|
"История старика" (синий)
Ещё один текст, который обвиняют во вторичности и для которого я выступаю незваным адвокатом. Та же ситуация, что с «Копайскими склонами». Каюсь, я заразился скептицизмом. В первом приближении – общая с «Долгими годами» Бредбери тема «одинокий герой на чужой планете своими руками делает себе семью». Тогда я перечитал «Историю» ещё раз, спокойно и медленно, и заметил ещё пару вещей, которых мне не хватало. Во втором приближении меняется всё: мир, события, тональность. Рассказы не просто играют в разных лигах, но и сделаны по-разному и о разном. Горе от потери и нежелание её принять против стремления получить то, чего нет и не было. Ну и ещё этот робот умеет есть блины.
От предыдущей рецензии не откажусь. С самого начала мы попадаем в стилизацию деревни и бабушкиного (то есть дедушкиного) дома: нам ей бьют в лоб, я недовольно морщусь и вспоминаю «Горелку с оранжевым кочетом». Те, кто играл «Грелку» осенью 2014 года, наверняка её вспомнят: девочка просыпается в бабушкином доме, чего-то лопает и бежит собирать волшебные ништяки в волшебном лесу. А потом оказывается, что это место – нечто вроде чистилища, где живут души, ожидающие перерождения. Вот для того, чтобы показать странность и нереальность места, используется грубая стилизация: она щекочет ноздри и жжёт язык, как переперчённое блюдо, и мы понимаем, что что-то здесь не так.
Этот мир – нереальный. Автор периодически подкидывает нам среди всей пасторали нестыковочку. То рыба с ногами (дед никогда ерша не видел?), то внук ногу суком пропорол, а трагедии не видать и крови нет (ну и то, что ребёнок никак не может нырнуть и постоянно всплывает, тоже настораживает), потом странное устройство у коровы, полное одиночество, всякая архаика в виде лучинок и самовара, лечение ноги пеной с химзавода (а у самого лекарства закончились), и вот так по чуть-чуть, по капельке градус неадеквата нарастает, как в хорошем фильме Шьямалана. А потом оказывается, что Брюс Уиллис-то мёртвый!
Я всё ждал: кто же умер-то в итоге? Решил, что внук, потом – родители, потом – внук с родителями, ну и дед до кучи, который умер раньше всех и теперь сопровождает внука в загробном мире. Мило, но предсказуемо. А потом мне вворачивают фантдоп, и все странности объясняются: старик — не дух, а космонавт, потерявшийся на чужой планете. Вроде бы, не пыльным мешком из-за угла. И понятно становится, почему мальчик: у героя никого, кроме него самого, не было, и бортовой компьютер сляпал мальчика из личности космонавта. И поэтому дед любит своего искусственного внука, как самого себя, и принимает его за живого: внук – как дед, только маленький. И дед уже оттосковался, а вот у внука эта тоска не проходит, она взята у деда и запрограммирована.
Объяснялка в конце, конечно, короткая. Но я бы первый проклял автора, если бы он мне разжёвывал на пространном полотнище, почему в будущем выпускают одноместные корабли без дальней связи и маяка SOS, почему космонавт не может сделать ракету из палок и жёлудей, почему его никто не ищет, а если ищет, то не там, а если и там, то не находит, и вообще, какое там политическое устройство и правовой режим, наступил ли коммунизм, объединились ли страны мира в дружную семью и что там у сами знаете кого. Рассказ – лаконичная форма: дайте читателю ссылку на подумать, и пусть он «дописывает» рассказ сам. Мне дали: я увидел этакую дешёвую «Ладу Гранту» с 3D-принтером вместо робофабрики и ремкомплектом вместо запаски. Самонадеянный парень поехал один туристом, свернул с «федералки», набрёл на кочку, выбил тягу, пробил картер – и всё, амба. Только на Земле он может дойти до людей пешком (теоретически), а в космосе как? Да и вообще, автору дали поллиста и он решил не разворачивать джеклондоновскую «любовь к жизни», а написал просто о пятидесяти годах одиночества и о трудностях любви к тому, чего ты навсегда лишён. Его право.
В конце концов, не веришь – прими за сказку. А сказочный антураж прямо просачивается, особенно вначале, как будто автор ещё не определился, что ему писать: про космонавтов или всё-таки обойтись модным загробьем.
То, что герой не сдаётся перед лицом полнейшей безнадёги, сохраняет рассудок и возможность жить и любить – это плюс.
По русскому языку и литературе у меня принципиальных претензий нет: я не нашёл, к чему цепляться. Вот по стилю – да: я понимаю, зачем эта разлюли-малина, но она мне всё равно не нравится. Хотя подожду лет –дцать. Может, именно так я буду беседовать со своими внучатами, если вообще доживу. Можно было урезать пастораль и дать эмоций, раз уж акцент в рассказе именно на это. До кучи – мало действия: «четыре дня Ивана Денисовича» — это не то, что нужно молодому, динамичному горожанину с активной жизненной позицией. Он не развлекает, а даёт погрустить и подумать. И да, по факту, нам сунули какого-то незнакомого деда, который просто живёт в своей лачуге вместе с искусственным ребёнком (вот, ещё «AI» Спилберга сюда запишите, и Д. Дефо с А. Толстым, а то всё забываю про «Папу Карло — Робинзона»), занимается каждодневными делами и тихо доживает. Давайте, симпатизируйте ему! Но на самом деле я просто ищу, к чему прикопаться, потому что мне этот рассказ зашёл.
Следующий — "Пуся". Оставайтесь на линии!
|
цитировать
Но точно не в Тетраптих о любви и смерти (но это не точно)
Они ждут ваших отзывов.