Вряд ли найдется человек, который никогда не слышал о фильме «Восставший из ада» (Hellraiser, 1987). История о сенобитах («Для одних демоны, для других ангелы») в свое время потрясла зрителей. Сам Стивен Кинг воскликнул: I have seen the future of horror... and his name is Clive Barker («Я увидел будущее жанра ужасов... и имя ему Клайв Баркер!»). «Теперь я в неоплатном долгу перед Стивеном Кингом», — шутит Баркер.
После двух неудачных экранизаций собственных рассказов Клайв Баркер решает лично сесть за режиссерское кресло и для адаптации берет свою повесть The Hellbound Heart («Сердце, прикованное к аду»). Обратите внимание: в тексте самой повести никаких «hellraiser-ов» нет. Они бы и не появились, если бы не продюсер картины Кристофер Фигг, который предложил это название и которое очень понравилось Баркеру. Причем рабочим названием киноленты было совсем другое — Sadomasochists from Beyond the Grave («Садомазохисты с того света»).
Картина появилась у нас на исходе СССР и крутилась в видеосалонах бесчисленное количество раз. Название фильма перевели красиво, эффектно (как сейчас сказали бы, продающее название), но неверно. Да, оно легко визуализируется, но грешит против истины.
Дело в том, что есть разница между двумя похожими глаголами в английском языке: to raise и to rise.
To raise — это поднимать что-то, всегда требует объект. Children, raise your hands («Дети, поднимите руки»). Это кто-то кого-то (или что-то) поднимает.
To rise — это подниматься самому, без объекта. The sun rises every morning — «солнце встает каждое утро» (поэтому восход — это sunrise, а не sunraise) или the dead rise from the grave — «мертвые восстают из могил».
«Восставший из ада» было бы на самом деле не Hellraiser, а Hellriser (еще лучше hellrisen или даже hellspawn). «Восставший из ада» — это The one who rises from hell, а не The one who raises hell.
Hellraiser — это тот, кто вызвал ад, поднял его, разбудил, пробудил. «Пробудивший ад» — так точнее. Так кто же разбудил ад?
И тут на ум приходят два персонажа (или, точнее, две сущности):
1. Фрэнк, который вызвал сенобитов и впустил их на землю, так как на блошином рынке ему за это были обещаны неземные наслаждения.
2. Сама магическая шкатулка Лемаршана. Ведь благодаря ей раскрываются врата ада.
Впрочем, чего гадать. Давайте обратимся к носителям языка. Кому, как не им, знать лучше?
Несколько лет назад я написал своему знакомому (большому любителю хоррора), изложив мысли и предположения, и он ответил: «Я предложу вам еще один вариант: Джулия. Слово hellraiser, если применять к человеку, может означать «того, кто ведет себя дико и/или аморально», и это, безусловно, относится к ней». Интересная версия. Даже не приходила в голову.
Другой собеседник, когда я его спросил, какие ассоциации у него прежде всего вызывает слово hellraiser, написал: «Я бы подумал о ком-то, кто постоянно напивается, лезет в драки, ну, в таком духе».
Да, действительно hellraiser — это в первую очередь буян, нарушитель покоя, траблмейкер.
«Восставший из ада» — теперь канонический, укоренившийся перевод, и с этим уже ничего не поделать. Это название закрепилось в поколениях и бессмысленно его менять теперь. Однако оно акцентирует внимание на Пинхэде как ключевой фигуре сюжета.
И тут мы подходим к вопросу, которым, наверное, задавался и сам Клайв Баркер: а кто же в фильме настоящее, главное зло?
Пинхэд? (Тот самый «восставший из ада»)
Или Фрэнк — необузданный похотливый любитель удовольствий и развлечений, напрочь лишенный эмпатии, который открыл врата ада?
А может, Джулия, которая, особо не раздумывая, пошла на жестокие убийства, чтобы воссоединиться с ним?
В Hellraiser зло многолико, и Баркер сознательно играет с ожиданиями зрителя, не делая Пинхэда главным демоном, а показывая, что ад приходит прежде всего из человеческих страстей и пороков.
Очень мощный и глубокий фильм. Однозначно лучший в режиссерской карьере Баркера. К сожалению, последующие части этой глубины не содержали.
цитировать
свернуть ветку
