|
Иёхэээ, иёхэээ…
Рваный всю свою не-жизнь был ортодоксальным зомби: сильно не вонял, конечности не терял. Разве что один раз правое ухо и фалангу левого мизинца, но это случилось в автобусной толчее, а там все чего-то лишались. Конечно, настоящие автобусы давно не ездили, и зомби просто приходилось сбиваться в кучу и двигаться по маршруту, но традиции оставались незыблемыми.
Так Рваный добирался до работы — большого отеля в центре города. Естественно, в отель давно никто не приезжал, номера пустовали, но Рваный стоял у входа в любую погоду и ждал, перед кем нужно будет открыть дверь. Перчатки, бывшие когда-то белыми, прохудились и посерели. Костяшки пальцев торчали из них, словно птичьи когти. Заношенная блёкло-бордовая ливрея висела, как на пугале. Высокий чёрный цилиндр завершал картину и даже придавал Рваному былую респектабельность. Стоять было скучно, и тогда он тихонечко хрипел любимую песню: «Иёхээээ, иёхээээ…». Жаль, что никто не приходил в отель.
Вечером Рваный возвращался в таком же автобусе. Иногда заходил в магазин, полки которого, разумеется, пустовали. Он медленно катил между ними скрипучую и хромую тележку, кивал знакомым, а потом шёл домой, размахивая дырявым пакетом. Всё было, как положено.
Дома Рваный ложился в постель и спал. Само собой, он не спал по-настоящему, лишь лежал с закрытыми глазами, но устои при этом не нарушались. Сны зомби обычно придумывали, а потом рассказывали друг другу, но у Рваного это не очень получалось. Зато страшные истории соседа Косого, тщедушного одноглазого зомбика, пугали всех до жизни. Послушать его приходили даже из других домов. Особенно ему удавались сны про нашествие людей, воскресающих зомби.
— И тут он выскакивает передо мной из кустов и кричит: «У меня аллергия на глютен и лактозу!» — скрипел Косой замогильным голосом. Слушатели держали друг друга за руки и дрожали от страха.
На выходных Рваный смотрел футбол. И не как остальные — в кафе по черному экрану, а ездил на настоящий стадион. Тот, правда, давно зарос фиолетовой травой выше любого зомби, но футбол от этого хуже не становился. Рваный подолгу сидел на пустых трибунах и внимательно таращился на поле, не дыша и не моргая, чтоб ничего не пропустить. Иногда ветер со стуком гнал вниз по рядам пустую пластиковую бутылку. Такие футболы были редкими и считались большой удачей.
Всё было замечательно, пока Рваный не затосковал. Мама сказала, что ему надо перестать маяться дурью и, наконец, жениться. Тем более у её подруги есть замечательная дочь Мокроушка. Рваный сидел, потупив взгляд. Он пытался вздыхать остатками лёгких, сверлил скатерть костяшками и обещал подумать.
Сосед был уверен, что вся тоска от паразитов и предлагал очистить организм жидкостью «Крот», — у него ещё со старых времён была припасена бутылочка десятилетней выдержки. Рваный отказался, но на всякий случай решил сходить к врачу.
В поликлинике длинная очередь зомбабушек, как положено, отругала его, а потом пропустила в кабинет. Самим бабушкам диагнозы были известны со времён жизни, но обычаи они крепко соблюдали.
Врач послушал стетоскопом, как не бьётся сердце у Рваного в груди, и рекомендовал тому нездоровый образ жизни: меньше солнца, движения, вредную пищу и земляные процедуры. Рваный выполнял все указания врача, но тоска не уходила. Он часами лежал, закопавшись с головой, и размышлял. Временами думать надоедало, и тогда из-под земли неслось: «Иёхээээ, иёхээээ…».
Однажды его осенило. Он понял всё-всё про себя, соседей, других зомби, про всю вселенную. Рваный хотел вылезти из ямы и рассказать всем об этом, но пока он лежал в земле, черви сожрали его мозг.
|
цитировать
