Будь ты трижды великим писателем, невозможно одинаково гениально писать всё. Юмор не являлся сильной стороной Фёдора Михайловича, и в результате, «Пассаж в пассаже» получился в значительной степени натужным. Конечно, необходимо знать и эту сторону творчества Достоевского, но рекомендовать рассказ для непременного и внеочередного прочтения -- не стоит.

Нетрудно догадаться, за что критика тех лет ругала Вадима Шефнера. Как раз в это время Т.Д.Лысенко объявил о существовании межвидовой дружбы. А тут какой-то поэт пишет: «А под землёй -- борьба корней, Беззвучная война». Хотя на самом деле стихотворение не имеет никакого отношения к межвидовой борьбе. Оно о людях.

Выставляю десятки тем стихам Вадима Сергеевича Шефнера, которые знаю наизусть. Их будет много этих десяток. На стихи эти трудно писать аннотации и почти невозможно отзывы. Их можно просто помнить и читать в минуту радости и в трудную минуту.

Сотни и тысячи фэнтезийных томов умещаются в этом небольшом стихотворении, написанном семьдесят лет назад.

Задолго до «Земляничного окошка» Рэя Бредбери Вадим Шефнер использовал удивительный образ стекла, которое не может изменить мир, но изменяет наше восприятия мира.

Привычная для Александра Громова твёрдая НФ с грядущими социальными неприятностями. Александр Громов один из немногих по-настоящему грамотных авторов и потому он умеет поставить проблему серьёзно, так что в неприятное развитие ситуации начинаешь верить. Но, увы, концовка рассказа провисает. Моральный выбор героя кажется неубедительным, чересчур плакатным и, главное, поступок его оказывается совершенно бессмысленным. Вот он возвращается в Москву и... что дальше?

Но читать было интересно вплоть до предпоследней страницы.

Даже не верится, что это тот самый Фомичёв, что написал беспомощный рассказ «Дом престарелых». Конечно, при внимательном прочтении и здесь чувствуется некоторая сконструированность идеи, но то, как это сделано -- выше всех похвал. Противостояние одиночки и системы, игра в воров и полицейских для литературы очень не нова, но редко бывает, чтобы симпатии читателя были с обеих сторон разом. Обычно автор показывает, кто «наш», за кого следует болеть, и тем снижает накал действия. В повести Сергея Фомичёва деления на «белокурых друзей и рыжих врагов» нет. Пока читаешь главу, посвящённую «Пирамиде», симпатизируешь Герку, когда переходишь к другим главам, начинаешь сопереживать Дмитрию. В результате, провальных, скучных глав попросту нет. Правда, перед автором встаёт почти невыполнимая задача: рано или поздно повесть должна закончиться... как, на какой ноте? Кто-то может сказать, что автор в данном случае воспользовался беспроигрышным приёмом, выкатив из кустов рояль. Но это не так. Рояля нет, есть, скорее, то самое ружьё, что висит на стене в первом акте. Появлялось это ружьишко и потом, и, когда, наконец, выпалило, перепутать его с роялем стало невозможно. Да, концовка тоже отчасти искусственная, но ведь как сделано! И, если не препарировать повесть, а просто читать, получаешь массу удовольствия.

PS. На всякий случай, вдруг автор читает отзывы... Думается, повесть ещё будет переиздаваться, в таком случае следует исправить ошибку: водород получают не из гидрата лития, а из гидрида.

Стандартно написанный стандартный рассказ. Сколько их было, замученных бытом семейных пар... Сколько раз читали про случайные покупки на барахолке всевозможных волшебных вещей... И непременно у старушки, и непременно за смешную цену... И концовка тоже стандартная, ничего не дающая ни уму, ни сердцу.

А ведь всё могло быть совершенно иначе! Волшебинка-то придумана хорошо! Автору надо было всего-лишь немножко подумать о возможностях хозяйки сновидений. Что будет, если на полку поставить не одну книгу, а две? А если два десятка?.. А если поставить курс высшей математики? -- ведь это тоже книга. И в чём будет разница между книгой хорошей и плохой? А то создаётся впечатление, что для Олега Бубелы всякая книга состоит из набора приключений. Неудивительно, что такая «хозяйка снов» убивает. Была у автора возможность написать хороший рассказ, а оказался написан никакой. Очень жаль.

Редко бывает, чтобы я был недоволен краткостью изложения, но в этом рассказе, хорошо задуманном и неплохо написанном, слишком многое недоговорено. В результате остаётся чувство неудовлетворённости. Возможно, не хватает всего нескольких строк. Не исключаю, впрочем, что это мне лишь кажется. Но ведь никто из оценивших не выставил рассказу ни десятки, ни девятки.

Автор, взявшийся писать конину, с самого начала ставит себя в сложное положение. Жизнь киммерийца расписана по минутам, так что всунуть в неё сколько-нибудь масштабные события практически невозможно. А ненасытные издатели требуют непременно романов. Роман, описывающий один день из жизни Конана -- это был бы нонсенс, а выискать годик-другой для полномасштабных приключений уже неоткуда. Нику Перумову удалось решить эту проблему кардинально, так что конина отныне может писаться не десятками, а сотнями томов. Даже жаль, что проект исчерпал себя, и новые книги не появляются.

Что касается сюжета, то читатель найдёт множество сочно описанных битв, из которых (думаю, это понимают все), Конан неизменно выходит победителем. Имеет место некоторое количество повторов, но в целом Ник Перумов остаётся верен себе и читателя держит в напряжении.

Стилистически текст написан с минимумом ляпов, а художественных изысков в приключениях Конана никто, разумеется, искать не станет. Непритязательная вещица, позволяющая не без удовольствия скоротать вечерок. И ещё немаловажный факт. В отношении постельных сцен Ник Перумов всегда отличался целомудрием, так что если вы принесёте книгу домой, вам не придётся прятать её от детей.

Ну, хорошо, сказал автор, что свойства любого явления, рождённого в недрах биологической популяции, всегда распределяется по гауссиане, и, значит, 90% фантастических произведений не «полное дерьмо», как утверждает Старджон, а просто серость, обслуживающая непритязательные запросы некоего усреднённого читателя. И что, от этого легче стало? Неординарных произведений сколько было, столько и осталось. Данная статья в неординарные никак не попадает.

Прекрасный некогда прозаик Андрей Измайлов с каждым новым произведением становится всё более скучен и уныл. В данной повести из всего набора приёмов остался только бессвязный монолог, который автор выдаёт за поток сознания. Причём кому бы из персонажей монолог ни приписывался, это всегда авторский монолог, полностью лишённый индивидуальных чёрточек, характерных для конкретного человека. Все без исключения персонажи многословно и неряшливо мыслят, послушно ударяются в воспоминания, когда это требуется по сюжету, шизофренически пережёвывают одни и те же слова. И набор этих слов у всех одинаков, разве что Князь вставляет порой грузинские словечки. Достаточно ли этого, чтобы сделать текст художественным?

О сюжете. Некто по прозвищу Князь, грузин по национальности, руководитель советского государства в 1930-е годы (это совсем не то, что вы подумали -- Ха-ха! -- это, по мнению автора, обобщённый образ!) решает сыграть по переписке с бежавшим от большевиков чемпионом мира по шахматам. Князю помогает группа лучших мировых и советских шахматистов. А на случай непредвиденного проигрыша у Князя есть ещё один довод, о котором всякий догадается, прочитав название повести.

Собственно, всё... На политическую сатиру не тянет ни в коем разе, никакой иной эмоциональной или художественной нагрузки в тексте нет. Психология на нуле. Сюжет, как видим -- тоже на нуле. Что остаётся? Злоупотребление приёмами, отработанными так давно, что они превратились в штампы. Ах да! Есть ещё персонаж, единственный в повести носящий не искажённую фамилию. Один из гроссмейстеров живших в СССР в тридцатые годы имел фамилию Измайлов! Неужто упоминание забытого шахматиста было сверхзадачей автора?

Вымученный, психологический недостоверный рассказ, написанный в качестве иллюстрации к нежизненной, придуманной автором проблемке. Плюс -- концовка, один в один содранная с Бредбери. Впечатления остались самые негативные. Читать не рекомендую.

Блестящий рассказ, один из лучших в сверхкоротком жанре. Но, как обычно, есть претензии к переводчикам: Двар Эв и Двар Рейн -- наверняка это значимые имена, но для русского читателя подтекст пролетает мимо. Фредерик Браун в этом не виновен, а вот переводчики...

Сумел же автор заболтать микрорассказ до такой степени, что в середине перестаёшь понимать, что происходит, и кто что говорит. А ведь достаточно сократить рассказ на треть (с 6 до 4 тысяч знаков), и всё будет нормально.

Отличный рассказ. Есть некоторые претензии к стилю, но сейчас даже не хочется придираться. Станет автор чуть более опытным, вернётся к рассказу и за полчаса выправит всё. А вот герои выписаны замечательно. И концовка... Я не представлял, как можно выпутаться из ситуации, которую создал автор. Никакой внятной концовки у рассказа не предвиделось. Однако, автор выпутался и концовка у рассказа получилась вполне достойной всего остального текста.

Рекомендую не только любителям хорора, но и всем, кто любит раннего Крапивина.

Классики раскрыли эту тему полней и стократ короче: «Пилите, Шура, пилите».

Странно напоминать такое автору короткого рассказа, но в многоглаглании несть истины.

Не верю я в подобный контакт. Надумано всё до последней строчки. Ну хорошо, Ядовитый Мальчик -- инопланетянин, кто их, зелёных знает, что у них на уме. Но Никон откуда взялся, недоумок хренов? Такому не по космосу летать, а висеть где-нибудь вниз головой, в надежде, что от этого в голове прибавится.

По поводу стиля: Рассказ короткий, но заболтан до чрезвычайности. Прям удивительно.

Если бы электромагнитное поле обладало столь чудесным действием на человеческий организм, то электромонтёры были бы самыми здоровыми людьми на свете. К тому же, уже во втором рассказе мы видим, что Игорь Росоховатский не знает, что такое давление. Уж это-то в пятом классе проходят. А ведь рассказ, относится к твёрдой НФ; ничего, кроме научно-фантастической гипотезы в нём нет.

Представления Игоря Росоховатского о свойствах нейтрино -- самые дичайшие. То же самое можно сказать о методах синтеза ДНК (где-то что-то автор услышал о дубликации ДНК по методу Корана и расцветил этот процесс такими подробностями, что у читателя уши вянут). Но... в этом рассказе у Игоря Марковича впервые появляются не плоские марионетки, выполняющие функции персонажей. Здесь мы видим, пусть не слишком удачную, но попытку показать живых людей с разными судьбами и характерами. Плюс, не высказанная в лоб, но явно прослеживающаяся мысль, что наука представляет собой единый процесс, и разные люди из разных стран делают в сущности одно общее дело. Потому и оценка за рассказ поставлена высокая.

Есть у Ивана Антоновича Ефремова рассказ «Озеро горных духов» и прекрасная повесть «Тень минувшего». Влияние этих двух произведений отчётливо видно, когда читаешь рассказ «У лесного озера». Вот только у Игоря Росоховатского нет ни образования, ни научной смелости Ивана Ефремова. Да и степень таланта у этих людей различна. И там, где у Ефремова видим смелые предвидения, впоследствии блестяще сбывшиеся, у Росоховатского нет ничего, кроме набора безграмотных фраз. С точки зрения оптики «микроскоп», подобный тому, что образовался на озере, невозможен, да и таннственное излучение, более жёсткое, чем рентген, но практически безвредное -- чистый бред.

С точки зрения литературной... я только что кончил читать рассказ, но уже напрочь забыл, как там кого звали.

Слабенький рассказ писателя второго ряда. Представляет интерес только для историков жанра.

Рассказ состоит из двух частей. В первой кратко описывается поход исследовательского судна «Поиск» под командованием странного капитана, вторая часть представляет собой научно-популярный очерк, посвящённый методам омоложения человеческого организма. К сожалению, данные, которые приводит автор, по большей части не подтвердились, надежды на будущие открытия не оправдались. Гормональные методы омоложения не оправдали себя и в настоящее время оставлены наукой. Соответственно, обесценена оказалась и идея рассказа.

В 1962 году я воспринял этот рассказ на «ура» и даже перечитывал несколько раз. Но потом потерял охоту возвращаться к творчеству Игоря Росоховатского, и почти полвека книжка бесцельно простояла на полке. И вот, перечитал...

Твёрдая НФ, ни малейшей психологии, что отмечал ещё автор послесловия. Научная идея в чистом виде, иллюстрированная краткими приключениями. В таком случае следует ожидать, что уж научная часть будет на высоте. Как бы не так! Шестистраничный рассказик содержит десятки ляпов из всех областей знания, ляпов недопустимых не только сейчас, но и в то время. Плотность лунного грунта уже была известна, а значит никаких золотых и медных жил на Луне не может быть. Звук передаётся не только по воздуху, но и через человеческое тело, так что свои шаги человек слышит всегда. Безграмотно называть паразитарные макроорганизмы вирусами. Известняков на Луне нет и не может быть, это осадочные порода биогенного происхождения. Разветвлённые системы пещер на Земле созданы действием подземных вод. Как они могли возникнуть на Луне? И т.д. и т.п.

Замечательно поведение главного героя. Увидал что-то незнакомое и немедленно полез, желая потрогать руками. Учёный, блин. Разумеется, его едва не схарчили. Но уж зато потом он отплатил напавшим сторицей, убивая направо и налево.

Стиль автора характеризует фраза: «озирался, выкатив от напряжения глаза».

Четыре балла только из уважения к времени написания рассказа.

Во всём сборнике Игоря Росоховатского послесловие Кирилла Андреева оказывается, пожалуй, самой интересной и наименее устаревшей частью. Для своего времени послесловие это было весьма познавательно, к тому же оно совершенно лишено спойлеров и идеологических клише. Написанную полвека назад статью можно и сейчас рекомендовать, как образец такого рода работ.

Безнадёжно устаревший рассказ. Кое в чём он устарел ещё прежде, чем был написан. Всё-таки, в 1962 году методы промышленного шпионажа были достаточно развиты, чтобы руководителю крупной фирмы не приходилось лично проникать в лабораторию конкурента и прятаться там в шкафу. Идея о моделировании мозга умершего гения -- кому она сейчас интересна, если, конечно, не описана на уровне Стругацких («Свечи перед пультом»)? И куцая мораль, что не деньги решают всё... А чего ради, спрашивается, работает фирма «Пратт», зачем загружает заданиями механического гения? Задачи-то они решают чисто практические: реле с повышенным сроком службы...

Для своего времени очень неплохой рассказ, хотя, думается, и полвека назад специалисты смеялись над его НФ составляющей. Сейчас всё это полностью устарело, и авторская патетика не вызывает даже усмешки.

Игорь Росоховатский написал НФ-иллюстрацию к известному тезису Фридриха Энгельса. Время написания рассказа -- 1961 год, так что, простим автору его сокрушительную наивность. Но всё же, как представлю, что прилетят какие-нибудь инопланетные типы и, желая доказать свою разумность, начнут вырубать посаженный мною сад, то сразу хочется вступить с ними в такой контакт, чтобы больше не прилетали. Ну не могу я назвать созиданием рубку деревьев.

Чернушный рассказец, достойно завершающий депрессивный номер журнала «Полдень XXI век». Поначалу, когда мы видим четверых молодых и симпатичных ребят, читатель невольно проникается симпатией к ним. А затем оказывается, что эти четверо приехали зимой в лес собирать подснежный мох, содержащий наркотик невиданной силы. Собирают не для себя, на продажу... Затем начинается всяческая жуть, «расслоение реальности», как пишет предыдущий рецензент. При этом и невозможные события, и идиотское поведение главного героя с лёгкостью списываются на наркотический бред. Правда, главный герой говорит, что в жизни не станет есть эту пакость... -- но он много чего ещё говорит, так что верить ему трудно. Главное, не понять, какую литературную ценность имеет этот бред, чего ради он написан? Хорора не получается, ибо слово «наркотик» звучит в подсознании постоянно, так что троих парней и девушку уже не жалко. Прочие литературные направления вообще не имет отношения к этому тексту.

Затем следует никчемушный, совершенно лишний финал: «У-у! Не бред это был!» Ну хорошо, пускай -- не бред. А дальше-то что? В рамках концепции журнального номера -- всё понятно: ещё одна чернушная чёрточка, загоняющая читателя в петлю. А читателю это надо?

Словом автор владеет, а вот построение рассказа не выдерживает критики. Девятистраничный рассказик рассыпается на несколько слабосвязанных частей. В первой части герой признаётся в ненависти к телефону и рассказывает о причинах столь странной нелюбви. Поскольку у меня самого имеются подобные проблемы, то эту часть я читал с интересом и сочувствием. Затем в рассказ вторгается мистика, ибо, по мнению героя, только так можно уничтожить в нашем мире телефонию (герой Бредбери, помнится, обошёлся безо всякой мистики). Затем ситуация усугубляется описанием поединка внутри компьютерной игрушки, где, тем не менее, всё по-настоящему (ох, сколько раз приходилось читать такое!). И, наконец, следует окончание рассказа (7 строчек), никаким боком не связанное с заявленной темой. Короче, бузины в этом огороде более чем достаточно.

Книга Нины Катерли «Окно» стоит у меня на полке на почётном месте, так что я с радостью взялся за чтение семейного дуэта (Нина Катерли и Елена Эфрос, если не ошибаюсь, мама и дочка). Сразу оговорюсь, что с языком у соавторов всё в порядке, всё-таки, потомственные литераторы, Катерли в третьем, а Эфрос в четвёртов поколении. А вот в остальном чтение доставило массу разочарований.

Прежде всего, речь пойдёт о владении темой. Уже в первом абзаце нас предупреждают, что знания авторов на нуле. Директор магазина «Мясо-бакалея» -- что за диво? Не было таких магазинов нигде и никогда. Были «Мясо-гастрономия». В бакалейный отдел выделяются продукты с мясом несовместимые: хлеб, крупы, сахар, кондитерка. Им требуются отдельные складские помещения, отдельные подсобки, отдельные прилавки в торговом зале. Такое было только в крупных гастрономах и универсамах. Дальше -- больше... Громушкин-старший, директор этого фантастического магазина: «Не воровал. Кусок мяса или гусь домой -- не в счёт, такое разрешалось и рядовым продавцам». Ха-ха-ха! Да за пачку чая, пронесённую мимо кассы, продавец вылетал по статье. А спереть гуся -- это уже уголовщина. Директоора блюли свой интерес и требовали от продавцов неукоснительной честности. Зато несколькими страницами позже Громушкин-младший «попался на обвесе покупателей, чуть было не завели уголовное дело...» -- обвес является административным нарушением, максимум, что грозило виновному -- увольнение с формулировкой: «нарушение правил советской тоорговли».

И подобных ляпов в тексте не счесть. Проще сказать, что ни одной верной черты реальной торговли советских времён мне обнаружить не удалось. Впрочем, возможно я, как бывший торговый работник попросту пристрастен и придираюсь к авторам. Но вот Громушкины разживаются машиной времени и принимаются ездить в прошлое, ровно на сто лет назад и там отдыхать на берегу речки, купаться и загорать. Постойте! До Питера тридцать километров, две версты до крупного торгового села, и отдыхающих никто не заметил? Бережок речки не выкошен, скота никто не пасёт, в лесу не собирают ни грибы, ни ягоды, ни хворост? Да уже через пару недель весь околоток толковал бы о непотребствах, творящихся на сельских угодьях. Мир сыщиков не держит, а про всех знает, а самый целомудренный купальник середины ХХ века в 1883 году посчитали бы верхом разврата. И было бы наше семейство доставлено к становому, и кончились бы уикенды весьма плачевно. Что делать, представление о дореволюционной жизни у соавторов находится на уровне песни «Конфетки-бараночки». Громушкины отправляются в село. «А там как раз базар! И чего только нету. И мёд в бочонках, и свежайший творог, и сметана: поставишь ложку -- не упадёт! А окорок!» А известно ли уважаемым дамам такое выражение «копить молоко к торговле»? И сколь свежайший творог при этом получается. Известно ли, что от одной коровы бывает либо вкусная сметана (тогда творог будет «тощим»), либо хороший творог (тогда сметана станет горчить). А Громушкины купили всё у одной торговки. И окорок деревенские коптили, когда не было соли, чтобы сделать настоящую солонину. Был этот окорок чёрным и таким твёрдым, что хоть топором руби. Кстати, почему мёд в бочонках? -- как его оттуда доставать? Я откачивал мёд из сот меньше двух недель назад, и ответственно говорю, что мёд хранят в кадушках или корчагах.

Впрочем, возможно я, как деревенский житель, пристрастен и придираюсь к авторам.

Но вот Громушкин-младший начинает торговлю ворованными в XIX веке иконами. И в устах искусствоведа звучат слова «Рублёвская школа». Помилуйте, этот термин -- новодел последних двух десятилетий, никакого искусствоведческого смысла он не имеет. Школы иконописи на Руси определялись не именами иконописцев, а местом написания. Кстати, в 1983 году иконы XVIII-XIX веков не слишком ценились, так что и здесь авторы в пролёте. Не мешало бы также поинтересоваться, какие методы датировки икон существовали в ХХ веке. А то: «Смотрели, обращая внимание даже на обратную сторону». Что на обратную сторону смотреть? -- левкос и есть левкос. А вот на торец -- смотреть обязательно. Зато когда Витёк вытащил самую главную из похищенных икон, пришлый искусствовед мигом её опознал и «быстро-быстро заговорил о какой-то неимоверно ценной Богоматери чудотворной, которую ищут уже больше века, -- не то уничтожили большевики, когда жгли храмы, не то похищена грабителями...» Оставим в стороне волшебного искусствоведа, спросим, откуда взялись большевики в 1883 году? «Вечно лысый и вечно живой» в ту пору был «маленький с кудрявой головой». Но тут уже ничего не поделаешь, большевики и КГБ, согласно Катерли и Эфрос, причастны ко всему.

Уф, устал, хотя можно было бы продолжать и дальше. Однако, хватит, переходим к построению сюжета. Повесть распадается на две, практически не связанных части. В первой части Громушкины старший и младший при помощи машины делают свой маленький бизнес, разной степени криминальности. Сюжетно всё это ничем не кончается, начинается вторая часть, никак с первой не связанная.

Чуть не забыл... у Громушкина-старшего, кроме сына Витька, есть ещё дочка Юля, которая стала историком. Во второй части она ездит в 1975 год, где вступает в переписку с неким пожилым писателем. Письма они бросают в дупло старого дуба. Так и тянет процитировать школьное сочинение: «Дубровский сношался с Машей через дупло». Вторая часть почти нацело состоит из этих писем, переполненных проклятиями в адрес КГБ. Суть переписки -- выяснить, был ли старый писатель стукачом или нет. Вероятно, здесь зашифрована какая-то реальная, но давно заплесневелая история. Расшифровывать её у меня нет ни малейшей охоты. Героине также ничего не удалось разнюхать.

Следует отметить, что вторая часть написана правильным, но до предела суконным языком. Не удивлюсь, если окажется, что первую часть писала мама, а вторую -- дочка. Особенно дёрнула меня фраза, что Заставский «служил на Ленинградском фронте». На фронте не служили, а воевали. Служили в тыловых частях, подальше от передовой.

Вторая часть также ничем не кончается. Переписка обрывается едва ли не на полуслове. Всё, конец...

Нет, не конец. Есть ещё эпилог, занимающий две странички. Витёк Громушкин, уехавший в Израиль, хотя весь его бизнес основан на оставшейся в России машине, ненадолго возвращается на родину, садится в машину, а та вдруг заносит его в будущее, в 2020 год. А там, куда ни глянь, всюду бегает кровавая ГэБня в чёрных масках. Что там есть ещё, авторы не сообщают, зато прямым текстом следует вывод: «валить надо из этой страны». Валить куда угодно, лишь бы подальше и поскорей.

Странное дело, я -- демократ до мозга костей, можно сказать, единочаятель Нины Катерли и Елены Ефрос. Почему же мне так противно?

Непонятно, о чём рассказ... что не следует уступать места в общественном транспорте старухам и беременным женщинам? И вдвойне непонятно, почему колеблется рассказчик, ведь он знает, что через месяц его любимую зверски изнисилуют, а возможно, и убьют, а согласившись на обмен, он может её спасти.

Всё бы хорошо, но Дмитрий Биленкин написал рассказ на эту тему лет на двадцать раньше Юлия Буркина. А поскольку это рассказ-ситуация, то ситуацию повторять бы не следовало. Кроме того, маститый писатель Буркин делает типичную ошибку начинающих: корабли землян бороздят галактику, существуют поселения на планетах других звёздных систем, а на Земле продолжается ХХ век, ездят такси и электрички, мама вручную стирает бельё, и на веранде в патроне без абажура болтается электрическая лампочка.

Рассказ не детективный, а скорей криминальный. Автор рассказывает о судьбе наёмного убийцы, который по глупости слишком любил распускать язык. Но сам сюжет настолько надуман и нежизнен, что хочется отнести рассказ даже не к фантастике, а к сюрреализму.

Исполненный физиологических подробностей рассказик о силе материнской любви. К сведению автора: на месте вырванных во время пытки ногтей довольно быстро вырастают новые. Все остальные подробности пыток и казни даны на том же уровне достоверности. Что касается психологии персонажей, то о ней лучше не вспоминать вовсе, как не вспоминает о ней и сам автор. Весь рассказ построен по принципу: «Надо же, что случилось!» Ну. случилось... что мы в фантастике телепатии и телекинеза не видывали?

Написано неплохо, но очень наивно и совершенно бездоказательно. С политэкономической частью, занимающей пару абзацев, согласиться можно: там, где ничего не нужно, ничего и не будет. А вот социологические утверждения автора как есть беспочвенны. С чего бы полностью самодостаточным магам образовывать какое бы то ни было общество? Какие-то отмирающие реликтовые образования, наверняка будут, но уж никак не то, что живописует Контровский.

Этот отзыв в три строки был написан в сентябре 2011 года. И вот сейчас, в июне 2018 года я перечитал эссе и подумал следующее: Ведь со времени издания статьи прошло 12 лет, детям индиго, на которых возлагал надежды автор, пора бы повзрослеть и проявить себя во всей красе. Но отчего-то их не видно. И новая волна в фантастике должна бы вздуться девятым валом, однако, нет, всё спокойно и чуть заметно журчит. Полезно бывает посмотреть, как сбываются предсказания фантастов. Недаром, те, кто поумней не занимаются этим неперспективным ремеслом.

Типичный образец петербургской прозы. Неспешное повествование, прекрасный русский язык, ёмкий, хорошо прописанный антураж. Читаешь и радуешься. А потом, перевернув последнюю страницу, недоумеваешь: что, собственно, за историю нам рассказали только что? Из прочитанного не следует никакого вывода кроме одного: мы живём в странном городе, где просто так, безо всякой видимой причины случаются удивительные и непонятные вещи.

Отличный рассказ, хорошо написанный и с глубоким подтекстом. Но при чём тут Ктулху? Неужто нельзя было найти другую причину для экстремальной зимовки? Не могу понять, зачем автору понадобилось пастись на столь истоптанной площадке.

Торопливость -- вот беда автора. И, как следствие, незавязанные сюжетные линии. Бродячий жонглёр, фигура непременная для условно средневековых рассказов, появляется, чтобы произнести несколько сентенций, и исчезает, никак не играя в конце. Концовка вообще оказывается неподготовленной всем течением рассказа. В результате хороший, качественный текст производит крайне сумбурное впечатление. Как будто заглянул автору через плечо и читаешь намётки, сделанные для самого себя, план ненаписанного рассказа.

Эх, если бы не этот дурацкий Ктулху, какой был бы замечательный рассказ! Автор, видимо, и сам понимает, что Ктулху здесь совершенно не нужен, и заканчивает рассказ прежде, чем фантастический монстр реально вступает в действие. В результате текст неожиданно обрывается. Обидно... Но и так -- читал с неослабевающим интересом.

На самом деле перед нами очень сильно переработанный рассказ «Тёмный глаз», опубликованный ещё в 1983 году. Когда-то этот рассказ очень понравился Доре Борисовне Колпаковой -- редактору книги «Храбрый сон», куда вошла детская проза Святослава Логинова. Дора Борисовна хотела включить в сборник и рассказ «Тёмный глаз», хотя сам автор считает его устаревшим, да и не слишком удачным. Тогда Святослав Логинов предложил переписать рассказ заново. В новом рассказе остались прежние герои: рассказчик, тётя Клава и девочка Надя. Осталась идея -- избавляться от обид и неприятностей, отправляя их под землю. Полностью исчезла вся «научно-фантастическая» часть, зато оказались усилены сказочные мотивы. Кроме того, рассказ оказался сокращён вдвое, что, как мне кажется, пошло ему на пользу.

Традиционный для микрорассказов приём перевёртыша. И, к сожалению, такое сокрушительное незнание реалий того мира, который автор взялась описывать, что ни о каком реализме не может быть и речи.

Конечно, Юстина Южная не Голсуорси, и не Уэллс; при чтении рассказа заметно, что перед нами всего лишь стилизация под литературу Викторианской эпохи. Но стилизация вполне приличная, так что рассказ можно смело рекомендовать любителям семейных хроник.

Перед нами не рассказ, а самая примитивная форма народного творчества -- быличка. Такие истории рассказывает каждый, они ни к чему никого не обязывают, не несут никакой идеи, но позволяют узнать, какие суеверия бродят в данном обществе. Слушатели быличек (а обычно их рассказывают знакомым) согласно кивают и говорят: «Надо же... Бывает...» Вот и мне остаётся сказать скучным голосом: «Надо же...»

И кто же это так комплектует экипажи космических кораблей? Семейный мужик в самом расцвете сексуальной активности и двадцатидвухлетняя красавица заперты на двухместном звездолёте и отправлены в многомесячное путешествие... разумеется, концовка будет такой, какую задумал автор. Ну а после того, как рассказ прочитан, и читатель малость похихикал, в голове возникает следующая картинка: прошло около суток, копии Стива, Натальи и кота Манфреда проголодались и за неимением другого рациона начали жрать друг друга, причём, первыми, судя по всему, начнут многочисленные Манфреды. Картинка получается вдохновляющая...

Ох, уж эта память человеческая! Вот первые строки рассказа Елены Ворон: «Начало девяностых. Перестроечная нищета. Талоны на мясо.» А вот у меня в руках эти самые талоны, не отоваренные когда-то... 1988 год. А в начале девяностых талонов уже не было, были другие несчастья. И о перестройке после августа 1991 никто уже не говорил.

А в целом рассказ не понравился из-за штампованной слезливости и, главное, своей основной мыслью. Так или иначе, из глубокой ямы начала девяностых мы выбрались сами, без помощи инопланетной армии спасения. Догадываюсь, что автор хотела сказать, о необходимости сохранять человечность даже в самых ужасных условиях, но сказала-то она совершенно другое. Значит, рассказ плох.

Поскольку данный сюрреалистический отрывок включён в антологию, посвящённую котам, то появление в тексте Кота в сапогах, Кота учёного, котов Бегемота, Леопольда, Матроскина и Базилио -- вполне оправдано. Заодно можно оправдать упоминание некоторых персонажей, связанных с перечисленными котами. Но при чём тут Карлсон (ни фру Бок, ни кошка Матильда в тексте не упомянуты) или, тем более, нос маиора Ковалёва?

И, главное, литературный бред, представленный Александром Смиром, оказался несколько затянутым, так что, под конец стало откровенно скучно. Раза бы в два покороче...

Совершенно бессвязная зарисовка, не несущая никакого подтекста, так что в классификаторе невозможно указать основные характеристики произведения. Для притчи текст неоправданно пуст, для сказки -- бессюжетен. Концовка и вовсе из другой оперы. Только и есть радости, что текст очень короткий.

С времён кота Мурра, кто только в мировой литературе не писал от имени котов, не заставлял их вести дневники и писать письма! Браться за такую тему можно только если автору есть, что сказать читателю. Катерине Файн сказать нечего. Просто у госпожи Файн в Питере есть кошка, а на курорте в Египте она увидала кота и подумала: «Вот бы их познакомить...» Всё, рассказ закончен. Зачем он написан, зачем опубликован -- неведомо.

Уже не первый раз наталкиваюсь в американской фантастике на ситуацию, когда доблестные космопроходцы не могут различить разум у существ хотя бы в минимальной степени не похожих на них. Тенденция, однако...

Всё-таки, ранние рассказы Силверберга страдают одной и той же болезнью... Высасывается из пальца некая неестественная проблема, следом придумывается столь же искусственное решение этой проблемы, и всё выдаётся на гора в виде рассказа. Разбирать ляпы и несостыковки этого произведения попросту не хочется. Единственное достоинство -- общий гуманизм автора. Спасибо и на этом.