Замечательный роман, сочетающий в себе элементы семейной саги, исторического и приключенческо-авантюрного романа. В произведении много интриг, несколько удачно переплетающихся сюжетных линий не позволяют оторваться от чтения. Характеры персонажей добротно прописаны. Очень интересны диалоги, именно они отражают политическую ситуацию в Венгрии выбранного автором периода. Честно говоря, меня смутила только некоторая сказочность, а именно, невероятная везучесть главных героев в лучших традициях Жюля Верна и Александра Дюма. Для исторического романа «фантастической» везучести было многовато.

История молодого человека, описанная Моэмом в психологическом романе «Острие бритвы» задевает за живое. Она грустная, мудрая, жизнеутверждающая и ... побуждающая к размышлениям, к переосмыслению своей собственной жизни. Эта книга рассказывает о поиске человеком своего пути истины; о том, сколь разные все люди; о жизненных ценностях — духовных и материальных, о том, как порой непросто сделать выбор между ними; о любви; о нравах. Вот именно нравы, господствующие в обществе начала двадцатого века, века кипящего страстями, и служат базой для книги, они рождают героев, объясняют их мировоззрение, поведение, идеалы, мечты.

Очень интересные типажи показал автор, многие из них намеренно противопоставлены друг другу, и все герои прописаны настолько детально, что не возникает сомнений, будто срисованы они с реальных людей. Несмотря на то, что все персонажи абсолютно разные, приоритеты каждого героя вполне объяснимы и, наверное, цели также оправданы, ведь мыслят они каждый о своем, «по своей правде». Даже любовь герои произведения истолковывают порой настолько различно, что диву даешься...

Меж двух миров, меж двух огней.

Пенталогия «Русь и Орда» (романы «Ярлык Великого Хана», «Карач-мурза», «Богатыри проснулись», «Железный хромец», «Возвращение») — это крепкое масштабное историческое полотно, эмоциональная и красивая проза, описывающая почти столетний период отношений Орды и Руси.

В первой книге пенталогии «Ярлык Великого Хана» очень много внимания автором уделяется непосредственно истории описываемого периода. Причем порой целые главы разъясняют сложившуюся в 14 веке на Руси ситуацию как экономическую, так и внешнеполитическую, растолковывают практически все, от географии княжеств до уклада их жителей; рисуют портреты князей, бояр, дружинников, смердов; рассказывают об усобицах и их влиянии на развитие Руси; о сложных взаимоотношениях Руси с Литвой; также и об обычаях и жизни Орды,.. Особенно скрупулезно Каратеев работает над «панорамой» Карачевского княжества, пусть просуществовавшего в своих границах чуть более столетия, но оставившего в истории яркий след.

Таким образом, первая книга цикла является добротно скроенной базой для дальнейшего развития сюжета, к слову, и по объему за счет многочисленных исторических справок она самая большая. В прочих же книгах, автор движется по проторенной дорожке, уже намного больше внимания уделяя непосредственно развитию сюжета.

Следующие четыре тома объединяет один герой – Карач-Мурза, сын князя Карачевского Василия Пантелеймоновича (о котором и шла речь в первой книге цикла) и дочери хана Чимтая, двоюродный брат хана Тохтамыша. Карач-Мурза герой не простой, он воплощение сразу двух миров – Руси и Орды, ведь практически всю юность он провел в Белой Орде, а повзрослев стал ханским послом и неоднократно бывал на Руси, да и всю Золотую Орду при разных ханах неоднократно изъездил.

События второй книги пенталогии «Карач-мурза» происходят четверть века спустя и рассказывают о времени кровавой смуты – о междоусобицах и объединении русских земель вокруг Московского княжества в период правления Дмитрия Донского, о мятежных тверских и нижегородско-суздальский землях, о раздорах в Орде. В этой книге Каратеев предлагает читателю взглянуть на Русь с необычного ракурса — глазами ханского посла, мусульманина-полукровки, выросшего в Орде, для которого на Руси все внове. Очень интересно показана роль Православной Церкви в развитии двусторонних отношений «Русь-Орда». Немало рассказывается и о вражде золотоордынских и белоордынских ханов, о начале «Великой замятни», когда на престоле Золотой Орды за двадцать лет сменилось 25 ханов.

Третий роман «Богатыри проснулись» — рассказывает о событиях, предшествовавших Куликовской битве, о периоде правления Мамая в Орде, о самом Мамаевом побоище, о последовавшем после неё походе хана Тохтамыша на Москву. Это произведение практически наполовину скроено из батальных сцен. Именно в этом романе наиболее полно показаны душевные метания Карач-мурзы, ведь ему приходится выбирать между Ордой и Русью, он отчаянно пытается найти путь, который бы не сделал его врагом ни для одного из этих столь разных миров.

«Железный хромец». Четвертый роман повествует о времени правления Тимура-Тамерлана, события в нем показаны более поздние, чем в предыдущих книгах, охватывают конец 14 и начало 15 века. На этот раз действие происходит в основном в Средней Азии. Противопоставлен Тимуру-Тамерлану хан Тохтамыш, с которым Каратеев знакомил читателя в третьем романе цикла «Богатыри проснулись». Собственно соперничеству этих двух выдающихся полководцев-завоевателей и посвящен данный роман. Посредником же между ними выступает все тот же посол Карач-мурза.

В этом произведении автор отходит от приключенческого элемента и все силы бросает на прорисовку портретов героев, объяснение мотивации их поступков. При этом Каратеев использует весьма интересный прием – например, сам Тимур-Тамерлан, чье прозвище дало название роману, появляется на страницах лишь второй части книги, до этого же он присутствует незримым призраком, чьи черты все четче прорисовываются в каждой главе благодаря разговорам героев, воспоминаниям его племянницы и т.д. Он — в первую очередь герой-фон, воплощение эпохи, а уже во вторую – подорвавший могущество Орды владыка Средней Азии, великий полководец, практически ставший Владыкой Мира.

«Возвращение» — это небольшое по объему произведение и, на мой взгляд, самое слабое в цикле. Это скорее повесть-эпилог, нежели полноценный роман. Вроде бы все уже сказано об Орде, и Тохтамыш и Тимур-Тамерлан мертвы, но автор спустя десять лет после описанных в предыдущем томе событий решает вернуть Карач-мурзу, героя, являющегося связующим звеном для всей пенталогии, на родину его отца, в княжество, которым уже не одно десятилетие управляют литовцы. В качестве ключевого исторического события Каратеев берет Грюнвальдскую битву, в которой на стороне войска Литовского участвует сын Карач-мурзы. Сам же Карач-мурза за несколько лет до описываемого события принимает крещение вместе с семьей и оседает в усадьбе Карачеевке.

Слишком гладко все получилось и земли за ним закрепили спустя столько лет, и в общину он влился, и сын его Абисан-Арсений, воспитанный в Орде и ранее на Руси не бывавший, быстренько стал княжичем мыслящим «по-русски». Возможно, я придираюсь, но мне кажется, что точку в цикле все же стоило поставить раньше, ведь и сама «Великая война» 1409-1410 годов здесь была показана вскользь, что весьма невыгодно выделяется на фоне предыдущих томов пенталогии, когда каждое значимое событие скрупулезно прописывалось, да еще и раскрывалась с нескольких точек зрения. Ну и эпилог, в котором Арсений в виде старца возвращается через сотни лет, по-моему, был не нужен...

Что касается языка всех произведений, то стилизация автором проведена довольно простенькая, да и в приложениях расшифровывается большая часть архаизмов, что позволяет без особого труда читать романы цикла. Однако поэтичность слога сохранена, оттого удается погрузиться в особую атмосферу романов, «перенестись» в средневековую Русь.

P.S. Читая эти романы я неоднократно ловила себя на мысли, что по сравнению с нашими предками живем то мы очень хорошо, грех жаловаться, и что мы, современные люди, на самом деле беспомощны как слепые котята, ведь забери у нас все достижения прогресса и верни во времена Орды, быть нам в лучшем случае угнанными, в худшем...

Лучшее снотворное, которое мне доводилось пробовать

Давно хотела познакомиться с творчеством Джоджо Мойес, книги которой столь часто нахваливают. Взяла один из томиков у подруги и решила почитать на сон грядущий. Проснулась от того, что книгу выцарапывают у меня из рук и настойчиво пытаются укутать меня в одеялко. В тот вечер я остановилась на одиннадцатой странице, что на меня совершенно не похоже, да и засыпать с книгой в руках мне приходилось крайне редко. Однако ситуация повторилась на второй, третий и четвертый вечер. За четыре дня я осилила каких-то 46 страниц.

Далее издеваться над собой смысла не вижу, пытаться дочитывать этот опус «про любофф» не буду. Мало того, что книга написана по трафарету и сплошными радужно-сопливыми штампами, так еще и перевод корявый до безобразия, за одно построение фраз хочется пустить переводчика и редактора на мыло...

Дверь в Вечность, или добро пожаловать в Глюк.

Почему эта книга была издана в серии «Шедевры мистики» мне сложно понять. «Город, где умирают тени» показался мне очень сырым и скучным, я восприняла его как крошево из черновых набросков, так и не оформленных в полноценное завершенное произведение.

А ведь идея этой взрослой сказки была очень хороша (завязка «Города...» в какой-то момент даже напомнила мне роман Роджера Желязны «Ночь в одиноком октябре»), да и сам город был довольно неплохо прописан, вот только этим, к сожалению, и ограничился Саймон Грин. Герои же этой необычной книги – простые люди, политики, певцы, панки, супергерои, игрушки, мертвецы, крестоносцы, тени, сказки и мифические существа. Скажу честно, героев слишком много, оттого они отбирают друг у дружки внимание автора, в результате, не оживают, а остаются всего лишь недоработанными персонажами.

Сюжет невразумителен и не развит, основному событию отводится слишком мало времени, да и повествование ведет себя неадекватно — то галопирует, то резко притормаживает в совершенно неожиданных местах, периодически теряет сознание на несколько десятков страниц, а очнувшись, страдает от кратковременной амнезии, забрасывает начатую сюжетную линию и стремительно скачет на следующую, словно боясь не успеть куда-то. Даже попытка перейти на динамичное крошилово-рубилово всего живого и неживого, не смогла расшевелить сомнамбулический сюжет, оттого скуксилась и быстренько свернулась в предсказуемую концовку. Финал скомкан, словно у Саймона Грина сил уже не хватало на прорисовку развязки, и он просто пустил на самотек происходящее.

Жаль, что автор не смог раскрутить задуманное по полной, ведь замахнувшись на масштабность он умудрился потеряться в переулках собственного города. Вообще меня преследовало ощущение, что автор просто описывает свою галлюцинацию, слишком все зыбко, неустойчиво, болезненно...

«Совсем захудал род дворянский. С ним теперь стен Иерихона не рушишь.»

Концентрированное удовольствие – вот то, что я ощущала, читая этот изумительный роман. Незаконченный роман «Захудалый род» — это шикарная портретная галерея. Среди описанных Николаем Семёновичем Лесковым типажей есть полусумасшедшие дворяне, добродушные чудаки, рвущиеся к дворянскому чину разбогатевшие простолюдины, челядь и приживальщики, мудрецы и шалунишки, великодушные простаки и надменные зазнайки, просветители и невежды,..

Остро автором поставлены вопросы пропасти между укладом деревенской и городской жизни, разными взглядами помещиков на хозяйствование и крепостничество, говорится о том, как дети не понимают родителей, в силу того что воспитываются вне дома, «в институтах», в отдалении от родного гнезда. Печально, что произведение не было завершено, ведь судя по всему это должна была бы быть интереснейшая семейная сага, или нет, скорее целый срез жизни Российской империи средины 19 века, времени перемен...

Эх, этот бы роман да рекомендовать для обязательного прочтения, но... мечты, мечты...

«Солетайтеся, Братцы, на волюшку, волю вольную...»

Масштабный исторический роман «Гулящие люди» рассказывает о бунте Степана Разина и его истоках, о самих «гулящих людях», то есть бунтовщиках и беглых, присоединившихся к ропщущим вольным.

По задумке автора, главный герой романа стрелец Сенька, сын Лазарев, является олицетворением бунтующего народа. Сенька в детстве застал начало церковного раскола, слышал разговоры об Аввакуме и Никоне, повзрослев же, собственными глазами увидел как меняется страна, как обманным путем наживаются монахи и боярство, что творится в застенках Разбойного приказа, стал свидетелем Медного бунта. «Переварив» все внутри себя и осмыслив, герой становится на путь бунта, поддержав восстание донского казака Разина. Вообще героев в романе очень много, и каждый воплощает в себе отдельную прослойку общества, представителя какого-то ремесла/занятия,..

Мне было тяжеловато читать это произведение из-за обилия устаревших слов, да и говор героев порой было сложно воспринять, приходилось перечитывать реплики, а иногда и целые диалоги, постоянно ища в интернете значение старославянизмов и диалектных архаизмов. Но в этом и прелесть, ведь именно язык имеет немалое значение при формировании атмосферы произведения. Интересен роман и с точки зрения тех мелких деталей, которые кропотливо вырисовывал автор, ему удалось обстоятельно показать описываемую историческую эпоху. Так что удовольствие от прочтения этого замечательного романа я получила. И очень жаль, что роман-эпопея не был закончен, ведь столько событий автор не успел охватить...

Эмоциональная буря в хаосе, называемом «человек».

«Записки из подполья» — одна из тех немногих книг, которые способны перевернуть сознание; вытащить наружу все потаенные страхи, желания, глупости; взбудоражить чувства и принудить мыслить. Страшная эмоциональная книга рассказывает о том, как мы сами пестуем собственное подполье, сжираем себя заживо, кусая все больнее и больнее, даже не пытаясь выбраться из этого ада, ведь там довольно комфортно и привычно, а менять свой мирок то ли нет силы воли, то ли просто страшно...

Повесть изящная, но в то же время невероятно мощная, ведь она буквально выбивает почву из под ног. В некотором роде эта книга – трепанация без наркоза...

Куцый конспект-черновичок с уймой странных «фактов».

Отзыв у меня на данную книгу получился субъективный и злой. Вот честно скажу, как сборник фактов книга отчасти интересна. Но в целом она меня не впечатлила, более того раздраконила и я постараюсь объяснить почему.

Конечно, автор обработал немалый пласт информации, честь ему и хвала за то, что потратил массу времени на поиски оной. Вот только не вся информация была добыта старым добрым дедовским методом – в архивах и музеях, уж больно некоторые факты похожи на антифакты и байки, рожденные на просторах интернета. Несмотря на то, что автор заявил об использовании 4000 первоисточников, сам же он и признается что 2500 из них – это сайты (как известно, на сайт можно выложить все что угодно), но даже 1500 использованных первоисточников кажутся мне мягко говоря преувеличением. Да и слишком поверхностна вся изложенная информация, местами даже не «галопом по европам» передвигался автор, а скорее как мифический авиатор Фаньер летел над Парижем, в итоге <s> на полной скорости врезавшись в Эйфелеву башню </s> загубив хорошую задумку.

И вроде бы интересно было читать, но в то же время повествование сумбурное — такое ощущение, будто обрывки-черновики скомпоновали в книгу и, не доведя до ума сырой текст, без вычитки редактора отправили его в печать. Вообще много моментов в книге, которые не связаны, когда автор, словно школьник впервые пишущий реферат, выдергивает из контекста/источников отдельные фразы и переписывает, не особо заботясь о целостности получившегося текста. Некоторые из подобных моментов стоило бы оформить либо в виде сноски, либо вставочки-справки, например, выделенной другим шрифтом. Но нет, издательство предпочло кашу-малашу.

Я уже боюсь сказать о количестве допущенных ошибок, в основном касающихся производства и отдельных технологических процессов, которые заметит каждый, кто профессионально связан с некоторыми отраслями тяжелой промышленности. Тут уж я как выпускница крупнейшего в регионе «технического» вуза, почти столетие взращивающего металлургов, инженеров, машиностроителей, не могу не возмутиться, ну неужели нельзя было нанять консультанта для просмотра отобранного материала и его верного истолкования, прежде чем выдавать на гора с целью популяризации «объективную информацию». Все-таки, чтобы браться за подобную работу, нужно быть не только «журналистом и популяризатором науки», но и разбираться в описываемом предмете…

Также меня удивило, что автор умаляет достоинства трудов и достижений Черепановых, Блинова, Попова и прочих ученых и изобретателей. Кстати, согласно изложенной в книге Скоренко версии, радио вовсе не Попов изобрел, ага, да и кого интересует проделанная Поповым и его командой работа, схемы и реально работающий аппарат, последующие усовершенствования оного, то все фигня, ведь это не главное… Эта ситуация мне напоминает присуждение Нобелевской премии мира Обаме в начале его президентства, ну он ведь также ничего в реале не сделал, о мире потрындел и уже впереди планеты всей, главное, что идея была, а реализация не столь важна.

З.Ы. Лирическое отступление. На обложке указано, что книга издана в рамках «книжной коллекции благотворительного фонда «Система», вот и стало мне интересно, что ж это за кракозябра такая. Походила по сайту фонда и вот такую чудесную фразочку нашла: «Благотворительный фонд «Система» является членом «Форума доноров» – лидирующей ассоциации крупнейших российских и иностранных благотворительных (донорских) организаций, работающих в России», при этом источники финансирования фонда не указаны, потому и зарождается у меня червячок сомнения, а это случайно не отпочкование фонда Сороса, уж больно странные вбросы наличествуют в книге.

З.ЫЫЫЫЫ. Сам автор на livelib отметил книгу как прочитанную и единственный из всех прочитавших поставил ей высший балл, скромняга!

Любовь и политика – адская смесь.

История Кастилии и Арагона второй половины XII века, отвоевывание христианами у арабской державы земель на Пиренейском полуострове, столкновение и ассимиляция арабской и европейской культур, рыцари, бездумно рвущееся в крестовые походы и готовые рвать всех и друг друга на клочки, кто ради ради наживы, а кто за веру, гонения евреев в Европе, религиозная и расовая непримиримость, придворные интриги – вот лишь малая часть того, что послужило основой для исторического романа Лиона Фейхтвангера «Испанская баллада».

Легенда об истории любви короля Кастилии и представительницы народа, терпящего гонения в Европе, не может оставить равнодушным. То импульсивный и горячий, то куртуазный Альфонсо и неизменно покорная мудрая красавица Ракель, принадлежащие к разным мирам, не просто контрастируют, они, словно сталкивают две стихии – огонь и воду. Им удается сделать, казалось бы, невозможное, пусть и недолго, но быть вместе, вопреки мнению общества, собственной веры,..

Это не просто красивая романтичная история, это еще и роман о страстях и терпимости; о войне, политике, реконкисте и безрассудстве; о надежде и смирении; о мудрости, об упрямстве и неразумных поступках, влекущих за собой страшные последствия,.. Это очень поучительная сказка о бренности нашего бытия…

Жизнь во сне.

Роман «Тяжелые сны» сложный, со множеством сцен, которые можно трактовать совершенно по-разному. Странное произведение, похожее на записки галлюцинирующего лунатика, постоянно уплывающего в какой-то свой, сильно отличающийся от реальности, мир. Вот, наверное, именно в «Тяжелых снах» и закуклилась Недотыкомка, чтобы впоследствии вылупиться в полноценную особь уже в романе «Мелкий бес». Полуреальность и преувеличение – вот основные особенности романа, но если копнуть глубже… становится не по себе…

Жаль, что этот необычный роман не популяризирован, ведь он может не просто дать обильную пищу для размышлений читателю, но и стать благодатной почвой для написания диссертаций литературоведам и психологам/психиатрам.

«А кто что сеял, то и жнет…»

Роман «Разрыв-трава» — это книга о людях, о труде, о выживании, о нашей истории. События, о которых ведется рассказ, охватывают период с 1920-х годов по 1950-е годы, два поколения проходят перед глазами читателей. Тут нашли свое место конфликт личностей, конфликт государства и человека, становление колхозов, война и все это все это фон для событий, происходящих в селении, где все еще живы строгие правила семейщины, недоверчивой к чужакам и всему новому. С болью и кровью после войны и революции ломались старые обычаи, в это непростое время люди обнажали свое истинное нутро. Кто-то рвался к богатству, кто-то лелеял свои обиды, кому-то честный труд пришелся не по душе, кто-то мечтал о воле, а кто-то привычно вкалывал до седьмого пота на земле, заботясь не только о своей семье, но и думая обо всех живущих рядом.

Тяжелая доля выпала людям, жившим в то время. Те, кто умели и хотели работать, выправились вопреки всему, жили по-совести. А вот такие как испорченный деньгами и вещизмом охотник за богатством Корнюха, вроде и живут хорошо, в достатке, да только пусто у них на душе, одиноко, и выть хочется. Автор не просто так рассказал о жизни двух поколений жителей забайкальской общины, он недвусмысленно показал, что «сыновья у отцов пониманию жизни учатся, а отцы всякие бывают», а оттого и получают эти отцы от своих детей ровно то, что заслужили.

Исай Калашников вложил в роман глубокий смысл, в каждой главе есть своя мысль, вокруг которой крутится все происходящее, наслаивается, добавляя штрихи к образу отдельного персонажа, или поясняя то или иное событие, обязательно неразрывно связанное с общей ситуацией в стране. Вот и получается, что забайкальская небольшая деревня Тайшиха – это зеркальное отражение всей страны...

Произведение написано красивым языком, так что удовольствие от прочтения я получила.

Не ходите, парни, в баню…

Подобные произведения мне оценивать крайне сложно. Умом я понимаю, что это памятник древнеримской литературы, что слог произведения (как прозаические главы, так и поэтические вставки) хорош, ироничен, эротичен и довольно прогрессивен для времени написания.

Но… текст «романа» не сохранился полностью, потому в нем наличествуют довольно серьёзные сюжетные провалы и постоянно кажется, будто не достает некоторых логических связок. Да и многие шутки героев с отсылками к каким-то событиям и личностям, а также рассказываемые по ходу сюжета байки и новеллы, показались мне не совсем понятными. Возможно мне просто не повезло с изданием, поскольку примечания и комментарии в книге присутствовали в очень небольших количествах.

Несомненное достоинство книги в том, что она описывает свободные нравы, царящие в Римской империи, причем делает это довольно непринужденно и откровенно. Герои произведения посещают все ключевые точки, играющие существенную роль в жизни жителей империи (не рабов, естественно, а довольно состоятельных людей), — это пиры, бани, спальни, различные злачные места, где можно было получить свою толику удовольствий, корабль, гостиница.

Рассказ о приключениях героев ведется довольно фривольно и, несмотря на то, что многие сцены весьма любопытны, мне не доставило особого удовольствия ровно половину произведения читать о разгуле на пиру, дурачествах пресыщенных жизнью развращенных сладострастцев, и постоянно погружаться в грезы героя (тут сложно понять где впечатления самого автора, а где выдумка) и его же спальню (и не только спальню), наблюдать за непристойными сценками с описанием педофилии (!!!а их в романе не мало!!!), содомии, свального греха с «братцами» и «сестрицами», и выслушивать стенания героя о внезапно нагрянувшей импотенции. Так что книгу вполне можно было бы назвать не «Сатириконом», а, скажем, «Приключениями веселых полупопий»...

Психопаты и фекалии.

«Вера» — довольно необычное произведение, жёсткое, мрачное, местами тошнотворное, причем ощущение отторжения возникает не только при описании отдельных личностей, но и различных общественных, управленческих процессов. Автор не погнушался показать всю грязь человеческой души, он прошелся практически по всем известным порокам. Отдельно досталось и государству как политической организации – в романе подробно описаны всевозможные бюрократические препоны, не работающие в общей системе отдельные механизмы управления, недальновидность и глупость как управленцев, так и военных.

В книге, на мой взгляд, слишком много отсылок к физиологии и в особенности к продуктам физиологических процессов. Это и льющаяся фонтаном кровь, летающие повсюду куски тел, забросанный фекалиями город, описание родовых схваток шахранина; и «высокохудожественные» сравнения вроде: «его большие и умные глаза, казалось, видели все; теплые и золотые, словно моча» или «ритмично и тяжело дышали, походя на мастурбирующих динозавров» (в случае с динозаврами я позавидовала фантазии Джона Лава, впрочем «хор сфинктеров» тоже впечатляет). В конце концов, я стала подозревать, что автор человек очень озабоченный… испражнениями. Кароч, его мысль понятна — вся наша жизнь дерьмо…

Большую часть книги занимают либо описание битвы и воспоминания/исторические справки о первых появлениях корабля-«Веры», либо размышления героев, в основе которых лежат три кита — самокопание, маньячистые мыслишки и вопрос «чё за нафиг эта «Вера» ваще такое?». Герои в большинстве своем психопаты или просто неадекваты, эрегирующие во время боя.

Язык романа весьма скуден, однако, повторюсь, весь существующий пласт лексики, так или иначе связанной с физиологическими процессами, автор досконально изучил и с огромным удовольствием применяет к месту, но чаще мимо оного. Кроме того в романе многовато ляпов и сюжетных нестыковок, что также негативно отразилось на моем восприятии произведения.

И если существует такой жанр, как «темное фэнтези», то буду считать «Веру» — образцом «темной космооперы», хотя нет, все же «черно-фекальной». Я предполагаю, что эта книга являет собой новое слово в фантастике и, вероятно, что роман кого-то завораживает глубоким психологизмом и «высоким штилем», но мне от запаха присутствующих в каждой главе испражнений стало не по себе — нос заложило, чутье потеряла, ничего не понимаю…

Иван III — Правосуд для врагов и близких.

Пенталогия «Иван III — государь всея Руси» — это масштабный исторический роман-эпопея о становлении государства Московского, о мудром правителе, который с детства учился на ошибках других и был вынужден в двенадцатилетнем возрасте принять бразды правления и стать соправителем ослепленного отца — Василия Темного. Автор повествует о непростой судьбе человека, сделавшего все возможное для объединения земель русских и коррекции в их пользу отношений с Крымским и Казанским ханством (наследниками Орды), прослеживая жизнь государя всея Руси с четырёхлетнего возраста и до кончины.

Просто поразительно, какой же колоссальной силой воли должен обладать человек, чтобы ежедневно принимать судьбоносные для страны решения, часто в ущерб себе и своей семье – сказано женись в 12 лет на выбранной девушке, женился; надо укрепить земли русские, защитить от влияния Европы и не позволить латинской вере на них развернуться – жертвует братьями и собственной дочерью,.. Тут не позавидуешь, да в его руках была огромная власть, но какой груз ответственности он нёс всю жизнь, не расслабляясь ни на минуту, а все ради народа, ради веры... Недаром современники назвали его Великим (и в данном случае это не титул, а дань деяниям) и Правосудом.

Сюжет развивается динамично и держит в постоянном напряжении, ведь буквально на глазах разворачивается историческое полотно, описывающее все значимые события, происходившие во второй половине ХV века на Руси. Чувствуется правда некоторая отрывистость повествования за счет огромного массива информации, которую автор попытался вместить в, не без того, немаленькое произведение.

Пенталогия написана прекрасным языком, стилизация добротная, поэтому читая, словно погружаешься в атмосферу эпохи правления Ивана III (однако неподготовленному читателю, вероятно, читать будет либо тяжело, либо скучно). Образы героев яркие, харизматичные. Единственное, что меня смутило, это то, что образу второй жены Ивана III, Софьи (Зои) Палеолог в произведении было уделено мало внимания, а ведь она также немало сделала для Руси, да и значительное влияние на мужа оказала...

P.S. Думаю, что этот роман вполне можно было назвать энциклопедией, охватывающей все сферы жизни Руси ХV века.

Два года в плену у японцев

«Записки капитана флота» объединяют два дневника, дополняющих друг друга и составляющих вместе единое повествование. Это «Записки о приключениях в плену у японцев» (1811-1813гг.) и «Сокращенные записки флота капитана-лейтенанта (ныне капитана первого ранга) Головнина о плавании его на шлюпе «Диана» для описи Курильских островов в 1811 году»).

Путевые дневники Василия Михайловича Головнина о плавании к Японским берегам и Курилам очень интересны не только, потому что описывают само морское путешествие и изучаемые берега, но и поскольку в большей мере рассказывают о пребывании русских моряков в японском пленении. Именно поэтому Головнину удалось описать не только то, что показали бы пришлым жители Японии, но и жизнь островов, так сказать, изнутри. Более двух лет провели Василий Михайлович, два офицера и четверо матросов в плену, вероломно схваченные японцами, пригласившими русских на берег. А ведь официальной целью экспедиции Головнина было изучение и описание Курил (однако нельзя исключать, что разведывательная деятельность также входила в планы правительства Российской империи). Перестраховались ли японцы (что греха таить, предпосылки для опасения у них были), или просто решили получить козырную карту, сейчас уже трудно понять.

Айны, курильцы, японцы – им Головнин посвящает немалую часть повествования, он описывает их селения, быт, культуру, насыщенную традициями и обрядами. Особенное внимание автор уделяет японским чиновникам, военным и ученым, поскольку именно с ними ему приходилось в основном общаться. Посему и пласт информации о государственном управлении и развитии науки в Стране Восходящего Солнца изложен добротно, с мельчайшими подробностями.

Непосредственно японцев Головнин описывает как весьма трудолюбивый, любопытный, терпеливый и очень осторожный народ, но при этом крайне хитрый, скрытный, мстительный и сластолюбивый. Отношение к пленным, по словам автора, было весьма «доброжелательное», но по-моему мнению, на самом деле это Головнин доброжелательно относился к своим тюремщикам, ведь очень многое из описанного им было не таким уж и «светлым» (это и плохое питание от которого моряки стали болеть, и обещания нормальной еды с последующей насмешкой; и жестокость во время конвоирования; и вождение пленных на веревке, будто собак на поводках; и содержание в клетках после попытки побега).

Описания природы островов, рассказ об их географии, об истории исследования данного региона (Япония, Камчатка, Курилы, Сахалин) и предложенный читателю краткий обзор истории попыток налаживания дипломатических отношений с Японией дорогого стоят. Весьма интересны и заметки о происхождении, вероисповедании, законодательстве, «народном характере» и языке японцев. В качестве иллюстративного материала в книге презентованы многочисленные гравюры, карты, иллюстрации и фотографии, датированные 19 веком.

P.S. В данном издании вместо предисловия к «Запискам…» представлена вступительная статья А.Хорошевского, которая сочетает в себе элементы биографического очерка о Головнине и экскурса в историю. Также для ознакомления прилагаются «Записки флота капитана Рикорда о плавании его к японским берегам в 1812 и 1813 годах, и о сношениях с японцами» которые дают особую точку зрения на приключения экспедиции Головнина (Петр Рикорд – заместитель Головнина, именно он командовал экспедицией во время пленения Головнина и приложил все усилия для освобождения пленных).

Жить вредно, или даже пухнапейчики пьют бульбяксу и едят мынамыхряки.

Несмотря на говорящее название, «Некромерон» — книга светлая, полная надежд, нелепостей и радости жизни. Собранные в романе существа из совершенно разных мифологий, некроманты, симпатичная нечистая сила — это создания, нуждающиеся в любви и ласке, абсолютно не злобные и не страшные, напротив, положительные, несущие заряд позитива. Герои бесшабашные, смешные и трогательные, их поступки понимаешь и примеряешь на себя, они вызывают сочувствие, а порой даже желание их потискать. Даже ужасные злодеи вызывают смех и не кажутся страшными. Весь этот бестиарий полон очарования и красок.

И выдуманный мир, и образы героев романа легко находят своё отражение в нашей действительности. Хороши лирические отступления, позволяющие настроиться на необходимую «волну» при знакомстве с очередным героем или переходом в новую локацию. Конечно, многое в книге гиперболизировано, многое намеренно приобрело расплывчатые черты, кое-что доведено до абсурда, и вроде бы все несерьёзно и анекдотично, но… Произведение заставляет мыслить, проводить параллели, сопоставлять, и когда начинаешь это делать, понимаешь, что поучительных элементов в романе громадьё.

Язык произведения красив, авторы используют многочисленные цитаты и крылатые выражения, иной раз переделывая их под мир романа, но оставляя узнаваемыми, а уж сколько в книге забавных окказионализмов и не перечесть. Диалоги яркие, насыщенные юмором, порой юмором с чернинкой, но обязательно отражающие индивидуальность героев.

«Некромерон» — добротно скроенный образец юмористического фэнтези, в некотором роде пародия на фэнтези, но мне больше по душе считать роман сказкой-забавой для взрослых.

«Нужно, чтобы впечатления нежданно и незванно сами собирались в душу; а к кому они так не ходят, тот лучше не путешествуй».

«Фрегат «Паллада» — это очень интересные путевые заметки не путешественника, а романиста, волею судьбы брошенного в пучину дипломатических переговоров, ради которых за два года пришлось проплыть-проехать полмира. Автор подробно описывает основные вехи своего путешествия, как он сам пишет «плаванья по казенной надобности», добавляя нотки поэтичности в свой рассказ. Ивану Александровичу посчастливилось взглянуть на Японию в тот период, когда японское правительство лишь чуть-чуть начинало приоткрывать двери для европейцев и страна все еще оставалась загадкой.

Гончаров описывает обычаи японцев, дает характеристику их культуре и менталитету, рассказывает и курьезные случаи, возникавшие из-за полной закрытости хозяев островов. Например, при действии полного запрета на высадку на острова, когда русские попросили разрешения высадиться на одинокую скалу в море для того, чтобы проверить хронометры, то на следующее же утро обнаружили, что на скале торчало невесть как прикрепленное туда дерево, мол, это не скала, а остров, а потому и высаживаться туда нельзя. Но все же российской делегации удалось побывать на берегу и наладить дипломатические и торговые связи с Японией.

Впрочем, в дневниках идет речь не только о Японии, немало внимания уделяется природе, истории, экономике и обычаям таких земель как Англия, Мадера, Мыс Доброй Надежды, Сингапур, Гон-Конг, островам Индийского океана и Китайского моря, Маниле, и т.д. Очень интересны наблюдения Гончарова о народах Азии, островных государств (китайцах, японцах, манильцах, ликейцах) и народах российской Сибири (якутах, чукчах, тунгусах).

Также автор рассказывает и об отношении колонизаторов (в основном речь идет об англичанах, американцах и голландцах) к эксплуатируемым ими народам. В этом смысле показательны главы о Китае (рассказ о том, как за опиум колонизаторы получают все: «За него китайцы отдают свой чай, шелк, металлы, лекарственные, красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, всю жизнь»), о нещадной эксплуатации населения Мыса Доброй Надежды, о производстве сигар и пеньки в Маниле, и т.д.

А уж впечатления сухопутного человека от опасностей и сложностей кажущегося бесконечным плаванья и вовсе достойны выделения в отдельную книгу. С легким юмором, а порой и язвительностью, автор смеется над собой и другими путешественниками, попадавшими впросак из-за культурных особенностей восприятия чуждых им и необычных традиций, каких-то предметов, да даже экзотических фруктов. Например, мякоть плодов, которые по настоятельному совету попробовал Гончаров, оказалась ужасно кислой, а позже выяснилось, что есть нужно было вовсе не мякоть, а шкурку. И таких случаев описано множество...

Не будет добра, коли в семье вражда.

Адскую семейку нарисовал Ирвин Шоу в психологическом романе-драме «Люси Краун». Муж, которому изменила жена, опускается все ниже, не желая ничего изменить в себе. Мамаша, которой сын не особо нужен, а муж.. ну есть он и что? Эгоистичный сынок, абсолютно не пытаясь понять родителей, обвиняет их во всех своих неудачах, куда ведь проще свалить все на другого, нежели поработать самому над ошибками. Получился семейный треугольник, углы которого настолько остры, что ранят каждого. Герои страдают, обманывают, запутываются еще больше. Они настоящие, с уймой недостатков, мучающиеся от часто надуманных страхов, при этом каждый из них сделал всё, чтобы стать несчастным и сделать таковыми родных. Они сами портят себе жизнь ложью и низкими поступками и сами же казнят себя за содеянное, а заодно и попавшихся под руку близких. Какой-то семейный мазохизм, подкрепляемый существующими устоями общества, взлелеянный «правилами». А причина его в гнильце, которой только дай волю, и она начнет медленно, но неотвратимо переползать на еще чистые участки, а уж если ей давать обильную подпитку, тогда и рождается семейка Краунов – лживых, себялюбивых, показушничающих, кажущихся отвратительными, но…

Несмотря ни на что, мне их жаль… Потому что они слабы и несчастны оттого, что не способны пойти против собственных прихотей, прижать рвущиеся наружу желания, понять что же они натворили и продолжают творить, и, самое главное, простить родных людей, вот просто простить, без условий и желания когда-нибудь напомнить о проступке и отомстить.

И все же в этой истории нет ответов, зато есть размышления о том, что было бы если…, о том, что есть сейчас, потому что исправлять сложившуюся ситуацию, когда она переросла в состояние «беда» уже слишком поздно.

Я бы назвала это произведение «Энциклопедией ошибок семейной жизни». Не мешало бы читать этот роман всем, кто планирует создать семью, возможно, кому-нибудь он поможет избежать совершения фатальной ошибки и вовремя увидеть, что близкому человеку срочно нужна поддержка.

«Реки текут вечно и никогда не переполняются».

Книга журналиста и писателя Андрея Васильевича Шарого «Дунай: река империй» — это довольно интересный экскурс в историю европейских государств, через земли которых протекает Дунай, это рассказ о том, как река всегда была тесно связана с политической, экономической жизнью придунайских стран. И все это попутно приправлено личными впечатлениями автора от поездок по Дунаю.

Из-за подобного сопоставления личных воспоминаний, эмоций автора, легенд и мифов связанных с рекой с официальными историческими и географическими данными, местами повествование кажется сумбурным, но в целом интерес к изложенному не пропадает. Наоборот, у меня возникло жгучее желание разобраться в мешанине дат, мест, личностей. Честно говоря, если бы Шарый сам не разделил книгу на главы, каждая из которых посвящена отдельной придунайской стране, то мне пришлось бы тяжело. Но даже и в них он умудряется скакать от города к городу, от личности к личности, от невольничьего рынка в Измаиле к репеллентам от комаров, при этом быстро и хаотично прыгая во времени, моментально сменяя поэтичный возвышенный слог на прозаичную приземленность. Так что своеобразного «броуновского движения» в этой книге предостаточно.

Дунай представлен здесь вполне живым существом, ставшим свидетелем самых различных событий, совершавшихся на протяжении сотен лет, как имеющих внутриполитическое, так и геополитическое значение, а иногда вроде бы незначительных для страны, но повлиявших на развитие одной личности. Также Шарый уделяет внимание тому, как Дунай воздействовал на культуру народов, проживающих на его берегах. Отсюда и наличие в книге мини-биографий как выдающихся «людей Дуная», так и целых городов.

Нарисованный автором Дунай, получился харизматичным привлекательным мужчиной с довольно сложным характером — то он домашний и ласковый, то бурлящий и буйный, но неизменно стального цвета, то есть без малейшего намека на ветреность и легкость.

Книга читается легко, а благодаря вкраплениям юмора, повествование было не только увлекательным, но и местами задорным.

Соль земли.

Любавины — горделивые, крепкие, но ядовитые да себе на уме, до легких денег охочие, оттого на лихие поступки готовые. Сыновья, поднявшие руку на отца, избившие его до смерти, добровольно выбравшие дорогу варнаков беспредельщики. А с другой стороны дети той же семьи – работящие «кулаки», не желающие делиться ни с кем плодами собственного труда, взрывные до бешенства, ревностно относящиеся к собственности, будь то хлеб или даже жена. Они ненавидят, любят, завидуют, живут, у них болит душа… Они все разные, как цветные стеклышки и жизнь перемешивает их, создавая неповторимые картинки калейдоскопа-судьбы. Просто им не повезло оказаться на рубеже двух эпох, попасть в жернова сменяющегося уклада жизни. Только вот не перемалываются на муку Любавины, не выжимаются маслом, а дробятся крупным камнем, попутно оставляя щербины и в жерновах.

«Любавины» — добротный эмоциональный роман с продуманным жизненным сюжетом, с непростой интригой и яркими персонажами. Язык произведения народный, книга насыщена диалогами, преимущественно в которых и раскрываются характеры героев. Красивая книга, сложная, порой тяжелая, но все равно такая родная.

Жизнь вне истории.

«Религии Австралии» — интереснейшие лекции историка религии Мирча Элиаде. Кажется, что они открывают совершенно новый мир, но на самом деле просто знакомят нас с миром закрытым для нас, полузабытым, но очень древним и мудрым, в котором бок о бок живут быль и сказка, повседневность и волшебство; с миром, в котором история не важна, важен лишь «Священный Миф».

Элиаде разбирает по полочкам «архаическую» религию «примитивных народов» Австралии, он проводит анализ архаичных верований так, что его результаты легко переносятся на верования и религии не только более поздние, но и выпестованные другими народами, на других континентах. Честно говоря, даже современность не чуждается использовать те или иные описанные автором элементы архаических религий Австралии.

Книга делится на пять тематических глав и в каждой из них рассматривается существенный пласт культурного и религиозного наследия австралийцев. Кратенько пробегусь по этим главам.

Сверхъестественные существа и высшие божества.

Все началось с того, что в эпоху Сновидений с небес спустились сверхъестественные существа, создали мир и человека, которого довели до нужной кондиции и… удалились – таковы Священные Мифы австралийцев. Рассматривая эту мифологему, Элиаде хорошо причесал жестким гребешком против шерсти своих оппонентов, утверждавших, что идея о существах с небес была привнесена в Австралию извне миссионерами, поскольку сами «примитивные народы не могли создать фигуру Творца». Так что все «просвещенные» западные историки религии были успешно уличены Элиаде в «косном рационалистическом» мышлении.

Культурные герои и мифологическая география.

В этой главе рассматриваются мифы о терраформировании, представления об устройстве мира, о могучих «тотемических предках» и появлении первых героев. Очень интересен раздел, рассказывающий о тесной связи ориентирования на местности и мифологической истории, когда каждая тропка, каждый холм несет в себе мифологическое событие, отсюда вытекает и появление особых ритуальных мест, и необходимость поддерживать их существование обрядами и церемониями.

Обряды инициации и тайные культы.

Тут рассматриваются различные модели поведения и виды инициации – перевода детей во взрослый мир, причем проводимых в разных австралийских племенах в совершенно разном возрасте (в промежутке от 6 и до 14 лет). Это и обряды ритуальной смерти (изоляция, обрезание, удаление волос, шрамирование) и ритуалы очищения (огненные церемонии, омывание). Особняком стоят ритуалы инициации девочек (от тайных женских церемоний, ритуальных купаний, раскрашивания и торжественного представления племени, до искусственной дефлорации и оргий). Немало информации в этой главе предоставлено об обрядах, совершаемых для поддержания плодородия земли и сохранения жизни.

Маги-целители.

У австралийцев маги-целители – это не просто знахари, а «люди высокого звания», они и судьи, и шаманы, и защитники племени, и мудрецы-советчики. А уж воспитание-обучение такого мага-целителя дело и вовсе непростое. Знания и мистицизм смешиваются в одном флаконе и приобретаются долгими годами обучения, введением в экстатические состояния и прохождением через особые инициации. Причем каждый вид инициации знахаря, описываемый Элиаде, вполне мог бы послужить сценарием для мистико-приключенческого фильма.

Смерть и эсхатология.

В данной главе рассматриваются не только похоронные обряды и мифы о загробной жизни и посмертной модификации души, но и методы «дознания», выяснения причины смерти при помощи магии, а также магические способы наказания виновных.

В общем, с этой книгой скучать не придется, погружение в таинственный мир аборигенов Австралии автор читателю обеспечил.

Небольшой фантастический роман «Остров доктора Моро» шокирует не только описанием жестокости ученого по отношению к подопытным человеко-зверям, но и тем, что Герберт Уэллс предсказал в 1896 году что хирурги смогут проводить не просто пересадки костей, органов, но делать это в виде штатных операции, также он предвидел возможность генетических экспериментов.

Кровавые сцены и сцены издевательств (как физических, так и психологических) над человеко-животными не оставят никого равнодушными. Но на самом деле книга не столь фантастическая, сколько философская, ведь она дает почву для размышлений, и когда начинаешь задумываться, над поднимаемыми автором вопросами, становится жутко, ведь мы совсем недалеко ушли от доктора Моро...

Неудивительно, что данное произведение стало родоначальником одного из направлений фантастического кинематографа – анималистического и фильмов ужасов, в основе сюжета которых лежат эксперименты над людьми и животными.

«Любовник леди Чаттерли» — прекрасный и очень откровенный роман об адюльтере и бегстве от одиночества. Главный герой в этом нестандартном произведении – сама жизнь, как красивая так и уродливая, но всегда пробивающаяся ростком даже сквозь толщу тьмы, берущая главенство над зажимающимися в своих раковинках людьми.

Роман пропитан эротизмом, даже постельные сцены в нем раскованы, эмоциональны, но в то же время природны – без прикрас и ужимок, посему кому-то они вполне могут показаться грубыми и пошлыми... Циничность и физиология, чувства и искренность идут в романе рядом и дополняют друг друга...

О древних греках всерьёз и с улыбкой.

Очень жалею, что не прочитала книгу «Занимательная Греция» еще в детстве, когда осваивала «Легенды и мифы Древней Греции» в обработке Михаила Куна. Ведь эти замечательные книги прекрасно дополняют друг друга, позволяют легко разложить информацию по полочкам, погрузиться в мир древнего грека.

В «Занимательной Греции» речь идет не столько о мифах, сколько о преданиях и истории Греции, начиная от переселения греков с севера. Здесь речь идет не о богах, а о героях, реально существовавших личностях, греческих городах-государствах и повседневности греков в целом. Условно можно поделить книгу на несколько разделов, каждый из них берет за основу один из аспектов жизни Греции (предания, Закон, войны, развитие науки, обучение, развитие государственности, быт, искусство и культура). С легким лукавством автор описывает взаимоотношения между простыми греками, греческими государствами, взгляд древних на пантеон богов и собственных героев, психологию греков, их отношение к жизни, соседям, закону.

Все это изложено в занимательной и доступной даже школьнику форме, настолько просто, что можно легко разобраться в различиях между направлениями философии, а ведь когда я разбирала этот вопрос по университетским учебникам, он был для меня по-настоящему зубодробительным. Создается впечатление, что Михаил Гаспаров сам жил в период античности, своими глазами видел описываемое. Автор очень удачно подбирает к каждому представленному событию жемчужинки древнегреческой мысли, вплетает мини-притчи, поучительные примеры, поэтические вставки и анекдоты, и все это он делает с искрометным юмором, который не оставляет читателя равнодушным. В результате получился прекрасный путеводитель по миру Древней Греции.

В книге к каждому разделу представлена удобная хронологическая таблица. Также прилагаются тематические мини-словарики греческих имен, корней и приставок, слов-заимствований, которые прочно закрепились в общеупотребительной лексике русского языка.

Безумие и талант.

«Гойя, или Тяжкий путь познания» — страстный, эмоциональный роман не только о судьбе гения, но и о чувствах — любви, преданности, страсти, душевной боли. Даже сам процесс творчества Гойи описан настолько темпераментно, что, кажется, будто герой полыхает всеми красками и страстями.

В романе очень сильная прорисовка всех персонажей, как главных, так и второстепенных. Сам Гойя – очень сложный образ, в нем сочетается прогрессорство, субъективизм и некоторая суеверность-сумасшедшинка, отбрасывающая его назад. Он сам в некотором роде потустороннее создание, не от мира сего. Он живет в мире чудовищ и собственной всепоглощающей сумасшедшей любви. Кто-то берет в руки оружие, он же борется посредством своего искусства, не только новаторского, но порой странного, болезненного, страшного. Он – гений, и этим все сказано... Он, как и герой одной из его картин Ганнибал, устремлял свой взор вдаль и видел там не Италию, нет, но нечто особенное, не доступное другим...

Очень интересно показаны отживающая своё эпоха католической монархии и расцвет национального движения, спровоцированный конфликтом с Наполеоном. Автор дал полную картину испанской политической арены того времени, раскрыл для читателя множество интриг и заговоров,..

Роман «Сага о Вигдис и Вига-Льоте» небольшой и не очень уютный, наверное, потому, что в сравнении с прочими произведениями Сигрид Унсет, данный роман кажется очень слабеньким. Не могу сказать, что стилизация под скандинавскую сагу удалась, поскольку чувствуется искусственность и даже, некоторое «переигрывание». Это не позволило мне в полной мере увидеть описываемую эпоху, присмотреться к нравам, быту, культуре норманнов. Мне чего-то отчаянно не хватало, наверное, просто я ожидала увидеть в столь разрекламированном аннотацией романе что-то еще кроме раздоров одной пары. Так что уж лучше читать древнескандинавские саги, насыщенные событиями и героями, чем подобные подделки.

Мой дом – моя темница.

Яркий пример домашнего деспотизма показан в романе «Замок Броуди». Все происходящее в доме тирана Джемса Броуди описано настолько детально и красочно, что вызывает омерзение. Всепоглощающий мрак и зловонный туман, почти физически ощутимые в доме, душевная темнота его жильцов, безнадежность и покорность жертв, жестокость и бессмысленность поступков редкого самодура, являющегося главой семьи, крупными мазками рисуют групповой портрет семейства Броуди, доживающего свой век в трясине привычного уклада.

Характеры персонажей прописаны настолько детально и натуралистично, что ни на минуту не сомневаешься — все эти люди наверняка существовали. Героев то истово ненавидишь, то от души жалеешь и сопереживаешь их личным трагедиям, то презираешь за неспособность поднять голову. Все кроме старика Броуди не живут в собственном доме, а отбывают свой срок на личной каторге, созданной отцом и мужем для профилактики возможных прегрешений и в качестве наказания за уже совершенные грехи.

Вообще роман пугает своей откровенностью и реалистичностью. Да с помощью этой книги вполне можно изучать поведенческие реакции человека, как сознательные реакции борьбы (на примере образа Мэри), так и бессознательные реакции бегства (от отрицания до регрессии и подавления — на примере миссис Броуди, Несси, Мэта)...

Сначала дела, потом развлечения, затем — домой и в постель.

О том, как жили в середине 17 века в Англии, в увлекательной форме и вовсе не вычурным слогом, так характерным для времени написания данной книги, рассказывает Сэмюэль Пипс. Дневники его охватывают сравнительно небольшой период, а именно, часть периода Реставрации Стюартов (1660-1669 годы).

Мистер Пипс вырос из мелкого клерка до секретаря короля по военно-морским делам, члена Парламента и президента Королевского научного общества. Он ярый радетель флота и любящий Родину сын, он видит все недостатки, допускаемые в правлении страной, у него болит душа за обездоленных,.. Но, Пипс не может изменить весь мир в одиночку, хоть и умеет работать (впрочем, в развлечениях он тоже спец), и старается помогать некоторым беднякам. Поэтому его удел — посмеяться над миром, что он и делает довольно откровенно в своих записях. Недаром он зашифровал дневники, ибо не сносить ему головы, если бы они стали достоянием общественности в то время, или бы жена пришибла, узнав о его бурных похождениях.

Дневники Пипса зафиксировали интереснейшие детали, характеризирующие жизнь английского общества в середине 17 века, это действительно энциклопедия повседневной жизни зажиточного лондонца. Автор ироничен, когда дело касается высмеивания работы властных структур и показательно наивен (для чиновника высокого ранга), когда не может предложить выхода из сложившейся ситуации, он хитер, честолюбив и темпераментен.

Сами дневники издателем разделены на три условных раздела (История, Быт и нравы, Человек), которые в свою очередь делятся на подразделы, а внутри каждого из них уже в хронологическом порядке представлено описание того или иного события, вида времяпрепровождения.

Так, например, раздел «История» весьма интересен описанием таких глобальных для Англии событий как Реставрация (упразднение Протектората Кромвеля, восстановление монархического строя и воцарении на троне Карла II Стюарта, формирование нового Государственного совета, становление нового Двора), англо-голландская война 1665-1667 годов, эпидемия чумы в Лондоне (1665-1666 годы), Большой пожар в Лондоне (длившийся со 2 по 5 сентября 1667 года).

В разделе «Быт и нравы» автор рассказывает о тех местах и сферах жизни, в которых лондонец проводит большую часть времени:

– об улицах и площадях (тут интересны зарисовки лондонцев, находящихся в поисках работы или увеселений, в попытке что-то продать или напротив, обокрасть ближнего, устроить заварушку),

- о развлечениях (от ярмарок, бегов, петушиных боев и уличных потасовок, до игр в карты, теннисных поединков, прогулок по садам и фейерверков);

- о науке и образовании (книгах, лекциях, беседах, научных изысканиях того времени);

- о предрассудках, страхах, предсказаниях (ведь даже упавшая на пол подушка может быть свидетельством присутствия духа);

Немало внимания уделено и посещению церкви и делам духовным. Тут уж автор, не особо уважающий религиозных деятелей («либо признавай авторитет церкви, либо уж будь умнее и не попадайся») и не любящий тратить время на скучные проповеди, разошелся, критикуя церковников:

«Епископ Чичестерский проповедовал в присутствии государя, проповедь получилась напыщенной и льстивой, что мне не понравилось: духовенству вмешиваться в государственные дела не должно.»

«Засим в церковь, где проспал всю проповедь под гнусный голос шотландца, заунывно вещавшего с кафедры.»

«Мистер Миллз прочел никчемную проповедь о первородном грехе, смысл которой не понял ни он сам, ни его прихожане».

Раздел «Человек» посвящен досугу и быту зажиточного лондонца (это и описание отношений с женой, слугами и соседями, и подробный разбор «состояния-не стояния» после возлияний с друзьями,..).

«Перед сном, уже в постели, повздорили с женой из-за собаки, которую, по моему приказу, заперли в чулане, ибо она изгадила весь дом. Всю ночь провели в ссоре. Приснился сон, будто жена моя умерла, отчего дурно спал.»

«Вечером — дома с женой, все хорошо. Жаль только, что сегодня она забыла в карете, в которой мы ехали из Вестминстера (где ночевали), свой шарф, а также белье и ночную рубашку. Надо признать, что следить за свертком велено было мне, — и все же в том, что я не забрал его из кареты, виновата она.»

Удивительно, но этот ученый муж в рассказ о серьезных государственных делах умудряется, словно мимоходом, вставлять описание наряда какой-нибудь дамы (с первых строк дневников чувствуется, что он большой ценитель хорошеньких женщин) или перечисление блюд подаваемых за ужином, или наблюдение за гусями в Сент-Джеймском парке, или сплетню о том, что «леди Карнеги… говорят, дала герцогу (Йоркскому) пощечину, когда тот в первый раз ее домогался.». Несмотря на краткость и простоту повествования, именно этот прием «вставок из жизни обывателя» делает дневники живыми и искренними.

С насмешкой Сэмюэль Пипс говорит не только о государственной системе и пороках общества, он умеет посмеяться и над собой. Так, через неделю после Большого пожара в Лондоне, погрузившего город в пучину отчаяния, он с присущим ему юмором пишет «Встал и, впервые за неделю, побрился; Боже, еще вчера я был уродлив как смерть, сегодня же нет меня краше.». Или, побывав в церкви: «всю проповедь простоял в толпе и вспотел чудовищно».

Немало зафиксировал Пипс для истории и анекдотичных случаев. Вот один из них:

«В Вестминстер-Холл; полно народу — сегодня государь выступает в парламенте. Чрезвычайное происшествие: некто, квакер, прошествовал обнаженный через Холл. Только набедренная повязка — да и то, чтобы избежать скандала. На голове сковорода, символизирующая адские муки. Пересек залу, крича: «Покайтесь! Покайтесь!»…

Страсти по вере и любви.

Этот роман не только о любви и доблести, о верности родной стране и вере, но и о человеческой гордыне, тщеславии, хитроумности, страстях, предрассудках и, как не парадоксально, глупости.

В этой замечательной книге удачно сплетаются три сюжетных линии — историческая, приключенческая и романтическая.

Историческая линия рассказывает о предпосылках и развитии англо-испанской войны 1587-1589 годов, об истории противостояния Испании и Англии непосредственно на море, о поставленных королевой Елизаветой І перед каперским флотом Фрэнсиса Дрейка задачах и о том, как он их мастерски выполнял, потопив практически всю испанскую «Непобедимую Армаду» в Ла-Манеше, да и позже неоднократно прореживая испанский флот точечными нападениями.

Особое внимание в романе уделено религиозным разногласиям, возникшим между католическим миром Европы и протестантской Англией, а соответственно и работе инквизиции. Так, Испания надеялась триумфально карающей рукой «очистить авгиевы конюшни (Англию) от ереси, очистить и возродить истинную веру», попутно посадив на английский трон испанского короля. И тут показательна конфронтация двух монархов – Филиппа и Елизаветы, чьи образы занимают не последнюю роль в романе «Псы Господни».

Именно эта историческая подложка романа и дает богатейшую основу для развития приключенческой линии произведения. Тут автор разгулялся — набеги пиратов, морские бои, авантюры испанского гранда, выброшенного после крушения корабля на вражеский берег, дерзкое похищение, нахождение героини в руках инквизиции, дворцовые интриги…

Романтическая линия выдержана в довольно строгой манере и представляет собой описание непростых отношений дочери графа, бесстрастной лютеранки Маргарет и порывистого вспыльчивого капера Джерваса Кросби, мечтающего о приключениях и славе. Не обошлось и без коварного воздыхателя, разыгравшего собственную партию в игре на счастье.

З.Ы. Рекомендую читать роман «Псы Господни» всем романтикам.

Тайны Карибского морского братства

Это не просто нон-фикшн, это в некотором роде полный приключений роман в рассказах. Книга рассказывает преимущественно о флибустьерах Карибского моря (хотя и о прочих пиратах упоминается как ради сравнительного анализа, так и с целью расширенно пояснить понятие «пиратство» как во времени так и пространстве) и представляет собой концентрат из воспоминаний очевидцев, самих пиратов, официальных документов и сравнительно небольшого объема авторских домыслов. Вот только изложено все это настолько интересно, что оторваться от столь увлекательного повествования практически невозможно.

Свой рассказ автор условно делит на четыре раздела-«эпохи». Расскажу немного о каждом:

1. Время владычества пиратов острова Тортуги (ныне остров Тортю) и Эспаньолы (остров Гаити).

Это обзорный раздел. Жорж Блон начинает знакомить читателя с выбранной темой, раскрывая образ Александра Оливье Эксмелина (Эксквемелина), врача проданного фактически в рабство на Тортуге, а затем ставшего судовым хирургом флибустьеров. Эксмелин в 1678 году, по «выходе в отставку», оформил свои дневники в книгу-воспоминание «Пираты Америки», в которой он поведал о джентльменах удачи, их традициях, образе жизни и, в частности, нарисовал портреты флибустьеров Монбара Губителя, Рока Бразильца, Жана-Франсуа Олоне, Генри Моргана,..

Именно воспоминания Эксмелина и послужили основой при создании книги Жоржа Блона «Пираты, корсары, флибустьеры» (она издавалась также под названием «Флибустьерское море»).

Жорж Блон рассказывает о предпосылках к активному развитию ремесла контрабандистов в данном регионе, об Эльдорадо так манившем ненасытных европейцев, о заселении иммигрантами-европейцами Тортуги (впоследствии ставшей столицей пиратства), то есть об истории возникновения и развития пиратства в Карибском море. Подробно он останавливается на методах контрабанды, на способах обхода закона (вроде погрузки на время инспекции на судно необходимого по закону количества пушек с дельнейшей их выгрузкой и взятия на борт нелегального груза). Также он рассказывает о том, как множество охотников-заготовителей мяса, работавших на Эспаньоле, в одночасье стали пиратами, о том, как захудалый островок стал форпостом пиратства; о том, как узник Бастилии прямо в тюрьме продал французской Вест-Индской компании Тортугу вместе с пиратским бизнесом; о том, как на Карибы доставляли ценнейший товар, за который платили золотом – женщин, готовых стать женами для пиратов,..

2. Эпоха Генри Моргана.

Легендарный Генри Морган – личность одиозная. Он и жестокий пират, капер и вице-губернатор Ямайки, прославившийся не столько морскими битвами, сколько набегами на Кубу, Панаму, Гранаду, Маракайбо и ставший настоящим бичом для городов Центральной Америки и островов Карибского моря.

Жорж Блон делает попытку воссоздать образ королевского капера Моргана, пользуясь различными, часто противоречащими друг другу источниками, но непременно оговаривает каждую нестыковку в биографии пирата. Автор не только описывает деятельность Моргана на море и суше, бурные оргии, устраиваемые им, но и подробно останавливается на его речах и поступках, побудивших морских разбойников идти за ним в сухопутные набеги, и позволивших установить ему абсолютную власть над пиратским воинством.

3. 1680-е. Пираты-французы.

Это время, овеявшее славой нескольких французских пиратов, – гасконца де Грамона (дуэлянта и транжиры, осуществившего четыре крупных похода в Маракайбо, Куману, Веракрус, Кампече), Гронье и де Люсана (разгулявшихся в Панамском заливе), барона де Пуанти (захватившего Картахену и умудрившегося провести практически бескровную «частичную конфискацию имущества» картахенцев).

4. 19 век. Последние флибустьеры.

В данном разделе автор подробно описывает несколько событий, произошедших в начале 19 века и связанных с именами контрабандистов, нелегальных поставщиков рабов, приватиров и последних флибустьеров – братьев Пьера и Жана Лафита. В частности, Жорж Блон описывает курьезный случай, когда капитан Лафит захватил американское судно и на нем же беспрепятственно зашел в Новый Орлеан под видом законопослушного американского капитана, обдурив самого губернатора. Вообще Жан Лафит был необычным пиратом, не просто преследовавшим выгоду для себя и братства, но и поднявшим свое войско (бартарийское братство), чтобы помочь Эндрю Джексону в битве за Новый Орлеан во время англо-американской войны.

Эта книга полна интереснейших фактов и однозначно стоит прочтения.

Люди – это пчелы, которые могут и не делать мед, но не упустят случая ужалить.

Этот замечательный роман рассказывает об освоении Сибири, об особенностях жизни старообрядческих общин от раскола и исхода старообрядцев в муромские леса, а затем и в сибирские земли, в тайгу уссурийскую непролазную, населенную людом не русским, а удэгейским, с обычаями странными. Подробнее автор останавливается на второй половине 19 века и начале 20 века, когда старообрядцам пришлось притираться к разным по духу и помыслам людям, активно переселявшимся в тайгу «из мира», и ведет далее повествование до начала первой мировой войны, внесшей коррективы в жизнь сибиряков.

Роман «Дикие пчелы» весьма актуален и сегодня, ведь человек не меняется, он сохраняет как положительные, так и отрицательные качества и передает их из поколения в поколение. Это чудесное произведение о том, что благодаря неустанному труду можно выжить и преуспеть в, казалось бы, невыносимых условиях, о том, что даже имея религиозные разногласия можно сплотиться перед лицом природы и угрозой, которую несет общий враг и пришельцы извне, о том, как люди отступают с пути добра, о том, что «от вранья до предательства один шаг», о том, что от легкого богатства души неизменно подгнивать начинают, о том, что сохранение мнимых идеалов и корысть рождают двоедушничанье, о том, что добрыми намерениями часто выложена дорога в ад, о том, что от любви теряют голову,..

Характеры персонажей (хлеборобов, охотников, рыболовов, золотодобытчиков, копателей женьшеня, разбойников, тунеядцев) прекрасно прописаны и создают целую портретную галерею сибиряков. Интересный ход использовал автор, описывая жизнь поселенцев параллельно с жизнью полупса-полуволка Черного Дьявола, которому пришлось немало намыкаться. Пес своей животной, но умеющей быть благодарной натурой, контрастирует с корыстными пустыми людишками, часто наказывая неправедных и отвечая лаской и признательностью на добро.

Прекрасны сибирские пейзажи, столь мастерски описанные Басаргиным, что обеспечивали мне полноценный «эффект присутствия» на протяжении всего знакомства с книгой. Удивительное восприятие героями всего окружающего мира как «таинства таинств» наводит на мысль, что мы ужасно очерствели и окончательно ослепли в своем скучном технологическом мирке.

Язык произведения самобытный, красивый, изобилующий устаревшими лексемами. Приятный мягкий юмор автора оживляет повествование.

«Зуб Уилкинса» — добрая очаровательная сказка о малышах, по-взрослому влипающих в приключения. На протяжении всей книги озорная детвора сражается с вековечным злом, представленным в виде зловредной ведьмы, и постоянно суёт нос в ужасные тайны.

В отличие от остальных произведений Дианы Уинн Джонс это возможно наименее сказочная книга автора, более напоминающая не сказку, а детский весёлый детектив, в сюжете которого есть волшебство, но оно показалось мне второстепенным. А главное в повествовании – это еще неиспорченные жизнью дети, мечтающие о том, чтобы в мире восторжествовала справедливость, даже если справедливость для сорванцов — это вполне оправданная месть в виде добытого молочного зуба обидчика.

Тем не менее, эта книга рассказывает о добре и зле, о дружбе, о важности взаимопомощи, о том, что стоит подумать об ответственности, прежде чем совершить какой-либо поступок, и … помогает сделать выводы.

Позабавил особый детский сленг в речи героев, в котором как восхищение и высшая степень озарения, так и все страшные ругательства выражаются словами, обозначающими цвета спектра и всевозможные оттенки.

«— Кому только такое оранжевое маренго в голову взбрело?! — поразился он.

— Да тем буро-сиреневым мелким Пири, — гаркнул Громила. Фрэнк и Джесс сразу поняли, что это именно Громила, потому что голос у него был еще грубее, а лексикон еще корявее, чем у прочих. — Вечно то одну лазурь выдумают, то другую.»

или

«— Стоп! У меня суперкрутая оранжево-бордовая мысля! А ну погодите одну алую секунду!»

А замечательные потешные и немного жутковатые иллюстрации Дмитрия Непомнящего делают рассказ более ярким.

P.S. Несмотря на то, что ориентирована книга на детей среднего школьного возраста, она все же больше подойдет для чтения детям помладше.

Лепота старины.

Чудесная книга о житье старообрядцев. Мельников-Печерский подробно описывает быт и традиции, верованья Верхового Заволжья, трудолюбивого, исконного, стариной пропитанного, непокорного раскольничьего народа. Лесники, токари, купцы, промысловики, ремесленники, скитские старцы и старицы, аферисты – люди всех мастей и призваний проходят перед читателем вереницей по страницам романа, рассказывая о себе и своих предках.

Автор уделяет много внимания бытовым мелочам, описанию промыслов, обязательно останавливается на легендах и поверьях, позволяющих узнать, чем же дышал заволжский люд. Подробные описания как празднеств, повседневных работ и минут отдыха, так и погребальных обрядов, занимают не одну страницу. Их вполне можно было бы выделить в отдельные главы, да и вообще этот роман похож на живую энциклопедию раскольничьего житья-бытья, в котором сюжетная линия призвана лишь придать увлекательности поучительно-познавательному чтению.

А уж природа лесов да болот заволжских как завораживающе описана! Про образы героев вообще молчу – все они без исключения живые, страстные, мечущиеся по собственной жизни в поисках правды/лучшего/мечты/покоя.

Язык произведения великолепный, смачный, добротный. Побасенки народные, сказы да легенды рассыпаны вкраплениями по всему роману, а оттого оторваться от него по своей воле невозможно...

Взгляд иностранца на американское рабство.

«Квартеронка» — это отличный приключенческий роман для юношества. Тут есть и непроходимые джунгли и красивейшая природа побережья Миссисипи, похищение красавицы, кровожадные крокодилы, интриги, козни врагов, шулерство, схватки, погони и приятная романтическая линия. Герои романа кажутся наивными, но они сильны духом и изо всех сил стремятся приблизить торжество справедливости, пусть даже жертвуя при этом собой. Некоторая экзотичность романа вкупе с сентиментальностью и динамичностью дают неожиданно приятный эффект.

Майн Рид акцентирует внимание на острых социальных вопросах, как-то рабство, «хитрые» законы (вроде того что на черных женщинах и имеющих часть крови черных, может жениться только тот белый мужчина, который докажет что у него в роду были черные; т.е. он сам не белый, а значит, он готов подставиться под удар и прав у него с момента осуществления подобного признания будет с гулькин нос). Автор размышляет о рабстве как явлении и дает ему резкую негативную оценку.

Также Майн Рид отводит значительное место познавательному моменту, вплетая в приключенческую канву «интереснинки», рассказывающие о реалиях рабовладельческого Юга. И все они передаются через призму восприятия европейцем.

Отмечу лишь некоторые из них:

- автор подробно рассказал об устройстве речных пароходов, а также описал такое явление как популярные в прошлом «гонки пароходов», часто заканчивающиеся в пылу слепого азарта взрывом пароходных котлов и гибелью экипажа и пассажиров;

- описание «дьявольского душа» — пытки-наказания, часто используемой на плантациях;

- в книге воссоздана инфраструктура поселка рабов, правда в данном романе она слегка утопична, поскольку речь идет о плантации, на которой к рабам относились весьма хорошо (отдельные домики для семей, обменные лавки, отличное питание, включающее в ежедневный рацион мясо и птицу и т.д.)

- обрисовываются особенности мировоззрения рабовладельцев, ведь даже суперхороший рабовладелец, по мнению европейца, мыслит странно. Так, идеал-рабовладелец закупленные для питания рабов копченые окорока (казалось бы, заботится о живой силе) предпочитает отдать на растопку пароходного котла, лишь бы пароход выиграл гонку, а рабы подождут и новой закупки. Щедрость ради минуты кайфа и выброса адреналина, или глупая расточительность?..

- показаны особенности проведения суда Линча над белым, осмелившемся выкрасть раба и т.д.

Прекрасная маринистика.

Виктор Конецкий писал чудесную путевую прозу. Это одновременно и художественные произведения, и воспоминания человека, связавшего свою жизнь с морем. Повести «Солёный лед» и «Среди мифов и рифов», являющиеся первой и второй частью романа «За доброй надеждой», очень добрые и трогательные, с мягким юмором, одним словом – душевные.

В реальности и искренности героев не сомневаешься, картина жизни моряков достоверна, даже неприглядные ей стороны показаны без прикрас и без упора на романтику профессии. Отступления от сюжета и обращения автора к собственным воспоминаниям, иллюстрирующим и оттеняющим основное повествование, несомненно, являются изюминками, способствующими успеху его произведений.

Персонажи Виктора Конецкого полностью раскрываются в экстремальных ситуациях, чувствуется, что автор откровенно их любит, а скорее всего, переносит на бумагу образы своих знакомцев.

Читается книга на одном дыхании, она написана действительно красиво и сердечно, а диалоги просто шикарны.

Разврат — это секс, в котором ты не участвуешь, или все профессии важны.

Как я не старалась, я не смогла подойти к этой книге серьезно, исключительно как к памятнику эротической литературы, написанному в 1748 году! Джон Клеланд не просто литератор, он еще и критик, драматург, филолог, специализировавшийся на этимологии. И мне кажется, что данный откровенно-ироничный роман был задуман не столько как эротическое произведение, сколько, как бунтарская пародия на таковое и в то же время как просветительское чтение. Уж больно много изящных ошибок и несоответствий допустил автор, часто он мастерски и практически незаметно подменяет понятия, а уж как он изощренно играет со сценами сладострастия и лукавит, лукавит, лукавит, доводя повествование до абсурда, тем самым подталкивая читателя к определенным выводам, в частности и через противопоставление…

Как сказал один мудрый человек (вот не помню, кто) – «Сексуальная женщина ослабляет дух, но напрягает тело», и именно эту мысль доносит до читателя Клеланд, он словно говорит – познайте себя, помните о слабостях своих и о том, как ими можете воспользоваться вы сами или представители противоположного пола. Одна только история укрощения нравственности героини и пробуждения её сладострастности служит хорошим уроком воспитуемому читателю. И, по сути, не только героиня порой страдает от деяний и страстей своих многочисленных кавалеров, но и они от неё тоже натерпелись (первый любовник, выслан отцом за прегрешения плоти, содержатель обманут и приобрел ветвистые рога, попутно подвернувшийся под руку милый юноша, потерял из-за настойчивости дамы и «недержания плоти в штанах» работу, и т.д.).

Вот даже публичный дом по версии Клеланда – это заведение высшего уровня, в котором безумно счастливы и довольны обе стороны. А весь секрет успеха и благоденствия героини — это доверчивость, смешанная с чувственностью, помноженная на искушение и взаимное наслаждение и щедро приправленная оптимизмом. Утопично? Красиво? Откровенно? Да. Поучительно? Более чем. Однополые игрища? И об этом должен знать каждый. БДСМ? Легко. Все куртизанки найдут себе пару и будут счастливы? Обязательно, каждой Золушке по Принцу. Огромное наследство, свалившееся из ниоткуда? Конечно, ведь это же сказка для взрослых. Хэппи-энд с первым любовником-соблазнителем? А почему бы и нет, ведь он сам «жертва обстоятельств» и «готов все простить».

Так и хочется сказать: «Ах, ну и шалунишка, же этот литератор, мужчина, попытавшийся на бумаге вжиться в роль куртизанки».

Бесспорно, Джон Клеланд знал толк в плотских утехах, он без сомнения наслаждается, описывая прелести женских тел, но чувствуется, что еще большее удовольствие он получает, рассказывая о мужских достоинствах. Массив эпитетов и оборотов, используемых им для изображения дамских пригожестей, вполне стандартен и активно используется в современной «любовной» литературе, но вот когда дело касается мужественности, в ход идут и весьма нестандартные фразочки, порой сбивавшие меня с толку и приводившие в состояние неуёмного веселья. Конечно, в книге нашлось место уже порядком набившим оскомину и гуляющим из романчика в романчик «мечам, вонзающимся в ножны», «грозным орудиям», «стрелам любви», «бархатным скипетрам» и «таранам-пробойникам, берущим ворота крепости».

А вот чего-чего, но я никак не ожидала обнаружить на страницах книги «полномочных представителей неистовости», «нетерпеливо тыркавшихся бушпритов», «клинов, расщепивших соединение нежных частей», «мешков для сокровищ», «кусков белейшего телячьего филе», «слизняков, уползающих обратно в гнездышко» и обязательно взрывающихся «потоками жидкого жемчуга», а также множества прочих оригинальных зарисовок в таком же духе, часто употребляющихся Клеландом, как кажется, не столько с юмористическим подтекстом, но и будто бы в порыве пылкого воодушевления героини, либо в состоянии эмоционального экстаза и упоения от собственного рассказа.

В книге полно и смешных нестыковок, частенько возникающих в пафосных повествованиях о ночах наслаждений. Так, автор настолько увлекается процессом описания прелюдий, что начинает блуждать в трех соснах/простынках. Например, в начале сцены героиня пишет, что «на старомодной ее кровати возлежала я, совершенно раздетая», а через три страницы любовных игр она снова одета, да еще как — «он почти сорвал с меня корсет, решив, будто я чересчур часто пользуюсь им как баррикадой, преграждая путь к грудям и кое-чему другому, более существенному».

Предупреждаю сразу, если Вы не готовы продираться через витиеватые, порой высокопарные обороты и бесконечные описания постельных сцен, да выслушивать нескончаемые откровения героини, к тому же, всегда оправданные зовом плоти и чувственностью, то не беритесь за эту книгу, она может показаться вам банальной, ужасно наивной и скучной.

Он слишком много знает, его пора убить.

Исторический роман «Братья Лаутензак» рассказывает о периоде становления нацизма в Германии. При этом произведение пропитано антифашистским настроем. В центре повествования – судьба двух братьев Ганса и Оскара Лаутензак, разных по характеру, но прекрасно дополняющих друг друга, словно два лица Януса – один материалист-политик, другой мистик-трюкач. Любовь, ненависть, соперничество сталкивают их вновь и вновь.

Шарлатанствующий «ясновидящий-телепат» Оскар Лаутензак после войны живет практически в нищете, живет из милости старухи-скульпторши, а блаженство ему дарит лишь творчество. И вот, однажды, он находит себя в продвижении идеологии, которую предлагает брат Ганс… Он находит себя в нацизме, вернее в возможностях, которые нацизм открывает перед ним, в лелеянии собственного тщеславия и превосходства, в манипулировании людьми.

Эрик Ян Хануссен – цирковой артист, трюкач и ясновидящий, продвигающий к власти Гитлера, послужил основой для образа Оскара Лаутензака. Хануссена убили нацисты, Лаутензака убивает Фейхтвангер, но скрывая от читателя саму сцену убийства-казни, тем самым окутывает фигуру героя в призрачный мистический флер.

«Братья Лаутензак» — это сложный роман об эгоистичном человеке, который пробивает себе путь к славе сквозь любые преграды, не гнушаясь ничем, но в конце концов, сам, не замечая этого, подводит себя к пропасти. И лишь оказавшись на краю, осознает насколько он жалок и мерзок, он, считавший себя равным Гитлеру,..

Фейхтвангеру удалось передать всю омерзительность нацизма через образ того, кто ненадолго стал зеркалом Гитлера – Эрика Хануссена-Лаутензака.

Грехи и их лечение самообманом.

Роман-конфликт «Воскресение» рассказывает о возрождении, духовном переосмыслении собственной жизни богатого дворянина Нехлюдова. Он когда-то совершил нелицеприятный поступок и, через десятилетие, столкнувшись с последствиями (старая как мир история нравственного падения соблазненной женщины), неожиданно для себя пересмотрел собственные поступки, свое бессмысленное бытие. Герой дает оценку себе и своей деятельности и судорожно порывается исправить не только себя, но и несправедливый окружающий мир. Князь Нехлюдов в процессе нравственных поисков поднимает вопросы государственного устройства (в том числе и земельной реформы), общественного порядка, судебной и социальной несправедливости, религии и морали.

Роман обращается к множеству животрепещущих проблем, рассматривает идейные противоречия, возникшие в период становления революционеров, греховность в целом. Герой «Воскресения» не просто живет в поисках истины и совершенства, он силится что-то изменить и яро клеймит несправедливость, пытаясь осмыслить происходящее в мире не только с позиций дворянства, но и через призму восприятия крестьян, революционеров и представителей разных сословий и занятий, осужденных за различные проступки.

Нехлюдов часто пристрастен, импульсивен, склонен совершать необдуманные поступки, лезть на рожон, рвать связи с привычным ему миром. Найдя свою истину — идет к ней напролом, бьется головой об стену, даже не пытаясь её обойти, или открыть дверь, которая совсем рядом. Внутри князя кипит вулкан страстей, его грызет истовое желание воскресить себя, загладить грехи и снова стать чистым. В чём-то он по-детски наивен, в чём-то прогрессивен, а в чём-то перепуган и потерян.

Образ князя, как впрочем, и собирательные образы чиновнической и дворянской среды, в которой он вынужден вращаться, носят сатирический оттенок и показаны полностью, либо частично (с незначительной надеждой на очищение/оттаивание) заплесневевшими/ закосневшими в своем иллюзорно идеальном мирке. Иногда рассуждения героев пафосны, иногда оправдано скептичны.

Но всё же Нехлюдов терзается, растет и… воскресает? Скорее смиряется с обществом и его порядками, к которым он привязан с рождения.

Противоречие за противоречием, безнадега и безвыходность, несправедливость и неправедность – из поколения в поколение, цикл за циклом…

Операция «провинциальный Тартюф», или Спасение дяди.

«Село Степанчиково и его обитатели» — это поистине шедевр русской классики! Шикарный концентрированный гротеск, великолепная трагикомедия! Достоевский в роли сатирика – это лебединая песня мировой классической литературы! Повесть Достоевского о том, что добро должно быть с кулаками, читается на удивление легко. Язык произведения богат и колоритен, характеры персонажей показаны во всей многогранности.

Итак, главные действующие лица:

Полковник, он же дядя, — мягкий и слабохарактерный человек, истово нуждающийся в спасении, наивно обрекший себя на добродушное рабство ради матери и общего мнимого спокойствия. Он обманывается из лучших побуждений сам и принуждает других принимать игру некоего Фомы Фомича, «захватившего власть» в доме.

Матушка полковника — капризная идиотка, вторящая во всем запудрившему ей и без того засохшие мозги, приживальщику.

Фома Фомич (далее ФФ) — наследник гордой фамилии Опискиных (вообще фамилии героев в произведении говорящие – Опискин, Обноскин, Мизинчиков, Видоплясов). ФФ не имеет за душой ни гроша и долгое время подвизывался в доме генерала ничтожным чтецом-шутом, да так и достался по наследству пасынку почившего генерала, то бишь, дяде-полковнику. Теперь он занимает более важную должность в структуре помещичьего мирка – теперь он сатрапствующий неблагодарный приживальщик, эдакий провинциальный Тартюф, чьи основные достоинства — владение в совершенстве искусством осуждать ближнего и непомерно раздутое самолюбие. Опискин – редкостного полета мозгоклюй, способный довести до края любого, даже самого терпеливого человека, и вывернуть, казалось бы, безвыходную ситуацию в свою пользу, давя на лучшие человеческие чувства и порывы. Удивительный образ, яркий, двуликий – тут и плюгавенький лгунишка и деспотичный геракла, затмевающий своим длинным языком солнце для жителей имения. Как называет его сам автор – «бесполезный, малодушный выкидыш из общества», вот только выкидыш цепкий, тщеславный, хитрый и до омерзения прилипчивый. Весь мир вертится только вокруг него и покорен только ему.

Племянник – прифигевший от открывающихся перспектив молодой человек, хорошо воспитанный и жаждущий спасти погибающего дядюшку.

Прочие действующие лица из мещан и дворни либо служат декором в спектакле, либо являются орудием в руках главных действующих лиц и используются исключительно для достижения разнообразных целей.

Сюжет:

Попытка мозгоклюя ФФ при поддержке тяжелой артиллерии (капризной матушки полковника) женить полковника-дядю на деньгах и оттяпать оные деньги для собственного пользования, а также пожать все возможные плоды с нивы хлебного Степанчикова. Встречающееся сопротивление со стороны второстепенных действующих лиц немедленно сминается танковой атакой ФФ (угрозами не уважать/уйти/помереть) и редкими сбросами бомб (нравоучительно-мозговыносительными беседами). Действо изредка разбавляется безумными амурами сбрендившей от свалившегося на голову наследства старой девы из второстепенных действующих лиц.

И лишь само присутствие рыцаря в белом тарантасе (племянника), вынуждает тёмную силу ФФ сделать финт ушами и, получив в результате по тыковке, обиженно совершить недолгий, но показательный великий исход из земель Степанчиковых. Пораженный же молнией раскаяния и уподобившийся мокрой курице, ФФ по-хамелеоньи перелицевавшись в мудрого «гения добра», возвращается на тепленькое местечко.

Так, не столь благодаря умению действующих лиц, сколь волею случая, был спасен и осчастливлен счастием интимного толка полковник-дядя.

Занавес.

P.S. Прочитав эту замечательную повесть, по объему больше похожую на роман, я внезапно поняла, что мне очень хорошо знакомы некие двойники Опискина, Мизинчикова,… И вообще я ежедневно пребываю в селе Степанчикове, не таких, конечно грандиозных масштабов, но все же аналогия четко прослеживается. Офис ты мой родной, село моё, Степанчиково…

Сага о сороках-воровках и трудягах-навозниках.

Томас Кромвель, Томас Уолси (кардинал Вулси), Томас Мор, Томас Норфолк, Томас Кранмер, Стивен Гардинер, Болейны, Говарды, Сеймуры, Саффолки, — личности, оставившие красной нитью след в истории, люди, чьи шикарно выписанные образы проходят вереницей по страницам романа Хилари Мантел. Героев «Вулфхолла» различает лишь то, что кто-то из них получил все блага путем постоянного труда, а кто-то по наследству, не приложив усилий и не взбив лапками маслице.

Но все они застали период правления одиозной личности — короля Генриха VIII. Все они носили шелка и окунались в грязь, ненавидели и завидовали, закручивали интриги и строили козни, растаптывали веру, шли по головам, не чуждаясь замараться в крови замученных конкурентов и пепле сожженных врагов. Действительно, словно волки в волчьем зале, они перегрызали глотку противникам и преклонялись перед сильнейшими. Все они жили на плахе в постоянном состоянии ожидания удара палача. Тем не менее, постоянный страх не мешал им выворачиваться из цепких рук венценосной особы и конкурентов, брать от жизни все и даже более, чем было им отпущено. А король лишь сравнял их, всего то вынудил затрепыхаться, заплясать, отстаивая своё, попутно прибирая чужое и пытаясь сохранить котелок на плечах. Однако, рано или поздно гуттаперчивость им изменяла и они, зацепившись за подставленную ближним подножку, ложились прямиком под топор или сгорали в кострах, разжигаемых ради удовлетворения страстишек короля.

Роман меня очень впечатлил – сюжет детально проработан и динамичен, язык хорош, так что с удовольствием перехожу ко второму тому цикла о Томасе Кромвеле — «Внесите тела» и обязательно посмотрю сериал «Волчий зал», снятый Питером Козмински по мотивам данного романа.

З.Ы. Читать этот замечательный исторический роман несомненно стоит, но только лишь при условии предварительного ознакомления с историей правления Генриха VIII.

Приключения в стране кайманов и неуловимых тамандуа.

Впервые я прочитала этот приключенческий роман еще в детстве, сейчас же с удовольствием перечитала. Мне посчастливилось скачать файл романа с 82 классическими рисунками мастера книжной иллюстрации Леона Бенетта, оттого впечатления от книги получены яркие.

«Жангада» — это интересный детектив, захватывающий приключенческий роман и живописная картина природы Амазонии под одной обложкой. Истории исследования бассейна Амазонки, характеристике притоков, порогов, водопадов и многочисленных островков, посвящена в «Жангаде» целая глава. Прекрасны и описания животного растительного мира. Чего стоит только развлекательное минипутешествие героев вдоль удивительной лианы «красной жапиканги», чья длина может достигать нескольких лье.

Не остались без внимания автора и перспективы развития судоходства по Амазонке, а также и оборотная сторона все сметающего на своем пути прогресса — страдания и гибель туземного населения. Детально описывается процесс вырубки лесов и строительства гигантского плавучего дома жангады, фактически острова.

Много дней в пути провели герои книги, практически все время передвигаясь на жангаде, причаливая лишь чтобы поохотиться, посмотреть на красоты Бразилии, пообщаться с местными жителями и осмотреть достопримечательности прибрежных городов. Против них строились козни, им приходилось драться на дуэли, расплетать клубки интриг, бороться с шантажистом, разгадывать тайные шифры, пережить заключение, но отважные и честные герои романа выстояли и справились со всеми невзгодами. Да и как могло быть иначе, ведь «Жангада» — это творение великого мечтателя и романтика Жюля Верна.

Конечно, это не самое лучшее произведение писателя, однако оно достойно занимает свою нишу в библиотеке классической приключенческой литературы, даря читателю увлекательное и познавательное путешествие в мир уже навсегда потерянной для человечества первозданной Южной Америки.

Книга написана невероятно просто, без изысков (простые, часто рубленые фразы, простые слова), но при этом она берет за душу с первых строк и от неё невозможно оторваться.

Бесхитростная жизнь одного человека и его немаленькой, словно проросшей из одного зернышка, семьи, предстает как на ладони. Она подобна крученой нитке с узелками и утолщениями, рвущейся, но снова связываемой, часто неказисто и непрочно. Надежды и повседневность, мечты и пресыщенность, наивность и хитрость, покорность и строптивость — просто жизнь, просто семья, просто земля...

Мне редко попадаются произведения, на которые я проецирую пословицы. Этот же роман для меня стал романом шести пословиц:

— «Земля — тарелка: что положишь, то и возьмешь».

— «Нет плохой земли, есть плохие хозяева»;

— «Имея не ценим, а потерявши плачем»;

— «Седина в бороду, бес в ребро»;

— «Что посеешь, то и пожнешь»;

— «Из земли вышел, в землю и ушел».

О червивых яблочках и порталах из прошлого.

Этот роман насыщен многочисленными символами и тяготеет к готике! Несмотря на интригующий сюжет, повествующий об истории взлета и упадка одной семьи, произведение кажется тяжеловесным и затянутым. Но это не так, просто общая атмосфера угнетения, мрачности, замшелости пропитала не только родовой дом героев, но и их самих, невзирая на то, что они отчаянно стараются поддерживать видимость благоденствия. Именно эта жутковатая атмосфера и обеспечивает полное погружение в мрачный мир «Дома…». Ведь некоторые персонажи романа, словно Кощеи над златом, чахнут кто над богатством, а кто и над над прошлым своего семейства, забывая обо всем и пренебрегая собственной жизнью в угоду тщеславию и страстям. И поэтому, даже юные, попадая в «проклятый дом» покрываются налётом серости и чувствуют, как начинают ветшать.

Вековой раздор, родовое проклятье, тщательно охраняемые тайны накладывают свой отпечаток на героев, и стереть его практически не возможно. Застарелая бессмысленная ненависть и неупокоенные призраки прошлого порождают болезни и тление душ живущих. Лишь редкое здравомыслие и искренняя любовь в состоянии победить многолетнюю вражду.

Стоит ли земельный участок поломанных жизней нескольких поколений? Равноценно ли утоление алчности обретенной боли и страданиям? Должны ли отвечать за грехи предков потомки и насколько они унаследуют судьбу своих прадедов? Сделает ли добытое нечестным путем богатство его обладателя счастливым? Возможно ли искупление через страдания? Такие вопросы волнуют автора романа.

Наверное, если бы «Дом о семи фронтонах» был написан не 165 лет назад, а в 21 веке, то СМИ писали бы, что роман рассказывает о кармической предопределённости бытия. Но тогда это была книга об основополагающих принципах морали и человеческих ценностях.

Красивейший образный язык романа побуждает смаковать каждую строчку. Вот после прочтения таких произведений особо остро чувствуется, что современные литераторы совершенно не пользуются богатейшими возможностями литературного языка (как в создаваемых, так и в переводимых произведениях), используя по большей мере лишь небольшую часть лексического массива и абсолютно не пытаясь создавать стилистические изюминки. Так не хватает лиричности, напевности, мягкости слога… Так и хочется переделать одну из крылатых фраз Л.И.Брежнева: «Есть (хлеб) богатый язык — будет и песня!» («Целина»).

О порноснежинках замолвите слово.

- Где разворачивается действие книги?

- В клёвом мире полном магии.

- Что представляют собой персонажи?

- Конечно же, полные противоположности, ну вроде лёд и пламя, Снежинка и Огонь, девственница и мачистый самец, а лучше самцы, ну вроде так и круче, и многочисленные хвантазии воплотить можно.

- Почему герои активно ищут приключения на свои полупопия?

- Давление гормонов на нижний мозг у них зашкаливает. Сами по себе персонажи сего опуса безвредны для окружающих, но во время приступов, даже семнадцатилетние героини Стрельниковой начинают мечтать о секАсе втроем и всяких «штучках» (далее +18).

- Какова основная интрига в сюжете?

- Незначительная вставка об игрищах богов с судьбами персонажей, настолько незначительная, что её практически незаметно. Всё остальное – предсказуемые игры кроликов в брачный период и редкие помахивания мечом.

- Какие проблемные вопросы поднимает автор?

- О, во главе угла исключительно всепоглощающие проблемы героини, как то: «Я некрасивая, но хочу этого мужика; нет, пусть он сначала помучается, но я все равно хочу, а лучше сразу двоих хочу; а вот и большаааая кроватка, но я же сначала выпендрюсь, поработаю мозгоклюйкой (как же вкусен мозг мужской), и потом решу кому дать или не дать; наконец-то секАс, … … …, замуж только за двоих сразу и секАс, секАс, ...; ой, кажется я беременна; да какая разница от кого; снова секАс, ...»

- Какое развитие сюжета вы ожидаете во втором томе цикла?

- Эээ, ... секАс??? Много секАса втроем? Нет лучше вчетвером! Ой, а может впятером, да всяких эдаких игрушечек побольше, оооо…

Попытка найти орган фантазерства.

Прекрасная поэтическая пьеса Генрика Ибсена словно балансирует на тонкой грани реальности и романтичной сказки. Автор использует множество национальных фольклорных элементов и аллегорий, ими пропитаны рассказы-выдумки героя о собственных приключениях, а сцена пребывания Пера Гюнта при дворе Доврского деда словно списана из сказок и легенд. Частая смена декораций в пьесе (деревушка, горы, побережье Марокко, Сахара, египетский сфинкс, каирский сумасшедший дом, палуба корабля, избушка) держит читателя в постоянном напряжении, ведь никогда не знаешь заранее, где в следующую минуту окажется герой и сколько лет пройдет с момента его последнего шага.

Хвастливый фантазер Пер Гюнт прожил свою жизнь подобно эгоистичному троллю, прозябая в мечтах стать царем всего мира, будучи безразличным к окружающим, успешно подстраивающимся под обстоятельства, живущим ради обогащения (пусть даже ради золота и удовольствий ему приходится стать работорговцем, или притворяться пророком). Пер Гюнт всегда выходит сухим из воды, совершенно не задумываясь о последствиях своих поступков, и при этом он искренне считает, что прожил жизнь «самим собой» и упивается этим. Человек Пер хочет быть собой, а тролль, живущий в нем, желает лишь быть «довольным собой», чтобы весь мир вращался вокруг него, а всё остальное — не важно.

Вся жизнь Пера Гюнта промелькнула быстро и, хоть была насыщена событиями, но оказалась пустой и бессмысленной. Стоя на пороге смерти, в попытке доказать свою значимость Пуговичнику, который волен переплавить героя и выбрать ему посмертие, Пер Гюнт ищет людей/существ, коим был бы дорог и с которыми он был «самим собой». И к нему приходит ужасающее понимание, что не было в его жизни ничего настоящего, кроме выдумок да сумасбродств. И единственное, что было реальным — это любящая женщина, которую он когда-то оставил без раздумий ради приключений и обретения мечты о царствовании.

Пер Гюнт отчаянно гонится за собой и не сумев ухватить, теряет. А автор через призму образа героя пытается найти ответ на вечные вопросы – «в чем смысл жизни», «что значит быть самим собой», «где рождается равнодушие» и «насколько мощным может быть воображение чтобы послужить движущей силой»,..

«Всё тлен, и миг, и суета!»

«Голод» — чрезвычайно печальная книга. Этот роман рассказывает о внутреннем мире человека, страдающего от одиночества и равнодушия окружающих. Героя мучает голод физический, но в большей степени – духовный. И одиночество его выросло из постоянного состояния одинокости, и со временем переросло в изгойство.

Герой настолько изможден этими двумя видами голода, что уже не в состоянии выбраться из пожирающей его черноты ненасытной пасти нищеты и унижений, он попросту разучился жить полноценной жизнью в социуме. Да и если подумать, то не столько не может он выкарабкаться из пропасти, сколько не желает принять общество, и в этом его поддерживает непомерная гордыня. Герой рефлексирует и падает, приподнимается, пытается удержать равновесие и снова падает во всепоглощающую безысходность, завернувшись с головой в тепленькое одеяльце собственного тщеславия и фантазий…

Житие эксцентричного злодея-мистика.

Книга Леонида Юзефовича об одиозной личности барона фон Унгерна-Штернберга весьма интересна и «цепляет» моментально. Удивительной силы воли был барон, бесстрашный, чудовищно жестокий, с отчаянной сумасшедшинкой, ведь недаром монголы прозвали его «богом войны» и столько легенд возникло вокруг его персоны. Сейчас, наверное, даже историки не смогут отличить правду от выдумки, но одно бесспорно – этот человек в эпоху всепоглощающего хаоса совершил невозможное, создал прецедент – с небольшим, по сути, войском восстановил независимость огромной страны Монголии и заставил сотрясаться могучий Китай. Его панически боялись и ненавидели китайцы и большевики. Для кого-то он остался божеством и героем, для кого-то — дьяволом во плоти, палачом и преступником.

Возможно, если бы барона не предали подчиненные, то и карта мира выглядела бы сейчас совершенно иначе — существовало бы Срединное Азиатское государство, а может и вся Евразия была бы под властью «желтых» азиатских народов… Кто знает…

Юзефович собрал и обработал фактологический материал, легенды и мифы о бароне Унгерне. Его труд читается скорее как остросюжетный приключенческий роман, нежели как нон-фикшн. Отсюда и определенное количество повторов, и сложность в отделении гипотез от фактов, поскольку в пылу азарта принимаешь все за чистую монету. Вот и получается, что плюс легкости изложения погашается минусом домыслов, и тут уже без пуда шоколада не разобраться. Тем не менее, я уверена, что данная книга представляет отличную реконструкцию жизни экзотичного русско-немецкого Чингисхана и прекрасный анализ его феномена, насколько это, конечно, возможно в условиях мифологизации изучаемой личности.

Порадовал иллюстративный материал, представленный в книге – здесь есть фото самого барона, виды Монголии, многочисленные фотографии дворцов, монастырей, тюрем Урги (ныне Улан-Батор); запечатленных на пленке празднеств и казней; портреты военачальников и солдат, русских и монголов, представляющих различные сословия. Словом – настоящий фотосрез жизни русских в 1920 -1921 годах в Монголии и Китае.

P.S. Я принимаю близко к сердцу все книги, рассказывающие о Китае и, в частности о городе Харбин, потому что мой прадед с 1903 года работал на КВЖД, и 34 года с женой и детьми (а их было шестеро) прожил в Харбине, в котором, кстати, бывали и барон Унгерн и атаман Семёнов. И благодаря рассказам старшего поколения в нашей семье с детства знают о «похождениях» этих незаурядных исторических личностей и их дивизий. А может потому, что листая старый семейный фотоальбом со снимками 1910-1930-х годов, я натыкаюсь на фото, снятые на фоне зданий Харбина и на портреты бабушкиной красавицы-подружки с загадочным китайским именем Липо Лай…

Замечательный исторический роман классика чешской литературы Йозефа Томана посвящен периоду правления одиозной личности – Отца отечества, безумца и кутилы, римского императора Гая Юлия Цезаря Августа Германика, более известного под именем Калигулы. Произведение прекрасно передает дух эпохи. Эта книга рассказывает не только о самом Калигуле, правившем всего 4 года, но и о его предшественнике Тиберии, о членах Сената, о представителях различных сословий, о самом «вечном городе».

Нравы Рима показаны в весьма откровенных и часто гнетущих сценах, ведь автор описывает золотой век морального падения Рима. Все события происходят в пору сладких безумств, в то время когда правили похоть и страсти, безнравственность и золото, когда решения принимались не в дворцовых кабинетах, а на пирах в триклиниях, когда оргии стали образом жизни, казни – развлечением, а жизнь человека не стоила и ломаной унции.

Портреты жителей города на семи холмах яркие, многогранные, честные. Характеры персонажей детально прорисованы, мотивация их поступков понятна. Среди героев есть отъявленные мерзавцы и благородные развратники, прожженные лжецы и правдолюбы, хищники и жертвы, стяжатели и актеры... Прекрасно описан быт римлян, увеселения, одежда, Хороши диалоги.

Прочитав этот роман я в очередной раз убедилась, что люди за прошедшие столетия так ничему и не научилось и полоумная усмешка Калигулы всё еще освещает путь человечества...

Не в деньгах счастье.

«Золотой человек» — это динамичный роман о людях, живущих ради богатства, ради накоплений, но также это роман и о чувствах, о самопознании, о любви и поисках счастья. Сюжет, в общем-то, классический и реализован в духе типичного приключенческого произведения с яркой романтической линией. Язык романа хорош, описания природы прекрасны, одушевленный Дунай поражает мощью и красотой, персонажи ярки.

Главный герой, шкипер Тимар, живет в мире, где правят деньги, он сам с некоторых пор стал дышать ради наживы и поддержания обретенного богатства, он заразился тщеславием, стал собственным отражением в кривом зеркале, выбрав «путь умеренной подлости». А ведь все началось с того, что однажды удача ему улыбнулась, и Тимар быстренько и почти безболезненно мимикрировал под набоба, совершенно не задумываясь, чем это ему грозит.

А дальше, по законам жанра, героя преследуют приключения, подстерегают на каждом шагу ужасные опасности, в сердце кипят страсти и страстишки, в мошне звякают золотые, в голове стоит пьянящий дурман всемогущества, а вот со спины подкрадывается новый статус – положение катета в любовном треугольнике,..

Однажды всё рушится, он теряет любовь, разочаровывается в своем существовании и вынужденно в корне меняет жизнь, поселяясь на необычном острове (тут в роман вплетается элемент утопии) и наконец … обретает счастье? Пожалуй, вопрос о счастье автор всё же оставляет на суд читателя…

Жаль, что я не прочитала «Золотого человека» лет эдак 15 назад. Роман очень хорош, если читать его в юношестве, но когда имеешь некоторый жизненный опыт, он кажется наивным, излишне идеализированным и слегка шаблонным.