|
Группа VI Оранжевая
«Грязный поток»
Сюжет рассказа должен быть стройной элегантной конструкцией — здесь же видим руины. 5/6 повествования отведено завязке — и автор заложил столько конфликтов, что хватило бы на хороший роман! Затем вдруг вместо развития действия наступает развязка — но развязывают вроде бы совсем не те узлы, что завязали!
Впрочем, можно понять финал и так: в преступлениях, в которых его обвинили, старик был неповинен, а убрали его потому, что слишком много знал или много о себе воображал. Тогда станет ясным и смысл заглавия. В этом случае, хоть часть конфликтов и разрешены, но разрешены они не интересно.
Стиль рассказа не назовёшь хорошим. «Старик сосредоточился на яблоках» есть пример канцелярита не хуже классического «заострим вопрос на мясе». Усы, в отличие от бороды, не могут обрамлять лицо. Выражение «украшенные резьбой на мифологические сюжеты» могут встретиться в современном учебнике, но мало подходят к сознанию жреца и вообще человека той эпохи, для которой мифы что-то значили — следовательно, эта фраза разрушает выстраиваемый мир, превращая его в картонную декорацию.
Где и нет стилистических огрехов, язык всё равно штампованный, стёртый, несамобытный.
Узкая специализация героя декларируется прямым текстом, очевидно, чтобы участники конкурса не проморгали.
Завершающий диалог неуклюжий и картонный, как большинство «объяснительных» диалогов.
«Дорогая А.!»
Ни в языке, ни в фабуле, ни в персонажах, ни даже в повороте сюжета — ни в чём не нахожу и проблеска индивидуальности. Будто собрано из стандартных деталей по типовой инструкции. Единственная оригинальная придумка — особая способность Ллойда — и та не обыграна интересно. Автору, конечно, удалось обмануть читателя, но обману такому грош цена, потому что осуществлён он без изящества. Поступки персонажей нелепы. Почему все несообразности плана они заметили только оказавшись взаперти? Потому что так нужно было автору. Герои — марионетки, которыми движут не мотивы, не законы психологии, а исключительно авторская прихоть, и это заметно.
Есть и несколько неточностей. Героиня говорит, что «код снимался после одного взлома» — но герои не взламывали код, а подобрали его, что не отличается от штатного набора. Значит, слово «взлом» лишнее. Непонятно, почему нельзя было подгонять грузовик непосредственно к хранилищу, а надо таскать тяжёлые ящики за два километра.
Впрочем, честно говоря рука не поднимается бранить автора за перечисленные недостатки. У меня сложилось впечатление, что это не неудача, что автор сознательно поставил себе низкую планку — и взял её.
«Именем твоим»
Признаюсь, я не до конца уразумел, что происходит в рассказе. Может быть, читатели, понявшие более меня, объяснят, откуда взялось слово «глин», почему прошедших экзорцизм называют «говорящими маленькими тостерами». И правильно ли я понял, что результатом экзорцизма было вселение изгнанных бесов в систему управления?
Впрочем, хоть и невнятен сюжет, но он есть, и он интересен.
Занятна и фантастическая идея увидеть компьютерный сбой глазами экзорциста — хоть эта идея и чисто развлекательная, посмеяться один раз и забыть.
Стилистически работа не блестящая. Я не заметил грубых стилистических ошибок, но у меня возникло чувство, что лишних слов очень много. Возьмём для примера абзац:
«Но Айно уже сам щелкал настройками: автокухня была самодостаточна. Нужно было лишь закладывать время от времени объемы биоматериала в приёмник, остальное же она делала сама – у неё даже сетевых выходов не было.
Создателей её, учитывая обстоятельства, стоило бы за это возблагодарить.»
Важно тут только, что у кухни не было сетевых выходов, поэтому она осталась работоспособной. «Создатели», «биоматериал» и пр. не важны. Можно было бы весь абзац уместить в одну фразу, попутно избавившись от трёх «было» на два предложения.
«Лекарство»
Теме конкурса рассказ не соответствует: хотя герой и является (декларативно) узким специалистом, для сюжета это играет роль побочную.
Этот рассказ демонстрирует больший словарный и синтаксический запас, чем согруппники. Однако это ещё не значит, что стиль его совершенен. «Если бы случайный прохожий посмотрел сейчас на мальчишку, ему бы казалось» — мальчику или прохожему? «Картины, которая занозой впивалась в окружающую идиллию, зудя и раздражая ее.» — получилось, «зудя идиллию!» Кроме того, разве заноза зудит? Которые я получал только болели при надавливании. «За холмом была весьма живописная равнина, резко обрывающаяся лесом» — эпитет «весьма живописная» годится, по-моему, в путеводителе, но не в художественном произведении; оборот «равнина, обрывающаяся лесом» сомнительный. «Но любопытство — этот главный враг человека — снова оказалось сильнее» — к чему риторизм про «главного врага человека»?
Не буду разбирать весь рассказ. В нём хватает стилистически спорных и неудачных моментов — но читать его всё равно приятнее, чем большинство соперников по группе. Хуже другое: оригинальности в этом стиле нет. Каждый оборот будто уже тысячу раз использован другими.
Сентиментальность также кажется чрезмерной. «Виктор ненавидит себя за то, причиняет ей страдания. Нина потрясающий человек, таких он больше не встречал. Невероятно чуткая и заботливая, с огромным любящем сердцем. Он не достоин такой. Он, вечно находящийся в себе, в своих мыслях и переживаниях. Нина завяла бы с ним, как цветок без воды и солнца.»
Сентиментальность и банальность — два главных недостатка рассказа, и банальность недостаток худший. Сюжет «встречи с прошлым» использовался не раз; молчу уж про измену, и расставание, и утешающую подругу, и небо, которое самое прекрасное, что есть на свете... Много раз было — а где что-то новое, что-то индивидуальное, что-то авторское?
Приписка: появление дохлого кота оказалось внезапным, и произвело впечатление. Этот момент удался.
«После дождичка»
Представлять себе узкого специалиста как человека, умеющего только жать на единственную кнопку — слишком неинтересное развитие темы. И не самое правильное, поскольку кнопконажимателя специалистом не назовёшь, для этого никаких знаний не нужно. Скорей уж можно назвать его широким специалистом, потому что он может нажимать любую кнопку.
Рассказ очень уж простенький. Фабула немудрящая: вот мол, какое забавное недоразумение случилось. Стиль разговорный, будто сосед за чаем болтает. Словом, без претензий рассказ. А раз ни на что не претендует, то и ругать не за что.
Хвалить, впрочем, тоже.
«Свеча горела»
Не то беда, что упадком чтения давным-давно пугал Бредбери. То плохо, что к написанному американским фантастом автор не добавил ничего своего. Автор рисует ситуация: люди перестали читать, и это плохо. Возникают естественные вопросы: почему перестали? И что в этом плохого?
Это главные вопросы рассказа. Ответы на них составили бы его идейную суть.
Почему люди предпочли чтение играм? И главное — что они потеряли, отказавшись от чтения? Может быть, не потеряли ничего, и игры вполне достойная замена чтению, а Андрей Петрович просто отставший от жизни старик?
Ответов нет. «Бездуховность» — не ответ, ведь непонятно, что такое духовность.
Нет ответа и на третий вопрос. Почему после того, как люди без сожалений забросили книги, Андрею Петровичу удалось увлечь Максима, а Максиму — детей? Был ли это единичный случай или человечество возвращается к чтению?
Ответов нет. Остаётся только пафос: «Литература никогда не умрёт». Пафос этот мил моему сердцу, как мил он сердцу всякого читающего человека. Но если бы кроме пафоса была и мысль!
«Смерть, и что случается после»
Я правильно понял, что двое «ангелов» — это Адамс и Асприн? Зачем? А Главный вопрос, стало быть — сколько лет я проживу?
Не хочу ничего писать об этом рассказе. Кажется, и автору не очень хотелось его писать.
«Цвета гноя и гнили»
Если автор хотел написать что-то неприятное, у него получилось. Если автор хотел написать что-то шокирующее, это ему не удалось.
Читать что-то вроде: «Фрей знал, что в школе все издеваются над его дочерью, избивая ее на переменах и в раздевалке, насилуя в туалете. Разве это имеет значение, если дома он избавит ее от любых переживаний по этому поводу?» — читать подобное неприятно. Но сама картонность этой фразы не позволяет ей произвести на читателя большее впечатление, чем впечатление лёгкой брезгливости; вызвать у него какие-то эмоции и сочувствие.
Автор пишет об избиваемых девочках и насилуемых мальчиках равнодушно и спустя рукава, не подыскивая ярких слов и броских деталей. Он будто хочет сказать: «Не волнуйся, читатель, это всё выдумки, которые я сочинил, позёвывая, — не придавай им значения».
Ну, я и не придаю.
Кроме этих выдумок в рассказе не на что и взглянуть. Стиль неискусный, рублёный, шаблонный. Идея скучная. Автор поместил действие за рубеж, непонятно зачем. Тема, ах да, тема присутствует.
«Уборщик»
Стиль шаблонный, с короткими однообразными предложениями.
Иногда предложения разрубаются пополам непонятно зачем: «Морок достал прибор, напоминавший пульт управления игрушечной машиной. С двумя тумблерами по бокам и рядом кнопок посередине.» Прозвище «Горе» автор порой склоняет неправильно: «Она догнала хмурого Горя» — здесь винительный падеж, надо «догнала Горе».
Сюжет невнятный. Зачем нужно правило о ликвидации группы, когда есть возможность корректировать память свидетелей? С чего главный герой решил, что всё подстроено?
Отсутствие сюжета, характеров, хорошего языка, идеи, смысла — словом, всего того, что делает текст художественным произведением, заставляет признать рассказ плохим.
Ах, да, и тема не раскрыта.
——
На оставшиеся три рассказа отзывы завтра.
|
цитировать
чтобы совсем следы замести, надо было сначала накидать отзывов совсем по другой группе, а потом уже по той, что нужно оценивать...
