«Когда б вы знали, из какого сора...» Первый рассказик Пелевина... Растрёпанное повествование, байки ни о чём. Обычно такое самопальные авторы выкладывают в интернете и потом гордятся своим писательским статусом. А гордиться-то нечем, как есть пустой рассказ.

Непревзойдённый образчик чёрного юмора. Вроде бы автор рассказывает невесёлые вещи, но смешно чуть не до колик. «Ваша Эми машет сегодня хвостиком на небесах, вспоминая о вас». Представляю, каково ежегодно получать такую открытку. И ведь главное, что адресат ни сном, ни духом не заслужил такого письма.

Всё правильно, красиво поступил Владимир Иванович. Но если прочитать не просто отрывок про бумажных лягушек, а весь рассказ, то увидим, что на следующий день непреклонного пенсионера увезли на скорой в таком состоянии, что могли бы и не довезти. Вот и думай после этого, как поступать. Может быть, складывать лягушек из чего-то другого, а не из выписанных рецептов?

Это уже непременный момент: если речь идёт о детях, следует написать, как они накосячили на кухне. И Мишкина каша, и курица, мытая с мылом, а теперь, вот пирог, испечённый чуть не на чистой соде. Наверное, считается, что это смешно. Не стану врать, будто мой первый пирог был безумно вкусен, но такой дурью заниматься, как эти две Люси, мне в голову не приходило. И сейчас я с тоской смотрю на рассказы Ирины Пивоваровой. Хорошо, что в детстве я их не читал. А то бы, по совету Капниста, духом возмутился, зачем читать учился.

Автор несомненно умеет и писать и пугать. Пугать получается особенно хорошо. А вот с построением сюжета не всё ладно. Очень уж вовремя бедный студент встретился с урядником Мазохиным, а того пробило на воспоминания. И странным кажется, что не нашли пропавшую Глашу. Мир сыщиков не держит, а про всех ведает; сиделки, что дежурили у Глашаной постели, молчать не станут, всем по секрету раззвонят, какие трансформации с женщиной происходили. И в такой ситуации урядник первым делом устроит досмотр мясниковского дома. Невозможно такую вещь держать в секрете. Ближе к концу количество несостыковок всё увеличивается. Но страшно. И вдвойне страшно от бессмысленности происходящего.

Майкл Фрейн описывает мертвящее действие на человека самодостаточной бюрократии. Поставленная задача автором выполнена полностью, но именно поэтому мертвящее действие системы выплеснулось сквозь страницы и обрушилось на читателя. Нельзя сказать, что роман скучный, но он до предела тоскливый. Единственные живые страницы — описание самопального литератора, пробавляющегося сочинением хвалебных рецензий на собственные задуманные, но ненаписанные романы.

Хорошо, что я не ставлю оценок переводным произведениям, а то бы сейчас сидел и мучился, не зная, что поставить.

История Жанны Д'Арк — один из самых драматических и интересных моментов в истории Франции под пером Шиллера превратилась в слюнявую романтическую придумку. Судьба ведёт непобедимую воительницу, волей небес поднятую на невиданные высоты. Но всё это происходит только до тех пор, пока девушка не влюбилась, причём влюбиться ей пришлось непременно в английского военачальника, какового в реальности не существовало. Взялся читать великое произведение великого автора, а обрёл пошловатую романтическую историю. Да, конечно, драма написана в 1801 году, но к сегодняшнему дню она устарела катастрофически.

Дмитрий Васильевич Григорович в основном проявил себя как автор физиологических очерков. Жанр этот достиг наивысшего расцвета под пером Григоровича и довольно быстро сошёл на нет, оставив несколько блестящих образцов, таких, как «Очерки бурсы» Помяловского, «Нравы Растеряевой улицы» Успенского или «Петербургские шарманщики» того же Григоровича. Формально «Гутаперчевый мальчик» не является физиологическим очерком, тем не менее, он знакомит просвещённого читателя с совершенно незнакомой ему страницей русской жизни. Сюжет повести минимален, но сначала читатель видит, как живётся «в людях» сироте, оставшейся без попечительства родных, а затем кратко и жёстко описываются нравы цирковой жизни. Акробаты в ту пору работали без страховки, и каждый из них ежедневно рисковал жизнью. Отсюда и холодная привычка к смерти. Никто сознательно не гробил ребёнка, хотя падение с шеста было бы не опасным, если бы внизу стоял человек, да тот же клоун, который страховал бы неопытного артиста от падения. Но никому просто в голову не пришло сделать это. Сюжет, как и полагается в физиологическом очерке, оканчивается полным безразличием, лишь девочка, которую читатель видит впервые, кричит: «Ай, мальчик!»

Закономерный этап развития русской литературы. Повесть не обязательно любить, но её необходимо знать.

Несомненно, сказка написана под сильнейшим влиянием Гоголя, но всё же, Одоевский — не Гоголь. Сказка забавна, но не более того. Говорят, если долго смотреть в бездну, однажды бездна посмотрит в тебя. А если очень долго играть в карты? Иван Богданович доигрался, карты сыграли в него. А вывод? Вывода-то и нет.

Мистика в духе направлений, модных в конце XVIII века. А если учесть, что повесть написана в 1837 году, то просвещённый автор не то, чтобы смеётся, но слегка подсмеивается над высокопарными рассуждениями своего героя. Конечно, на дворе рационалистический XIX век, но экзальтированные дамы ещё долго с восторгом будут читать подобные сочинения, ужасаясь смертельной пропасти, на краю которой очутился лирический герой. Тем не менее, бульонные ванны помогли, герой не умер и не окончил дни свои в жёлтом доме. Конечно, гораздо лучше бульонных ванн помог бы душ Шарко, но он в ту пору ещё не был изобретён.

А вот ошибки, которые Владимир Одоевский разделяет со своим героем, обусловлены неразвитостью чувств того времени. Любовь представляется как непрерывный истерический припадок, она умирает в момент соединения любящих, и смерть есть лучший исход любви. Читайте «Ромео и Джульетту» или «Страдания юного Вертера». Нужно было обладать гением Гоголя, чтобы описать старосветских помещиков, сумевших сохранить чувства до старости. Благоразумный герой Одоевского живым прошёл через теснину любви, под конец повести он женат, вовсю изменяет жене, которая воспринимает это как должное (ведь не с дворянками же он путается, а с крепостными девками, с которыми не может быть высоких чувств), выпивает с соседями, а то и в гордом одиночестве. Короче, полностью оскотинился. Альтернативой этому состоянию может быть лишь сумашествие и смерть.

Страшненькие картины рисует нам русский романтизм.

Начал читать рассказ и был крайне недоволен. Стивен Кинг лезет из каждой щели: маленький городок, населённый странными людьми (все они глухие) и пара музыкантов неведомыми путями попавшими туда. Как ни повернись, получается сплошной «Рок-н-ролл жив!» Я не плюнул и не бросил рассказ только потому, что он невелик и написан хорошим литературным языком. Фразы типа: «Рюкзаки, так и оставшиеся на плечах, выволочились следом, словно недосброшенная змеиная кожа», — по-настоящему хороши и доставляют неторопливому читателю немало удовольствия. И, тем не менее, подражание Кингу имеет место. И вот, когда читатель оказывается окончательно разочарован, автор, словно спохватившись, начинает писать без оглядки на именитого предшественника. Окончание рассказа по-настоящему хорошо.

Мой совет: не бросайте рассказ на полуслове, читайте до конца, тем более, что много времени это у вас не займёт. И тогда рассказ вас порадует.

Хороший рассказ, в меру безумный. И недосказано в нём тоже в меру, ровно столько, чтобы избежать тривиальности.

Достоинства рассказа: он написан хорошим языком, без заметных ляпов, что редко встречается у рассказов, написанных на конкурс, то есть, с дефицитом времени. Видимо, после окончания конкурса автор вернулся к тексту, вычитав его заново. Антураж также достаточно интересный, ничего подобного прежде не встречалось.

А вот сюжет, к сожалению, совершенно предсказуем, да и весь рассказ не ставит общечеловеческих проблем. Сколько раз приходилось читать о злоключениях несостоятельного должника. Здесь скрыт главный недостаток рассказа. Ведь капибары не ограничатся тем, что слопают мистера Ди и его коллекторов. Дальше они примутся за жителей городка, а те не виноваты, что герой рассказа влез в долги.

В микрорассказе чрезвычайно важна последняя фраза, которая завершает сюжет или ставит его с ног на голову. В данном случае рассказ ничем не кончается. Мы не знаем, трансформировался главный герой или чудом спасся, или попросту попасть под болотный дождь — самое обычное дело. Похоже автор сам не разобрался, что делать с героем, а заодно и с болотным дождём. «Я не химик, — говорит девушка, отпаивающая героя молоком. — Я не знаю, что там происходит». Но я-то химик, мне надо знать или, по крайней мере быть уверенным, что автор знает. Но этого нет, и, значит, концовка у рассказа отсутствует.

Хороший рассказ. Сейчас перечитал и получил то же удовольствие, что в первый раз. А по поводу того, что за мечты посылают в ад, то в Новом Завете сказано, что если человек смотрит на женщину с вожделением, то он уже прелюбодействовал с ней в мыслях своих. Так что перед нами изящная иллюстрация к Новому Завету.

Памфлет, живописующий зверские нравы капитала. Фантастическая идея, строго говоря, уже почти не фантастична. Некий инженер Кирс изобретает 4Д-принтер и с его помощью строит дома. Правда, к концу рассказа автор впадает в мистику. Оказывается, вещи, полученные при помощи принтера, живые и даже разумные, и Кирс, прежде, чем начать использовать изделие, убивает его. Вывод такой ниоткуда не следует, просто автор завершает рассказ при помощи ещё одного фантастического допущения. При этом он ломает о колено собственного героя. Кирс в нначале рассказа ничуть не похож на ту размазню, что мы видим в конце.

Если бы рассказ каким-то образом был завершён на три страницы раньше, до того, как в строго охраняенмый особняк таинственным образом проникает идейный убийца, рассказ заслуживал бы большей оценки. А так автор своими руками всё испортил.

Как притча произведение сгодится, как рассказ – нет. Концовка становится ясна, как только нам сообщают, что кушают персонажи. Это же главная претензия к рассказу: пищевая цапочка абсолютно несбалансирована, через поколение все погибнут. Опять же, «хриплый голос естественного отбора» – такое может быть в притче, но не в рассказе. Оценку я выставил притче, рассказу было бы поставлено меньше.

Юмористический рассказ должен быть коротким, но главное, он должен быть смешным. Здесь нет ни того, ни другого. Не понимаю, как можно было столько времени болтать ни о чём.

Превосходный рассказ. А ведь в нём напрочь отсутствуют всевозможные высокие материи, нет ни психологических тонкостей, ни высоких идей. Приключение в чистом виде. Но как хорошо это приключение написано! Не знаю, сколько раз перечитывал этот рассказ, и каждый раз он держал меня в напряжении. Приключенческая фантастика, несомненно имеет право на существование, при одном условии, если она написана так, как рассказ Артура Порджеса «Погоня».

А ведь я этот роман читал в том самом 1988 году в «Химии и жизни«! Никогда бы не подумал, что этот весьма средний боевик написан Рожером Желязны, автором великолепных романов «Ночь в тоскливом октябре» и «Создания Света, создания Тьмы». Впрочем, это одно из ранних произведений; простим автору ошибки молодости. К тому же, в 1988 году роман был прочитан не без удовольствия. Думаю, что и сейчас в качестве подросткового чтения вполне сгодится.

Роман категорически не понравился. Я согласен с автором, что у детей низок уровень социальной ответственности и, попав на необитаемый остров милые детишки продемонстрируют весь спектр жестокости. Тем не менее, как мне кажется, можно было бы написать всё то же самое, не любуясь жестокостью. Это любование убивает для меня всё впечатление. Вместо психологической драмы, видим психологический хорор, а это – разные жанры.

Где и когда я читал это стихотворение — не скажу, но ведь запомнилось, запало в душу.

Я видел чудо из чудес:

На грядках огорода

Передо мной качался лес

Двухтысячного года.

Наверное Самуил Яковлевич немало размышлял о близящемся миллениуме, поскольку примерно в это же время написал чудесное четверостишие для взрослых:

Читатель мой особенного рода,

Умеет он под стол ходить пешком.

Но счастлив от того, что я знаком

С читателем двухтысячного года.

Невероятной мощи стихотворение. Должно быть, молодым и здоровым бесмысленно его читать, оно не о них и не для них. А вот когда дней остаётся не так много, и каждый требует напряжения всех сил, тогда прочтите это стихотворенире, и у вас появятся силы, которых кажется уже нет.

Эх, потрачу-ка я минут пятнадцать на разбор данного опуса. Итак, имеется неисследованная планета. Доблестные космонавты прут на вездеходе, который автор называет краулером. Рассказ написан в 1985 году, но о том, что планету можно сначала осмотреть с орбиты, автор не знает. Неожиданно двое разведчиков обнаруживают нечто, напоминающее дорогу. Разумеется, первым делом выезжают на покрытие гусеницами, что даже не Земле категорически запрещалось с тех пор, как дорожники начали класть асфальт. Дорога издевательство стерпела. Тогда разведчики вылезли наружу, принялись по дороге топать и обнаружили, что покрытие грязь поглощает, а под ногами прогибается. Казалось бы, отъедь в сторонку, так нет, эти дуболомы приступают к исследованию феномена, которое заключается в том, что один из разведчиков вытаскивает нож и лупит по покрытию. Дорога с отвращением нож выплёвывает. Только после этого умники догадываются сообщить капитану о находке. Вы думаете, капитан изматерил идиотов и потребовал отойти в сторону? Нет, он спросил : «Уже попробовал ковырнуть?» — то есть, ковыряние неизвестного объекта по мнению Гудкова есть магистральный путь исследования космоса. «Угу...» — радостно ответствуют кретины.

После чего с благословения капитана разведчики залезают в свой краулер и на полной скорости прут по дороге.

Дальнейший разбор требует знака спойлера, а поскольку спойлерить я не люблю, то на этом прекращаю дозволенные речи. Замечу лишь, что и всё последующее происходит на том же уровне некомпетентности и, скажем прямо, идиотизма.

Читать рекомендую только любителям издеваться над дураками.

Рассказ написан в конце восьмидесятых, а у автора не пропала дурная привычка давать главным героям, доблестным космопроходцам краткие энергичные фамилии: Громов, Строгов, Второв etc...

Весь рассказ представляет один грандиозный рояль, планета играет с Громовым в поддавки, предоставляя возможность проявить всю свою крутизну и разгадать нелепую тайну. Нелепую, потому что с точки зрения биохимии, видим такую ерунду, что читать больно. В погоне за пафосной концовкой автор всех читателей превращает в глупышей. И, конечно, ничего нового для фантастики данный рассказ не предлагает. Типичная байка в стиле: «А вот ещё в нашей галактике был такой случай»... Ну, был, и что с того?

Сюжет рассказа пересказывается короткой фразой: «А вот ещё был случай»... Ни о чём этот рассказ не повествует, ничего из него не следует. Разве что удивительно, почему это космонавт действует так глупо и безинициативно. Что за такое произведение ставить, ума не приложу; нечего там оценивать. И ругать нечего. Совсем ничего нет.

Долго не мог понять, почему в среднем оценки Сергею Иванову (Рижскому) такие невысокие. Стиль ровный, без ляпов и достаточно энергичный, что немаловажно для приключенческих повестей. Словарный запас хороший. А средняя оценка редко перешагивает через семёрку. И вот сейчас, перечитывая рассказ «Вторжение», я кажется, понял, в чём дело. Обычно герои приключенческой фантастики из кожи лезут, тщась доказать свою крутизну, а героям Сергея Иванова это не нужно. Сам Сергей — культурист, мастер спорта, чемпион Латвии по лёгкой атлетике — зачем ему выпендриваться, доказывая свою крутизну? И точно также ведут себя его герои. Приключенческие повести Иванова спокойны, в них рассказывается о сильных людях, и это, с моей точки зрения, их главное достоинство. Автор не старается напугать читателя или вогнать его в истерику; эти рассказы приятно читать и перечитывать. Ну а те, кто ждёт криков и воплей, разумеется, недовольны.

Жуткий примитив про клятых империалистов. Зубков и Муслин в шестидесятые годы писали нечто подобное, но они всё-таки поумнее были, не убивали болтунов прямо в пивнушке. Непонятно также, зачем его было убивать, чем пьяный дурак может повредить транспланетной корпорации. Тысячи дураков болтали, болтают и будут болтать в ожидании, что им нальют стаканчик, и никто никого не убивает. Кстати, сам наёмный убийца точно такой же болтун, что следует из последней фразы рассказа. Его тоже убивать?

Резюме: глупый и плохо написанный рассказ.

Приятный рассказ, другого определения дать не могу. О летающих людях писано-понаписано, но чтобы вот так, просто и без истерики, такого прежде не встречалось. Летит – значит, так надо. Пусть себе летит. Эта добродушная простота мне и понравилась.

До смерти надоели произведения, которые начинаются с того, что некто страдает от жестокого похмелья. Создаётся впечатление, что для некоторых наших авторов отсутствует иная возможность начать рассказ. Им кажется, что пьяница смешон по определению. Увы, ничего, кроме раздражения данный текст не вызывает. Русский ханыга, надирающийся исключительно виски – это не смешно, а глупо. И идиотская ситуация, в которую он попадает в конце своих запойных приключений, оказывается вполне в духе бездарного начала.

Типичный реалистический рассказ. Всё написано правильно, не придерёшься. И сюжет выстроен, и психология героя не на нуле, но всё очень ожидаемо, реалистично, нет живинки, которая заставила бы читателя вздрогнуть, удивиться, возмутиться или обрадоваться. Нельзя сказать, что не верится рассказанному, всё наверное, так и было или, во всяком случае, бывало. Но узнаваемость происходящего гасит рассказ.

Замечательно, что всё, до чего герой рассказа коснётся молотком, разлетается вдребезги, а не просто ломается. Просто удивительно, что при такой энергии ни один палец мастера вдребезги не разлетелся.

А родителям всё это чинить.

Вариация на тему старинной восточной сказки. Но концовку Леонид Каминский сумел сделать оригинальную и смешную. А не гляди, куда не следует.

А ведь некогда наши учёные мужи всерьёз обсуждали вопрос: а не ввести ли такое правило, чтобы все слова писались так, как это слышится: малако, карова, цырк, заец... И смешной, адресованный детям, рассказик Каминского явился фактом борьбы против неумных реформаторов.

Трудно сказать, какие именно буквы пропускала пишущая машинка. Скорей всего, дочка Маша развлекалась, вставляя в папин рассказ, что ни попадя. Получилось довольно забавно, хотя настоящей литературной игры тут нет.

Но главное достоинство сказки, несомненно, в рисунках Леонида Каминского.

Вот это настоящая фантастика, жёсткий бескомпромиссный памфлет, какого за последние полвека не мог написать никто из наших фантастов. Чтобы узнать, кто такой Губин, пришлось лезть в Википедию. Оказалось, это скандальный журналист начала двухтысячных. Статья Нины Катерли вытаскивает из забытья это имя, и в том единственный её недостаток.

Читайте. Публицистическая статья читается, как самая безжалостная антиутопия. До свидания, бабушки, не надейтесь вернуться назад.

История типичная для позапрошлого века. Длинное вступление, посвящённое рассказчику, затем, кратенько, сама история, из которой по большому счёту ничего не следует. Благочестивый громила, полтора столетия назад такие, возможно и встречались, но и тогда не были типичными. И, опять же, религиозный экстаз, овладевший Чеченцем, не имел никаких последствий. История ни о чём, представляющая чисто исторический интерес.

Эх, если бы всё в жизни было бы так просто! Впрочем, рассказ неплохой, можно читать и верить, что всё закончится хорошо.

К сожалению, из данной статьи ничего не следует. Фильмы, перечисленные критиком, относятся ко второму или даже третьему ряду, сегодня они благополучно забыты, да и пятнадцать лет назад были неинтересны. Писать статью ради названия и заключительной фразы? Боюсь, что не стоит.

Очередной неудачный контакт. В конце концов, всё закончилось благополучно, разумеется, при посредстве запойного пьянства. Слабы эти инопланетяне в рассуждении выпивки. Стоило ли ради подобного сюжета занимать печатные площади в уважаемом сборнике?

Вот уж агитка так агитка! Прочёл и отплеваться не могу. Живо вспоминается, что настоящая фамилия пролетарского пиита – Придворов. Ещё бы Блюдолизов был, совсем бы стало хорошо.

Я не против коммунистической пропаганды: стихи Маяковского, Асеева, Светлова знаю и люблю. Но у Демьяна Бедного не стихи, а такой подхалимаж, верноподданная лесть, что хуже и не придумаешь.

Несомненная агитка, не претендующая ни на что большее. Более того, агитка не вполне честная. Давно прошло время, когда барон Врангель, бывший министром финансов у Густава Адольфа, выиграл для Швеции Тридцатилетнюю войну. Со времён Петра Первого шведские бароны состоят на русской службе и уж конечно, не говорят на странном немецко-русском волапюке. И остров Врангеля в русской Арктике не зря получил своё имя. Казалось бы, плюнуть и забыть, как большинство стишков Демьяна Бедного, мужика вредного. А не получается. Во-первых, потому что смешно, хотя и несправедливо. Во вторых, даже карикатурный барон произносит многие правильные вещи, о чём не догадывался пролетарский пиит.

«Какой мужик, разлючный с полем, валяйт не будет дурака?» – семьдесят лет понадобилось нам, чтобы понять эту простую истину.

«Правительств мой – все демократен», – а это уже довод противной стороны. Знаем, проходили.

И всё-таки, в конце манифеста видим простой человеческий призыв: «Вложите в ножницы ножи!»

Но самое главное, что последние слова демьяновской агитки стали крылатыми и вошли в сокровищницу русского языка: «Будем посмотреть». А это дорогого стоит.

Зер гут.

Знаменитая «Баллада о гвоздях» затмила это произведение. А ведь перед нами рассказ фантастический, небывалый. Ни до, ни после Тихонова никто не додумался до такого сюжетного поворота. Это не НФ и не фэнтези, это нечто большее. И особенно поражает заключительная строка, ещё раз переворачивающая сюжет, поднимая его на небывалую высоту. «Я кажется, ранен. Да.» Понимать эти слова можно множеством разных способов, толкование займёт не одну страницу, и я не стану делать эту работу за читателя. Пусть каждый понимает, как умеет. Моё дело указать на стихи, достойные прочтения и осмысления.

Просто удивительно, что герой дожил до преклонных лет. Топает он пешочком по давно исхоженному Марсу и вдруг находит забытый марсианами аппарат. «Ага! – думает старичок, — сейчас сделаю великое открытие!» (про великое открытие не я придумал, так у автора написано). Залез внутрь и давай кнопки нажимать. Донажимался. Тут и сказке конец.

В 1950 году Клиффорд Саймак написал рассказ «Разведка». В 2018 году Елена Шмидт пересказала его своими словами, многое опустив и ничего не добавив от себя. Точка.

Пугает, а не страшно. Кто ползёт через катакомбы, куда, зачем? Кто их караулит у выхода и, опять же, зачем? Мутный рассказ.

Разумеется, это анекдот. Загон для слонов в зоопарке не имеет решётки, но отделён от посетителей бетонной полосой с торчащими из бетона металлическими штырями, так что слон дотянуться до посетителей не сможет при всём желании. А всё остальное довольно забавно и читается с удовольствием.

Слишком уж много анекдотов приходилось слышать о Мичурине, и это один из них. Результат: ничего интересного.

Замечательный рассказ о преодолении себя, своей боязни, страха высоты.

А ещё, перечитывая рассказ, я вдруг обнаружил, что Дениска учился плавать в бассейне «Москва». Эх, а сейчас там если и научат чему, так только лоб мозолить.

Рассказ о любви, хотя нет здесь и намёка на сексуальность и прочие заморочки нового времени. Рассказ просто о настоящей чистой любви.