Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
«Вампирские хроники» Энн Райс – крайне непривычное и необычное для меня чтение. Я, как и большинство несовременных мужчин, преступно нетолерантен и плохо переношу даже платонические и высокохудожественные описания любви двух партнёров одного с собой пола, а в этих книгах такие отношения стали нормой. Как же хорошо, что сериал открывается почти целомудренным по сравнению с остальными романами «Интервью с вампиром»! Как и в случае с группой «Queen» времён Фредди Меркьюри, сначала я втянулся, а когда узнал – было уже поздно. Я закусился, стиснул зубы и стоически продолжил начатое. Признаюсь, что даже после всех душевных мук и терзаний нисколько не жалею ни о том, ни об этом случае. Я до сих пор слушаю хорошую музыку, слушаю её прямо сейчас, во время написания этого эссе, и знаком теперь с одной из ярчайших представителей «Серебряного века» литературы о вампирах. Усилия действительно того стоили.
Энн Райс не просто восхитительна в своих безудержных фантазиях, она профессионально работает с текстом и сюжетом, цепко удерживает читательский интерес. Цикл с каждой книгой лишь раздвигает горизонт её художественного мира дальше и дальше по принципу всё увеличивающихся концентрических кругов. Как именно? Странами и целыми континентами осваиваются новые географические зоны. Всё глубже и глубже становятся экскурсы в прошлое как всего человечества, так и отдельных героев. Расширяется знакомство с её собственным, пусть бедным, но оригинально организованным бестиарием: собственно вампиры, монструозные и безмозглые упыри, природные и стихийные духи, привидения и души умерших, лесные ведьмы и городские маги, экстрасенсы и спириты, падшие ангелы и кровавые древние боги, неканонические Иисус Христос и Господь Бог, а также некоторые другие существа и сущности. Авторская мифология Энн Райс ненавязчиво и органично вплетается в историю, легенды и мифы народов мира, вживляется в современную культуру. Возникают, уходят в тень и снова появляются на сцене всё новые и действительно интересные персонажи, отличные друг от друга. Постепенно и ступенчато, как в масонском ордене, раскрываются тайна появления в этом мире вампиров, их сверхъестественные умения и способности. От книги к книге значительно меняются даже жанровые особенности и внешний стиль повествования. Например, легко узнаются элементы исторического и любовного романа, мистики, романтизма, сентиментализма, новеллистического повествования, авантюрного приключения, «божественной драмеди», городского фэнтези… Всего не перечесть без раскрытия конкретных сюжетов. Читайте, и вы увидите сами!
Меня, как и многих других, отталкивают (и всегда будут вызывать во мне брезгливость вплоть до отвращения) некоторые не вполне пристойные сцены и отдельные мерзкие моменты вампирского цикла, обыкновенно имеющие здесь сексуальную подоплёку. Помимо уже отмеченного и откровенно навязчивого мужеложства, в повествовании имеются педофилия и геронтофилия, эдипов комплекс, детская проституция, ритуальный каннибализм и (вот они, корни анекдота о старом беззубом вампире!) то, что, не желая подробно описывать само действие, можно назвать «менструальным вампиризмом». Согласно шкале оценки допустимости Джошуа Тревиньо («окно Овертона»), местами зашкаливает от «радикально» до «немыслимо» в сторону «большей свободы». Границы допустимого расшатываются основательно, но желания «бросить ЭТО немедленно» почему-то не возникает. Возможно потому, что страдают стены и кровля, а не фундамент нормы. Предлагаю не зацикливаться на этом, как и сама Энн Райс. Что есть, то есть, и от этого не отказаться. В многочисленных вариациях жанра «хоррор» конкретные страхи, бытовая чернуха, насилие, убийства, секс, половые извращения, психические отклонения, мифологемы, архетипы, религия и мистический ужас идут рука об руку. Набор и степень детализации этих составляющих разнится в зависимости от автора, но общее правило не меняется никогда. Желаешь действительно поразить читателя – сначала выведи его из равновесия, лиши душевного покоя, поставь вне привычной (и приличной) зоны комфорта.
Основная и общая претензия, неоднократно высказанная в основном мужской аудиторией «Вампирских хроник» – это, естественно, многочисленные описания гомосексуальных любовных игр. Что также никого не удивляет, недовольство вызывает отнюдь не женский их вариант. Действительно, здесь и мне видится явный перебор. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что присутствуют описания сцен от почти дружеских объятий до недоговорённой, иносказательной и, в редких случаях, откровенной порнографии. «Танцуют» все, от вампиров до людей, но не всё так страшно, как может показаться. Не стоит сгущать краски. Главное, на что следует обратить внимание – это то, что гомосексуализм в книгах Энн Райс не самоцель. Это лишь малая часть её мира, никак не пропаганда, не воинствующий вызов общественной морали и семейным традициям. Он есть, но особого и пристального внимания не заслуживает. Покувыркались и забыли. Следующий момент, о котором стоит знать, это отсутствие самой физической возможности полового акта у вампиров ввиду их полной импотенции. Они мертвы и, как ни крути, их удел – бессильная бисексуальность. Путь к «вратам наслаждения» открывается для них лишь через клыки, горло и желудок. Особо ушлые индивиды предпочитают дружить с живыми партнёрами и работать руками и губами, но всё равно всегда заканчивают кровопусканием. Таким образом, вся сексуальная гиперактивность вампиров в основном происходит от осознания невозможности получить желаемое, и чаще всего случается лишь на словах. «Сосут и плачут, плачут, но сосут», как верно подметил Ник Перумов в «Охотники. Пророчества Разрушения». Выдохнули. Вдохнули. Успокоились. Можно продолжать дальше?
Рискну высказать предположение, что такой род «свободной любви» в творчестве Энн Райс появился не только из-за взрыва общей распущенности, вызванной сексуальной революцией шестидесятых-семидесятых годов двадцатого века (как мы помним, год её рождения 1941-й). Не обошлось и без этого, конечно. Но всё же, по-моему, истинная причина кроется в омутах и подводных течениях гендерной психологии. Как мужчине никогда не удастся понять или, переодевшись, изобразить женщину – так и у Энн Райс, каким бы талантливым автором она ни была, не получилось полностью войти в образ и создать полноценных героев противоположного ей пола на том уровне достоверности, чтобы в их правдоподобие поверили читатели-мужчины. Приведу ниже всего три показательных примера из её текстов и свои комментарии к ним, судите сами.
Пункт первый. Абсолютно все описания нежной мальчишеской влюблённости, неистовой юношеской страсти и зрелого мужского желания – от эмоциональных их проявлений до физиологических – практически полностью не соответствуют действительности. Их будто записали с чьих-то слов и исковеркали, желая приукрасить, а не взяли из своего личного опыта. Читал, смеялся и плакал.
Пункт второй. Образ Старшего Мужчины (Учителя, Наставника, Отца, Вожака) у мальчиков и юношей действительно священен, присутствует даже некоторая доля влюблённости. Но мы не влюбляемся в него, как девочки, так, как это описано в сериале, и тем более не испытываем желания и потребности недвусмысленно лечь под него и по-женски «отдаться ему и его сильным твёрдым рукам». Это я считаю уже серьёзным проколом со стороны Энн Райс. Поясню свою мысль специально для въедливых дам, имеющих полное право спросить: «Почём мне знать, какие чувства испытывают девушки к Старшему Мужчине?» Отвечаю: «И не могу знать, лишь предполагаю, но отношение мужчин к этому образу совсем другое». Мы видим в нём будущего себя, идеального самца для подражания. Мы учимся у него и ждём одобрения и похвал, как божественной милости. Набравшись сил и опыта, мы бросаем ему вызов и боремся с ним, чтобы превзойти его и занять его место. Всё просто до примитивности, и никаких сладких слёз в подушку.
Пункт третий. Чрезвычайно важный момент, который, вероятно, может вызвать приступ бурного веселья у женщин. Ну не способен ни один здоровый мужчина в своём уме относиться к собственному пенису, как к чему-то «непонятному», «ненужному» и совершенно «лишнему», как к «ничтожному кусочку мягкой плоти», «жалкому», «мокрому», «липкому» и «вонючему». Это наш идол, наш кумир, отдельное самостоятельное существо со своими специфическими и зачастую неконтролируемыми желаниями, а также предмет нашей тайной гордости. Вам смешно, милые дамы? А мы так живём. Уже привыкли ходить с Ним, как со своенравным кобелём на поводке, холить его и лелеять.
Думаю, на этом пора заканчивать. Повеселились достаточно, даже устали. Обобщая всё сказанное выше, утверждаю, что мужские персонажи Энн Райс – это женщины, неловко и со смешным неистовством изображающие мужчин. Замечателен в связи с этим персонаж Габриэль де Лионкур, мать Лестата (появляется уже во второй книге цикла), и её диалоги с сыном. Личное моё мнение состоит в том, что американская «Гусарская баллада» не удалась, поскольку на целый батальон «шурочек» Энн Райс не удалось изобразить ни одного поручика Ржевского. Поэтому имеем то, что имеем, а именно – женский мистический любовный роман-эпопею с чёрными нарисованными усиками и мягким бюстом внушительного размера. Те немногие из мужчин, что способны отстраниться и удержать на расстоянии многочисленные трансгендерные подробности, получат удовольствие от чтения. Я смог, хотя и, признаюсь, с огромным трудом. Всем остальным категорически не советую заходить дальше «Интервью с вампиром». "Show Must Go On!"
Трогательная история любви и величайшего испытания, какое только может ей грозить. Молодая английская пара приезжает на отдых во Французские Альпы — и попадает под лавину. Выбравшись из-под снега, они возвращаются в гостиницу и находят её абсолютно пустой. В деревушке вокруг также ни единого человека. Им остается сидеть и ждать, когда прибудут спасатели, но никто не приходит. Тогда они пытаются самостоятельно выбраться к людям, но всякий раз тропа выводит их к тем же самым пустым домам. Странные видения испытывают на прочность их любовь и рассудок, исподволь внушая, что никто не мог выжить после этой лавины, а законы природы перестают работать вовсе...
***
«Безмолвная земля» британца Грэма Джойса действительно выделяется в череде книжных и кинематографических «чистилищ» для потерявшихся между жизнью и смертью душ. Правдоподобный психологизм приземлённого и атеистического сознания персонажей он сумел довести до глубины и мощи первичных общечеловеческих архетипов. Полностью современная и узнаваемая в мелочах супружеская пара, оказавшись выдавленной обстоятельствами в метафизическую изнанку бытия, вынуждена повторять процесс созидания мира с самого начала.
Пространство этого небольшого романа – хрустальный шар с домиком, парой ёлок и снегом. Потрясёшь его – и сами знаете, что будет. Начнёшь читать и тут же понимаешь, что он собой представляет и что будет дальше. Удивительно, но ни шарик, ни роман не теряют от этого своего очарования. Нисколько. Почему? Этот маленький пузырёк личного пространства вмещает в себе вселенную. Вечная и старая как мир, повторяющаяся снова и снова история. Мужчина и женщина, любовь и смерть, эгоизм и альтруизм. Достаточно одной действительно экстремальной ситуации, чтобы отвалилось всё лишнее, чтобы обнажилась основа. Лавина сойдёт, а скалы останутся. Именно это и случилось с Зоей и Джейком.
Вначале – хроническая усталость и отсутствие смысла жизни. Отдых на модном горнолыжном курорте на деле приносит всего несколько раз по три минуты удовольствия. Всё остальное – длительный период накопления средств, проезд, давка в автобусе и ресепшн гостиницы, утомительная дорога вверх по склону. Любви нет, есть брак – взаимное удовлетворение похоти, положение в обществе и привычка. Даже продолжение рода сейчас не обязательно. Существование – всего лишь мельтешение скучных, примитивных, однообразных и повторяющихся движений. Дыхание, еда, сон, выделение отходов, фрикции.
Как быть, если не только в повседневности, но и при выходе за рамки обычного отсутствуют активная борьба и прямая угроза жизни? Если вдруг напрочь пропадёт каждодневная жвачка, позволяющая не думать о смысле личного – своего собственного – существования? Что делать тогда? Поневоле придётся остановиться и оглянуться на пройденный путь. Оглядеться вокруг и попытаться осознать себя, личный круг освоенного пространства. Ужаснуться: где я, кто этот человек возле меня, как и почему мы вместе, кто я сам и зачем?
Наедине с собой, вне времени, показухи и необходимости, все дела и занятия теряют смысл. Еда безвкусна. Алкоголь не пьянит. Сексу чего-то не хватает. Лихорадочная гиперактивность вскоре сменяется скукой и раздражением, а те – апатией. Мир вокруг распадается, осыпается прахом, исчезает. Внезапно замечаешь, что и сам теряешься по частям. Только что было что-то – и вдруг его не стало. Ноющая, зияющая и всё разрастающаяся пустота внутри. Угасают воспоминания, слова, мысли. Начинаешь говорить и забываешь начало фразы, не знаешь, как закончить. Молчишь. Засыпаешь. Умираешь. Гаснешь. И только фоновый, не дающий благословенного забытья и полного покоя шум в голове: «Ш-ш-ш-ш-ш…»
Вначале не было ничего. Ничего, кроме Бога. А может быть, человека. Нет, двух людей: мужчины и женщины. Ей было темно и холодно. Он зажёг для неё огонь и поддерживал его, а женщина в круге тепла и света рассказывала ему сказки. Она боялась кого-то во тьме, и мужчина защищал её. Она готовила ему пищу и называла её вкус. Он ел, слушал и верил ей на слово. Они были. Они – стали. Но нельзя гореть, не сгорая. Когда вокруг нет ничего, единственное, из чего можно творить – это ты сам. Вспыхнут чувства, появятся воспоминания, жизнь обретёт свет, тепло, цвета, форму, вкус и смысл. Живёшь, лишь отдавая себя друг другу. Даёшь жизнь, лишь жертвуя собой. Финал великолепен: живи, живите!
Однажды знаменитый датский сказочник Ганс Христиан Андерсен сочинил «Снежную королеву», покорившую сердца взрослых и детей. Этим дело не ограничилось. Дуэт таких русскоязычных авторов как Юлия Зонис и Екатерина Чернявская пошел намного дальше, выжав все сказочные соки на мрачное постмодернистское фэнтези. Сказка о Кае и Герде мигом заиграла новыми красками, а «сердце, полное льда», приобрело новый смысловой оттенок.
Завязка фабулы романа, на первый взгляд, нелепа: мальчика Джейкоба отправляют в Городскую аптеку за пригоршней ненависти. Конечно, паренек из путешествия не вернется, а станет тем самым таинственным и холодным господином Кей (от англ. key — ключ). Перекличка имен с героями вышеупомянутой сказки чувствуется сразу, да еще обладает определенным символизмом. Имя Кей неспроста дано мальчишке, его цель — из осколков зеркал собрать Слово. Дальше сюжетная канва не дает читателю заскучать; перед нами роман, полный множества элементов и жанров: гнетущая атмосфера темного фэнтези, сюрреализм происходящего, викторианская эпоха, связанная воедино с элементами стимпанка. Намешано всего и много, дабы читатель не заскучал.
С одной стороны, высказанные автором идеи интересны, оригинальны и немножко безумны, но такая вакханалия замыслов способна испугать неискушенного читателя. Но вкупе с фонтанирующими замыслами рука об руку несется постмодернизм. Текст от этого усложняется, змеится лабиринтом, из которого нет очевидного выхода, запутывает всё больше и больше. Обычный читатель, конечно, галопом пронесется по текстовому полотну, не ища скрытых смыслов, более внимательный способен увязнуть в темной постмодернистской сказке. Тем паче атмосфера располагает, а она на высоте, со всеми своими вывертами и мрачными погружениями в изнанку сказочного мира. При этом никакой мерзости в содержании нет, как и избытка насилия. Темная атмосфера отлично передана неторопливостью стилистики и мягким языком авторов. И ничего вроде страшного нет, но каждый момент ждешь, будто вот-вот покажется из-за угла маньяк с ножницами или покажется темный языческий божок местного пантеона. Поразительно бывает, когда так точно подобранная стилистика влияет на читательское восприятие.
Каждый придумывал себе в детстве разные миры, уходил к ним в пору жестокой реальности, стоя в углу, убегая мысленно от наказания. Мир, выдуманный Зонис и Чернявской, хорош, наполнен по самое естество сюрреализмом и нестандартностью, но тут же видна главная его проблема — он сшит белыми нитками, в нем не хватает ни цельности, ни четкого представления его расположения на мысленной карте. Персонажи получились интересными и уникальными, но какими-то неживыми, как сосуд, наполненный извне. Замысел хорош, но по окончанию чтения чувствуешь определенную театральность от происходящего, как будто все распланировано на подмостках. Возможно, поэтому мир напоминает десятки лоскутов, сшитых в огромное покрывало.
Придраться к роману можно, но вопрос стоит иначе: хочется ли это сделать? Феерия фантазии и оригинальный авторский язык, буквально утягивающий в темноту мозаичного мира Зонис и Чернявской, компенсируют определенные шероховатости текста. Читать книгу невероятно интересно, в ней нет древнего ужаса или стандартного человеческого страха, но любители липкой атмосферы оценят её по достоинству.
Но, что ни говори, роман интересен и экспериментален. Есть в нем капля мрачного сказочного волшебства, взболтанного с хорошим сюжетом и множеством странностей. Те, кто ищет в жанре нечто темное, но не жестокое, умное и необычное в противовес приключениям и предвзятой стандартности, — это роман для вас. Вперед, в путь, читатель, за щепоткой ненависти в аптеку одного неприятного Города.
Первоначально публиковалось в онлайн-журнале "DARKER" (20 марта 2016); ссылка на базу: "Художник тёмной души"
Поговорить с классиками по душам возможно через их тексты. При чтении произведений Леонида Андреева не каждый почувствует себя уютно. Но разговор — крепкий, мрачноватый, затрагивающий немалое число проблем, читателю обеспечен. Стиль и язык великолепны, но не легки ни в какой степени. Произведения автора чаще всего тяжеловесны и трудночитаемы даже для искушённого читателя.
Предлагая пройтись под сводами трудов классика, можно предложить задуматься: а стоит ли окунуться в бездну неуютной авторской фантазии? Леонид Андреев, человек нелегкой судьбы, небанальных взглядов, способный утягивать своего читателя на самые тёмные глубины души. Его не проходят в школе, читают лишь в университетах. Большинство людей сами сталкиваются с творчеством мастера пера. Вперед, читатель! Поищем свет в темных осколках его творчества.
За всю свою карьеру Андреев неоднократно обращался к различным жанрам и сюжетам. В прозе автора ютятся скопом классические истории своего времени, мрачная мистика, жутковатый хоррор и всамделишные триллеры, окунающие читателя с головой в закоулки человеческой души. Охват тем, проблем, историй предоставляет широкий спектр знакомств с текстами автора. Мотивы, которые использует Андреев, давно заложены в русской культуре. Можно отыскать в его историях отзвуки страшных побасенок Николая Гоголя или высокого психологизма Федора Достоевского. Ими двумя вряд ли дело ограничится при серьезном рассмотрении авторского феномена.
Перейдем от слов к делу. В творчестве Леонида Андреева немало мрачных, «тёмных» текстов, на которые следует обратить внимание.
«Дневник Сатаны» — роман, оставшийся незавершённым из-за скоропостижной кончины автора. Это произведение о Дьяволе и его пришествии на грешную землю интересно с точки зрения идеи и авторской полемики. По сути, перед нами мистический роман с нотками философии: бесконечные, тягучие речи Фомы Магнуса с самим Сатаной так и наталкивают на размышления. Неторопливый сюжет располагает читателя к вдумчивому чтению, но кроются в этом романе и подводные камни. Образ Сатаны очень противоречив; здесь Отец Лжи выглядит более выпуклым и интересным, не тем банальным злодеем, которого мы привыкли видеть в массовой культуре. По окончании романа жаль лишь одного — сюжет обрывается на полуслове, чёткого финала нет. Фабула романа показывает нам один из вариантов того, как можно обмануть Князя Лжи, но, возможно, идея и замысел произведения глубже того, что мы видим на поверхности. В итоге читатель получает философскую мистику.
Давайте отвернемся от владыки преисподней и глянем в другую сторону. На Иисуса Христа, а точнее, человека, более известного в истории под именем Иуды Искариота. Повесть «Иуда Искариот» — любопытная трактовка знаменитого предательства. Фактически Андреев ничего не изменил, только поправил мотив Иуды, заставив по-новому взглянуть на заезженный сюжет. Повесть тяготеет к жанру притчи, но не становится от этого хуже. В связке с этим произведением обязательно нужно вспомнить рассказ «Елеазар» — еще один взгляд под новым углом, но на этот раз перед нами андреевская версия легенды о Лазаре. В отличие от предыдущей истории, в нем больше мрачности и присутствует элемент хоррора (пусть и неявный). Шокирующая библейская история цепляет подачей и нетривиальностью легенды. Автор своевольно истолковывает те или иные мотивы, и самое страшное — как у него это завораживающе получается!
К психологической драме тяготеет другая история средней формы: «Жизнь Василия Фивейского». Если кратко охарактеризовать сюжет, то это повесть о человеке, оказавшемся не на своем месте. Интересна она прежде всего своим моральным аспектом, а еще грамотным нагнетанием саспенса. В конце, когда читатель доходит до последнего листа, остаться равнодушным вряд ли удастся. Душевные переживания героев описаны очень убедительно. Для любителей жутковатых психологических драм эта повесть — самое то! Писателям ужасов тоже можно смело советовать — как можно нагнать жути без всяких монстров да маньяков.
Ужас войны, дикий и необузданный, просыпается в повести «Красный смех». Ни для кого не секрет, что война — жестокое и кровавое ремесло. В истории Андреева она получает сверхъестественный колорит, липким страхом заползая за шиворот читателя. И куда ни ступи, так и хочется бежать скорее, без оглядки, лишь бы война, персонифицированная в образе Смерти, не догнала тебя. Проблема в том, что от андреевской жути невозможно никак оторваться. Противно, тошно, хочется вдохнуть поглубже, успокоиться, но читатель завороженно переворачивает страницы в надежде найти луч света в беспредельной тьме войны. Только позже приходит мысль противопоставления — Андреев говорит об ужасах войны жестоко и беспощадно, играя на чувствах читателя. Концовка не даёт ничего положительного: ни чувства катарсиса, ни облегчения от закончившегося кошмара. Остаются лишь шрамы на душе, созданные произведением беспощадного писателя.
Не стоит забывать и о психологическом триллере «Рассказ о семи повешенных». Как и нижеупомянутый рассказ «Мысль», это лучший образец психологической мрачности в творчестве Андреева. Не отпускает ни на минуту. Человек показан очень убедительно, красочно, со всеми присущими ему чертами. Мысль проста: ожидание казни тянется как резина, становится вялотекущим, пробуждающим мысли главных героев произведения. Вся темнота человеческой души как на ладони. И самый ужас — ожидание неизбежного конца. Знать, что тебя ждет, и жить с этим — самая страшная кара на планете Земля.
Окунаясь с головой в творчество Леонида Андреева, легко заметить настроения автора: мрачные и пагубные, гнетущие и волнующие. Безнадежность, жестокость — вот чем пропитаны тексты писателя. Не все, но достаточное количество тяготеет к жанру триллера, черной иронии, нередко прорезается и самый настоящий жуткий хоррор. Именно этот факт делает прозу писателя нелегкой, «не для всех». Но в этом есть своя прелесть. Безнадега и обреченность текстов дают ему великий инструмент игры на человеческих эмоциях, возможность максимально показать мораль. И в рассказах таких моментов немало.
Посмотрим на другую сторону обрыва, где от глобальных ужасов (войны, нашествия Сатаны на землю) скрывается темнота человеческой души. И «Бездна» — тому ярчайший пример. Русский триллер, написанный в самом начале прошлого столетия, полон психологизма и темноты человеческой души. Кавалер, не способный защитить даму, человек без лица, лишенный мужества, не могущий противостоять темноте, — он куда ужаснее незнакомцев, с которыми сталкиваются персонажи. Но в чем прелесть рассказа? В морально-этической составляющей текста. У многих людей волосы встанут дыбом от мысли о человеке, неспособном пересилить собственное ничтожество. Сходными мотивами с этим рассказом звучит другой труд: психологическая драма «Мысль». Чем они похожи? Перед нами уже знакомый психологический триллер, если точнее — психологическая драма с немалым элементом триллера. С легкой руки подзаголовком рассказа хочется приписать «История сумасшедшего убийцы», ведь все именно так! Абсолютно классическая для автора вещь: гнетущее ощущение, мрачный антураж, сдобренный фирменным психологизмом, и сюжет, как всегда, цепляющий своими холодными руками мертвеца. Искать истину вместе с писателем — дело необыкновенно интересное, тем более если завернуто все в вопрос: безумен ли изначально идущий на убийство человек?
Но самым выдающимся произведением малой формы нужно назвать «Он. Рассказ неизвестного». В нем хорошо почти всё: качественный изящный язык, держащий в напряжении сюжет и дань готической литературе запада. От рассказа становится не по себе. Банальное начало плавно перетекает в неторопливое повествование, а скучная обыденность обрастает элементами хоррора. Что страшнее всего в рассказе — жуткая атмосфера. Странный дом, где пребывает герой, его вязкая повседневная среда напоминают о ценности описаний в жанре ужасов. Пугает не монстр, пугает ожидание его появления. Страшное чувство — знать, что вот-вот произойдет нечто, а никто так и не появляется. В этом качестве рассказ легко сравнить с творчеством Лавкрафта.
Не менее изящно и красиво написано «Воскресение всех мертвых». Конец Света звучит воистину впечатляюще. В нем нет ничего похожего на современных авторов хоррора, но исполнено местами интереснее и лучше; выше всяких похвал! Тонко, эпично, под евангельские мотивы — будто сам очутился среди этого форменного кошмара.
Впрочем, перечислять рассказы можно долго. Среди них стоит отметить «Стена» — безумное торжество психики над разумом, приправленное очередным ужасом. Мрачную и горькую сатиру на общество покажет «Смерть Гулливера». Сюда можно отнести «Набат» и «Что видела Галка» — по «тёмности». Да и то, вспоминая работы Андреева, ненароком что-нибудь позабудешь, а уж тревожности и безысходности в его прозе хватает с головой!
Но еще рано закругляться. Рука мастера простирается дальше — в драматургию. Пьесы писателя — еще один пласт, наполненный темными жанрами и мотивами. Говоря о них, сразу следует заметить, что большинство пьес были преданы цензуре. И есть за что! Бескомпромиссность текстов так и струилась назло всему. Пьеса «Черные маски» — мистический аттракцион главного героя, напоминающий комнату, заполненную зеркалами. Трактовать концовку можно по-разному, и это главная прелесть текста. Очевидных подсказок для понимания пьесы нет. Безнадега сквозит в тексте «Царь Голод», где один из героев не абы кто, а сама Смерть! Пессимизм, коим заряжено каждое слово, прямо вгоняет в неподдельную депрессию.
Для того, чтобы рассказать во всех подробностях и во всех красках о творчестве автора, понадобится целая книга. Уж больно привлекательно, со вкусом и нестандартно автор распоряжается своим талантом. В его книгах мало приятного, но куда больше пищи для ума, запредельного психологизма, неожиданных трактовок и настоящего неподдельного ужаса. Каждый глоток произведения в темном жанре напоминает нырок в ночную тьму, наполненную миллионами литров чистого страха и ужаса. Но такое путешествие бодрит, взбудораживает, цепляет и не отпускает еще долго.
Иногда стоит задуматься — а стоит ли читать автора с ходу и первое попавшееся произведение? Советовать такое сложно. Употреблять в умеренных количествах, небольшими дозами, иметь привычку осмысливать прочитанное произведение. А впечатлительным читателям — сто раз подумать, прежде чем взяться, иначе вдруг это безумие заразит вас?
В ближайшие дни на Литресе других электроных площадках выходит «Триптих первый: Война» — электронных тематический сборник из трех моих рассказов о трех мировых войнах (Тридцатилетней, Первой и Второй). Среди них уже знакомый читателям «Навек исчезнув в бездне под Мессиной» и два новых, ранее не публиковавшихся: «Черная кровь» и «1945-V-2».
Всего триптихов запланировано пять и выходить они будут довольно часто – возможно, по одному в месяц или даже чаще. Структура будет сохраняться: три тематически объединенных хоррор-рассказа, один из которых ранее публиковался, а два других – нет.
Все мы знаем, что представляет собой рынок электронных книг в СНГ. Это такой отчаянно-бессмысленный боец, который с предсказуемым постоянством проигрывает борьбе с контент-пиратами, причем борьба эта выглядит еще более безнадежной, чем борьба с пиратами бумажных изданий.
«Чистые» же электронные издательства выглядят и того хуже: не то авантюристами, не то аферистами, слыша о которых непроизвольно начинаешь искать подвох. Впрочем, в некоем усредненном случае, подвоха никакого нет. Такие издательства просто стараются брать количеством, компенсируя минимальные продажи максимально широким набором тайтлов и очень низкой себестоимостью издания. Надо сказать, что низкая себестоимость строится не столько на отсутствии «материального носителя», сколько на жестком урезании всех сопутствующих написанию работ: редактуры, корректуры, иллюстрирования и дизайна, верстки. Их либо нет вообще, либо они сведены к возможному минимуму. Есть и другие способы формирования валовой выручки (например, продажа книг права на которые находятся в общественном достоянии) – но они имеют меньший удельный вес.
Для писателя все перечисленное – веский довод игнорировать рынок электронных книг и ставить приоритетной целью бумажные издания. Но, с другой стороны – отнюдь не причина бойкотировать электронные книги, как таковые.
Я, честно говоря, уже не припоминаю, когда последний раз читал бумажную книгу. Нет, припоминаю, конечно, но в основном это научная и прикладная литература, тома к которым я обращаюсь неоднократно, по разным поводам и в разное время. Художественную литературу я читаю исключительно в электронном виде.
Потому, когда ко мне обратился представитель «Мультимедийного Издательства Стрельбицкого», пообщавшись с ним и прояснив для себя принципы работы издательства, я решил... ну, как минимум обдумать возможные варианты. И, в итоге, таки пришел к одному, который показался мне разумным.
За годы моего участия в проекте «Самая Страшная Книга» и других, так или иначе связанных со сформированным «ССК» комьюнити русскоязычных хоррор-авторов, я написал немало рассказов, часть из которых по разным причинам не попали на бумагу. Какие-то были написаны не ко времени, какие-то – не к теме, какие-то не проходили ограничений по объемам… Короче, разные были причины.
Я не считаю все написанное мной безусловными шедеврами, но какая-то часть кажется мне как минимум достойной того, чтобы показать ее читателю и даже попросить за это денег. Так, собственно, родилась идея «Триптихов».
Пока мне не очень-то верится в хоть какую-то успешность проекта. Но во всем, исключая тяжелые наркотики и скотоложество, я предпочитаю действовать по старой поговорке: «лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть». И я решился.
облако тэгов
