скрытый текст

На мой взгляд, в книге есть связная история, усложненная двумя модернистскими приемами: повествование от лица второстепенного персонажа и зашумление основных событий несущественной информацией. Читательская задача в таком тексте – самостоятельно вычислить главного героя и отделить зерна сюжета от маскировочных плевел. Важно, что созданная вторым приемом форма романа, опять же модернистски, передает суть всего цикла о синхронной физике: есть множество данных, которые могут быть как подлинной случайными совпадениями, так и проявлениями синхронистичности, и читатель, занимаясь анализом текста, оказывается в роли синхронного физика, чье мышление из-за специфики его труда колеблется между апофенией и шизофренией. Чтоб два раза не вставать, здесь же скажу, что пафос у романа – антипостмодернистский, как и в "снарк снарк": реальность не подвластна разуму, языку и тексту и преодолевает любые попытки от нее защититься.

Дальнейшее – либо спойлеры, либо продукт апофении.

Главный герой "Сороки на виселице" – Уистлер, основные события – все, что происходит с героями физически, а несущественная информация – все, что они говорят. Книга рассказывает о последних днях жизни еще одного трагически погибшего гения синхронной физики и показывает, как и почему гибнут великие синхронисты.

К началу истории у синхронистов уже есть понимание, что некий природный механизм препятствует попыткам зарегистрировать поток Юнга, но у них не получается установить, что именно нужно поправить, чтобы стало возможным сконструировать и запустить актуатор в обозримой перспективе (необозримая их не интересует, так как столетия провалов уже висят над синхронной физикой Дамокловым мечом). На Регене есть поле для исследования: недособранный актуатор в Институте пространства, маленькая пирамидка, видимая издалека как огромная, постоянно меняющая форму невозможная фигура, каким-то образом влияет на окружающую реальность, и это позволяет предположить, что там уже есть доступ к потоку Юнга или, как минимум, тому самому блокирующему природному механизму. Основные события романа начинаются с запуска Уистлером очередного эксперимента: он созывает Большое Жюри под ложным предлогом, чтобы посмотреть, кого синхронистичность допустит на Реген, и протестировать на них свои гипотезы.

Таких оказывается всего двое: противник синхронистики Кассини и спасатель Ян, также поток Юнга приводит на борт "Тощего дрозда" библиотекаря Марию вместе с громадным грузом книг, а Уистлер еще берет с собой искусственную (но живую) пантеру Барсика, чтобы было на ком экспериментировать помимо людей. Сразу важно подчеркнуть, что мотива "В ожидании Годо" Сэмюэля Беккета в "Сороке на виселице" нет: Уистлер изначально был уверен, что собрать Большое Жюри не получится из-за того же блокирующего механизма, так как применение фермента LC с высокой вероятностью обеспечивало прорыв в синхронистике. Допущенные на Реген люди эту уверенность только укрепили: и Кассини, и Ян голосовали бы против использования фермента LC.

Далее мы видим, как Уистлер ставит ряд разнонаправленных экспериментов (запуск самолетиков, разбрасывание проволочных головоломок, журфикс), наблюдает за реакцией на них людей и реальности и постепенно выделяет основную гипотезу о блокирующем природном механизме: его действие как-то связано с тем, что рядом с актуатором не происходит ничего плохого. Плохое в данном случае – это все, что причиняет страдания живым существам. Причем есть две закономерности: источник плохого ощущает отдачу от своего злодеяния; актуатор отматывает и переигрывает события, ведущие к страданиям живых существ, но не их смерть (поскольку существо перестает быть живым).

Уистлер, в промежутке между самолетиками, проволочками и болтовней обо всем подряд убивает и подбрасывает крысу под дверь Кассини, причиняя страдания грызуну и человеку; отдачей ему выбивает зубы, однако сама потеря зубов – тоже страдание, и актуатор отматывает это событие, зубы возвращаются на место. Эксперимент с отрезанным пальцем показывает, что на причинение боли себе актуатор не реагирует, палец у Уистлера обратно не отрастает. Уистлер видит, что Барсик все время от него прячется, тестирует в ходе журфикса склонность пантеры к побегу и радиус действия актуатора, а в процессе выясняет, что вдалеке от Института пространства реальность уже не переписывается, но в качестве агента потока Юнга выступает спасатель Ян – тот вытаскивает Барсика из воды.

Уистлер складывает два и два и понимает, что ему надо убить Барсика, потому что именно этому все и противостоит. Он вновь вывозит Яна, Марию и Барсика на природу, отвлекает Яна-спасателя мнимой попыткой убить Марию, видит, что уже сама пантера от него обороняется, обездвиживает ее стоп-словом (которое он знал с самого начала) и убивает, причиняя страдания Барсику, Марии и Яну. После этого он возвращается в Институт пространства, чтобы посмотреть, какая будет отдача, и поднимается на совершенно пустую крышу здания, где ничто не может ему повредить – и тут синхронистично сгущается туман, чтобы сбросить гениального синхрониста на землю.

Вклад Уистлера в синхронистику не пропадает даром: принципы действия блокирующего природного механизма осознает Кассини. Он понимает, что человечество еще не готово к контакту с потоком Юнга, поскольку не избавилось от Зла в себе. Поток Юнга позволит перемещаться по Вселенной мгновенно, и его освоение несвободной от Зла цивилизацией позволит Злу распространяться с бесконечной скоростью (получается хорошая параллель с христианской метафизикой, где смертность тленных телесных оболочек человека мотивирована желанием Бога не допустить бессмертия Зла). Технология "опрокидывания плеча" тоже освоена человечеством преждевременно, так как она придала Злу в человеке сверхсветовую скорость, и все путешествующие через подпространство ощущают на себе отдачу в виде повреждений мозга – отсюда и транспортировка живых существ в состоянии клинической смерти, так как к мертвой материи поток Юнга безразличен, и вообще все странные проблемы с жизнью в колониях: человечество пошло не по тому пути развития и добралось до тупика.

Особую роль в романе играют книги. Я думаю, что художественная литература в мире "Сороки на виселице" фиксирует следы микроконтактов писателей с потоком Юнга, так же как и живопись, и любые другие произведения искусства, запечатлевающие красоту (красота – не суть потока Юнга, а продукт восприятия его человеком). Каждый экземпляр – нано-актуатор, так как чтение книги обеспечивает мгновенную связь между источником сообщения (писателем) и приемником (читателем). Приведенный в начале рассказ "Бабушка-удав" демонстрирует предсказательную силу художки: автор из XXI века изображает ситуацию, приведшую к запрету технологий продления жизни столетия спустя. Отдача от сверхсветовых прыжков приводит в том числе к синхроничному уничтожению книг: блокирующий механизм разрушает нано-актуаторы по той же логике, по какой мешает строительству актуатора в Институте пространства – а люди бессознательно сопротивляются этому и развозят книги по колониям. Интересно, что на Регене книги оказываются в суперпозиции: с одной стороны, их продолжают есть черви Вильямса, с другой стороны, они усиливают действие актуатора. Увидев, что синхроничность забросила на "Тощий дрозд" библиотекаря с тоннами художки, Уистлер удостоверяется, что идея созвать Большое Жюри под ложным предлогом была правильной и обязательно принесет практические плоды.

Однако судьба человечества в романе не завидна – она равна судьбе Арахны с картины Веласкеса "Пряхи": людям не победить бытие, и горделивый вызов законам Вселенной лишь превратит их в нечто чудовищное. Синхронная физика – наука богов, а не смертных.