|
Ну шо я вам хочу сказать... Что выросло, то выросло. Про лимит, конечно, и речи нет, т.ч. почки для пинков готовы. Про форму подачи (разговор-объяснялка) мне тоже стыдно, но за короткое время ничего умнее выдумать не сумел.
...Он свистнул, подзывая гравиколяску, и с лихорадочной спешкой взгромоздился на нее.
«Ну хорошо, — думал он, направляясь к выходу. – Профессор гений, знает побольше моего. Предположим, у меня были галлюцинации с даймон… И отшельник мне тоже привиделся… И Дрику никто не убивал… Но ведь не мог я сломать ногу на воображаемой лунке? А раз она существует – значит и остальное реально?»
Гравиколяска бесшумно огибала тонкие, болезненные деревья, легко проскальзывала под дымчатыми кронами, а мысли в голове Дэна скакали почище прыгунчиков из Крабовидной Туманности. Вон из-за того куста к нему вышла Светлана. Милая желанная Света, девушка из его снов... Ну почему она предпочла Мбоа? Если бы она хоть раз посмотрела на него, намекнула хоть вздохом… Может, он сумел бы позабыть даймон, и теперь не мчался бы на гравиколяске, словно печальный рыцарь, выставивший вперед гипсовую ногу-копье.
Дэн поравнялся с памятным кустом и застыл.
Поляна оказалась занята.
Спиной к нему сидел отшельник. В странном лоскутном скафандре, но без шлема. Лица Дэн не видел, только длинные снежно-белые космы, перехваченные на затылке грязной выцветшей лентой.
Напротив отшельника, в нелепой позе огромного плюшевого медвежонка, восседал псевдослон. Грустными медовыми глазами смотрел на человека и, чуть помахивая хоботом, говорил, говорил, говорил… А вокруг порхали даймон, то застывая в воздухе, то нежно приникая к мохнатой голове пришельца из системы Антареса.
- …Ты обозлен и испуган. Значит, ты не сумел понять… Наша вина. Мы думали: если у тебя будет достаточно времени, ты сумеешь разобраться; осознаешь, чего тебе хочется по-настоящему, — Псевдослон кивнул на даймон. — Но не беспокойся: для них время неважно. Мы повторим столько раз, сколько будет нужно. Когда-нибудь ты обязательно научишься…
- Помощь… учеба… – С горечью прошептал отшельник. – Что ты называешь помощью? Вы заманили меня в ловушку, пообещали несбыточное, а сами… Вы забросили меня в прошлое на двадцать лет и оставили умирать на пустой планете.
- Ты ошибаешься. Это не планета, это школа. Школа любви для всей вашей расы…
Псевдослон тяжело поднялся, подошел к ближайшему кустарнику и нежно погладил хоботом дымчатый лист.
- Если бы ты знал, с такой нежностью мы сотворили этот мир! Здесь все – для вас. Каждый цветок, каждая пылинка живут лишь затем, чтобы исполнять ваши желания. Ты остался один – но едва понадеялся, что местная листва сможет питать тебя, как она с радостью исполнила все желания. А кто-то из ваших мудрецов предположил, что чужаки убьют местную флору. И она покорно умирала вокруг вас, раз уж смерть так вам нужна. Изумительно, правда? Мы сделали для вас идеальный мир, а вы предпочли спрятаться от него в скафандры…
- И чему же мы должны были научиться? Как пожирать дурацкие листья?
- Любви, конечно. Каждая раса во Вселенной уникальна, но для космоса сил одной расы всегда недостаточно. Вселенная – это симбиоз всех разумных, а он может родиться только из любви. Посмотри на даймон. Это темпоральная раса, живущая не «где», а «когда». Никто из нас даже не знает их истинного облика; все, что мы видим, — лишь отражение в нашем пространстве четвертого, «временного» измерения. Но мы любим их, а они сумели полюбить нас. Теперь и время, и пространство доступны для каждого.
- Но ведь и я полюбил даймон! – Воскликнул отшельник.
Одна из бесплотных фигур ласково склонилась к нему. Над поляной зазвенел тихий голос:
- Ты попытался… Когда мы искали любовь на Земле, ты оказался единственным, кто сумел ответить. Но потом ты вырос и… не поверил, испугался. Помнишь? Мы звали тебя, а ты увидел клыки, алые глаза, гниль на коже… Потому что захотел так увидеть…
- Неправда, это неправда, — Прошептал отшельник. – Слишком просто и слишком жестоко…
- Жестоко?! – Над поляной разнесся новый голос, и Айвен вышел из зарослей. – Жестоко жить среди вас двадцать лет. Кричать, драться, лгать… Только для того, чтобы снова и снова растить в тебе любовь. Ты не рискнул ответить даймон – мы дали тебе человеческую любовь, познакомили тебя со Светланой. Почти каждую ночь ты видел ее во сне – и каждый день проходил мимо, ничего не предпринимая. Пока любовь не стала безответной, пока не превратилась в грязную ревность… Мы хотели увлечь тебя любовью к истине; ведь вы, люди, так почитаете знания и так небрежны к чувствам. Но и Литовскому ты не помог... Тогда мы понадеялись на благодарность, которая разгорится в ответ на чужую любовь. Мы одарили бедняжку Дрику истинным чувством, нежным, чистым, а как ты отплатил ей?... Тогда мы убрали все раздражители и подарили тебе двадцать лет тишины, одиночества, размышлений…
- Зачем?! – Крикнул отшельник. – Зачем вы все это мне рассказываете? Хотите наказать? Поиздеваться? Уничтожить? Давайте! Начинайте!
Айвен грустно покачал головой и рассыпался. Только что был человек, а через миг…
«Семнадцать прыгунчиков из Антареса…» — в оцепенении подсчитал Дэн. Казалось, он целую жизнь прячется за кустом, а самое страшное – он начал понимать, что творится на поляне.
Густая шерсть на макушке псевдослона зашевелилась, и на отшельника уставились раскосые глазенки карликового зая.
- Мы любим тебя, недоверчивый человек, и не собираемся вредить, — Пропищала малявка. – А рассказываем мы не тебе-который-здесь, а тебе-который-за-кустом. В прошлый раз ты учился любви без необходимого знания и обозлился. Теперь вы-оба знаете, какую награду мы предлагаем вашей расе. Любовь даймон, которая повелевает временем. Любовь антаресцев, которая покоряет пространство. Любовь прыгунчиков, с которой доступны любые вероятности. И любовь тысяч иных рас…
Псевдослон вытянутым хоботом поманил прячущегося Дэна, и гравиколяска самовольно выкатилась на поляну.
Карликовый зай скосил хитрый глаз и закончил:
- …без которой вы будете вечно раскатывать на колясках, не вставая на ноги.
Отшельник долго молчал, лишь слегка покачивался все телом – назад-вперед, назад-вперед… После встал и, подойдя к Дэну, обнял его за плечи. Минуту они смотрели друг другу в глаза – такие одинаковые и такие разные. Юный студент видел в них ближайшие двадцать лет; седой усталый мужчина пытался вспомнить свою молодость.
Наконец отшельник хлопнул Дэна по плечу и чуть слышно прошептал:
- Пусть у тебя получится! Каких-то двадцать лет по сравнению со Вселенной…
|
цитировать
white noise 
*разминая ноги* на пропинку так сказать!.. 
Из сострадания... 
сага о Дэне и его костылях... 
