Миниатюрное провинциальное издание «Евгения Онегина» советских времён (Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1987). Видимо, к 150-летию смерти Пушкина выпустили, хотя этот юбилей отмечался скромно. Очень достойное полиграфическое качество местной полиграфии. Книжка, понятно, библиофильская. Тираж 3 тыс. экземпляров (очень мало), цена 5 руб. (дорого). Художник В.Ф. Васильев, книга вышла уже после его смерти.
Хоть книжечка была издана в родном городе, и должно было много экземпляров сохраниться (миниатюры ценятся), никак не удавалось мне её много лет раздобыть. Наконец, случилось.
Этот художник Васильев (один из многих Васильевых) — свердловский художник старшего поколения. Уже в первые послевоенные годы сформировалась славная команда уральских иллюстраторов, которая раскрылась в работе над сказами Бажова. Некоторые иллюстрации Васильева к Бажову мы уже смотрели, особенно впечатляющими были рисунки к отдельному изданию «Таюткиного зеркальца».
Васильев — убеждённый реалист, склонный даже и к «суровому стилю» 1960-70-х гг. Но «Онегина» он проиллюстрировал в классической салонно-реалистичной манере. Приятно было после современных экспериментов увидеть привычного «Онегина», пусть и не шибко оригинального.
Размеры очень пухлого томика (320 страниц плотной бумаги) стандартные для миниатюрного издания: 10 см х 6,5 см. У меня на большом мониторе компьютера кликабельный скан будет крупнее оригинала. Потому даю малый размер, чтобы хоть как-то передать впечатление. Чтобы понять принципы макета книги, даю все иллюстрации из Первой главы, не обрезая поля картинок.
1) Разворот перед титулом — портрет Пушкина в лучших традициях почтительного отношения к автору.
2) Каждую главу предваряет шмуцтитул — страничная иллюстрация как ключевой момент главы. Перед Первой главой, конечно, Онегин с Пушкиным. Очень чёткая прорисовка картинки (сканер сильно огрубляет такие миниатюрные рисунки).
2) Дальше идут сюжетные иллюстрации по порядку повествования: Летний Сад из детства Онегина и его портрет в осьмнадцать лет. Картинки — с почтовую марку, огромные поля.
3) Следующие эпизоды: культурная жизнь Онегина: пробка в потолок и кучера вокруг огней, бранят господ и бьют в ладони. Пейзажи чередуются с бытовыми сценами.
4) Светская жизнь продолжается: бал и Петербург неугомонный уж барабаном пробуждён. Опять чередование пейзажей.
5) Последняя картинка (как концовка ничем не выделена): «Как часто летнею порою, когда прозрачно и светло ночное небо над Невою...».
На главу пришлось 8 иллюстраций: разумное количество, золотая середина. Откровений формы нет — милый советский акварельный рисунок, каких много мы встречали в иллюстрациях к «Онегину». По содержанию тоже, кажется, всё ожидаемое. Впрочем, в Первой главе сложно найти пружины сюжета.
Пушкинисты пишут, что Пушкин любил симметрию — вот и последнюю главу «Онегина» закончил в Болдинскую осень в 1830 году, но через год понял, что письмо Татьяны Онегину ничем не уравновешено, и написал письмо Онегина Татьяне. Только тогда, в октябре 1831 года роман и был закончен. Васильев эту симметрию прочувствовал. Самое известное противопоставление — как сначала Татьяна страдала по Онегину, а потом Онегин страдал по Татьяне. Эти страдания все художники изображают, но везде герои переносят страдания на ногах. А Васильев даёт запоминающуюся пару: герои страдают, рухнувши на лежанки.
Татьяна в романе дважды подходила к ручью — первый раз на пути к Онегину во сне в Пятой главе (среди сугробов «поток, не скованный зимой») и второй раз в Седьмой главе перед отъездом в Москву (тоже, в принципе, на пути к Онегину): «Её прогулки длятся доле. Теперь то холмик, то ручей // Остановляют поневоле // Татьяну прелестью своей».
Я бы внимания не обратил на эти два ручья, но в книжке эти картинки перепутаны местами. Сначала подумал даже, что Васильев-таки не избежал соблазна пост-модернизма.
Посмотрим некоторые сюжетные узлы.
Наибольший интерес в иллюстрациях к сну Татьяны представляет то, как художники справились с мистикой: немногие рисовали фантасмагорийных персонажей («...Там карла с хвостиком, а вот // Полужуравль и полукот...), но очень многие — медведя, который несёт бесчувственную Татьяну на руках. Васильев ничего этого не рисовал.
1) В первой картинке он показал Татьяну в лёгком платьице среди сугробов перед незамерзающим ручьём. И мистику страшного сна уже этим передал. Западные фильмы ужасов так снимали как раз в Восьмидесятые годы. Вряд ли Васильев их видел.
2) А вторая иллюстрация — кульминация сна, который художники обычно игнорируют.
цитатаОнегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо; вдруг Ольга входит,
За нею Ленский; свет блеснул...
А дальше — Онегин во сне Татьяны убивает Ленского. Это и будет в реальности на дуэли.
1) На шмуцтитуле к Шестой главе Васильев даёт классическую композицию сходящихся к барьеру дуэлянтов (на картине Репина такая композиция была, да и у многих иллюстраторов).
2) А на внутренних иллюстрациях развитие дуэли даётся подробно. Вот Ленский ждёт опаздывающего Онегина.
3) Ленский убит, секунданты к нему бросаются, Онегин стоит недвижим.
4) А вот Ленского несут в сани — это тема уже из дуэли самого Пушкина.
1) Шмуцтитул к Четвёртой главе у Васильева ожидаем: стандартная композиция. Онегин читает нравоучения Татьяне.
2) Дальше — пооригинальнее. Вот Онегин отводит Татьяну в дом.
цитатаОн подал руку ей. Печально
(Как говорится, машинально)
Татьяна молча оперлась,
Головкой томною склонясь...
3) Вот и васильевский креатив: Татьяна без сил ничком лежит на кровати. Кровать-то причём? А это Пушкин сам подсказал: не кровать это, правда, а постель.
цитатаЧто было следствием свиданья?
Увы, не трудно угадать!
Любви безумные страданья
Не перестали волновать
Младой души, печали жадной;
Нет, пуще страстью безотрадной
Татьяна бедная горит;
Ее постели сон бежит...
1) И вновь ожидаемый шмуцтитул в Восьмой главе: Татьяна не замечает Онегина — муж ей интереснее.
2) Влюблённый Онегин перестал выезжать в свет и впал в эмоциональное оцепенение. Много читает. Валяться на диване в такой ситуации — естественно. Васильев это понял. Да и у Пушкина в голове крутятся мотивы сна:
цитатаИ постепенно в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон.
То видит он: на талом снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша лежит,
И слышит голос: что ж? убит.
3) Классический диптих: Татьяна одна, а потом к ней, не изменившей позы, припадает Онегин.
Да только одна часть этого диптиха зеркальное отражение другой части (столик, на который опирается Татьяна то слева, то справа от неё; канделябр тож). Вероятно, просто техническая ошибка художника, но кто ж откажется от пост-модернистских трактовок этой зеркальности?
Отдохнул душой, разглядывая милые картинки, совсем несовременные для 1987 года. Так это всё трогательно.
цитировать
свернуть ветку
