Меня давно интересовал вопрос: кто пишет на стенах общественных уборных порнографические тексты? Теперь я знаю: это делает Анна Одувалова! Вот выхваченная наугад цитатка из рассказа «Русалка»: «Два длинных стройных пальчика скользнули к возбужденному лону и, раздвинув пушистые волоски коснулись пульсирующего бутона желания». На том же градусе бездарной сортирной порнухи написан и весь рассказ. Как жаль, что автору нельзя выставить отрицательную оценку!

Всё, на этом я заканчиваю ознакомление с ещё одним графоманствующим автором.

Уважаемая примерная жена и начинающая романистка Анна Одувалова!

Известна ли вам разница между словами «беспутный» и «непутёвый»? Ведь называя свою лирическую героиню беспутной, вы дезавуируете всё, что написано на последующих страницах, а заодно налепляете этот ярлык и на себя саму, ибо расказ написан от первого лица и во многом автобиографичен. Вот только в «пьяном вагоне» вы ездить не могли, поскольку последний раз он отправлялся из Москвы в Петербург в ту пору, когда вы ещё ходили в школу.

Нет, я всё понимаю... языковые ляпы, неумение показать картину, штампы вперебивку с ужасающим количеством красивостей, непременный р-Р-Р-роковой поцелуй, который мы уже видели в одном из предыдущих рассказов Анны Одуваловой... -- это всё понятно и ожидаемо. Но неужели автор не знает, что такое поляна? Действие-то происходит вовсе не на поляне, а на берегу.

И что?

Сюжета нет. Никакой связной мысли тоже нет. Обычная фенологическая зарисовка. Такие могут существовать только за счёт изысканного стиля, но писать Анна Одувалова тоже не умеет. Из нагромождения прилагательных художественного текста не получится.

За краткость накинут один балл. Вот и всё.

Этот же самый сюжет у Распутина в «Прощании с Матёрой» сделан более сильно и сюжетно оправданей. Но Астафьевская мысль, что скоро и местные начнут ловить рыбу на месте старого кладбища, одна стоит многих проникновенных писаний.

Если учесть, что все переводы в этой «антологии» ворованные или тянутые из «Системы», то за такого рода составительскую работу единицы было бы очень много, но, к сожалению, меньшей оценки у нас нет.. Я, конечно, знал, что Согрин один из известнейших пиратов, прославившийся нежеланием платить ни авторам, ни переводчикам, ни владельцам прав, но что Петрушкин тоже приложил руку к этому бизнесу, для меня новость.

Как легко и приятно было, упиваясь собственной гражданской смелостью, писать такое в 1991 году, желательно уже после августовских событий. И как смешно и жалко выглядит эта тема сейчас. Да и в середине девяностых она выгледела уже жалко. Я не могу сказать, что написана «комедия» плохо. Я не могу сказать, что она написана хорошо. Она просто не нужна. Вся эта политика, сдохшая к моменту написания, задавила интересные мысли о сути актёрской работы, и комедия оказалась мёртворождённой.

Очень жаль.

Не сумел автор придумать, что делать с так здорово получившимся треугольником, пошёл по самому истоптанному пути. Читал и думал: «Ну, выверни концвку, такую же удивительную, как и треугольник!...» Нет, не получилось; в концовке рассказа 180 градусов и ни секундой больше. Потому и оценка -- шестёрка и ни единого балла сверх того.

По стилю к рассказу довольно много претензий, но основная идея искупает все эти претензии. Честно гоовря, не думал, что классическое толкиновское фэнтези можно написать так. А если учесть, что это первый рассказ автора, который показан публике, то автор и вовсе молодец.

Цикл миниатюр это не просто несколько рассказиков, сваленных в кучу. Цикл -- единое целое, живущее по своим законам, и очень важно, какой рассказ поставить первым, какой -- заключительным. Астафьев гениально справился с этой задачей. Вроде бы, перед нами очередная миниатюра, но прочитав её, понимаешь, что тетрадь закрыта. Остановись, читатель, отдохни, подумай.

Прочесть эти две строчки, схватиться за сердце и заплакать...

Наступили новые времена, и вместо художественной литературы пошла публицистика. У всех пошла, даже у Астафьева. Конечно, Виктор Астафьев и публицистический очерк напишет, как другому вовек не сподобиться, но всё же, что-то безвозвратно теряется, когда мысль свою писатель высказывает в лоб.

Угодно фантастики? -- вот она, хотя в классификаторе помечена рубрика «реализм». И всё же, то, что автор тридцать лет назад вопреки газетам и общественному мнению, назвал преходящим, кануло в Лету и помнится лишь в учебниках. А то мимолётное, что было названо вечным, поднесь продолжает вершиться.

«Я верю всему, что связано с лесом», -- одна короткая фраза, и простенькая зарисовка наполняется иным, непростым смыслом, и зелёные звёзды уже невозможно объяснить реалистично, как для виду сделано в первых строках. На земле и впрямь лежат зелёные звёзды.

Так живёт природа, и так видит её художник. Читайте и удивляйтесь.

Зарисовка. Красивая, мастерски сделанная, но без второго дна, без подтекста. Под настроение и среди прочих миниатюр смотрится, но так -- ничего особенного.

Фенологически-феминистическая миниатюра. Прочтёшь и понимаешь, что всех нас, мужиков, следует отстреливать -- и в суп! Рекомедуется для прочтения женщинам, особенно, незамужним.

Написал бы в классификаторе вместо реализма, какую-нибудь психоделику или сюр, потому как не бывает таких идиотов, как этот академик, когда бы сам таким идиотом не был. Правда, живу я не под Москвой, а в глухой деревне, но и тут мусора хватает. И я собираю старое железо, битое стекло, пластиковые банки и бутылки, стаскиваю в бывшую силосную яму, присыпаю землёй на радость грядущим археологам. И вдруг заметил, что местные мужики даже в большом подпитии возле моего дома окурков не бросают, не говоря уже о пивной таре или сигаретных пачках. Значит, можно, значит, не вполне безнадёжно наше дело.

Читаешь Астафьева и поражаешься точности детали. Но видно и впрямь из одних перлов состоит только перловая каша; в этом рассказе деталь не точна, и сразу рассказ гаснет. Надпись, сделанная кровью, уже через несколько минут почернеет и принять её за помаду будет невозможно. Деталь, направленная на то, чтобы выжать из читателя слезу. Не ожидал такого от Виктора Астафьева.

Выбрал у Юрия Ивановича роман, который получил наибольшее количество высоких оценок, и попытался его читать. Одолел страниц пять и бросил с отвращением. Конечно, кому захочется поизгаляться над автором, тот получит при чтении немало удовольствия, но мне изгаляться не захотелось, и теперь я никогда уже не узнаю, что такое «армия драконов в молодости», почему «сорфит смаргивает глазами», а не иными частями тела, что значит словосочетание «разрешить чаяния», как может «продолжаться разгулявшаяся стихия», что такое «любимый мозоль», и что такое «слегка извивающаяся долина». Отлистал с полсотни страниц, но и там те же перлы, в каждом абзаце, чуть ли не на каждой строке... в подобном случае речь идёт не о художественности, не о развитии сюжета и создании образов, а о элементарном умении связывать слова.

Автору могу посоветовать только одно: немедленно приостановить литературную деятельность, обратиться в начальную школу в класс выравнивания и учить, учить, учить русский язык. Что касается меня, то я чтение этого автора прекращаю до тех пор, пока не узнаю, что три класса начальной школы успешно им окончены.

Специально выбрал наиболее поздний по времени написания рассказ. Хотелось посмотреть, не появиллось ли у автора чувство слова, говорят, оно вырабатывается при неторопливой, вдумчивой работе. Увы, заметных улучшений не появилось. Вновь видим фразы неграмотные и попросту анекдотичные: «встал, придерживая руками поломанные рёбра», «пересказать о действиях», «людей, стоящих возле него рядом» etc...

Что касается самого рассказа, то его попросту нет. Есть три слабо связанные сцены. В первой некто по прозвищу Гермес бежит, неся послание кому-то по прозвищу Облечённый Властью. При этом он обгоняет разных людей и в конце чуть не падает в пропасть. Потом он наблюдает, как один из бегущих по прозвищу Солдат дерётся с роботами и гибнет, спасая Гермеса. Потом Гермес приносит послание по назначению и, попав на тризну, принимается играть на некоем непонятном инструменте. Он лупит по нему руками и ногами, расшибая себя в кровь, и в результате извлекает дивную мелодию. Точка. Конец. Можно восхищаться.

У меня по прочтении этого произведения, сложилось впечатление, что автор, по незнанию своему перепутал фантасмагорию с бредом и ошибочно полагает, что таким образом написал нечто многозначительное.

Чрезвычайно слабый рассказ. Прежде всего, он не самостоятельный, такого рода пришельцев погибло на Земле бесчисленное множество. Их съедали муравьи, их накрывали стаканами и разве что булычёвская Алиса не дала бедным пришельцам сгинуть зазря. Последние тридцать лет этот мутный поток схлынул, но, как видим, не окончательно.

Но самое прискорбное, это катастрофическое неумение автора писать. Вот вам первое предложение рассказа: «Выпрыгнув из подпространства, корабль Хеба оказался на расстоянии орудийного залпа от своего врага». Что-то мне напоминает эта фраза... Ах, да: «Проезжая мимо вашей станции, у меня слетела шляпа«! Когда таким стилем пишет десятилетний малыш, с ним надо говорить осторожно, стараясь не повредить детскую психику, но ведь автору, когда он творил этот опус, было уже сорок пять лет! Пора бы уже научиться писать, или понять, что это не твоя стезя. Тем не менее, рассказ написан, и мы видим бесконечное разнообразие ляпов и ляпчиков:

а) паразитную звукопись («заБыВ ВруБить»);

б) канцеляризмы («сотрясение, напоминающее перемалывание»)

в) двусмысленности («погоня близилась»)

г) лишние притяжательные местоимения («близилась к своей развязке»)

д) совмещение штампов («погоня близилась к своей развязке»)... у погони развязок не бывает... Кстати, вы заметили, что ляпы от б) по д) включительно сделаны в одной фразе? И таких исполненных ляпов фразочек в тексте переизбыток.

е) скрытые повторы («возможность, то можно»).

ё) красивости («облик гигантской тарелки голубоватой планеты, на фоне которой с полицейской шхуны Пилпа вспыхнули беззвучные цветки выстрелов»)...

Можно было бы приводить всё новые и новые типы стилистических огрехов, и по каждому типу множить примеры, но, думается, достаточно. И без того ясно, что словом Юрий Иванович не владеет.

И, наконец, финал рассказа. С чего автор взял, что нанюхавшись инопланетной дури, дворовая шпана немедленно бросит курить и примется решать алгебраические задачи? Читателю сообщили, что это вещество повышает интеллект, но ведь это ещё ничего не значит. Интеллект вовсе не подразумевает интеллигентность. В конце концов, герой рассказа Хеб показан ограниченным хамом, и его розовые мечты не поднимаются над уровнем животных инстинктов. Или он сам остерёгся вкусить от похищенного сокровища? Скорей всего, автор попросту писал первое, что взойдёт в голову, и нимало не думал о том, что у него получается.

Единицы рассказ, конечно, не заслуживает, поскольку ничего дурного автор в виду не имел, но и выше двойки за него выставить невозможно.

В нынешнюю нестерпимую жару, наполенную сухими обманными грозами, вдруг встретить такое... Откуда автор узнал о наших бедах и как сумел настолько проникнуться ими?

А меня как угораздило прочесть рассказ именно в эту минуту?

Образ в рассказе найден гениальный! И только последний абзац, содержащий некую мораль, малость испортил впечатление. Не мне учить писателя, он знает лучше, каким словом закончить свою речь, жаль, что слово это оказалось не ко мне. Но всё равно, какой исполненный жизни образ!

Не люблю юга... Неестественная яркость, от которой заболеваешь через неделю, колючая неласковая трава, жара и ослепительное солнце, солёное море, которое утомляет хуже любой самой тяжкой работы. А люди зачем-то едут туда, рвутся... Может быть, я один такой урод? Но сейчас прочёл крошечный рассказик Астафьева и знаю, что я не один. Страничка правдивого текста легла прямиком на сердце и теперь не забудется до конца жизни.

И почему я не читал этого прежде?

Вызывает интерес и такой ещё разрез: какую оценку можно поставить произведению, которое знаешь наизусть и цитируешь постоянно, и в грустную, и в весёлую минуту?

Попробовал бы кто другой так написать, ничего не вышло бы, кроме натужных красивостей. Но Виктор Астафьев пишет без оглядки на читателя и критика, пишет, как привык жить, и у него получается правда.

И недаром этот кондовый реалист внесён в базу фантастики, потому что только истиный фантаст способен написать: «Зарницы, утерявшие громы в миллионолетней дороге», -- и при этом ни на волос не погрешить потив истины.

Есть такая штука: клише. Это что-то вроде конструктора Лего, применительно к литературе. С его помощью можно собирать различные рассказы и романы, не тратя ни грана собственной мысли и фантазии. Перед вами один из таких рассказов. Читатель увидит здесь акул буржаузного бизнеса, американских ястребов, итальянских мафиози, мракобеса-священника, -- короче, весь джентльменский набор политического памфлета советских времён. Причём, каждый из них на редкость туп и демонстрирует полное отсутствие фантазии. Впрочем, от детальки Лего ума и не требуется.

А нанизан весь этот конструктор на идею уэллсовской «Машины времени», недаром рассказ отнесён библиографами к межавторскому циклу «Послесловие к Уэллсу», о каковом цикле сам автор (Курочкин) в 1980 году, разумеется, и не слыхивал.

Вывод: Скучно, несамостоятельно и устарело почти сразу после написания.

Прямо скажем, странно видеть этот материал в базе Фантлаба. Извиняет только то, что литературный критик Шапошников впоследствии написал и пару статей о фантастике. Но здесь перед нами литературоведческая статья, рассчитанная на старших школьников, которую можно было использовать в качестве дополнительного материала при изучении курса литературы в 8-10 классах. Всё очень идеологически выдержано, снабжено цитатами из Энгельса и Добролюбова, и ни на шаг не отходит от понимания, рекомендованного школьным учебником. Навязшие в зубах «образы» и соцреализм, как высшая стадия развития литературы.

Те, кто вкушал сие блюдо в школьные годы, сразу почувствует на губах рвотный привкус. Что может подумать человек другого поколения, ей-богу, не могу судить.

Разумеется, библиография очень не полна, о чём сам составитель пишет в кратком вступлении, но и то, что сделано, представляет несомненную ценность, а если учесть время, когда всё это издано, то рука не поворачивается выставить составителю меньше десятки.

Вспоминаю этот рассказ всякий раз, когда мне надо выполнить по хозяйству какую-нибудь «мужскую» работу.

Это самое лучшее поизведение Джером К. Джерома, а возможно, и лучшее произведение всей английской юмористики. Юмор по настоящему смешной, но при этом лишённый какой-либо пошлости. Все события стопроцентно реальны, но поданы с такой стороны, что никакая фантасмагория не сравнится с этим реализмом. Концентрация смеха на единицу текста достигает здесь таких величин, что даже «Трое в лоде» не могут сравниться с этим небольшим рассказом.

Те, кто ещё не читал его... как я вам завидую!

Перед нами именно подражание, и по этой причине оно ни на что большее не претендует. Упражнение в стилистике, экзерсис, какие очень полезно писать, но ни в коем случае не рекомендуется публиковать. однако Чертков выступил с инициативой, Борис Натанович благословил учеников на подобное изложение, а читатель смотрит и не может понять, чем же это его накормили. В первом выпуске «Времени учеников» это, как мне кажется, одна из наименее неудачных вещей. Сергей Лукьяненко показал, что он «может». Но, честное слово, я бы поверил ему на слово, не читая этого текста.

Слабенький рассказик, полностью предсказуемый, тем более, что все мы читали в детстве сказку, герой которой летел на огромной птице и кормил её собственным мясом. Удивляет другое... даже в 1959 году прежде чем допустить потенциально опасное изделие к необученным пользователям, на него ставили «защиту от дурака». А тут -- ничегошеньки!

И ещё одно наблюдение, с высоты нашего двадцать первого века... Глеб Анфилов описывает далёкое будущее: биомеханизмы, туристические полёты на Луну и прочие прелести прекрасного завтра. Но при этом его герои пишут, макая перо в чернильницу! Представляю, как будут смеяться наши внуки, читая описания завтрашнего дня, сделанные нынешними фантастами!

Странные ощущения испытываешь, перечитывая этот рассказ. Он безнадёжно устарел, никакого психологического, социального или, хотя бы, приключенческого наполнения в нём нет. НФ в чистом виде. Сейчас дико читать, как Сеня Озорнов между делом, ничтоже сумняшеся, снимает психологические портреты зашедших в гости приятелей. В те времена никто и не задумывался о морально-этической стороне подобных экспериментов. Хотя, сам автор, наверное, о чём-то догадывался, ведь недаром его герой говорит, что «происходящее смахивает на вивисекцию». И ещё... В начале шестидесятых непременным требованием к научно-фантастическому рассказу было наукообразное «объяснение» происходящего. Герои фантастики становились в позу и начиналась нуднейшая и, как правило, безграмотная лекция. А у Глеба Анфилова читаем: «Опасаясь, что он пустится в объяснения...» Не пустился! Возможно, первый из советских фантастов, обошедшийся без этой нудиловки.

Вот за эту новизну вместо той тройки, что собирался выставить вначале, ставлю рассказу пять баллов. Читать его, пожалуй, не стоит, но знать, что такое было -- обязательно.

Один из лучших рассказов Александра Беляева: он и увлекателен, и написан пристойным языком. В детстве я попросту был в восторге. А вот образ беляевского любимца профессора Вагнера попросту страшен. Никакие нацистские преступники с этим мерзавцем не сравнятся. Замечательно развитие образа этого «великого» учёного: от мелкого пакостника, ворующего чужих собак в «Человеке, который не спит», до преступника, вызвавшего гибель цивилизации, в повести «Над бездной». И приделанная концовка образ этот изменить не сможет. Счастливый финал лишь подчёркивает неестественность концовки.

Но вот, что интересно... Александр Беляев много общался с крупнейшими учёными своего времени. Где же он подсмотрел этакий типаж?

Если бывает на свете гениальная сатира, то вот она. Святое убеждение, что мужик везде найдётся, ибо произрастает сам по себе подобно сорняку. И не менее святое убеждение, что он «обязан», а нам достаточно снисходить. А плюс ко всему, печальное осознание того факта, что мужик-то повывелся, а мы так ничему и не научились.

Истиная сатира не устаревает, не прокисает со временем, а словно хорошее вино, только набирает крепости. Ах, если бы она ещё исправлению нравов способствовала!

Выставил рассказу десятку за блестящий стиль и великолепно проработанные образы. Также сюда следует отнести знание предмета. Мне приходилось близко общаться с бомжами (так близко, как позволяет вонь от бомжа идущая), и могу сказать, что описания весьма достоверные. И даже когда Громов пишет, что цена за металлическую банку из-под пива -- 10 копеек, я ему верю. Значит, в Москве такие низкие цены.

А теперь буду ругать. Концовка меня изрядно разочаровала. Ведь пьют люди не из-за низкого IQ, а из-за неумения наполнить свою жизнь иным содержанием. Пьют не глупцы, а слабаки. А Александр Громов показал своего героя сильным человеком. И поэтому мне не верится, что он так просто сдался. И положение на социальной лестнице также зависит от IQ в самую последнюю очередь. Так что уважаемый автор в данном вопросе неправ.

Но рассказ всё равно заслуживает десятки.

Случилось так, что этот рассказ я впервые прочитал в 1965 году, когда по всей Европе шли чёрные снегопады. Это улетали по ветру наши чернозёмы, уничтоженные суховеями. По радио что-то врали про небывалую засуху, но все знали: это результат необдуманной распашки целины. Исчезли ковыльные степи, а взамен пришли пыльные бури. А в городах вместо обещанного изобилия появились километровые очереди у булочных. И в этих условиях читать исполненное фанфар повествование, как доблестные освоители земель растопили горные ледники, чтобы один единственный раз снять рекордный урожай! Помню своё мальчишеское чувство, когда хотелось схватить автора за грудки и кричать: не смей!

Теперь я знаю, что Георгий Гуревич был неплохим писателем, и лишь остоятельства загнали его в тесные рамки фантастики ближнего прицела. Знаю, но выставить этому рассказу больше двойки всё равно не могу.

Нестандартное решение, давно уже ставшее стандартным. Читатель привык, что главный герой, попав в Зону или лабиринт, напоминающий компьютерную игрушку, непременно выйдет победителем из самой сложной ситуации. Соответственно, авторам такое решение проблемы стоит поперёк глотки, и они пишут рассказы, в которых главный герой, преодолев множество стандартных препятствий, победителем не выходит. Далее всё зависит от таланта пишущего. Сумеет автор заставить читателя возмутиться или иным образом проявить свои эмоции, рассказ можно будет считать состоявшимся. Не сумеет, значит, автора постигла неудача. В данном случае, ощущение двойственное, уж болно проста оказалась главная ловушка. Тем не менее, рассказ приятный, прочесть его можно не без удовольствия.

Статья хорошая, интересная. Для начинающих авторов к прочтению обязательна. Хотя, честно говоря, я рассчитывал, что она будет более жёсткой и беспощадной. Всё-таки, автор один из самых научных, если не самый научный фантаст из ныне живущих, и ему должно быть больно наблюдать бесконечное коловращение стремительных домкратов.

Концовка хороша, а в остальном, слишком уж явно видно влияние гофмановского «Кота Мурра». И добро бы Александр Громов был первым, кто попал под это влияние, а то ведь рассказов, представляющих собой монолог кота, подобным образом рассуждающего о своём хозяине, пруд пруди. Скажем, «Тайны кошачьего племени» Галины Усовой... я, наример, уверен, что Александр Громов этого рассказа не читал, а сходство несомненное.

Конечно, понятно, что гористая и болотистая, заросшая лесами Европа была совершенно не нужна монголам, так что, разбив войска католических государств, монголы обложат побеждённое население данью, а сами уйдут в степи, как то было на Руси. И графы и епископы останутся графами и епископами, только ярлыки на своё правление будут получать в Орде. Но так приятно видеть испанских грандов с рабским ошейником, занимающимся дойкой кобылиц, что все исторические натяжки автору прощаются. Наталья Резанова сумела угадать невысказанные желания читателя и дать ту картину, которую так хотелось увидеть. За это -- высокая оценка и личная благодарность автору.

Не так много в наше время рассказов, которые активно улучшают настроение. Как написал один из рецензентов: «почитать и поулыбаться». А что ещё нужно для короткого рассказа? В своём жанре -- вещь почти идеальная.

О подобном шедевре нельзя говорить прозой. Только высокая поэзия может передать всю гамму ощущений...

Прилетели инопланетяне,

Приземлились прямиком в сарай.

И несчастные американе

В ужасе вскричали: «Ай-я-яй!»

Приходите, русские ребята,

Нам без вас явленья не понять,

Ведь в сарай он сел, а не куда-то...

Вместе будем головы ломать.

Изнутри уже долбают ломом,

И «радиацируют» порой,

Только русским это всё знакомо,

Нам же очень страшно, ой-ё-ёй!

Слышится «пульсация приборов»

И ползёт тяжёлый синий дым,

А снаряд огромный, словно боров,

В пламени разлёгся, нневредим.

Академик Колесов шагает

Прямиком по штату Мериленд.

Он одет в скафандр, и всякий знает,

Что сейчас наступит хеппи энд.

Я не расскажу, каков он будет,

Это каждый прочитает сам.

Вам мой вывод: «Бдительнее, люди!

Не уподобляйтесь дуракам!»

Всё-таки, Александра Меерова, особенно раннего, трудно назвать писателем. Язык бедный и блёклый, бесконечные, нудно-тягучие диалоги, вялое действие. С грамотностью тоже не всё в порядке. Когда герои стоят и рассматривают «кусочек биополя», заключённый в установке, читателя начинает разбирать нездоровый смех. Вызывают сомнения и представления Меерова о научном поиске: великий учёный проницает взглядом будущее, откуда ему диктуют готовые решения проблем. Честно говоря, мне такой подход кажется профанацией.

А вот сталинско-лысенковский разгром биологии показан честно и прямо, глазами очевидца. Нет ни замалчивания, ни излишней истерики. Вероятно это и есть самый большой плюс рассказа. К сожалению, этого недостаточно, чтобы текст стал художественным. Читать его для удовольствия не посоветую никому, рассказ давно устарел и представляет интерес лишь для историков фантастики.

Это очень хороший роман, жаль, что никто из выставивших оценки не читал его. В начале семидесятых, когда моя невеста писала диплом по творчеству Бориса Виана, я пытался читать этот роман, но понял лишь, что такой французский мне не по силам. В конце семидесятых, когда моя жена писала кандидатскую по французской литературе конца сороковых, начале пятидесятых, я не просто работал при ней машинисткой, я честно изучал творчество Виана, но хотя у меня была самая квалифицированная консультация, я ничего не смог перевести. Непереводимые каламбуры на каждой странице, в каждом абзаце, глубочайший контекст, который понятен лишь вжившемуся во французскую культуру читателю, игра слов, какой я не встречал нигде и ни у кого. Трогательная история умирающей Хлои теряется в картезианском контексте и вновь выныривает по закону силлогизма. Словесный выпендрёж переводчиков даже отдалённо не передаёт аромат романа. Книгу (все книги Виана) надо читать только по французски и непременно родившись французом. Остальным остаётся завидовать счастливцам.

Много слышал об этой книге, и вот теперь она попала мне в лапы. Этой ночью провёл над ней часа два (жара, не уснуть), сначала читал со всё большим отвращением, потом просто пролистывал. Дочитать не сумел и, конечно, никогда больше эту гадость в руки не возьму. Причём, у меня нет особых претензий к Терри Гудкайнду, насколько я сумел понять, он пишет проходную фэнтезятину без каких-либо претензий. Жвачка для скучающего обывателя. Всё заранее предсказуемо, разжёвано и, как говорят ныне, «не грузит». Подобный литературный силос востребован и было бы неразумно выступать против его существования.

А вот троих деятелей, которые перепёрли этот опус с инглиша на пиджин-рашен следует за их работу подвергнуть максимально жестокому наказанию. К русскому языку образовавшийся текст не имеет никакого отношения. Ляпы всех сортов и видов, по опечатки включительно. А ведь год издания книги 1995, к этому времени мутный поток системных перекладов схлынул, и можно было бы ожидать чего-то грамотного или, по меньшей мере не столь чудовищного. Однако, как явствует из библиографии, все остальные издания украшены всё теми же тремя именами. Оно и понятно, хороший переводчик за такую лабуду не возьмётся. Так что, выход тут один: Не покупайте, не читайте, а буде попадётся в руки, сразу несите в макулатуру.

Это был первый реалистический роман Герберта Уэллса, который мне довелось прочитать. И я открыл для себя писателя, перед которым меркнет его современник Голсуорси, который стоит на одном уровне с Диккенсом и Теккереем и является их продолжателем и последователем. Более поздние романы: «Блепингтон Блепский» и «Необходима осторожность» слишком сатиричны, социальная составляющая затмевает в них художественную сторону, а эта книга удивительно соразмерна. Тот, кто хочет составить правильное мнение о реалистической английской литературе XIX-ХХ веков, непременно должен прочесть реалистическую прозу Уэллса и, в первую очередь, «Любовь и мистер Люишем».

Какой, всё-таки, наивняк! Речь идёт не о первой части рассказа, там показаны мечты и воображаемые приключения десятилетнего мальчишки, там всё и должно быть наивно. А вот когда автор переходит ко второй главе: «И практика» -- наивняк начинает зашкаливать. Никогда исламский джихад не примет столь героически-красивых и одновременно дурацких форм. Автор напугалась сентябрьских событий 2001 года и, следуя ходульным рецептам, слепила страшилочку, которая устарела прежде, чем была напечатана. Как говорится, утром в газете, вечером в куплете, то бишь, в рассказе... а на следующий день -- только в макулатуру.

Вывод: Не читайте перед обедом не только советских, но и каких бы то ни было газет.

Екатерина Некрасова умеет писать, она великолепно владеет словом, сюжет нигде не провисает, портреты героев психологически достоверны. Казалось бы, можно ставить высокую оценку и всячески рекомендовать книгу к прочтению. Но при всех достоинствах, «Богиня бед» чрезвычайно злая, бесчеловечная книга, после прочтения которой остаётся мерзейшее ощущение. И это при том, что особой грязи, порнографии или садизма в тексте не заметно. Этакая, простите, странность, -- злобный талант.

И какую оценку прикажете ставить этому произведению?.. десятку или единицу? Пока ставлю пять баллов и оставляю за собой право изменить оценку в любую сторону. Но перечитывать книгу и сам не буду, и другим не советую.

Очень слабая повесть. Это одно из ранних произведений Павлова, словом автор ещё не владеет и выдаёт замечательные перлы: «Струя лекарства выбила ему глаз» или «Роджер направил пистолет на Пле и трусливо пригнувшись, протянул к нему дрожащую руку»...

Что касается сюжета, то он цельнотянутый у Стругацких. Помните, в «Стажёрах» глава, где действие происходит на рудниках, добывающих драгоценные камни? только действие перенесено из космоса под воду, и вместо психологизма, которым всегда отличались повести Стругацких, прописал откровенный трэш, со стрельбой и поножовщиной.

Грамотность автора также оставляет желать лучшего. Чудовищная стамегатонная бомба, зачем-то ещё напичканная изотопом стронция-90 и потерянная в мировом океане (как раз незадолго до этого американцы потеряли у берегов Испании атомную бомбу, и фантаст ринулся вдогонку за журналистами и фельетонистами), абсолютно невозможные медузы-мутанты, погложающие гамма-лучи (!) и прочие измышления малограмотного ума.

Теперь, когда памфлетная составляющая повести безнадёжно устарела, а приключенческая кажется блёклой на фоне профессионально сделанных современных боевиков, что осталось от текста? А, ничего. Если вы не историк жанра, можно не читать.