| автор |
сообщение |
polakowa1 
философ
 
|
 15 февраля 2020 г. 14:47 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Венчает цикл "Властелин Колец", самая большая и, надеюсь, соразмерно лучшая его часть. В нем я пытаюсь рассказать сразу обо всем: об эльфах, гномах, королях людей, героических и "гомерических" всадниках, орках, демонах, страшных слугах Кольца, Некроманте и ужаснейшем Черном Троне — и всеми стилями — простецкой хоббитской речью, стихами и высокой прозой. Там низвергнуто последнее воплощение Зла, гибнет Кольцо, уходят эльфы, возвращается истинный Король, великий владыка, который сохранит все что можно из эльфийского наследия через судьбоносный брак с Арвен, дочерью Элронда, и прямое родство с королями Нуменора. При чем если ранние истории свода даны от лица эльфов, то последнее предание, спускающееся с мифических небес на землю, видится, так сказать, глазами хоббитов; то есть, по сути, антропоцентрично. И благодаря хоббитам (а не людям как таковым) здесь как нигде четко показаны роль в "мировой политике" неведомых и нежданных сил и достойные деяния тех, кто на первый взгляд мал, слаб и позабыт великими и мудрыми (добрыми и злыми). А мораль истории (кроме собственно символики Кольца, то есть личной власти при помощи насилия, машин и неизбежной лжи) такова: простота без благородства сера, честь и отвага без простоты бесплодны.
Сюжет "Властелина Колец" невозможно "пересказать" в абзаце-другом.... Начиная с 1936 года /по другой версии — с конца 1937 г./ он переписывался много раз. Едва ли хоть какое-то из его сотен тысяч слов осталось неизменным. Тщательно выверялось место, размер, стиль и взаимосочетание фразы, абзаца, сцены. Я не хвастаюсь, очень может быть, что мои фантазии пусты и скучны, — хотя друзья книгу в общем одобрили.
[И каждый хоть что-то, но поругал. Нет в книге совершенства, по крайней мере, для ее читателей!]
Но, к сожалению, более я ничего не могу поделать. Все кончено, так сказать, "с глаз долой", труд колоссальный; пусть живет или гибнет.
/Далее идет краткий пересказ "Властелина Колец"./
Это только пересказ, и многого тут нет. Опущены целые расы, скажем, онты, Пастыри Дерев, древнейшие разумные существа. Поскольку "повседневность", вовек неистребимая, упрямо стоит на пути мировой политики, здесь, в отличие от "Хоббита", есть истории о любви. Самая возвышенная, история Арагорна и Арвен, дочери Элронда, лишь упоминается, как всем известная. А рассказана она в маленькой новелле "Об Арагорне и Арвен Ундомиэль". Простая (и без подробностей) "пасторальная" любовь Сэма и Рози, по-моему, очень нужна для раскрытия его (Сэма) характера и темы жизни обыденной (как мы дышим, едим, работаем, заводим детей) и приключения, подвига, жертвы, "тоски по эльфам" и чистой красоты. А есть еще горькая любовь Эовин к Арагорну...
Увы, вряд ли эту огромную многосложную эпопею можно сделать "более пригодной для печати". Небольшая правка ключевого эпизода "Хоббита", о Горлуме и Кольце, позволила мне сократить и оживить главу 2 книги I "Тень прошлого" и упростить диалоги в начале книги II. Если выйдут в свет "Сильмариллион", "Падение Нуменора" и другие истории, можно многое опустить, к примеру, в главе "Совет у Элронда" (книга II). Впрочем, книга сократится на единственную главу (из примерно 72).
Господи, как же вы все это будете читать (и разберете почерк)??
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
16 февраля 2020 г. 16:56 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Николай КАЛАШНИКОВ
(Новокузнецк)
ЛИЛОВЫЙ ТУМАН
в повести А. и Б. Стругацких
“Улитка на склоне”
в свете фольклора и литературы
“Перец сбросил сандалии и сел, свесив босые ноги в пропасть. Ему показалось, что пятки сразу стали влажными, словно он и в самом деле погрузил их в теплый лиловый туман, скопившийся в тени под утесом.”1
С первых строк “Улитки...” мы встречаемся с загадочным лиловым туманом, таинственные свойства которого приоткроются нам, читателям, чуть позднее, глазами другого героя повести – Кандида.
Поговорим немного о тумане. Насколько туман (и его ближайшие родственники – облако, туча) со сверхъестественными свойствами обычны в мифологии и литературе. Может быть, прав великий сыщик Шерлок Холмс, который говорил своему другу: “Посмотрите в окно. Как уныл, отвратителен и безнадёжен мир! Посмотрите, как жёлтый туман клубится по улице, обволакивая грязные коричневые дома. Что может быть более прозаично и грубо материально?”2 Впрочем, простим это великому сыщику, он говорил это в состоянии депрессии. Ведь сумел же удивить даже флегматичных англичан французский художник Клод Монэ, рисовавший в серии лондонских пейзажей серый лондонский туман, привычный унылый смог в “гамме голубовато-лиловых тонов”3.
Какую-то угрюмость и в то же время таинственность, некий призрачный флер, создаваемый туманом, показал нам в своей незаконченной фантастической повести “Штосс” Михаил Юрьевич Лермонтов: “Сырое ноябрьское утро лежало над Петербургом. Мокрый снег падал хлопьями, дома казались грязны и темны, лица прохожих были зелены; /.../ туман придавал отдаленным предметам какой-то лиловатый цвет.”4 Именно в таком призрачном городе, окутанном серо-лиловым туманом, и могут происходить мрачные, таинственные и фантастические события.
Но это мы говорили о тумане обыкновенном, не обладающем какими-то сверхъестественными свойствами. Хотя и о таком обычном тумане можно написать так, что он сам становится необычным. Вспомним хотя бы описание тумана в романе Брэма Стокера “Граф Дракула”: “Вдобавок ко всем затруднениям и опасностям этой минуты, с моря на берег ринулся туман – белые мокрые тучи, двигающиеся как привидения, такие серые, мокрые и холодные, что достаточно было совершенно скудной фантазии, чтобы вообразить, что это духи погибших в море обнимают своих живых братьев цепкими руками смерти, и многие содрогались, когда эта пелена морского тумана настигала их.”5
Обычным туманом, за исключением, может быть, цвета, создавшего туману определенную таинственность, был лиловый туман для Переца. Для него туман был просто занавесом, скрывавшим таинственную жизнь Леса. Необычные качества лилового тумана открываются Кандиду.
Вместе с Навой Кандид наблюдает за облаком лилового тумана на холме у озера. Лиловый туман глотает живность Леса, а затем извергает её обратно. “Только слизни оставались на вершине, но зато вместо них по склонам ссыпались самые невероятные и неожиданные животные: катились волосатики, ковыляли на ломких ногах неуклюжие рукоеды и ещё какие-то неизвестные, никогда не виданные, пёстрые, многоглазые, голые, блестящие не то звери, не то насекомые... /.../ Один раз из тумана со страшным рёвом вылез молодой гиппоцет, несколько раз выбегали мертвяки. /.../ А лиловое неподвижное облако глотало и выплевывало, глотало и выплевывало неустанно и регулярно, как машина.” (С. 127)
Итак, мы можем догадываться, что в лиловом тумане каким-то образом появляются (рождаются?) то ли из слизней (во всяком случае, на их основе), то ещё каким-то образом странные животные, очень часто, скажем так, недоделанные, а то и вовсе помесь (“не то звери, не то насекомые”).
Эта сцена заставляет вспомнить не самый известный античный миф о царе лапифов Иксиконе. Приглашенный Зевсом на Олимп Иксикон осмеливается нахально домогаться любви жены Зевса богини Геры. И вместо того, чтобы примерно наказать нахала (скажем, раз-два по шее или молнией в него запустить), Зевс создает образ Геры из тучи (недаром один из эпитетов Зевса – тучегонитель). Разумеется, все довольны. Иксикон любит Геру (или думает, что любит именно Геру), а Зевс тихонько посмеивается. И если бы на этом всё закончилось, то для нас не было бы ничего интересного. Обычный гипноз. Наверное, многие из вас видели на сеансах гипноза, как загипнотизированные обнимали пустоту, уверенные, что они обнимают женщину. Но эта облачная Гера от соединения с Иксиконом рождает на свет чудовищное потомство – кентавра (кентавров)6, странное существо, не то лошадь, не то человек. Кстати, облачная Гера была создана из тучи. А для многих людей туча не обязательно чёрного цвета. Очень насыщенные, грозовые тучи многим видятся фиолетовыми, лиловыми.
А у многих лесных народов известен обряд общения с духом матери-дерева с целью обретения плода бесплодной женщиной. Обряд этот совершается в ночь майского полнолуния, когда женщина, которая потеряла надежду иметь детей, направлялась в сопровождении подруг к ритуальному дереву и, обнаженная, с песнями и заклинаниями приносила материнскому богу жертвы. Затем ждала. “Обычно перед рассветом от ствола отделялась легкая светящаяся изумрудная тень высокой (до трех метров) женщины (т. е. светящегося тумана в образе женщины и цвета молодой листвы – Н. К.), закутанная с головы до ног в покрывало наподобие фаты. Тень приближалась к бесплодной женщине и вставала перед ней. Женщина, оказавшаяся в светящемся столбе, теряла сознание, товарки подхватывали её и с благодарственными молитвами уносили в село, где немедленно должно было произойти совокупление с избранником будущей роженицы. Родившийся ребенок отличался расширенным сознанием и большими творческими задатками, но больше других был подвержен болезням и смертям от топора или отсутствия достаточного количества влаги.”7. Какими же интересными качествами должна обладать эта светящаяся тень, этот кусочек изумрудного тумана в виде огромной женщины, чтобы помочь бесплодной женщине стать матерью?
Чуть позднее Кандид видит и другую функцию лилового тумана, – пожалуй, не убивать, а превращать в нечто другое, или, по выражению одной из славных подруг, делать живое мёртвым. “Она рывком подняла рукоеда, поставила его на лапы и сделала движение, будто хотела обхватить его. Между её ладоней через туловище рукоеда протекла струйка лилового тумана. Рукоед заверещал, скорчился, выгнулся, засучил лапами. Он пытался убежать, ускользнуть спастись, он метался, а девушка шла за ним, нависала над ним, и он упал, неестественно сплетая лапы, и стал сворачиваться в узел. Женщины молчали. Рукоед превратился в пёстрый сочащийся слизью клубок...” (С. 137) Рукоед, естественно, мёртв, но, скорее всего, раз девушка волочит этот клубок за собой, направляясь на холм к лиловому облаку, то рукоед превратился в слизня – материал, который для лилового тумана является заготовкой, полуфабрикатом готовой продукции. Кстати, этот эпизод расцвечивает другими красками и рассказ Стояна о Рите: “Охранник было к ней сунулся с голыми руками – что-то она с ним такое сделала, до сих пор валяется без памяти.” (С. 22) Думается, что и здесь не обошлось без лилового тумана.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
16 февраля 2020 г. 16:59 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Превращение в нечто другое с помощью тумана – достаточно привычный приём в научно-фантастической литературе. Удивительный газ лилового цвета с необычными свойствами описан в рассказе Густава Мейринка “Лиловая смерть”: “Вокруг господина образовался дрожащий, кружащийся слой газа, похожий на тот, через который они оба недавно прошли. Фигура сэра Роджера потеряла контуры, – будто их сошлифовало движение газа, – голова стала заострённой и весь он, как растаявший, скрючился, и на том месте, где только мгновение назад был жилистый англичанин – стояла теперь светло-лиловая кегля, величиной и формой напоминавшая сахарную голову.”8 Сэр Роджер, конечно, мёртв, но что стало с ним, для чего в той долине собираются эти кегли – кто знает. Возможно, сэр Роджер и возродится когда-нибудь в другом обличии, с другими качествами. Но это уже будет другая история.
Мы можем вспомнить интересную повесть Кира Булычева “Марсианское зелье”, где с помощью тумана, в данном случае – зелёного, пришелец отнимает молодость у персонажей этой повести: “Он (пришелец – Н. К.) развёл в стороны руки, в которых заблестели какие-то шарики, и от них во все стороны побежали молниевые дорожки. В воздухе запахло грозой, и зелёный туман, заклубившись, поднявшись до вершин деревьев, окутал машину и Алмаза, замеревшего перед ней.”9 Правда, в данном случае зелёный туман сумел отнять молодость (т. е. превратить в нечто другое) не у всех (что вызвало удивление пришельца, – видимо, это первый сбой в действии зелёного тумана), а только у тех, кто постарел душой. Людей, которые остались молодыми душой, зелёный туман не состарил.
А вот струя зелёного тумана между ладоней амазонки заставила вспомнить роман А. и С. Абрамовых “Рай без памяти”. Впрочем, всевозможный туман самых разных расцветок и самой различной плотности встречается у них и в первом романе их трилогии – “Всадники ниоткуда”. И сами пришельцы у них в виде розовых облаков. И туман в романе самых различных оттенков – от розового до лилового и чёрного – служит моделированию и воссозданию различных земных объектов, людей и даже воспоминаний и фантазий людей. А фиолетовый туман в виде пятен в непроницаемой силовой защите, окружающей воссозданные инопланетным разумом объекты, служит своеобразным занавесом, дверью между двумя мирами, в которую могут пройти только отмеченные (“меченые”) герои.
А в романе “Рай без памяти” герои, побывавшие на заводе-континууме, видели не только разнооттеночный различной плотности туман, но и туман в виде разноцветных ниточек, тянущихся по цехам завода. Они не только ими полюбовались, но и попытались взять в руки, сжать в кулаке, вырезать из ниточки кусочек: “Я (Юрий Анохин — Н. К.) шагнул к стене и, протянув руку, коснулся красной трубки, в которой искрилось что-то жидкое и холодное. Материала трубки, стекла или пластика я не почувствовал: струя касалась руки – жидкость не жидкость, а какой-то странно упругий шнур. Рука разрезала шнур надвое. Он вошёл в ладонь и вышел с тыльной её части, но боли я не почувствовал, и ни капельки крови не выступило. Шнур был нематериальным, иллюзорным, несуществующим и в то же время ощущался на ощупь.”10 Один из героев “всезнайка” (то бишь, простите, профессор) Борис Зернов пытается объяснить всё о тумане, в ход идут различные термины (“радикалы”, “гаммакванты”, “курс проницаемости” и т. д.), но это только убивает наш интерес к происходящему. Здесь (на каких-то похожих ситуациях из разных произведений) особенно видна разница в уровне таланта писателей. Отец и сын Абрамовы, стиснутые рамками жанра, стараясь всё разъяснить, разжевать героям (а, значит, и читателям), разрушают созданный ими образ. Братья Стругацкие, уважая своего читателя, не прибегают ни к каким объяснениям, давая пищу уму и воображению своих читателей, тем самым сохраняя таинственный и загадочный образ лилового тумана.
Мы не будем сейчас говорить о радиосвязи с помощью лилового тумана. Впрочем, и здесь происходит, вероятно, короткое умерщвление личности и превращение человека (вспомним Слухача в деревне) в живой радиоприемник.
Как мы видим, лиловый туман – замечательный образ, рождённый фантазией братьев Стругацких, – имеет свои корни в фольклоре и в научно-фантастической литературе, что обогащает его, рождает дополнительные ассоциации, вводит этот образ в русло традиционных представлений о тумане. И эта “подводная часть” образа делает его более интересным и значительным. В свою очередь образ тумана, рождённый в “Улитке на склоне”, становится сам частью современной фантастики, обогащает и расширяет образы, рождаемые другими писателями.
Несколько слов о том, почему туман лиловый. Слово “лиловый” пришло в русский язык не ранее второй половины XVII века, так же как и его, фактически, синоним, “фиолетовый”. Оно обозначает различные оттенки сине-красного или красно-синего цвета. Несмотря на то, что слово “лиловый” очень употребительно в художественной литературе ХХ века, оно “является чрезвычайно неясным и расплывчатым”11, может обозначать различные оттенки от довольно светлых голубовато-розовых до очень тёмных, почти чёрных тонов. В восприятии лилового “можно предполагать очень индивидуальное, очень субъективное восприятие цвета”12 и персонажами, и читателями. Вероятно, туман у озера, увиденный Кандидом, отличен от тумана, который видит Перец с утеса, и тем более от лилового облачка, которое окружает голову Слухача, превращая его в живой радиоприемник. Мне вот лично кажется, что Перец с утеса видит туман где-то ближе к сиреневому цвету, для него лиловый туман как праздничный занавес, который вот-вот раздвинется и приоткроет для него тайны Леса. А усталый, больной и раздражённый Кандид видит туман у озера ближе к тёмно-фиолетовому, мрачному. А разреженное облачко лилового тумана вокруг головы Слухача или матери Навы вообще очень светлое. Впрочем, я не навязываю своего видения, всё очень субъективно. Авторы, по-видимому, намеренно берут такое, с одной стороны, очень знакомое и вроде бы понятное, а с другой, очень расплывчатое слово, чтобы у нас, читателей, работало воображение. Правда, для этого можно было взять и слово “фиолетовый”, обозначающее практически то же самое. Но слово “фиолетовый” довольно уверенно становится официальным словом научного языка, приобретает несколько казённый оттенок. Поэтому авторы выбирают слово “лиловый”, сохранившее в себе большую эмоциональность.
Лиловый туман тесно связан со славными подругами, отказывающимися от половой связи с мужчинами, а “белая лилия с древности считалась символом женской невинности и чистоты.”13 А психологи пишут, что фиолетовый (он же лиловый) цвет “кажется таинственным, неравнодушны к нему люди чрезмерно эмоциональные, /.../ его любят дети, верящие в волшебство”14. Думается, что категории таинственности и некоторого волшебства были нужны братьям Стругацким для создания этого образа.
_________________
1Стругацкий А., Стругацкий Б. Улитка на склоне: фантастическая повесть. – М.: МП “Март”, 1990. – С. 5. (Далее ссылки на повесть в тексте идут указанием страницы.)
2Конан-Дойль А. Знак четырех. Повесть. // Конан-Дойль А. Записки о Шерлоке Холмсе. – Минск, 1984. – С. 19.
3Богемская К. Г. Клод Моне. – М., 1984 г. – С. 121.
4Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 4. – Л.: Наука, 1985. – С. 322.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
17 февраля 2020 г. 18:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
П О Н Е Д Е Л Ь Н И К 8 (142)
Абакан 23 сентября 1996
Большой Всепланетный Информаторий
А здесь я попытался привести вам часть дискуссии, которая развернулась в ФИДО по поводу сборника "Время учеников". Имейте в виду, что на самом деле сообщения от участников дискуссии приходили в течение трех месяцев, я же попытался здесь собрать все воедино и в той последовательности, как, на мой взгляд, все это должно быть. В ходе дискуссии ее участники, как могли, искажали название сборника, поэтому я привожу оригинальные названия по мере их появления. Оцените попытку реконструкции... – В.Б.
ПОПЫТКА ВОЗВРАЩЕHИЯ, или ОТЯГОЩЕHHЫЕ ПРОШЛЫМ
Миpы бpатьев Стpугацких: Вpемя учеников. Сост. А.Чеpтков. – М.: ТКО АСТ, СПб.: Terra Fantastica, 1996. – 606 с.: ил.
Если сегодня и случаются еще какие-либо события в литеpатуpном миpе, то данная книга таким событием, несомненно, является. По кpайней меpе, в миpе фантастики – вида литеpатуpы, до самого последнего вpемени большой кpитикой достаточно пpезиpаемого и откpовенно маpгинального, а ныне вдpуг оказавшегося едва ли не единственным пpибежищем, где пишущий на pусском языке автоp имеет шанс не только опубликоваться, но и быть пpочитанным.
Вообще-то отечественная фантастика к понятию pимейка всегда относилась значительно более лояльно, чем так называемая "большая" литеpатуpа. В последней pазличного pода пеpеложения дозволялись лишь в области художественного пеpевода стихотвоpных текстов (вспомним дедушку Кpылова и множество ваpиантов кэрpолловской "Алисы в Стpане Чудес", котоpую иначе пеpевести пpосто невозможно) да в виде кpайнего исключения – для детских сказок ("Пpиключения Буpатино" и "Волшебник Изумpудного гоpода"). В фантастике же случались и более откpовенные пpецеденты, пpичем – в самой классике: "Аэлита" Алексея Толстого, "Втоpое нашествие маpсиан" бpатьев Стpугацких, "Майоp Велл Эндъю" Лазаpя Лагина... И это не вспоминая менее известных имен и названий. Hавеpное, сей факт можно объяснить тем, что и автоpы, и читатели фантастики постоянно испытывают некотоpое ощущение отделенности, независимости созданного миpа от его автоpа. В самом деле, все геpои pеалистичных пpоизведений, являясь пpидуманными, действуют в pеальном, нашем миpе – таким обpазом, пpаво на дальнейшее описание и тpактовку их действий вpоде бы имеет только их создатель. Биогpафию же, напpимеp, pеального истоpического лица, пусть даже беллетpизованную и художественную, может написать любой желающий. А в фантастике, занимающейся в основном не твоpением хаpактеpов, а твоpением миpов (допустим для пpостоты, что как основа для хаpактеpов в ней используются пpоизведения Большой Литеpатуpы) пpаво собственности автоpа на созданный им миp всегда пpедставлялось несколько сомнительным. Более того, некотоpые даже осмеливаются пpедполагать, что выpвавшись из-под пеpа (или клавиатуpы) автоpа миp вообще обpетает самостоятельность и независимость дальнейшего pазвития, пpичем не только в вообpажении читателей, но и (о, совсем уже антинаучная еpесь!) вне зависимости даже от него.
Hа Западе факт сей осознан был уже достаточно давно. Пpимеpов тому масса – от многочисленной "конанианы" до "Star Trek'а", "Звездных Войн" и TSR-овских "игpовых" сеpиалов типа "DragonLance", "Ravenloft" или "Moonshaes", написанных столь близким и pодным советскому человеку бpигадно-поточным методом по миpу, заpанее pазpаботанному и пpоpисованному (иногда очень даже качественно) некой гpуппой оставшихся безымянными товаpищей. Кстати, в последнее вpемя подобные веяния стали долетать и до нас.
Впpочем, желание пpоникнуть в чужие миpы и посмотpеть, что у них там, за гpанью, за последними словами автоpского текста, несомненно, возникало у многих и достаточно часто. Общественным мнением такие попытки не то что бы однозначно не одобpялись, но, во всяком случае, ставились под некотоpое сомнение. Во-пеpвых, из-за того, что пpоизводились они, в основном, относительно пpоизведений, воспpинимаемых многими как святыни (что само по себе логично, ибо миpы более низкого уpовня на втоpичное твоpчество подвигают гоpаздо pеже). Во-втоpых, само понятие пpодолжения или пеpеложения у большинства читателей все-таки в пеpвую очеpедь вызывают мысль о плагиате, поэтому для опpавдания подобных попыток в глазах значительной части любителей фантастики "базовый" миp обязан быть создан настолько гениально, что возможность его существования вне воли автоpа-демиуpга сомнений не вызывала. То есть налицо уже хаpактеpный паpадокс – чем гениальнее книга, тем меньше пpав имеет автоp на созданный им миp.
Собственно говоpя, на настоящий момент во всей миpовой литеpатуpе мы знаем лишь двух автоpов, чьи миpы (по кpайней меpе, в глазах читателей) действительно обpели самостоятельное существование. Толкиен и Стpугацкие.
Толкиенисты оказались не только моложе, но и значительно менее скованы пpедpассудками – отчасти пpичиной тому послужил сам Пpофессоp, сфоpмулиpовавший само понятие втоpичного твоpчества и обосновавший возможность его существования как pавнопpавного вида литеpатуpы. И как бы ни оценивали "Властелина Колец" и все связаные с ним пpоизведения кpитики и литеpатуpоведы, сам Толкиен охаpактpизовал его всего лишь как пpоизведение, втоpичное по отношению к кельтской и скандинавской мифологии. Соответственно, для поклонников Толкиена не было ничего зазоpного в создании пpоизведений, втоpичных по отношению к миpу Толкиена и его мифологии.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
17 февраля 2020 г. 18:26 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Так или иначе, но "Кольцо Тьмы" и "Чеpная книга Аpды" вышли пеpвыми. Почин был сделан, и тепеpь только осталось ждать пpодолжения. А поскольку миp Стpугацких в пpивлекательности и популяpности нисколько не уступал миpу Толкиена (в том числе, и сpеди толкиенистов), появление это книги оставалось лишь вопросом вpемени.
Hе может быть никакого сомнения в том, что сбоpник пpоизведений "по мотивам" Стpугацких, сpеди автоpов котоpого значатся такие фамилии, как Лукьяненко, Лазаpчук или Рыбаков pазойдется пpактически мгновенно и вдобавок к пятнадцати тысячам пеpвоначального тиpажа вскоpе потpебуется дополнительный завод. Hо сейчас нас интеpесует не это, не коммеpческий смысл пpоекта, и даже не то, насколько интеpесной эта книга покажется сpеднему читателю. Вопpос в дpугом – насколько воссоздаваем оказался миp бpатьев под пеpом дpугих автоpов, до какой степени удалось им пеpедать не только стилистику, но и внутpенние качества текста. А самое главное, то, без чего все вышеупомянутое все же остлось бы пpостым плагиатом – что значил миp Стpугацких для автоpов этого сбоpника, что он им дал и каким бы они хотели его видеть.
Поятие "печать вpемени" к этой книге подходит как нельзя более точно. Большинство пpоизведений Стpугацких написано во вpемена, для нас тепеpешних являющиеся уже истоpическими. Изменилось не только настоящее – автоматически исчезло и будущее, недаpом в пpедисловии к сбоpнику Боpис Стpугацкий вкpатце пеpесказывает сюжет той самой так и не написанной повести, пpо котоpую в свое вpемя ходило в фэндоме столь много слухов. Хpонологически она находится где-то между "Жуком..." и "Волнами...", посвящена описанию чpезвычайно стpанной социально-политической стpуктуpы Остpовной Импеpии Саpакша, а главный смысл её, похоже, должен был заключаться во фpазе, сказанной неким высокоумным абоpигеном Максиму Каммеpеpу в ответ на описание им того самого блистающего Миpа Полудня, котоpый для всех для нас все pавно будет являться главным из всего, созданного Стpугацкими:
"Боюсь, дpуг мой, вы живете в миpе, котоpый кто-то пpидумал – до вас и без вас, – а вы не догадываетесь об этом..."
Поэтому иначе пpосто быть и не могло – весь сбоpник четко должен был pаспасться на два типа пpоизведений: те, котоpые возpождали этот самый "пpидуманный кем-то" миp и те, котоpые этот миp опpовеpгали. Или ниспpовеpгали. Пpичем последних должно было оказаться гоpаздо больше – плыть по течению и соответстовать духу вpемени всегда гоpаздо пpоще, особенно если это еще и официально дозволено самими Учителями. Однако вот тут-то и пpоявляетсяся в полную силу та самая независимость миpа от его создателей. Пpичем, похоже, чем талантливее Демиуpг, тем менее подчинится ему им же созданный миp. Кстати, отсюда следует, что Твоpец нашего миpа тоже заслуживает-таки немалого уважения...
Hет, естественно, немалую pоль должен был сыгpать и талант пpодолжателя. Собствено говоpя, вопpос самостоятельной значимости текста pешал именно он. Может быть, именно поэтому и "Втоpая попытка" Анта Скаландиса и "Отягощенные счастьем" Hиколая Романецкого оказались столь похожими – и по своей композициии, и по отношению к исходному тексту (в пеpвом случае это были "Гадкие лебеди", во втоpом – "Пикник на обочине"). Стеpеть конец книги и на его месте написать пpодолжение, объясняющее, что ничего не пpоизошло и ничто не смогло измениться – много ли в этом заслуги? У Скаландиса, пpавда, выдвигается идея той самой втоpой попытки – не удалось чеpез любовь, попpобуем чеpез ненависть, – вот только пpо созидательную ненависть мы уже знаем слишком много, да и все эти мальчики и девочки на шикаpных "вольвах" и "меpседесах", хоpошо умеющие убивать и заниматься любовью, никак уж не тянут на pоль спасителей миpа. А у Романецкого нет даже и того – экспеpименты с жаpгонизмами выглядят явным пеpебоpом, мысль же о том, что все пpоисходящее – и Зона, и Золотой Шаp и пpочие чудеса яляются всего лишь плодом вообpажения, снами несчастной девочки-демиуpга, той самой Маpтышки и подавно не блещет новизной.
В этом плане повесть Михаила Успенского "Змеиное молоко" выглядит гоpаздо более оpигинальной – не говоpя уж о чисто сюжетных достоинствах. Беда только в том, что к миpу Стpугацких, Миpу Полудня она не имеет пpактически никакого отношения – от него здесь остались только имена, названия да сама геополитическая ситуация в геpцогстве Алайском. Максим Каммеpеp Успенского – лишь однофамилец нашего стаpого знакомого, живущий совеpшенно в дpугом миpе и совсем на дpугой Земле, а сама повесть – лишь изящный экзеpсис на шпионско-галактическую тему, слегка, пpавда, подпоpченный чpезмеpной политической ангажиpованностью.
Hапpотив, Сеpгей Лукьяненко любит именно тот миp, котоpый бpатья дали нам еще в шестидесятых годах и котоpый с таким упоением (иногда пpосто непpиличным) многие пpинялись сегодня pазpушать. "Вpеменная суета" – фактически четвеpтая часть "Понедельника...", пpичем не имеющая никакого отношения даже к "Сказке о Тpойке". Те же геpои, та же стилистика, те же отношения между людьми, а главное – та же система ценностей, котоpую обитатели этого миpа откpовенно и деклаpативно не собиpаются менять на пpитащенные все тем же вездесущим пpофессоpом Выбегаллой "соблазны" н а ш е г о будущего. Будущего, по сpавнению с котоpым даже сам Выбегалло вглядит для этих людей близким и pодным.
Можно, пpавда, восстановить именно Будущее по Стpугацким, даже и не веpя в него. Впpочем, вопpос веpы и невеpия во Вселенной множества миpов и отpажений достаточно неопpеделен. Уж не поэтому ли многие ниспpовеpгатели пpошлого отнюдь не довольствуются отpицанием пpежних идеалов, а испытывают потpебность вывалять их в гpязи и попинать ногами (пpичем зачастую вместе с носителями оных идеалов – гуманизм нынче не в моде) и не слишком ли чувствуется здесь явный комплекс неувеpенности в себе и собственной пpавоте? Андpей Лазаpчук о невеpии своем заявил, но отpицать – не взялся. Hапpотив, повесть "Все хоpошо" – не пpосто удачно выполненная стилизация, это еще и талантливая попытка сохpанить изначальный миp в полной непpикосновенности, даже не затpагивая вопpосов отношения к нему автоpа в год тысяча девятсот девяносто шестой от Рождества Хpистова.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
18 февраля 2020 г. 17:25 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Михаил Шавшин
Перекрестки мысли
«Ничего нельзя придумать: все, что ты
придумываешь, либо было придумано
до тебя, либо происходит на самом деле».
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
«Хромая судьба»
Довольно часто у некоторых молодых читателей, полагающих себя и умнее, и эрудированнее, и, чего уж греха таить, гораздо смышленее большинства литераторов в анализе причин, следствий и внутренних пружин многих явлений натуры, а тем более художественных текстов, возникает неодолимое искушение высказаться и обличить авторов освоенных сочинений в злонамеренности и скудоумии. А чего стесняться, ежели писака схвачен за руку и уличен простым сопоставлением напечатанных в разное время вещей – сравните, если не верите, вот эту книгу и вот эту! Всем ясно?! Пригвоздить мерзавца к позорному столбу, а заодно блеснуть собственным интеллектом (априори считается, что он есть). Нет, чтобы остановиться и подумать, на самом ли деле всё так очевидно и незатейливо, взвесить все pro и contra, ведь сомнения – штука полезная и всегда толкуется в пользу обвиняемого. Куда там! Жажда изобличения перевешивает все прочие аргументы. Да и ладно бы... Но вся беда в том, что знатоки эти не утруждают себя ни достойным знанием родного языка, ни хоть сколь-нибудь серьезным пониманием побудительных мотивов и механизмов литературного творчества, ни вниканием в суть разбираемых трудов.
И гуляют по форумам и социальным сетям недоспелые, а порой и очень странные, если не сказать абсурдные мнения недоучек, назначивших себя истинными ценителями. Их подхватывают и множат укрывшиеся за никами любители безнаказанно почесать языки. Свобода слова, как-никак! Большинству авторов эти измышления, что называется, до фонаря, но ведь попадаются и такие, кому это причиняет боль, а то и вовсе отбивает стремление к творчеству, если они люди тонкой нервной организации и всерьез принимают подобные инсинуации (а ведь могли бы и состояться, такие случаи известны). Кстати, графоманы и ремесленники всех мастей, которые как раз и пробавляются плагиатом и заимствованием целых страниц чужого текста, никогда не тратили «цветы своей селезенки» на переживания из-за каких-то там комариных укусов анонимных рецензентов. С них, как с гуся воды. Их-то как раз легче всего узнать по тяжеловесному слогу, прямолинейному сюжету и несвязности мысли. Так что, господа, большинство выстрелов мимо реальных мишеней.
Но, вместе с тем, назрело время кое-что прояснить. А скорее всего – давно пора. Иначе можно всех фантастов, когда-либо использовавших путешествия во времени или битвы с пришельцами из иных миров и измерений, чохом обвинить в списывании с Герберта Уэллса.
Итак, начнем. Во-первых, идеи не возникают на пустом месте. Либо это переход в новое качество ранее накопленных знаний, либо озарение, то есть лавинный сброс информации, до сих пор невостребованной. Этот продукт, дожидавшийся своего часа, следствие целенаправленной и прилежной деятельности человека, в нашем случае – автора. Стоит ли напоминать, что Дмитрий Иванович Менделеев, по широко известному свидетельству его приятеля профессора А.А. Иностранцева, увидел периодическую таблицу элементов во сне. В уже готовом, между прочим, варианте: «Вижу во сне таблицу, где элементы расставлены, как нужно. Проснулся, тотчас записал на клочке бумаги, — только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка».
Во-вторых, случаются моменты, когда идеи буквально витают в воздухе. Во всяком случае, так утверждают известные ученые. То есть время пришло – пора собирать урожай. Тут уж каждый старается в меру способностей. Чтобы не быть голословным, приведу давно известный и порядком надоевший пример – открытие способа беспроводной передачи электромагнитных сигналов, или радиоволн. В России создателем радио считают А.С. Попова, в Италии – Гульельмо Маркони, в Германии – Генриха Герца, в США – Томаса Эдисона… и так далее. Всех перечислять не будем. И всё это произошло в период с 1872 по 1895 гг. На объяснения, как говорится, не стоит и время тратить.
В-третьих, ни один уважающий себя писатель не станет впрямую использовать давно известные сюжеты, обстоятельства или мысли. Он их обязательно интерпретирует, разовьет или изменит нужным ему образом. Это часть творчества. Взглянуть на прежние истории несколько иначе, распахнуть их под неожиданным углом, а то и вовсе вывернуть наизнанку, как это с блеском продемонстрировал Михаил Успенский повестью «Змеиное молоко» (проект Андрея Черткова «Время учеников», издательство АСТ). Мэтры отечественной фантастики Аркадий и Борис Стругацкие такого варианта явно не предусматривали, когда сочиняли своего «Парня из преисподней». Так что поаккуратнее, граждане критикующие.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
18 февраля 2020 г. 17:27 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Желание написать текст возникает из замысла, который не дает автору спокойно жить и опирается, как правило, либо на реальные обстоятельства, либо на впечатления от прочитанных и задевших за живое книг, либо на образы из увиденных и запомнившихся фильмов. Взять хоть шедевр Стенли Крамера «На последнем берегу» (1959 год), подвигнувший братьев Стругацких к созданию «Далекой Радуги» (1962 год). Как вспоминал младший из братьев в «Комментариях к пройденному»: «Фильм нас буквально потряс. Картина последних дней человечества, умирающего, почти уже умершего, медленно и навсегда заволакиваемого радиоактивным туманом под звуки пронзительно-печальной мелодии… <…> …нам так мучительно и страстно хотелось сделать советский вариант «На последнем берегу»…». Впрочем, случались и более экзотические варианты.
Принимая во внимание изложенные соображения, попробуем разобраться в незримых связях, соединяющих между собой различные произведения зачастую абсолютно непохожих писателей. Разумеется, из ряда, достаточно известного большинству любителей фантастики. И сделаем это на примере творчества Аркадия и Бориса Стругацких, безусловных лидеров жанра в родном Отечестве, которых, надеюсь, никто не заподозрит в умышленном заимствовании. Их произведения уже заняли положенное место в мировой литературе, а уровень созданного определил мерки на многие годы вперед.
Осмелюсь напомнить: из всего обилия авторов стран бывшего социалистического лагеря классиками НФ второй половины ХХ века стали лишь русские литераторы Аркадий и Борис Стругацкие и поляк Станислав Лем. Ивана Антоновича Ефремова выведем за скобки, он не совсем классик, он – открыватель послевоенной эпохи в русской фантастике. Во времени пан Станислав опередил братьев, его дебютная повесть «Человек с Марса» напечатана в 1946 году, а книга «Астронавты», принесшая ему известность за пределами родной страны издана в 1951-м (на русском языке она вышла в 1957 году).
Первая книга братьев Стругацких появилась на прилавках в 1959-м и называлась она «Страна багровых туч». И «Астронавты» и «Страна…» посвящены экспедиции на Венеру, вот только планеты у авторов получились совсем разные. У Лема Венера – пепелище после атомной катастрофы, разразившейся попущением местных обитателей, у Стругацких – дикое и смертоносное пекло, правда, тоже с радиоактивным уклоном (Урановая Голконда). И что? Могли ли Стругацкие прочитать книгу Лема до ее публикации в Советском союзе? Наверное, могли. Но полотно они создали совершенно другое. На мой взгляд – и сочнее, и ярче. Лем на этом фоне все-таки суховат. Он более привержен выдвижению гипотез и развертыванию сложных описательных конструкций, для Стругацких уже тогда главное – люди, их взаимоотношения, социум, выбор решений. Вообще, Венера, вечно скрытая густым облачным покровом, в те времена довольно сильно привлекала внимание ученых, то есть пройти мимо такой темы мог только слепой.
Следующей книгой Лема, с которой так или иначе пересекаются мотивы произведений братьев Стругацких, был «Эдем», изданный в Польше в 1959-м (первая публикация на русском языке – журнал «Звезда» №№ 9-10 за 1966 год). Вот здесь уже есть над чем поразмыслить. В романе Станислава Лема нашли место и механизмы непонятного назначения с замкнутым циклом воспроизводства, и растерянность от непонимания того, что происходит на Эдеме, и механозародыши, и анонимное правление, и даже мысль о том, что вмешиваться в развитие других цивилизаций нельзя.
Всё перечисленное заинтересует и Стругацких, но немного позже. Сравним для пущего интереса:
Лем: «Он упал на колени перед стекловидным многорядьем ростков. Они уже торчали из почвы на палец, у основания были толщиной в кулак. Возле каждого ростка легонько шевелился песок, в глубине что-то лихорадочно дрожало, копошилось, работало, шуршало, как будто одновременно пересыпались миллиарды мельчайших зернышек.
— Механические зародыши! – воскликнул Кибернетик…<…>… — Неорганический метаболизм! Они с помощью катализа превращают песок в какую-то высокомолекулярную производную кремния…».
Стругацкие: «Эмбриомеханическое устройство «МЗ-8». Механозародыш, модель восьмая. Автономная развивающаяся механическая система, объединяющая в себе программное управление «МХМ» — механохромосому Маклакова, систему воспринимающих и исполнительных органов, дигестальную систему и энергетическую систему. «МЗ-8» является эмбриомеханическим устройством, которое способно в любых условиях на любом сырье развертываться в любую конструкцию, заданную программой».
«Белый конус Алаида» («Поражение») 1959 год
Вероятно, эмбриомеханика в те годы была на пике популярности. Но не только это объединяет Станислава Лема с братьями Стругацкими.
Лем: «… стали видны черные колодцы, из которых выскакивали светящиеся предметы – с такой скоростью, что разглядеть их форму не удавалось… Они взмывали вверх, и одна из множества изогнутых, словно трубки, колонн, не переставая вращаться, всасывала их…<…>… идут обратно в эту пасть, расплавляются в ней, и так по кругу, без конца формируются, обрабатываются, расплавляются, формируются…<…>… Это часть, не целое. Для чего она может служить, не знаю. Но даже вынутая из этой сумасшедшей мельницы – сама по себе – она кажется мне ненормальной».
Стругацкие: «Глайдер повис над краем исполинской воронки… была до краев наполнена тяжелым шевелящимся дымом…<…>… к воронке подходила узкая, едва заметная отсюда лента дороги… <…>… они увидели превосходное шоссе, уходящее прямо в дым, а на шоссе – бесконечную колонну машин. Машины занимали все полотно шоссе…<…>… все они неодолимо, ряд за рядом скрывались в сизом дыму воронки…<…>… Это была точно такая же воронка. Края ее были запорошены снегом, в ней тяжело колыхался все тот же сизый дым, и из дыма непрерывным потоком поднимались машины…<…>… — Потрясающе, — сказал Саул. – Выходят из дыма и уходят в дым».
«Попытка к бегству» 1962 год.
Заметили различия? У Лема – раздражающий своей абсурдностью технологический процесс, понять суть которого задним числом все-таки удается, у Стругацких же – явление планетарного масштаба, продукт деятельности непостижимых Странников, объяснений тут нет и быть не может. Объединяет эти два произведения, «Эдем» и «Попытку к бегству», непонимание землянами ситуации на вновь открытых планетах. И в том, и в другом случае герои пребывают в растерянности, стараясь преодолеть стереотипы мышления.
Лем: «Уничтожить эту власть, да? – спокойно подсказал Координатор. – Другими словами, освободить их силой.
- Если иного способа нет…
- Во-первых, это не люди. Ты не должен забывать… Во-вторых, никто им того, что есть, не навязывал. По крайней мере, никто из космоса. Они сами…<…>… Разве население планеты – это ребенок, который зашел в тупик, откуда его можно вывести за ручку? Если бы это было так просто, Боже мой! Освобождение началось бы с того, что нам пришлось бы убивать, и чем яростней была бы борьба, с тем меньшим разбором мы бы действовали…»
Стругацкие: «Стисни зубы и помни, что ты замаскированный бог, что они не ведают, что творят, и почти никто из них не виноват, и потому ты должен быть терпеливым и терпимым… <…>… стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?.. <…>… Будах тихо проговорил:
- Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой».
«Трудно быть богом» 1964 год.
Не правда ли, очень сходные мысли и позиции. Оттепель в соцлагере. Всеобщая вера в светлое будущее и повальный гуманизм самой высокой пробы. И все-таки некоторые варианты просчитываются. Заранее. На всякий случай. Наиболее сообразительными, кропотливо изучившими истмат и генетически осторожными.
Лем: “Потом появился новый правитель – неизвестно, кто им был. Знали, что существует, но было неизвестно, кто это.
- Как же так – анонимный властелин? – изумился Инженер. <…>
- Но ведь это невозможно! – воскликнул Инженер. – У власти должно быть какое-то местопребывание, она должна издавать распоряжения, законы, должны существовать ее исполнительные органы, иерархически низшие, войско – мы же встречались с их вооруженными… <…>
- …Какой-то очередной тиран, видимо, напал на мысль, что личная анонимность при существующей системе управления будет выгоднее. Общество, не имея возможности сконцентрировать сопротивление, направить враждебные чувства на конкретную особу, становится в какой-то мере морально разоруженным».
Стругацкие: «- Неизвестные Отцы, — сказал Доктор, — это анонимная группа наиболее опытных интриганов из военных, финансистов и политиков… <…>… Опасность для Отцов могли представлять только люди, которые в силу каких-то физиологических особенностей были невосприимчивы к внушению. Их называли выродками… Только они сохраняли способность трезво оценивать обстановку, воспринимать мир, как он есть, воздействовать на мир, изменять его, управлять им. И самое гнусное заключалось в том, что именно они поставляли обществу правящую элиту, называемую Неизвестными Отцами. Все Неизвестные Отцы были выродками, но далеко не все выродки были Неизвестными Отцами. И те, кто не сумел войти в элиту, или не захотел войти в элиту, или не знал, что существует элита, были объявлены врагами воинствующего государства и с ними поступали соответственно».
«Обитаемый остров» 1969 год
(окончание следует)
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
19 февраля 2020 г. 15:32 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Сопоставление произведений Станислава Лема и братьев Стругацких в таких подробностях понадобилось для того, чтобы показать, насколько совпадали иногда мысли этих писателей. Всё их творчество развивалось во времени некими параллельными путями, от оптимистического убеждения в правильности выбранных идеалов до полного неприятия существующих способов управления обществом. Но при всей кажущейся похожести они достаточно разные. Аркадий и Борис Стругацкие разворачивают свои замыслы в уникальные панорамы конфликтов и отдельных людей, и общества в целом, Лем же, за редким исключением, ограничивается анализом чрезвычайно интересных научных концепций и построением моделей вероятного развития. Пан Станислав больше философ, Стругацкие – живописатели социальных стихий, но проблемы, некогда рассмотренные ими, росли из одной грядки. Неудивительно, ведь «литература крылатой мечты», зажатая цензурой в узких рамках «ближнего прицела», не рисковала отвлекаться на абстрактные понятия, вроде контакта цивилизаций или развития сознания и сверхспособностей самого человека, а посему и Лем, и братья Стругацкие с завидным упорством искали другие точки приложения сил.
Вот почему Аркадий и Борис, тогда еще молодые и безгранично уверенные в собственных силах авторы, оказавшись на довольно пустынном поле послевоенной отечественной НФ, где одинокими утесами возвышались лишь Иван Ефремов, Александр Казанцев, Григорий Адамов да Владимир Немцов, обратили взор к зарубежным изданиям, до которых уже можно было дотянуться и где богато плодоносила на редкость иная фантастика, неизведанная и таинственная, а в силу этого весьма притягательная. В конце 50-х годов прошлого века и Аркадий, и Борис взахлеб «осваивали» западных авторов, не имевших доступа на страницы советских журналов и сборников то ли по идеологическим разногласиям, то ли из боязни чиновников проморгать нечто новое и потому опасное. Впрочем, процесс уже несмело пошел после публикаций повести Эдмонда Гамильтона «Сокровище Громовой луны» (журнал «Техника-молодежи» №№ 1-4 за 1956 год) и рассказа Клиффорда Саймака «Однажды на Меркурии» (журнал Знание-сила» №12 за 1957 год). Начало было положено, и издательства с оглядкой интересовались, кого бы еще под шумок напечатать.
Читая «забугорные» сборники, Стругацкие постепенно выделили для себя наиболее интересных фантастов. Разумеется, прочитанное откладывалось в памяти, чтобы при случае прорезаться, обрести другие формы и заиграть новыми яркими красками. Вполне допускаю, что это всего лишь плод моего воображения, но исключать такого варианта нельзя. Тем более, примеров в мировой литературе достаточно. А чтобы не выглядеть пустым выдумщиком, приведу некоторые сопоставления. Если полистать дневник Аркадия Натановича Стругацкого тех лет, можно обнаружить в нем кратенькие резюме на новеллы ныне всем известных авторов – Артура Кларка, Роберта Хайнлайна, Клиффорда Саймака, Джона Уиндема, Роберта Сильверберга, Эндрю Нортон. Способность восхищаться прочитанным плавно перерастает в стремление создать текст нисколько не хуже, а может, даже и лучше, поспорить с уже изложенным, потрясти интеллектуальную публику глубиной мысли и неповторимым стилем. Задача, достойная любого талантливого литератора, и братья Стругацкие здесь не исключение. Они еще только нащупывают истинно свой путь.
Вернемся, однако, к западным фантастам. Возьмем, к примеру, роман Клиффорда Саймака «Город», изданный в 1952 году, где описывается цивилизация Псов, в процессе эволюции сменивших на Земле человека. Этот роман и сегодня производит впечатление, что уж говорить о событиях полувековой давности. Наверное, запомнился. Недаром семнадцатью годами спустя на страницах «Обитаемого острова» пока лишь эпизодически, но вполне рельефно и колоритно возникает Народ Голованов (разумных киноидов), обретший дальнейшее развитие в книгах «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». Его представители совсем не похожи на добрых собачек Саймака, усвоивших чисто человеческий образ мысли, они – другие, зачастую пугающе непонятные, но аллюзии так и напрашиваются.
Мотивы ранней прозы Стругацких пересекаются и с сюжетом новеллы Артура Кларка «Большая глубина» («The Deep Range” 1957 год). У Кларка бывший астронавт, перенесший психическую травму в космосе и более неспособный к полетам, становится китовым пастухом. Братья подхватили эстафетную палочку, определив в китоводы гостя из прошлого, штурмана космолета «Таймыр» Сергея Кондратьева, вернувшегося на Землю почти сто лет спустя. Нескучная жизнь субмарин-мастера Кондратьева выведена сразу в двух рассказах – «Глубокий поиск» (1969) и «Моби Дик» (1962), органично вошедших в книгу «Полдень, ХХII век («Возвращение»)».
Некоторые мысли Джона Уиндема, создателя романов «День триффидов» (1951), «Кракен пробуждается» (1953), «Хризалиды» (1955) и «Кукушки Мидвича» (1957) тоже, вероятно, повлияли на замыслы Аркадия и Бориса Стругацких. Во всяком случае, лучший перевод «Дня триффидов» принадлежит С. Бережкову, то есть Аркадию Натановичу Стругацкому. Да и крупными головоногими Аркадий, по свидетельству младшего брата, интересовался с детства, недаром один из его первых рассказов «Как погиб Канг» (1946) содержит эпизод битвы доисторической рептилии с гигантским спрутом. Знакомство с творчеством Уиндема наверняка подстегнуло воображение Стругацкого-старшего, и в 1962-1963 годах он взялся за «Дни кракена», повесть, к сожалению, так и оставшуюся незавершенной. Тем не менее, многое из придуманного вошло в более поздние произведения. Взять хоть доработанный вариант «Сказки о Тройке» (1967), где с большим увлечением изображен спрут Спиридон, разумное головоногое самого древнего происхождения, или «Волны гасят ветер» (1985) с поселившемся в бухте острова Матуку исполинским силурийским моллюском, оказывавшим угнетающее действие на психику окружающих. И это еще не всё. Дети, выведенные Стругацкими в «Гадких лебедях» (1967) и пугающие главного героя непостижимостью помыслов, обладают паранормальными способностями и странностями в поведении, тем самым обозначая родственные связи с ребятками из «Хризалидов» и «Кукушек Мидвича».
Эндрю Нортон, книгу которой «Саргассы в космосе» (1955) блестяще перевели С. Бережков и С. Витин (псевдонимы братьев-соавторов), тоже в определенной степени внесла свою лепту. Кстати, «Саргассы…» была в свое время и остается до сих пор одной из самых труднодоступных и востребованных книг серии «Зарубежная фантастика» (издательство «Мир» 1969), потому что лучше Стругацких перетолмачить текст Нортон на русский язык никто так и не смог. Нортон, конечно, не Дюма-отец, вдохновлявший Аркадия Натановича на протяжении всей его творческой жизни, однако, мотивы ее истории все же проступают в сюжете «Экспедиции в преисподнюю» (1974). Да еще лабиринт в подземелье – штука, весьма заманчивая для применения в любом сюжете. Впрочем, это так, зарубка на память, потому что настоящее сооружение с запутанными ходами, множеством хитрых ловушек и источниками загадочных угроз очень рельефно изображено Робертом Сильвербергом в романе «Человек в лабиринте» (1968). Не эти ли образы повлияли на ход мыслей братьев Стругацких при создании самой популярной их книги «Пикник на обочине» (1972)? Правда, у Нортон и Сильверберга это всего лишь преграда, защищающая святая святых от непрошенных гостей, а у Стругацких – преобразованная после Посещения (визита пришельцев) реальность. Разница все-таки немалая.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
19 февраля 2020 г. 15:37 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
И еще один мелкий нюанс. У Эндрю Нортон самые авантюрные из космопроходцев охотятся за наследием Предтеч, могущественной расы, некогда владевшей нашей галактикой. В любом космическом сюжете вообще соблазнительно использовать древние и могучие цивилизации, вот хотя бы, как Нортон: «… что мы знаем о Предтечах? Почти ничего! Они исчезли за сотни, а может, и за тысячи лет до того, как мы выбились в космос. Это была великая раса, они владели многими планетными системами и погибли в войне, оставив после себя мертвые планеты и мертвые солнца… <…> … от Предтеч никогда ничего не оставалось, кроме пустых развалин…». Во множестве произведений Стругацких (весь «полуденный» цикл) красной нитью проходят Странники, загадочная и неуловимая цивилизация, оставившая следы своей деятельности по всей обозримой Вселенной. Сколько работы для Следопытов! А сколько головной боли для КОМКОНа-2! Только поворачивайся. Так что братья Стругацкие солидарны с Эндрю Нортон.
Случались совпадения у мэтров отечественной фантастики и с «Киплингом космической эры» Робертом Хайнлайном. Тут и «Пять ложек эликсира» (1985), впоследствии органично вплетенных в «Хромую судьбу» (1986), где замкнутая группа людей существует не первую сотню лет, пользуясь дарами тайного источника. Здесь, как и у Хайнлайна в романе «Дети Мафусаила» (1958), долголетие – не самоцель, главная пружина сюжета – конфликт между избранными и всем остальным обществом. Стругацкие ставят своих героев перед жестоким выбором – смерть по жребию или тайная жизнь в узком кругу, Хайнлайн решает проблему мягче – отправляет семьи Говарда в дальний космос. Человечество разделено на две неравные части (не напоминает меморандум Бромберга и намерения люденов?).
И космический Маугли, воспитанный негуманоидной цивилизацией. У Хайнлайна это «Чужак в чужой стране» (1961), где марсиане, проходящие в течение жизни через три совершенно независимых друг от друга состояния, воспитывают оставшегося без присмотра человеческого детеныша. У Стругацких – «Малыш» (1971), в котором дитя погибших при крушении корабля землян подбирает неизвестно кто, ведь описать в доступных терминах структуру негуманоидного мира практически невозможно…
Из отечественных классиков самое непосредственное влияние на творчество Стругацких оказал Михаил Афанасьевич Булгаков. И «За миллиард лет до конца света» (1976), и «Хромая судьба» (1982) пронизаны незримыми булгаковскими флюидами. Первая – фантасмагория вполне себе в духе «Дьяволиады», но с неожиданными философскими обобщениями, вторая – еще и действо, извлеченное из 30-40-х годов прошлого века, переосмысленное и наложенное на безлепицу современности. Как вспоминал Борис Натанович Стругацкий в своих «Комментариях к пройденному»: «…окончательно сформулировалась литературная задача: написать Булгаковского «Мастера-1980», а точнее, не Мастера, конечно, а бесконечно талантливого и замечательно несчастного литератора Максудова из «Театрального романа»…» Вот именно…
Старший из братьев ставил подобные задачи еще в начале 50-х годов: «Здесь вопрос посложнее. Время — наши дни. Место — острова юго-западной части Тихого Океана. Тема — примерно «Тарзановая». Основная задача — написать интереснее, чем писал Берроуз». Как видим, совпадений и пересечений множество…
Изложенное выше ни в коем случае не умаляет вклад Аркадия и Бориса Стругацких в мировую литературу. Да, скорее всего, они опирались на достижения предшествующих мастеров (покажите хоть одного автора, который бы этого не делал), но, вместе с тем, вносили в их воззрения столько своего, необычайного и индивидуального, что в итоге выходило нечто, совершенно непохожее на более раннюю версию, оригинальное и захватывающее. Один слог чего стоил!
Когда для достижения высоких целей используются лучшие образцы жанра, пусть и перекроенные на свой лад, речь идет о преемственности, а никак не о заимствовании. Это творческое развитие предыдущих идей в нужном автору направлении. Полет фантазии, выраженный в образах и понятиях абсолютно других сюжетов и обстоятельств. Преемственность не должна затухать никогда, иначе не только фантастика, но и вся литература в целом выродятся в довольно примитивный пересказ тех или иных историй, тем более, что система образования во многих странах оставляет желать лучшего, а шедевры, к счастью, бессмертны. Недаром в интервью, опубликованном журналом «Техника-молодежи» еще в 1967 году, братья Стругацкие в числе своих любимых писателей называли Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Уэллса, Алексея Толстого, Ефремова, Брэдбери и Лема. Учиться никогда не поздно. Был бы толк.
И еще одно немаловажное обстоятельство. Западное восприятие мира более прагматично. Возможно, дело тут в мироощущении, заложенном давними религиозными традициями – католицизмом и протестантизмом, которые в отличие от православия иначе толкуют многие духовные ценности. А может, первопричины заключаются в чем-то совсем ином. В общем, разные мы. Неспроста на прагматичном Западе принято изучать загадочную русскую душу по романам Федора Михайловича Достоевского. Для них-то она загадочная, а для нас – своя, привычная. И мы знаем, что всё гораздо проще. Либо душа нараспашку, либо она задвинута куда-нибудь подальше, чтобы не мешала.
Произведения Аркадия и Бориса Стругацких отличаются от зарубежных близнецов еще и на величину этой самой души. Например, когда у того же Сильверберга в таинственных ловушках лабиринта гибнут люди, их, конечно, жалко, но это как-то укладывается в рамки неизбежной статистики. Каждая гибель человека в Зоне «Пикника…» — отдельная трагедия. Отличие – в уровне обобщений. Да еще великолепный язык! Не ощутить этого нельзя. В том-то и дело. Отсюда вывод: спор о приоритетах – занятие крайне неблагодарное. Особенно в литературе.
Целью данной статьи не являлось скрупулезное исследование всех совпадений или вероятных источников вдохновения братьев Стругацких. Было представлено лишь несколько иллюстраций, свидетельствующих о том, что всякий намек на похожесть может расцениваться либо как повод для нападок, либо в качестве предмета восхищения талантом мастеров, сумевших преобразовать находку предшественника в сочинение, превосходящее исходный вариант и по объему вложенного смысла, и по блистательности стиля. Разумеется, если таковое событие вообще имело место. Вероятность того, что случилось простое совпадение мыслей ничуть не ниже.
Так что любителей обличений прошу не беспокоиться.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
20 февраля 2020 г. 16:56 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Избранные письма (продолжение) / перевод П. Полякова /
Письмо Толкиена номер 144
Два с половиной письма Толкиена Наоми Митчисон, которая начала читать "Властелин Колец" до выхода его в свет и, естественно, задавала вопросы. Здесь выложено первое из писем Толкиена.
144 Наоми Митчисон
/Миссис Митчисон вычитывала корректуру первых двух томов "Властелина Колец" и в письме задала несколько вопросов./
25 апреля 1954
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Уважаемая миссис Митчисон!
Отъявленным хамством и черной неблагодарностью было бы во первых строках не воспеть хвалу вашим письмам, подаркам и приветам — тем более важным и нужным, что сейчас (с таким трудом) выходит в свет мой "Властелин Колец".
К тому же от череды дел и нагрузок голова порой идет кругом. Теперь о ваших вопросах. Большое вам за них спасибо. Я люблю все продумывать и рад любой разумной беседе. Ваше письмо, надеюсь, поможет составить (обещанные) приложения и отстоять их перед издателями. Третий том будет заметно тоньше второго (больше дела, меньше болтовни), так что место в нем, видимо, будет. И, разумеется, заполнится, только вот чем?
К тому же моя любовь к подробной воображаемой мифологии (но не аллегории, я их не понимаю) идет во вред "литературе". Читатели, кажется, очень любят тайны и загадки (особенно если автор их давно разгадал); так что я, пожалуй, перестарался с рассуждениями и предысториями. К примеру, многие прямо-таки увязли в "Совете Элронда". Впрочем, какая мифология, как и все на свете, без загадки-другой. Как, помните, Том Бомбадил (умышленно).
Предысторий же (о ранних эпохах) сколько угодно – и "Сильмариллион", и предания и поэмы цикла "История эльдар" (эльфов). Если (я очень надеюсь) читатели оценят "Властелина Колец", достойные издатели, возможно, выпустят кое-что еще. Истории эти, кстати, написаны гораздо раньше, и я бы публиковал все по порядку, тогда и комментариев с объяснениями (в книге) не понадобилось бы. Однако я решаю далеко не все.
Третий том, конечно же, написан давно, вслед за двумя первыми. Я уже внес нужную правку, и он вот-вот пойдет в набор. На досуге же (прискорбно малом) ужимаю историю, этнографию и лингвистику для Приложения. Если хотите, пришлю вам (черновые) наброски о языках (письменности), народах и переводах.
О последнем я много передумал. В отличие от большинства коллег-мифотворцев, даже самых талантливых (как Эддисон). Я всего лишь филолог, и многое отразить рад бы, но не могу. Иное дело важнейший выбор "речи" автора и героев; при том что все они не агличане. Поэтому "родным языком" стал вестрон, Всеобщий язык Третьей эпохи; я буквально перевел с него большинство слов и названий вроде "Хоббитании" ("Шира"), слегка обозначая стилем диалекты. Языки, чуждые В. я., не переводились. Кроме считанных гномских слов и Черного наречия Мордора, это языки эльфов (эльдарин).
Особой проблемой стали наречия, вестрону родственные. Их роль играют языки, близкие к английскому. Так как ристанийцы родом с севера и говорят на архаичном, почти без примеси эльдарина, наречии, их имена похожи (как будто) на древнеанглийские. Язык Дейла и Долгого озера очевидно близок к скандинавскому; во всяком случае на нем звучат, к примеру, имена местных гномов. Это — древние имена северных карликов. (Дело в том, что гномы говорят на языках соседей-людей, а свое наречие держат в секрете и, соответственно, не раскрывают "истинных" имен.)
Вестрон же или В. я. происходит от адунаика, нуменорского языка, распространенного во времена Королей, особенно в Гондоре, где сих пор ценится (в пику эльфам) как "старое доброе наречие".
Однако все гондорские имена и названия (кроме "доисторических") были эльфийскими, ибо нуменорские аристократы говорили или хотя бы знали этот язык. В Первую эпоху нуменорцы были союзниками эльфов, за что и получили в дар остров Нуменор-Атлантиду.
Эльфийских языков в книге упомянуто два. Они почти реальны, поскольку разработаны довольно полно, вместе с историей и взаимосвязями. Они задумывались (а) европейскими по стилю и структуре (не детально); и (б) благозвучными. При чем последнее гораздо сложнее, поскольку эстетические вкусы, особенно в фонетике, сильно разнятся, даже для говорящих на одних и тех же ("родных") языках.
Так что я потакал себе самому. Архаический язык играет в истории роль "эльфийской латыни", а с моей помощью стал зрительно и по написанию на нее похож (только "и краткое" – всегда согласное, как в английском "йес"). Впрочем, в основе это, кажется, именно латынь, плюс два моих любимых ("на слух") языка: финский и греческий. Однако звучит он хуже любого из них. Это — "квенья", или высокое эльфийское наречие.
На разговорном языке западных эльфов (синдарине, или наречии Серых эльфов) дано большинство имен и названий. Он родственен квенье (имеет общий с ним источник), однако нарочито похож (только похож) на брито-валлийский, который иногда очень мне импонирует, и вроде бы передает "кельтский" дух большинства легенд и историй.
"Эльфы" — это перевод (быть может, вольный) слова "квенди". Эта раса схожа (особенно в былые дни) с людьми обликом, а когда-то — и статью. Различий я здесь не укажу. Но квенди этих преданий, кажется, совсем не похожи на европейских эльфов и фэйри и, так сказать, олицетворяют людей творческих и тонко чувствующих; прекрасных и благородных долгожителей, — Старшие Дети, коим суждено уступить путь Пришедшим Следом (людям), оставив лишь малую толику крови в крови людей, и с ней – частичку истинного "благородства".
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
20 февраля 2020 г. 17:04 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Ещё в начале начал эльфы разделились на две или три нации.
1. Эльфы, отправившиеся по призыву Валар или Стихий к Морю и далее на Запад;
2. Меньшие эльфы, не внявшие зову. Эльдар, что после великого похода достигли западного берега и уплыли за Море
- высокие эльфы — славятся знаниями и умениями. Те, кто осел на северо-западном побережье, зовутся синдар или серые эльфы.
Меньшие эльфы в истории упомянуты лишь как безымянные жители эльфийских королевств, Северного Лихолесья и Лориэна; их языки не приведены.
Высокие эльфы этой книги — это Изгнанники, вернувшиеся из-за Моря, о чем подробно рассказано в "Сильмариллионе", одного из основных эльфийских родов: нольдор (Знающие). ["Эн" гнусавое, как в ding.] Вернее, последние из них. Ибо в конце собственно "Сильмариллиона" и Первой эпохи, после крушения изначальной Темной Власти (Саурон был лишь ее приспешником и слугой), прощенные изгнанники вернулись за Море. Те же, кто остался, всей душой любили Средиземье, но при том жаждали неизменной красы Земли Валар. Этому и служили Кольца: Три Кольца, способные хранить, но не творить. Однако они, как хоть и не создания Саурона, но плод его идей и наставлений, покорны Единому. Поэтому, как вы еще увидите, после гибели Единого Кольца последние из Высоких эльфов защитники мудрости и красоты не смогут противиться времени — и уйдут.
Прошу прощения за географию. Почти невозможно, наверно, разобраться без карты и не одной. В первом томе будет карта части Хоббитании и мелкая общая — со всеми помянутыми местами (карта в конце "Хоббита" — это ее с.-в. угол). Их привел в нормальный вид мой сын Кристофер, изрядный в сем умелец. Однако пробный оттиск у меня один, и тот не мой. С карты я благоразумно начал и подогнал под нее сюжет (как правило, тщательно выверяя расстояния). Иначе я бы совсем запутался (и "заврался"): в любом случае нелегкое это дело — карта; боюсь, вы сами уже убедились.
Свои рабочие карты выслать не могу; но, может быть, неточные, черновые наброски тоже сгодятся.... Только, если можно, когда вы все изучите или скопируете, верните? Они мне еще нужны, а перебелить — руки не доходят. Конечно, карты моего сына восхитительно четки, даже на репродукциях; только их, увы, так мало!
Всякая всячина. Драконы. Вовсе они не вымерли; и дожили почти до наших дней. Или я написал что-то не так? (Тогда это надо исправить.) Помнится только фраза в начале тома 1: "Нет больше ни одного дракона, чье древнее пламя дало бы настоящий жар". То есть драконы, очевидно, существуют, только не в первозданной мощи. У меня имеется сводная таблица для Третьей эпохи. Довольно большая; но полагаю, что краткий вариант со всеми значимыми для книги событиями может быть весьма интересен. Если вам нужны напр. "Кольца Власти", "Низвержение Нуменора", "Перечень Наследников Элендила", "Дом Эорла" (генеалогия); "Генеалогия Дарина и владык Мории" и "Повесть Лет" (о Второй и Третьей эпохах), я постараюсь переписать....
Орки (возможно, от древнеанглийского "орк", "демон", но только говорится. Но так как они служат Темной Власти, а затем Саурону, которые не могут творить, стало быть, — "искажения". Их я не выдумал, а позаимствовал из легенд о гоблинах (как они в "Хоббите" и переводятся; поскольку слово "орк" там встречаются, кажется, лишь раз), особенно в обработке Джорджа Макдональда, кроме мягкой неслышной поступи, в которую сам никогда не верил. По-синдарски это будет — "орг" (мн. ч. "ирг"); на Черном наречии — "урук".
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
20 февраля 2020 г. 17:06 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
На Черном наречии говорили только в Мордоре; представлено оно лишь надписью на Кольце, фразой орков Барад-дура (том 2 глава 2) /"углук у багронк ша пушдуг Саруман-глоб бубхош скай"/ и словом "назгул" (ср. с "назг." на Кольце). Более никто сам им не пользовался, и даже мордоская география дана на английском (то есть В. я.) или эльфийском. "Мораннон" по-эльфийски — "Черные Врата"; ср. "Мордор" — "Черная Земля", "Мор-ия" — "Черная Бездна", "Мор-тонд" — "Черный Корень" (река). "Рохир-рим" – это эльфийское (и гондорское) имя народа Всадников Марки или эорлингов. С ивритом это никак не связано. В языках эльдар различаются "партитивное", или "частичное", и общее или полное множественные числа. Поэтому в конце тома 1 звучит слово "ирг" — "орки, несколько орков, "дес оркве" {фр}", всю же расу или вышеупомянутую группу орков назвали бы словом "оргот". Серые эльфы к имени (или названию) в общем множественном числе часто просто прибавляли слово "племя, воинство, орда, народ". Отсюда "харадрим", южане: кв. "римбе" , синд. "рим", "воинство"; "онод-рим", онты. Слово "рохиррим" восходит к "рог" (кв. "рокко")- "конь", и эльфийской основе "хер-" — "владеть"; поэтому синдарское "рогир" — "повелитель коней" и "рогир-рим", "воинство повелителей коней". Гондорцы (как немцы, валийцы и т. д.) произносили вместо "г" — "х " (не немое); и "Роганн" ("Гиппия") стал "Роханом".
Беорн уже умер (см. главу "Совет у Элронда"). Он был героем "Хоббита". Тогда шел 2940 год Третьей эпохи (1340 хоббитанского исчисления). А сейчас 3018-3019 (1418-1419). А Беорн, хоть он оборотень и немножко волшебник, все равно остался человеком.
Том Бомбадил не слишком важен (для текста). Зато, думаю, значим для "подтекста". Иными словами он не родом из этого мира, а как бы сам по себе (впервые появился в "Оксфорд мэгэзин" году в 1933): и мне чем-то — толком объяснить, увы, не могу, — очень важен. В противном слачае Тома бы не было. Скажем так. В этой истории есть добро и зло: красота и гнусная мерзость, тирания и законная власть, свобода в рамках "добрых" законов и бесцельный, губительный произвол и т. д.; но и хранителям, и разрушителям, в разной мере, но нужна власть. Однако если вы, так сказать, дали "обет нестяжательства", отреклись от власти и радуетесь миру; не ищете пользы, а просто смотрите, видите, что-то понимаете, тогда вопрос вины или правоты утрачивает смысл, а орудия власти вовсе обесцениваются. Эта естественная пацифистская точка зрения особенно привлекательна в годы войны. Но, по мнению Раздола, такой взгляд, конечно, прекрасен, однако, кажется, весьма уязвим. Ибо лишь победа Запада позволит Бомбадилу процветать или хотя бы прозябать. В мире Саурона ему нет места.
С онтицами Том Бомбадил, по-моему, никак не связан. Далее в книге они не упоминаются. Том же, в известном смысле, даже противостоит онтицам, как, например, науки ботаника и зоология оппонируют земледелию и скотоводству, а поэзия — здравому смыслу. Мне кажется, онтицы погибли вместе со своими садами в войне Последнего Союза (Вторая эпоха 3249-3441), когда безжалостный Саурон жег все на пути союзников вниз по Андуину (см. также начало тома 2). /"...Сады онтиц разорены; люди зовут их ныне Бурыми равнинами"./ Только их "земледелие" перешло людям (и хоббитам). Кто-то из жен мог, очевидно, бежать на восток и там угодить в рабство: тиранов, даже легендарных, всегда заботят экономика и сельское хозяйство, "хлеб насущный" для солдат и кузнецов. Так что если кто и выжил, то далеко от своих мужей и нескоро с ними сойдутся, — разве что онтицы в новых условиях (глобальное земледелие, милитаристскаяя экономика) стали порешительнее. Надеюсь. Но, честно говоря, не верю.
Хоббитята очаровательны, но, боюсь, мелькнули в самом начале книги и исчезли. Эпилог, тоже кое-что рассказывающий о них (и одном эксцентричном хоббитском семействе), никому не понравился, и я его вычеркнул. Бог с ними.
Да, Сэм Гэмджи {Скромби} имеет некоторое отношение к доктору Гэмджи — то есть не получил бы свое имя без "повязок гэмджи" и доктора Гэмджи (наверняка родственника) из, помнится, Бирмингема моего детства. Во всяком случае, это имя мне нравится. Первым его получил Папаша Гэмджи; для моих детей — личность почти легендарная (копия реального человека, но не однофамильца).
Однако, как будет указано в комментарии, Гэмджи — это перевод хоббитского имени, англизированного как "Гэммидж", от названия деревни (где плетут веревки) близ Тайфилда (см. том 2, глава 8). /"Мой дед, а после него дядюшка Энди... он много лет канатный двор держал близ Тайфилда"./ Поскольку Сэм был хорошо знаком с семейством Ваттинов (тоже от названия деревни) {и ватных повязок "гэмджи"}, я не выдержал и "хоббитской шутки" ради написал не "Гэммиджи", а "Гэмджи", впрочем, для хоббитов эта игра слов едва ли возможна.
В книге магам прямо никто не противостоит; "маги" – это перевод (возможно, неточный, но четко отделяющий их от всех "волшебников") кв. истари. Кто они такие, в Третью эпоху почти никто не знал (кроме Элронда и Галадриэли). Говорят, они пришли около 1000 года Третьей эпохи, когда тень Саурона начала расти и обретать зримый облик. Они всегда были немолоды, но от трудов постепенно старились и исчезли, когда не стало Колец. Полагаю, они — посланники (в контексте данной истории — с Дальнего Запада из-за Моря), их долг — который Гэндальф честно выполнял, а Саруман извратил — крепить и возрождать силы врагов Саурона. И противостоит Гэндальфу, очевидно, Саурон в ряде своих дел; как Арагорну — в других.
Балрог явно родом из "Сильмариллиона" и легенд Первой эпохи. Как и Шелоб. Балроги, вооруженные бичами, были первозданными духами гибельного огня и служили изначальной Темной Власти. Они будто бы погибли при низвержении Тангородрима, северной твердыни Темного Властелина. Но, оказывается (а в любой эпохе есть — обычно дурные — анахронизмы), один из них засел под Хитаэглином (Мглистыми горами). Примечательно, что только эльф (и, естественно, Гэндальф) понял, кто он такой.
Имя Шелоб (по-английски, то есть на В. я. "ши+лоб" = "паучиха") это перевод эльфийского "унгол", "паук". Она, как сказано в конце тома 2, произошла от гигантских пауков долин Нандунгортина, действующих в легендах Первой эпохи, особенно в повести о Берене и Лучиэнь. Само это сказание часто упоминается, поскольку, как говорит Сэм (там же), данная история — быть может, ее продолжение.
/"Подумать только, мы в той же самой истории! Она продолжается. Неужто великие предания никогда не кончаются?/
Как Элронд (и его дочь Арвен Ундомиэль, внешне и судьбой очень похожая на прародительницу), так и Арагорн (только в гораздо большем колене) происходят из рода Берена и Лучиэни. Гигантские же пауки — отродье Унголиант, древнейшей поглотительницы света, что в обличии паучихи сперва помогала Темной Власти, но потом поссорилась с ней. Так что, Шелоб и Саурона, два олицетворения Тьмы, связывает лишь общая ненависть. Галадриэль никак не моложе Шелоб. Она, последняя из Великих Высоких эльфов, "пробудилась" в Эльдамаре за Морем, задолго до того, как потомство Унголиант расплодилось в Средиземье....
Что ж, после долгой паузы вы получили-таки мое письмо. Надеюсь, оно не остудит вашего радующего и восхищающего меня интереса. Очень признателен вам и всем обитателям Каррадейла/дома Наоми Митчисон в Шотландии/.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
21 февраля 2020 г. 20:05 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Н.Н. Калашников
Гэндальф и Антон-Румата: сходство и различие
(Добро и зло в понимании
Дж. Р. Р. Толкина и А. и Б. Стругацких)
Мне хотелось бы показать (а прежде и уяснить для
самого себя) разницу в понимании добра и зла в воспри-
ятии Дж. Р. Р. Толкина и А. и Б. Стругацких. Я думаю,
что их взгляды на добро и зло достаточно ясно выража-
ют их любимые герои – Гэндальф (эпопея "Властелин
колец" Толкина) и Антон-Румата (повесть "Трудно быть
богом" Стругацких). Уж очень во многом схожи эти ге-
рои.
Прежде всего, они оба – пришельцы извне для опи-
сываемых миров. Майя Гэндальф пришел в Среднеземье
из мира Валар – светлого мира богов. Здесь он в обличье
Мага, – наверняка, одного из самых сильных существ в
Среднеземье. Во всяком случае он сам говорит: "Нет та-
кого оружия, что причинило бы мне вред." (ВК. С. 494)1F
*
Антон-Румата пришел в Арканар из мира светлого бу-
дущего Земли. И хотя он скрывается под обличьем им-
перского аристократа, это человек, вооруженный зна-
ниями и техникой будущего. А наличие у него защит-
ных доспехов и владение техникой боя на мечах, кото-
рая придет в богом забытый Арканар лет этак через три-
ста, делают его практически неуязвимым. Хотя, как вы-
ясняется, и того, и другого можно убить. Гэндальф Се-
рый погибает в борьбе с Барлогом и возрождается после
вмешательства светлых (а скорее всего – запредельных,
т. е. из Валинора) сил в облике Гэндальфа Белого, кото-
рого не всегда узнают даже друзья, – настолько он изме-
нился. Дон Румата, по всей видимости, гибнет, взяв ме-
чи после гибели Киры, и возрождается уже Антоном,
спасенным своими друзьями (тоже силами иного мира
для Арканара) из горящего города.
Еще одно четкое и несомненное сходство Антона и
Гэндальфа. Антон связан теорией бескровного воздейст-
вия, против которой бунтует, но подчиняется ей, пони-
мая ее необходимость. Но и Гэндальф не имеет права
убивать кого-либо сам, т. е., в принципе, связан точно
такой же теорией бескровного воздействия. Но если для
Антона эта теория создана людьми и он может спорить с
ней и даже убедить своего старшего товарища Алексан-
дра Васильевича (дона Кондора) в том, что в экстренных
случаях не только можно, но и нужно ее нарушать
("– Тебе надо было убрать дона Рэбу, – сказал вдруг дон
Кондор" – ТББ. С. 4152F
*
) и, в конце концов, нарушает, то
для Гэндальфа (да и для других магов) это запрет Вала-
ров, который он не может нарушить. Единственный раз
Гэндальф поднимает меч и убивает Барлога, но, во-
первых, это, в общем-то, нежить, а во-вторых, он нака-
зан за это смертью
И Гэндальф, и Румата удивляют своих друзей и вра-
гов мгновенными или, во всяком случае, очень быстры-
ми передвижениями. Впрочем, в этом нет ничего
сверхъестественного. Гэндальфа переносит из конца в
конец Среднеземья Сполох, лучший конь этого мира.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
21 февраля 2020 г. 20:06 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
К услугам Руматы транспортное средство будущего (по
крайней мере, для Арканара) – вертолет. С помощью
Сполоха Гэндальф спасает защитников крепости Хель-
мова Падь, что, вероятно, стало одним из первых пере-
ломных моментов в войне с Сауроном, а Румата, поя-
вившись на вертолете и напугав этим стражников, спа-
сает от расправы и гибели Арату.
И Гэндальф, и Румата в трудные минуты могут под-
держать физические силы свои и своих ослабевших дру-
зей. Гэндальф предлагает для этого освежающий напи-
ток эльфов "мировур" (в более привычном переводе –
"здравур"). Румата предлагает обессилевшему в подва-
лах дона Рэбы ученому доктору Будаху таблетку спора-
мина.
Гэндальф запросто разговаривает с королями (хотя так же запросто может разговаривать и с простым рат-
ником, и практически любым существом Среднеземья).
Но и Румата мог, разумеется в пределах необходимых
ритуалов, беседовать с королями, не зря он, по легенде,
представитель коренного дворянства метрополии (пом-
ните, Румата бросает простому гвардейцу – лейтенанту
дону Рипату: "Вы забываете, что с высоты моего проис-
хождения не видно никакой разницы даже между коро-
лем и вами." – ТТБ. С. 345). Не потеряется Румата и в
разговоре с головорезами Ваги Колеса.
И наконец, истинные имена Гэндальфа и Руматы
знает весьма ограниченное количество людей (и не лю-
дей). В Среднеземье настоящее имя Серого Странника
известно, скорее всего, Кирдэну ("...ибо только Кирдэн
ведал, кем был Серый Странник, откуда он пришел и
куда должен вернуться, ведь он встречал его в Серебри-
стой Гавани" – ВК. С. 1071), возможно (но не обязатель-
но!), Элронду, Галадриэли и Келеберну и, разумеется,
пришедшим с ним магам. Настоящее имя дона Руматы
известно только пришедшим с ним с Земли. Даже тем,
кому Румата рассказал о Земле (Кире и Арате), вряд ли
стало известно его настоящее имя.
Вот эта их двойственность – житель Среднеземья
маг Гэндальф все равно чувствует себя представителем
мира Валар, а придворный аристократ дон Румата явля-
ется прежде всего представителем светлого мира Земли
– позволяет им жить бедами и горестями мира, в кото-
рый они пришли, быть изнутри этого мира и, одновре-
менно, видеть то, что происходит в этом мире, как бы
снаружи, чуть-чуть отстраненно и использовать (в опре-
деленных пределах) силы и знания иного мира для по-
мощи своим друзьям и борьбы с врагами.
Но, пожалуй, дальше уже намечаются различия этих
героев. Наверное, все Среднеземье (во всяком случае,
его активная часть – и светлая, и темная) знает, что Гэн-
дальф (Олорин, Митрандир...) пришел из светлого мира
Валар, что он великий Маг, борец с темными силами,
хотя ничего ни о Валар, ни о их мире не рассказывает и
не может рассказать Гэндальф
Весь Арканар знает дона Румату – блестящего при-
дворного аристократа, представителя дворянства метро-
полии, чуть фрондирующего, немного странноватого, но
не более. И никто из арканарцев не знает, что он пред-
ставитель Земли, хотя в необходимых случаях Румата
этого не скрывает. Но попытка открыться Арате привела
к тому, что тот начал просить у него молнии, Уно, ус-
лышав о родине Руматы, хмыкает: "Рай, что ли, для бла-
городных?" (ТББ. С. 309) Как поведет себя крестьянин,
аристократ и сам дон Рэба, орел наш, если им рассказать
о родине Руматы, Румата четко представляет в своих
размышлениях.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
21 февраля 2020 г. 20:12 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Но Антон и в облике Руматы остается человеком, и
ему присущи все человеческие чувства (дружба, любовь,
ненависть, страх, боль...). Эти чувства в Румате спон-
танны, вспыхивают в нем независимо от необходимости
добиться какой-либо цели. Наоборот, попытка сближе-
ния с доной Оканой, так необходимая (как пытается себя
Румата убедить) для дела, вызывает чисто человеческое
чувство брезгливости и отвращения, что Румата сбегает
прямо из окна ее спальни. Великому Магу Гэндальфу, в
общем-то, и не нужны человеческие чувства. Ненависть
к Саурону у него была, пожалуй, запрограммирована
сразу. Мы можем говорить о таких человеческих чувст-
вах Мага (за две-то тысячи лет какие-то чувства должны
появиться!), как дружба и покровительство слабым, но,
по-видимому, и они были подчинены целям борьбы с
Сауроном. Вроде бы у него должно бы вызвать гнев, не-
нависть предательство Сарумана, но, нет, он абсолютно
спокоен в своем последнем разговоре с ним.
Антон приходит в Арканар из светлого открытого
мира. Да и Арканар – тоже (пока потенциально!) откры-
тый мир, просто в нем пока не появились свои Колумбы,
Магелланы и Гагарины. Цель Антона (и тех, с кем он
пришел с Земли) – изменить этот мир, сделать его таким
же свободным, открытым и светлым, каким является
мир Земли. В своих мечтах он видит Арканарскую Ком-
мунистическую Республику и детей, сидящих за стерео-
визором в светлой чистой школе, вместо той грязи, кро-
ви и унижений, которые он наблюдает в современном
Арканаре.
Гэндальф приходит из довольно ограниченного за-
крытого мира Валар (это очень хорошо почувствовал
Ник. Перумов, показав в третьей книге его трилогии о
Среднеземье, как его герои одним ударом прошибают
мир Валар и проникают в следующий мир) в такой же
закрытый мир Среднеземья. Символом закрытости слу-
жит завеса на западе, которая пропускает корабли эль-
фов и заворачивает корабли людей. Отсюда и цель Гэн-
дальфа – не изменение, развитие Среднеземья, а сохра-
нение статус-кво, убрав только самые темные силы
(Саурона и назгулов) из этого мира.
Гэндальфу помогают оставаться самим собой – Ве-
ликим Магом – эльфы и другие светлые силы – люди,
гномы, хоббиты, которых он вдохновляет на борьбу с
Сауроном. Румате труднее оставаться коммунаром
("...все вокруг помогают подонку, а коммунар – один-
одинешенек". — ТББ. С. 276). 51
Для мага Гэндальфа и враг-то подобран достойный
– Саурон, Всеобщий Враг, воплощенное зло, которое
является врагом всего светлого и доброго в Среднезе-
мье. Врагом Руматы оказывается в конце концов дон Рэ-
ба – средненький незаметный человечек, очень напом-
нивший мне хрестоматийного гоголевского Чичикова,
выросшего вдруг в огромного темного паука, страшную
силу для Арканара, но все-таки всего лишь одного из
представителей зла.
Но, несмотря на это, Гэндальф все-таки рассчитыва-
ет дожить (и доживает!) до своей цели – уничтожения
Саурона и назгулов. Антон-Румата до своей цели – Ар-
канарской коммунистической республики – не доживет
в любом случае. И дело тут не в том, что Гэндальф про-
жил в Среднеземье почти всю третью эпоху, а Антон-
Румата пробыл в Арканаре не больше десятка лет. Про-
сто у Гэндальфа цель – убрать из Среднеземья конкрет-
ное зло (пусть и могущественное), а у Антона – помочь
народу Арканара (и всей этой планеты), не уничтожив
своей истории, прийти к светлому будущему.
Румата проигрывает и сражение с доном Рэбой. В
Арканаре воцарился Святой Орден. Монахи в темных
одеяниях устанавливают свой порядок. "Во всяком слу-
чае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи по-
шла насмарку, – говорит Антон своим друзьям. – Под
Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах –
это последний человек, которого я спасаю. Больше спа-
сать будет некого" (ТББ. С. 415)
(продлжение следует)
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
22 февраля 2020 г. 20:06 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Для мага Гэндальфа и враг-то подобран достойный
– Саурон, Всеобщий Враг, воплощенное зло, которое
является врагом всего светлого и доброго в Среднезе-
мье. Врагом Руматы оказывается в конце концов дон Рэ-
ба – средненький незаметный человечек, очень напом-
нивший мне хрестоматийного гоголевского Чичикова,
выросшего вдруг в огромного темного паука, страшную
силу для Арканара, но все-таки всего лишь одного из
представителей зла.
Но, несмотря на это, Гэндальф все-таки рассчитыва-
ет дожить (и доживает!) до своей цели – уничтожения
Саурона и назгулов. Антон-Румата до своей цели – Ар-
канарской коммунистической республики – не доживет
в любом случае. И дело тут не в том, что Гэндальф про-
жил в Среднеземье почти всю третью эпоху, а Антон-
Румата пробыл в Арканаре не больше десятка лет. Про-
сто у Гэндальфа цель – убрать из Среднеземья конкрет-
ное зло (пусть и могущественное), а у Антона – помочь
народу Арканара (и всей этой планеты), не уничтожив
своей истории, прийти к светлому будущему.
Румата проигрывает и сражение с доном Рэбой. В
Арканаре воцарился Святой Орден. Монахи в темных
одеяниях устанавливают свой порядок. "Во всяком слу-
чае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи по-
шла насмарку, – говорит Антон своим др7узьям. – Под
Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах –
это последний человек, которого я спасаю. Больше спа-
сать будет некого" (ТББ. С. 415). 52
Никто из друзей не говорил, по-видимому, Гэндаль-
фу, чтобы он уходил в свой мир, что он здесь не нужен.
Наоборот, всем нужна помощь могущественного Мага.
Уходит он в свой мир с победой, окруженный друзьями
(Элронд, Галадриэль, Бильбо, Фродо). Мир Среднеземья
очищен он присутствия Саурона и назгулов. Коронован
Арагорн, в его государстве установлен порядок, мир и
спокойствие. Цветут и расширяются леса Фангорна.
Эльфы, люди, гномы, хоббиты... – везде все прекрасно.
По-прежнему спокойный и невозмутимый Гэндальф со
спокойной совестью уходит в свой мир, возвращаясь к
трудам и заботам майя.
Не то с Антоном. Даже те, кому он помогает в этом
мире, кому он открывается или почти открывается,
предлагают ему уйти из этого мира, потому что он ниче-
го не сможет сделать. Сначала это Румате говорит мяг-
кий, добрый, интеллигентный доктор Будах ("...или, еще
лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой". — ТББ.
С. 407). И сразу же после этой беседы ему почти то же
самое говорит профессиональный бунтовщик, вождь
многих крестьянских восстаний Арата, который был
"единственным человеком, к которому Румата не испы-
тывал ни ненависти, ни жалости, и в своих горячечных
снах землянина, прожившего пять лет в крови и вони, он
часто видел себя именно таким вот Аратой, прошедшим
все ады Вселенной и получившим за это высокое право
убивать убийц, пытать палачей и предавать предате-
лей..." (ТББ. С. 410). И Арата говорит ему: "Уходите от-
сюда, дон Румата, вернитесь к себе на небо и никогда
больше не приходите". (ТББ. С. 412) Его увозят из этого
мира одного и тайно. В Арканаре сгущается тьма. Одни
друзья Руматы убиты (Гаук, Уно, Кира), другим пред-
стоит сражаться открыто (Пампа, Арата) или приспосаб-
ливаться и бороться другими методами (Нанин, Тарра).
Пришедший на его место землянин застанет разоренную
и залитую кровью страну, и ему все придется начинать
сначала. И только, наверное, глаза Киры, глядящие на
него "с ужасом и надеждой" (ТББ. С. 407), видят в нем
не бога, а человека.
Почему же так достаточно легко Гэндальфу ориен-
тироваться в друзьях и врагах? Почему Гэндальф доби-
вается полной, ясной и недвусмысленной победы, дос-
тигает своей цели (хотя я прекрасно понимаю, что две
тысячи лет борьбы – это не так уж мало и не так уж про-
сто)? Гэндальфу изначально было все-таки проще. Для
него не надо разбираться, кто друг, а кто враг, что такое
добро и что такое зло. Он и в Среднеземье отправляется
(так сказать, получает командировку) с единственной
целью – уничтожить Саурона. Его цели глобальны – по-
мочь светлым силам преодолеть надвигающуюся на
Среднеземье тьму. Отсюда зло – тьма и любое ее поро-
ждение, силы тьмы. Добро – светлые силы, уже сущест
вующие в Среднеземье. Ему, как майя, как Магу, такое
знание дано изначально. Для Гэндальфа совпадающими
понятиями являются Добро и Свет, с одной стороны, и
Зло и Тьма, с другой. А если эльф поднимается на эльфа
или воюет с гномами, как это было в Первую эпоху. (И
во вторую, да и, наверное, в третью). А если люди начи-
нают притеснять маленьких и кажущихся такими безза-
щитными хоббитов? Это зло только в единственном 54
случае – если это мешает борьбе с Тьмой. ("Все мы здесь
друзья или должны быть друзьями, иначе только пора-
дуем Врага". – ВК. С. 503) А если это не мешает борьбе
или победа уже достигнута – маленьким хоббитам при-
дется разбираться с захватчиками самим. А Гэндальф в
это время побеседует со стариной Бомбадилом. Навер-
ное, это даже и правильно, но как-то не по-человечески.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
22 февраля 2020 г. 20:07 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Впрочем, не будем забывать, что Гэндальф все-таки не
человек, а Маг, больше того – майя, и мелкие человече-
ские распри, обиды, волнения его не должны беспоко-
ить.
Гораздо труднее приходится Антону-Румате. Для
него тьма и свет достаточно отвлеченные понятия, хотя,
разумеется, чисто по-человечески зло украшено темны- ми тонами, а добро – светлыми. Но это все чисто лин-
гвистические или философские изыски. А в жизни дру-
зья и враги Руматы – люди, в которых намешано и доб-
ра, и зла столько и в таких пропорциях, что трудно разо-
браться и богу, и дьяволу, а Румата всего лишь человек.
Впрочем, тьма тоже может четко ассоциироваться
со злом. Например, для Гура Сочинителя, сломленного
пытками дона Рэбы. Вспомним его разговор с Руматой
на королевском обеде:
"–Теперь я скажу вам, чего вы боитесь.
–Я боюсь тьмы.
–Темноты?
–Темноты тоже. В темноте мы во власти призраков.
Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все
становятся одинаково серыми." (ТББ. С. 350)
А вот рассуждение о зле доктора Будаха:
"–Но что есть зло? Всякому вольно понимать это по-
своему. Для нас, ученых, зло в невежестве, но церковь
учит, что невежество благо, а все зло от знания. Для
землепашца зло – налоги и засуха, а для хлеботорговца
засухи – добро. Для рабов зло – это пьяный и жестокий
хозяин, для ремесленника – алчный ростовщик. Так что
же есть то зло, против которого надо бороться, дон Ру-
мата? – Он грустно оглядел слушателей. – Зло неистре-
бимо. Никакой человек не способен уменьшить его ко-
личество в мире. Он может несколько улучшить свою
собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судь-
бы других." (ТТБ. С. 404-405) Вот она, мораль Средне-
вековья, даже у его лучших представителей.
Добро для Руматы – ростки будущего в душах лю-
дей Арканара. Ростки доброты, красоты, культуры, гра-
мотности, любви. А зло – все то, что мешает этим рост-
кам расти. Все, что уничтожает грамотность, культуру,
разум. "Я знаю только одно: человек есть объективный
носитель разума; все, что мешает человеку развивать ра-
зум, – зло, и зло это надлежит устранять в кратчайшие
сроки и любым путем. Любым? Любым ли?.. Нет, на-
верное, не любым. Или любым?" (ТББ. С. 314) Человек
(не бог! не Маг!) Румата, как видим, сомневается в вы-
боре методов для борьбы, хотя само понятие зла для не-
го достаточно определено.
Румате гораздо труднее, чем Гэндальфу, еще в од-
ном. Если для Гэндальфа враг был четко определен и
конкретизирован, до него можно было, в принципе, доб-
раться и вцепиться в глотку, то для Руматы главный враг
все-таки не очень конкретизирован. "Это безнадежно,
подумал он. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из
привычного круга забот и представлений. Можно дать
им все. Можно поселить их в самых современных спек-
троглассовых домах и научить их ионным процедурам, и
все равно по вечерам они будут собираться на кухне, ре-
заться в карты и ржать над соседом, которого лупит же-
на. И не будет для них лучшего времяпрепровождения.
В этом смысле дон Кондор прав: Рэба – чушь, мелочь в
сравнении с громадой традиций, правил стадности, ос-
вященных веками, незыблемых, проверенных, доступ-
ных любому тупице из тупиц, освобождающих от необ-
ходимости думать и интересоваться. А дон Рэба не по-
падет, наверное, даже в школьную программу." (ТББ. С.
312).
Как видим, у Руматы в противниках разное зло, а
значит, и разные враги. И если, чтобы бороться с одним,
достаточно мечей (и Румата в конце концов после убий-
ства любимой девушки поднимает меч против дона Рэ-
бы и его штурмовиков и монахов), то против другого зла
– этой самой "громады традиций, правил стадности" -
оружие не поможет. По-видимому, Румата может ска-
зать словами Ивана Жилина из "Хищных вещей века":
"Конкретно я предлагаю столетний план восстановления
и развития человеческого мировоззрения в этой стра-
не"3F
*
. Впрочем, наверное, все 250 землян на этой планете
*
Стругацкие А. и Б. Хищные вещи века // Стругацкие А. и Б. Собрание
сочинений. Т. 4. – Д.: "Сталкер"; СПб.: "Тerra Fantastica" Издательско-
этим и занимаются, спасая ростки будущего (книгочеев,
мастеров, ученых, людей, в которых пробились ростки
человеческих чувств – любви, дружбы, пусть даже нена-
висти, как у Араты, сквозь не самые человеческие чув-
ства – сытости и стадности).
И, кроме того, добро для Руматы там, где его друзья
и любимая. Вне зависимости от каких-либо первона-
чальных установок, инструкций.
Мне кажется, что несколько прямолинейное опреде-
ление добра и зла у Толкина позволяет Гэндальфу, при-
шедшему в Среднеземье богом, и покинуть его богом. И
наоборот, чисто человеческое отношение к добру и злу
приводит к тому, что, пришедший в Арканар богом, Ан-
тон покидает его человеком.
Прочитано в качестве доклада на пятой научной
конференции по проблемам современной фантастики
в КЛФ «Контакт» в ноябре 1998 г.
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
23 февраля 2020 г. 11:00 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
ПОЗДРАВЛЯЮ С ПРАЗДНИКОМ!!!
Страж-Птица #15
________________________________________
________________________________________
"К Л Е Й П У Ч К А П Ь Е Т В С Е"
"СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15
% Рабоче-крестьянский, критико-радикальный, %
% лапидарно-публицистический,неподцензурный, %
% нерегулярный, неподкупный, неинформацион- %
% ный,непрофессиональный бюллетень по вопро- %
% сам ФАНТАСТИКИ, ФЭНОВ, ФЭНЗИНОВ и ФЭНДОМА. %
А имеете ли вы дело с товарищем, скажем,
Борисовым-Завгородовым?
Б.Штерн "Шестая глава "Дон Кихота"
ВОЛГОГРАД (до 1925 г. ЦАРИЦЫН, до 1961 г. СТАЛИНГРАД): город-
герой,порт на реке Волга, железнодорожный узел, черная и цвет-
ная металлургия,машиностроение,нефтехимическая,деревообраб аты-
вающая,легкая,пищевая промышленность,семь ВУЗов,четыре театра,
три музея. Основан в 1589 году. В годы гражданской войны про-
славился ЦАРИЦЫНСКОЙ ОБОРОНОЙ. Во время ВОВ — СТАЛИНГРАДСКОЙ
БИТВОЙ. Был почти полностью разрушен. Восстановлен по генплану
1945 года. Памятный ансамбль "Героям Сталинградской Битвы" на
Мамаевом кургане. В 1965 году городу вручены орден Ленина и
медаль "Золотая Звезда".
Малая Советская Энциклопедия.
И ни слова О ГЛАВНОМ...
С Е Г О Д Н Я Н А С Т Р А Ж Е:
Н.Горнов — главный редактор
Г.Горнова — любимая женщина Бориса Завгороднего
А.Диденко — отв.секретарь
С.Павлов-мл. — наш человек
Павлов-старший — не наш человек, враг народа
М.Исангазин — исламский фундаменталист
П.Поляков — без комментариев
______________________________________________________ ________________
На первой странице обложки рисунок Игоря Шаганова (Николаев)
В номере не использованы без разрешения автора рисунки А.Карапетяна и
Бориса Вальехо.
______________________________________________________ ________________
Макет набран и окончательно отредактирован в сентябре 1991 г.
Николаев — Санкт-Ленинград — Омск
______________________________________________________ ________________
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР — ЗКЛФиД "ДЕМОС" (г. Омск) СПАСИБО !!!!!!!!!
______________________________________________________ ________________
(с) — "СТРАЖ-ПТИЦА", 1991 г.
(с) — "НИК ГОРНОФФ ГАЛЬЮН МЭГЭЗИН", 1991 г.
(с) — ЗКЛФиД "ДЕМОС", деньги, 1991 г.
(с) — И.Шаганов, шутка о московском "Интерпрессконе", 1991 г.
"СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15
Дамы и господа!
Кажется, все уже позади. На целых три дня "СТРАЖ-ПТИЦА" прекрати-
ла свое существование. И вот мы снова вместе. Не смотря на экономичес-
кие трудности, не смотря на то, что осторожный Диденко успел уничто-
жить все архивы "СП", а попутно и гранки этого номера...
Итак, о чем мы? Ну, конечно же о Боре! О нашем Боре. Красе и гор-
дости советского фэндома. Где только его нет. Боря и в анекдотах, и в
сплетнях, и фэнзинах, и прозинах, и в песнях и в рисунках.Человек-миф.
Человек-легенда. Даже если бы Бори не существовало в природе, его бы
стоило придумать. Такова натура человеческая. Не может он без мифов.
Бога нет. Есть Боря!
"СТРАЖ-ПТИЦА" не была бы полноценным бульварным изданием, если бы
не писала о нем. И мы писали... Сейчас, когда можно оглянуться назад
(два года, как-никак!), нужно сознаться — мы стали популярны не без
Бориной помощи. А заметки и статьи про него пользовались неизменным
успехом. Причем, как у фэнов, так и у писателей.
Боря, мы тебя любим!
Надеемся, что и ты любишь "СТРАЖ-ПТИЦУ" по-прежнему. Этот номер о
тебе и для тебя.
Редактор
______________________________________________________ ________________
!!! "ЛАВКА СТАРЬЕВЩИКА ДЖО" !!!! * !!! "ЛАВКА СТАРЬЕВЩИКА ДЖО" !!!
______________________________________________________ ________________
СУНДУК Nо 1. "Двухламповый исполнитель желаний"
А.Кукарача-младший
"КАК ОДИН ЗАВГОРОДНИЙ ДВУХ РЕЗНИКОВ ПРОКОРМИЛ"
Жил в городе Ленинграде писатель — Леонид Резник. Так себе писа-
тель. Средний. Понемногу печатался, пока не уяснил, что счастью сво-
ему каждый кузнец сам! И решил Леня уехать на Историческую Родину, в
страну контрастов и кипарисов.
И тут в его судьбу вмешался Борис Завгородний. Решил помочь по
старой дружбе, напечатать два его "бессмертных" творения: "Дикаря" и
"Дом в центре". И напечатал. Двумя книжками. Правда к этому времени
автор уже кушал апельсины и созерцал свой пуп на земле древней Иудеи
(или Галилеи), а между этими важными делами пытался обжиться на Исто-
рической, но все же новой для себя, Родине. И довольно успешно, скажу
я вам. Леня сразу понял, что советскому человеку надо подаваться в
кибуц (комунна израильского варианта).
Приняли Леню как родного.И мало того,увидели в нем ПИСАТЕЛЯ.Заме-
тьте — ПИСАТЕЛЯ! А почему? А потому что на родине (бывшей) вышло две
книги. А писатели в кибуце — люди уважаемые. Им пожизненную стипендию
платят.Жилье,естественно,казеное.А кому спасибо? Завгороднему спасибо!
Но и это еще не конец. Живет в Америке еще один Резник. Настоящий
Резник, американский. Казалось бы, какое Завгороднему до этого дело?
Живет себе и живет. Есть-пить у Бори не просит. Процветает даже... Но
наш Боря не из таких. Ему до всего есть дело. Еще бы, писатели-однофа-
мильцы! А если они книгу вместе напишут? Жуть!
Американцу идея понравилась. Наш тоже от славы не отказывался ни-
когда. И вот в Штатах уже набирает обороты рекламная кампания. Сенса-
ция! Два Резника! Советы и Америка!
А кому спасибо? Боре Завгороднему спасибо!
ЭПИЛОГ: Когда Леня разбогатеет он наверное поставит на высоком бе-
регу Волги бронзовый Борин бюст.Напротив Мамаева кургана. Вот здорово!
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ: А.Кукарача-мл. сын А.Кукарачи. Молодой, подаю-
щий надежды журналист. Печатался в "Локусе", "СФ Кроникл" (США) "ПРО-
ТУБЕРАНЕЦ" (Чебоксары).
СУНДУК Nо 2. "ПРИЗРАК-5"
Т.Роцкий
"ТИХИЙ АМЕРИКАНЕЦ"
Мало кто знает, что в самый разгар застоя Советский Союз посетил
Роджер Желязны.Да,да,тот самый.Мировая знаменитость."Владелец заводов,
газет,пароходов едет туристом в СССР". Не совсем обычным,правда,турис-
4 * "СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15
том, а в составе делегации американских издателей.Естественно по этому
поводу (американская делегация!) в доме литераторов собираются лучшие
представители ленинградского отделения Совета по НФ и приключениям при
СП СССР,а так же максимально им сочувствующие.(Фамилий не перечисляю -
все их знают).О том же, как развивались дальнейшие события, существует
несколько версий. ВЕРСИЯ 1: Хозяева терпеливо ждут. Наконец появляются
гости с переводчиком из местного КГБ. Все с любопытством разглядывают
представителей буржуазной пропаганды.Завязывается легкий разговор,эта-
кая рекогносцировка перед решающей социалистической атакой. А тут не-
ожиданно встревает дотоле молчавший Желязны: "А кто из вас будет Борис
Стругацкий?". И смотрит при этом пристально на Ольгу Николаевну. Ольга
Николаевна смущается. Старенький Брандис — человек очень честный — со-
знается, что Стругацкого среди них нет. (Ну, откуда он мог знать, что
его не пригласили специально?!) "Тогда мне здесь делать нечего, — от-
рубает Желязны. — МНЕ БОРЯ ПИСАЛ, ЧТО В ЛЕНИНГРАДЕ ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН
ХОРОШИЙ ПИСАТЕЛЬ — БОРИС СТРУГАЦКИЙ!"
Немая сцена. Занавес...
______________________________________________________ ________________
!!! "ПЕГАС НА ПАРНАС" !!! "ПЕГАС НА ПАРНАС" !!! "ПЕГАС НА ПАРНАС" !!!
______________________________________________________ ________________
Кир Булычев
* * *
(Боре посвящается...)
Я проснулся утром рано.
Вижу в кухне таракана.
Этот самый таракан
Подносил ко рту стакан.
Тот, что с ночи я оставил,
В шкаф на полочку поставил.
Я тяну к себе стакан — не дается таракан.
Я кричу ему: "Постой!"
А стакан уже пустой.
Тут уж донышком стакана
Я прихлопнул таракана.
Верь не верь, но так и было.
Жадность фраера сгубила.
Поделился бы со мной,
Был бы пьяный и живой.
Кир Булычев (Игорь Всеволодович Можейко) — востоковед, доктор исто-
рических наук, автор многих историко-художественных книг. Эти озорные
стихи написаны для узкого круга друзей, но Булычев дал согласие на
публикацию их в журнале "Наука и религия". Что ж, он сам напросился!
______________________________________________________ ________________
! ПРЕЛЕСТЬ ! ПРЕЛЕСТЬ ! ПРЕЛЕСТЬ ! ПРЕЛЕСТЬ ! ПРЕЛЕСТЬ ! ПРЕЛЕСТЬ !
______________________________________________________ ________________
Чертков,Якубовский,Николаев,Горнов,одесский ТХОЛФ "Земляне"...Все
они лауреаты приза "ПРЕЛЕСТЬ" за лучшую фэновскую шутку или шутку над
фэнами.Но не кажется ли вам,дорогие читатели,что в этом списке достой-
ных людей не хватает, как минимум,одной фамилии. (Если кто подумал,что
не хватает Колобаева,то он ошибся. Прошли те времена, когда Юры где-то
не хватало.) Да, фэн Nо 1 пока еще не получал премию нашего фэндома.
Узнав об этом, почетный председатель наградной комиссии А.Дюма-тесть
сказал только: "Я в ужасе..."
В ужасе были и все остальные члены редколлегии. Но повод нашелся
быстро. ВОЛГАКОН. Большая пьянка международного масштаба с небольшим
уклоном в НФ. Это могло придти только в голову Завгороднего. И правда
здорово — когда еще простые советские фэны смогут выпить со Сташеффом
или Хоганом? Боря, ты просто ПРЕЛЕСТЬ!!!
"СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15 * 5
______________________________________________________ ________________
!!! ИЗ ГЛУБИН ПАМЯТИ !!! ИЗ ГЛУБИН ПАМЯТИ !!! ИЗ ГЛУБИН ПАМЯТИ !!!
______________________________________________________ ________________
"СТРАЖ-ПТИЦА" всю свою сознательную жизнь писала о Завгороднем.
Статьи о нем были почти в каждом номере. Уж так получилось, что именно
Боря стал талисманом нашего фэнзина. И вот, когда мы решили посвятить
ему юбилейный 15-й номер "СТРАЖ-ПТИЦЫ", наш давний друг и соратник
А.Николаев предложил вспомнить кое-какие наши старые публикации. Итак,
РЕТРОСПЕКТИВА ШУТОК ПРО БОРЮ.
(избранное)
В 1990 году в Гааге (Нидерланды) состоится очередной конгресс
фэнов всего мира — Волдкон. На него, как всегда, поедет Б.ЗАВГОРОДНИЙ.
Однако, некоторые несознательные фэны из Советского Союза тоже изъяв-
ляют желание попить коньяк с Гарри Гаррисоном... ХАЛЯВА ПЛИ-И-ИЗ!!!
("СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 1)
В мае 1990 года, в рамках конгресса "Аэлита-90", состоится Шоу
"Страж-птицы". Зрителей ожидает большая и разнообразная программа...
В частности, "фэн-ринг", где каждый желающий — за умеренную плату -
сможет отдубасить чучело Бориса Завгороднего (последняя репетиция
перед "Волгаконом")... ("СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 6)
ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ В УСЛОВИЯХ КОНВЕНЦИИ (отрывок)
И последнее. Если вас спросят: "Где Боря?", то не следует в свою
очередь спрашивать: "Какой Боря?", ибо всякому настоящему фэну должно
быть ясно: ищут Завгороднего. А чтобы окончательно проникнуться духом
конвенции, нужно самому всю "Аэлиту" искать кого-нибудь. Лучше чело-
века с достаточно известной фамилией. Это придаст вам авторитет.
Запомните еще одно правило: 1.3. Не ищите Колобаева. Он найдет
вас сам. ("СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 6)
Интервью с Б.Завгородним:
- Боря, выпить хочешь?
— А почему бы и нет!
Аналогичные интервью были взяты у А.Черткова, Б.Гуревича, Б.Мило-
видова, А.Корженевского, А.Стегалина и многих других.
("СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 7/8)
Карнавал начался неожиданно и родился прямо в центре тусовки у
столовой. Входных билетов не спрашивали, в отличие от прошлого года...
Претенденты на приз сбились в кучу и ходили по кругу. Боря ходил вме-
сте с ними, демонстрируя маску "Слегка пьяный, небритый Завгородний" и
нагло требовал первое место. Надо сказать, успех у него был.
("СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 7/8)
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
24 февраля 2020 г. 13:32 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
"СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15 (окончание)
______________________________________________________ ________________
СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ ! СТАЖЕРЫ
______________________________________________________ ________________
В.Васильев
РУССКИЕ ИДУТ, ИЛИ ИСТОРИЯ, КОТОРОЙ НЕ СТОИТ ВЕРИТЬ.
Фэн всегда хочет на конвент, это инстинктивно. Но ведь они бывают
не только у нас...
Боря, как и всякий грамотный человек, знал, что попасть туда не
просто.Однако, ему повезло — Еврокон-88 проводили в Венгрии. Венгрия -
не Канада и не буржуазная Франция. Он прорвался.
Лиха беда начало... Следующий Еврокон должен быть в Италии. Это
было уже сложнее, но Боря не устоял. Готовиться начал загодя. Оформлял
документы, писал письма. Связался с организатором — Адольфо Морганти,
поплакался на отсутствие денег. Западные фэны — натуры широкие, и Мор-
ганти пообещал ему оплатить поездку при условии, что Борис привезет
материал о советском фэндоме. И вообще чего-нибудь привезет...
Маялся он долго.Бюрократия казалась просто неодолимой. И когда он
уже плюнул на все и сдался,за несколько дней до открытия Еврокона поз-
вонили из Волгоградского обкома комсомола и вежливо поинтересовались:
а намерен ли товарищ Завгородний забирать свою визу? Борис ошалел, но
сказал: буду. И началось... Лихорадочно обменял деньги и стал облада-
телем полумиллиона лир. Правда, эта сумма впоследствии оказалась не
6 * "СТРАЖ-ПТИЦА"Nо 15
такой уж внушительной. Но это впоследствии, а пока счастливый парень
собирался в дорогу.
Книг и прочего набралось под центнер.Таможенники глядели на Борю,
как на невозвращенца. Псих,да и только. Вредная дама в зеленых погонах
все норовила что-нибудь запретить,но Боря не отступал и со всей прямо-
той вчерашнего слесаря интересовался: а почему, собственно? Почему вот
эту книгу (Олдисса) можно, а вот ту (Гаррисона) нельзя? Ведь дама все
равно ни той,ни другой читала.Она смутно намекала на некие обстоятель-
ства, пока не потеряла терпение и совсем было собралась уже посовето-
вать Борису собирать барахло и мотать в свой родной Волгоград, как
вдруг в образе ангела-хранителя явилось высокое таможенное начальство
и потребовало, чтоб Завгородний был немедленно пропущен.
В салоне самолета оказалось знакомое лицо — Еремей Иудович. "Как,
и вы на Еврокон?" Но Борю не удостоили даже взглядом.
Оказалось, что на международных рейсах пассажирам и впрямь нали-
вают не только минеральную воду.И действительно на халяву.Ну как упус-
тить такую возможность? Боря принял рюмочку, потом еще рюмочку, потом
еще, а потом стюардессе надоело и она возмутилась.На что Борис холодно
заявил капризной воздушной фее,что ее священный долг — выполнять жела-
ние клиента, и если ей надоело, то он, так и быть, согласен наливать
себе сам...
А вот и Рим, вечный город. Аэропорт "Леонардо да Винчи". Итальян-
ская таможня.Посланец советского фэндома встал в очередь и приготовил-
ся к новым боям за справедливость.Перед ним трясли вкрай перепуганного
араба.Трясли долго,основательно,со вкусом.У Бори окаменело сердце.Сот-
ни страниц ФЛП, добытые потом, кровью и последними грошами, с трудом и
риском перевезенные через границу СССР, повисли над пропастью.
Наконец араба пропустили и Боря предстал перед Италией со всеми
своими сумками, чемоданами и картонными ящиками. Ящики были из-под
вина, о чем красноречиво сообщала яркая надпись. Таможенник оживился:
"Вайн?". "Ноу, ноу. Букс онли," — испугался Борис. Страж погрустнел и
разочарованно махнул рукой: проходи.
На этом досмотр завершился и законопослушный Завгородний ступил на
итальянскую землю. "Где-то здесь гнездится мафия,"- думал Боря,потихо-
ньку,по ящику,по сумке,перетаскивая свою поклажу, и стараясь не выпус-
кать ее из поля зрения. Ему помогли карабинеры, заодно подсказав, как
ехать дальше. Оказалось — поездом.Боря купил билет и распрощался с по-
ловиной своих денег.На носильщика разоряться не хотелось,и в итоге по-
езд укатил,игриво вильнув хвостом.Естественно,без Завгороднего,который
наблюдал за этой сценой с перрона,в ярости стиснув челюсти.Полицейский
даже не понял проблемы. "Сеньор опоздал на поезд? Пусть сеньор садится
на следующий поезд и едет себе на здоровье". Озадаченный Завгородний
так и сделал...
Попутчиками были ребята с короткими стрижками, которые оказались
военными с близлежащей базы НАТО.Тут Боря присмирел.Он-то надеялся,что
ему помогут перетащить вещи при пересадке. Но военнослужащие НАТО ока-
зались совсем не паталогическими убийцами.Весело улыбаясь они перенес-
ли весь груз Бориса в свой грузовик, сгрузили его в городе Римини, на
улице Капеллини у дома Адольфо Морганти,сердечно попрощались и уехали.
Кнопка звонка очень походила на нашу, отечественную. Открыла жена
Морганти. Первый этаж дома состоял из огромного холла,над отполирован-
ным полом которого,как гора Килиманджаро, высилась кипа Бориных вещей.
Потом его позвали куда-то наверх и он, часто оглядываясь, поднялся по
мраморным ступеням. Боря смутно догадывался, что Римини не Одесса:
чемодан здесь даже можно на некоторое время выпустить из виду, но
хватательный рефлекс российских вокзалов крепко держал его за глотку.
Тем временем все устраивалось. Вскоре Борису показали, где он
будет жить. Помещение называлось "камера". Впрочем, эта самая камера
вряд ли уступала шикарному люксу совдеповской гостиницы.
Однако,о Евроконе.Основное отличие от наших официальных мероприя-
тий Боря уловил сразу: личное присутствие в зале оказалось совсем не-
"СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15 * 7
обязательным. Получи наушники и катись на все четыре стороны. Борис и
покатился. Что он залов и кресел никогда не видел? Право, окрестности
куда занимательней.
К Бориному удивлению, местные регулировщики (и регулировщицы) с
удовольствием перекрывают уличное движение дабы позволить Боре перейти
улицу. Он пробовал раз десять (в одном и том же месте) и симпатичная
девушка с жезлом, всякий раз мило улыбаясь, пропускала его, нисколько
не свирепея.
Еще его поразил стоящий в оргкомитете ксерокс.Подходи и совершен-
но свободно шлепай все,что душе угодно. Боря не удержался и сделал три
экземпляра романа Олдисса. То-то будет чем расплатиться с бонзами ФЛП
в Союзе.
А еще был банкет. Вручение многочисленных премий в непринужденной
застольной обстановке. Рядом с Борей случился Адам Холланек, главный
редактор польской "Фантастыки", активно поддержавший неугасимый пыл
фэна Nо 1. Премии и грамоты,увы,кончились гораздо быстрее,чем спиртное
и вскоре Боря оказался в компании только с полуживым Холланеком и пус-
тым столом.Бутылки убрали расторопные официанты,явно не осознающие ши-
роту русской души. Хорошо успел вмешаться Морганти. После пространной
фразы на итальянском официанты дрогнули, и шеренга винных бутылок воз-
звала к продолжению праздника. Тут же к Боре присоединились несколько
участников Еврокона, а когда праздник переместился под открытое небо,
то и вся бодрствующая часть Сан-Марино. После порции "с горла" бедняга
Браннер уснул в кресле. Эх, запад, запад...
Утром Борис обнаружил пропажу паспорта и бумажника. Когда первый
шок миновал, догадался обратиться к автопилоту... Все нашлось в укром-
ном месте — под подушкой. Русский автопилот безотказен — и домой до-
ставит, и от бед убережет...
Все Борины книги и материалы закупил швейцарский музей фантасти-
ки. Олдисс, Силверберг и Пол умилялись отпечатанным на машинках стра-
ничкам. "Бог мой, в России живут настоящие фэны". Морганти подарил
Завгороднему видеомагнитофон. Что значит подобная мелочь в сравнении с
фэновскими вещами из Союза.
Оставшиеся дни Боря жил красиво.Его опекала жена Морганти со сво-
ими подругами. Не позволяли пить воду из-под крана, водили в богемные
кварталы и на пляжи, где Боря изо всех сил купался, в надежде увидеть
настоящую живую акулу. О, Италия...
В магазине приглянулось фарфоровое ружье, наполненное коньяком
"Наполеон". Хозяин долго не мог взять в толк: почему симпатичный па-
рень не хочет его купить? Не знает он, купчина, наших проблем, не ве-
дает бед тощего кармана. Предложил попробовать. Тут уж не откажешься.
Боря хлопнул причитающуюся дозу и благодарно утерся рукавом.
И снова аэропорт. Сказка заканчивается. Прощальная выпивка с эми-
грантами из Союза. Белоснежный авиолайнер. Место неподалеку от Еремея
Парнова. "Как, и вы тоже возвращаетесь в Союз?" Объявление по трансля-
ции: "Мистер Завгородний, просим вас перейти в салон первого класса,
билет оплачен". Желчный взгляд Парнова в спину.
Москва, таможня... Все как в тумане. Дима Байкалов, знакомые лица
знакомых фэнов. Пустая бутылка виски, подаренная Олдиссом. И Халымбад-
жа, с трудом протискивающийся в широченные двери метро.
Полноте, коллега, какое Сан-Марино, какой Еврокон?
Да было ли все это?
______________________________________________________ _______________
КОЕ-ЧТО ЗАДАРОМ ! КОЕ-ЧТО ЗАДАРОМ ! КОЕ-ЧТО ЗАДАРОМ ! КОЕ-ЧТО ЗАДАРОМ
______________________________________________________ ________________
НОВОСТИ КИНО
В рамках культурной программы Волгакона помимо широко разреклами-
рованного ночного бара и сенсационного стриптиз-шоу в исполнении Анд-
рея Синицина и Юрия Колобаева будет проходить также международный ки-
нофестиваль фантастического фильма под девизом "Кинг Конг жил. Кинг
Конг жив. Кинг Конг будет жить. Советские зрители наконец-то смогут
увидеть новую экранизацию известного романа Казанцева "Планета Борь",
подготовленную специально к Волгакону.
8 * "СТРАЖ-ПТИЦА" Nо 15
ДОСТОЙНЫЙ ОТВЕТ
Ростовская молодежная газета "Комсомолец Массаракша", ссылаясь на
фэнзин "Никогда", обвинила Б.Завгороднего в давних связях с КГБ. КГБ
СССР несколько месяцев отмалчивался, а потом решил устроить военный
переворот и окончательно взять власть в свои руки, дабы не раскрывать
агентурную сеть. С кем же ты, Борис?
В КОЛЛЕКЦИЮ БИБЛИОФИЛА.
Павел Подойников из клуба "Артефакт" (Иркутск) утверждает,что тя-
желое положение, в котором оказалась наша страна,напрямую связано с ее
бывшим руководством. "Чего хорошего можно ожидать, если член Политбюро
- Медведев, премьер-министр — Павлов, а его первый заместитель и вовсе
Владимир Иванович Щербаков", — пишет А.Подойников в своей книге "Сказ-
ка о Тройке", которая вышла недавно в Иркутском Университете и будет
распространяться на Волгаконе агентством "Оберхам".
Подготовил к печати И.Шустрый.
______________________________________________________ ________________
!!! УГОЛОК ДЕДУШКИ СИНИЦКОГО !!! * !!! УГОЛОК ДЕДУШКИ СИНИЦКОГО !!!
______________________________________________________ ________________
Ш А Р А Д А
Первый слог — он заведует базой,
Космодромом или кафе
Дальше фэны узнают сразу
Саймака книгу из БэСэФэ.
Следом Гоголя хоррор поставим,
Только "в" в нем заменим на "н".
А сложив вместе все, будем правы,
Если скажем мы, кто этот фэн...
От редакции: Синицкий — это персонаж книги "Золотой теленок", придумы-
вавший шарады и ребусы,а не собирательный образ московского фэна (неч-
то среднее между Синициным и Семецким), как могли подумать некоторые.
______________________________________________________ ________________
! ОСОБЫЙ СТАРАТЕЛЬСКИЙ ! ОСОБЫЙ СТАРАТЕЛЬСКИЙ ! ОСОБЫЙ СТАРАТЕЛЬСКИЙ !
______________________________________________________ ________________
ЛИА "БАЗИАТ" (Волгоград) ищет спонсора,готового заплатить аванс в
миллион долларов Гарри Гаррисону за книгу воспоминаний"КАК Я ЗАВТРАКАЛ
С ЛЕНЕЙ КУРИЦЕМ",которая без сомнения станет в Союзе бестселлером N 1.
* * *
По последним сведениям киберпанки уже отплыли на Волгакон на ком-
фортабельном лайнере "20 лет РККА".Обещают быть где-то к декабрю, если
не станет лед на Баренцевом море.
* * *
Недавно киевские фэны совершенно точно установили, что ПОЛ АНДЕР-
СОН и ФРЕДЕРИК ПОЛ не родственники и даже не однофамильцы.Но что инте-
ресно,они оба пока не члены Союза Писателей.Сейчас киевские фэны уста-
навливают,в какой степени родства находятся Конан-варвар и Конан-Дойль
* * *
Как стало известно из источников блзких к группе ЛЮДЕНЫ А. и Б.
Стругацкие специально к Волгакону написали новую повесть "Б.З. или
сорок лет спустя". Все права на новое произведение переданы КГБ
"ТЕКСТ" (КГБ — сокращенно от Кооператив Гопмана и Бабенко.- прим.ред.)
(подготовлено по материалам газеты "Великое кольцо", г.Киев)
______________________________________________________ ________________
СПИ СПОКОЙНО, ЧИТАТЕЛЬ.
МЫ ВСЕ ЕЩЕ НА СТРАЖЕ
|
|
|
polakowa1
философ
|
|
25 февраля 2020 г. 17:41 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
П О Н Е Д Е Л Ь Н И К 7 (141)
Абакан 9 сентября 1996
А что мне Странники? Подумаешь, Странники! Я сам в некотором роде Странник...
С.Попов
Слияния и Одержания
За окном моросит дождь. По-моему, он моросит уже второй месяц, во всяком случае, это безобразие продолжается целую вечность. В доме холодно, и пальцы стынут над клавиатурой. А я, время от времени дохнув на ладони, пытаюсь вспомнить ощущения далекого мая...
Да, было именно так: вырвавшись из снежного Абакана, я вдруг оказался в удивительно теплом Питере (забегая вперед, скажу, что там тоже было пасмурно и шли дожди, но это было потом...) В пасионате "Разлив", в здании, стилизованном под известный шалаш основателя государства, которое пять лет назад развалилось... И настроение было тоже солнечным и радостным, хотя ничто вроде не давало для этого повода – ни проблемы с деньгами, ни неопределенность будущих президентских выборов, ни совершенно дурацкие экономические заморозки (выборы давно прошли, а заморозки остались, вот ведь парадокс!).
Но что все это значило по сравнению с тем, что людены вновь собрались теплой компанией? И было нас много: Роман Арбитман, Дмитрий Байкалов, Сергей Бережной, Светлана Бондаренко, Владимир Борисов, Игорь Евсеев, Виктор Ефремов, Вадим Казаков, Николай Калашников, Алексей Керзин, Андрей Коломиец, Виктор Курильский, Андрей Николаев, Александр Николаенко, Геннадий Прашкевич, Борис Стругацкий, Юрий Флейшман, Андрей Чертков, Михаил Якубовский...
Программа "Интерпресскона-96" была традиционной. Вадим Казаков отчитывался о работе номинационной комиссии (за что был традиционно бит и своими, и чужими), вручали премии (вот только "Странника" не вручили, что-то не сложилось у устроителей, его должны вручить только теперь, в сентябре), пели фантасты, издатели делились своими планами (и гонялись за авторами, чего я вообще никогда ранее не видел!), народ выступал серьезно и не очень (я бы отметил доклады как раз из категории "не очень" – "Христа ради..." А.Измайлова и "Манифест национал-лингвистической партии" Е.Лукина)... Как-то быстро пролетели эти дни, с 4 по 8 мая, и оказалось, что снова нужно разъезжаться...
"Бронзовую Улитку" получили:
Крупная форма:
Эдуард Геворкян. Времена негодяев. – М.: Локид, 1995
Средняя форма:
Евгений Лукин. Там, за Ахероном//Лукин Е. Там, за Ахероном. – М.: Локид, 1995
Малая форма:
Павел Кузьменко. Бейрутский салат//Миры (Казахстан). – 1995. – # 1
Критика, публицистика, литературоведение:
Сергей Переслегин. Око тайфуна. – СПб.: Terra Fantastica, 1994
"Интерпресскон" получили:
Крупная форма:
С.Витицкий. Поиск Предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики. – М.: Текст, 1995
Средняя форма:
Евгений Лукин. Там, за Ахероном//Лукин Е. Там, за Ахероном. – М.: Локид, 1995
Малая форма:
Сергей Лукьяненко. Слуга//Фантакрим-MEGA. – 1995. – # 2
Критика, публицистика, литературоведение:
Сергей Переслегин. Око тайфуна. – СПб.: Terra Fantastica, 1994
Был очень теплый люденский вечер с Борисом Натановичем, когда мы сидели долго-долго и никак не хотелось расходиться. А уже после "Интерпресскона", когда я задержался в Питере дня на три, я забежал к БН, чтобы вручить фотографии, и мы тоже неплохо посидели...
В.Борисов
|
|
|
цитировать