| автор |
сообщение |
Тимон 
гранд-мастер
 
|
 5 мая 2007 г. 22:10 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).
сообщение модератора Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ
|
–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять.. |
|
|
|
Ялини 
гранд-мастер
|
|
6 августа 2007 г. 22:54 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Эти летние ночи…
Д. Ратгауз
Эти летние ночи прекрасные,
Ярким светом луны озаренные,
Порождают тревоги неясные,
Пробуждают порывы влюблённые.
Забывается скорбь необъятная,
Что даруется жизнью унылою,
И блаженства края благодатные
Раскрываются тайною силою…
И открыли друг другу невластные
Над собою сердца влюблённые.
В эти летние ночи прекрасные,
Светом ярким луны озарённые
Lihin  за стихи, твой подбор всегда находит отзвук в моей дуще!
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
7 августа 2007 г. 10:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Р.Файзуллин
Меньше думай с тяжелой печалью,
Что однажды тебя не станет.
Ты родился.Ты жил.
За счастливую эту случайность
Сколько б ты ни платил -
Даже смерти твоей не достанет..
***
Звезда скатилась
С Млечного Пути...
Ни для кого не рано
Задуматься о том,
Что надо уходить
Красиво.
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
ona
миротворец
|
|
7 августа 2007 г. 11:17 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Перси Биши Шелли
К...
I
Пусть отошли в былое страсти –
Еще покуда в нашей власти
Их след в сознанье сохранять –
Так сон и явь нельзя разнять.
К чему рыдать? К чему рыдать?
II
Один твой взгляд, одно движенье
Едва поймав, воображенье
Мир воссоздаст в одно мгновенье.
Сжигай меня — я рад сгореть -
Лишь нынешней останься впредь.
III
Смотри, упали сна оковы,
Цветы опять свежи и новы,
И роща дивно зелена.
Мир движут небо и волна,
А нам любовь и жизнь дана.
К ***
Я трепещу твоих лобзаний,
Но ты не бойся. Знай:
Я сам приму весь груз страданий,
Ты ж налегке ступай.
Страшусь твоих движений, взгляда,
Но ты боишься зря:
Мне только любоваться надо
Тобой, боготворя.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
7 августа 2007 г. 19:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Спасибо, Ялини .
Вот этих стихов тут. кажется, еще не было. Меня поразило то, что они больше 500 лет передавались устно и только потом были записаны.
Баба Тахир (Иран, XI век), переводы Дм. Седых.
* * *
Я — море, что бурлит, вкрапленное в алмаз,
Над буквой точка та, что смысл меняет фраз.
В тысячелетье раз приходит в мир достойный.
Я тот, что родился в тысячелетье раз.
* * *
Любимая моя, твой взор, когда-то чудный,
Теперь всегда сонлив, куда сонливей будней.
Мудрейшие твердят, что ты живешь во сне.
Какой же это сон, когда он беспробудный?
* * *
Всевышний судия! Так поступать не дело.
Ни ночи нет, ни дня, чтоб сердце не болело.
Я вечно слезы лью — и все из-за него.
Возьми его назад, оно мне надоело.
* * *
Ни крова, ни друзей. Куда идти Тахиру?
Вдвоем с тоской своей куда идти Тахиру?
К вам, небеса? Твердят, что вы добрей земли,
А если не добрей, куда идти Тахиру?
* * *
О сердце, ты всегда в крови, крови, крови,
Томишься вновь и вновь от вечных мук любви.
Опять, опять, опять ты розу увидало
И снова мне твердишь: сорви, сорви, сорви!
* * *
Не в грезах, не во сне приди, а наяву!
Приди хотя б на миг узнать, как я живу.
Цветы долин и гор ты в волосы вплетаешь,
А я?.. Я на себе седые пряди рву.
* * *
Без мыслей о тебе не в силах жить и дня,
А ты творишь лишь то, что мучает меня.
Как малое дитя, я плачу от бессилья,
Ногами топочу и злюсь, тебя кляня.
* * *
Не запрещайте мне хоть миг побыть с желанной!
Плененный красотой, молюсь ей постоянно.
Погонщик, придержи спешащий караван!
Пойми, я лишь на миг отстал от каравана.
* * *
Гляжу ли в синеву, где кружится орлан,
Где в горизонт плывет верблюжий караван,
На море или степь, на горные вершины -
Я вижу только твой весь мир затмивший стан.
* * *
Кому доверить боль, о ней кому скажу?
О мраке том, что тьмы темней, кому скажу?
А в тайну посвятить кого могу? Все знают
Всє обо мне. И нет людей, кому скажу...
* * *
Я все еще люблю! Еще печаль жива,
Еще моей тоски не уложить в слова,
Но соловей умолк, он больше не рыдает,
И по ночам в саду теперь кричит сова.
* * *
Читаю письмена ночного небосвода
И, напрягая слух, жду твоего прихода.
Проходит снова ночь, тебя все нет и нет,
И снова плачу я, как осень в непогоду.
* * *
Ты рождена для роз, для неги в цветнике,
А я — брести в пыли и увязать в песке,
Но где бы ни был я в скитаньях по пустыням,
Ты предо мной встаешь миражем вдалеке.
* * *
Я без тебя ничто, беспомощней былинки.
Истерзана душа, глаза слепят соринки.
Когда-то я твой стан влюбленно обнимал,
Теперь тебе молюсь, но больше по старинке.
* * *
Придите и со мной тайком пролейте слезы!
И ты, о мотылек, порхающий над розой!
Заплачем от любви. Она всегда в слезах,
Поскольку у нее всегда метаморфозы.
* * *
Из рук моих полу ты выдернула снова
И удалилась прочь, не обронив ни слова.
Не каешься?! Ну что ж... Пойду схвачу полу,
Которая со мной не будет столь сурова.
* * *
Мне тяжко без тебя, в душе — кромешный ад.
Я без тебя — сосуд, в который налит яд.
Рыдай, рыдай, рубаб! Над жизнью плачьте, струны!
Безжалостные дни летят, летят, летят...
* * *
Любовь дарит шипы, а розы — лишь вначале.
Опять вернулись дни сомнений и печали.
Я получил письмо. Красавица моя
Мне больше не верна. Была ль верна? Едва ли.
* * *
От козней сердца выть хочу подобно волку.
Я сердце поучал, но не добился толку.
Я ветер умолял: "Возьми его!" Не взял.
Швырнул в огонь, шипит, дымится, да и только.
* * *
Уже не шепчешь мне восторженно, влюбленно,
Пьянившие меня нарциссы полусонны,
И все ж не покидай, не торопи судьбу,
Она сама спешить всегда некстати склонна.
* * *
Влюбленному письмо возлюбленной отрада,
Чем больше бурдюки, пропойцы больше рады,
А мне твоих очей достаточен миндаль,
И пусть твердят о том, что мне не много надо.
* * *
О сердце, ты — корабль, сидящий у лагуны
На рифе, где кипят и пенятся буруны.
Мне говорят: "Тахир, сыграй на таре нам!"
Но разве зазвучат оборванные струны?
* * *
Создатель, с той поры, как я увидел свет,
Я только и грешу, грешу десятки лет.
Во имя, о творец, двенадцати созвездий,
Молю, закрой глаза! Скажи: "Не видел, нет!"
* * *
Я немощен и стар. Где молодость моя,
Звеневшая, как звон весеннего ручья?
Мне говорят: "Тахир, ты что не рвешь тюльпаны?"
А потому не рву, что плохо вижу я.
* * *
Ты в чарах превзошла искуснейшего мага,
Глаза и без сурьмы манят лучистой влагой,
И гордо завитки касаются плеча.
Так, может быть, поймешь, чего я стал бродягой?
* * *
Прощай, мой Исфахан, исчезни, скройся с глаз!
Тут все мои друзья — друзья, увы, на час,
Подруги не верны, коварны и лукавы.
Прощай, мой Исфахан. Я ухожу в Шираз.
* * *
Не простираю рук в покорнейшей мольбе,
Слезами исхожу, не кланяясь судьбе.
Тебя не жгла печаль. Так можешь ли постигнуть
То сердце, что золу оставит по себе?
* * *
Я к обреченным жить испытываю жалость,
В развалинах души печаль обосновалась.
О небосвод, взвали на плечи мне печаль,
Которая еще в твоей суме осталась.
* * *
Как видно, чашу мук испил я не до дна.
И днем покоя нет, и ночью не до сна.
Беда, коль у тебя любимая капризна,
Всю душу изведет причудами она.
* * *
Мы только жалкий миг живем на этом свете.
О друг, не попадай привязанностям в сети!
Ты слышишь, вот вдали опять истошный крик,
Ты слышишь, чью-то боль опять доносит ветер.
* * *
Пускай от соли слез ресницы не очищу,
Униженно молить не стану, точно нищий.
Дотла, дотла сгорю в огне моей любви!
Ты даже не найдешь золы на пепелище.
* * *
Поговорим с тобой, о сердце, друг печальный!
На горестном пути не оступись случайно.
Я верю, день придет, и предо мною вдруг
Возникнет средь шипов цветок необычайный.
|
|
|
Ялини
гранд-мастер
|
|
8 августа 2007 г. 11:04 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Lihin Поговорим с тобой, о сердце, друг печальный!
На горестном пути не оступись случайно.
Я верю, день придет, и предо мною вдруг
Возникнет средь шипов цветок необычайный.
Вам бы послушать, как звучат эти слова на арабском!!! Даже без музыкального сопровождения- слова -музыка!
У меня эти стихи на арабском. Спасибо за русский . |
|
|
Lihin
авторитет
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
10 августа 2007 г. 17:24 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Ф.Г.Лорка
ДЕВОЧКА, УТОНУВШАЯ В КОЛОДЦЕ
У статуй глаза, будто бельмами, камнем одеты.
Тоскуют они, как тоскует колодец по свету.
Тоскует по свету.
На помощь! Скорее! Толпою все бросились к срубу.
А звёзды кричали лягушками в гулкие трубы.
...тоскует по свету.
Звериное око колодца в бревенчатой раме...
Слезою упала, в воде разбегаясь кругами...
...тоскует по свету.
И эту холодную падь острый крик пробуравил...
Алмаз, заточённый в бездонной, смертельной оправе!
...тоскует по свету.
А в чёрном кольце уже волны плескались беспечно
и бились, как пульс у тебя
под дешёвым колечком...
...тоскует по свету.
Глубинные волны, знакомые с тайною битвой
древесных корней, — над тобой, как могильные плиты!
...тоскует по свету.
Скорее, вставай! Вот фонарь опускается косо.
И луч в темноте закачался спасительным тросом!
...тоскует по свету.
Но цепкою лапой схватила за волосы тина...
И ты обернулась русалкой! Нырнула ундиной!
...тоскует по свету.
Тоскует по свету... Во мраке прикована к брёвнам
вода, чёрной грудью дышавшая мерно и ровно
и раненой скрипкой в провале стонавшая где-то,
тоскуя по свету... Тоскуя по свету...
(перевод — С.Гончаренко)
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
11 августа 2007 г. 09:41 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Витезслав Незвал (Чехия, 1900-1958).
На острие ножа
Упадет еще один лист -
это и будет осень
Для зубов станет яблоко трудным -
это и будет старость
Постарею на целую жизнь -
и никто меня не узнает
(перевод Б.Ахмадулиной)
Просьба
Мой заказ для тебя не труден
Нарисуй мне карпа на блюде
Нарисуй изящно и ловко
Чтоб не ел я одну перловку
Разрисуй и бокалы скорей
Нищеты безнадежной моей
Чтоб не пил поутру я росу
У цветов на поляне в лесу
Нарисуй облака мне и тени
Женщину — на пустые колени
Ну и бога (без бога нельзя)
Чтоб хоть мог богохульствовать я
Черта мне нарисуй у дверей
Пусть меня унесет поскорей
И еще об одном я молю
Нарисуй мне на стенке петлю
(перевод В.Николаева)
С богом и платочек
С богом! Ну что ж! Как ни странно, мы оба не плачем.
Да, всё было прекрасно. И больше об этом ни слова.
С богом! И, если мы даже свиданье назначим,
мы придем не для нас — для другой и другого.
С богом! Пришла и ушла — как перемена погоды.
Погребального звона не надо — меня уж не раз погребали.
Поцелуй, и платочек, и долгий гудок парохода,
три-четыре улыбки... И встретимся снова едва ли.
С богом! Без слов — мы и так их сказали с избытком,
о тебе моя память пусть будет простой, как забота,
как платочек наивный, доверчивый, как открытка,
и немножко поблекшей, как старая позолота.
С богом! И только не лги, что меня полюбила
больше всех остальных... Всё же легче нам будет в разлуке.
Пусть что будет — то будет, что было — то было.
И тобою и мной к новым судьбам протянуты руки!
С богом! Ну что ж! В самом деле! Ну да, в самом деле.
Мы не лжем, как врачи у постели смертельно больного,
разве мы бы прощались, если б встретиться снова хотели?
Ну, и с богом! И с богом!.. И больше об этом ни слова!
(перевод К.Симонова)
Талисман
4
От вешалки для бедного плаща
Пятно осталось на стене каморки
Столь схожее с твоею тайной страстью
Как будто соглядатай-рисовальщик
Изобразил печаль твоей души
Иль женщину иль заповедный город
А многим людям так являлась смерть
9
Все души скоро отуманит осень
А в этих строках лето расцветет
И потому радетельные пчелы
Пекитесь о читателях моих
Даруйте им раскидистое древо
Пусть постоят под ним на холодке
(перевод Б.Ахмадулиной)
Знамение
Когда слетает бабочка ночная
На рукопись моих стихотворений
На свет она летит или во тьму?
(перевод Б.Ахмадулиной)
Анданте
Твоя рука на клавишах пугливо
Дрожит в лучах луны,
Что над твоею золотою гривой
Как сетка сплетены.
Моя любовь, мой жанр, мое мученье.
Смолкает звук,
И длится тишина — в ее значенье
Весь мир вокруг.
Губами я руки касаюсь хрупкой,
Склонясь над ней,
И не целую — глажу, как голубку.
О нет, нежней.
Прохладу клавиш ощутил губами
И горьких уст.
В твоих зрачках прощалась ночь с огнями,
И сад был пуст.
В твоих зрачках я утонул мгновенно,
Как в быстрине.
Ты мчишься снизу вверх со всей вселенной,
А я — на дне.
(первод А.Ахматовой)
Старый колодец
Колодец на дворе
К колодцу семь тропинок
Там плавают на дне
Созвездья с блеском льдинок
Живем мы в небе на
Дне ледяной пещеры
К нам в окна времена
Глядят и зубы щерят
Там куча звезд лежит
Готовых для окрошки
Их жадно нож крошит
Жалея миски-ложки
Бадья по временам
Мутит колодец гладкий
По вкусу звезды нам
И так кувшинки сладки
В небесном казино
Мы ставим по монете
Но нам уж всё равно
Нас больше нет на свете
(перевод Д.Самойлова)
|
|
|
ona
миротворец
|
|
13 августа 2007 г. 10:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Перси Биши Шелли
Сонет
Узорный не откидывай покров,
Что жизнью мы зовем, пока живем,
Хотя, помимо призрачных даров,
Не обретаем ничего на нем;
Над бездною, где нет иных миров,
Лишь судьбы наши: страх с мечтой вдвоем.
Я знал того, кто превозмог запрет,
Любви взыскуя нежным сердцем так,
Что был он там, где никакой привет
Не обнадежит нас, где только мрак;
Неосторожный шел за шагом шаг,
Среди теней блуждающий просвет,
Дух в чаянье обетованных благ,
Взыскуя истины, которой нет.
x x x
I
Опошлено слово одно
И стало рутиной.
Над искренностью давно
Смеются в гостиной.
Надежда и самообман -
Два сходных недуга.
Единственный мир без румян -
Участие друга.
II
Любви я в ответ не прошу,
Но тем беззаветней
По-прежнему произношу
Обет долголетний.
Так бабочку тянет в костер
И полночь — к рассвету,
И так заставляет простор
Кружиться планету.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
13 августа 2007 г. 15:17 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Витезслав Незвал, переводы А.Гелескула.
Сонет конца лета
Словно хлопнули вдруг ворота
Взмыло лето с сырой земли
От недавнего солнцеворота
лишь осколки дождем легли
Слазит божья коровка с ветки
топчут овцы кошму бугра...
Улетело как жизнь навеки -
и каштаны рвет детвора
Пахнет парк театральным гримом
сад поник под чем-то незримым...
Улетело вслед журавлю...
И глядишь как в потемках тает
твой трамвай А листва взлетает
и срывается как "люблю"
Цирк
Цирк въезжает на фургоне.
По предместью гусь и пони
за слоном ведут макак
в разноцветных колпаках.
Вслед — жираф, как шест гимнаста,
зашагавший голенасто,
пес ученый, а за псом -
акробаты колесом.
На бульваре всё живое
ловит сеткой дождевою
и опять ее в людей
превращает чародей.
Плюнь — и в отсветах карбидок
позабудь о всех обидах,
схорони нужду свою
в парусиновом раю.
Ангел спустится с каната
и возьмет тебя куда-то,
где далекий детский сон,
как дыханье, затаен.
Маска
Чем безобразней, тем и смешнее -
маска что пугало в поле.
Но иногда что-то скроешь под нею,
что-то смешное до боли.
Загримированный, плачь на здоровье.
Вымазано в варенье
это лицо или залито кровью -
разница в точке зренья.
* * *
Сплю спокойно горестям назло,
а проснусь — берусь за ремесло:
человечьи судьбы заклинаю,
боли, неотвязней, чем зубная,
трубочистов, дудочников, мух,
флюгера и тополиный пух,
заклинаю в ритмы и реченья
всё, что так насущно и ничейно,
всё, чего нельзя уразуметь, -
хлеб и солнце, бабочку и смерть.
Душу закляну твою и тело,
чтоб утихло всё, что наболело.
И звезду, и желудь на дубу.
Отосплюсь — и вновь за ворожбу.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
13 августа 2007 г. 21:11 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Витезслав Незвал, переводы М.Петровых.
Из цикла "Историческое полотно"
* * *
Протяжные призывы арфы звучат не в первый раз,
под звездами ножи и косы блеснули в поздний час.
Всё ближе грозная комета... Господь, помилуй нас!
Опять, опять взывает рупор — упорно, напряженно.
В ту ночь тревожную с мужьями в слезах простились жены;
всё дальше ввысь уходит небо, темнея отрешенно.
Патруль проходит одинокий, чтобы ко всем равно
стучаться в мертвенные стены и в каждое окно.
Звенят замки; в корчмах веселье умолкнуло давно.
Душистое белье сложивши в баулы и в котомки,
мужчины, торопясь, уходят в зловещие потемки.
"Пропала родина, пропала" — звучит как стон негромкий.
Под звездами, которых нынче не осознать никак,
чуть вспыхивают сигареты, зажатые в кулак;
машины движутся бесшумно, в полях пугая мрак.
Звучат шаги в тиши зловещей, растет их гул широкий;
от всадников и от повозок уже тесны дороги;
о древних прорицаньях люди припомнили в тревоге.
То там, то здесь заплачет кто-то — душа тоской полна.
О боже, как длинна дорога, о боже, как темна!
А кто-то шепчет, задыхаясь: война, война, война...
* * *
Женщина средь ночи бродит в траурной одежде,
ищет женщина кого-то в страхе и в надежде -
он не именем одним лишь был ей близок прежде.
Тщетно машет вслед пролетке, отбежав в сторонку,
тщетно машет псам, что воют жалобно и тонко,
машет башенным курантам. бьющим полночь звонко.
Эта ночь полна палаток, и во тьме глубокой
женщина в лохмотьях черных бродит одиноко,
смертною тоской о ком-то мучится жестоко.
Ей сдается — всё пропало, нет ее бездомней,
бродит средь разбитых кухонь и, себя не помня,
побежала за окрайну, за каменоломню,
за кирпичные заводы и, вдали от дома,
ей сдается, что толпою грозною влекома;
льнет к стогам, где от созвездий вспыхнула солома,
и за скрывшейся пролеткой, за подобьем шума
вновь бежит она со всеми, кто тревожной думой
так же мчится вдаль куда-то в темноте угрюмой.
Женщина бежит всё дальше — в поле, к черным чащам,
чудится ей — рухнул город, не проснуться спящим,
косы на ветру взметнулись факелом горящим.
* * *
Тем мартовским утром твой лик по чьему-то приказу
растоптан был варваром, — лик твой, столь сладостный глазу,
прекрасная родина, кем-то забытая сразу.
Закрытые наглухо, тащатся танки по глине,
по нашей земле, по оставленной всеми святыне;
молчат города и деревни, немые отныне.
В стобашенном городе, где затаилось страданье,
дрозды в воронье превращаются в знак поруганья
и черт погребальною мессой гремит на органе.
На рынках возникли палатки, и люд страшнолицый
с ухмылкой палаческой — чудится злой небылицей
в стране дорогой, на ничьей, опустевшей землице.
В домах задвигАлись щеколды, замки скрежетали,
в домах, где сжигается всё, что любили, что знали,
в счастливых домах, что сегодня мертвецкими стали.
В иных помещеньях иные замкнулись затворы
за теми, кого, как бандитов, схватили дозоры.
Конец беспечалью, угасли надежды и споры.
На годы быть солнцу за сумрачными облаками!
Вот выползли тени и к сточной направились яме,
пугая окрестность шагами, шагами, шагами...
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
18 августа 2007 г. 10:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Олег Хлебников
* * *
...Что касается Бога — я видел деревья,
расположенье их
и доверье,
их волненье по пустякам
и как сок по стволам стекал.
Исходили соком и мы когда-то,
но вот-вот иссохнем -
проступит дата
по другую сторону от тире...
И деревья нам в октябре
шелестят о празднике увяданья -
ничего беспечнее не видал я.
* * *
Удивительно, что человек
и участвую в сговоре тайном:
отрываться в дыму дискотек
с отключением света летальным.
Все крутится солнечный диск,
и под музыку этого диска,
под камлания, взрывы и визг
жизнь проходит бессовестно близко.
Соблазнила она и меня,
поначалу любовь обещала,
но другие пришли времена -
как старуха, до лжи обнищала.
Врет, что бедная, что никого,
кто бы ей помогал, не осталось,
ну и — про одинокую старость:
Или, может, не врет ничего?
* * *
Те, кто младше: — Господи, как странно! -
все движенья будут повторять.
Наблюдать — что сыпать соль на рану:
неужели хочется опять
точно так же обегать барьеры
или перемахивать легко,
так же делать и копать карьеры,
в яблочко стрелять и в молоко,
оба эти важных два продукта
до могилы добывать к столу...
Ценность жизни брокером раздута -
вместе с той лампадкою в углу.
Рассказ
Эти Ферапонтовы из третьего подъезда
вышли прямо к понту, и — разверзлась бездна.
Мать семейства, с оком карим и кривым,
рассекала боком по волнам крутым.
И отец-рабочий разделся до трусов -
вроде и не очень мрачен и суров.
Вон ныряют рыбкой все его сыны.
Старшенький — с улыбкой страшной ширины.
Он ныряет дальше и в подводной тьме
может быть всех дольше — не зря сидит в тюрьме.
А второй на лавочке целый день сидит
и ногой качает, и на ногу глядит.
Ан вовсю плескается в ласковой воде:
Третий вот болтается неизвестно где.
Но сегодня дружная собралась семья.
К ним волна услужлива и добра земля.
С морем по соседству им не до того,
чтоб спускать наследство рода своего:
руки золотые, незлобивый нрав...
Лодку б смастерили, доски подобрав,
и вовсю удили рыбу пеленгас -
жарили, коптили, солили про запас,
в гаванях окрестных бросали якоря: -
если из подъезда, короче говоря,
вышли бы и — море вместо пустыря.
* * *
В душе и в мире есть пробелы...
В. Ходасевич.
Ради единого хлеба
трубами вспорото небо,
перелопачен ландшафт
и под ногами от шахт
зияющие пустоты -
как бы пролили кислоты.
К богову, что ли, застолью
густо посыпали солью
ржаной каравай земной
и на тарелках летающих
оставили для алкающих?
...Скучно в слободке зимой.
На заводской окраине
весь разговор о Каине,
зарезавшем брата в пивной,
икающем день восьмой.
* * *
Все, что старательно нас отвлекает
от...
Все, что мелькает, галдит, упрекает
тем, как напрасно внимания ждет.
Все, что мельканьем мешает вглядеться
в дальнюю даль и высокую высь
и золотые картинки из детства
застит собою — на-кась дивись!
Все, что обыденной жизнью зовется, -
вдруг отступает, проститься забыв.
А остается... А что остается?
Что оставляет на гальке отлив?
Вот ерунду эту и подбираю:
память о чувствах, давнюю боль, -
все, что собой называю, стирая
проникновенную соль.
* * *
Легкий лес — чтобы дышать,
воздух — чтобы пить и плавать,
и вода — чтоб просверкать,
и звезда — чтобы оплакать
всю земную благодать.
Все с избытком дали мне,
а на сколько — не сказали.
На земле да при луне
я стою, как на вокзале
под часами. Только не
говорите, что отстали.
Считалка напоследок
Слишком мало рук и ног...
А. Аронов.
На земле прожив полвека,
много добился:
рост не ниже человека,
вымылся, побрился.
И причесывать покуда
кое-что осталось...
Разве это вам не чудо:
молодость — и старость.
Что же дальше? Неужели
ничего не будет?
А зачем тогда от Гжели
росписи на блюде?
Там и синий — цвет печали,
и победно-белый.
В синеве меня качали,
словно в колыбели...
Почему все время вечер
в самом раннем детстве?
Почему все время свечи
в самом главном действе?
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
20 августа 2007 г. 17:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
О.Уайльд
THEORETIKOS*
Империя на глиняных ногах –
Наш островок: ему уже не сродно
Теперь все то, что гордо, благородно,
И лавр его похитил некий враг.
И не звенит тот голос на холмах,
Что о свободе пел: а ты свободна,
Моя душа! Беги, ты не пригодна
В торгашеском гнезде, где на лотках
Торгуют мудростью, благоговеньем,
А чернь идет с угрюмым озлобленьем
На светлое наследие веков.
Мне жалко это; и, поверив чуду
Искусства и культуры, я не буду
Ни с Богом, ни среди его врагов.
*Созерцатель (греч.)
(перевод — Н.Гумилева)
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
ona
миротворец
|
|
22 августа 2007 г. 06:48 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Артюр Рембо
ПЕРВЫЙ ВЕЧЕР
Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.
На стул высокий сев небрежно,
Она сплетала пальцы рук,
И легкий трепет ножки нежной
Я видел вдруг, я видел вдруг.
И видел, как шальной и зыбкий
Луч кружит, кружит мотыльком
В ее глазах, в ее улыбке,
На грудь садится к ней тайком.
Тут на ее лодыжке тонкой
Я поцелуй запечатлел,
В ответ мне рассмеялась звонко,
И смех был резок и несмел.
Пугливо ноги под рубашку
Укрылись: "Как это назвать?"
И словно за свою промашку
Хотела смехом наказать.
Припас другую я уловку:
Губами чуть коснулся глаз;
Назад откинула головку:
"Так, сударь, лучше... Но сейчас
Тебе сказать мне что-то надо..."
Я в грудь ее поцеловал,
И тихий смех мне был наградой,
Добра мне этот смех желал...
Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.
Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду — все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
25 августа 2007 г. 10:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Ирина Ермакова. Стихи. "Вестник Европы" 2007, N19-20.
* * *
река забылась на мгновенье
петляя — дух перевести
и просто ветви отвести
со лба и далее нести
разломленные отраженья
непоправимого штрихи
сюда в иное измеренье
по эту сторону строки
* * *
И выходит к утру из утихшей воды
ей навстречу поспешно всплывают сады
вверх корнями цветеньем колеблемым вниз
обтекаемых листьев подшивками вглубь
паровозом воздушным заутренний бриз
обрывает ей пар с дробно пляшущих губ
и провозит его меж звенящих корней
по извивам в запарке не видимым ей
Слабый капельный звон матереет в пару
ей не то чтобы холодно ей на ветру
непонятно чего на земле так звенит
голый звук набирается в круг берегов
размывая сады разливая зенит
по лопаткам мурашкам шарам позвонков
и парит и развесила уши свои
водяная сухая счастливая И
* * *
Памяти Башлачева
Весь день весь день весь день колокольчики
звенят звенят звенят отовсюду
словно время разъято и битвы закончены
и кругом победа
и по неба своду
по отлого-вогнутой по стропильно-реберной
тишине
разворочено-шиферно-кровельной
то взвиваясь в да
то сходя на нет
в этот свет валит оглушенный снег
И поводит огромным спиральным ухом
укрывая землю февральным пухом
Язычков железных сквозной дозвон
одновременный со всех сторон
одноименные колокольцы
словно снежный свет готов расколоться
разметая ближних и недалеких
каждый жест сторожит дребезжит в легких
то яснее-реже
то выше-глуше
бубенцов кольцо на твоем запястье
не звони так больно я слышу слышу
я как снег оглохну сейчас от счастья
* * *
на стеклянную ветку в январском саду
опустилась июльская птица
освистала деревья во льду
темным утром особенно спится
птица веткой звенит на весь сон и поет
надрывая живот задавая дрозда
раскрывается глыба зеленого льда
спи — пока на земле темнота
рассыпается гулкий стеклянный припай
и осколки сверкая плывут над тобой
круглый сон огибая — вперед — к февралю
спи еще — я и так тебя слишком люблю
мы проснемся в июле когда рассветет
все пройдет — не реви как растаявший лед
все сойдется сведется еще — зарастет
как над нами смыкаются травы тугие
как дрожащие ветви сошлись наверху
где качается дрозд в тополином пуху
где он жадно — клюет
в жаркой кроне плоды дорогие
ПСАЛОМ
из сербской поэзии
Благодарю за то, что глаза мои
золотом солнца смутил — о Твоей славе
и о Твоей свидетельствовать любви
косноязычно дал; что любовь расплавит
в ясном огне хвалу мою и хулу,
и человечью слезу мою; что шлюпку
крутишь мою, несешь на крутом валу
мелкий челнок, ореховую скорлупку.
Благодарю за то, что уткнул перстом
в жало осы, тычинку, всякую малость,
все б, как дурак, стоял с разинутым ртом,
все бы не знал, куда девать эту радость,
или в Дунай глядел — текут облака,
выстрелит щука, булькнет малек зеркальный,
а над водою держит Твоя рука
лук семицветный аркою триумфальной.
Как рассыпал Ты бисер Фрушки-горы*
передо мной, бессмысленным, — снова, снова
в блеске мгновенном вечной Твоей игры
то тишиною смертной, то чудом слова.
Благодарю за то, что банальный рай
уравновесил адом, явил мне горе,
как же спокойно впадает в Тебя Дунай
и — расплавляется в Черном Твоем море.
Славлю Тебя — пусть и не слышишь хвалу
из недостойных уст моих, славлю кротко,
страстно славлю, пока на Твоем валу
в солнечных брызгах гарцует моя лодка.
____________
*Фрушка-гора — горная гряда в Сербии.
|
|
|
Lihin
авторитет
|
|
25 августа 2007 г. 10:52 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Алексей Цветков. Стихотворения. "Новый Берег" 2007, N 16.
ткачиха
я говорит навек жена того улисса
который пропал а не который вернулся
двадцать лет отстояла на полоске пирса
двадцать лет ткала саван до пробелов пульса
тот которого к дверям привела афина
найденыш а не потеря не по нем плачу
пусть кормилицу провел поймал в капкан сына
я всю драхму платила не обол на сдачу
шрам кабаний похож так печаль всем известна
никому не вдова твоя невеста море
двадцать лет как щеколда щелк а все ни с места
лучше буду еще двадцать горевать горе
снова саван растяну в тени у платана
ой улисс мой ненаглядный ой дана-дана
а который пропал он тоже не вся правда
то есть правда но спит на солнцепеке самом
жарко и видит во сне родная ограда
дом и под платаном сидит жена ткет саван
как отбыл так с тех пор не миновало лето
гудят шмели вспыхивает на солнце спица
только невдомек видит ли во сне все это
или вечной ткачихе сам отсюда снится
такой расклад по сердцу за шаг до калитки
прекратило течь время дремли и не кашляй
нимфа ли калипсо девки ли феакийки
проснешься жизнь обнажена и должен каждой
стайка в тонких хитонах лиры у фонтана
ой ты редкий гость заморский ой дана-дана
в этом сне своем чужом ли видит внезапно
подвиги старца с луком в нищенском прикиде
жена замужем уж не наступит ни завтра
ни послезавтра и спящий на сон в обиде
или та кому он сам приснился за женским
рукодельем под деревом жене ведь тоже
что привиделось насмешкой и лживым жестом
вышло явью но другие вдвоем на ложе
тряпка с лучницей-девой в чужих пятнах пота
долго плывешь морем потом топаешь полем
снишься друг другу пока существует кто-то
а саван готов наконец впору обоим
сон навсегда а явь соткана из обмана
ой люли-люли разлука ой дана-дана
замок
радуйся кто останется на земле завтра
ты будешь человек когда мы уже книги
эти древние стеной на брустверы замка
шедшие пали и скоро пора за ними
но доколе в ящике не лежит повестка
оживают внутри каждому подберу рамку
или уже лежит но до одного места
какой они придумают штраф за неявку
вот володя власенко весь лыс брови русы
встретились бы недавно да не легла карта
вечное алиби нож от безумной музы
весь в мозгу потому что ни одного кадра
вот люба якушева жила не успела
разлука битком как телефонная книжка
здесь на юзерпике словно в жж слева
неужели я неправда ошибка вышла
незабвенных не сыскать а я вполне вот он
живее всех кто свое отсуществовали
жизнь блудит и нерестится отдает потом
велик интернет но всем отступать в реале
радуйся день что живых застигнешь снаружи
радуйся ночь что предшествуешь блеску солнца
над замком куда не вхожи павшие души
вот и наша шеренга слабеет и гнется
но глядя на смерть видишь она и есть замок
а не то что нам полуразгромленным мнится
эти резные двери и тишина в залах
шпалеры на стенах и охрой в рамах лица
значит реальна крепость и древними взята
но поди проверь лично пока не дашь дуба
войдешь а там сидят на пиру всегда завтра
агафон эриксимах федр володя люба
* * *
он просыпается и явь светла
высокий воздух соткан из стекла
там тонны вещества пространства мили
он мал еще и ходит под себя
но существо каким другие были
за дверью сад собака и трава
пора вступать в наследные права
так ярок мир в подарок без задатка
жизнь наяву огромная страна
вот только где он раньше был загадка
покуда день и явь насквозь видна
скорей давать предметам имена
все совпадает и в ответ смеется
окликнешь птицу лебедь и она
так лебедем с тех пор и остается
налево пруд направо вырос лес
в кадушку месяц прыгает с небес
и звездных капель тверди вспять не выпить
не жаль всей жажды с голодом и без
за дар любить и все что любишь видеть
в ночь рождества до первого луча
зачем он плачет ножками суча
в хлеву где время долгими слоями
что в вечности мигнувшей как свеча
предшествовало нашей общей яви
на время радость миру и родне
открыть глаза в неведомой стране
мы так за ним светлее жить отважны
что существуем тверже и втройне
когда он просыпается однажды
он был нигде покуда спал без нас
там птицы падали и месяц гас
неразличимо расплывались лица
но в вечности что в следующий раз
отныне явь ушедшим станет сниться
* * *
на уроке терпения в пятом классе
соколова сидела поближе к васе
чтобы вырасти быстро и не скучать
на линейке жемчужина всей дружины
но не ближе чем те что остались живы
скоро в загс да в печальной графе печать
этот вася почти эпический образ
у доски по алгебре вечный тормоз
постепенно в горкоме влксм
к выпускному они расписались с таней
но гражданских перечень состояний
невелик и последнее светит всем
я терпение выучил на пятерку
заграничную в срок получил путевку
ради прожитой жизни не жалко двух
но лет в двадцать раз возникает снова
пятый б любовь моя соколова
запорожье и детский немытый дух
там размолвка вышла вернее развилка
у него была на меня дразнилка
забежал вперед а то бы узнал
мы терпели долго но перестали
и старик перевозчик пометив крестами
закрывает за нами классный журнал
* * *
безмолвие кругом на километры
тьма поднимается за милей миля
я не увижу знаменитой федры
и с полки не возьму войны и мира
не стану праздно предаваться блуду
с утра в ларек не отнесу посуду
связали в сноп и дальше жить не буду
такая тишина теперь повсюду
так жаждал пить но пересохло в луже
дерзал дышать но по-другому вышло
теперь сбылось и так темно снаружи
терпения что ничего не слышно
здесь каждый жест одаривая встречно
сирот и вдов не обносил я водкой
вот только почему похмелье вечно
а выпивка была такой короткой
на выселках статистики семейной
заботой звезд отглажена пижамка
где собирают вещество вселенной
для новых нужд и вот уже не жалко
пусть это будут солнечные пятна
в речной воде и цвет июньской липы
хоть что-нибудь получится и ладно
из темной копоти из долгой глины
* * *
от жидов журавлей соловьев от слоних
даже с помощью памятных мет и записок
больше в сумерках не различаю своих
каждый встречный чужой независимо близок
почему чем короче дорога вперед
тем любимей любой уголок и пригорок
потому что навстречу кто слаб и умрет
но покуда живой одинаково дорог
эти уши и шкуры не шьют на заказ
и собаки с опаской к соседскому лаю
если ненависть тоже была про запас
то в пути порастряс и жалеть не желаю
от турецкого юга до шведской невы
где веками с собой репетируем войны
испокон мы неласковы к тем кто не мы
благо сами собой так спасибо довольны
я из беглых присяжных кто к бесам судью
снарядил и не дворня ревнивому богу
этих всех кого сослепу скопом люблю
все равно разлюбить не успею к отбою
до сих пор над погостами каждой страны
наши сумерки врозь но луны прибывает
где лежат одинаковой жизни слои
доброй ночи свои а чужих не бывает
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
25 августа 2007 г. 22:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Леопольд Стафф
Любить и терять, и желать, и жалеть,
И встать, чтоб упасть и удариться больно,
Печаль проклинать и вверяться ей впредь -
Вот жизнь: и не всласть, и куда как довольно.
В пучину кидаться за перлом бесценным,
К миражу пустыни влачиться в тоске,
Затем чтоб оставить, ушедши со сцены,
Круги на воде и следы на песке.
(перевод -А.Эппель)
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
ona
миротворец
|
|
25 августа 2007 г. 23:29 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
К. Бальмонт
***
Я в глазах у себя затаил
Отраженье сокровищ чужих,
Красоту позабытых могил
И другим недосказанный стих.
Я в душе у себя отыскал
Гармонически бьющий родник:
Этих струй уже кто-то алкал,
Но губами он к ним не приник.
Оттого-то в словах у меня
Так загадочно много огней:
Я закат непогасшего дня,
Я потомок могучих царей.
|
|
|
ФАНТОМ
миротворец
|
|
27 августа 2007 г. 14:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Поль Верлен
ИСКУССТВО ПОЭЗИИ
Доверься музыки гипнозу,
Найди нечетный, вольный ритм,
Который в воздухе парит
Без всякой тяжести и позы.
Не ставь перед собою цель
Не сделать ни одной ошибки –
Пусть точное сольется с зыбким,
Как будто в песне бродит хмель!
Так блещет глаз из-за вуали,
Так свет полуденный дрожит,
Так звездный хаос ворожит
Над холодом осенней дали –
И пусть меж зыблющихся строк
Оттенок, а не цвет мерцает:
О, лишь оттенок обручает
Мечту с мечтой и с флейтой – рог!
Держись подальше от дотошной
Иронии и злых острот:
Слезами плачет небосвод
От лука этой кухни пошлой!
Риторике сверни хребет,
Высокий штиль оставь для оды
И рифмам не давай свободы:
Они приносят столько бед!
О, эти рифмы – просто мука!
Какой глухонемой зулус
Наплел нам этих медных бус
С их мелким и фальшивым звуком?
Стихи должны звучать в крови
И на внезапной верной ноте
Взмывать в неведомом полете
В иную высь, к иной любви.
Стихи должны быть авантюрой,
Звенящей в холоде ночном,
Что пахнет мятой и чабром…
Все прочее – литература.
(перевод — Р. Торпусман)
|
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"
|
|
|
ona
миротворец
|
|
28 августа 2007 г. 09:56 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Артюр Рембо
ШКАФ
Вот старый шкаф резной, чей дуб в разводах темных
На добрых стариков стал походить давно;
Распахнут шкаф, и мгла из всех углов укромных
Влекущий запах льет, как старой вино.
Полным-полно всего: старья нагроможденье,
Приятно пахнущее желтое белье,
Косынка бабушки, где есть изображенье
Грифона, кружева, и ленты, и тряпье;
Тут медальоны вы найдете и портреты,
Прядь белую волос и прядь другого цвета,
Одежду детскую, засохшие цветы...
О шкаф былых времен! Историй всяких кучу
И сказок множество хранишь надежно ты
За этой дверцей, почерневшей и скрипучей.
ГОЛОВА ФАВНА
Среди листвы зелено-золотой,
Листвы, чей контур зыбок и где спящий
Скрыт поцелуй,- там быстрый и живой
Фавн, разорвавший вдруг узоры чащи,
Мелькает, и видны глаза и рот,
Цветы грызет он белыми зубами,
Сорвался смех с пурпурных губ, и вот
Слышны его раскаты за ветвями.
Когда же фавн, как белка, убежал,
На листьях оставался смех дрожащий,
И, снегирем напуган, чуть дрожал
Зеленый поцелуй безмолвной чащи.
|
|
|
цитировать