем...

Случайно в руки попалась аудиозапись двух сказок Коваля. Конечно, для нас, выросших на русских народных бытовых и волшебных сказках, язык Коваля непривычен. Однако если отпустить вожжи сознания и убрать шоры восприятия, то в результате мы получим вполне занятные детские истории. Главными в которых является постулат, что Добро главнее и сильнее зла, а Красота, как известно, пытается спасать мир. В общем, для детей соответствующего возраста вполне подходяще.

Сколько верёвочке не виться, но конец будет

Со времён шведского детективного дуэта Пера Валё и Май Шёвалль выделяю для себя шведские детективы в особый класс литературы. И в самом деле, как-то всё у них, у шведов, происходит размеренно, без голливудской беготни, пальбы, автопогонь и прочих блокбастерных литературно-киношных приключабельностей. Вот и здесь обнаруживается недельной давности труп совсем ещё не старой женщины, и колесо полицейского расследования начинает неспешно вращаться. Попутно вовлекая в свою концентричность и других людей. Кстати сказать, хотя книга является первой из цикла с названием «Патрик Хедстрём», однако едва ли не главной героиней является писательница Эрика Фальк. Которая и обнаруживает тело бывшей подруги (правда обнаруживает не первая) и вовсю занимается самостоятельным литературно-детективным расследованием (подрастающая мисс Марпл?). И Камилла Лэкберг вовсе не гонит колесницу детектива в погонях и перестрелках, а вдумчиво и без особой спешки ведёт его (Патрика) и её (Эрику) и нас (читателей) по вязи бывших и настоящих связей и событий, по цепочкам былого и нынешнего, по следам и обрывкам фраз, по мелким деталям (ведь в хорошем детективе очень многое, если не всё, запрятано как раз в деталях). И то и дело вбрасывает на проверку внимательности читателя новые факты в отношении живых и уже умерших людей, заставляя примерять то одних, то других к роли убийцы, а то и убийц.

А финал оказывается совсем не таким, каким предполагался. И убийца/убийцы (почтальон) был (и) практически вне подозрений. И нити взаимосвязей оказались куда как причудливы и изощрённы. Так что в общем и целом мне понравилось. Пожалуй, продолжу чтение цикла, не сразу, но продолжу.

Нет одиночества больше, чем память о чуде (цитата)

She's a maniac, maniac, I sure know And she's dancing like she's never danced before («Maniac» Michael Sembello)

В подворотне нас ждет маньяк, хочет нас посадить на крючок («Утекай» Мумий Тролль)

Не знаю, как там считается в классическом суждении (и тут же пошёл и посмотрел), но произведения этих жанров — мистика, ужасы — я отношу к разряду лёгкой литературы. Ну, т. е. если не поставлены какие-то общественно значимые проблемы, не выведены характерные для социума типы личностей, не освещены важные актуальные процессы и явления, не затронуты глубины чувственной и интеллектуальной переработки и отражения мира героями и персонажами, а в основном всё сводится к развлечению читателей, к увлекательным событиям и происшествиям как во внешнем мире героев книги, так и в его внутренних сущностях, то мы имеем дело с литературой простой, лёгкой, не слишком притязающей на особый интерес читателя и на последующую проработку содержимого книги.

Всю написанную выше хрень можно смело откинуть в сторону, не слишком чинясь размышлениями по этому поводу, ибо как пел товарищ Окуджава «Каждый пишет как он слышит» — всякий читающий человек имеет право на своё собственное мнение как в отношении литературы серьёзной, классической, сложной и большой (боллитры, в общем), так и в отношении творчества более лёгкого, развлекательно-увлекательного, половинчатого, что ли — короче говоря, поллитры.

Правда, некоторые мастера порой умудряются совмещать в своём творчестве признаки и того и другого (помимо поллитры и чего-то там ещё закусочного), и в результате читатель получает за внешне развлекательной формой глубокое и долгоживущее содержание — и тут впору будет упомянуть больших настоящих фантастов: братьев Стругацких и пана Станислава Лема, Айзека Азимова и Клиффорда Саймака, Рея Брэдбери и прочих гигантов жанра. Которые сумели не просто насажать «деревья» своих произведений, но и взрастить целые «леса» смыслов и сутей.

Есть ли такие мастера среди писателей, творящих в уже упомянутых жанрах «ужаса и мистики» — сходу не назову. Хотя яркие имена, конечно же, вспоминаются сразу и без труда — Стивен Кинг и Дин Кунц, Джо Хилл и Александр Варго (спасибо ДП), Владимир Данихнов и Илья Масодов (опять же благодарность #долгаяпрогулка) — это вот те, которых я сразу смог вспомнить и назвать навскидку (а другие читатели безусловно смогут пополнить список и другими яркими именами). Ну и вот теперь состоялось знакомство с новым (для меня) автором этого калибра.

Сразу ухвачу быка за рога — в целом книга мне понравилась. Хотя вообще к этому жанру отношусь спокойно. Бывают всплески интереса (и тогда появляются в читаемом книги того же Дина Кунца, например, или «Упырь» А.К. Толстого), но чаще просто прохожу мимо полки с такого рода книгами (это в библиотеке) и мимо соответствующих подборок на нашем благословенном сайте. Однако какое-то количество книг из этой оперы всё же прочитано, так что есть с чем и с кем сравнивать. И потому вполне обоснованно утверждаю — в своём жанре книга вполне.

Понравилось то, что автор не увлекается чрезмерно прямыми описаниями всякого рода страшностей и ужасностей, т. е. такого рода картинки не подавляют все прочие события и происшествия. Чего греха таить, некоторые ужастические авторы считают, что чем больше они наваяют крови_кишок_доброты, тем круче будет их произведение. И извращаются по полной, заставляя также по полной извращаться всяких своих маньяческих извращенцев. Максим Кабир в эту сторону и сам не пошёл, и своего читателя не погнал. Всё повествование выстроено стройно и ладно, от ввода в тему и завязки сюжета переходит к основному содержанию, при этом не гоня лошадей в сторону концентрации испарины на влажном читательском челе и выгонкой холодного читательского пота вдоль по читательскому же хребту да в трусы. Нет, страшилки раскручиваются постепенно, сначала робко выглядывая из-за занавески и прячась в тенях плохо освещённых углов вечерней комнаты, и шурша и постукивая всякими шуршалками и стукалками. И перемежаются вполне добротным реалистическим описанием картин быта небольшого шахтёрского городка, куда отправляется в преддверии Нового года наш ГГ. Но постепенно тени страха становятся всё более чёткими и глубокими, а звуки устрашающими и грозящими, расширяется круг лиц, вовлекаемых в эту карусель потусторонних явлений и призрачных видений, а также появляются и подозреваемые, причастность которых к смертям и исчезновениям людей то становится почти неоспоримой, то вновь уходит на задний план, оттесняемая новыми фигурантами нашего мистического расследования.

Шаг за шагом компания главных действующих лиц оказывается в самом центре происходящих криминально-мистических событий, охвативших практически весь город и вступает в прямое противоборство с главными злодеями и негодяями. И тут…

Вот, в общем-то, и всё, что вам следует знать об этой книге. А всё остальное можете почерпнуть из её содержания. Хотя нет, нужно ещё сказать, что книга написана весьма живым колоритным русским литературным языком. Образным и ёмким. Свободным и раскрепощённым. И потому отдельное удовольствие получаешь от самого процесса чтения. Вот теперь всё.

Берегите себя и своих близких.

Если кто-то кое-где у нас порой...

Написанный в начале 60-х роман (хотя встречал определение «повесть»), как мне кажется, очень удачно и слегка возвышенно передаёт и атмосферу того времени, и те изменения в работе органов, которые произошли после всех и всяких громких и разоблачительных партсъездов. Но для меня самым главным и центральным в этом произведении были, конечно же, образы главных положительных милицейских героев — майора Садчикова, капитана Костенко и старшего лейтенанта Рослякова. Именно то, как ведут свою сыщицкую работу эти профессионалы, с какими внутренними чувствами и переживаниями они относятся к людям и к своей работе, и стало главным в этой книге. Потому что, конечно, с точки зрения закона прав прокурор, требующий задержания участника вооружённого ограбления. И формально органы были бы правы, поместив Лёньку в камеру (хотя ему ещё нет 18 и тут нужно было бы с ним работать с учётом этого обстоятельства). Однако, как именно сказался бы арест на судьбе этого паренька — трудно сказать. Но этот пример только самый яркий в этой книге, а на самом деле все поступки офицеров говорят об их внимательном и, я бы сказал, бережливом отношении к людям. Вот эпизод с подгулявшим молодым папашей, который ночью громко праздновал рождение сына, был задержан и едва не угодил на сутки — опять с одной стороны формальность и служебное рвение дежурного, а с другой — человеческое участие и понимание.

Понятно, что всё это сплошной пафос, но ведь и правда, что сотрудником органов должен быть человек с чистыми руками, горячим сердцем и холодным умом. И конечно постепенно нарастает степень служебного выгорания, неизбежно происходит некоторое зачерствление и огрубление, копится профессиональная деформация — все эти тенденции давно изучены и озвучены специалистами. Однако умный сотрудник органов должен понимать всё происходящее с ним и соответствующим образом корректировать свою служебную деятельность. А другие службы — кадровая, психологическая — должны плотно этим делом заниматься. Чтобы меньше брака было в этой непростой работе. Слишком цена высока…

В общем, образы этих людей в форме у Юлиана Семёнова безусловно стали образчиком и идеалом того, каким должен быть сотрудник милиции.

А ты с закрытыми очами спишь под фанерною звездой...

Военная проза писателя с фронтовым прошлым Виктора Астафьева имеет свою собственную отличительную от творчества многих других писателей-фронтовиков особинку. И прежде всего, это стремление показать войну и человека на войне и около войны без всяких рисовок и прикрас, так, как есть, и как всё это дело видит и помнит сам автор. Никакой героизации, а наоборот, обыденность и жуткая повседневность всего и вся на войне. И именно поэтому героям астафьевских книг веришь.

В этой военной повести самой войны — большой, грохочущей и геройски-трагической — почти что нет. Хотя вся она, эта повесть, и состоит из войны, и написана о войне. Только с небольшим уточнением — о людях на войне и около войны. И всё здесь у Астафьева обыденно и прозаически. Идёт подразделение, заходит в недавно освобождённый от фашистов населённый пункт и становится на ночлег. Солдатики распределяются на постой, ночуют, и потом уходят-уезжают маршем дальше, на фронт.

И главным здесь было просто показать читателям двух простых маленьких людей — молодого лейтенантика и нестарую хозяйку дома, где расположилось на ночлег подразделение нашего героя. И то мимолётное, совсем внезапно вспыхнувшее между ними чувство и отношение. И всё, что стало потом. А потом… потом собственно говоря, была война, на которой, по выражению киногероя Леонида Быкова «Делают пиф-паф». И всё так и осталось, в бывшем, в мимолётном, в случайном, но навсегда оставшемся в сердце.

Не случайно я вспомнил здесь фильм «Аты-баты, шли солдаты...» — в этом фильме как раз тоже есть попытка показать читателю войну и людей именно вот в таком обыденно-героическом ракурсе. Где весь героизм как раз и состоит вот в этой обыденности войны и своего участия в ней. Но в фильме всё-таки сделан упор на геройские дела взвода, а в книге Астафьев всю героику будней войны оставляет вообще за кадром, предоставляя читателю возможность до всего додуматься и дочувствоваться...

И треснул мир напополам, дымит разлом...

Товарищи учёные, эйнштейны драгоценные, Ньютоны ненаглядные, любимые до слёз!

Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, Земле — ей всё едино: апатиты и навоз (В. Высоцкий)

Разброс оценок для этого романа колеблется от уверенной двойки до не менее уверенной пятёрки (в школьном исчислении). При этом моя оценка ближе к верхней оценочной планке. Потому что книга для меня была интересна не просто описываемыми в ней приключениями героев. Но и некоторыми другими моментами. Главным из которых была сначала неявная ассоциация с «Понедельник начинается в субботу» от братьев Стругацких, постепенно перешедшая уже в явную, однако не прямую связь между этими столь удалёнными друг от друга во времени произведениями. Т.е. сначала просто неким смысловым эхом в читательском мозгу неявственно прозвучало «НИИЧаВо», а затем в тексте романа появилась и сама эта аббревиатура, и следом уже просто имя Кристобаля Хозевича (Хунты). Возможно некоторые читатели книги могли предположить желание автора слегка спекульнуть на именах всемирно известных и широко любимых фантастов, однако я здесь увидел только проявление уважения к ним, уважения и благодарности. Да и в самом деле, трудно было бы удержаться и не попытаться протянуть некую смысловую связующую нить между этими двумя почти что родственными институтами, ведь научные тематики обоих ВУЗов близки и родственны.

Ну, а коли возникла эта во всех смыслах благоприятная для книги ассоциация, то и весь последующий настрой был не только позитивен, но и во многих местах радостен и приятен. Тем более, что даже без всякой ассоциации автор сумела зацепить интересную тему — карма и реинкарнации, ну и способы воздействия на таковую и приёмы лечения оной. А вместе с кармахирургами и карматерапией автор ввела в сюжет ещё и людей со стихийными проявлениями Дара — шаманов, а также божат, божков и богов, и, соответственно, жрецов и всяких прочих посвящённых и адептов. Т.е. получилась вот такая причудливая смесь действующих лиц и героев. А чтобы добавить перчика в романе появляются ещё и люди из параллельного мира, а также всякого рода разрывы и трещины Мироздания. Вся эта круговерть тем, сюжетов и смыслов довольно изящно закручивается и заверчивается, взаимодействуя друг с другом и противостоя друг другу, локус авторского и читательского внимания перескакивает из одной локации в другую и от одного ГГ к другому не менее ГГ, а затем количество этих самых ГГ ещё увеличивается на парочку единиц — в общем, скучать читателю не то, что нет возможности, у него даже мысли о скуке не возникает.

При этом на мой взгляд роман написан совсем неплохим литературным слогом, оригинально выстроен по энергетике (снизу-вверх-наискосок), в основе фантдопов (а их тут несколько) находятся вполне обсуждабельные моменты, и даже романтическая и лирическая жилка продёрнута в нити основы.

Поскольку это первая книга цикла, то уверен, что продолжу чтение.

Кто я? Где я? А какое сегодня число? А город?..

В аудиоформате это обозначено как незаконченная повесть для театральных подмостков. Т.е. пьеса. Собственного говоря, я слушал именно запись пьесы, причём некоторые актёры ныне вполне знамениты и известны (например, Гармаш). Поскольку это была именно аудиозапись, то отлично была слышна реакция зала на те или иные действия героев. При этом закадровый голос не всегда пояснял то, что актёрами игралось молча телесно-мордально, но вызывало смех в зале, из-за чего приходилось пытаться додумывать и как минимум досадовать. Наверное попробую поискать видеозапись спектакля и посмотреть, что там было с актёрской игрой.

Содержание пьесы заключено в герметичные условия. Утро в медвытрезвителе советских времён, просыпаются оказавшиеся здесь люди и начинается… начинается парад воспоминаний, происшествий и случаев, приведших их сюда, столкновения характеров и личностей. А в коротком послесловии говорится о том, что Шукшин очень хотел докопаться до причин пьянства русского человека и к финалу пьесы досадовал, что не знает, чем и как её закончить. И не окончил, пьеса закончилась на том, на чём оборвалась.

Но мне кажется, что так получилось даже лучше, потому что и мучительный вопрос этот о причине пьянства, и поиски вариантов решения личных проблем и общей проблемы могут делать сами читатели и зрители — спросить себя, отчего и почему тянет к рюмке, и насколько ты сам погружён в тему алкогольной зависимости, и попытаться что-то изменить, если изменить уже просто необходимо...

Маленькое личное примечание-ремарка: сам в своё время довольно бодро выпивал и даже, было время, выпивал изрядно, но вот уже 21 год в рот спиртного не беру — и не то, что борюсь с собой и сопротивляюсь сам себе, а просто вообще не испытываю потребностей в спиртном. Компаний не чураюсь, всегда и везде за столом, и чокаюсь, и выпиваю, и тосты произношу, но в моём стакане не алкоголь. И знаете… нет, не скучно и не кисло жить. А наоборот, ушли из ощущения жизни многие моменты неприятные — начиная с чувства вины и утреннего похмелья и заканчивая всякими проблемами в семье, на работе/службе, в отношениях и в поведении, ну и всё прочее, в общем-то классическое...

Когда нету тормозов

Чистильщик (повесть)

Классический вариант повести о славных недоброй памяти бандитских девяностых и о судьбе молодой, послешкольного возраста девушки, волею обстоятельств и своего выбора ставшей киллером. Поскольку автор сумел повернуть линию повествования в слегка неожиданную сторону, то читать было в общем-то интересно. Ну, а финал логичен — жизненный тупик приводит в тупик жизни.

Убийственный холод (повесть)

А эта повесть из жизни звёзд шоу-бизнеса и дельцов из этой сферы. Конкуренция между продюсерами и теми, кто мнит себя таковыми приводит к острому противостоянию, в которое оказался замешан и один из кумиров эстрады тех лет. Играй, Петрушка, ты всего лишь паяц!

Ночь темна (повесть)

Очень коротенькая повесть о ночных приключениях бедного студента, в попытке справиться с безденежьем рискнувшего на гоп-стоп и попавшего в весьма сложную и крайне рисковую ситуацию. Финал позабавил.

А ты ничего не слышал? (рассказ)

Рассказ о небольшом происшествии в районе новостроек. Поскольку дело происходит в те же самые времена, то понятно, что в центре внимания главной героини оказались звуки похожие на выстрелы. А её неспокойная совесть помогла сыскарям докопаться до истины.

Наверное, довольно стандартная для приключенческо-детективной литературы 90- книга. Главными героями (и прежде всего антигероями) становятся всякие новые русские и параллельно с ними возникшие бандиты. И те, и другие, как правило, являются людьми беспринципными и нечистоплотными, и потому все взаимоотношения между этими слоями сводятся к тому, что одни пытаются доить других, тех, которые, в свою очередь, доят страну и простых людей. Понятно, что книга наполнена сценами насилия, угроз, крепким словцом (хотя автор в общем-то не злоупотребляет им и даже в первой повести кое-что запикивает многоточиями), ну и всей прочей классикой жанра тех времён. Так сказать, кровь, пот и слёзы.

В общем-то для книг своего жанра вышло более менее-неплохо. Отвлёкся от предыдущего и размялся для последующего.

На стол колоду, господа

Валет наколот, так и есть! Барон, ваш долг погашен!

Вы проходимец, ваша честь, Вы проходимец, ваша честь, —

И я к услугам вашим! (В. Высоцкий)

* * *

Мы сыграли с Талем десять партий — В преферанс, в очко и на бильярде, —

Таль сказал: «Такой не подведёт!» (он же)

Название игральной карты, ставшее не только нарицательным, но глубоко и широко ушедшее в народ, причём не только в пушкинские времена, но и в нашу современность. Помню, как сам в детстве (это конец 60-х — начало 70-х, если что) играл с пацанами в Виновую даму (в карты), и как уже ДОЛах нового столетия девчонки вовсю пугали страшилками про Пиковую даму (причём доходило до истерических припадков у впечатлительных особ с косичками). Ну как тут не перечитать уже однажды-дважды читанный рассказ.

В принципе, по сюжету и по смыслам особо говорить не приходится, у Пушкина все смысловые акценты расставлены очень точно. Суть ведь проста — в карты у Судьбы не выиграешь. И даже если попытаешься смухлевать или передёрнуть, то всё равно причудливая и капризная Фортуна сдаст на руки такой расклад, который не приснится ни в одном дурном сне. И не напрасно опытный «игровой» говорил мне как-то «Иваныч, запомни: все садятся выигрывать, да выигрывает-то один». И наука эта зековская мне запомнилась на всю жизнь. Особенно после того, как в лохматые 80-е умудрился проиграть подряд две месячных зарплаты — такого холодного (и вовремя принятого) душа хватило на всю оставшуюся жизнь — игрового соблазна никогда больше не испытывал.

У нас, молодых, впереди года...

Не зря эта книга в своём названии имеет слово «роман». Потому что в основе находится жизнь только-только переступивших порог двадцатилетия молодых людей. Которых судьба угораздила родиться в самом начале XX века и потому стать и свидетелями всех русских революций, и участниками революционных преобразований в молодом государстве. И поскольку практически все наши герои происхождением не блещут, то судьбы у них с детства были самые простые, и вот теперь, в начале 20-х им выпала судьба идти в ногу с попыткой изменить старый мир. И на примере нескольких молодых парней и девушек Вера Панова рассказывает читателям о жизни в те страстные и, чего скрывать, страшные времена. Главный герой книги (он же рассказчик) Шура Севастьянов устроился работать в газету. И потому находится в гуще всей жизни. Но Вера Панова вовсе не стремится сделать из этого полит-коммун-агитку. Её внимание больше обращено на условия жизни и Шуры, и его газетных сослуживцев, и друзей и подруг. И потому перед читателями проходят яркие картины советского неустроенного полуголодного быта первой половины 20-х. И в этом смысле книга выгодно отличается от целого ряда книг о том времени, которые были наполнены революционным пафосом и героикой сов- и соц-строительства. Ничего этого в нашем романе практически нет. А в те моменты, когда наши герои спорят и сомневаются, ищут и пробуют разные варианты жизненного курса, всё равно всё это так и написано Пановой — как разговоры молодых людей того времени. Много переживших и повидавших.

И тема личной любви и отношений между мужчинами и женщинами в книге выполнена одной из центральных тоже аккуратно и правдиво. Никто не кидается в свободные революционные любови и в комячейковые отношения, а люди просто вдруг в своё время обнаруживают, что как ни размахивай красными революционными знамёнами, а жизнь берёт своё, и человек, живущий рядом с тобой, оказывается и ближе, и дороже любого другого. И даже личная драма отношений Александра и Зои-большой показана нам как реальные отношения между людьми, когда молодая женщина оказалась не готова ни к отношениям, ни к реалиям новой жизни. Жажда наживы и хорошей жизни привела её в совсем другие жизненные условия. К которым она, однако, сумела приспособиться...

Москва и москвичи

Библиотечная книга привлекла внимание фамилией автора — кто ж не пытался посмотреть, что там за плинтусом? И потому обратная сторона обложка книги внимание не привлекла. А напрасно. Ибо там русским по чёрному написано, это сценарий фильма, причём не задуманного, а уже снятого с довольно известными отечественными актёрами Я бы иначе посомневался, брать или не брать.

В общем, перед нами обыкновенная современная мелодрама о попытках современных провинциальных золушек (в мужском обличье) покорить столицу и вписаться в бомонд и прочую столичную движуху. Те, кто читал минаевские «Духлесс» и «Зе тёлки», сразу примерно поймут, к чему стремятся наши мурманские аборигены и куда они тянутся всеми фибрами своих душ и всеми юношескими органами. Бабло, длинноногие гламурные красотки, мерсы-кадиллаки и прочие версачи и гуччи — вот что находится в центре жизненных амбиций и системы ценностей и успеха. Однако понятно, что, как пел в своё время Высоцкий «там все места блатные расхватали», и потому нашим парням приходится искать варианты вписаться в тему и пробиться к жизни.

И дальше уже просто нам гонят кинушку: крутые знакомства и знакомства с крутыми, непрухи, везухи и прочие приключения наполняют содержание книги до самого конца. Причём и на романтическом любовном фронте тоже есть что зачитать, равно как и на простом перепихе с лямурными жрицами разных ценовых и ценностных уровней автор не преминул остановиться — жизнь нулевых — она такая жизнь!..

В общем для любителей мелодрам может и более-менее, но с точки зрения литературы это просто никак. Прочитал, точку с Санаевым поставил. Аллес капут!

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье… (монолог Гамлета)

Холодный остров. Тёплый остров (Денис Тихий)

Отличный ввод в тему Юга. Люблю как раз вот такое — слегка загадочное, не до конца прописанное и объяснённое, сохраняющее и при чтении тень загадки и тайны, и по окончании повести — смутное томление и ощущение жажды. При этом автор практически не даёт никаких описательно-разъяснительных картин, всё встроено в сюжет и в события, в диалоги и в многоточия. И другое следствие прочтения — ощущение влюблённости — и в мир, и в текст, и в персонажей (хотя вроде как ни одного явно положительного и нету), и в закрут состоявшихся и ожидаемых событий и приключений.

Глина и серебро (Ольга Рэйн)

Отличное начало книги подхватила великолепным продолжением Ольга Рэйн. Но в этой истории чуть больше романтической и слегка женской составляющей. И на примере каких-то совершенно конкретных судеб нескольких героев и персонажей повести мы погружаемся в суть цивилизации Юга, больше узнаём и проникаемся обычаями и нравами нескольких народов, и прежде всего алонкеев — которые предстают перед нами не то злодеями, не то в определённом смысле цивилизаторами, но в любом случае имперцами, ибо именно они держат мазу в этом полушарии.

Остров безумцев (Эльдар Сафин)

И вновь слегка мужской и потому мускулистый и напряжённый вариант развития событий, происходящих на одном из островов Таплиса. Здесь нас знакомят ещё с несколькими кланами — кругами, так здесь называют людей, объединённых по цеховому признаку. Как можно понять из названия, тут больше медицинский и психиатрический уклон, но на самом деле это только ещё один вход в одну общую тему сборника — люди Юга. И к концу повести ещё одна закладка для будущих событий и происшествий, для следующих повестей мира Аквы.

Железный остров (Марина Ясинская)

Завершающая сборник повести отличается высоким романтизмом и лиризмом, по моему представлению вообще свойственным Марине Ясинской. История родных братьев, разделённых поцелуем Номоса и вопреки этому божественному выбору соединивших свои судьбы в одну общую судьбу мореплавателя круга Альбатроса — это только одна часть сюжета. А вторая, неразделимо сплетённая воедино с первой — история любви и верности, преданности и веры, надежды и устремлённости в будущее.

Общие соображения о задумке и о её исполнении. При чтении повестей, написанных столь разными авторами, но об одном и том же мире, могло бы оказаться, что есть какие-то нестыковки в стиле или в карте (хотя это вряд ли), или в энергетике и мира и народов, его населяющих, или ещё в чём-то этаком. Однако на самом деле создаётся полное ощущение, что эти четыре повести написаны квартетом авторов, причём все четыре так и писались — не каждая отдельно, а именно всей четвёркой. По крайней мере в моём прочтении книги это было именно так. И это круто!

А монолог Гамлета вообще очень подходит к этой книге, к её сути, к героям, живущим в ней и решающим какие-то вопросы и проблемы, подкидываемые жизнью...

Думайте сами, решайте сами...

Было полное ощущение, что: А) книга родом не из советских времён, а где-то из 90-х, а то и из нулевых Б) что автором книги является западный писатель, скорее всего англичанин. Откуда появилось это ощущение... ощущения — трудно сказать. Может быть стиль больше соответствовал уже постсоветским годам, может быть главные герои — англичане и американцы — ассоциативно вытащили связку и с авторством того же разлива. Ну, да всё это не важно.

На самом деле книга написана с полным ощущением, что это не политический детектив, а что перед нами некое журналистское расследование/исследование. Расследование — потому, что герой книги журналист занимается установлением истинности или ложности некоторых фактов официальной биографии Уинстона Черчилля. А исследование — потому, что события романа совершаются в 80-х годах предыдущего столетия и потому наш расследователь-исследователь может только пытаться анализировать те факты и фактики, которые уже давно всем и вся известны. Вряд ли можно откопать что-то новое документальное или свидетельское спустя семьдесят (по первому предположения) и сорок (по второму поводу) — как говорится, очевидцев и свидетелей скорее всего уже нет в живых.

Поводами для этой исследовательской работы стали несуразицы в двух моментах (вполне исторических): это пленение молодого У. Черчилля бурами в годы англо-бурской войны и его побег из плена, и вероятное участие его в переговорах с Рудольфом Гессом в мае 1941 года. Внимательный к деталям журналист обнаруживает несогласование в некоторых деталях пленения и побега и выносит предположение, что У. Черчилль не бежал из плена, а был завербован бурами, и побег был имитирован. Что там далее, как и почему, откуда что берётся, какие именно факты главный герой романа ставит Черчиллю в вину — всё это лучше почерпнуть из самой книги (полагаю, что в библиотеках она может быть, во всяком случае мой экземпляр попал мне в руки именно из нашей районной библиотеки).

Параллельно с включением читателя в те или иные события из жизни Черчилля перед нами раскручивается сюжет о происшествиях в жизни главного героя и некоторых его близких людей — эти события также имеют и криминальный, и детективный характер и привносят свою долю приключенчества.

Во всяком случае, книга оказалась и интересной, и острой, и кое в чём неожиданной. Т.е. удовольственной.

Если бы да кабы, да во рту росли грибы...

Так получилось, что подаренная мне Литресом в день рождения книга оказалась пятой частью цикла. Однако на восприятие это не повлияло. Потому что автор сумел обо всём важном, что было до того, кратко и вместе с тем внятно рассказать, причём не сам лично в формате авторской вводной, а в контексте каких-то реплик и комментариев от героев самой книги.

Темой этого романа стал альтернативный вариант истории СССР и других стран Европы и мира начиная с 1941 и заканчивая 1945 годом. Т.е. здесь Роман Злотников играет с ситуацией, как могла бы развиваться история человечества, если бы руководство СССР было заранее уведомлено о грядущей войне и том, какой трудной, кровопролитной и разрушительной она была для нас в оригинальном варианте.

Повествование имеет две основные локации. В одной из них события происходят с двумя братьями, один из которых лётчик, а другой молодой парнишка, только закончивший школу и далее попавший в ряды Красной Армии, и пошедший по фронтовой армейской стезе. Т.е. тут и приключения героев, и описания боёв и фронтовых будней, и лирические и романтические страницы, и всё прочее военно-фронтовое и персонально-жизненное. А вторая локация находится в верхних эшелонах политической и военной власти, мы попадаем на уровень верховного командования вермахтом и Гитлера, а с нашей стороны — Ставки ВГК и тов. Сталина, и соответственно, имеем возможность поучаствовать в выстраивании геополитических событий, в конструировании мира по другому, более успешному и выгодному для СССР варианту.

Всё это достаточно художественно и приключабельно выполнено автором и читается легко и с интересом. Всерьёз встопорщился я только в одном месте — когда автор пальму первенства в создании атомного оружия отдаёт нашей стране и мы для достижения своих геополитических выгод применяем его так же, как и в нашей реальности применили американцы — по городам. Всё-таки как ни крути, но это через край — хоть в реальности, хоть в альтернативной истории.

Ну и ещё один смешной момент был, когда в тексте прозвучал калибр пулемётов 12,6 сантиметра — но тут явная ошибка, не более того. Просто в наборе опечатались.

А в целом… совсем неплохо, и даже есть желание прочитать предыдущие романы цикла, но уже не задом наперёд, а последовательно.

Афганистан — перекрёсток культур, религий, цивилизаций…

Афганистан, ах сколько жизней ты унёс,

Афганистан, ах сколько материнских слёз,

Афганистан, зачем война на свете есть...

Афганистан, ты кровью поливаешь месть... (самодеятельная песня)

Эту книгу в аудиоформате прослушал ещё пару недель назад, но всё никак было не собраться ни с мыслями, ни с чувствами, чтобы написать что-то осмысленное. Потому что ощущение двоякое. Не от книги — с книгой всё понятно: отлично написанная драматическая и трагическая история жизни двух (всего лишь двух из сотен тысяч, из миллионов) женщин Афганистана, начиная с середины 70-х и заканчивая серединой нулевых. И конечно в этом романе все наши симпатии на стороне Мариам, потом на стороне Лейлы, и тут уже немного против Мариам (когда та гнобит другую почём зря), а затем на стороне обеих женщин. И конечно понимаешь, что вся описываемая часть истории Афганистана — это качели власти, в которых плохое заменяется худшим, а затем опять приходит плохое, затем снова худшее, и в конце романа вроде чуть что-то налаживается…

Но всё дело в том, что сейчас на дворе заканчивается 21 год, и все мы знаем, что «благополучие», как бы наступившее в Афганистане с приходом американцев (которым заканчивается роман), снова закончилось, опять качели качнулись в обратную сторону, снова вернулись талибы и опять Лейле и ей подобным придётся приспосабливаться к существованию и выживанию.

А ещё двоякость ощущений заключается в раздумьях о том, что искусственно никакую цивилизацию в другой мир не принесёшь, никакими калашами или М16 не заставишь отказаться от привычных многовековых форм и религиозных устоев жизни, и что афганским качелям скорее всего ещё предстоит качаться туда-сюда. И не только афганским — политика канонёрок ничего кроме обострений народам не приносит.

Опять мы живём в интересное время...

Уж замуж невтерпёж, или Не хочу учиться, а хочу жениться

Жанр обозначен, как комедия. Интересно, какими критериями руководствуются те, кто жанр определяет? Читаем в Википедии:

«Коме́дия (др.-греч. κωμ-ῳδία, от κῶμος «праздник в честь Диониса» + ἀοιδή / ᾠδή, ᾠδά «песня; ода») — жанр художественного произведения, характеризующийся юмористическим или сатирическим подходами, и также вид драмы, в котором специфически разрешается момент действенного конфликта или борьбы. Является противоположным жанром трагедии.

Аристотель определял комедию, как «подражание худшим людям, но не во всей их порочности, а в смешном виде».

К числу видов комедии относятся такие жанры, как фарс, водевиль, интермедия, скетч, оперетта, пародия. В наши дни комедией являются многие кинофильмы, построенные исключительно на внешнем комизме, комизме положений, в которые персонажи попадают в процессе развития действия.

Различают комедию положений и комедию характеров.

Комедия положений (комедия ситуаций, ситуационная комедия) — комедия, в которой источником смешного являются события и обстоятельства.

Комедия характеров (комедия нравов) — комедия, в которой источником смешного является внутренняя суть характеров (нравов), смешная и уродливая однобокость, гипертрофированная черта или страсть (порок, недостаток). Очень часто комедия нравов является сатирической комедией, высмеивает все эти человеческие качества».

Пытаемся понять, к какому именно виду комедии может быть отнесена наша драма — с некоторым трудом (как мне кажется) можно было бы назвать комедию характеров в её сатирическом значении. Но именно комедийного в сюжете и в действиях пьесы практически нет. Хотя… всё, что связано с богатой купчихой Бедонеговой и с её «охотой» на Пирамидалова в качестве возможного жениха и будущего мужа, вполне может быть сыграно на сцене именно в комедийном ключе. Как раз оттенило бы и заострило ситуацию с девицей Белесовой и с молодым (за тридцать, вообще-то) холостяком Цыплуновым.

Сюжет довольно прост. Две дамы, которым пора бы замуж, и два мужчины, которым уже пора бы жениться. И даже есть симпатии между некоторыми отдельными участниками этих перекрещивающихся транзакций, но вот только не все симпатии взаимны, и к тому же всё осложнено тем, что молодая невеста является содержанкой богатого барина, каковой факт скрывается от окружающих. Понятно, что всё тайное становится явным и все намечавшиеся отношения разрываются, происходит внутренний кризис практически у всех задействованных драматических героев, внутреннее переосмысление и даже перерождение у некоторых их них, и всё к финалу приходит к хеппи энду.

Наверное для середины 70-х годов века XIX ситуация была остро злободневная, потому что тема эта возникала на театральных подмостках не единожды. Однако если попробовать перенести саму схему в наши дни, то мы вдруг увидим, что всё живо и поныне, просто изменилось отношение к этому явлению. То, что тогда считалось пороком и высмеивалось в искусстве, сейчас процветает и стало обыкновенным бизнесом для некоторой части молодых симпатичных особ дамского пола. Богатенькие «папочки» с удовольствием пользуются услугами эскорт-девиц, то и дело мелькают в ленте новостей всякие слухи, сплетни и прочие информашки о «звёздных» браках и разводах — содержанство стало привычным и даже не слишком порицаемым обществом явлением. И хотя давно прекратившие своё существование Битлз спели в своё время про любовь, которую нельзя купить, однако жизнь всё расставляет по своим местам, богатые самцы хотят молоденького женского мясца и в обмен на некоторую часть своих дензнаков это мясцо получают.

Между Волгой и Итилью

В принципе, деление всего текста дилогии на книгу первую и вторую весьма условно — по сути это одни и те же события, одни и те же герои, один и тот же квест с одной и той же целью. Просто компания охотников на ведьм отправляется дальше вниз по Великой (река, родившаяся от слияния величественных Волги и Итиль, не может не быть Великой), имея целью розыск некоего могущественного колдуна, укравшего сестру колдуньи Маши. Ну, а раз это квест, то понятное дело, что в пути следования такая разношёрстная и колоритная компания (в составе которой помимо уже упомянутых охотника на нечисть Александра Волкова и юной, но могущественной колдуньи Маши имеется очаровательная тифлингесса — существо весьма эротическое и даже вызывающе сексуальное, а также несколько гномов — не тех милых гномиков, которых мы себе представляем по некоторым белоснежковым мультикам, а мужловатых и слегка мрачноватых, коренастых задиристых здоровяков) постоянно претерпевает всякие засады и приключения, имеет огневые, силовые и магические контакты с врагами, недоброжелателями, нечистью и представителями местной фауны. Ну, и не обошлось без взаимного влечения некоторых членов группы друг к другу (угадайте сами, кто с кем) и поэтому некоторой толики романтики.

В конце-концов всё оказывается совсем не так, как это представлялось в самом начале нашей истории — и волки не совсем волки, да и овцы вовсе не безвинные овечки. Однако так или иначе квест подошёл к концу, и наши герои… не-не-не, на покой они не отправились, но просто занялись другими делами по своей специализации, просто всё остальное в их жизни происходит уже за пределами этой книги.

Должен сказать, что весь Андрей Круз и все крузовские миры для меня начались как раз с чтения этой дилогии где-то на исходе первого десятилетия нашего века (дилогия вышла в 2009, а мой LL-аккаунт был создан в начале 2011, так что где-то между этими датами), потом сразу же я пошёл в Эпоху мёртвых, ну и так и пошло-поехало — миры Андрея Круза зажили для меня большой длинной полноценной жизнью. Это я так завуалированно поделился своими впечатлениями, полученными при первом прочтении книги — захватило, что сказать.

Выживание — одна из базовых потребностей любого биологического вида и расы

Конечно фантдоп не нов. Но и не истреплен до затасканности. Тем более, что всегда возможны вариации на общую тему подселения чужих Разумов и обмена телами. И Майк Гелприн не просто написал свой вариант означенного, но сделал это искусно и мастерски. Со своими смысловыми и содержательными оттенками. При этом не растратив и не растеряв по ходу дела приключабельности, остросюжетности, внезапности и неожиданности в поворотах сюжета, динамизма и даже криминально-детективной составляющей.

И например, меня описанная ситуация и тот полуоткрытый финал поставили перед вопросом — и что делать дальше? Раз обе расы вроде как признаЮт друг друга разумными и в перспективе почти равными, то наверное нет других вариантов, кроме как искать ходы для сотрудничества и партнёрства. Каким образом? Ну… может, научиться выращивать тела для йолнов, заодно и свою медицину и биологию с генетикой двинем вперёд? Потому что альтернатива сотрудничеству — только война на истребление.

А пока писался текст этого незамысловатого отзыва, в динамиках бодро покрикивали и услаждали слух полувековой давности гитарным роком старики-разбойники Grand Funk Railroad с их четвёртым студийным альбомом Survival (1971) — как раз в тему названия прочитанной книги :-)