цитата

Нина круглосуточно сидела в этой огромной мрачной квартире — в просторном пыльном мешке. У нее была своя комната, все пространство которой съедала двуспальная кровать. Сбоку был втиснут крохотный столик, на котором едва умещались тетрадь с учебником. Поскольку бабушка почти все время спала, а половицы в квартире скрипели ужасно громко, Нина, чтобы не будить бабушку, не покидала комнаты. Сделав пару кругов, она сдавалась на милость кровати, сутками валялась в ней с книжками, вдыхая их едкую многолетнюю пыль. Кроме того, комната Нины почти не проветривалась: бабушка слишком боялась сквозняков. С переводом на домашнее обучение головные боли у Нины значительно участились, но с образом жизни и обстановкой бабушка это не связывала.

Нину лишили общения с мальчиками, что не мешало бабушке активно заниматься ее секспросветом. С врачебной непосредственностью и какой-то нечеловеческой брезгливостью к «половому зуду», которым почему-то так одержим род homo, бабушка описывала различные проявления сексуальной жизни. Без тени смущения говорила об интимных процессах, никогда не утруждая себя поиском эвфемизмов вроде «низ живота». Было неясно, к чему Нине эти абстрактные знания. Вероятно, бабушка думала, что мальчики в какой-то момент просто сгустятся из тьмы гостиной. Они сразу появятся, стоит дать слабину в гигиене, — как тараканы или клопы. Но даже поддержание идеальной чистоты не гарантирует избавления от паразитов. Мальчики и мужчины — это загадочные и гнусные существа, время от времени выпускающие в атмосферу облака спермы.

Нина прочла всю бабушкину библиотеку: полные собрания сочинений русских классиков, сотни томов серий «Библиотека всемирной литературы» и «Литературные памятники». Нина перечитывала из раза в раз романы Достоевского и Кафки, и мужские персонажи накладывались на собирательный образ мужчины, созданный бабушкой. Если Нина пыталась представить себе будущего парня, то в голове неизменно возникал нервный, худой и бледный юноша с роботизированной походкой. Он ходил из угла в угол, произносил путаный истерический монолог о Боге и Истине, после чего снимал штаны и давал в воздух очередной залп спермы.