 |
|
М.: Объединяю здесь насколько своих комментариев к различным историям (анекдотам, сказкам) о ходже Насреддине. Истории эти часто противоречат одна другой. Имею в виду то, что какие-то из них представляют ходжу очень умным (или, как минимум, далеко не глупым) человеком, а другие (и таких очень много) — таким дураком, что равных ему не отыскать, например, в русских сказках. При этом в сказках братьев Гримм такие индивидуумы встречаются довольно часто.
Вообще-то сравнительные характеристики образа дурака в сказках разных народов это предмет научного анализа, работ по этой теме на русском языке я не знаю.
Иногда затруднения создаёт наличие аннотации с сказке. В некоторых случаях кажется, что аннотация написана самим Насреддином.
Почему такой заголовок? Прочитал уже порядочное количество из собранных в книге тысячи двухсот тридцати восьми историй (а к ним в конце ещё масса интересных примечаний), но нигде нет ни слова о том, что Насреддин совершил хадж в Мекку. Это очень странно. Такой человек просто по определению не мог там не побывать. И об этом должно упоминаться не один десяток раз. Но пока ни разу.
1. «Как найти свою лошадь»
Справка из Википедии: Уйгуры — тюркский коренной народ Восточного Туркестана, ныне Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР. По вероисповеданию — мусульмане-сунниты.
История уйгурского происхождения, поэтому трудно поверить в то, что Насреддин для поездки с купцами в чужие страны занял лошадь у соседа. Что это за уйгур, да ещё и почтенный человек (ходжа), если у него нет лошади? Но, допустим, его лошадь была слишком стара или умерла не во-время.
Теперь о главном. Вот концовка этой истории (а история на 80 процентов из этой концовки и состоит):
«Вечером остановились на ночлег, коней пустили пастись. Утром Афанди очень расстроился: среди косяка лошадей он не мог отличить той, на которой приехал. Чтобы скрыть свой конфуз, ходжа пустился на хитрость. Взял ружьё, зарядил и пошёл к табуну со словами:
— Говорят, среди наших лошадей затерялась чужая. Пойду пристрелю её.
Услыхав это, купцы бросились к табуну, каждый спешил отвести подальше свою лошадь. Осталась стоять только одна. Афанди сразу вспомнил, что на ней-то он и приехал.»
Утром вместо табуна коней оказывается «косяк лошадей». Это похоже на косяк, но простительно, — рассказчик, с которым имел дело собиратель фольклора — человек технологической эпохи — вероятно плохо представляет различия между конём и лошадью.
Нельзя пройти мимо такого обстоятельства — купцы бросаются к табуну, хотя в жизни они, конечно, первым делом отняли бы у чудака ружьё и спросили бы его, кого он имеет в виду, кто они — те, которые «говорят» и откуда они это взяли.
И последнее, что не заслуживает доверия в наибольшей степени, это невозможная забывчивость «конного» до мозга костей человека. Уйгур, не способный узнать лошадь, не которой ехал, пусть это даже лошадь соседа, это нонсенс. Да и самая его «хитрость», на которую он «пустился», гроша ломаного не стоит. Подождать, когда купцы разберут своих коней (или лошадей), ходжа не мог, в голову такое решение вопроса не пришло, вот и устроил дурацкое представление с помощью ружья.
Существует такая книга «Уйгурские юморески», 1969 г. Надо бы подержать в руках. Неужели уйгурский юмор ещё меньше похож на юмор, чем болгарский, примитивнее которого я не встречал?
2. «Что такое абрикосовое дерево»
Турецкий анекдот, переделанный в «сказку» о Насреддине.
«Однажды Насреддина спросили:
— Что такое абрикосовое дерево?
— Это дерево, которое когда-то, — отвечал ходжа, — несло яйца. Но однажды его сильно побило градом, выколотило весь белок и остались одни желтки . Вот их-то вы и видите теперь на дереве.»
Насреддин экспромтом даёт остроумный ответ, на удивительно глупый вопрос. Кто-нибудь другой мог бы сказать, что абрикосовое дерево это дерево, на котором растут абрикосы. А что бы вы ответили на вопрос, ну, например: «Что такое дуб?».
Я бы сказал, что это дерево, с которого недавно упал один мой собеседник.
В таких случаях открывается безграничный простор для придумывания остроумных ответов. Вот вас спросили — что такое хлебное дерево?, что такое железное дерево? и пр. Как отвечать, если серьёзно не хочется, настроения нет? Насреддин, очевидно, был большой дока по этой части.*
Согласно аннотации («Почему абрикосы желтые? На этот вопрос может ответить Ходжа Насреддин...»), Насреддин отвечает на другой вопрос. Ясно, что ответ в таком случае должен звучать немного иначе (это не абрикосы, а желтки и т. д.; возможны десятки вариантов, — словоблудие столь же многообразно, как и тот язык, на котором оно звучит). Такой вариант, вероятно, присутствует в издании 1978 года («Двадцать три Насреддина»), а передо мной книга 1986 года.
PS. Последнюю фразу я написал, не проверив содержание сборника 1978 года.
Проверил. Вношу поправку — в этом сборнике тоже есть история под названием «Что такое абрикосовое дерево». Заглавие «Почему абрикосы жёлтые» в обоих сборниках отсутствует.
Выходит, автором аннотации придумана новая история??! Которой в сборниках нет?! Кто же на самом деле её сочинил?
*) В «сказке» под названием «Куда девается луна» на вопрос — «Куда девается старая луна, когда рождается новый месяц?» — Насреддин (здесь Насыр, т. к. история казахская) даёт следующий ответ — «Вот чудак! Неужели непонятно? Ведь из старой луны делают звёзды.»
А в ещё одной «сказке (турецкой) Насреддин объясняет товарищу, спросившему, как делают минареты — «Очень просто: выворачивают наружу внутренность колодцев.»
Так что дока он был не большой, а очень большой.
3. «Лучший способ»
Эта «сказка» греческого происхождения, что неожиданно, т. к. где Средняя Азия и где Греция? И зовут этого новоявленного греческого героя Анастратин (мало общего с Насреддином), но при этом он всё равно именуется ходжой. Ходжа Насреддин герой преимущественно мусульманского фольклора. Можно предположить, что появление «насреддинов» греческого и болгарского «разлива» это результат длительного влияния турецкого народного творчества.
Вот эта история:
«Однажды Анастратин сложил печь. Узнали про то соседи, пришли к ходже и стали его работу корить. Каждому что-нибудь было не так. Один говорил, что дверца должна смотреть на восток, другой — что на запад, третий — что на юг. Ни одному не понравилось, как сделал Анастратин.
Раздосадованный ходжа развалил печь и соорудил новую, на колёсах. Пришли соседи опять посмотреть на его работу и снова стали его упрекать, что дверца смотрит не туда, куда надо.
— Она должна быть вот здесь, — сказал один.
— Постой-ка, — тотчас ответил Анастратин.
И стал поворачивать печь на колёсах, пока дверца не оказалась там, где хотелось соседу.
Но другой возразил:
— Нет, дверца должна смотреть вон куда.
Анастратин тотчас повернул печь, и второй сосед тоже остался доволен.
Так он ублажил всех и сам себе сказал:
— Вот лучший способ угодить самым разным людям — и себе самому.»
Мораль сей басни проста — дураку вообще невозможно угодить. Если предположить, что эта история отражает хотя бы тень реальности, то ведь ясно, что дверца должна смотреть в ту сторону, откуда удобно подбрасывать дрова и ставить в печь котёл. Соседи (потомки древнегреческих мудрецов) берут свои советы с потолка, а более мудрый Анастратин понимает, что наилучшим ответом на глупость в данном случае может быть глупость ещё большая. И он не поленился разобрать печь и сделать новую, что, конечно, обошлось недёшево из-за поломки (и замены) многих кирпичей, да ещё пришлось изготовить четыре очень прочных колеса.
Но самому себе он точно угодил, — выиграл очедное сражение с дураками и изобрёл печь, невиданной доселе конструкции.
Существуют турецкий, азербайджанский, персидский и туркменский варианты, где Насреддин строит по указаниям соседей дом, но им же и поручает его разрушить, т. к. он их не устраивает. Тоже чушь, конечно. Но есть и более интересный вариант — болгарский, где Насреддин в конце концов ставит дом на телегу. Возможно, так появился прототип жилого автомобильного прицепа, а до него фургона, перевозившего семьи переселенцев на дикий Запад США.
4. «Настрадин и горшки»
Процитирую «сказку» целиком, а потом объясню, почему оценку этой сказке нужно ставить только хорошо подумав.
«Ходжа Настрадин купил однажды горшки, но не знал, куда их поставить, и развесил на заборе перед домом. Для одного горшка места не хватило, и Настрадин начал кричать:
— Подвиньтесь, горшки, подвиньтесь горшки!
Кричал он, кричал, увидел, что горшки и не думают подвигаться, взял дубину и все их перебил. А потом повесил оставшийся горшок на самую высокую жердь и сказал ему:
— Располагайся, горшок.»
Это из болгарского фольклора, тут-то и зарыта собака. Надо знать болгарскую историю, длившееся много веков угнетение (на грани геноцида) болгарского народа турками, надо представлять градус ненависти, испытываемой болгарами к врагам-иноверцам. В этой «сказке» зафиксировано отношение болгарского народа к герою мусульманского фольклора, — он тут представлен законченным идиотом. Это не привычный, часто совсем не смешной Габровский болгарский юмор (отрубить кошке хвост, чтобы быстрее проходила в дом зимой, для экономии тепла). Это способ сведения счётов.
Я высоко оценил «сказку» именно за это, а вовсе не за юмор. Его тут нет ни грамма — безумец бегает по двору, орёт, разговаривает с горшками, колотит только что купленный не такой уж дешёвый товар! А несчастная его семья со слезами на глазах бессильно за этой дикой сценой наблюдает.
цитировать
свернуть ветку
