Весь рассказик написан ради блестящей последней фразы и только на ней и держится. В таких случаях, чем короче предыдущий текст, тем лучше рассказ. В целом рассказ получился не длинным (3 странички), потому и оценка высокая, но, как мне кажется, не мешало бы его сократить ещё на треть, заодно малость почистив текст. Тогда была бы безусловная десятка.

Читал этот рассказ ещё в рукописи, году, кажется, 1989. И надо же, запомнился рассказ. С тех пор тема была истоптана до неприличия. Но ведь Сергей Лукьяненко был одним из первых, кто коснулся подобной темы. Кроме того, это один из первых рассказов совсем молоденького в ту пору и ничуть не забронзовевшего Сергея Лукьяненко. И хотя рассказ слабоват, неопытная рука явно чувствуется, я выставил ему достаточно высокую оценку. Прочесть рассказ стоит хотя бы для того, чтобы видеть, как начинал работать будущий известный писатель.

Пять рассказов, никогда не публиковавшиеся под одной обложкой. Читать их можно в любом порядке, каждый рассказ представляет собой вполне законченное произведение. В цикл их объединяет даже не имя главного героя, мальчика, а затем (в последнем рассказе) взрослого человека Радима. В конце концов, в третьем рассказе имя Радим не упоминается, а во втором Радима вовсе нет. Рассказы прежде всего объединяет единство мира. Если внимательно читать, то можно заметить, что Берложки не так уж далеко расположены от Молочной Лужи. Их разделяет государственная граница и горный перевал. Но главное, это не география, а магия этого мира, медленно гаснущая, отчасти из-за того, что она изначально чужда миру, а отчасти по вине самих магов.

Пять разных рассказов создают в результате общую картину мира.

Басня в прозе. Даже мораль в конце имеется совершенно неприкрытая. Жанр каверзный, ибо автору чрезвычайно легко впасть в нравоучительную глупость. Лазарь Лагин сумел избежать этой опасности, доведя нравоучительность до абсурда. Только эта сокрушительная «наивность» автора позволила сказке дожить до нашего времени и не потерять звучания.

Убивать надо таких переводчиков. По немногим, случайно прорвавшимся чёрточкам, по сравнению с другими рассказами Шекли, можно предположить, что рассказ ориентирован на глубочайшее знание контекста. У нас этого знания нет. Но это полбеды. Беда, что этого знания нет и у переводчиков. Слова они произносят, смысл ускользает. В результате получилось то, что здесь пытаются обсуждать и комментировать. Уж лучше бы эти рукосуи не брались за то, что им не по уму.

Рассказ очень шеклевский: чёткий, логичный, беспощадный. Ирония переходит в ранг сатиры, не оставляя прекраснодушию никакой щелочки для самоуспокоения. Концовка, в общем-то ожидаемая, но это лишь сильнее подчёркивает безысходность ситуации.

И всё же, есть у рассказа один, не минус даже, а неизбежный для американского автора прокол. США со времён ГРажданской войны не воевали на своей территории, и сейчас автор молчаливо предполагает, что война будет вестись где-то, но не в Америке. Где-то будут гибнуть и воскресать солдаты, где-то траншеи будут переходить из рук в руки, а генералы, жирующие на солдатской крови, будут жировать и впредь. Повторюсь, не знаю, можно ли это называть недостатком, но то, что это недочёт, сомнению не подлежит. Впрочем, рассказ от этого хуже не становится.

Крошечный рассказик-перевёртыш, какие пишутся сотнями. Он был бы не замечен читателями, если бы его написал не Желязны, а кто-то другой. Но вот что интересно... Самый приём перевёртыша стандартной для фэнтези ситуации, переводит рассказ из области фэнтези в разряд фантастики. Вероятно, потому, что приём перевёртыша тоже стандартен, причём стандартен для НФ.

Нечасто работу составителя можно оценить в десять баллов, особенно, когда речь идёт об антологии фантастики, куда не входят ни произведения русских, ни произведения англо-американских авторов. Составитель оказался зажат в жёсткие тиски, но с честью вышел из положения. Книга не просто сборник разнородных рассказов, к ней прослеживается концепция, она сама по себе является произведением искусства. Пятый том украшает «Библиотеку современной фантастики», без подобной антологии наше лучшее собрание было бы неполным.

Неожиданно слабый рассказ со смазанной концовкой. Нет, язык, конечно, на уровне и за строкой угадывается больше, чем написано, но от Ольги Онойко ожидается нечто большее, чем добротно сделанное фэнтези.

Поместить этот рассказик в тематический сборник «Право на пиво», а потом надеяться, что никто не догадается, кому принадлежит монолог? Для этого надо быть очень наивным человеком.

Автор назвала свои миниатюрки «непричешутками». Так, собственно, и есть. Написано это хорошим языком и доставит удовольствие тем, кому нравится творчество Ольги Онойко. Если бы подобные «непричешутки» были написаны кем-то совершенно неизвестным, они, разумеется, не представляли бы самостоятельной ценности, несмотря на прекрасный язык автора. Но как дополнение к остальным произведениям Ольги Онойко, они очень даже хороши.

Всегда начинал читать сборники с предисловия, но статьи такого рода, бросал, не дочитывая. Для чего читателю, взявшему сборник в руки, заранее рассказывать, что он здесь прочтёт? Пересказываются не только сюжеты, но, словно в школьном учебнике литературы, разъясняется, что именно говорит автор своим произведением. После этого читать альманах уже не так интересно, флёр тайны с него сдёрнут.

Когда вам в руки попадёт 30 выпуск альманаха НФ, читайте повести и рассказы интересных авторов, а потом, так и быть, можно прочесть скучное предисловие.

Юмореска фельетонного типа. Умеренно забавно, но и только. Время ежеквартальных планов и невыбранных лимитов ушло, и рассказ стремительно устарел, поскольку кроме фельетона в нём и не было ничего.

Мутный рассказ. Зачем был нужен удар током, если, как оказалось, главного героя инициировали инопланетяне? Почему разумное, доброе и долговечное непременно должно делаться в полуобморочном состоянии? Почему пришельцы работают в частной шарашке, изготовляющей могильные оградки? Немного они там найдут людей, подлежащих инициированию. И, наконец, концовка. Опять инопланетчики контролируют нас, строго следя, чтобы никто лишнего не изобрёл. Надоело.

Написано всё достаточно пристойным языком, поэтому оценка целых 5, хотя, по сюжету надо бы меньше ставить.

Простенький безыскусный рассказик. Всё ясно и понятно с первых абзацев. Но игра слов, работа на каламбурах хороша, а если учесть, что весь рассказ невелик, то и вовсе получается соразмерная, приятно сделанная вещь. Прочесть можно не без удовольствия, а потом, через несколько лет, когда каламбуры забудутся, с тем же удовольствием перечитать.

Странное впечатление остаётся от рассказа. Сверхмогучая цивилизация Земли может спасти с обречённой планеты всего 50000 человек. Цивилизация, освоившая межгалактические перелёты, ведь нашей галактике подобная катастрофа в ближайшие несколько миллиардов лет не грозит. Вообще, столкновения галактик астрономия знает, но это очень медленный процесс, он занимает не годы, а миллионы лет, так что основная научно-фантастическая посылка оказывается несостоятельной. Точно также несостоятельна и нравственная посылка. Типичный случай поддавков: автор придумал искусственную проблему и героически её решает. А читатель -- героически читает.

В далёком 1965 году это предисловие читалось совершенно иначе, хотя и тогда спойлерные моменты вызывали неудовольствие. Сегодня рассказ Адриадны Громовой о творчестве Станислава Лема кажется чем-то анахроническим, но, тем не менее, и нынешний читатель может найти для себя нечто новое или попросту забытое о любимом писателе. Если попадётся в руки старый томик, не пропускайте предисловие.

А ведь правда, мне отец о жмыхе рассказывал! Не говорил только, как этот жмых попадал в ребячьи руки. Сейчас читаю и словно заново слышу те рассказы.

Неприятная миниатюрка. Довелось мне понаблюдать этих пьяненьких поэтов. И сколь бы правильные вещи они не изрекали, в их устах всё девальвировалось и становилось сущей ерундой. Тем более, что о сомнительном «положительном образе» автор нам ничего не поведал, кроме нескольких внешних чёрточек.

К стихам ЛЬва Вершинина можно предъявить много чисто формальных претензий, но одного у них не отнять: невероятной экспрессии и выразительности образа. «Все дороги, похоже, пройдены, Но коль Родину бьют под-дых, Остаётся тогда уродине Вся надежда на рядовых», -- раз строки помнятся, надо ставить высокую оценку.

Не раз приходилось слышать от любителей фантастики, что раз у Бориса Штерна есть «Производственный рассказ №1», то, наверное, должен быть и №2. Где же он? В ответ слышалось, что на то и фантастика; рассказ №1 есть, а №2 нету. Иногда, впрочем, говорилось, что есть и №2, но он никогда не публиковался, и, вообще, автор никому его не показывал. И уж совсем редко можно было встретить человека, читавшего этот рассказ. Погиб «Производственный рассказ №2» и след простыл.

Однако рукописи иногда всё-таки не горят.

В начале восьмидесятых годов, когда начали возникать первые Клубы Любителей Фантастики, а молодые в ту пору фантасты четвёртого поколения перезнакомились и подружились, благодаря Малеевским семинарам, возникла добрая традиция: дарить друг другу рукописи своих повестей и рассказов. Книг ещё почти ни у кого не было, а читать друг друга хотелось. Тексты неопубликованных рассказов хранились в личных архивах, передавались из рук в руки, читались, зачитывались и погибали не только в огне, но порой и вовсе неблагородным способом. Но иногда они умудрялись выжить и сохраниться, вопреки очевидности.

Вот передо мной рукопись потерянного рассказа: зачитанная до дыр, слепая, так что ни один сканер не разберёт. Но всё же это подлинная рукопись, хранящая следы авторской правки. Сижу, разбираю текст, перевожу в файловый вид. Думаю, что за публикацией дело не станет, а пока (уж простите моё хвастовство!) я единственный, кто знает, что случилось на заводе «Алитет» через год после удивительных событий «Производственного рассказа №1». Разумеется, человек не просто живший в ту эпоху, но и успевший поработать на производстве, скажет, что заводу должны были поднять план и срезать фонд заработной платы. Именно так всё и произошло: план повысили в три раза, а фонд зарплаты срезали вдвое. Теперь завод могло спасти только чудо. Каким оно будет, узнаете, когда рассказ увидит свет. А я скажу только, что рассказ написан фирменным штерновским языком, а атмосфера советского производства, казавшаяся странным реликтом пятнадцать лет назад, сейчас воспринимается как ещё одно фантастическое описание. Описание страны, которой больше нет, но в которой мы жили.

Никакой хорор, никакой самый кровавый триллер не сравнится по накалу ужаса с этим простым, сугубо реалистическим повествованием. Тридцать строк обыденного, как жизнь, кошмара.

Обыкновенная, человеческая жизнь. Страшная, пьяная, нечеловеческая. Обыденная. Сколько таких семей довелось повидать! И самое страшное -- дети, которые вырастают в этих семьях. Добрый Виктор Астафьев не показал, кто вырос из детишек Медвидевых, а ведь они обречены повторить родительский путь.

Стандартная ошибка начинающих авторов, живописующих нечто апокалиптическое или антиутопическое: автор играет сам с собой в поддавки. Если на планете, из-за которой идёт война, действительно уникальные залежи некоего «гафестита», без которого невозможно обойтись, то война будет вестись вовсе не теми методами и силами, как то описано в рассказе. А если этот гефестит никому на фиг не нужен, и война идёт только ради воровства интендантов, то вся пафосная концовка оказывается мыльным пузырём.

А в остальном рассказ написан бодренько, язык приемлемый, любителям остросюжетной прозы должно понравиться.

В этом рассказе журналист Дмитрий Биленкин затоптал писателя. Стандартные и совершенно неоправданные страшилки: выход из-под контроля военных систем, а в придачу к ним -- озоновые дыры -- всё то, что так активно пиарилось в начале девяностых. И как следствие, сам рассказ оказался написан при помощи журналистских штампов и больше всего напоминает рекламный ролик.

Серьёзная неудача хорошего автора.

Категорически не понравилось. Для пародии рассказ уныло серьёзен и слишком длинен. Как самостоятельное произведение, рассказ не состоялся, поскольку своего в нём и на полстроки не наберётся: «Да вы зайдите на любую свалку! Чем не Зона?» -- и всё. А ведь в рассказе люди погибают. Всерьёз. И не только Лукьяныч. Скажем, Галин знакомый парень, на чей скелет они наткнулись. И об этом так, между делом, как о чём-то несущественном. Нехорошо это...

И ещё... Вспомните рассказ Лукиных «Не верь глазам своим». Как постепенно авторы подводят своего героя к тому, что он оказался способен наступить на глаз, который смотрит на него. А тут... -- Глаза валяются? Топчи их, давай!

Чрезвычайно неприятное впечатление. От Кира Булычёва я подобного не ожидал.

Разумеется, самостоятельной ценностью рассказик не обладает. Он существует как отклик или, если угодно, пародия на навязшую в зубах вампирскую тему, а заодно и киберпанк. Забавный отклик. А что ещё надо?

Есть у Эрнеста Хемингуэя крошечный рассказик «У нас в Мичигане». Прочитать, сравнить... Наш ответ Хемингуэю.

Астафьев, конечно, пишет лучше; английский язык, особенно репортёрский стиль Хемингуэя, для подобных описаний не приспособлен. А в остальном?..

Правда, всё как есть правда. И лучше с тех пор не стало, стало только мельче и захудалее. Виктор Астафьев в 1982 году ещё мог восхищаться живой красотой, а ноне той красоты вживе не осталось, только в музее на поглядение. И напрасно январские морозы выстраивают по мелколесью инейные узоры; некому стало повторять их крючком и на коклюшках.

А то, как давалась эта краса последним мастерицам, читайте в рассказе «Кружево».

Всего-то семь строчек, а какая бездна контекста! Слепок поколения, того, что ещё ходило в трофейных куртках. Время уходит, и скоро понадобится многостраничный комментарий для желающих понять, о чём это вздыхает автор.

Написал две строки отзыва и тут же получил минус от кого-то из лаборантов. Значит, и впрямь народились уже читатели, которым требуется подробный комментарий к мимолётному воспоминанию Виктора Астафьева. Что же, вот вам комментарий.

Только что кончилась война, вернулись уцелевшие мужчины, и оказалось, что их куда меньше, чем женщин. Слишком многие невесты и жёны не дождались своих солдат. Каждый из вернувшихся, как бы ни был он побит и поранен, нашёл свою судьбу, но далеко не каждой из ожидавших, привалило это счастье. Недаром секретарь редакции даёт себе столь противоречивую характеристику: «Будь я не потаскан и свободен...»

Второе и главное -- странная фраза одинокой женщины: «Чаще печатайте на обложках вашего журнала виды нашей Родины, может быть, это поможет моему мужу вернуться ко мне». Кто-то недалёкий решит, что сбежал муж к другой женщине, благо, есть из кого выбирать. Но причём тогда виды Родины? Виктор Астафьев не тот человек, чтобы впусте слова черкать. По здравому размышлению, вывод может быть только один: не вернулся солдат с войны, и похоронка в дом не приходила. Вот и ждёт, не жена, и не вдова, ждёт и надеется. А на что можно надеяться по прошествии десятков лет? Уже вернулись те, кто попал в плен, а потом были загнаны сталинской охранкой в лагеря только за то, что в плену были. Теперь остаётся надеяться, что в сорок пятом испугался солдат возвращаться в советскую неволю, поддался на уговоры американцев, остался там, на Западе. Поэтому и просит женщина: Чаще печатайте на обложках виды нашей Родины, может быть, заболит от этих картин солдатское сердце, заноет душа, и он вернётся домой, к тем, кто ждёт его, надеясь вопреки всему.

В 1970 году такие вещи нельзя было писать открытым текстом, можно было лишь вздохнуть и сказать немногое тем, кто понимает без слов. А мне сейчас понадобился втрое больший объём, чтобы разъяснить это человеку, выставившему минус.

Авторский дуэт Карины Шаинян и Дмитрия Колодана. Оба автора умеют писать странно и находить необычные темы. Оба автора умеют писать хорошим русским языком, умеют создавать зримую деталь и рисовать живой портрет героя. И оба автора страдают одним и тем же недостатком: неумением строить концовку. Большинство из сольных произведений оказывается подвешенными в воздухе; они ничем не кончаются. Перейдя в разряд соавторов, авторы не потеряли ни одного из своих достоинтв, но, к сожалению, и недостаток также сохранили. Рассказ интересно читать, но затем читателя (меня, во всяком случае) охватывает чувство неудовлетворения. И это всё? Судя по началу, следовало ожидать чего-то непредставимого, но рассказ оказался спущен на тормозах. Хотя, читать было интересно.

Симпатичная страшилка, энергично написанная, вызывающая весь комплекс негативных эмоций, но не переходящая грани пошлости или любования садизмом. Любителям триллера должно понравиться.

Но вот, что следует отметить: одно неудачное слово может испортить всё впечатления от рассказа. Главная героиня -- Лидия, ради которой совершается преступление, за руку которой борются знатные дворяне, за которой ухаживал сам король, названа автором модисткой! Он бы её ещё прачкой сделал! А всего-то одно слово, которое автор употребил, не понимая его смысла. Искренне надеюсь, что слово будет исправлено и больше автор на подобные грабли не наступит.

Очерк, простой и бесхитростный. Правда, ничего, кроме правды. Читайте и знайте: так было. Кое-где, возможно, это и сейчас сохранилось, но уже ненадолго, общепит комерционализируется быстрей всех прочих областей. Не успел бы Виктор Петрович сделать затесь на память, так и забыли бы, как оно было ещё совсем недавно.

Трудно сказать, сколько вреда принесла эта книга, да и вообще пример литературной жизни и смерти Юрия Карловича Олеши. Следуя по пути спившегося классика, огромное количество небесталанных авторов тусовались в окололитературных кругах, жаловались на жизнь и объективные обстоятельства и ничего не писали. А ведь был и другой пример: Михаил Булгаков, обстоятельства жизни которого были ничуть не лучше, но который продолжал писать в стол, веря, что рукописи не горят.

Книга называется «Ни дня без строчки». Но ведь строчка в день -- это очень мало, чуть больше 12 страниц в год. Что было бы с русской литературой, если бы писатели следовали данному совету? В результате отрывки и кусочки, составляющие книгу, порой слабосвязанные, порой повторяющие друг друга, в целом оказываются неинтересными. Что-то вроде негатива: «Так делать не надо».

Фантасмагория на суперпрозаическую тему. Роман о строительстве фабрики-кухни и внедрении сети магазинов «Кулинария». Кавалеров ненавидит своего благодетеля вовсе не за то, что тот собирается лишить женщин радостей домашнего хозяйства, а за то, что тот имеет в жизни цель, что ему хорошо живётся, за то, что он поёт по утрам в клозете. В этой книге нет положительных героев, нет и отрицательных. Они все одинаково неприятны. В этом проявляется замечательный талант автора, но и главный недостаток книги. Её неприятно читать. Автор не нашёл себя ни в служении новому строю, ни в борьбе с ним, и его книга также оказалась подвешена между небом и землёй. Она стоит в русской литературе наособицу: знать её необходимо, любить -- почти невозможно.

Разумеется, имхо.

Рассказ слабо продуман. Магическое войско должно было разнести викингов в пух и прах, разве что те противопоставили японцам собственную магию, о чём в рассказе ни слова. Опять же, каким образом скандинавский флот попал в Японское море? Прошёл Северным морским путём? Или вокруг Канады? Или обогнул Африку и Индию? Отдельный кораблик могло занести, но, чтобы флот в боевых порядках? Не верю.

Есть в рассказе и языковые огрехи. «Глядя на каменное спокойствие братьев, мне становилось немного неловко», -- сразу вспоминается: «Проезжая мимо вашей станции, у меня слетела шляпа». «Вернулся с битвы» -- возвращаются с прогулки, а в случае войны, возвращаются ИЗ битвы.

В принципе, всё это исправимо. Жаль только, что за пять лет Альберт Гумеров не нашёл времени вычитать и исправить рассказ.

Вот от такой «счастливой» концовки переворачивает душу. Голь на выдумки хитра, выкрутились люди... но как вообще могло случиться, что вся страна попала в этакий переплёт, и что людям «стоила та рыбалка»?

По сути дела -- путевой очерк, каких миллион в каждом номере «Вокруг света», но каким языком это написано, с какой любовью к слову и миру! Читаешь неспешно и радуешься, что есть на свете такой мастер, что каждым словом душу переворачивает. И всё же... не выдержал автор до конца взятой ноты, свернул в обличительную публицистику, какую всякий журналюга может клепать. И тем испортил всё впечатление от гениальнейшего начала.

Конечно, сказанное -- моё личное ощущение. Дай бог, чтобы другие воспринимали концовку очерка иначе.

Когда мне году этак в 64 выдали в районной библиотеке этот роман, за моими плечами уже был десяток прочитанных фантастических книг, так что я понимал, какую чушь я читаю. С тех пор запала в память фраза: «Рёв погибающих познавателей заглушил грохот атомных взрывов». Каждый раз, встречаясь с глупостью несусветной, я вспоминаю этот рёв.

Блестящий рассказ! Только мелкие стилистические огрехи не позволяют выставить ему заслуженную десятку. Автор сумел придумать странный небывалый мир и людей, живущих в этом мире и остающихся людьми. Плюс -- концовка, вроде бы и не ударная, скорей лирическая. Но она ставит логическую точку на повествовании, органично завершая его. Такой рассказ можно перечитывать, и впечатление не будет ослабевать.

И ведь неплохо придумано и хорошо написано, но концовка всё испортила. Мораль, написанная прямым текстом, через отбойку -- это никуда не годится. Читаешь рассказ, и вдруг приходит автор и говорит: «А теперь я тебе, дураку, буду объяснять, о чём кино...» Нет уж, не надо. Я как-нибудь сам.

Рассказ о контакте. Начало очень напоминает «Дверь с той стороны» Владимира Михайлова, но автор быстро переводит сюжет на иные рельсы и делает достаточно оригинальный сюжет. Написан рассказ хорошим языком, действие энергичное, концовка неожиданна. Всячески рекомендую всем, кто любит космическую НФ.

Стихи очень слабенькие. Рифмы, размер, образ лирического героя -- хромает всё. Жанна Д'Арк, для которой победа важнее веры, в это я поверить не могу. Причём, скорей всего, сама автор так не считает, просто так повела строчка, и автор послушно пошла за ней. А вот одно из четверостиший:

Истекает столетьями

Время-река.

Но, как раньше, стиснув зубы,

Пробиваю я стены

из боли и зла.

Я уйду, но победу добуду.

Рифма река/зла, прямо скажем, не относится к числу сильных. Если судить по предыдущим четверостишьям, вторая строка должна звучать: «Но, как раньше, сти-иснув зу-убы». А когда героиня, стиснув зубы пробивает стены, возникает паразитный образ: девушка, пробивающая стены лбом... Лучше бы Маргарита Епатко эти вирши никому не показывала. Прочие стихи автора, выложенные в интернете, ничуть не лучше.

Перечитал «Тайну Тускароры» и спешно увеличиваю оцеку, выставленную по детским впечатлениям. Почему-то запомнилось совещание в обкоме партии, снисходительная уверенность героев в абсолютном преимуществе социалистического строя, и остро не хватало приключений под водой. Огорчён был, что белый студень так и не поймали, а тайн у Тускароры оказалось не одна. Теперь это последнее числю по разряду достоинств. Повесть достоверна, насколько может быть достоверной фантастика, написанная больше сорока лет назад. В конце концов среди учёных не оказалось ни шпионов, ни законченных негодяев. Александр Иванович сам был учёным, и знал, о чём пишет. Он много раз был с экспедициями на Курилах, и его описания точны и лиричны.

«Тайна Тускароры» -- одна из первых в нашей фантастике вещей, где подробно описано международное сотрудничество в области науки, причём безо всяких отсылок к политическому строю сотрудничающих стран. Хотя, конечно, смешновато читать, что главного американского океанолога зовут Рей Шекли.

Александр Шалимов был геологом, и он прекрасно понимал, что человечество непременно начнёт использовать богатства шельфа. Правда, предугадать современную делёжку океанического шельфа он не смог, наивно веря, что подводные богатства будут дружно разрабатываться всеми. Зато вспышку пиратства и создание международных станций он предугадал великолепно.

Разумеется, великолепные предвидения сочетаются с навными провалами. Так у подводных исследователей нет фотоаппарата, способного снимать на большой глубине. Учёные либо фотографируют через иллюминатор батискафа, либо делают рисунки. Но это претензия читателя XXI века, а герои Шалимова, люди не слишком старые, отлично помнят войну и некоторые даже участвовали в ней. Значит, действие происходит в 80-е годы прошлого века.

А в целом видим очень неплохую фантастико-приключенческую повесть, которая не слишком устарела за прошедшие десятилетия. Единственное недостоверное описание -- это совещание в обкоме партии. Ну не приглашали на подобные мероприятия лаборанток с исследовательских станций...

Читаю этот рассказ и думаю: экая фантастика! Попал человек ночью на старую вырубку и вышел оттуда, ориентируясь на свет ретрансляционной вышки. Не видал ты, Виктор Петрович современных варварских вырубок! Оттуда и днём-то не выйдешь, переломаешь ноги посреди рукотворного бурелома.

Наконец, что-то, что можно обсуждать, а не просто высмеивать.

Рассказ ещё несёт некую ауру, объединяющую творения окололитературных девочек, которые назначают сами себя повелительницами ада, чёрными властительницами, супервампиршами и прочей шелупенью, приятельниц и бойфрендов своих производят в деятелей тех же тёмных сил, после чего начинают «прикалываться», как и положено пацанкам препубертатного возраста. Анна Тьма не избежала этого в своих романах, но в данном случае, приколки отброшены, и мы видим попытку писать серьёзно. Во вторых, Анна любит своих героев, это заметно, и за одно это ей многое можно простить. И, наконец, иногда, очень редко, в тексте проскакивают живинки, человеческие слова. Хотя, впрочем, их приходится специально и мучительно выискивать.

Теперь о недостатках.

Недостаток первый: леность ума. Школьник, поднаторевший в изложениях и впервые пробующий писать сам, резонно рассуждает: У Гоголя (Стругацких, Роулинг) получилось хорошо. Напишу-ка я то же самое, и тоже будет хорошо. И он переписывает своими словами «Страшную месть» («Обитаемый остров», «Гарри Поттера»). И получается не рассказ, а потуги старательного школьника. Скажите на милость, зачем в этом рассказе цельнотянутая у Роулинг школа магов? Только для того, чтобы читатель плевался? (Впрочем, есть ещё и потребитель поп-арта, который увидав знакомое клише, возрадуется). На сюжет школа магов никак не работает и введена только в угоду моде. Подобная леность ума отмечает не только тексты о магических школах, но и о попаданцах, вампирах, и бла-ародных повелителях тёмных сил. Своё выдумать слабо, вот автор и хватается за модное.

Недостаток второй: нежелание или неумение работать с текстом. Я уже говорил, что живинки в этом мёртвом лесу приходится искать с микроскопом. А в основном видим штампы и бесконечные красивости. Плюс к этому -- весь набор типичных ошибок, избегать которых учат на любом ЛИТО. Мусорные слова, чудовищное количество притяжательных местоимений, однообразные повторы. «Свои невероятно фиолетовые глаза» в текстах Анны Тьмы встретились по меньше мере трижды (в романах и этом рассказе). В любом ЛИТО автора научат вычёркивать лишние «что» и «который», убирать ненужные прилагателные, избегать «стремительных домкратов» (в этом рассказе вместо стремительного домкрата имеется «заряженный гарпун». Можно догадаться, что автор имела в виду баллисту, заряженную гарпуном, но иже писах, писах).

Впрочем, прежде всего, Анна Тьма должна определиться, чего она хочет достичь. Если она хочет поставлять модную жвачку для заплывших мозгов и получать за это не слишком большие гонорары, то сойдёт и так. Если хочет достичь чего-то разумного, доброго и, хотя бы, не сиюминутного, то следует остановиться, задуматься и начать работу не над очередным опусом, а над собой. А потенциал для этого, как мне кажется, у Анны есть.

А пока смотрю на фразу, написанную без единого знака препинания, и гадаю, третье слово в предложении это существительное или глагол? -- «Когда он стих упал и заплакал выстреливший».

Не хочу сказать, что это очень плохо написано (по такому отрывку судить трудно), но это очень плохо придумано. Представьте картинку: лестница, густо засыпанная хлоркой, на этой хлорке лежит героиня, на ней сверху насильник с перерезанным горлом. Кровь густо заливает всю эту смесь. Представляете, какой след оставит героиня до самых дверей своей квартиры? И что, никто этого следа не видит? Потом героиня сообщает следователю, что ночью спала и ничего не слышала. А десятки свидетелей подтвердят, что этой ночью у неё был концерт и как раз в момент убийства она возвращалась домой. Спасти героиню может только тот факт, что для того, чтобы перерезать струной горло, струну нужно накидывать сзади. Впрочем, боюсь, это будет доказательством, что не парень пытался изнсиловать героиню рассказа, а она его. Вот это жесть! Жутики, жутики...

Ну а идея рассказа ясна и несомненна: насильникам следует рвать горло. И с этим я согласен.

Классифицируют читатели рассказ... мол, он религиозный, христианский, православный... А рассказ-то, на самом деле общечеловеческий. Рассказ о том, что можно строить с любовью, а можно бездумно закладывать динамит. И любовь ещё долго напоминает о себе, даже, когда динамит сделает своё дело. А конфессии... при чём тут они? Рассказ-то написан для всех людей, сколько их есть на свете, а не только для православных. Хороший рассказ.

Первый рассказ цикла, который мне решительно не понравился. Он так же хорошо написан, как и остальные рассказы, но есть в нём что-то глубоко неправильное. Желание иметь место под солнцем за так просто, злая зависть к тому, кто этого места добился. И убеждение, что юноша с губкой прав.

Есть эти звёздочки и на Новгородчине. Вот только со времени написания Астафьевым этого рассказа прошло 38 лет, и не осталось уже тех ждущих женщин. Идёшь через брошенные деревни, мимо развалин домов и видишь поржавелые жестяные звёздочки, среди кучи раструхлявившихся брёвен. Неужто это всё, что осталось от боли и славы народной?