цитата

Анна Ахматова — величина в литературе незыблемая. Восстановление ее образа путем слияния в единое целое личностного начала и порожденных ею «песен» чревато натяжками. Фальшь подретушированной «ахматианы» отстраняет живую личность — не дотягивающую до уровня рожденных ею «песен». «Эффект Сирано Де Бержерака» (когда рот открывает один, а слова за него произносит другой, прячущийся в кулисах) постоянно присутствует при попытке соединить личность живой Ахматовой — женщины, человека, с ее поэтическим образом, поднятым на котурны.

цитата

Воспоминания восторженных поклонников представляют нам фигуру безукоризненно монументальную в суровых борениях с величайшими трудностями. Но вот беда — не выпала великой Ахматовой судьба шекспировского размаха. Вместо архитектоники мощных сюжетов — общечеловеческие горести, тонущие в соре бытового хлама, навязанного и историческими обстоятельствами, и особенностями ее личности — капризной, холодной, эгоистичной. Если в гармоничной, глубокой ее поэзии сверкают россыпи драгоценной уникальности, то в Анне Андреевне как человеке, увы, главенствуют банальные черты далеко не самой умной, умелой, великодушной и нравственной из женщин.

цитата

«Позвольте, — скажут многие, — поэт первой величины, личность грандиозной мощи! А уж трагизма горькой судьбине Ахматовой не занимать». Но тут сплошные оговорки, выступающие при более пристальном рассмотрении и не дающие сюжету подняться на уровень истинной трагедии — она лишь звучит в стихах…

Муж расстрелян — но Анна Андреевна в это время не вдова Гумилева, а жена другого. Да и потеря близких в годы кровавого террора — удел миллионов. И оценила Ахматова Гумилева постфактум — в свете мученической кончины. Второй муж в тюрьме — так ведь третий куда милее. А кроме этих — вращающихся вкруг «царицы слова» спутников, «помогателей» — еще и юные рыцари в поэтических доспехах, до последнего смертного дня несущие вахту. Единственный сын, воспитанный бабушкой, попадает в опалу в кровавые тридцатые. Грудью встает Анна Андреевна на защиту Левушки, бьется у порога тюрем семнадцать месяцев, а он так и не сумеет полюбить мать-мученицу, оценить ее подвиг.

цитата

Да, Ахматова была с народом в тяжкие годы войны. Но из блокадного Ленинграда ее в первые же дни обстрела вывезли в тыл, в жаркий Ташкент, где она существовала относительно благополучно в окружении свиты преданных доброжелательниц, как и полагается народной героине.

цитата

Чуть не всю жизнь бедствовала, скиталась по чужим углам, скудно жила, в гонениях и страхе неволи — как весь народ, к несчастью, жил. Только немного лучше, потому что умела быть нужной — влюбленным в нее мужчинам, поклонникам таланта. А сколько раз предавалась властями анафеме? Сколько раз, ломая себя, «в ногах валялась у кровавой куклы-палача»? И опять не одна — со всеми, да и не за себя билась — за сына.

цитата

И вот происходит удивительное: чем больше страданий выпадает на долю Анны Андреевны, чем туже затягивается петля вокруг певучего горла — тем пронзительней голос, мудрее «песни». А вместе с «песнями» вырастает и она сама. Созданный литературный образ, постепенно формируя личность, дотянул ее почти до уровня сочиненного поэтического фантома. В последней трети жизни Анны Андреевны слияние почти завершилось — монумент Анны всея Руси был отлит (опустим издержки возраста и гипертрофированной амбициозности).

цитата

Ахматовой было отпущено много лет жизни — больше, чем кому-либо из поэтов Серебряного века. Если другие уходили, не успев договорить, внести коррективы в личный портрет, зачастую на первый взгляд неприглядный, подправить «шероховатости», как казалось, в собственных торопливых шедеврах, то Ахматовой было дано время, чтобы повзрослеть, постареть, помудреть, многое переосмыслить, переписать, перепосвятить, выстроить сюжет собственной судьбы сообразно приличествующему великому поэту образу. Она постаралась запечатлеть себя в вечности с соответствующей своему представлению о классике монументальностью.

Но как спрятать целую жизнь от любопытствующих глаз, ищущих истоки уникальности? Как подменить безупречной бронзой буйное произрастание живой плоти? Да и надо ли?

цитата

Роман "Возвращение Мастера и Маргариты" относится к жанру сиквелл — продолжение любимой истории.
Соприкосновение с классическим материалом предопределило предельно деликатное и уважительное отношение автора к первоисточнику, стремление по возможности сохранить идейную и стилистическую верность ему, а все старания сводились к попытке привить "генетический код" романа М.А.Булгакова новой социокультурной ситуации.

цитата Karnosaur123

Людмила Григорьевна — человек отважный: кто бы еще решился, имея за плечами романы с сюжетом вроде:

цитата antel

Справедливости ради следует заметить, что сама книга, хоть на шедевр и не тянет, но все же не так бредова, как это кажется по аннотации.

цитата

— Ох ты! — Валя Тюльпанова неуверенно шагнула в распахнутые двери. Пригласив подруг в гости, Николай демонстрировал им свои владения. Комната юного фантазера изображала подводное царство. В центре — грот с фонтаном, выложенный раковинами, а на стене, украшенной глубоководным пейзажем, словно увиденным из окна «Наутилуса», Русалка прятала в водорослях свой искристый хвост. Длинные черные волосы змеились в густой синеве колышущихся вод.

— Ой, что-то на Анну больно похожа… — оторопела Валя.

— Не очень удачно вышла. Но когда я смотрю вот отсюда, из кресла, прищурясь, сквозь дым сигары, вижу такие чудеса… Вот послушайте. — Николай сел, закинул ногу на ногу и начал читать длинную сказку в стихах про колдунью-ундину… Раскуренная сигара ароматно дымила. Стихотворец не отрывал взгляда от Анны, присевшей на банкетку у грота так, что брызги фонтана осыпали ее распущенные по плечам волосы. На талии «исследователя глубин» тесно сидел широкий кожаный ремень с чехлами для ножей и ремешками для планшетов.

Стихи оказались длинными и в общем-то интересными, в особенности тем, что в главной героине угадывалась Анна, хоть и была она подводной царицей.
Я люблю ее — деву-ундину,
Озаренную тайной ночной.
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины…
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской…

Дома у Вали Тюльпановой потом делились впечатлениями. На круглом столике, накрытом крахмальной кружевной скатертью, стояли синяя ваза со свежими хризантемами и коробка конфет — особая, трехэтажная. И цветы, и конфеты — презент Гумилева дамам за визит и участие в обсуждении стихов.

— Смешной мальчик. Грот с фонтаном устроил. Ты заметила мою позу? Изогнулась точь-в-точь как его Ундина…

— Да он сам обомлел. С конфетами и книгами выбежал — метал перед тобой поэтов, словно из сокровищницы. Теперь ты начитанная станешь. Не сомневаюсь, он самое лучшее выложил. Ох, и закрутились дела!

— И ничего не закрутилось. Он мне совершенно безразличен. — Анна достала из вазы желтую хризантему и покрутила у носа. — А желтые цветы, говорят, к разлуке…

цитата

Моряк посмотрел на ее узкий задик, обтянутый мокрым платьем, быстрые длинные ноги, почти плоскую, едва набухающую грудь и усмехнулся:

— Ну, расти большая. Может, еще и свидимся.

…И потом еще три лета она высматривала его в каждой лодке. Появился, когда ей исполнилось тринадцать — день в день!

Просто подошел сзади и тронул за плечо:

— Привет, херсонидка. Выросла — не узнать. Грива как у коня — до пояса.

— Высушивать косы не успеваю. — Она смотрела на него, и казалось, вот оно, счастье. Синее глаз в мире быть не может, и весь он такой, что только зажмуриться и броситься с высоты, а его загорелые руки пусть ловят. А губы… губы целуют.

цитата

Тем более странно, что Анна Андреевна — мастер тонко улавливать настроения высшей сложности, шестым чувством ощущавшая уникальный строй отношений мужчины и женщины, — не умела любить. Речь идет не об увлечениях или влюбленностях, а о вселенском безумии Великой любви, доступном, как и любой другой дар, избранным.

«За всю свою жизнь любила только один раз. Только один раз. Но как это было!» — Темные веки опускаются, вздымается грудь, встревоженная воспоминаниями давней тахикардии страсти.

Признание сделано. Любила-таки, хоть и раз. Но кого? Когда? На эти вопросы величественная седовласая дама отвечать отказывалась. Напротив, сделала все возможное, чтобы запутать следы, ведущие к свято хранимой тайне. Но про единственную любовь периодически упоминала. Закинув голову на подушку, прижав ко лбу ладони, с мукой в голосе признавалась: «И путешествия, и литература, и война, и подъем, и слава — всё, решительно всё — только не любовь… как проклятье!.. И потом эта одна-единственная — как огнем сожгла всё, и опять ничего, ничего…» На этом месте откровения неизменно обрываются. Ни слова лишнего даже своему другу и биографу Лукинскому про ту единственную, что спалила дотла, оставив в душе пустошь пепелища. Да была ли она? Не морочит ли ненавистным биографам голову «главная чаровница Петербурга», «Северная муза», одна из самых изысканных мастеров любовной лирики Серебряного века? Была ли у Ахматовой, окутанной сонмом увлечений (вымышленных или реальных), единственная, все заслонившая, ценою в жизнь, любовь?

Если присмотреться внимательно к чреде романов Анны Андреевны, то столь пожароопасного чувства, о котором упорно упоминает она, не отыщешь. Что-то и в самом деле горело, дымило, полыхало поэтическим дурманом, но выжечь душу дотла… Вряд ли кто-то из избранных спутников поэтессы может этим похвастаться. Были увлечения, много, щедро дарящие вдохновение, влюбленности, опаляющие нервы, но скорее чадящие, чем испепеляющие, щедро превращающие золу чувств в урожай стихов. Выделить среди однообразных увлечений и охлаждений единственную, незабываемую, «все спалившую» Любовь никому пока не удалось. Так решила Ахматова, тщательно шифруя в преклонные годы адресатов своих стихов — ранних и поздних, всех. Пусть каждый, кому она дарила иллюзию великой любви, считает себя единственным.

Ведь какая услада для последнего часа:
…И умирать в сознанье горделивом,
Что жертв своих не ведаешь числа,
Что никого не сделала счастливым,
Но незабвенною для всех была.

Это ее дар, ее сила — быть незабвенной. Разве сравнить с быстро портящимся продуктом — ускользающим туманом счастья (которым она, как сама признается, одаривать не умела) нетленный знак избранности, пометивший вдохновителей ее Музы?

цитата

Увы, индивидуальность такого масштаба не имеет шансов остаться в стороне от разного рода любопытствующих глаз. Мы лишь постараемся, в меру своих возможностей, совершить неизбежное, запрограммированное скрытностью самой поэтессы действие: домыслить детали, отсутствующие в очертаниях грандиозной фигуры по имени Анна Ахматова.

цитата

Четырнадцатилетняя Анна и восемнадцатилетний Николай встретились в самый канун Рождества 1903 года. Невидимые наручники, заготовленные где-то в высших инстанциях, сомкнулись на отроческих запястьях. Отныне они были скованы одной цепью, имя которой — Судьба.

цитата

Благословением какой феи приморская босоногая девчонка в короткий срок превратилась в «Леди любовной поэзии», «Королеву слова», а затем и в «Совесть земли русской»? Когда это началось, как?

цитата

— Есть хочу жутко. — Анна погладила впавший живот. Из харчевни рядом пахло жареной рыбой. Морскую рыбу ели херсониды, и ничего лучше до сих пор человечество не придумало.

— Пошли! Вот я дурень! Акулий клык — это Пашку так с детства прозвали, когда зуб впереди поперек вырос, — лучший на побережье повар. — Голубой глаз подмигнул. — Потому что с меня денег не берет!

цитата

В те темные месяцы предумирания, в ознобе приближавшейся смертельной болезни тело хотело жить, ох как оно хотело — юное и сильное, обреченное гнить в земле.

цитата

Рыжий Боб подмигнул Анне, подхватил ее под руку, и она потеряла вес. Словно ветром сдуло ее в иное измерение, где и слова и чувства были другими: грех, страсть, наслаждение.

Принесенное парнем красное вино «Изабелла» навсегда запечатлелось в памяти как нечто исключительно важное, как знак судьбы.

Его мускулистые руки, плотное, потное тело оказались легкими, летучими, будто они оба парили в облаке.

— Не предупредила, киса… — Он закурил вонючую папиросу. Кинул измятую пачку на стол. — Да я и сам знал, что ты нетронутая. Знал, потому так меня скрутило — двое суток ни сесть, ни лечь, только жар в паху. Такие вот дела… Спи. — Он затянулся в последний раз, загасил окурок в тарелке с разводами засохшего соуса, отвернулся, натянул на голову простыню. И, успев шепнуть: — Это от мух, — захрапел.

Спать? В комнате, где еще не погасли синие вечерние сумерки? Свершилось. Она нашла Его, и этого похрапывающего самца ей суждено любить всю жизнь. Единственного. Потому что сделал ее женщиной? Тоже — событие!.. Странно. Чужой и нелюбимый. Хрюкает легонько толстыми губами. Кто-то сильно врет в этих романах.

Она смотрела на темную гладь воды за распахнутой балконной дверью и чувствовала, как опускается на побережье прохладная бархатная ночь. Вот он — единственный любовник — море! Курить здесь врачи всем запретили настрого. Да она и не собиралась — противно как-то. Глупости. Теперь все будет по-другому. Вытащила папиросу из мятой пачки, лежавшей на столе. Неумело прикурила, вышла на балкон, кашляя. Прикрыть чем-то наготу и мысли не было — от моря скрывать нечего. По ноге скользнула капля крови — жертвоприношение в обряде посвящения в женщины.

цитата

— Не спишь? — Он тронул ее за бедра, подкравшись сзади. Взял из ее руки папиросу, глубоко затянулся и откинул далеко в камни потускневшего светлячка. — Стемнело. Алле! — Подхватил ее на руки, набросив на ходу простыню, вихрем, одним махом, унес на берег и, твердо ступая по скользкой гальке, вошел в воду. Море приняло их как одно тело. Анна снова стала женщиной, и еще, и еще раз, превращаясь в настоящую, кипящую страстью Ундину. Вот они какие — слитые с мужчиной и с морем в акте наслаждения Девы моря…

цитата Karnosaur123

цитата
не умела любить. Речь идет не об увлечениях или влюбленностях, а о вселенском безумии Великой любви, доступном, как и любой другой дар, избранным.

цитата Karnosaur123

цитата
Море приняло их как одно тело. Анна снова стала женщиной, и еще, и еще раз, превращаясь в настоящую, кипящую страстью Ундину.

цитата Buka-Ol

Ну, не умела — и черт с ней; как будто у нее восемь пальцев на ноге — "Иууууу". На литературе в школе мильон раз повторяли, что лирический герой не равен автору.

цитата Karnosaur123

Авторам любовных романов следует запретить писать

цитата Karnosaur123

Авторам любовных романов следует запретить писать биографии.

цитата Blackbird22

и может перейти к разбору следующего "шедевра"?

цитата Karnosaur123

ибо про Цветаеву — отборный трэшак!

цитата Blackbird22

насчёт содержания, не сомневаюсь. Но лично мне неприятно даже косвенно прикасаться к этому.

цитата

Солнце лежало на смятой постели, на разметанных волосах Анны. На истоптанном половичке стоял коренастый мужчина в смешных лаковых туфлях с загнувшимися носами, с потертым, в облезлых наклейках иностранных отелей, чемоданчиком. Рыжие патлы приглажены, немолодое лицо чуть скривилось — то ли слезы, то ли смех, и вдруг… Анна ойкнула: по левой щеке ее Единственного к опущенному трагически уголку губ побежали слезы. А правая — с веселым рысьим глазом, смеялась оскалом пухлого рта!

цитата

Молнии творчества вызывают столкновения жажды жизни, молодости, влюбленности с тяжким бременем трагических обстоятельств. Вопль существа, заживо погребаемого.

цитата

Союз Марины Цветаевой и Сергея Эфрона — хитрая уловка злого Рока, прячущего когтистую хватку под маской щедрой Феи-дарительницы. И не разобрать: ловушка или дар? На радость или на горе соединились Двое? В этом союзе все «слишком». Как, впрочем, и в самой Марине, в самом Сергее. В самом времени — трагическом изломе истории России. Слишком резко, слишком больно, слишком страшно и чересчур нелепо.

цитата

Она — Поэт милостью Божьей, первого ранга ценности. Человек, гибель России и «Лебединого стана» выстрадавший, коммунизм ненавидевший.

цитата

Она — за презрительную позу, за непринятие протянутой лапы бытия — радости, веселости, наивной улыбчивости, — обыкновенности. За нецелование детских попок, за неумелость в быту и презрение к вещности мира — пеленкам, кухне, уюту, сытости. С высот горы Поэта она бичевала мир обычности, а он щетинился, скалил зубы и кусал. Преследовал нуждой, голодом, отрешением от тепла и уюта, ранами, ранами… Она назовет свою «болезнь» — болезнь несовместимости с миром обыденности — «безмерность в мире мер». Быт для Поэта — смирительная рубашка, дабы обуздать, в меру втиснуть. Ссадины и синяки, удушье непонятости, борьба за вольное дыхание — удел Марины. Несовместимость внутреннего мира Цветаевой с реальным, ее невписываемость в стандартный овал обыкновенности, здравого смысла, — операция болезненная, длившаяся всю ее жизнь. «Сплошные острые углы, о которые она расшибалась». Позиция — противостояние всему, что не талант, что не вольность души, спасение личной свободы в «камере-одиночке» — обособленности, замкнутости.

цитата

Марина собирает вещи, звеня браслетами. На кровати раскрытый чемодан, в который летят платья. Отбросив куклу Али, Марина придирчиво выбирает белье.

цитата

Он поднял голову к небу и всем своим существом, потянулся к нему. Сухим листком, подхваченным ветром, взмыл над мотками проволоки, уходившими все ниже, над очертаниями стен, словно влипавшими в землю. То, что осталось внизу — больше не мешало. Перед ним открывалось необъятное белое пространство неба. Оно состояло из сплошною мельтешения частичек светящейся белизны — корпускул света, снежинок? Нет, метель цветов акации — наверно, из Феодосии и порывы новогоднего коктебельскою бурана? Сергей поднимался асе выше, становясь невесомым, освобожденным от боли, страха, вины… Остался внизу дворик, здание тюрьмы, похожей отсюда на макет вместе с улочками, домами, метелками голых деревьев. Тишина… Невиданная белизна и неслыханная тишина окутывали его. Что-то вспыхивало внизу, домик у набережной стал распадаться и оседать целыми кирпичными стенами. Рвались снаряды, а самолетов с черным крестом нигде не было. Сергей узнал свой дом в Борисоглебском — стоял целехонький. И Музей цветаевский, окутанный пегой маскировочной сетью тоже. Ладонь Сергея, протянутую в полете, подхватила знакомая рука:

— А, батюшка вы мой! Вот так встреча… — Иван Владимирович Цветаев в шитом золотом белом, летучем мундире помог Сергею набрать высоту. — Оказия вышла. Вас не убили. Просто остановилось сердце. Оно и так проработало лишних 45 дней. Что поделаешь, везде неполадки со сроками. Я-то как торопился с открытием музея! Неуч деревенский! Времени-то оказывается — нет! Часы есть, а ВРЕМЕНИ — нет! Вот какое дело, милостивый государь! Зато всяческого иного, чего и помыслить не могли — не перечесть. Ну, начать с тою, что и пространства нет… — Иван Владимирович опасливо глянул на Сергея. Сразив его этим сообщением. — Только вы уж извольте не принимать близко к сердцу… Пардон, к душе.

— Где же тогда Марина? Она попала сюда раньше?

— Бросьте, Сергей Яковлевич: «Раньше, позже» — какое это имеет теперь значение.

— Верно… Как верно! Имеет значения только любовь.

— А с этим тут все в полном порядке: и семья моя, и ваша, и Мариночка — все на месте. Были с ней трудности, она во всем призналась, подписала данные о содействии с неким Мышастым… Покаялась в гордыне своей, непомерном сластолюбии, злоупотреблении поэтической похотью… Все на себя взяла… Но ведь и за нее как стояли! Константин Бальмонт очень сердечно выступил в защите…

— Что? Суд?.. Простите, я лучше вернусь, — Сергей схватился за грудь. — Сердце! Я падаю… — Да не торопитесь вы! Вечно торопитесь! Во-первых — у вас уже нет сердца, во-вторых — здесь все понарошку — театр теней. А главное — у вас общий приговор! ВЕЧНАЯ! Вечная любовь… И без всякой там «Инакости»! Вот еще выдумали: все люди как люди, а эти — избранные…

— Простите, Иван Владимирович… — Сергей обхватил руками кружащуюся голову. — Не понимаю!

— И до меня не сразу дошло! То, видите ли, Мариночке «Дар в колыбель», то «Поэт», а то бух: «обычный человек!» Жестко решили, на мой взгляд. Но Марина, да и вы, батюшка мой, столько, извините уж, понаворотили!..

Шею Сергея обвила нежная рука, блеснуло пенсне и розовая щека:

— Сереженька! Да пусть их приговаривают! Мы же вместе, вместе направлены в исправительную ситуацию. А значит, все начинается сначала!

Они скользнули сквозь белое мельтешение, омывающее тело — каждое перышко отдельно.

«Напоминаем! Исправительная ситуация вступила в силу!» — Раздалось со всех сторон с явной на — сметкой, как цирковое объявление «смертельного номера» на детском представлении.

— Вот и отлично, что вступило! — Марина заглянула в его глаза. — А сейчас я буду безумно, совершенно безумно в тебя влюбляться… — И она распушила белоснежные перья.

…По жестяному подоконнику кабинета в Борисоглебском, ходили два сизаря. Ерошили перья, гулили, гордо переступали красными лапками, а потом начали толкаться у горсти крошек, брошенных из окна детской рукой.

— Марина! — окликнул он, раздувая призывно крылья. — Кушать подано!

— Это черные ржаные сухари. Мои любимые! — рубиновая бусина глаза заметила крошку, клюв метко долбанул в лакомство.

— Аля! Закрой окно, просквозит! — раздалось в глубине комнаты.

— Я голубей кормлю. Тех самых, наших любимых — сизого и беленькою со шнурочком на шее. А на нем — бусина, ее в перьях не видно. Это главный голубь — волшебный. Они точно жених и невеста. Напиши про них стихотворение, Марина!

— Лучше уж ты сама. Иди за стол — отец ждет…

Окно закрылось, пробежав солнечным зайчикам по голубиной паре. И в этот момент исчезло все, что помнилось, а лица и имена сгладились в сплошной синеве весеннею дня…

цитата Karnosaur123

ОКАЗЫВАЕТСЯ:
после смерти Цветаева и ее муж реинкарнировались в голубей!

цитата Karnosaur123

За нецелование детских попок, за неумелость в быту и презрение к вещности мира — пеленкам, кухне, уюту, сытости.

цитата Karnosaur123

после смерти Цветаева и ее муж реинкарнировались в голубей!

цитата Karnosaur123

За нецелование детских попок