Тематическая колонка, как это следует из названия, посвящена польской фантастике. Здесь будут появляться обзоры новинок, выходящих в Польше -- и переводов этих книг на русский и украинский; интервью, рецензии, новости, репортажи с польских конвентов. Будем рады авторам, которым есть что сказать о Леме и Сапковском, Зайделе и Дукае... Присоединяйтесь -- и сделаем мир чуточку разноцветнее. ;)
Мартовский номер 1991 года (9-й «Новой Фантастыки» и 102-й, если считать ab ovo) делает сложившаяся к предыдущему номеру команда. Постоянными сотрудниками указаны Мацей Иловецкий, Аркадиуш Наконечник, Анджей Невядовский, Дарослав Ежи Торунь, а также Karburator, Negocjator, Predator и Sekator. Тираж – 130 тысяч экземпляров. В оформлении передней обложки использована картина художника ЛУИСА РОЙО/Louis Royo. «Галерея» предоставлена в распоряжение французскому (югославского происхождения) художнику ЭНКИ БИЛАЛЮ/Enki Bilal (внутренняя сторона передней обложки, стр. 17, 18, 19, 20, 53, 54, 55, 56). Рассказал о художнике – рисовальщике весьма популярных комиксов и кинорежиссере – Войцех Бирек/Wojciech Birek. На внутренней стороне задней обложки – репродукция картины ПАТРИКА ВУДРОФФА, занявшая в читательском опросе «Фантастыки» первое место. На задней обложке – реклама детского журнала «Fantazja» -- дочернего предприятия «Фантастыки».
https://fantlab.ru/images/editions/small/..." border="1"> Ярослав Гжендович (Jarosław Grzędowicz) https://fantlab.ru/work334014">"Владыка ледяного сада. Том 2 (Pan Lodowego Ogrodu. Tom 2)"
Вторая книга https://fantlab.ru/work365876">одноимённого цикла, точнее, всё-таки, не цикла, а четырёхтомного романа. О первом томе я уже http://pouce.livejournal.com/462595.html">писал ранее. Во втором томе обе не пересекающиеся пока сюжетные первого продолжаются, но если в первом главные герои обладали определёнными бонусами, обусловленными происхождением, то после того, что произошло с ними в конце первого тома, им приходится начинать практически с нуля. Вуко Дракконен, разведчик с Земли, направленный на планету Мидгаард выяснить, что случилось с земной исследовательской экспедицией, лишается последних даров земной цивилизации, даже вживлённого в мозг биокомпьютера по имени Цифрал (последнего, правда, не полностью, но не буду раскрывать дальнейшую судьбу и роль этого ИИ). При этом на собственном весьма болезненном опыте Вуко убеждается, что на Мидгаарде магия и боги являются реальностью и вынужден в этой реальности осваиваться. Второй главный герой, Теркей Тенджарук, Властитель Тигриного Трона, Огненный Стяг, Владыка Мира и Первый Наездник оказывается изгнанником, вынужденным скрываться от могущественных врагов, следуя, несмотря ни на что, к некой цели, предназначенной ему судьбой... К концу второго тома герои основательно продвинутся по своему пути, но впереди их ждёт явно ещё больше испытаний и свершений, так что жажда прочитать третий том становится трудно преодолимой.
Как очевидно из последних слов, книга весьма увлекательная, пожалуй даже несколько увлекательней первого тома. Томаш Колодзейчак (о книгах которого я уже писал: http://pouce.livejournal.com/292655.html">"Чёрный горизонт (Czarny Horyzont)", http://pouce.livejournal.com/375910.html">"Красная Мгла" ("Czerwona Mgła"), http://pouce.livejournal.com/381100.html">"Белый Редут" ч.1 ("Biała Reduta" cz.I)) пишет о романе Гжендовича: "Когда что-то отрывает тебя от чтения хорошей книги, это раздражает, правда? Всякий раз, когда мне приходилось оторваться от чтения "Владыки ледяного сада", я был взбешён. Это великолепный роман". Готов подписаться под этими словами. Не то, чтобы я приходил в бешенство, но пару раз ложился спать далеко за полночь, поскольку не мог оторваться от чтения, не закончив очередную главу, а то и две.
В отзыве о первом томе я писал, что трудно понять, имеем ли мы дело с НФ или фэнтези. Во втором томе фэнтези явно преобладает. Причём фэнтези явно основанная на скандинавской мифологии, так что, подозреваю, знатоки разнообразных Эдд смогут заметить в романе вещи, которые прошли мимо моего внимания, и, соответственно, насладиться больше меня. Не оставляю, впрочем, надежды, что в четвёртом томе НФ может вернуться.
По поводу названия романа. В конце второго тома становится ясно, что сад, скорее всего, всё-таки не "ледовый", а именно "ледяной", так что до завершения чтения всего романа (или третьего тома, или выхода русского перевода) буду называть его так.
И на закуску пара цитат (осторожно, раскрывают некоторые детали устройства мира)
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
"- Это не я, — медленно и разборчиво цедит она сквозь зубы. — И, думаю, никто из таких, как я, хоть не знаю этого наверняка. Думаю, что они научились сами. Они отличаются от тебя, хоть вы и одного рода. Ты видишь мир таким, каким он есть, и пытаешься разбираться с ним так, как умеешь. Предпочитаешь действовать. Если видишь что-то, чего не понимаешь, предпочитаешь с ним не связываться. Поворачиваешься и уходишь. Считаешь, что лучше не трогать, чем испортить. Веришь только в то, что имеет для тебя смысл. В то, что можно использовать. Они — другие. Они не хотят ходить по миру. Они хотят его изменять. Их не волнует, понимают ли они что-то, не уничтожат ли чего-нибудь, поскольку они убеждены в своей мудрости. Верят в слова. Описывают всё словами. Действие их не интересует. Они мыслят, но не задумываются над действием. Действуют мимоходом. Хотят перемен, даже если те не к добру. Ты ненавидишь перемены. Они ими живут. Никогда не колеблются, вызывая перемены, и их не волнует, что произойдёт. В этом различие между вами. Поэтому они переворачивают мир вверх ногами, а ты не можешь справиться с обычным яблоком" (из разговора Вуко с богиней Хатрун).
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
"Это такой уровень существования материи и энергии, с которым большинство местных не слишком хорошо управляются, в то время, как пришелец с другого конца вселенной стал виртуозом, хотя его знание об этом мире ограничивается языком, парой небрежных теорий и парой научных работ. Следовательно, дело не в мистике, источник которой где-то здесь. Не нужно родиться местным шаманом. Это не вопрос знакомства с местной физикой" (размышления Вуко о местной магии).
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
"Чем я отличаюсь от ван Дикена и прочих? Я не учёный. Мне не хватает аналитического подхода к миру. Склонности к поиску упрощённых, модельных объяснений. В определённом смысле неотличения модели от реальности. Страсти к построению теорий. Раскладыванию по полочкам. Удерживания разума в мире абстракций. Всю жизнь мною движет адреналин. Переживание, а не анализ. Я привязан к буквальности. Событиям людям и местам. Я этим живу. Моё отношение к жизни в основе своей созерцательно. Я простой человек. И обладаю другим знанием. Менее богатым, менее упорядоченным и, наверно, в целом меньшим. Настолько, что то, что делает мой приятель, чародей из Амстердама, не кажется мне разумным. Наверняка за этим стоит какая-то теория, для которой я слишком глуп. Утончённая, философская точка зрения, о которой часами можно рассказывать на жаргоне, полном "симулякров", "деривативов", "модальностей" и "понятийных категорий", и которая сводится на практике к примитивному помыканию людьми, тирании и комплексу вождя. Времена, когда знание было функцией мудрости, давно прошли. Сейчас это лабиринт противоречивых взглядов, вращающихся на высоком уровне абстракции, где "модель модели" это детский сад. Не является ли это механизмом, необходимым для того, чтобы стать магом?" (размышления Вуко о местной магии).
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
"Ещё раз повторяю себе: 'плохой человек'.
Я очутился в мире, в котором имеют смысл такие опрессивные, оценочные, допотопные категории. Там, откуда я прибыл, за публичное высказывание такой оценки ещё недавно можно было предстать перед судом.
Зато здесь это понятие вполне естественное. Практически техническое. Зло. Добро. Вот так, попросту.
Тут нельзя выбрать вариант "не знаю" или "не имею мнения". У этого мира два острия, как у копья Хатрун. Жизнь и смерть. Зло и добро. Подлость и благородство. Здесь нет "не знаю". На это нет времени. Выбираешь или рукоять, или эфес. Моральный релятивизм отсутствует. Рукоять в руке, или острие в животе. Нет места для Понтиев Пилатов. Тут решения принимаются в долю секунды и раз и навсегда. Руки, в зависимости от обстоятельств, можно будет отмыть потом. От крови" (размышления Вуко о мире Мидгаарда).
На правах составителя постепенно буду давать фрагменты текстов и кратко рассказывать об авторах антологии "Странствие трёх царей" издательства "Клуб семейного досуга".
И начнём с рассказа, давшего ей название.
Петр ГОЦЕК
СТРАНСТВИЕ ТРЕХ ЦАРЕЙ
Это были времена магии. Не той сельской, обычной и дешевой, которую и поныне практикуют ведьмы, политики и писатели фэнтези, но магии истинной, пробуждающей удивление и страх. Великой магии, способной создавать и уничтожать горы, пирамиды, дворцы, террасы и аррасы, а уж тем более карьеры. Когда? Не так давно. Каких-то две тысячи лет назад. И мир наверняка и впредь вертелся бы тем безумным магическим образом, когда бы не один день... Вернее – ночь... А говоря предельно точно – когда бы не один вечер.
Было так: давным-давно (если не знаете когда точно, то смотрите выше), когда над всей Иудеей властвовал некий Ирод Жестокий, в один декабрьский день (хоть название «декабрь» еще и не снилось никому) одной из дорог, ведущей через Иудею, двигались трое странников. Ехали, невзирая на скверную погоду и дурную славу, какой пользовались тракты в тех краях (а нынче – иначе ли?). Порой уставшие верблюды отказывались повиноваться и ложились в снег. Озябшие и все более раздраженные, путники заставляли тех подниматься: то угрозами, то мольбами. Верблюды, как оно бывает с верблюдами – долго сопротивлялись, пока нехотя не одаривали странников милостью.
Бороды путников покрывал иней. Лежал он почти так же плотно, как укрывавшие их пузатые фигуры попоны, под которыми крылись царские одежды. Время от времени кто-то из путников, раздосадованный сосульками, свисающими с усов, накладывал легкое заклинание тепла. Оно не слишком-то помогало. Вода в волосах замерзала вновь, а опадающие сосульки только злили верблюдов. Более сильную магию они благоразумно не использовали, отчасти из нежелания зря расходовать талант, отчасти не желая раскрывать перед сотоварищами по путешествию свои умения. Такие-то недоверчивые отношения царили тогда между влиятельными людьми (а нынче – иначе ли?) и магами, и даже в тех случаях, когда маги были монархами.
А эти – как раз были.
/.../
И немного об авторе.
Пётр Гоцек (Piotr Gociek) — известный в Польше журналист, публицист, редактор. Автор более тысячи публикаций в прессе и на интернет-ресурсах. Имел непосредственное отношение к польскому радио, в частности, выступал как постоянный корреспондент на кинофестивале в Каннах; с 2006 года – активно сотрудничает с прессой (например, в «Жечьпосполита», «Впрост», «До жечи»).
Пётр Гоцек — автор нескольких книг – в том числе сборника интервью «Профессия: журналист-расследователь» и очень неплохо принятого читателями и критиками романа «Демократор». По словам автора, «Демократор» отчасти родился из впечатления о прозе братьев Стругацких, но также — Виктора Пелевина и Владимира Сорокина.
Следующая его книга — сборник «Чёрные батальоны» (2014) — была номинирована на престижную международную премию «Angelus CE Literary Award». В «Чёрные батальоны» вошли совершенно разные рассказы и повести: альтернативная история, юмористические рассказы, мистика, даже социальная фантастика. Мы же выбрали для нашей тематической антологии «Странствие трёх царей»...
Ну что ж, мы с вами отважно переступаем порог и начинаем углубляться во вторую сотню журнальных тетрадок. В редакционной команде, сотворившей февральский номер 1991 года (8-й «Новой Фантастыки» и 101-й, если считать ab ovo), наблюдаются некоторые изменения. Вышел из ее состава (и пополнил ряд постоянных сотрудников) Дарослав Ежи Торунь. В должности заведующего иностранным отделом его сменила Дорота Малиновская, которая прежде занималась (и продолжит заниматься) кино. Постоянными сотрудниками указаны также Мацей Иловецкий, Аркадиуш Наконечник, Анджей Невядовский, Karburator, Negocjator, Predator и Sekator. Тираж – 120 тысяч экземпляров. Большая часть материалов номера посвящена такому ответвлению жанра, как ужасы (HORROR), что можно заметить уже по оформлению передней обложки, где использованы мотивы работ английского художника ЛЕСА ЭДВАРДСА/Les Edwards. Другие его работы, которые я показываю здесь с некоторым душевным беспокойством и даже трепетом, представлены под многозначительным названием «Ням-ням» в «Галерее» -- на внутренних сторонах передней и задней обложек, а также на страницах 17, 18, 19, 20, 53, 54, 55, 56. На задней обложке напечатана реклама польского издательства «CIA-BOOKS», снабженная списком его продукции, планируемой к выпуску в ближайшем полугодии. Кстати, более половины книг иностранных авторов, указанных в списке, до сих пор не переведено на русский язык.
Ну вот мы с вами и добрались до юбилейного выпуска. Январский номер 1991 года (7-й «Новой Фантастыки» и 100-й, если считать ab ovo) делает та же редакторская команда, которая делала предыдущий номер. Постоянными сотрудниками указаны Мацей Иловецкий, Аркадиуш Наконечник, Анджей Невядовский, а также Karburator, Negocjator, Predator и Sekator. Тираж – 120 тысяч экземпляров. Переднюю обложку оформил польский художник АНДЖЕЙ ВРОНЬСКИЙ/Andrzej Wroński. В «Галерее» под заголовком «Remanent/Переучет» публикуются репродукции картин тех художников, которые заняли первые места в читательском опросе, проведенном в преддверии выхода в свет юбилейного номера. Таблица с результатами представлена на странице 18 (вместе с репродукцией работы КРИСА АХИЛЛЕОСА/Chris Achilleos). Репродукции работ других художников размещены на внутренней стороне передней обложки (ДЖИМ БЕРНС/Jim Burns), на задней обложке (ПИТЕР ДЖОУНС/Peter Jones), а также на страницах: 17 (ПИТЕР ДЖОУНС/Peter Jones), 19 ХАДЖИМЕ САРАЯМА/Hajime Sorayama), 20 (МЕЛВИН ГРАНТ/Melvyn Grant), 53 (САЛЬВАТОР ДАЛИ/Salvatore Dali), 54 (БОРИС ВАЛЬЕХО/Boris Vallejo), 55 (КРИС АХИЛЛЕОС/Chris Achilleos), 56 (КРИС МУР/Chris Moore).
облако тэгов
