(ВОЗВРАЩЕНИЕ со ЗВЕЗД – окончание)
Стройные ракеты, летающие тарелки
Когда-то, накануне космической эры, казалось, что мы находимся буквально в одном шаге от космоса: достаточно лишь оторваться от Земли и преодолеть гравитацию -- и можно летать между звездами.
В «пальповых» романах отца жанра космической оперы Э.Э. «Дока» Смита (E.E. “Doc” Smith) межпланетные ракеты летают на большие расстояния благодаря неким, подробно не описанным, передовым технологиям, но некоторые из этих ракет также оснащены новейшим оборудованием… дизельными двигателями. Как будто внеземная экспедиция была походом по магазинам.
Между тем, как говорится в путеводителе «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса (Douglas Adams), «космос велик. Он просто огромен. Вы даже не поверите, насколько он умопомрачительно громаден. Возможно вам покажется, что от вашего дома далеко до аптеки, но это расстояние просто ерунда в сравнении с космосом».
В эссе «Самое дальнее путешествие» Айзек Азимов (Isaac Asimov) рассчитывает время, необходимое для преодоления космических расстояний — технология, которой располагает НАСА сегодня, позволит нам достичь ближайшей звезды примерно через 1000 лет, но даже если – что невозможно — у нас будет возможность двигаться со скоростью света, путешествие будет длиться ужасно долго.
Вывод такой: жёсткий реализм удерживает нас на Земле, но фантазия позволяет, хм, дать волю воображению. Писатели охотно пользуются этой возможностью. Филип Дик (Philip K. Dick), большой знаток дешёвых прибамбасов бульварной научной фантастики, устами персонажа романа «Шалтай-Болтай в Окленде», фаната фантастики, обращает внимание читателей на эти проблемы:
«Знаете, парни, которые пишут о таких вещах… об этих ракетных кораблях, машинах времени и сверхсветовых перемещениях, обо всей этой муре. Хочешь отправить героя на Марсе, говоришь что-то вроде: “Он включил автоматические высокомощные реактивные дюзы”. Этот Андерсон не так уж плох, но вот некоторые – просто нечто. Шныряют по всей Вселенной. Должно быть, писать эту чепуху очень просто: высасывают ее из пальца, и все».
Реализм можно найти в фантастике космического «ближнего прицела», ярким примером которой является «2001: Космическая Одиссея» Стэнли Кубрика, отличающаяся от типичного космического приключения тем, что не похожа на мультфильм с Гуфи и Дональдом Даком.
Здесь не шастают с планету на планету, но чувствуется чудовищность расстояния -- космическое путешествие к Юпитеру занимает долгие месяцы. И все выглядит реалистично. Но под «реалистичностью» следует понимать – убедительно.
Давайте посмотрим на «Ностромо», корабль из «Чужого» Ридли Скотта. Современное киберпанку произведение показывает грязь и износ технологий. Именно так и должна выглядеть космическая буровая платформа. Можно поверить.
Более-менее, пока не задасться вопросом о расстоянии и времени, которое понадобится «Ностромо», величественно плывущему по космосу космическому кораблю, на то, чтобы выполнить задание и о рентабельности всей операции. К счастью, на обед, блюдами которого являются члены экипажа, приходит Чужой, и нам не хватает времени на такие размышления.
Потому что на самом деле это тот самый момент, когда космос становится интересным. Это можно увидеть в творчестве Станислава Лема (Stanisław Lem), которого некий назойливый инженер Мамонь обвинил в ошибках в его расчетах.
Когда суть заключается в человеке – перед лицом Чужого, перед лицом вызова, перед лицом его человечности, следует послать инженера Мамоня куда подальше. Для всего жанра космической оперы космос стал гаджетом, театральным фоном, сценическими помостками и так далее. Речь идет не о том, как летать, на чем летать и возможно ли это вообще, а о том, как создать соответствующую сценографию для рассказываемой истории.
Магия технологии
Незнание – благословение, знание связывает руки. С тех пор как мы рассмотрели Луну со всех возможных сторон, на ней нет места старым добрым селенитам (разве что для Лунной Волшебницы местечко найдется). С тех пор, как мы уяснили себе, насколько огромен космос, у нас нет возможности прыгнуть в хромированную аэродинамическую ракету с обложек журналов Хьюго Гернсбека, чтобы полететь на планету Монго вместе с комиксным героем Флэшем Гордоном. Или посетить «Запретную планету», подлетев к ней на летающей тарелке. Необходимо было изобрести новые «высокомощные дюзы» (гиперпространственные прыжки, звездные врата) и залежи различных «кейворитов» (типа «унобтаниума» из «Аватара»). Или Добрых Зеленых Дядюшек, оставивших в наследство некоторые космические технологии – вроде Хичи из цикла «Врата» Фредерика Пола (Frederick Pohl).
Сегодня кажется забавным еще один текст упомянутого выше Айзека Азимова, в котором он различает аббревиатуры «sci-fi» и «s.f.». Первые должны означать «слабую» фантастику в духе фильмов о Годзилле, вторые — настоящую, твердую научную фантастику, примером которой может служить… «Звездный путь»!
Именно «Звездный путь» и чудесные варп-двигатели космического корабля «Энтерпрайз», способные разгонять его до скоростей, во много раз превышающих скорость света, о невозможности чего написана длинная статья в Википедии. Когда капитан Кирк заказывает варп-скорость в машинном отделении, он верит в науку, которая когда-нибудь, хотя мы еще не знаем как, решит эту большую проблему. На данный момент наше незнание можно замаскировать техно-болтовней, включая в нее лекции по теории Эйнштейна или новейшим идеям теоретической физики.
Ибо, если, например, Митио Каку написал научно-популярную книгу «Гиперпространство», то он предоставил этим самым право капитанам звездных крейсеров использовать таковое гиперпространство!
И это не имеет ничего общего с магией, о которой говорил в своей знаменитой шутке Артур Кларк (Artur C. Clark), не так ли? «Любая достаточно развитая наука неотличима от магии?» Не так.
Как кто-то заметил, это также мало чем отличается от волюнтаристского решения сюжета. Поэтому следует отдать дань уважения авторам так называемой твердой научной фантастики, которые, по крайней мере, стараются в своих работах руководствоваться текущим состоянием знаний и изобретать собственную вымышленную физику, максимально придерживающуюся правил.
Возьмем, например, колонизацию, ведь в космос человека тянет (сразу после удовлетворения его любопытства и желания развлечься) мечта о завоевании новых жизненных пространств и расселении на других планетах. На этом этапе близкая к пальп-литературе космическая опера просто-напросто покажет крупным планом галактику, наполненную обитаемыми планетами (причем каждая из них будет отличаться какой-то деталью — здесь живут воины, а там — потомки португальских католиков). Между тем, твердая научная фантастика, такая как трилогия Кима Робинсона (Kim Robinson), займется рассмотрением научных и социальных аспектов использования Красной планеты для заселения ее людьми.
Фантасты могли идти рука об руку с наукой до тех пор, пока их мечты не заходили слишком далеко. Но эскапистская литература руководствуется своими правилами.
Двумерники в космосе
Возможно, человек просто не может постичь размеры космической бездны (ведь если бы он мог, то сошел бы с ума). И писатели-фантасты -- всего лишь люди и смотрят на космос с человеческой точки зрения. Они мыслят в двух измерениях (влево-вправо, вверх-вниз), потому что, проводя всю свою жизнь во власти гравитации, пытаются понять неизвестные вещи, сравнивая их с чем-то знакомым. Именно поэтому в рассказах о космосе так часто калькируются морская проза и морская терминология – космическое пространство напоминает человеку океан. Термин «космический корабль» вводит в заблуждение.
Самый яркий пример — цикл романов о Хонор Харрингтон Дэвида Вебера (David Weber), практически пересказ приключений Горацио Хорнблауэра (вымышленного офицера Королевского флота периода наполеоновских войн из книжного цикла К.С. Форестера). У Вебера космические корабли стреляют, повернувшись друг к другу (враг к врагу) бортами, как старые парусники.
Подобные сцены, впрочем, мы могли видеть и в «Звездных войнах». Там бои истребителей X-Wing были смоделированы по записям воздушных боев, как в японской анимационной космической опере «Космический линкор Ямато», в которой заглавный корабль, кстати, был перестроен из настоящего морского корабля. И потребовался юный гений Эндер из книжного цикла Орсона С. Карда (Orson Scott Card), чтобы открыть ужасную правду: в космосе, в трехмерном пространстве нет ни верха, ни низа.
Человеку в космосе неуютно. Ему там холодно, нечего есть – одни лишь беды да хлопоты. Неудивительно, что новейшая тенденция космической фантастики заключается в том, чтобы оставить исследование космоса скучающим постчеловеческим существам. Например, дукаевским фебам из «Совершенного несовершенства» (Jacek Dukaj “Perfekcyjna niedoskonałość”), мастерящим нечто в инопланетных физиках с помощью инструментов пространственно-временной инженерии.
Так что, может быть, космос не предназначен для нас, людей, может, лучше пока просто не думать об этом? Мы живем в таком времени, когда путешествие на Луну — событие далёкого прошлого и космонавт может стать героем реалистического, бытописательского фильма («Terms of Endearment», 1983, «Язык нежности»).
«Космические ковбои» (“Space Cowboys”, 2000) Клинта Иствуда — это не space western, а реалистичная кинокартина о последней миссии группы пожилых астронавтов. Будущее было вчера.
Назад к звездам?
Как и предсказывал Станислав Лем, человечеству (или также избирателям) эти темы наскучили.
Осталось всего несколько энтузиастов, для которых космос — это фантастическая страна, некое компьютерно построенное Средиземье. Ищущие острых впечатлений богачи платят миллионы за туристические полеты на орбиту (хотя цены, похоже, уже падают). А у тех, кто смотрит на небо через все более совершенные телескопы, настоящая «2010: Космическая Одиссея» — это миссия электронных глаз и ушей. Семь лет назад приглашенным гостем Полкона была Инге Хейер, астроном, занимающаяся поиском новых планет, о чем она страстно рассказывала на конференции.
Она также вела вторую панель, посвященную «Звездному пути». Там все было пронизано тоской по фантастическому посещению всех этих пятнышек на компьютерных распечатках карт звездного неба.
И такая тоска вряд ли уйдет. Люди в глубине души таковы, какими их описал Грег Иган в «Карантине» (Greg Egan “Quarantine”, 1992), где звезды погасли, когда Землю окружил непроницаемый барьер.
И это чувство замкнутости было невыносимым. Поэтому, хотя достижимое для завоевания космическое пространство ужасно сократилось, мы не перестанем мечтать и строить планы.
Вот уже на Луне (что была показано в фильме «Луна») разрабатываются залежи гелия-3, а нового президента Кеннеди все еще дожидается Марс. Не сегодня, не завтра, но когда-нибудь. Когда-нибудь мы туда вернёмся.
цитировать