В этой рубрике мы станем публиковать статьи только о редких и коллекционных изданиях. Разумеется, для таких статей особое значение имеет визуальный ряд, поэтому просим авторов не забывать снабжать свои тексты иллюстрациями.
Мальмё — третий по величине город Швеции. Расположен он в 19 км от Копенгагена и соединен с ним самым длинным мостом Европы — Эресуннским (многие наверняка видели детективный сериал "Мост", где это великолепное сооружение показывают в каждой серии по нескольку раз). Дорога от центрального вокзала Копенгагена до центрального вокзала Мальмё на электричке занимает около 40 минут.
Гуляя с супругой по центру Мальмё, мы увидели увидели вывеску Science Fiction Bokhandeln
Магазин по площади оказался раза в 4 больше своего коненгагенского собрата.
Соответственно, и полки с Толкиным здесь тоже больше.
Пожалуй, "Гарри Поттер" имеет наибольшее представительство
"Игра престолов" тоже не обижена
Stranger Things, как начинающий игрок, пока завоёвывает своё место
"Метро" Глуховского тоже представлено
"Звёздные войны" могут поспорить с "Гарри Поттером" по числу представителей
Warcraft и Warhammer
Подарочные издания
Классическая литература
Стенд с фэнтези
Хоррор
Лавкрафт
Старая и новая добрая НФ
DVD и Blu-ray с культовыми сериалами и фильмами
Футболки
В заключение хотелось бы сказать, что очень приятно было найти такие места для любителей фантастики. Если кто-то знает похожие магазины у нас в стране или за рубежом, делитесь.
В апреле прошлого года мне довелось побывать в трёх городах на севере Европы — Гамбурге, Копенгагене и Мальмё. Ездил я на два рок-концерта в Гамбург, но заодно решил погулять несколько дней по столице Дании и шведскому соседу — Мальмё. О книжных магазинах я вообще не думал и наткнулся на них случайно. В Гамбурге попадались в основном заведения с виниловыми пластинками, поэтому этот небольшой фотообзор начинается с магазина Fantask, который находится в центре Копенгагена.
Подавляющее большинство книг в магазине на английском.
Отдельная полка Толкина
Раздолье для поттероманов
Дюна
StarWars & Warhammer
Нашлось место и для обычной НФ
Артбуки
Больше всего места в магазине выделено под комиксы
Про магазин в Мальмё в следующем обзоре, т. к. он раза в 4 больше этого.
Для начала две цитаты — как бы в качестве эпиграфа.
Первая: “Если в край наш спокойный / Хлынут новые войны / Проливным пулеметным дождем,— / По дорогам знакомым / За любимым наркомом / Мы коней боевых поведем". (А.Сурков. Конармейская песня. — Цит. по кн.: А. Самсонов. Знать и помнить. М., 1989, с. 134).
Вторая: “...в Товарищах офицерах любовь протекает на фоне политико-воспитательной работы среди офицерского состава Н-ского танко-самоходного полка. И это ужасно... Это же нужен какой-то особенный читатель — читать такие книги! И он у нас есть. То ли мы его выковали своими произведениями, то ли он как-то сам произрос — во всяком случае, на книжных прилавках ничего не залеживается”. (А. и Б. Стругацкие. Хромая судьба. “Нева". 1986, Nо 7, с.95).
Да, именно в таком вот виде представляет себе военную литературу — поэзию и прозу — основная масса населения “самой читающей страны в мире". И именно в таком виде она многим нравится, это Стругацкие правильно отметили. Ничего удивительного — процентов восемьдесят художественной продукции военной печати написано в таком же духе, в духе, так сказать, Случая в карауле А. Ф. Сорокина — следовательно, предложение рождает спрос.
Что касается фантастики, то в ней, как вы сейчас убедитесь, сложилась несколько иная картина — и это при том, что я беру даже не всю военную фантастику в целом, а лишь ту ее часть, что была опубликована военными изданиями и издательствами.
Итак, чем же порадовало Министерство обороны СССР своих преданных читателей в области фантастики?
1. О ДВУХ ИЗДАНИЯХ НАРКОМАТА ОБОРОНЫ
И еще две цитаты.
Первая — из воспоминаний И. Д. Чередник-Дубовой: “Не помню, в каком году вышла нашумевшая тогда книга Война 1936 года, книга, переведенная, кажется, с английского. Я, прийдя с работы, зашла к Якирам. Там были Ян Борисович(Гамарник), Якир, Дубовой и еще несколько военных. Говорили об этой книге. Я побыла несколько минут и хотела уже уходить, когда Ян Борисович спросил меня, читала ли я ее. Я ответила утвердительно. "Ваше мнение?” — “Когда читаешь, становится страшно — какая сила техники, война механизмов, война самолетов. Как-то даже и не хочется думать о возможности такой войны..." Ян Борисович горячо запротестовал: “Вот это уже никуда не годится. Как это — думать не хочется? Да, товарищи, — обратился он к присутствующим, — война будущего — война механизмов, и у нас должны быть самые лучшие и самые новейшие механизмы. К сожалению, это еще не все понимают". (Цит. по ст.: З. Ерошок. Его знала вся страна. — В сб.: Возвращенные имена. Том 1. М., 1989, с. 148).
В данном случае имеется в виду роман Гельдерса Воздушная война 1936 года. Разрушение Парижа (Пер. с нем. М., 1934). Это одно издание.
Вторая цитата — из письма
В.А.Смирнова: “Перед войной вышла книга Н.Шпанова Первый удар — о будущей войне с Германией. Автор за 30-45 минут одним налетом советской бомбардировочной авиации выводит из строя всю германскую промышленность. После чего германский рабочий класс поднимает восстание против Гитлера. Красная армия переходит границу Польши и воюет на чужой территории. Сейчас об этом стыдно читать, но это было”. (Цит. по кн.: А.Самсонов. Знать и помнить. М., 1989, с.79).
Николай Шпанов. Первый удар. Повесть. М., 1936.^Это другое издание. Причем вышло оно в “Библиотеке командира”;
К чему все^это привело — уже известная и уже история...
А ведь между этими двумя изданиями— в 1935 году — журнал “Красноармеец-краснофлотец” под названием Мы проходим через войну опубликовал главу из романа Леонида Леонова Дорога на Океан — и там будущая война рисовалась отнюдь не столь радужными красками (впрочем, в этом вы можете убедиться сами — этот роман после смерти Сталина переиздавался очень часто).
С Первого удара же как отрезало...
Более того — сценарий, описанный в этой книге, пытались даже воплотить в
— жизнь: раздел Польши 40-го года — это не совсем сюда, а вот рейды советских бомбардировщиков на Берлин в начале войны — ну, это чисто по Шпанову.
Другой вопрос, какой крови это стоило...
2. О ДВУХ АВТОРАХ ВОЕНМОРИЗДАТА
Когда прошел первый шок от войны, развернувшейся совсем не по тому сценарию, и стало наконец ясно, что на одних только лозунгах, призывах и “Боевых киносборниках” на тему, как Василий Иванович Чапаев выплывает из реки и скачет громить фашистов, до конца войны не протянуть, — военная печать вновь обращается к фантастике.
В 1942-м году журнал “Красноармеец" печатает сокращенный вариант пове-ш сти нашего старого знакомого Николая Л ШПанова Тайна профессора Бураго. На стратегические проблемы автор уже не замахивается — это боевик с кровожадными, но глупыми фашистами, доблестными красноармейцами и заглавным профессором с его фантастическими изобретениями — и так далее, в том же духе. Впрочем, автора вряд ли стоит в чем-либо упрекать — в то время правда была видна из каждого окопа, а чтиво — оно отвлекает. Повесть стала популярна, а ковать железо, не отходя от кассы, Шпанов умел: в 1943-м, одно за другим,
печатаются два продолжения — Происшествие на Клариссе" в “Красноармейце” и Пленники ОстроваТуманов в “Краснофлотце".
Но не долго музыка играла... Был ли Шпанов репрессирован, не знаю. Но то, что в 1944-м публикация полного варианта романа — как отдельными выпусками в “МГ" под названием Тайна профессора Бураго, так и в журнале “Огонек" под названием Война невидимок, — была прервана — это факт...
(И лишь в 1958-м году Война невидимок все-таки была издана целиком в “Советской России").
Вот и осталась военная печать без весьма маститого для тех времен фантаста. Но, как известно, свято место пусто не бывает: в том же 1944-м году, в том же “Краснофлотце" один за другим появляются рассказы тогда еще молодого и никому не известного Ивана Антоновича Ефремова: Встреча над Тускаророй, Де-ны-Дерь (более известен под названием Озеро Горных Духов), Катти Сарк, Последний марсель. В том же 44-м все эти рассказы с добавлением Аголла Факаофо и Бухты Радужных Струй выходят в Во-енмориздате авторским сборником Встреча над Тускаророй. В 1945-м “Краснофлотец" печатает еще два рассказа И.
А. Ефремова: Тени минувшего и Ак-Мюн-гуз (более известен, как Белый Рог).
3. ИНТЕРМЕДИЯ О “ЗВЕЗДНОМ ЧАСЕ” “КРАСНОФЛОТЦА"
В ответе на анкету для писателей-фантастоз, распространенную “Уральским следопытом" лет десять назад, Дмитрий Биленкин писал: “В комментариях к собранию сочинений А.Грина указано, в каких журналах впервые были опубликованы те или иные его произведения. Оттуда я (верно, не один я) впервые узнал о существовании многих журналов первой четверти века. Забвения они, выходит, избежали потому, что публиковали Грина..." ("Уральский следопыт", 1979, N0 6, с.69).
Вот и журнал “Краснофлотец” точно так же избежал забвения благодаря своим публикациям И. А. Ефремова и, смею надеяться, заслужил тем самым немалую благодарность и от советского фэндома. Но и это отнюдь не все его заслуги на данном поприще.
В том же 1944-м году журнал выпускает приложением “Библиотечку "Краснофлотца", а в ней: сборник Марка Твена с Путешествием капитана Стормфилда на небеса; сборник Проспера Мериме с Венерой Илльской; сборник Г. Дж.Уэллса, включающий рассказы В бездне,Морские пираты, Остров Эпиорниса, Красный гриб и один из лучших его рассказов Калитка в стене. Мало того, в той же серии выходит повесть-феерия весьма тогда нелюбимого официальной критикой “космополита” А.С.Грина Алые паруса.
В 1945-м, как уже было сказано, продолжается публикация рассказов Ефремова.
В 1946-м вдохновленный примером собрата “Красноармеец” в своей библиотечке тоже выпускает сборник Уэллса — Похищенная бацилла: из фантастики, помимо заглавного рассказа, в него вошел также Новейший ускоритель. А “Краснофлотец” успевает напечатать ныне совершенно забытый рассказ Н.Добровольского В глубине океана.
1947 год: Военмориздат переформирован в связи с наступившим мирным временем, “Краснофлотец” и “Красноармеец” объединены в журнал “Советский воин”, руководство которого, по-видимому, сменилось: хотя по инерции в библиотечке теперь уже “Советского воина" выходит сборник Джека Лондона с Любопытным отрывком — хорошая фантастика надолго уходит из, теперь уже, Во-ениздата...
Ну чем не пролог к истории с “МГ"?..
4. О ДВУХ НАПРАВЛЕНИЯХ ФАНТАСТИКИ ВОЕНИЗДАТА В 50-Х
И пошла волна “подвигов разведчиков" и "майоров Прониных". Не будем останавливаться на напрочь забытом рассказе Г.Травина Загадка пятнадцати высг ре лов, опубликованном в “Советском воине" в 1949-м году. Несколько более известен Николай Томан.
1950-м году в серии “Библиотека военных приключений" (в те времена она имела формат близкий к нынешней “БСФ", но только твердую обложку) выходит его сборни к Что происходит в тишине. Входил в этот сборник рассказ Секрет "Королевского тигрё' (хоть этот рассказ и был перепечатан в 62-м году в калининградском сборнике Капитан звездолета, к
фантастике он, тем не менее, отношения не имеет) и повесть, давшая название всему сборнику. А из этого творения выясняется, что немцы, отступая, в некоторых населенных пунктах, наиболее подходящих, на их взгляд, для размещения наших штабов, оставляли свое зловещее изобретение — электролампу с микрофотоаппаратом, коварно полагая, что именно под ней будут рисовать всякие карты и другие секретные дела, поскольку она очень яркая и подло вкручена в самом удобном месте. Фотографирует аппарат через определенные промежутки времени, шпиону же только и остается, чтобы забрать потом микропленку. В 1953-м году этот шедевр выходит вторым изданием. Мало того, в 65-м, уже в современной серии “Военные приключения”, выходит сборник Томана Прыжок через невозможное с этой же повестью в составе*. В этот же сборник была включена и другая "фантастико-шпионская" повесть Томана —Майе /7?_ главным героем которой является самоходный кибернетический шпион, передающий телевизионное изображение своим заокеанским хозяевам (увы, последние не придумали ничего лучшего, как кроме опубликовать полученные с его помощью сверхсекретные снимки в газете, чем и вызвали закономерное расследование советских контрразведчиков).
Вернемся однако в 50-е годы. Итак, одним из направлений фантастики Вое-низдата стало использование антуража Великой Отечественной войны. В те же годы начали публиковаться отдельные рассказы Леонида Платова, позднее вошедшие в его многократно переиздававшийся (в том числе и в Воениздате) и даже экранизированный роман Секретный фарватер. В этом романе следы фантастики очень даже заметны: вспомните
* Насколько я помню, в более поздних изданиях данной повести абверовцы вмонтировали в электролампу уже не фотоаппарат, а нечто вроде примитивной телекамеры, кабель от которой тянулся в лес, где резидент в хорошо замаскированной землянке изучал секретные карты на экране примитивного же телевизора
— так сказать, полные полевые испытания секретного оружия разведывательных служб “третьего рейха”. — Прим. ред
— фашистская подводная лодка-рейдер, засекреченные стоянки ("винеты") по всему миру, испытания “вундерваффе" (чудесного оружия), план эвакуации Гитлера в Латинскую Америку, и т.д., и т.п.
На той же грани фантастики балансирует и другой роман Платова — Предела нет!, Ч/ повествующийчоб изобретении психохимического по своему действию (внушающего страх) газа — лютеола — и испытаниях его на военнопленных. Этот роман дважды издавался в серии “Военные приключения" в 70-х.
(Представляет некоторый интерес история создания этого романа: еще до войны Платов написал фантастический рассказ Аромат резеды, в 1952-м переработал его в полуфантастическую повесть^/ Вилла на Энее, а уже из нее и получился полуреалистический роман Предела нет!^ в начале семидесятых).
В русле того же направления написан и более поздний роман Александра Насибова Безумцы (также выходивший в серии “Военные приключения"). Снова кошмарные эксперименты ученых-фаши-стов, снова несгибаемые военнопленные-разведчики, однако на сей раз сюжет вертится вокруг людей-торпед. Кстати, экранизация этого романа, получившая название Эксперимент доктора Абста,^ вошла в фильмографию советской кинофантастики, распространявшуюся не так давно ВС КЛФ.
И снова вернемся в 50-е годы. Вторым популярным направлением военной фантастики тех лет стало обличение язв успешно загнивающего империализма и его попыток помешать построению светлого будущего в одной отдельно взятой шестой части земного шара.
А началось все с войны в Корее. Как говорилось тогда — поступил социальный заказ, и была спешно переведена с польского повесть-агитка (с изрядной примесью фантастики) Мариана Белицкого Бацилла 078, повествующая о зловещих планах японских милитаристов, возжаждавших развязать бактериологическую войну. Издана она была в “Библиотеке военных приключений" в 1952-м году. А затем уж и советские авторы подключились.
Это именно тот жанр, который мы сейчас стыдливо называем памфлетом.
(Только не надо думать, что только Воениздат публиковал такие вещи: в те же годы совсем в других издательствах четырежды (!) переиздавался роман Валентина Иванова По следу — о том, как подлые наймиты империализма напускают на наши колхозные поля ихнюю саранчу... Совсем недавно этот роман был переиздан в серии “Мир приключений"!!!).
Следующим достижением Военизда-та в данном направлении стала публикация в 1958-м году романа И. Цацулина Атомная крепость. Это было очень объемное произведение; помимо всяческих шпионов и наших отважных разведчиков там по по линии НФ описывались “самолет-невидимка", тектоническое оружие и даже старт пилотируемого орбитального корабля (впрочем, неудачный).
(И опять не стоит слишком иронизировать над Воениздатом — в 1974-м (!) издательство “Современник" выпустило 2-ю часть этого романа — уже без какой-либо примеси фантастики, но с непременным “Вы арестованы, мистер Смит!" на последней странице...)
Но разве мог пройти мимо столь многообещающего направления уже знакомый нам Николай Томан? Никак нет, товарищ полковник! И вот в 1960-м году он выпускает в Воениздате сборник памфлетов История одной сенсации. Заглавная повесть описывает гнусную провокацию ЦРУ, которое путем фальсификации “космических сигналов" от “братьев по разуму" призывает смести коммунистическую заразу с лица планеты. (Хотя здесь, похоже, Томан, сам того не желая, попал в самую струю нынешнего плюрализма...) Столь же прочно забыты ныне и две другие повести из этого сборника:
Катастрофы не будет, если... и Пленники "Большого Джо”. Последняя из них расписывает моральную деградацию засыпанных в наблюдательном бункере после испытания супербомбы американских военных, включающую в себя посыпание головы пеплом и биения себя в грудь: “Ах, ну почему я не боролся за мир, а нагнетал гонку вооружений?!.”
И не вписалось у нас в эти два направления, по-видимому, лишь самое первое произведение Г.Альтова, тогда еще Г.Альтшуллера, про которое он и сам совершенно забыл — в анкете “Уральского следопыта” своими первыми рассказами он назвал рассказы За чертой спидометра и Икар и Дедал, опубликованные в 1958-м году. А ведь еще в 1957-м в библиотечке “Советского воина” выходил рассказ Г.Альтшуллера и В.Фелицына Тайна тройного удара. Но если и автор не помнит — значит, шедевр небольшой...
5. О ДВУХ НОВЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ФАНТАСТИКИ ВОЕНИЗДАТА В 60-Х
60-е годы — начало “космической эры человечества”, — причем в космос в основном летят военные. Несколько отставший от времени Воениздат тоже наконец начинает осваивать это принципиально новое для себя направление фантастики.
Если не считать робких подступов к теме космоса И.Цацулина и Н.Томана, то первопроходцем космической фантастики в военной печати стал “тот самый”
А.П.Казанцев.
Так, в 1961-м году в газете “Красная звезда" под названием В иллюминаторе с*— Венера была опубликована глава повести Планета бурь (известна также под названием Внуки Марса). И чтобы уже большие не возвращаться к нашему “корифею и классику”, упомяну, что в 1965-м та же газета напечатала его рассказ Машина времени (по всей видимости, вариант рассказа А'лин клином).
В той же газете в том же 65-м году был напечатан отрывок из нового романа Г.Семенихина Космонавты живут на Земле. Сразу же эстафету подхватил и “Советский воин”, опубликовав еще один отрывок. В 1966-м году Воениздат выпускает роман полностью. Но нас больше интересует вторая книга романа — Лунный вариант, — опубликованная в 1968-м. Там описан пилотируемый облет Луны советским космическим кораблем, а это, что ни говори, до сих пор фантастика. Обе книги романа, уже под единым названием, Воениздат переиздавал в 1971-м и 1976-м годах.
Снова возвратимся в 1965 год— по-чему-то он был наиболее продуктивен для этого направления, — "Советский воин" публикует рассказ Н.Васильева Голос Тау-Кита, а “Авиация и космонавтика”, печатает глав/покинутый на орбите*из
романа Мартина Кэйдина, позднее вышедшего книгой в серии “ЗФ”.
В 1968-м “Авиация и космонавтика” печатает главы из повести Р.Виноградова Марсианская “Звезда' (полностью так и не была опубликована), а в библиотечке “Советского воина" выходит “пришельческая" повесть Р. Агишева Руэлла ~(Эх, Аэлиты вы мои, Гианеи...)
И все — вплоть до конца 80-х Воениздат к космической фантастике охладел...
Также на волне “оттепели” Воениздат временно отказался от “доморощенных памфлетов” и перешел на публикацию некоторых, “с политической точки зрения правильных”, произведений западной политфантастики.
“Первой ласточкой” этого направления стал роман Курта Занднера Ночь без милости, изданный в 1961-м году. Тут, правда, без прокола не обошлось — правда, не с самим романом западногерманского писателя, а с его экранизацией
— в 1962-м году режиссер К.Файнцим-/уу мер снял фильм Ночь без милосердия. Слово А.Аджубею:
“...в 1963 "остром" году Никита Сергеевич посмотрел как-то на "Мосфильме” картину об американских летчиках, которые должны были нанести по нашей стране атомный удар, но, поднявшись в воздух, вопреки команде сбросили бомбы в океан. Я так и не смог узнать название этой картины. Рассказывали, в какую ярость пришел Хрущев. Как же так, мы показываем наших потенциальных противников этакими благородными рыцарями, гуманистами, нарушающими приказ о бомбежке России! Какую же идейную нагрузку несет такой фильм? Он что, сделан советскими кинематографистами или его производство оплачено американцами?., Через несколько дней было готово соответствующее постановление".
(А.Аджубей. Те десять лет. — В сб.: КС.Хрущев. Материалы к биографии. М.: Политиздат, 1989, с. 318).
И с тех пор Воениздатом выбирались произведения, желательно, никак не касающиеся Советского Союза.
В 1964-м году был издан роман Берта Коула Вулкан Суби, во многом предвосхитивший американскую войну во Вьетнаме.
В том же 64-м первым изданием вышел еще один американский роман — Семь дней в мае Ф.Нибела и Ч.Бейли. В этом случае остается только поздравить Воениздат с несомненной удачей. Роман в свое время получил мировую известность, был экранизирован, киноверсия получила не менее широкую известность. На содержании не останавливаюсь, поскольку этот роман в 66-м был переиздан Воениздатом, в 80-х экранизировался нашим телевидением под названием Последний довод королей, а в 90-м был переиздан в “прогрессавасой" серии “Политический роман”.К/Ф В 1970-м Воениздат напечатш/роман англичанина П.Гринвея Человек, который похитил королеву и распустил парламент. Содержание его ясно уже из названия. Книга не запоминается совершенно, зато с классовой точки зрения несомненно правильна...
6. О ТОМ, КАКАЯ ФАНТАСТИКА ИЗДАВАЛАСЬ ВОЕНИЗДАТОМ В 70-Х
А никакая не издавалась, кроме уже упомянутых Платова, Насибова и Семе-нихина...
7. О ВОЗВРАТЕ К ДВУМ СТАРЫМ НАПРАВЛЕНИЯМ ВОЕНИЗДАТА В 80-Х
Уже на более высоком литературном уровне, но все с той же железобетонной целью — обличать коварные замыслы и происки империалистического врага, — были выпущены Воениздатом новые произведения, основанные на “закордонном” материале, а именно:
Роман В.Попова Взрыв (1982 год). Похищение советского профессора, которого затем пытаются привлечь к исследованию проблемы замедления жизненных процессов в организме человека, ведущегося на загадочной базе, расположенной на не менее загадочном острове. Короче, еще один вариант “ноева ковчега”: дескать, люди, живущие в “замедленном” времени в каких-либо убежищах, сумеют еще при своей жизни дождаться спада радиоактивного заражения после атомной войны. Что уже хорошо, так это отсутствие традиционного “наши победили" в конце романа — профессору в отличие от, скажем, Шельги всеобщего восстания на острове поднять
не удалось, и даже побег у него сорвался...
Повесть Н.Черкашина Крик дельфина, вышедшая в серии "Военные приключения". История экипажа американской атомной подводной лодки, буквально “загнивающего" от “суперлепры" в результате утечки с имеющегося на борту бактериологического оружия. Поскольку прокаженные службу нести могут весьма длительное время, эта лодка была отправлена Пентагоном в “вечное" патрулирование — пока ученые не найдут лекарство. Наконец, поняв, что в море погоды не дождешься, капитан инсценирует гибель корабля и начинает промышлять морским разбоем, уничтожая всех свидетелей. По мере приближения к неизбежному концу — все-таки корабль эксплуатируется без каких-либо ремонтов и надлежащего технического обслуживания, — капитан намеревается произвести залп всем имеющимся на борту ядерным оружием по крупнейшим столицам мира, и только крик постоянного следующего за кораблем дельфина удерживает его от нажатия кнопки. В это время на борту начинается бунт, но в самый последний момент капитан успевает отправить подлодку на вечное погружение...
Повесть несколько раз переиздавалась — в основном в "Детской литературе”, а не так давно была экранизирована, с непременным Джигарханяном в одной из главных ролей. В общем, для эпохи конца расцвета застоя вещь довольно-та-ки неплохая.
Несколько позднее в нашей фантастике стала довольно-таки популярна тема ядерного конфликта, который удается предотвратить в самый последний момент. Два романа на эту тему выходили и в Воениздате: в 1988-м — Пожнешь бурю...
С.Гагарина, а в 1990-м — Громовержцы
В.Степанова, вошедший в состав его двухтомника.
В тех же восьмидесятых Воениздат продолжает публиковать и западную по-литфантастику. Тут, правда, есть один нюанс: политический детектив и политическую же фантастику очень трудно отделить друг от друга. Поэтому определить жанровую принадлежность романов Т.Гиффорда Леденящий ветер (о всемирном нацистском заговоре) и Р.Ладлэма Рукопись Ченселора (о тайном правительстве США) я предоставляю читателям этих строк. Но оба эти романа имели в Воениздате по два издания.
В 1988-м году Воениздат выпускает роман Джима Гаррисона Звездно-полосатый контракт, который, по мнению “Уральского следопыта”, бесспорно фантастический.
Под конец этого раздела упомяну также, что в 1985-м году здесь выходит сборник “мастера акварельной прозы"
В.Щербакова Летучие зарницы, за исключением заглавной повести к фантастике отношения не имеющий; туда же вошли и два его рассказа из сборника Красные кони, построенные на материале Великой Отечественной.
8. О ДВУХ ЖУРНАЛЬНЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ 1962 ГОДА И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯХ
Итак, в 1962-м году журнал “Советский воин" печатает первый вариант рассказа А. и Б.Стругацких Человек из Паси-фиды, застолбив тем самым определенное место в благодарной памяти фэндома.
Другой военный журнал — “Старшина-сержант” — в том же 62-м году печатает рассказ тоже тогда довольно-таки известного А.Колпакова Нейтринный импульс.
(Немного о Колпакове: после ураганного разгрома Гриады и Голубой цефеиды, прокатившегося по страницам прессы в начале 60-х, у критиков стало правилом хорошего тона поиздеваться над каждым новым произведением злополучного автора. Затравленный писатель долго пытался скрываться за псевдонимами, как то: А.Мегалов, В.Глухов, Л.Кошевой и др. В конце концов о нем забыли, хотя еще долго потом он изредка публиковал ИФ повести и рассказы в сборниках На суше и на море).
Вот и получается, что выбор, сделанный журналом “Старшина-сержант” был весьма неудачен. И да простится мне такое предположение — судьбу этого журнала это и предопределило. С введением института прапорщиков журнал получил название “Знаменосец” и просуществовал до конца 1987-го года, потом был закрыт, а его бумага пошла на увеличение объема “Советского воина”...
...Стругацких надо было печатать!..
9. О БЕЗУСЛОВНОМ ПРОГРЕССЕ
ФАНТАСТИКИ В “СОВЕТСКОМ ВОИНЕ"
Получив вдвое больший объем, “Советский воин” снова начинает печатать фантастику. Уже в 1988-м он перепечатывает повесть В.Рыбина Зеленый призрак
— почему-то под названием Ультиматум не принимается. Безусловно, не шедевр, но лиха беда начало.
Год 1989 — печатается повесть В.Ми-хановского Операция"Аннамарий’. Снова зловещие планы ястребов — построить неуязвимую ракетную базу на дне глубоководной впадины, управляемую суперкомпьютером. Но сторонники мира не дремлют, на свои средства они снаряжают андроида, и тот ценой своей гибели базу уничтожает. Я ничего против Миха-новского не имею, но эта повесть к числу его лучших вещей не относится.
Тогда же печатается рассказ Г.Мак-симовича Заговор генерала Вудворта. Суть — пресеченная попытка доставить на территорию СССР ядерный заряд при помощи управляемого подземохода. (Эх, всяческие вы мои — Победители недр, Дороги вглубь и Пленники пылающих бездн!).
Но уже в том же году начинают печататься боевики на грани фантастики типа Месть Посейдона и Кандидат в коммандос — ну, прямо только Шварценеггера на главную роль зови и снимай! (Если только валюты хватит...)
С первого номера 1990-го года в “Советском воине” печатается роман Роберта Хайнлайна Туннель в небе в переводе А.Корженевского — чувствуется, что подсокращен, но, впрочем, редакция сразу же все это обозвала журнальным вариантом. Комментарии? Разница между Рыбиным и Хайнлайном, по-моему, ясна всякому.
Дальше — больше: в конце 90-го года печатается полный вариант повести Л. и Е.Лукиных Вторжение. Даже годом ранее для военной прессы это было бы немыслимо.
А на 1991-й год “Советский воин” обещает Стругацких и Булычева... И дай-то Бог! —
10. ОБ ОЧЕНЬ РАЗНЫХ КНИЖНЫХ
ИЗДАНИЯХ НФ ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ
В 1989-м году Воениздат начинает выпуск альманаха Военные приключения (не путать с одноименной серией!). В первом же его выпуске среди обычного ассортимента была напечатана доволь-но-таки неординарная, хотя и оставляющая странное впечатление, повесть В.Заруби на Убить Скорпиона.
“Зона" (раньше это называлось “лагерь”) на каком-то острове — скорее всего, за Полярным кругом. Туда прибывает женщина-геолог с заданием что-то там замерить в старых шахтах на предмет наличия каких-то радиоактивных руд— все это, конечно, засекречено. Выделяют ей пять человек "спецконтингента" и сержанта с двумя конвойными. И вот однажды в шахте все поборы у них зашкаливает от какого-то мощного излучения, связь прекращается. Выбираются наружу — оба конвойных, охранявших вход в шахту, мертвы. Вернулись в “зону” — ни одного живого человека. Сержант загоняет "своих” зеков в изолятор и, понимая, что замок их там долго не удержит, собирает все оружие и баррикадируется в управлении вместе с геологом. Связи нет, радиопередачи не ловятся. Вот такая ситуация: отпустить зеков он не имеет права, обеспечить охрану на месте не в состоянии, единственное средство сообщения с материком — катер, но и бросить их на острове он тоже не может, а навигация уже кончается. Плыть всем вместе? От пятерых не убережешься, да и опять же не имеет права... И вот какой наш сержант находит выход: заключает с зеками нечто вроде перемирия, гуляет с женщиной по берегу океана, оставляет ее и “Калашников” с одним патроном в патроннике на берегу, рассчитывая на то, что с первого выстрела убивать не будут или не смогут, а сам лезет купаться (закаленный такой сержант), в плавках — пистолет Макарова в полиэтиленовом пакете. Ситуацию он просчитал верно — зеки идут на захват, пуля уходит мимо, и наш сержант одной обоймой ложит всех пятерых... (То ли дуэль, то ли провокация?!). И остаются они вдвоем с женщиной-гео-логом смотреть навстречу неизвестному будущему... Ну, не знаю я, как это комментировать, написано, во всяком случае, неплохо.
В 1990-м году Воениздат выпускает сборник Противостояние, включающий одноименную повесть Хорста Мюллера из ГДР. На фоне этого опуса даже Желтое облако Ванюшина или там Лунная дорога Казанцева выглядят просто шедеврами; впрочем, написана она была, похоже, в те же годы.
Суть повести такова: где-то на Западе один умный профессор строит космическую ракету, а к нему в экипаж втирается агент ЦРУ, и полетели они, значит, на Луну. А в это время на советской орбитальной станции один корреспондент из ГДР фотографировал станцию из открытого космоса, отвязался от фала, и вдруг летит метеорит и утаскивает его за собой в пространство. Хорошо хоть, что неподалеку пролетала ракета с братьями по разуму с Ганимеда, подобрали они бедолагу-фотографа и подбросили, значит, на Луну, к тому самому профессору, да еще и капсулу со своими знаниями ему подарили. Агент ЦРУ, не долго думая, эту капсулу похищает, бросает профессора вместе с корреспондентом и сматывается на Землю...
Продолжать?.. Там еще бездна событий, и все в том же духе! Ну ладно — переиздал Воениздат в 90-м последний боевик В.Щербакова Чаша бурь (только почему-то в Киевском филиале) — завязалось у них доброе сотрудничество, так сказать. Но Мюллера-то зачем? Как пародию? Да нет, на полном серьезе! Ведь нельзя же забывать о ЦРУ, которое, несмотря на разные там перестройки и гласности, по-прежнему лелеет свои зловещие планы — и эти планы по-прежнему надо обличать и разоблачать! Вот только, видимо, ничего более свежего и лучшего на эту тему не нашлось...
И наконец, еще одно начинание 90-го года — начинают выходит сборнички серии “Сокол” — формата “Искателя" и примерно такого же содержания. В 1-й выпуск из фантастики вошли рассказы Р.Шекли Руками не трогать и Дж.Г.Балларда Минус один. И хотя обе вещи уже публиковались ранее, кто скажет, что он против? Только не я...
А в последующих выпусках, помимо неизбежного, видимо, Рыбина, обещают также Брэдбери и Лейнстера... И в добрый путь!
Олег Орлов. Куда уплыл Ихтиандр?: К 100-летию со дня рождения Александра Беляева // Искорка (Ленинград), 1984, №3 – с.47-50
Шёл второй год войны. Я жил с дедом в Архангельске. Было холодно и голодно. Дед пилил на дрова старые тополя и топил печь, снаружи печи были ниши, — я забирался в них греться. Дед варил гуталин и продавал его на базаре. Продав гуталин, он покупал хлеб и патоку — кусок хлеба и лоя?ку патоки. Ещё дед приносил с базара старые книги. Я намазывал патоку на хлеб, забирался в нишу и раскрывал книгу. Так, греясь и жуя хлеб, я открыл для себя немало хороших книг. Прочитав книгу, придумывал продолжение — хорошие книги всегда кончаются на самом интересном.
Однажды принёс дед небольшую книжечку. На её обложке плыл среди волн человек с перепончатыми лапами и в коже-чешуе. Человек-рыба. Юноша с жабрами акулы. Ихтиандр..* Это был роман Александра Беляева «Человек-амфибия»... Читал я его жадпо. Я сам мечтал плавать под водой и нашёл в книге что-то близкое себе. «Ихти-андр!— читал я последние строки.— Сын мой... Но море хранило свою тайну,,,» Удивительные слова! Они
сами хранили тайну. Тайну Ихти-андра.
Куда же уплыл Ихтиандр? Что сталось с ним дальше? По-разному додумывал я конец этой книги. Тогда, в те годы, я и не знал, что было продолжение, придуманное самим автором.
„.Война кончилась. Я вырос. И получилось так, что моя работа снова привела меня к роману «Чело-век-амфибия». Несколько лет изучал я жизнь и творчество писателя-фан-таста Александра Романовича Беляева. Разыскивал людей, которые его знали, работал в архивах, перелистывал страницы старых газет и журналов, где он печатался под многими псевдонимами — «Ве-1а-Ь, «А. Р.», «А. Ром,»? «Ыето», «Ар-бель»...
Я узнал многое. И кто послужил прототипом героя романа «Человек, потерявший своё лицо», и марку са-молёта? на котором в 1913 году Беляев летал над Средиземным морем, и имя попутчика, с которым он карабкался на Везувий. Его любимую музыку. Натюрморты. Кушанья. Я узнал даже, какого цвета были у
47
Беляева глаза. Жизнь Беляева восстанавливалась передо мною из воспоминаний, фотографий, писем, не-окончецных рукописей. Но, раскрывая его жизнь страницу за страницей, я где-то смутно храндл в памяти тот военный год, когда читал «Человека-амфибию» и думал — что же сталось с Ихтиандром дальше?
И вот как-то один из людей, знавших Беляева, сказал мне:
— Ихтиандр? О! Ихтиандр был любимым детищем Беляева. Александр Романович говорил: «Когда книга написана, её герои меня больше не интересуют!» Но для Ихти« андра он делал исключение. Этого героя он любил всю Жизнь. И знаете? Беляев думал написать продолжение «Человека-амфибии». Кажется, писал. И — точно знаю — рассказывал кому-то из своих Знакомых... Кому? Нет, не помню... Столько ведь лет прошло. И сколько знакомых у него было!
У Беляева, действительно, было много знакомых. Гипнотизёры, дрессировщики животных, врачи-эндокринологи, мастера-краснодеревщики, водолазы... Кому-то из них Беляев рассказывал продолжение «Че-ловека-амфибии»...
Снова я начал искать. Мне уже казалось, что найти продолжение романа — это мой долг и перед Беляевым и перед моим детством. Я побывал в. городах, где жил писатель, — в Смоленске, где он учился в гимназии, в Ярославле, где он окончил Демидовский лицей, в Ялте, где он провёл в постели в гипсовом корсете три года после жестокой болезни и где задумал роман «Голова профессора Доуэля», в Ленинграде, где он написал «Остров погибших кораблей», в Мурманске, где родилось «Чудесное око»... Я узнал, как в годы войны погибли рукописи Беляева. Как была украдена фашистами скрипка писателя — скрипка знаменитого мастера Страдивари. Как в те дни* когда я мальчишкой читал «Человека-амфибию», в это самое время знаменитый фантаст в оккупированном вра-
гом городе Пушкине, отказавшись работать на гитлеровцев, умирал от голода в нетопленой квартире.
Однажды мне сказали, что где-то под Москвой живёт очень старая женщина, которая знала Беляева ещё в годы их детства. Я разыскал и эту женщину. Ей шёл девятый десяток. Встретила она меня очень» приветливо. Многое она мне рассказала, но все её рассказы относились ко времени до 1912 года, то есть к далёкой юности и молодости Беляева. А в 1912 году они, по её словам, расстались. Беляев женился, а эта женщина — в те годы она была молода и, как я понял, застенчиво и преданно любила писателя и продолжала любить потом всю жизнь— потеряла его из виду.
Всегда трудно касаться интимных сторон чужой жизни, и я больше не задавал вопросов. Женщина умолкла. Молчал и я.
— Потом, — сказала вдруг она,— уже через много лет увиделись мы с Александром Романовичем в Ленинграде. Он уже стал писателем... И подарил мне книгу, которую счи* тал самой лучшей... Вот эту. И надписал её мне на память..?
Я увидел знакомую обложку, точно такую же, что держал когда-то в руках,— с Ихтиандром, плывущим среди волн.
— Ихтиандр! — воскликнул я.— Человек-амфибия...
— Да... Любимый герой Александра Романовича.
— Быть может, — спросил я с надеждой, — Беляев рассказывал вам, что сталось с Ихтиандром дальше? Я уже много лет ищу продолжение «Человека-амфибии»...
И тогда в стареньком комоде было отыскано несколько обыкновенных тетрадок с картонными изрисованными обложками — нечто вроде дневников этой женщины за много-много лет. С истинным трепетом смотрел я на эти ветхие тетрадки. Из них была отобрана одна. Найде-ш» были страницы и любезно отмечены закладками. Я получил / эту тетрадь на некоторое время, дав честное слово, что всё! что ве каса-
48
лось Ихтиандра, я переписывать не стану... Разумеется, я сделал, как обещал. Вот страницы из этой тетради.
«23.04. 1929 года. Была у Беляевых на их квартире на Петроградской. Были гости. Александр Романович рассказывал, как с трудом перебрался в Питер и получил комнату. Сказал, что для него всё-таки — это счастливый год, что его он пролетел «как на крыльях», потому что писал «Человека-амфибию». Писал роман легко, по двадцать-тридцать страниц в день. Начало романа, по словам Александра Романовича, в плиниевской «Естественной истории», где есть рассказ о дельфине, который катал мальчика по заливу Поццуоли. Кто-то из гостей спросил Беляева: оставит он свой роман или будет его продолжать? Александр Романович подумал и сказал, что продолжение есть. Внимательно ли вы читали роман? Всё ли помните? Представьте себе карту мира... Вот устье Ла-Платы. Вот берега в Бразилии. Ихтиандр, как вы помните, плывёт к одному из островов архипелага Туамоту, В Великом океане. К западу от Южной Америки. Примета острова — высокая мачта, флюгер в виде рыбы... Ихтиандр огибает опасный мыс Горн и продвигается всё дальше на запад и северо-запад. Дорогой больших китов. Под звёздами южного полушария! На острове живёт друг профессора Сальватора учёный Арман Вильбуа с женой,
сыном и дочерью, заметьте... Итак, Ихтпандр плывёт к земле обетован-ной, в дом друга, в его цитадель. Подальше от сетей и цепей Педро Зуриты, полицейских и епископов... Плывёт к свободе!
— Тут мы преподнесём читателю, —■ сказал Александр Романович,— разные приключения — битвы с акулами, спасение потерпевших кораблекрушение, пиратов... И вот Ихтиандр на острове. Не забывайте о девушке! Ей всего семнадцать лет. Ихтиандр, а он ведь юноша, человек, хоть и с жабрами акулы, — влюбится в эту девушку, Жанну Вильбуа... Но тут-то и на-чнётся вот что. Ихтиандр ведь — символ, чего упорно не замечают все мои читатели. Да, да! Он — мой любимый герой, но он — символ! И не чего-нибудь, а единения человека с морем. Море, море... Я так люблю его... Отсюда когда-то вышла на сушу жизнь, и, как знать, не сюда ли ей суждено вернуться со временем... Подобно Ифигении, все мы любим вглядываться в его голубую даль, словпо разыскивая знакомые паруса. В нас живёт тоска по утраченному нами, могучему и свободному океану. То, что человек бороздит кораблями волны, — это ведь жалкий символ покорения океана. Заметьте, покорения, а не единения. Ихтиандр — истинный владыка его... Итак, Жанна Вильбуа. Читатель, ко-чнечно, ждёт свадьбу. Пусть будет свадьба. Жанна Вильбуа выходит
49
замуж за Ихтиандра. Но она — земная девушка, а Ихтиандр — амфибия. Он, конечно, любит молодую жену, но у него ещё одна привязанность — море. Море — тоже любовь Ихтиандра. Надолго уплывает он в рго глубины. А Жадвд? Щдрт его, словно жена моряка, чтр л$? Она-то ведь не адефибдая... Ц старик
Вильбуа, видя, тдед 9 стцртлщвоц жизни молодощрдов да всё ладно, пцщет письмо Рзд^аэдру. С^львц-тор на пароходе эдщвёт к острову с флюгером в врдр рэдбэд. Ссцвда-тор — смелый хирург, и он делает ещё одну операцию: жабры акулы — девушке. Жанна становится вторым человеком-дмфибией на земле... Чем ц закончу вторую часть романа? Пусть у них родится дети-амфибии! Пусть их будет пять-шесть... Начало древу людей-амфибцй, настоящих владык океана, будет положено. Конечно, это тоже будет символ, который тоже не заметят читатели...
Кто-то из гостей сказал, что дети-» амфибии родиться не смогут, родятся обыкновенные сухопутные дети.
— Как знать, как знать,— сказал Александр Романович, — Это ведь
роман фантастический. Я сам своим пером могу породить человечков-амфибий! В крайнем случае, их опять-таки сделает Сальватор. Кстати, Сальватор . тоже ведь символ — безграничных возможностей науки... Вот так-то. Я верю, что пройдёт двадцать, может быть, пятьдесят лет, но человек поймёт и получит $ре тайны, все богатства и все кра-ррты мира».
Я закрыл тетрадку.
Что ж, когда-то давно я придумывал свое продолжение книги. Те самые приключения, схватки с акулами и осьминогами, которые обещал преподнести читателю и сам Беляев, Но я придумывал детектив и только. А Беляев предвидел. И самое главное, он верил в т*о, что человек по-настоящему завоюет океан, но придёт в океап, как друг, как нечто естественное и единое с океаном — как вечная голубизна его, как сама жизнь... На то ведь и был Беляев фантастом. Он был прозорлив и умел опережать своё время.
«— Ихтиандр! Сын мой...»
Беляев верил, что море не вечно будет хранить свою тайну!..
Войцех Мацей КАЙТОХ (Wojciech Kajtoch, родился 19 апреля 1957 года в Кракове) – филолог, литературовед, исследователь средств массовой информации, литературный критик, поэт. В 1976-1980 годах изучал полонистику в Институте Польской Филологии Ягеллонского Университета. В 1983 году защитил диплом на тему «Трилогия Владислава Терлецкого о январском восстании»; в 1987 году закончил двухлетние Высшие Литературные курсы при Литературном Институте им. Горького в Москве; в 1991 году в Варшавском Университете защитил диссертацию в области гуманитарных наук о творчестве Аркадия и Бориса Стругацких. В 2009 году за двухтомную работу «Языковые образы мира и человека в молодёжной и альтернативной прессе» в Институте Польского Языка Польской Академии наук в Кракове получил степень доктора гуманитарных наук в области языкознания.
Сразу после окончания университета работал в интернате, в 1981-1982 годах служил в армии, имеет офицерское звание. В 1984-1987 годах был редактором журнала «Pismo Literacko-Artystyczne» («Литературно-художественный журнал»), ежемесячника, выходившего в Кракове. В 1987-1989 годах работал ассистентом в Институте Литературных Исследований ПАН, затем снова работал в интернате, позже преподавал польский язык в лицее. С 1996 по 2013 годы работал в Центре Исследования Прессы Ягеллонского Университета (ныне кафедра Института журналистики, средств массовой информации и общественных коммуникаций). В 2013-2018 гг. – руководитель отдела семиотики средств массовой информации и визуальных коммуникаций вышеуказанного Института. В 2012-2018 гг. – главный редактор журнала «Zeszyty Prasoznawcze» («Тетради по теории прессы») – старейшего научного издания по исследованиям прессы в Центральной Европе. Член Комиссии по исследованию истории прессы ПАН и группы «Людены».
Дебютировал в качестве рецензента в 1976 году и стихами в 1977 году на страницах краковского журнала «Студент», затем публиковался во многих культурных и литературных изданиях. В 1982-1984 годах систематически сотрудничал с газетой «Życie Literacke» («Литературная жизнь»). Является членом Союза Польских Литераторов.
Опубликовал 2 тома стихов, повесть, несколько научных и научно-популярных книг и брошюр, около 50 больших научных статей в области истории польской и русской литературы XX века и языкознания, а также многочисленные рецензии, критические заметки и т. д. Работы Кайтоха переводились на русский, английский, сербский, болгарский, немецкий языки; они публиковались, к примеру, в Мельбурне, Минске, Москве, Донецке, Хьюстоне, Белграде, Софии и сибирском Абакане. Как языковед и знаток СМИ сейчас занимается прежде всего языком средств массовой информации, языком и прессой субкультур, а также популярной культурой (кинофильмами, сериалами и развлекательной литературой), а как любитель фантастики – творчеством братьев Аркадия и Бориса Стругацких, Станислава Лема и Лукаша Орбитовского, хотя случается ему писать и на другие темы, например, о литературе хоррора девятнадцатого века. С 2008 года член жюри литературной премии им. Ежи Жулавского.
Важнейшие книги Войцеха Кайтоха: «Расстрелянные куклы» (стихи – 1992), «Братья Стругацкие (очерк творчества)» (1993, 2016; рус. пер. – 2003), «Писатели по отношению к «иным мирам» своих эпох…» (1994), «Пресимволизм, символизм, неосимволизм… Текст о чтении стихов» (1996), «Мир альтернативной прессы в зеркале её словотворчества» (1999), «День. Стихи и проза» (2003), «Языковые образы мира и человека в молодёжной и альтернативной прессе» (2008), «О прозе и поэзии. Сборник статей и эссе 1980-2010 лет» (2011), «Статьи о фантастике» (2015), «Статьи о польской и русской литературе» (2015), «Письма из Москвы (эпистолярная повесть)» (2015), «Статьи о языкознании и исследовании прессы» (2016).
(Справка об авторе подготовлена В.И.Борисовым)
В силу специфики творчества Кайтоха (литературоведение, да на польском языке), у нас на сайте описано совсем немного его публикаций:
Выделяется среди них монография о творчестве Братьев Стругацких, изданная в Кракове в 1993
и через десять лет выпущенная на русском языке в составе черного донецкого АСТшного-Сталкеровского собрания сочинений Аркадия и Бориса Стругацких, в двенадцатом томе, заняв в книге добрую треть объёма (260 страниц из 670)
Но только изучением творчества Братьев Стругацких литературоведческие штудии Войцеха Кайтоха не ограничиваются, о чем можно судить, посмотрев содержание свежей книжки Кайтоха:
С О Д Е Р Ж А Н И Е
Как это было (от составителя) 5
ЛИТЕРАТУРНАЯ ФАНТАСТИКА ...
Утопия и тело / Пер. Владимира Борисова, стр. 11
Вступление к роману Станислава Лема «Солярис» / Пер. Анны Савельевой, стр. 49
О символической таинственности в рассказах / Пер. Владимира Борисова, стр. 71
Сказание об «Обитаемом острове» / Пер. Владимира Борисова, стр. 110
Таинственные «Подробности жизни Никиты Воронцова» С. Ярославцева / Пер. Владимира Борисова,стр. 127
Очеловечить всё это. О разговоре с Аркадием Натановичем Стругацким, состоявшимся 7.03.1987 / Пер. Владимира Борисова, стр. 147
Отзыв о диссертации Аллы Владимировны Кузнецовой / Пер. Владимира Борисова, стр. 153
Дьявол во плоти made in USSR. О «Дьяволе среди людей» С. Ярославцева / Пер. Елены Потехиной, стр. 157
Можно ли ещё что-нибудь добавить? Попытка дополнительного анализа новеллы «Семья вурдалака» А. К. Толстого и её перевода авторства Рене Сливовского / Пер. Елены Потехиной, стр. 178
... И ДРУГИЕ ТЕМЫ
Заметки о том, как Ян Хризостом Пасек с Москвой воевал / Пер. Ольги Лешковой, стр. 231
облако тэгов
