Павел Поляков Жизнь и ...

Издательства

загрузка списка...


Вы здесь: Форумы test.fantlab.ru > Форум «Другие окололитературные темы» > Тема «Павел Поляков. Жизнь и творчество»

Павел Поляков. Жизнь и творчество

 автор  сообщение


философ
Ссылка на сообщение 26 февраля 2020 г. 17:32  
цитировать   |    [  ] 
ПОЧЕМУ Я СТАЛ ФАНТАСТОМ...
[Ответы на анкету]


ИНТЕРВЬЮ ФЭНДОМА
Иностранная литература. — 1967. — 1 — С. 250-263.
Пер. в эл. вид В. Кузьмин, 2001
"Почему Вы избрали в своем творчестве жанр научной фантастики?" — с таким вопросом редакция обратилась к писателям-фантастам разных стран.
Полученные ответы публикуются ниже.


А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ (СССР)
По-видимому, каждый литератор старается передать читателям свои мысли и чувства по поводу интересующей его проблемы так, чтобы читатели не только восприняли эти проблемы, как важные и насущные, но и заразились бы интересом автора. По нашему мнению, каждое конкретное произведение литературы и искусства непременно имеет две стороны: рациональную и эмоциональную. Потребитель духовной пищи (читатель, зритель, слушатель) должен воспринять обе стороны, иначе нельзя сказать, что автор выполнил свою задачу. Фантастика, если рассматривать лучшие ее образцы, обладает особой способностью заставить читателя и думать, и чувствовать.
Как литература рациональная, фантастика успешно вводит думающего читателя в круг самых общих, самых современных, самых глубоких проблем, сплошь и рядом таких, которые выпадают из поля зрения иных видов художественной литературы: место человека во вселенной, сущность и возможности разума, социальные и биологические перспективы человечества и так далее. В наше время задача литературы, как нам кажется, состоит не только в исследовании типичного человека в типичной обстановке. Литература должна пытаться исследовать типичные общества, то есть практически — рассматривать все многообразие связей между людьми, коллективами и созданной ими второй природой. Современный мир настолько сложен, связей так много и они так запутаны, что эту свою задачу литература может решать только путем неких социологических обобщений, построением социологических моделей, по необходимости упрощенных, но сохраняющих характернейшие тенденции и закономерности. Разумеется, важнейшими элементами этих моделей продолжают оставаться типичные люди, но действующие в обстоятельствах, типизированных не по линии конкретностей, а по линии тенденций. (Так, в "Машине времени" Уэллс типизирует современный ему капиталистический мир не по линии конкретностей, как это делали Золя, Горький, Драйзер, но по линии присущих тому времени главных тенденций капитализма.)
Как литература эмоциональная, фантастика обладает свойством с максимальной силой воздействовать на воображение читателя. Прием введения фантастического элемента, даже если фантастическое произведение трактует классическую литературную проблему, обостряет и концентрирует эмоции автора, а значит, и читателя. Фантастический элемент служит неким катализатором, в присутствии которого реакция читателя на читаемое протекает особенно бурно. (Так, в романе "Человек-невидимка" Уэллс концентрирует ненависть и презрение к буржуазному мещанству с такой силой, как ему, на наш взгляд, никогда не удавалось больше в его антимещанских реалистических произведениях.)
Глубина и широта мысли, обостренная эмоциональность — эти свойства фантастики, будучи осознаны, привлекали крупнейших писателей на протяжении всей истории литературы. Эти же свойства в меру своих сил и способностей стараемся использовать в своем творчестве и мы.





ГЕННАДИЙ ГОР (СССР)
Почему я избрал жанр научной фантастики?
Вопрос этот не так прост, как кажется, и я надеюсь, что читатель не будет сетовать на меня за то, что я ищу ответ не столько в своей внутренней биографии, сколько в истории и специфике этого малоизученного жанра, а также в истории современного романа.
Современный писатель ясно себе представляет, что человек — существо не только бытовое и не только эмоционально-психологическое. Раскрывая человеческую сущность художественными средствами, нельзя забывать о том, что человек — прежде всего существо социально-этическое, но кроме того, и космическое тоже.
Этот космический аспект, это новое в понимании человека со всей остротой почувствовал научный фантаст Герберт Уэллс, а еще раньше Федор Достоевский. В разговоре Ивана Карамазова с чертом, в подтексте этой многослойной, играющей множеством смысловых нюансов художественной симфонии великий писатель обыграл и космическую тему, словно предвидя и релятивистскую физику, и квантовую механику, и крайнюю парадоксальность современного нам научно-технического мышления.
Через призму философии современного естествознания нередко смотрел на человека и Томас Манн, в густой и насыщенной жизнью ткани романа как бы открывая дверь то в бездонный мир эволюционирующей вселенной, то в тайны микрокосма, то в загадку антропогенеза.
Даже далекий от позитивной науки Джойс почти в каждой фразе "Улисса" поворачивает мир и предмет так, чтобы рассмотреть все его грани и оттенки со странной для художника пристальностью морфолога.
Наука незаметно для литературоведов и даже для самих писателей вошла в "тайное тайных" литературного процесса, обновив и освежив традиционный взгляд на мир и на человека.
Научная фантастика в своих лучших, наиболее интеллектуальных проявлениях возникла из насущной потребности художественно осознать то новое, что принесла наука в современный мир, а также из неотложного стремления уничтожить разрыв между человеком, как существом эмоциональным и психологическим, и миром, космосом, вселенной. С этим новым художественным взглядом на человека и его задачи и возникла современная фантастика. Но для этого ей пришлось преодолеть одно препятствие, одну трудность, с которой далеко не все фантасты умеют справиться. Логика научного знания резко отличается от гибкой, похожей на саму жизнь, логики искусства. Жертвой непонимания специфики художественной логики нередко становятся те научные фантасты, которые смотрят на новый жанр как на своего рода гибрид, механическую смесь беллетристики и науки. Этот наивный, а иногда и примитивный научно-популярный оттенок, очень сильно дающий о себе знать в произведениях некоторых научных фантастов, своим отрицанием логики художественного мастерства нередко отпугивал от нового жанра требовательного читателя и делал фантастику чтением главным образом невзыскательных подростков. И только в наше время (в пятидесятых-шестидесятых годах) в фантастике произошла революция, значительно изменив специфику и характер жанра. Продолжая высокохудожественные и подлинно интеллектуальные традиции Уэллса, появились такие замечательные писатели, как Брэдбери, Стругацкие, Ефремов, Лем и другие, которые поняли, что научная фантастика — это прежде всего искусство, и создали истинно художественные и подлинно оригинальные романы, повести и рассказы.
Если не считать Уэллса, великого открывателя, только за последние годы появилась принципиально новая фантастика, идущая не в обозе художественной прозы как это было недавно, а рядом с ней, нередко и впереди ее, ставя перед собой новую задачу — осознать человека как потенциального хозяина мира, как завершение эволюции природы, не как случайный момент в истории вселенной, а как нечто необходимое и значительное.
Умный и сложный оптимизм научной фантастики, ее духовное созвучие внутреннему миру современного человека и создает ее литературно-художественное и морально-интеллектуальное обаяние.
Ответил ли я на вопрос, почему я стал фантастом? Мне кажется, ответил. Но чтобы мой ответ выглядел убедительным, мне необходимо хотя бы коротко коснуться одной темы, которой я уделял много внимания в своем творчестве.
Человек XVIII и XIX веков был во всех отношениях земным человеком. Его внутренний пафос, его самоуважение в значительной мере держались и на увлекательной логике географического освоения земного пространства. Любимой наукой юношества была география и этнология. И если в XVIII веке романтически настроенный человек мечтал о диалоге с загадочным жителем неисследованного материка, то сейчас кажется возможным диалог земного разума с инопланетным.
Осознание этой проблемы, проблемы контакта разнопланетных цивилизаций, создает у писателя и читателя новое, свежее и своеобразное видение мира. Мир предстает другим, необычным, как бы одухотворяются и оживают безмерные пространства. Возникает вопрос — так ли уж важно, что наступит этот контакт инопланетных цивилизаций, ведь человечество прожило несколько сот тысяч лет в "одиночестве", не чувствуя его? Да, раньше эти проблемы мало беспокоили людей, а сейчас беспокоят многих. Почему? Да потому, что человек осознал себя как прозревшую и заговорившую эволюцию вселенной.
Мечта о космических контактах связана с желанием ускорить исторический и научный процесс, показать нечто принципиально отличающееся от земного, увидеть иные логические и гносеологические закономерности. Эта мечта современного человека находит свою гипотетическую реализацию в научно-фантастическом романе.
Читатель полюбил научную фантастику, осознав ее как выражение новой романтики, романтики освоения космоса и самого духа парадоксального мышления современной науки. Но между литературоведением и фантастикой почти нет никакого контакта. Научная фантастика находится в отнюдь не равном положении с обычной бытовой и психологической прозой. Бунину или Куприну никто не ставил в вину, что рядом с ними существовали и работали Потапенко или Боборыкин. А писателям уровня Лема и Брэдбери приходится иногда отвечать за существование ремесленной продукции иных своих невзыскательных коллег. Причина этого сложная. Существующей столетия беллетристике охотно прощают банальность и стереотипность, к новому жанру относятся строже. От научно-фантастического романа ждут, чего уже не ждут от романа традиционно-бытового, — раскрытия нового в человеке, связанного с тем, что несет в себе освоение будущего.
Научная фантастика — это передний край современного художественного мышления. И писателю, естественно, хочется быть на переднем крае.


философ
Ссылка на сообщение 27 февраля 2020 г. 15:40  
цитировать   |    [  ] 
Избранные письма (продолжение) / перевод П. Полякова /


151. Из письма Хью Броугану 18 сентября 1954 г.

Если хотите знать, своим «очарованием» он /«Властелин Колец»/ во многом обязан слабому, призрачному отсвету иных легенд и историй. Пока они таковыми и останутся. Кажется, в первой части я и так с этим перемудрил. Конечно, все они «существуют», причем задуманы изначально. Но опубликованы «по ранжиру» не будут, когда и пока не сыщутся любители и эльфов с нуменорцами, и хоббитов…
Ваш выбор «гоблинов» – с одной стороны, дело вкуса, а с другой серьезная проблема и вызов моему историческому педантизму. Мне по душе «орки» (кои вовсе не «гоблины», даже у Джорджа Макдональда, только немного похожи). Еще зря я, наверное, написал «эльфы», хотя по изначальному значению и происхождению это так. Но после долгой ужасной «деградации», с участием Шекспира, слову почти не вернешь истинного смысла. Очень надеюсь, что в приложение к тому 3 войдет глава «О переводе», и я многое уточню. Ведь в легендах и историях «забытой эпохи» далеко не все буквально переводится на английский….
И еще, кроме вас, кажется, лишь «Манчестер гардиан» одной строкой помянул стихи в моей книге. Ужасно вам признателен….
Фродо — совсем не Бильбо. Хотя поначалу чем-то схож. Фродо сломается под тяжким и ужасным бременем, и к финалу разница станет явной. Ни один хоббит не вернется прежним. Увы. Впрочем, приглядитесь к Сэмуайзу Гэмуайчи (или Гэмджи).
Средиземье на старом английском — это «ойкумена», мир людей. Былой и нынешний. Замкнутый и беспощадный. Это очень важно. Мир Третьей эпохи медленно но верно превращается в наш исторический мир, и здесь мы видим его зенит. Отправься в дни Фродо любой человек (или хоббит) по морю на запад, он, как и сейчас, в конце концов, вернулся бы к началу. Ушло время «мифов», когда Валинор (или Валимар), Земля Валар (скажем, богов), или эльдарский (эльфийский) остров бессмертных Эрессэа; или Великий Западной остров (Нуменор-Атлантида) действительно стояли на Окраинном Западе. После низвержения и гибели Нуменора они исчезли из «физического» мира, стали недосягаемы. Лишь эльдар (или Высокие эльфы) могли достичь земель, неподвластных времени и смерти, но не вернуться оттуда.
Большое спасибо, что не забыли и подбодрили письмом старого профессора. Я понимаю, 21 шиллинг – тяжкая цена, но и вы учтите все затраты. Пока они не окупятся, я не только ничего не получу (это лишь полбеды), но и ничего не издам. Так что будьте еще любезны, пусть ваши друзья клянчат, занимают или тащат гинею, а не книжку!
Особенно много стоили иллюстрации, я даже сам их делал, дабы сэкономить. И, увы, переоценил себя. Из трех моих рисунков, по одному на каждую часть, уцелела лишь суперобложка. В части 1 были красные и золотые буквы на черном фоне и три кольца: Нарья (красное), Вилья (синее) и Ненья (белое)….
/Сохранились оба эскиза Толкиена к «Содружеству Кольца». В том, о котором шла речь: Кольцо Всевластия, вокруг надпись огненными буквами и сверху Красное Кольцо (Нарья) – такие же, как и во втором принятом варианте; этот рисунок, в увеличенном виде, украшает обложки всех трехтомников «Аллен энд Анвин»; но ниже слева и справа изображены Белое Кольцо (Ненья) и Синее Кольцо (Вилья) камнями к центру, к Кольцу Всевластия./
Но обложку упростили; убрали очаровательные (по-моему) факсимиле трех обгорелых страниц «Книги Мазарбул» – и всего ради 21 шиллинга!


философ
Ссылка на сообщение 27 февраля 2020 г. 15:41  
цитировать   |    [  ] 
Письмо Толкиена номер 154
Второе письмо Толкиена Наоми Митчисон (вскоре после выхода в света первого тома "Властелина Колец").

154. Наоми Митчисон 25 сентября 1954
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Дорогая миссис Митчисон!
Весь в делах, заботах, болезнях и разъездах, я на целый месяц забыл о вашем любезном послании, канувшем в ворохе экзаменационных работ, гранок и заметок к "Властелину...". Вы, как всегда, добры и великодушны; весьма вам обязан за честную и глубокую рецензию. /"Это исключительная, пугащая и прекрасная книга". (Из рецензии Наоми Митчисон на роман Толкиена "Хранители", "Нью стейтмен", 18 сентября 1954 г.)/ Кажется, лишь вы не только приняли мою книгу всерьез (и соответственно хвалите или ругаете), но и особо, как важную ее часть, отметили миротворчество, дело сложнейшее даже для лучших умов. К примеру, я намеренно (в отличие от археологии и рилена /быта/) почти забыл об экономике: одежде, сельском хозяйстве, металлургии, гончарном деле, архитектуре... Не говоря уже о музыке и ее инструментах. Не то чтобы я не терпел экономику или совсем в ней не смыслил; просто, кажется, она "самая обычная". В принципе у людей, хоббитов и гномов /во всем письме слово "гномы" пишется правильно: "dwarfs"/ ее легко себе представить: у Гондора много "городских земель", изобильных феодов с хорошей водой и дорогами и развиты всевозможные (почти не упомянутые) ремесла. Обилие рек, близость моря и гор, мягкий климат обеспечивают плодородие землям хоббитов, к тому же неплохо обихоженным для новых поселенцев (которые, без сомнения, легко усвоили нехитрые премудрости).
Жителям Хоббитании металл не нужен, но гномы Лунных гор (как указано в ранних легендах) — торговцы: очевидно, именно поэтому (или поэтому тоже) их часто там видят. Современные же детали (к примеру, зонтики), это, наверное, и даже наверняка, ошибка, как и нелепые хоббитские имена, впрочем, намеренная "англизация" отчетливо выделяет хоббитов из всех персонажей. Вряд ли древний патриархальный человек может быть мирным и при том отважным и стойким "в час нужды". [Хоббиты, в отличие от людей, не жестоки, не любят "кровавых забав", а их чувств к "диким тварям" — увы! — почти не разделяют современные родичи.] Мой опыт двух войн тому залогом. Но Хоббитания — не Утопия, а хоббиты — не идеальные существа. Ни, как и все в этом мире, — просто преходящая случайность (как эльфы указывают Фродо). Я — не реформатор и не "бальзамировщик"! Все властители-"реформаторы" по-моему, в чем-то саруманы. Но и "бальзамирование" небезопасно.
Кое-кто счел мою книгу примитивной: дескать, типичнейшая борьба Добра со Злом, сплошные герои и злодеи. Пожалуй, так могло показаться (хотя Боромира они таки проглядели), если пролистать первую часть и не знать о неизданных эльфийских хрониках. Но эльфы не всегда благи и правы. И дело даже не в контактах с Сауроном; так или иначе, они "бальзамировщики". Любители съесть пирог дважды: и жить со смертными в историческом Средиземье, которое эльфы искренне любили (но и были его высшей кастой), и остановить перемены, прекратить развитие, уничтожить историю и сделать из мира ухоженный или даже дикий садик ради "простора для творчества", — потому они печальны и жалеют об ушедших днях.
Гондорцы — угасающие и "молящиеся" на свои гробницы — во многом на них похожи. К тому же моя история (в том числе) военная, и неудивительно, что ее персонажи оказались на той или иной стороне. Впрочем, и здесь все не так просто: ведь есть Саруман, Денетор и Боромир; и среди орков раздоры и предательства. Действие собственно истории происходит на обычной круглой Земле. Однако в ходе "легендариума" плоский мир (или, быть может, ограниченная полностью "ойкумена") становится сферой: это, полагаю, неизбежно для современного "мифотворца", который вскормлен древними мифами, питает их "иллюзии", но с младенчества постиг, что Земля круглая. "Астрономия" столь глубоко во мне сидит, что вряд ли я придумаю или опишу плоский мир, в отличие, впрочем, от мира, где Солнце вращается вокруг Земли (хотя бы как безрассудной фантазии).
Предшествует этой истории и разъясняет отношения людей и эльфов миф о Низвержении Нуменора: мой вариант легенды об Атлантиде. Она очень мне дорога, — неважно, с дозволения Сора и прочих, была эта земля или нет — и я не мог не представить свою версию мифа.
Повесть о Низвержении уже закончена и, возможно, вам понравится. Пока напишу лишь, что когда-то за грозными морями на запад от Средиземья был настоящий эльфийский рай: Эрессэа и Валинор, обитель Валар (Стихий, Владык Запада) [точнее, все же богов], обычные земли, куда плыли на кораблях. Но после бунта нуменорцев, Высоких Людей, что жили западнее всех смертных и в безумной гордыне напали на райские земли, Нуменор погиб, а Эрессэа и Валинор стали недосягаемы; путь к ним вел — смертных — по кругу назад.
Немногие "верные" во главе с Элендилом и его сыновьями не жаждали власти и бессмертия; при гибели Нуменора они спаслись и, унесенные великой бурей, были выброшены на западном берегу Средиземья. Но и им, как смертным, нет пути назад, и осталась лишь щемящая тоска.
Но эльдар (Высокие эльфам; другим роды давным-давно решились и бесповоротно отреклись от рая) за тяготы войны с изначальным Темным Властелином всегда, если пожелают, могут уплыть из Средиземья к Эрессэа, за Море, на Истинный Запад (по Прямому Пути), — и без возврата уйти из истории и времени. Полуэльфы, как Элронд и Арвен, вправе — раз и навсегда — определить свой род и судьбу. Потому столь горько их расставание.
Однако, очевидно, у этих правил (как и у всего на свете, не так ли?) есть отдельные исключения или компромиссы, и "смертные" за особые заслуги тоже могут уплыть в Эльфийский дом. Например, хоббиты Фродо (благодаря дару Арвен), Бильбо, и скорее всего Сэм (как предрекал Фродо); и единственный гном — Гимли, друг Леголаса и "рыцарь" Галадриэли.
Я думаю, хотя в истории этого нет, что смертным, не вечным по "природе", дарована лишь временная награда: исцеление и воздаяние за невзгоды. Но жить вечно или вернуться на смертную землю они не могут и рано или поздно "умирают" — по доброй воле покидают мир. ("Возвращение Артура" здесь не просто невозможно, но немыслимо.)
К сожалению, о заливе Форохел /упомянутом в рецензии Наоми Митчисон/ в (этой) книге тоже почти нет речи. "По-эльфийски" он значит "Северный лед"; это остаток старых северных земель, державы изначального Темного Властелина. Легенда гласит, что именно отсюда разбитый Арведуи, последний король Арнора, пытался спастись на корабле, но погиб во льдах; и с ним сгинул последний палантир Северного Королевства.
Кажется, письмо вышло длинновато и, быть может, претенциозно; надеюсь, по вашей доброте и общим интересам, вы меня простите.
Вскоре после нашей столь же приятной, сколь и нежданной, встречи я переписал хронологию Второй и Третьей эпох – только факты, без подробностей. Хотите?
К сожалению, как выяснилось по возвращении рукописи, статья "про языки" оказалась неправлена, со множеством лишних слов и фраз, местами еле читается.
Кстати, возможно, грядет второе издание "Хранителей". Впрочем, кажется, их тираж был не слишком велик.
Искренне Ваш,
Джон Р. Р. Толкиен.


философ
Ссылка на сообщение 28 февраля 2020 г. 14:43  
цитировать   |    [  ] 
БОРИС СТРУГАЦКИЙ, НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ

ИНТЕРВЬЮ ФЭНДОМА
© Б. Стругацкий, Б. Иванов, 1996
Кузнецкий рабочий (Новокузнецк).- 1996.- 15 июня.- С. 6.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2002
Борис Стругацкий после смерти брата пишет один. И, видимо, неплохо: его роман "Поиски предназначения" выдвинут на Букеровскую премию (под псевдонимом С. Витицкий, который никого не может ввести в заблуждение). Дадут ли. Бог весть, но даже выдвижение на престижную премию говорит о многом.
Борис Натанович, вы много работаете? Вообще, вы занятой человек?
- Все время пишу что-то, придерживаюсь правила: ни дня без строчки. Не представляю, как можно жить по-другому. Но работать одному трудно. Сложилась парадоксальная ситуация: мы с Аркадием столько всего написали, а сейчас я себя чувствую новичком. Вот написал роман "Поиски предназначения", пишу второй. Как известно, первая книга пишется легко, а вторая рождается в муках. Только тут писатель узнает, почем фунт лиха. Аналогичное состояние испытываю сейчас. Напишу вторую книгу и только тогда буду считать, что состоялся как писатель! Очень много времени ежедневно отнимают ответы на письма. Люди ведь задают серьезные вопросы, достойные целой диссертации. Например: что такое чудо? Последнее время что-то много стал давать интервью.
- В фантастике полцарства можно отдать за яркую идею, образ, источник смыслового напряжения. Такие находки нечасты: океан в леммовском [лемовском — Ю.З.] "Солярисе", зона в "Пикнике на обочине", корпорация "Вечность" в романе Азимова "Конец вечности". Есть сегодня у Бориса Стругацкого свежая идея?
- Братья Стругацкие никогда не раскрывали подобных тайн до выхода в свет книги. Могу лишь сказать, что работа над второй моей книгой продвигается трудно. В романе, повести могут быть провалы, обрывы, но начало и концовка должны ясно представляться изначально. Создать же середину дело техники.
- Ваш сын не пытается пойти по стопам отца?
- Нет, что вы. Только в глубоком детстве он писал рассказы, из которых мы с Аркадием Натановичем сперли (по-другому не выразишься) несколько десятков слов. Дело в том, что мальчишкой он очень удачно придумывал разные имена. Например, Роц-Тусов, Бол-Кунац, Росщепер, которые можно встретить в нашей повести "Гадкие лебеди". Сейчас сын — малый предприниматель. Есть у него хобби — рок-музыка, он большой знаток всевозможных направлений и рок-музыкальных жанров. Что касается сочинительства, то у него нет желания писать, ему неинтересно.
- Когда вы работали с братом, кто из вас сидел за машинкой?
- Сначала по очереди. Затем он увидел, что я печатаю неряшливо, небрежно, допускаю много опечаток. Как бывший редактор, он такого отношения потерпеть не мог. Поэтому последние годы за редким исключением за машинкой находился брат. Я же ходил по комнате или валялся на чем-нибудь мягком. Меня сложившееся положение вполне устраивало. Сейчас работаю на компьютере. Даже не знаю, с чем его сравнить, если брать времена моей молодости. Может быть, с другом. Компьютер — это часть жизни.
- А как расслабляетесь? Гуляете, ходите в театр?
- Гуляю только летом (зимой темно и скользко, не люблю!), брожу по окрестностям, в Пулково, иногда делаю вылазки на Невский проспект. Театров терпеть не могу. Последний раз был 25 лет назад, на Высоцком. Предпочитаю смотреть видео — жесткие американские триллеры. Такие остро психологические, как "Молчание ягнят", "Прирожденные убийцы". Подобные фильмы производят впечатление, заставляют сопереживать, дают разрядку. Переключаешься, отрешаешься от действительности.
- Выглядите вы бодро, даже ядрено. Как это достигается?
- Не пью, не курю, с утра делаю зарядку. Но, думаю, у вас ощущение ложное. Это раньше меня звали сплошным третьеразрядником — какие только виды спорта ни перепробовал. Времена спорта давно миновали. Летом еще пытаюсь сохранить форму. Но зимой все насмарку — объем мышц катастрофически сразу уменьшается.
- У вас есть хобби?
- Обожаю собирать грибы, ездить на рыбалку. Раньше был большой поклонник автомобильных прогулок. Сейчас, к сожалению, все реже устраиваю себе подобные праздники. Но стараюсь иногда выбираться.
- Рыб не жалко?
- Стараюсь об этом не думать. Если приходят такие мысли, то пропадает всякий интерес.
- С животными у вас дружественные отношения?
- Дома со школьных лет всегда жили кошки разных пород и мастей. Все они вне зависимости от пола имели имя Калямчик (это на слэнге означает "кусочек"). Так звали первого кота. Вот и сейчас у нас кошка, а зовем ее Калям.
- Несерьезный вопрос. Ваше мнение об НЛО?
- Все это человеческие выдумки. Жажда чуда. Когда мы очень захотим, то видим сверхъестественное даже в шаровой молнии.
- Вы внимательно следите за молодыми авторами. Много лет ведете литературный семинар. Как-то принято сейчас в мире фантастов отмечать достижение своих коллег. Насколько большое участие вы в этом принимаете?
- Я — член жюри трех премий. Существует международная премия Интерпресскон. Собирается ежегодно большая толпа со всех стран бывшего СССР — писателей, издателей, критиков, режиссеров, снимающих фантастические фильмы, профессиональных читателей — знатоков фантастики. Происходит это обычно в окрестностях под Санкт-Петербургом летом. И синклитом в 150 человек присуждаются премии по многим номинациям — за лучший роман, рассказ, повесть. Такие награждения проходили уже пять раз и стали традицией. Я очень люблю там бывать и общаться. В этой среде интеллектуалов.
Есть еще одна премия — "Бронзовая улитка", где жюри состоит из одного человека — Бориса Стругацкого. Я имею честь каждый год вручать улитку, ползущую по склону, по четырем номинациям — за лучший рассказ, повесть, роман, критическую статью. Удовольствие это дорогое. Выручают спонсоры. Третья профессиональная премия, принятая сегодня у писателей-фантастов, — "Странник". В жюри входит 11 человек. Там огромное количество позиций — от издательств до переводчиков и художников. Заседания "Странника" проходят в Красноярске.
Конечно, приходится много читать молодых авторов, чтобы быть в курсе всех событий. Но я с удовольствием этим занимаюсь — у нас появилась очень талантливая молодежь. А единственно по-настоящему хорошее, что дала перестройка — это возможность читать и не заниматься самиздатом.
- Вы с надеждой смотрите на будущее российской фантастики?
- Сейчас состояние, когда рядовой читатель переел зарубежных фантастических произведений и, наконец, обратил внимание на отечественную фантастику. На этот возросший интерес я возлагаю большие надежды. Тем более, что современная отечественная фантастика заслуживает всяческих похвал и абсолютно конкурентоспособна. Просто у нас традиция превозносить все иностранное и ниспровергать своих героев. Жуткая беда, от которой постоянно страдаем.
- На кого из современных российских фантастов вы посоветовали бы читателям обратить внимание?
- Их много, навалом. Пройдемся по городам. Санкт-Петербург: Андрей Столяров, Святослав Логинов, Александр Щеголев, Вячеслав Рыбаков, Александр Тюрин. Москва: Владимир Покровский, Эдуард Геворкян, Виталий Бабенко. Красноярск: Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, Михаил Веллер. Возьмем Украину, Киев: Борис Штерн, Валентин Моисеев. Боюсь, кого-нибудь забыл, обидятся.
- Можно ли сказать, что прогрессор в "Трудно быть Богом" это такой будущий революционер?
- Ни в коем случае. Прогрессор — это будущий историк, который живет среди народа, прекрасно знает его привычки и пытается точечными ударами убрать из истории черные дела, темную энергию. Это не терапия, а хирургия. Сам термин "прогрессор" означает коллективный труд, попытку наполнить, после многих неудач, "светлое будущее" реальными людьми и профессиями. Мы с братом хотели показать, что насильно нельзя изменять человеческую историю. Можно сломать хребет народу и тем самым повернуть события в другое русло. Но это будет уже совсем другая история.
Б. Иванов.


философ
Ссылка на сообщение 29 февраля 2020 г. 17:54  
цитировать   |    [  ] 
Из «СТРАЖ-ПТИЦЫ» № 40


КОН-ВЕКТОР ! КОН-ВЕКТОР ! КОН-ВЕКТОР   ! КОН-ВЕКТОР

   На Сидорконе мы не были по ряду причин. Главная же — на
халяву нас, как писателей, не приглашают. Обидно, блин!!!
Но о Последнем Из Великих просто обязаны сказать хоть пару
слов, ведь нет у нас уже больше конвентов.

               СИДОРКОН В РАЗЛИВ И НА ВЫНОС...

   Итак, "Интерпресскон", он же Сидоркон в который раз
состоялся. В начале мая. В Разливе. В санатории Министерства
Обороны. Было около сотни участников. В основном, всё те же.
   Театр начинается с вешалки, а Сидоркон — с традиционного
"пьяного вагона" в поезде Москва-Санкт-Петербург. По традиции
же в вагоне 35 билетов было куплено фэнами, а один достался
совершенно постороннему человеку, который вынужден был
наблюдать, как проходит соревнование между писателями и
читателями в умении расслабляться после тяжелых трудовых
будней на ниве написания, издания и продажи фантастики. И ещё
одна традиция — помимо 35 официальных пассажиров в "пьяном
вагоне" тусовались ещё Покровский и Саломатов, ехавшие в
другом вагоне, а также киевские зайцы Лайк и Штерн.
   Лайк нашел было себе полку, но это оказалось место
Коломийца. И хотя тот, ложась рядом уверял: "Ничего, ничего!
Ты спи, спи, мы поместимся!",Лайку почему-то это соседство не
очень-то понравилось, и он уронил Коломийца с верхней полки.
Некоторое время спустя всех разбудил уже проводник,
обнаруживший Лайка в своем купе на груде белья. "Ваш человек
спит на чистом белье!" — возмущался он. На что Прашкевич
ответил: "А на чем он должен спать?" А Синицын тут же
поинтересовался: "А на чем тогда сплю я?"
В рамках "Интерпресскона" состоялось очередное
отчетно-выборное собрание фэн-группы "Мертвяки", на котором в
очередной раз был обновлен рейтинг-лист Монстров Фэндома.
Семецкого исключили из списка Монстров, так как он в
последнее время не ездит на конвенты, Цицаркина и Тигра
признали Полумонстрами, так как один ездит без Колобаева,
а другой — без Малыша (мертвяцкий псевдоним С.Павлова-мл.).
Главным Монстром этого г ода был единодушно признан Шура
Олексенко, как и подобает обладателю такого почетного звания,
прибывший на Сидоркон на костылях. Завгородний, Цицаркин,
Олексенко... Кто следующий?
Во время Интерпресскона состоялось также и учредительное
собрание половой партии фэндома. Когда организаторы
как-то ночью попытались закрыть бар, и фэны, и писатели
дружно воспротивились этому, усевшись прямо на полу. Так
родилась идея партии. Тут же было сформировано теневое
правительство. Пост министра половой безопасности достался
Байкалову, а портфель министра половой опасности -
Приданниковой.
Вручались и призы. Со "Странником" в этом году как-то не
сложилось. То ли спонсоры подвели, то ли господа писатели не
сошлись во мнении, кто же из них самый лучший. А "Бронзовая
Улитка" и "Интерпресскон", кстати, поменявший форму
(очередной фаллический символ, увенчанный шаром в виде
мозга), вручались как и прежде. Лауреатами соответственно
стали: большая форма — Э.Геворкян "ВРЕМЕНА НЕГОДЯЕВ" и
С.Витицкий "ПОИСК ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ"; средняя форма — Е.Лукин
"ТАМ, ЗА АХЕРОНОМ"; малая форма — П.Кузьменко "БЕЙРУТСКИЙ
САЛАТ" и С.Лукьяненко "СЛУГА"; критика — С.Переслегин "ОКО
ТАЙФУНА".
Одним из главных событий Сидоркона стал день рождения Димы
Можаева. Парсеки подарили ему несколько колбас, изготовленных
в форме свиней. Соответственно каждую нарекли: Семецкий,
Байкалов и Синицын. Сразу же Семецкому подожгли уши, выкололи
глаза, а затем и вовсе его расчленили. Кто-то объявил, что
если съесть какую-то часть тела, то съевшему передадутся силы
и таланты съеденного. Сидорович тут же схватил большой кусок.
"Саша, это же Семецкий! Ты перестанешь ездить на конвенты!"
"Не перестану. Просто сделаю оргвзнос в два раза больше!"
На фоне солидно себя ведущих фэнов и издателей опять
заметно выделялись писатели. Покровского трижды выставляли из
бара, Саломатов пытался вступить в половые отношения с бюстом
В.И.Ленина. Успенский перед отъездом объявил, что потерял
паспорт с билетом. Стали искать. Нашли. В паспорте
действительно оказался билет на самолет, но только на рейс
Красноярск-Санкт-Петербург, а обратный билет, как оказалось,
Миша просто-напросто забыл купить. Не до того было.
Были в доме отдыха и посторонние. За успехи в боевой и
политической подготовке путевками в Разлив Министерство
обороны наградило бурятских военных. И Харитонов даже
умудрился снять бурятскую прапорщицу. Более разборчивый
Кумок потребовал от устроителей пригласить из Питера
нормальных женщин. Те приехали, долго ждали возле дверей в
его номер и, так и не дождавшись, уехали. Они просто не
знали, что Кумок — мертвяк, а когда много бродила — на баб не
тянет!
Чтобы встретить кого-либо на Интерпрессконе, нужно было
всего-навсего стоять в одном месте. Но можно было и не
встретиться. Так Цицаркин приехал в Разлив со своей женой, но
за всё время конвента они друг друга так и не видели. Лишь в
последний день Наташа подошла к Синицыну и сказала: "Увидишь
Юру, передай ему паспорт и билет." Бывает и такое.
   Вот в общем-то и всё... Если что-то было не совсем так,
или же совсем не так, все претензии к Сидоровичу. Пусть в
следующий раз не скупится, а приглашает на конвент.
                                            Некто Е.Драйзер


философ
Ссылка на сообщение 1 марта 2020 г. 19:22  
цитировать   |    [  ] 
Из «СТРАЖ-ПТИЦЫ» № 40   ( продолжение)


! КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР ! КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР !
   Ох, зря мы спрашивали в предыдущей статье: "Кто
следующий?" На церемонию вручения премии "Странник",
состоявшуюся в сентябре в Питере, на костылях приехал Женя
Лукин. Теперь очередь Завгороднего таскать на себе Лукина по
конвентам!


! ОСОБЫЙ СТАРАТЕЛЬСКИЙ ! ОСОБЫЙ СТАРАТЕЛЬСКИЙ !

                МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ
   Штерн заснул в баре. Один из охранников, узнал, в каком
номере он живёт, бережно взял Бориса Гедальевича на плечо,
отнёс на третий этаж и заботливо уложил в кровать. Причем тот
нисколько не сопротивлялся, а тут же уснул. Каково же было
удивление охранника, когда, спустившись в бар, он обнаружил
Штерна спящим в том же самом кресле, в той же самой позе.
Вот это фантастика!

               ПОЭТ В РАЗЛИВЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЭТ
   Главным хитом в разливском доме отдыха была песня Филиппа
Киркорова "Зайка моя", которую очень часто крутили по
радиотрансляционной сети.
   Не совсем трезвый Вячеслав Рыбаков шел по коридору, когда
в очередной раз раздавалось: "Солнце моё! Я твой лучик!".
Вячеслав Михайлович тут же мрачно продолжил: "Петля моя! Я
твой Фучик!"

                    ЭТОГО НИКТО НЕ МОЖЕТ!
   Некий белорусский фантаст Н.Ч. (по этическим соображениям
не публикуем его фамилию), пишущий в соавторстве, проживал в
одном номере с Василием Звягинцевым. И вот как-то ночью он
привёл к себе в номер женщину с известными намерениями. Но
та, увидев на соседней койке чьё-то тело, поинтересовалась:
"Кто это?" "Звягинцев" — ответил Н.Ч. "При Звягинцеве не
могу!" — наотрез отказалась женщина.
   Эта история вскоре стала известна в фэновских и
писательских кругах. Как-то в баре собралась теплая компания,
и кто-то предложил Серёже Лукьяненко выпить. Лукьяненко же
взглянул на Звягинцева и заявил: "При Звягинцеве не могу!". С
тех пор эта фраза стала крылатой.

! ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ ! ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ ! ВРЕМЯ УЧЕНИКОВ !

   Вот несколько историй с Интерпресса, в которых так или
иначе участвовал Борис Натанович...

                   МЕЖДУ НАМИ ПИСАТЕЛЯМИ...
   Писатель Саломатов только на Интерпрессконе
познакомился с БНС. Когда их представили друг другу, Андрей
пожал протянутую руку и сообщил мэтру:
   — Много о вас слышал...

                      С КЕМ НЕ БЫВАЕТ?..
                  ТОЛЬКО НЕ С ЧЕРТКОВЫМ!!!
   Как-то вечером Борис Натанович подошёл к лифту, нажал на
кнопку вызова и стал ждать. Лифт подъехал, двери открываются,
а там Чертков. Ну совершенно никакой. Но мэтра он узнал сразу
и даже вежливо поинтересовался:
   — Борис Натанович, вам вверх или вниз?
   — Вниз.
   И тогда вежливый Чертков нажал на кнопку "1 этаж" и
уехал, оставив растерянного БНС на площадке перед лифтом.
   Наутро, когда ему рассказали эту историю, он долго не мог
поверить. Думал, стебется народ, как в прошлом году над
Рыбаковым. Но потом всё же решил разузнать у Бориса
Натановича. На вопрос Черткова мэтр только развёл руками: "С
кем не бывает, Андрюша..."

                    ГАДКИЕ НЕ ТОЛЬКО ЛЕБЕДИ,
                      НО И УЧЕНИКИ
   Коля Ютанов решил устроить грандиозный сабантуй по поводу
завершения работы над программой "Время учеников"
(продолжение известных произведений АБС силами молодых
писателей-фантастов). Было выставлено 120 литров пива, после
употребления которого началось настоящее веселье. Особым
успехом пользовался парик Далии Трускиновской, который все
мерили по очереди. Он неплохо смотрелся на Лукьяненко,
Васильеве, Байкалове, но особенно оказался к лицу самому
Николаю Ютанову. Один БНС не стал во всём этом участвовать и
ушел. Может обиделся, что парик не дали померить? Ну, Борис
Натанович, Вы как маленький!

! НЕКОММЕРЧЕСКАЯ РЕКЛАМА ! НЕКОММЕРЧЕСКАЯ РЕКЛАМА !

    Организация реализует лунный грунт в неограниченном
количестве. 100%-я предоплата. Самовывоз.
    Винница. До востребования. Колеснику.

КЛЕЙПУЧКА ПЬЁТ ПИВО ! КЛЕЙПУЧКА ПЬЁТ ПИВО ! КЛЕЙПУЧКА ПЬЁТ

                    ПИТЬ ИЛИ НЕ ПИТЬ,
                    ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС?
   Во время ИНТЕРПРЕССКОНА Андрей ИЗМАЙЛОВ как-то зашел в
туалет по малой нужде, держа в руках бокал с пивом, стал
возле писсуара, задумчиво посмотрел на него и со словами
"Зачем этот долгий и мучительный процесс?" вылил содержимое
бокала и ушел.

               "КАКИЕ ОНИ ТАМ ВСЕ УРОДЫ!"
   К такому выводу пришел Андрей Синицын, побывав на
Волдконе в Глазго. "Иду я по гостинице с пивом в руках,
спотыкаюсь и обливаю четверых беседующих о чем-то фэнов.
Причем все четверо сказали мне: "Sorry!"

             ГУБИТ ЛЮДЕЙ НЕ ПИВО, ГУБИТ ЛЮДЕЙ НЕЗНАНИЕ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ!
   Во время Волдкона в Глазго Корженевский решил купить в
баре бокал тёмного пива. В это время сзади подошёл Синицын и
высказал Корженевскому всё, что он думает о нём и об
английском тёмном пиве. Причем об английском тёмном пиве он
думал в основном в нецензурных выражениях. Бармен, не
понимающий русского, внимательно прислушивался к беседе
двух фэнов и, когда они закончили, обратился к Синицыну,
сообразив, что речь идёт о пиве:
   — More dark?
   На что Синицын вполне резонно ответил ему:
   — Сам мудак!!!
   Бармен же улыбнулся и одобряюще сказал:
   — О-о!
   И налил Синицыну бокал не очень тёмного пива, так как
по-английски фраза сказанная Синицыным именно это и означала
(some more dark). Присутствовавший при этом диалоге Корженевский
попросту сполз по стенке с бокалом тёмного пива в руке.

   В следующем номере читайте статью В.Васильева "А вы
знаете, как "парсеки" на наше пыво кажуть?" и мемуары Андрея
Синицына "Тёмное пиво — эмблема печали, светлое пиво -
эмблема любви".


/


философ
Ссылка на сообщение 2 марта 2020 г. 16:22  
цитировать   |    [  ] 
Аркадий Стругацкий
НИ СЛОВА О ПРИШЕЛЬЦАХ

ИНТЕРВЬЮ ФЭНДОМА
© А. Комраков, А. Стругацкий, 1988
Космомолец (Челябинск).- 1988.- 7 мая.- ( 55-57).- С. 9.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2001
Если вам доведется когда-либо встретиться с писателем-фантастом Аркадием Стругацким, не спрашивайте его о летающих тарелках, инопланетянах или о жизни на Марсе. Он этого не любит.
- Поверьте, НЛО не главное, что может будоражить мысль человека в 63 года, — говорит автор книг "Трудно быть богом", "Понедельник начинается в субботу", "Жук в муравейнике", "Пикник на обочине", "За миллиард лет до конца света" и многих, многих других. — Тем более, что и в реальной, земной, жизни происходит немало странных, порой необъяснимых вещей. Возьмем хотя бы нашу фантастическую литературу. Здесь парадоксы встречаются на каждом шагу.
Вот один из примеров. Написали с братом Борисом новую повесть "Отягощенные злом, или Сорок лет спустя". Считаем ее одним из самых серьезных и трудных наших произведений. Право на ее публикацию попросила редакция журнала "Юность". Но лично я не уверен, что первыми читателями этой сложной повести должны стать подписчики молодежного журнала. А что делать? Специализированных журналов для фантастики у нас в стране нет.
Другой пример. Прошлым летом побывали с братом в английском городе Брайтон. Нас пригласили в качестве почетных гостей на традиционную встречу любителей фантастики "Конвент-87". То, что мы там увидели, — предмет зависти любого поклонника этого жанра в нашей стране. Посудите сами. Несколько тысяч читателей, съехавшихся со всего земного шара, могли узнать о новинках в области фантастики из первых уст. В программе "Конвента" были встречи с известными писателями, редакторами специализированных журналов и альманахов, представителями прессы. В ходе многочисленных бесед, обмена информацией выяснялся спрос на этот вид литературы. Уверяю, что удовлетворяется он зарубежными издательствами полно.
- По самым скромным подсчетам, книг этого жанра ждут около 10 миллионов читателей нашей страны. Сколько придется ждать, никто не знает, — продолжает писатель. — Со скрипом открываются перед моими собратьями по перу двери книжных издательств. Но ненормальное положение, когда мощный литературный пласт искусственно сдерживается, долго просуществовать не сможет.
В прошлом те времена, когда о фантастике писали "обедненный жанр", когда считалось, что она не имеет права выходить за рамки утопических картинок о будущем или что ее удел только прогнозирование научно-технического прогресса. Высказывались и такие мнения, что фантастика — это книжки для детей. Действительно, основной наш читатель — молодежь. То есть возрастная группа людей, которые чаще других задумываются: а что там, в будущем? И мы вместе с ними ищем ответы.
Серьезная литература имеет неограниченное право на выбор тем и объектов своего внимания. Серость мысли, убогость слова не прикрыть никакими сюжетными выкрутасами и нагромождением технократических терминов. А талантливое произведение талантливо, независимо от того, на какой планете разворачиваются его события. Элементы ирреального часто нужны автору, чтобы "развязать себе руки", раскрыть простор для полета мысли.
За такие полеты Стругацким нередко доставалось от критиков. Целую волну возмущений, сомнений, намеков вызвали их повести "Хищные вещи века" и "Улитка на склоне". Их обвиняли, например, в нечеткости социальной позиции. Допытывались, а на какой это общественный строй намекают авторы, описывая некую "Страну дураков", обитатели которой живут в полном материальном изобилии. Целью этого мысленного эксперимента было стремление показать, что отсутствие потребности в труде может привести к духовной пустоте, нравственной апатии.
Пьянство и разврат процветают среди персонажей книги "Хищные вещи века", вышедшей в свет в 1965 году. А через несколько лет была написана "Улитка на склоне", где нарисована мрачная картина жизни людей, загнанных в глухие леса и стоячие болота. Как не вспомнить предостережения в наши дни, когда общество расплачивается за годы застоя, борется с алкоголизмом.
Что это — особый дар предвидения, свойственный таланту писателя-фантаста?
- Просто опыт и умение здраво оценивать события. Сейчас, например, модно проводить параллели между чернобыльской аварией и событиями, описанными в нашей книге "Пикник на обочине". Никаких пророчеств мы не делали. Просто писали о том, что волновало: о возросшей ответственности человека перед природой в век небывалого натиска научно-технического прогресса...
Вообще последнее время Стругацкие стараются быть ближе к Земле. Их творчество все чаще обращено к проблемам нашей планеты. Но с мыслью о пришельцах они не расстались.
- Судя по вашим книгам, к встрече с ними нужно готовиться уже сегодня?
- Ни слова о НЛО. Пока в положении нежелательного гостя находится сам этот жанр. А ведь серьезная фантастика призвана приподнять человека над его ежедневными заботами, заставить оценить себя с высот Вселенной.
Артем КОМРАКОВ,
корр. ТАСС.
МОСКВА.


философ
Ссылка на сообщение 3 марта 2020 г. 16:31  
цитировать   |    [  ] 
ДОРОГИ НАУЧНОГО ПРОРИЦАНИЯ
Размышления с диалогами, с роботами, с ацтеками, с машиной времени, с путешествием в ту и другую сторону от настоящего.

ИНТЕРВЬЮ ФЭНДОМА
© А. Стругацкий, Б. Стругацкий, Ю. Медведев, 1967
/ [Беседу записал] Ю. Медведев // Техника-молодежи.- 1967.- 7.- С. 30-31.
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2002
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.
А — Аркадий Стругацкий, писатель-фантаст.
Б — Борис Стругацкий, писатель-фантаст.
Я — автор репортажа.
Большой путь прошла советская фантастика за 50 лет. Поскольку наш журнал всегда был другом фантастики, мы решили побеседовать с известными писателями этого любимого молодежью жанра. Сегодня мы начинаем серию этих бесед.
Сознаюсь: я далеко не сразу полюбил их творчество. Первые повести этого, в ту пору еще непонятного для меня содружества астронома и японоведа казались мне слишком "приземленными", "реальными". В ту пору я упивался звездными мостами "Туманности Андромеды", открывал для себя медлительную, мерцающую прозу Рэя Брэдбери, зачитывался Станиславом Лемом.
И вдруг — "Далекая радуга". Я "проглотил" ее сразу, в один присест, за одну ночь. С тех пор меня не покидает видение планеты, сотрясаемой страшной неведомой Волной, и последние нуль-перелетчики уходят под звуки банджо в смыкающиеся ворота огня, и в одиноком небе висит корабль со спасенными Для будущего детьми.
С тех пор братья Стругацкие написали несколько новых книг. Они переведены во многих странах мира. Герои этих книг, перенесенные волею таланта их создателей из будущего в настоящее, разбрелись по всей Земле...
Вот о чем я думал, когда солнечным московским утром вышагивал по Бережковской набережной и дому, где обитают Стругацкие. Поднялся по лестнице. Позвонил. Был препровожден в кабинет. Огляделся. Наверное, бессмысленно говорить, что все кабинеты писательские одинаковы: вдоль стен книжные полки, заставляющие сердце библиофила глухо вздрагивать; на столе — завал писем и рукописей.
Вошли Аркадий и Борис. Они точно такие, как на прилагаемой фотографии. Поскольку мы и раньше были знакомы, я, не давая братьям опомниться, ринулся в волны "фантастического" интервью.
Я. Выходит все больше и больше фантастических книг. Фантастика властвует над сердцами и умами миллионов читателей. Теперь существуют два мира: реальный и фантастический — с машинами времени, с роботами, со сверхсветовыми скоростями. На ваш взгляд: что есть фантастика? Какой вам видится история развития этого жанра?
А. (доставая откуда-то записную книжку и перелистывая ее). Когда занимаешься любимым делом, невозможно уйти от искушения определить суть его (дела) железной формулировкой. Фантастика — литературное отображение мира, сильно сдобренного человеческим воображением. Как заметил Абэ Кобо...
Б. (подключаясь). Да, как заметил наш японский друг Абэ Кобо, фантастика — пралитература, первичная литература. Мифы, сказки, поверья, легенды — фантастика младенческого возраста человечества. Конечно же, мифология — эта милая гипотеза о существовании сверхъестественных сил — пыталась осмыслить лишь природу, а не социальные коллизии. Но полз ледник, сметая все на своем пути, но огонь в наводнения пожирали первые творения рук человеческих, но орды варваров сеяли смерть и уничтожение — и человек начинал понимать: жизнь — это не подчинение воле богов, а скорее борьба с ними. Так возникла потребность в утопии (дословный перевод "того греческого слова — "место, не существующее нигде"). Утопия — одна из форм критики настоящего во имя будущего.
Я. Значит, и утопический проект Филеаса Халкедонского, и "Республика" Платона, и "Утопия" Томаса Мора, и "Город Солнца" Кампанеллы — все эти произведения, будучи свободной игрой фантазии, выражали неудовлетворенность людей существующими отношениями?
Б. Да, это, так сказать, попытки социального осмысления мира. Реализм — их естественное завершение. Человек, будучи от природы исследователем, не мог не ощутить потребности в реализме.
Я. А Свифт? Его смело можно называть реалистом, но вместе с тем...
А. Правильно. Элементы того, что мы теперь называем фантастикой, — спутники реализма со дня его рождения. Более того, есть блистательные писатели, в чьем творчестве реализм и фантастика неразделимы.
А, Б и Я (вместе). Гоголь, Бальзак, Достоевский, Гофман... Михаил Булгаков... Брэдбери.
Б. Да, Брэдбери — один из великолепных представителей фантасмагории.
Я. Забыли Жюля Верна и Герберта Уэллса.
А. Жюль Верн — другое. Он первый понял, что в мире дает о себе знать влияние технологии. Он осознал: Земля медленно, но неотвратимо населяется машинами.
Б. И сам помог этому "размножению" машин, хотя до конца своих дней опасался, что его железные питомцы со временем могут стать даже причиной регресса общества. Жюль Берн — певец технологии. Люди и их отношения между собой интересовали его лишь как иллюстрация к техническим идеям. Талантливые описания последующих технических открытий — вот суть любого из его романов.
Я. Мысль интересная, но...
Я встал, ваял с полки томик Жюля Верна и открыл наугад.
..."Вернувшись на "Наутилус" после двух часов работы, чтобы поесть и немного отдохнуть, я сразу почувствовал резкую разницу между чистым воздухом аппарата Рукверойля я сгущенной, перенасыщенной углекислотой атмосферой "Наутилуса". Воздух не обновлялся внутри корабля почти сорок восемь часов и был уже мало пригоден для дыхания.
За двенадцать часов непрерывной работы нам удалось вырубить из очерченного на льду овала слои толщиной только в один метр..."
Я. ...Но ведь и Герберт Уэллс... А. О, Уэллс совсем другое. Юрий Олеша называл его романы "мифами нового времени — мифами о машине и человеке". Он первый понял, что введение фантастического приема необычайно выявит основные тенденции развития общества. Это он понял интуитивно. Занимаясь сугубо реалистическими проблемами, он решал их с помощью приемов фантастики. "Человек-невидимка" более резко отразил сущность английского мещанина, чем все уэллсовские нефантастические романы, вместе взятые. После него мало кто сомневался, что в общем спектре литературы фантастике по силам яркое освещение социальных тенденций. В этом суть дела. Не случайно за рубежом никто не считает Герберта Уэллса фантастом. А вот Жюля Верна считают, хотя он дал романтические образы.
Я. Значит, разделившись — условно! — на "уэллсовскую" и "жюльверновскую" линии, фантастический жанр в таком виде и дожил до наших дней?
Б. В принципе да. Вот послушайте: наугад прочту абзац из Уэллса (он раскрыл лежащую под рукой книгу):
"...Рука, обмотанная цепью, прошла сквозь селенита, размозжила его, раздавила, как... конфету с жидкой начинкой. Он обмяк я расплескался. Можно было подумать, что я ударил по гнилому грибу. Его хилое тело отлетело ярдов на двенадцать и мягко шлепнулось. Я был очень удивлен. Никогда бы я не поверил, что живое существо может быть таким рыхлым! На миг мне было трудно поверить, что это не сон.


философ
Ссылка на сообщение 3 марта 2020 г. 16:32  
цитировать   |    [  ] 
Потом опять все стало совершенно реальным и грозным"...
Разве не похоже на прозу Брэдбери? Помните, у того есть рассказ, где в лунную ночь в горах встречаются два человека, хотят поздороваться, но ИХ руки проходят одна сквозь другую. Эти люди из разных миров, из систем с разной точкой отсчета времени. Но дело даже не в том, что Брэдбери логически "додумал" идею Уэллса. И стилистически он — писатель-"уэллсовец..."
А. В последние годы эти две линии фантастического жанра начинают, по-моему, сближаться. Медленно и осторожно сближаются. Тут не стоит опасаться ни аннигиляции, ни кровосмешения.
Я. Кто-то из зарубежных литературоведов назвал фантастов "сумеречными пророками человечества". Отбрасывая эпитет "сумеречный", нельзя ли сказать: фантастика непрерывно бомбардирует Землю логическими моделями возможного будущего?
А, Б. (вместе). Нет, нет, нет, нет...
А. Нет. Чем выше уровень цивилизации, тем меньше остается у фантаста прав на пророчества. Жюль Верн мог еще закидывать удочки в будущее. В недалекое будущее. Но когда речь идет не о технологии, а о социальных перспективах, всякие художественные прогнозы — дилетантство. Ими должны заниматься только крупные ученые — историки, социологи, футурологи и т. д.
Б. Парадоксально, но фантастика не имеет почти никакого отношения к будущему, хотя и подготавливает человека ко времени железных чудес. Главная ее задача — в художественной форме переводить идеи науки на язык простого смертного.
Я. А как же "Туманность Андромеды", например? "
Б. "Туманность Андромеды" — это отображение в художественных образах современных идей научного коммунизма. "Магелланово облако" Станислава Лема — тоже о настоящем. И наша повесть "Возвращение" с подзаголовком "Полдень, 22-й век" — вовсе не попытка напророчествовать. "Возвращение" — идеальное состояние человечества в наших недавних представлениях.
А. Когда-то я ужаснулся будущему, прочтя "451° по Фаренгейту". А потом неожиданно понял: да ведь Брэдбери пишет о настоящем! Об ужасе и беззащитности современного гуманитария перед движением пауки и технологии, находящихся в руках мерзавцев.
Б. Или блестящая книга Айзека Азимова "Я, робот". Что это такое? Предвидение развития кибернетики? Модели людей с абсолютной совестью, не отягощенной первобытными инстинктами. Три азимовских закона роботехники каждый фантаст должен повесить у себя над письменным столом.
Я инстинктивно посмотрел туда, где над столом писательским висели отчеркнутые красным карандашом
ТРИ ЗАКОНА РОБОТЕХНИКИ
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам".
Из "Справочника по роботехнике" 56-е изд., 2058 год.
Я. Речь зашла о роботах. Не может случиться так, что со временем разборка мыслящего робота из вопроса технологического превратится в вопрос этический?
А. По нынешней морали, да. Но нельзя забывать, что мы вольно или невольно считаем роботов неизмеримо ниже себя. Установление "совместных контактов" с роботами — дело будущего.
Я. Фантасты разработали тысячи моделей машин времени. Представьте, что в вашем распоряжении — самая мощная машина. Куда бы вам хотелось слетать?
А, Б. (не раздумывая). В прошлое)
Я. ?!
А. На десять-двенадцать тысяч лет назад! "Проверить" цивилизацию, заглянуть к майя, инкам, ацтекам...
Б. В древний Египет. В Финикию. Выяснить, прилетали ли на Землю существа из других миров.
Я. Хорошо, если бы машина была трехместной — попросился бы к вам в экипаж. Итак: в прошлое. Значит, ваши любимые писатели — историки?
А, Б. Любимые — Гоголь, Салтыков-Щедрин, Уэллс, Алексей Толстой, Ефремов, Брэдбери, Лем.
Я. Что вам больше всего нравится в фантастике?
А. Социальная глубина, реалистичность образов героев и выдумка.
Я. Над чем вы теперь работаете?
А. Сразу над двумя повестями. Пока можем сказать только их названия — "Гадкие лебеди" и "Новые приключения Александра Привалова".
Б. Зимой в журнале "Байкал" вышла повесть "Второе нашествие марсиан".
Я. Последний вопрос: ваши планы на будущее?
А, Б. Писать, писать, писать...
А. И еще — бороться с непониманием фантастики. Бытописатели без космического воображения делают вид, будто фантастика попросту не существует. Но те, кто чувствует ее огромные жанровые возможности, — Тендряков, Гранин, Обухова, Соколова — все чаще обращаются к ней. Фантастика — пока еще гадкий утенок. У нее даже нет своего журнала. Но уже недалеко то время, когда на кино- и телеэкранах будут демонстрироваться ее фильмы, когда по радио будут звучать ее передачи. Когда у нее появятся свои историки и исследователи... В неказистом облике "гадкого утенка" уже явственно проступают черты будущего прекрасного лебедя. Дальнейшая трансформация неизбежна!
Юрий МЕДВЕДЕВ


философ
Ссылка на сообщение 4 марта 2020 г. 15:15  
цитировать   |    [  ] 
АКАДЕМИК ФАНТАСТИКИ. БОРИС СТРУГАЦКИЙ: «ЛЕСТНО ПРЕДСТАВИТЬ СРЕДИ СВОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ»

ИНТЕРВЬЮ ФЭНДОМА
© Б. Стругацкий, В. Ларионов, В. Березин, 2002
/ Вопросы задавали В. Ларионов и В. Березин // Ф-Хобби.- 2002.- 2 (8).- С. 28-29. — То же, с сокр.: // Независимая газета.- 2002.- 4 апр.- ( 66).- С.9. — То же, с сокр.: Лишь бы фэны пили меньше. Борис Стругацкий: «О нас болтали, что пишем мы якобы в Бологом, накачавшись наркотиками» // Ex libris НГ.- 2002.- 4 апр.- ( 12 (230)).- С. 1.
Любезно предоставлено В. Ларионовым, 2002
1. В конце января нынешнего года вышел указ о присуждении Вам премии Президента Российской Федерации в области литературы и искусства 2001 года. Ваша реакция на эту награду?
- Я польщен. Государство, наконец, приняло и оценило творчество АБС. Спасибо. И лестно представить себе среди своих читателей президента России. Все-таки, не у всякого писателя случаются такие читатели.
2. Наверняка Вас часто приглашают участвовать в каких-то официальных мероприятиях, Ваше имя как-то хочет использовать власть. Или этого нет? Вы встречаете внятных и вменяемых чиновников?
- Вы ошибаетесь. Я не принимаю участия ни в каких "официальных мероприятиях". И я что-то не заметил (слава богу), что власть "как-то хочет использовать наше имя". Что же касается "внятных и вменяемых чиновников", то они попадаются. И не так уж редко.
3. Недавно вышли в свет последние два тома одиннадцатитомника А. и Б. Стругацких. Совместный проект издательств "Сталкер" (Донецк) и "Terra Fantastica" (Санкт-Петербург) реализован в довольно сжатые сроки. Удовлетворены ли Вы качеством нового собрания сочинений АБС?
- Да, вполне. Получилось именно то, что и было задумано изначально: самое полное, самое "каноническое", самое, я бы сказал, академическое из всех собраний сочинений АБС. Спасибо издателю — Александру Анатольевичу Воронину. Спасибо "люденам", вложившим в это издание и душу, и труд свой, и в первую очередь редакторам — С. Бондаренко и Л. Филиппову. Спасибо художнику А.Нечаеву — он сделал обложку именно такой, какая виделась моему мысленному взору... И опечаток почти нет, что само по себе поразительно.
4. Борис Натанович, Вы дали согласие занять пост главного редактора нового толстого фантастического журнала "Полдень, XXI век", организованного в Питере. Расскажите подробнее об этом издании.
- Это должен быть настоящий "толстый" журнал — первый толстый журнал фантастики в нашей стране. Бог даст, подписчик поможет — мы выведем его на периодичность шесть номеров в год. Там будет печататься в первую очередь отечественная (точнее — русскоязычная) фантастика, иностранщину будем брать только "самую-самую", а такая встречается не часто. Под фантастикой при этом мы будем понимать всю литературу, где "в качестве сюжетообразующего приема используется введение элемента необычайного, невероятного или невозможного вовсе". То есть это будет и научная фантастика, и фэнтези, и реалистическая фантастика, и фантастика философская, социальная, альтернативно-историческая. Весь спектр от Жюля Верна до Гоголя и Кафки.
5. Вы и Ваш заместитель по "Полдню", инициатор создания журнала, Александр Житинский, нашли полное взаимопонимание, разрабатывая политику будущего издания? На какого читателя будет ориентирован журнал?
- Наше с Александром Николаевичем взаимопонимание близко к абсолютному. Надеюсь, таковым же оно останется и впредь. Что же касается читателя, то журнал наш в первую очередь ориентируется, разумеется, на любителя фантастики (в широком смысле этого понятия). Однако, мы льстим себя надеждой, что нам удастся привлечь к журналу и внимание "нетрадиционного" читателя — из тех, кто не любит, может быть, Беляева и Азимова, но с удовольствием читает Владимира Орлова, Пелевина, Веллера, Владислава Петрова и других писателей, которые сами себя фантастами отнюдь не считают, но пишут при этом именно фантастику, причем превосходную.
6. Читаете ли Вы сейчас какую-то бумажную периодику? Просматриваете ли "книжные" издания ("КО", "Ex libris НГ", "ПИТЕРbook"); издания, посвященные фантастике ("Если", "Звёздная дорога", "Лавка фантастики", "Ф-ХОББИ", "Порог"). Подозреваем, что названия перечисленных выше фантастических журналов, выходящих мизерным тиражом (кроме, конечно, "Если"), Вам ничего не говорят 
- Из перечисленного я регулярно просматриваю разве что "Если" да "ПИТЕРbook". Но, будучи членом жюри "Интерперсскона" и "Странника", регулярно читаю также и лучшее, что печатают все прочие названные Вами издания.


7. Ваше отношение к фантастическим конференциям вообще и к питерским в частности? Ведь "АБС-премия", "Интерпресскон" и "Странник" в Санкт-Петербурге проходят при Вашем непосредственном участии. Кстати, о конвентах: Вы с Аркадием Натановичем в 1987 году ездили в Брайтон на Всемирную Конвенцию НФ. (Вы когда-то рассказывали об этой поездке на заседании секции научно-художественной и научно-фантастической литературы ленинградского отделения СП, у Ларионова даже есть фото, на котором БНС объясняет, помогая себе руками, какого размера была ракета — премия "Хьюго" ) На Ваш взгляд, в чём основное отличие отечественных конов от подобных зарубежных фантастических мероприятий?
- Я помню, что Брайтонский Кон произвел на меня (человека непривычного к подобным мероприятиям) впечатление оглушительное: огромные толпы народа, все орут, веселятся, поют, все — трезвые! — огромная (другого слова не подберу) музыка в огромных залах, сверкающие то тут, то там звезды НФ (Гаррисон, Браннер, Люндваль, еще кто-то)... Словом, это было замечательно. Наши коны, разумеется, не столь помпезны, хотя "Странник" постепенно приближается к европейским высотам и делает это вполне успешно. "Интерпресскон" — поскромнее, но я люблю его нисколько не меньше: там уютно и тепло. Если бы еще фэны пили поменьше (а если столько, сколько пьют, то по крайней мере делали бы это более умело — пора, черт побери, научиться). Что же касается "АБС-премии", то она пока еще (по-моему) ищет свою, оригинальную, форму. Будем надеяться, что найдет.
8. Доводилось ли Вам слышать какие-то мифические истории, легенды о себе и Аркадии Натановиче?
- Ничего особенного. Глупости всякие, вроде того, что пишем мы, якобы, в Бологом, предварительно накачавшись наркотиками.
9. Число ответов в Вашем off-line интервью на сайте "Русская фантастика" перевалило далеко за три тысячи. Уже почти четыре года Вы неутомимо отвечаете на бесконечные вопросы посетителей страницы братьев Стругацких: некоторые люди просят разъяснить им, в чём смысл жизни, другие уточняют для себя детали сюжетов Ваших произведений. Зачем Вы тратите на это своё время?
- Я уже несколько раз отвечал на этот вопрос. Вкратце: мне интересно, во-первых, и это мой долг, во-вторых.
10. Не хотите ли Вы написать книгу воспоминаний? Ведь она будет пользоваться огромным спросом не только у Ваших поклонников, но и у литературоведов.
- Нет, не хочу. Практически все, что, по моему мнению, было интересного в нашей жизни, я описал в своих "Комментариях к пройденному". (См. упомянутое выше собрание сочинений).
11. Остались ли темы, на которые Вы хотели бы высказаться?
- Откровенно? Нет.
Вопросы задавали
Владимир Ларионов и Владимир Березин
март 2002 г.


философ
Ссылка на сообщение 5 марта 2020 г. 16:49  
цитировать   |    [  ] 
Избранные письма (продолжение) / перевод П. Полякова /


Письмо Толкиена номер 154
Второе письмо Толкиена Наоми Митчисон (вскоре после выхода в света первого тома "Властелина Колец").

154. Наоми Митчисон 25 сентября 1954
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Дорогая миссис Митчисон!
Весь в делах, заботах, болезнях и разъездах, я на целый месяц забыл о вашем любезном послании, канувшем в ворохе экзаменационных работ, гранок и заметок к "Властелину...". Вы, как всегда, добры и великодушны; весьма вам обязан за честную и глубокую рецензию. /"Это исключительная, пугащая и прекрасная книга". (Из рецензии Наоми Митчисон на роман Толкиена "Хранители", "Нью стейтмен", 18 сентября 1954 г.)/ Кажется, лишь вы не только приняли мою книгу всерьез (и соответственно хвалите или ругаете), но и особо, как важную ее часть, отметили миротворчество, дело сложнейшее даже для лучших умов. К примеру, я намеренно (в отличие от археологии и рилена /быта/) почти забыл об экономике: одежде, сельском хозяйстве, металлургии, гончарном деле, архитектуре... Не говоря уже о музыке и ее инструментах. Не то чтобы я не терпел экономику или совсем в ней не смыслил; просто, кажется, она "самая обычная". В принципе у людей, хоббитов и гномов /во всем письме слово "гномы" пишется правильно: "dwarfs"/ ее легко себе представить: у Гондора много "городских земель", изобильных феодов с хорошей водой и дорогами и развиты всевозможные (почти не упомянутые) ремесла. Обилие рек, близость моря и гор, мягкий климат обеспечивают плодородие землям хоббитов, к тому же неплохо обихоженным для новых поселенцев (которые, без сомнения, легко усвоили нехитрые премудрости).
Жителям Хоббитании металл не нужен, но гномы Лунных гор (как указано в ранних легендах) — торговцы: очевидно, именно поэтому (или поэтому тоже) их часто там видят. Современные же детали (к примеру, зонтики), это, наверное, и даже наверняка, ошибка, как и нелепые хоббитские имена, впрочем, намеренная "англизация" отчетливо выделяет хоббитов из всех персонажей. Вряд ли древний патриархальный человек может быть мирным и при том отважным и стойким "в час нужды". [Хоббиты, в отличие от людей, не жестоки, не любят "кровавых забав", а их чувств к "диким тварям" — увы! — почти не разделяют современные родичи.] Мой опыт двух войн тому залогом. Но Хоббитания — не Утопия, а хоббиты — не идеальные существа. Ни, как и все в этом мире, — просто преходящая случайность (как эльфы указывают Фродо). Я — не реформатор и не "бальзамировщик"! Все властители-"реформаторы" по-моему, в чем-то саруманы. Но и "бальзамирование" небезопасно.
Кое-кто счел мою книгу примитивной: дескать, типичнейшая борьба Добра со Злом, сплошные герои и злодеи. Пожалуй, так могло показаться (хотя Боромира они таки проглядели), если пролистать первую часть и не знать о неизданных эльфийских хрониках. Но эльфы не всегда благи и правы. И дело даже не в контактах с Сауроном; так или иначе, они "бальзамировщики". Любители съесть пирог дважды: и жить со смертными в историческом Средиземье, которое эльфы искренне любили (но и были его высшей кастой), и остановить перемены, прекратить развитие, уничтожить историю и сделать из мира ухоженный или даже дикий садик ради "простора для творчества", — потому они печальны и жалеют об ушедших днях.
Гондорцы — угасающие и "молящиеся" на свои гробницы — во многом на них похожи. К тому же моя история (в том числе) военная, и неудивительно, что ее персонажи оказались на той или иной стороне. Впрочем, и здесь все не так просто: ведь есть Саруман, Денетор и Боромир; и среди орков раздоры и предательства. Действие собственно истории происходит на обычной круглой Земле. Однако в ходе "легендариума" плоский мир (или, быть может, ограниченная полностью "ойкумена") становится сферой: это, полагаю, неизбежно для современного "мифотворца", который вскормлен древними мифами, питает их "иллюзии", но с младенчества постиг, что Земля круглая. "Астрономия" столь глубоко во мне сидит, что вряд ли я придумаю или опишу плоский мир, в отличие, впрочем, от мира, где Солнце вращается вокруг Земли (хотя бы как безрассудной фантазии).
Предшествует этой истории и разъясняет отношения людей и эльфов миф о Низвержении Нуменора: мой вариант легенды об Атлантиде. Она очень мне дорога, — неважно, с дозволения Сора и прочих, была эта земля или нет — и я не мог не представить свою версию мифа.
Повесть о Низвержении уже закончена и, возможно, вам понравится. Пока напишу лишь, что когда-то за грозными морями на запад от Средиземья был настоящий эльфийский рай: Эрессэа и Валинор, обитель Валар (Стихий, Владык Запада) [точнее, все же богов], обычные земли, куда плыли на кораблях. Но после бунта нуменорцев, Высоких Людей, что жили западнее всех смертных и в безумной гордыне напали на райские земли, Нуменор погиб, а Эрессэа и Валинор стали недосягаемы; путь к ним вел — смертных — по кругу назад.
Немногие "верные" во главе с Элендилом и его сыновьями не жаждали власти и бессмертия; при гибели Нуменора они спаслись и, унесенные великой бурей, были выброшены на западном берегу Средиземья. Но и им, как смертным, нет пути назад, и осталась лишь щемящая тоска.
Но эльдар (Высокие эльфам; другим роды давным-давно решились и бесповоротно отреклись от рая) за тяготы войны с изначальным Темным Властелином всегда, если пожелают, могут уплыть из Средиземья к Эрессэа, за Море, на Истинный Запад (по Прямому Пути), — и без возврата уйти из истории и времени. Полуэльфы, как Элронд и Арвен, вправе — раз и навсегда — определить свой род и судьбу. Потому столь горько их расставание.
Однако, очевидно, у этих правил (как и у всего на свете, не так ли?) есть отдельные исключения или компромиссы, и "смертные" за особые заслуги тоже могут уплыть в Эльфийский дом. Например, хоббиты Фродо (благодаря дару Арвен), Бильбо, и скорее всего Сэм (как предрекал Фродо); и единственный гном — Гимли, друг Леголаса и "рыцарь" Галадриэли.
Я думаю, хотя в истории этого нет, что смертным, не вечным по "природе", дарована лишь временная награда: исцеление и воздаяние за невзгоды. Но жить вечно или вернуться на смертную землю они не могут и рано или поздно "умирают" — по доброй воле покидают мир. ("Возвращение Артура" здесь не просто невозможно, но немыслимо.)
К сожалению, о заливе Форохел /упомянутом в рецензии Наоми Митчисон/ в (этой) книге тоже почти нет речи. "По-эльфийски" он значит "Северный лед"; это остаток старых северных земель, державы изначального Темного Властелина. Легенда гласит, что именно отсюда разбитый Арведуи, последний король Арнора, пытался спастись на корабле, но погиб во льдах; и с ним сгинул последний палантир Северного Королевства.
Кажется, письмо вышло длинновато и, быть может, претенциозно; надеюсь, по вашей доброте и общим интересам, вы меня простите.
Вскоре после нашей столь же приятной, сколь и нежданной, встречи я переписал хронологию Второй и Третьей эпох – только факты, без подробностей. Хотите?
К сожалению, как выяснилось по возвращении рукописи, статья "про языки" оказалась неправлена, со множеством лишних слов и фраз, местами еле читается.
Кстати, возможно, грядет второе издание "Хранителей". Впрочем, кажется, их тираж был не слишком велик.
Искренне Ваш,
Джон Р. Р. Толкиен.


философ
Ссылка на сообщение 5 марта 2020 г. 16:50  
цитировать   |    [  ] 
Письмо Толкиена номер 155

Оставшаяся половина (то есть отрывок из черновика) письма Толкиена Наоми Митчисон.
155. Наоми Митчисон 25 сентября 1954 /Отрывок из черновика письма/
Боюсь, я совсем запутался в "магии", особенно в буквальном ее смысле; впрочем, Галадриэль и К порицают за это всех "смертных", и, значит, я не одинок. Вопрос это важный и сложный; и вряд ли историю о всяческих, как вы правильно отметили, мотивах (выборах, намерениях, целях, искушениях) стоило им обременять! Также не буду спорить, имеет ли (какая бы то ни было) "магия" право на существование. Но в моей истории, кажется, есть и магия, и так называемая гоэтейея. /"Оксфордский словарь" определяет это греческое слово как "чародейство или магия, творимые посредством заклинаний злых духов; некромантии"./ Галадриэль говорит об "ужасных иллюзиях Врага". Верно, однако обычно магия (как таковая) считается благой, а гоэтейя — дурной. Здесь же все хорошо или плохо не само по себе, а смотря по мотивам, целям, намерениями. Обе стороны пользуются волшебством, но по-разному. Хуже всего (как, по крайней мере, утверждает эта книга) лишение "свободной" воли. Конечно, Враг не только лжет и лукавит с помощью гоэтейи, но и "магией" меняет физический мир. Его магия ломает и крушит, а гоэтейя страшит и лишает воли. Эльфы же и Гэндальф пользуются (весьма скромно) магией (к примеру, чтобы зажечь сырой хворост) только для простых и добрых дел. А "гоэтейя" стала у них искусством и, разумеется, никого не смущает и не пугает (кроме, быть может, простаков-людей), ведь эльфы в ней отлично разбираются, как, скажем, мы отличаем литературу, живопись или скульптуру от "жизни".
Но часто все обходятся "привычными" средствами. Враг (и ему подобные) лжет и убивает при помощи "техники"; как пристало (и подобает) "чародеям", жаждущим власти. Главное в магии (если отвлечься от ее неведомой сути) простота: получается все, сразу, без труда и (почти) как пожелаешь. Но она всегда обманчива, и, в любом случае, с помощью рабов или машин (часто это практически одно и то же) можно почти так же быстро срыть горы, свести леса или построить пирамиды. Здесь важно именно наличие морали: зачастую тирану по нраву лишь крушить, ломать и осквернять. Несомненно, плохи не сами новые совершенные мельницы бедняги Лото; а то, что с ними сделали Шакрич и Гнилоуст.
Также "магия" в моей истории "непознаваема" и неповторима; она — врожденная, люди ею не владеют и не обретают. "Дар исцеления" у Арагорна, возможно, "магический", или, скорее всего, сочетание магии, медицины и "гипноза". Но об этом (по идее) рассказывают хоббиты, несведущие в науке и философии, к тому же А. — не просто "человек", но "дальний потомок Лучиэни".
/Сбоку подписано:/
"Но нуменорцы использовали "чары" при ковке мечей?"


философ
Ссылка на сообщение 6 марта 2020 г. 17:43  
цитировать   |    [  ] 
Анкета
необъяснённого явления

А. и Б. Стругацкие в восприятии фэнов и писателей

Вопросы анкеты
1. Когда Вы впервые познакомились с творчеством братьев Стругацких?
2. Какие произведения Стругацких Вы считаете лучшими?
3. Считаете ли Вы кого-либо во все времена более сильными фантастами? Кого именно?
4. Перечитываете ли Вы книги Стругацких?
5. Повлияло ли творчество Стругацких на Вашу жизнь? В чём это выразилось?
6. Как Вы думаете, будут ли читать книги Стругацких через 100 лет?
7. Как Вы относитесь к мнению, выраженному в «Фантастике-87»: «В самом же творчестве писателей Стругацких в последнее время всё заметнее стали разрушительные, нигилистические тенденции. Это относится к «Хищным вещам века», «Трудно быть богом», «Жук в муравейнике», «Гадкие лебеди». Критик В.Бондаренко («Наш современник», 1985, № 12), обратившись к повести Стругацких «Жук в муравейнике», с горечью писал: «Заметно стало, как сегодня наше «элитарное, авангардное искусство» смыкается с «массовой культурой» самого низшего сорта. Бывшие «прогрессисты» пропагандируют пошлость, зарабатывая дешёвую славу и популярность».
8. Какие имена, выражения из книг Стругацких стали для вас нарицательными?
9. Считаете ли Вы, что произведения Стругацких следует понимать буквально, или же относиться к ним метафорически, как повествующим в равной мере и о будущем, и о нашем времени?
10. К какому из двух мнений Стругацких Вы бы присоединились:
а) вертикальный прогресс в галактических масштабах;
б) главное всегда остаётся на Земле?
11. Как Вы относитесь к миссии Прогрессоров и проблеме вмешательства в развитие других цивилизаций?
12. Что для Вас олицетворяет Управление и Лес в «Улитке на склоне» (уточните, знакомы ли Вы с мнением самих Стругацких об этом)?
13. Как Вы относитесь к фильму А.Тарковского «Сталкер»?


Эрик Симон (Erik Simon, Дрезден)
1. В 1961 г. «Страна багровых туч» и «Спонтанный рефлекс» на меня произвели не большее впечатление, чем прочая НФ, которую тогда читал. Потом читал уже с большим интересом английское издание «Далёкой Радуги», но по-настоящему я открыл Стругацких в конце 60-х, когда прочитал (уже по-русски) шесть их повестей («Трудно быть богом», «Понедельник начитается в субботу», «Попытка к бегству», «Хищные вещи века», «Стажёры», «Второе нашествие марсиан»).
2. «Трудно быть богом», «Пикник на обочине», «Лес» (то есть эта половина «Улитки на склоне»), «Гадкие лебеди» («Время дождя»), «О странствующих и путешествующих», «Подробности жизни Никиты Воронцова». («Град обреченный» ещё не знаю).
3. Сравнивать творчество настоящих мастеров по качеству невозможно, они слишком индивидуальны. Не обязательно лучшим, но более значимым, чем Лем и Стругацкие, считаю раннего Уэллса, его произведения конца прошлого и начала нашего столетия.
4. Перечитываю, но, как правило, не целые книги, а отдельные части, главы, сцены.
5. Повлияло самым прямым образом, ибо я – профессиональный литератор и работаю большей частью в области фантастики. В том, что я стал поклонником фантастики, – вина (или заслуга) произведений, к большинству из которых сегодня я отношусь с меньшим энтузиазмом, но то, что я и теперь – взрослый и более требовательный в интеллектуальном и эстетическом отношении человек – дело таких писателей, как Лем и Стругацкие.
6. Да.
7. Отношусь с полным недоумением как к содержанию этих высказываний (к сожалению, знаю только общее осуждение в «Фантастике-87», но не аргументы Бондаренко), так и к их мотивам. Вот если бы я решил подвергать «творчество Стругацких в последнее время» (причём «последнее время» начинается в середине 60-х гг., когда вышли «Трудно быть богом» и «Хищные вещи века») принципиальной критике, то я бы ни за что бы не жаловался на той же странице на критику по другому предмету, с которой эти Стругацкие выступили против меня; это же элементарно. И независимо от того, кто прав в этом споре, – место таким выступлениям в периодике, но вряд ли в альманахе-ежегоднике.
8. Этот вопрос либо не понимаю, либо он – не по существу.
9. Ни Лем, ни Стругацкие, ни какой-нибудь другой писатель-фантаст не пишут в буквальном смысле о будущем, и даже не «в равной мере и о будущем, и о нашем времени». Вся литература о настоящем, в том числе и фантастика или, например, исторический роман. Это не значит, что все произведения, действие которых происходит в литературном образе будущего – только иносказания или притчи. И Лем, и Стругацкие пишут о тех компонентах будущего, которые внутри настоящего уже существуют. Это не реальное будущее, а наши настоящие представления о нём. Всё дело в том, что фантастика говорит не только о настоящем состоянии действительности, но и о её – настоящих же! – тенденциях и импульсах. Будущее фантастики – не место, а направление. То, в которое движемся, или то, в которое следовало бы повернуть, или то, куда идти не надо. Или же будущее фантастики олицетворяет некоторые общие вопросы, которые свойственны многим временам, или даже всем эпохам, пока живут люди.
Каким будет на самом деле облик XXII-го, XXIII-го веков – сказать просто невозможно. Даже тех вариантов, до которых можно додуматься сегодня, слишком много, и слишком они разные; исторический опыт же показывает, что некоторые существенные аспекты вообще невозможно предугадать. Вот, по всей видимости, не будет такого, как у Стругацких, широкого космического фона. Но может быть, будет что-то ещё более фантастическое…
10. «Вертикальный прогресс в галактических масштабах», очевидно, мнение Комова и других персонажей в мире Полдня, но вряд ли он авторов, тем более что об этой теории из книг Стругацких не так уж много можно узнать. А что главное – на Земле, об этом говорится во многих произведениях Стругацких, не только в ранних («Стажёры», «Полдень», «Хищные вещи века»), но и в последних, ибо не считаю случайностью, что в повестях «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер» основное действие ЦИК 7ла о мире Полдня возвратилось туда, где началось, – на Землю. Да и в большинстве других произведений Стругацких (как и вообще часто в фантастике) Космос либо метафора Неизвестного и Чужого, либо далёкие планеты и инопланетяне – явный символ-отражение Земли и человечества. Так что главное – на Земле; так, по-моему, считают и Стругацкие. Только вот слово «всегда» тут лишнее, приносит оно в дело какой-то метафизический пафос: очень уж долгое это время – «всегда». Главное на Земле сегодня, завтра и в том обозримом, доступном нашим мыслям будущем, которое строим, за которое боремся и в которое идём.
11. Во-первых, болезненное отношение человечества к своему прошлому (об этом заговорят прямо в повестях «Трудно быть богом», «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер»), которое всё ещё в нас и всегда (ну да – очень долго…) в нас будет. Во-вторых, это и есть, более конкретно, и комментарии к вопросу о праве, долге, необходимости, недопустимости и/или опасностях вполне реального политического вмешательства во «внутренние дела» других народов в наше время. Вот заговорили – и не только наши враги – о «региональном империализме» вьетнамцев после их вторжения в Кампучию, «незаконного» по кодексу международного права – и помешавшему совершить своё дело Пол Поту, успевшему до этого истребить за пару лет около четверти собственного же народа. Грязное дело это Прогрессорство, но вот если бы этого Пол Пота убрал (не обязательно же – физически) чей-то умелый Прогрессор…
12. Дать на этот вопрос мало-мальски содержательный ответ – значило бы исписать десяток или больше страниц. Ведь и Лес, и Управление имеют свои метафорические значения на многих разных уровнях обобщения. Управление, между прочим, и сатирический образ определённого состояния общества, в Лесе можно увидеть разные аспекты изменённой людьми природы. При весьма высоком уровне обобщения и Лес, и Управление могут олицетворять мироздание, развивающееся по своим законам, и не всегда – по нашим желаниям. Эта тема – человек и/или человечество перед лицом двуликого прогресса – ведь и в центре многих других произведений Стругацких. Трактовку самих авторов я, кажется, знаю, но это только одно равноправное мнение среди других, ибо по-настоящему хорошее произведение всегда содержит больше, чем авторы в него сознательно вложили. После написания произведение принадлежит уже не столько автору, сколько читателям, автор – просто один из знатоков этого произведения.
13. Как «экранизации» произведений Лема и Стругацких оба фильма мне нравятся меньше, чем литературные прообразы. Но, разумеется, это как раз не «экранизации», а самостоятельные произведения режиссёра; «Солярис» Лема и «Солярис» Тарковского – совсем разные вещи. Оба фильма – шедевры мирового киноискусства и произвели на меня сильное впечатление, несмотря на то, что вообще-то я не люблю произведения, в центре которых, как в «Сталкере», бесконечные внутренние терзания душа «по Достоевскому» или «по Бергману».
Берлин, 16 марта 1989 г.
Понедельник. – 1990. – 28 августа (№ 6–5).


философ
Ссылка на сообщение 7 марта 2020 г. 17:32  
цитировать   |    [  ] 
Страж-Птица #40
________________________________________


                    клейпучка пьёт всё!!!

                 С Т Р А Ж — П Т И Ц А # 40

          % Сороковый образцово-показательный, %
          % рабоче-крестьянский, лапидарно-пу- %
          % блицистический, неподцензурный, не- %
          % регулярный, непрофессиональный, не- %
          % информационный, неподкупный, неза- %
          % висимый бесплатный ежегодник по во- %
          % просам ФАНТАСТИКИ, ФЭНОВ, ФЭНЗИНОВ %
          % и ФЭНДОМА имени Императоров иллюзий %

                         Долгая память хуже, чем сифилис,
                         Особенно в узком кругу.
                         Такой вакханалии воспоминаний
                         Не пожелать и врагу.
                              БГ "Электрический пёс"

                          Право слово, зря вы это читаете.
                              Д.Симмонс "Эндимион"

                 СЕГОДНЯ НА СТРАЖЕ:
Н.ГОРНОВ — главный редактор
А.ДИДЕНКО — ответственный секретарь
С.ПАВЛОВ-мл. — просто Серёга
В.ШИНДЕРОВСКИЙ — черный доктор
С.ГОНЧАРОВ — черный баклан
А.СТЕГАЛИН — баклан, вылетевший поздно
А.НИКОЛАЕНКО — герой Чада
Е.ЛУКИН — Там, за Ахероном
М.УСПЕНСКИЙ — Там, где нас нет
Р.ЖЕЛЯЗНЫ — все Там будем
------------------------------------------------------ -------
Номер набран и смакетирован в августе 1996 года.
НИКОЛАЕВ — ОМСК — НИКОЛАЕВ — ОМСК — НИКОЛАЕВ
Адрес редакции прежний: 327008, г.Николаев, а/я 551
Редакция выражает благодарность за предоставленную информацию
А.СИНИЦЫНУ, В.ВАСИЛЬЕВУ, А.НИКОЛАЕНКО, Ю.САВЧЕНКО.
------------------------------------------------------ --------
Факты, изложенные в присылаемых материалах и сообщаемой
информации, не перепроверяются принципиально.
Мнение редакции НИКОГДА (!) не совпадает с мнением авторов и
издателей журнала "НИКОГДА"!!!
______________________________________________________ ________

с — "СТРАЖ-ПТИЦА" # 40, 1996

                    Дамы и господа!
   Вы будете смеяться, но "СТРАЖ-ПТИЦА" по-прежнему жива. И
нас самих уже от этих периодических воскрешений пробирает
нервное хихиканье. Но факт налицо: к очередному своему (уже
седьмому!) юбилею вдруг неожиданно даже для нас самих
вылупился очередной номер. Сороковый! Сдвоенный, как
Двуглавый Юл. Мистика какая-то. Похоже, процесс уже идёт вне
зависимости от желаний , либо нежеланий редакции. Как сказал
известный поэт и прозаик С.ПАВЛОВ-младший: "Если в небе
появляется страж-птица, значит это кому-нибудь нужно?.." Вот
только нужно ли... И кому?
                                       Редакция


ОРДЕР НА УБИЙСТВО ! ОРДЕР НА УБИЙСТВО ! ОРДЕР НА УБИЙСТВО

                  У НАС БЫЛА ВЕЛИКАЯ ЭПОХА
                      (концептуарий)
Рожденное в муках умирает долго, неэстетично и успевает
всех оповестить о своей кончине.
Фэндом родился легко, почти играючи. Собрались вместе
два-три эрудита, списались с двумя-тремя из Саратова и решили
- давайте, мы будем не только викторину "Следопыта"
отгадывать, а ещё и называться как-то красиво. Кто-то
предложил название из трех букв. Красиво, ёмко и символично!
На ракету похоже, к тому же, и вообще...
Так родилось движение кЛф. Волны второй и последней.
Согласно тезису, который смотрите выше, случилось то, о
чем и пойдёт речь ниже. Да простят меня будущие историки и
нынешние дотошные любители, я буду излагать свои мысли в
большей степени конспективно и в меньшей степени
конструктивно, т.е., утрируя (дабы поразвлечь и придать сей
статье некую живость на потребу невзыскательного моего
читателя). О чём я? Ах, да... Собрались, значит, эти эрудиты
вместе, наслаждаются роскошью человеческого общения. И
набралось их не меньше 20-30 на миллионный городок. Глаза у
всех горят, руки чешутся, языки заплетаются... В общем, если
дым, то столбом, если спор, то до хрипа. Надо сказать вопрос
о чистоте кадров тогда остро не стоял и попадалось всякой
твари по паре — от "тарелочников" до хиромантов с
астрологами, а уж преферансистов можно было отстреливать не
целясь. Это вносило не только определенный оживляж, но и
большой элемент нестабильности.
А потом грянула Перестройка и затопила тихую гавань бурным
информационным потоком. Пожалуй, это период, который оставил
самый глубокий след в сердце любого фэна. Это период
комсомольской романтики, днепрогэсов, магниток и небывалого
энтузиазма. Наш миниатюрный социум не мог остаться в стороне,
а даже норовил забежать на шаг вперёд. Движение КЛФ с лёгкой
руки Черткова & К переименовали в фэндом и поставили на уши.
Каждые пять минут фэндом рожал Великих. Гениальные писатели,
гениальные редакторы, издатели и журналисты являлись миру
целыми обоймами. Любой мало-мальски активный фэн сразу
становился выдающимся в только что придуманной им сфере
деятельности. Сверхновыми вспыхнули фэнзинеры. Бомбовые удары
по переписке сменились реальными потасовками на конвенциях. К
90-му году патриархальная (я бы сказал, библиотечная) страна
любителей почитать и потрепаться за кружкой пива и рюмкой
кофе превратилась в изрытую воронками Палестину.
Вседозволенность породила иллюзию безграничных возможностей.
Попались почти все. "Белые воротнички", составляющие
подавляющее большинство фэндома, смело перечеркивали тёмное
прошлое и стайкой потянулись из прокуренных "контор" в
светлое будущее.Они и термин даже придумали — ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ
ФЭН. В смысле, который без образования, но профессионал.
Причем широкого профиля.
Два направления деятельности выделились почти сразу в
качестве самых уважаемых и престижных. Это издательский
(книжно-журнальная) бизнес и организация конвентов.
Естественно, 95 % новоявленных профессионалов подались туда.
Что касается конвенций, то тут, на мой взгляд, дело пошло.
Благо имелся какой-никакой комсомольский опыт. И конвенты,
слава Богу, живы поэтому, правда до сих пор несут на себе
ощутимый отпечаток комсомольских слётов и конференций, с
обязательным президиумом, "генералом" и т.д. А вот роль
фэндома в книгоиздании тема более длинная и запутанная.
К сожалению тотальный книжный дефицит наложил большой
отпечаток на наше общество вообще и фэндом в частности.
Книга, как таковая была предметом не потребления, а культа, и
одним своим видом приводила в трепет. Естественно, основная
масса дилетантов бросилась на амбразуру книжного дефицита.
Под лозунгом "книг никогда не бывает много!" они устроили
такой "дранг", что "остен" непроизвольно содрогнулся. До сих
пор большинство читающего населения шарахаются от всего, что
имеет какое-либо отношение к НФ.
Однако, было весело. Фэндом хоть и шарахало из стороны в
сторону, но он жил. И в общей суматохе находилось место и для
"профи". Кто-то "обувал" достаточно узкий круг коллег
(организаторы конов), кто-то голодные читательские массы, но
факт налицо — с деньгами пациенты расставались добровольно и
даже благодарили.
Девяносто второй год грянул неожиданно. По инерции ещё
что-то катилось, ещё Совет КЛФ Украины устраивал ночные
катания на катерах, но в воздухе явно запахло серой. Фэн # 1
Е.Гайдар (не путать с Б.Завгородним) собрался с духом (не
путать с С.Боровиковым) и поставил жирную каллиграфическую
точку на всех наших шараханьях. Фэйсом об тэйбл! Каково?! Что
уж говорить об украинских фэнах, которых приравняли к
румынским, но и в России-то начались несладкие времена. В
конце 93-го фантастику просто перестали покупать. Ну пусть
бы предупредили за полгодика, а то просто перестали и всё.
Срубили нашу ёлочку под самый корешок. Кто похитрее, срочно
переквалифицировался в управдомы. Карфаген был разрушен.
Правда, два-три десятка закаленных бойцов, сосредоточенных
ныне в двух столицах, поддерживают слабый огонек в камине и
даже стучат периодически в рельсу, бережно храня традиции и
Большую Круглую Печать. Но боюсь, что эту резервацию даже с
большой натяжкой нельзя назвать фэндомом.
Фэндома нет. Скажу больше, в том виде, который казался нам
единственно возможным, он и не мог существовать. Это Утопия.
Город Солнца. Бред, порожденный миазмами Марксизма-Ленинизма
(Ираклий, генацвале, это мой тебе привет!)
Осталось выяснить (для себя в первую очередь), почему же
фэндом живёт в некоторых других странах, а в Штатах, к
примеру, очень даже бодр и весел? Вопрос, конечно,
интересный... Мне кажется, что советский фэндом
просуществовал столь короткий период, что не успел даже
толком сформироваться. И с американским фэндомом его роднило
разве что наше больное воображение. Даже ни разу не побывав в
Чикаго, нетрудно догадаться, что американский фэндом — суть
явление коммерческое. Фэны же, в своей основной массе
(процентов 95), стадо ленивых, ожиревших и вялых
индивидуумов, оживляющихся только на регулярных конвентах в
обществе себе подобных слабо адаптированных в социуме особей
мужского (преимущественно) пола. Энергичные и предприимчивые
люди принадлежат, как правило, к противоположному лагерю -
пастухам. Это их бизнес. К слову, вполне нормальный и
прибыльный. Фэна они любят и лелеют, как единственный
источник существования. И фэндому они пропасть не дадут. В
общем, деньги — товар — деньги штрих.
При определенных условиях (скорее внешних) российский
фэндом вновь может воспрять. Главное условие — его
кредитоспособность. Думаю, лет через 10, может чуть раньше,
если не помешают "новые красные", наш фэндом станет не менее
масштабным, чем американский. (Если кто сомневается,
вспомните, какими нарастающими темпами идёт компьютеризация).
Ростки видны уже сейчас, и весьма бурные. Кривая роста
предпринимательской активности асимптотически приближается к
координатной оси читателей/потребителей НФ-продукции. Мелкие
клерки, приказчики из магазинов готового платья, банковские
операционистки и прочий контингент с небольшим, но стабильным
доходом опять начнут искать острых ощущений в книжках с
глянцевыми чудовищами и мускулистыми язычниками. Им будет
скучно, братцы. Реальная жизнь победившего капитализма станет
не менее скучной, чем во времена сбора металлолома и писем
протеста в защиту борцов за свободу Южной Африки.
Правда, цениться в этом фэндоме будет не острое перо
критиков-эквилибристов, а скорее добрый булатный клинок и
титановая кольчуга. Это я на ролевиков намекаю. Как бы я не
относился скептически к этим милым забавам, но не признать их
легитимности не могу. Это видимо те самые ростки нового
фэндома, который крепнет прямо на глазах. Они кстати даже
именуют себя по-прежнему — фэндомом! Правда, пока это слово
почти не значимое в этой среде, просто архетип, привет из
палеозоя, но оно постепенно приобретает прежний вес. Грустно
лишь, что культурный слой фэнства затоптан маленькими
хоббитами, с восторгом неофитов осваивающими новое
пространство. Да, профессиональное фэнство скатилось в
бытовой алкоголизм, не удержав в трясущихся руках даже
фэнзинов, а на окраинах Великой Империи фэны целыми деревнями
уходят под знамена ролевиков, но и наглость должна иметь
какие-то рамки. А то читаю как-то уважаемый журнал "200", где
крупный фэн (из нынешних) витиевато рассуждает о путях
фэндома, и с удивлением узнаю, что фэндом пошел чуть ли не от
"Фэн-гиль-дона". Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Вообще-то старое фэнство предпочитает не замечать
неофитов. Как-будто их нет вообще. Но есть и прецеденты.
Вадик Казаков, к примеру, активно присматривается к ролевикам
и даже пытается вроде бы влиться в струю. Не советую, Вадим,
мнэ-э... сожрут! Хотя... Нет, вы только представьте картинку
- на крутом берегу Волги, где-то под Саратовом, бьются на
мечах два аксакала (Казаков и Арбитман), два легендарных
витязя, старые боевые слоны армии Ганнибала. С улыбками
дегенератов и счастливыми лицами они утробно хэкают, опуская
на голову оппонента любовно вырезанный деревянный клинок под
свист и улюлюканье мохноногих хоббитов. Вот где скажутся
Арбитману бессонные ночи за письменным столом, черный кофе и
манкирование физической подготовкой в Университете. Вот такая
вот критика маслом на холсте. В общем, я бы ещё чего-нибудь
рассказал. О взаимной неприязни писателей и фэнов, например.
Появилась такая тенденция за последние пару лет. Но это,
видимо, в другой раз, в другом номере, в другой жизни. За сим
откланиваюсь.
     Искренне Ваш, Н.Горнов.
     Омск-Сибирь-Россия. Hi Black Trinitron.


философ
Ссылка на сообщение 9 марта 2020 г. 08:46  
цитировать   |    [  ] 
Из «СТРАЖ-ПТИЦЫ» № 40

! несуСВЕТСКИЕ ХРОНИКИ   ! несуСВЕТСКИЕ ХРОНИКИ   !

            УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И ЕЩЁ РАЗ УЧИТЬСЯ
Верным заветам великого Ильича оказался А.КОРЖЕНЕВСКИЙ,
который временно оставил высокооплачиваемую должность
Главного Литагента Зарубежных Фантастов, бросил жену
расхлёбываться с очередным тиражом, а сам уехал на семь
месяцев в Штаты учиться на менеджера. А началось всё с
обыкновенной заметки в газете, которая совершенно случайно
попалась Коржику на глаза, и в которой объявлялся конкурс на
право обучения в США. И тогда Шурик, подобно Юлию Цезарю.
пришел, увидел, победил! И в настоящее время живёт и возможно
учится в Гарварде, ездит на американские конвенты и в скором
будущем станет Главным Литагентом ВСЕХ Зарубежных Фантастов.
Да ещё с гарвардским дипломом!!!

                  БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ
В отличие от А.Корженевского, Василий ГОЛОВАЧЕВ не следует
мудрым советам вождя мирового пролетариата и не учится даже
на своих собственных ошибках. Так весной этого года Один Из
Самых Издаваемых Писателей разбил о дерево свой третий
"Мерс". И, как и предыдущие, загнал на СТО, продал за
полцены, а себе купил новую машину. Любишь кататься, имей
СТО рублей!

            ПТИЦА АРБИТМАН ОТЛИЧАЕТСЯ УМОМ И
                   СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬЮ
   Лев ГУРСКИЙ, конечно же, не столь популярен, как
В.Головачев, но в последнее время также усиленно издаётся и
переиздаётся. Как считают специалисты, в этом огромная
заслуга его литагента Романа АРБИТМАНА, сумевшего провести
очень грамотную рекламную кампанию.
   Да, преподаватель Р.А. из Саратова уже не пишет в газеты
и журналы, разоблачая "САМСЕБЯИЗДАТ" МГ. У него теперь
совершенно другая задача — познакомить тысячи российских
читателей с гениальными произведениями скромного
американского писателя. И во многих газетах появились
заметки и рецензии на книги Л.Гурского, о его романах
спорили, их хвалили и называли откровенно графоманскими,
даже выбрасывали в урну на глазах у миллионов телезрителей.
Но лучше такая реклама, чем никакой, считает Роман
Эмильевич. И результат налицо: редкий книжный развал
обходится без книжки Гурского.
   Повысилось благосостояние и у самого Романа Арбитмана. На
последнем Интерпрессконе он был замечен в употреблении
спиртного! Глядишь, скоро будет расхаживать на конвентах в
малиновом пиджаке с золотыми пуговицами и с сотовым
телефоном, дабы иметь возможность постоянно поддерживать
связь с американским детективщиком или же стареньким доктором
Кацем, чьи таланты он эксплуатирует.

                      ЗАПОЗДАЛЫЙ СТРЕЛОК
    В конце апреля было совершено покушение на депутата
одесского совета Льва ВЕРШИНИНА. По слухам неизвестный
выстрелил в грудь Льву Рэмовичу из обреза и скрылся. В
настоящее время жизнь и здоровье Вершинина вне опасности.

                      ВЕЧНАЯ ТЕМА
    В Москве появилась водка "Колесник". Сам Колесник так
пока и не объявлялся...


! НАГРАДЫ, ПРЕМИИ, ПРИЗЫ ! НАГРАДЫ, ПРЕМИИ, ПРИЗЫ !

                      В Н И М А Н И Е!!!
     новый приз в отечественной фантастике и фэндоме
                    "ЧУГУННЫЙ ВСАДНИК"
          Присуждается за самый крепкий лоб!!!
   Беспристрастная комиссия под председательством мэтра
Сергея ПАВЛОВА-младшего определила первого лауреата!
Обладателем "ЧУГУННОГО ВСАДНИКА"-95 (изящная статуэтка,
изображающая Ираклия Вахтангишвили верхом на Лёве Вершинине)
стал фэн из города Москвы Терещенко, во время Фанкона в
Одессе разбивший своей головой семисекционную чугунную
батарею, которая дала солидную трещину и затопила весь этаж.
   Надо сказать, у Терещенко был серьезный конкурент в
борьбе за эту престижную награду. Это всем известный Шура
Олексенко, испробовавший на Интерпрессконе прочность
потолков. Увы, потолки оказались прочнее, чем его голова.
   В 1996 году также наметился явный фаворит.
   Надеемся, что справедливость восторжествует, и вторым
лауреатом станет сам автор романа "ЧУГУННЫЙ ВСАДНИК" Миша
УСПЕНСКИЙ, проломивший своей головой дубовый стол на
ИНТЕРПРЕССКОНЕ. Результат, конечно похуже, чем у Терещенко,
но тоже впечатляет. К большому нашему сожалению сошел с
дистанции Алексей БЕЗУГЛЫЙ, пытавшийся в Разливе
испробовать прочность лестницы в доме отдыха Министерства
Обороны. На этот раз лестница оказалась сильнее. Но не
думаем, что Алексей остановится и прекратит попытки обойти
Успенского и заполучить ЧВ-96. Он настоящий спортсмен! И его
результаты на лицо! До нас дошли слухи, что усиленно
тренируется и Игорь Фёдоров, периодически сражаясь с
земным притяжением. Думаем, на ближайших конвентах он ещё
скажет своё слово... Фэны и писатели, участвуйте в борьбе за
самую престижную и демократическую премию отечественного
фэндома "ЧУГУННЫЙ ВСАДНИК"! ВСЕ НА СТАРТ!!!

ПЕГАС НА ПАРНАС ! ПЕГАС НА ПАРНАС ! ПЕГАС НА ПАРНАС

   В этой рубрике мы представляем юного поэта из
Керчи Андрея ЦЕМЕНКО. Вот некоторые из его эпиграмм.
Серия "ПИСАТЕЛИ".
                 Лев ВЕРШИНИН
         Бил унитаз, биде и Арбитмана.
         Но успокаиваться рано!

                 Андрей СТОЛЯРОВ
         Пить бросил. Фэндом раздолбал.
         Четвертый вал к рукам прибрал.
         Два кирпича за год состряпал.
         Перечитал. И запил.

                 Андрей ЛАЗАРЧУК
         Ему для турбо-реализма, по чести,
         Главное — не отказал бы винчестер.

                 Александр ТЮРИН
         Да, Тюрин — это не балет.
         Четыре сбоку — ваших нет.

                 Юрий БРАЙДЕР и Николай ЧАДОВИЧ
                      Почему менты всегда ходят парой?
                      Один умеет читать, а другой — писать.
                                     (Анекдот)
         В славном дуэте, надо сказать,
         Есть и забавный момент:
         Говорят, что Брайдер умеет писать,
         А Чадович — вообще не мент.

Серия "НЕПИСАТЕЛИ".
                 Роман АРБИТМАН
         Писателем ни в жисть не станет он:
         Он слишком для писателя умён.

                 Владимир ВАСИЛЬЕВ
         Писателем ни в жисть не станет Воха:
         Уйдет в писатели — а без него так плохо!

                 Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ
         Писателем ни в жисть не станет А.Щербак -
         Он не дурак!

                 Игорь ФЁДОРОВ
         Писателем бы стал, как кончился застой.
         Вот только с буквы он не с той.

И напоследок эпиграмма, написанная С.Павловым-мл.

                  Андрей ЦЕМЕНКО
         Писателем ни в жисть не станет А.Цеменко.
         А станет: мы Цеменку — к стенке!!!

По мнению редакции "Страж-птицы", очень удачная эпиграмма!

      ! ВИРТУАЛЬНЫЙ ФЭНДОМ ! ВИРТУАЛЬНЫЙ ФЭНДОМ !

               ПЕРВЫЙ ЗАКОН СПРИНСКОГО — SEXA
   Вася Sex недавно сделал открытие: "Компьютер можно
получить только двумя путями: либо купить, либо на халяву!"
Ему удалось второе. Но не у всех же есть под боком знакомый
депутат Лев Вершинин, раздаривающий компьютеры.

         МАШИНА — ЭТО НЕ РОСКОШЬ, ТЕМ БОЛЕЕ ТАКАЯ
   Александр Николаенко (он же Великий Медленный Король)
также стал компьютерным фэном. Киевское сообщество установило
у него экстишку, на которой когда-то работал сам Штерн. "У
Великого Медленного Короля должна быть Великая Медленная
Машина!" — так прокомментировал это событие Воха Васильев.

                      МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ
   Великий Медленный Король, как-то сидя на квартире у Лайка
и держа в руках две "мёртвые" мыши, вдруг задумчиво сказал:
"Я — Мышинный Король!"

                  КАК ПРОЙТИ В БИБЛИОТЕКУ?
   Киевский писатель Владимир Савченко приобрёл на
распродаже военной техники допотопный "Нейрон" (огромный
чемодан цвета хаки!) всего за 60 баксов. У него уже был
монитор от бэкашки, и теперь его очень мучает вопрос, который
он задаёт знакомым фэнам: Как ему выйти в Internet?

      МАЙДАННИКОВ ДЖОН: В ПОИСКАХ УТЕРЯННОГО МОДЕМА.
   В отличие от многих других Джон Майданников сумел
заработать даже на Интерпрессконе. Возвращаясь из Питера,
многие заходили к нему на фирму и приобретали компьютеры и
комплектующие к ним. По сведениям из достоверных источников
(А.Николаенко) было продано 12 компьютеров.
   Юлик Буркин опаздывал на самолёт, но машиной всё-таки
решил обзавестись. На ходу написал, что именно ему нужно,
отдал деньги и попросил компьютер переслать ему поездом.
Получив долгожданный груз, он немало удивился, увидев не
заказанный модем, и сразу же позвонил в Москву. Но его
успокоили. Модем поставили по ошибке. Когда кинулись, уже
было поздно. Стоимость модема вычли с виновного. Пользуйся,
Юлик, на здоровье! Фирма "Джонсон и Джонсон" — это круто!


философ
Ссылка на сообщение 10 марта 2020 г. 16:23  
цитировать   |    [  ] 
Фэндом мертв — а мы уже нет…     ДВЕСТИ Д

(C) В.Гончаров, 1995


Дискутировать о смерти фэндома можно упорно и продолжительно но, при всем разнообразии мнений на этот счет, ясно: того, что понималось под этим словом четыре или пять лет назад, уже не существует. Сейчас нельзя также отрицать или не замечать тот факт, что на месте старого фэндома и, частично, из того же самого материала, возникла совершенно новая структура, известная как толкинистика, Толкин-движение, или движение ролевых игр. Причем характерно, что в последнее время даже здесь отмечается тенденция использовать для характеристики своей тусовки термины "фэндом" или "J.R.R.T.-фэндом" (см. "Талисман" # 10). Hу, а когда подобную терминологию начинает использовать человек, имевший до самого последнего времени репутацию особо упертого и фанатичного толкиниста — данный факт поневоле заставляет задуматься…
Hе касаясь — по крайней мере, здесь и сейчас — всего спектра причин подобной эволюции фэндома, обратим внимание лишь на один из ее аспектов. А именно, на факторы, создающие информационное поле интересующей нас среды. Или, проще говоря, на фэнзины.
В те далекие и ставшие почти уже библейскими времена, когда клубы любителей фантастики еще только создавались и фэны от внутриклубного общения начинали переходить к общению с себе подобными за пределами своего клуба, подобные издания были для них чем-то вроде ефремовского Великого Кольца — пакет информации о себе, посылаемый за пределы своего обитаемого мира. Зачастую, даже без надежды на ответ в обозримом будущем. В лучшем случае с расчетом лишь на заочное общение.
Hо затем появились конвенты — сначала "Аэлита", а вслед за ней и другие. Появились люди, лично побывавшие в "иных мирах" и привезшие оттуда самые свежие впечатления. Появилось некое информационное поле движения, объединяющее все его части и дающее возможность каждому фэну иметь более-менее полное представление о том, что происходит на другом конце системы.
И тогда среди фэнзинов начали выделяться те, что с клубной информации переключились на информацию о среде — что, кто, где, с кем, когда, как и почем — став, таким образом, одним из основных факторов, создающих и поддерживающих вышеозначенную информационную среду. Собственно, благодаря ей фэндом и ощутил себя фэндомом в полном смысле этого слова — то есть движением, объединенным не только общими стремлениями и какой-то формальной структурой, но и сознанием причастности каждого из его членов ко всем остальным действиям данной тусовки.
Фэнзины и фэнзинерство стали одним из тех китов, на которых до поры до времени покоился фэндом.
Технически выпуск печатного издания в два-три десятка страниц и тиражом несколько десятков экземпляров был не очень сложным печатные машинки, а то и компьютеры (по крайней мере, по месту работы), были у довольно многих. С ксероксами для размножения особых проблем тоже не возникало — в те времена на них даже собрания сочинений Пикуля с Чейзом массовыми тиражами распечатывали.
Однако вскоре вслед за перестройкой и демократизацией грянул хозрасчет — и выяснилось, что овес внезапно вздорожал, поскольку множительная техника неожиданно стала достаточно легким и эффективным способом зарабатывать деньги. Чем все ксероксовладельцы и занялись. Словом, халява накрылась медным тазом. Надежды на мелкие издательства, в развитии которых фэны тоже сыграли свою роль, не оправдались — с окончанием первой волны книгоиздательского бума неожиданно выяснилось, что массовый читатель хорошему переводу с умным послесловием и мягкой обложкой предпочитает дурной подстрочник без аннотации, но в глянцевом хардковере с обнаженной натурой и нумером тома в серии на корешке. А данная продукция оказалась под силу только крутым акулам постсоветского бизнеса, которым и фэндом, и его малотиражные и совершенно некоммерческие издания были, мягко выражаясь, до фени. В общем, "капыталызм", как говаривал Арнольд Шварценеггер…
Hо вот новые времена прошли и настали еще более новые. Информатизация и компьютеризация из учреждений шагнула в дома. А количество ксероксов и иной множительной техники превысили пределы спроса на их услуги извне. То есть, проще говоря, возможность делать на них деньги постепенно сошла на нет — и вот вновь на свет божий явилась ее величество госпожа Халява.
Результат ждать себя не заставил. Если на столе мерцает компьютер, а справа под рукой в ожидании застыл абсолютно свободный лазерник для макета и ксерокс для распечатки с него, то рука сама собой поневоле тянется к клавиатуре…
Дело за малым — за информацией и за средой, которой оная информация будет интересна. А среде, как мы уже успели выяснить, интересна в первую очередь, информация о ней самой. Поэтому новые печатные издания должны появляться лишь там, где уже существует среда для их распространения. За примерами далеко ходить не надо. Помимо "Фэн-Гиль-Дона", о котором еще пару лет назад мало кто знал, на всесоюзную… простите, всеэсэнгешную арену уже вышли владивостокская "Третья Тема" и издающийся с конца 1993 года московский "Талисман". И это только издания, имеющие солидный объем, тираж в несколько сот экземпляров и насчитывающие уже десять и более выпусков. Что же касается прочих — то есть малообъемных, малотиражных или не внушающих надежд продвинуться дальше первого номера — то их количество тоже приближается к двузначной цифре: "АКМ" (Донецк), "PAL 1", "Q" и "Конец Эпохи" (Москва), "Морита" и "Последний хит" (Саратов), "Поиск Средиземья", "Черный Баклан" и "Фан-Эра" (Екатеринбург), "Четвертая Эпоха" (Новокузнецк). При этом вовсе не удивительно то обстоятельство, что почти все из упомянутых выше изданий — толкинистские. Гораздо удивительнее то, что они все еще именуют себя фэнзинами. Видимо, память о предшествующем поколении все-таки сохранилась. И, следовательно, предыдущая цивилизация погибла не бесследно, а оставив после себя какую-то память. Хотя бы в виде терминологии.
Впрочем, вспомним еще раз, что фэнзины — не только порождение среды, но и способ ее самоорганизации. А так же и средство свободного распространения в ней информации, в том числе и аналитического характера, то есть позволяющей движению ощутить себя не только единым целым, но и контролировать собственную эволюцию. Однако, сейчас мы уже перешли к вопросам дальнейшего развития Толкин-движения, как естественного (или неестественного) продолжателя дела бывшего советского фэндома. А это, как уже указывалось выше, темой данной статьи не является. Поскольку тут требуется совсем уже особый разговор…
Ульдор,
бывший кольценосец,
ныне малоизвестный литератор


философ
Ссылка на сообщение 11 марта 2020 г. 17:09  
цитировать   |    [  ] 
П О Н Е Д Е Л Ь Н И К       1 (143)

Абакан 7 июля 1997

А что мне Странники? Подумаешь, Странники! Я сам в некотором роде Странник...

С.Попов


Большой Всепланетный Информаторий

Я все-таки попробую опубликовать здесь продолжение фидошного разговора о сборнике "Время учеников".

SB: Владислав Гончаров (Uldor the Cursed)

Есть и другой путь – по лезвию бритвы. Им пошел Вячеслав Рыбаков – автор нервный, талантливый, эмоциональный и настолько неплодовитый, что любая вышедшая его вещь будет в первую очередь воспринята как творение именно Рыбакова, а уже потом – как вариации на тему Стругацких. Впрочем, повесть "Трудно стать Богом" – отнюдь не римейк, а самое настоящее и прямое продолжение. Причем не только непосредственного сюжета повести "За миллиард лет до конца света", но и работы мысли, идей авторов и героев этой книги. Изменилась страна, изменилось её прошлое и будущее, но книга осталась той же – случай уникальный и практически невозможный. Кажется, местами Рыбакову удается-таки действительно встать вровень с Учителями – и по глубине идей, и по стилистике, и по самой атмосфере, создаваемой текстом. К сожалению, выдержать этот уровень до конца автору не удалось, финал все-таки оказался слишком неконкретен, слишком смазан и обще-расплывчат – впрочем, беда многих финалов у Рыбакова. Hо за взлет мысли, достигшей уровня самих Стругацких, здесь ему можно простить все.

Неупомянутыми тут остались лишь два произведения данного сборника, самые небольшие по объему. Что касается рассказа Леонида Кудрявцева "И охотник...", то говорить о нем особо нечего – маленькая деталь, фрагмент, сюжетная сценка, дополняющая текст "Пикника на обочине". А "Полет над гнездом лягушки" Вадима Казакова художественным произведением, по большому счету, не является вовсе – это загримированное под псевдорецензию a'la Станислав Лем "люденовское" исследование на вечно животрепещущую тему о хронологии Мира Полудня в целом и о Странниках в частности. Впрочем, это не единственное отличие данного текста от всех предыдущих. Есть и другое – и на мой взгляд, гораздо более важное. Дело в том, что только под ним датой создания указан год 1993 – а не 1995-96, как у всех прочих. Иными словами, только эта вещь писалась не на заказ, а по собственному почину и желанию. Для души. Все же прочие – как это явствует из послесловия – были созданы лишь тогда, когда проект данного сборника был утрясен окончательно и стало ясно, что он действительно выйдет. "Hе продается вдохновение – но можно рукопись продать". Конечно, ничего особо зазорного в этом нет, литератор и даже писатель-фантаст – это в первую очередь профессия, а умение работать по заказу и притом качественно – первый признак профессионализма. Да только вот похоже, что между произведением, написанным на заказ и произведением, созданным по велению души, должна все же существовать некая разница. По крайней мере, известно, что те рукописи, которые не горят, относятся исключительно к последним. И не верится, что из множества любителей фантастики в целом и Стругацких в частности, литераторов и нет, не существует десятка-другого-третьего, у которых в дальнем ящике письменного стола не хранилась бы рукопись, созданная не на заказ, а просто так – из любви к миру и его людям, из восхищения перед тем Полднем, который когда-то осветил нам всем Дорогу. И я уверен, что многие из этих рукописей окажутся вовсе не лишены
художественных достоинств и вполне пригодны к публикации. И именно поэтому, увидев, наконец, начало, я с надеждой буду ждать продолжения.

NB: "Времена Учеников": Купил. Прочитал. Сижу, думаю. Вот.

"Временная суета"


философ
Ссылка на сообщение 12 марта 2020 г. 16:39  
цитировать   |    [  ] 
Письмо Толкиена номер 163
Еще одна история создания "Хоббита" и "Властелина Колец", более расширенная и известная.
163. У. Х. Одену /Одену, который писал о "Хранителях" в "Нью-Йорк таймс бук ревью" и "Энкаунтере", выслали гранки "Возвращения Государя". В апреле 1955 г. он задал вопросы по этой книге. Ответ Толкиена не найден (Оден не хранил письма). 3 июня в новом письме Оден сообщал, что в октябре расскажет о "Властелине Колец" на Би-би-си. Он спрашивал, нет ли у Толкиена каких-нибудь пожеланий, и просил несколько "маленьких человеческих черточек" из истории книги. Ответ Толкиена сохранился, так как письмо он напечатал под копирку и оставил копию./

7 июля 1955
Сэндфилд-Роуд 76, Хадингтон, Оксфорд
Дорогой Оден!
Очень рад вашей весточке и счастлив, что не надоел вам. Увы, это письмо тоже длинновато; ну да все в вашей власти. Пишу на машинке, так что вы легко его разберете. Не знал, что я так знаменит. Трилогию /Толкиену не нравилось это слово, но здесь он цитирует Одена/ я сочинял для себя, из-за скудности (и резонерства) любимого вида литературы. Тяжкий труд и, как писал автор "Анкрен Вайс" в конце книги: "Бог свидетель, я лучше дойду до Рима пешком, чем вновь возьмусь за перо!" А вот другие его слова: "Читайте сию книгу понемногу каждый день; уповаю, она немало полезна; а иначе дурно потратил я все эти долгие часы" — повторить не берусь. Я не думал о пользе или удовольствии для других, хотя, конечно, ничто не делается только для себя.
Однако же, если такой авторитет, как вы, говорит на Би-би-си о Трилогии и ее авторе, самый скромный (то бишь застенчивый) человек, который свой взгляд на времена и нравы облекает в одежды мифов и легенд, не может более считать ее личной собственностью и рассказывать о своих успехах — и неудачах — должен четко и ясно.
"Властелин Колец" написан довольно давно, и теперь я смотрю как бы со стороны и смеюсь над всяческими "объяснениями"; даже собственными, ибо тогда об интеллектуальных концепциях не было и речи.
[Например, онты возникли сами собой. Глава "Древень", начиная с первых его слов (стр. 66), проявилась разом, как будто я разбирал (едва-едва) чьи-то записи. И люблю я онтов именно за их независимость. Говорят, всему виной "подсознание"; возможно поэтому я, особенно когда "не шло", полагал, будто не сочиняю, а записываю (как могу) и жду, пока "не прояснится". Однако по размышлении сейчас мне кажется, что онты — плод филологии, литературы и жизни. Именем своим они обязаны англосакскому "илд онта гевеорг" /"древние твердыни титанов", цитата из древнеанглийской баллады "Скиталец"/ и каменным руинам. Их роль подсказали, видимо, мое детское горе и обида на Шекспира, когда его "Великий Бирнамский лес двинулся на высокий Дунсианский холм": я хотел, чтобы деревья бились по-настоящему. А еще в онтах есть толика личного опыта — разница между "мужским" и "женским" подходом к дикой природе, между бескорыстной любовью и благоустройством.]
Если не считать злых наскоков, — как в "Нью стейтсмене" на т. 2, где нас обозвали "подростковыми" и "инфантилизмом" /"Я чуть не завопил... : "Взрослые всех возрастов! Объединяйтесь против инфантилизма!"... Мистера Одена всегда привлекали подростки и школьные классы. Отдельные места в "Ораторах" недалеко ушли от толкиеновской хоббитщины". М. Ричардсон, 18 декабря, 1954 г./, — толкования моей книги, даже неверные, вполне разумны. Кроме, конечно, "аллегорий" — произвольных и сиюминутных. Впрочем, кажется, любая история, чем "ближе к жизни", тем "аллегоричнее" в широком смысле слова; как каждый из нас — суть притча, со своим сюжетом и одеждами из времени, места, взглядов и круга общения. К счастью, читатели сочли "Властелин Колец" просто увлекательной историей; как и было задумано. А вот "о чем она?" — запросто, увы, не скажешь. На эстетические вопросы вообще не бывает простых ответов. Думаю, когда поймешь, что нравится в данном "эпизоде" (или "действии"), то разберешься и почему "нравится".
А теперь, по мере сил, о "человеческих черточках" и как все начиналось, хотя корни эти уходят очень глубоко. Видимо, таков я уродился (и чуть-чуть научился). Я чувствую звуки и слова, словно цвет или музыку; люблю все живое и растущее и всерьез принимаю легенды (так сказать) северо-западные по духу и душе. Когда пишешь такую историю, обращаешься к корням; и уроженец Северо-запада сердцем и разумом узрит Безбрежное Море и корабли праотцов на Западе, бескрайние земли и полчища врагов на Востоке. И еще в сердце он будет помнить, даже если никогда не слышал, отголоски легенд о Людях из-за Моря.
Я и сам подвержен "комплексу Атлантиды". Наверное, он достался мне от родителей, хотя они ушли слишком рано и не успели ничего объяснить. А от меня (полагаю) "комплекс" унаследовал мой сын /Майкл, средний сын Толкиена/, при чем я до недавних пор ничего не знал, а он не знает и сейчас. Мне снилось (и навсегда осталось в памяти), как Великая волна вздымается и крушит деревья и зеленые поля. (Этот сон я подарил Фарамиру.) Кажется, он перестал мне сниться, когда я написал "Падение Нуменора", последнюю легенду Первой и Второй эпох.
По крови я родом из Западного Мидленда (его ранний диалект с первого слова стал мне близок), а "Северо-запад", как ни странно, мне и "дом родной", и "земля обетованная". Дело в том, что я родился в Блумфонтейне, и первое яркое детское чувство — ужасная, томящая жара. А первая картинка — Рождество под палящим солнцем, задернутыми шторами и жухлыми эвкалиптами.
Боюсь, вам уже скучно, а я пишу и пишу, вопреки своей "скромности и застенчивости". Сложно остановиться, когда говоришь о себе. "Кое-чему научила" меня лингвистика. В школе короля Эдуарда я осваивал латынь и греческий; а также английский. (Но не литературу! Если не считать Шекспира, которого никогда не любил, поэзию я обычно читал, когда переводил на латынь, поэтому знал неплохо, но несколько сумбурно.)
Так что я немного знал английский язык (и его историю) и англосакский (а еще готский, совершенно случайно, на факультативе, но благодаря ему не только открыл для себя научную и историческую филологию, но впервые осознал прелесть и глубину лингвистики, и оценил сам язык, вне его пользы и роли "носителя культуры").
И еще две-три черточки. Во-первых, меня сызмальства привлекали валлийские названия, даже на вагонах с углем и хотя в ответ на расспросы получал лишь скучные и непосильные для ребенка книги. В колледже я взялся за него всерьез — и обрел неиссякаемый источник наслаждения. Во-вторых, испанский: мой опекун был наполовину испанец, и я еще школьником брал его книги и с головой погружался в единственный восхищающий меня романский язык.
(Это не просто эстетство: я чувствую красоту, скажем, итальянского и даже современного английского, который мне претит — но, скорее, тяга к "хлебу насущному".)
Наконец, самым важным событием после готского стала находка в библиотеке Экзетер-Колледжа, где я зубрил "онор-модерейшнз", финской грамматики. Словно погреба с великолепным вином, которого в жизни не пробовал. Я просто опьянел; забросил "не сохранившийся в письменном виде" германский язык; а фонетика и структура всех (вымышленных) "моих языков" приобрела отчетливый финский акцент. Конечно, это было давно. Со временем лингвистические вкусы меняются, как и все на свете, или возвращаются вновь. Ныне мне по душе латынь и язык британских кельтов; а также отлично согласованный и развитый (пусть и простоватый) англосакский, а еще — древнеисландский с сопредельным, но чуждым финским. Вроде бы получается "романо-британский"? Со сравнительно новой, но мощной подпиткой из Скандинавии и Балтики. Кажется, любимые языки, с небольшой поправкой на образование, скажут о человеке побольше, чем группа крови.
На том покоятся все мои истории, ведь языки и имена для меня самоценны. И мое творчество — быть может, лишь попытка дать им жизнь. Сначала появились языки, и только потом легенды.
Свой первый рассказ я написал лет в семь. Он был о драконе. Моя матушка, прочитав, заметила, что следует говорить не "зеленый большой дракон", а "большой зеленый дракон". До сих пор не понимаю, почему. И больше ничего не помню. Видимо, в памяти осталось самое важное, ибо потом я много лет ничего не писал, но всегда увлекался языками.


философ
Ссылка на сообщение 12 марта 2020 г. 16:40  
цитировать   |    [  ] 
Именно финский язык побудил меня взяться за перо. Меня восхитила "Калевала", даже в слабом переводе Керби. Финского я толком не знал, читал со словарем, словно школьник Овидия; и все больше искал связи финского с "моим языком". Так что весь свод легенд, коий увенчала Трилогия, возник из попытки переписать "для себя" "Калевалу", особенно историю злосчастного Кулерво. Было это, как уже говорилось, во время "онор-модерейшн", из-за которого я чуть не лишился стипендии и не покинул колледж. То есть в 1912-13 гг. Сначала я писал классическим стихом. Однако первое законченное предание, "Падение Гондолина", очень похожее на нынешнее, написано в прозе во время отпуска по болезни в конце 1916 г.; у меня хватило нахальства зачитать его в Эссе-клубе Экзетер-Колледжа в 1918 году. /На самом деле, в 1920 г. "...В среду, 10 марта, в 8:15... мистер Д. Р. Р. Толкиен читал "Падение Гондолина". Повесть на редкость познавательная и поучительная. Толкиен развивает взгляды классиков романтизма: Уильяма Морриса, Джорджа Макдональда, де ла Мотта Фуке... Битва сил добра и зла, гонготлим и приспешников Мелько, описана ярко и четко..." Из протоколов клуба./ Я много писал в госпиталях в Первую Мировую войну.
После войны я тоже много работал, но не печатался. "Хоббит" поначалу стоял особняком от легенд, но постепенно наполнялся их духом и менялся. Впридачу он был задуман как "детская повесть", но мне и моим детям явно не хватало здравого смысла, сказка впитала массу "глупостей", и получился Чосер, насвистывающий шлягер. Мне право жаль. Бедные умные детки.
А начиналось все так: безумно усталый я корпел над школьными аттестатами, вечным кошмаром нищих многодетных профессоров, и вдруг — понятия не имею почему — написал на чистом листке: "В земле была нора, и в ней жил хоббит". На том дело стало, за несколько лет я разве что начертил карту Трора. Полностью "Хоббит" сложился лишь к началу тридцатых годов, но свет увидел вовсе не потому, что восхитил моих детей (хотя им и понравился).
[Впрочем, кажется, не более, чем "Удивительная страна снергов" Эрнеста Бенна Уайк-Смита. Судя по дате (1927 г.), возможно, эта книга подсказала мне облик хоббитов, но и только!]
Когда тогдашная настоятельница Черуэлл-Эдж заболела гриппом, я дал почитать ей рукопись, и сказка попала к бывшей студентке {монастырь Черуэлл-Эдж предоставлял жилье студенткам}, работавшей у "Аллена энд Анвина". Кажется, слово за мою книжку замолвил юный Райнер Анвин; коему мы обязаны теперь выходом всей Трилогии.
"Хоббит" имел успех, и все ждали продолжения; однако "эльфийские легенды" не прошли. В них, писал рецензент, слишком много кельтского очарования, в таких дозах вредного англосаксу. Очень может быть. И кроме того, сам я привязался к хоббитам, которые ставили "высокую легенду" на твердую почву и были милее сердцу, чем простые "благородные герои": "nolo heroizari", безусловно, так же достойно героя, как "nolo episcopari" — епископа.
{"Не хочу быть героем" и "не хочу быть епископом" соответственно. "В Средние века лучшим новым епископом считался человек, говорящий "nolo episcopari," — Толкиен.}
Разумеется, я не демократ, но полагаю, что, говоря по-книжному, все мы равны пред Великим Автором, "qui deposuit potentes de sede et exaltavit humiles". /"Что низложил сильных с престолов и вознес смиренных"; цитата из "Магнификата"./
И еще я не собирался писать для детей. Я много думал о "волшебных сказках" и детях — читал об этом лекцию в Сент-Эндрюз, а потом написал эссе (вышло в сборнике ОЮП "Эссе в честь Чарльза Вильямса"; который сейчас достать, увы, невероятно трудно). Само нынешнее понятие "детской волшебной сказки" мне кажется надуманно и вредно и детям, и сказкам, и писал я новую историю отнюдь не для детей (всех возрастов). К тому же я рвался к объемным, "масштабным полотнам".
Конечно, стоило немалых трудов увязать новую историю с "Хоббитом" и заново разобраться с легендами. Все пришлось переделать. "Властелин Колец" — лишь финальная часть эпопеи (примерно половина ее), которую я писал в 1936-1953 гг. (К сожалению, неопубликованной целиком.) /Естественно, речь идет лишь об одном из многих вариантов "Сильмариллиона"./ А языки! Думай я о себе и не пожалей будущих читателей, эльфийских слов в книге было несравнимо больше. Впрочем, и имеющиеся "кусочки" содержат две разные фонетики, грамматики и изрядный лексикон.
Работы было много; а ведь я какой-никакой, но администратор и учитель, к тому же в 1945 г. перешел на другую кафедру (и выбросил старые лекции). При том в войну времени часто не хватало. В конце третьей книги я застрял на век. Четвертая писалась в 1944 г. и "главками" отсылалась сыну, который служил тогда в Африке. Последние две книги написаны в 1944-1948 гг. Тем не менее война почти не влияла на мою историю. Главная ее мысль отражена в одной из первых глав (книга I, глава 2). В зародыше она присутствует с самого начала, хотя в "Хоббите" я понятия не имел, кто такой Некромант (тогда — просто символ зла), и как он связан с Кольцом. Но в продолжении сказки кольцо тут же выходит на первый план. А в эпопее оно становится Кольцом, и сразу возникает Черный Властелин. И он не замедлил явиться у камина в Торбе-на-Круче, едва я взялся за перо. И книга пошла. Часто она меня поражала. Я был знаком с Томом Бомбадилом, но в Пригорье не бывал, а про Бродяжника знал не больше Фродо. Морийские копи я прежде видел только на карте; и Кветлориэн впервые посетил вместе с хранителями. Я слышал кое-что о державе Повелителей коней на рубежах древнего великого королевства, однако дом Эорла, гондорские наместники и лес Фангорн возникли словно сами собой. Хуже того, зловредный Саруман провел меня, и я, как и Фродо, дивилися 22 сентября, почему нет Гэндальфа. О палантирах я тоже ничего не ведал, но увидел камень Ортханка и сразу вспомнил "слова древнего гимна": "семь звезд, семь камней и белое древо".
В моей голове крутятся странные стихи и названия, и не всегда я сам их понимаю. Понятия не имею, например, что за кошки были у королевы Берутиэль. /"Да он /Гэндальф/ легче отыщет путь домой, чем кошки королевы Берутиэль," — "Властелин Колец", книга II, глава 4)./ А вот о Горлуме я знал почти все, и о Сэме тоже; еще знал, что проход в Мордор охраняет Паучиха. В детстве меня ужалил тарантул; так что дарю версию всем желающим (если оные найдутся). Сам я, правда, ничего не помню и к паукам отношусь хорошо. Когда нахожу их в ванной, всегда отпускаю.
Кажется, я и впрямь заболтался. От души надеюсь, что не утомил вас до смерти. Счастлив буду снова с вами свидеться. И уж тогда поговорим о вас и ваших историях. Как бы то ни было, ваше внимание очень меня поддерживает.
С наилучшими пожеланиями
искренне Ваш, Д. Р. Р. Т.


философ
Ссылка на сообщение 13 марта 2020 г. 18:02  
цитировать   |    [  ] 
Избранные письма (продолжение) / перевод П. Полякова /

Хью Броугану

/В декабре 1954 г. Броуган в письме критиковал архаичный стиль «Двух твердынь», особенно главу «Король Золотого чертога»; слишком «оссиановскую» и «напыщенную». Толкиен промолчал и ответил лишь на следующее письмо от
18 сентября, где Броуган извинялся за «дерзость, глупость и поношение». Но и в нем ограничился фразой, что проблема архаизмов «не для писем» и отложена до личной встречи./
/Сентябрь, 1955/

Дорогой Хью.
….Не беспокойся: нет у тебя там дерзости (и поношения); ведь любой (как ты) вдумчивый и чуткий читатель – всегда немножко критик. Да и сам я, кажется, не нуждаюсь в сплошном (и чистом) фимиаме! Дело не в том, имел ли ты право так писать (в предпоследнем, конечно, письме, на которое я не ответил), просто мне горько, что теперь во имя искусства и «авторского видения» дозволено любое (чем хуже, тем лучше) надругательство над английским языком, но не «архаизмы». Собственно «напыщенность» — это бездарное злоупотребление («любителями старины») колоритных словечек, типа «тьфу», «фи», «дьявол», «ух ты» и т. п. Но настоящая архаичная фраза почти всегда четче современной и дает фору нынешнему вялому и пустоватому английскому наречию. Так что, неплохо понимая древний и «средний» английский, я невольно подпал под их обаяние; и, хотя знаю современный язык, думаю, пожалуй, не на нем. Впрочем, вернемся к примеру из «ужаснейшей» (для тебя) главы «Король Золотого Чертога» (книга 3). «Нет, Гэндальф, — молвил король. – Ты не знаешь, какой искусный целитель. Не будет этого. Я сам поскачу на битву и, коли суждено, паду в первых рядах. Тем слаще будут потом мои сны».
Весьма, кстати, удачный пример модифицированного или улучшенного архаизма. Буквально король сказал бы: «Нет, не ведаешь ты, сколь славен целительский твой дар. Не быть по сему. Я сам поскачу в сечу и сложу голову…» – и т. д. Человек же современный выразился бы так. «Ни в коем случае, дорогой мой Г.! Вы сами не представляете себе, как изумительно пользуете чужие недуги. Этого не может быть никогда. Я всенепременно отправлюсь на войну, даже если не возвращусь живым», – а дальше? Теоден наверняка подумал бы и, быть может, даже произнес: «Тем слаще буду я спать»! Но сейчас так не думают и не говорят. Можно, конечно, написать: «Тем легче будет мне спаться в могиле» или «Лучше спать вечным сном, чем жить на коленях». Но это ложь, диссонанс между словом и чувством. Король, говорящий как мы с тобой, просто не может так мыслить, и (любое) поминание архаичного вечного замогильного сна будет нарочитым и куда более фальшивым, чем мой «допотопный» английский. Как слово Божье на устах отпетого подлеца.
Или другой пример архаизации, причем не «оправданной», поскольку взята не из речи персонажей, а из авторского описания сцены, как гости вооружаются, – кажется, она особенно тебя удручила. Но подобной «героики» в нашей жизни, и, стало быть, языке больше нет. Так зачем ограничивать себя, сознательно отвергать богатства английского языка?
С тем же успехом можно устаревшее сегодня оружие, шлемы, щиты и кольчуги заменить на современную амуницию и вооружение.
«И шлемы тоже они выбирали» – также архаика. Некоторые (ошибочно) считают это «инверсией», поскольку в совр. англ. принято – «Они также выбирали шлемы» или «они выбирали также и шлемы» (или даже: «Помимо всего прочего, каждый из них подобрал себе по шлему и круглому щиту»). Но так же нельзя, и если совр. англ. более не ставит главное (самое яркое, живое или разумное) слово на наглядное первое место, без всяких «никчемных» (как говорят китайцы) вводных словечек, тем хуже для него. И чем скорее язык вновь обретет этот навык, тем лучше. Значит, кто-то должен подать пример.
Мне очень жаль, что ты разделяешь величайшее заблуждение ХХ в.: будто любые «современные» словесные конструкции пер се {сами по себе} – невзирая на четкость, изящество (и благородство!) – почему-то лучше, чем старые, полузабытые, так что любая фраза без них (даже вопреки всему) – это ляпсус, гафф, промах, шокирующий и возмущающий читателей. Будь выше предрассудков! И (не сочти за занудство) научись, наконец, отличать фальшивку от подлинной древности – если не хочешь, конечно, чтобы тебя обвели вокруг пальца!
/На этом черновик заканчивается./
Страницы: 123...2223242526...545556    🔍 поиск

Вы здесь: Форумы test.fantlab.ru > Форум «Другие окололитературные темы» > Тема «Павел Поляков. Жизнь и творчество»

 
  Новое сообщение по теме «Павел Поляков. Жизнь и творчество»
Инструменты   
Сообщение:
 

Внимание! Чтобы общаться на форуме, Вам нужно пройти авторизацию:

   Авторизация

логин:
пароль:
регистрация | забыли пароль?



⇓ ⇑ Наверх