скрытый текст

Модэ как политик успешен"

Сыма Цянь. Исторические записки (Ши Цзи)
Глава 110. Повествование о сюнну
Родоначальником сюнну был потомок рода Ся-хоу по имени Чунь-вэй. Еще до времени Тана и Юя имелись [племена] шаньжун, сяньюнь, сюньюй, [которые] жили [на землях] северных мань и вместе с пасущимися стадами кочевали с места на место. В их стадах больше всего было лошадей, крупного рогатого скота и овец, а из редких животных — верблюды, ослы и мулы, а также лошаки, низкорослые дикие лошади и куланы. Они передвигались в поисках воды и травы, у них не было обнесенных стенами городов и постоянного места для жилья, они не занимались обработкой полей, однако у каждого имелся отведенный ему участок земли. У сюнну не было письма, и все договоры заключались в устной форме. Мальчики у них умеют ездить верхом на козлах, стрелять из лука в птиц и мышей; юноши постарше охотятся на лисиц и зайцев для употребления их в пищу. Зрелые мужчины, которые в состоянии натянуть лук, все становятся конными латниками. Согласно их обычаям, в спокойное время они следуют за скотом, обеспечивая свое существование охотой на птиц и зверей; в тревожное время [их] люди занимаются военными делами, совершая набеги; [таковы] их природные свойства. Из оружия дальнего боя у них имеются луки и стрелы, из оружия ближнего боя — мечи и короткие копья с железной рукояткой. [Если сражение складывается для них] благополучно, [они] продвигаются вперед, а если неблагоприятно, то отходят, [причем] не стыдятся и бежать. Если видят в чем-то выгоду для себя, то не обращают внимания на правила поведения и приличия. Все они — от правителя до рядового — питаются мясом домашнего скота, одеваются в его шкуры, носят шубы из войлока. Взрослые и сильные мужчины [едят самое] жирное и лучшее, старые едят то, что остается. Они ценят мужество и силу, с пренебрежением относятся к старым и слабым. После смерти отца сыновья берут в жены мачех, после смерти братьев женятся на их женах...
В это время Цинь и Цзинь стали сильными государствами... Затем Цинь покончило с шестью царствами, и император Ши-хуан направил военачальника Мэн Тяня во главе стотысячного войска на север, чтобы ударить по хусцам. Он полностью отвоевал земли к югу от [северной излучины] Хуанхэ, создал вдоль Хуанхэ укрепления, построил вдоль Хуанхэ сорок четыре уездных города, заселив их ссыльными преступниками и осужденными, и проложил прямую дорогу от Цзююаня до Юньяна. Затем от Линьтао до Ляодуна на протяжении более десяти тысяч ли он подготовил для обороны пограничные горные кряжи, проложил дороги через долины, создав благоприятные условия для перехода через них. Кроме того, он с армией переправился через Хуанхэ и занял [район] между горой Яншань и Бэйцзя.
В это время племена дунху усилились, а племена юэчжи достигли своего расцвета. У сюнну шаньюя звали Тоумань. Будучи не в силах одолеть Цинь, он перебрался на север. Прошло более десяти лет. Мэн Тянь умер, чжухоу стали восставать против Цинь, в Срединном государстве воцарилась смута, и люди, поселенные в приграничных городах, вернулись назад. Тогда сюнну, почувствовав себя вольготно, снова переправились на южный берег Хуанхэ и стали соседствовать со Срединным государством по прежней укрепленной пограничной линии.
У шаньюя был старший сын — наследник по имени Маодунь. Позднее у шаньюя от любимой яньчжи родился младший сын, и шаньюй решил, устранив Маодуня, поставить наследником младшего сына. Тогда он послал Маодуня заложником к юэчжи, и как только Маодунь прибыл к ним, Тоумань внезапно напал на юэчжи. Юэчжи намеревались убить Маодуня, однако тот, завладев прекрасным конем, сумел ускакать. Тоумань оценил его мужество и отдал под его командование десять тысяч всадников. Тогда Маодунь повелел изготовить стрелы минди и стал обучать своих конников стрельбе из луков [этими стрелами], издав приказ: «Каждый, кто не станет немедленно стрелять в направлении полета свистящей стрелы, будет обезглавлен». [Маодунь] отправился на охоту на диких птиц и зверей и всем, кто не стрелял туда, куда летели свистящие стрелы, он снес головы. В конце концов Маодунь выпустил свистящую стрелу в своего отличного коня, и некоторые из его приближенных не осмелились выстрелить в него. Маодунь тут же казнил тех, кто не стал стрелять в коня. Еще через некоторое время Маодунь выпустил свистящую стрелу в свою любимую жену. Некоторые из его приближенных страшно испугались и не осмелились стрелять, Маодунь казнил и их. Через какое-то время Маодунь поехал на охоту и послал свою свистящую стрелу в отличного скакуна, принадлежавшего шаньюю, все его приближенные выстрелили по нему. Тогда Маодунь понял, что все его приближенные годятся в дело. Как-то во время охоты со [своим] отцом Тоуманем он выпустил свистящую стрелу в Тоуманя, и все его приближенные тоже выстрелили свистящими стрелами в том же направлении и убили шаньюя Тоуманя. Затем [Маодунь] предал смерти мачеху, младшего брата, тех сановников, которые не повиновались ему, и объявил себя шаньюем.
В то время, когда Маодунь стал шаньюем, племена дунху были сильны и процветали. Узнав, что Маодунь убил отца и занял его место, они отправили гонца сообщить Маодуню, что хотят заполучить скакуна Тоуманя, который мог пробежать в день тысячу ли. Маодунь стал советоваться со своими подданными. Все они сказали: «Конь, пробегающий тысячу ли в день, является сокровищем сюнну, не отдавайте его!» Маодунь [на это] сказал: «Разве можно, живя по соседству с другим государством, пожалеть [для него] одного коня?» И отдал дунху коня, пробегавшего в день тысячу ли. Посчитав, что Маодунь боится их, дунху через какое-то время снова послали гонца заявить Маодуню, что они хотели бы заполучить одну из жен шаньюя. Маодунь опять спросил у приближенных, и все они с негодованием заявили: «Дунху не знают правил поведения и поэтому требуют у вас яньчжи. Предлагаем напасть на них». Маодунь [на это] ответил: «Разве можно, живя по соседству с другим государством, пожалеть для него одну женщину?» И он отдал свою любимую жену дунху. Правитель дунху, еще более возгордясь, вторгся на западе [в земли сюнну]. Между сюнну [и дунху] лежали заброшенные земли, которые на протяжении более тысячи ли не были заселены, люди жили лишь по краям [этого района... Дунху отправили гонца заявить Маодуню: «Заброшенные земли, лежащие за пределами постов оуто, служащие границей между нами, сюнну не в состоянии достичь, мы хотели бы владеть ими». Маодунь [вновь] спросил своих подданных. Некоторые из них сказали: «Эти заброшенные земли можно отдать, а можно и не отдавать». Тогда Маодунь в страшном гневе сказал: «Земля — это основа государства, разве можно отдавать ее!» И он отрубил головы всем, кто советовал отдать эти земли. [Потом] Маодунь сел на коня, приказав рубить головы всем, кто запоздает явиться к назначенному сроку на сбор, и затем, [двинувшись] на восток, неожиданно ударил по дунху. Дунху, до этого пренебрежительно относившиеся к Маодуню, не были готовы [к нападению]. Маодунь во главе своих отрядов атаковал дунху, разгромил их и убил их предводителя, взяв в плен множество людей, скота и имущества. Возвратившись, Маодунь тут же напал на западе на племена юэчжи и прогнал их; на юге присоединил земли, лежавшие к югу от Хуанхэ и занятые племенами лоуфань и байян. Он полностью вернул сюннуские земли, отобранные у них циньским Мэн Тянем, и установил с Хань границу по прежней укрепленной линии к югу от Хуанхэ, достигнув [городов] Чжаоно и Фуши, после чего вторгся [в земли] Янь и Дай. В это время ханьские войска сражались с войсками Сян Юя. Срединное государство устало от военных действий, поэтому Маодунь получил возможность усилиться; у него набралось более трехсот тысяч лучников.
От Шуньвэя до Тоуманя прошло более тысячи лет. За это время племена сюнну то усиливались, то, распадаясь, слабели; так происходило издавна, и нет даже возможности последовательно изложить [раннюю] историю их родов и правлений. Однако ко времени Маодуня сюнну небывало усилились, покорили всех северных варваров и стали соперничать с находящимся на юге Срединным государством. [И теперь] можно выяснить и изложить последовательность перехода у них власти от одного правителя к другому и названия их государственных чинов.
У них есть цзо-и юсяньван, цзо-и югуливан, цзо-и юдацзян, цзо-и юдадувэй, цзо-и юдаданху, цзо-и югудухоу. Сюнну называют достойных [людей] туци, поэтому обычно старший сын — наследник шаньюя именуется цзотуциван. У наиболее могущественных цзо-и юсяньванов вплоть до данху бывает в подчинении десять тысяч всадников, у менее сильных — несколько тысяч; всего имеется двадцать четыре предводителя, которые именуются ваньци — десятитысячники. Все высокие должности передаются по наследству. Три рода — Хуянь, Лань и позднее Сюйбу — считаются у сюнну самыми знатными. Все ваны и военачальники левой стороны (левого фланга) живут на восточных землях против [области] Шангу и далее, гранича на востоке с [племенами] вэймо и корейцами. Правосторонние ваны и военачальники живут на западных землях, к западу от [области] Шанцзюнь, гранича с племенами юэчжи, ди и цян. Ставка самого шаньюя располагается напротив областей Дай и Юньчжун. Каждый располагает своим участком земли, где кочует [со своими стадами] в поисках травы и воды. Наиболее крупными участками владеют цзо-и юсяньваны, цзо-и югуливаны, цзо-и югудухоу, которые помогают шаньюю в управлении. Все двадцать четыре предводителя сами назначают тысяцких, сотников, десятских, «малых» ванов, сянов, дувэев, данху и цецзюев.
В первой луне каждого года все предводители съезжаются на малый сбор в ставку шаньюя и приносят жертвы, в пятой луне съезжаются на большой сбор в Лунчэне, где приносят жертвы предкам, Небу и Земле, духам людей и небесным духам — гуй-шэнь. Осенью, когда лошади откормлены, вновь съезжаются на большой сбор в Дайлине, подсчитывают и сверяют количество своих людей и домашнего скота. Согласно их законам, всякий без причины извлекший из ножен меч [хотя бы] на один чи, подлежал казни, у виновного в краже отбиралось все его имущество и семья. За мелкий проступок били палками, за крупное преступление предавали смерти. Срок тюремного заключения не превышал десяти дней, а во всем [сюннуском] государстве число заключенных не превышало нескольких человек. По утрам шаньюй выходит из своего шатра и совершает поклон в сторону появляющегося солнца, вечером совершает поклон луне. Когда он садится, главной стороной считается левая, а обращен [он лицом] к северу. Превыше всего ценят те дни, в обозначении которых используются [циклические знаки] у и цзи. Для похорон [у них] есть внутренний и внешний гроб, [с покойником кладут] золото и серебро, одежду и шубы, но [они] не насыпают могильных холмов, не обсаживают могилы деревьями и не носят траурных одежд. Когда умирает правитель, то вместе с умершим хоронят его любимых слуг и наложниц, их число достигает нескольких сотен или тысяч человек. Затевая поход или другое какое большое дело, сюнну учитывают положение звезд и луны. Когда наступает полнолуние, ведут сражения, при ущербной луне отводят войска. Тому, кто во время наступательного боя отрубит голову неприятеля или возьмет его в плен, жалуется чара вина, вся захваченная добыча передается этому воину, а взятые в плен становятся его рабами. Поэтому, вступая в битву, каждый из сюннусцев преследует прежде всего выгоду. Они искусны в том, что, заманив в ловушку врага, обрушиваются на него неожиданно. Завидев противника, они устремляются за добычей, подобно стае диких птиц, а попадая в трудное положение и терпя поражение, они рассыпаются, подобно битой черепице, и рассеиваются, подобно облакам. К тому, кто из боя привезет тело убитого воина [сюнну], переходит все личное имущество погибшего.
После [описанных событий сюнну] на севере подчинили племена хуньюй, цюйшэ, динлин, гэкунь и синьли. С тех пор вся сюннуская знать и высшие сановники покорились Маодуню, посчитав его мудрым правителем.

В этот период ханьский дом только что утвердился в Срединном государстве. Хань-ван Синь был поставлен ваном в [области] Дай с главным городом Маи. Огромные силы сюнну окружили Маи, и Хань-ван Синь сдался им. Сюнну, захватив Синя, двинули свои войска на юг, пересекли [горы] Гоучжу, напали на [область] Тайюань и подошли к Цзиньяну. Гао-ди лично возглавил войска и ударил по сюнну. Стояла зима, сильно похолодало, шли дожди и снега, и в каждой десятке ханьских солдат у двух или трех человек оказались обмороженными пальцы. Тогда Маодунь, притворившись побежденным, стал отходить, заманивая ханьские войска. Ханьцы начали преследовать войска Маодуня, а тот отвел в засаду отборных воинов, выставив слабых и измученных. Тогда все ханьские войска, насчитывающие триста двадцать тысяч воинов, по преимуществу пехотинцев, бросились на север преследовать противника. Император Гао-ди первым достиг Пинчэна. Еще не прибыли все пехотные части, а Маодунь во главе отборных войск из четырехсот тысяч всадников окружил Гао-ди у [возвышенности] Байдэн. В течение семи суток ханьские войска не могли оказать осажденным ни военной помощи, ни помощи продовольствием. Что касается сюннуских всадников, то на западной стороне все они были на белых лошадях, на восточной стороне — на сивых лошадях, на северной стороне — на вороных скакунах, на южной стороне — на каурых. Видя это, Гао-ди тайно отправил гонца с подарками яньчжи, и она тогда сказала Маодуню: «Вы, два правителя, не мешаете друг другу. Если даже вы, шаньюй, захватите ханьские земли, вы в конце концов все равно не сможете на них поселиться. Кроме того, ханьский ван пользуется покровительством духов. Вам, шаньюй, следует об этом подумать».
Маодунь условился с Ван Хуаном и Чжао Ли, военачальниками Хань-вана Синя, о сроках [соединения войск], но ни Ван Хуан, ни Чжао Ли к сроку не прибыли, [и Маодунь] стал подозревать их в том, что они вступили в сговор с ханьской стороной. Он также прислушался к словам яньчжи и снял в одном месте окружение ханьских войск. Тогда император Гао-ди приказал своим воинам, держа в руках натянутые луки со стрелами, нацеленными в сюннусцев, выходить в открывшийся проход. [Так] в конце концов [они] соединились с основными силами армии. Затем Маодунь отвел свои войска. Ханьцы тоже отвели свою армию и прекратили военные действия. [Гао-ди] послал Лю Цзина заключить с сюнну мирный договор, основанный на родственных отношениях.
После этого Хань-ван Синь стал военачальником у сюнну, а Чжао Ли, Ван Хуан и другие неоднократно нарушали договор, вторгаясь и грабя земли [областей] Дай и Юньчжун. Вскоре поднял мятеж Чэнь Си. К тому же [он] сговорился с Хань Синем о совместном нападении на [область] Дай. [Император] Хань послал Фань Куая ударить по ним, и тот освободил уезды в [областях] Дай, Яньмэнь и Юньчжун, не выходя за пределы [ханьских] застав. В этот период многие ханьские военачальники переходили на сторону сюнну, и поэтому Маодунь мог постоянно нападать и грабить земли Дай. Это очень тревожило ханьский дом. Тогда император Гао-ди отправил к сюнну Лю Цзина с предложением пожаловать шаньюю в жены принцессу из императорского рода и ежегодно посылать сюнну определенное количество хлопка и шелка, вина, риса и других продуктов питания и договориться с ними об установлении братских отношений. В результате был заключен договор о мире, основанный на родственных отношениях. После этого Маодунь несколько сократил [свои набеги на ханьские земли]. Позднее яньский ван Лу Вань восстал, с несколькими тысячами сообщников сдался сюнну и стал тревожить набегами ханьские земли к востоку от [области] Шангу.
После кончины Гао-цзу, во времена [императора] Сяо Хуя и [императрицы] Люй-тайхоу, власть дома Хань еще не окрепла, и сюнну относились к ней с высокомерием. В это время Маодунь направил императрице Гао-хоу письмо, в котором было немало безрассудных [и оскорбительных] слов. [Возмущенная] Гао-хоу намеревалась нанести удар по сюнну, но военачальники сказали ей: «Даже Гао-ди, отличавшийся мудростью и военными талантами, попал в трудное положение в Пинчэне». Тогда императрица отказалась [от своих намерений] и стала вновь поддерживать с [сюнну] мир, основанный на родственных отношениях.
Когда на престол взошел император Сяо Вэнь, он вновь стал принимать меры к поддержанию мирных и родственных отношений с сюнну. В пятой луне третьего года его правления сюннуский правый сяньван вторгся в земли, лежащие к югу от Хуанхэ, и поселился там, нападая оттуда на Шанцзюнь, [на стоявшие там] укрепленные пункты, [на племена] мань и и, грабя, убивая и захватывая в плен население. Тогда Вэнь-ди повелел своему чэнсяну Гуань Ину встать во главе восьмидесяти пяти тысяч всадников и воинов на колесницах, выступить в Гаону и нанести удар по правому сяньвану. Правый сяньван отошел за укрепленную линию. Вэнь-ди удостоил своим прибытием Тайюань. В это время восстал Цзибэй-ван Вэнь-ди вернулся [в столицу] и отозвал войска чэнсяна Гуань Ина, посланные против хусцев.
На следующий год шаньюй послал ханьскому императору письмо, [в котором] говорилось: «Поставленный Небом Великий шаньюй сюнну почтительно справляется о здоровье императора и желает ему счастья. В прошлые времена император говорил о мире, основанном на родстве, что нашло отражение в письмах, и между нами установилось согласие. [Однако] ханьские пограничные чиновники нанесли оскорбление нашему правому сяньвану. Правый сяньван, не испросив моего разрешения, а прислушавшись к советам Хоу И, Лу-хоу, Наньчжи и других, вступил в противоборство с ханьскими чиновниками, тем самым нарушив договоренности между двумя правителями и отойдя от принципов братских отношений. Я дважды получал от вас, император, письма с упреками и послал гонца с письменным ответом, но [он] еще не вернулся, а ханьский посол также не прибыл. По этой причине Хань стало относиться к нам недружелюбно, и наступило недоверие в отношениях соседних государств. Сейчас, поскольку из-за ошибок мелких чиновников наш договор нарушен, я наказал правого сяньвана, отправив его на запад для борьбы с юэчжи. Благодаря милостям Неба и тому, что командиры и солдаты были на высоте, а лошади в силе, [мы] смогли уничтожить юэчжи, которые были перебиты или сдались. Были усмирены также племена лоуфань, усунь, хуцзе и двадцать шесть соседних с ними владений, и все они подчинились сюнну. Так все народы, натягивающие луки со стрелами, оказались объединенными в одну семью. [Поскольку] северные области уже усмирены, [я] хотел бы прекратить военные действия, дать отдых воинам, откормить лошадей, отринуть прошлое и возобновить наш прежний договор о мире, дабы принести покой населению, живущему на границах, как это было исстари, чтобы малолетние могли достигать зрелого возраста, а старики — жить спокойно на своих местах и чтобы люди из поколения в поколение пребывали в покое и радости. Так как [я] еще не знаю ваших, император, намерений, посылаю ланчжуна Сиюйцяня с личным письмом, а также дарю вам одного верблюда, двух верховых лошадей и две упряжные четверки коней. Если вам, император, нежелательно, чтобы сюнну приближались к пограничным укреплениям, то прикажите своим чиновникам и населению селиться от границы подальше. Как только мой посланец прибудет к вам, сразу отправьте его обратно». В середине шестой луны посланец приехал в район Синьвана.
Получив послание, ханьский император стал обсуждать с приближенными, что предпочтительнее: напасть на сюнну или поддерживать мирный договор, основанный на родственных отношениях. Сановники единодушно сказали: «Сейчас шаньюй только-только разбил племена юэчжи, он воодушевлен этой победой, нападать на него нельзя. Кроме того, даже если мы и захватим земли сюнну, жить среди озер и солончаков все равно нельзя. Предпочтительнее всего поддерживать мир, основанный на родстве». Император согласился с этим.
На шестом году начального периода [правления] Вэнь-ди ханьский дом послал сюнну письмо: «Император почтительно справляется о благополучии Великого шаньюя сюнну. В вашем письме, доставленном нам вашим ланчжуном Сиюйцянем, сказано: «Правый сяньван, не испросив моего разрешения, [а] прислушавшись к советам [своих военачальников] Хоу И, Лу-хоу, Нань-чжи и других, нарушил договоренность о мире между нами, двумя правителями, отошел от наших братских отношений. По этой причине ханьская сторона стала относиться к нам недружелюбно, и между соседними государствами возобладало недоверие. Ныне, поскольку из-за действий мелких чиновников был нарушен наш договор, [я] наказал правого сяньвана, отправив его на запад для борьбы с юэчжи, которые теперь полностью усмирены. Я хотел бы прекратить военные действия, дать отдых воинам, откормить лошадей, отринуть происшедшие события и возобновить наш прежний договор о мире, дабы принести покой населению, живущему на границах, чтобы малолетние смогли достигнуть зрелого возраста, а старые люди спокойно жили на своих местах, чтобы все люди из поколения в поколение пребывали в покое и радости». Мы весьма одобряем это, [поскольку] таковы были и мысли наших мудрых правителей древности. Хань договорилась быть с сюнну братьями, и поэтому мы посылали шаньюю щедрые дары. Нарушение договора и разрыв братских и родственных отношений происходил обычно из-за сюнну. Однако, поскольку правый сяньван совершил свой проступок еще до объявления амнистии, то просим шаньюя строго его не наказывать. Надеемся, что шаньюй будет следовать высказанным в послании мыслям, ясно сообщит о них всем [своим] чиновникам, сделает так, чтобы [они] не нарушали заключенный договор, действовали с доверием [к нам] и были почтительны, как это предполагается из письма шаньюя. [Ваш] посланец рассказал нам, что шаньюй лично командовал войсками в походе против [чужих] владений и добился успеха, [а сейчас] очень утомился от военных действий. Дарую [вам, шаньюй], длинный халат на подкладке из шелковой ткани с вышитым цветным узором, теплую короткую куртку с вышивкой, стеганый парчовый халат с узорами — по одной штуке, один гребень, золотой пояс, украшенный раковинами, золотую пряжку для пояса, десять кусков узорчатой ткани для одежд чиновникам, тридцать кусков вышитой парчи и по сорок кусков красного атласа и плотного зеленого шелка. Для вручения всего этого посылаю чжундафу И и порученца Лин Цзяня».
Через какое-то время после этого Маодунь скончался, и на [сюннуский] престол взошел [его] сын Цзиюй с титулом Лаошан-шаньюй («Почтенный шаньюй»)