цитата urs

может лучше потанцуем?

цитата mischmisch

Ножки у нас не хуже.

цитата urs

А клип не анимация?

цитата

Парнасский приговор

Шум, волненье на Парнасе,
На Парнасе все в тревоге,
И, смущенные, толпами,
На совет сбирались боги.

С гор заоблачного Пинда
И с вершины Геликона
Боги мчатся в колесницах
По призыву Аполлона.

Для чего ж богов собранье
На заоблачном Парнасе?
Кто сей смертный, с тусклым взглядом,
Прилетевший на Пегасе?

Кто он — вялый и ленивый,
Неподвижный, как Обломов,
Стал безмолвно и угрюмо,
Окруженный тучей гномов?..

И божественные гости,
Полукругом став у трона,
С нетерпеньем ждали речи
От красавца Аполлона.

И сказал он: «Смертный! молви:
У богов чего ты просишь?
На земле своей далекой
Ты какое званье носишь?»

И ответил смертный: «Русский
Я писатель! На собрата
Приношу донос вам, боги,
И молю вас — в наказанье
С обвиненным будьте строги.
Он, как я, писатель старый,
Издал он роман недавно,
Где сюжет и план рассказа
У меня украл бесславно...
У меня — герой в чахотке,
У него — портрет того же;
У меня — Елена имя,
У него — Елена тоже,
У него все лица также,
Как в моем романе, ходят,
Пьют, болтают, спят и любят...
Наглость эта превосходит
Меры всякие... Вы, боги,
Справедливы были вечно,
И за это преступленье
Вы накажете, конечно».

Смертный смолк... Вот спорят боги,
Шум и говор окрест трона,
Наконец громовый голос
Раздается Аполлона:

«Мы с сестрой своей Минервой
Так решили, смертный! Право
Твое дело, и наказан
Будет недруг твой лукавый.

И за то он, нашей властью,
На театре будет вскоре
Роль купца играть немую
Бессловесно в «Ревизоре».

Ты же — так как для романа
У тебя нет вновь сюжета -
На казенный счет поедешь
Путешествовать вкруг света.

Верно, лучшее творенье
Ты напишешь на дороге.
Так решаем на Парнасе
Я, Минерва и все боги».

1860

цитата mischmisch

В мясной фарш добавляют всякий-разный лук и немножко зелени, скатывают в колбасу, режут на шайбочки, жарят

цитата urs

А не котлета ли это вульгарис, мэм?

цитата mischmisch

А Вы как думаете, сэр? Но уж такое у нас меню

цитата urs

Да, канешна, британскай рулет, это не отечественная котлета, а много вкуснее,

цитата mischmisch

ежики на перловке

цитата Папаша Паша

С луком, я надеюсь?

цитата mischmisch

приезжайте столоваться

цитата mischmisch

Лук будет в овощной заправке, в которой ежики будут томиться в духовке. В них же будет чеснок и просто специи. А под ними капустная подушка на бешамели, а сверху на них сырная заливка. Сейчас котов покормлю и пойду воплощать этот хитрый план в жизнь.

цитата Ольгун4ик

сейчас просто капусту жарю.

цитата

Тармалама́ (термалама́, термолама́) — плотная и толстая шёлковая ткань из нити, скрученной в несколько прядей. Характерный золотистый цвет узорчатой неоднотонной ткани обеспечивал шёлк-сырец.

Предположительно тармалама своим названием обязана Востоку, поскольку в Россию тармаламу экспортировали Иран и Турция. По одной из гипотез, слово «тармалама» происходит от персидской «тармы», шали из кашемира, узоры которой и воспроизводила тармалама. В Новом полном словаре иностранных слов 1912 года Е. Е. Ефремова тармалама определяется как «плотная пёстрая шёлковая ткань с крупными узорами». Из тармаламы, одной из самых дорогих привозных тканей в мужском гардеробе XIX века[3][4], шили халаты-шлафроки. В романе «Три страны света» Н. А. Некрасова халат из тармаламы — хорошая вещь. Дорогую тармаламу выпускали из чистого шёлка, полушёлковую, более дешёвую и более доступную, ткали с бумажным или шерстяным утком. В «Деревенских картинках» А. И. Левитова блистал «тысячью цветистых разводов» термаламовый халат окружного начальника, а в романе «Накануне» И. С. Тургенева в халате из тармаламы, подпоясанный фуляром появляется старый прокурор. У Н. С. Лескова в повести «Смех и горе» упоминается «пёстрой термаламы халат» дяди. В «Мёртвых душах» Н. В. Гоголя Чичиков торговался с купцом-контрабандистом, развалившись на диване в персидском новом халате из золотистой термоламы. У И. А. Гончарова Обломов носил настоящий восточный «весьма поместительный» халат из персидской материи с широкими рукавами «по неизменной азиатской моде», «без малейшего намёка на Европу, без кистей, без бархата, без талии». У М. Ю. Лермонтова в «Герое нашего времени» куском термаламы обили гроб для Бэлы

цитата

В романе «Три страны света» Н. А. Некрасова

цитата

В период «мрачного семилетия» 1848—1855 годов правительство Николая I, напуганное французской революцией, стало преследовать передовую журналистику и литературу. Некрасов как редактор «Современника» в это нелёгкое для свободомыслия в литературе время сумел ценой огромных усилий, несмотря на постоянную борьбу с цензурой, сохранить репутацию журнала, хотя содержание журнала заметно потускнело.
Начинается печатание длинных приключенческих романов «Три страны света» и «Мёртвое озеро», написанных Николаем Некрасовым в сотрудничестве со Станицким (псевдоним Головачёвой-Панаевой). Главами этих долгих романов Некрасов и прикрывал лакуны, образовывавшиеся в журнале из-за цензурных запретов.

цитата

У Некрасова начали появляться собственные сбережения, и в 1840 году при поддержке некоторых петербургских знакомых он выпустил книжку своих стихов под заглавием «Мечты и звуки».

В стихах можно было заметить подражание Василию Жуковскому, Владимиру Бенедиктову и другим[6]. Сборник состоял из псевдоромантически-подражательных баллад с разными «страшными» заглавиями: «Злой дух», «Ангел смерти», «Ворон» и т. п. Готовящуюся книгу Некрасов отнёс В. А. Жуковскому, чтобы узнать его мнение. Тот выделил два стихотворения как приличные, остальные посоветовал молодому поэту печатать без имени: «Впоследствии вы напишете лучше, и вам будет стыдно за эти стихи». Некрасов скрылся за инициалами «Н. Н.».

Литературный критик Николай Полевой похвалил дебютанта, в то время как критик В. Г. Белинский в «Отечественных записках» отозвался о книге пренебрежительно. Книга начинающего поэта «Мечты и звуки» совершенно не раскупалась, и это так подействовало на Некрасова, что он, подобно Н. В. Гоголю (который в своё время скупил и уничтожил «Ганца Кюхельгартена»), стал также скупать и уничтожать «Мечты и звуки», ставшие поэтому величайшей библиографической редкостью (в собрание сочинений Некрасова они не вошли)