Тема «Феликс Крес. Обсуждение творчества»

Вы здесь: Форумы test.fantlab.ru > Форум «Произведения, авторы, жанры» > Тема «Феликс Крес. Обсуждение творчества»

Феликс Крес. Обсуждение творчества

Страницы: 1 2 3...41 42 43 44 45...61 62 63 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

магистр

10 августа 2010 г. 10:49

цитировать

Одного у Креса не отнять — он как никто способен рождать своим творчеством бурные дискуссии и обсуждения и провоцировать талантливых людей на маленькие и большие трактаты =)

миротворец

10 августа 2010 г. 13:03

цитировать

"Из шатра
Пузий выходит. Он ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Он весь как Божия гроза..."

А если серьёзно: V.P., уж не взыщите, но Ваша рецензия страдает тем же, в чем Вы меня упрекаете: она слишком обща. Слишком много -- о мире, и практически ничего не сказано о персонажах. Даже понять, кто, собственно, главные герои, по ней трудно. Только что кто-то там кому-то что-то дал(-а)... 8:-0

пс Я, собственно, и не скрываю, что читал начало "Легенды" на knizhnik.org. В чем-то проблема-то?..
По первому впечатлению -- середнячок, но отнюдь не "ужосс". 7\10 где-то. И уж явно, простите меня, выше качеством, чем Сапковский (к-рого я тоже, впрочем, оцениваю на 7).

ппс Эндрю был прав -- повторяется то же, что творилось вокруг Аберкромби. Его тоже объявляли то шедевром, то чушью полной... Оказалось в итоге -- ни то, ни другое, обычный, нормальный писатель.
То же будет и тут. "Легенде" занизят балл, "Короля" кресонелюбители читать не будут, поэтому у него оценка окажется выше... и так ad infinitum.

–––
...и так как часто плывут корабли, на всех парусах по волнам спеша,
Физики "вектор" изобрели -- нечто бесплотное. Как душа.

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 13:36

цитировать

цитата Pickman
А сцен с описанием жесткой мастурбации или тягот менструального цикла у Креса не обнаружено, так что где они, перегибы?

Повторяю:

"Пожалуй, это первый случай на моей памяти, когда совершенно мыльнооперный пафос соединяется с потугами писать как бы суровую прозу. Создаётся стойкое впечатление, что в плечо тебе уткнулся пианый небритый мужик и, размазывая сопли, рассказывает о нелёгкой мужской долюшке. /.../ Потом он вдруг вспоминает, что он же ж мужЫк, а мужЫк должен быть брутальным."

И дальше про художественные задачи.

цитата Pickman
Чтобы эффективно разгромить Креса, я бы на месте Владимира использовал холодный логический анализ и поразил бы гадкого студиозуса в сердце. А пока же у нас имеется зареванный мальчишка, которого высекли за то, что он осмелился портить воздух в общественном месте, подглядывать за девицами и криво заполнять контурные карты. На разбойника не тянет...

Бедный Крес.

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 13:50

цитировать

цитата glupec
Слишком много -- о мире, и практически ничего не сказано о персонажах.

Как читали -- больше не спрашиваю. А то мне вон Владимирский уже попрекает, что вступаю в споры.

цитата glupec
Я, собственно, и не скрываю, что читал начало "Легенды" на knizhnik.org. В чем-то проблема-то?..

Вам хочется "поговорить за жизнь", мне нет. Причём это уже превращается в тенденцию: то в теме про Ктулху, то в комментах к "Конану", то здесь... Извините, не люблю болтать "про вообще", а с конкретикой у вас не складывается.

цитата glupec
И уж явно, простите меня, выше качеством, чем Сапковский (к-рого я тоже, впрочем, оцениваю на 7).

А почему вы извиняетесь?

Выше -- и выше, это многое для меня объясняет.

цитата glupec
"Из шатра
Пузий выходит. Он ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Он весь как Божия гроза..."

"Гремит анафема в соборах;
И Креса лик терзает кат".

миротворец

10 августа 2010 г. 14:13

цитировать

цитата Vladimir Puziy
И дальше про художественные задачи.

Ну здесь не поспоришь, Крес и в самом деле хотел обвенчать брутальность с сентиментальной рефлексией. Союз непривычный, но и не самый противоестественный. По-моему, главный грех автора в том, что связь между этими двумя крайностями накидана слишком неуверенно и грубо. Образно говоря, Крес построил по плану сносный двухэтажный дом, но вместо полноценной лестницы оставил между этажами заляпанную стремянку. И несколько человек уже свернуло шеи)

Но для меня разрыв оказался не настолько ощутимым, чтобы приравнять книгу к той самой куче. Не так уж и далеко стоят эти явления друг от друга.
И даже посещение сортира может в умелых руках стать яркой метафорой :-)

–––
Джон умрет, а я буду жить

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 14:30

цитировать

цитата Pickman
И даже посещение сортира может в умелых руках стать яркой метафорой

Разумеется (см. того же Кинга ;-)

) Где я писал о том, что само по себе "посещение сортира" -- это фу? :box:

миротворец

10 августа 2010 г. 14:33

цитировать

цитата Vladimir Puziy
Где я писал о том, что само по себе "посещение сортира" -- это фу?

Голых женщин осуждали-с, а уж оне по умолчанию превыше сортира)

–––
Джон умрет, а я буду жить

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 14:38

цитировать

Pickman, вот здрасьте: шоб я да осуждал голых женщин?!.. :-[

Креса -- да, а женщин -- ни-ни!

миротворец

10 августа 2010 г. 14:41

цитировать

Голого Креса я тоже осудил бы :-)))

–––
Джон умрет, а я буду жить

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 15:00

цитировать

цитата Pickman
Голого Креса я тоже осудил бы

гранд-мастер

10 августа 2010 г. 18:42

цитировать

цитата glupec
То же будет и тут. "Легенде" занизят балл, "Короля" кресонелюбители читать не будут, поэтому у него оценка окажется выше... и так ad infinitum.

Вы так уверенны? :-)

Что же у Короля на данный момент оценка 5.33 (12 проголосовавших). Вы забываете, что Король уже издавался на русском языке и тогда не было пиар компании, но при этом книга не понравилась читателям. Ну а у Громбелардской легенды сейчас оценка 6,91 то есть не далеко от вашей 7-ки, так что говорить занизят неправильно (по вашей же логике), на мой взгляд так эта 6,91 очень завышенная оценка. А если ещё учесть, что как бы не ругали Аберкромби (а его много ругали), у Крови и железа оценка ни разу не опускалась ниже 8-ми баллов, а держится в районе 8,5. На мой взгляд это более чем показательно.

философ

11 августа 2010 г. 19:59

цитировать

цитата peterK
Например...

О, спасибо за конкретику :) Но давайте сразу договоримся, не прибегать к аналогиям из нашей повседневности ("у меня сосед — копия Берии, только рост — под два метра; так как же Лаврентий Палыч мог быть коротышкой?" ;-)

). Ко всему прочему — повседневность слишком плотно завязана на мир вещей, который нас окружает, на автоматические реакции, которые формируются привычной культурой "здесь-и-сейчас", привычным видом из окна — да мало ли чем еще! ..эт я прежде всего о

цитата peterK
Да и субъективно это. Меня иногда называют то "отцом", то "молодым человеком" — смотря кто. Брежнев в свои 69 (присвоение звания маршала) считался старцем, Ельцина в его 68 (передача власти Путину) старцем никто не называл.

Что до остального: а что смущает в количестве детей? Полагаю, я его еще и занизил. Обычные данные детности дают нам порядка 5-7 детей в среднем (при, где-то, 20-25 % бездетных мужчин и — до 15 % бездетных женщин); выживающих же детей — порядка 3-4 на семью — стабильно. Вот и считайте ;)

Что до числа женщин — это один из тех парадоксов, что исторические демографы, кажется, внятным образом объяснить не могут до сих пор — но любые системы подсчетов (а за последние лет пятьдесят в оборот введено достаточное число всяких там данных о подушных податях и разных там церковно-приходских книг) дают число мужчин несколько больше, чем число женщин (по крайней мере — в детородном возрасте). В том числе и там и тогда, где ведутся длительные военные действия — Франция Столетней войны, например. Такшта, полагаю, здесь мы тоже не особо грешим против истины. ..да и насчет "постоянной партизанской войны" — это мы идем за выражениями ГЛ, а на страницах там ровно две карательные операции рассмотрены — причем, обе в достаточной мере неудачные в смысле истребленных горцев-бандитов.

Насчет возраста — понятное дело, условия жизни дают лишний шанс выживать аристократу. Но не станем и преувеличивать: все же, холодные темные сырые замки, постоянная война — недоедание и напряжение моральных и физических сил... Вона, например, современники Карла V считали, что умер он "мудрым старцем", а было-то ему всего лишь 42 года, или (цитируя Броделя) "Филипп II, умерший в 1598 году в возрасте 71 года, на протяжении 20 лет при любой тревоге, вызываемой шатким его здоровьем, порождал у своих современников самые большие надежды и самые страшные опасения" (т.е. — с 51 года рассматривался как потенциальный мертвец). ..ну это мы молчим о смертности в королевских семьях, которые лишь ненамного ниже общей по палате.

В принципе же — я в самом начале называл несколько фамилий: за подробностями можно у них пошарить, книги там хорошие и интересные ;-)

философ

11 августа 2010 г. 20:06

цитировать

Кагбэ — попробую продолжить (благо — у нас как раз жара спала, дождик прохлестал — завидуйте, если чо :-)))

)

Мир вещей

То, что лежит на поверхности любого текста, то, за что перво-наперво зацепляется взгляд читателя, то что нас привлекает, но на что мы, как правило, никогда не пытаемся взглянуть пристально (или же – в чем просто находим одну-две достаточных для нас детальки).
Мир вещей.
Начать, пожалуй, следовало бы с чего-то, наиболее близкого к проблемам, которые мы уже попытались рассмотреть. А значит – с пищи.

Пища

Мысль о том, что «человек есть то, что он ест» – вполне обычна. Рисунок нашей культуры в немалой степени создают и пищевые цепочки. К тому же – более банальное: пища это проблема жизни и выживания.
Если глядеть на ГЛ под этим углом зрения, то прежде всего бросается в глаза обилие упоминаний о мясе и мясной пище. Герои, кажется, потребляют его в любом количестве и во многих видах. Его едят все – и разбойники, и солдаты, и горожане: «Кага встала и принесла бурдюк с вином и копченое мясо» (с.54); «порылась в мешке Байлея, достала оттуда три куска соленого мяса» (с.230); «села у костра, съела кусочек сушеного мяса» (с.141); «он с трудом жевал жесткое мясо» (с.231); «корчмарь уже появился сам, ловко неся четыре оловянные миски, полные мяса» (с.298); наконец – самое непривычное описание: «поставленный на огонь, котелок начал издавать булькающие звуки. Еще раньше в воду всыпали немного мясного порошка» (с.21). Есть даже хранящиеся в сундуках (ага, именно там: «она показала на сундук с колбасами» — с.524) «сухие колбасы», количество которых даже у отдельных купцов, как сказано, «неисчерпаемые» (с.523).
Если копченое, соленое, вареное и прочее мясо нам довольно хорошо знакомо, то «мясной порошок», полагаю, остается исключительно изобретением Громбеларда. Вообще, обращает на себя внимание отсутствие в описании похлебок – исключительно «бульоны» и исключительно для согревания.
Что же это нам дает? Как минимум, указание на доступность мясной пищи, а значит – на то, что существуют группы тех, кто выращивает скот на забой – и их достаточно много.
А вот со вторым (а по историческому опыту – первым) универсальным продуктом в ГЛ дело обстоит похуже. Я говорю о зерновых и о хлебе. Кажется, хлеб в ГЛ не вспоминается ни в каком виде (полагаю, в ином случае меня легко поправить – и сделать это с цитатой). Более того, умолчание о нем совершенно необъяснимо.
Впрочем, нет – как минимум дважды сама тема возникает. Один раз, правда, через фигуры умолчания, зато во второй – вполне четко фиксируя важность зерновых для цивилизации Громбеларда.
В первом случае, мы говорим о том, что в тексте ГЛ встречается перечисление наиболее распространенных товаров, которые лежат на купеческом складе (причем, в складе таком – нет ничего уникального; таких, по словам ГЛ, в городе «не меньше сотни» — с.523). Здесь перечисляются товары самые разнообразные (продукты, заметим, фиксированы как привилегированный вид запасов), но странным образом в этом перечислении нет того, чье наличие в подобных перечнях ожидается по умолчанию – муки и зерна. Колбасы, фасоль, крупы – есть. Зерна – нету. Если не списывать все на забывчивость Ц.Зеризеса, возможно было бы предполагать следующее: здесь четко зафиксировано, что купцам не имеет смысла везти в Громбелард. ..поскольку, видимо, на этот товар не найдется покупателя – свое имеется.
А зерно – и вправду имеется: вторая цитата говорит об этом с отчетливой ясностью: «..избыток дождевой воды давал начало приличных размеров речке, которая несла свои волны среди скал к ниже расположенным местам. Силы воды было достаточно, чтобы привести в действие мельницу – которая была также и постом громбелардского легиона» (с.314). Оставляя за скобками отчего-то удивляющую автора «силу воды», которая столь, значит, велика, что приводит в действие мельницу (чему удивляется летописец ГЛ – совершенно непонятно, учитывая опыт строительства водяных мельниц в Европе даже на спокойных речушках), укажем на два момента. Во-первых, сам факт существования мельницы (если есть – да еще и «приводится в действие», следовательно, работает не вхолостую; следовательно, мелет зерно – то самое, которое купцы сюда отчего-то не везут). Во-вторых – и это, как нам кажется, даже важнее – контроль за мельницей осуществляет громбелардский легион. По сути, это чрезвычайно напоминает политику европейских феодалов в отношении возникающих в Европе мельниц – как стратегических ресурсов (см., например, роскошное исследование Броделя «Структуры повседневности: возможное и невозможное», первый том его «Цивилизации, экономики и капитализма»). То есть, мельница едва ли не прямо заявлена в качестве того самого стратегического ресурса (который, заметим, контролируется не администрацией, а именно армией – а это дорогого стоит).
Кстати, без зерна был бы невозможен и другой продукт, широко распространенный в Громбеларде, но об этом – чуть ниже.
Еще одна группа «не», о которой стоило бы упомянуть, говоря о пище и еде в мира ГЛ, это каши и овощи. Каши, кажется, упомянуты лишь единожды – и то, в смысле круп и фасоли, которые купцы считают товаром, что пользуется спросом (с. 523 – с перечислениями, о которых мы уже упоминали, говоря о «сундуке с колбасами»). Из всех овощей же – единожды упомянута репа. Совершенно умалчивается – даже мельком – о сыре, но мы смело можем добавлять его в список обычных продуктов, учитывая овец, которых точно разводят в Громбеларде. Наконец, то, что упоминается лишь на столах знати – это фрукты («..там стояло большое блюдо с фруктами» — с.502).
Сделать какие-то заключения о птице и рыбе – на основании ГЛ не представляется возможным (правда, мы можем предполагать наличие морепродуктов в Лонде – как портовом городе). Только в одном месте упомянута «большая корзина с яйцами» (с.532).
В целом же, говоря о рационе громбелардца, мы, пожалуй, можем отметить избыток мясной пищи и недостаток огородных и плодово-ягодных культур. Пища, богатая протеином, но бедная витаминами.

философ

11 августа 2010 г. 20:08

цитировать

Мир вещей-2

Питье

Вторая составляющая повседневного человеческого существования – жидкости, которые люди в себя вливают: чтобы выжить и чтобы получать от жизни удовольствие.
Итак, питье в краю воды.
С воды же и начнем.

Вода

Воды в Громбеларде, на первый взгляд, достаточно: благо, дожди идут круглый год. Соответственно, именно дождевая вода должна и должна доминировать. Прямых указаний здесь немного, но вот характерная цитата: «задумчиво посмотрела на маленький котелок Старика, который поставила вчера на камень. Теперь он был полон дождевой воды. Сделав пару глотков, поставила котелок на место» (с.230). Обратим еще внимание на своеобразные колодцы в столице Громбеларда – судя по легкости, с которой с ними обращаются, они не доходят до водоносного слоя, а служат водосборниками именно дождевой воды (именно в один из таких колодцев Глорм приказывает сбросить труп: «утопи его в колодце неподалеку от дома отца; на колодце напиши его имя, а чуть дальше имена остальных троих» — с.360 – действие, невозможное там, где чистая колодезная вода является важным жизненным ресурсом).
В условиях обилия дождевой воды, похоже, даже не возникает вопроса о сложности с ее хранением (а, следовательно, практически не развиты системы обеззараживания ее – пусть даже на уровне привычного для средневековья добавления вина или уксуса в питьевую воду). Полагаю, это вполне могло бы служить спусковым механизмом для вспышки кишечных инфекций – природных или искусственных, возникни в последних необходимость.

Пиво

Второй напиток, играющий важную роль в горах Громбеларда, это пиво. По частоте упоминания в книге – оно, пожалуй, находится на первом месте (после воды, конечно, – дождь здесь вне конкуренции).
При этом, пиво, похоже, рассматривается не просто как напиток простолюдинов, но как местный напиток, напиток горцев и гор. Именно пиво требуют герои, находясь на постоялых дворах («на постоялых дворах она пила пиво» — с. 110; «пиво появилось раньше; она подняла глиняную, вмещавшую добрых полкварты кружку и выпила одним духом» — с.299; «она съела кусок жаренного мяса, выпила две кружки крепкого пива» — с.332). Именно пиво здесь питье привычное и естественное («люблю пиво, а в Дартане пить его считается неприличным» — с.347).
Я бы даже сказал, что пиво в Громбеларде – напиток максимально «домашний»: по крайней мере, в смысле дешевизны – и в смысле отображения подобной дешевизны даже в пословицах («твоя жизнь не будет стоить и кварты пива» — с.21). Дешевизна же продукта – особенно в условиях медиевальной экономики – прямой признак его местного происхождения.
Здесь – еще одно: «пиво» означает «зерно». То самое зерно, следов которого напрямую в тексте не обнаруживается. Но «зерно» — означает земледелие, «земледелие» — означает поля; «поля» — означает достаточно развитую хозяйственную инфраструктуру в долинах (опять же – тех самых, о которых ГЛ последовательно умалчивает. Кроме того, «пиво» и «зерно» означают систему коммуникаций, связывающих систему «поле–пивоварня–потребитель». А это – еще один знак вопроса на полях текста, живописующего ужасы выживания в Громбеларде.

Вино

Вино в Громбеларде описывается как гость – но гость привычный и желанный. Его уже пьют в тавернах («сняв комнату, ужин она забрала туда с собой. … и еще бокал вина наутро, прополоскать рот, когда проснется» — с.332), казармах («она задумчиво потягивала неплохое вино» — с.110), даже среди бандитов в горах («Кага встала и принесла бурдюк с вином» — с. 54). При этом, пьющие вполне в силах различать вина «неплохие» (см. с.110) и «никудышнее» (см. с.54). На него есть достаточно широкий спрос, оно требует определенную посуду («бокал» — с.332), оно – вызывает в памяти определенные ритуалы («вкус благородного напитка … вызывал воспоминание о мягком прикосновении платья, которое она когда-то носила после службы; в нем ощущалась заколдованная музыка, блеск горящих в изящных подсвечниках свечей, тихий звон серебряных ожерелий и браслетов» — с.110). В конце концов – оно и определяется как «благородный напиток».
Что, впрочем, совершенно неудивительно, поскольку вино распространяется, так сказать, «сверху вниз»: от аристократической верхушки – в низы, как маркер достатка и определенного культурного и социального благополучия. Здесь совершенно неудивительно, что во дворце князя-наместника замерзшей Каренире предлагают «подогретого вина, меда, горячего бульона» (с.377) — именно в таков вот порядке.
Мы можем предположительно описать и восприятие вина в двух других провинциях Шерера. Прежде всего – Армект, политический центр страны. Здесь, если судить по воспоминаниям Карениры, едва-едва прибывшей в Громбелард, пиво и вино уже рассматриваются как равновесные напитки – по крайней мере, на уровне армии («В Армекте офицер после службы охотно пил пиво или вино в обществе простых солдат» — с.12). Это вот «или» — более чем характерная оговорка. Правда, тогда нам приходится фиксировать, что ценовая разница пива и вина в Армекте – несколько уже, чем в Громбеларде (я бы лично, на чистой интуиции и на том, что мы знаем о равнинном и теплом Армекте, поставил бы не на более дешевую дорогу даже, но на собственные виноградники).
Наконец – Дартан, истинная родина «благородного напитка», страна классического феодализма – с рыцарями, турнирами и феодальной раздробленностью. Здесь – центр виноделия, отсюда – наиболее лучшие вина («дартанское» — эпитет «хорошего вина» даже в Армекте, где в этом не знают особого толка).

Водка

Но есть в Громбеларде и еще один напиток, который упоминается не реже пива. Это – водка. Как нам приходилось уже писать, водка – не столько напиток расслабляющий, сколько своего рода «лекарство», «походная необходимость»: «водка – спутница любого путешественника в горах» (с.469). Она – согревающее, а не веселящее, способ согреться перед сном, причем – «первый и самый лучший» (с.518). Кроме того, ее используют в качестве антисептика («кто-то принес бинтов, кто-то – воды и водки» — с.83) Но при этом, запасы ее – если и не неограниченны, то весьма обширны: путешественник берет с собой в горы не меньше бурдюка (т.е., всяко больше литра) – «в голову пришла мысль о водке, которая была у него в бурдюке» (с.88); «в бурдюке у нее была водка» (с.110). Водку – подмешивают в пиво, чтобы то казалось более крепким (что, кстати, тоже требует: а) немалых наличных запасов; б) дешевизны – поскольку пиво достаточно дешево, как мы уже отмечали).
Осталось лишь решить, что это за водка – в смысле, из чего ее гонят.
Как известно, в Европе алкоголь – aqua vitae – создали (как то, что начинает получать повышенный спрос) к 16 веку: с появлением специальных перегонных кубов, и первоначально «выкуривали» ее из вина, а занимались подобным делом – аптекари (как и табак, как и шоколад, как и кофе, водка долгое время воспринимается, прежде всего, как лекарство). В конечном итоге, открытие винного спирта, вышедшего за рамки аптек и лекарственной номенклатуры, открыло дорогу коньякам и прочим крепким алкогольным напиткам. Северная же Европа, в свою очередь, изобрела «хлебное вино»: более дешевый и более простой в изготовлении вид алкоголя.
Громбелард, полагаем, пошел именно по второму пути: учитывая относительную дешевизну конечного продукта (истории с разбавленным пивом) и достаточно высокий спрос на нее (проблема «водки для горных путешествий»), можно предполагать, что «курили» водку из зерновых.
Подобный же вывод, как водится, приводит еще к паре пунктов: прежде всего, лишний раз косвенно подтверждает выращивание зерновых в долинах Громбеларда и возможность доставлять их (или продукты, получаемые на их основе) в города – причем, без серьезных издержек в логистике; во-вторых же – говорит о достаточно развитом техническом снаряжении алхимической, по сути, базы. Перегонный куб – побочный продукт (ал)химии и один из ее родовых признаков. Не станем забывать об этом последнем моменте – он вполне сможет нам пригодиться в будущих разделах.

философ

11 августа 2010 г. 20:11

цитировать

Мир вещей-3

Дом и обстановка

От еды – двинемся в дома, и двинемся – через кухни.
Громбелардская кухня – остановилась, похоже, между горами и городом. Где-то посредине она претерпевает довольно резкое структурное изменение.
Все, что нам известно о горных домах, позволяет говорить о них как об имеющих очаговое отопление. Они не знают печей, они не знают дымоходов – они предельно примитивны в смысле использования огня и отопления. Вот характерный пример: «в большом, невероятно вонючем помещении. … Дым от очага с трудом находил дорогу к дыре в потолке» (с.427). Т.е. центральный открытый очаг, дыра в потолке, сажа на стенах, сильный запах.
Город (низ и средний уровень), похоже, представляет уже собой некий переходный вариант: кухня здесь уже отделена от основного помещения, однако упоминаний о плитах или закрытых очагах пока что нету. «была лишь дверь в соседнее помещение, завешанная какой-то облезлой, похоже, собачьей шкурой. К этой двери подходили и стучали кулаком в стену. Тогда голос из-за вонючей шкуры спрашивал...» (с.297). Наконец, в армии, в казармах – появляются системы отопления, принципиально инаковые. Примером такого могла бы послужить комната коменданта Бадора: «в камине горел огонь, в комнате было почти жарко» — с.109; камин, причем, не в смысле средневековом, а в смысле отопительной ситемы). Казармы и комнаты офицеров – небольшие (по крайней мере, те, что чаще всего описываются: «в помещении, наводившем мысль о тюремной камере» — с.46). Замок, несмотря на то, что отличия здесь – прежде всего в размерах (о замке: «ей все время казалось, что она находится скорее в комендатуре местного гарнизона, нежели в доме первого человека в провинции» — с.374), остается местом необустроенным – «жилые помещения были оборудованы всюду, даже в бывших складах и амбарах» (с.375). Более того, даже центральные для князя-представителя помещения в резиденции (спальня и библиотека) отапливаются более чем древними методами («в углу располагалась постель, заваленная многочисленными шкурами, в другом углу громоздилась груда больших камней. Их приносили сюда горячими, прямо из огня, чтобы просушить и обогреть помещение» — с. 580). Здесь следовало бы отметить «приносили … прямо из огня» — т.е. из открытого очага, а не из закрытой плиты.
Впрочем, есть здесь и эпизод, выстраивающий несколько более оптимистичную картинку относительно, как минимум, этого помещения: «о всяческих документах и книгах приходилось заботиться специально – в помещениях, где они хранились, днем и ночью поддерживался огонь» (с.499).
Соответственно, и посуда для приготовления пищи едва ли не исчерпывается упомянутыми в ГЛ котелками – как походными на несколько человек, так и индивидуальными (например, у Старика). Учитывая же европейский опыт, кроме котлов кухня с очагом должна иметь и сковороды – соответственно, жареная и вареная пища остается основой для громбелардской кулинарии.
Кстати, к слову, очаг на кухне означает приготовление пищи в склоненном, согнутом виде – а, соответственно, определенные телесные практики и определенные физиологические последствия (особенно в сыром климате Громбеларда).
Относительно посуды – обратим внимание разве что на упомянутые материалы (при всей их, казалось бы, стандартности): олово, глина, дерево (деревянные кружки описываются как достояние каждого легионера – например, сцена на привале: «солдаты не торопясь пили горячий бульон из деревянных кружек»). Единожды упомянута «большая бутыль» — т.е., стеклодувное производство (однако, похоже, что не местное – поскольку бутыль упомянута как интерьер трактира на границе с Дартаном). Олово и керамика – одновременно и знаки существующих промыслов; трогательные деревянные кружки солдат – замечательно смотрятся на фоне рассказов об общем недостатке дерева в Громбеларде. И то, и другое, и третье – достаточно характерные штрихи для мира ГЛ.
Но возвратимся к домам.
Жилье, так сказать, «минимального уровня» можно зафиксировать в описании хижины Старика: это пещера, но – оборудованная дополнительными поверхностями: «видел деревянную стену с дверью и кривым окном. … Стена из почерневших от влаги досок» (с.162). Вместе с тем, внутри этой хибары обеспечен достаточный микроклимат для того, чтобы не портились книги, которых у бывшего посланника вдоволь – а значит, стены здесь не просто сколоченные на скорую руку преграды от ветра (вообще – снова, раз за разом возникающие большие деревянные поверхности заставляют все больше усомниться в бедности Громбеларда деревом).
Следующий уровень комфортности – трактиры и гостиницы. С одной стороны, это всегда строения в несколько этажей (герои всегда «поднимаются по лестнице», чтобы попасть в снятые ими комнаты) и с достаточно большим общим залом (по крайней мере, здесь всегда помещается некоторое число столов – и обычно больше трех; причем, всегда есть вероятность, что размеры «самых больших» столов – и вправду велики: «посетители шумели за столами; на самом большом, занимавшем всю середину зала, танцевала девушка» — с. 528; здесь, кстати, отметим курсивом, что история о том, как Каренира сражалась в трактире («..вскочили, но тут же отлетели назад, придавленные столом, который она швырнула в них, словно он весил не больше табурета» — с.300) воистину относится к легендарным. Как, впрочем, и упоминание «табурета», а не «лавки».
Более того, гостиницы эти настолько велики, что могут позволить себе селить одного человека в одну комнату (и даже не тогда, когда гость готов платить много, как в случае с Каренирой, швыряющей золото с легкостью неимоверной). Обычно, напомним, комната сдается нескольким постояльцам (в чем есть и несомненный практический смысл – при не отапливаемом помещении стоит спать по нескольку человек в одной кровати). В городе, к тому же, гостиниц всегда несколько в пределах одного квартала («обычно она останавливалась в гостинице, находившейся рядом с городскими воротами, однако сейчас до рынка было ближе. Там тоже был постоялый двор. Даже два» — с.527). Вдобавок к этому – некоторое число разнообразных питейных заведений: «вечерами в городских корчмах собиралось довольно многочисленное общество» (с.527).
Здесь – уже несколько удобней, чем в горных домиках: как минимум, в обстановке предусмотрена кровать с набитым соломой матрасом. Кровать, кстати сказать, в ГЛ описывается именно как привычная нам: она высока настолько, что под кроватью может уместиться крупный разумный кот («спрятавшийся под койкой Рбит» — с.350), а следовательно, можно предполагать и жаровни под кроватями в холодные громбелардские ночи (пусть даже нам ни разу о них не упоминают).
Следующий уровень комфорта – дома горожан. Наиболее ярко (настолько, насколько вообще такие детали возникают в ГЛ) описан дом Лошадника в Громбе – двухэтажный и достаточно вместительный (по крайней мере, на первом его этаже вполне помещаются подсобные помещения, кухня, комнаты для хозяина и как минимум несколько комнат для постояльцев – «Лошадник ... брал неслыханную плату с тех, кто снимал там комнаты. … На втором этаже никто не жил» — с.342). Дом вообще в достаточной мере продолжает напоминать маленькую крепость (и это, как полагаю, не только от специфики работы Лошадника, но и наследие громбелардского взгляда на мир): узкая крутая лестница на второй этаж (с.342), двери, которыми можно «хлопать» (с.346) – т.е., как минимум, достаточно толстые и крепкие.
Замок князя-наместника в отношении удобства и уютности – дому Лошадника явно проигрывает. Правда, именно таковы условности и условия его существования («мрачная древняя разбойничья цитадель (правда, богато обставленная), в которой обитал громбелардский представитель» — с.374). Как уже отмечалось нами в предыдущих разделах: «почти все строения имели узкие небольшие окна. Все лестницы были крутыми, все помещения – мрачными. …улицы узкие, крыши черные» (с.522).
К тому же, резиденцию князя-представителя отличают как минимум два весьма неудобных для жизни момента: теснота и сырость: «мрачная цитадель, достаточно просторная для предводителя разбойников, оказалась чересчур тесной для почти королевского двора» (с.375); «уже придворные среднего ранга считали себя счастливыми, если в их распоряжении имелась тесная комната в четырехугольной башне» (с.375); «ткани и меха, покрывавшие стены, быстро пропитывались влагой, плесневели, воняли тухлятиной. Ковры гнили» (с.499).
Впрочем, именно дворец в Громбе отличается рядом деталей, которые, в немалой степени, и превращают его в княжескую резиденцию. Упомянем здесь лишь две – достаточно показательные. Во-первых, это зеркала – причем, ростовые, не просто ручные («глядя в огромное зеркало, Каренира отдавала себе отчет, что...» — с.504; и здесь же: «она разделась донага и снова посмотрелась в зеркало»). Второе место, где такое возможно – имение одного из старейших родов Дартана («огромное, занимающее полстены зеркало» — с.131). По сути, подобных успехов европейская, например, технология, достигла только в Новое время.
Второй момент, на который стоило бы обратить внимание в описании княжеской резиденции, это «бесценные дартанские стекла, вставленные в посеребренные рамы» (с.573) – что, кстати, тоже напрямую связывается с успехами в изготовлении стекол – достаточно прозрачных, чтобы стать «бесценными» и достаточно больших, чтобы быть основой для ростовых зеркал.
Наиболее же приспособленными для жилья, как ни странно, – если, конечно, судить по описаниям ГЛ, – остаются в Громбеларде солдатские и офицерские казармы. Здесь, правда, тоже – не без противоречий. Стандартные описания этих казарм, на первый взгляд, не выходят за рамки привычной тесноты громбелардских помещений: «сидели за большим столом в помещении, наводившем мысль о тюремной камере: именно так выглядели обычные апартаменты имперских командиров громбелардских гарнизонов» (с.46). Но – в самом начале ГЛ – вдруг возникает несколько иной образ казарм Громбелардского легиона. Во-первых, в них есть второй этаж – и там обитают исключительно офицеры гарнизона («помещения офицеров гарнизона располагалось на втором этаже» — с.11); к тому же, здесь наблюдается минимальный комфорт: комнаты не общие, но раздельные, выходящие в единый коридор («надсотник прошел по недлинному коридору. Внутри здание сильно напоминало армектанский постоялый двор с комнатами для гостей» — с.11); более того, о том, что здесь живут «достаточно комфортно» (с.11) сказано прямым текстом (правда, оговорено, что подобный комфорт наступил «с некоторого времени», однако никаких дополнительных и проясняющих обстоятельств не упомянуто). Есть в гарнизоне Бадора и еще одно обстоятельство, выпажающее из привычного образа казарм в ГЛ – большие окна («его ослепил все еще яркий, несмотря на вечер, солнечный свет, падавший через широкое распахнутое окно. Полуобнаженная девушка, опиравшаяся руками о подоконник, оглянулась…» — с.11).
Отдельно имело бы смысл упомянуть ряд подсобных помещений, среди которых наиболее часто упоминаются «склады», «конюшни» и «амбары». Кстати, эти вот «амбары» попадаются на глаза всякий раз, когда заходит разговор о замках Громбеларда – хоть старых, хоть нынешних; отметим – это можно рассматривать как лишнее подтверждение немалого числа зерна в горах).
Ну и напоследок – буквально несколько слов об одежде, которую героям (а прежде всего – героиням) приходится носить. Описания одежды – выходящей за рамки «лохмотьев» и «ветоши» — здесь нечасты. Отметим же несколько: во-первых, куртка из лосиной кожи, которая до самого конца книги остается одним из отличительных знаков Карениры (и, полагаю, это вовсе не форменная куртка, а нечто, напоминающее о доме). Во-вторых – «форменная юбка» как одежда женщин солдат (причем – не столько громбелардского легиона, где женщины не служат, а – армектанских частей). Уставная длина (короткая) и разрезы по бокам делают ее дьявольски нефункциональной для выживания в горах, однако героиня кряхтит, мерзнет, но носит ее – видимо, как знак «настоящей армектантки высокой крови». В-третьих, несмотря на подобные мучения, главная героиня порой вспоминает о том, что женщины носят и иное – раза три на страницах ГЛ мелькает Каренира или одетая в платье («зелено-белое платье стоило целое состояние, но достойно было своей цены. Его скроил и сшил настоящий мастер. Трудноописуемым способом были соединены крайности – богатство со скромностью и простотой, серьезность с фривольностью» — с.504) или к платью приоценивающаяся («– Нужно купить что-нибудь специально для тебя? – Пурпурное платье» — с. 524). Наконец, в-четвертых, нельзя обойти вниманием изобретение дартанских модниц – туфли на высоком каблуке (хотя, ради справедливости, высокая платформа вполне могла бы быть изобретена и в обильном дождями Громбеларде – и вернуться в него, сделав круг по чувственному Дартану).

И снова — прерву пока что дозволенные речи :-)

гранд-мастер

11 августа 2010 г. 20:38

цитировать

ergostasio, а не хочешь ли запросить админов о колонке и запостить туда, частями или целиком, это исследование. ИМХО, оно самоценно само по себе, имело бы смысл иметь (о, тавтология!.. 8-]

) это дело в файле...

авторитет

11 августа 2010 г. 20:45

цитировать

ergostasio

Поддерживаю Пузия! Интереснейший разбор, я уж и вкус забывать начал таких работ.
Как говорит Жванецкий — кофе в постель могу подать, но для этого нужно встать, приготовить, потом лечь и выпить.

философ

11 августа 2010 г. 20:49

цитировать

Vladimir Puziy, Karavaev

8-]

да я, в принципе, кагбэ и не против — ну, разве что стоило б сперва добраться до конца :) ..и — кому писать-то об колонке? кто эти добрые люди и кого из них звать? :)

гранд-мастер

11 августа 2010 г. 20:57

цитировать

ergostasio, по-моему, -- сюда: http://fantlab.ru/user1 ;-)