Австралия прославилась в мире кинематографа не только своей собственной новой волной, открывшей всему свету Питера Уира и Джорджа Миллера, и франшизой про «Крокодила» Данди, но еще и самобытными фильмами ужасов. Там, на краю света, умеют пугать. Хотя им в Австралии порой даже мистические сюжеты для этого не нужны, просто посмотрите «Опасное пробуждение» Теда Котчеффа, здесь и без призраков каких-нибудь обошлись. «Бабадук» – фильм ужасов. Он снят в Австралии. Уже интересно. Скорее всего, халтуры не случится. И действительно, перед нами достаточно любопытное кино в жанре, скажем так, психоаналитических ужасов. С безысходностью, отчаянием и всякими визуальными изысками.
Амелия вымотана до предела. Она в одиночку воспитывает шестилетнего Сэма, ребенка гиперактивного, несносного, непослушного, который может вселять только оторопь и отторжение. И мало было обычных неприятностей, в доме Амелии откуда-то появилась книга-панорама про монстра Бабадука, который может однажды постучаться в твой дом, после этого не жди ничего хорошего. Книга на самом деле выглядит не только эстетично (отдельная радость этого фильма), но и весьма пугающе, нет ничего удивительного, что Сэм поверил в реальность Бабадука. Мальчик не просто его видит, он еще и готовится нанести ему отпор. Отчаявшаяся Амелия выпрашивает у врача успокоительные таблетки для сына, ведь она уверена, что Бабадук – это просто воображаемый монстр. Таблетки хорошие, мальчик быстро приходит в относительную норму. Вот только теперь, кажется, Бабадук решил добраться до самой Амелии. Тут вам и стук в дверь, и страшный голос по телефону, и книжку про Бабадука невозможно выбросить, Амелия ее порвала и выкинула в мусорный жбан, но вот она, склеенная, прямо на пороге, ждет не дождется, чтобы ее открыли. Все это усугубляется тем, что абсолютно непонятно, то ли все это взаправду, то ли у несчастной матери крышу уже капитально рвет.
«Бабадук» полон символов и метафор, к счастью, их не так уж и много, ощущения перегруженности не наступает. Если с ними разбираться, то без спойлеров не обойдешься, потому оставим это дело киноблогерам, которые любят делать обзоры на фильмы длинней этих самых фильмов. Там вам, скорее всего, все расскажут: и про то, как в фильме показана травма утраты (отец Сэма умер в день его рождения), и про то, что означает подвал, и про то, откуда взялось битое стекло в ужине, который готовила Амелия. Не то, чтобы фильм напоминал ребус, все тут достаточно просто, но покопаться есть где. Если не отыщите видеообзор, то легко найдете кучу аналитических статей, которые написали профессиональные психологи, тут им раздолье, кто бы удержался. Возможно, в каком-нибудь таком разборе будет сказано, что до самого конца не ясно, насколько реально происходящее. То есть с точки зрения Амелии и Сэма все, конечно, реальней не бывает. А как это все выглядит, если посмотреть на происходящее со стороны? И вот это как раз самое интересное, что есть в «Бабадуке».
Уже на заре кинокритики была высказана мысль, что кино по природе своей похоже на сновидение. Чувство времени размыто, ведь в фильме нам могут показать всего пару часов жизни героев, а могут и многие годы, зритель спонтанно перемещается из локации в локацию, задний фон часто размыт и тому подобное. Более того, мы видим мир в реальности не так, как его ограничивает для нас кадр. А это мы еще не говорим о кинокартинах, в которых используются нарочито сюрреалистичные декорации и эффекты. Режиссеры быстро это поняли, потому так много есть фильмов, которые используют метафору сна на полную катушку. А также галлюцинаций, безумия, навязчивых видений и прочего в том же духе. Уже в «Кабинете доктора Калигари» Роберта Вине зритель так и оставался в неведении о том, где проходит грань между реальностью и манией героя (а это на минуточку 1920 год). В этом отношении кажется вполне закономерным, что бесконечная вереница «Кошмаров на улице Вязов» настолько впечатлила зрителей, ведь там битва с монстром разворачивалась как раз во сне. Но если у Уэса Крэйвена все прямолинейно и в лоб (что с этих американцев возьмешь?), то у Дженнифер Кент (режиссер и сценарист «Бабадука») все гораздо тоньше. Хотя и она не избежала определенной прямолинейности в отождествлении сновидения и просмотра фильма; эта прямолинейность видна в эпизодах, когда Амелия, борясь с бессонницей, бесконечно сидит перед включенным телевизором, по которому почему-то крутят в основном фантасмагорические ленты первой половины XX века. Фокус «Бабадука» в том, что у зрителя нет ни малейшей уверенности в том, что все события фильма не укладываются в долгий сон главной героини. Вообще, фокусов в этом фильме много. Так, в нем любопытно смещают точку сопереживания героям: в начале можно только посочувствовать Амелии и прямо возненавидеть Сэма, но затем именно за Сэма ты и начинаешь беспокоиться, в принципе желая, чтобы он смог убить собственную мать. Также тут много разных мелочей, внимательно слушайте то, что говорит пожилая соседка Амелии и Сэма, она явно что-то знает, по крайней мере, об Амелии. Но главный фокус тут, конечно, один. А именно: не сон ли это все?
Фильм, собственно, и начинается со сна Амелии, в нем она опять переживает ту аварию, в которой погиб ее муж. Ее будит, конечно же, Сэм. Ему кажется, что у него в комнате затаился монстр. Тут-то и можно было бы отметить, что вот она — граница между сном и явью. Но чем дальше, тем более зыбкой она становится. На это указывает все: демонстрация дома престарелых, в котором работает Амелия, все эти заторможенные старушки, отражения в витринах, смещенный фокус в некоторых эпизодах и так далее. Способствует этому и дерганный монтаж: мы постоянно практически прыгаем из локации в локацию, зазоров между событиями словно бы и нет. Это создает ощущение тревоги, сдвигающегося куда-то мира, поэтому самого Бабадука можно и не показывать. Кстати, его и показывают крайне редко, что идет фильму только на пользу. И, конечно, ответа на самый важный вопрос мы, конечно, не получим. Финал тут, вообще, достаточно любопытно выстроен, даже в логике сна он оставляет больше вопросов, чем ответов.
Есть мнение, что если в финале истории вдруг выясняется, вот, мол, это все был сон, то это плохая история. Адепты этой идеи утверждают, что тогда из нее выветривается всякое напряжение, ведь во сне никто не умирает. Тут бы посоветовать вспомнить то напряжение, которое испытывал, наверное, каждый человек, когда ему снилось, что он от кого-то убегает и прячется. Поэтому вполне ясно, что представление «Бабадука» в качестве фильма-сноведения, вполне может отпугнуть от него ряд зрителей. Это несправедливо по отношению к фильму, потому поспешим сказать вот что. «Бабадук» вовсе не обязательно трактовать именно так, это лишь одна из возможных версий. В конце концов, никто не мешает увидеть в этом фильме историю о преодолении тяжелой психологической травмы. Или социальный фильм о безрадостной и выматывающей жизни матери-одиночки. Ни одна из этих трактовок «Бабадука» никак не принижает того, насколько технично он сделан, насколько впечатляют здесь страшные эпизоды, и насколько хорошо сыграли свои партии актеры. Эсси Дэвис крайне убедительна и страшна в образе сходящей с ума матери, а Ноа Уайзман выглядит столь естественно, что порой на него хочется наорать, а порой и к сердцу прижать.
И да, никто не мешает воспринять «Бабадука» как просто хороший ужастик про питающегося страхом монстра, который лезет в дом, чтобы свести с ума его обитателей.
облако тэгов
