Как-то так вышло, что прежде я этого рассказа не читал. И, как выясняется, правильно делал. Рассказ более чем посредственный. С точки зрения научной этот научно-фантастический рассказ -- полная ахинея. Конечно, согласно некоторым гипотезам по поводу образования нефти, она может присутствовать на полностью безжизненных планетах. Но так, чтобы два километра бурили -- и никаких признаков, а потом разом -- фонтан! -- так не бывает. А ведь рассказ базируется именно на этом допущении.

Что касается человеческого фактора, то такое количесто неврастеников на одной станции, это уже зашкал. Они там наосваивают... А ведь окажись на станции один вменяемый человек, и никакого рассказа не было бы.

Рассказ превосходный, хотя, конечно, психологически недостоверный. Это неправда, что все мужчины хотят иметь исключительно сыновей. Дочек и хотят отчаянней, и любят больше. Но рассказ, тем не менее, хорош. Его и читать приятно, и перечитывать. Попробуйте, не пожалеете.

Изумительно простой рассказ. Он прост настолько, что может показаться примитивным. Но энергия прозы Владимира Григорьева так велика, что рассказ читается на ура. Подобного уровня метафоричности не может достигнуть, пожалуй, ни один из современных писателей. Разумеется. столь насыщенная проза не должна быть длинной, иначе текст станет вязким и нечитаемым. И Владимир Григорьев уложил свою историю в две страницы. Ординарному таланту такое не под силу.

Машина времени, хроноклазм... всё как обычно, но ведь читается! И сегодня читается также, как в 1963 году, когда рассказ был впервые опубликован. Вот эта неподверженность времени и есть самое ценное, чем замечателен рассказ на избитую тему.

Вроде бы рассказ предсказуемый и не таит в себе неожиданностей, да и читан уже неоднократно, а берёшься перечитывать, и вновь настроение улучшается. Не возьмусь судить, как Роберт Шекли и его переводчики добиваются такого эффекта, а просто перечитываю рассказы Шекли, когда нужно, чтобы настроение улучшилось. И всем советую пользоваться этим безотказным методом.

Рассказ притчевого типа, и в этом плане он вполне состоялся и заслуживает неплохой оценки. Но если отнестись к нему как к НФ рассказу, сюжет сразу начинает сыпаться, но одновременно представляет массу возможностей для написания очень сильного произведения. Ведь в реальности главный герой сидит в лаборатории, которая ему не принадлежит, и, значит, рано или поздно появятся люди, которые поймут, что дело неладно. Главное, продержаться до их прихода. Иное дело, сколько на это потребуется времени...

Не дело дописывать за автора, но то, что автор упустил такую прекрасную возможность создать куда более сильную вещь, чем была написана, не позволяет мне выставить оценку из самой верхней части шкалы.

Обычная карикатурка на Ленина, сделанная по рецептам антисоветских анекдотов начала перестройки. Непременная картавость и обращение «батенька». Неинтересно и предсказуемо.

Если же попробовать найти в рассказе некий общечеловеческий смысл, то и тут читателя постигнет разочарование. Для чего Ленину так важно знать, кто держит его в изоляции -- Троцкий или Дзержинский? Иное дело, если бы он подозревал правду, но не мог в неё поверить. Но, чтобы написать такое, нужет настоящий талант, бойкого пера фельетониста тут недостаточно. В результате, видим вульгарное пинание мёртвого льва. В 1988 году это можно было понять: я его пинаю, а он не шевелится! А в двадцать первом веке читать такое скучно и неприятно.

Помните пронзительный, добрый и одновременно страшный мультфильм «Варежка»? Так вот, начало рассказа один в один списано с этого мультика. Только вместо мамы выведен папаша, явившийся прямиком из советских фельетонов. А вместо концовки, которую так часто обрезают при показе, той концовки, которая заставляет радоваться детей и задыхаться от ужаса взрослых, Александр Бушков приписал столь же фельетонное окончание, лишив произведение какой-либо художественной ценности.

Впрочем, рассказик очень короткий, так что можно и прочесть.

Книга выдвинута на соискание АБС- премии и прошла в финал. Кажется, это достаточная причина для того, чтобы прочесть её, что я и сделал. И уже в который раз я нажигаюсь на финалистах уважаемой премии, получив вместо интересного и умного чтения массу огорчений. Однако начнём по порядку.

Основная фантастическая идея не то чтобы сплагиатирована, но просто неоригинальна до неприличия. Большинство читателей сходу назовут «День трифидов», но на самом деле Растения Рубана куда больше напоминают Растения Томаса Диша (роман «Геноцид»). Те же гигантские стебли, та же мякоть, которой питаются люди. Диш правда, взялся за дело с размахом, засадив Растениями весь земной шар, а Рубан ограничился Москвой, но это принципиальный момент, так как для уважаемого московского автора за МКАДом земли нет.

В конце концов, не важно, что фантастический посыл не нов, главное, как и ради чего написана книга. А вот тут и начинаются серьёзные неприятности. Уж сколько раз твердили миру, что писатель не должен плестись в хвосте журналистики, особенно жёлтой, однако графоманское племя продолжает ваять иллюстрации к журналистским страшилкам. Андрей Рубан в этом плане превзошёл всех, а по части безграмотности и глупости оставил позади даже жёлтую прессу.

Страшилка первая: глобальное потепление. Сейчас уже всякому ясно, что этот миф придуман с целью выкачивания денег из мирового сообщества. Сдохший миф об озоновых дырах больше не работает, и на смену ему пришло глобальное потепление. Для чего газетная утка всемирного масштаба потребовалась автору? А просто так, от нечего делать. Андрей Рубан придумал, будто бы всё население России собралось в пределах Москвы. А поскольку этого не может быть никогда, ему пришлось утопить Петербург вместе со всем населением. О том, что в России есть ещё Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск, Волгоград, Красноярск и Краснодар, большинство жителей которых вовсе не горят желанием перебираться в первопрестольную, автор, видимо, не подозревает.

Причём, как и полагается безграмотному журналисту, глобальное потепление Рубан воспринимает в прямом смысле слова: на Земле стало тепло, и в Магадане начали расти апельсины. Серьёзные сценарии глобального потепления автору, скорей всего, неизвестны. А ведь вода зальёт не только Петербург и Голландию, но и Западно-Сибирскую низменность, куда никакой Гольфстрим не достаёт. Огромное мелководное море изменит водный баланс всей Азии; на Алтае, Тибете и в иных горных краях образуются мощные ледники и, вместо тепла, в результате глобального потепления мы получим четвёртый ледниковый период. Странное дело, Кобо Абэ это знал ещё полвека назад, а наш новоявленный классик этого не знает.

Страшилка вторая: клонирование. Разумеется, Андрей Рубан проявляет тотальную безграмотность и в этом вопросе. Клоны у него рождаются сразу взрослыми и, кажется, даже с памятью о былой жизни. Хотел бы я поглядеть на женщину, способную родить восьмидесятилетнего старца… Никакой роли клоны в сюжете романа не играют, введены просто в угоду моде.

Страшилка третья: продажа людей на органы и незаконная торговля этими органами. Я уже надеялся, что автор обойдётся хотя бы без этого жупела, однако, на странице 123 и этот штамп свалился на голову доверчивого читателя. Но тут возникает следующее недоумение: если клонирование в рубановской Москве достигло столь огромных высот, зачем нужна продажа органов? Пересадка клонированного органа осуществляется элементарно, при этом не возникает отторжения тканей и, таким образом сложнейшая ныне операция становится совершенно безопасной. Клонирование нанесёт торговле органами смертельный удар. Но автора подобные вещи не интересуют, для него главное – напихать в текст побольше бродячих страшилок.

Страшилка четвёртая: мутации. Среди безграмотных людей бытует мнение, что при воздействии мутагенного фактора живой организм начинает изменяться. Такую фантастическую метаморфозу дураки называют мутацией. Им невдомёк, что фенотипические изменения проявляются, в лучшем случае, во втором поколении. Когда я прочитал, что один из персонажей книги изучает детей, родившихся у пожирателей мякоти, я решил было, что хоть в этом вопросе Андрей Рубан на высоте. Увы мне! Детишки оказались нормальными, более того, из них произросли замечательные чиновники. А вот родители их в скором времени принялись превращаться в растения. И вот тут-то Андрей Рубан впервые употребил слово «мутация».

Теперь рассмотрим общественно-политическую составляющую романа. Трудно сказать, в какой стране происходит действие, но это не Россия. Все народы, населяющие нашу страну, либо вымерли, либо стопроцентно русифицировались. Ради интереса оставлен 1 (один) чеченец. О том, что рождаемость у чеченцев не падает, а растёт, автор, ввиду своего глубокого невежества, не знает.

Так вот, сорок миллионов русских собрались в Москве, где ничего не делают, поскольку кормят их китайцы. Китайцы взяли в аренду Восточную Сибирь, выращивают там апельсины и за это платят московским бездельникам чудовищные деньги. Подобная ситуация описана в рассказе Лукина «В стране заходящего солнца», только Лукин пишет от имени русского человека, пишет горько и смешно, а Рубан, пользуясь терминологией того же Лукина, пишет от имени «лиц московской национальности», которые все ужасно довольны сложившейся ситуацией.

А затем начинаются вещи анекдотические. Китайцам всё это надоело, и они уходят из Сибири. Если учесть, что долины Янцзы и Хуанхэ залиты водой, то куда уходят китайцы? Я мог бы поверить, что они просто откажутся платить нахлебникам, но возвращать освоенные земли? Вот так просто вернуть Байкал с его запасами воды? Не было такого никогда и не будет. Зато автор употребляет здесь ещё один журналистский штамп. Китайцы уходят, оставляя «загаженную землю». Как же иначе, ведь землю полагается оставлять загаженной… Дяденька писатель, а вы знаете, что, если на земле работать, например, выращивать апельсины, то она не ухудшается, а улучшается? Как же, знает он… ведь об этом в бульварных газетах не пишут.

К этому времени на головы персонажам падает ещё более массивный рояль. Растения, исправно поставлявшие наркотическую мякоть для населения Москвы, неожиданно гибнут, и у москвичей срываются далеко идущие планы поставок супернаркотика в иные страны. Оказывается, в течение сорока лет весь прочий мир ничего об удивительных свойствах мякоти не знал или, по меньшей мере, не решался её попробовать, перебиваясь героином. Жителям Москвы, медленно превращающимся в растения, приходится работать. Городские власти открывают курсы по обучению пожирателей полезным профессиям, но вот беда, единственная профессия, которую сумел вспомнить образованный автор – дворник. Зачем погибающему городу сорок миллионов дворников, кто им будет платить и из каких средств? Ответа, как обычно, нет.

Зато двое частных лиц: олигарх, заправлявший всей теневой экономикой, а заодно открывавший дешёвые солярии, чтобы скрыть избыточное потребление электроэнергии (анекдот!!!), а также главный московский мафиози – чеченец Муса, начинают спонсировать исследования по превращению людей в растения, и искать способы излечить эту болезнь. Лечение также анекдотично: почти полное безделье, умеренный полив, медитация, глядя на солнце, и… таблетки. Не знаю, как другим, а мне кажется, это самый верный путь к растительному прозябанию. Особенно, таблетки. Люди, жравшие вторую, пятую, девятую… перегонки мякоти, теперь жрут те же перегонки говяжьей крови. И ничто их ничему не научило.

Однако объём, отпущенный для романа, подходит к концу, и сюжет надо срочно завершать. И тут выясняется, что за пределами кольцевой автодороги всё же кто-то живёт. Персонажи книги и сам автор дружно называют этих людей дикарями. Честно говоря, у меня складывается впечатление, что дикарём в данной ситуации является автор, до такой степени он ничего не знает о народе, среди которого имел несчастье родиться. По мнению Рубана, люди, отказавшиеся переехать в Москву, за пару поколений одичают настолько, что начнут поклоняться тощему петуху, бегать по лесам с ассегаями и бить ими лосей. Автора бы послать на лося с ассегаем, чтобы не городил ерунды.

Живут одичавшие русичи в бидонвилях, выискивая на помойках прошлых столетий куски полиэтилена, чтобы покрыть ими свои норы. А то ведь, иначе, соломой придётся крыть. Лично мне приходилось не только жить под соломенной крышей, но и крыть дом соломой. Могу засвидетельствовать, что из соломы получается добротная кровля, единственные недостатки которой – недолговечность и пожароопасность. Полиэтилен также пожароопасен и недолговечен, но, к тому же, экологически вреден и не держит тепло, так что туда меня не загонишь и ассегаем. Что касается бидонвилей, они начали было появляться у нас в начале девяностых в окрестностях больших городов, и лепили их исключительно горожане, дорвавшиеся до своих шести или четырёх соток. Сейчас эти убоища повсеместно исчезли, а в деревне их никогда и не было, так что вся эта клевета исключительно на совести автора.

Дикари торгуют с лицами московской национальности, при этом основным продуктом обмена оказывается повидло, которое дикари меряют пригоршнями. Откуда повидло берётся в полуразрушенной Москве автор деликатно не сообщает.

Впрочем, мой отзыв уже перерос размеры журнальной статьи, поэтому оставляю за кадром растительную девку для траханья, сибирских партизан и многое множество иных исполненных идиотизма подробностей. Причём, здесь нет и следа Щедринской сатиры, автор серьёзен, и идиотизм он демонстрирует не ситуативный, а... как бы это сказать помягче... Нехорошо так отзываться об авторе, но он-то меня дикарём называет, и, ничего, совесть посапывает в подушку.

Под конец автору захотелось отживописать жертвенную гибель персонажей, и вот, два профессиональных нарушителя закона: теневой олигарх и глава мафиозного клана неожиданно принимаются произносить речи о необходимости соблюдать законность, а потом и вовсе отправляются на переговоры, не взяв ни единого телохранителя и покорно подставляют спины под удары ассегаев. Ничего не попишешь, марионетке-персонажу против авторского ндрава переть не можно.

А главный персонаж (героями этих кукол назвать никак нельзя), по тому же авторскому произволу пощажённый дикарями, разумеется, испытывает катарсис: «В Москву! – решают персонаж на пару с автором. – Там жизнь, там настоящее!» Это в Москве, где подыхают, лишившись движухи сорок миллионов нарков, настоящая жизнь? Маразм окреп, роман закончен. Тьфу на него!

Всё бы ничего, но уж слишком похоже на Саймака с его деревенскими дурачками, да и сюжет ясен с первой страницы. Но, главное, в рассказе всего один слой восприятия, ничего сверх того, что сказано прямым текстом. В результате, рассказ оказывается совершенно необязательным, он пролетает мимо и очень быстро забывается.

Как только Николай Гуданец перестаёт изображать из себя юмориста и начинает писать серьёзно и самостоятельно, у него получаются отличные рассказы. Вот один из таких рассказов. Почему он внесён в цикл «У нас в городке», совершенно непонятно. Рассказ полностью самодостаточен и всячески рекомендуется к прочтению. Ничего юмористического в нём также нет; скорей уж это лирическая новелла в стиле Бредбери.

Читали такое многократно, и у отечественных авторов, и у зарубежных. Начиная с Шекли и Варшавского и кончая окололитературным планктоном, чьи имена не стоит запоминать. Большинство рассказов на эту тему -- юмористические (например, «Мятеж шлюпки» Роберта Шекли), но встречаются и вполне серьёзные и даже драматические рассказы. Вероятно, автор тоже пытался написать фантастико-юмористический рассказ, но получилось не смешно. Главное же, что в любом из подобных рассказов человек так просто не сдаётся на милость механической няньки, и ситуация доводится до логического конца. В этом плане «Мажордом» Николая Гуданца оказывается самым примитивным из всей когорты подобных рассказов. Потому и оценка низкая, несмотря на довольно пристойный язык.

Смутно написан рассказ. Разобраться, что же там происходит, практически невозможно. Спасает только аннотация, написанная самим автором и объясняющая читателю, что он только что прочёл. А без этого костыля рассказ и не существует. Явная неудача.

Некогда KKK72 метко заметил, что микрорассказы либо попадают прямо в десятку, либо свистят мимо, не затрагивая ни ума, ни сердца. Вот этот рассказ попал точнёхонько в десятку. Одна страничка текста -- и ничего лишнего. Я в восторге.

Творчество Гауфа и, вообще, немецкая романтическая сказка никак не относится к числу моих любимых направлений. Впрочем, это факт моей биографии, и никому навязывать своё мнение не буду. Здесь же я хотел обратить внимание на две любопытные особенности, характеризующие не столько самого Гауфа, сколько немецкую ментальность. В протестантской Германии особенно долго и упорно велась охота на ведьм, именно протестанты, а вовсе не католическая инквизиция всего упорнее сжигали женщин. Поэтому образ ведьмы в немецких сказках, как народных, так и авторских, заметно отличается от того, что мы видим в сказках европейских народов, сохранивших католичество. Немецкая ведьма непременно уютно обустраивает свой быт, там красиво, чисто и много вкусной еды. Достаточно вспомнить пряничный домик из сказок братьев Грим, куда попали Гензель и Гретель. Дом ведьмы из сказки Гауфа ещё более хорош, и, кстати, сама ведьма не так и часто появляется на людях и особого вреда жители от неё не видят. Ведьма плоха самим фактом существования. Недаром в сказке «Огниво» солдат убивает ведьму, не сделавшую ему ничего плохого (Андерсон датчанин, но ментальности этих народов весьма близки). Поневоле понимаешь, что Средневековье ещё не вполне закончилось.

И второй момент. Читаешь, как обучался Карлик Нос у ведьмы, и как он потом работал, -- и диву даёшься. Обучение поварскому искусству начинается с натирки полов, причём этому полезному занятию посвящена чуть не половина срока обучения. С точки зрения германского менталитета, очень верное заключение: всякое дело следует постигать с самых азов. Но, спрашивается, а когда ученику становиться мастером? Натирая полы, на повара не выучишься. И тут видим ляпсус, на который Вильгельм Гауф был обречён. Это святая уверенность, что искусство есть результат строгого следования методичке. Тупо следуй указаниям предшественников, и ты добьёшься превосходного результата. Картину нужно писать вот по такому рецепту, оперу сочинять -- по этакому, обед готовить -- по такому-то. В отношении музыки и назидательной литературы результаты оказываются неплохими, а вот в живописи и кулинарии точное следование рецептам не приводит ни к чему хорошему, недаром сумрачный германский гений ничего не создал в этих областях. Талант живописца вовсе не в слепом следовании натуре, талант кулинара не в травке «Чихай на здоровье» и не в умении отсчитывать ровно пятьсот секунд. Но если бы Гауф написал правду, он бы пошёл против собственной натуры.

Кстати, вы заметили, что в рассказе Эдгара По «Чёрт на колокольне» все домохозяйки немецкого городка Школькофремена тушат капусту, сверяясь с городскими часами и абсолютно не доверяя собственному вкусу? Так что, не я первый заметил эту особенность немецких поваров.

Ян Вайсс своим ранним творчеством пытался конкурировать с великими земляками: Карелом Чапеком и Ференцем Кафкой. Разумеется, ему это не удалось, но сама попытка подобной конкуренции не могла не принести плодов. «Метеорит дядюшки Джулиана» рассказ вполне кафкианский, но это не подражание, каких впоследствии появилось море, это именно соревнование с живым современником. Параллели раннего Вайсса с творчеством Чапека менее очевидны, но также легко выявляются. К сожалению, писатель не удержался на начальном уровне, скатившись к слащавым утопиям. Но это не основание отбрасывать то, что было сделано им в конце двадцатых -- начале тридцатых годов.

«Метеорит дядюшки Джулиана» вызвал впоследствии массу подражаний, но все подражатели пошли по принципу внешнего сходства, не заметив или не захотев заметить, что Вайсс пишет не столько о физическом, сколько о душевном измельчании, которому нет предела. Да, конечно, рассказ старомоден, но тем не менее, он читается и будет читаться ещё долго.

Недурно, очень недурно... Начало более чем стандартное, но в ту самую секунду, когда читатель начинает горестно вздыхать: «Ну, вот, опять он...», -- автор делает неожиданный кульбит и ставит стандартную историю с ног на голову. Разумеется, второй раз читателя уже не обмануть, но для хорошего настроения и одного раза вполне достаточно. И главное, этот лёгкий и красивый рассказ опубликован в журнале «Полдень», от которого я давно перестал ждать чего-либо лёгкого и красивого.

Написано очень неплохо, сюжет держит, хотя и не блещет новизной. А вот то, что является в рассказе принципиально новым, разваливается при первом же пристальном взгляде. Никто и никогда такой эксперимент ставить не будет. Ценность такого эксперимента близка к нулю, а стоимость -- запредельная. Ради очень сомнительных результатов господа военные сожгли большой город, угробили несколько тысяч человек (ведь многие отказались эвакуироваться и были отданы на растерзание преступникам). Кто за всё это будет платить и отвечать? И главное, как использовать полученные результаты?

Как ни крутись, а на эти вопросы ответов нет. И это главный недостаток рассказа.

Насколько хорош был первый роман цикла, настолько же скучен второй. Мир уже не удивляет, чудеса, которые натужно старается живописать автор, кажутся на редкость унылыми. Любой цикл порочен по определению и несёт в себе семена собственной гибели, но мне не приходилось видеть, чтобы сериал деградировал столь стремительно. Возможно, впрочем, всё дело в переводчиках. Прияткин, переводивший первый роман, сам является неплохим писателем, а кто переводил «Источник магии» мне неизвестно.

Когда-то именно это произведение стало последним сериальным романом, который я сумел прочесть. С тех пор циклы, сериалы и прочую жвачку я не читаю и, видимо, уже не буду читать никогда. Пирс Энтони отучил. Спасибо и на этом.

Сильный рассказ. Может быть, излишне жестокий, но жестокость эта оправдана. Разумеется, люди найдут способ управиться и с таким даром, что преподнёс людям Тим Скоренко; в размышлении как бы ущучить ближнего своего нет границ пронырливому человеческому разуму, но во время чтения рассказа эти мысли в голову не приходят. Рассказ написан на уровне, и все критические замечания появляются потом. Рассказ явно стоит того, чтобы его прочесть.

Не стану утверждать, что идея рассказа поражает воображение, но это достаточно оригинальная, не истрёпанная другими идея. И размеры её соответствуют размерам рассказа.

Несколько хромает исполнение; автор злоупотребляет красивостями, и это портит впечатление. «Пряди хрустальных снежинок», -- такое разве что в рисованном мультике можно встретить. Тем не менее, в целом вполне добротный фэнтезийный рассказ.

Этот рассказ впервые был мною прочитан в самом начале шестидесятых. Трёпанная книжечка с невыразительным названием «Рассказы» (издание, кажется, 1947 года), а внутри -- «Новейший ускоритель», «Похищенная бацилла»... что-то ещё, не помню. Причём, если «Новейший ускоритель» воспринимался как фантастика, то второй из запомнившихся рассказов я долгое время считал реализмом чистой воды. И лишь теперь понимаю, какая это фантастика.

Когда международный терроризм вылез на сцену, я немедленно вспомнил написанный сто лет назад рассказ, и понял, что Бен Ладан и прочая мразь вовсе не воюет всеми запрещёнными способами, а преследует свои, узко-утилитарные цели. Им нужны теракты максимально эффектные, но не эффективные. Что проще из родных талибам мест привезти несколько ампул чумной культуры и выпустить её по ту сторону океана. Сейчас бубонная чума уже не та, что в XIV веке, смертность от неё всего 40%, но это будет стократ проще и стократ эффективнее, нежели таранить небоскрёбы. Однако, ничего подобного террористы не делают; не считать же за угрозу психоз с рассылкой по почте белых порошков.

А историю последнего настоящего террориста рассказал Герберт Уэллс, и навсегда излечил меня от страха перед этими ничтожными уголовниками. С тех самых пор террорист для меня не исчадье ада, от которого нет спасения, а обезьяна покрытая розовыми пятнами. Спасибо за этот образ английскому классику.

Мерзейший рассказ. Автор изгалаятся над утопиями советского периода и одновременно подражает советским памфлетам полувековой давности. Под конец он начинает выдавать под видом утопии, извращения и искажения самОй человеческой природы. Концовка рассказа нелепа и неубедительна. Человек, преодолевший столько, не станет разносить себе голову из бластера из-за пары фраз, сказанных двумя встретившими его дурнями. А уж описание того, как вернувшийся со звёзд астронавт лезет по трубе на подземный завод, заставляет меня, человека, много лет посвятившего охране природы, ржать нездоровым смехом. Представляю, что эти заводы сделают с окружающей средой! О том, что существует вибрационное и тепловое загрязнение окружающей среды, автор, застрявший в пятидесятых годах прошлого века, видимо, просто не знает. Кроме того, раз в подземелье пахнет машинным маслом и химикатами, значит, и герметичность процессов там на нуле. Красивое будущее рисует нам Юрий Нестеренко.

Безграмотно, глупо и противно. Врагу такого читать не пожелаю.

Довольно любопытное явление: научно-популярная книга, написанная американцем. Она рассчитана на любознательных, но до предела неграмотных читателей. В книге даётся масса интереснейших фактов, но напрочь отсутствует системный подход. Такова общая беда всех американских научно-художественных книг. К сожалению, сейчас всё чаще подобный подход встречается и у отечественных авторов. Нет, конечно, пусть будет хотя бы такая книга, чем никакой, тем более, что написана она профессиональным химиком и содержит минимум неточностей, большинство из которых привнесено переводчиком.

Если написать отзыв на этот текст в стилистике самого текста, то немедленно получишь бан. Возможно, даже вечный. Но других слов, кроме матерных, для оценки этого шедёвра нет.

Если, берясь за эти тексты, вы думаете, что вам предстоит прочесть цикл коротких рассказов, то вас ждёт большое разочарование. Под видом рассказов вам всучат викторину по правилам дорожного движения. Сначала предлагается байка о профессоре Канарейкине и автомобилях, а затем автор, сдвинув своего героя в сторону, прямым текстом требует ответить, какое правило движения нарушено, или, что неисправно в автомобиле. Вот и всё. Возможно в специализированном журнале по продаже автомобилей это и смотрится органично, но что эта викторина делает здесь?

Читаю «Змиеух», а по телевизору крутят «Иван Васильевич меняет профессию». Помните концовку? Так вот в рассказе она та же самая. Один в один.

А вообще, достали пьяные пробуждения законченных алкоголиков. Никакой Змиеух тут не поможет.

Чрезвычайно несамостоятельный рассказ. Писали на эту тему множество авторов, и хороших, и плохих, но по большей части -- никаких. Вот и этот автор написал никак. К уровню Шекли и Лема даже приблизиться не сумел, а со всеми иными -- чего сравнивать? Можно было бы ставить пять баллов, а потом вспоминать: и что это за рассказ, и о чём это он, и когда меня угораздило его прочесть? Но концовка оказалась столь ожидаема и скучна, что я ещё на балл снизил заслуженную оценку.

Печальное зрелище -- не смешной юморист.

Отвратительнейшее сочинение. По жанру это бульварный роман, с непременным изображением аристократического быта, как его понимает мещанин, ничего об этом быте не знающий. По сюжету -- беспомощные перепевы мистической повести. После андерсоновской «Тени» читать такое просто стыдно. Качество исполнения прескверное. Пошлость вздымается валами и зашкаливает все мыслимые пределы. «Нечеловеческим напряжением воли в последний момент у самого края бездны...» -- это ж какая степень безвкусицы должна быть у автора, способного нагромоздить подобные словосочетания? А восемь строк спустя, господин Чаянов вновь принимается живописать: «Нечеловеческим порывом он схватился за горло стеклянного человека...» Именно так, подошёл и схватился за чужое горло. Разумеется, нечеловеческим порывом. И ведь написана эта пошлятина в 1922 году. Время, когда творили Грин и Булгаков, Куприн и Брюсов, Бунин и Алексей Толстой. А рядом с ними, столь бездарная поделка... Скучно на этом свете, господа.

Прекраснейший образец твёрдой фантастики. Возможно специалист отыщет в тексте какие-то неточности, докажет, например, что конвекционное тепло сожжёт героя раньше, чем он испытает всё, что определил ему автор. Пусть. Тем не менее, рассказ настолько убедителен, что ему веришь от первой до последней строчки. И сейчас рассказ читается также, как полвека назад. И невольно во время чтения поджимаешь ноги, как будто их уже касается испепеляющее солнце.

Ох, как давно не перечитывал я фантастики ближнего прицела! А поскольку среди посетителей Фантлаба вряд ли найдётся много желающих впервые прочитать повесть Долгушина, не переиздававшуюся с 1949 года, то отзыв будет практически нацело спойлером, просто, чтобы познакомить любителей фантастики с этим типом произведений.

Фантастическая идея: Незадолго до войны некий советский инженер занимался усовершенствованием систем стереозвучания. Если в одной комнате установить 80 чувствительных микрофонов, а в другой 80 динамиков, к этим микрофонам подключённых, то динамики создадут эффект присутствия. В пустой комнате будут звучать шаги, слышаться голоса и, вообще, всё, что происходит в комнате с микрофонами. Этот эффект действительно был известен ещё до войны, а в 50-е годы в Ленинграде, рядом с планетарием был даже открыт кинотеатр «Стереокино», создание которого провидчески предсказал Юрий Долгушин.

Сюжет: Хотя в изобретении не было ничего секретного, тем не менее, его украли, но не шпион, как можно было ожидать, а просто мелкий негодяй, поляк по национальности. С секретом в кармане негодяй бежал в панскую Польшу. Там он устроился управляющим в имение ясновельможного пана, установил динамики и микрофоны в двух комнатах (общим счётом 320 единиц техники!) и запугал бедного пана до того, что он в обход родного сына, завещал всё добро управляющему и помер со страху. Однако, плодами своего злодейства похититель воспользоваться не успел. Началась война. Четыре года в замке хозяйничали немцы, но ничего не обнаружили. А в 1944 году в замок въехал советский госпиталь. В кабинете владельца поселилась медсестра Марина, а в комнате управляющего -- начальник госпиталя, в Марину отчаянно влюблённый. Тут-то система и заработала! Марина принялась слышать, как в ночи открывается дверь, входит мужчина, как он раздевается и направляется к её постели... Постель скрипит, а рядом никого!

В соответствии с уставом, Марина делится сомнениями с товарищем майором медицинской службы, а тот пишет письмишко своему приятелю, который по странному стечению обстоятельств оказывается изобретателем системы стереозвучания. Кроме того, по ещё одному странному стечению обстоятельств, он оказывается начальником штаба армии, той самой, в чьём ведении находится госпиталь. Начальник штаба приезжает в госпиталь, и в этот самый момент, по странному стечению обстоятельств, там же появляется подлый похититель, скромно зашедший узнать, когда ему будет позволено вступить во владение собственным имуществом. Негодяя немедленно разоблачили и передали в твёрдые руки компетентных органов. Увы, Марина за это время в обход непосредственного начальства, перевелась в другой госпиталь. Лишь после войны, когда бывший начальник штаба армии вернулся к работе простого инженера, на демонстрации первого кинофильма со стереозвучанием Марина и рассказчик, по очередному странному стечению обстоятельств, встречаются. Они смотрят друг на друга, и глаза говорят яснее слов.

«Я думаю, что мне не следует ничего добавлять к тому, что я рассказал», -- завершает повесть Юрий Долгушин. Александр Сергеевич Пушкин в подобной ситуации написал: «Читатель избавит меня от излишней обязанности описывать развязку».

Я не ругаю и не хвалю повесть. Я просто пересказал её, как типичный образчик фантастики ближнего прицела.

Удивительно странный цикл. Первый рассказ, стилизован под «Марсианские хроники», причём, стилизован настолько хорошо, что можно поверить, будто этот текст и впрямь вышел из-под пера американского поэта. Затем идёт пять коротких рассказов с примитивным сюжетом, единственная цель которых послужить иллюстрацией к положениям, высказанным в первом рассказе. Причём каждый из этих рассказов завершается кратким диалогом между двумя людьми, о которых мы не знаем ничего, кроме их имён. Они толкуют только что прочитанный рассказ с точки зрения существования или несуществования марсиан, то есть, ещё раз иллюстрируют давно уже высказанную мысль. И наконец, всё завершается ещё одним рассказом, стилизованным под «Марсианские хроники», в котором имеется концовка ко всему циклу.

Общее впечатление: Несмотря на то, что середина безбожно провисает, всё вместе оказывается вполне читабельным. Отсутствие оригинального антуража искупается необычной формой цикла. Плюс ко всему -- блестящая заключительная фраза. В целом достоинства решительно перевешивают недостатки. Девять баллов.

Прямо скажем, уважаемые товарищи космонавты ведут себя самым идиотским образом. Впрочем, и аленький цветочек ведёт себя ничуть не лучше. И цель у всех действующих лиц только одна, послужить иллюстрацией к авторской мысли о трудностях контакта.

Ма-а-аленький рассказик с ма-а-а-аленькой идейкой. Так что, в целом всё получается вполне органично. Прочитал, улыбнулся, а на большее автор и не претендовал. Кто хочет улыбнуться забавному сюжетику -- читайте. Но на большее не рассчитывайте.

А ведь автор пытался писать серьёзно: о Долге, о Родине, о святых вещах. А что получилось?

И каждый день

За «соломку» держались.

Судя по качеству строк -- держались за маковую соломку. Чем так писать, лучше никак или, по меньшей мере, никому не показывать изделия худосочной музы. Страшная вещь -- профанация высоких идей.

Странный стих... хотел написать на него аннотацию, но понял, что «ни асилю». Поэтому, пишу аннотацию тут. Сюжет стихотворения: В мир явился некий проклЯтый дар (или прОклятый, ритм строки нарушен и в том, и в другом случае). Он получил удар горящих сердец, которые разъели его подобно червям, так что ныне у проклятого дара не осталось «ни небесных сияний, ни кары». Причём тут кара, для рифмы, что ли? Так большинство рифм вот таких: чистоты — весны; средствах — мессах.

Можно читать и наслаждаться.

Конец шестидесятых годов, время становления толерантности. В эту эпоху модно было писать антирасистские рассказы, что и продемонстрировал нам молодой шведский автор. Вот только дико выглядит вспышка расизма в Швеции, особенно в церкви среди прихожан. Даже сейчас в Швеции относительно немного чернокожих эмигрантов, а уж полсотни лет назад это и вовсе не было проблемой. Ощущение такое, что автор просто отписался на модную тему: смотрите, мол, и я тоже среди прогрессивных! Неужто в Швеции настолько мало собственных проблем?

Хороший рассказ. Немного наивный, но если вспомнить время написания, это обвинение стоит отбросить. В целом получилась интересная попытка написать историю неудачного контакта с принципиально иным видом разума. Неожиданным оказалось то, что земляне так ничего и не узнали о жителях планеты. Достоинство рассказа в том, что они многое узнали о самих себе. Концовка рассказа -- это щелчок по нашему раздутому самомнению. Даже не верится, что сорок лет назад могло быть написано такое. Тем не менее, вот он, рассказ. Можете читать.

Хотите странного -- прочтите этот рассказ. Дикая смесь кельтской мифологии, межзвёздных коммуникаций, телепатии, путешествий в мир мёртвых и много чего ещё, упрессованная в несколько страниц. Высококачественный хорор; здесь нет выпущенных кишок, но читать по-настоящему страшно. Плюс -- финал, до самого конца неясно, чем сердце успокоится. Для меня лично минусом оказалась некоторая сумбурность повествования, но это не объективный недостаток, а особенность моего восприятия. В целом весьма достойное произведение, на равных конкурирующее с самыми известными представителями хорора.

Это, конечно, не послесловие. О повести «Миры, которые люблю», Александр Шалимов не говорит ни слова, да и зачем, если повесть только что прочитана? И о самой Дайне Чавиано, молодой кубинской писательнице мы узнаём только, что она стройна и очаровательна. На самом деле перед нами путевые очерки, которые весьма органично смотрятся в альманахе «На суше и на море», где они напечатаны.

Отличнейший пример по-настоящему написанного послесловия, которое не портит впечатления от книги скучным перечислением или разжёвыванием только что прочитанного. Эту статью также интересно читать, как и саму книгу. Кое-что из того, о чём рассказывает Александр Шалимов, сейчас уже общеизвестно, но способ изложения, манера подачи материала никуда не делись и не устарели. Фантаст пишет об учёном геологе и палеонтологе, учёный геолог, исследователь камчатских вулканов, размышляет о писателе-фантасте. Я не пытаюсь сравнивать величину и значение двух имён, но родство душ несомненно, и оно превращает скучный жанр послесловия в явление художественной литературы.

Всякий, зарегистрированный на Фантлабе пользователь, желающий не только выставить оценку прочитанному произведению, но и классифицировать его, должен сначала прочесть этот рассказ и лишь затем, с большой опаской подходить к классификатору. Как Александру Шалимову в 1972 году удалось разглядеть сегодняшние проблемы Фантлаба, видимо, навсегда останется его тайной.

Старая добрая фантастика, без взрывов, смертей и стрельбы. Именно на таких произведениях воспитывались те люди, что опоздали стать шестидесятниками, но прожили честную жизнь. И сейчас этот рассказ можно читать и перечитывать. Может быть, внешне он слегка устарел, как устарела описанная в рассказе электростанция, но он и сейчас учит добру и, значит, остаётся востребованным.

Чем-то рассказ напоминает «Мир, которого не может быть» Саймака. При этом, экология Аосты прописана достоверней, но по всем остальным параметрам Шалимов Саймаку уступает. Вызывает недоумение, каким образом главарь гангстерского охотничьего синдиката, пусть даже раскаявшийся и отсидевший весь срок, вдруг стал инспектором, надзирающим за экологией малых планет. Подобная карьера сама по себе может быть сюжетом отдельного произведения, а тут она показана, как нечто само собой разумеющееся.

Но в целом рассказ приятный, и будь он чуть более самостоятельным, ему можно было бы выставить более высокую оценку.

Больше всего рассказ напоминает журналистский материал. Обезличенная проза, отсутствие человеческих образов, заменённых штампованными масками: мерзавец-директор, присваивающий чужие открытия, затурканный гений-изобретатель, восторженная героиня, в которую герой безнадёжно влюблён, мямля-рассказчик, который, разумеется, ни во что не вмешивается, позволяя тонущим тонуть, а горящим сгореть. Опять же, и открытие придумано совершенно дурацкое. О свойствах воды автор не знает ничего. Известный со школьных времён факт, что жидкая вода как раз и находится в сверхплотном состоянии, прошёл мимо внимания Юрия Ярового. Но про испарение воды он сам пишет! Или автор полагает, что вода испаряется только при кипении, а при комнатной температуре ничто не сохнет? Нет уж, сохнет, и водяной дворец должен парить при любой температуре, внутри будет стопроцентная влажность, а коррозия водяного кирпича приведёт к тому, что через несколько дней всё сооружение рухнет. Вспомните судьбу ледяной скульптуры: в основном она не тает, а рушится. А уж концовка рассказа, словно отштампованная на Лёнечкином прессе, оставляет и вовсе прискорбное впечатление.

Один из «гениев» той поры, когда фантастикой в «Молодой гвардии» заправлял В.Щербаков. За отсутствием лучшего читали и Де-Спиллера. С того времени запомнились две вещи: странная фамилия (говорят, что это именно настоящая фамилия) и тягостное ощущение после прочтения очередного рассказа: «Он, что, психически ненормален или так изощрённо прикалывается над читателем?» И вот, по прошествии тридцати лет, перечитал один из рассказов. Взялся перечитывать поскольку в упор не помнил, о чём там шла речь. Оказалось, что ни о чём она не шла. Сначала -- сюрреалистическая байка из детства героя, в которой странные люди произносят дикие речи и совершают дурацкие поступки. Кончается всё тем, что главный герой увидал светящуюся паутину, которая помешала ему утопить дохлого кота в бочке ассенизатора. А спустя много лет знакомый физик сказал постаревшему рассказчику: «У, да это нейтронные молекулы, которые пронизывают весь Земной шар, и порой швыряются дохлыми котами и дырявят аккордеоны!»

Ну, хорошо, в конце-концов, неважно, был ли автор кандидатом в дурнушку или у него такое чувство юмора. Но зачем это во множестве печаталось в семидесятые годы? Или у Щербакова и присных его тоже «такое чувство юмора»?

Не возьмусь судить, бывал ли автор в шкуре чёрного кота, а вот в шкуре коммерческого директора явно не бывал. Подобного мелкого воришку и пакостника съедят в первые же полгода. Вопрос лишь в одном, попадётся ли он на проверке или его скушают соперники. Скорей всего, соперники подведут его под тщательно спланированную проверку. Так что, всё как есть неубедительно и построено в соответвтвии с ходячими образами фельетонов перестроечного времени.

Скучная статья, в которой автор, подкрепляя каждый пассаж цитатами (в основном из Стивена Кинга) приходит к довольно банальным выводам. Кому это адресовано и, вообще, для чего написано, остаётся неизвестным. Всякий, сколько-нибудь думающий автор знает такие вещи априори, а глупенький графоман всё равно читать это не станет. Да и автор не настолько большая величина в литературе, чтобы поучать начинающих. Скорей всего, изначальный текст представлял собой доклад, сделанный на одном из заседаний КЛФ, а потом появилась возможность опубликовать его, что и было исполнено.

Решил написать отзыв... просто потому, что других отзывов на этот рассказ нет.

Это единственное, что отличает рассказ «Гость» от легиона ему подобных. Эти самые гости является, беседуют и исчезают, ничего по себе не оставив. По такому же шаблону начертан и этот рассказ. Ругать не за что, хвалить неохота. Вот, собственно, и всё, что можно сказать.

Автор говорит устами своего героя: «Разумеется, мы можем и погибнуть, но ведь мы экспериментаторы». А следом: «Сейчас весь чудовищный заряд энергии главного генератора ударит в разрушенную лабораторию, прорвёт защитное поле... Это конец -- для них, для города, может быть, даже для всей страны.»

В рассказе всё кончилось хеппи эндом, но в жизни, воспитанные на таких примерах «экспериментаторы» нагробили так много, что жуть берёт. Настоящий экспериментатор прежде всего думает о безопасности. Собой он может рисковать, но другими -- никогда. А кроме этой самой поэтики людоедского подвига в рассказе нет ничего. Нет, конечно, к языку Александра Шалимова претензий нет, но людей он не написал и никакого вывода из своей истории не сделал да и не пытался делать. Очень слабый и вредный рассказ.