ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭССЕ:
Лавкрафт об оккультизме.
При всем увлечении людей, как оккультистов, так и непрофессионалов, сосредоточенных на оккультных элементах произведений Говарда Филлипса Лавкрафта, кажется, что многие читатели почти как должное принимают навязчивую идею автора или, по крайней мере, его глубокий интерес к изучению эзотерики и оккультизма. Это предположение несомненно усиливается, если учесть присутствие в рядах магически посвященных столь многих других львов фантастики и ужасов, и современников и недавно предшествовавших ему, от Блэквуда до Стокера. Волнующая, "ползучая" проза Лавкрафта пробуждает космический ужас, который намного превосходит других писателей, и возможно именно поэтому оккультисты охотнее, чем другие литературные деятели, цепляются за него. Однако реальность мнений Лавкрафта и перспективы радикально отличаются от этих ожиданий.
Лавкрафт, несмотря на все его необычные и трогательные описания оккультных практик в потаённых уголках мира, на самом деле был скептиком и рационалистом с чувством устойчивости Вселенной и природного мира: "ранние исследования Лавкрафта в естественных науках, а также его поглощение атомизма Демокрита, Эпикура, и Лукреция, привели к поддержке механистического материализма" (С.Т. Джоши). Этот материалистический и научный подход к реальности далек от описаний водоворота нереальности и хаотических потусторонних сил, которые пронизывают его произведения. Одно из центральных божеств — Азатот, в конце концов, является созданием Непостижимого Хаоса. устрашающей силы и непостижимой мотивации:
"Вне упорядоченной Вселенной, где не достигаются никакие мечты, является такой аморфной болезнь глубочайшего замешательства, которая богохульствует и пузырится в центре всей бесконечности — безграничный демон-султан Азатот, чье имя не осмеливаются говорить вслух и кто жадно грызет немыслимые, неосвещенные покои вне времени и пространства, среди приглушенного, сводящего с ума биения отвратительных барабанов и тонкого, монотонного воя проклятых флейт". (Лавкрафт)
Это видение безграничного космического ужаса, лежащего прямо за тонкой оболочкой нашей материальной вселенной, злобного хаоса, ожидающего чтобы вскипеть в нашей реальности и погасить всю жизнь и рациональность, глубоко поражает. Именно эта описываемая Чистая Сила привлекала оккультистов реального мира, как мотыльков на пламя. Тем не менее, Лавкрафт был приверженцем науки и разума, и полностью отвергал все суеверия: "Хотя он высоко ценил эстетическую красоту мифов и традиционных верований прошлого, он полностью принимал значение информации, доступной его пытливому научному интеллекту, и оставил все следы религиозных и суеверных верований еще в раннем возрасте" (Мосиг). Для Лавкрафта оккультизм представлял собой отказ от научного мировоззрения, к которому он принадлежал. Помимо его фантастики, у него было мало времени для таких суеверных ритуалов.
Взгляды Лавкрафта на оккультизм проясняются в описании его рассказов. Здоровые, хорошо приспособленные люди не участвуют в темных и сверхъестественных ритуалах, описанных Лавкрафтом. Культисты — это всегда некая "глухомань" или врожденные дегенераты, и уже почти не люди. В глазах Лавкрафта это не стоящие фигуры, а ужасные чудовища, гротескные пародии на человечество. Именно отвращение к этим ритуальным практикам помогает еще больше подчеркнуть некоторые литературные идеи Лавкрафта. Из его писем ясно, что он верил в упорядоченную Вселенную, но он также был озабочен упадком цивилизации и медленным вырождением, которое ожидает человеческое общество. Именно этот страх и озабоченность, кажется движут его описанием ужасающих существ, а не какая-либо честная вера в ужасы за пределами человеческого понимания. Великий страх Лавкрафта касался хрупкости человеческой цивилизации:
"Мы признаем сущностную дикость, лежащую в основе животного, называемого человеком. Мы должны понимать, что природа человека останется неизменной до тех пор, пока он будет оставаться человеком; эта цивилизация — лишь легкое покрывало, под которым господствующий зверь спит легко и всегда готов проснуться" (Лавкрафт).
Сочинения Лавкрафта переполнены описаниями деградации человечества как в интеллектуальном, так и в культурном плане. Для него тонкая оболочка цивилизации легко стирается, а вместе с ней и культура, искусство и цивилизованность, которые строят люди. Пережив Мировые войны и депрессию, довольно легко понять его страхи перед гибелью цивилизованной жизни. Его исторические познания только усиливали страх, что существующая цивилизация не выживет в долгосрочной перспективе. Часто в рассказах Лавкрафта фигурируют деградировавшие люди, заключившие нечестивые соглашения с более ужасными чудовищами, которыми была знаменита его литература. Эти падшие люди, по-видимому, олицетворяют тот ползучий упадок и разложение, которые низвергают целые народы. Рассказ "Тень над Иннсмутом" дает одно из самых ярких описаний такого договора. В нем жители титульного городка отдали себя во власть "Эзотерического Ордена Дагона" -- "квази-языческого культа низменного существа, завезенного с Востока столетием ранее". Граждане Иннсмута заключили "фаустовскую" сделку с ужасными морскими существами так, что в обмен на хорошую рыбалку, они деградируют физически и психически в более первобытное состояние, похожее на монстров которым они служат. Именно эта самоуспокоенность и самодовольство, старение цивилизаций и народов, вызывает у Лавкрафта отвращение и так ярко выражается в его прозе.
Отдаться животным качествам человечества, как это постоянно делают оккультисты в его фантастике -- вот истинный ужас. Лавкрафт мощно пробуждает это чувство в одном из своих самых знаменитых рассказов "Зов Ктулху" с описанием одного оккультного ритуала: "Есть голосовые качества, свойственные людям, и голосовые качества свойственные животным; и ужасно слышать одно, когда источник должен уступить другому". Обширное знание истории заставило Лавкрафта остро осознать насколько хрупкой может быть цивилизация, и эффект Ползучего Хаоса времени и человеческого упадка.
Настоящая линза Лавкрафта была антропологической, а не космологической. Настоящий ужас был в самом Человечестве, чем его оккультные последователи, кажется, часто пренебрегают, присваивая его работы. Оккультисты не понимают что именно то, чем они упиваются, Лавкрафт находил в человеческом состоянии наиболее тревожным.
Тем не менее все еще странно, что кого-либо, даже практикующих темные силы ритуальной магии, на самом деле привлекает идея общения с ужасающими существами описанными Лавкрафтом, не говоря уже о том чтобы развязать их. Великая ирония заключается в том, что люди наиболее глубоко погруженные в творчество Лавкрафта, преданные культисты зацикленные на его фантастике -- это те типы людей, которых Лавкрафт больше всего боялся: сторонники иррациональной анти-цивилизации. Логическое обоснование довольно ясно для некоторых оккультных практиков, например, таких как Фил Хайн, который думает о божествах Лавкрафта "не как о демонических сущностях, которыми он порабощает себя фаустовским договором, но как о персонификациях природных сил, энергия которых может быть использована". Эта точка зрения может быть понята только при отбрасывании большей части наиболее сильных описательных пассажей, которые Лавкрафт может предложить, текста, который в недвусмысленных выражениях изображает совершенно нечеловеческую и неестественную злобу.
Прочтение Кеннетом Грантом лавкрафтовских богов несколько ближе к исходному материалу, ссылаясь на то, что цель его ритуальной магии находится в соответствии с изображениями бога в "Зове Ктулху": "Время было бы легко узнать, ибо тогда человечество стало бы таким же, как Великие Древние; свободным и диким, по ту сторону добра и зла, с отброшенными законами и моралью, и все люди кричали бы, убивали и упивались радостью" ("Зов Ктулху"). Грант, читая Лавкрафта, стремится поставить его божества в роли учителей, но даже по его собственному признанию ясно, что учение будет состоять в основном из анархического безумия, описанного в рассказах.
С аналитической точки зрения это кажется очень странным признанием; хотя в мире существует много направлений оккультной практики "Пути Левой Руки" или Темной магии, большинство из них связано с каким-то получаемым вознаграждением, обычно в форме власти или удовольствия. И все же в этом случае "расплатой" по-видимому является мучительная агония и разрушение всего мирового здравого смысла. Необходимость примирить этот "результат" с желанием его осуществить, является результатом двух факторов: во-первых, осознанием многими практикующими культистами того, что то, что они делают, является лишь выдумкой, и во-вторых, в случае серьезных верующих, готовности творчески противоречить описаниям изложенным Лавкрафтом. Конечно, весь этот страх перед опасными исходами никогда не беспокоил Говарда Лавкрафта, поскольку с его стороны, по крайней мере по словам самого писателя, его рассказы -- это чистая фантазия и творческое упражнение, без каких-либо потусторонних влияний действующих на него.
Космические угрозы из-за пределов реальности не вызывали у Лавкрафта подлинного беспокойства. Скорее, его часто одолевало несколько более прозаическое беспокойство: Лавкрафт "остро признавался, что сама его любовь к прошлому способствовала главному напряжению в его эстетике мира —поражению или смешению времени" (С.Т. Джоши). Разрушение таким существом, как Азатот или Ктулху, было не реальной заботой, а скорее силой самого Времени, способной уничтожить и испортить все вещи, неизбежно низвергнуть цивилизации, какими бы великими они ни были. Вот что восхищало и ужасало Лавкрафта. Такое восприятие времени, пожалуй, лучше всего описано в "Ползущем Хаосе", в котором энтропия в конце концов приводит к Концу Света. Работа преследует по той самой причине, что она исключает обычный пантеон монстров Лавкрафта, не оставляя ничего, с чем можно бороться или от чего можно убежать — потому что нет спасения от разрушительного воздействия Времени. Рассматривая современные Лавкрафтианские культы в таком контексте, кажется очевидным, что они упускают из исходной точки наиболее значимые тематические элементы в творчестве Лавкрафта, элементы которые сводятся к пародии на фильм о космическом монстре, игнорируя глубокие перспективы космического ужаса о которых они действительно говорят.
В то время как на вопрос о собственных взглядах Лавкрафта на его художественную литературу и на оккультизм в целом теперь дан ответ, возникает последний вопрос о том, есть ли какая-либо серьезная ценность в использовании его произведений для практикующих оккультизм.
Обобщение и заключение.
На последний вопрос отвечает само существование столь многих практикующих оккультизм Лавкрафта. В то время как они часто не в состоянии понять, или, возможно, просто игнорируют собственное мнение Лавкрафта об оккультизме и его литературе — все они находят в нем нечто такое, что служит непреодолимым притяжением. Количество времени и энергии, потраченное на созерцание эзотерического и магического значений фантастики Лавкрафта, может показаться странным для непрофессионала, но это предмет, который имеет интенсивных поклонников, даже если проявление их признательности творческому таланту Лавкрафта причудливое или откровенно тревожащее. Они относятся к тому типу людей, которые скорее всего не отреагировали бы сколько-нибудь значимым образом на демонстрацию истинных взглядов Лавкрафта, вывод, который можно сделать из того факта, что эти взгляды легко доступны любому увлеченному исследователю. Такие приверженцы-культисты представляют саму сущность мифических верующих.
Любая оккультная практика кажется постороннему человеку странной, и принимая личное отвращение Лавкрафта к оккультизму за мудрость оккультиста может показаться серьезной ошибкой, оно не останавило практикующих специалистов в их нетрадиционных поисках просветления. Трудно найти серьезные недостатки у таких людей, даже если их поведение не самое трепетное по отношению к исходному материалу. В конце концов, самые яркие и чудовищные ритуалы, которые совершают худшие из них, гораздо менее мрачны, чем многое из того, что описал в своих произведениях Говард Лавкрафт. Это непосвященным может показаться ужасно глупым, что люди, считающие себя практикующими "настоящую" магию привязываются к писателю-фантасту, особенно к тому, кто открыто презирал их способы выражения, которые он считал причудливыми и иррациональными. И все же нельзя ожидать, что ирония Лавкрафта действительно подействует на тех, кто готов поставить на карту свою веру в царство магии. Действительно, как только человек принял подобную структуру убеждений и верований, для наблюдателя становится причудливым ожидать серьезного и рационального рассмотрения таких верований практикующими.
Что в конечном счете остается увидеть, так это то, смогут ли, как это ни невероятно, культы Лавкрафта однажды преуспеть и найти дверь во Вне-пространственную Реальность, столь ярко и ужасающе изображенную в литературе писателя. Действительно ли им понравится то, что они там найдут (?) — это уже другой вопрос...
______________________________________________________ ______________________________________________________ ______
Author: John Engle.
(c) "Cults of Lovecraft: The Impact of H.P. Lovecraft's Fiction on Contemporary Occult Practices", (2014).
Mythlore: A Journal of J.R.R. Tolkien, C.S. Lewis, Charles Williams, and Mythopoeic Literature (Vol. 33, No. 1, Article 6).
Перевод: (p) ZaverLast, 2021.
Ссылка: https://dc.swosu.edu/mythlore/vol33/iss1/6
______________________________________________________ ______________________________________________________ ______
|
–––
«Вам даже не обязательно читать Лавкрафта, чтобы попасть под его влияние» ©
«Ктулху уснул за наши грехи» © |
|
цитировать
)
