|
«Навола»
Очень хорошо, фаворит на "книгу года". Но условие отсечки читателей жесткое — вкус к многословным описаниям плавного течения повседневности псевдоисторического романа о другой планете, прерываемым кровавыми эпизодами и тонкими суждениями о высоком и умном.
Сюжет определяет взросление наследника нувориша среди конфликтов в духе южного Ренессанса. Аннотация уловила сходство декораций с Флоренцией, что ж, долевое участие пополанов и аристократии во власти, переход на наемников, имена, фрески, вина — да. Правда, дворянские башни и университет в реальности разминулись на век-другой, а тут еще и вместо моря Средиземного два океана, религия — патриархальное и доминантное многобожие (мифы его высокая фэнтези прерафаэлитско-борхесовского толка). Огнестрельного нет, есть метрологи и загоны для рабов.
Зарисовки ландшафта и климата, без фирменной для автора экологии. Персонажи, простые и сложные, мужчины, дети и женщины разных возрастов и наций даны рельефно, в деталях, не позволяющих, тем не менее, предсказать их значение и количество появлений, а, тем более, влезть в душу и голову — о, сколько в "Наволе" нежданного предательства и предателей! Любовная линия: эта "Джульета" органично смотрелась б в самурайском сказе, корейском боевике. Обожатель, он же единственный рассказчик, сын нувориша ди Регулари, из Монтекки с Капулетти сок бы отжавшего и на мезге заработавшего, рук не запачкав. А парень комментировал бы охоту за головами из зала, жалея, искренне, вот, и с Ромео больше не сидеть за культурной беседой. Продолжая мучаться от первой любви, естественно.
Волшебное в "Наволе" поначалу вне основных событий. Почти гость другого жанра: ради украшения кабинета амбициозного финансиста вывезено из экзотических краев глазное яблоко страшного существа. Но что дракону своя смерть и окаменелость, он желает добычи. Режься, достойный, шипами витрифицированных нервов и узри, услышь, учуй другим невидимое... Оказалось, вполне практично и резко переключило повествование. Но в «Наволе» вообще изрядно поворотов.
Исполнение громкое от красок и звуков, остроты переживаний и впечатлений, диалоги в мелкий горошек сочиненного романского диалекта — так писали яркие, эрудированые и эксцентричные. Вулф, Макоули, Херберт... Кей?! Все "альтернативные Италии" можно притянуть, да адриатическое у того нудно. Мартин: если забыть о тронах и ограничить ПЛиО браавоскими делами, то может быть. С Желязны проще, явная отсылка в ослепленном узнике, на дне рождения крадущем ложку, однако, похоже больше на возражение "Хроникам Амбера".
Ассоциации с Хербертом по первым главам "Дюны", с госпожой-наложницей и наставниками наследника: добрым доктором, великим воином и мастером по убийствам. Феодалами управляют финансисты. Талант в чтении языка тела, банкеты, брачная политика, люди как марионетки для тех, чьим планам уже готовит эпичное прерывание злобный толстяк... при равнодушии официально союзных. Есть сходство, есть.
Финал открытый.
Полиграфия: сложно сказать, почему издатель решил, что именно эту книгу будут искать в темноте (обложка рельефная). Внутри не особо роскошно, бумага могла бы быть плотней. а шрифт крупнее, но том и так толстый.
Продолжения жду.
|
цитировать
